Командировка Дерена [Кристиан Бэд] (fb2) читать онлайн

Командировка Дерена

Глава 1. Сайко

Так вышло, что имперский пилот Вальтер Дерен — единственный, кто может вернуть аристократическому Дому Оникса понимание истинного цвета.

Если захочет, конечно. Все знают, что Дерен — та ещё упрямая зараза.

***

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

Наставник застыл в своём кресле, как хищник. Прямая спина, скучающее выражение загорелого лица. Мол, я всё вижу, всё слышу, но меня ваша суета не касается.

Три часа назад он прилетел имперским гражданским рейсом. Сразу из космопорта прибыл в резиденцию «Белые лисы». И конечно, был тут же приглашён на вечерний приём в Доме Оникса.

Ему, разумеется, пояснили, что приглашение чисто формальное. Что он может отказаться, если устал с дороги.

Но наставник дёрнул плечом, прошёл в бальный зал и уселся в кресло.

И вот уже четверть часа наследница Дома Оникса Сайко Иньинь Асмирике исподтишка наблюдала за ним, накручивая на палец прядь солнечно-рыжих волос.

Так и сидит сиднем, посмотрите же на него! Только стальные глаза так и зыркают!

И имя у него такое же жёсткое и неприятное, как и лицо. Дерен. Дерен! Словно камни падают на песок.

Сайко незаметно переступила с ноги на ногу. Она устала стоять.

Вечерний приём в последнюю декаду весны называют ещё танцевальным. Но приглашать наследницу на вальс или флезет имперский военный пилот даже не собирался.

Хотя мог бы, мог! По прилёту он успел переодеться в соответствующий его положению костюм.

Если бы не загар, нового наставника легко можно было принять за высокородного одной из младших ветвей. Сейчас в гостиных Дома сплошь и рядом сидели слишком молодые, почти не унаследовавшие тонких фамильных черт Оникса.

Война с хаттами подкосила Дом. Обескровила. Так говорила леди Антарайн, регент Дома Оникса и первая наставница Сайко.

Девушка вздохнула и больно дёрнула непослушную прядь.

Играла музыка. В центре старинного зала, высокого, с арками и россыпью звёзд на потолке, кружились в вальсе нарядные пары.

А новый наставник сидел и лениво надзирал за танцующими, словно хайбор или охранник, по недоразумению допущенный в бальный зал.

Какой... какой неуч! Мужлан!

Так можно весь вечер простоять рядом с тётей, если он не додумается пригласить!

По правилам, первым Сайко мог пригласить только её наставник. И она покорно стояла у кресла леди Антарайн, не смея лишнего шага сделать. Неприлично.

Наконец, девушка не выдержала. Склонилась к регентше и прошептала:

— Я приглашу его на танец сама!

— Это неуместно, Инь! — еле слышно возмутилась леди Антарайн. — Ничего страшного, обойдёшься сегодня без танцев. Он прибыл с военного крейсера. Он не умеет танцевать.

— А ругать меня, почём зря, он умеет! — на нежных щеках Сайко Иньинь Асмирике проступили красные пятна.

Они с Дереном едва успели сегодня обменяться приветствиями, но каким ядовитым взглядом он её смерил!

А это его: «А тебе точно сравнялось уже восемнадцать?»

Сайко вспыхнула до самых корней волос. Да как он посмел! Он что, решил, что Дом будет врать ему о её первом совершеннолетии?

Ему? Имперскому выскочке?

Хам! Невежда!

Леди Антарайн из рода Асмиайтэ видела вспышку неуместного гнева юной воспитанницы, но не показала, что сердится.

Внешне.

Однако волна её раздражения прокатилась по залу, пугая юных, и вызвала болезненный спазм в груди Сайко.

Девушке уже три дня как исполнилось восемнадцать. Она была белокожая, золотисто-рыжая и слишком вспыльчивая. И так легко краснела. Какой стыд.

— Он и не должен к тебе благоволить, — негромко пояснила своё недовольство леди Антарайн. — Он был вызван исключительно как наставник пути Оникса. Радуйся, что мы вообще сумели найти человека, которому знаком путь Жёлтого Камня. Он мог бы не соглашаться на мою просьбу. Он имперец и не знаком с этикетом. Его ничто не обязывает быть с тобой вежливым. Возможно, ему невыносимо скучны все эти, так желанные тебе, танцы. Держи себя как леди, Инь, тебе уже восемнадцать! И прекрати эти деревенские выражения! Что значит «почём зря»? Кто научил тебя так говорить?

Деревенским словечкам Сайко научила её компаньонка, Майле. Шустрая девчонка с именем, которое дают и мужчинам.

Наследнице очень нравилось болтать с Майле. Компаньонка была её спутницей и в верховой езде, и в фехтовании. А ещё она умела водить катер. А как она ругалась по-алайски!

Мимо проплыла леди Зара с кавалером. Сердечко Сайко ёкнуло, так нежно он обнимал её за талию, так кружил...

— Я приглашу его на танец сама! — наследница упрямо сжала пухлые губки. — Раз он плюёт на этикет, то чем я хуже? Не умеет танцевать? Так пусть мучается! Я тоже страдаю весь вечер!

Не слушая негромких возражений наставницы, Сайко уверенным шагом направилась к сидящему в кресле хищнику, лениво провожающему глазами танцующих.

Вальс — вроде бы простой танец, но требует практики и сноровки.

Раз-два-три! — стучали каблучки по гладкому полу из модифицированного камня. Очень гладкого для тех, кто не приучен скользить по нему в танце.

Сайко с пяти лет занималась танцами. Она могла выдать вариант любой сложности, хоть земной на три счёта, хоть колониальный, на пять.

А этот... наставник...

Она и не просила, чтобы её чему-то там обучал неграмотный имперский пилот! Пусть сначала хотя бы этикет выучит!

Девушка остановилась перед белоснежным креслом, в котором сидел молодой темноволосый мужчина обычной имперской внешности.

Набрала в лёгкие побольше воздуху:

— Разрешите себе быть приглашённым мною, наставник^[1]!

Она употребила императив, стараясь казаться взрослой, но вышло пискляво и громко.

Хищник поднял глаза.

Точёные черты смуглого лица не дрогнули в гримасе отвращения или доброжелательной улыбке.

Дерен просто смотрел на Сайко. Внимательно и с умеренным любопытством во взгляде. И глаза у него были карими.

Но как же так? Ведь сначала ей показалось, что они — цвета стали и грозового неба!

Какой недовольный! Ну и что, что он не умеет танцевать! Пусть все увидят, какой он неуклюжий! Путь у него спеси поубавится!

Подумаешь!.. Сидит тут... И все на него заглядываются. И леди Зара вывернула голову так, что она сейчас оторвётся от шеи, и Фирши, и Близнецы Лимс!

Дерен поймал взгляд Сайко и умело связал его так, что у неё закружилась голова. Это было заслуженное наказание за неуместный в танцевальном зале императив.

Она попятилась, понимая, что танца не будет. И опять покраснела.

Мужчина ещё пару секунд разглядывал наследницу Дома Оникса и вдруг поднялся с той же звериной грацией.

От этого неожиданного движения Сайко ещё раз шагнула назад, оступилась и едва не уселась на гладкий каменный пол.

Наставник не дал ей упасть. Ловко подхватил под локоть и повёл на середину зала.

Он был среднего роста и телосложения, но всё равно возвышался над девушкой больше чем на полголовы.

Рука, такая сильная и горячая, словно из раскалённого железа, сжала запястье. Вторая скользнула на талию.

Раз-два-три...

Пол привычно заскользил под ногами наследницы Дома Оникса. Побежали в хороводе древние портреты на стенах зала.

Он умел танцевать вальс!

Или... научился за неполные полчаса непрерывного наблюдения за кружащимися перед ним парами?

Но разве такое возможно? Или пилотов тоже учат танцевать?

Танец наставника и Сайко нарушил тонкое вопросительное недоумение присутствующих в зале.

До этого танцевали немногие, самые уверенные и родовитые. Они не опасались шёпота по углам. И вдруг со своих мест стали вспархивать и самые юные леди. И кавалеры, ещё по-мальчишески нескладные, повели их в танце, стараясь подрезать Сайко и Дерена.

Куда там! Ритм движений наставника был чётким и уверенным, как метроном: раз-два-три!

Сайко никогда ещё не танцевала с таким уверенным в себе кавалером. Его глубокая аура завораживала, а сдержанная сила движений просто сводила с ума.

Нет, она, конечно, видела истников и посильнее. И эрцога Локьё, и даже мятежного Имэ. Видела она борцов с огромными мускулами, и мастеров фехтования с такими же, наверное, железными запястьями. Но чтобы всё это сочеталось в одном человеке?

Сердце Сайко стукнуло — раз-два... И забилось в чётком и сильном ритме: раз-два-три...

Дерен провёл девушку пару кругов по залу и остановился напротив кресла леди Антарайн. И тут же закончилась музыка. Он знал, где она остановится.

Сайко ощутила, что его рука больше не горит на её талии. Она кивнула, благодаря за танец.

Дерен лениво склонил голову, подвёл девушку к креслу регентши.

— Благодарю вас, леди, — произнёс он негромко.

И снова обжёг глазами лицо Сайко.

Она не расслышала, что он сказал. В ушах стучала кровь: раз-два-три...

Он всё ещё держал её за руку. Он был такой страшно горячий, что её рука в его ладони совсем ослабела и не было сил её выдернуть.

Что он хотел показать этим жаром? На что намекает?

Да кто ему разрешил так откровенно смотреть на наследницу Дома Оникса!

Глава 2. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

В бальном зале было жарко и душно, а «костюм аристократа» оказался без привычного охлаждения и вентиляции.

Не пилотский комбинезон... И тем более не компрессионная форма. Бездна.

Зал казался огромным. Гладко отшлифованный каменный пол отражал звёзды, мерцающие на потолке. На стенах были нарисованы портреты эрцогов Дома Оникса со времён колонизации до наших дней в технике росписи по напылённому камню.

Рассмотреть портреты, однако, не получалось — по залу табунами бродила нестриженная аристократия обоих полов.

Особенно странно выглядели юноши, разодетые с девичьей тщательностью и вычурностью. Их длинные волосы были уложены в сложные причёски, украшенные полудрагоценными камнями, высокомерные физиономии напудрены.

Дерен подумал, что эти причёски и банты вместо галстуков требуют при одевании помощи камердинера. Интересно, а «камергеры стульев»^[2] местной аристократии тоже полагаются?

Пилот не улыбнулся. Эмоциями он владел в совершенстве. А уж терпение у него было просто железное. Без него в спецоне не полетаешь.

Наконец гости расселись вдоль стен, и начались танцы. Правда, даже случайному зрителю было заметно, что дело идёт вяло. Словно бы танцующим не отдали какой-то привычной команды.

Танцевали всего четыре пары. И леди, и их партнёры были довольно зрелыми людьми, уже перевалившими за истинное совершеннолетие. Но даже они кружились лениво, без огонька.

А вот молодёжь, которой танцы были как раз по возрасту, продолжала шушукаться по углам.

Наследница Дома Оникса со смешным именем Сайко^[3] тоже переминалась с ноги на ногу у кресла регента Дома Оникса. Очень изнеженной на вид женщины с суровым взглядом матери, похоронившей всех своих сыновей.

«Леди Антарайн, — вспомнил Дерен. — Она действительно похоронила обоих детей. Сайко — её племянница. Впрочем, в Домах Камня такое родство почитается выше кровного».

Гены генами, а нужные качества Дома редко наследовались напрямую.

Наследственность тасует генетические карты с ловкостью шулера. Никто не знает, что возьмут от родителей сыновья: длинный нос или умение работать с «паутиной реальности».

У Дома Оникса было много наследников крови, а вот с наследниками родового дара имелись большие проблемы.

Уже сто лет здесь правили регенты, чья власть на Экзотике являлась формальной.

Регент Дома — это примерно тот, кому не достаёт способностей для энергетического контроля и приходится полагаться на силу духа и интеллект.

Единственный человек, брат покойного эрцога, Александр Пресоха, способный видеть и понимать родовые цвета, удалился в ссылку.

Дом запятнал себя ещё 100 лет назад, во время хаттской войны. Торговал с машинами, поставлял оружие. Жажда денег лишила его владетелей разума.

Так бывает. Механизмы человечьих пороков многократно описаны в учебниках, но люди-то не машины, чтобы приказать себе не подчиняться эмоциям и инстинктам.

Физиологию не отключить. Лишь каторжная работа с сознанием способна заставить тело уравновесить инстинкты и эмоции разумом. Каторжная. И она — не для детей.

Дерен едва заметно нахмурился. Нежно-рыженькая наследница, Сайко, — она же совсем ребёнок. Дела Дома повесили на девочку в четырнадцать лет. А ей и сейчас ещё хочется танцевать и за мальчишками бегать.

Пилот скользнул глазами по вздёрнутому носику и пушистым рыжим ресницам. Ему было жалко ребёнка, на которого столько свалилось.

Держать пути Дома — работа тяжёлая, и она — для мужчин. Эмоциональная сфера Сайко незрела и перегружена, вон как бедняжка краснеет.

«Аура» родового дара у Сайко, конечно, имелась, и она была достаточно выраженной. Дерен видел её без малейшего усилия.

Но «аура» девушки была такая же солнечно-жёлтая, как волосы и ресницы. А родовые оттенки Дома Оникса — с отливом в сердечную зелень и благородное золото. А значит, наследница — пока ещё просто росток, освещённый солнечным светом.

Ей ещё работать над собой и работать. И расти. И желательно среди тех, кто её любит и оберегает.

А в девочке, скорее, сомневаются, чем любят. Раз позвали ей такого «наставника», что сам ещё по законам Экзотики — незрелый мальчишка.

Ещё две пары присоединились к танцующим. Кружась, пронеслись мимо Дерена. «На лету» перешёптывались и без тени стеснения оглядывались на него.

Анализируя ситуацию и эти взгляды, Дерен понимал, что от него ждут какого-то действия. Но какого?

Он обвёл глазами зал, ощущая, что не только Сайко напряжена и волнуется, оценил несколько возмущённых девичьих лиц...

Он что, ещё и танцевать с нею обязан? Бездна.

Если бы он только мог отказаться от этой поездки!

Но леди Антарайн уговорила капитана крейсера, на котором служил Дерен. Видимо, нашла тех, кому он был обязан. И нужно было выдержать здесь условленные два месяца.

Застучали каблучки. Дерен поднял глаза и тут же опустил, не желая верить глазам.

Наследница Дома Оникса, юная Сайко ИньИнь, упрямо выпятив подбородок, шагала к нему через весь зал.

Подошла. Остановилась, прерывисто дыша.

Он ощутил волнение и растерянность. Ну и какого Хэда он должен с ней делать? В ручеёк играть? В краски с поцелуями?

Дерен уже готов был встать, взять Сайко за руку и отвести на место, когда она вдруг выпалила приглашение в императивной форме.

Попыталась «заставить» его танцевать с ней.

Резанула по нервам сильно, хоть и по-детски неуклюже. Заморгала растерянно, думая, что не вышло. Надавила на чужую волю ещё раз, старательно, словно отрабатывая урок.

И даже не задумалась, что это не её собственная и тем более не игрушечная, а ЧУЖАЯ воля.

Дерен поднял глаза, даже не пытаясь сдержать эмоций.

Какой невоспитанный и непослушный ребёнок! Не учили, что так нельзя? Или никто до сих пор не удосужился шлёпнуть её пару раз по причинному месту?

Девушка, ощутив гнев Дерена, попятилась, оступилась и села бы на пол на пятую точку, не схвати он её за руку.

Пол-то каменный. Он же шлёпнуть хотел, а не сломать копчик.

Поступок Сайко был глупым, но её, наверное, и в самом деле ещё ничему не учили. Да и виноват ли ребёнок, что Дерен не любит всю эту Бездну с танцами?

Девочка вообще ни в чём не виновата. Её сделали наследницей в 14 лет. Что она могла тогда выбирать?

Дерен подхватил испуганную Сайко за талию и закружил по залу.

Этот танец был знаком ему с детства. Откуда? А мало кто знает, чему на самом деле учат в Союзе Борге, где он воспитывался.

К счастью, от наставника в этот вечер требовался всего один танец. Первый.

Лёд в зале был сломан, молодёжь начала носиться туда-сюда, изображая кавалеров и дам.

«Однако это не последний танцевальный вечер, на котором придётся изображать ташипа», — подумал Дерен. И, проводив партнёршу к тётке, тут же взялся разрабатывать план взлома местного дресс-кода.

Он понимал, что ему срочно нужно раздобыть пособие по этикету Дома Оникса и досье на местную аристократию. Иначе будут лишние сложности, а ему было достаточно и текущих.

Пилот досидел до окончания танцев, а с фуршета решил бежать, сославшись на усталость после дальнего перелёта.

Он подошёл к леди Антарайн, быстро откланялся, вышел во двор, украшенный карликовыми малиновыми деревьями, цветущими до самых макушек. В этой части Асконы была весна.

Дерен прошёл по тропинке, тщательно замаскированной под естественный камень, поросший травой, взмахом руки открыл ворота и вышел на улицу небольшого пригородного посёлка, принадлежащего Дому Оникса. Здесь жили только слуги, работающие в усадьбе.

Пилота не смутило, что дело уже шло к закату. Акра, белоснежная столица Асконы, была совсем рядом. Минут двадцать на катере, если не превышать положенную скорость. А круглосуточных магазинов в столице более чем достаточно.

Катер Дерен арендовал ещё в космопорту. Белый, похожий на касатку, он ленивой тушкой дремал на лужайке среди собратьев, на которых прилетели гости.

Пилот быстро добрался до города, сел на крыше первого же вим-маркета, который посоветовало дэп-сопровождение катера.

К счастью, в вим-маркетах ему приходилось бывать на Кьясне, иначе пришлось бы сначала читать, чем их устройство отличается от имперских маркетов.

Отличий хватало, но основное было забавным. Каждый отдел поднимался на несколько этажей, повышая с каждым из них ценовую категорию товаров.

Дерен выбрал самый дорогой этаж, под самой крышей.

Он сообщил автомату, что нужна практичная одежда, подходящая для визитов в Дом Оникса. Эрго не экономил, и магазин направил к нему живого продавца — милую девушку-блондинку.

Подвижная и улыбчивая, она удивительно хорошо разбиралась в свойствах тканей, покрое, модных тенденциях. Быстро поняла, чего Дерен хотел от одежды — не потеть, не ощущать скованности в движениях, но и не выделяться среди аристократии средней руки.

Она подобрала ему белье, рубашки, вызвала из хранилища полдюжины костюмов для примерки.

Дерен надел первый попавшийся, ухватился за поручень над кабинкой, по которому туда-сюда ездили на плечиках костюмы, и начал подтягиваться, чтобы проверить, хорошо ли ткань отводит тепло и пот.

Девушка-продавщица смотрела на него с восхищением, но совершенно без претензий на отношения. Очень приятный контакт.

Он оставил ей щедрые чаевые. И, удовлетворившись костюмом, забрал, не особо разглядывая, бельё и рубашки.

Пообещал зайти ещё раз, как только выяснит, что именно не учёл в непривычной экипировке.

Ему оставалось самое сложное — купить алайский мозговой имплант и шприц-нож. Вещи, умеренно запрещённые законом.

Глава 3. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

Покинув самый дорогой отдел вим-маркета, Вальтер Дерен, имперский пилот и по совместительству наставник юной наследницы экзотианского Дома Оникса, вместо того, чтобы подняться на крышу, где была оборудована стоянка для катеров, спустился на лифте в подвал.

Он знал, что даже в столице есть бюджетные стоянки для автотакси, этажами спускающиеся вниз, и там традиционно тусуется молодёжь.

Есть возраст, когда человеку просто необходимо побезобразничать. И этому очень способствуют подвальные помещения с выходом в «подземку», автоматы дешёвых напитков и бесплатные выходы в дэп-сеть.

Понятно, что и весь мелкий криминал по ночам тоже стекается в такие подвалы. Ему нужна подходящая человеческая «масса».

Дерен вышел из лифта на минус втором этаже, полюбовался на бетонные перемычки и нависающие потолки. Задумчиво оглядел ряды дешёвеньких такси и личных каров, с десяток пёстрых групп молодёжи, окружённых дрожащими голограммами звёзд теледэпов и любимых музыкальных групп.

Музыка была почти неразличима. Уже через пару метров от источника она терялась и таяла, поглощённая повсеместной гулкостью. Было прохладно, но не сыро. И даже как-то уютно.

Дерен решил, что здесь слишком цивильно для нелегальных торговцев, и снова вошёл в лифт.

Спустившись ещё на пару подвальных этажей, он достиг «дна» — дальше лифт не ходил. Прогулялся вокруг стоянки ещё более потёртых электромашин, с удовольствием отметил компании нищих и безработных. Углядел «перспективного» парня у кофейного автомата.

Парень выглядел в меру криминально: выбритый как после отсидки затылок, замаскированный ультракороткой стрижкой с единственной полоской волос, закрывавшей правый висок.

Морда у парня была имперская. Видимо, дезертир и вор. Волосы на затылке в гражданской тюрьме обрабатывают так, что они не отрастают потом годами, а в военной тюрьме лепят татуировку на висок.

Одежда на парне была пёстрая, объёмная. Сразу и не поймёшь, что под ней. Сканер спецбраслета, однако, показал наличие импульсного оружия.

Дерен прошёлся пару раз вдоль рядов такси, делая вид, что раздумывает, какое выбрать. Машины были порядочно изношены.

— А ты их в бока попинай, — скупо посоветовал парень, терзающий аппарат с кофе. Если пластик ещё не сыплется — лететь можно.

Он обернулся, и воздух бликанул над лицом. Верхнюю треть смуглой физиономии прикрывала голографическая маска.

Более серьёзную маскировку законы Содружества не разрешали, иначе парня могли упечь уже за неподобающий внешний вид.

Дерен последовал «доброму» совету и пнул такси в бок.

Пластик сыпался.

К тому же над такси тут же замигал красный светодиод, и завыла сирена.

— Полисы прибегут, что ли? — спокойно поинтересовался Дерен. — Вот прямо на ночь глядя?

Парень весело рассмеялся и смерил глазами дорогой костюм чужака.

— Да ну, прибегут они, эти хаковы койги. Они тебя через ком заслинят и потом штраф пришлют.

Дерен фыркнул. Штраф ему можно было отправить только в ведомство армады. Вряд ли кэп подтвердит, что пилот не на своём боевом месте, так что затея пустая.

— А что, — спросил он парня, — сильно у вас тут строго с законами?

— А ты приключений на свою рожу ищешь? Чё-то ты как-то сильно красиво оделся для наших е..ей?

— Мне костюм продали, как устойчивый к самым разным нагрузкам, — лениво пошевелил плечами Дерен. — Подраться вот хочу и проверить.

Парень заржал и подавился кофе.

— А!.. — протянул он, смахивая капли с пёстрой одежды. — Так ты военный, поди? Уволился, что ль, корик?

Дерен кивнул. Говорил он без акцента, а вот всякие новомодные словечки не знал. Отстал от столичной жизни. За своего, местного, всё рано не сошёл бы, не фиг и пробовать.

— А тебе чё тут надо? — в лоб спросил парень.

Из-за дальнего кара вышли ещё двое и направились к нему на помощь. Эти были стрижены лесенкой, хоть поднимайся от плеча на макушку.

У одного подозрительно топорщилась красная куртка, выдавая наличие тяжёлого импульсника. Второй подволакивал ногу, видно, слишком тяжёлый магнитный слим сунул за голенище ботинка, скрытого длинным плащом.

Дерен мысленно улыбнулся: вечер переставал быть томным.

— Купить хочу кое-что, — пояснил он, подбирая острый кусочек пластика и ломая в пальцах.

Оружия у него не было, иначе бы эти двое не подошли. Они явно имели и простенький сканер.

— Херню, что ль? — с облегчением выдохнул бритый.

Дерен понял, что его приняли за «ищейку», неумело переодетого полиса, пытающегося купить наркотики, но улыбнуться забыл.

— Да зачем она мне?

— А чего тогда? — спросил тот, что со слимом. — Ищешь кого? Ой, боюсь, ты всё же щейка, мать твою Тёмную!

— Ищу, — кивнул Дерен. — Картину какую-нибудь алайскую. Голографическую.

— Картину?

Парни переглянулись с явным недоумением. Уж чего-чего, а картин алайцы на чёрной рынок отродясь не вкидывали.

— Да вы не в теме, поди? — унизил пацанов Дерен. — После войны в Чёрном секторе в ходу алайские гаремные иконы. Самый дефицит. Есть тут у вас, кто цифрой алайской торгует?

Парни ещё раз переглянулись и решили теперь, что чужак — сам торговец и вот так закидывает удочку.

— Так у тебя товар? — Дерена обшарили глазами. — Продашь?

— Не с собой, — успокоил спонтанную жадность парней пилот. — Но сначала купить хочу кое-что. Тоже алайское.

— Ну, пошли тогда вниз, — сдался стриженый. — Если не струсишь. «Магазин» у нас тама.

— А чего мне бояться? — удивился Дерен. — Костюм порвёте, так у меня на него гарантия есть. От магазина.

Он шутил, намекая, что и сам не без «крыши».

Бояться Дерену было решительно нечего. И в физическом, и в психическом плане противника ему здесь не было. Это как взрослому пойти за пятилеткой, который грозно тянет за руку.

Парни были забавные, их лица легко «читались». Вряд ли у них был нужный Дерену товар, а вот знакомства среди настоящих продавцов, скорее всего, имелись. Особенно у того, что пока не подавал голоса.

Посредничество таких отморозков опасно и будет стоить эрго, но цена Дерена не интересовала, только скорость получения нужного товара.

Вниз они спускались сначала на траволаторе для грузов, а потом и вообще по страховочной лестнице.

Забрались в технический карман «подземки». Здесь было слышно бухающие воздушными подушками поезда.

Дерен осмотрелся: техкамеры кто-то тщательно замазал грязью. Заметив его взгляд, стриженый радостно вытащил слим.

— На мне домагнитка, — скупо пояснил Дерен. — Военная, «три креста». Будет короткое замыкание и три обугленных трупа. Ещё и авария на линии.

Он прислушался к поезду: бухнуло и засвистело где-то рядом, в соседнем туннеле.

Нужно бы прокатиться хотя бы разочек. Всё-таки именно с подземных транспортных линий начиналась когда-то колонизация Асконы.

— Мы тебя по базе пробили, — буркнул бритый, всю дорогу зависавший в своём коме. — Ты — имперец!

— И?.. — Дерен изобразил лёгкое удивление.

— Военный пилот!

— Тебе это как-то мешает?

— Неприятностей много будет, если не туда влезешь.

— Это ты правильно понимаешь, — кивнул Дерен. — Я могу и крейсер назвать, но тогда ты спать сегодня не будешь, а оно мне надо?

— А тебе реально-то чего от нас надо?! — взвился бритый.

Спокойствие пилота пугало его.

Дерен решил, что хватит мучить мальчишек. Они уже запутались, что думать по его поводу. Выкинут ещё какую-нибудь глупость. Импульсивное поведение — самое опасное.

— Мне нужен алайский мозговой имплант. И база под него.

— Ты больной? — удивился второй стриженый.

Заинтересованность на его лице была самая правильная. Парень явно был как-то связан с торговцами нелегалом.

Дерен посмотрел на него прицельно, выпуская накопившееся раздражение. Обездвиживая, стягивая руки и ноги судорогами.

Чтобы ощутил. Понял, с кем говорит.

Парень «понял». Задёргал головой, начал глотать застрявший в горле «комок» воздуха.

«Не придушить бы...» — Дерен ослабил хватку.

Эхо ментального удара покатилось, сковывая приятелей стриженого.

Слим шлёпнулся на пол. Бритый зашипел от боли. Такое бывает — повышенная судорожная готовность.

Дерен чуть улыбнулся и «разжал» невидимые тиски, чтобы парни могли говорить.

— Ты с имплантом всё равно улететь отсюда не сможешь, — прошипел второй стриженый. — Портовой сканер его в лёгкую кроет. Да и полисы, если начнут проверять — засекут.

— А мне и не надо с ним улетать, — пояснил Дерен.

— А про товар соврал?

Дерен прищурился, пытаясь «прочитать» имя парня. Тикки? Тиккет?

— Про товар — посмотрим, какие из вас партнёры. У какого пилота нет с собой товара на самый крайняк? Но это после. А имплант мне нужен сейчас.

— Ну... — протянул парень. — Ты... это...

Он оглянулся испуганно. Приятели его ещё даже говорить не могли — кашляли. Выбора не было. Да, так бывает: ловил кого-то, а в результате поймали тебя.

Стриженый достал комм и долго в нем копался.

— Хвоста за тобой нет? — буркнул он Дерену. — Я не вижу, но мало ли?

Дерен покачал головой: нет.

— Зачем тебе имплант, а? Колись, я в тёмную не работаю!

Дерен не ответил, только посмотрел на парня, как на голоменю в кафе.

— Ладно, — сдался тот. — Я принесу образец. А ты — стой тут. Никуда не дёргайся!

— Не, больной — это всё-таки ты, — усмехнулся Дерен. — Я сам выбрать хочу. Откровенно мусорный мне не нужен.

— Тогда давай так, — предложил стриженый. — Завтра. Кафешка «Силки», она сразу за маркетом. Принесу голограммы и описания. Ты выберешь, я просигналю парням, и они подвезут товар к кафешке. Чемоданами импы возить нельзя. Поймают — сильно долго сидеть. Не подойдёт — встретимся ещё через день, принесу голо других модификаций. Но учти — будет уже сильно дорого.

Дерен кивнул. Он понял, что парень знает двух продавцов, и у второго товар подороже.

— Давай сразу начнём со второго продавца, Тиккет? — предложил он.

Стриженый вздрогнул.

Дерен улыбнулся и пошёл по коридору в сторону подземки.

— Ты куда? — запоздало окликнул его стриженый.

— Прокатиться хочу. — Дерен обернулся. — Завтра. Кафе «Силки». В это же время. Успеешь?

В усадьбу леди Антарайн Дерен возвращался уже в темноте.

На высоком белом крыльце из местного мрамора едва не столкнулся с рыжим поджарым аристократом в цветах Дома Оникса.

Вовремя заметил, задержался у катера, не желая вступать в контакт непонятно с кем: этой самодовольной рожи он здесь ещё не видел.

Странным было то, что дворецкий поприветствовал аристократа, не как гостя, а как одного из хозяев, а такого просто не могло быть.

Дерен сдержал раздражение. Его бесило отсутствие базы аристократов, по которой он смог бы в считанные секунды «пробить» любого.

Алайский имплант обеспечит ему это развлечение. Изображение будет сниматься прямо с сетчатки глаза, и туда же поступит информация из архива: имя, генетика, материальное состояние, привычки.

А пока ломай голову: что за странный гость? Разве здесь принято шляться по родственникам по ночам?

Слуга открыл, и поздний гость исчез в доме.

Дерен постоял немного, наблюдая, в каком крыле загорится свет. Кивнул сам себе. Гость шёл в спальню леди Антарайн.

Любовник? Забавно.

Пилот подождал ещё пару минут, вошёл в дом, двинулся по длинному центральному коридору к выделенным ему апартаментам.

И вдруг услышал женский крик. Короткий, но полный беспомощности и ужаса.

Глава 4. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

Услышав крик, Дерен остановился. Нахмурился: девушки, конечно, кричат и от наслаждения, но совсем иначе.

Он был гостем в чужом доме, не знал, что тут принято, а что нет. Однако захлебнувшийся крик означал одно: девушке быстро зажали рот.

Звук шёл слева. Там были спальни леди Антарайн и юной наследницы Дома Оникса Сайко. Именно в той стороне пилот ещё с улицы увидел свет, а значит, там бродил сейчас рыжий аристократ, которого слуга пропустил в Дом, не спросив имя и цель визита.

Дерен пока не знал, кто этот рыжий. Но уже имел возможность убедиться, что в доме Оникса на редкость много молодых рыжих мужчин.

Что задумал этот? Может, крик — провокация? Но с какой целью? Он, вроде, никому тут пока дороги не перешёл.

Тогда что? Шутка? Розыгрыш?

Своим появлением Дерен возбудил сегодня всех местных клоунов. Возможно, компания молодёжи решила его разыграть. Но оставался и шанс, что в усадьбе и в самом деле творится неладное.

В том, что кричала не леди Антарайн, и не юная Сайко, Дерен был абсолютно уверен. Эти голоса он узнал бы сразу.

Но тогда кто? Запоздалая гостья, служанка? Или в доме живут небогатые родственницы Сайко, чтобы ей было с кем проводить время?

Дерен вернулся в холл.

Старый слуга, впустивший его и рыжего, дремал на диванчике у входа. Крик его не насторожил.

Что же тут происходит? Молодёжь балуется? Наследнице восемнадцать лет, а это время ролевых игр и домашних спектаклей.

Возможно, рыжий тоже участвует. Потому и направился в строну спален. Там личные комнаты Сайко, а где им ещё дурью маяться?

Если бы Дерен услышал сейчас смех, он повернул бы назад. Но в левом крыле здания было пугающе тихо, и тренированное чутьё подсказывало пилоту, что если там и играют, то хорошо имитируют ужас.

Он свернул в левое крыло. Сделал пару шагов. Остановился. Его не оставляло какое-то смутное беспокойство.

Ах, да. Свет.

Свидетели были ему не нужны. Вполне возможно, что это всё-таки розыгрыш, направленный на свежеприбывшего зануду-наставника.

Неяркое ночное освещение было устроено так, что приглушённые полосы света загорались в коридоре по пути следования Дерена и тут же гасли.

Можно было приказать, чтобы свет не загорался. Голосом. Но можно было сделать иначе.

Дерен включил домагнитную защиту, чтобы она гасила прерывистость движений, не давая реагировать датчикам. И дальше он словно бы тёк по коридору в ночной полутьме, разбавляемой светом луны из высоких окон длинного коридора.

Мягкий пол, аромат мятной розы от висящих под потолком вазонов. На ночь их поднимали вверх. Тишина и тени.

Поворот. Ещё один...

Негромкий стук. Шёпот.

— Ты хочешь насилия, маленькая?

Звук пощёчины, короткий вскрик и опять душная пугающая тишина. И две тени возле широкого подоконника.

Дерен скользнул ближе. Он не ошибся, это был рыжий аристократ и незнакомая девушка. Невысокая, но вёрткая: она изгибалась, пытаясь вырваться из рук мужчины.

Борьба шла с переменным успехом. Мужчина был сильнее, но ему приходилось орудовать только одной рукой, другой он зажимал девушке рот.

Аристократ был не старше Дерена, худощавый, крепкий, но без какой-то особенной физической подготовки. К тому же ему мешал дорогой и модный костюм.

Намерения его были понятны: выкрутить девушке руки и уложить грудью на подоконник.

Если бы не необходимость зажимать пленнице рот, он бы уже справился. Устал, наверно, «бедняга»...

И потому зло и отрывисто зашипел сквозь зубы:

— Ну, успокойся уже! От тебя не убудет! Знаю я вас: столько визга из ничего... Подумаешь...

Нет, он не уговаривал девушку. Даже если этот рыжий — бездарь, ментальному насилию его всё равно обучали. Он мог связать её волю, подавляя, но не калеча.

Значит, ему нравилось, что девушка вырывается, сопротивляясь насилию, а вот крик был лишним. До покоев леди Антарайн оставалось каких-то двадцать шагов...

Ситуация была отвратительная. Дерен не мог принять насилия. Но и не знал имени рыжего, не понимал, с кем имеет дело и надо ли портить отношения такой вот ночной стычкой.

Это явно был близкий к регенту человек, раз его ночью почти допустили в спальню. А девушка...

Слишком простая одежда. Служанка?

Рыжий всё-таки уложил пленницу животом на подоконник. Задрал ей юбку. Сопя навалился всем телом, возясь с брюками.

— Девушку отпусти, — негромко сказал Дерен.

Он подошёл почти вплотную, пользуясь тем, что освещение на него не реагировало. Но на голос свет вспыхнул.

Дерен был готов к этому. Он прищурился и разглядел блондинку с молочно-белой кожей в короткой синей юбке, задранной выше талии.

Горничных Дерен уже сегодня видел — они одевались иначе. А это была просто «девушка с улицы». Откуда она вообще тут такая взялась?

Рыжего свет ослепил. Он невидяще уставился на Дерена, думая, что это один из слуг:

— Ты кто такой?! — зашипел рыжий, сопровождая приказ ментальным «тычком». Неожиданно слабым и неуклюжим.

Дерен дёрнул плечом: раз уж решил вмешаться, надо доводить до конца.

Он стащил аристократа с девушки, выписал ему ориентационного пинка по направлению к выходу и сопроводил нужным ментальным посылом.

«Пшёл отсюда!»

Ментальными ударами Дерен, в отличие от рыжего, владел в совершенстве. Его новый костюм тоже не подкачал — ткань действительно хорошо тянулась.

Пинок получился что надо. Рыжий, не ожидавший коварного нападения, отлетел и шлёпнулся на многострадальную задницу. И вытаращился на Дерена, морщась от боли.

Лицо его просто кричало обещаниями кошмарных и страшных кар. Но секунды шли, Дерен улыбался. И ничего не происходило.

Что мог сделать в ответ рыжий? Позвать слуг? Чтобы завтра эту историю позора знала половина столицы?

Аристократ, даже разгорячённый мечтами о сексе, хорошо ощущал силу незнакомца: и физическую, и ментальную. И понимал, что один с ним не сладит.

— Я с тобой ещё разберусь! — прошипел рыжий, кое-как поднялся, помогая себе руками, и захромал по коридору.

Дерен дёрнул плечом: видал он таких «разборчивых».

Обернулся к девушке.

Она уже одёрнула юбку и прижалась спиной к подоконнику. Ноги её мелко дрожали.

— Всё в порядке? — спросил пилот, разглядывая спасённую: совсем молоденькая, беленькая, коротко стриженая, немного похожая на мальчишку.

Её одежда ни по фасону, ни по цвету не напоминала то, что носили горничные Дома Оникса. Может, гостья, как он?

— Давай я тебя домой отвезу? — предложил Дерен.

— Я сама. — Девушка ещё сильнее вжалась в подоконник. — У меня здесь к... катер. Я долечу. Всё хорошо, спасибо. — Голос звучал умоляюще.

Девушка была в панике. Она явно хотела, чтобы Дерен ушёл. И одновременно боялась, что рыжий будет ждать её на улице.

Пилот не понимал причины этих противоречивых желаний. Он вообще не очень хорошо разбирался в женщинах. Читал их эмоции и мысли так же легко, как и мужские, а вот истолковать прочитанное мог не всегда.

Любое понимание требует практики, а на военном крейсере гостили только эйнитки, да и те — редко. К тому же эйнитки совсем не похожи на обычных женщин.

Дерен покачал головой. Девушку трясло, а в таком состоянии водить катер было нельзя. Даже автопилот нужно сначала грамотно активировать.

— Я отвезу, — отрезал он.

Точно ему было понятно одно: раз катер девушки стоит во дворе, её дом не здесь.

Физических повреждений она не получила, только стресс, который и вызвал тремор. Если это не пройдёт до завтра, нужно будет вызвать психотехника. А сейчас ей нужно успокоиться и поспать.

Не слушая возражений, Дерен крепко взял девушку за руку и повёл по коридору к выходу.

— Я уволюсь, — бормотала она, семеня за ним как-то скованно, полубоком. — Завтра же и уволюсь... Он не отстанет...

Она вела себя так, словно ей было больно двигаться. Но боли он в ней не ощущал. Странно.

— Отстанет, — усмехнулся Дерен.

Уж за два-то месяца отучить рыжего кретина от девушки можно даже на уровне рефлексов. Если давать пинка каждый день, то регулярность скоро окажет нужное воздействие. Пожалуй, хватит и двух недель.

— Ты не знаешь его. Это... Это же...

Она заплакала.

Дерен остановился и озабоченно уставился на капающие с подбородка слёзы. Он не умел успокаивать девушек.

— А ну, прекрати! — резко сказал он. — Если не отстанет — получит ещё.

— Ты не понимаешь... — рыдала девушка. — Он родственник леди Антарайн, а я... Ты заступился за меня, а я всего лишь городская компаньонка наследницы, Майле Сингер. Мне платят, чтобы я знакомила леди Сайко с нравами свободных людей её возраста. Так положено в Доме Оникса, чтобы леди знала жизнь простых людей. Я никто, понимаешь? Я даже меньше, чем горничная! Горничная защищена договором найма, а у меня — разовый контракт...

Дерен вздохнул и потащил Майле по коридору. Он решил, что если они пойдут достаточно быстро, то плакать ей будет неловко.

Майле ещё всхлипывала, когда Дерен, безошибочно определив единственный частный катер, усадил её на переднее сидение.

— Если ты никто, то нечего и реветь по пустякам, — сказал он и сел за пульт управления катером — простой и до отвращения примитивный.

Провёл рукой, активируя управление и вызывая последний маршрут. Хозяйка сидела рядом и не возражала, потому катер слушался его, как родной.

Пара секунд, и маленькая машина зависла в воздухе. И прямо со стартовой петли пошла на разгон. Мягко, но быстро.

Надо же когда-то ещё и спать.

— Я лучше уволюсь... — Майле нашла в бардачке платок и высморкалась, но слёзы упорно текли, и нос её совсем покраснел и распух.

— Даже не вздумай, — оборвал Дерен.

— А если он опять... Он же теперь не отстанет, пока не получит своё!

— Нужно научиться давать мерзавцам отпор.

— Я умею. Я училась... Но на аристократах это не работает. У меня руки отнимались от его голоса...

«Ну, не очень-то и отнимались», — подумал Дерен и бросил на Майле оценивающий взгляд.

Девушка была крепенькая, и сопротивлялась она не так уж плохо для своего веса и возраста.

— Волю тоже надо тренировать, — пояснил он. — И особенно чутьё, восприятие мира. Умение выйти из зоны «чёрной охоты», скользнуть в ментальный «карман», где тебя не достанут. Это не требует какого-то особенного дара, просто нужно учиться.

— Да кто ж меня будет такому учить? — всхлипнула Майле.

— Я буду гостить в усадьбе леди Антарайн два месяца. Обучать девиц не умею, но одну придётся. Найду и для тебя полчаса. Но учти — жалеть ленивых учениц, которые ревут по пустякам, не в моих правилах. Чтобы я видел на твоём лице слёзы в первый и в последний раз.

— Я... знаю, кто ты! — выдохнула девушка и высморкалась. — Ты новый наставник леди Сайко! Имперский военный Вальтер Дерен! Она мне все уши про тебя прожужжала!

Пилот кивнул.

— Будешь ещё плакать?

Майле помотала головой.

— Вот и молодец. Не бойся рыжего. Лучше расскажи мне, зачем он заявился ночью в усадьбу леди Антарайн?

Глава 5. Майле

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

Майле, конечно, соврала, что больше не будет плакать.

Её трясло даже в ванной. Она закрылась в кабинке и замерла, окружённая тёплой водяной взвесью.

Новый наставник леди Сайко был прав: она — тупая безвольная дура. Зачем она послушалась леди Антарайн?

«Это нехорошо, что ты одеваешься, словно юноша. Комбинезон — это конечно мило, Майле, но здесь ты должна носить юбку...»

Девушка сжала кулаки и изо всех сил врезала по прозрачной стенке кабинки. Чтобы больно! Чтобы научиться уже настаивать на своём!

— А-а! — она взвыла от боли и выругалась по-алайски: — Квэста гата! Ано то да хэрба!

Ну ведь она же могла ответить леди Антарайн: «Не нравится — так увольняйте меня! Я всё равно буду носить комбинезоны! Я вам не прислуга! Вот!»

Но Майле струсила. Леди Антарайн такая строгая, как с ней спорить?

А ведь раньше, пока Майле носила только комбинезоны, этот противный Ирик Дисталь даже внимания на неё не обращал.

И она даже не думала, что сегодня, после удивлённого: «Какие ножки!» — последует вот такое.

Скотина! Какая же он рыжая скотина!

Майле никогда раньше не ощущала себя такой беспомощной перед мужчиной.

И в Администрат на него не пожалуешься. Аристократы неподчиняются законам для простолюдинов. У них свои суды чести.

Нужно было просто держаться от них подальше. Зачем она только влезла во всё это?

Слёзы опять тихонечко потекли. Хорошо, что в наполненной водяными испарениями кабинке их не было видно.

Как хорошо, что наставник леди Сайко случайно проходил мимо. И как плохо, что ей опять так ужасно не повезло!

Он же всё видел! Видел её с задранной юбкой и без… Без…

Рыжий гад сорвал с неё нижнее бельё, и она лежала там совсем голая!

Майле зарыдала. Как ей теперь встретиться с ним днём и посмотреть в глаза? Да если бы она сама такое увидела, она бы уснуть не смогла!

Девушка выбралась из кабинки. Сушиться не стала — завернулась в полотенце и забилась под одеяло.

Воля? Откуда у неё воля? Она не аристократка.

Это передаётся генетически, наверное. А она даже не чистых кровей. Её отец был имперцем, а мама…

Когда началась война, отец вернулся на Аннхелл. Он сказал маме, что это неправильно, жить одной семьёй, когда Империя воюет с Содружеством. Он её бросил.

Майле была поздним ребёнком. Мама сразу как-то начала сдавать, и умерла, когда Майле едва сравнялось семнадцать. Был ли виноват отец?

Она вспомнила суровое лицо наставника — он тоже был наполовину имперцем. И настоящим воином, в отличие от местных аристократишек.

Наверное, он убил многих людей. Сайко весь вечер про это говорила. Про то, что он очень злой и настоящий воин.

Но разве злой человек стал бы спасать незнакомую девушку? Да к тому же безродную?

Они потому сегодня и заболтались до ночи. Сайко переживала, что этот Дерен потребует от неё что-то ужасное. Ведь все знают, что истинный цвет Дома Оникса утерян. Так что же он будет с ней делать? Как будет выжимать из неё нужные тона?

Одно дело, если бы он прилетел на пару дней, посмотрел, что она не подходит, и улетел восвояси. Но его вызвали на два месяца! И как он захочет её учить? Морить голодом? Не пускать на танцы и на прогулки?

И жаловаться леди Антарайн бесполезно. Она сама рассказала Сайко, сколько труда ей стоило уговорить капитана крейсера, на котором служил этот Дерен, чтобы его отпустили!

Леди Антарайн пришлось обратиться за протекцией к человеку низкого статуса, к главе торгового союза Рюку Хилингу, который был тайно в неё влюблён!

Майле вздохнула. Для аристократии все эти влюблённости и тайные воздыхания были ужасно важны. Но теперь она не понимала, как вообще можно влюбиться в аристократа. Особенно такого противного, как рыжий Ирик Дисталь.

Вот в наставника Дерена она, может быть, и влюбилась бы. Если бы он не видел её с голым задом, когда загорелся свет. Какой стыд!

Нет, решено! Утром она напишет Сайко, что больше у них не работает. И напишет письмо леди Антарайн с продуманной мотивацией отказа.

Вот только чем она будет платить за университет?

Ей хватило способностей поступить на факультет ландшафтного дизайна, но съёмное жильё в столице стоило дорого: дизайну «по удалёнке» не учат. А эта учёба была для неё мостиком к будущей карьере.

На Асконе удалённые от города поместья и маленькие посёлки — самое модное жильё…

К карьере?

Кулаки Майле снова сжались.

Так значит, она стерпела бы и надругательство над собой?

Значит, из-за денег она бы снова пришла на работу, даже если бы он её изнасиловал? И продолжала трудиться, молясь каждый день Белым, чтобы не столкнуться с ним в тёмном коридоре ещё раз?

Ну уж нет! Завтра она увольняется.

Ничего, она найдёт себе другую работу. Обязательно.

Ночью Майле снился жуткий сон. Собака с рыжей человеческой головой бежала за ней по узким улицам Старой Акры. И догоняла, догоняла, догоняла…

Она проснулась в холодном поту.

На часах было шесть, и она уснула опять.

И проспала.

Подхватилась, и только когда влезла привычный комбинезон и вбежала в лифт, идущий на стоянку личного транспорта, поняла, что опять едет на работу в усадьбу леди Антарайн.

Вчера она обещала себе, что не поедет, что уволится…

Двери лифта открылись. На плоской крыше стоял любимый катер, синий, как небо.

Майле плюхнулась на водительское сидение, ремни мягко опутали её, прижали к креслу символом скорости и надёжности.

В кабине пахло чем-то незнакомым и свежим. Она вспомнила лицо наставника Дерена. Это он её вчера привёз. И припарковал катер.

А как же он добирался вчера домой? Вызвал такси?

Как неудобно всё вышло. Она даже не сказала ему спасибо, не извинилась за свой безобразный вид.

Решено. Она летит в усадьбу только затем, чтобы извиниться перед наставником и сказать Сайко, что с работой покончено! Если она не извинится, не сделает всё положенное, чтобы уйти с работы с достоинством, она поступит так же по-свински, как этот Дисталь.

Надо обязательно найти сегодня наставника. Сказать, как она благодарна. И что она отказывается заниматься…

Отказывается? Квэста гата! Да ей такого больше никогда и никто не предложит! Это же её единственный шанс!

О таком даже мечтать было нельзя! Он ей сам предложил, а она…

Но она же не сможет с ним заниматься! Он сразу вспомнит, как она лежала на подоконнике в этой проклятой юбке, задранной чуть не на голову!

Майле ощутила, как щёки заливает краской.

Что же ей делать? Что?

Когда внизу показалась снежно-золотая усадьба «Белые лисы», Майле немного успокоилась.

Ей совсем не нужно было сразу идти в дом, можно было дождаться, пока Сайко сама спустится к утренней прогулке.

Майле решила проверить, хорошо ли обиходили лошадей. Сегодня они собирались устроить довольно длительное путешествие. К реке.

Усадьбу окружал парк, и самая старая его часть уклоном сбегала к Малой Лисичке, чуть выше впадающей в Лисичку Большую. (Потому и усадьба называлась «Белые лисы».)

Они с Сайко планировали форсировать реку верхом. Втайне от леди Антарайн и гостившей в усадьбе молодёжи. Расскажи они кому-то, забаву тут же бы пресекли — Малая Лисичка была довольно быстрой рекой.

Майле даже заторопилась. Нужно было промять Мрака. А если он снова хромает — оседлать для леди рыжего Ясеня.

И вот как раз на прогулке Майле выберет удобный момент и скажет леди Сайко, что больше не может работать в усадьбе.

Почему? А она… Летит на Аннхелл, к отцу!

Вот кому она бы с удовольствием высказала всё! Да будь у неё настоящий отец, а не трус и свинья, разве случилось бы с ней такое?

А ещё… она заставит себя поговорить с наставником. Сегодня после обеда. Найдёт в себе какие-нибудь силы.

В конце концов, ей не привыкать заставлять себя. Надеяться ей не на кого.

Мама умерла, а отец — такая же свинья, как этот Дисталь!

Майле покормила Мрака, Неженку и баловника Ясеня морковкой. Слуги здоровались с ней совершенно обычно. И она решила, что ночное происшествие осталось для них тайной.

Настроение у неё сразу улучшилось. К тому же Мрак перестал хромать.

Леди Сайко считала, что жеребец дурачится. Неужели он такой же обманщик, как и все мужчины?

Майле оседлала Мрака. Поехала через запущенный парк, нарочно выбирая труднопроходимые необихоженные тропинки, чтобы нагрузить якобы больную ногу.

Мрак шёл бодро и всё пытался перейти с шага на рысь.

— …Плебей и самозванец!.. — услышала она и придержала разгулявшегося жеребца.

Этот гадкий голос она бы узнала из тысячи.

Ирику Дисталю не спалось, и он уже явился «ко двору»? А может, и не улетал вчера? Остался в гостевых комнатах и всю ночь вынашивал кошмарные планы мести?

В усадьбе «Белые лисы» было достаточно комнат для гостей. Леди Антарайн охотно привечала молодёжь обоих полов, чтобы Сайко не было скучно.

И вот теперь гадкий Дисталь подбивал на что-то скверное гостей, гуляющих по парку. (Леди Антарайн поощряла ранние прогулки, и утром в парке хватало и пеших, и конных, и забавляющихся со спортивным снаряжением.)

— …Предлагаю пари!.. — это опять был Дисталь.

— Годится! — ответил какой-то незнакомый голос.

— Я уверен, если мы напугаем его чутка — он поведёт себя как любая дворовая шваль! Сразу к полисам побежит!

— А как будем засчитывать победу? — Этот голос Майле знала, он принадлежал Анке Тьсимьену, брату эрцога Дома Нефрита.

— За попытку розыгрыша начисляем один балл. А если этот Дерен пожалуется леди Антарайн или в Администрат — все десять! Итоги — на танцевальном вечере в последний день месяца. Победивший станет королём или королевой бала!

Майле услышала девичий смех.

Потом донеслось игривое:

— А если мне удастся его соблазнить?

— Тогда сразу станешь королевой! — провозгласил Анка Тьсимьен.

— Начнём с классики? — незнакомый голос.

— Можно залезть в его комнату и облить вещи краской, имитирующей кровь. У-у… Всё в кровии-ище!..

— Пусть лучше Снежка с ним пофлиртует, а я вызову на дуэль «для новичков». А ты, Румо, подготовишь нам пистолеты. Тут твоя анилиновая кровь будет гораздо смешнее!

— А как же Сайко? Ведь это всё-таки её наставник?

— А пускай переходит на нашу сторону! Или покрепче запирается по ночам!

Раздался хохот.

Майле выругалась одними губами и огладила Мрака, чтобы не вздумал заржать. А потом тихонько поворотила коня.

Вот же гады, эти аристократишки. Ну, ничего, сейчас она предупредит леди Сайко!

Пылающая праведным гневом, сразу позабывшая о собственных бедах, Майле поставила в денник хитрюгу Мрака, который так больше и не захромал, и побежала в комнаты леди Сайко.

Она решила, что леди уже одевается для прогулки, и чуть постучав, сразу открыла дверь.

Да так и замерла, вытаращив глаза.

Глава 6. Сайко

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

Сайко разбудил какой-то странный навязчивый звук. Она распахнула глаза, и на противоположной стене тут же ожил тот же пейзаж, что и за окном.

Серенький рваный рассвет.

— Сколько времени? — растерянно пробормотала она, рассчитывая на подсказку домашнего дэпа.

И вдруг услышала знакомый, чуть ироничный голос:

— Семь тридцать утра.

Девушка так и подскочила в постели. И уставилась на наставника Дерена, хлопая глазами и пытаясь смахнуть навязчивый сон.

— Ты что тут делаешь? Или я сплю?

Наставник был полностью одет: брюки, рубашка, лёгкий халат. Так в поместье было принято выходить к завтраку.

Он наклонился над Сайко, поднёс запястье к её лицу и объявил:

— Уже не спишь. Вставай.

— Зачем? — изумилась Сайко, косясь на чёрную полосу, выглядывающую из-под рукава его белоснежной рубашки.

Что у него там? Браслет? Коммуникатор?

— Я прилетел на Аскону всего на два месяца, — пояснил наставник и уселся в кресло рядом с её постелью. — У нас нет времени на раскачку. Мы начнём заниматься сейчас.

— Но я не одета! — выдохнула Сайко.

— То есть? — удивился Дерен.

Сайко нравилось спать с открытым окном, и чтобы не замёрзнуть утром, она надевала пижаму. Наверное, потому наставник и решил, что она одета. Видел верхнюю часть голубого комбинезончика.

— Но у нас так не принимают гостей, — пояснила она. — Мне нужно хотя бы накинуть халат!

— Это лишнее, — отрезал наставник. — На тебе и так одежды больше, чем надо.

— Для чего — больше, чем надо? — растерялась Сайко.

— Для занятий, — пояснил он. — Я хочу видеть, как ты дышишь.

— Так может, мне заниматься голой! — съязвила Сайко.

— Да, было бы хорошо, — спокойно кивнул наставник.

Сайко вспыхнула.

Она отшвырнула одеяло и выбралась босиком на белоснежный ковёр.

— Я не буду раздеваться догола! — выпалила она.

— Тогда встань ровно.

Он был — сама невозмутимость. Говорил гадости и даже не повышал голоса. Как будто так и надо!

Прижав руки к горящим щекам, Сайко выгнула спину так, словно перед ней сидело низшее из существ, не достойное даже кивка её головы.

Это тоже не произвело на наставника никакого впечатления.

— Тебя учили дышать? — спросил он, словно никакой перепалки между ними и не было.

— Да, — отрезала Сайко. — Многими способами. Я знаю дыхание четырёх стихий, обратное дыхание, губное, дыхание яблока...

— Диафрагмальное знаешь?

— Конечно, я же...

— Дыши.

Сайко сделала серию аккуратных вдохов и выдохов, немного выпячивая аккуратный плоский животик. Дерен молча смотрел на неё.

Девушка остановилась.

— А... как долго нужно дышать?

— Пока я не скажу — хватит.

— Но мне надо знать... Скоро же завтрак...

— Сейчас ещё нет восьми, а к завтраку здесь выходят не раньше десяти. Времени достаточно. Дыши.

Сайко под уничижительным, как ей казалось, взглядом наставника, сделала десятиминутную серию дыхательных упражнений. Аккуратно и чётко, как её и учили.

Дерен взирал из кресла, не собираясь прерывать занятия.

Сайко сделала ещё одну серию. Начала третью и вдруг ощутила, что задыхается.

Попыталась расслабиться и сделала ещё хуже: перенапряжённые — она же старалась всё-всё делать правильно — мышцы заныли.

— У меня заболели рёбра, — сказала она и плюхнулась на постель.

Хватит с неё этой пытки. Сидит, уставившись, словно филин. А она должна мучиться!

— Встань и дыши.

— Но я же устала! — Сайко хлопнула ладонями по постели.

— Ты — наследница Дома Оникса. У тебя будет много трудной и неприятной работы, — спокойно пояснил Дерен. — Нужно держать себя в руках. Встань и дыши.

— Но мне никогда не давали таких бессмысленных заданий! — вспылила Сайко.

— Откуда ты знаешь, что оно бессмысленное, если ничего не сделала? — удивился Дерен. И изменил тональность голоса: — Встань!

Её прямо-таки подбросило с постели.

Значит, императивом он владеет? Как же противно, что любой простолюдин может вот так на неё прикрикнуть!

Из глаз Сайко брызнули злые слёзы.

Дерен посмотрел на неё с интересом.

— Тебе нравится, что я плачу? — спросила девушка, вытаскивая из кармана пижамки расшитый платок.

— Мне нравится, что ты сама наказываешь себя за невыполненное задание, — пояснил наставник. — Я тебя не ругаю, но ты ревёшь.

— Но зачем мне это бессмысленное дыхание? Я целых полчаса продышала! — девушка посмотрела на стену, и та услужливо подсказала ей время. — Даже больше! Почти тридцать пять минут! Мне больно! Я устала! Зачем всё это?

Дерен повернул голову и тоже посмотрел на часы.

— Тридцать четыре минуты, — уточнил он. — Минуту ты проревела. Запомни, если хочешь стать главой своего дома, ты должна начать с освоения навыков, которых у тебя пока нет.

— Я же!.. — Сайко хотела сказать, что дышать её научили. И обучили ещё куче других полезнейших навыков.

Но наставник покачал головой, и продолжать она не смогла: воздух стал густым — не вдохнуть и не выдохнуть.

— Суть правления Домами Камня в том, — размеренно начал наставник, — что эрцог опирается на собственный внутренний источник силы. Он не берет силы, энергию, эмоции из мира, а отдаёт себя в мир. А ты даже дышать не умеешь. Как ты будешь хотя бы стабилизировать то, что в тебе уже есть?

Он внимательно посмотрел на воспитанницу. Босая, в смешной пижамке, она задыхалась, не в силах впихнуть в себя воздух.

— Я вчера целый вечер наблюдал тебя и юное стадо твоих приятелей. Это пародия на молодёжь.

— Ы-ы... — попыталась вдохнуть Сайко.

— Вы стадо, — Дерен смотрел не мигая. — Изукрашенные внешне, уродливые внутренне. Вы заняты только самостью, которая лезет изо всех ваших щелей. Сколько можно жрать остатки своего Дома?

Девушка покраснела, потом побледнела. Ей уже серьёзно и болезненно не хватало воздуха.

— Дыши, — сжалился наставник.

Он ожидал, что наследница вспылит, прямо-таки уставился и ждал!

Сайко решила, что не дождётся.

Отдышавшись и сжав зубы, чтобы не начать возмущаться, она взялась за следующий цикл. Вдох — выдох. Вдох...

Заболел живот. Сердце застучало, как сумасшедшее.

— Возьми другой темп, — посоветовал наставник. — 7-11 тебе ещё рано.

Он ещё и придирался к ней! Да её учили даже четверному циклу, самому сложному!

— Я... Я... — задохнулась от возмущения Сайко.

Из глаз опять потекли слёзы.

— Ты долго будешь реветь? — холодно уточнил Дерен.

— А что мне де... Де?..

Ей хотелось казнить его самой страшной из древних колониальных казней! Разрубить на четыре куска и запихать в компост!

— Я же сказал — дыши! Я должен видеть, что хотя бы физическим дыханием ты способна стабилизировать источник.

— Но я же не владею источником!

— И решила не пытаться им овладеть?

Сайко растерялась: вот так поворот. Неужели он может научить её?

Но ведь никто такого не может! Ей же сказали!

— А сколько мне ещё нужно дышать? — растерянно спросила она.

— Два часа в день.

— Д-два часа в день? Каждый день?

— Это самый минимум. Каждое утро с семи и до девяти. И дышать нужно не как попало, а полным циклом.

— Я и так дышу полным циклом! — обиделась Сайко. — У меня уже все мышцы отваливаются.

— А должна работать только диафрагма. И уж живот точно болеть не может.

Наставник поднялся из кресла, шагнул к Сайко и положил ладонь ей на живот.

— Дыши так, чтобы я ощущал это рукой, — велел он.

Сайко вытаращила на него глаза: да как он посмел её трогать!

И тут же заглянула Майле и с ужасом уставилась на зарёванную полураздетую наследницу.

— Там этот рыжий Дисталь и Анко Тьсимьен задумали вас разыграть... — выдавила Майле. — Они пари заключили, что вызовут Д-дерена на какую-нибудь клоунскую дуэль и испачкают вам всю одежду!..

— Ну, я же сказал, что стадо, — нахмурился Дерен, даже не повернув головы.

Сайко сделала страшные глаза, и Майле с испуганным писком вылетела из комнаты.

— Может быть, хватит на сегодня? — прошептала наследница, всем животом ощущая ужасно горячую руку наставника.

Сердце у неё колотилось так, что девушка уже и не понимала, дышит она, не дышит...

Зачем леди Антарайн вызвала именно этого невоспитанного имперца? Да что он может знать об истоке Дома?! Кто он вообще такой, чтобы вот так, по-хозяйски, класть свои руки ей на живот?!!

— Дыши! — зазвенел в ушах голос наставника. — Вдох. Медленнее. Мою руку ты должна приподнимать диафрагмой. Не надо напрягать мышцы. Слушай мой голос и дыши: раз-два-три...

Сайко закрыла глаза, иначе стены кружились как в вальсе.

— Забудь про время, — говорил ей наставник. — Забудь про весь этот мир. Только дыхание. Ты должна ощутить свой источник. Ту силу, что питает тебя. Раз ты жива и дышишь — этот источник обязательно есть. Пока мы живы — слышим мы его или нет — мы пьём из источника. У человека всегда есть шанс найти самоё себя. Даже если там, глубоко внутри, твой камень не Оникс, главное, что этот камень есть. Он существует. Дыши и не бойся. Лучше быть наследницей, имеющей иной цвет, чем Оникс, нежели быть пустышкой и предметом раздора.

Рука наставника горела на животе Сайко. Слова его кружились у неё в голове.

Он говорил иначе, чем все её воспитатели. Чем леди Антарайн.

Он был очень, очень опасен для Дома Оникса. Ей следовало срочно рассказать о его крамольных словах регенту. Разве дозволительно говорить, что у наследницы Дома может быть иной путь?

Но Сайко дышала, не в силах оттолкнуть горячую руку.

Кто в восемнадцать лет не мечтает стать собой?

Это как пропасть: с одной стороны безумие власти — с другой безумие свободы.

Так было неправильно. Так было нельзя.

Она... Она должна была пожаловаться леди Антарайн! Пусть его отправят обратно!

Голова закружилась, и Сайко рухнула на кровать.

— Не так плохо для первого раза, — подытожил наставник. — И не вздумай уснуть. Что у тебя по расписанию?

— Конная прогулка, — прошептала Сайко.

Так хорошо было лежать и не дышать. Она, наверное, надышалась на весь сегодняшний день.

— Это подойдёт, — кивнул Дерен. — Наверное, я составлю тебе компанию.

— Но ты же слышал про этих мерзавцев? — вспомнила Сайко, заставляя себя подняться с мягкой кровати. — На прогулке им будет легче всего привязаться! Давай проведём утро как-то иначе? Можно покататься на катере или остаться в садике перед окнами?

Дерен фыркнул.

— Ты боишься своих гостей?

— Они бывают противными, — поёжилась Сайко. — Особенно Тьсимьен.

Наставник покачал головой.

— Не трусь, — улыбнулся он. — Придёт время — и у тебя будут настоящие враги. А на этих ты будешь учиться.

Он открыл дверь и позвал Майле:

— Заходи, тебе это тоже будет полезно послушать.

Компаньонка, оказывается, сидела прямо на полу, под дверью. Она робко, по стеночке, протиснулась в комнату.

— Значит, говоришь, в организаторах заговора Ирик Дисталь? — спросил Дерен.

— Думаю, он не покажется сам, — затрясла головой Майле. — Он натравил на вас молодёжь и смылся... — Она осеклась. — То есть он убежал, улетел домой. А Анка — он такой мелкий пакостник...

— Анка Тьсимьен — младший брат эрцога Дома Нефрита, Хьюго Тьсимьена? — уточнил Дерен.

Сайко кивнула. Анка был одним из самых родовитых её гостей.

— Ну что ж, — улыбнулся наставник. — А давайте мы тоже немного разыграем этих заговорщиков? Думаю, эрцог нам только спасибо скажет. Готовы?

Глава 7. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

Вылетая на Аскону, Вальтер Дерен полагал, что столкнётся с вполне себе взрослыми клановыми интригами Дома Оникса.

Эрцога в ослабевшем Доме не имелось уже слишком давно, а значит, власть с переменным успехом делили старшие кланы Антарайн, Асмирике и Дисталь.

К аристократам Дома Оникса вообще (и к Дисталям в частности) у Дерена был отдельный счёт, открытый его вторым пилотом, Рэмом Стоуном.

Покойный Лейнек Дисталь, пытавшийся сделать из Рэма «муху в стекле», отправился на тот свет без малейшего участия Дерена. И в этом была какая-то зудящая несправедливость.

А потому, накрыв рыжего Дисталя за попыткой изнасилования Майле, Дерен испытал некоторое моральное удовлетворение. И едва удержался от серьёзного рукоприкладства.

Пинок — это было так, почти ласка. Учитывая и физическую, и психическую подготовку, Дерен мог той ночью сделать из Ирика Дисталя хоть отбивную котлету, хоть идиота, всю жизнь роняющего слюни.

Пилот сдержался потому, что не знал, что «на горячем» ему попался один из самых перспективных аристократов рода Дисталь.

Дерен не удосужился запомнить всю многочисленную рыжую и белобрысую молодёжь этого дома. А зря. Он понял это ещё на танцевальном вечере.

Впрочем, кто не делает ошибок — тот не делает ничего. И Дерен полагал, что если причинности нужно, чтобы он отправил Ирика Дисталя на больничную койку, паутина ещё сведёт их на тесных дорожках усадьбы леди Антарайн.

Да и с прочей молодёжью Дома Оникса нужно было что-то делать. Дерена командировали заниматься воспитанием наследницы, а хорошим примером это стадо для неё никак не являлось.

Пилот наблюдал за танцами два часа. И никаких здоровых энергопотоков! Никаких чистых тонов и полутонов! Грязь и мешанина — вот и всё, что он там увидел. И последний час он провёл, сдерживая отвращение.

Дерен понял, что последние годы здорово разленился в «тепличных» условиях боевого имперского крейсера и отвык от человеческого планктона.

Да, у него был риск погибнуть, но риска «испортить ауру» не было слишком долго.

Даже самые отвязные его товарищи по оружию, мастера подначек и розыгрышей, готовы были и плечо подставить, и жизнь отдать — не задумываясь и не выгадывая себе кусок чужой плоти, территории или власти.

Молодые, конечно, дрались и за лидерство. Но драка от перехлёста гормонов — это, скорее, к медику. Да и выглядит она совершенно иначе. Это чистые алые, а иногда даже и синие тона, если парни отстаивали таким манером своё понимание справедливости.

В усадьбе было иное. «Фон» — эзотерический «воздух» её коридоров и комнат — был забит энергетической грязью, побуждающей юных посмеяться из мести, задеть так, чтобы долго потом икалось, предложить дружбу ради собственной выгоды.

Что вырастет из этих щенков? Каким станет Дом, если на тонком плане это уже и сейчас развалины?

Мало того, Дом Оникса был Торговым домом. Из-за грязной энергетики благосостояние его падало, несмотря на улучшающуюся торговлю йиланом и пряностями, этакую визитную карточку Асконы.

Видимо, энергопотоки Оникса были забиты так сильно, что система перестала обеспечивать даже своё выживание. А из регуляторов у неё — малолетняя девочка и регент. Странноватая и замкнутая леди Антарайн, к которой ещё надо было подобрать ключик.

Что-то давно надломило эту безусловно сильную женщину. Тона её энергококона были не мутными, нет, грязью она не обросла, но словно подёрнутыми пеленой.

Леди Антарайн устала жить и управлять Домом. Что-то треснуло у неё внутри. А тут ещё «эти дети»...

Дерен вздохнул. И достал из шкафа костюм для прогулок верхом. Того же оттенка белого, как и вся его остальная одежда «для выхода».

Сегодня до обеда он планировал изучать местную торговлю и взаимоотношения между кланами. А придётся кататься на лошади. Давненько он этого не делал.

Ещё на крейсере Дерен скачал себе кое-какую базу аристократии Дома Сомо (на Экзотике Дом Оникса называют именно так), но этого оказалось совершенно недостаточно. Ночью он это исправит, а пока придётся ориентироваться и запоминать на ходу.

Дерен переоделся, спустился во двор и встал у крыльца, поджидая девчонок.

Они были такие разные и такие похожие. Одна слишком самостоятельная, другая слишком испорченная воспитанием. Но — как сестрёнки.

Он кивнул сам себе и заметил, что катер с эмблемой рода Дисталь снова стоит на парковке.

А ведь его ещё вчера что-то скребануло в намерениях этого рыжего идиота. Но он был слишком занят, чтобы разобраться, что же понадобилось рыжему Дисталю от леди Антарайн?

Майле рассказала Дерену, что в усадьбе Ирик Дисталь бывал пару раз в месяц, и раньше в покои регента, вроде, не рвался. Так зачем он припёрся вчера?

Понятно, что Ирик Дисталь шёл с целью поговорить с регентом, а не за тем, чтобы зажать у подоконника длинноногую девочку.

Значит, импульсивен. Прилетел для серьёзного разговора, но повёлся на голые коленки. Так и запишем...

Дерен активировал браслет, но рука его замерла в воздухе. До него только сейчас дошло, что же так смутило вчера Майле. На ней не оказалось никакого белья.

Сама не надела или постарался этот мерзавец рыжий? Похоже, что он.

Ещё и фетишист — носится теперь с девчоночьими трусами. Глядишь, ещё и шантажировать её начнёт... Ну, пусть попробует.

Дерен ощутил запоздалое раздражение. Выходит, он тоже вчера напугал Майле. Как же, мужчина увидел что-то там невиданное под женской юбкой.

И как теперь объяснить девочке, что он видел так много голых женщин, что уже ничего не думает по этому поводу? Тем более, что чаще всего он видел мёртвых голых женщин. А ещё чаще — по частям: ноги, руки, головы...

И его вполне устраивало зрелище целой живой девушки. Голенькой — зато понятно, что всё у неё в порядке.

Его, собственно, эта картинка как раз успокоила. Бельё могло скрывать повреждения или следы насилия. А тут чётко понятно: рыжий своевременно получил пинка в самое нужное место. И ему очень повезло, что ботинки на Дерене были уже не армейские.

Пилот усмехнулся, вспомнив феерический полёт Ирика Дисталя.

Лившиц бы обязательно снял голоролик и запустил в корабельную сеть: галактика должна знать своих героев. А вот ему надо было как-то успокоить Майле, а то таращится теперь, как на пугало.

Ладно. Ничего плохого с ней не случилось, и это главное. Было бы хуже, если бы ему самому пришлось задирать юбку и осматривать девочку на наличие повреждений.

Дерен записал пару наблюдений в браслет и посмотрел на окно леди Сайко.

Девчонки. Скорее всего, уже переоделись, но не поболтать не могут. Им было сегодня что обсудить.

Из-за правого крыла усадьбы показалась группа молодёжи. Пятеро парней и две девушки — симпатичная блондинка и шатенка с круглыми, как у мышонка, глазами.

Дерен узнал только Анку Тьсимьена. Он единственный попадался ему в файлах.

Анка был поздним братом эрцога Дома Белого Нефрита, Хьюго Тьсимьена. Дерену повезло увидеть эрцога вживую, он присутствовал на крейсере Локьё, когда решалась судьба Юга Галактики.

Хьюго был очень молод для эрцога, ему слегка перевалило за семьдесят, деятелен, любопытен. И... похож на Анку — такой же белобрысый и нахальный.

Заметив Дерена, подростки сбились в стайку, советуясь. Они не ожидали так быстро его увидеть и ещё не придумали план розыгрыша.

Потом двинулись вперёд: сначала двое рыжих, явно из Дома Оникса, следом девочки и замыкающая группа — Анка и двое самых крепких парней. И самых старших. Они, как и леди Сайко, отметили уже своё «первое совершеннолетие».

«Банда» вырулила прямо на Дерена, и один из мелких и рыжих спросил пилота, ехидно улыбаясь:

— Кони-то готовы уже, а? Мы не против составить леди Сайко компанию!

Физиономия у него была нахальная, и он усиленно делал вид, что принял Дерена за конюха.

Если бы пилот возмутился, рыжий тут же отыграл бы назад и извинился с не меньшим ехидством. И приятели очень повеселились бы, глядя, как оправдывается возмущённый наставник.

Но наставник молчал, расфокусировано^[4] глядя куда-то мимо всех семерых, словно бы ничего не слышал. Тем самым принуждая рыжего включить борзометр на полную мощность.

— Ты что, оглох, дядя?! — заорал он.

Дерен наконец моргнул и «увидел» орущего.

Стал разглядывать, улыбаясь. Парнишка был совсем молоденький, лет пятнадцати. Тощий, раздёрганный. Даже о наличии у него энергококона говорить ещё было рано: так, мешанина всплесков — раздражение, страх, гормональное перевозбуждение. Что, даже служанки ещё не дают?

Дерен улыбнулся с такой откровенной снисходительностью, что рыжий взвился.

— Анка?! — заорал он, обращаясь к белобрысому Тьсимьену. — Я чё-то не понял? Это же новый конюх?

— Ты обознался, Дикси, — через губу пояснил Анка Тьсимьен. — Это... — он сделал вид, что задумался. — Это же мажордом! Видишь, какой на нём хороший костюм, почти как на аристократах!

Парни заржали, косясь на наставника и ожидая вспышки его гнева.

Но выражение лица у Дерена было странным. Он наблюдал за слабенькими аурами. И увиденное ему активно не нравилось — ещё хуже, чем в танцевальном зале!

Мало того, никто из парней не сумел понять, что «игра» зашла уже слишком далеко.

— Эй! — рыжий Дикси кривляясь помахал рукой, привлекая внимание Дерена. — Ты мажордом или конюх?

Он не ощущал внезапно возникшего напряжения. А вокруг словно бы натянулись невидимые нити: дёрнешься не туда, и тебя затянет и спеленает, лишая движения и воли.

На счастье рыжего, из дома выпорхнули Сайко с Майле, обе встрёпанные, как два птенца-слётка.

Майле первая подбежала к Дерену и замерла, глядя в землю. При «господах» она говорить не решалась.

— Веселитесь? А мы всё просра... То есть проболтали! — весело начала Сайко и сделал вид, что только что заметила наставника: приосанилась, выпрямила спину, задрала подбородок и надменно спросила: — Что тут за сборище?

— Да вот, выясняем, что это за перец торчит у тебя под крыльцом? — осклабился Анка.

Он шагнул к Сайко слишком резко, то ли планируя напугать её, то ли шутя толкнуть.

Дерен резко отвёл руку в сторону, словно бы даже пропуская его, но парень почему-то не устоял на ногах и шлёпнулся на траву.

— Он меня уронил! — взвыл Анка. — Твой конюх меня толкнул!

— Это мой наставник, — отрезала Сайко. — И упал ты сам! Извинись!

— Я? Извиняться? — наигранно обалдел парень. — Пусть он извиняется! Он же меня толкнул! Все видели!

Глава 8. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

Дерен чуть заметно качнул головой: сцена была некрасивой. Даже не уличная шпана резвится, а не понять кто. Провинциальный театр на гастроли приехал?

— Давайте решим спор полюбовно? — предложил Сайко второй рыжий, отыгрывая давно заготовленную роль. — Пусть мужчины решат дело поединком! Твой наставник — он же мужчина?

Рыжий обращался к Сайко, игнорируя Дерена. Мальчишки всё ещё не ощущали, что задеть его таким приёмом не выйдет.

— Он что, драться с вами, идиотами, должен? — взвилась наследница.

Благородное негодование далось ей легко.

— Почему «с нами»? — деланно удивился рыжий. — Он и Анка! Анке уже восемнадцать! Он имеет право просить сатисфакции по всем правилам! Благородный поединок сразу покажет, кто тут кого оскорбил! Никакого давления воли, только грубая сила! Именно такие поединки угодны Белым богам!

Сайко фыркнула. Вера в Белых никогда не отрицалась аристократией Асконы, она помогала Дому управлять подданными, но «верить»?

Вот прямо какие-то боги кинутся сейчас решать судьбу какого-то восемнадцатилетнего пацана?

Не сила и разум, не причинность и вселенская паутина связей, а боги?

— А ты с дерева сегодня не падал? — задрала брови Сайко.

Парни засмеялись. Похоже было, что рыжий падал уже с этого самого «дерева», причём башкой вниз.

— Да если бы ты была парнем, а не наследницей!.. — оскорблённо взвыл рыжий.

Дерен задумчиво наблюдал за юными. Да, негласные законы мелкой аристократии насчёт «божественного» разрешения поединков были именно таковы. В древности. Был даже некий «кодекс аристократа». Он об этом читал.

Сейчас среди сильных Домов, вроде Сапфира или Аметиста, подобные «поединки» посчитали бы дикостью, но угасающие Дома легко скатываются именно в дикость. Это тоже постулат своего рода: не прогресс — так регресс, тут на задворках не отсидишься.

И всё-таки военному пилоту, прекрасно знающему, что в погибающем корабле верующими вдруг становятся примерно все, было немного странно, что на Асконе до сих пор актуален «кодекс аристократа» времён колонизации.

Ему было что-то около двух тысяч лет: самое начало проявлений «южных» аномалий сознания.

В «кодексе аристократа» были прописаны правила дуэлей чести, где не разрешалось использовать психическую силу. Этакая пародия на божий суд средневековой Земли.

Позже такие дуэли стали называть «потешными»^[5], но отменить их никто не удосужился. Дуэлями чудила только самая зелёная «золотая» молодёжь, а ей надо как-то спускать пар.

— Идите-ка вы лесом! Ваши поединки — это драки! — отрезала Сайко. — Дурацкие драки!

— А я бы посмотрела, — проронила блондинка. До этого обе спутницы парней чинно молчали. — Драки идут настоящим мужчинам.

— Ты просто девушка, Сайко, и ничего не понимаешь в дуэлях! — рыжий обрадовался возможности наехать на наследницу. — Споры чести между мужчинами всегда решаются поединками! Каждому будет положен свой секундант! Всё честно! Или твой наставник трус?

Сайко нахмурилась. Если парни серьёзно разозлят Дерена, то им и в самом деле может не поздоровиться.

Они, понятное дело, не удосужились почитать хотя бы его биографию. А она всё-таки наследница, второй человек после регента. Как бы шутка не зашла слишком далеко.

— Ну и как они будут драться? — спросила она, сдавая назад и делая вид, что согласна на глупости, вроде дуэлей, лишь бы не доводить дело до более серьёзного противостояния. — На шпагах, что ли?

К счастью, Сайко сумела сохранить ум холодным. Она не переживала об оскорблении, а просто подыгрывала. Вариант с потешной дуэлью они с Дереном обсуждали, он был самым очевидным.

Вот вчера она ужасно рассердилась бы на Анку. Ясно, что заводилой был он, а не рыжий Николь-Арлен. Он в банде Анки всегда играл роль мелкого провокатора.

Парни переглянулись. Анка Тьсимьен картинно развёл руками:

— К сожалению, использовать настоящее оружие в усадьбе леди Антарайн мы не сможем. Но разрешены тупые шпаги или... просто учебные палки...

— Палки, — сказал Дерен. — Завтра в девять, у поворота реки, где отмель.

Анка расплылся в улыбке.

В этом и состояла вся шутка. Одному дуэлянту дадут обычную палку, а второму — из «кровавого дерева». Его сок к концу «поединка» проявится на одежде безобразными ржавыми полосами.

Кто бы ни победил, «изукрашенный» будет смешон. Со шпагами этот номер бы не прошёл. Там пришлось бы действовать тоньше, закупив оружие в магазине приколов.

Про «красящие» палки Сайко не знала, но рассказала Дерену про забавы местных мальчишек. Они полагали, что испорченная одежда — отличное средство поставить на место какого-нибудь нахала. И теперь нарадоваться не могли, что жертва сама сунулась в ловушку.

Если наставник окажется хорошим противником в плане фехтования — ещё смешнее. Анка извозит его и тут же сдастся. Вот будет весело.

Нет, мальчишки совсем не чтили богов и древний «кодекс аристократа». Они использовали его для приколов и только.

— Моим секундантом будет Тим, — Анка Тьсимьен кивнул на темноволосого парня. — А твоим — Данни. Ну или сам можешь себе кого-нибудь подыскать?

Молчаливого Данни Дерен всё-таки узнал после некоторого усилия. Это был Даниэль Антарайн, очень небогатый племянник регентши.

Парень был на год-два постарше Анки и Тима, и немного похож на леди Антарайн — такое же тонкое задумчивое и бледное лицо.

— Сгодится и Данни, — согласился Дерен.

— Только учти, — нахально сказал рыжий. — На дуэль положено приходить в нормальной одежде, а не в костюме конюха!

— Я учту, — коротко кивнул Дерен.

Он взял Сайко под локоть и повёл в сторону конюшни. Майле пошла следом.

Девочки набросились на наставника, едва они немного отошли от парней.

— И что теперь делать? — спросила Майле немного испуганно. — Они же гадость задумали!

— Ты говорил, что мы сами их разыграем? — Сайко, напротив, была весела и вполне довольна собой.

Она побаивалась Анку. Вчера. А сегодня чувствовала себя гораздо увереннее. Всего-то надо было сговориться, что они будут все вместе против него!

— Конечно, разыграем, — улыбнулся Дерен. — Только по-взрослому.

— А как? — Майле намолчалась, и потому сломала ледок отстранённости, намёрзший между ней и наставником этой ночью.

Ну, видел он её полуголой. Но ему же уже за тридцать, он же совсем взрослый! И он клал руку на живот Сайко. Тоже почти что на голый. Она же не умерла, даже сказала, что ей понравилось.

— У нас будет два секунданта, — пояснил Дерен, сдерживая улыбку. Он видел выражение лица Майле и понимал, о чём она думает. — Я предлагаю им заплатить. Обоим.

— Заплатить? — оживилась Сайко. — Чтобы они подсунули кровавое дерево тебе, а не Анке? И он сам будет после дуэли в своём коричневом дерьме?

Выругавшись, Сайко испуганно зажала ладонью рот, ожидая от наставника нагоняя. Но Дерен сделал вид, что соблюдение этикета — не его профиль.

— Конечно, нет, — сдержанно рассмеялся он. — Мы им заплатим именно за то, что им и положено будет сделать по их собственному уговору. Достать «оружие», показать мне две одинаковые палки, а потом подменить палку Анки на «кровавое дерево».

— Но что нам это даст? — удивилась Сайко. — Ну, предложим мы им эрго и что? Даже если они возьмут деньги, что дальше?

— Увидишь, — улыбнулся Дерен.

Браслет согрелся на его руке. Он пропустил девочек в двери конюшни и быстро открыл файл.

«Линнервальд уже вылетел по твою душу, — писал Рос, пилот его крейсера и бывший разведчик, сохранивший кое-какие связи в крыле. — Его засекли на развязке 7:12. Это значит, что летит он через ставку Локьё. Ходят слухи, что в Доме Аметиста очень плохо отнеслись к твоему путешествию на Аскону. Имэ рвёт и мечет. Хорошо, что копыта у него крепко привязаны к рогам».

Дерен нахмурился и закрыл файл. Официально ему сообщили, что регент Дома Аметиста Эльген Реге Линнервальд прибудет на Аскону только через три дня.

Значит, и тут не всё ладно. Надо бы к вечеру связаться с внебрачным сыном эрцога Локьё, Энреком Лоо. Может, он в курсе, что за проблемы возникли у регента Дома Аметиста?

Тем временем, под щебет Сайко и Майле, слуги вывели трёх лошадей.

Дерену очень хотелось слетать в Акру, заказать выделенный канал и поговорить с Энреком, но, раз тебя поставили нянькой — надо возиться с детьми.

К тому же эта забавная «дуэль» решит в будущем кое-какие проблемы Дома Оникса. Дерен не умел работать с паутиной, но предвидеть будущее позволяют многие техники, особенно связанные с развитием восприятия.

Кстати, неплохо было бы проверить, что у Сайко с восприятием реальности? Вот только как бы не напугать Майле?

Он быстро написал приятелю:

«Ты в курсе, что регент А. забыл у Синего?»

И отослал файл через дэп. При всей серьёзности шифровки сообщений в местных сетях, писать более прямо было опасно.

Но Энрек поймёт, что надо поговорить. Или не надо. В зависимости от того, удастся ему что-то разузнать или нет.

— А чем мы будем заниматься? — спросила Сайко. — Поскачем наперегонки?

— Нет, — отрезал Дерен и погладил подведённого ему рыжего жеребца. — Развлекаться будем завтра на дуэли. А сейчас у нас всего полчаса до завтрака. Предлагаю потренировать восприятие.

Он не сказал «протестировать», чтобы не вызывать у девочки лишнего напряжения.

Всё-таки восприятие — один из краеугольных камней обучения. Сдать экзамен по множественному восприятию ему было сложнее всего. И он не был слабым учеником. Отнюдь. Скорее даже одним из самых способных.

К тестам на восприятие в Союзе Борге допускали одного курсанта из трёх-четырёх сотен. И всё равно сдать их могли не все.

— А как это? — оживилась Сайко, без помощи слуги взлетая на чёрного мерина. — Это же надо глаза закрывать, чтобы обострилось всё остальное? А если закрыть глаза, можно свалиться с лошади!

— Значит, глаза надо завязать, — улыбнулся Дерен. — Сними косынку.

Сайко охотно сняла с шеи декоративную косынку, она болталась там просто для украшения, и Дерен, он уже тоже сидел в седле, подъехал к ней и завязал глаза.

Сайко засмеялась, а Дерен взял её жеребца за повод. Потом посмотрел на Майле и нахмурился:

— А ты — или останешься здесь, или сядешь впереди меня.

Майле обмерла от страха.

— Я-а?.. — выдавила она.

— Шутки с изменённым восприятием опасны для сознания, — строго пояснил Дерен. — Я знаю, что Сайко уже знакомили с миром, который открывается, если забыть, что ты его уже знаешь. Но для неподготовленного человека такое «путешествие» опасно. Если убрать из сознания подпорки привычных образов, мир становится чужим, пугающим, жутким. Ты потеряешь ориентацию в пространстве, конь может понести. Так что... — он протянул руку. — Или забирайся ко мне, или жди нас здесь, возле конюшни.

Глава 9. Майле и Сайко

Столица экзотианской Асконы — Акра, резиденция Дома Оникса

Майле оторопела. Она не могла протянуть наставнику Дерену руку, но не могла и не протянуть.

Девушка понимала,чуяла сердцем, что откажись она сейчас — и всё кончено. Больше никто её никуда не позовёт вот так, как сейчас, протянув руку, как равной.

А даже если и позовёт, она сама не решится больше напомнить наставнику про это странное «обучение».

Но сесть впереди него? Касаться его плечами, спиной?

Так же нельзя! Это же непозволительно близко!

Она незамужняя девушка, она обязана соблюдать дистанцию, стоять от мужчины не ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, а не сидеть впереди него на лошади.

Пока Майле мучилась и страдала, Дерен наклонился с седла и сам её подхватил. Сгрёб, словно котёнка. Усадил впереди себя.

Майле одеревенела. Ноги у неё растопырились, руки закололо невидимыми иголочками.

Она вцепилась пальцами в гриву, но не ощущала от волнения ничего.

Так было нельзя. На Экзотике строго соблюдали личную дистанцию. А хватать и... И... И-и-и...

Майле хотела возмутиться, но задохнулась, не в состоянии подобрать нужных слов.

А баловник Ясень безо всякого понукания уже пошёл по тропинке, дёргая головой и пытаясь исподтишка, как он это любил, набрать скорость.

Дерен одной рукой держал повод Мрака, на котором ехала Сайко, второй приобнял обмершую Майле.

Ясенем он управлял ногами, и нужно было срочно сказать ему, что конь хитрый, может шарахнуться, сбросить не по умыслу, а просто играясь...

Но Майле молчала. Она дышать-то еле-еле могла.

— Только я не умею перестраиваться на восприятие изменённой реальности! — весело предупредила Дерена Сайко.

Голос её чуть заметно дрожал — она тоже боялась.

Всё-таки ехать верхом на капризном Мраке с завязанными глазами было рискованно. Конь может начать дурить. И совсем не так ласково, как Ясень.

Ой, а если Мрак споткнётся и Сайко упадёт?! Он же хромал вчера!

— А ты не бойся, — негромко попросил Дерен. — Конь лишён воображения. Он всегда видит примерно одно и то же. Если он не ощутит твоего страха — не испугается. Мы не станем порождать химер, ограничимся смещением. Например, во времени. — Наставник обернулся к Сайко: — Ты готова?

Майле тоже обернулась. Несмотря на страх и оторопение, ей было любопытно.

Сайко сосредоточенно кивнула.

— Я — делаю, ты поясняешь, — предупредил Дерен. — Выпрями спину, расправь плечи. Коснись неба макушкой. Помни про дыхание. Поехали!

Дерен тронул коленями Ясеня, конь охотно ускорил шаг.

Солнце стояло уже довольно высоко, они ехали вдоль опушки, но тени вокруг почему-то сгущались.

Минута, две, и не замечать надвигающейся темноты было уже невозможно.

А потом и вовсе начался какой-то ужас. Тропинка наезжала на Майле. Деревья угрожающе шевелили ветвями и тянулись к девушке, словно живые.

Майле сразу забыла про этикет — прижалась всем телом к груди наставника, стараясь не завизжать.

— Тише, всё хорошо, — приободрил её Дерен. — Постарайся дышать под счёт: один-два-три-четыре — вдох. И так же выдох. — Он обернулся к Сайко и спросил: — Сколько по времени?

— Ну... — протянула она. — Неделя?

— Слушай себя.

Кони перешли на лёгкую рысь, словно убегая от неведомой опасности, и Майле, ощущая крепкую руку на своей талии, потихонечку успокоилась.

Она не могла понять, откуда в знакомом парке, пусть и очень запущенном в этой части, взялись грозные тени?

Почему потемнело небо? Почему ветви сосен тянутся вниз, словно еловые?

Изменений, так напугавших её, было всего ничего — слишком густые для позднего утра тени и... страх. Ничем не обусловленный, берущийся словно бы ниоткуда.

Она никогда не испытывала панических атак, но читала, что они возникают вот так же внезапно. Накатывают сами по себе, против воли. Но испытывать такого не приходилось.

Нервная система Майле не была особенно слабой, а в жизни было и кое-что пострашнее, чем мужская рука на талии.

Взять хотя бы того же рыжего Дисталя! Но ведь тени ей тогда не мерещились, и дыхание не прерывалось!

«Что со мной творится?!» — хотела спросить Майле, но промолчала.

Однако Дерен ответил:

— А вот это ты мне расскажешь сама. — Голос наставника был весёлым.

Он остановил коня там, где тропа резко шла вниз, спускаясь к реке, и обернулся к Сайко.

— Ну? — спросил он.

— Я не пробовала с завязанными, — пожаловалась наследница. — То мне кажется, что неделю. Или даже две. А то как будто совсем чуть-чуть.

— Сними повязку, — разрешил Дерен.

Сайко развязала косынку, закрывающую глаза, и стала оглядываться.

Майле с удивлением отметила, что наследница дышит нарочито глубоко и ровно. Словно бы тоже под счёт.

— Два дня, — сказала она наконец. — Я помню эту сломанную ветку. Мы спускались здесь к реке позавчера. Да, точно — позавчера. Не доехали, было пора на завтрак. — Наследница нервно рассмеялась: — И сейчас нам снова пора на завтрак! Скажи, Вальтер, а если мы сейчас отправимся к завтраку, не меняя ритма октона, мы попадём в позавчера?

— Конечно, — кивнул Дерен. — Но готова ли ты увидеть своё привычное окружение в смещённой реальности?

— Они будут проявлять свои самые дурные качества? Будут захвачены тенями?

— Да, мы увидим тёмные стороны их натуры.

— А что вообще происходит? — всё-таки насмелилась спросить Майле.

— Это теневая сдвижка реальности, — пояснил Дерен. — Очень небольшая. Всего на два дня назад.

— Мы попали в прошлое? — поразилась Майле.

— Не совсем, — улыбнулся Дерен. — Время, внешнее время нашего мира, всегда идёт в одном направлении. Мы смещаемся относительно времени внутреннего. Наше подсознание помнит, какими мы были вчера. И, задавая себе нужный ритм, мы сейчас заставляем тело вспоминать своё позавчерашнее понимание реальности. Я навязываю вам свой ритм, и вы смещаетесь вместе со мной. Ваш разум это пугает. Он понимает, что не в состоянии контролировать происходящее.

— А ветка? Сломанная ветка! — воскликнула Майле. — Ведь я её тоже помню. Она была именно здесь, точно такая же. На обратном пути я доломала её и положила на муравейник!

— Всё верно, — кивнул Дерен. — Реальность — это сложное соотношение квантовых частиц, магнитных полей, энергий нашего мира. Мы видим её вот так — потому что вид этот нам привычен, не более того. Вернув сознание в позавчера — мы вернули ему и позавчерашнюю картину мира. Она очень реалистична, можешь даже потрогать.

— А страх? У тебя он тоже есть?

— Чтобы он ушёл, нужно много работать с сознанием. Нетренированное сознание не понимает таких фокусов, боится их. Иногда панически.

— Возможна паническая атака? — снова испугалась Майле. — Потому я должна была сесть на лошадь рядом?.. Должна...

Майле вспомнила, как неприлично её поведение, и скованность к ней вернулась.

Сайко расхохоталась.

— Ну ты и цепляешься за правила! Хуже леди! — Наследница тоже боялась, но страх был ей, наверно, уже привычен. — Твоё понятие о реальности определяет твою реальность, — вставила она в объяснение происходящего свои пять эрго. — Ты сейчас прямо иллюстрация из учебника, так тебя всю перекосило. Теперь я понимаю, зачем наставник взял тебя в седло!

— Успокойся. — Дерен склонился к уху Майле. — Ты не делаешь ничего дурного, просто сидишь на лошади. Женщины так сидят уже много веков, и ничего не происходит. Остальное — предрассудки.

— А правила этикета? — выдохнула Майле. — Зачем они тогда, если это предрассудки?

— Чтобы не бояться, — пояснил наставник. — В обычной жизни тоже бывают моменты, когда сознание дезориентировано и мозаика его реальности рассыпается. Сознание начинает подозревать, что картина мира совсем не такая, какую оно себе выдумало. И подступает ужас, паническая атака. Так вот любые правила — будь то этикет, религиозный канон или свод юридических законов — дают сознанию твёрдую опору. Оно уверено, что знает реальность, контролирует её. Люди очень любят жить по правилам. Так им нестрашно, да и думать особо не надо. На все вопросы правила сразу дают готовые ответы. И человек счастлив.

— А правильного ничего нет! — развела руками Сайко, и Мрак переступил, не понимая — это команда двигаться или ещё «курим»? — Меня уже этому учили. А вот как сместить сознание относительно текущей реальности... — она притворно вздохнула и закатила глаза.

Наследница намекала, что неплохо бы ей сейчас получить и какой-нибудь секретик мастерства. Ну пожа-а-луйста...

Дерен не поддался и повернул Ясеня назад, к конюшням.

— Ну почему мне нельзя само-ой, — заканючила Сайко, догоняя его.

— Можно, — согласился Дерен, пуская коня галопом, заставляя Майле снова прижаться к нему всем телом и оробеть. И крикнул: — Когда научишься хотя бы дышать!

Майле сжалась в комочек, ожидая ещё худшего, но страх вдруг схлынул, и она засмеялась.

Они снова были на залитой солнцем опушке. Опаздывали на завтрак. Как хорошо!

* * *

Сайко, хотя и делала вид, что ни капельки не боится, тоже засмеялась, словно зазвенел колокольчик. Ей ужасно хотелось всё и сразу. Но понимала она и то, что экзамен выдержала.

К несчастью, не главный. Ведь будет ещё тест на родовой цвет.

Эх, знать бы, как нужно сфокусироваться, чтобы его увидеть. Может, если дышать по два часа в день каждое утро, у неё всё получится?

Радость и страх будущего буквально разрывали наследницу пополам, а Мрак нёсся так, что дух захватывало. К счастью, от конюшни они отъехали совсем недалеко, и скачка закончилась у коновязи.

Дерен спустил на землю Майле, спрыгнул и протянул руку Сайко.

Он нахально не соблюдал положенной дистанции, и наследница догадалась, что на космическом крейсере просто нет такого «дресс-кода» — соблюдать при общении определённое расстояние.

Там, наверное, тесно. И наставника забавляет, как они все от него шарахаются.

Он бы мог, наверное, соблюдать принятые в обществе правила. Но ведь этот, сегодняшний урок, он и о правилах тоже. О том, что весь мир человека — это им же придуманная картинка. А на самом деле никаких правил нет.

И наставник подчёркнуто иллюстрирует это, протягивая руку с такой неприлично близкой дистанции.

Ему бы нужно сделать шага полтора назад. Но он смотрит и улыбается.

Сайко улыбнулась в ответ и приняла руку. Спешилась, погладила Мрака по хитрой морде.

— А ведь позавчера конь хромал, — сказала она. — Так почему же его плохие качества не высветились при временной сдвижке, как это бывает с людьми?

— А что плохого в его лукавой хромоте? — удивился Дерен. — Это наша оценка, что хромота Мрака — лукавство. Но конь не нанимался играть в правила человеческой морали.

— А человек?

— А человек — это конь плюс что-то ещё. Вот это «что-то» и определяет добро или зло нашего поступка.

— Мы это ещё не изучали!

— Так и тема сложная, — кивнул Дерен. — А нам нужно идти завтракать. А потом ты полетишь в город, к преподавателю философии. Я тебя отвезу.

— Меня обычно отвозит Майле!

— Сегодня отвезу я. Мне тоже нужно в город. А Майле тебя заберет.

Они пошли по тропинке к дому.

Когда добрались до террасы, уставленной столиками на четверых, почти вся молодёжь давно уже поела и разбрелась.

Дерен выбрал овсянку и омлет — самую простую пищу. Девочки — фруктовый салат и пудинг.

Сайко всё озиралась. Она же справилась, а похвалить или хотя бы оценить успех — некому! Ей так хотелось, чтобы и леди Антарайн вышла сегодня к общему завтраку. Вот она бы, наверное, сумела заметить торжество на лице воспитанницы!

Однако, регент выходила к завтраку редко. Она обычно просила принести йилан, фрукты и белковый коктейль прямо в спальню, там она по утрам принимала посетителей и занималась с бумагами.

Вот и один из обширной семейки Дисталь, рыжий Ирик Кальвин, племянник скандально убитого Лейнека Икенина, даже не глядя в сторону террасы, чтобы не здороваться, проскочил в дом.

Явно отправился в спальню леди Антарайн.

Зачем припёрся? Опять что-то просить?

Сайко вздёрнула подбородок: рыжая ветвь Дисталей была ей особенно противна. Было в ней что-то омерзительное. Какой-то грех, похожий на те, что всплывают при временнʹых сдвижках реальности.

Эх, научиться бы так, как наставник! Вот тогда она бы вывела рыжего на чистую воду!

Глава 10. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Дерен видел, как Ирик Дисталь проскользнул в усадьбу. Пилот был готов к этому визиту. Подозревал, что рыжий аристократ не откажется от идеи поговорить с регентом Дома Оникса леди Антарайн.

«Надо было поставить прослушку непосредственно в спальне, — озабоченно подумал Дерен. — Дрону может не хватить мощности. Хотя... скандал при обнаружении в спальне чужих „ушей“ будет феерический...»

Пилот бросил взгляд на спецбраслет, почти полностью скрытый обшлагом белоснежного костюма для верховой езды. Едва заметно нахмурился: «Нужно не забыть переодеться».

Он не мог включить боевой режим домагнитки, чтобы перед глазами повис виртуальный рабочий чат. Приходилось читать сообщения с экрана браслета, что было непривычно и неудобно.

Раздражала и принятая у аристократов одежда. Дерен предпочёл бы видеть спецбраслет, а не рукав. И параметры работы дрона.

Впрочем, на Асконе имелись вещи и похуже неудобных костюмов. Например, причёски.

Только молодёжь щеголяла здесь распущенными волосами. И даже не всегда длинными. А вот зрелые и особенно перезрелые представители аристократии заплетали волосы в десятки мелких косичек, укладывая их в хитрые конструкции.

Дерен не понимал, зачем нужна такая блажь. Парикмахеров злить?

Он предпочитал функциональность и минимализм. Волосы его были острижены достаточно коротко, «под шлем». Косичек из них не накрутить при всём желании. Разве что леди Антарайн попросит его заказать парик?

То-то смешно явиться потом в этом парике на боевой крейсер. Хоть ребята порадуются. Должен же кто-то давать повод для шуток и развлечений команды? А то опять Эмор с Лившицем учудят от скуки что-нибудь мало совместимое с техникой безопасности...

Дерен думал о команде крейсера «Персефона» отстранённо и вскользь. Он привязался к экипажу, но не скучал по ребятам.

«Твой дом, твои друзья и весь твой мир — только в сердце. Этого не изменить, пока ты есть», — так говорила бабушка, воспитавшая его.

Бабушка Дерена, в чьих жилах текла по-настоящему голубая кровь выдержки в две тысячи лет, почти всю жизнь провела в изгнании. Она хорошо разбиралась в таких вещах. И Дерен как наяву ощущал её сейчас рядом с собой, сухонькую и смешливую.

Ощущал он рядом и капитана «Персефоны», здоровенного неунывающего блондина. Свои называли его Агжеем, а по документам он значился как Гордон Пайел — обычная спецоновская неувязочка.

Капитан числился погибшим уже в третий или четвёртый раз. Причём похоронили его четыре года назад самым тщательным образом: со стрельбой в небо и установкой обелиска.

В последний раз (Дерен не был суеверным и не говорил «крайний») кэп воскрес неофициально. Так было нужно командованию.

Потому, прибыв на крейсер, пилот мог столкнуться с тем, что капитан уже и не Гордон сроду, а какой-нибудь алайский полукровка. Но всё такой же неунывающий и непредсказуемый для врагов.

Вот кэп сейчас не стал бы даже думать о том, как воспримут его внешний вид местные аристократы. Он умел балансировать на гранях самого разного внутреннего и внешнего пространства.

Рождённый в семье фермеров, капитан Агжей Верен (сейчас уже Гордон Пайел) обладал ленивой грацией дикого зверя. Его генетическая линия была предтечей экзотианским Домам Камня. Не аристократ, но тот, кто был прадедушкой всего этого бреда с косичками.

Дерен не скучал на Асконе даже по Рэму, своему второму пилоту, которого шутники сослуживцы подарили ему, словно щенка с хорошей родословной: «Вот тебе прирождённый пилот, выращивай».

Рэму было шестнадцать лет, и Дерен не смог отказаться. Семьи у щенка не было, куда его денешь?

Вышло так, что мальчик вырос на войне. Бездна кормила его грудью, а «Персефона» давала защиту, словно сама Тёмная Мать.

У Рэма не оказалось предела «теневыносливости» — того показателя, который определяет для пилота его время нахождения в проколе. Бездна усыновила его.

Недаром эйниты, поклоняющиеся Танати Матум — Тёмной Матери и прародительнице Бездны — приняли пацана как родного.

На самой границе слуха Дерена звякнуло дэп-оповещение, пришедшее на браслет. Скорее всего, это было письмо от магазина.

Выбрав вчера костюм, пилот тут же заказал про запас ещё три точно таких же, чтобы больше не заморачиваться с одеждой. Этого ему должно было хватить на два месяца.

Ну, а что? Хорошо тянется, не мнётся, хоть как-то отводит тепло — да и Хэд с ним.

До пилотского комбинезона костюму, конечно, далеко, но тут уже ничего не поделаешь — военные технологии.

Девушки доели фрукты, и Дерен поднялся, чтобы отодвинуть стул у Сайко, а потом и у Майле.

Та покраснела, но быстро справилась с собой.

Дерен кивнул сам себе. Он добился, чего хотел. Сегодняшняя прогулка была организована совсем не для наставницы, а вот для этой маленькой испуганной девочки.

Нужно было перебить её страх ещё большим страхом теневой сдвижки пространства. Разорвать нейронные связи, начавшие образовываться в её голове вокруг эпизода с насилием.

Сейчас Майле была смущена, растеряна, но уже не боялась навязчивого мужского внимания. В ней всё перепуталось. Одни и те же действия — когда тебя хватают без спроса — слились в её сознании в комок противоречивых чувств.

Она была занята собой, пыталась определиться: чего же бояться?

Этого Дерен и добивался. Именно попытки осмыслить, а не «защитить» себя, заперев в реакциях испуганного тела.

Да и для Сайко отодвинутый стул компаньонки — лишний урок того, как эфемерны человеческие правила.

К чести наследницы, она поняла всё правильно: именно как продолжение урока. И выглядела вполне довольной.

А вот немногочисленных зрителей никто не предупреждал. И Дерену было забавно смотреть, как реагирует на его ухаживания за компаньонкой зелёная аристократическая молодёжь.

Он и не знал, что нарушать правила этикета — это так весело.

По дороге в город Сайко тараторила не переставая. Ей очень понравилась теневая, она же временнáя, сдвижка реальности.

Самая безобидная из возможных, она могла бы оказаться суровым испытанием, будь Сайко такой же впечатлительной, как Майле. Но нет. Наследница ни капли не испугалась теневого смещения даже с завязанными глазами.

Это было хорошим показателем в плане обучаемости, говорило о её живом уме и склонности к исследованиям мира, но истинный цвет...

Дерен даже не представлял, как из неё выжать настоящее понимание золота Дома Оникса. До фальшивого здесь было ужасающе близко, одно неверное движение — и все труды насмарку.

Девушка слишком импульсивная, слишком психологически незрелая. Она не виновата, ей же всего восемнадцать!

Пилот нахмурился, понимая, что и через два месяца он сможет сказать о наследнице то же самое. И не дать леди Антарайн никакого определённого ответа.

Тут надо было подождать хотя бы до двадцати пяти, возраста естественного перерастания энергий через красный порог незрелой детской сексуальности.

Сейчас Сайко была вся, словно комочек пробуждающейся в ней любви, животворящей, алой, как мак. Её мозг захлёстывали гормоны этого макового поля.

Ей нужно сначала научиться влюбляться, принимать в себя и отдаваться кому-нибудь полностью.

Только потом, через зрелое чувство приятия, она сумеет принять и ответственность за свой Дом и его настоящий Цвет.

Но и этого будет мало для управления Домом Оникса.

Для удачного опыта такого рода наследница должна быть не восемнадцатилетней девочкой, а совершеннолетним мужиком! Лет семидесяти, как минимум. Как брат Анки, эрцог Дома Белого Нефрита.

Говорят, даже его кое-как раскачали до осознания паутины реальности.

Ханер камат — искусство работы с переплетением причинных линий — наука сложная, требующая не только способностей, но и терпения, самоотдачи. А в восемнадцать лет мир прост, словно конфетная обёртка. И с этим не сделаешь ничего.

Сайко — умница. Для своего возраста она очень даже старательная и щедро наделена природой нужными качествами.

Но цвет Дома Камня — это нечто большее, чем весь маленький девчоночий мир.

Управление энергиями вселенной, созидающими реальность через цвет, было самым удивительным обретением человечества на Юге галактики.

Если бы озарения не случилось, первые переселенцы погибли бы здесь, на Юге. Земля забыла тогда о своих детях на долгие 300 лет.

Дерен полагал, что в момент гибели цивилизации чувствительность отдельных её представителей обострилась чрезвычайно. Они сумели стать проводниками энергий, преломляющейся здесь, словно лучи света в огромной линзе.

Все вместе эрцоги освоили основные цвета нового мира, иной, непривычный землянам спектр. И это позволило им создать колонию в ледяных мирах Абэсверта, не пригодных для жизни людей.

Брошенные землянами, переселенцы первой волны постепенно возродили привычные технологические цепочки и изобрели новые. Их согрели холодные лучи Домов Камня, невиданная прежде сила и гармония.

Спустя 300 лет, переселенцы второй волны были потрясены технологиями терраформирования, развившимися на Юге.

Планету не только двигали по орбите, но и загоняли в кокон пространственно-временных изменений работой сопряжённых воль специально обученных техников.

Это было почти как магия. И магию Дерен должен был продемонстрировать сейчас леди Антарайн, научив Сайко видеть свой цвет.

Но что он мог сделать, чтобы добиться таких результатов от ребёнка? Свозить девочку в резервацию, где доживали своё время изгои её Дома? Показать брату покойного эрцога Пресохи? Может он подскажет, как её можно «встряхнуть»?

Но леди Антарайн не согласится на такой эксперимент. А значит... нужно искать другие пути.

Катер резко пошёл вниз, слушаясь почти незаметных движений пилота.

Дерен отметил, что Майле следит за ним с восхищением. Она напросилась лететь вместе с Сайко, и он понимал — зачем. Девочка ещё немного боялась оставаться в усадьбе одна, без защиты.

Дерен знал, что и это скоро пройдёт. Стоит Майле столкнуться лоб в лоб со своим обидчиком, и проблему можно будет считать решённой.

Она знает теперь, каким бывает настоящий, запредельный ужас. Обычный страх покажется ей даже забавным.

Спецбраслет уколол руку. Это было сообщение от Энрека Лоо, внебрачного, но узаконенного сына эрцога Дома Сапфира Локьё.

Дом Сапфира был самым влиятельным в войну, а эрцог Локьё возглавлял оборону Содружества. По долгу службы Дерену уже приходилось встречаться с ним, а с Энреком они даже поддерживали неформальные отношения.

Дерен ему написал честно: на Асконе у него нет места для приватного разговора. И Кот (так Энрека называли те, кто знал его замысловатую биографию) ответил всего одной фразой: «Третий луч седьмого кольца, 18-34».

Он написал адрес дома (нумерация на Асконе была принята двойная: и по лучевым, и по кольцевым улицам), где Дерену могли предоставить шифрованный выделенный канал межсистемной связи.

Энрек находился сейчас на экзотианской Кьясне. В этом же секторе галактики (в Содружестве его называли Пояс Дождей), но в другой солнечной системе.

Высадив девочек и сделав круг над Акрой, Дерен определил по карте нужное здание и кивнул сам себе: «Энрек в своём репертуаре».

Это было торговое алайское представительство.

Энрек якшался с алайцами ещё до войны Содружества и Империи. И делал это безо всякого стеснения, наплевав на обывательский страх людей перед «ящерицами».

«Ящерицами», а иногда и «крокодилами» алайцев называли за зеленоватую чешуйчатую кожу и природную наглость. Они были такими же хомо, как и все прочие. Жёсткое излучение родного солнца изменило их только внешне.

Алайцы пошли на Юге по пути Империи. Техногенному. Пытались защищаться от изменений с помощью машин, но не преуспели. Всё-таки Юг галактики был гораздо агрессивнее Севера в плане давления на гены.

Содружество же создало иную защиту. Необъяснённую тогда наукой. Две тысячи лет назад люди вообще не понимали, что значит угодить в изменённое пространство.

Это теперь понятно, что видов у пространства много, и столько же разных наборов свойств. Что в зоне Метью — одни скорости, а на Дайяре время идёт примерно куда захочет.

Экзоты больше чутьём, чем доказательно сформировали в своё время уникальное пространство для жизни людей. Рано или поздно это станет новым научным методом. Всему своё время...

Дерен написал Энреку, что готов к разговору. И, ожидая ответа, открыл файл, присланный дроном. Пора было выяснить, чего хотел от регента рыжий Дисталь.

Или на этот раз он приходил жаловаться?

Глава 11. Ирик Дисталь

Столица экзотианской Асконы — Акра

— Леди? — Ирик Дисталь вопросительно склонил голову, ожидая от регента хотя бы полунамёка на то, какого приветствия она ждёт? Улыбнётся, протянет руку?..

Но леди Антарайн смотрела на родича холодно, безо всякого желания удостоить хотя бы кивком.

Она была одета изящно, но просто: белое платье, на плечах тончайшая шаль из местного шёлка. На шее — недорогое ожерелье из родовых камней.

Белые с золотом апартаменты регента Дома Оникса тоже были подчёркнуто скромными и функциональными.

Леди Антарайн не гналась за должностью, она приняла пост регента вынужденно, за неимением других достойных кандидатур, что и демонстрировала в убранстве спальни.

«Спальней» апартаменты назывались потому, что рабочие комнаты были сопряжены в них с жилыми.

В усадьбе леди Антарайн имелись и офисные помещения, но они были расположены в другом крыле здания. Там она принимала только чужаков, которых не хотела допускать во внутренние покои.

Ирик Дисталь чужаком себя не считал, но радости на лице леди Антарайн не увидел.

Регент делала вид, что не заинтересована в визите родича. А зря. У Ирика Дисталя было, что ей предложить.

Он полагал, что юристы Дома Оникса уже доложили леди о сфере его интересов. Ожидал определённого благорасположения. Так в чём же дело?

Неужели леди Антарайн донесли и об этом глупом ночном происшествии?

Ирик Дисталь даже и подумать не мог, что регента могут беспокоить чувства служанки, но вот его позорный конфуз...

Кто же знал, что имперский выродок будет шляться по коридорам в первый же день своего прилёта? Его что, не могли занять осмотром усадьбы, этого недоделанного «наставника»? Не могли выделить сопровождающего?

Ирик Дисталь прислушался к себе и ощутил непонятное напряжение. Словно бы перед грудью была натянута тончайшая невидимая сеть, и она мешала ему приблизиться к леди так, чтобы они закачались на общей волне, созданной ритмом его мыслей и намерений.

Неужели он опоздал со своим предложением, и Дерен успел оклеветать его? Представить ночную историю в искажённом свете?

То-то шушукался за завтраком с этой похотливой компаньонкой!

Ирик Дисталь не был силён «в паутине», но психика его была достаточно развита упражнениями, которым в приличных домах обучают всех юных. Ведь неизвестно, из кого из них будет толк.

Потому-то он вчера так спешил. Он чуял, что препятствие где-то рядом.

И тут этот Дерен. Имперский пилот с какими-то там «глубокими корнями», как туманно пояснила леди Антарайн.

— Я должен был увидеть тебя вчера, — забросил Ирик вроде бы ничего не значащую фразу.

Он не тыкал леди, просто в экзотианском протоколе нет обращения на «вы».

— Я осведомлена, — выдавила леди Антарайн сквозь зубы.

Ирик Дисталь едва не поджал хвост, как собака, учуявшая вашуга: «Значит, ей всё известно! Он опозорен стычкой с этим имперским выродком!»

— Это было досадное недоразумение, — пробормотал Ирик.

— Я очень на это надеюсь! — Леди Антарайн вела себя так, словно это она вызвала Дисталя, чтобы учинить ему разнос за вчерашнюю глупость.

Рыжий нахмурился.

— Я пришёл по другому делу, — начал он, без приглашения усаживаясь в белое кресло напротив регента.

Она сидела за изящным бюро. Интерактивным, конечно, но так похожим сейчас на предмет антиквариата: леди свернула все бумаги, когда Ирик вошёл.

Создавалось впечатление атмосферной исторической голодрамы: вот сидит настоящая леди из какой-нибудь древней Новой Британии, а вот к ней пришёл молодой и влиятельный аристократ...

Ирик чуть не хмыкнул скептически: влиятельным ему ещё нужно стать.

— У меня есть предложение по торговым линиям между Содружеством и Империей, — начал он в лоб и развернул над столом леди Антарайн заранее подготовленную смету. — Мы слишком много платим за охрану Торговому альянсу. Я сделал расчёт по переориентации на имперскую охранную компанию «Риполь». Это снизит расходы на 17% и даст Дому возможность открытия дополнительных логистических узлов на имперской развязке Саа-Сефир. Прислушайтесь к моему предложению, леди. За этими путями будущее нашей торговли. Йилан, пряности, кофе, чёрный сахар возвращаются на имперские рынки. Тот, кто первым создаст сейчас перевалочные базы на основных развязках имперской части Абэсверта...

— Ты не патриот, Ирик, — перебила его леди Антарайн, даже не дослушав. — Мы должны способствовать, чтобы именно Торговый альянс пришёл в имперскую часть Абэсверта.

— Но леди... — у Ирика от такой наивности чуть дар речи не пропал. — Мы же теряем в прибыли!..

— Прибыль на такой короткой дистанции — тактическое решение, — отрезала регент. — Дому нужна стратегия с самым дальним прицелом. Минимум на четыре десятка лет.

У Ирика Дисталя пересохло во рту. Да где он будет через четыре десятка лет такой жизни, когда головной болью становятся даже расходы на парикмахера?!

Вот же глупая баба! Как она не понимает?! То, что он предложил, и есть прицел на самое дальнее и богатое будущее! Для них! Для тех, кто стоит у руля сейчас!

Через четыре десятка лет Сайко вырастет, и регент потеряет своё влияние, даже если останется при наследнице. О каком прицеле она говорит?

Зачем Дому гальванизация трупа? Зачем кормить потрёпанный войной Торговый альянс, когда есть возможность основать собственные линии, прибыль от которых пойдёт только в Дом?

Или?.. — он поднял глаза на леди Антарайн и тут же трусливо опустил их.

Или не врут, когда говорят про её интрижку с главой Торгового альянса, Рюком Хилингом? Вот же зелёная обезьяна! Мало ему алайского гарема!

Ирик Дисталь всё-таки успокоил дыхание и развернул смету на бóльший объём, заняв ею едва не полкомнаты. Вдруг леди Антарайн просто не успела разглядеть все цифры?

— Разорвав контракт с Альянсом и сократив расходы на охрану торговых путей, мы выкроим средства на создание нового логистического узла по доставке йилана, — пояснил он, тыкая пальцем в смету, чтобы увеличить нужные фрагменты. — Уже через год перевалочная станция в районе Аннхелла даст нам чистые 3% прибыли...

— Достаточно, Ирик, — оборвала его леди Антарайн. — Не всё решается сиюминутной прибылью. Обратившись к имперской охране, мы уроним авторитет альянса, что в будущем...

— Да у него просто нет столько людей, чтобы обеспечить нужный рост торгового оборота ! — заорал Дисталь. — Откуда альянс возьмёт крейсеры, которые будут охранять развязки? Где возьмёт опытных пилотов? В Империи этого послевоенного добра, как звёзд в небе, а Локьё не собирается сокращать расходы на содержание эскадры! Значит, быстрого расширения линий нам не видать!

Ирик Дисталь вскочил, размахивая руками. Но даже это не вызвало должного внимания регента.

— Значит, мы будем расширять торговые пути медленно! — Леди поднялась, показывая, что аудиенция окончена.

— Уступая нашу прибыль имперцам?!! — не смог промолчать рыжий Дисталь.

— Ирик, — сказала леди с приторной ласковостью, грозившей перерасти в ментальную атаку. — У меня складывается нелестное ощущение, что регент здесь ты?

Он замер, тяжело дыша: какой опасной она вдруг стала!

Неужели леди Антарайн почувствовала его настоящие цели? Но как она могла догадаться? По этой безобразной истории со служанкой?

Женщины хитры и прозорливы. Леди Антарайн могла сообразить, сублимацией чего являлся случайный сексуальный порыв! Или это ей тоже рассказал Дерен?

Ирик Дисталь никак не мог успокоить дыхание. В висках билось: «Отомстить... Раздавить гадину...»

Под драку Дерен заточен хорошо: пока юного Ирика заставляли медитировать, пилота учили убивать. Что тут ему противопоставишь?

Только «паутину», а в ней Ирик совсем не силён. И тот, кто хватал звёзды с неба в их родовой ветви, покойный Лейнек Дисталь, тоже теперь не сможет помочь.

Вот, разве, его приятель? Изгнанник с напрочь испорченной репутацией?

Ирик всё-таки овладел собой.

Он склонился перед леди в вежливом поклоне. Вздохнул притворно:

— Я лишь забочусь о благосостоянии Дома.

Вышел в коридор, прикидывая, сумеет ли прямо сейчас списаться с изгоем Дома Аметиста, мятежным Ингвасом Имэ?

Тот был, вроде, уже и не под арестом, но посещения мог регламентировать регент Дома Аметиста, Линнервальд.

Ирик сделал запрос и расплылся в улыбке: Линнервальд в отъезде. Прекрасно!

Благодаря погибшему дяде, Лейнеку Дисталю, Ирик был неплохо знаком с Ингвасом Имэ. Он счёл достаточным просто послать ему короткое сообщение.

И тут же получил ответ: «Прилетай немедленно».

Вот как действует практичный и здравый человек! А то бла-бла, патриотизм...

Ирик Дисталь почти выбежал из резиденции и забрался в катер.

Вопросы безопасности его не напрягали, и летал он один. Кому нужен не самый перспективный наследник бедного торгового Дома Оникса?

Слово «бедный» Ирик использовал здесь в обоих смыслах — несчастный и небогатый.

До появления Дерена Ирик вообще не ощущал в Содружестве никакой угрозы своему существованию. Кроме бедности.

Трудно быть аристократом и не иметь достаточно денег на то, чтобы все знали, чего ты стоишь. Очень трудно!

Катер рванулся вверх. Класс машины позволял и межсистемные полёты, но Имэ был сейчас на Асконе. Он очень любил эту беленькую планетку с её городами, затерянными в густых лесах.

Катер двигался на автопилоте, Ирик делал упражнения, пытаясь пробудить в себе созерцательное настроение. Кровь кипела, и упражнения не выходили.

Да и зачем? Имэ всё равно поймёт, что он в бешенстве! Таких профессионалов, умеющих работать со связями и причинами, в Содружестве — по пальцам пересчитать.

Локьё, Симелин — вот, пожалуй, и всё. Все стальные — мелочь пузатая. За жабры их всех и в мешок!

Ирик выпьет чаю с другом покойного дяди, презентует ему какую-нибудь милую безделушку и попросит убрать с доски ничего не значащую пешку.

Что ему стоит? Делов-то — просто размять пальцы. Кому он нужен, этот имперский пилот по фамилии Дерен?

Подлетев к поместью Имэ, Ирик вспомнил, что изгоя серьёзно охраняют. Регент Дома Аметиста, Линнервальд, узнает, что Ирик Дисталь был здесь.

Неприятно. Но выхода нет. Или Ирик удавит этого Дерена, запутав в паутине, или новый наставник размажет его репутацию. Сравняет с грязью!

Он уже испортил ему сделку с леди Антарайн, и это было только начало!

Глава 12. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Вальтер Дерен к алайцам относился без нерва. И к мордам крокодильим привык, и к запаху притерпелся.

В среднем у homo sapiens sapiens обычно диагностируется непереносимость вида и запаха homo sapiens melius — человека усовершенствованного, так называют себя алайцы.

Людей пугают их острые треугольные зубы, чешуйчатая кожа, устойчивая к агрессивным излучениям и оружию средней поражающей силы.

Но больше всего пугает специфический, ни на что не похожий запах. Его ещё называют «запахом страха».

Однако, как человек время от времени снимавший с алайцев шкуры — для устрашения врагов и на сувениры — Дерен относился к ним с пониманием. Впрочем, как и они к нему.

В торгпредстве его окружили полдюжины «крокодилов», увешенных оружием как праздничные ёлки игрушками^[6].

Дерен был с «Персефоны», крейсера под командованием «мёртвого капитана Пайела», так его называли алайцы.

В государственной религии Э-лая человек умирает в момент рождения. Переходит из мира живых в земной мир страданий и смерти. Оттого смерть считается у алайцев актом оживляющим. Особенно смерть «правильная», когда воин гибнет в бою, пахарь в поле, а танцовщица на сцене.

Однако капитан Пайел «умирал» и «воскресал» столько раз, что его статус «мёртвого» алайцы считали особенным. Он был на Э-лае сродни богам, что переходят из мира в мир, взращивая свою мощь.

В итоге к Дерену старались сейчас прикоснуться все кому не лень, дабы через него приобщиться к капитанской благодати.

Он терпел. Терпение — вообще основа всех воинских профессий.

— Мёртвый... — шелестело по коридору.

— Тоже мёртвый...

Дерен не спорил. В чём-то этот вердикт был правильным.

Он не сразу пошёл служить в Армаду. Сначала разочаровался в нормальной мирной жизни. Оказался не способен отстранённо смотреть на мир, в котором идёт война.

Наконец явился главный менеджер и разогнал зевак.

Он поприветствовал Дерена со всем возможным уважением, предложил кров и набор местных развлечений.

Пилот кивнул — отказываться здесь было не принято — и сухо сообщил, что дурь с уважаемым торговцем он будет курить позже, возможно даже в следующий свой визит. Если, конечно, Тёмная Мать будет к нему милостива и даст завершить дела в этом мире. А сейчас его ждёт узаконенный сын эрцога Дома Сапфира Энрек Лоо.

По-алайски Дерен говорил достаточно хорошо, его сразу поняли и отвели в далтитовую комнату для совещаний, полностью экранированную от внешнего мира.

В разговоре Дерена с Энреком не ожидалось ничего сверхсекретного, но алайцы хотели проявить уважение, и Дерен с благодарностью принял закупоривание себя в каменный мешок.

И даже с одобрением похлопал стены из живого агрессивного «камня», способного сожрать неумелого визитёра.

В комнате ничего лишнего не имелось — диванчик да пульт для связи.

Дерен уселся на диванчик и стал ждать вызова от Энрека.

Коту, видимо, доложили о визите, как только катер Дерена сел у торгпредства. Едва двери задвинулись, перед диванчиком вспух голографический шар, развернувшийся в глубокую панораму резиденции Энрека Лоо на Кьясне.

— Ну и как тебе Дом Оникса? — спросил высокий поджарый мужчина с чертами Дома Сапфира. У него были коротко стриженные русые волосы, прямой нос и тонкие губы, стянутые скептической улыбкой.

Энрек Лоо, прошедший инициацию духом зверя на Тайэ, в глубине души считал себя хайбором — таянским хищником, похожим на леопарда. Он не привык ждать от людей чего-то хорошего. И как ни старался приветливо улыбнуться Дерену — выходило вымученно и криво.

— Осваиваюсь. Рад тебя видеть. — Улыбка Дерена тоже имела специфические черты. В дружественной обстановке он улыбался одними глазами.

— У меня мало времени, — предупредил Энрек. — Я не то чтобы доверяю алайцам, но тема нашего разговора — не их профиль.

Кот предлагал выбрать манеру общения.

— Как здоровье отца? — этикет Дерен знал, и вполне мог говорить недомолвками, принятыми в среде аристократов.

— Он не намерен что-то менять, но регент не верит, — охотно подхватил предложенный «эзопов язык» Энрек.

Фраза означала, что эрцог Дома Сапфира, Аний Локьё, самый авторитетный человек в Содружестве, не поддержал разговор о возможной смене наследника Дома Аметиста.

Однако Линнервальда, регента этого Дома, отказ не удовлетворил, и он улетел мутить воду дальше.

Забавно, но наследник не устраивал именно регента. Своего же наставника и опекуна.

Дело было в том, что 22-летний Эберхард носил фамилию Имэ, предателя Дома Аметиста. Линнервальда буквально вынудили заняться воспитанием Эберхарда. И теперь он пытался сделать всё, чтобы избавиться от мальчишки.

В жилах Дерена текла нужная кровь, его ментальные способности тоже были признаны Советом Домов, так почему наследником должен оставаться опальный Имэ?

— Плохо, — сказал Дерен.

— Ещё бы, — кивнул Кот. — Хорошо, что мальчишка у нас.

По давней традиции эрцог Локьё собирал в своём доме перспективную молодёжь, чтобы обучить её и развить. Эберхард Имэ, наследник Дома Аметиста, воспитывался там вместе Лесардом Искаром, наследником Дома Сапфира.

Так что отродью предателя Имэ не угрожало сейчас ничего. Да и Линнервальд был не тем человеком, который решился бы на убийство мальчика. А вот поставить на уши Совет Домов — это он мог.

— Совет не захочет поднимать бучу, — сказал Дерен.

— Очень на это надеюсь, — невесело усмехнулся Энрек. — Ну, а у тебя чего нового?

Дерен задумался. Кот почуял что-то важное для него, иначе бы не спросил.

Энрек Лоо был щедро одарён природой и прошёл необходимое обучение. Он видел и понимал нити и связи, которые могли заинтересовать его Дом.

— У меня есть один любопытный разговор, — Дерен сузил глаза.

Энрек понял, что дело касается торговли и озвучивать его в алайском торговом представительстве было бы глупо. Не хочешь, чтобы тебя предали — не соблазняй.

— Ты можешь сообщить о нём капитану, — предложил он. — А я залечу к нему, поговорить об Эберхарде, всё-таки это ваш кэп спас мальчишку. Наверное, ему не безынтересно, что вы снова в одном раскладе.

Дерен кивнул. Да, он мог отправить подслушанный разговор на «Персефону». Прямо через браслет, воспользовавшись военным шифром.

А там капитан разберётся, что именно сообщить Энреку.

Какой бы рыжей скотиной не был этот Дисталь, проблему с охраной торговых путей он не придумал.

Возможно, Энрек насторожился правильно. Вот пусть и займётся. Поговорит об этом с отцом.

Покинув гостеприимных алайцев и с деланным сожалением отказавшись от танцев нагишом и кальяна с наформалиненным младенцем, плавающим в колбе, Дерен вернулся в усадьбу.

И даже успел к окончанию обеда.

Анку Тьсимьена и его компанию Дерен уже не застал, но оба «секунданта» — Данни и Тим — попались ему на глаза сразу же.

Парни долго препирались на стоянке катеров, потом недовольно разошлись в разные стороны.

Дерен выбрал «своего» секунданта, Данни, и пошёл за ним. Не спеша, но и не выпуская из виду.

Парень всё же почуял слежку. Он вошёл в усадьбу с чёрного хода. Постоял у дверей, оглядываясь. Никого не заметив, зашагал по длинному коридору, ведущему в левое крыло здания.

Дерен прошёл мимо двери, подождал, пока Данни сделает шагов десять и махнул в затянутое силовой сеткой окно коридора.

Делов-то — включить домагнитку на полную мощность и просочиться сквозьслабенькое магнитное поле, оберегавшее дом от насекомых и мелкого зверья.

Дерен мягко спрыгнул на ковёр за спиной Данни. Бесшумно пошёл чуть сзади.

«Секундант», решив, что преследователь ему померещился, шёл не оглядываясь. Но... всего лишь — к своей комнате.

Вот же молодёжь с её конспирацией! Дерен было подумал, что у парня есть «шкафы со скелетами».

Данни остановился у двери, ожидая, пока она распознает хозяина. Шагнул в открывшийся проём...

Дерен скользнул следом, ввалился, что называется, «на плечах», чтобы успеть проскочить в дверь.

«Секундант», скорее ощутив чужое присутствие, чем услышав шум, вскрикнул и обернулся.

Дерен изобразил улыбку и закрыл дверь, перегородив хозяину комнаты дорогу к отступлению.

— Вы... — растерянно начал Данни по-имперски. — Вы нехорошо поступаете, врываясь в чужое...

Говорил он заученными фразами.

— А вы поступаете хорошо? — удивился Дерен.

Он крепко взял Данни за плечо и подвёл к одному из кресел. Сжал пальцы, заставляя сесть.

«Секундант», и без того растерянный нарушением неприкосновенности личного пространства, рухнул в кресло.

— Что вы хотите делать? — спросил он испуганно, сразу вспоминая то немногое, что читал про Дерена в дэпах. «Пилот спецоновского крейсера, участник боевых действий...»

— Не ломай язык, — чуть сдвинул брови пилот. — На школярском стандарте договориться нам будет трудно.

— Чего ты от меня хочешь? — переспросил Данни по-экзотиански. — Я тебе ничего не сделал.

— Только собирался? — с улыбкой уточнил Дерен.

Он оглядел скромные апартаменты — гостиная, спальня, санузел, и сел в соседнее кресло. У маленького круглого столика их висело всего два.

Похоже, семья Данни была ещё беднее, чем он помнил. Война, конечно, способствует увеличению капиталов, но не всех.

Вместо ответа Данни сгорбился, положил руки на колени и уставился в пол.

— Я жду, — поторопил Дерен.

— Это просто шутка, — пробурчал Данни.

— А приятель твой? — уточнил пилот. — Он что, передумал шутить? Куда вы с ним собирались?

— Мы как раз должны были полететь за краской, — Данни продолжал изучать геометрический рисунок ковра. — Но Тим сказал, что должен записать сообщение для семьи. Он ведёт себя, как кретин. Наверное, опять целуется в кустах с горничной! Как будто я ничего не знаю! Я... — парень поднял взгляд и опять опустил. Дерен не использовал психического давления, но смотреть ему в глаза было непросто. — Я не полечу. Скажу Анке, что мы разоблачены, и шутка не удалась. Ты за этим пришёл?

— Нет, — качнул головой Дерен. — Я хочу, чтобы вы купили краску. И чтобы ты выполнил всё, о чём вы договорились. И даже готов тебе заплатить.

— Зачем? — Данни поднял голову и удивлённо уставился на него.

— Я давно не был на грунте, — пояснил пилот. — Не знаю, как сейчас принято шутить. Хочу, чтобы всё прошло без сбоев.

— Ты нормальный? — изумился Данни. — Это же не дуэль, а издевательство!

— Но вы же не первый раз это делаете? — уточнил Дерен. — Значит, есть некая традиция подобных дуэлей?

— Ну... наверное...

— А я всегда интересовался забавными традициями... — Дерен кивнул сам себе и вывел над запястьем открытый файл с трёхзначным числом. — Вот сумма в эрго, которую я хочу тебе заплатить, чтобы ты сделал всё, как надо.

— Ты хочешь, чтобы я подменил не те палки? — осенило Данни. — Чтобы окрашенные достались тебе, и ты изгваздал Анке одежду?

Дерен покачал головой.

— Нет. Я плачу тебе, чтобы ты сделал всё так, как вы договорились.

— И никому не рассказал?

— Да, пожалуйста, говори.

— Но я не понимаю... А в чём прикол?

— Куда тебе перечислить эрго? Через дэп или на социальный счёт?

— Но деньги там будет видно! — Данни подозрительно уставился на Дерена. — Ты хочешь втянуть меня в какой-то скандал?

— И в мыслях не держу.

— Но я не верю! Ты скажешь потом Анке, что подкупил меня? Деньги же всё равно засветятся в системе, кто перевёл и когда!

— Хорошо, — кивнул Дерен и расстегнул рукав. Потом достал из слота в спецбраслете маленький стазис-контейнер. Протянул Данни. — Знаешь, что это такое?

Парень уставился на контейнер. В магнитном поле висел крохотный металлический кристалл.

— Это... — Данни вынул комм и активировал стат-анализ. Тонкий луч конусом обшарил контейнер, пискнул. — Это калифорний-252^[7], — прочитал Данни. — Тут больше, чем та сумма, что ты написал! Это же...

— Калифорний — условно технический элемент, — сказал Дерен. — Это не драгоценный камень, он не требует договора дарения. Бери.

— Но я... Я не...

Дерен положил контейнер в ладонь Данни и сжал его пальцы.

— И пожалуйста, сделай всё так, как вы договаривались. Хорошо?

Парень потрясённо кивнул. Он просто не мог отказаться от такой суммы.

Дерен поднялся из кресла и шагнул к двери.

Она открылась, ведь хозяин комнаты не возражал. Он вертел в руках контейнер, не понимая, в чём тут подвох?

Дерен быстро прошёл по коридору к выходу из здания.

Судя по словам Данни, Тим был где-то в саду, а искать Дерен умел.

Задачка была на три балла для поисковика. Закрыть глаза, настроиться. И услышать тонкое биение живого сознания.

Глава 13. Тим

Столица экзотианской Асконы — Акра

— Он даже говорить со мной про семью не хочет! — выпалил Тим и укусил губу.

Мама смотрела из голопроекции так, словно сын не старался, не прилагал усилий.

Но Тим-то как раз старался. Почти. Просто Данни вообще упёртый. Он никогда никого не слушает. Тем более если тема против уговора.

— Я пробовал по-всякому, — Тим опустил глаза в поисках аргументов. Но под ногами была трава, камушки, а аргументы почему-то там не валялись...

Парень ушёл на самый край парка, туда, где тропинка обрывалась, упираясь в буйные заросли, чтобы поговорить с мамой без лишних ушей. Ведь и Данни, и Анка, и многочисленный выводок рыжих из асконской ветви Дисталей стали бы смеяться над ним.

Какой зашквар — советоваться с родителями...

— ...Я не знаю, как с ним говорить. Он уже и так меня презирает, как маменькиного сынка, — закончил Тим.

Мама печально кивнула. Она на днях была в поместье родителей Данни. И увиденное её не обрадовало.

— Но ты хотя бы намекнул, что ему хорошо бы слетать домой? — тихо спросила она.

— Я пытался, — вздохнул Тим и признался: — Но я не уверен, что он меня понял.

На самом деле Тим не просто намекнул, а сказал Данни напрямую, что отец его болен и умирает. Хоть это и было против правил, установившихся в их компании.

Слетевшись в усадьбу леди Антарайн на длинный летний сезон, парни сразу договорились, что нельзя лезть в личное, если вы не родня.

Родители сами должны были написать Данни, что положение семьи фатально ухудшилось, что отец заболел от проблем и...

Тим сглотнул. Посмотрел на взволнованное лицо мамы.

Он был неузаконенным сыном. Отец дал ему только фамилию. Если Тим как-то проявит себя, его узаконят. А пока...

Парень хорошо знал, как расти без отца, никому не нужным, кроме мамы.

Спросил:

— Хочешь, я прилечу на выходных?

— Это дорого, — рассеянно отозвалась мама. Видимо, тоже думала о семье Данни.

Бедность, а не дружба была причиной того, что Тим и Данни держались вместе. Тим и с мамой-то говорил в часы, когда связь была самой дешёвой. Убегал в парк, прятался...

Приятели подозревали, что он занят там кое-чем с горничными.

Тим был видным парнем, прислуга постоянно строила ему глазки.

Один раз он и в самом деле бегал в парк, чтобы потискать там горничную. Рыжий Румо его выследил, и началось...

— Я тут просто болтаюсь без дела... — выдавил Тим. — Трачу твои эрго.

— Ты заводишь нужные знакомства, сынок, — ободряюще улыбнулась мама. — Я верю, что и научиться чему-то полезному ты тоже там сможешь. Я читала, что у леди Сайко новый наставник. Может быть, тебе представится случай обратиться к нему? Ты мог бы...

Тим быстро кивнул, чтобы оборвать неприятную тему.

Мама не знала, что за мерзавец этот «наставник». Анка сказал, что он — боевой пилот, и всю войну убивал людей. А теперь вдруг вздумал кого-то чему-то учить.

Но маме не нужна ещё и такая беда: заботиться о сыновьем отчаянии. Она возлагала на него надежды, а он...

Какие знакомства? Тим просто болтался в усадьбе, а родственники перечисляли символическую сумму за его проживание. Наличных на развлечения почти не было, если бы не Анка, они бы сдохли тут от безделья и скуки.

— Пожалуйста, пообещай мне, что попробуешь поговорить с наставником Сайко? — продолжала уговаривать мама. — Может, у него найдётся время и для тебя? Ты же очень способный...

— Я обещаю мама! — перебил Тим, пряча глаза. — Слушать это у него не хватало сил.

Может, потому и Данни не захотел его услышать? У него просто нет денег, чтобы лететь домой, хоть он и законный сын.

До 21 года ты ещё не аристократ, а одни сплошные надежды на будущие льготы. Чтобы тебя возили бесплатно до совершеннолетия, нужен статус наследника, а где его взять?

— Я обещаю, — повторил Тим. Голова его была низко опущена, чтобы мама не распознала враньё. — Я люблю тебя, мам. Но... мне, к сожалению, надо лететь в город.

Он попрощался, отключил канал и свернул изображение матери.

Нужно было идти мириться с этим занудой Данни. Лететь за краской в одиночку — это не дело. Есть кодекс дуэли, секунданты должны «готовить оружие» вместе, даже если оно потешное.

Ладно, пусть Данни думает, что Тим целуется в саду с горничной. Пусть так! Хватит уже ссориться по пустякам!

Тим обернулся, по инерции успел сделать шаг и замер: на него смотрел Дерен, имперский наставник леди Сайко.

Он стоял поперёк тропы, заступив Тиму дорогу. Тёмные глаза сердито и опасно блестели, ведь парни выбесили его. Дерен не аристократ, плевал он на кодексы! Он может сейчас сделать с Тимом такое...

Парень побледнел. Наверняка наставник слышал весь разговор с мамой. И прочёл мысли Тима: ведь он видел его лицо. Он знает теперь, что Тим о нём думает!

Даже если наставник просто расскажет о разговоре парням — это конец. Они будут издеваться над ним всё лето.

«Я люблю тебя, мам» — отличный предмет для насмешек.

Мальчик любит мамочку... Да Анка просто со смеху сдохнет!

А Тим... Он ещё и выкручивался всю дорогу. Юлил. Обещал обратиться к «наставнику». Дерену даже в голову не придёт с пониманием отнестись к потоку вранья одного из ненавистных мальчишек!

Все слова, которые Тим мог сказать в своё оправдание, стали горечью под языком.

Дерен видел и слышал всё. Кем бы он ни был — он опытный менталист.

Наставник молчал и разглядывал Тима. Казалось, он и в самом деле видит его насквозь.

— Что тебе надо? — выдавил парень. — Это был личный разговор. Я не собираюсь оправдываться!

Дерен продолжал молча смотреть на Тима.

— Мама просто не знает, что ты из себя представляешь! Я не врал! Я не хотел её огорчать!

Дерен продолжал молчать, и молчание это было невыносимым. В нём была угроза и какое-то тревожное, как воздух перед грозой, предзнание.

Глаза наставника то темнели, то наливались сталью. Рядом с ним было трудно дышать, но это был не накат. Что-то другое, что с Тимом ещё не делали, но такое же страшное.

— Да даже если бы я пришёл к тебе и попросил — ты бы меня всё равно послал! — выкрикнул Тим. — Ну, скажи? Послал бы?

— Пока не знаю, — отозвался Дерен, и давление, которое испытывал Тим, вдруг исчезло. — Ведь ты же не пришёл.

— И тогда ты пришёл надо мной издеваться? — зло поинтересовался Тим, слушая, как в животе колотится сердце. — Пропусти, меня ждут!

Дерен стоял на единственной расчищенной тропинке. В обход пришлось бы ломиться через кусты. Не хватало ещё одежду рвать из-за всяких...

— А ты замечал, что ненавидишь именно тех, кому сам пытаешься причинить зло? — поинтересовался Дерен.

С тропы он не сошёл, показывая, что разговор не закончен.

Тиму следовало быть осторожнее. Свидетелей их разговора не было. А Дерен, похоже, владел не только привычным для Домов Камня ментальным накатом. Придушит — и следов не найдут.

Но отступать Тим не собирался. Не хватало ещё отступать перед всякими!

— Это тупая философия! — огрызнулся он.

— Не нравится философия? — деланно удивился Дерен.

— Она не в моде, и за неё мало платят, — развёл руками Тим, пытаясь улыбаться.

Хотелось сказать: ну, пропусти уже! Но это выглядело бы совсем по-детски.

— Это поправимо, — кивнул Дерен. — У меня есть для тебя работа по общей философии. На пятьдесят тысяч эрго.

— Ч-что за работа? — растерялся Тим, чуя подвох.

Сумма была большая, очень. Он даже ушам не поверил, услышав такую нереальную цифру. Это было примерно его годовое содержание.

Но через секунду до парня дошло:

— А-а... Ты хочешь подкупить чужого секунданта!

Дерен улыбнулся.

— Напротив, — сказал он. — Я хочу, чтобы завтрашняя дуэль ни в коем случае не сорвалась. Ты должен будешь выполнить всё, о чём вы договорились между собой. Но выполнить точно и обязательно. Я не хочу завтра прийти и увидеть, что вы просто проспали.

— А зачем тебе это? — нахмурился Тим.

— Считай за прихоть. В армии дуэли не приняты, хочу посмотреть, как это у вас делается.

— И ты не будешь вмешиваться в мои... Моё... Ну?..

— Не буду. Я плачу тебе именно за то, чтобы ты выполнил всё, как надо.

— И я не должен никому говорить о сделке?

— Это дело твоё. Хочешь — расскажи, если это не против ваших внутренних правил.

— И ты за этим меня искал? Здесь? — Тим оглянулся, словно бы из-за кустов могли выйти Анка, Данни и остальные.

Дерен кивнул и вызвал над запястьем зелёный голофайл для банковских операций.

Тим даже головой помотал: неужели не шутит?

— Да ты прикалываешься! — воскликнул он, принимая перевод и разворачивая подтверждение. Он искал в файле подвох.

Тим три раза перепроверил сумму. Потом обновил подключение и перепроверил ещё раз.

Поднял глаза: Дерена на тропинке не было.

— Хэдова бездна, — выругался Тим. — Вот это я влип. И что всё это значит?

Он медленно пошёл по тропинке, то и дело открывая приложение и проверяя личный счёт. Ему казалось, что это какой-то розыгрыш, что через пять минут сумма будет отозвана.

Однако Тим дошёл до усадьбы, и с эрго ничего не случилось.

Сообразив, что счёт можно проверить через банк, он заказал справку. И с удивлением прочитал, что всё верно, на его счету сейчас действительно 52 тысячи эрго.

Тиму стало нехорошо. Он не понимал, что происходит.

В ошарашенном состоянии он доплёлся до комнаты Данни. Постучал, готовясь выслушивать обвинения и нытьё, но приятель сам вышел к нему и молча зашагал по коридору к выходу из здания.

Тим выдохнул: хоть где-то повезло. Если бы пришлось ещё и с Данни ругаться, он бы точно сейчас свихнулся.

К счастью, Данни и в катере был задумчив и с разговорами не лез.

Зато они быстро купили баллончик с краской. Наносить её нужно было утром, перед самой дуэлью, иначе шутка не выйдет. И парни разошлись до ужина.

Дело было сделано. Нужно было подремать немного. Рано лечь спать не выйдет — вечером будут танцы.

А завтра рано вставать на эту проклятую дуэль. И зачем он только в неё ввязался?

Глава 14. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Поговорив с обоими «секундантами», Дерен прошёлся по парку, сверяя тропинки, беседки и фонтанчики с планом в дэп-рендере усадьбы.

Место завтрашней дуэли он нашёл легко — в парке было не так уж много запущенных и удалённых от центральной аллеи уголков.

Дерен задумчиво постоял в кустах возле утоптанной полянки.

Она явно была постоянным местом для розыгрышей — сканер браслета обнаружил две видеокамеры.

Камеры были хорошо замаскированы и выключены, но удалённые источники питания фонят всё равно. И для военного сканера «спящие» устройства записи уязвимы не меньше, чем работающие.

Анка наверное расстроится, когда камеры завтра не включатся от движения или по специальному сигналу.

Но мало ли, какие неполадки могли вывести их из строя? Это же просто гражданская техника. Её снимки даже в суде не считают за доказательство. Смысл подобных съёмок — исключительно глупый розыгрыш.

Если искусственно смоделированное головидео, порочащее героя съёмки, сочли бы за клевету и нарушение свободы личности, то бытовое видео — штука несерьёзная.

Считается, что неприкосновенности личности оно не нарушает, если не касается интимной жизни и не иллюстрирует противоправный поступок.

Пацанам нечего бояться. Вывалив запись в дэп на всеобщее обозрение, они просто посмеются над неприятным «наставником».

Дерен понимал, что ему уже придумали «легенду». Он видел лицо Тима во время его разговора с матерью. Для мальчишки «наставник» был «мерзавцем» и «убийцей людей».

Пилот улыбнулся бы, но не имел такой привычки — показывать эмоции. Хотя формулировка его рассмешила.

По надутой физиономии Тима выходило, что убийство человека большее преступление, чем убийство свиньи или курицы.

Не знает, что для жителя Э-лая супчик из человеческого подростка — деликатес? Придётся всё-таки заставить этого «секунданта» заняться классической философией...

А вот со вторым «секундантом» — хуже. Данни или поднапряжётся и ощутит правильное решение, или всё для него сложится очень плохо.

Дерен не понимал, как работает «паутина», но это не мешало ему предвидеть будущее в узловых точках.

Он подтолкнул Данни, но сделать за него выбор не мог.

Чужими руками тут ничего не решить. Если у Данни не найдётся сейчас энергии на правильное решение, не вытянет он потом и семью, свалившуюся в долги.

Хорошо, что мальчишке уже исполнилось восемнадцать... По крайней мере в таком раскладе шансы у него есть.

Размышляя на ходу — когда шагаешь по парку, особенно хорошо думается — Дерен вернулся в усадьбу и отправился в отведённые ему комнаты.

Там он разобрал наконец и присланные магазином вещи, и те, что привёз с собой. Снял неудобный костюм и облачился в комбинезон, сунув в ножны под мышкой десантный нож.

Можно было взять станнер, вопросов у полисов он бы не вызвал, но вибронож в умелых руках более грозное оружие.

Поужинать Дерен решил в городе. Потому написал Сайко, что этот вечер у неё свободен, и она может отоспаться перед завтрашними занятиями, которых никакие глупые дуэли отменить, разумеется, не могут.

Сайко и Майле уже летели домой, в усадьбу. Они включили голосовое общение и начали щебетать, рассказывая, как прошёл день.

Дерен рассеянно слушал, качая из дэпа информацию о незаконной торговле биоимплантами в Акре. По всему выходило, что этим «горячим» товаром занимаются три банды, две из которых держали центр города.

Пилот знал, что его заказом обязательно заинтересуются бандиты, тут иначе и быть не может. И не факт, что ему захотят продать дорогую игрушку, а не взять эрго и испариться.

В прошлый раз он сознательно не показывал, на что способен. Пусть с обеих сторон будут коты в мешках.

Перед тем, как лететь в город, Дерен заложил над поместьем вираж.

Гражданский катер не давал даже десятой части привычной скорости, и он прямо через обзорный экран, не пользуясь увеличением, разглядел в парке группу мальчишек, одного из которых узнал по пушистой белой шевелюре.

Пока разворачивал катер, мальчишки скрылись в кустах. Дерен не смог высмотреть Данни: был ли он в этой группе? Понял ли намёк?

Белый и пушистый Анка имелся в поместье один. А вот рыжих....

Дерен смотрел вниз и ощущал непривычное теснение в груди. И злость. Горячую адреналиновую злость на устройство этого проклятого мира.

Братьев и сестёр у Дерена не было, как не было даже случайных внебрачных детей.

Но второй пилот, Рэм Стоун, сумел научить его дёргаться из-за такой мелочи, как мальчишки. Обращаться с подростками мягче, чем обращались когда-то с ним самим.

Не ломать на живую, пересобирая во что-нибудь менее разрушительное, а давать шансы, подталкивать к нужным решениям, помогая им вызреть.

Рэм научил его искусству обучать глупое и незрелое. Научил радоваться чужим результатам.

Это как возня со щенками. Но... где ж наберёшь хозяев на всех брошенных родителями щенков?

Его душил гнев. За неполные сутки Дерен успел увидеть в усадьбе так много пустых и никчёмных взрослых, так и не выросших до конца, ничего не сделавших для себя и мира...

Он понимал: эти мальчишки, такие живые и забавные, тоже вырастут ничего не сделавшими людьми: мерзавцами, мелкими сплетниками и мошенниками, развратниками и предателями.

Почему тысячелетие сменяет тысячелетие, а люди почти не меняются? Цивилизация жива только немногими, кто жертвует ради неё всем, выдавливает из себя раба, скованного условностями человечьего стада.

Остальные же век за веком хотят защищённости и безделья.

Век за веком они гонятся за богатством и властью, не слыша себя и мира. Из маленьких забавных щенков они становятся старыми больными псами, место которым на бойне.

На Экзотике, как будто специально, чтобы позлить Дерена, придумали истинное совершеннолетие. Проклятые 42, когда жизнь заканчивается.

Юность уходит, в крови прекращают бурлить гормоны, и вот перед нами воистину взрослый человек: с глазами, подёрнутыми плёнкой, как у дохлой курицы.

Всю юность эти куры клевали деньги и власть. Они отяжелели от золота, оплавившегося в их кишечниках, потеряли свой маленький птичий разум.

Дерену захотелось распахнуть дверь, спрыгнуть в парк и устроить пацанам «небо в северных звёздах». Но он должен был сдерживаться и давать им возможность выбрать самим.

Пилот мысленно улыбнулся, вспомнив про завтрашнюю «дуэль».

Ну, свой-то адреналин он утром всё-таки сбросит. Тут они сами этого захотели.

До Акры было всего полчаса лёту, но это до центра, а не до окраин у космопорта. И когда катер опустился на крыше огромного здания вим-маркета, напоминающего чашу, город уже окутался маревом серебристого тумана.

Акра была одним из красивейших городов Пояса дождей. Сердце Дерена стукнуло неуверенно, а потом повисло в пустоте, и пилот замер, не смея двинуться с места.

«Всё-таки, — подумал он. — Это чудо тоже создано такими же внешне глупыми и никчёмными людьми. Что-то же в них есть за слоями бесчувственной грубости и непонимания мира?

Он вздохнул, удерживаясь от желания усесться на крыше и весь вечер смотреть на город. Нашёл лифт, спустился вниз. Без труда отыскал кафе «Силки», где ему забили стелку.

До назначенного времени было ещё около часа. Самое то, чтобы осмотреться на предмет путей отступления. А потом поужинать, чтобы дать бандитам рассмотреть себя. Будет безопаснее, если они успеют навести справки.

Дерен подозвал официантку, заказал мясо и салат.

В кафе было уютно — ретростиль: дерево и текстиль. И древние ловушки из палок и верёвок — так когда-то предки охотились на зверей.

Дерен вдруг ощутил себя охотником. Официантки в длинных платьях... Незнакомая, но мелодичная музыка... И где-то рядом — добыча, торговец, который явился на встречу.

Пилоту всё это очень нравилось: и девушка была симпатичная, и еда вкусная, и охота на людей ему тоже была привычна. Тим понял правильно: Дерен «убийца людей».

Заметил пилот и парня, который наблюдал за ним, маскируясь за голоменю.

Парень был другой, не из тех, с кем Дерен познакомился прошлым вечером. Совсем не бандитского вида, этакий студент последнего курса: умное лицо, внимательный взгляд.

Дерен доел и поманил парня. Тот явно сидел в «Силках» по его душу.

Парень не стал ломаться, подсел почти сразу, только глянул для подстраховки в комм.

— Мартин, — представился он.

— Вальтер Дерен.

— Слушай, — начал парень в лоб. — Я знаю, кто ты такой. Ты легко мог бы взять имп через вашу военную разведку.

— А захотел купить, — усмехнулся Дерен.

Попроси он подогнать ему ипмлант имперских разведчиков, движухой заинтересовалась бы и разведка Содружества. А ему это было пока что лишнее.

Разведка и так обо всём узнает, но не сейчас. И хорошо бы, чтоб через пару месяцев, когда он уже улетит.

— Ну, тогда гони залог. — Мартин набрал цену в окошке комма.

— Ничего себе, ты накрутил. Почти 45%.

— Но я рискую.

— Это да. Тридцать?

— Ну и на фига это мне, а? А если ты подсадка? Я не хочу сидеть за 30%.

— А за 45 хочешь? — развеселился Дерен.

— Сюда как раз заложена сумма на адвоката.

— Разумно, — кивнул Дерен. — Обратно потом примешь?

— Приму. За четверть цены. И товар твой возьму, если не пошутил.

— Годится. С меня спиртное. Закажи сам?

Парень кивнул и немного расслабился: полисы спиртное не предлагают, только наркоту, чтобы тебя же потом и спалить. А спиртное для совершеннолетнего не статья.

— Ну и что там у вас наверху? — спросил Мартин, пригубив кислотного цвета коктейль.

— В космосе или вообще? — уточнил Дерен.

— В космосе.

— Там хорошо. Там бы имплант я уже купил.

— На хрена он тебе нужен, а?

— Ну, вот поймают тебя рано или поздно, тогда расскажу.

— Как это?

Дерен улыбнулся и смерил продавца особым мутным взглядом разом потемневших глаз:

— Парень ты неплохой. Десять лет тюрьмы пока не заслужил. Адвокат у меня есть. А вот человека для мелких поручений пока не имеется.

— Да тьфу на тебя! — рассмеялся Мартин. — Это ты мне типа судьбу предсказал?

Дерен пожал плечами. Предвидение таких простых событий ему ничего не стоило. Но ведь спасибо-то не дождёшься.

— Ты берегись хоть немного, — сказал он без нерва. — Работа у тебя опасная. Когда буду переводить тебе эрго — не потеряй мой номер.

— А ты будешь переводить? — удивился Мартин.

— Я же сказал — я особо и не скрываюсь. Может у вас, на гражданке, покупка импланта серьёзное преступление, а у нас тянет только на дисциплинарную статью. Ты же знаешь, что десант поголовно сидит на имплантах. Мне нужно только чтобы про мой — до поры до времени никто ничего не знал. И ты — если тебя возьмут — промолчишь. И я тебя выкуплю. Тебя могут выкупить и подельники, но не в этот раз. И тут я не виноват.

Мартин вздохнул и провёл ладонью над коммом.

— Значит, это правда? — сказал он. — Имперцы тоже могут... Ну...

— Правда, — кивнул Дерен.

— А чего мне следует опасаться? — спросил Мартин, беспокойно оглядываясь.

— Это какая-то давняя история, — скупо пояснил Дерен. — Она не связана с нашей сделкой.

Мартин кивнул, встал и молча направился к выходу из кафе.

Дерен понимал, что парень заточил команду своих «продажников» совсем под иной расклад.

Он заказал йилан и приготовился ждать.

Пилот знал, что Мартин скоро вернётся и принесёт пару образцов. И уже не надо будет напрягаться и искать в них подвох.

Глава 15. Ирик Дисталь

Аскона, провинция Лейн, усадьба «Северное гнездо»

Катер опускался медленно — охранники демонстративно подсвечивали его радарным лучом, словно бы предупреждая, что все визиты к опальному Имэ фиксируются, и гостю нужно хорошенько подумать, прежде чем опустить на пустую стоянку свою машину.

Может, ещё не поздно повернуть назад?

Но Ирик Дисталь был слишком раздражён. Он летел два часа, и легче ему не стало. Напротив, чем больше он размышлял о случившемся, тем сильнее ему хотелось стереть Дерена в порошок, посыпать этим порошком коктейль и пить долгими медленными глотками. Кривясь от мерзкого вкуса.

Как смел какой-то имперский пилот с какими-то непонятными умениями и видениями «истинного цвета» (кто бы знал, что это такое?) даже на глаза ему попасться без спроса?

Взбешённый медленной посадкой, Ирик почти вбежал в круглый дом с башенками.

Такой же молочно-белый, как и усадьба леди Антарайн, дом никак не выдавал, что его хозяин принадлежит к другому Дому. К Аметисту, одному из сильнейших и самых авторитетных ещё десять лет назад.

Потеряв эрцога, чья жизнь оборвалась неожиданно даже для личных медиков, Дом Аметиста забурлил, словно гнездо шершней. Полилась кровь.

Эрезиамо Анемоосто 236 лет держал Дом железной рукой. Но теперь его наголодавшиеся по власти подданные хотели видеть главой Дома представителя своей ветви. И ветвей этих было слишком много.

Эрцог Дома Сапфира, Аний Локьё, с детства приятельствующий с внезапно почившим эрцогом Дома Аметиста, четыре года назад сумел вмешаться в этот бедлам и пропихнуть в регенты «своего» человека — Линнервальда.

Линнервальд принадлежал Дому Аметиста только корнями, но не сердцем.

Этому «белому гусю» — так на Экзотике называли затворников, которые почему-то не отсиживались в хаттскую, а воевали — была противна любая власть. Он ничего не хотел для себя и этим устроил всех.

Однако Линнервальд согласился только на должность регента. И Локьё вдруг выступил за кандидатуру наследника из рода Имэ — юного Эберхарда. Племянника опального Ингваса.

Репутация у мальчишки была гадкой. Его дядя, Ингвас Имэ, сумел привлечь парня ко всем своим некрасивым делишкам, включая контакты с алайцами и физическое устранение наследников младших ветвей Дома.

Поговаривали, что он даже подкладывал Эберхарда под алайского генерала, дабы заручиться его поддержкой. Парень не выдержал такого обращения и сбежал. А Локьё поймал его и... усадил «на трон».

Интересам Локьё к проблемам Дома Аметиста было лет двести. Видимо, у него нашлись серьёзные мотивы для такого решения, вот только озвучивать их он не собирался.

Надеялся рулить психически ущербным парнем до тех пор, пока он не достигнет истинного совершеннолетия? Говорят, Линнервальд долго и безуспешно лечил наследника, пока Локьё не затребовал его «ко двору».

Конечно, правды тут никто не расскажет. Но иначе зачем Локьё принял кандидатуру Эберхарда и даже забрал его к себе в Дом, где возился с собственным малолетним наследником примерно того же возраста?

Эберхарда проще было сослать в резервацию за преступления дяди. Это дядя был действительно нужен Дому, с его-то умением работать с энергиями Аметиста. А племянник — просто мешающий всем щенок.

И, тем не менее, Локьё пригрел его.

Эрцог Дома Сапфира вообще любил странные и неожиданные решения. Вот так же неожиданно он вытянул из небытия никому не известную карту — отыскал на Гране наследника для своего Дома. Некого Лессарда — полукровку по гранской линии.

Этот парень, потомок родного брата Локьё, всплыл вообще ниоткуда. Родители его исчезли, как и документы. Даже возраст парня пришлось определять медикам.

А вот способности юного Лессарда никто оспорить не мог.

Мальчишка был одарён судьбой так, что в Домах Камня снова начали молиться богам. А ведь последние 20 лет казалось, что боги отвернулись от Содружества и уселись понаблюдать за его агонией.

Боги жестоки, или их просто нет.

Много тысячелетий люди гадают: что правит миром? Движение невидимых сил или непознанные пока законы?

Люди словно слепые котята тычутся в мир, встречая то материнский сосок, то холодную сталь случайного живодёра.

Слепые котята, лучше не скажешь.

Пока слуга вёл Ирика Дисталя в покои Ингваса Имэ, мысли о наследниках всех мастей так и лезли рыжему в голову.

Развелось девчонок-мальчишек! Наследнику Дома Сапфира, этому самому Лессарду Локьё, было не больше двадцати трёх, а Эберхарду Имэ и дурочке Сайко — и того меньше.

Что за времена пошли, когда в Домах не могут найти нормальных взрослых мужчин! Белые б взяли эти их проклятые «способности» к хождению по паутине! Зачем они вообще нужны?

Да имей Ирик Дисталь достаточно денег и власти, он вышвырнул бы Дерена, как муху, залетевшую в суп. И брезгливо отодвинул тарелку.

Но власти не было, только паутина причин и вселенских связей вздувалась узлами и нитями. Однако и они были недоступны для слабого.

Слуга распахнул перед Ириком дверь и остановился, пропуская его вперед.

Рыжий вошёл в комнату, такую же круглую, как и дом. Лишённую личных предметов и украшений.

Имэ даже расстановкой мебели напоминал о скудности своего затворничества.

Комната была почти пуста, только в центре висел столик с чайными принадлежностями и два кресла.

В одном из них дремал невысокий пожилой мужчина, закутанный в накидку из меха гигантской белки. Дешёвого меха из старой части Граны.

Услышав шаги, он разлепил глаза, скорбно поджал губы. Ингвас Имэ любил демонстрировать терзающую его телесную немощь. Вот только сочувствовать ему Ирик не собирался.

Он подошёл к столу, изображая улыбку.

— Рад видеть одного из лучших представителей Дома Аметиста!.. — начал он, улыбаясь, как ему казалось, льстиво.

— В изгнании, — перебил Имэ и то ли улыбнулся, то ли поморщился, указывая на кресло. — Присаживайся дорогой друг. Я рад, что ты решил скрасить одиночество больного старика.

Полчаса они говорили ни о чём, потягивая аперитив, потом поужинали. Имэ ел скудно, всячески подчёркивая свою болезненность.

Но когда Ирик заговорил наконец о том, что его привело в поместье рода Имэ, подобрался вдруг как охотничья собака.

— ... Какой-то странный э-э... Дерен... — рыжий с трудом нащупывал слова, чтобы не сорваться с куртуазности в ругань.

Воспоминания о ночи в усадьбе леди Антарайн всё ещё терзали его.

— Дерен? — быстро переспросил Имэ. — Так значит, Линнервальд не успокоился и снова начал тасовать потенциальных наследников?..

— Наследников? — растерялся Ирик Дисталь. — А при чём здесь?..

Он понял, что часть интриг как всегда от него ускользнула.

— О... — вытянул губы Имэ и хитро улыбнулся. — Это тайная и сложная многоходовка. Линнервальд пытается дискредитировать Дом Оникса...

— Дискредитировать? — Ирик понял, что понимает теперь только то, что вообще ничего не понимает.

Он был далёк от столичных интриг, но...

В висках у него заныло от напряжения. Разве Линнервальд имеет хоть какое-то отношение к наследникам дома Оникса?

Да что же творится в этом послевоенном бедламе? Сапфир определяет судьбу Аметиста, Аметист лезет в Дом Оникса...

Имэ улыбнулся хитро и покровительственно. Даже находясь в опале, он знал гораздо больше мелкого аристократа.

— А зачем же ещё Линнервальд летит на Аскону? — спросил он, кривя сухие губы в улыбке. — Это ведь он подсунул вам гм... имперского эксперта по чистоте цвета?

— Дерена? — переспросил Ирик.

— Ну конечно! — осклабился Имэ. —Ты же понимаешь: если Дерен признает наличие дара у Сайко — это не будет иметь совершенно никакого веса. Ведь кто такой Дерен? Имперский выскочка...

Ирик Дисталь с усердием закивал.

— А если он не признает дар, — продолжал Имэ. — То, конечно, никто не признает его мнение легитимным. А вот сомнения будут посеяны...

Лицо Ирика Дисталя засветилось наконец понимающей улыбкой, и Имэ, покивав ему и подлив чаю, продолжил.

— Это не вызовет смены наследницы, к сожалению. Его мнение слишком слабо. А вот доходы Дома упадут ещё больше. Ты же понимаешь, дорогой друг, что сомнения в наследниках торгового Дома — это прежде всего бизнес-проект. Не удивлюсь, если этого Дерена подкупили враги Дома Оникса... Возможно, это изгои из резерваций стремятся вернуться к власти. Ведь ходят слухи, что Дерен бывал в Старой Крайне и говорил с братом эрцога Пресохи!

Ирик был потрясён. Да что там — его просто заколотило от едва сдерживаемого гнева.

Он разом забыл про собственные проблемы, выдавив:

— Ты кладезь мудрости, дорогой Имэ. Но что нам делать? Как обезвредить гадину? Можешь ли ты?..

Опальный истник^[8] покачал головой.

— К сожалению, вмешательство в паутину связей оставляет след. Опытный менталист сразу разоблачит меня. А Линнервальд будет у вас уже утром. Боюсь, он знает даже мою манеру плетений, и долгого расследования ему не понадобится.

Ирик поник.

— Но неужели никак? — выдавил он.

Имэ задумчиво пожевал губами.

— Можно ослабить змею на уровне создания личной воронки граты или причинных мешков, — предложил он. — У Дерена обязательно есть грехи. А если нет — его несложно очернить перед леди Антарайн, вызвать душевное смятение. И причинный мешок затянет змею, словно болото.

— А как это делается? — спросил Ирик.

О таком он даже не слышал.

— Смотри! — Лицо Ингваса Имэ стало хищным.

Чувства Ирика обострились, и он увидел, как линии вселенской паутины засияли вокруг головы старика. Он стал прекрасен, словно громовержец.

Ирик не испугался видения. Он знал, что сознание стимулирует сознание. Он никогда раньше не видел линии паутины так чётко и явно, но рядом был тот, кто видел, и он словно бы открывал перед более слабым окно.

— Ханер камат, — заворожённо прошептал Ирик.

Ах, как бы он сам хотел видеть и понимать эту вязь из причин и следствий! Эти узлы, возникающие там, где линии сталкиваются и испепеляют тех, кто окажется у них на пути!

Как же Имэ может сдерживаться, имея такую силу? Ведь паутина, такое виртуозное владение ею, это и деньги, и власть...

И смерть для врагов!

Глава 16. Тим

Столица экзотианской Асконы — Акра

Тим ввалился в общие с Анкой апартаменты из двух спален и гостиной, прошёл в свою комнату и рухнул на кровать прямо в обуви.

Ему казалось, что разговор с Дереном вымотал его почти до обморока, что он отрубится, едва коснётся подушки. Но мысли не оставляли, и уснуть парень не смог.

Анка куда-то слинял, за окном щебетали птички. Самое то, чтобы подремать. Но Тим ворочался, не понимая, что же он сделал не так?

Он уже и ботинки спинал, чтобы «не дышали на совесть», и окно затянул защитной сеткой, приглушив птичек. Но сон не шёл.

Ну, вот чего хотел от него Дерен? Зачем эти эрго?

Может, нужно всё-таки пойти и вернуть их наставнику? Или рассказать всё Анке?

Но ведь брату эрцога не объяснишь, почему Тим не отказался от денег сразу. У него-то семья вполне обеспеченная. Для Анки деньги — вопрос гордости, а для Тима?

Анка бы точно не стал принимать подачку. А ему, Тиму, значит, нормально? То есть если деньги нужны, то это как бы и не унижение?

В животе у Тима всё перевернулось. Однако тут же пришло понимание, что унижение он испытал только сейчас, когда сам себя накрутил.

Наставник не старался его унизить. Он сказал: делай всё, как договорились. И Анке рассказывать не запретил.

Но в чём же тогда подвох?!!

Дерен пришёл на поляну не просто так. Он знал, что дуэль будет фальшивая. Он мог попытаться подкупить секундантов, но зачем-то предложил деньги просто так.

Дал понять, что всё знает, он согласен на эти дурацкие условия и даже готов доплатить, чтобы всё было именно по-дурацки.

Но как это поможет ему сохранить лицо в предстоящей дуэли? Раз он всё знает, то мог бы попросить проверить «оружие»...

Но деньги?

Ну, зачем он всучил Тиму деньги? Да ещё такую сумму, отказаться от которой было почти совсем невозможно?

Или он его проверял? Если бы Тим отказался, то?.. Что?..

На дуэль отказ Тима, похоже, вообще никак не влиял.

Может, Дерен решил таким манером познакомиться с семьёй Тима?

А на кой ему эта семья? Это не семья Анки, это у него брат — эрцог.

Изворочавшись на постели так, что пришлось переодеваться к ужину — не идти же мятым — Тим решился перевести деньги обратно.

Он открыл банковскую выписку, запутался в номерах счетов... Разозлился...

И только потом догадался открыть файл самого перевода.

И обнаружил, что тот сделан не лично, а через благотворительный фонд. Чтобы его вернуть, нужно было сначала написать письмо с мотивировкой отказа, а потом ждать, пока его утвердят попечители.

Тим решил, что тупит: какой к Хэду, фонд? Но иначе не выходило, как он ни пробовал.

Промучившись целый час, он понял, что почти опоздал на ужин. И дал себе слово сегодня же подойти к наставнику и попросить его забрать деньги назад.

В конце концов, как запихал, так пускай и вытаскивает.

А он... Он бедный, конечно, но не нищий!

Вся компания Тима — Анка, трое рыжих Дисталей и полдюжины племянников всех мастей — уже поели и болтали на террасе, сдвинув сразу четыре столика.

До Тима дошло, что эрго придётся отдавать втихаря. Если он пойдёт к наставнику у всех на виду, то и рассказывать эту историю придётся всем. И все ему скажут, что надо было сразу кидать эрго наставнику в морду. А он...

Тим жевал салат и с тревогой озирался. Он же дал себе слово! Раз решил подойти и отдать деньги...

Он высмотрел за самым крайним столиком Сайко и её компаньонку. Но наставника с ними не было.

Не появился Дерен и на танцевальном вечере. Где его поселили, Тим не запомнил и стеснялся спросить. Да и у кого? Сайко сразу начнёт что-нибудь подозревать, она же в курсе всей этой истории.

Парень уговорил себя, что встанет пораньше и отдаст Дерену деньги перед дуэлью.

И сосредоточился на развлечениях.

Танцы и в самом деле отвлекли его от дурных мыслей, но ночью прихватило по новой. Тим снова ворочался и не мог уснуть.

Пару раз он порывался идти искать спальню этого идиота наставника. Его осенило, что можно расспросить кого-то из слуг. Но... как вломиться к почти незнакомому человеку?

Здрасьте, я вам деньги пришёл вернуть?

На этой мысли Тим всё-таки задремал и едва не проспал дуэль. Его разбудил весёлый и бодрый Анка.

— Ты готов? — он распахнул дверь в спальню Тима и вытаращил глаза: — Да ты ещё не оделся! А ну, стартуй хайбором! Нам же нужно ещё палки готовить!

Тим понял, что утром он тоже не сможет отдать эрго, и поплёлся за Анкой в парк.

Он уже понимал, что совершил какое-то неведомое преступление, и расплата придёт очень скоро.

На оговорённое для дуэли место на берегу реки парни принеслись бегом. Там их уже ждали все трое рыжих. Только Данни всё ещё не было.

Краска, к счастью, хранилась у Тима.

Он достал приготовленные перчатки, срезал две толстые длинные ветки нужного дерева и на одну из них нанёс краску.

Она сразу впиталась, и заметить её невооружённым глазом было практически невозможно. Через полчаса она вступит в реакцию с древесным соком и проявится — мама не горюй! Такие отпечатки оставит — не отстираешь!

Анка повесил над полянкой голограмму песочных часов. До оговорённого времени оставалось двадцать пять минут.

Он начал тыкать в номер Данни, но номер вёл себя как неактивный.

— Сломалось что-то? — встревоженно спросил рыжий Дикси.

— Наверное, — раздражённо кивнул Анка. — Беги за ним! Мы постараемся затянуть время.

— Да ты чего! — возмутился Дикси. — Тут полчаса надо бежать! Он или сам уже ломится по кустам, или мы его притащить не успеем.

У Тима вдруг защемило в груди. Какое-то дурное предчувствие... Деньги эти, Данни пропал...

А вдруг к Данни тоже приходил Дерен? И Данни сказал ему что-то не то, не взял эти проклятые эрго, и Дерен его убил.

Ведь если бы Тим не взял деньги, никто не знает, вернулся бы он в усадьбу? А что если Деренвоспользовался бы какой-нибудь психической штукой? Отсроченным внушением смерти?

Тим уже решился было обо всём рассказать Анке и парням, но номер Данни вдруг отозвался. С него пришло сообщение и вывалилось голограммой посреди поляны.

На голо был сам Даниэль Антарайн собственной персоной. Вид у него был отстранённый, и Тим сразу понял: это не трансляция — запись.

— Приношу извинения за моё вынужденное отсутствие, — сказал Данни, глядя в пустоту. — Мне пришлось срочно улететь этой ночью. Послание я записал в космопорту, и, боюсь, мой номер уже не активен. Но сообщение заархивировано и отослано на маяк. Вы его скоро получите. Благодарю за оказанную честь знакомства с вами, но у меня дурные предчувствия и я нужен дома.

— Хэдова бездна! — вырвалось у Тима.

Вот оно, значит, как! Мать Тима всё-таки уговорила Данни лететь домой!

А он, дурак, чуть было не раскололся.

Наверное, мать достала заключение медиков о том, что отец Данни при смерти. И он наконец поверил.

Парням об этом не стоило пока ничего говорить. Иначе Анка задумается, откуда Тим узнал о болезни отца Данни. Официального-то объявления не было.

— Чё-то случилось, наверное, — подытожил Дикси.

— Надо переиграть с секундантами, — предложил Румо. — Я заменю Данни. Или пускай его заменит Николь-Арлен.

— А я? — возмутился Дикси.

— Тебе нет шестнадцати, — нахмурился Анка. — В кодексе прописано, что малолеткам нельзя.

— Да кто сказал, что надо играть по правилам! — надулся Дикси. — Откуда он знает, что написано в кодексе?!

— Дикси, не зарывайся, — одёрнул его Тим. — Надо, чтобы всё было честно!

— Честно? Это ты называешь честно? — обиженный Дикси указал на окрашенную палку. Кора её уже потемнела, и теперь она хорошо отличалась от более светлой товарки. — Это когда розыгрыши были честными?

— Дикси заткнись! — взвился Анка. — Палки правильные. Нужной длины, согласно всем канонам! Там ничего не написано про краску!

Но утихомирить младшего Дисталя всегда было непросто.

— Да какая это дуэль! — заорал обиженный Дикси. — Вы же драться вообще не умеете! Это же у вас не оружие, а чисто поржать!

— А что не так с вашим «оружием»? — Наставник Дерен появился словно бы из-под земли.

Тим только что оглядывался. Деревья росли негусто, он бы заметил, как кто-то идёт по тропинке. Но там было пусто!

Наставник явился не в белом костюме, как у парней, а в военном комбинезоне, по которому судорогами пробегали цветовые пятна.

Как только Дерен шагнул на поляну, комбинезон стал кристально белым, подстраиваясь под одежду парней.

Тим запоздало подумал, что на этой ткани, возможно, вообще не остаётся следов. Это же не одежда, а тоже почти оружие. Даже левый рукав специально укорочен, и заметна часть массивного спецбраслета, обвивающего руку.

Зря они собрались шутить с военным пилотом ранним утром в заброшенной части парка. Что ему пятеро пацанов? Даже не владей он ментальными техниками, а он владеет...

Во рту у Тима пересохло. Не надо было брать эти проклятые деньги. И в секунданты не надо было лезть.

— Да всё так! — возмутился Анка. В этой компании нервы у него были самые крепкие. — Не обращайте внимания, «наставник»! Всё прекрасно! Просто один из секундантов вынужденно отсутствует. Маленький форс-мажор.

— То есть проверить оружие мы не можем из-за неполного комплекта секундантов? — уточнил Дерен и улыбнулся. — Хорошо. Тогда ты берёшь моё. Это же предусмотрено кодексом, не так ли?

— Не так! — взвился Анка. — Такого там нету!

— Да неужели? Параграф 132, пункт 5. Открывай документ и читай.

Он нахально развернул голограмму со своего мощного военного браслета.

— Мы всё равно не можем биться! — взвился Анка, едва взглянув на файл. — У тебя нет секунданта!

— Значит, нарушение правил с оружием ты признаешь?

— Нет!

— Тогда обойдёмся без секундантов, — пожал плечами Дерен. — Это тоже есть в кодексе. Бери эту, — он кивнул на палку, лежащую на траве. — Ничем не намазанную. Я тут уже полчаса стою и всё видел.

Анка, несмотря на буйный нрав, всё-таки воспитывался в аристократической семье. Он взял себя в руки и перестал орать.

— Нет, — отрезал он. — К чёрту палки! Секунданта у тебя нет, дуэль откладывается.

— По правилам, можно вообще отказаться от секундантов, — усмехнулся Дерен. — Их отсутствие не может помешать поединку, если одна из сторон не удовлетворена соблюдением правил, а я — не удовлетворён. По кодексу я имею право сменить оружие.

Дерен сунул руку за пазуху и вытащил вибронож.

Сердце у Тима окончательно опустилось куда-то вниз и забухало там.

Он нащупал коммуникатор. Нужно было хотя бы сообщение отправить. В Администрат, по тревожной кнопке.

Но он не успел ничего сделать. Дерен срезал с куста акации ветку и спрятал нож.

Просто длинную тонкую ветку. Совсем не похожую на оружие.

— Годится? — спросил он у Анки.

И одним слитным движением врезал ему по плечу, потом по другому...

Он бил почти не касаясь, просто обозначая движение. У Тима в глазах замелькало от скорости, с которой наставник обращался с этим лёгким оружием.

И передвигался он так же быстро. Следующий удар достался Николю-Арлену, который вскрикнул и отступил, потом снова Анке, растерянно замершему посреди поляны.

Рыжего Дикси Дерен обогнул, как препятствие, бросив через плечо:

— Брысь!

Видимо, команду он подкрепил ментальным приказом. Малолетку как ветром сдуло.

Румо крикнул что-то возмущённое, и тут же получил прутом прямо по заднице.

Он взвизгнул как щенок и бросился бежать. Но не тут-то было.

Дерен передвигался с такой скоростью, что у Тима двоилось в глазах. Наверное, параллельно пилот использовал и незнакомое ментальное воздействие, дезориентируя противников.

Он согнал вместе Анку и двух рыжих парней, продолжая награждать их ударами.

Тим замер, обхватив руками плечи. Ну они и попали. Это была не дуэль, а избиение младенцев.

Сначала ему показалось, что действия Дерена больше пугают Анку и Рыжих, пока он не увидел красный рубец, вспухший на руке Николя-Арлена.

Тим читал про такое. Про почти бесконтактные удары. Обычно этим славились мастера в Старой Гране. Где же учился этот?

Парни пытались сопротивляться, но Дерена это даже забавляло. Он прекратил избиение только когда Анка закричал:

— Хватит! Я пожалуюсь брату!

— Ну, беги, — пожал плечами Дерен и остановился.

Морок опал. Они снова стояли на поляне, а не кружились на хэдовой карусели.

Рыжие, как только Дерен опустил прут, кинулись к усадьбе. Напролом, через заросли кустарника.

Анка, вздрагивая от боли, попытался отступить с достоинством, но это было смешно. Он неловко пятился к тропинке, опасаясь повернуться спиной.

Только Тим продолжал стоять, как потерянный, обхватив руками плечи.

Ему ни одного удара не прилетело, но ноги одеревенели от страха. И сделать с полянки хотя бы шаг он просто не мог.

Дерен проводил Анку глазами и обернулся к Тиму.

Тот зажмурился. Он понимал, что дело дойдёт и до него.

Глава 17. Тим

Столица экзотианской Асконы — Акра

Секунды шли, но ничего не происходило. Тим открыл глаза.

Наставник стоял рядом, разглядывая его. Приятелей уже и след простыл. Они про него забыли.

Ну да, как до дела доходит, так каждый сам за себя.

Друзей у Тима в это компании не было. Он мог бы покороче сойтись с Данни, но им помешали условности. Оба хотели казаться больше аристократами, чем были на самом деле.

— Ну, давай уже, бей, — сказал Тим.

— Зачем? — удивился Дерен. — Я читал, что секунданты по кодексу обладают неприкосновенностью. Пришлось ночью изучать этот ваш древний кодекс. Вот делать мне было нечего.

Дерен потёр запястье возле браслета, словно оно у него заболело конкретно от изучения кодекса аристократов.

Тим такую фигню не читал, это Анка был помешан на правилах. Но больше всего он любил их придумывать сам. Тим бы не удивился, узнай он сейчас, что дуэли парни проводили вообще мимо кодекса. Читать-то Анке тоже не очень нравилось.

— Да ну его этот кодекс, — буркнул Тим. — Бей. Я вместе с Анкой живу. Да и бассейн... Не могу же я вернуться без синяков. Он не поймёт.

— Да неужели? — Дерен выбросил ветку акации и уставился на Тима с неожиданным интересом. — Боли, значит, ты не боишься, а боишься осуждения приятеля, который тебя бросил? А почему?

Парень задумался. Он привык составлять Анке компанию. Привык потакать всей чуши, что приходила приятелю в голову. Он просто не знал, как можно иначе.

Правила в их компании всегда придумывал Анка. Так сложилось. Брату эрцога нравилось придумывать что-нибудь этакое, а остальные привыкли ему подчиняться.

Это казалось нормальным, пока не прозвучал вопрос в лоб: почему? Только потому, что Анка — брат Хьюго?

Дерен ждал ответа. Нужно было что-то сказать, и Тим спросил, кивнув на ветку:

— А как ты это делал? Это же просто акация, она сто раз должна была поломаться.

— Ветка всего лишь обозначала движение, — улыбнулся Дерен. — На самом деле такие удары можно наносить и без оружия.

— А как? Это грантское, да? — оживился Тим.

Про оружие было интересней всего. И десантный вибронож тоже очень хотелось рассмотреть поближе. Он такой нож только по голо и видел.

— Это данник, — пояснил Дерен. — Очень древнее боевое искусство. Меня учили ему в детстве.

— А где?

— В Союзе Борге.

Тим даже не слышал никогда про Союз Борге, но сразу понял, что это что-то очень крутое. Интересно, в Содружестве или в Империи?

— Но ты же, наверно, и на палках драться умеешь? — выдохнул он, осенённый страшным предчувствием. — Ты мог бы просто...

— А смысл? — удивился Дерен. — Кости вам переломать?

Он поднял тяжёлую длинную палку, заготовленную секундантом, осмотрел и покачал головой.

Его пальцы слабо светились. Тим догадался, что это какая-то силовая защита.

Нашли они к кому лезть с дуэлями. Дебилы. Законченные.

Парень ощутил, как по телу выступает пот запоздалого страха. Как роса на траве. Ему стало жарко и одновременно зябко.

— Шёл бы ты в усадьбу, — сказал Дерен. — Ты весь мокрый. Эта ваша одежда — она без терморегуляции.

Тим кивнул. Покупать костюм с терморегуляцией было почти на порядок дороже.

Он попробовал сделать шаг, и ноги с неохотой послушались. И только тогда парень вспомнил про эрго, вытащил комм и открыл банковскую выписку.

— Может, ты заберёшь деньги? — попросил он наставника. — Я хотел назад их перевести, и не нашёл, как.

— Не заберу, — отрезал Дерен, и глаза его тут же изменили цвет: он рассердился, и Тима прошило словно иголочками. — Эрго тебе нужны. Плохо, что ты сам этого не понял.

— Но зачем? — растерялся Тим. — Зачем всё это было? Я полночи не спал...

— А что делал?

Глаза Дерена чуть потеплели. Похоже, наставник не хотел, чтобы вспышки гнева вырывались наружу и быстро с ними справлялся. А почему?

Кто Тим такой, чтобы из-за него сдерживаться?

— Думал, зачем всё это... — осторожно пояснил парень, понимая, что сейчас лучше не врать. Дерен сердится, и можно доиграться до наката. Пусть лучше объяснения будут сумбурными, но уж как есть. — Я никак не мог понять, что мне нужно было сделать с деньгами. Тоже домой лететь? Ты же и Данни перевёл деньги, да? — Тим ёжился под колючим взглядом Дерена, но тот ждал объяснений, и молчать было нельзя. — Или надо было не брать эрго? Как правильно?

— Есть ситуации, где формально правильного ответа не существует, — медленно произнёс Дерен. — Это только вопрос личной граты, личного понимания мира. Главное, чтобы оно было, это понимание. Чтобы ты сам знал, зачем поступаешь так или иначе. Правильным был осознанный ответ. Любой. Но осознанный. Понял?

— Кажется да, — пробормотал Тим.

Он и в самом деле понял, чего хотел от него Дерен. Но для себя правильного решения так и не нашёл.

Он мотнул головой, показывая, что у него и сейчас нет осознанного ответа.

— Ну, вот для этого и нужно было устроить эту «дуэль», — кивнул Дерен. — Чтобы ты думать уже научился. И читать банковские справки.

— Читать?

— Именно, — Дерен чуть улыбнулся, кивнул ему на прощание и зашагал по тропинке в сторону усадьбы.

А Тим выхватил коммуникатор и снова открыл справку.

Сумма была на месте.

Он выгрузил файл прямо на полянке, повертел и обнаружил у него с десяток подполей: банк-эквайер (знать бы, что это?), сопровождение и администрирование, цель транзакции...

Цель?

Он развернул подполе и прикусил губу. Эрго были целевым переводом через благотворительный фонд для одарённых подростков. А предназначены они были для взноса за обучение в университете Кайи!

Хэдова бездна... Это же...

Его сначала захлестнуло обидой: это означало, что деньги иначе и не потратишь, они не его. Но потом пришло понимание, что он и не сумел бы потратить с умом такое количество эрго. Просто раскидал бы на глупости.

А так... Даже если отец не признает Тима, он выучится и сам выбьет себе у жизни достойное место. И ему надо срочно писать в Кайи, чтобы пройти там установочные тесты.

А может, даже достаточно будет зайти в дэп, там же тоже выложены условия приёма? Или написать?

Так или иначе, но ему нужно начинать готовиться к поступлению. Это же целевой взнос. Если он не вылетит за время обучения, взнос можно будет вернуть.

К Хэду Анку. Он просто заберёт вещи и...

И комната Данни так вовремя освободилась...

Значит, всё верно. Он не обязан лазить по кустам с аристократами, провались они все вместе с Бездной! Анке 18 лет, а в голове одни дурацкие дуэли. Ну его, вместе с его выводком рыжих.

Тим шёл с мыслью, что он заберёт сейчас свои вещи из апартаментов Анки, напишет в Кайю и...

Комм тихонечко звякнул. Тим был один, и он развернул сообщение, не читая предварительно, от кого оно.

Писала мама: «Отец Данни умер. Пожалуйста, сообщи ему. Его мать не может связаться с ним. Она писала ему вчера, что отец при смерти, но он не ответил».

Тим остановился.

Умер. Значит, Данни знал.

До Тима с опозданием дошло, что Данни вовсе его не игнорил. У него просто не было денег, чтобы лететь домой. Потому он и огрызался, и делал вид, что не слушает Тима.

Что он ещё мог сделать? Только показывать, что родители ему безразличны. К тому же и Анка, и рыжие постоянно смеялись над звонками матери Тима, а Данни только этого не хватало. К насмешкам он относился болезненно.

Значит, Тим угадал правильно. Дерен встретился с обоими секундантами. И обоим предложил эрго.

Как только у Данни появились деньги, он вылетел домой, но опоздал. Зато теперь хотя бы успеет на похороны.

Тим сошёл с тропинки, прислонился к старой яблоне. Как всё непросто, если начать думать. Вот ещё вчера всё было так хорошо, а теперь?

Что ему теперь делать?

Просто забрать вещи и уйти? Или сначала сказать Анке всё, что он о нём думает?

А что он думает? Он сам виноват. Да и думать он начал только вчера. С чужого пинка.

Тим сел на траву, опёрся спиной о ствол и начал писать Данни.

Письмо можно отправить на маяк, в отложенные. Когда Данни будет подлетать к своей планете и появится дэп-сеть, он его получит.

Тим честно написал про дуэль. Головидео он бы не смог записать, а буквами получилось. И когда описал всё по порядку, вспомнил одну из фраз Дерена, и она его обожгла.

Они говорили о занятиях, и наставник ответил: «Пока не знаю. Ведь ты же не пришёл».

Значит, Дерен может и не прогнать Тима, если он подойдёт и попросит, чтобы с ним тоже позанимались?

Нет, он всё-таки идиот. Он мог бы ещё вчера догадаться.

Раз Дерен решил, что Тиму нужно поступать в университет Кайи — что-то он в нём разглядел. Он же, наверное, пацанов насквозь видит. Он менталист, он читает по лицам мысли. А они — с дуэлью. Хэд...

Теперь Тиму стало ещё и стыдно. Он прижал ладони к щекам, чтобы они не вздумали покраснеть.

Ладно. Самое страшное он уже перетерпел. Он заберёт вещи, пошлёт Анку и переселится в комнату Данни. А потом подойдёт к наставнику и попросит его взять.

Сайко весь день занята учёбой, может, у Дерена найдётся время и для него?

Тим отправил письмо, поднялся с травы и услышал звонкий девичий смех.

Прислушался: смеялась Сайко. И, похоже, ей вторил кто-то ещё. Компаньонка? А потом он услышал спокойный голос Дерена.

Слов Тим не разобрал, но это был шанс. Парень вспомнил, что наставник и вчера гулял утром в парке с девчонками. Наверное, он сейчас занимается с Сайко. Если попробовать присоединиться к ним...

Тим тщательно отряхнул костюм, пригладил волосы и решительно пошёл туда, откуда всё ещё доносился смех.

Глава 18. Анка Тьсимьен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Анка вбежал в свою комнату, шипя от боли, и сразу вызвал резиденцию брата.

Секретарь принял вызов и тут же перенаправил эрцогу Дома Нефрита. Характер мелкого в Доме знали, ему бесполезно было доказывать, что брат может быть занят.

Хьюго Тьсимьен, белобрысый, как и Анка, сидел за огромным столом и тасовал годовые отчёты. Голограммы так и кружились вокруг него, адской каруселью засасывая человека в тупые, как считал младший, бумажные дела.

— Смотри! — начал Анка в лоб, закатывая рукав. Через всё плечо шла багровая, уже начинающая синеть полоса. — Да кто он такой!

— Ты подрался? — невозмутимо спросил брат.

— Он меня избил! Скотина имперская! Да как он смеет!

Анка рванул пиджак и швырнул его на пол. Расстегнул рубашку.

— Кто? — уточнил брат, рассматривая синяки.

— Этот Дерен! Имперский плебей, которого притащили в наставники Сайко!

— Ну, Дерен — не такой уж плебей, — хмыкнул брат. — Это чем он тебя?

— Не знаю, — вспылил Анка. — Веткой какой-то. — Он рванул рубашку. — Смотри! У меня все ребра и...

— Задница? — чуть приподнял бровь брат. — Передай ему мою самую горячую благодарность.

— Ты чего? Он же меня избил!

— Психического насилия он к тебе не применял?

Анка растерянно помотал головой.

— Ну, тогда всё в порядке.

— Что в порядке?! Он не имеет права!

— Право-то он как раз имеет. Наследники крови имеют право применять розги к непослушным Высших Домов.

— Чего?

— Это такая древняя традиция, — братец ехидно оскалился: младший обожал древние аристократические традиции, ну вот и получил наконец. — Хартия Гверига. Тех же времён, что и дуэльный «кодекс аристократа», который так тебе нравится. Все эти шуточки предков удобно применять как раз против распоясавшегося вашего брата. Я очень благодарен Дерену. У меня всё руки не доходили.

— Что значит: не доходили? — обиженно выдохнул Анка.

Брат его баловал и всегда вставал на сторону младшего. Вот только последние пять лет они виделись всё реже. Хьюго стал эрцогом, у него слишком мало свободного времени.

А теперь до чего докатился? До угроз?

— Тебе уже восемнадцать, — пояснил старший. — Пора переходить от щенячьего мышления к государственному. Ты планируешь вырасти бездельником или моей правой рукой?

Анка упрямо тряхнул головой. Он не понимал, что значит «государственное мышление».

Хьюго уже достал нытьём на тему, что младший думает как-то не так. Всю жизнь, значит, было «так», а теперь появилась какая-то разница? Ну и в чём она, интересно?

Скорее, это его мозги разжижает власть! С этим эрцогством брат стал скучный и старый, как двухсотлетний!

Ладно, он ему ещё скажет это наедине!

— Ну с чего ты взял, что этот Дерен — наследник крови?! — нахмурился Анка, решив пока отодвинуть обиды. — Он же имперец! Плебей!

— Плебей рядом с ним ты. — Хьюго посмотрел на брата прицельно. — Вальтер Дерен — наследник Дома Аметиста по линии героически погибшего в хаттскую Рика Эйбола. Потому его и пригласили посмотреть на леди Сайко. Ты головой-то мог подумать, что с улицы наставников не набирают?

— Но я... — растерялся Анка, пытаясь осмыслить сказанное братом.

— Ты там не заскучал в гостях? — резко уточнил Хьюго. — Может, вернёшься домой и займёшься уже учёбой?

Старший брат знал, как поставить младшего на место.

— Н-н-нет... — выдавил Анка.

Учиться он любил меньше всего. Хорошо схватывал по верхам, и на этом держался в лучших учениках школы. Но теперь впереди светил университет, а там, говорят, так просто учиться не выйдет...

Надо было готовиться к поступлению, но ведь студенческое системное «лето», общее для планет Пояса Дождей, только началось...

— Ну вот и прекрасно, — подвёл итог разговора брат. — Не нарывайся там сильно. Я слышал, что рука у Дерена тяжелая. И вот ещё что! — старший смерил тяжёлым взглядом младшего. — Линнервальд уже прибыл на Аскону. Его добросили военные. Он регент, а не эрцог. Но регент второго по авторитетности Дома Содружества. Так что веди себя с ним повежливее, понял, оторва? И помни про этикет.

И эрцог отключился, оставив брата в растерянном недоумении.

Анка потоптался немного, ожидая, что брат передумает, активирует канал и скажет что-то ещё. Посочувствует. Пригрозит этому Дерену!

Но канал погас и на коммуникаторе. И спустя минуту экран потемнел.

«Какой такой этикет? При чём он здесь? — раздражённо подумал Анка. — Мне что, надо было вежливо улыбаться и благодарить, пока меня избивали?»

Он потрогал большим пальцем кровоподтёк на плече, швырнул на пол рубашку и пошёл в душ.

Встав под прохладную воду, Анка долго ёжился и ругался. Потом вода охладила кожу. Он добавил дыхательные упражнения, и боль отступила.

Парень включил сушилку, осторожно переоделся.

Тима всё ещё не было.

«Его там вообще убили, что ли?» — с раздражением подумал Анка и вышел в общий коридор. И тут же услышал, как в холле у входных дверей голосит кто-то из рыжих.

Анка почти сразу понял, что происходит.

История с дуэлью — игра для аристократов, звать на помощь слуг было зашкваром. Но рыжий Дикси был слишком напуган.

Прибежав в усадьбу, он пометался-пометался и начал ломиться к секретарю леди Антарайн.

Его, разумеется, послали. Дикси-то никто пальцем не тронул.

Что он мог сказать секретарю? Что шлялся по парку, и его оттуда выгнал наставник Сайко? И?.. Веточкой на него помахал?

Вот если бы на рыжего напал дикий зверь, вся усадьба пришла бы уже в движение.

Но откуда на Асконе дикие звери? Это терраформированная планета, заселённая теми видами, которые посчитали необходимыми, а не дикая пустошь первого заселения, вроде Граны.

В общем, никто Дикси не пожалел и по рыжей голове не погладил.

Но тут подоспели Румо и Николь-Арлен, оба изрядно побитые. И слуги начали всё-таки собираться вокруг молодых господ.

Они сообщили мажордому и вызвали медика, квартировавшего совсем рядом, в крохотном поселении рядом с усадьбой.

Анка слушал жалобные голоса рыжих и понимал, что надо идти наводить порядок. Устроили, понимаешь, позорище!

Он быстро прошёл из своего крыла усадьбы в холл. Наконец-то было на ком сорвать злость!

— Что вы тут разнылись? — Анка бешено уставился на воющего от боли Румо, и тот заткнулся. — А ну, пошли переодеваться к завтраку! Не хватало ещё объяснять медику, что случилось в парке!

Но Анка опоздал: медик уже припёрся. Раздался мелодичный звук открываемой входной двери. Слуги сразу подобрались, засуетились.

Анка в раздражении обернулся: щас он пошлёт этого медика к хэдовой бабке!..

Парень подался было вперёд... и застыл на месте. От дверей в сопровождении двух военных в бело-синей форме Дома Сапфира шёл высокий светловолосый мужчина с холодными голубыми глазами.

Это был регент Дома Аметиста, аттерахатт^[9] Эльген Реге Линнервальд.

Вид у него был такой суровый и раздражённый, что рыжие сразу перестали мешаться под ногами, а мажордом бросился по коридору докладывать леди Антарайн, что прибыл высокий гость.

Гость и в самом деле был очень высокий — метра два. Анка видел его раньше только на голо и не ожидал, что он такой здоровенный и крепкий. Ведь регенту было уже под двести.

Выглядел он, однако, едва ли на сорок. Только глаза соответствовали возрасту — льдистые, колючие, останавливающие кровь и дыхание.

— Мать моя Тёмная! — вырвалось у Анки.

Регент услышал.

Он обвёл взглядом холл, где собралось, несмотря на ранний утренний час, очень много народа. Остановился на всех четырёх мальчишеских лицах, считывая эмоции и невысказанные слова.

— Что тут происходит? — спросил он строго.

По коридору заметались слуги. Завтрак следовало ускорить.

Леди Антарайн, одетая и причёсанная совершенно обычно, видимо, регента утром не ждали, вышла Линнервальду навстречу.

— Реге, — улыбнулась она. — Ты торопился так, что я не успела заварить для тебя йилан.

— Что за побоище у вас было? — нахмурился Линнервальд. — Почему мальчишки все в синяках?

Рыжие испуганно молчали, и Линнервальд остановился взглядом на Анке.

Он, наверное, знал семейство молодого эрцога Хьюго Тьсимьена. То, что они с Анкой не были представлены друг другу, не говорило вообще ничего. Мальчишка в доме до совершеннолетия — почти имущество.

— Это недоразумение, — четко произнёс Анка, заводя руку за спину и показывая рыжим кулак. — Мы играли в дуэль на палках и немного перестарались и увлеклись. Есть такие дуэли в старом колониальном кодексе. Мы не думали, что будет столько адреналина и начнётся настоящая потасовка. Может, кто-то из ребят сейчас и обижен, но переломов нет, только синяки.

Линнервальд кивнул. Он прекрасно видел, что это враньё. Но есть необходимое враньё — для слуг. И после — для журналистов.

Что бы ни случилось в усадьбе — это не повод поднимать шум. Потому что хуже такого шума нет вообще ничего.

Гость улыбнулся леди Антарайн и подошёл к ней. Она защебетала про погоду, про то, что Сайко с раннего утра уже занимается упражнениями в парке.

Анка выдохнул. Хорошо, что он успел позвонить брату и тот напомнил ему про этикет. Парень представил, как Линнервальд завтракает на террасе, а через забор прут дроны с надписью «Пресса», и поморщился, словно от боли.

Линнервальд, уже зашагавший было по коридору в направлении покоев леди Антарайн остановился. Обернулся.

— Найди наставника леди Сайко, Вальтера Дерена. Пусть он явится в апартаменты регента немедленно. — Линнервальд смотрел на Анку.

Тот сглотнул и нашёл в себе силы кивнуть.

Просьба не была унизительной, напротив. Она как бы подчёркивала, что регент нуждается здесь в доверенных лицах для своих поручений.

У Линнервальда, наверное, не было личного номера Дерена, а посылать слуг — не очень красиво.

Но Анка-то как будет говорить сейчас с этим Дереном, чтоб его дакхи съело?! Да что б он сдох, садист проклятый!

У парня сразу заныли ссадины на руках. Поначалу он пытался защищаться, и рукам досталось больше всего. На запястьях остались не просто синяки, а болезненные опухшие рубцы.

Анка стянул рукава пониже. Он хотел оглянуться на рыжих, но запретил себе даже такую слабость. В конце концов, он брат эрцога Хьюго Тьсимьена. И не боится всяких имперских уродов.

Надо позвать Дерена — так позовёт. Может, хоть Линнервальд этому «воспитателю» по башке настучит? Он ведь сразу узнает зачинщика. И драки ему явно не нравятся.

Анка читал, что Линнервальд, несмотря на то, что сам воевал с машинами во время хаттской войны, известный пацифист, и всегда выступает за мирные решения.

Хьюго, впрочем, тоже всегда был на стороне «белых гусей», а издевательство над братом одобрил.

Кто ж знал, что родной брат — такая скотина?

Но Хьюго умён. Он сразу предложил Анке отступить, улететь домой. Значит, он намекает, что Дерен не успокоится?

И что тащиться за ним в парк — это не только моральный, но и физический риск?

Анка остановился. Ещё раз получить по рёбрам ему совсем не хотелось. Но и не выполнить просьбу регента он не мог.

И что теперь делать? Опцию «звонок брату» он уже сегодня потратил.

Извиниться перед Дереном за эту глупую затею с дуэлью?

Ему? Извиняться?

Ну уж нет! Анка зашагал по тропинке к конюшне, где можно было спросить, куда поехала Сайко. Она же каждое утро ездит. И Дерен, наверно, с нею.

Да пусть его лучше убьют, но извиняться он перед имперским уродом не будет!

Эрцоги не извиняются! Никогда!

Глава 19. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Поговорив с Тимом, Дерен не вернулся в усадьбу. Он обогнул полянку, где происходила «дуэль», и остановился возле густых зарослей одичавшего олеандра.

Со стороны казалось, что наставник любуется крупными розовыми цветами, но через пару минут из кустов с виноватыми физиономиями выбрались Майле и Сайко.

Майле была в комбинезоне, и его крепкая устойчивая к загрязнениям ткань выглядела как новенькая, а вот платье Сайко оказалось не в лучшем виде.

В парк она отправилась в тонком, домашнем, похожем на пеньюар. С раннего утра честно делала положенные дыхательные упражнения, а вот переодеться времени уже не нашлось. И теперь платье обвисло, украсилось хвоей, сухими веточками, и делало свою хозяйку похожей на помятую моль.

Дерен, однако, даже не улыбнулся.

— Я же велел вам оставаться в усадьбе? — уточнил он. — Проблемы со слухом или со «слушаться»?

— Но мы же не могли не посмотреть на дуэль! — воскликнула Сайко, отряхиваясь. — Это было так здорово! Особенно Анке отлично досталось!

Дерен нашёл глазами акацию, она росла в парке в изобилии, и Майле охнула:

— Я же предупреждала!

— Но мы же на одной стороне! — возмущённо сказала Сайко. — И девушек бить нельзя!

— На одной, — кивнул Дерен. — Но тогда мальчишкам — ни слова о том, что вы здесь видели.

Сайко поджала губы, но кивнула. Эх, как здорово было бы за ужином напомнить этому задаваке Анке, что он визжал, словно поросёнок.

— А как-то иначе не получилось бы, да? — спросила Майле. Ей было жалко мальчишек. — Это же больно.

— Получилось бы, наверное, — кивнул Дерен. Он знал, что испытывали Анка и рыжие, и ничего там особо «больного» не увидел, но у девочек — свой мир. — Если приставить к каждому из них по наставнику, то, может быть, лет через десять толк будет. А может, и нет.

— А почему? — удивилась Майле.

— Мы так устроены, — дёрнул плечом Дерен. — Тактически эти мальчишки могут уже почти всё, а до стратегии ещё не созрели.

Сайко сдвинула брови.

Дерен тоже задумался, понимая, что аналогия для гражданских неявная, и пояснил ещё раз:

— Если с парнями начать заниматься воинскими искусствами, пилотированием или чем-нибудь вроде, через два-три года они достигнут серьёзных результатов. Анке восемнадцать. У нас на крейсере есть пилоты, которым двадцать один-двадцать два года, и тактически они ничем не уступают более взрослым и опытным. Но есть ещё и стратегия боя — планирование наперёд, учёт многих нелинейных факторов. И вот до этого пилот должен ещё дорасти. Даже чтобы научиться планировать собственную жизнь, а не бой, Анке и ему подобным понадобится ещё лет десять.

— Всё равно непонятно, — подытожила Майле.

Она слушала очень внимательно, даже брови нахмурила, помогая себе.

— Всё дело в устройстве нашего мозга, — пожал плечами Дерен. — Какие-то его структуры в этом возрасте просто незрелы и нагрузки не держат.

Он вспомнил Рэма, довольно удачно маскировавшегося под совершеннолетнего, пока его не выбила из образа случайная мелочь.

Для его шестнадцати лет растеряться и потерять контроль было нормально, он даже сейчас ещё не готов был серьёзно собой рулить. А вот шлюпкой рулит так, что хоть отряжай преподавать в Академию.

Дерен хотел было развернуть с браслета карту зон мозга, чтобы показать Майле, что он имеет в виду под незрелостью (Сайко это потом растолкуют преподаватели физиологии, если ещё не растолковали), но компаньонка вдруг спросила:

— А шрамов не останется?

И Дерен понял, почему она не может вникнуть в его пояснения. Майле, конечно, старалась вслушиваться в то, что он говорил, но дуэль не давала ей покоя.

Она была мягче Сайко, более чувствительная, несмотря на «простолюдинскую» закалку. А может быть, больше боялась боли.

Проверять Дерен не собирался.

— Не останется, — сказал он серьёзно. И повесил над полянкой голограмму часов. — У нас есть ещё время позаниматься. Потом вы отправитесь в город. Леди Сайко, я считаю, что ваше решение не прекращать занятий в каникулы было правильным, но мне не нравится, что Майле болтается в городе и ждёт хозяйку.

— Я не жду, — покраснела Майле.

Она использовала оплаченное время на подработку, и Сайко об этом знала.

Подработка была интересной, связанной с мелким городским дизайном — разбивка клумб и силовых плоскостей для праздников.

Дерен догадался по лицу Майле, в чём там дело. Кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Тогда до конца недели менять ничего не будем. Утром — дыхание, первый завтрак. Потом занятия в парке, второй завтрак. И вы летите в город. А вечером действуем по обстоятельствам. Я составлю два варианта гибких расписаний и пришлю обеим.

Девочки обрадованно заулыбались. Сайко очень волновалась за Майле — вдруг наставнику надоест с ней возиться?

Майле не знала самого простого, но Дерен видел, что девочкам нравится заниматься вместе. И в этом были определённые плюсы.

Он не знал пока, как решить проблему Сайко с истинным цветом. Занятия были нужны ему, чтобы наблюдать за наследницей, а разобравшись — подтолкнуть в нужном направлении.

Действовать приходилось осторожно, практически наощупь. Сайко могла насторожиться, начать неосознанно сопротивляться действиям наставника, а Майле отвлекала хозяйку. Не давала ей задумываться о том, чем занят Дерен на самом деле.

Спецбраслет согрелся на руке Дерена, и к счастью, теперь не нужно было отвлекаться от разговора, чтобы прочесть сообщение.

«Линнервальд уже на Асконе, — писал Рос, пилот с „Персефоны“ и бывший разведчик. — Локьё забросил его военным транспортом, минуя космопорт. Возможно, регент Аметиста уже в Акре или рядом с ней. Держись там, „наследничек“. Рэмка тоже летит к тебе, будет договариваться насчёт „мёртвого груза“. Выпросился один, но его подхватила контра, жди завтра или послезавтра, как Ришат теперь из лап выпустит».

Рос не мог не пошутить про наследника. А «мёртвым грузом» на «Персефоне» называли сто восемьдесят пилотов из Северного крыла, которых вынуждены были принять на довольствие.

С ними работали и в плане переобучения, и того, что было у них в головах, но никуда пристроить пока не могли. Контра была категорически против, даже несмотря на то, что начальник контрразведки, Ришат Искаев, был в самых добрых и даже приятельских отношениях с капитаном «Персефоны» Гордоном Пайелом.

Дерен провёл рукой по запястью, активируя имплант и запрашивая официальную информацию о перемещениях регента Дома Аметиста Эльгена Реге Линнервальда.

Выяснилось, что числился он ещё на Джанге, в родовой резиденции «Иро». Но раз Рос сообщил, что Линнервальд здесь...

Дерен прислушался к себе. Да, Рос был прав. Навязчивое внимание регента усилилось, стало ближе.

Линнервальд не хочет, чтобы о его перемещениях знали? А почему?

И почему его привезли люди Локьё, словно своих нет?

Запястье ныло.

Алайский имплант предназначен для установки непосредственно в височную часть мозга. Операция эта не очень травмоопасна — мозг-то не болит.

Но Дерену пришлось ставить имплант под спецбраслет, используя нервные окончания запястья. Рука теперь чесалась и болела. Зато даже сканер в космопорту не сможет различить слабый сигнал импланта, скрытый под нейрограммой военного браслета.

Десантники пользовались этой фишкой. Дерену тоже сейчас нужен был помощник и подсказчик: он не так много знал об аристократии и укладе на Асконе, как ему бы хотелось.

Зато теперь и дэп-почта вываливалась на сетчатку, стоило только моргнуть, и справку из базы можно было вызвать в любой удобный момент.

Неизвестно, пытался ли Линнервальд застать Дерена врасплох, но так или иначе — не преуспел. Теперь они могут общаться примерно на равных в плане информации.

— Будем делать «Солнышко», — сказал пилот, улыбнувшись сам себе и девушкам. — Платье Сайко уже не жалко, а земля теплая. Садитесь на травку.

И он первый уселся, скрестив ноги, с прямой спиной, показывая, как надо.

Упражнение было простое. Занять верную позу с прямым позвоночником и «подвешенным» затылком, на выдохе «положить» «солнышко» на ладони, расположенные на уровне солнечного сплетения, и поднять к небу.

— Руки перед грудью, — пояснил он. — Теперь представьте, что на них лежит тяжёлое и тёплое солнце. Выдох. Руки опускаются под его тяжестью на уровень солнечного сплетения. Теперь эти тяжёлые руки вместе с «солнышком» нужно поднять вверх.

Сайко умела визуализировать ощущения. Что-то у неё получалось, что-то нет, но работать с этим было уже можно. А вот Майле делала такое упражнение в первый раз в жизни, и её «солнышко» всё время куда-то пропадало.

Дерен забавы ради попросил Сайко передавать «солнышко» Майле и «забирать» обратно.

Проблемы у Майле были с визуализацией ощущений. Компаньонка то ощущала что-то в ладонях, то не ощущала. «Солнышко» терялось, и девушки начали хохотать.

— Всё, упало! — комментировал Дерен под их звонкий смех.

Постепенно он тоже начал смеяться.

Дерен не то чтобы пытался научить Сайко фокусировке внимания, это мог сделать и кто-то другой. Он хотел оценить её подготовку, сообразить, где зацепить, чтобы вытянуть сокровенное.

Ну а Майле реально старалась и даже потела, пытаясь ощутить в руках тяжесть и тепло.

Смех был в этой игре правильным решением. Упражнение, которое повышает жизненный тонус, нельзя делать со слезами.

Тима Дерен заметил издалека. Он шёл неуверенно. Но видно было, что и ему тоже хочется присоединиться к непонятной игре. Парень сосредоточенно следил за пустыми ладонями девушек, не понимая, что происходит.

Пока он соображал, что сказать, игра продолжалась.

— Вот на тебе я сейчас и покажу, как нужно держать спину. — Дерен встал и взял за плечи растерявшегося Тима.

Наставнику надо было объяснить, что значит «подвесить» затылок, и он не хотел вот так же, как Тима, прогибать в спине Майле и приподнимать за прижатые к телу локти.

Даже для парня это было испытание — вмешательство в его зону комфорта, а Майле пока хватало таких потрясений. Она ещё вчерашние не осмыслила.

Потом Тима усадили на траву, чтобы включить его в игру, и скоро смеялись уже все четверо.

Когда на тропинке показался Анка, веселье как раз достигло пика. Тим тоже не умел визуализировать ощущения, потому к передаче «солнышка» подключился Дерен.

Его «солнышко» весило, как кирпич. Хоть вообще ничего не умей — всё равно почувствуешь.

Анка непонимающе замедлил шаг, остановился.

Лицо у него было такое, словно его предали и друзья, и это же самое солнышко.

Он смотрел на Тима и всё сильнее сжимал побелевшие губы.

«Вот, значит, как! Они все меня бросили!» — читал на его лице Дерен.

Справедливости ради нужно было сказать, что это подельники оставили Тима на растерзание наставнику. Но у каждого в голове — своя картина мира.

Дерен всмотрелся в лицо Анки и встал. Похоже, Линнервальд и в самом деле прибыл в усадьбу.

Он помог подняться Сайко. Майле и Тим вскочили сами.

— Что-то случилось? — спросила Сайко, непонимающе разглядывая необыкновенно бледную физиономию и без того белокожего Анки Тьсимьена.

Тим кивнул. Он всё понял.

Однако на лице его читалось скорее облегчение. Теперь ему не нужно будет забирать из апартаментов Анки свои вещи — он сам их вышвырнет.

Глава 20. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра

После соблюдения приличий и разговоров «о погоде», регент Дома Аметиста Эльген Реге Линнервальд сделал Дерену знак выйти из апартаментов леди Антарайн в просторный холл в конце коридора.

Округлое помещение с панорамным окном, с уютными креслами и видом на ухоженную часть парка не запиралось. Прослушки регент не боялся, а значит, ничего тайного в запланированном разговоре не было. Даже наоборот.

Линнервальд хотел дать понять местному планктону, что имперский наставник леди Сайко, Вальтер Дерен, хоть и страшен «во гневе», в усадьбу леди Антарайн явился не для того, чтобы воспитывать чьих-то бесхозных щенков.

— Что за избиение младенцев ты тут устроил? — строго спросил он.

Дерен дёрнул плечом и ничего не ответил. Если щенки есть, кто-то должен их не только кормить. Иначе скоро в парке появится стая бешеных собак.

Он не то чтобы видел для себя такое призвание: воспитывать бесхозных щенков, но собственных принципов из-за них менять не собирался. Если находил в длинных корабельных коридорах случайно брошенный кем-то мусор — подбирал и выбрасывал.

Регент прочёл эту сентенцию по глазам Дерена.

— Значит, тебе было просто нечем заняться? — уточнил он. — Запомни, что теперь тебе нужно будет включить в своё расписание и занятия со мной. А я ещё не решил, задержусь ли в доме леди Антарайн или остановлюсь в «Патти».

Дерен моргнул, подключая имплант.

«Патти», как тут же выяснилось, называлась воздушная резиденция Великих Домов, кружащаяся над Асконой. Этакий огромный корабль, где уже ждали прилёта Линнервальда и подготовили для него апартаменты.

Но он решил начать визит с внезапного посещения усадьбы регента Дома Оникса.

Дерен пожал плечами.

— Если добираться до «Патти» будет затратно по времени, я попрошу Администрат Акры выдать мне временное разрешение на военный транспорт. Скорости у местных катеров не стоят самого слова скорость.

— Ты полагаешь, что сейчас тратишь время разумно? — Линнервальд чуть сдвинул брови.

От него полыхнуло силой и тяжкое давящее ощущение потекло по холлу, пожирая мощность источников света.

Дерен понимал, что регента рассердили воспитательные мероприятия, учинённые им над Анкой и рыжими Дисталями, но он совершенно не жалел о содеянном. А вот такая бурная реакция Линнервальда его озадачила.

Пилот открыл файл с биографией регента, не официальной, а «чёрной», и теперь с интересом выхватывал отдельные строчки.

Оказывается, регент Дома Аметиста был упоротым пацифистом. Он полагал, что человеку не следует причинять страданий намеренно, ибо он сам сделает с собой самое безобразное в наилучшем виде.

Понимал ли Линнервальд, что это ещё большая жестокость, Дерен пока не знал. Но помнил, что регент воевал с машинами, а значит, убивать ему приходилось. Плюс в плане работы с «паутиной» он входил в негласный десяток сильнейших истников Содружества.

Даже стоять рядом с Линнервальдом было опасно для неподготовленного человека.

Беднягу могло смыть судорогой причинности, случайно стереть с мировой карты, так рукав пиджака безо всякого умысла смахивает пылинку сподлокотника кресла.

Линнервальд имел слишком большую «массу причины», Дерен читал об этом феномене. Он, как чёрная дыра на пути корабля, вызывал всплески флуктуаций причин и узлов чужой судьбы, и она могла просто «осыпаться пылью», превратить своего «всадника» в ничто.

Вот и сейчас нахождение регента в усадьбе леди Антарайн было опасным возможными возмущениями причин и связей близлежащих событий... Однако Линнервальд решил, что уместно было прилететь именно сюда. И перед этим он говорил с Локьё...

Эрцог Сапфира решил «почистить» Дом Оникса от идиотов? (Идиотами раньше называли тех, кто не желал участвовать в управлении своей жизнью^[10].)

— Неразумно растрачивать время на юных, чьи способности пока не определены, — подтвердил мысли Дерена Линнервальд.

— В ситуации хаоса применение разума не имеет системного смысла. — Дерен чуть сдвинул брови.

— То есть? — тоже нахмурился Линнервальд. — Ты пришёл к выводу о бесполезности своей миссии?

Дерен вздохнул. Он понимал, почему Линнервальд плохо его понимает. Разное обучение и воспитание, по сути — две разные цивилизации Империя и Содружество лежали между ними. И философия обеих цивилизаций, хоть и шла от тех же земных источников — но шла она разными путями.

— Леди Сайко погружена в хаотический фон из тех, молодых и юных, что окружают её, — пояснил он скупо. — Вокруг нет людей, которые бы организовали правильную среду для общения и роста наследницы.

— У неё лучшие наставники и преподаватели, — снова не понял его Линнервальд.

— Я говорю про хаотическую среду, — напомнил Дерен. — Это слуги, жители окрестностей, студенты, юные родственники, которые по традиции проводят время в Доме Оникса.

— Они не стоят усилий, — покачал головой Линнервальд. — Если кто-то из них сумеет чего-то добиться, мы поймём это в своё время, но не сейчас. Я видел сегодня младшего брата эрцога Хьюго и ещё полдесятка юных. Пока это просто дети.

Его ментальный гнев постепенно рассеивался — Дерену удалось озадачить регента.

Накатов пилот не боялся и не реагировал на них вообще. Благодаря капитану Пайелу, стихийному истнику очень немалой силы, на «Персефоне» к ним привыкали быстро.

— Кого ты воспитываешь из наследницы? — деланно удивился Дерен. — Монстра? Она ребёнок. Ей нужно играть со сверстниками, дружить, целоваться в кустах. Я вижу, что ей это нужно не меньше, чем образование и навыки.

— И как именно ты это видишь? — удивился Линнервальд. Он явно не понимал, о чем речь.

Дерен видел в файле, что список его детей очень короткий для человека его положения. Видимо, заводить всякую мелочь регент считал докучной обязанностью.

Пилот ещё раз пожал плечами и позволил себе вздохнуть. Бояться-то он не боялся, но сопротивление накату — нагрузка серьёзная.

— У нас на крейсере я видел больше перспективных молодых истников, чем здесь, в Доме Оникса, — сказал он резче, чем надо бы.

Но второй попытки психического насилия не последовало. Линнервальд проверил реакцию Дерена на накат, поставил себе где-то галочку и успокоился.

— И ты решил воспитать всю здешнюю молодёжь методами времён начала колонизации? — усмехнулся он.

— Я делаю то, что требует ситуация, — пояснил Дерен. — Потому что вообще не понимаю пока здешних принципов воспитания. Десятки никому не нужных наследников шляются из Дома в Дом. Зачем?

— Чтобы быть на виду. Эрцоги традиционно заводят много внебрачных детей. Ты же понимаешь, что когда мы говорим «кровь» — просто следуем традициям нашего языка. Устройство мозга наследуется плохо, хаотично, случайно. До совершеннолетия вообще трудно понять, что вырастет из этих детей. Ни один психотехник не определит тебе толком даже потенциал. Крайне редко есть какие-то ранние проявления психических особенностей, таких, как у Сайко. Потому детей держат поближе к основным семьям Дома. И самые талантливые сумеют завести связи, пробиться. Среди них потом и будут искать способных. После сорока двух, когда медицинское тестирование сможет ответить на все поставленные вопросы.

Дерен покачал головой, не соглашаясь. То, что он видел здесь, не давало ему никаких надежд на будущее потенциальных наследников родов и семей.

Дети — они как щенки. А щенки на «Персефоне» имелись и человеческие, и собачьи.

Любимая капитанская собака — гончая по кличке Кьё — исправно нагуливала потомство.

И Дерен знал, что щенков для адаптации на крейсере нужно не только приучать к порядку, но и брать на руки, чесать пузо.

Это тоже часть необходимого воспитания и для щенков, и для людей — когда команда возится со щенками.

— Детям нужна правильная среда, — отрезал он. — И добрые руки. И контроль старших. Иначе пробьются не самые талантливые, а самые агрессивные и хитрые. Ваши Дома катятся в Бездну, регент. Посмотри, чего вы добились?

— Вальтер! — рассердился Линнервальд, но давить больше не пытался.

— Я уже тридцать лет Вальтер! — огрызнулся Дерен. — Если вы позвали меня сюда — будьте готовы терпеть!

И он развернулся, собираясь выйти из холла во двор, через стеклянную дверь.

Заметить её, не зная, что она имеется, было почти невозможно. Но алайский имплант был и в самом деле адаптивным инструментом самого высокого качества.

ИИ распознал дверь и прорисовал её на плане помещения, сигнализируя хозяину — тут выход.

— Остановись! — приказал Линнервальд. — Хорошо. Я выслушаю тебя. Возможно, мы скорректируем программу обучения наследницы. Ты полагаешь, ей не хватает общения с действительно продвинутыми сверстниками? Нужно создать для неё микрообщество из подобных ей по развитию?

— Понятия не имею, — пожал плечами Дерен. — Я не занимался психологией воспитания. Но на корабле у нас есть собака, и время от времени она рожает щенков. Сейчас она уже старая для родов, медик против, но собака с ним не согласна.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Собаки плохо приживаются в космосе, регент. Медики полагают, что они гибнут, не в состоянии вынести нагрузок. Но наш капитан полагает, что они гибнут без ласки...

Дерен вдруг поднял глаза, от напряжения ставшие почти хрустально-прозрачными. Он знал, что словами тут не объяснить.

Линнервальд от неожиданности попятился. Это был особый расфокусированный взгляд, вовлекающий в чужое, «раскачанное пространство». Неопасный для развитого сознания, но погружающий в собеседника.

Он увидел коридор боевого крейсера, сероватый, подсвеченный специальной разметкой. Потом каюту без обстановки, застеленную пёстрым алайским ковром. И пятнистую чёрно-рыжую суку, спящую около четырёх угольно-черных щенков.

Кадр сменился. Смуглая рука подхватила щенка. Панорама расширилась. Вокруг собаки стояли и сидели на корточках люди в комбинезонах пилотов.

Щенков разобрали по рукам, передавая друг другу. Мать только виляла хвостом, не препятствуя этому безобразию. Щенки топырили лапы и тыкались в ладони слепыми мордочками.

— Этому миру вообще не хватает ласки, регент. Вы не даёте детям полюбить свой мир, но уже требуете от них исполнения его законов. Вы забыли, что те дети, кто лучше всех выживает в агрессивной среде, отличаются потом не государственным мышлением, как вам бы хотелось, а мышлением крысы?

— И это мне говорит военный пилот? — усмехнулся Линнервальд. — Ты что, предлагаешь нянчиться тут с этими мелкими отморозками? Крысы из них и растут, но наша ли в этом вина? Жизнь — вообще очень сложная штука.

— Война закончилась, регент, — качнул головой Дерен. — Мы будем защищать границы, но время, когда каждый мог стать врагом каждого — уходит.

Линнервальд замолчал, внимательно разглядывая пилота.

— Мне рассказывали про Союз Борге, — кивнул он наконец. — Я не верил. Но тебя явно создали и Чёрные, и Белые боги. Или сама Тёмная Мать. Ты владеешь техникой «маятника»?

— Да.

— Покажешь мне это завтра вечером! Я хочу знать, на что ты способен.

— Зачем?

Отвечать Линнервальд не стал. Напротив, спросил, хмурясь:

— Ты обучался в храме Тёмной Матери?

— Нет, но я там часто бываю.

— И ты проходишь сквозь храм?

Дерен кивнул.

— И со всем этим ты выносишь мне мозг никому не нужными щенками Дома Оникса?! — Регент уже с трудом сдерживал раздражение. — Может быть, Дому нанимать истников, чтобы заваривать чай и стирать бельё?

— Я не умею ходить по паутине, регент. — Вальтер так легко поставил ментальный блок, что так и не вырвавшееся раздражение окатило самого Линнервальда. — Но если мне прикажут заваривать чай — буду заваривать. Я на службе.

— Мальчишка! — выдохнул регент, отряхиваясь, как собака. — Слушай меня внимательно. Я должен подняться на орбиту. Вернусь завтра после ужина. Два часа моего времени через день, больше я тебе уделить не смогу. Завтра мы решим, где будут проходить занятия.

Дерен кивнул по уставу и, догадавшись, что Линнервальд не понял смысла кивка, пояснил:

— Я освобожу для занятий два часа. Завтра, после ужина.

— Щенок, — кивнул сам себе регент. И взмахом руки отпустил Дерена.

Но его взгляд тот ощущал спиной, пока не дошёл до террасы, где молодёжь уже собиралась к завтраку.

Только там его отвлекли от невесёлых мыслей Сайко и Майле, щебечущие о том, что нужно бы сесть за другой, более длинный столик, чтобы там могли поместиться Тим, Снежка и ещё какие-то девушки.

Щенкам казалось ужасно важным выбрать за завтраком правильный столик.

И Дерен понимал, что это для них сейчас действительно важно. И что взрослыми проблемами их можно пока разве что напугать.

Глава 21. Анка Тьсимьен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Увидев Тима, веселящегося в компании Дерена и наследницы, Анка не нашел в себе сил идти в свою комнату.

Нет, он повернул, конечно, к усадьбе, и какое-то время шёл следом за Дереном и остальными, потом остановился на крыльце.

Тим и Сайко, перешучиваясь, прошли на террасу, где накрывали столы к завтраку.

Анка посмотрел им вслед так, что если бы взглядом можно было зажечь огонь, заполыхала бы вся усадьба.

Но ещё больше, чем отомстить, ему хотелось узнать, о чём будут говорить Дерен и Линнервальд. И он безнадёжно и медленно поплёлся по коридору в сторону спальни леди Антарайн вслед за быстро шагающим наставником.

У Анки не было возможности подслушать разговор. Он дошёл до разветвления коридоров — центральный вел к спальне, боковой — к комнатам слуг, и стал разглядывать двери в апартаменты леди. Понимал — наставник и регенты говорят сейчас и о нём. Но что они говорят?

Как регент отнёсся к истории с дуэлью? Что он скажет Дерену? «Молодец, продолжай дальше», или всё-таки настучит по башке?

Анке хотелось, чтобы регент если не наказал как-нибудь Дерена, то хотя бы призвал к порядку. Но «кодекс аристократа», который он взялся листать на коммуникаторе, таких надежд не давал.

Формально Дерен поступил правильно. Несовершеннолетних он имел право разогнать, как мальчишек. Но как было с этим смириться?

И вдруг Анка увидел, как регент Дома Аметиста Эльген Линнервальд и Дерен вышли и направились в застеклённый холл в глубине центрального коридора.

Сердце забухало, заглушая их шаги. Анка обратился в слух, ругая себя теперь, что не подошёл ещё ближе.

Дерен и Линнервальд заспорили, и парня прижало к стене волной наката, но потом всё успокоилось. И голоса стало неплохо слышно, потому что никто из спорщиков и не собирался шептать.

Анка слушал и морщился: приятного в разговоре не было ничего.

Но и уйти было выше его сил: пусть правда будет любая, лишь бы уже знать, чего он стоит для сильных этого мира?

Ещё вчера Анке казалось, что раз он — брат эрцога, то весь мир у него в левом кармане. А потом появился Дерен, на лице у которого было написано, что и Анка, и все его приятели — хуже мусора под ногами.

Так же он с ними и поступил. Не снизошёл до дуэли — срезал прут и разогнал, как пятилетних.

И они разбежались. А Тим — вообще продался со страху этому наглому гаду.

А ведь Тим казался Анке получше многих. Он его приближал, как умел. И вот...

Брат правильно говорит: нельзя завести друзей среди плебеев. Не потому что они плохие, а просто потому что плебеи. Это неравенство изначального рода. Его не повернёшь, не подвинешь.

Тим просто мыслит иначе. Он приценивается и выбирает себе хозяев. И Дерен в этом раскладе выглядит круче Анки, карьера которого ещё не определена.

Неравенство в мире аристократов — страшная штука. Нужно очень хорошо разбираться в генеалогии, экономике, политике, чтобы понимать, кто кому ровня.

Нет информации — и ты проиграл.

Кто знал, что этот Дерен не только по способностям, но ещё и по крови имеет права наследника Дома Аметиста?

Вон Линнервальд как принёсся... Даже не оповестил о своём визите леди Антарайн.

По разговору было уже понятно, что на обиды Анки ему было плевать. Слов он не выбирал.

«Они не стоят усилий, — сказал Линнервальд про Анку и других мальчишек, приехавших в усадьбу на каникулы. — Если кто-то из них сумеет чего-то добиться, мы поймём это в своё время, но не сейчас. Я видел сегодня младшего брата эрцога Хьюго и ещё полдесятка юных. Пока это просто дети».

Анка сглотнул. Его чуть физически не стошнило от этих слов.

«Просто дети». Вот как с детьми с ними сегодня и обошёлся наставник Сайко. Так, что запястья до сих пор саднило, и было больно касаться рёбер.

Надо было уйти тихонечко. До Анки только сейчас дошло, что стоять рядом с регентом, вроде Линнервальда, ему пока просто опасно.

Энергия бурлила вокруг спорящих истников, отдаваясь в сознании Анки то ужасом, то болью, то разочарованием.

У него уже кружилась голова, и ныло под ложечкой. Регент и наставник не просто общались, они плевались темнотой и ужасной мучительной тяжестью.

«...Десятки никому не нужных наследников шляются из Дома в Дом. Зачем?» — выхватывал он колючие фразы.

А потом Дерен сказал про «мышление крысы», и Анка покрылся гусиной кожей, вспомнив недавние слова брата: «Пора переходить от щенячьего мышления к государственному».

Да, Хьюго явно имел в виду то же самое, просто был осторожнее в выражениях.

Мышление крысы... Жизнь только ради удовлетворения своих прихотей... Значит, так они о нём думают?

Анка не выдержал пытки словами, и тенью метнулся в боковое ответвление коридора.

Добежал до перехода в другое крыло здания. Пронёсся до отведённых ему комнат и стал с остервенением выкидывать из второй спальни вещи Тима.

«Мышление крысы!»

Для Дерена, Линнервальда и им подобных — он просто крыса!

Анка вытащил вещи Тима в коридор. Содрал даже простыни с постели и комком свалил у дверей.

Потом силы покинули его. Парень повалился на постель и уснул бы, если бы не боль от ссадин и обида.

Ну, разве так можно? Выходит, до совершеннолетия он и не человек вовсе? Расходный материал? Крыса...

Анка никогда не видел крыс, но видел голубей. Этих птиц тоже называли иногда крылатыми крысами. Шумные, грязные переносчики болезней, они заполоняли города, если не прививать, не регулировать численность.

И если не отстреливать лишних.

Вот и подростки — такие же крысы на площадях Великих Домов. Толкутся бессмысленно, едят и гадят...

Теперь было понятно, почему Хьюго не послал младшего брата в такую же тусовку аристократической молодёжи на линкор эрцога Локьё.

Туда брали не всех. Хьюго побоялся, что истники посмотрят на Анку и сразу выпишут приговор — бездарен. Пусть лучше «крыска» поболтается, пока ей не исполнится сорок два... А там...

Взрослому проще сказать, что он ни на что не годен.

«Извини, брат, — скажет потом Хьюго. — Но ты же знаешь, что умения истников не наследуются. Природа поленилась с тобой. Ты просто крыса».

Анка всё-таки задремал и проспал до обеда.

Часть мучительных мыслей забылась. Горничная убрала от дверей вещи, мусор и разбросанное бельё.

Он немного успокоился, умылся, переоделся и вышел к обеду. И остолбенел.

Тим, Снежка и другие девочки сидели за одним столом, а рыжие Дистали — за другим.

Их компания раскололась пополам. Часть ребят встала на сторону Анки, а часть решила, что Дерен хоть и улетит через два месяца, сейчас-то будет поинтересней...

Предатели проклятые!

Анка прошёл мимо террасы, не слушая Румо, который заметил его и начал что-то орать, сел в катер и улетел в город. Уж лучше поесть там, чем смотреть на всё это отвратительное двуличие.

Брат был прав: надо вернуться домой и заняться учёбой. Но как вернуться проигравшим? Ведь теперь это на всю жизнь: его выгнали как мальчишку.

Анка потёр подсохшую ссадину на запястье. Из возможностей отомстить была только одна — пожаловаться брату. Только кто ж знал, что Дерен знает старый дуэльный кодекс и делал всё правильно?

Ну вот кому нужна такая правильность, которую нельзя поменять? Перегнуть в ту сторону, которая выгодна сильным?

Кодекс старый. Время его ушло, теперь нужен другой...

Размышляя, Анка приземлился на крыше кафе-свечки. Высоченного здания в центре Акры, очень приметного и дорогого. Ему сегодня больше не хотелось видеть ни одной условно плебейской рожи.

Он съехал вниз по магнитной дорожке, обвивающей здание.

Город был почти пуст — жара разогнала прохожих. В его белизне то тут, то там вспыхивали и опадали фонтаны.

Анка успокоился — красота всегда успокаивает, почувствовал голод. Всё-таки бежать с Асконы из-за одного Дерена было глупостью. Нужно собраться, найти союзников и прижать этой гадине длинный хвост. Выяснить, в чём он слаб, и ударить туда.

Спустившись до середины свечки, Анка направился в одну из «капель» — плавающих хрустальных залов-шаров. Там было забавно и достаточно дорого, чтобы посидеть в тишине.

Он рассчитал правильно: в уютном каплевидном зале было всего четыре столика, и только за одним пил йилан одинокий посетитель. Рыжий.

Анка присмотрелся и узнал Ирика Дисталя, дальнего родственника леди Антарайн, ещё довольно молодого, но уже достигшего истинного совершеннолетия не очень богатого аристократа из Дома Оникса.

Ирик был разодет, как на праздник. Он тоже узнал Анку и сделал приветливый жест, приглашая за свой столик.

«А почему нет?» — подумал парень и подошёл.

— Абэ юной надежде своего Дома! — на полном серьёзе поприветствовал Анку Ирик Дисталь.

Это было ложью, но ложью лестной. Анка улыбнулся и сел рядом.

— Какая-то семейная дата? — спросил он, имея в виду новый костюм и украшающие причёску бриллианты.

Ирик Дисталь рассмеялся, показывая острые зубы.

— Только тебе! — сказал он доверительно, и заказал коктейли с колониальным ромом, которым славилась свечка. И добавил вполголоса, глядя Анке в глаза: — Я женюсь!

— Ну, наверное, это здорово, — растерялся тот и принял коктейль. Отказываться было невежливо.

— Ещё как здорово! — оскалился Ирик Дисталь. — Вскрылись новые торговые обстоятельства. Думаю, теперь леди Антарайн пойдёт на попятную!

Анка уже пригубил и теперь чуть не подавился коктейлем:

— Так ты хочешь жениться на леди Сайко?

Глава 22. Анка Тьсимьен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Сказать, что Анка был удивлён — вообще ничего не сказать. Будь он иначе воспитан, облился бы коктейлем: пальцы так стиснули узкий бокал, что могли раздавить.

Это же невероятно! Очень средней руки аристократ, хотя и из рода Дисталей, раньше довольно заметного, но ведь и в нём последнюю сотню лет хватало тех, чья репутация погибла безвозвратно, решил, что ему отдадут Сайко?

Наследницу дома Оникса? Вот так просто возьмут и отдадут?

— А что, если её новый наставник, этот имперец, Дерен, — тоже захочет жениться? — подначил парень Ирика Дисталя.

— У него не может быть такой цели, — снисходительно оскалился рыжий.

— Но почему?

На взгляд Анки, Дерен наследнице подходил гораздо лучше. И по возрасту, и по перспективам, и по «качеству» крови.

Молодой, но уже признанный истник. Он, конечно, скотина имперская, но так война-то закончилась. Может, в этом есть острая политическая необходимость — заключать выгодные браки с имперцами? Дурочку Сайко даже не спросят. Повяжут розовой ленточкой и выдадут Дерену, как бонус за его услуги. И за кровь Дома Аметиста.

Но Дисталю-то такой ленточки не видать.

Ирик словно бы прочёл мысли Анки. Он смерил парня всезнающим и высокомерным взглядом: мол, что бы ты понимал?..

И пояснил таинственно:

— Дерен — прежде всего шпион. Женитьба его не интересует.

— Шпион? — удивление Анки было неподдельным.

Рассмеяться он не решился. Ирик Дисталь держался так, словно не чушь нёс, а делился разведданными. Но почему именно «шпион»?

— Алайский? — уточнил Анка, тщательно маскируя ехидные нотки.

Мир был просто забит «алайскими шпионами», об этом все знали.

— А ты слышал, что Дерен — член Союза Борге? — ухмыльнулся рыжий и сделал большой глоток, словно бы собираясь с мыслями.

Анка кивнул. Он и в самом деле подслушал сегодня это название в разговоре Дерена и Линнервальда.

— А знаешь, что это за Союз? — Дисталь глядел выжидающе, но Анка молчал, и рыжий продолжил: — Там с малолетства воспитывают шпионов. Это их профессия, миссия. Шпионы Союза Борге почти всесильны. Они втираются в доверие и эрцогов, и распоследних нижников. Втискиваются, как узкое лезвие в малейшую щель. Посмотри, как ловко этот Дерен втерся в доверие к леди Антарайн?

Анка потрясенно кивнул. Дерен и в самом деле проник в сложившееся в усадьбе общество, будто нож в масло. Уже и девчонки к нему перекинулись.

— Вся их выучка, вся мощь направлена на мимикрию и подчинение себе подобных, — разглагольствовал рыжий, помогая себе руками. — Они могут и умеют всё.

Анка кивал. Дальше его и не нужно было убеждать. Поражённый первым совпадением, он верил всему.

Дисталь рассказывал про Союз Борге, как про тайную секту, чьих шпионов используют даже эрцоги, так хороша их выучка.

Анка потерянно внимал.

— Будь осторожен, — наставлял его рыжий. — Дерен владеет всеми видами оружия. Это его профессия. Ну скажи, откуда бы простой имперский военный знал древний экзотианский кодекс аристократов? И только такие, как Дерен, пристально изучают всё, что поможет внедриться в чужое общество.

Анка побледнел: похоже, рыжий знал и про безобразную дуэль, и про последующее избиение щенков...

— Но зачем ему шпионить в Доме леди Антарайн? — перебил он рассказчика, чтобы переключить на другую, менее неприятную тему. — Ведь она сама его наняла для обучения Сайко!

Рыжий развёл руками:

— Я-то ведь не шпион, откуда мне знать. Может, его успели перекупить? Враги Дома Оникса, например. Но это ничего. Скоро я разберусь с этой двуличной гадиной!

— А он тебя тоже как-то задел? — удивился Анка.

— Тоже? — вскинулся Ирик. — А что у тебя с ним вышло?

Анка с облегчением выдохнул. Значит, Дисталь только слышал про спор, что вылился после в дуэль по старинному кодексу.

Спор-то слышали многие. Там была толпа слуг, а они — как сороки разносят сплетни.

Он сухо рассказал про поединок, обходя неприятные детали, и даже показал ссадины на запястьях. В его версии Дерен коварно набросился на противника и секундантов со здоровенным дрыном.

— Это он может, — кивнул Ирик Дисталь. — Вам ещё повезло. Шпион из Союза Борге способен убить хоть ногтем, хоть щепкой. Я бы посоветовал тебе как-то обезопасить себя, ведь после неудачной дуэли он затаит злобу. Я тебе пока не защитник. Сейчас я не рискну связываться с Дереном. Но когда мы откроем наш новый проект... Ты даже не представляешь, как важно для Дома Оникса то, что я сейчас делаю! Думаю, леди Антарайн сама предложит мне руку наследницы Сайко, когда обо всём узнает!

Анка задумчиво отхлебнул коктейль.

Спросил:

— А она тебе нравится? Леди Сайко?

Дисталь стал вдохновенно врать про охватившие его чувства к наследнице, и этим дал Анке паузу.

Ему хотелось поразмышлять, что за «торговые обстоятельства» способны так возвысить Ирика Дисталя в глазах регента Дома Оникса? Клад он нашёл, что ли? Какие-нибудь склады с оружием времён хаттской войны?

Говорят, такие находки стоят бешеных эрго. Алайцы охотно скупают военные артефакты и пытаются создать супероружие.

Анке очень хотелось поговорить про оружие, девицы его пока не очень-то впечатляли.

Парень поднял глаза и встретился с пылающим взором Ирика Дисталя.

— Моё сердце при виде наследницы трепещет, как сердце новорождённого цыплёнка!.. — вещал рыжий.

— А что за торговые обстоятельства? — перебил Анка.

Не очень вежливо было задавать такие вопросы в лоб, но он не знал, как правильно выйти на нужную тему.

Анка не разбирался в финансовых делах, брат даже не пытался пока посвящать его в экономические вопросы Дома, справедливо полагая, что сначала младшему нужно учиться экономике и управлению.

Ирик, однако, не обиделся, и глаза его тут же «запылали в другую сторону».

— Ты же знаешь, что юристы Дома Оникса вскрыли в последний год множество схем сотрудничества известных банков Содружества с имперской военной машиной? — спросил он, доверительно приближая к Анке лицо и понижая голос.

Тот мотнул головой.

— Ну как же? А военные кредиты? — притворно развёл руками Ирик. — Ты не читал? Очень выгодно давать противнику кредиты на покупку оружия и самим же продавать ему это оружие.

— Противнику? — неприятно удивился Анка. — Имперцам? Когда мы воевали с Империей, наши банки спонсировали имперцам покупки оружия? Здесь, на Асконе?

— Это обычное дело, — Дисталь издал короткий сухой смешок. — Многие в войну напрямую продают оружие своим же врагам. А тут всего лишь кредит. Понимаешь, даже за десять процентов прибыли банки способны на многое, а уж за тридцать или пятьдесят...

— Но куда смотрели Администраты? Чтобы банки Содружества давали кредиты имперским военным, нужно было не просто нарушить закон, а вывернуть его наизнанку!

— Нарушений не было, — рассмеялся Дисталь. — Имперцы брали деньги в Содружестве и оружие покупали в Содружестве. Таким образом, деньги были совершенно чистыми, а сделка законной.

— Ужас какой, — сказал Анка искренне. — А если бы мы проиграли войну?

Рыжий Дисталь опять рассмеялся наивности собеседника.

— Банкиры... Понимаешь, они уже как бы вне Содружества. Их пространство — деньги. Вот только война завершилась так стремительно, что многие банки не успели уничтожить доказательства таких сделок. И мы с друзьями решили создать новый банк, а на его основе «Новый торговый альянс». А деньгами его обеспечат банки, на которые у нас есть компромат. Куда им теперь деваться? Они вложатся в общее дело. Ещё и прибыль получат.

— А тогда какая вам выгода?

— Ну так управлять деньгами будем мы. И получать прибыль от торговли. Дом Оникса создаст свой альянс взамен разжиревшему торговому, понимаешь? Это сделка века!

— А если банки не согласятся вас спонсировать, вы подключите юристов? — догадался Анка.

— Да ты разбираешься! — оскалился Дисталь, и заказал ещё два коктейля.

Анка почти не пил спиртного, брат не поощрял. Поесть он тоже не успел, и ром быстро ударил ему в голову.

Через час Анка и Дисталь уже ехали знакомиться с доверенным кругом людей, будущим советом директоров нового банка. Потом подписывали какие-то бумаги...

Дисталь говорил, что Анке достаточно войти в совет директоров одним своим именем, раз свободных средств у него пока нет.

Сейчас он придаст будущему банку авторитета, а потом сможет получать прибыль. И это будет его собственный бизнес, независимый от брата.

Только поздним и душным утром Анка, пытаясь разогнать головную боль от этого странного дня, поглотившего его без остатка, вспомнил, что ему всего восемнадцать. Что он не имеет права совершать сделок «собственным именем». И его подпись придётся подтверждать или оспаривать брату.

А что если Хьюго вообще не одобрит такой авантюры? Что если Анка влез не туда, и это повредит авторитету или делам Дома?

Анке не следовало вообще что-то подписывать без юриста своего Дома. Тем более под воздействием алкоголя, когда он сам не помнит, что подписал.

Белые, а что он вообще подписывал и зачем? И кто выступил поручителем, ведь до истинного совершеннолетия Анке нужен поручитель!

Неужели Ирик Дисталь? Во что он его втянул?!!

Анка схватился за комм, начал писать Ирику, но попал на секретаря.

Написал Хьюго и стёр письмо.

Он не помнил названий, не помнил, что и где подписал. Они вчера весь день катались по городу с Ириком Дисталем, говорили с какими-то людьми.

А если рыжий использует подпись Анки, чтобы шантажировать Хьюго? Ведь весь его «торговый проект» изначально был построен на шантаже!

Сердце Анки испуганно забилось, рот наполнился горечью — он же вчера ещё и напился...

И что он теперь скажет Хьюго? Брат даже подумать не может, что Анка свихнулся и подписал какие-то бумаги без консультации с ним!

Дисталь наконец ответил на сообщение.

Он был радостен и лучезарен. Анка получил от него почтой аватарку нового банка «Зелёное море Акры». В него и в самом деле предполагалось вкладываться деньгами или репутацией. И Анка, за неимением своей, вложился репутацией брата.

В открытое окно спальни лилось тепло, грозящее перейти в жару, но Анку знобило.

Нужно было идти обедать — завтрак он проспал. Но голова болела, и есть не хотелось совсем.

Ничего не хотелось. Только умереть уже от собственной глупости и бездарности.

Хьюго любил говорить: «Крыса отличается от человека тем, что её мышление направлено только на собственную выгоду. Она копит богатства для себя и своих крысят».

Потом брат обычно смеялся и добавлял: «Пока крысята не вырастут и не перегрызут маме глотку».

Анка ударил кулаком по подушке. Сделанное надо было как-то исправить, но как?

Скрыть такое ему не удастся. Пусть брат далеко, но рядом этот проклятый шпион, Дерен. Даже если Хьюго пропустит информацию о создании нового банка, Дерен такое не проворонит. Он выведет Анку на чистую воду!

Но что же делать? Обратиться за помощью к леди Антарайн? Рассказать ей, что Дерен — шпион?

А если он уже обо всём догадался? Если установил какое-нибудь следящее устройство и первым расскажет всё брату?

Что могут сделать слова против слов? Особенно, если это слова младшего против слов старшего...

Анка открыл сеть и начал искать информацию о Союзе Борге.

Она оказалась настолько скудной и обрывочной, что и дураку было ясно — дело нечисто.

Единственное упоминание о шпионах Союза Борге парень отыскал в истории падения Дома Красного королевского граната.

Безымянный шпион-боргелианин первым проник в поместье эрцога Энселя Эйвори и сумел переслать своим соратникам запись тех ужасов, что там творились.

Потом к делу подключились военные эрцога Локьё, и историю со шпионом замяли. Осталось только упоминание в дэпах, да и то лишь потому, что сеть помнит всё.

Дисталь был прав — шпионов из Союза Борге нанимали даже эрцоги. Может, это Локьё и подослал сюда Дерена? Устал воевать и решил переключиться на торговлю?

Это ж надо было так вляпаться...

Анка смотрел в белую стену напротив кровати и видел, как пространство постепенно закручивается то ли воронкой, то ли удавкой, затягивая и поглощая его.

Дышать становилось всё труднее. Горло захлестнуло обидой на весь мир, где уже нет друзей, а есть только те, кто хочет тобою попользоваться: шпионы, обманщики и прочие корыстные крысы. Такие же, как и ты сам.

Анка приподнялся: ему хотелось предупредить Сайко, что Дисталь хочет на ней жениться, а Дерен — боргелианский шпион.

Но сил уже не осталось. То, что пылало внутри, высушило его, и теперь темнота постепенно затягивала сознание.

Сначала пропали запахи. Потом краски.

Мир стал серым. И хотелось уйти от его серых мыслей туда, где просто черно.

Ещё чуть-чуть — и Анка уже никому не будет должен совершать только хорошие поступки.

Глава 23. Линнервальд

Столица экзотианской Асконы — Акра

Регенту Дома Аметиста трудно было выбрать время для размышлений. На конец дня он планировал ещё тридцать четыре встречи, в основном в парящей над Акрой резиденции «Патти», но и в самóм городе тоже.

Однако мысли о воспитании наследников и забавном имперском мальчике Вальтере Дерене не отпускали его.

В первый раз Линнервальд видел Дерена четыре года назад. Мельком. В эйнитском храме Тёмной матери, рядом с капитаном Пайелом. Тогда ему пришлось прилететь на Кьясну на похороны.

Правда, Дерена он в тот день даже не рассмотрел толком. Не до него было.

Но сердце согрелось, когда увидел пилотов, что ни на шаг не отходили от своего капитана, пытаясь хоть как-то защитить его в толпе истников Содружества от выплесков не всегда безопасной силы и вспышек эмоций.

А потом эрцог Локьё сообщил, что Дерен — по генам и духу наследник Дома Аметиста. И наследник той линии, что устроила бы тогда всех.

Локьё, однако, возражал против более тесного контакта этого неожиданного наследника с главами ведущих Домов. А сам Дерен (со слов эрцога) вообще не хотел лезть во власть. И момент для серьёзных решений был упущен.

Позже главы Великих Домов и слушать не захотели, что нужно будет снова обсуждать кандидатуру уже утверждённого наследника Дома Аметиста — Эберхарда из опального рода Имэ.

Шла война. И в войну малолетство наследника казалось вполне допустимым. Потоки и пути Домов нуждались тогда исключительно в сохранении.

И вдруг наступил мир, и пришло время расти. Возвращать утраченное. Только тогда эрцоги с новой неожиданной болью осознали, что в трёх великих Домах из семи — наследниками стали ничего не умеющие дети.

Мир просыпался от спячки. Рождались новые пути, смыслы, причины. Это требовало и физической, и духовной, и душевной зрелости наследников. Иначе с причинностью просто некому было работать.

Встал закономерный вопрос: кто должен развивать цвета Домов и потоки сил?

Домам Камня требовались наследники постарше. Такие, как молодой эрцог Хьюго Тьсимьен или... имперский пилот Вальтер Дерен.

Как леди Антарайн сумела раздобыть информацию о том, что Дерен встречался в резервации с братом эрцога Пресохи и понимает суть цвета Дома Оникса, Линнервальд не знал. Но то, что он увидел, убеждало в её правоте лучше всяких слов.

Мальчик ещё не видел самой паутины причинных связей, но зато ощущал узлы причин. Нечто, возникающее до причин и событий. Некие трудноуловимые признаки схождения силовых линий, что готовы переплестись.

Это редкий дар. Его не развить без особенностей строения мозга.

Дерену ещё далеко до истинного совершеннолетия, но психическая зрелость уже налицо. А выучка — так и вовсе кажется филигранной.

И вот это уже удивляло. Капитан говорил, что с Дереном никто не занимается, что эмоции его порой перехлёстывают, и он с трудом сдерживает выплески силы.

Однако Линнервальд увидел совсем иное состояние сознания. Вполне сбалансированное. И довольно редкое по специализации.

Просто Дерену было тесно в шкуре пилота. Он перерос самого себя. Старая «кожа» лопалась, и, словно бы из куколки, появлялось иное существо. Может, имаго, а может и взрослая особь. Тут уж как распорядится природа.

Истники иногда развиваются вот такими «прыжками». Это редкий, болезненный, но не невозможный процесс. «Кожа» трещит и рвётся — «тонкое» просится наружу.

Наверное, в таком специфическом развитии Дерена была виновата война: она заставляет детей взрослеть раньше срока. Резко и бескомпромиссно. Иначе — смерть.

И вот мальчик выжил, но не вырос вместе с телом причины, а «закукливался» какое-то время, а потом начал стремительно перерастать сам себя.

Это и в самом деле требовало коррекции, и регент, разумеется, выполнит то, о чем они договорились с капитаном. Поможет Дерену осознать свой путь.

Имперский пилот будет заниматься с Сайко, пытаясь открыть для неё источник цвета Дома Оникса. А сам Линнервальд займётся с Дереном, чтобы скорректировать его психику и подготовить к нагрузкам Пути.

Предчувствие подсказывало — они не заставят себя ждать. У истников, что способны видеть узлы причин, не просто свой путь. Мир для них — пластичная глина.

Дерен рождён для того, чтобы создавать новые пути и смыслы. Продавливать неподатливую причинность.

Другое дело, что с появлением такого вот «Дерена», повзрослевшего и готового к переменам, вопрос с наследником Дома Аметиста снова встанет острее некуда.

Вальтер Дерен — более сильный побег древнего дерева, чем Эберхард. Эту правду можно какое-то время скрывать, но придёт время, и она сама выйдет наружу.

Линнервальд нахмурился, и министр системной логистики, с которым они говорили, подобрался в испуге, опасаясь, что брякнул что-то не то.

Пришлось кивнуть и отогнать навязчивые мысли.

Так прошёл день.

Следующее утро началось ещё хуже вчерашнего — в «Патти» слетелся целый рой чиновников всех мастей. Аскона была вотчиной Дома Оникса, но она входила в Сектор Дождей, а это уже была зона ответственности регента Дома Аметиста.

Линнервальд, однако, не собирался баловать работников Администрата и Торгового альянса, изголодавшихся по коррекционным схемам достаточной «тяжести», и напомнил секретарю, что в обед улетает в резиденцию леди Антарайн.

Регент минута в минуту сел в катер. И тут же выбросил из головы логистические торговые схемы.

Да, внешне это было сейчас важнее всего — наладить пути сообщения между мирами Содружества и Империи, выбрать устойчивое и способное развиваться. Но только внешне.

Логика для определения важности тут не годилась — ни машинная, ни человеческая.

Даже в жизни отдельных индивидов логика плохо учитывает влияние природных и техногенных катастроф, нелепых случайностей, а главное — аккуратных и исполнительных идиотов, которые и причиняют больше всего бед любому развивающемуся процессу.

Только понимание энергетики возможных путей давало шансы оценить их потенциал, наполненность, возможную дисгармонию и сумму ошибок.

Только эрцоги могли работать с планами и намерениями, пока они, как некий кот Шредингера, являлись ещё ни живым и ни мёртвым. Голым потенциалом.

Линнервальд прилетел сюда из-за Дерена, и знал, что занятия с ним — важнее других, внешне более весомых задач.

Регент улыбнулся, поймав себя на мысли, что снова переключился на дар мальчишки.

Ему ещё не попадались действительные самородки, которым не хватало бы только огранки. Нужно было как следует изучить это редкое явление — истник-самородок.

Настоящий «стихийный камень». Действующий активно и не без хулиганства: со своим-то армейским пониманием жизни.

Но демонстрирующий и глубину, и чистоту понимания цвета своего Дома. И видимо, других домов тоже.

Локьё не мог этого не заметить. Но почему он ещё четыре года назад не взялся учить мальчика?

Не смог уговорить? А почему?

Окончательное решение Локьё мотивировал тем, что Эберхарда, действующего наследника Дома Аметиста, привёз капитан Пайел. А Локьё очень доверял невероятному чутью имперского капитана.

Но ведь и Дерен вышел из-под руки капитана Пайела. Тот словно бы целью себе поставил: подбирать способных щенков.

Земля уже неслась навстречу, приближая регента к цели — маленькой белой усадьбе леди Антарайн.

Он мог бы отдохнуть перед занятиями с Дереном, но полёт превратился в одну длинную извилистую сентенцию, перегруженную всполохами эмоций и воспоминаний.

Линнервальд покачивал головой, споря сам с собой: ситуация была крайне сложной.

Подняв сейчас вопрос о замене Эберхарда — он бросит камень в осиное гнездо. В Доме Аметиста слишком многие ненавидят дядю Эберхарда — Ингваса Имэ. И ухватятся за любую постороннюю кандидатуру...

Катер завис над посадочным местом.

Линнервальд спрыгнул в траву, поблагодарил охрану, пилотов и отослал катер. В сопровождающих он не нуждался, а вот им нужно было от него отдохнуть.

Регент с удовольствием прошёлся по траве. Потом по усыпанной мелким гравием дорожке, ведущей к усадьбе.

Было жарко, даже птицы попрятались. Только истошно плескало протуберанцами горячее белое солнце.

И тем приятнее было смотреть на затенённую террасу, оборудованную силовой защитой и охлаждением, где уже накрывали столы и ждал обеда одинокий загорелый парень, одетый совсем не по здешним правилам — в футболку и бриджи. Как горожанин на отдыхе.

Парень был хорошо сложен, профиль смуглого лица напоминал картины художников времён колонизации. Но всё это уходило на периферию зрения, потому что даже для неподготовленного контактёра он словно бы светился весь изнутри.

Линнервальд шагнул на террасу и остановился, почти ослеплённый этим удивительным внутренним светом. Золотистым и тёплым.

Сознание привычно просеивало детали — военная выправка, особенный космический загар, военный спецбраслет, до плеча обвивающий голую левую руку...

Мальчишка, был, скорее всего, напарником Дерена. Линнервальду докладывали, что второй пилот Дерена, Рэм Стоун, приземлился сегодня в Акре с торговой спецмиссией.

Почувствовав взгляд регента, Рэм повернул голову и кивнул чужаку без тени нервного напряжения. Парень находился в чужой системе, на чужой планете, в десяти шагах от одного из самых сильных этого мира, чего не мог сейчас не почувствовать, но страха в нём не было.

В памяти регента всплыл вчерашний разговор, и он, кажется, начал понимать, что имел в виду Дерен под «щенками».

С этим щенком не нянчились, и глаза его не были подёрнуты мутной религиозной пеленой «правильных» решений. Но при этом его оберегали и защищали не только физически, но и на уровне тонкого.

Он принимал мир открыто и без лишнего напряжения. Был сосредоточен, но не испуган. У мальчика хватало боевых задач, где от него требовали реального риска, и дополнительных «страхов» он себе не выдумывал.

Смотрел расфокусировано, оценивая опасность такой крупной помехи, как регент, и понимал — без взаимодействий не будет и столкновений. А он сюда не «драться» прилетел.

Линнервальд едва заметно улыбнулся Рэму, одними глазами. «Считать» улыбку мальчик не сумел, но «тепло» поймал. Улыбнулся в ответ.

Вот же задачку подкинул этот упрямый Дерен...

Система воспитания в Домах Камня родилась не по прихоти, а от необходимости.

Никто не виноват, что дар принимать, понимать и изменять мир формируется у юных только в борьбе за выживание, за своё я.

Стоит придумать детям жёсткие правила, вроде клановых или религиозных — и развитие психики останавливается.

Ребёнок должен сам разгадывать загадки огромного и... жестокого мира. Только агрессивная среда стимулирует развитие нужных зон мозга. Еслиони имеются, конечно.

Однако до первого совершеннолетия потенциала ребёнка не видит даже психомашина.

Дети — tabula rasa. Их мозг растёт, созревает и изменяется. В паутину причинности их бросают, как в воду — выплывет или нет. Иначе нельзя.

Воспитательных экспериментов за две тысячи лет было поставлено много. И все они были неутешительными.

Любые духовные школы и установки ломали то тонкое состояние паники, что может активировать резервы ребёнка. Если, конечно... не издеваться над учениками намеренно.

Это пробовали тоже. Вот только психически уродливые истники, над которыми в детстве ставили воспитательные эксперименты, в зрелости начинали ломать мир.

Истники и без издевательств склонны к социопатии. Они слишком остро ощущают среду, слишком преувеличенно реагируют на раздражители. Их вообще очень трудно воспитывать.

Дерен был прав, при сегодняшнем подходе к воспитанию в Домах Камня наверх пробиваются прежде всего самые адаптивные. А эти качества психики коррелируют с не самыми лучшими человеческими качествами. Но что делать?

Нет, были в Содружестве, конечно, и более успешные школы воспитания. Те же эйниты бережно относятся к младшим. Но там для первичного отбора существует храм Тёмной матери, пройти который юный без нужных психических и моральных качеств просто не может.

Да и сами эйниты, бьющиеся в тисках своих странных предназначений, очень мало напоминают людей...

А вот школьные и университетские наставники — люди обычные. Им свойственно ошибаться, иметь и продвигать любимчиков. И уж лучше тогда совсем не воспитывать детей, уповая на личную причинность, чем калечить незрелые сознания навязыванием чужих жизненных установок...

Линнервальд мысленно улыбнулся каламбуру: наставник должен быть очень продвинутым человеком, чтобы не продвигать тех, кто пришёлся ему по нраву. А потом пришлось ещё и губы растягивать: к нему на крыльцо вышла леди Антарайн под руку с личным медиком. Видимо, ей нездоровилось.

Регент отвечал какие-то приличные вещи, а сам всё поглядывал на мальчика на террасе, Рэма Стоуна, второго пилота Дерена.

Вокруг него уже суетились слуги, пытаясь накормить. Молодёжь, ожидавшая на площадке у дома увеселений, тоже сбежалась посмотреть на необычного гостя.

— Рэмка, ты один, что ли, прилетел? — Дерен сбежал со ступенек крыльца на террасу, даже не заметив двух регентов. — Без охраны?

Парень поднялся ему навстречу, сияя улыбкой. Они обнялись, и сели рядом за столик.

— Меня Ардо привёз, — пояснил Рэм. — Ну, не он сам, а парни из его группы...

Регент, чуть склонив голову, слушал ничего не значащий для него разговор. Мелодии голосов говорили ему о пилотах гораздо больше, чем их слова.

— Я хотел вообще без охраны лететь, — продолжал Рэм. — А потом с Ришатом поцапался, и меня подхватили ребята из ДГ Хантера. Типа компромисс.

— Что за Ришат? — уточнил Дерен с улыбкой.

Линнервальд знал только одного «Ришата» — координатора крыла и начальника контрразведки Космических сил Империи. Второго в крыле человека, после адмирала Абэлиса.

По лицу Дерена регент понял, что о нём и речь, просто старшего из пилотов разговор забавляет, и он задает ненужные уточняющие вопросы.

— Не знаю, — мотнул головой Рэм. — Капитан сказал, это Ришат, и я не спросил. Комбез на нем армейский, лётный, но без знаков различия.

— И ты с ним поцапался? — Дерен уже откровенно улыбался.

— Ага. Он не хотел, чтобы я летел на Аскону один. Сказал, что Дом Оникса ко мне сейчас дышит неровно. Якобы небезопасно мне это. Ну так вот я здесь. И чего?

Рэм улыбнулся, обвёл глазами террасу: ему были рады. И все девушки уже тоже были «его», он это видел.

И вдруг зрачки у парня расширились.

— А вот это, типа воронки, — оно всегда тут так крутится? — спросил он удивлённо. — На вид такая маленькая чёрная дыра? Только не физически, а...

— Где? — так и подскочил Дерен.

Рэм смотрел куда-то вглубь здания, и старший вперёд него бросился в дом.

Глава 24. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Воронку, о которой говорил Рэм, Дерен удерживал в поле внутреннего зрения с огромным трудом: она соскальзывала, размывалась.

Но Дерен был опытным поисковиком, и единожды выхваченного направления ему было достаточно.

Он бегом пронёсся через холл, свернул в левый коридор, выбрал ещё нехоженую ветку и, врубив домагнитку, всем телом ударился в дверь.

Дверь не выдержала удара — вывалилась вместе с косяком, и Дерен на долю секунды замер на пороге, оглядывая пустую общую комнату. А потом бросился в левую спальню.

Анка лежал на кровати, свесив руку и голову вниз, такой же белый, как простынь, которой он был укрыт.

Дерен перевернул его на спину, ощущая, как тьма вертится над парнем, постепенно рассеиваясь.

«Петля» — эту технику называли так из-за схожести с петлями, что ставят в лесу на мелких зверей, постепенно рассеивалась. Ещё немного, и её следов не нашёл бы и более опытный истник.

Крошечная петля захлестнулась, но «вес» её был небольшим, и причинность, дёрнувшись, снова выровняла свой ход.

Смерть Анки стала бы просто случайной смертью во сне. Он должен был погибнуть от какой-нибудь внутренней слабости тела, вроде аневризмы или сердечной недостаточности.

Хотя, будь парень покрепче, он мог бы какое-то время носить в себе «петлю» и покончить с жизнью сам, когда силы выдерживать её давление закончатся.

Так или иначе — Анка был обречён. Оставалось надеяться только на то, что Дерен успел вовремя.

Наставник поднёс руку со спецбраслетом к виску Анки: сердце билось.

Он сдёрнул простыню и, не находя внешних признаков поражения тела, встряхнул парня за плечи и влепил ему пощёчину.

— А ну — смотри на меня! — приказал он.

Зашлёпали шаги — в комнату входили люди.

— Что вы делаете? — раздался за спиной чей-то возмущённый голос. — У вас же меддиагност на руке пишет, что юноша без сознания...

— Отойдите, доктор! Он-то как раз знает, что делает! — приказал регент.

Его ледяным голосом Дерена окатило, как холодной водой.

Только сейчас, когда это стало действительно необходимо, Линнервальд дал присутствующим ощутить, что регент — такой же эрцог. Просто не желающий связывать себя с властью над Домом на всю оставшуюся жизнь.

Анка открыл глаза, но зрачки оставались суженными до крошечных точек.

Дерен понимал, что парень уже смотрит в белый туннель, уходящий в бесконечность, и влепил ему ещё одну пощёчину.

— Смотри на меня! Ну!

Анка моргнул, и зрачки его чуть расширились.

— На меня смотри! Видишь меня? — Дерен пытался поймать взгляд Анки.

Все, кто стоял на террасе, уже втиснулись в апартаменты, а самые титулованные прошли в спальню, встав у Дерена за спиной.

Линнервальд поводил ладонью над коммуникатором, потом шагнул к кровати, на которой лежал Анка.

Следуя движению руки регента, перед лицом парня вздулся шар голографического чата.

— Хьюго, срочно включи интерактивный голорежим! — приказал Линнервальд.

И переписка исчезла, уступив место лицу мужчины с такими же, как у Анки, белыми волосами.

Это был эрцог Дома Белого Нефрита Хьюго Тьсимьен.

— Что случилось? — спросил он, уставившись на Анку и Дерена.

Лицо младшего брата эрцога было всё ещё очень бледным, но с отчётливыми красными пятнами на щеках. И можно было даже различить отпечатки пятерни.

— Это наставник тебя избил? — спросил Хьюго, хмурясь.

— Н-н-нет, — с трудом выдавил Анка.

Дерен отпустил парня, и он рухнул на подушки.

— А кто? — грозно спросил Хьюго, разглядывая младшего. — У тебя синяки на лице останутся. Ты его боишься? — он кивнул на Дерена. — Не бойся, говори правду. Что тут у вас было?

Анка молчал. У него просто не было сил открыть рот.

— Да, синяки останутся, — подтвердил Линнервальд уже обычным своим голосом.

Хьюго обернулся к нему. Заметил наконец леди Антарайн. Механически поздоровался.

— Синяки — это случайно, — пробормотал наконец Анка, закатывая глаза. — Это правильно. Он меня спас. Я шёл куда-то... Там... Там такое...

— Смотри на меня, — предупредил Дерен. — А то ещё врежу. На меня, слышишь? Никуда ты не шёл. Нету там ничего.

Рэм принёс с террасы холодного лимонада и протянул бокал Дерену.

— Он же пить хочет, наверное, — пояснил Рэм, разглядывая Анку. — Вон какой бледный. А что это было? Какая-то природная аномалия?

— Ну, нет, — покачал головой Линнервальд. — Тут что угодно, только не природное.

— Думаю, это «петля», — сказал Дерен задумчиво и наклонился к Анке, пытаясь его напоить. — Я читал про такого типа ловушки. Они ставятся под конкретного человека...

— Или сумму ментальных событий, что гораздо сложнее, но эффективнее, — подсказал Линнервальд. — Трудно предположить, чтобы Анка так насолил кому-то из сильных нашего мира, чтобы влететь в такую ловушку самостоятельно. Предположу, что петля сработала бы на любого подростка в доме, совершившего некоторую сумму негативных действий, ослабляющих личную ауру. А ну, — он поманил к себе Рэма. — Иди-ка сюда, умник? Ведь ты её почему-то увидел? Что ты рассказывал Дерену за столом, перед тем, как заметил «петлю»? Тебе запретили лететь на Аскону без охраны? И ты прилетел?

Рэм мотнул головой:

— Да с охраной я прилетел. Но в какой-то момент — да, соскочить попытался. Меня перехватили парни из контры...

— И ты поругался с их начальником, — кивнул Дерен. — Забей себе в браслет на будущее, что Ришат Искаев — это координатор крыла. Это он по доброте душевной и хорошему отношению с нашим капитаном снизошёл до того, чтобы лично надрать тебе уши. Ташип ты всё-таки, редкий. Чего ты ему наговорил?

— Что я только капитану подчиняюсь, — Рэм дёрнул плечом совсем как Дерен.

Линнервальд чуть улыбнулся, поглядывая то на Рэма, то на Хьюго, который не отрывал глаз от брата.

Дерен, впрочем, тоже не выпускал Анку из виду. Он боялся, что приступ повторится. Кто знает, как была запрограммирована эта «петля»?

— Вот и я боюсь, — согласился с невысказанными опасениями наставника Линнервальд. — Хотел я тебя заставить прилетать ко мне на «Патти» для занятий, но, видно, придётся мне сюда спускаться. И заниматься с тобой паутиной.

Дерен дотронулся до лба Анки, после пары глотков лимонада вдруг покрывшегося испариной, и только потом поднял сузившиеся от гнева глаза на Линнервальда.

— Мы проговаривали объём и смысл возможных занятий, — отрезал он. — Паутиной я заниматься не буду.

— Ты полагаешь, что «петля» была поставлена на мальчика? — в лоб спросил его регент. — Охотятся на тебя. И из-за тебя в опасности все, кто находится в усадьбе. Даже если мы выставим охрану — она ничего не даст. Техника «петли» позволяет настраивать такие ловушки избирательно, на уникальные качества. Ты хочешь, чтобы из-за твоих капризов завтра здесь был ещё один труп?

Анка сглотнул, и Дерен, успокаивая, положил ему ладонь на плечо.

Он молчал, сосредоточившись так, чтобы по лицу его нельзя было прочесть ничего. Дерен не хотел учиться обращению с паутиной, и точка.

— Но смысл-то какой — убивать всех подряд, если кому-то нужен труп Дерена? — спросил Рэм.

Остальная мелочь, пробравшаяся в спальню, благоразумно молчала: всё-таки в комнате находились сразу два регента и эрцог. Но у Рэма никакого пиетета к сильным мира Содружества не имелось. Не воспитали.

Линнервальд посмотрел на мальчишку с интересом. Его, как и Локьё, забавляло нахальство слабых.

Вот откуда что берётся у этой мелочи? Дерзят... Никакого соблюдения этикета.

— Твой Дерен — потенциальный наследник Дома Аметиста, — пояснил он, сопроводив слова приличным метальным давлением. — Его не все рады здесь видеть.

Раздражение регента было притворным, но «накат» вышел вполне ощутимый. Рэм, однако, даже не почесался.

— А Анка с какого боку? — спросил он, невольно вызвав недоумение на лице регента.

«Так тебе мало?» — Линнервальд, в отличие от Дерена, мимику не контролировал. Пусть щенки учатся читать мысли. Надо же им на чём-то учиться?

Рэм пожал плечами. «Накаты» его давно уже не пугали, а к перегрузкам пилоты привычны.

— Все слуги в доме леди Антарайн были свидетелями, что Анка надерзил наставнику и вызвал его на потешную дуэль, — пояснил Линнервальд прищурившись. Регенту было интересно, способен ли Рэм читать его эмоции, или парень ещё совсем зелёный?

Рэм кивнул. Да, если регент не скрывал эмоций — его чувства были понятны. Другое дело, что этикет — это не для военных пилотов. Видали они его в Бездне.

Регент тоже кивнул и улыбнулся: воспитывать чужого щенка он не собирался. Пусть Дерен ему потом объясняет, как подобает себя вести, а как нет.

— Теперь посмотри на его руки, — Линнервальд кивнул на Анку, почти не прикрытого простынёй. Все плечи у него были в лиловых полосах свежих синяков. — Если бы слуги нашли через пару часов такой изукрашенный труп, что, интересно, написали бы дэпы? Как думаешь?

— Что наставник избил парня, и тот умер от нервного потрясения?

— И не только от этого потрясения, — неожиданно подал голос Хьюго, всё это время читавший сообщения сразу в нескольких чатах.

Линнервальд подобрался, уставившись на голограмму эрцога, словно гончая, почуявшая дичь.

— Мне докладывают, что Анка вчера был пьян и подписывал какие-то бумаги в Администрате, — скупо сообщил Хьюго. — Какие именно, мои люди пока не знают, но в Администрат его привёз один из этих нелепых Дисталей. Ирик Дисталь. Та ещё рыжая дрянь.

— Ирик Дисталь? — переспросила вдруг леди Антарайн.

Всё это время она молчала, вцепившись в локоть личного медика.

Линнервальд посмотрел в её бледное лицо и покачал головой. Судя по блеснувшим глазам, он догадался, что и Дисталю каким-то образом влетело от Дерена.

Однако задать нужные вопросы леди регент не успел. Потому что Хьюго мрачно спросил Анку:

— Рассказывай, что ты подписал? Ну?

— Молчи! — приказал Дерен, не спускавший с Анки глаз.

Тот был уже не просто бледен — кожа его стала нездорового серого оттенка.

Линнервальд быстро шагнул вперёд, загораживая Анку от брата:

— Хьюго, не нужно сейчас об этом. Тут что-то вроде спускового крючка. Ссора Анки с наставником не была частью ловушки. Она только подтолкнула твоего брата к неконтролируемым волей действиям. А вот его глупость в Администрате послужила своеобразной наводкой. И как только Анка что-то там подписал — ловушка захлопнулась. Это очень умный и тонкий ход. И он не под силу какому-то Дисталю.

— Но зато Дисталя можно допросить! — эрцог Тьсимьен нашёл глазами регента Дома Оникса, леди Антарайн: — Я официально прошу у вас разрешения...

— Не нужно официального разрешения, Хьюго, — поморщилась леди. — Пусть пока работает специальная служба. Я даю добро на действия ваших людей и людей регента Дома Аметиста. Только не нужно выносить этот сор на всеобщее обозрение.

— Ну а Дерен-то тут при чём? — нахально влез Рэм.

— А твой Дерен, — с усмешкой сказал Линнервальд, — приложил ещё и руку... — он посмотрел на Дерена.

— Ногу, — подсказал тот.

— Ногу и к личному пространству Дисталя. Создав таким манером сразу два уязвимых звена для опытного истника. Сначала истник убрал бы Анку, свалив вину на Дерена, избившего несчастного мальчика до потери желания жить. Ведь умер бы он от сердечного приступа на фоне душевных переживаний или что-нибудь вроде. А потом... — Линнервальд вдруг нахмурился и не мигая уставился в пространство.

— Там труп, — подтвердил Хьюго. — Дисталь — уже труп. Или я ничего не понимаю в подобных играх!

Глава 25. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Происшествие с Анкой разрушило планы всех, кто находился в усадьбе.

Леди Антарайн не сумела связаться с Ириком Дисталем, и Линнервальд отправил людей на его поиски.

Он объявил, что их с Дереном занятия переносятся на завтрашний вечер, и улетел на «Патти», огромную резиденцию, парящую высоко над Акрой.

Дерену же пришлось срочно отправляться за Сайко. Майле в качестве охраны его больше не устраивала.

Надо было что-то решать и с расписанием наследницы. Сохранение занятий в городе он допускал только в том случае, если сопровождать её будет доверенный человек и хороший истник. А в Доме Оникса истники не стояли в очередь за подобными миссиями.

Да и толку от них? Дерен всерьёз опасался, что если бы не Рэм, никто в усадьбе не ощутил бы угрозы. Уж больно хитро всё было подстроено.

Не сила, но мастерство. Вот что противопоставил какой-то мерзавец леди Антарайн и ему самому.

Мерзавец не предполагал, что в усадьбе будет находиться регент Дома Аметиста, Линнервальд, но снова не прогадал. И только Рэма он не учёл. Уж больно странная это была помеха — не истник, но чувствительный к психическому насилию парень.

Находясь в гостях, в незнакомом доме, в чужом и непонятном мире Содружества, Рэм не утратил привычной настороженности. И это сыграло им в плюс.

Так что Сайко придётся пока из виду не выпускать. Мало ли что нарулил там с причинностью неизвестный пока враг?

Кто он? Против кого играет? Против самого Дерена, леди Антарайн или эрцога Хьюго Тьсимьена, брата едва не погибшего Анки?

Линнервальд был уверен, что целили в Дерена, но Хьюго ему не поверил.

Он был в этой истории самым крупным и влиятельным интересантом и уже вылетел на Аскону, встревоженный случившимся.

Молодой эрцог Дома Нефрита прямо заявил Линнервальду, что напали на него.

Дерен посчитал такой вывод слишком простым. Не потому, что у него были аргументы. Просто чутьё говорило: не то.

Ощущал он и угрозу в свой адрес. Смутную и неявную. Багровой нитью уходящую за горизонт. Но что-то тревожащее было связано и с Сайко, и с регентом Дома Оникса леди Антарайн.

Дерен тряхнул головой и послал катер вниз. Нить тревожного оттенка, связывающую далёкие друг от друга события, он увидел так зримо впервые.

Проклятая паутина! Он никогда не хотел быть эрцогом.

Насмотрелся в детстве на всю эту протокольную дрянь, в которой, как мухи вязнут те, кто несёт бремя власти.

Да, власть для него была прежде всего бременем — страшной тяжестью ответственности за многих.

И он даже думать не хотел о том, что может оказаться в этой тяжёлой золотой клетке.

Власть... Проклятая язва на теле мира, без которой жизнь невозможна. Но почему — он?

В полёте хорошо думалось, и Дерен долго перебирал варианты контроля сознания, способные защитить Сайко.

Он создавал модель за моделью: защита, возможные угрозы... Создавал и отметал: или слишком сложно, или требует постоянного контроля...

Пилот устал и вымотался душевно, долетев до дома профессора философии, где на крыше стоял яркий катер Майле.

Ему меньше всего хотелось сейчас видеть кого-то, говорить с ним, но нужно было объяснить профессору, что с завтрашнего дня занятия Сайко будут проходить в усадьбе леди Антарайн.

Да, ему доплатят и всё такое. Наследнице сейчас небезопасно летать по городу.

Услышав про это, старенький ушастый профессор философии просто засветился от любопытства:

— А что случилось?

— Несчастный случай, — скупо пояснил Дерен.

— О!.. — удивился профессор. — А с чем это связано? С делами Дома?

Дерен вздохнул и связал восприятие надоедливого старика, пристально посмотрев ему в глаза.

— Давайте обойдёмся пока без «связей»? Они могут нас далеко завести, — попросил пилот. — Угроза смутная и малопонятная. Нет, — ответил он на невысказанный вопрос, — вас это никак не может задеть. Когда разберёмся, что именно произошло — я вам сам обо всём расскажу. Пока ваше дело — учить наследницу философии. Я правильно понимаю, что вы не истник?

Профессор закивал. Он был немного напуган этим странным взглядом, который на несколько секунд лишил его возможности двигаться, но любопытство его от этого совсем не умерилось.

Люди в Содружестве привыкли жить рядом с истниками. Был и определённый регламент взаимоотношений, и закон, который тщательно соблюдали Администраты и глава господствующего Дома или регент.

Дерен, только теперь получивший доступ к закрытой информации, видел, какой сложной была система взаимоотношения в Содружестве «могущих» и «не могущих».

Истнику приходилось тщательно скрывать наполеоновские замашки. Бессмысленное издевательство над чернью веками понималось на планетах Содружества как дело совершенно недостойное сильных.

Аристократу очень трудно было найти причину, чтобы оправдать ментальное наказание непосвящённого. Дом грозил ему судом чести, если он окажется неправ и преступит предел допустимой самообороны.

И точно так же простой человек не имел права без причины перечить облачённому властью.

Считалось, что поступки власть имущих направлены исключительно на защиту населения своих городов. Что эрцоги тяготятся силой и властью и правят лишь по обязанности. Они — словно полисы своего города — если и наказывают кого-то, то исключительно принимая на себя роль карающей государственной длани.

Война с хаттами нарушила эту идиллию, доказала, что истники тоже могут хотеть денег и власти. Но война была скоротечной, а равновесие формировалось веками. И пропаганда уже почти зализала раны столетней давности.

Этикет говорил и сильным, и слабым Содружества: вы должны уважать друг друга. Вы не высокие и низкие — вы обременённые властью и свободные от неё. И в том, и в другом — свои преимущества.

Так что профессор спокойно воспринял вспышку гнева наставника. Он решил, что его любопытство задело информацию государственной важности, а потому досталось ему поделóм.

Дерен выслушал предложения профессора по дальнейшим занятиям с Сайко, они подкорректировали расписание с учётом времени на дорогу.

Потом пилоту пришлось везти девушек ещё и к преподавателям логики и естественных наук.

Дерен всё делал молча, разговаривая исключительно по жесточайшей необходимости, и вид у него был такой суровый, что Сайко терпела и не задавала вопросов. Хотя вся прямо-таки чесалась от любопытства.

Но когда они полетели к преподавателю танцев — не выдержала.

— Я же там не одна занимаюсь! У нас же группа!

— А если обойтись без танцев? — механически уточнил Дерен.

Он думал сейчас совсем о другом. О том, как будет ловить гадину.

— Но как же можно без танцев?! — жалобно воскликнула Сайко, искренне расстроенная таим предложением.

Дерен вздохнул и пошёл уговаривать учителя танцев.

Уговорил, пообещав ему, кроме Сайко, кучу влиятельных молодых бездельников.

Пусть лучше учатся, чем устраивают свои бессмысленные танцевальные вечера. Если будет нужно, он заплатит за них. Зато танцульки прекратятся хотя бы на время.

На пути к усадьбе Сайко долго собиралась с силами, косясь на застывшее лицо наставника.

Майле делала ей «большие глаза», но наследница всё-таки решилась спросить:

— Но что же случилось?

— Анка чуть не погиб сегодня, — скупо пояснил Дерен.

И выдал Сайко список упражнений, чтобы она не бездельничала весь вечер. Ему ещё нужно было сегодня обговорить защиту наследницы с леди Антарайн.

Дерен полагал, что женщина может указать на важные факторы риска, которые могут не заметить мужчины. Ведь речь шла о ментальных ловушках и специфической уязвимости подростков.

А Рэма, как индикатор среды, он надолго оставить в усадьбе не мог. У парня были свои дела и своя миссия на Асконе.

Однако пока Дерен летал за Сайко и говорил с леди Антарайн, Рэм честно сидел с Анкой и развлекал его как умел.

Дерен сменил Рэма и провёл в комнате Анки остаток вечера и ночь. Риск, что сознание парня снова свалится в штопор, всё ещё оставался.

Дерен старался не говорить пока с Анкой о случившемся. Он рассказывал ему про космос, читал, а потом усыпил, так было вернее.

Утром прилетел эрцог Дома Нефрита, Хьюго Тьсимьен. Высокий поджарый блондин, похожий на Анку.

Брата он застал в постели, где его осматривал доктор.

Нервным движением глаз Хьюго отослал медика, наклонился к Анке, вглядываясь в его лицо.

— Я сделал что-то плохое. Я... Хьюго, я не могу... — заметался парень.

Слова он выговаривал с трудом.

Беспокойство эрцога Хьюго вылилось в страшное ментальное давление. Сам того не понимая, он загонял младшего брата в ментальную петлю, откуда его весь вчерашний день вытаскивал Дерен.

Линнервальд, прилетевший в усадьбу вместе с эрцогом Хьюго, предостерегающе кашлянул. А Дерен, решивший не церемониться, оттёр ретивого брата от постели.

— Успокойся, — сказал Дерен Анке. — Ты жив, а это главное. Скажи, тебе очень трудно говорить о том, что случилось?

Анка быстро кивнул.

Линнервальд тем временем усадил протестующего Хьюго подальше от постели брата.

— Пусть Дерен поговорит с ним, а мы послушаем, — сердито сказал он. — Доктор сообщил, что парень достаточно окреп для разговора, а ты всё портишь! Лучше помолчи! Дерен умеет работать с сознанием, а ты тут — как зому в посудной лавке!

Хьюго сдался не сразу, и Линнервальд негромко отчитывал его ещё минут пять, пока эрцог не пришёл в себя и не сумел умерить давление на реальность.

— Я понимаю, что тебе всё ещё плохо, — осторожно начал Дерен, сев рядом с завернувшимся в одеяло Анкой. — Но мы должны узнать, кто это сделал с тобой. И лучше бы тебе рассказать всё, что помнишь. Давай, я буду задавать вопросы, а ты хотя бы кивай? Хорошо?

Хьюго шумно вздохнул, сдерживаясь. Дерен был прав, но так хотелось скрутить и разорвать гадину, устроившую ловушку!

— Кто это сделал? — прорычал он. — Это требовало сил и умения! Дисталь — бездарность! В окружении леди просто нет истников такого класса!

Линнервальд зашипел на него, призывая помолчать.

— Зачем ты полетел в Акру один? — осторожно спросил Анку Дерен. — Рассердился на меня?

Анка закрыл глаза.

— Да, — подтвердил Дерен. — Он рассердился. Не смог принять поражение.

Пилот понимал, что эрцоги читают с лица, но слова были нужны самому Анке.

— Ты с кем-то там встретился? С кем-то из этого Дома? — продолжал он.

— Да. Я...

Хьюго сжал кулаки, и Анка замолчал, снова ощутив давление.

— Не торопись, — попросил Дерен.

Анка замер. Он понимал чувства брата. Тот, наверное, уже навёл справки. Если он расскажет сейчас, что делал в Акре, то получится, что он предал Хьюго.

— Я скажу это брату, наедине, — прошептал он.

— Он так и этак расскажет нам, — спокойно пояснил Дерен.

— Зачем? — не понял Анка.

— Это была сложная полевая ловушка. С кем бы ты ни говорил в Акре, это не тот человек, который её устроил. Но, возможно, через него мы выйдем на преступника. Или через подробности, которые ты вспомнишь.

— Может, будет достаточно, если я расскажу брату? — взмолился Анка.

Дерен покачал головой.

— Пусть он учится говорить правду, — кивнул Линнервальд. — Ему станет легче.

— Дисталь, — выдохнул Анка. — Я встретил в кафе Ирика Дисталя. Он сказал, что ты, — парень поднял глаза на Дерена. — Из Союза Борге, а там воспитывают шпионов.

Анка договорил и зажмурился, словно ожидая удара.

— Ну и что? — удивился Дерен. — Это знают все, кому нужно. Да, меня воспитывали так, что я многое умею. Я не совсем шпион, конечно, но, в крайнем случае, на кусок хлеба смогу заработать и этим ремеслом.

— Это не основное, да? — уточнил Хьюго. — Тебя готовили как наследника?

— Мне не хотелось бы отвечать, — сказал Дерен.

— Ну, это тоже ответ, — криво усмехнулся Хьюго и посмотрел брату в глаза. — Ладно, Анка. Я ценю, что ты пытаешься перетянуть одеяло на себя, чтобы не говорить о делах Дома. Я разрешаю тебе. Выкладывай всё, что помнишь, не надо юлить. Дело сложное, один я не справлюсь, а гадюку поймать надо. В доме наследница, ты же знаешь. Всё это может тобой не кончиться. Говори, что ты опять натворил? Что ты подписал с этим Дисталем?

— Я подписал, вот... — Анка нашарил на столике перед кроватью коммуникатор, развернул переписку и передал брату.

Тот вытянул чат и повесил в воздухе так, чтобы было видно всем.

Эрцог и регент читали молча. Здесь наконец-то были кое-какие названия документов, и они коротко переглянулись пару раз.

Только Дерен сохранил невозмутимое выражение лица.

Спросил, дочитав:

— Как он уговорил тебя?

— Я не знаю, — покачал головой Анка.

— Это важно. Мне нужно знать, действовала тогда на тебя сеть причинности, или ты сглупил сам. Вспомни? Было что-то такое: страх, темнота, помрачение сознания?

Анка помотал головой.

— Я выпил немного. Я, наверное, сам...

Он ожидал осуждения, но Дерен кивнул:

— Хорошо.

— Да что ж тут хорошего! — не выдержал Анка.

— То, что ты сказал правду, и круг причин сузился. Похоже, он очерчен усадьбой. Ловушка здесь.

— И что делать? — спросил Хьюго. — Выселить отсюда детей?

— Нет, — качнул головой Линнервальд. — Тогда мы никогда не поймаем того, кто устроил всё это. Риск есть, конечно, но и мы будем настороже.

Анка зажмурился, и из уголков глаз показались слёзы.

— Тш-ш, — Дерен взял его за руку и погладил по голове. — Всё будет хорошо. Ты жив, с тобой всё в порядке.

— А бумаги? — выдавил Анка.

— С этим я разберусь, — пообещал Хьюго. — Тут хотя бы понятно, что делать. А вот по ментальным удавкам я не специалист. Хотя руками бы кое-кого удавил. И начну с Дисталя, если он ещё жив! Его поймали? Или у нас есть труп?

— Ни то, ни другое, — покачал головой Линнервальд. — Обычными способами найти его мы не можем. Коммуникатор молчит.

— Он мог и сам его отключить, — нахмурился Хьюго.

Линнервальд кивнул.

— Скоро узнаем. Тайна личности — это святое, но я уже озадачил спецов из разведки.

— Даже если Дисталь жив... Причинность ему не по зубам. Он пешка... — поморщился Хьюго.

— Если он жив, мне хватит квалификации допросить его, — усмехнулся Линнервальд. — Я не умею быть таким осторожным, как Вальтер, но это меня не остановит. — Регент встал. — Ничего не бойся, — сказал он Анке. — Никто тебя здесь не тронет. Все твои преступления — только в твоей голове. Так работает сеть причинности. Не давай своей внутренней реальности подчинять внешнюю. Ну, подписал ты какую-то глупую бумагу и что? Подпись всегда можно отозвать.

— Может, я заберу Анку домой? — предложил Хьюго. — Так будет для него безопасней.

— Нет, — качнул головой Дерен. — Такое решение безопасно для его тела, но не для сознания. Он оступился здесь, и здесь же должен себя преодолеть.

— Формально ты прав, — вздохнул Хьюго. — Но... — Он посмотрел на брата. — Анка, если ты хочешь улететь домой, я тебя заберу. Решай сам: летишь или остаёшься?

Глава 26. Сайко

Столица экзотианской Асконы — Акра

Сайко уже привыкла, что по утрам она старательно дышит, а наставник сидит рядом и наблюдает за ней.

Единственное, что изменилось с того, самого первого утра, когда он бесцеремонно разбудил её и вытащил из постели, это будильник.

Теперь Сайко вставала сама, чтобы успеть умыться и переодеться в спортивный костюм.

Не то чтобы ей не хотелось, чтобы наставник её будил, напротив, ей это даже нравилось... Но было очень трудно сосредоточиться, сидя перед ним в мятой пижаме, неумытой и непричёсанной.

Дерен приходил ровно в пять, придирчиво проверял её позу, глубину дыхания. Может, он и не обращал внимания на причёску, но Сайко-то знала, что волосы растрёпаны.

Она замирала от прикосновения его сильных рук, поправляющих то плечи, то подбородок. Плечи она слишком опускала, а подбородок наоборот задирала. Последние два утра нарочно, чтобы наставник не забыл коснуться её.

Это стало своеобразным ритуалом: он прикасается к ней, и она, помня движения его рук, начинает работать над дыханием.

Но сегодня он не пришёл. Только написал: «Позанимайся сама», и она словно бы что-то утратила.

Девушка то и дело сбивалась с ритма, теряла концентрацию, останавливалась и с тоской смотрела на пустое кресло напротив. Минуты тянулись, как нескончаемые официальные приёмы в резиденции Дома Оникса.

Сайко тогда утверждали наследницей, и поток посетителей, желающих взглянуть на новую леди, всё не иссякал. У неё затекли ноги, ныла спина. Но нужно было сидеть и улыбаться, улыбаться, улыбаться!.. Улыбаться и ждать!

Леди Антарайн сказала тогда: «Потерпи ещё полчаса. В семь подадут ужин, и у тебя будет благовидный предлог завершить встречу».

И она терпела. Казалось, прошёл день, а часы показывали только двадцать восемь минут...

Сайко подняла голову и уставилась на голограммку часов, кружащуюся под потолком. Дерен всегда её туда загонял, чтобы не мешала.

На голограммке время едва подползало к шести. Значит, впереди был ещё целый час занятий. Грустных и бессмысленных. С постоянно всплывающими мыслями, куда делся наставник?

Ну уж нет! Сайко вскочила и выбежала из апартаментов в коридор, где прямо на полу сидела Майле и, ожидая подругу, рассылала друзьям смайлики в дэпе.

— Ты не знаешь, где?.. — Сайко осеклась.

За глаза они с Майле называли Дерена Вальтер. Имя было красивое, нездешнее.

Но одно дело перемывать наставнику косточки в катере или в парке, где никто не может подслушать, и совсем другое — в коридорах усадьбы, где постоянно ведётся съёмка, да и слуг тоже хватает.

Майле, однако, всё поняла.

— Думаю, он улетел куда-то ещё ночью. Потому что здесь снова тот парень. Ну, странный такой. Который его подручный пилот.

— А-а, помню — скользкий, как ртутный шарик, ­— кивнула Сайко. — Вот бы интересно познакомиться с ним поближе!

— К нему сейчас даже не подберёшься, — вздохнула Майле с сожалением. — Он сидит в комнате Анки. Охраняет его или что-то вроде. А может, просто спит там в соседней комнате. На всякий случай... Ой, у меня же есть новость! — встрепенулась Майле.

— Какая? — Сайко задумчиво разглядывала свой наряд: спортивный костюм, удобная обувь...

Переодеться или побезобразничать? В шесть утра леди Антарайн ещё спит, а слуги не посмеют доложить, если они с Майле устроят какое-нибудь не очень внушительное безобразие.

— Говорят, что доктор разрешил Анке выйти сегодня к завтраку! — выпалила Майле.

— И то верно, сколько можно трусливо сидеть взаперти, — рассмеялась Сайко.

Анку ей было ни капли не жалко. Ну, попал в какую-то ментальную ловушку, и что?

Ведь из-за собственной слабости попал и дурацкого поведения. Так за что же его жалеть?

Майле закрыла дэп-подключение и взглянула на время.

— У тебя сегодня другое расписание? — удивлённо спросила она.

Сайко укусила губу, не понимая, что лучше сказать подруге. Соврать?

Ведь если Майле будет знать правду, Дерен может наказать обеих. Кто знает, как он отнесётся к прогулянному занятию?

Но Сайко не могла сегодня заниматься и всё тут! Отсутствие наставника слишком сильно обеспокоило её. Ну почему он улетел куда-то в такую рань? А вдруг с ним что-то случилось?

Вдруг неведомый истник целил совсем не в Анку, а в Дерена? И его вообще отозвали на его проклятый корабль, и он больше не будет с ней заниматься?

Она вздохнула. Опять укусила губу.

— Наставника нет, а одна ты не можешь сосредоточиться? — догадалась Майле.

Пришлось кивнуть и плюхнуться рядом с компаньонкой на пол.

— Места себе не нахожу, — призналась Сайко. — Наверное, я неспособная. Три дня наставник сидел надо мной, и вроде всё получалось. А сегодня не получается. Начинаю дышать — а в голове всё время какие-то мысли. Мысли — ведь это первое, что нужно убрать из головы при дыхательной медитации. А я всё думаю, думаю...

— А о чём? — спросила Майле.

— Ну, что он не просто так улетел, а случилась какая-нибудь страшная ерунда. Ещё на кого-нибудь напали из нашего Дома. Где-нибудь в городе. Ведь нас же предупредили, что опасность нападения всё ещё сохраняется.

— Может, тогда позанимаемся в парке? — предложила Майле. — Ты волнуешься, а физические упражнения всегда успокаивают. Особенно бег.

— Но ведь наставник рассердится, что я не додышала. А что если он... — Сайко вспомнила разгром, учинённый мальчишкам, и ей стало жарко.

Нет, бить наследницу наставник, конечно, не осмелится... Наверное. Но какое-нибудь ужасное наказание придумает обязательно.

— Да что он может с тобой сделать? — развела руками Майле. — Ты же леди. Кричать на тебя он не будет, я ещё ни разу не слышала, чтобы он на кого-то кричал. Оставит без сладкого?

Девочки переглянулись и захихикали. Давным-давно леди Антарайн пыталась оставлять без сладкого тогда ещё двенадцатилетнюю Сайко.

Узнав о способностях Сайко, тётя сразу взяла в свой Дом ещё неутверждённую наследницу. Обычную неизбалованную роскошью девчонку из младшей ветви Дома, дерущуюся с мальчишками и разоряющую птичьи гнёзда.

Сайко росла без матери и с таким отцом, что знала его в лицо только по дэпам. Девочку воспитывали две бабушки и старшая сестра. И перспектива пристроить Сайко в дом леди Антарайн их очень обрадовала.

Вот только леди Антарайн совсем не ожидала, что обзавелась не воспитанницей с выдающимися способностями, а двенадцатилетним сорванцом, привыкшим ускользать от внимания своих «семи нянек».

Она взялась было её воспитывать. В том числе и с помощью допустимых в семье наказаний — оставлять без голофильмов, дэпа и сладкого.

Слуги, однако, были очарованы живой и самостоятельной девочкой, и, узнав про запреты, так ретиво взялись подкармливать «бедную наследницу» сладостями, что у неё по всему телу выступили красные пятна.

Леди Антарайн сдалась и перешла на словесные внушения, которые Сайко не любила гораздо больше.

— Значит, убежим в парк? — спросила Майле, знавшая эту историю.

— Давай лучше... навестим Анку? — Придумала Сайко. — Залезем к нему в окно и расспросим, что же с ним было? Тогда если и влетит, то хоть за дело!

Леди Антарайн запретила наследнице даже приближаться к комнате, где чуть не произошла трагедия. Потому Сайко и предложила идти к Анке в гости через окно.

Девочки вышли во двор, обошли дом с тыла, отсчитали нужные окна. В резиденции Анки их было с этой стороны три. Две спальни и общая комната.

Окно одной из спален оказалось распахнуто.

Сайко насторожилась. Если Анку заперли, то почему окно нараспашку? Ладно бы — приоткрыто? Но вот так — лезь — не хочу?..

Девочки подкрались по стеночке и затаились под окном.

И только когда услышали звонкий голос юного пилота-напарника Дерена, вспомнили, что и он тоже сейчас находится в апартаментах Анки.

Это он распахнул окно. А сейчас ещё и уселся на подоконник.

Парни не спали. Несмотря на ранний час, они разговаривали, почти ругались.

— Все вы в Содружестве — олигофрены в лёгкой степени дебильности, — громко сказал Рэм.

Сайко было видно его спину и растрёпанные тёмные волосы.

— Сам ты — олигофрен, — огрызнулся Анка. Его голос звучал глуше, он, наверное, сидел на кровати. — Да что я мог сделать?

— Понятия не имею, что ты мог сделать, когда тебя уже затянуло в петлю. Но ты мог до этого не доводить, — Рэм поёрзал, удобнее устраиваясь на подоконнике. — Мне бы и в голову не пришло вызывать Дерена на дуэль. Ты отключал мозг, когда это делал? Ты понимаешь, что он — военный пилот?

— Ну не десантник же, — буркнул Анка. — Я не думал, что...

— Не думал, что его тоже учили драться? Правильно, драться нас и не учат... — Рэм сделал ехидную паузу, дожидаясь реплики Анки.

И дождался:

— Совсем не учат? — удивился тот.

— Конечно, — откликнулся Рэм. Яд в его голосе так и плескался. — Нас учат убивать, чучело белобрысое. И желательно с первого же удара.

— Сам ты чучело, — огрызнулся Анка.

Но Рэм только фыркнул. Он был какой-то удивительно необидчивый.

Сайко казалось, что он похож на капельку ртути. Как ни лови — выскальзывает, и снова круглый и дерзкий.

— Про «драться» было понятно, — попытался оправдаться Анка. — Но я бы сразу ему уступил. Это просто шутка такая, понимаешь? Все приходят в белых костюмах, а палки оставляют потом на одежде такие страшные ржавые следы, похожие на кровь. Ну, весело...

— Чё-то я даже по твоему голосу не слышу, что это весело, — парировал Рэм. — Я вообще себе такой бред не могу представить. У нас парни дерутся, конечно, но чтобы драться вот так, для прикола? Выставить себя клоуном?

— Ты просто не понимаешь! Ты не аристократ!

— Ну, и слава белым, если у вас такая аристократия тупая! А то нам теперь с вами ещё как-то уживаться придётся.

Теперь фыркнул Анка.

— Я тебе так скажу, — продолжал Рэм. — Дерен вас ещё пожалел. Надо было всыпать так, чтобы ты сейчас отлёживался. Тогда бы и в город не полетел, и с Дисталем не связался.

Анка обиженно засопел. Потом спросил:

— А что с Дисталем? Сообщили что-нибудь?

— Хочешь, чтобы я Дерену написал? — уточнил Рэм.

— Ага. Ну... — Анка вдруг замялся, словно ему трудно было выразить мысль, а ведь язык у него был подвешен как надо. — Напиши? Ну... пожалуйста?

— Лан, — смилостивился Рэм. — Раз научился наконец вежливо просить, щас сброшу Дерену в чат, что мы тут от любопытства сдыхаем. Ты как? — уточнил он весело. — Целый? Ведь не развалился же, что «пожалуйста» сказал?

— Дурак ты, — выдохнул Анка.

— Точно я? — рассмеялся Рэм. — Я же не прошу, чтобы ты унижался. Просто есть разные нормы общения. Может, в твоей парадигме мы и не равны, но если ты хочешь что-то от меня получить — говори на том языке, к которому привык я, а не на своём. Считай, что это такой иностранный.

Стало тихо.

Потом Рэм сказал:

— Вот, смотри. Дерен голограмму сбросил. Кусок здоровенный, он, наверное, всё подряд писал. Сейчас прогрузится, и посмотрим, что там у них творится.

Сайко привстала от любопытства, но ничего не увидела. Потом она ещё капельку привстала. Потом...

Потом чья-то крепкая рука ухватила её за капюшон спортивного костюма и приподняла над землёй.

Глава 27. Сайко

Столица экзотианской Асконы — Акра

Сайко не завизжала от неожиданности только потому, что это было совсем не в её характере — ударяться по пустякам в панику.

Сильная рука втащила её в окно, как кутёнка, и мягкий ковёр принял добычу. И тут же сверху свалилась Майле.

— Вот это я рыбы наловил, — улыбнулся Рэм, глядя на барахтающихся девушек. — Слышу, кто-то шпионит под окном. Но так неумело шпионит, что прямо смешно стало.

— Леди Сайко? — растерялся Анка.

Он сидел на постели в одних трусах, худой, растрёпанный, весь покрытый полосками пожелтевших уже синяков.

— Почти ветеран войны, ага? — весело спросил Рэм, кивая на него девчонкам.

Майле покраснела, но глаз не отвела. Юноша на пляже — это всё-таки не юноша в трусах. Второе оказалось гораздо интереснее.

Анка понял, и тоже начал краснеть.

Рэм расхохотался.

И тут вдруг шарик будущей голограммы, вращавшийся над его браслетом, развернулся на полкомнаты, загородив Анку. Тот стал поспешно натягивать штаны, а девчонкиуставились в затемнённое нечто, где с трудом читались размытые детали.

Через секунду в голоизображении появился точечный источник света, и картинка стала более понятной.

Сайко увидела очень странное помещение. Бетонный прямоугольник с металлическими полосами на «длинных» стенах.

— Это старая часть подземки, — пояснил Рэм. — Дерен пишет, что уже был там и видел похожие технические помещения.

— А где пишет? — озадаченно спросил Анка, поспешно застёгивая рубашку.

— Вторым слоем под текстом. Справа красная полоса, видишь?

— Ага.

— Задержись на ней глазами, и она развернётся.

Камера тем временем «обежала» стены и показала пол. В углу «мешком с ногами» с трудом, но различалось тело какого-то человека.

Ведущий съёмку не стал к нему приближаться. От тщательно отснял следы на полу, потолок, отверстия для вентиляции и силового кабеля.

Наконец Сайко увидела, как двое полисов в шлемах и чёрных комбинезонах поднимают тело. Укладывают на спину и освещают, чтобы можно было его разглядеть.

Это был мужчина. Худой, в богатой одежде. Кадык на его шее торчал вверх, словно там вырос дополнительный нос.

— Ирик Дисталь! — в ужасе прошептала Сайко.

— Ирик? — удивился Рэм. — Надо же...

— Ты его знаешь? — удивился Анка.

— Откуда бы. Просто моего отца звали Ирик. Я раньше не видел людей с таким именем. Оказывается, на Экзотике это не редкость.

— Ну... — протянул Анка. — Может, и редкость. Я тоже только одного Ирика знал. Вот этого, — он кивнул на тело.

Голограмма словно бы приближала происходящее. Мёртвое тело Дисталя лежало так близко, что Сайко чудился трупный запах.

Она не попросила свернуть изображение. Ведь интересно же, откуда в подземке взялся такой важный и противный аристократ? Он бы сам туда отродясь не полез. Ну, вот вообще.

Полисы осмотрели тело. Меддиагност поставил предварительный диагноз.

В крови у Дисталя оказался сильный наркотик, а потом его ещё и башкой приложили. И всё ценное, что было в карманах, исчезло.

— Скорее всего, имитация ограбления, — сделал вывод один из полисов.

— Почему вы полагаете, что имитация? — Сайко узнала голос Дерена.

— Всё богатство Дисталей — авторитет да гарантии, — пожал плечами полис и снял шлем. — Душно тут как. У него не могло быть при себе много свободных эрго. Бандиты не стали бы с ним связываться. Игра не стоит затрат на адвоката.

Полис оказался совсем молодым парнишкой, вроде Рэма — только-только вступивший в фазу второго совершеннолетия.

— А если его с кем-то спутали?

— Скоро узнаем. Наркотик приметный. А среди местных отморозков у нас есть информаторы. — Он повернулся и уставился на снимающего всё подряд Дерена. — А как ты его нашёл?

Полис не пытался допрашивать Дерена, но вопрос был с подвохом.

Дисталя, наверное, родные ещё не хватились. Мальчик был взрослый и не из тех, что привязывают сигналы с личного коммуникатора к спецслужбам Администратов.

— Я поисковик, — пояснил Дерен. — Ко мне обратилась леди Антарайн. Ирик Дисталь обозначил официальный визит и не явился, что совсем не в его духе.

— Ну... вообще-то аристократы часто так делают, — удивился полис. — Может, у леди были дополнительные поводы для беспокойства? Какая-то ссора?

— Как раз наоборот, — отозвался Дерен. — Визит был важный. Дисталь просил о помолвке.

— Ах, он гад! — Сайко подскочила с ковра и прошила голограмму насквозь. — Да как он посмел! Да как он мог подумать, чтобы я!..

— Он уже одумался, — нервно хихикнул Анка. — Сядь! Интересное просмотрим.

Но интересное кончилось.

Полисов версия Дерена устроила на все сто, и они взялись описывать труп: сколько весит, какого роста...

При этом к Дисталю они даже не прикасались.

— А как они это делают? — удивилась Майле, мышкой сидевшая под подоконником. — Они на него даже не смотрят!

— Ну, вот гляди, — Рэм развернул голограмму, вытянул нижние информационные слои. — Вот по этой шкале можно довольно точно оценить размеры и вес объекта. У Дерена ведь не дэп-съемка, а вроде полицейской. Только непонятно, кто ему дал опоры на здешние камеры слежения? Не полиция же? Или взломать успел? Вот шустрый!

— А он... Ну... это... У вас всех такому учат? — осторожно спросил Анка. — Камеры взламывать?

— Всех, — кивнул Рэм. — Это — самая база — правильно оценить задачу и собрать информацию. Меня Дерен учил, но и в академии пилотов этому учат, мне говорили. Только обычно эти знания мало используются.

— Почему?

— Такова практика, — Рэм пожал плечами, промотал и свернул голо. Дальше шла скучная полицейская тягомотина. — Преподаватели полагают, что пилот, отучившийся в академии, это же минимум сержант. Значит, по логике он должен выполнять оргзадачи подобного типа. Но делают такое только у нас, на «Персефоне». Считается, что если грузить пилотов боевой логистикой и командованием тактическими группами — им некогда будет летать. Но это вранье.

— Да ну, — не согласился Анка. — Выглядит-то логично. Пилоту — летать, разведчику — трупы искать по подвалам. Разве нет?

— Не-а, — помотал головой Рэм. — Это логично, да, но так оно не работает. Потому что можно тупо открыть рейтинг и посмотреть, на каких кораблях пилоты действительно умеют летать. Вот так! — Он открыл с браслета дэп-подключение к рейтингу Южного крыла. — Видишь? Вот эта фиолетовая точечка на самом верху рейтинга — Дерен, это — Рос, это — Неджел, Бо... Да тут сплошь наши парни. Значит, кэп грузит нас правильно.

— А ты где? — спросила Сайко, вглядываясь в подписи под точками.

— Я ещё малой для рейтинга, — со сдержанным сожалением отозвался Рэм. — Только к осени под квалификационный срез попаду. Тогда и посмотрим.

Он вдруг свернул голограммку и внимательно посмотрел на Сайко.

— А вообще, что ты тут делаешь? — строго спросил он. — Дерен предупреждал меня, что ты сегодня занята до семи. Что-то поменялось у тебя в расписании?

— Мы... — растерялась Сайко. — То есть я... Я не закончила упражнения. У меня не выходит сегодня, понимаешь? Настроения нет.

— А что тебе было задано? — деловито уточнил Рэм.

— Два часа дышать... — вздохнула Сайко.

— И ты просто так тут нагло шляешься? — нахмурился Рэм. — Да Дерен же с тебя шкуру спустит!

Сайко, сообразив, что он не шутит — ужасно струсила. Уж Рэм-то точно знал, что может устроить ей в воспитательных целях наставник. Она боялась даже спросить: что?

Анка фыркнул и не постеснялся уточнить:

— А что он с ней сделает?

Ему очень понравилась мысль, что веткой по попе может получить и наследница. Вот бы ещё посмотреть на этот спектакль!

— Вот вернётся, тогда и узнаешь, — угрожающе пояснил Рэм. — Может, и тебе перепадёт. Ну-ка, сели все на пол! Анка — ты тоже.

— Зачем? — жалобно спросила Сайко, переводя взгляд с ехидной физиономии Анки на серьёзную Рэма.

— Садись и дыши! — велел пилот. — Время ещё есть, чтобы позаниматься. Полчаса до завтрака. Давайте в темпе.

Анка хотел спросить, кто Рэм такой, чтобы командовать, столкнулся с ним глазами и сполз на пол с кровати.

Он и не знал, что есть два Рэма: один может вести себя как мальчишка, второй привык командовать. Да так, что мышцы слушаются вперёд головы.

— Поехали на мой счёт, — приказал Рэм.

— Я сама умею делать дыхательную медитацию! — возмутилась Сайко. — Мне не надо считать!

— Вот я и посмотрю, — кивнул Рэм, продолжая командовать: — Спину прямо. Анка, плечи назад. Сайко — затылок плоский. Поехали. На «раз» воздух поднимается. Купол.

Майле захлопала глазами. Анку и Сайко учили, и они знали терминологию, а она нет.

— Представь, что диафрагма на вдохе выгибается куполом^[11], — пояснил Рэм. — Купол поднимается, захватывает тебя всю. Расширяет лёгкие и раскрывает грудную клетку. Это всё на одном вдохе. Анка, ты мог бы держать всё это время вдох, незачёт. Сайко молодец. Выдох произвольно. Ещё раз!

— Я так долго не... — начал оправдываться Анка.

— Рот закрой, работаем. Ещё выдох. Живот втянуть. Медленный вдох. Внутренним зрением смотрим на купол. Ощущаем его. Приказ понятен? Слушать только мой голос, видеть и ощущать купол! Выдох. Сайко, прекрати саботировать.

— Я так не умею, чтобы под счёт! — обиделась наследница. — Я лучше сама!

— Сейчас делаешь так, как говорю я, — отрезал Рэм. — Нужно уметь подчиняться. Слушаться старшего. Это полезное занятие для будущего командира. Ты же будешь главой Дома, да?

Сайко непонимающе кивнула.

— Значит, тебе надо знать, что такое слепое подчинение командующему. Поехали ещё серию. Восемь повторов. Выдохнули. И... Вдо-о-х!

Загоняв всю компанию до изнеможения сменой скорости, ритма, образов, Рэм скомандовал: «Закончили!» и спрыгнул с подоконника.

— Я бы вас ещё помучил, — признался он, — но есть очень хочется.

— Ни фига себе ты садист, — Анка выругался сквозь зубы, поднимаясь. — У меня ребра болят.

— Мне легко командовать, — согласился Рэм. — Я очень мало знаю о дыхательных практиках.

— Это — мало? — растерялась Сайко.

— Ага, — кивнул Рэм. — Дерен знает в сто раз больше, ему труднее.

— Но почему? — Майле вцепилась в протянутую руку Рэма, и он её поднял.

— Потому, что когда знаешь мало — ты не видишь возможных ошибок. Тебе сказали: вот так правильно — и ты прёшь, как зому. А когда знаешь много — видишь сотни возможных последствий и теряешься. Дерен так объяснял.

— А, ну это философия круга, — согласилась Сайко. — Чем больше знаешь, тем труднее принимать решения. Если бы не техника «паутины», мы бы застряли в развитии. Только она даёт возможности принимать решения в зоне того, чего мы ещё не знаем. Правильные решения, — пояснила она в ответ на удивлённый взгляд Майле. — Это очень круто — стать инструментом, которым сама реальность познаёт себя.

— Ханер камат, — кивнул Рэм. — Паутина реальности. Дерен мне и про неё рассказывал. Мне понравилось.

— А почему леди Антарайн говорит, что Дерен не хочет учиться рулить реальностью? — спросила Сайко. — Он же пилот? Он же умеет рулить!

Глава 28. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Регент дома Аметиста Эльген Линнервальд и молодой эрцог Хьюго Тьсимьен прилетели, когда полиция уже заканчивала описывать место происшествия.

— Прочь, — бросил Линнервальд непонятливому сержанту, который пытался что-то ему пояснить.

Регент встал рядом с телом Ирика Дисталя и долго сосредоточенно молчал, пытаясь встроиться в паутину связей этого мелкого, в общем-то, инцидента.

Убийство нищего аристократа. Какая ерунда... Но она ловко встроена в цепь опасных и сложных событий, что будут происходить на разном уровне и с разными людьми, пока не затянутся в узел на одном единственном горле.

Тут чувствовалась рука опытного мастера, человека безжалостного, но осторожного.

Беда в том, что подходящих кандидатур по прикидкам Линнервальда было как минимум две. Или три, если учесть, что у изгоев тоже есть свои интересы, и они готовы выйти с ними на реальное поле событий.

Линнервальд давно ощущал отголоски влияния бывшего главы Дома Оникса, Александра Пресохи. Неужели и его брат тоже готов вступить в борьбу за наследство?

Думал Линнервальд молча, даже тени мысли не промелькнуло на его лице. И потому Дерен сумел уловить только отсылку к изгоям Дома Оникса.

Но не смог понять, о ком ещё думал регент Дома Аметиста. Линнервальд оказался крепким орешком даже для того, кто привык читать по чужим лицам.

Эрцог Хьюго Тьсимьен тоже молчал, но медитировать даже не пытался: разглядывал стены с проржавевшими полосами ферромагнетика и теряющийся в высоте потолок.

— Ну, твоё мнение изменилось хоть в чём-то? — спросил он, когда Линнервальд распахнул глаза.

Синие-синие, они всё ещё ничего не видели во внешнем и грубом мире.

— Не здесь, — коротко бросил регент. И добавил, всё так же глядя в пространство. — Можешь возвращаться домой, а я заберу Вальтера на «Патти», нам нужно поговорить.

— А наследница и Анка? — спросил эрцог Хьюго, оборачиваясь к Дерену.

— Они с Рэмом, — пояснил тот.

— Рэм — это тот мальчик, который вырос у вас на крейсере? — уточнил эрцог. — Такой шустрый и загорелый? Ты так на него надеешься, что бросил наследницу?

— Этот мальчик на «Персефоне» отвечает за 200 вполне себе взрослых рыл, — сдержанно улыбнулся Дерен. — И ничего, справляется.

— Так это он предложил доукомплектовать торговые линии пилотами с Севера? — нахмурился Хьюго, но не сердясь, а припоминая подробности.

— Ну а кто же ещё? — чуть улыбнулся Дерен. — Рэм у нас агрессивный пацифист. Он полагает, что все должны жить в мире и помогать друг другу.

— Почему? — удивился эрцог Хьюго.

— Его родителей убил спецон. А он теперь сам служит в спецоне. Этакое «белое возмездие».

— Сложная история, — качнул головой эрцог. — Я не готов обсуждать это, но ребро ситуации ощущаю даже навскидку. Ты, однако, всё же рискуешь целостностью сознания мальчика, позволяя ему вести переговоры с торговой фракцией Дома Оникса.

— Рэм невосприимчив к психическому насилию, — пожал плечами Дерен и посмотрел на Хьюго со скрытым вызовом: — Если его захотят обсчитать, то ставку придётся делать на интеллект.

Эрцог расхохотался и панибратски хлопнул Линнервальда по плечу, не обращая внимания на его приподнятую в удивлении бровь.

— Ты с ним ещё намучаешься! — кивнул он на Дерена и зашагал к выходу.

Дерен моргнул.

Досье сообщало, что Хьюго Тьсимьен происходил далеко не из самой родовитой семьи. Но у дома Белого Нефрита осталось всего два выбора — угаснуть без эрцога или отдать власть провинциалу.

Рядом с Линнервальдом, который весь, до последней клетки и шнурка, был выверен, величественен и протоколен, Хьюго выглядел бедным, но умным дядюшкой из провинции.

Он и на реомоложение пошёл слишком поздно, а потому тело выдавало его настоящий возраст. Однако оно работало, и этого эрцогу Хьюго было достаточно, а услугами косметической медицины красоты он откровенно пренебрегал.

Линнервальд посмотрел в удаляющуюся спину Хьюго, перевёл взгляд на Дерена и кивнул ему на дверной проём. От идеи тащить пилота на «Патти» он не отказался.

Дерен сознательно нахамил Линнервальду. Он надеялся, что тот вспылит и отвяжется от него с разговорами.

Но опыта в сдерживании эмоций регенту было не занимать. А жаль.

Они вышли из подземки в сопровождении хвоста из охраны и полисов.

Близко охранники не подходили. Они тащились за аристократами больше для красоты, чем для дела. И молодой эрцог Хьюго (так панибратски называли его в дэпах, и это нравилось Дерену), и уж тем более двухсотлетний Линнервальд, в котором человеческого к этому сроку осталось чуть, ни в какой охране не нуждались.

Напротив, это от них нужно было охранять случайных прохожих.

Тяжкое давящее ощущение туннелем разворачивалось перед ними. И полисы позаботились убрать горожан подальше от коридора, которым двигались аристократы.

Ни Линнервальд, ни Хьюго не обратили бы внимания на глазеющую толпу, но в ней могли быть дети. Да и давка могла возникнуть серьёзная, если бы что-то вдруг привлекло внимание одного из сильных миров Экзотики.

На крыше Хьюго и Линнервальд попрощались. Эрцог должен был вернуться на Са Иермай, в резиденцию Дома Нефрита. Это почти сутки пути, и он торопился.

Ну а Дерену пришлось забираться в катер Линнервальда. Здоровенный неуклюжий медленный атмосферный катер. А он уже устал летать здесь «пешком».

Линнервальд всю дорогу молчал, и Дерен читал досье на семью Дисталей. Очень интересное и криминальное.

Впрочем, злился он зря — долетели быстро.

Парящая в воздухе резиденция «Патти» воображения не поражала. Это был матовый белый диск, эргономичный и хорошо приспособленный для обороны.

Дерен знал, что по ободу этой огромной «летающей тарелки» расположены рельсовые турели на манер огневых карманов крейсера. И отслеживал теперь лучи боевых целеуказателей, щупающие катер Линнервальда.

Регент был мирным человеком, но не его охрана. Здесь, в отличие от городских улиц, к защите подходили основательно.

А почему? Видимо, свойства паутины таковы, что защититься в толпе было легче, чем над землёй и тем более в космосе?

Дерен уже отмечал, что даже эрцог Локьё, отвечающий за оборону миров Содружества, довольно пренебрежительно относился к охране, прилетая на Кьясну.

А вот в космосе, на флагмане «Леденящий» за ним бродили толпы охранников всех мастей. И Локьё терпел.

Значит, для истника — чем дальше от планеты — тем опаснее? Интересно, конечно. Но это не причина, чтобы лезть в политику и всю эту их «паутину».

Линнервальд резко обернулся, словно услышав мысли Дерена. В глазах его был гнев. Видно, он и в самом деле ощутил, если не смысл, то «фон» его размышлений.

— Да что ты за упрямец такой!

Дерен дёрнул плечом: какой есть.

Они поднялись из ангара на лифте. Линнервальд отмахнулся от толпы секретарей, бросившихся к нему с вопросами, и увёл Дерена в свой кабинет, даже не показав ему «Патти» — невежливость за невежливость.

В кабинете он поднял декоративную панель в стене и отпер скрытую за ней дверь.

— Следуй за мной! — приказал он.

Дерен шагнул на белый пружинистый пол, уже понимая, что его ведут в зал для медитаций. Огромный, круглый, с меняющими цвет панелями.

Пол был мягким не весь. В середине зала вращалась на магнитной подвеске платформа с двумя креслами и столиком между ними.

Линнервальд остановил её движением руки, сел в кресло, поманил Дерена. Но сесть ему не предложил.

— Ты понимаешь, что убийство Ирика Дисталя — это первый камень на твою могилу? — спросил он в лоб.

— И в чем проблема обезвредить убийцу? — дёрнул плечом Дерен.

— А в том, мальчик, что у каждого, ходящего по паутине, есть свой почерк. Ты понимаешь, как это важно в мирах Содружества?

Дерен кивнул. Общаясь с истниками, он уже замечал, что они по-разному даже «давят» на окружающих. Кто-то мягко, кто-то колюче и резко, а кто-то — как танк.

— Скажи мне, — попросил Линнервальд, — какие из домов считаются сейчас в Содружестве самыми сильными?

Пилот ощутил подвох, но Линнервальд смотрел ему прямо в глаза, и Дерен побоялся воспользоваться справочником.

Казалось бы, задачка проще некуда… Но почему регент так напряжён? Выжимает ещё одно оскорбление? А зачем?

— Это Дома Сапфира и Ильмариина, — не стал врать Дерен. — Он не назвал Дом Аметиста, который возглавлял регент, и понимал, что это уже откровенное хамство.

Но… против правды ведь не попрёшь? Или… что хочет услышать от него Линнервальд?

— Почерк убийцы Ирика Дисталя — это почерк эрцога Симелина лорда Эргота, главы Дома Ильмариина, — одними губами произнёс Линнервальд. — Это невозможно! — возвысил он голос. — Мы не можем ему это предъявить! Но и я, и Хьюго видели его «след»!

Дерен мотнул головой: зачем эрцогу Симелину вмешиваться в дела Оникса?

— Не веришь? — уточнил Линнервальд. — Мальчишка. Если бы ты сам мог наблюдать паутину…

Поняв, к чему он клонит, Дерен качнул головой.

Он уже сказал один раз: «Нет». Он не будет заниматься техниками, позволяющими «ходить по паутине». Не желает связываться с политикой и прочей дрянью!

Он возится здесь с наследницей Дома Оникса, потому что ему приказал капитан. Но никакой регент не может его заставить делать то, что он делать не хочет!

Линнервальд смотрел не мигая.

— Ты понимаешь, что подвергаешь опасности наследницу Дома Оникса!

— Тогда отправьте меня обратно на крейсер, — отрезал Дерен. — Но «паутиной» я заниматься не буду.

— Да ты просто не выйдешь отсюда, мальчишка!

Сила тяжести взметнулась волной, пытаясь раздавить человеческую букашку.

Это была иллюзия — у Дерена заныли виски, и голову стянуло как обручем. Сознание сопротивлялось.

Он усмехнулся и встретился с регентом таким же тяжёлым взглядом:

— Попробуй меня не пустить.

Глава 29. Дерен

Резиденция над Асконой — «Патти»

Не будь Дерен пилотом, он не знал бы, сколько прошло времени, пока они с Линнервальдом разгоняли ментальную тяжесть и играли «в давилку».

Однако у тех, кто проводит много времени в изменённом пространстве, особенное чутьё на секунды.

Когда попадаешь в безвременье зоны Метью, в голове словно само собой начинает тикать. 0:47 показывал Дерену внутренний счётчик времени, когда регент...

Нет, он не отвёл глаз, просто их выражение вдруг изменилось.

Линнервальд кивнул сам себе и спросил:

— Я знаю, что с Локьё ты знаком. Но видел ли ты эрцога Симелина лорда Эргота, главу Дома Ильмариина?

Дерен чуть наклонил голову, не отводя глаз. Да, он видел эрцога Симелина на Кьясне, на похоронах Тоо Йенкера, и после, на флагманском крейсере самого Локьё.

Симелин Эргот был главой Дома Зелёного камня равновесия сердца. Старый и хитрый жук. Это Дерен знал и без досье.

— Ты видел его силу? — уточнил Линнервальд. — Ну и чего ты тогда упёрся, мальчишка? Решил, что бессмертный?

— Я не хочу лезть в политику, — повторил Дерен.

— А как ты тогда собираешь защищаться? — нахмурился Линнервальд. — «Пресс» ты держишь хорошо, но этого слишком мало. Никто не станет давить на тебя в открытую. Опытный истник работает незаметно. Десятки мелких событий будут нанизываться одно на другое, пока вокруг тебя не разрушится всё. Даже если сам ты сумеешь вывернуться, ты слишком рискуешь жизнями тех, кто рядом. Тем более, что твои друзья находятся в открытом космосе на условно подвижном объекте.

Линнервальд продолжал пристально смотреть Дерену в глаза, и уловил блеснувший там интерес.

— Сядь, — сказал он. — Давай поговорим как взрослые люди.

Дерену очень хотелось ответить: «Я же мальчишка, я не могу говорить с тобой как взрослый».

Но он сдержался. Шагнул на круглую платформу, висящую над залом для медитаций, и сел в кресло.

В самом деле: ну, что за глупость — мериться силой? И к тому же ему было действительно интересно про космос.

Суть мира в том, что он необыкновенно многогранен. И Дерену ещё никогда не приходилось рассматривать проблему вселенских мировых связей в таком ракурсе: земля и космос.

Он уже замечал, что какие-то приёмы и техники лучше даются ему на земле, а какие-то — в невесомости. А была ещё и «медитация изменённого пространства». Самая опасная из форм самонаблюдения.

Ведь медитация дает только иллюзию, что ты наблюдаешь мир. На самом деле ты наблюдаешь отражение мира в себе. И потому Дерен, прибыв в усадьбу леди Антарайн и присмотревшись к её порядкам, не испытывал к аристократии ничего, кроме умеренного отвращения.

Чтобы наблюдать в себе мир вселенских причин и связей — сначала надо было развить себя. Свою восприимчивость и глубину. Иначе что толку в зеркале, если оно мутное и бугристое.

Что могли увидеть в паутине связей такие как Дисталь, кроме собственной искажённой натуры?

Мир аристократов был кривым зеркалом и слишком много о себе мнил.

— А оружие врага ты, значит, не собираешься изучать? — спросил Линнервальд, внимательно наблюдавший за ним.

Дерен и сам умел читать мысли по теням эмоций на лице. Особенно если в это же время задавал правильные вопросы.

Он улыбнулся и закрыл глаза, не желая, чтобы к нему лезли в душу. Воспользовался правом слабого.

Линнервальд рассмеялся.

— Мальчик... Паутина — это не обязательно игра в политику, — пояснил он. — Это оперирование любыми предметами и субъектами на уровне причин их появления, взаимодействия, конструкции и деструкции. Сложное и ответственное. Система власти в Содружестве всего лишь такова, какую в данный момент времени могут принять его люди. Не те несколько десятков тысяч, кто способен идти по своим дорогам, а миллиарды самых простых и слабых. Мы бережём созданный нами образ реального и постепенно подтягиваем к нему людей.

— А зачем эти игры во власть, если человек не меняется и не становится лучше? — спросил Дерен, не открывая глаз. — Если в самих Домах нет стремлений к духовному преображению, если дети Аметиста, Оникса и других Великих Домов всё так же слабы — продают и предают друг друга — к чему все ваши попытки спасать людей? Кому вы такие нужны?

— Я понимаю твои слова, — голос Линнервальда гулом отозвался в ушах Дерена, показывая, что регент сдерживает недовольство, просаживая тяжестью общий «фон» в зале. — Но это — максимализм юных. Человек всё ещё в очень большой мере — простое животное. Он так устроен, что ему нужна власть. И обязательно нужен формальный лидер — глава этой власти, чей путь оплачен «голубой» аристократической кровью. Люди, может быть, и хотят, чтобы ими правили по-иному, но ещё не умеют это принять.

— Они должны изменяться, чтобы приняли, — не согласился Дерен. — Но вы не способствуете изменениям. Для этого надо было отбирать пусть не самых сильных, но лучших. Я понял твои объяснения на тему воспитания юных в здешних Домах. Ты считаешь, что они должны сами искать себя и учиться бороться с трудностями. Но не всякий силен сразу и телом, и душой, и духом. И легче всего пробивается самое низкое из трех. Сильного духом и слабого телом ребенка задавят ещё у кормушки. Ты знаешь историю Лессарда, наследника Дома Сапфира? Наши бойцы вытащили его из развалин, где он должен был погибнуть в силу своего малолетства и беззащитности. И это спасение было не гратой, и не судьбой, а своеволием нашего капитана, который, вопреки всем правилам оставил ни на что не годного щенка на боевой эмке. И щенок нечаянно уцелел в той мясорубке, что царила тогда на Аннхелле. И теперь Локьё носится с ним, как с дарёным сапфиром. Дух — не первое, что движет нами. Чтобы он развился, надо хотя бы выжить.

Линнервальд вдруг вздохнул. Тяжело, как очень уставший человек.

— Ты говоришь верно, мальчик. Но у меня просто нет стольких истников, чтобы возиться с детьми. А сами они — как зверята. Да, мы бросаем их в воду и ждём, кто выплывет. Ты прав: мы — идиоты. Но ты пойми, что война между Империей и Содружеством закончилась меньше года назад. И закончилась она только здесь, на Юге. А ведь есть ещё Север, и умы самых сильных из нас заняты сейчас другим. Ты не понимаешь, как это трудно, когда у тебя под рукой не крейсер, а десятки населённых планет. И сеть причин вспухает не разноцветными огнями новых идей и мыслей, а кровью. Пролитой кровью. Люди не должны убивать друг друга. Но они убивают... А тебе рвут сердце брошенные на произвол судьбы мальчишки.

Он замолчал.

Дерен чуть приоткрыл глаза и смотрел, как по стенам комнаты, реагируя на эмоции регента, побежали багровые сполохи.

Он знал, что такое смерть. Очень хорошо. Так хорошо, как не пожелал бы никому.

— Но почему тогда эрцог Симелин тратит своё драгоценное время на такую пешку, как я? — спросил он.

— Да если бы я мог знать... — отозвался Линнервальд. — Со мной он говорить не станет. Я попробую встретиться с Локьё, он один имеет хоть какое-то влияние на Симелина, но это будет небыстро. Мне нужен повод.

Дерен кивнул и распахнул глаза, сбрасывая в один короткий выдох тяжёлый кокон ментальной защиты.

Так можно было бы бросить на пол оружие.

— А почему риск для владеющего техникой «хождения по паутине» возрастает в открытом космосе? — спросил он уже совсем другим тоном.

Дерен вот так же успокаивал капитана, переключая его на простые и понятные вопросы с тех, на которые нет ответа.

— Ты заметил, что «Патти» охраняется лучше наземных резиденций? — удивился регент. — Мы стараемся не демонстрировать этого внешне.

Он моргнул, переключаясь, и заставил себя улыбнуться.

Веселья вопрос ему не добавил, но регент понял, что собеседник предложил снизить накал встречи, и выразил согласие.

— Да, — кивнул Дерен. — Для военного пилота там было достаточно «меток». На «Патти» стоят не только щиты, но и турели, возможно даже автономные. Это серьёзно.

Линнервальд встал, прошёлся по круглому пятачку площадки, раздумывая.

Ответив на вопрос младшего, не относящийся к заявленной теме беседы, он подчеркнул бы, что проиграл... Но ведь это был первый момент доверительного общения, который возник между ним и Дереном.

— В космосе мир человека подвижен не только на уровне причин, но и в самой текущей реальности, — начал он осторожно. — Ведь зыбкость причинной сети — сродни полёту. Ты ощутишь это, когда...

— Нет, — напомнил Дерен. — Я не давал согласия.

— Но почему? — Линнервальд вздохнул устало и как-то очень по-человечески. — Я же вижу: ты мне лжёшь про политику. Причина в чём-то ином. В чём?

Ментальная тяжесть начала нарастать вдруг по-настоящему. Регент больше не пытался контролировать вспышки эмоций.

Он словно бы говорил: я действительно устал от тебя и от этого разговора. Доколе?

Дерен знал, как давит на реальность раздражённый истник. Командующий объединённым Югом лендсгенерал Колин Макловски часто бывал на «Персефоне». Пилоты любили спорить, сколько g выдаёт раздражённый командующий.

— Я просто не вижу в этом пути целей и смыслов, — пояснил пилот, подстраиваясь под эмоциональный выплеск регента так же ловко и аккуратно, как и до того под контролируемое психическое давление.

Он перешёл на поверхностное дыхание и постепенно сливался с фоном — со стенами, мягкими креслами...

И Линнервальд оценил мастерство. Он тряхнул головой, и давление пропало.

— Ну, вот умеешь же! — выдохнул он, переводя внутренний эмоциональный выплеск в обычную реакцию раздражения. — Ну что ты за упрямое!..

Он не выругался. На него давили ранг, воспитание, должность.

Дерен знал: Линнервальд тоже испытывал отвращение к занятиям политикой и играм управленцев. Но у него просто не было выбора, и как человек долга...

Регент перехватил его взгляд:

— Только не говори, что понятие долг для тебя не существенно!

— А в чём оно здесь для меня? — удивился Дерен. — У моего Дома есть и наследник, и регент. И для наследника я уже сделал всё, что сумел. Он рассказывал?

Регент кивнул. Он знал, что четыре года назад команде «Персефоны» пришлось спасать Эберхарда, уже объявленного наследником. Парень едва не погиб из-за глупости своего дяди, Ингваса Имэ.

Дядя связался с алайцами, и кончилось тем, что мальчишку крокодилы взяли в заложники и пытали, как этого требовал высокий ранг пленника. То есть на всю катушку, а над людьми они издеваются виртуозно.

Капитан «Персефоны» ухитрился вытащить Эберхарда едва не с Э-лая, и Дерену пришлось возиться с одуревшим от пыток наследником.

Дерен усмехнулся. Он прочёл по лицу Линнервальда, что доверительного разговора между ним и наследником не произошло.

Регент кивнул. Да, он знал о происшедшем только в общих чертах. Отношения с наследником у Линнервальда не сложились.

В Доме Аметиста многие ненавидели дядю Эберхарда, Ингваса Имэ, и часть этой ненависти переносили на племянника.

— Ты тоже его ненавидишь? — спросил Дерен.

Линнервальд закрыл глаза. Черты лица его застыли.

Это был слишком личный вопрос. Мальчишка-пилот ясно давал понять — если ты хочешь от меня откровенности, давай будем играть на равных.

— Да, — сказал регент. — Мне трудно бороться с неприязнью к Эберхарду. Хотя я надеюсь, что это всё же не ненависть.

— Поэтому он сбежал от тебя к Локьё? — продолжил допрос Дерен.

Эберхард был сейчас на «Леденящем», на флагмане эскадры Содружества, где эрцог Локьё собрал две дюжины способных мальчишек, чтобы такому же юному, как Эберхард, наследнику Дома Сапфира Лессарду Локьё было с кем расти и учиться.

— Нет, — улыбнулся Линнервальд, не сдерживая облегчения. — Не знаю, какая на него нашла блажь, но выпросился он совсем под другим предлогом. И Локьё хотел его видеть не больше меня. Парень вбил себе в голову, что таков его истинный путь. Начитался древних книжек... Он всегда был болезненным и чересчур экзальтированным.

— Но способным? — Дерен проигнорировал незаданный вопрос регента: кто из нас кого сейчас допрашивает, — и гнул свое.

— Да, очень. — Линнервальд качнул головой, но ответил. — Только потому я его и взял. Психотехники до визита к алайцам находили у парня аутистические черты. Но Локьё пару раз присылал мне результаты медицинских тестов, и... — регент замялся. — Они стали лучше, хоть это и странно при его диагнозе. Наверное, ему идёт на пользу общение со сверстниками.

Регент поднял глаза и посмотрел Дерену в лицо, понимая: тот что-то знает.

— Я объясню, — согласился Дерен. — Расскажу, что Эберхард делал на крейсере, если мы найдём общий язык.

— В твоей информации есть какая-то серьёзная ценность? — уточнил Линнервальд.

— Она поможет вам найти общий язык.

— Да, — нехотя рассмеялся регент. — Локье предупреждал, что ты — серьёзный противник. Я не поверил. Скажу тебе честно, я бы очень хотел видеть тебя на месте Эберхарда.

— Это невозможно, — качнул головой Дерен. — Но я сделаю всё, что обещал. Если у Сайко есть шанс увидеть цвет Дома Оникса — она увидит его.

— Как я понимаю, от меня ты никакой науки не ждёшь? Но твой капитан жаловался, что тебя заносит, и просил поработать с тобой. Кто обычно с тобой занимается?

— Никто, — Дерен пожал плечами. — Я сам занимаюсь.

— Изъяна в твоей ментальной защите я не вижу. Чем ты компенсируешь «стояние причинности»?

— Понятия не имею, что это такое.

— Это точка равновесия между тобой и миром. Та, где события словно бы останавливают свой бег, позволяя тебе увидеть линии, сети, узлы причинно-следственных связей — словно огромную карту.

— Я понял, — кивнул Дерен. — Чтобы встать над потоком, я использую маятник.

— Покажи? — приказал Линнервальд.

И в тот же миг маленькая платформа качнулась, разгоняясь, и стена понеслась навстречу.

Иллюзия длилась всего один миг, но этого хватило, чтобы регент уставился на Дерена с изумлением.

— Вот так? — спросил он с недоумением. — Без намёка на концентрацию? Прямо с места в карьер? С такой запредельной массой?

Какое-то время он разглядывал Дерена, не понимая: может, тот как-то подстроил всё это. А потом попросил:

— Встань. И сделай всё медленно. Чтобы я видел, как ты встраиваешься в поток.

Глава 30. Линнервальд

Резиденция над Асконой — «Патти»

Дерен пожал плечами, поднялся и снял свой белый пиджак. Он не стал спорить.

Но Линнервальд видел: их взаимодействие стало возможным только потому, что старший позволил себе отступить.

Дерен — умный мальчик. Он понимает: равновесие между имперским пилотом и регентом Дома Аметиста может быть только тактическим — кратковременным и ситуативным. Но нападения исподтишка не ждёт.

Он не привык к запрещённым ударам. Вокруг него слишком долгое время были только друзья и враги. Два полюса противостояния.

В мирной жизни не так. Здесь нет откровенных противников, но есть те, кто следует собственным интересам.

В семь утра они союзники, а в восемь — обманут тебя. И не потому, что настолько плóхи. Просто прошёл час — и условия изменились.

Смысл жизни бóльшей части людей — приспособление к изменяющимся условиям. И это приспособление для них важнее всего.

В нём их биологический смыл. И хотя бы до социального смысла своей малой группы им ещё надо развиться.

Ты для них — тоже условие выживания. Использовав тебя правильно, они будут в выигрыше. Это нормально. Хотя у детей вызывает обиду.

Чтобы преодолеть мысленное разделение мира и поступков людей на чёрное и белое — надо вырасти.

Ситуативность поступков преследует нас везде. Сегодня ты вегетарианец и не убиваешь животных, а завтра будет неурожай злаков и придётся перейти на мясо.

Мясо временно станет дешевле, потому что фермерам придётся резко сокращать поголовье. Но ты объяснишь себе это иначе. Не так болезненно.

«Это просто жизнь, — подумаешь ты. — Сегодня ты ешь растения, завтра мясо, послезавтра — съедят тебя».

Сегодня...

Сегодня знакомство с тобой выгодно другу, а завтра оно же портит ему репутацию.

Сегодня вы родные братья, а завтра один из вас получит наследство отца, а другой — нет. И хорошо бы проснуться просто без брата, чем с ножом в груди...

Линнервальд размышлял лениво и наблюдал.

Вот Дерен качнулся на пятках, проверяя равновесие самой простой стойки: спина прямая, затылок плоский, ноги чуть согнуты в коленях.

Он проконтролировал вдох, осознанно отследив его в себе. Сосредоточившись на том, как воздух заполняет лёгкие. Переместил внимание к солнечному сплетению.

Выдох...

И уже на выдохе его внутренний «маятник» пришёл в движение.

Точно так же, как и в первый раз. Без сосредоточения на условном «грузе», который положено «толкнуть» сначала вперёд. И даже без активного вдоха.

Невидимый маятник легко и без усилия рассёк «паутину», поднимая волну направленной воли. И качнулся назад в немом звучании: «Я есть».

Дерен работал расслабленно. Спокойно. Он словно бы не раскачивал неимоверную тяжесть ментального посыла, а подхватил уже качающийся маятник и слился с ним.

— Не торопись, — попросил Линнервальд. — Я вижу, что ты умеешь. Но не понимаю школы. Как ты определяешь центр равновесия воли, где крепится нить твоего условного маятника?

Дерен остановился и вышел из медитативного сосредоточения.

— Это пересечение двух линий: вертикальной — по позвоночному столбу, и горизонтальной — в районе сердечной чакры, — пояснил он.

— Это очень размытые ориентиры, — не согласился регент. — Я понимаю, что ты воин, и твоя спортивная подготовка позволяет тебе непосредственно ощущать центр равновесия тела и понимать, что это и будет условная точка приложения для невидимого рычага воли. Это нарабатывается практикой. Но... как найти центр в первый раз?

— Достаточно открыть рот и опустить нижнюю челюсть, — улыбнулся Дерен.

— Почему челюсть? — удивился Линнервальд. Надо было отдать мальчику должное — в тупик он ставить умел.

Об этом же говорил и Локьё. Очень самостоятельный и одарённый щенок, умеющий выкрутиться из капкана, как хайбор.

— Потому что центр звука в груди легко определить и начинающему. — Дерен хлопнул себя ладонью по груди. — Он может открыть рот, сказать «А-а», постучать по грудине и последить за звуком. Центр воли лежит чуть ниже места, где он услышит вибрацию.

— Кто тебе это сказал?

— Просто попробуй.

Линнервальд фыркнул, и пробовать, конечно, не стал. Он понимал, где в груди будет резонировать звук.

Регент молча смотрел на Дерена, так непохожего на высоких светловолосых ледяных эрцогов, и думал о том, как повезло Дому Аметиста, что у мальчика за душой имеется и формальное родство с Риком Эйболом.

Для многих — это очень весомый аргумент. Им плевать, что кровное родство чаще помеха для передачи власти.

Качества настоящих правителей — огромная редкость в малоразумном человеческом стаде. Ибо не власть развращает людей. Она лишь позволяет раскормить зверей, что уже есть в тебе. «Зло» — это «добро», которое уселось на трон.

Эрцог Локьё считал, что капитан «Персефоны», где служит Дерен, чует людей, близких ему по крови. Но вот он — чужеродный щенок, выросший под брюхом этого монстра — капитана Пайела.

Дерен другой крови, но схожей души. И свой кризис он как-то преодолел сам. Видимо, капитан всё-таки, умнее, чем кажется.

Линнервальд видел мальчишку четыре года назад. И тот Дерен, растерянный и ударяющийся в панику от своих же ощущений изменчивости мира, и Дерен сейчас, на глазах покрывающийся бронёй безнаказанной силы, — это были разные люди.

Тогда Локьё решил отпустить наследника.

Мальчишку должна была перемолоть мясорубка войны. Но капитан, даже мёртвый, сумел его защитить. И вот оно выросло.

— Продолжай, — кивнул Линнервальд. — Делай медленно, проговаривая, что делаешь.

Он знал: Дерен не спросит: «Зачем?»

Сайко ещё не учили работе с сознанием в технике «маятника». Самой простой, убойной и страшной. Для Дерена кажется естественным, что регент хочет убедиться: новый наставник хорошо знает «маятник» и сможет при необходимости обучить наследницу.

Линнервальд полузакрыл глаза, наблюдая, как мальчик снова чуть согнул колени, качнулся, демонстрируя: вот тут, на уровне грудины, условный центр равновесия его воли. Та точка, где крепится нить внутреннего маятника. А вот условный «груз» будет раскачиваться уже от солнечного сплетения.

Судя по глубине сосредоточенности, Дерен держал под внутренним контролем обе «тяжёлые» точки — и центр воли, и место нахождения условного «груза». Он был сосредоточен по всему движению «маятника». Но зачем?

Линнервальд быстро понял зачем.

Дерен начал раскачивать невидимый маятник, и это внутреннее движение стало нарастать волнообразно именно из-за двух точек концентрации.

Преимущества были непонятны. Регент видел пока только минусы — такое движение было труднее остановить.

Однако он молча ждал.

Дерен не был новичком. И вряд ли он стал бы делать что-то бессмысленное.

Разбег маятника захватил сначала медитационный зал, потом всю резиденцию.

Угрожающее и тревожащее качание набегало, словно волны на берег. И вдруг, сохраняя линейное движение, маятник начал описывать круги.

Так корабль движется по орбите — одно ускорение тащит его по условному эллипсу, второе — пытается выдернуть и унести в космос.

Линнервальд знал, что существует две практики, два типа «маятников» — горизонтальный и круговой. Но вот так....

Он улыбнулся. Подозревал, что Дерен и сам очень близок к выходу на поле причинности. Своим уникальным путём. Нужно лишь чуть-чуть его подтолкнуть.

Что ж, это будет ещё проще.

У мальчика есть даже не две точки опоры из трёх, нужных для выхода в «паутину», а две с половиной. Сознанию достаточно просто потерять контроль над телом, чтобы оно само обрело третий центр.

Его называют «якорем». Он даёт осознание своего места в пространстве и времени. И тогда никакая глубина погружения в транс не собьёт путешествующего с пути.

«Якорь» — это знание, где твой «дом».

Учитывая длительную медитативную практику, «якорь» уже должен быть сформирован. В нем просто не было нужды. Мальчик не догадывался включить его в свою схему.

Регент поднялся из кресла, сделал шаг вперёд и резко толкнул Дерена в грудь, сбрасывая с платформы.

Тот извернулся в воздухе, как кошка, и всё-таки не упал, а встал на ноги.

Но того мгновения, пока он был без опоры — хватило. Мальчик широко распахнул глаза и невидяще уставился в пространство.

Линнервальд знал, что сейчас перед глазами у Дерена: сияющее переплетение нитей.

— Ну вот это и есть ханер камат, — невесело усмехнулся он. — Паутина реальности.

Дерен моргнул и тряхнул головой, разрывая сосредоточенность.

— Зачем? — спросил он.

— Ты же подозревал меня во всех смертных грехах? — пожал плечами регент и сел в кресло. —Да, я такой, какой есть, и пути мои не всегда честные. Но в этот раз я и не сделал ничего особенного. Ещё немного, и ты сам проломился бы через последнюю преграду сознания. Ты застрял на самом краю, оттого у тебя были срывы. Ты хотел и не хотел её видеть. А ведь она прекрасна. Нет ничего прекраснее паутины.

Он помолчал, рисуя над столешницей голографические фигуры — вспыхивающие и гаснущие почти тут же.

Дерен отвернулся и молча смотрел в стену. Скорее всего, в созерцание паутины он мог вылетать так же легко, как и в «маятник». По самому невесомому движению воли.

Это ж надо было отрастить такую волю...

— Ханер камат — паутина реальности, — регент начал размышлять вслух. — Она же пустошь, поле случайного, лабиринт... Разные народы называют её по-разному. Физически ее наблюдать пока невозможно. Мы ещё не изобрели тех машин, что смогли бы всё просчитать в ней. Сознание тоже моделирует только ту её часть — что ты в состоянии осознать. Запомни: не понять. На понимание уйдёт ещё много лет. Однако сознание человека гораздо мощнее хаттского искусственного интеллекта, мы уже убедились в этом. Если ты видишь, ты в состоянии понять, это канон. Всё это богатство, что мерцает теперь перед твоими глазами — модель связей реальности, созданная твоим сознанием. Насколько сильно твоё сознание, такой глубины модель оно создаёт. Говорят, что эйниты могут созерцать чистую реальность, но я не очень в это верю.

— Говорят, что это сводит с ума, — негромко сказал Дерен.

— Говорят, — согласился регент. — Но тоже, может быть, врут. Правда в том, что эрцоги всю жизнь занимаются саморазвитием, усложняя своё восприятие. Нужен очень могучий разум, чтобы создать достоверную картину связей. Но когда ты понимаешь какую-то нить, узел, — ты можешь ей управлять.

— Но как? — нахмурился Дерен.

Это знание было ещё слишком далеко от него.

— Ты поймёшь, — успокоил Линнервальд. — После. А сейчас тебе нужен горячий чай и что-нибудь сладкое. Это большой стресс для тела. Садись, сейчас принесут... Что ты хочешь? Горячий шоколад, йилан?

— Йоль.

Линнервальд не показал удивления. Он знал, что Дерен бывал на Гране. И не только в гостях у брата эрцога Пресохи, но и в резервации для отщепенцев своего рода.

Любопытный, сильный, обладающий подходящей родословной мальчик. Повезло.

К сожалению, в Содружестве готовы принимать пока только власть мифической родовой аристократии. Именно потому эрцоги так много грешат. Но бывает, что приходится и подделывать генетические карты.

Слуга принес йоль, фрукты и шоколад.

Дерен сидел, закрыв глаза и откинувшись в кресле.

Повезло и в том, что он достаточно взрослый и не устроил истерики.

— А зачем ты заставляешь наследницу Сайко дышать по два часа в день? — спросил регент, отсылая жестом слугу, и стал сам разливать ароматный напиток. — Что это за бред? Я знаю, что она владеет необходимым навыком дыхательных практик.

— Я хочу, чтобы она привыкла ко мне, только и всего, — спокойно признался Дерен и вдруг усмехнулся неожиданно зло: — Бедная девочка подсознательно ожидает от меня того же, что делаешь ты: насилия. А мне нужно её доверие. Возможно, мне придётся везти ее на Грану, к брату эрцога Пресохи. Только там «золото» при достаточной сосредоточенности можно увидеть вовне, а не внутри себя.

— Ты уверен, что справишься с охраной наследницы? — забеспокоился Линнервальд. — Грана — опасное место. Один ты...

— Табуном нас брат Ове не примет. Но если наследница будет доверять мне и делать то, что скажу — я справлюсь.

Линнервальд вздохнул. Протянул Дерену чашку с йолем.

— Ты же понимаешь, что я не мог поступить иначе, — сказал он.

— На крейсере бы тебя за такое повесили, — дёрнул плечом Дерен.

Линнервальд хмыкнул.

— Я бы хотел жить среди таких же, как ты, но я живу здесь. Скажи, ты примешь меня, как своего наставника?

— А что мне остаётся делать? — Дерен пригубил напиток и одними губами спросил: — Только давай без подстав?

— Я обещаю, — кивнул Линнервальд. — Чего бы мне это ни стоило. И я не буду уговаривать тебя остаться.

— Будешь ждать, пока плод мальпы созреет? — скривил губы Дерен.

— И взорвётся, разбрасывая семена? — улыбнулся регент и покачал головой. — Теперь не взорвётся. Можешь считать меня мерзавцем, но твоё подвешенное состояние было слишком опасным. Ты ходил по грани, чуял дверь и не находил её. Это могло привести к тяжёлой нервной болезни. Так что я тебя обманул, конечно. Но это может быть меньшим злом.

— В бою так не принято, — качнул головой Дерен.

— Я не был бы так в этом уверен. — Регент налил себе йоля, хотя слуга поставил рядом чайничек с йиланом, сделал глоток. Он воевал в хаттскую и знал, что может случиться в бою, но промолчал, щадя собеседника. — На этом пути я вообще ни в чем не уверен, — скупо пояснил он. — А ты... Позже, когда отдохнёшь, попробуй сосредотачиваться и смотреть в этот огромный космос линий, узлов, точек, вспышек... Просто смотри и привыкай к нему. Познаваема лишь малая часть паутины. Это пугает.

— Я привык видеть линии эйи в эйнитских храмах, и паутина меня не пугает. Мне кажется, это разные проекции одного и того же.

— Скорее всего. Я рад, что ты не испуган. Завтра отдыхай. И не лезь в город, пусть отработает полиция. А послезавтра... Видимо, в усадьбу для занятий с тобой придётся летать мне, так безопаснее для наследницы и Анки. Или ты можешь задержать этого своего Рэма? Он там на месте. Я не уверен, что взрослый истник ощутит то слабое напряжение, на которое он реагирует.

— Я напишу капитану и попрошу дать Рэму увольнительную на пару дней. Но надолго его не отпустят, он нужен на крейсере.

— Хорошо, пусть так. И, пожалуйста... Не сердись на меня, Вальтер? Так было нужно.

— Кому? — Дерен допил йоль и поставил кружку на стол. — Горло власти... оно ненасытно.

Глава 31. Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Поместье

Даже если девочки — леди Сайко и её компаньонка Майле, беленькая и очень милая — признались, что к восьми утра проголодались просто зверски, то напарник Дерена, имперский пилот Рэм Стоун, вообще сожрал бы сейчас кого-нибудь живьём.

Того же Анку Тьсимьена, если бы старший не приказал его охранять.

Анка выбешивал Рэма и напрашивался на подзатыльники, но приходилось терпеть. Охраняемого субъекта ни бить руками, ни тем более пинать, по уставу было не положено. Даже невзирая на его аристократическое происхождение, которое Рэм считал откровенным минусом.

Это в Содружестве (она же Экзотика) к родовой аристократии относились с трепетом. А Рэм вырос на имперской планете Мах-ми, где экзотов хватало, конечно, но с самой обычной, а не «голубой» кровью. И потому никакого «врождённого» трепета перед аристократией приобрести не сумел.

«Трепет» — результат пропаганды и «правильного» воспитания молодёжи. А откуда взяться правильности на воюющей планете? Там друзья познаются не просто в беде, а в бедах. Постоянных и ежедневных. И уже к шестнадцати годам Рэм мог по глазам вычислить обитающую в человеке свинью.

Ну вот, если по чесноку, чем тот же Анка лучше Рэма? Дизайнерскими шмотками? Дорогой стрижкой?

А почему имперскому пилоту должно быть до этого какое-то дело?

На военном крейсере всё равно нельзя носить ничего, кроме формы, а причёска... Да она просто дурацкая!

В общем, Рэм не разделял ценностей Анки. И даже откровенно плевал на то, что юному аристократу казалось важным. А потому с удовольствием выписал бы ему что-нибудь оздоровительное, если бы это не запретил Дерен.

Анка пытался возмущаться, но Рэм его быстро заткнул. Ведь никаких особенных «родовых» способностей юный аристократ проявить пока не успел.

Рэм много слышал про такого же мелкого наследника Дома Аметиста, Эберхарда Имэ, которого капитан «Персефоны» Гордон Пайел (в быту — Агжей) выторговал когда-то у алайцев.

Ну, так тот-то уже в 17 лет был способен убить человека всеми этими аристократическими штучками. На крейсере сохранились записи многих его чудачеств, и по ним выходило, что Эберхард был не просто невоспитанной скотиной, но и скотиной, одарённой и небесталанной.

Однако, причём тут именно аристократическое происхождение?

Капитан тоже много чего умеет. И Рос. А он — стопроцентный северянин, и его от аристократов тошнит.

Так что принадлежность Анки к презренным аристократам была для Рэма откровенным минусом. Он даже на леди Сайко смотрел с некоторым сомнением, хотя она не дулась и вообще никак не демонстрировала, что «особенная».

Рэм с трудом дождался, пока Сайко закончит цикл дыхательных упражнений и выгнал всех на свежий воздух. Сколько можно терпеть? Завтракать он привык по времени крейсера, а там сейчас уже доедали обед.

В усадьбе завтраки, обеды и ужины подавали на свежем воздухе.

Слева от входа в дом имелась длинная терраса с прозрачной крышей, окружённая ажурными деревянными перилами и затянутая лёгонькой домагниткой — чисто от насекомых.

Терраса была уставлена белыми столиками на четверых. Из кухни доносились запах какао, свежей овсянки и йилана.

Рэм проглотил слюну, задрал голову и отметил, что и над усадьбой полевая защита тоже весьма символическая.

Он видел чуть-чуть размытую полосу неба, без радужной побежалости, а значит, напряжение по контуру было не больше 10 магнитных единиц.

Такая защита могла остановить разве что камень или хищную птицу.

Похоже, в усадьбе никого особенно не боялись. Леди Антарайн защищал титул, хотя...

Рэм перевёл взгляд на посадочную площадку, до которой от террасы было, наверное, метров двести. Там после происшествия с Анкой притулился полицейский катер.

Полисов было двое, они недавно сменились и бодро расхаживали вокруг стоявших на площадке гражданских машин.

Подразумевалось, что они могут проверять прилетающих. Но Рэм слабо представлял себе, как можно проверить Дерена или Линнервальда.

Терраса была почти пустой — не все юные гости вставали так рано.

У самого входа пили какао две девушки — блондинка и рыжая — обе симпатичные, да копался в дэпе ушастый и рыжий парень. Лицо у него было в веснушках, шея тоже. И даже уши оказались конопатые!

Рэм улыбнулся: тут вообще было какое-то царство рыжих.

Как только Сайко показалась на террасе, слуги засуетились, накрывая для леди и её спутников один из столиков. Принесли фрукты, сыр, хлеб.

Рэм усадил девчонок, оглядел полунакрытый стол в поисках самого вкусного. Одной рукой он отодвинул кресло, другой сунул в рот кусок груши. И тут же услышал знакомый «хлопок».

Поднял голову: над усадьбой делал петлю катер. Он крутанулся в воздухе, «стирая» скорость об магнитную «защиту» над домом, свечкой ринулся вниз и шлёпнулся на пузо.

Магнитная подушка несчастной машины завизжала, гася почти предельный для посадочных мощностей гражданского катера удар о землю, но выдержала. Полисы, правда, бросились врассыпную.

Рэм тоже насторожился. Потому что проделать такой фокус с гражданским катером, мог только Дерен. Причём Дерен в очень нерадостном настроении.

Вообще манеру сажать машину с маха на пузо завёл на Кьясне лейтенант Рос, который отродясь за пультом шлюпки не нервничал да и в других ситуациях, наверное, тоже. Но парни с «Персефоны» подхватили эту манеру не для демонстрации какого-то особенного шика, а крайнего раздражения.

Не будешь же ты матом орать при посадке? Не поймут. А вот так шлёпнулся, и все вздрогнули. И да, вроде бы легче.

Другое дело, что вот так жёстко кидать катер на грунт было вообще не в манере Дерена. Прилети сейчас Эмор, Рэм только бы усмехнулся. Но тут вскочил из-за столика и бросился старшему навстречу.

Дерен быстро выбрался из катера и уже шагал к террасе. Лицо у него было застывшее, каменное.

Ничего необычного в такой мимике не было, Дерен вообще хорошо следил за эмоциями и лишнего себе не позволял. Вот только катер...

— Вальтер, всё в порядке? — спросил Рэм, перехватывая своего первого пилота. И добавил одними губами: — Кто-то погиб?

Дерен качнул головой, и Рэм выдохнул.

Он уже понапридумывал себе невесть чего. Служба на спецоновском крейсере — штука опасная. Парни поговаривали, что командующему не даёт покоя алайский испытательный полигон — сектор космоса с искорёженным опытами пространством.

И если туда кого-то решатся послать — то 99 из 100 это будет родная «Персефона». А вдруг уже?..

Рэм проводил Дерена на террасу и усадил за столик, что облюбовали девочки.

Место для Рэма тоже осталось, но только потому, что Анка слинял и устроился подальше от всех, на противоположном конце террасы.

Рэм молча подошёл к Анке, взял его за предплечье и потащил к девчонкам и Дерену.

Анка попробовал трепыхаться, и Рэм с удовольствием сжал пальцы, впечатывая их в плохо прокачанные мышцы «аристократа» и ловя сдавленное шипение.

Не подзатыльник, но тоже ничего.

Он силой усадил Анку рядом с Дереном, подхватил и поставил рядом соседний столик, ибо за этим помещалось всего четыре кресла.

Две девочки — блондинка и рыжая — тут же взяли свои кружки и подсели к Рэму, истекая улыбочками.

— Я Ариона, но мальчишки зовут меня Снежка, — представилась блондинка, косясь на интересного соседа.

Рэм попробовал представить, что она в нём увидела: короткие штаны, футболка с толстенькой голографической картинкой и спецбраслет, обвивающий руку от запястья и почти до самого плеча.

Он фыркнул, отметив, что Сайко пытается расспрашивать Дерена, а тот отвечает почти невпопад.

Что же случилось-то? Почему старший так напряжён?

Но Рэм терпел и с языком к Дерену не лез. Надо будет — расскажет. Главное, никто не погиб. Остальное уже детали.

Ему стало вдруг как-то тревожно, и он снова уставился в небо над террасой. Стеклянная крыша казалась совершенно прозрачной. И в небе ни тучки... А ощущение, что...

— ...Труп Ирика Дисталя?

Услышал Рэм голос Сайко и насторожил уши, вылетая из собственных тревожащих ощущений, погрузивших его почти что в транс.

— Да. Нашли. В заброшенной части подземки, — рассеянно и отрывисто отозвался Дерен.

Но этот труп его явно не беспокоил. А что?

— Но... как такое могло случиться? — Сайко округлила глаза. — А полиция где была? А?..

Рэм чуть не рассмеялся, видя как бурно отреагировали на слова Дерена все четыре девушки: пооткрывали рты, захлопали глазами.

Майле так и вообще вцепилась в скатерть, комкая её и стягивая со стола.

Слуга принёс тарелки с горячим. Поставил перед Рэмом овсянку.

— А может, это случайность? — тихо-тихо спросила Майле. — Ведь может же человек выйти не на своей станции и заблудиться в переходах?

«Ага, — подумал Рэм. — Аристократ попёрся в подземку. Приключений себе на зад захотел. Умора».

Он потянулся за ложкой и...

Дерен вскочил. На горизонте слева, часов на десять, возникло тёмное пятно, а следом, перекрывая его, полыхнула вспышка.

— Щит — 17 и 4, — негромко сказал Дерен.

Донёсся рёв светочастотного разряда, похожий на удар грома: вспышку выстрела догнал звук.

Рэм понял, что информация про щит — это для него. 17 и 4. Напряжение магнитного поля и плотность щита над усадьбой.

Он кивнул: принято.

В следующую секунду старший уже перебросил тело через невысокие перила террасы и побежал к катеру.

Рэм врубил с браслета домагнитку и понёсся за ним. Сначала к катеру, на котором прилетел — в такой ситуации две машины в небе будут всяко лучше одной, потом...

Потом на бегу сманеврировал и вскочил в распахнутую полицейскую «Ас-128».

Полисы и рта не успели раскрыть, как Рэм программкой с браслета снёс базу распознавания водителя и одним движением руки послал катер вверх, переводя его в боевой режим.

Выругался: промедление стоило ему десяти лишних секунд. Дерен уже набрал скорость, и догнать его было теперь непросто.

Ну, ничего. Зато этот катер способен стрелять!

Рэм не знал, кто и с кем сражается сейчас над усадьбой. Это было совершенно неважно. Адреналин привычно потёк в его кровь, выжигая и утреннюю расслабленность, и голод, и беспокойство за девчонок внизу.

Оставаясь на террасе, он никому не поможет. Только вперёд и вверх!

Ну, красота же?! А он боялся, что так и просидит на Асконе, нянчась с аристократами!

Набирая скорость, Рэм всё же успел глянуть вниз: догадались девчонки хотя бы забежать в дом?

Терраса была пуста, как и посадочная площадка. Полисы тоже укрылись в внутри усадьбы, где можно было активировать дополнительные щиты.

А вот на крыльце Рэм заметил одинокую фигурку и ругнувшись увеличил изображение.

Это была регентша, леди Антарайн. Она с вызовом смотрела в небо, вытянув к нему руки.

Глава 32. Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Поместье

В драку в небе над усадьбой Рэм влетел с места в карьер.

Навигатор у полицейского катера оказался маломощный, но какую-никакую голографическую схему происходящего парень из него всё-таки выжал.

Работать с навигационной машиной Рэм умел виртуозно. Тут приложил свою цепкую лапу главный навигатор спецоновского крейсера «Персефона» Ивэн Млич.

Это у него такая дуэль была с заместителем капитана по личному составу Гарманом.

Тот завёл привычку покупать контракты пилотов, едва вылупившихся из Академии, чтобы воспитывать потом из мальчишек «разных зверей», а навигатор под любым предлогом «очеловечивал» этих зверей математикой.

Парни пытались бунтовать, но Млич оказался неленив, неумолим и изобретателен.

Задания он подбирал творчески, и так же творчески карал «двоечников», отдавая навигационной группе такие головоломные приказы, что из-за одного идиота вся шестёрка пилотов могла провести дежурство в попытках хоть как-нибудь вразумить ломающего строй новичка.

Жаловаться было бесполезно. Первый заместитель кэпа, капитан Келли, влёт читавший боевые фигуры любой сложности, искренне не понимал, что Млич просто издевается над мальчишками. А рискнувшие пожаловаться самому капитану Пайелу огребали ещё и допнагрузку в спортзале. Раз у них есть время стоять под дверью капитанской, могут и побегать немного, верно?

Напарникам приходилось подтягивать «двоечников», и те вживались, в конце концов даже в то, что знать были совсем не обязаны.

Может, именно поэтому молодые пилоты уже в первые год-два службы на «Персефоне» пробивали официальные рейтинги личных достижений?

Гарман кого попало на крейсер не брал: все парни были одарённые, с хорошими показателями реакций и «теневыносливости». А Млич спускал с них за теорию три шкуры.

В результате молодёжь в бою лезла на рожон, как это у неё и чешется, но не убивалась, что капитана вполне устраивало. И на перепалки Млича с молча улыбающимся Гарманом он взирал благосклонно.

Узнав, что Рэму Стоуну, очередному приобретению Гармана, шестнадцать лет (!), Млич не просто засадил мальчишку за учебники. Он ему чуть мозг выел на тему пространственной физики и работы с навигационными машинами.

Рэм знал даже, как починить навигатор в условиях неконтролируемого полёта в зоне Метью. И с незнакомой моделью договорился быстро — язык врага понимал, а математика везде одна и та же.

Минусом было то, что машина оказалась маломощная, но Дерен прорезался в боевом чате и тоже кое-что подсказал по ходу.

И они закружились в смертельном танце, перекидываясь репликами и параллельно ставя на просчёт возможные варианты атаки.

Медлить было нельзя. В небе над поместьем сражались, как умели, среднетоннажный катер ориентировочно местных бандитов и два маленьких полицейских электрокара, в быту — козявки.

Козявки обычно занимались исключительно патрулированием, им и стрелять-то было почти нечем. Как они вообще напоролись на катер, на порядок «тяжелее» обеих полицейских машин, вместе взятых?

Рэм надел шлем, чтобы послушать переговоры полисов, но понял мало чего. Похоже, они сами не ожидали, что ткнутся с досмотром туда, где им так не рады.

Был обычный патрульный рейд-перехват. Водитель катера повёл себя неадекватно, не ответив на контрольный запрос. Кинулся убегать, и козявки понеслись за ним.

Догнали — эти мелкие машины достаточно скоростные. А на повторный запрос вдруг получили выстрел почти в упор из светочастотного орудия катера.

Полисам здорово повезло, просто в броне родились.

Водитель катера ошибся. Видимо, он планировал долбануть по полицейским машинам широким импульсом, пустив его через щиты для расширения зоны помех. Козявки потеряли бы управление и рухнули. Никто бы и костей не нашёл.

Однако рука у водителя дрогнула, и он ударил светочастотным.

Энергия запланировано потекла на магнитные щиты обшивки, катер полыхнул всей своей толстой шкурой, рассеяв собственный же заряд, а козявки успели кинуться врассыпную, сообразив, что следующий удар будет прицельным.

Завязался странный бой, похожий на битву мужика с дубиной и двух комаров, которые то убегали, то снова кидались попить кровушки.

Приблизиться полисы боялись, но и прекратить преследование бандита не могли.

Катер нёсся прямо на усадьбу регента Дома Оникса. Полисам было век не оправдаться, начни катер стрелять по зданию и людям внутри. Проще было погибнуть героями — тогда Дом позаботится хотя бы о семьях.

Да и начальство нервничало. До прибытия запрошенной помощи с хвоста среднетоннажника полисам приказали не слезать. Он мог уйти в стратосферу и лови его потом с помощью военных.

Бандит быстро понял, что у полисов на уме, сбросил скорость, развернулся и начал за ними гоняться. Он планировал разделаться с козявками парой светочастотных, а после уйти на орбиту, но тут на него свалились сразу два имперских пилота.

Дерен с Рэмом и без стрельбы могли устроить среднетоннажнику множество неприятностей, просто выписывая вокруг него спирали, способные свести с ума навигационную машину.

Уязвимость бандита была в том, что светочастотная пушка на борту стояла противометеорная, и энергию крейсер отдавал через единственную турель, а не всей обшивкой, как это делают шлюпки.

Военные пилоты легко успевали уходить от прямого удара, прикрываясь щитами от раскалённого воздуха. И крутиться так они могли почти как угодно долго: выучка позволяла им и не такие нагрузки.

Пять минут развлечений — и навигатор бандитского катера начал заметно подвисать. А помощь к полисам приближалась с каждой минутой.

Дерен за это время активировал дрон — вот же запасливый — и повесил его над бандитом.

Только тут Рэм сумел его как следует рассмотреть, а не только обсчитать параметры. И теперь гадал, откуда в небе мирной Асконы настоящая таггерская машина, залитая поверх биообшивки хемопластиком, позволяющим ей метнуться из атмосферы прямо на орбиту, а оттуда в зону Метью...

— Фига се, — сообщил парень Дерену, не удосужившись пояснить, чего он так впечатлился.

Он знал, что старший поймёт.

Дерен в ответ щёлкнул языком: ну вот так, мол.

Пилоты даже не пытались выдать какой-то более-менее связный диалог. Во-первых, полисы слышали, что говорит Рэм, и даже пытались ему что-то орать «в ухо» шлема, во-вторых — пилоты в спецоне ровно так и общаются. Традиции такие, на случай перехвата разговора противником.

Дерен дал Рэму понять: он тоже видит, что вражеский катер выглядит и ведёт себя странно. И щелчка языком при их сработанности было достаточно.

На запросы полисов — Рэм их слышал — бандит не отвечал. Он пытался стрелять, и что ещё хуже, норовил снизиться. А слабенькая магнитная «крыша» усадьбы вряд ли выдержала бы прямой светочастотный.

Полисы пытались как-нибудь порулить Рэмом через интерфейс своего катера. Тот лениво огрызнулся пару раз, типа занят. А потом и вовсе выругался: не мешайте! И снял шлем.

Не факт, конечно, что бандит решил напасть на усадьбу, но предполагать нужно всегда самое худшее.

Ему поверили. Козявки снизились, чтобы не путаться у пилотов на навигационных экранах.

Бандитский катер вроде всё так же носился кругами и лупил по юрким катерам Дерена и Рэма светочастотным, но кое-что с ним уже было не так.

— Двенадцать, — подсказал Дерен.

— Вижу, — откликнулся Рэм.

Он тоже заметил, что у бандита греются двигатели разгона. А кроме атмосферных маневровых, Рэм видел у него по бортам боковые ускорители.

Судя по всему, катер решил отставить выполнение неведомой задачи и готовился резко ускориться и сбежать на орбиту.

— Сверху, — сказал Дерен. — Турель.

— Хэээд! — выдохнул Рэм.

Катер разворачивался, планируя стартовать турелью к земле. То есть перед побегом он планировал плюнуть вниз на всю мощность реактора?

Взбесился он, что ли?

Рэм нахмурился. Стрелять по бандиту он пока не пытался — мощности на экране горели смешные.

Полицейский катер мог укусить бандита под реактор антивещества, целясь в реакторные щели под брюхом. Но толку от такого выстрела? Слабенькая электро-магнитная пушка на катере полисов больше подходила для разгона облаков, чем для драки.

— Яблоко, — сказал Дерен.

Рэм послал ему смайлик. Иного варианта остановить бандита действительно не было, только идти на таран.

И понятно было, что более тяжёлый катер полисов, которым рулил Рэм, подходит для этого лучше, чем малый гражданский Дерена.

Парень проверил катапульту, выругался про себя и резко послал машину вниз. При неисправной катапульте утро переставало быть томным.

— Держи его чуть левее усадьбы, — предупредил он Дерена. — Вест-вест-зенит, градусов 40 к горчице. У меня лифт не работает.

Старший понял, конечно. Он рванул свой крошечный катерок свечкой, уходя от светочастотного удара бандита, а потом спикировал ему едва не в дюзу, разрывая дистанцию и выходя из зоны обстрела.

Рэм фыркнул: гражданский катер Дерена был вроде бы уязвимее некуда, но досаждал гиганту как муха, носясь в его слепой зоне.

Полисы даже перестали чирикать в наушниках улетевшего на пол шлема. Такого они ещё не видели: катер бандитов крутился, как собака за собственным хвостом!

Это движение только казалось бестолковым. Рэм видел, куда Дерен оттесняет бандита, и начал разгонять полицейский катер, собираясь сделать из него «яблоко».

Это Рос придумал, что таран чем-то похож на яблоко. Вот только чем, а?

Типа: кинуть в чужую машину яблоком, чтобы оно разлетелось вдребезги на обшивке? Ну не-е-ет, это «яблоко» сейчас ещё и рванёт!

Для удара Рэм выбрал эту самую реакторную щель, как самое уязвимое место.

Противник его пока даже не видел. Дерен нагло задурял мозг навигационной машине бандита, давая напарнику время на разгон.

А катапульта... Да ну её!

Рэм сузил глаза: на таран так на таран... Посмотрим, как это в атмосфере!

Он заблокировал навигационную панель полицейского катера, аварийно перекрыл сброс реактивной струи, врубил на всю мощность щиты и послал полицейскую машину в единственное уязвимое место бандита — вынесенный на обшивку реактор антивещества.

Раздался удар, потом взрыв, и полнеба заволокло дымом.

«Хэдова бездна!» — успел подумать Рэм.

Глава 33. Сайко

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

За схваткой в небе над усадьбой Сайко наблюдала из личных апартаментов леди Антарайн.

В комнате для малых приёмов — несмотря на название, довольно вместительной — развернули голоэкран, куда поступали данные с камер на крыше.

Всё было как на ладони — неуклюжий серовато-голубой катер-бандит и его маленькие юркие белые противники.

Воздух то и дело пронзали вспышки — катер активно стрелял по безоружным судёнышкам. Камеры слепли, заставляя сердце Сайко пропускать пару ударов, пока изображение не появится снова.

Это было совсем не похоже на голофильм. Никакого сюжета, только мелькающие стрелочки катеров — одна побольше, с синими полицейскими полосами по бортам, вторая — совсем крошечная. И серая махина, грозящая их раздавить. Но глаз было не отвести.

И вспышки! Вспышки!..

— Они же погибнут! Они же безоружны перед этой дрянью! — прошептала Майле.

У неё не хватило сил на то, чтобы искать кресло, и она села на ковёр в ногах у Сайко.

— Они пилоты, — сонно откликнулся стоявший рядом Тим. — У них класс вождения катера выше раз в десять. Чё-нибудь да сделают.

Он был заспанный и взлохмаченный. Выскочил на шум, и его тут же погнали «спасаться» вместе с сидевшей на террасе молодёжью. Апартаменты леди Антарайн были защищены лучше, чем остальная часть усадьбы.

«Воспитанники Дома» — так называют на Экзотике таких молодых и никчёмных гостей — разместились в строгой и помпезной комнате совершенно беспорядочно. Кто в кресле, кто на полу, а Анка вообще оседлал столик для напитков.

— Это всё не может быть без причин, — бормотал он, раскачиваясь на столике, но транслируемый экраном свист и грохот светочастотных ударов почти заглушал его голос.

— Ну, где же полисы? — спросила Сайко, заставив себя перестать смотреть и оборачиваясь к леди Антарайн. Она устала бояться и начала злиться. — До города полчаса лёту! Они должны были оповестить все службы, ещё когда напоролись на этого гада! У нас есть группы реагирования на орбите, в конце концов! Чем они все там заняты?!

Леди Антарайн переписывалась у миниатюрного экрана в дальнем конце комнаты.

— Станции на орбите принадлежат военным, — негромко пояснила она. — Выяснять ответственность между ведомствами Администрат может до вечера.

— Это пока нас всех тут не уничтожат? — пискнул рыжий Николь-Арлен и получил от Тима звонкий подзатыльник.

— Уничтожат нас или нет — это дело долгое. А я тебя раньше прибью, — пообещал он. — Только начни тут орать.

Полыхнула очередная вспышка, очень близкая.

Экран погас, перегруженный, и Снежка с Майле завизжали.

— Тихо! — заорал Тим. — Щас все пойдёте во двор, кто будет панику поднимать! Всё будет нормально, ясно?!

Леди Антарайн посигналила охране, и в дверь заглянул парень в форме секьюрити и с ним полицейский, из тех, чей катер угнал Рэм.

Молодёжь, видя, что их всё-таки охраняют, немного притихла.

— Что там, на улице? — спросила леди Антарайн.

— Ваш гость, который пилот, сообщил, что ситуация штатная, — неуверенно доложил полис. — Ждём бригаду быстрого реагирования... — он осёкся под возмущённым взглядом Сайко.

То же самое он докладывал и десять минуть назад: «Ждём бригаду...»

— Если наш гость и мой наставник хотя бы палец себе поцарапает — вы дождётесь! — выдавила наследница, пытаясь говорить твёрдо. — Не стойте в дверях! Делайте хоть что-то!

— Но леди сама нас вызвала... — начал оправдываться охранник.

— Мы сами тут справимся! — отрезала Сайко. — Прочь! Идите, работайте!

Она ощутила, что волна страха в груди уже не такая мощная и пугающая. Ругаться ей было гораздо легче, чем беспомощно смотреть на экран.

Леди Антарайн улыбнулась сдержано, но чуть напряжённо.

— Всё будет хорошо, Сайко, — повторила она уже в который раз. — За десять минут ничего не делается.

— Как раз делается! — фыркнул Анка. — Это охрана тут криворукая. Могли бы сами...

Сайко посмотрела на него уничижительно и перебила:

— Могли бы сами чего? Мы тут пушек не держим!

Анка хотел ей ответить на тему, что надо бы, но Снежка опять завизжала, и он уставился на экран.

Малый катер вдруг закружился вокруг бандита с невообразимой скоростью, а полицейский резко ушёл вниз.

— Это он чего? — спросил Анка.

— Петлю делает, — пояснил Тим.

Они вроде как не разговаривали друг с другом, но сейчас было как-то не до выяснения отношений.

Полицейский катер, которым рулил Рэм, и в самом деле сделал петлю, а потом устремился бандиту в пузо, всё набирая и набирая скорость.

— Он его ударит! — воскликнула Майле. — Это таран! Я в кино видела!

Снежка в ужасе закрыла лицо руками. Сайко не зажмурилась, но опустила глаза, чтобы не видеть, как катера столкнутся.

— Хопа! — заорал Анка.

Экран дёрнулся и померк. С улицы донёсся грохот взрыва, который не смогла заглушить даже полевая защита усадьбы.

— Кабздец котёнку! — констатировал Анка.

— Или двоим, — кивнул Тим.

Сайко молчала. Она — леди, она — будущая наследница. Если она сейчас кинется на Анку с кулаками, это ничего не решит.

Но если напарник Дерена погиб, она удавит этого мерзкого тролля Анку потом, ночью. И никто его уже не спасёт!

Сайко сжала кулаки, всматриваясь в голографическую рябь. Парни тоже замолчали.

Но когда экран справился со всплеском света, камеры выхватили не взрыв, а что-то маленькое, летящее прямо над усадьбой.

— Рэм катапультировался, — сказал Тим.

— Да ни фига, — не согласился Анка. — Катапультируются вместе с ложементом. Он просто спрыгнул!

Камеры по запросу леди Антарайн постарались максимально приблизить изображение.

Рэм действительно летел в воздухе сам по себе, свернувшись, как эмбрион.

— Он же разобьётся! — Сайко подскочила из кресла и кинулась на улицу.

Охранник попытался её остановить, но следом за наследницей во двор повалила вся золотая молодёжь: и Майле, и Тим с Анкой, и Снежка с подругой, и полдюжины рыжих отпрысков линии Дисталь.

Сайко неслась со всех ног. Её просто разрывало от беспокойства.

Всё! Всё было сегодня не так!

Сначала прилетел Дерен, изменившийся совершенно, весь... словно бы переломанный и сшитый на живую нитку.

Теперь этот парень, Рэм! А если он погиб? Разбился?

Да что же это такое!

Сайко думала, что опоздает. Что, выбежав на улицу, увидит на траве распростёртое тело... Но Рэм всё ещё падал.

Его маленькая фигурка зависла над усадьбой, столкнувшись с магнитным щитом.

Он был жив. Долетев до невидимой «крыши», парень раскинул руки и начал снижаться медленно-медленно, словно просачиваясь сквозь «щит».

Где-то за домом грохнуло, потом ещё раз, а фигурка с растопыренными руками и ногами всё снижалась тихонько. Только почему-то казалось, что она почти чёрная.

— Он обгорел?! — крикнула Снежка. — Почему он не падает, а словно плывёт?

— Там магнитный щит, — пояснил Анка. — Рэм как-то взаимодействует с ним. Но я не знаю, как это так можно.

Наконец Рэм миновал щит и камнем полетел вниз.

Девочки завизжали, и вся молодёжь, полисы, выскочившие из дома слуги, бросились к упавшему на траву телу.

Сайко бежала впереди всех, не слушая окрики леди Антарайн. Но первым рядом с Рэмом опустился гражданский катер Дерена. И следом за ним — оба полицейских кара.

За усадьбой ещё раз грохнуло. Там что-то взрывалось.

Рэм закашлял и поднялся. Он был весь чёрный — лицо, одежда.

Сайко подбежав, застыла в нерешительности: это была грязь, копоть. Рэм был весь перемазан как трубочист из земных сказок!

— Вот так ташип превращается в поросёнка! — рассмеялся Дерен, цепко и внимательно разглядывая напарника.

«Да, в конце концов, какая разница, что он грязный, — подумала Сайко. — До этикета ли сейчас?»

— Ты цел! — она протянула парню руку.

— А что со мной сделается? — фыркнул Рэм, не решаясь коснуться её белых пальчиков.

Контраст между чистотой их рук был ужасающий.

— Но ты же упал! — с облегчением выдохнула Сайко и сама пожала Рэму руку, и засмеялась, показав ему испачканные пальцы.

— Я не упал, я спрыгнул, — пояснил Рэм. — Катапульта не работала. Надо было чуть раньше прыгать. Не сообразил, что столько сажи полетит, а для домагнитки она медленная, и она её не стала отсеивать. Вот же хэдова бездна с этой вашей атмосферой!

— А ты уже прыгал так раньше? — спросил Тим, разглядывая юного пилота.

— Ну а как иначе-то? — искренне удивился тот. — Я и стратосферные прыгал, но в компрессионке. Хеммет та мае... — Рэм укусил губу, давя ругательство. Вокруг было слишком много девчонок — и родовитых, и служанок. — Мне даже переодеться здесь не во что!

— Да ты чё, найдём! — обрадовался Анка. — У меня тут куча одежды! — он смерил взглядом более крепкого и широкоплечего пилота. — Ну и у Тима!

Анка сначала выпалил, потом спохватился и оглянулся на бывшего приятеля.

Но Тим улыбался вполне доброжелательно. Эта страшная история снова их сблизила.

Дерен демонстративно достал из кармана белоснежного пиджака такой же белоснежный платок и протянул Сайко.

— Атмосфера — это тебе не космос, — сказал он Рэму с улыбкой.

— Да я только в самый последний момент сообразил, что без компрессионки, — развёл руками чумазый парень. — И что вся эта копоть меня всё равно накроет. Я планирую вниз, и она планирует!

— Главное, физиономию отмой, — попросил Дерен. — А то я не удержусь.

Сайко уставилась на него с изумлением: наставник всё смеялся и смеялся. Но почему? Это же катастрофа. Рэм же мог разбиться?

Или не мог?

— Если бы он мог разбиться, решение нам бы пришлось принимать другое, — весело пояснил Дерен.

Сайко даже моргнула оттого, какой он вдруг стал светлый, лёгкий. Словно именно этого боя ему не хватало, чтобы полюбить чужую планету, её людей и... И...

— А были ещё решения? — спросил Тим.

Дерен кивнул:

— Конечно, были. Но что он соберёт на себя столько копоти, я тоже в первый момент не подумал. Парни на «Персефоне» многое бы отдали за...

— Не смей! — встрепенулся Рэм, закрывая руками лицо.

— За что отдали бы? — с недоумением спросил Анка.

— Да за снимки этого чёрного человека из Загшге, — Дерен кивнул на Рэма.

Мальчишки засмеялись, наверное, Рэм скорчил страшную рожу, но Сайко смотрела теперь только на наставника.

Утром, вернувшийся в усадьбу Дерен был совсем другой: мрачный, растерянный. А сейчас стал весёлым и словно бы даже светился. Странным каким-то светом: сиреневато-синим, прозрачным и рассыпающимся на слои.

И чем больше Сайко вглядывалась в это свечение — тем сильнее оно становилось.

Она даже губу укусила, пытаясь спугнуть переливы цветов. Их было много, но сильнее всех был всё же сиреневый.

А может, с ней плохо? Может, это перед глазами у неё цветные пятна от пережитого ужаса?

Анка и Тим повели Рэма мыться. Рыжие и девочки отправились пить кофе с пирожными, чтобы снять хоть немного стресс.

Полисы на карах, удостоверившись, что все целы, полетели к месту крушения бандитского катера. В ту сторону уже пролетело несколько белых с синей полосой машин городской службы правопорядка. На этот раз они среагировали так быстро, как будто сидели в засаде.

Рядом с Сайко и Дереном остались только те двое полисов, чей катер угробил Рэм.

— Как-то нехорошо получилось, — сказал один из полисов Дерену. — А в отчёте чего нам теперь писать?

— Пишите, что бандиты расстреляли полицейский катер. Обычное дело, — усмехнулся Дерен. — Или вопросы какие-то? Можете расписать, как гнались за бандитами и пустили машину на таран, а сами катапультировались. Возражать не буду. Считайте, что нас тут не было.

Полисы переглянулись обиженно и отправились сочинять рапорт начальству.

Сайко поморгала, пытаясь избавиться от свечения вокруг Дерена. Не сумела и, вздохнув, побрела к дому.

Может, ей тоже полечиться кофе с пирожными?

Ощутив на запястье ладонь наставника, сильную и горячую, она чуть не вскрикнула. Тот, оказывается, догнал и держал теперь крепко.

— А ну-ка, скажи, что ты углядела во мне такое интересное? — строго спросил он. — Я думал: дыру просверлишь.

— Так я же... — Сайко замялась, разглядывая его.

Свечение пропало, всё было как прежде, но говорить-то теперь что?

— Там... — пробормотала она. — Светилось немного. Сиреневое такое. Я переутомилась, наверное.

— Где сиреневое? — спросил Дерен.

— В-везде, — запнулась наследница. — Всё тело у тебя словно светится. То есть светилось. Сейчас уже нет. Прошло! — Она выдохнула шумно и с облегчением.

Померещилось. Это от стресса.

— Вот так? — спросил Дерен.

Сайко в ужасе распахнула глаза. Она снова увидела тонкий сиреневатый отблеск, словно бы отслоившийся от фигуры наставника.

— Я... Я не знаю, — пробормотала она. — Это от страха... Я...

Дерен улыбнулся, и свечение погасло.

— А пойдём-ка мы это обсудим? — сказал он и повёл девушку в дом.

Глава 34. Рэм

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Рэм отмывался минут двадцать, не меньше.

Сначала он залез в капсулу душа прямо в одежде, решив, что можно сразу и помыться, и постираться. Копоть однако оказалась въедливой.

Тогда пилот стащил мокрую футболку и бриджи и остался «в одних проводах». Им вода всё равно повредить не могла, а возиться с программой, отключающей домагнитную защиту, было лень.

Рэм помылся вместе с проводами. Вернее, провода-то как раз остались чистыми. Может, он всё-таки сам что-то не то намутил с домагниткой?

Можно было спросить у Дерена, но, если старший найдёт ошибку — от смеха он не удержится.

Идеальный инструктор остался на крейсере — Себастиан Бо. Он и с нравоучениями не лез, и не смеялся над Рэмом за откровенные косяки в технике. Ну и сам задавал «в ответку» такие же глупые вопросы про что-нибудь человеческое.

Бо был хаттом — умной машиной самой последней генерации. Юной, саморазвивающийся, любопытной. Они познакомились с Рэмом, когда человеку было 16, а машине всего три годика.

Обычно Бо стеснялся задавать пилотам вопросы, предпочитая потихонечку наблюдать за ними. Но для Рэма сделал исключение: ведь это был его первый опыт наблюдения «невзрослого» человека.

База разного рода нелогичностей в поведении пилотов у Бо накопилась огромная. И Рэм далеко не всё мог ему объяснить, потому что и сам порой не понимал старших. И тогда приходилось повторять присказку хатта: «Люди в сумме — это не то, что конкретные особи по-отдельности...»

Когда парень выбрался из душа, завернувшись в халат, две особи человека — Анка и Тим — сидели за столом общей комнаты друг против друга. Красные и взъерошенные, как два поругавшихся попугая.

Рэма это происшествие не смутило. Ему было вполне по силам разобраться в сути конфликта сверстников. Да и практика «замыливания» ссор и превращения их в комедии была у него огромная.

— Кто-то одежду обещал? — спросил он, делая вид, что слепоглухонемой по причине общей неразвитости и не замечает, как оба парня искрят на стыках.

Рэм уставился на Тима, тот вспомнил, что должен был принести из своей комнаты вещи, какие не жалко, и бросился в дверь.

Потом пилот косо глянул на Анку и сделал древний жест, показывающий, что в башке у того существенно снижен крутящий момент.

Анка сердито отвернулся и начал игру в молчанку.

Рэм, демонстративно «не замечая» этого, прошёлся по комнате, попил водички. А когда Тим ввалился и так же молча протянул пакет с одеждой, без всякого стеснения сбросил на пол халат.

Одежды на нём не имелось вообще, зато грудь и спину украшали биметаллические пластины домагнитной защиты, а её же тонкие проводки оплетали торс.

Вырвавшийся уТима возглас удивления, заставил Анку повернуться.

— Это чё это? — спросил он, указывая на металлическую пластину на груди Рэма.

— Домагнитка, — фыркнул пилот. — Вы чё, думали, что она виртуальная?

Он оттянул металл, показав, как тот сам потом присасывается к коже.

— Как вампир, — удивился Тим.

— Так биметаллы в массе псевдоживые, — охотно пояснил Рэм.

— А не больно?

— Хочешь попробовать? — Рэм активировал на браслете программу перезагрузки и переподключения, запоздало сообразив, что иногда действительно проще перезагрузиться. (Может, система сама выдаст, отчего она пропустила столько сажи?) И стал снимать пластины, напоказ раскладывая на столике, чтобы позабавить пацанов.

Он угадал — лёд был сломан. Два попугая дружно суетились теперь вокруг железяк: кто ж им ещё даст на такое посмотреть?

Псевдоживой металл — военные технологии. Не пощупать это тёплое и скользкое, не посмотреть, как пластины присасываются к пальцам, было просто невозможно.

Рэм тем временем копался в одежде, что принёс Тим.

Он надел трусы и шорты — рост всё-таки был разный, и брюки Тима ему бы не подошли. Выбрал самую простую беленькую футболку.

— У Дерена такая же? — спросил Анка, поглаживая тонкие провода.

— Это ты так круто прыгал, потому что она тебя защищает? — перебил Тим. — Такое слабенькое поле?

— Домагнитное поле только по названию можно считать «слабым» взаимодействием, — рассмеялся Рэм. — Тут всё зависит от источника энергии распада. Если это антивещество, то защищает совсем не слабо, просто парадоксально к электромагнитному. Я, когда падал на магнитный купол усадьбы, сначала домагнитную защиту на максимум выставил, а потом постепенно снижал, чтобы магнитка перестала принимать меня, как препятствие.

— А если бы не на купол падал — ты бы разбился? — допытывался Анка, оттирая Тима плечом.

Тим замолчал, но не ушёл. Рэм исподтишка наблюдал за ним, отвечая на вопросы Анки.

— Не факт. Но сломать что-нибудь мог вполне. Высота приличная, а при прыжках положено компрессионный костюм надевать. Там ещё кое-какая защита. Дополнительно.

— А какая? Секретная какая-нибудь?

— Да зачем. Просто ткань компрессионного костюма — тоже псевдоживая. Там, где увеличивается нагрузка — она становится плотнее и толще.

— А она ещё и разумная?

— Вроде того. Обучается прямо на тебе. Потому пилоты предпочитают иметь свою компрессионку, а не левую какую-нибудь. Только её кормить надо.

— Кормить? — Анка даже рот открыл. — А можно как-нибудь посмотреть?

Рэм оценивающе склонил голову в бок, в несколько скупых движений приладил пластины и провода, натянул футболку.

— Можно. Только сначала объясняете мне, что тут у вас было?

Анка мотнул головой, а Тим спросил напрямую:

— А на фига тебе это? Ну, посрались маленько. Долги у нас всякие старые. Тебя это не касается.

— Мне Дерен приказал это чучело охранять, — Рэм кивнул на Анку. — А нападение — мерзкое было. Ваши какие-то штучки, аристократские. Так что, может, и ваша ссора важна. Откуда мне знать?

— Дерену не расскажешь? — напрямую спросил Анка.

— Да он и так знает! — фыркнул Тим.

— Он знает только, что ты эрго взял!

— Тш-ш, — попросил Рэм. — Обороты сбавили? Дерену я, разумеется, расскажу. Это входит в понятие «охранять». Я не знаю, с чем мы имеем дело. Не знаю, что важно, а что не важно. А вот вам рассказать лучше всё мне, а не ему. Иначе позову. А Дерен — когда злится — это такое себе.

Анка кивнул. Он помнил, что было на поляне вместо дуэли.

Рэм знал эту историю от Дерена, но решил выжать и из парней. Глупости полезно проговаривать вслух.

— А он? Ну? Это... — замялся Тим. — Он всегда так? — Парень кивнул на рубец на запястье Анки.

— Не-а, — мотнул головой Рэм. — Это второй такой случай на моей памяти.

— Второй? А первый кто? — «приревновал» Анка. — Ты, что ли?

Рэм рассмеялся.

— Я же не аристократ!

— А кто?

— Может, и расскажу, — Рэм окинул Анку оценивающим взглядом. — Но сначала рассказывайте вы, оба, что тут у вас было? Подробно. Я риал не знаю, что важно, а что фигня.

— Да ничего не было, — пожал плечами Тим. — Пока ты мылся — написал Данни. Ну, Даниэль Антарайн. Он был тут с нами, а потом домой улетел.

Тим посмотрел на Анку, и тот запустил с коммуникатора голограммку письма.

Данни оказался чуть старше обоих парней и для разнообразия не рыжий, хотя леди Антарайн тоже отдавала в рыжину.

Одет он был скромно, но официально — длинный пиджак, галстук какой-то замороченный.

— Я должен сообщить, что поступил некрасиво, — скупо сказал Данни, глядя в пространство перед собой. — Я солгал, что только семейные обстоятельства вынудили меня отбыть так скоро. Приношу вам свои извинения. Я поступил как мальчишка, поддался эмоциям... — он запнулся, но быстро продолжил. — После смерти отца мне пришлось решать не только имущественные проблемы семьи, но и закрывать моральные долги. И я понял, что поступил плохо. Я написал господину Дерену, что верну ему деньги. Ведь он заплатил мне за то, чтобы я выполнил свою роль секунданта. Но я не выполнил. — Парень поднял глаза. — Господа, наставник Сайко заплатил мне, чтобы я исполнил обязанности секунданта. Вы должны это знать. Он не просил меня что-то нарушать в нашем уговоре. Напротив. Но сумма была большая, а отец умер, и я решил, что поступлю правильно, если срочно отправлюсь домой...

— Чё он несёт? — спросил Рэм.

Анка остановил запись. Для постороннего слова Данни и в самом деле звучали как бред.

— Мы тут дуэль хотели устроить, — нехотя пояснил Тим. — Как бы на палках, как в старом дуэльном кодексе, но с подвохом. Палки со специального дерева, и его сок должен был измарать одному из дуэлянтов одежду. Чтобы смешно. Анка вызвал Дерена на дуэль, назначил секундантов — меня и Данни. А твой Дерен каждому секунданту по отдельности предложил эрго. За то, чтобы мы всё сделали как оговорено, понимаешь? Просто выполнили свою работу. Данни не знал про меня, но после его письма я сказал Анке, что я тоже... Ну... А Анка орёт теперь, что я гад и предатель. Но я же ничего не сделал!

— Наверное, он думает, что ты должен был рассказать ему про эрго? — с усмешкой предположил Рэм.

— Наверное, — вздохнул Тим. — Но я же их попытался отдать Дерену.

— Он не взял?

Тим кивнул.

— Сложная фигня, — согласился Рэм. — Я правильно понимаю, что дебильную дуэль придумал Анка, а про деньги промолчал ты? Вам бы, как двум идиотам, лучше извиниться взаимно и забыть это.

— Дисталь, — вдруг сказал Анка. — Это не я. Дуэль предложил Ирик Дисталь.

— Который уже труп? — уточнил Рэм.

— Он! — кивнул Тим. — Я тоже помню.

— Вот это точно надо Дерену рассказать! — Рэм демонстративно сделал пометку в браслете.

Пацаны могли не понимать, что браслет всё пишет, потому пилот нарочно привлёк их внимание. Чтобы не жаловались потом.

— Да он как бы про между прочим... — засомневался Тим, хмурясь.

— Ну это тебе так показалось, — рассмеялся Рэм. — По доброте душевной. Дисталь — аристократ, они мало что делают просто так.

— Рэм прав, — вспомнил Анка. — Ирик даже предложил заключить пари. Значит, он это всё серьёзно планировал.

— Решил отомстить Дерену вашими руками... — подытожил Рэм задумчиво.

— За что?

Пилот вздохнул.

— Инфа не секретная, но Дерен сказал это мне, а у нас не принято, чтобы такие вещи передавать. Если только он сам? Пошлите-ка дойдём до его комнаты? Там и договорим.

Тим нахмурился — на разговор с Дереном он не подписывался, а Анка надулся и опять стал похожим на попугая.

— Ну вы — как дети, хэдова бездна, — удивился Рэм. — Про Дисталя — это реально важно.

Он посмотрел на одного парня, потом на другого.

Тим опустил голову, а Анка задрал. И всем своим видом показывал: эластичность его терпения кончилась. Или от него сейчас все отвяжутся, или оно порвётся.

— Ташипы, — вздохнул Рэм. — Забыли, что кто-то хотел убить Анку? А вдруг это Дисталь?

— Дисталь? Убить? — ощетинился Анка. — Да ну?

— А почему — нет? Дуэль ты провалил, а аристократы в массе психованные и мстительные. Что он делал в подземке? Ты сам-то хоть раз ездил в подземке вместе с «красными» слоями населения? Зачем он туда полез, если не убийцу нанять? Чтобы ограбили?

— Ну... — выдавил Анка, отступая к дверям своей комнаты.

С Дереном ему общаться всё равно не хотелось.

— Пошли-пошли, — приказал Рэм. — Не пойдёшь — как уважать себя потом будешь? Ты же не струсил сейчас, верно?

Анка поёжился, но под взглядом Рэма шагнул к двери.

С такими лицами туристы на Тайэ бредут на лыжах к местам обитания хайборов. Вот хоть заговорись им, что хайборы людей не едят.

— Сначала — замирились, — напомнил Рэм.

Анка вяло сунул ладонь в руку Тиму.

Рэм фыркнул и толкнул Анку на Тима, заставляя их обняться.

— Дерен увидит, что помирились — бить точно не будет, — весело пообещал он. — Для аристократа это уже о-го-го — поступок!

Юного пилота очень смешило, что парни боятся Дерена. Он знал: на крейсере трудно найти человека терпеливее его старшего. Но развенчивать создавшийся миф не спешил.

Брату настоящего эрцога было полезно кого-нибудь побояться. Но не злобного и мстительного, а такого, как Дерен, который мальчишек в обиду не даст.

И Анка поймёт, когда успокоится: в небе над усадьбой Рэм и Дерен защищали и его тоже. И если бы им пришлось рисковать жизнью — они даже и не задумались бы, достойны такого жители усадьбы или нет.

Мал ещё Анка для таких истин. Вот Данни, видать, что-то понял, раз решил извиниться.

Ну, Дерен шутник! Заплатить парням, чтобы они до сих пор маялись, вспоминая эту «дуэль»?!

Ведь Анка боялся не того, что Дерен опять срежет прут. Он боялся, что пилот вывернет наизнанку всё его понимание мира. Выставит таким идиотом, что потом хоть в петлю.

Брат эрцога Хьюго никак не мог догадаться: он попал в ловушку неведомого врага только потому, что идеально под неё подходил. Придумал слишком много химер про аристократию и запутался в них.

Рэм похлопал Анку и Тима по плечам. Помирились — и молодцы.

Вот теперь их можно и старшему показать. А то ведь не знают, ташипы, что бывает, когда Дерен действительно злится.

Глава 35. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

Нормального разговора с леди Сайко у Дерена в это суматошное утро так и не получилось.

Сначала на них налетела Майле, потерявшая хозяйку. Компаньонка убежала было с девочками лопать пирожные, а потом спохватилась и начала метаться по усадьбе.

Озабоченная сложной темой разговора, Сайко не отвечала на сообщения в дэпе, и Майле решила, что наследницу... похитили.

Похитителем оказался Дерен. Он всего лишь пытался найти во дворе уединённое место для серьёзного разговора. И нашёл — симпатичную беседку на заднем дворе.

Вдвоём, наследница и наставник, кое-как успокоили рыдающую компаньонку, для которой пропажа хозяйки стала последней соломинкой, сломавшей спину верблюду.

Дерен и Сайко решили не ждать, пока в беседку прибежит кто-нибудь ещё, а идти в дом, в комнату для медитаций. Там и шагов-то надо было сделать не больше сотни, но на полдороги Сайко написал преподаватель философии.

Она позабыла за суетой и нападением бандитов, что сегодня почтенный профессор собирался прилететь на пару часов раньше обычного. За это и получила: «Сижу в кутузке, занятия срываются»!

Прочитав это сообщение, Сайко начала истерически хихикать. Ей тоже было многовато происшествий на одно маленькое утро.

Дерену пришлось забрать у неё коммуникатор и заняться спасением старичка-профессора.

Наставник знал, что усадьбу оцепила полиция. Но зачем она арестовала уважаемого преподавателя философии, человека известного не только в Акре, но и на всей Асконе?

Пилот пообщался с защитниками правопорядка и выяснил: почтенный профессор оказался не готов отвечать на «странные», по его мнению, вопросы полисов и «применил психическую силу в виде оружия, раздражающего органы слуха» — так было написано в протоколе.

Пришлось Дерену применить силу авторитета наставника Дома Оникса. Тем более что профессор не использовал никакого «наката», а просто здорово наорал на не в меру бдительных копов.

— Примени он «накат», вы бы сейчас мне из госпиталя писали, — пояснил полисам Дерен, забирая у них старика.

Ему повезло. Под истерическое хихиканье Сайко и всхлипывание Майле, он сумел вызволить профессора из лап закона с помощью одного только красноречия, не прибегая к психическому и юридическому насилию.

А вот уговорить раздражённого старика провести занятие не сумел — уж слишком протряс этот незапланированный арест старенького философа.

И пока профессора усаживали в катер, а Сайко тихо радовалась (в голос выражая ужасное сожаление из-за сорвавшегося занятия) Дерену позвонил Мартин, забавный парень, что продал пилоту алайский имплант.

Обозлённая убийством Дисталя и странным поведением катера, перевозившего непонятно кого и что — установить это было невозможно, от катера остались обшивка и хемопластиковый кожух, полиция начала облавы. Досталось и тихим городским контрабандистам.

Мартина, как и предсказывал ему Дерен, задержали одним из первых. А он, помня уговор про обещанного адвоката, тут же и позвонил.

Предсказание Дерена всерьёз испугало Мартина. Парень родился и вырос в Содружестве, где к прозрениям, озарениям, вещим снам и прочему, презираемому в Империи бреду, относились серьёзно. Тем более личность своего покупателя он пробил сразу, и знал, что Дерен, хоть и имперец, прибыл на Аскону как наставник леди Сайко. И потому истратил свой единственный «звонок адвокату» на него.

Дерен ответил. А потом сообщил про Мартина в юридическую контору «Ченич и сыновья», и всё-таки довёл Сайко до её апартаментов.

Усадив обеих девушек на ковёр в комнате для медитаций, наставник заметил, что они откровенно клюют носами. Обеим было всего-то по восемнадцать, а стресс они испытали сегодня приличный и для взрослого.

Дерен велел им лечь на ковёр для медитации в «позе трупа». Пара минут упражнений на расслабление, и ему оставалось только принести два одеяла из спальни Сайко, накрыть девочек и выйти в коридор.

Однако, приключения на этом не кончились: возле дверей его поджидала служанка.

— Леди Антарайн хотела бы видеть наставника в малой комнате для переговоров, — сообщила она, вроде бы вежливо опуская глаза, но исподтишка продолжая разглядывать пилота.

Дерен понимал её интерес. Они с Рэмом внесли сегодня слишком много нового в размеренную жизнь обитателей усадьбы.

Вслед за служанкой он вошёл в «малую», но довольно большую комнату, оборудованную не только внушительным столом с креслами и диванчиками, но и пультом управления усадьбой.

Наверное, панель в половину дальней стены называлась здесь как-то иначе, но для пилота привычнее было слово «пульт».

Он отпустил служанку, наклонил голову, приветствуя леди Антарайн, погружённую в величественное спокойствие.

Но как только служанка вышла, от спокойствия регента не осталась и следа.

— Такого ещё никогда не было! — выдохнула она.

Дерен кивнул: всё когда-то бывает в первый раз.

— Усадьбу теперь охраняют полисы, — продолжала леди Антарайн, поднимаясь из кресла и направляясь навстречу Дерену. — Как будто они раньше этого не делали! Толку от такой охраны не будет, скорее наоборот. Скопление видимых препятствий утяжеляет и без того опасный причинный узел. С ним явно работает мастер. Если Линнервальд прав, и Дом Оникса чем-то не угодил эрцогу Симелину!..

Она глубоко вдохнула, едва сдерживая эмоции. Дерен видел — спокойствие регента было маской, и сейчас оно рассыпалось на куски.

Леди Антарайн была напугана и держалась из последних сил.

Наставник не был уверен, что к происходящему в усадьбе приложил руку именно Симелин, но понимал: логических аргументов леди сейчас не услышит. Ей нужно было совсем другое: обнять, успокоить... И даже больше.

У Дерена было не особенно много опыта общения с женщинами, но здесь надо было родиться евнухом, чтобы не понять — леди Антарайн смотрела на него с надеждой и... желанием.

Ранее он спокойно отнёсся к тому, что они с регентом почти не общаются. И только теперь увидел — почему. И увиденное ему активно не нравилось.

Имплант подсказывал: леди Антарайн привыкла опираться в своём окружении на сильных мужчин. Её связь с главой Торгового альянса Рюком Хилингом была как раз подобного рода.

Дерен полагал, что регент умело играла слабую женщину, но всё оказалось сложнее.

Она и в самом деле окружала себя сильными мужчинами, чтобы уравновесить свой дар. Вот только Рюк Хилинг был сейчас далеко, а выбор на Асконе оказался скудным.

Женщинам особенно трудно работать с паутиной. Это требует развития запредельной чувствительности к миру, а они и без специальных упражнений — чувствительны и эмоциональны.

Устройство человеческого мозга таково, что раздражение накапливается независимо от пола, а женщине труднее сбросить его в силовых упражнениях или драке.

Остаётся секс с хотя бы условно сильным партнёром.

Мерзавец Дисталь, при всей отвратительности своей натуры, слабаком себя не считал. А для женщины в мужчине главное — его уверенность в себе.

Вот потому Дерен и застал Дисталя ночью у дверей в спальню леди. И отношения этих двоих были таковы, что рыжий аристократ, прекрасно понимая свою роль — этакого громоотвода — осмеливался просить руки Сайко.

То ли он догадывался, что интересен леди Антарайн лишь до тех пор, пока бесит её, и она срывает на нём раздражение, то ли на самом деле был слишком сильно влюблён в маленькую рыжую девочку...

Влюблён.

Чистейшие зелёные тона сердца в узлах, искажающих судьбу Дома Оникса...

Ублюдки тоже умеют любить по-настоящему сильно!

Будучи невозможной и безответной — эта любовь и давала чистейшие тона сердца, которые Линнервальд принял за вмешательство эрцога Симелина!

Дерен так глубоко погрузился в размышления, что проворонил развитие событий в реале. Опустив глаза — несмотря на средний для имперца рост, он был выше леди Антарайн на полголовы — пилот понял, что отступать ему уже некуда.

Регент сократила дистанцию до неприличной и с надеждой заглядывала ему в глаза.

Он хорошо видел, что ей сейчас нужно. Оставалось только взять её руки в свои — этот жест был единственным допустимым в такой ситуации (по крайней мере, так было прописано в базе), успокоить и предложить защиту. Вот только не ту, на которую она рассчитывала.

У Дерена были свои понятия о «защите» чужих женщин.

Капитан «Персефоны» был дружен с Рюком Хилингом, и Дерен не собирался портить этот и без того странный союз.

Ладони у леди Антарайн, несмотря на видимое волнение, были сухими и тёплыми, сердце билось не слишком часто. Всё-таки она была не только женщиной, но и истником. И понимала природу того, что творилось сейчас с ней. И потворствовала этой природе.

Дерен заговорил что-то успокаивающее, продолжая осмысливать неожиданную для себя идею. Раньше он не видел всех этих линий и цветов вселенской паутины причин и связей. Но чем больше вглядывался сейчас — тем яснее понимал — решение он ищет в верном направлении.

— Может быть, мне обратиться за защитой к армии? — негромко спросила леди Антарайн.

Богатые интонации её голоса окрасили слово «армия», намекая Дерену, что и он — тоже армия. И он мог бы сейчас...

Дерен кивнул. Но ответил не то, что от него ожидала регент.

— Над Асконой висит спецоновская эмка, малое имперское боевое судно, которое доставило сюда моего второго пилота Рэма Стоуна. И на нём есть десантная группа, специализирующаяся последние годы именно на охранных миссиях в Содружестве. Достаточно личного разрешения регента, и парни возьмут под охрану усадьбу. Малым числом, скрытно и профессионально. Это снизит нагрузку на паутину и даст выиграть время, чтобы разобраться, что здесь всё-таки происходит.

— Я верю, что ты сумеешь во всём разобраться... — Голос леди дрогнул, пальцы сжались.

— Здесь Линнервальд, вместе мы обязательно что-то придумаем, — задумчиво кивнул Дерен.

Перед глазами его всё светилось и мерцало. Линии наполнялись силой, перевивались. Гасли...

— Я боюсь за Сайко...

Вот тут пульс леди Антарайн действительно участился. Она и в самом деле боялась за воспитанницу. А почему?

Дерен не ощущал угрозы непосредственно для наследницы Дома Оникса. Чтобы попасть в расставленную кем-то ловушку, нужно было иметь уязвимость по линии «предательства». И Линнервальд справедливо полагал, что этот «камень» — в огород Дерена.

Это его родовитую бабку, Валерию Ларга, называли предательницей предателей.

Расставивший ловушку был уверен — его угрозы поймут, и Линнервальд удалит опасного наставника от леди Сайко.

Неведомый враг не просчитал одного: внешне мирный и науколюбивый регент Дома Аметиста был воином и привык рисковать. И, судя по отблескам цвета, открывшимся сейчас для Сайко, оказался прав.

В этом нападении для Дома Оникса имелись не только риски, но и удача. Необходимое для наследницы испытание.

Дерен снова полностью отдался картинам, открывающимся перед его мысленным взором. Связь реальных событий и сияющих нитей притягивала и отталкивала его, как коллапсирующая звезда.

Леди Антарайн ощутила, как его руки замерли, словно в раздумьях.

Она не понимала, почему наставник колеблется? Ведь она уже сделала первый шаг. Неужели, в Империи женщины выражают свои желания как-то иначе?

В попытке поощрить Дерена, она шагнула ближе, чем это было принято, почти вынуждая наставника приобнять её.

Неужели он не догадывается, что она не только регент, но и слабая женщина? Не понимает, какое «утешение» ей необходимо?

Дерен «понял». Обнял леди Антарайн. Увлёк к длинному диванчику, усадил и сел рядом.

— Я пыталась защитить усадьбу, — тихо-тихо начала оправдываться женщина. — Но узел был слишком тяжёл для меня, наполнен чужими цветами. Он пёстрый, как тканое полотно...

— Пёстрый? Тебе тоже так показалось? — Дерен ещё плохо ориентировался в цветах нитей и узлов, не понимая, видит ли он их как-то по-своему или оттенков и в самом деле так много?

В какой-то момент навигационная схема и паутина срослись для него в единую карту. Оставалось понять эту пестроту. Разложить по полочкам...

— Да, именно пёстрый, — выдохнула леди Антарайн. — Обычно всегда есть ведущий цвет, основной. Я пыталась «развязать» узел через осознание угрозы моему Дому. Но я тоже лишена видения истинного цвета. Вижу узел, но не понимаю, где моя уникальная нить, что позволит его развязать.

Голос леди дрожал.

Дерен успокаивающе погладил ее по плечу, и когда она прильнула ещё плотнее, обнял обеими руками, словно бы заключив в колыбель.

Леди Антарайн просила защиты... Ну что ж.

Он коснулся губами её лба, усыпляя, как маленького ребёнка и вытягивая напряжение.

Она вздохнула, попыталась освободиться, но объятья наставника были по-настоящему крепкими.

Леди Антарайн всхлипнул и уткнулась лицом в его грудь. Дерен коснулся губами её волос, ожидая, пока биение сердца выровняется, а дыхание станет глубоким.

Потом он осторожно уложил женщину на диванчик, снял пиджак и укрыл.

Пусть слуги думают что угодно. Леди Антарайн всё-таки не только женщина, но ещё и регент. Она поймёт, что он готов обеспечить ей любую защиту. Даже от самого себя.

Будет забавно проверить, обидится ли она или сумеет оценить такое решение?

Дерен, уже без пиджака, бесшумно вышел из апартаментов леди Антарайн, и тут же на его браслете зажегся маячок Рэма.

Парень прекрасно видел, где был старший и предусмотрительно выжидал.

Дерен фыркнул: вся «Персефона» мечтала его «женить», и Рэм изо всех сил старался не помешать старшему «общаться» с леди Антарайн.

Он не то чтобы подозревал, но... «а вдруг»?

Всё это Дерен прочёл на физиономии Рэма, когда вышел во двор, где парень сидел на террасе в компании Анки и Тима.

Парни наблюдали за полицейской суетой в небе над усадьбой, перекидывались фразами и улыбались. Рэмка-таки помирил двух бывших приятелей.

Теперь Дерен видел этот процесс и в нитях. Узлы, окружавшие Анку, стали не такими «грязными», что ли.

Он моргнул, вызывая информационную базу. Интересно, а Ирик Дисталь имел хоть какие-то шансы жениться на наследнице?

Вот Анке хватало «вышины» происхождения. Или в Великих Домах супругу наследницы не обязательно иметь родословную, как у породистого кобеля?

Глава 36. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

— Я знаю про Дисталя, — кивнул Дерен, когда Рэм и Анка с Тимом выложили ему свои соображения. — Майле рассказала мне, кто придумал всю эту дурь про дуэль.

— А за что Дисталь хотел тебе отомстить? — спросил Рэм.

К старшему по званию и происхождению парень обращался совершенно свободно, не выбирая каких-то особенных выражений, и это напрягало обоих юных аристократов.

Дерен помнил, что даже в первые дни пребывания на крейсере, любопытство Рэма легко побеждало страх сказать что-нибудь не то. Дальше он и сам поощрял мальчишку держать дистанцию только тогда, когда это было положено по службе.

А вот Анка с Тимом даже не мечтали спросить наставника напрямую. Они переглянулись, подозревая, что Дерен за этот вопрос пошлёт сейчас всех троих в дальнее пешее путешествие.

Но тот сделал вид, что переглядываний не заметил, и ответил, никак не показав, что вопрос слишком личный.

— Я его застал ночью в тёмном коридоре. Дисталь хотел изнасиловать Майле.

— Изнасиловать? — спросил Тим и покраснел.

Парень был воспитан строгой и заботливой мамой в семье с пуританскими нравами. Он и целовался-то всего один раз. Cо служанкой. И мелкие рыжие Дистали до сих пор к нему за это цеплялись.

«А Майле — она даже и не служанка, она вроде подруги наследницы! Как такое вообще возможно?» — Эмоции скользнули по лицу Тима, как мышь-полёвка, но Дерену было достаточно.

На Рэма он вообще не смотрел. Младший знал эту историю в подробностях и сейчас отреагировал спокойно.

Дисталь был мёртв, Рэм полагал, что он получил по заслугам.

А вот Анка нахмурился. Он не считал компаньонку за леди, но аристократу просто не пристало опускаться до насилия.

Однако, если Дерен сказал, что у Дисталя ничего не вышло, значит, Майле сопротивлялась? Да служанки должны быть рады, если!..

— Вот и Дисталь решил так же, — кивнул Дерен. — Но далеко не каждая девушка радуется насилию, даже когда насильник — аристократ.

Тим привстал, нашаривая в кармане коммуникатор.

— Надо было... — сказал он и осёкся.

Дисталь был мёртв.

— И чё бы ты ему сделал? — фыркнул Анка. — Хорошо, что наставник его застал, а не ты. А то ты был бы и виноват, что помешал гостю «развлечься».

— Я — виноват? — возмутился Тим. — Да пусть бы он попробовал пожаловаться леди! Я бы!..

Парень замолчал.

Ну, застал бы он Дисталя ночью, в коридоре. И что? Полисов вызвать? Так Дисталь здесь — почти у себя дома, он только посмеялся бы над таким обвинением.

По морде дать? Так неизвестно ещё, кто кого... Дисталь — взрослый мужик... Зато на окне есть цветы в горшках...

Дерен чуть улыбнулся, следя и за Тимом, и за сполохами линий перед глазами.

Паутина реагировала не только на физические действия, но и на намерения мальчишек.

Это было интересно. Выходило, что даже само намерение Тима заступиться за беззащитную компаньонку меняло его возможное будущее в довольно широких пределах.

Вот только вариантов этих изменений было так много, что линии буквально плясали перед глазами Дерена.

Интересно, как истники ориентируются в фейерверке всех этих вспышек и плясок? Как выбирают главное?

Наверное, для этого им и нужен условно «свой» цвет? Тот что будет определять безусловно полезное Дому?

— Главное, что Вальтер Дисталя на месте не придушил, — сказал Рэм, выбивая своего старшего из раздумий. — Это надо было ещё удержаться. Я бы — не факт, что сумел. А сейчас рыжий сам себя наказал. Ну... или кто-то — его.

— Если Дисталь хотел отомстить, он мог нанять бандитов... — осторожно начал размышлять Анка.

Он никак не мог поверить, что Дерен разрешает им говорить с ним, как с равным. Тем более после всей этой глупой дуэли.

Дерен, между прочим, наставник леди Сайко, заместитель капитана имперского боевого крейсера особого подчинения и наследник Дома Аметиста. Тайный.

Когда Рэм притащил обоих парней к Дерену «на поговорить», это было примерно походом на казнь. И вдруг они получили вполне доброжелательное внимание.

Похоже, в имперской Армаде к младшим и в самом деле относились иначе, чем в Великих Домах. А почему?

— Значит, бандиты его и убили? — уточнил Тим. — Прикинули хрен к носу и решили не связываться?

Он укусил губу: фраза вышла слишком грубой.

— Вот интересно, а вы, когда на дуэль меня вызывали, на какой-то другой протокол общения ориентировались? — Дерен улыбнулся — уж больно забавно выглядели оба мальчишки. Как два ташипа, что только что лаяли на чужака и вдруг узнали, что это их новый хозяин. — Нет, я не думаю, что Дисталь нанял бандитов, — качнул он головой, отвечая на вопрос Тима. — Если рыжий и пытался мне отомстить, то не этим путём.

Дерен прикрыл глаза: сияние паутины то и дело пробивалось само, безо всякого его участия. Вот и сейчас оно возникло как вспышка, лишь только он произнёс: «отомстить».

Линия физической мести была потухшей, серой. А вот ментально...

Даже после гибели Ирика Дисталя метальная петля «отмщения» сияла ровно и наполнено. Рыжий и в самом деле пытался отомстить Дерену. Но не чужими руками, а чужими мозгами. И это «мщение» работало.

Канал мести был сердечно-зелёным. Дерен встречался с эрцогом Симелином, и, если бы не видел узора, полыхнувшего над усадьбой, когда леди Антарайн пыталась её защитить, тоже думал бы сейчас, что это линия Дома Сердца.

Но теперь он понимал: зелёная удавка могла быть просто оплачена сильным чувством. Ведь истинная любовь и дала когда-то зелёному Дому его цвет.

Линнервальд этот момент не учёл: где Дисталь, а где истинная любовь? А зря...

Раз канал активен и после смерти рыжего аристократа, значит...

Значит, он всё-таки нанял каких-то бандитов. Только не из преступного мира, а среди своего брата — истника. И заплатил за него любовью, сам этого не понимая.

И это ещё один жестокий знак того, что «зелёный» эрцог Симелин тут ни при чём.

Бедный Ирик Дисталь. Сумел полюбить сердцем, но ему не хватило ума, чтобы не разменять эту любовь на дешёвую месть.

Рыжий повёлся на подначки тела, гоняясь за служанками. А потом продал себя сильному и хитрому — за «помощь».

Впрочем, Линнервальд просто не имел всей картины для правильного анализа. Он знал про попытку Ирика Дисталя посвататься к наследнице, но не знал про Майле.

Потому регент Дома Аметиста не мог и предположить, что Дисталю действительно есть за что отомстить.

Как всё сложно...

Дерен тряхнул головой, пытаясь хоть как-то уложить логику и вспыхивающие перед глазами образы.

Вот же запутанная какая, эта паутина!

Слишком многое скрыто в игре линий, в переплетении узлов. А понять их смысл без сравнивания реальных фактов и мысленных образов — почти невозможно.

Мир безумно велик. Как выбрать из этой пестроты только то, что тебе нужно?

Он моргнул, прогоняя мешающую картинку. Посмотрел на сидящих рядом парней, тихонечко наблюдающих за ним.

Они не пытались мешать, понимая, что наставник занят сейчас размышлениями. Рэм привык, а юным аристократам такое «выпадение» взрослых из реальности привычно здесь с раннего детства.

Анка с Тимом вроде бы успокоились, решив, что Дерен их и в самом деле не съест. Доверчиво сложили локти на стол, придвинулись ближе.

Им этого не хватало сейчас. Они вошли в возраст, когда подростки ищут для себя учителей и авторитеты. Им подсознательно хотелось быть рядом с более сильными, чем родители. «Оторваться» от дома, найти свой путь.

Биология возраста. И мальчишки даже изучали её, скорее всего. Но применить к себе то, чему научился по книгам — отдельное искусство.

Всегда кажется, что ты-то сложней и умней, чем описывают в учебниках. Что сумеешь миновать глупые ловушки, расставленные на малолеток, что тобой не будут манипулировать, а напротив — начнут восхищаться. Попытаются оценить то, лучшее, что в тебе скрыто. Единственное и уникальное, как достойное этого мира сокровище.

Наивные...

Впрочем, ни манипулировать парнями, ни обманывать их Дерен не собирался. Ему это просто не было нужно. Вот только ситуация была до боли знакомая: бери их сейчас тёпленькими, вливай в уши, что хочешь...

Ему стало жарко от неприятной истины, что почти из любого мальчишки можно воспитать хоть убийцу, хоть праведника. Главное — применить к нему в нужное время правильные инструменты.

Редко. Очень редко попадаются те, кто не поддаётся искусственному воспитанию. Кто словно бы с рождения различает в других фальшь и сам видит свой путь.

И даже медицина ещё не разобралась, в чём тут дело — в особенном строении ретикулярной формации^[12] или в чём-то мистическом, а потому пока не понятном.

Дерен ощутил, что потеет от всех этих размышлений. Пиджак был частью системы вентиляции костюма, без него стало труднее справляться с асконской жарой. Да и солнце...

Он поднял голову. Солнце в этих широтах сейчас самое жаркое. Время сиесты...

Плодотворное утро было потрачено не понятно на что, а усадьба тем временем опустела.

Те, кто не отдыхал сейчас, не покидали прохлады дома. Даже на террасе было жарковато из-за её прозрачной крыши.

Наставник и мальчишки сидели у самого входа, удобно разместившись за пустым столиком на четверых. Поначалу тут было довольно терпимо, однако пора уже отрегулировать вентиляцию.

Дерен сообразил, что крышу можно затемнить, и начал искать глазами голограммку для управления. И увидел, как на пустую посадочную площадку у дома опускается полицейский катер.

— Ещё и полисов принесло... — сказал Тим, проследив за его взглядом.

Было понятно, что рано или поздно полицейские явятся за показаниями. Но такие визиты — всегда не вовремя.

— Может, послать их? — спросил Анка. — Мы не обязаны отвечать на вопросы полиции в любой момент, когда им приспичит. Пусть делают официальное уведомление о визите через канцелярию Дома.

Потревоженные искином дома, слуги засуетились, чтобы во всеоружии встретить нежданных гостей.

Крыша над террасой тут же потемнела, скрывая сидящих там парней. Появилась служанка с напитками: вода со льдом, холодный травяной отвар, помогающий бороться с жарой.

Анка смотрел выжидающе, но наставник не стал заворачивать полисов. Он молча наблюдал, как от посадочной площадки к террасе идут четверо.

Трое полисов — лейтенант и два охранника без знаков различий. Между ними — парень в светлом шёлковом костюме.

Дерен пригляделся и узнал Мартина.

Тот улыбался нервной улыбкой мошенника, честнее которого перед законом нет и не будет, и жадно разглядывал усадьбу. Видимо, так близко к регенту он подобраться и не надеялся.

Глава 37. Дерен

Столица экзотианской Асконы — Акра. Усадьба леди Антарайн

— Абэ, господин наставник! — поприветствовал Дерена лейтенант полиции, на всякий случай вежливо кивая и мальчишкам. Мало ли, кто гостит в усадьбе регента. — Вот этого опасного преступника... — Он указал на Мартина. — ...Мы можем освободить на время следствия только под ваше личное поручительство. Иначе, к сожалению, невозможно. Тут никакой залог...

— Хорошо, — легко согласился Дерен, не дав полису договорить. Он не так глубоко знал местное законодательство, чтобы спорить, но юристам Ченича доверял. — Где нужно расписаться?

— Вот здесь, — полицейский развернул с коммуникатора файл.

— Почему его не сопровождает адвокат? — спросил Дерен, занося над документом ладонь и моргнул.

Перед глазами полыхнуло, словно перед грозой. Прошло четверть часа, а по личной шкале тревожности Дерена ситуация ухудшилась на четверть. И при этом в небе больше не было ополоумевших бандитов.

— Остался в Администрате, господин наставник. Кроме вашей подписи, нужно ещё написать прошение и...

— Понял, — кивнул Дерен, заверяя подпись подтверждением идентичности, выданным Гендепартаментом.

Полицейский развернул голограмку файла на весь объем и стал тщательно проверять подлинность подписи и генетического сертификата её владельца, то и дело консультируясь с «базой».

Мартин — белобрысый улыбчивый парень, немного постарше Рэма — с облегчением рухнул за соседний столик и налил себе из графина воды со льдом.

— Аж душит! — пояснил он. — Вытащили на самый солнцепёк! Как будто на сковородке жарился!

Наставник с улыбкой следил, как он пьёт. Марина душило не солнце, а ментальная угроза, всё сгущающаяся над усадьбой.

Дерен не ошибся ни в его компетентности — вон как потеет лейтенант, сверяя подпись и генетический сертификат, ни в интуитивной чувствительности к напряжению паутины.

Мартин был именно тем, кто был ему сейчас нужен, чтобы проверить версию на счёт мести Дисталя и этой проклятой удавки, затягивающейся над усадьбой.

Чутьё Дерена уже цеплялось за начинающего контрабандиста и безо всякой паутины. А теперь он ещё и видел, насколько ярко и чужеродно светится «фигура» контрабандиста в зелёной петле.

Если Дисталь и в самом деле встретился с кем-то из сильных истников и купил его помощь, то лучше искать информацию с помощью местных бандитов, вроде Мартина.

Они в курсе, но как бы «вне схемы», сторонний фактор, краплёная карта из рукава.

Невидимый враг ожидает, что узники усадьбы попросят помощи у Линнервальда или иных сильных этого мира, но не у бандитов или полиции.

Полиция — тоже была бы неожиданным решением. Аристократы традиционно почти не прибегают к её помощи, чтобы не допускать во внутренние дела.

Но полисы потребуют список вопросов, а Дерен сам не понимает ещё, куда толкнёт его следующим шагом эта непонятная паутина и какой вопрос он задаст.

— Коммуникатор отдайте! — крикнул Мартин лейтенанту, который, сверив наконец все свои бумажонки, уже собирался откланяться.

Полис с неохотой вынул из поясной сумки объёмный пластиковый пакет и протянул его Дерену, попросив поставить ещё одну подпись.

Мартин расплылся в улыбке, наблюдая, как полисы топают к катеру, а Дерен распечатывает пакет.

Тим и Анка молча пожирали глазами настоящего опасного бандита, даже Рэм смотрел цепко и оценивающе. Бандитов он всяких видал, и теперь пытался понять, почему его старший так благосклонен конкретно к этому.

— Красава! — сказал Мартин, когда полисы улетели. — Не обманул твой юрист, капитан. А я подумал, что хана мне совсем пришла. Не знал, что у них так много на меня есть.

— За что тебя взяли, знаешь? — скупо спросил Дерен, добывая из пакета запечатанный браслет, немногим менее навороченный, чем собственный.

— Говорят, в подземке аристократика местного пришили, — усмехнулся Мартин, принимая коммуникатор и демонстративно сдувая с него пылинки. Потом посмотрел на Анку, тоже здорово напоминающего «аристократика», и поправился. — Но я вообще-то не по этим делам. Копы просто стали мести всех подряд.

— Но Дисталя знаешь?

— Из-за которого кипиш? — Мартин кивнул. — Его многие знают.

— Почему?

— Ну, ты же сам понимаешь, капитан, что после войны торговлишка потихонечку поползла в гору, а Ониксы — Дом торговый. Дисталь из второй родовой ветки, она подальше от власти, но ему тоже сильно чесалось урвать себе долю бабла. Он постоянно мешался под ногами у братьев. Я-то — мелкая сошка. Так, слыхал про него, что, мол... Ну... Надоел.

Дерен понимающе усмехнулся — после войны многим в Содружестве захотелось освоить обширные имперские рынки — и перешёл к делу:

— Мне нужны его контакты за последнюю неделю: где был, с кем разговаривал?

— Капитан, я же простой торговец, — развёл руками Мартин.

Ему нравилось называть наставника леди Сайко капитаном. Вроде как полисы не пробили звание этого странного «наставника», а простой парнишка с самого низу — сумел.

— Ну, так вот и поторгуйся, — предложил Дерен. — Информацию тоже можно купить. Эрго у меня есть.

Мартин задумчиво поднял бровь:

— Вот прямо по жаре ехать и торговаться?

— Если можешь не ездить — работай с коммуникатора, — разрешил Дерен. — Комнату мы для тебя здесь найдём.

Мартин хмыкнул. Покосился в сторону входа — нет ли там кого лишнего?

Но слуги уже разбежались, и он скинул пиджак, под которым была только рубашка с короткими рукавами, и поднёс к предплечью коммуникатор.

Тот заурчал, обвиваясь вокруг руки.

Тим восхищённо вздохнул — устройство было очень дорогим и крутым. Живут же бандиты!

— Сейчас, — сказал Мартин. — Полмоментика, капитан! Кое-что попробую прямо здесь сделать. Только подключения восстановлю. Пришлось экстренно выходить из рабочих чатов, а то бы и ты меня не выкупил. Ща. Пару минут подёргаюсь, опознаваясь.

Дерен кивнул. Он знал, что часть паролей — куски генетических кодов их обладателей, и требуют хозяйской крови. Иначе нельзя ни в армии, ни под городом.

— По полицейской базе — где был этот Дисталь, чё делал — я тебе разом пробью, — пообещал Мартин. — Полисы же зачем-то работали? Может, и мне не придётся таскаться по городу по самой жаре...

Он дождался полной активации комма, вошёл в свой дэп-профиль, задумчиво развернул один файл, другой, вывешивая их лесенкой.

— Вот смотри, капитан. — Контрабандист взял стул и подсел поближе к Дерену, немного подвинув Анку с Тимом. — Полиция Администрата рассматривает сейчас такую схему передвижения этого трупа...

Мартин развернул в воздухе шарик голографической карты Асконы, потом наложил на неё вязь красных линий.

Работал он на диво уверенно, словно этим всю жизнь и занимался. Не зря полисы так не хотели его отпускать.

— Это полицейская карта? — не выдержал Тим.

— А то что? — ухмыльнулся Мартин. — Если она где-то лежит, то почему бы к ней и не подключиться какому-нибудь хорошему парню, верно? Меня всегда это выручало. А тут, понимаешь, экстренный план-перехват. Ну не хорошо же так делать, да? Вот пусть теперь и получают. Вот схема передвижений Ирика Рамэ из рода Дисталь Дома Оникса, вторая по влиятельности родовая ветвь. Вот список его контактов. Вчера он был в кафе с... — Мартин расхохотался. — С тобой! — Он посмотрел на Анку. — Тебя ещё не подозревают в убийстве, парень?

Анка, вспомнив «кафе», помрачнел и мотнул головой.

— А вот это — что за здание? — спросил Дерен, указав на одну из отметинна карте, где недавно бывал Дисталь. — За последние десять дней он появлялся там дважды. Один раз позавчера, а второй раз... Он не доехал, что-то заставило его повернуть назад.

Дерен всматривался и в карту, и в паутину перед глазами, пытаясь объединить обе схемы в одну.

— А откуда ты знаешь, что он ехал сюда и не доехал? — удивился Мартин. — Полисы указали только развилку восьмой и шестнадцатой линий.

— Знаю.

— Ну, это уже твои схемы, капитан, а на моих... — Мартин даже не стал копаться в файлах, а с улыбкой уставился на Дерена: — Это очень интересное здание, капитан. Тут сидит под арестом...

Но Дерен уже сообразил по цветам и вспышкам:

— Изгнанник Дома Аметиста, его бывший регент Ингвас Имэ! — выдохнул он.

— Точно, — улыбнулся Мартин, открывая ещё один слой на карте с именами жильцов. — И позавчера ваш Дисталь был у этого Имэ в гостях.

— А к нему что, можно вот так, запросто, приехать в гости? — возмутился Анка. — Это же преступник! Он же пол-Асконы залил кровищей!

— Это жизнь, парень, — улыбнулся Мартин. — У этого преступника столько эрго и влиятельных друзей, что хватит купить Аскону и на тебя ещё немного останется. Потому он под стражей, конечно, это ты верно сказал. Но ты же видел — даже меня могут отпустить под поручительство. Ну и почему бы Администрату не разрешить знатному узнику вот так же принимать иногда гостей? Под чьё-нибудь поручительство, а?

Мартин ткнул пальцем в схему, и она закрутилась, превращаясь в уютный особняк, утопающий в зелени.

Всем бы такую тюрьму

— Полетели туда! — вскочил Рэм. — Раз посещать Имэ можно, то можно и по морде ему пару раз дать! С него не убудет!

Рэм был привычен к психическому насилию и истников не боялся. На крейсере его научили — чтобы не дать этим тварям соткать свою паутину, нужно побыстрее вцепляться им в горло.

Дерен с сомнением покачал головой, вглядываясь в затрепетавшие линии. Петля покрылась красными вспышками, но не отреагировала на них. Если смертельную игру и в самом деле затеял Имэ, он явно не ожидал, что ему приедут «бить морду».

Тонов Аметиста в петле не просматривалось...

Но Ингвас Имэ был одним из самых сильных и опытных истников в Содружестве. Вряд ли он купился бы на просьбу Дисталя, а вот использовать его мог. В своих целях, возможно, даже случайно совпавших.

Или НЕ случайно?

Дерен вспомнил встречу с Ириком Дисталем в тёмном коридоре у дверей в спальню леди Антарайн, вспомнил бедняжку Майле, такую невинную, беленькую, как в головидео про невинные жертвы.

Насилие — штука мерзкая, но ведь обычно наставник бывал сдержан и в более раздражающих ситуациях! Чёртова паутина!

А ведь если отбросить политес и включить логику, только Имэ да самому Линнервальду по силам было устроить такую хитрую и изощрённую ловушку. Не считая, конечно, эрцогов, вроде Симелина. Который далёко, и ему всё это просто по барабану.

Если бы Симелин захотел отомстить за что-то эрцогу Хьюго Тьсимьену, он задушил бы Анку одним быстрым и верным ударом, а не нагромождал самозатягивающихся причинных петель.

Симелина не зря за глаза называли жабой. Он долго выжидал, прежде чем выбросить липкий язык и сожрать жертву так, чтобы и заметить никто не успел.

А вот оставить чистый зелёный отблеск, чтобы запутать следы — это уже почерк Имэ. Не зря Локье называет его Тихушником. Бывший регент привык действовать исподтишка.

А уж его жестокость — вообще притча во языцех. Он вырезал всю асконскую ветвь Аметиста только для того, чтобы обеспечить место наследника своему племяннику. Дерен помнил, как кровь лилась по белым мраморным ступеням старинного дворца, столько там было трупов.

Вот же тихушечная тварь... Всё ему не имётся.

Однако Линнервальд, регент Дома Аметиста, должен быть в курсе, что Имэ отсиживает своё заключение на Асконе. Но про него они даже не говорили.

А почему?

Примечания

1

Экзотианский императив — это почти непереводимая штука. Я старался.

(обратно)

2

«Камергер стула» — так назывались придворные, помогавшие английским монархам ходить в туалет.

Полное название этой должности — Groom of the King’s Close Stool. Туалет короля назывался «стулом», а роль «камергера стула» заключалась в том, чтобы снабжать водой, полотенцами и тазиком, когда король завершал своё дело. Нет единого мнения — приходилось ли «камергеру стула» вытирать королю зад. Однако известно, что должность была очень почётной.

Несмотря на необычность должности, она была очень востребована и давала ряд привилегий. Занимали ее лучшие сыновья дворян. У Генриха VIII было четыре камергера стула, каждого из которых он посвятил в рыцари.

(обратно)

3

В имперском стандарте имя Сайко похоже на слово «совёнок».

(обратно)

4

Здесь имеется в виду медитативная практика, а не нарушение зрения. Когда у человека расфокусировано зрение, он сосредоточен не на внешнем виде объектов, а на неких сопутствующих процессах. Дерен изучает течение энергий. К тому же невозможно понять, куда именно он смотрит.

(обратно)

5

Здесь слово «потешный» употребляется в значении «несерьёзная, не подходящая для взрослых людей традиция».

(обратно)

6

Ёлку и в Империи, и в мирах Экзотики принято наряжать на День колонизации. Хотя возможно, эта традиция идёт от земного Рождества.

(обратно)

7

Калифорний-252 — искусственный радиоактивный химический элемент. Используется как мощный источник нейтронов. В нашей реальности цена 1 г изотопа 252Cf составляет около 4 млн. долларов США.

(обратно)

8

Истник — изначально — «владеющий истиной». Теперь — человек, умеющий работать с «паутиной» причинных связей событий текущего мира.

(обратно)

9

Аттерахатт — доктор медицины.

(обратно)

10

Идиот — в Древней Греции гражданин полиса, живущий в отрыве от общественной жизни, не участвующий в общем собрании граждан полиса и иных формах государственного и общественного демократического управления.

(обратно)

11

Диафрагма — куполообразная мышца. Мало того — там два купола, один выше другого.

Управлять диафрагмой мы не можем, только мышцами вокруг. И если начать подставлять анатомически, что там творится — мы получим зажим дыхания, а нам его надо расслабить.

Потому дети представляют на уровне диафрагмы купол, который на вдохе поднимается вверх, во вселенную, расширяя грудную клетку во все стороны. Ты словно бы растёшь вовне, хотя и сохраняешь опору на основание купола. (На самом деле сама диафрагма идет чуть вниз, а лёгкие расширяются и расширяют грудную клетку, но не надо на этом фиксироваться, т.к. нужно ощущение «полёта вверх»).

Вот так ваш внутренний купол расширяется в небо, буквально поднимая вас, вы взлетаете на вдохе. И это надо не представить, а ощутить.

(обратно)

12

Ретикулярная формация — совокупность нервных структур, расположенных в центральных отделах стволовой части мозга. Практически все нервные сигналы, посылаемые в большой мозг по сенсорным путям, также поступают в ретикулярную формацию, в которой эти сигналы оцениваются на важность, прежде чем позволить им активировать кору для их обработки.

Ретикулярная формация — этакий фильтр, активирующий кору головного мозга только для обработки важных сигналов.

(обратно)

Оглавление

Глава 1. Сайко

Глава 2. Дерен

Глава 3. Дерен

Глава 4. Дерен

Глава 5. Майле

Глава 6. Сайко

Глава 7. Дерен

Глава 8. Дерен

Глава 9. Майле и Сайко

Глава 10. Дерен

Глава 11. Ирик Дисталь

Глава 12. Дерен

Глава 13. Тим

Глава 14. Дерен

Глава 15. Ирик Дисталь

Глава 16. Тим

Глава 17. Тим

Глава 18. Анка Тьсимьен

Глава 19. Дерен

Глава 20. Дерен

Глава 21. Анка Тьсимьен

Глава 22. Анка Тьсимьен

Глава 23. Линнервальд

Глава 24. Дерен

Глава 25. Дерен

Глава 26. Сайко

Глава 27. Сайко

Глава 28. Дерен

Глава 29. Дерен

Глава 30. Линнервальд

Глава 31. Рэм

Глава 32. Рэм

Глава 33. Сайко

Глава 34. Рэм

Глава 35. Дерен

Глава 36. Дерен

Глава 37. Дерен

*** Примечания ***