Mont-Blanc, или Непокоренная вершина [Нина Башкирова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Азарий Лапидус Mont-Blanc, или Непокоренная вершина

Глава 1

Порыв ветра поднял и закружил желтые листья, бросая их в стекла проезжавших по проспекту автомобилей. Осень решительно вступала в свои права, с каждым днем становилось все холоднее и холоднее. По-другому и быть не могло, начало октября в Москве в некоторые годы сопровождалось легким снежком, и хотя зима по календарю начиналась еще не скоро, по ощущениям она уже стояла на пороге.

Посреди огромного кабинета, на последнем этаже недавно построенного роскошного небоскреба, в уютных кожаных креслах восседали два олигарха, владельцы крупнейшей российской корпорации «ПБпром».

Название компании было известно далеко за пределами России. Что само по себе и неудивительно. Бюджет промышленного монстра, взращенного бизнесменами, являющегося лидером практически во всех отраслях человеческой деятельности – начиная от кинопроизводства и заканчивая добычей природных ископаемых, – сравним с бюджетом какого-нибудь развивающегося африканского государства.

Компания создавалась на заре перестройки, тогда особо модным считалась идентификация названия с собственными персоналиями. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Бородин и Пастухов нарекли свое детище первыми буквами собственных фамилий. Правда, сначала они хотели расположить буквы в алфавитном порядке – «БПпром», но начитанный Бородин высказал мнение, что латинский вариант названия «ВР» будет созвучен с брендом известного нефтяного гиганта.

Пастухов сопротивляться не стал, и партнеры решили: «Нам не нужно ни на кого быть похожими – поменяем порядок букв». Что они благополучно и воплотили в жизнь, сохраняя придуманное вот уже почти двадцать лет.

Партнеры, начиная с внешнего вида и заканчивая внутренним мировосприятием, являли собой полную противоположность во всем.

Первый, владелец кабинета олигарх Пастухов, был спортивным, подтянутым человеком, а второй, тоже олигарх, Бородин, невысоким, полноватым, с аристократически одутловатым болезненно-бледным лицом.

Примерный семьянин Бородин души не чаял в своей жене (знакомой ему со студенческой скамьи) и четырех детях. Пастухов же, как будто в пику партнеру, в настоящее время готовился к очередному, уже третьему по счету разводу. В количестве детей он путался: каждая из жен родила ему по ребенку плюс к этому вторая и третья жены на момент брака уже имели детей, а еще были дети, которые периодически рождались от многочисленных любовниц. При этом Пастухов помогал всем материально – и детям, и любовницам, считая, что на этом его функции отца и мужчины полностью исчерпываются.

Размер помощи он определял в зависимости от отношения к матери ребенка. Но что олигарх делал в обязательном порядке, так это покупал квартиру любой женщине, числившейся близкой подругой не менее двух-трех месяцев. Совершал покупку он с удовольствием и очень легко, поскольку одним из бизнес-направлений компании являлось строительство, и практически в каждом собственном доме имелась квартира, в которой жила женщина, так или иначе связанная с Пастуховым.

Олигарх поручил своему проектному бюро разработать типовой вариант отделки квартиры, и к моменту заселения пассия или повзрослевшее дитя получали полностью упакованное «место под солнцем». Не только обставленное современной мебелью и оснащенное бытовой техникой, но даже посудой, бельем и столовыми принадлежностями.

Если бы однажды олигарху пришло в голову подсчитать, сколько же подобных квартир было подарено, то, дойдя до цифры пятнадцать, он наверняка сбился бы со счета и оставил эту глупую, никому не нужную затею.

Делая такие подарки и доставляя радость близким людям, Пастухов сам получал удовольствие и, может быть, подспудно чувствовал, что теперь все, получившие подарки, так или иначе обязаны ему, олигарху Пастухову. Он всерьез об этом не задумывался, но предполагал, что может наступить такой момент, когда, подойдя к Оле или Гале, можно будет произнести сакраментальную фразу: «Мне нужно, чтобы ты…», а дальше в зависимости от возникших обстоятельств.

Как показывал опыт, девять человек из десяти, услышав просьбу, практически не раздумывая, делали то, что он просил. Девушками двигали чувство благодарности и надежда, что если тебе «просто так» подарили квартиру, то за персональную услугу премия будет ой-ё-ёй какая!

Подобный алгоритм действий Пастухов позаимствовал у дона Вите Карлеоне – своего любимого литературного героя из книги «Крестный отец», в ту пору главного подпольного бестселлера, передававшегося из рук в руки. Роман стал энциклопедией и путеводителем по жизни для него, тогда еще только начинающего комсомольского функционера.

Жизненная философия Бородина была прямо противоположна мировоззрению Пастухова. Он ничего не делал с надеждой на случай, просчитывал каждый шаг. О его педантизме в деловых кругах ходили легенды. Никто не мог понять, как могли сосуществовать столько лет в успешной связке два таких разных человека. Хотя, с другой стороны, именно эти различия и определяли общий вектор поступательного движения созданного партнерами промышленно-финансового гиганта.

Теоретик Маркс предполагал, что одной из движущих сил развития общества является «единство и борьба противоположностей». Практики Пастухов и Бородин своим существованием это доказывали!

– Валя, объясни мне, пожалуйста, зачем ты завесил стены этой мазней? – произнес Бородин так, будто бы впервые находился в кабинете партнера, при этом показывая пальцем на многочисленные картины, замечательные образцы русской маринистики, которые были собраны Пастуховым. – Уж лучше бы оставил ткань на стенах в первозданном виде!

– Дорогой друг! Если ты называешь «мазней» произведения Айвазовского, Лагорио и Дубовского, то ты или ничего не понимаешь в искусстве, или просто хочешь плюнуть в душу истинно русского человека! – с иронией произнес Пастухов.

– Не ерничай! Никуда я плевать не собираюсь. Но даже самые лучшие русские художники на пике своего успеха не достигли уровня средних европейцев, творивших за столетия до них. Ты же знаешь, например, что в Британской национальной галерее – крупнейшем мировом хранилище живописи – я не нашел русских художников. Русского реалистического искусства, по мнению британцев, не существовало.

– То-то у них там, в «Сотбис» и «Кристи», за русских художников миллионы платят!

– А кто платит? Мы сами и платим! Это, знаешь, как деловая игра. Если мы захотим поднять цену компании, то будем ее перепродавать друг другу, каждый раз поднимая цену, а на последней руке попробуем продать ее кому-то еще! Что, кстати, мы с нашей медийной компанией и сделали, заработав при этом кругленькую сумму! Я не меньший патриот, чем ты. Но, к величайшему сожалению, вынужден в этом вопросе согласиться с европейским мнением. Которое, кстати, признает за русскими право быть лидерами в последующих исторических эпохах, справедливо полагая, что Кандинский, Родченко, Малевич и еще пара десятков художников были основоположниками нового направления в искусстве!

– И именно поэтому ты их коллекционируешь! – по-прежнему не изменяя иронии, прервал партнера Пастухов.

– Нет, я коллекционирую русский авангард потому, что он мне нравится, – это главное. Ну а кроме того, моя коллекция и коммерчески более устойчива – на Западе им интересуются не только русские! Но сегодня я с тобой хотел поговорить не только, а лучше сказать, не столько об этом!

– Вот именно! Судя по темпам, с которыми ты устремился на встречу со мной, явно хотел сообщить что-то важное?

– Да. Вчера встречался с Кешей. Поговорили о проблемах страны и экономики в целом, а в разделе «разное», зная наши возможности, он предложил свою помощь в выигрыше тендера в федеральной целевой программе на следующий год.

Пастухов с интересом посмотрел на партнера: только что упомянутый Бородиным Кеша был не кем иным, как всесильным вице-премьером Иннокентием Сергеевичем Зайцевым, в чиновничьи обязанности которого входила реализация программ правительства в области промышленности. А подобное заявление гарантировало получение заказов на миллиарды рублей.

– Тема интересная. А что от нас требуется?

– Практически ничего! – с улыбкой произнес Бородин. – До первого января представить на конкурс нашу компанию, а после формального выигрыша с начала февраля приступить к реализации обозначенных в тендерной документации работ.

– Замечательно, давно столь серьезные финансовые предложения не приходили к нам так легко!

– Они к нам еще не пришли и, откровенно говоря, не придут до тех пор, пока мы не организуем компанию, которая будет реализовывать программу.

– По-моему, это очень просто! Взять с рынка серьезного управленца и поручить ему сформировать работоспособную команду. Главное, иметь заказы, а их реализация – дело техники.

– Мне кажется, ты упрощаешь, – с сомнением произнес Бородин. – Если бы все было так просто, то в этот бизнес сейчас очередь стояла. А как мне пояснил Кеша, на рынке существуют всего два-три реальных игрока!

– Ну и здорово! Вот у них и выдернем лидера. Дадим ему больше денег и пообещаем опционы, зависящие от дальнейших результатов. Я примерно представляю, с кем можно поговорить. – Пастухов вскочил с кресла и быстрыми шагами принялся мерить свой огромный кабинет. – Команду я берусь организовать до пятнадцатого декабря, а через месяц она уже сможет приступить к работе!

– Ты уверен, что сказанное тобой реально? Потому что, если ты мне сейчас скажешь «да», я тут же встречусь с Зайцевым, и мы обсудим объемы, которые возьмем на себя.

– Я же уже сказал «берусь»! Почему я слышу в твоих словах нотки сомнения?

– А потому, мой друг, что, когда последний раз ты так же уверенно обещал решить вопросы с реализацией программы приватизации некоторых нефтегазовых активов, мы не только потеряли при этом кругленькую сумму, но и еле ноги унесли! Второй промах никто из нашего «дружелюбно настроенного» бизнес-сообщества не простит. Проглотят и не подавятся!

– Я тебе гарантирую, что второго такого промаха не будет! В случае если у нас что-нибудь не получится, я все расходы беру на себя. Но этого не может быть! Просто потому, что не может быть!

– Ну, что же, надеюсь, на этот раз ты окажешься прав. – Бородин поднялся, протянул руку и обычным медленным своим шагом направился к выходу из кабинета. У самой двери обернулся и произнес: – Я не шучу! Слишком многих конкурентов мы отстраним от очень больших денег. Нам не простят провала!

Пастухов кинулся к огромному рабочему столу, размашисто написал три фамилии и с силой вдавил кнопку селектора.

– Немедленно Алимова ко мне!

Через несколько минут заместитель по экономической безопасности вбежал в кабинет шефа. Казалось, что рука безопасника сжимает рукоятку пистолета, а глаза ищут противника или, зная высочайшую его квалификацию, потенциальную жертву.

– Что случилось? Мне сказали, что я вам срочно нужен!

– Да, у меня к тебе особое поручение. Постарайся как можно быстрее собрать полную информацию об этих людях.

Пастухов протянул Алимову листок с фамилиями.

– Я этих имен никогда не слышал…

– А тебе и не надо! – зло прервал сотрудника олигарх. – Найти и доложить!

– Может быть, у вас есть какая-нибудь дополнительная информация о них или их окружении? – извиняющимся тоном пробормотал Алимов.

– Пиши. – Пастухов продиктовал названия организаций, в которых работали интересовавшие его персоны.

– Все понятно! Никаких проблем! Через неделю все будет сделано!

Глава 2

Я летел в самолете, и тяжелые мысли не давали мне покоя. Ну никак не мог понять, за какие прегрешения судьба так неблагосклонна ко мне – успешному руководителю, замечательному отцу и просто классному мужику Вячеславу Семеновичу Гордину. Сегодня, в день влюбленных, вместо того, чтобы принимать подарочки и поцелуи от любимых девушек, приходится лететь в Киев, чтобы встречаться с моими почти уже бывшими коллегами. Через несколько часов в правительстве Украины будет приниматься решение об инвестиционной программе строительства частных электростанций. Как мне кажется, без моего веского слова дискуссия может пойти в неверном направлении и компания впустую убьет те восемь месяцев, на протяжении которых мы с коллегами работали над проблемой, обещающей серьезные дивиденды.

Конечно, с учетом того, что я еще в конце декабря объявил о своем уходе из корпорации, можно было придумать какой-нибудь довод, позволяющий заменить меня на сегодняшней встрече новым президентом компании. Но я не такой. Какое-то в данном случае необъяснимое чувство ответственности толкает меня на выполнение обязанностей до последней минуты.

Почему я ухожу с поста руководителя компании «Вектор-Лайн» – одной из «дочек» корпорации «Вектор»? Лидера в области строительства инженерных коммуникаций и дорог, крупнейшей российской компании, работа в которой позволяет мне находиться на короткой ноге с сильными мира сего. Есть две причины. Первая – я просто устал в течение трех лет делать примерно одно и то же. А вторая, совсем приземленная, – я к тому же хочу больше денег. Мои попытки поговорить на эту тему с хозяевами корпорации не увенчались успехом. К главному начальнику, Гордееву, с этой темой идти бесполезно. Он все равно спустил бы решение вопроса вниз, своим подчиненным. Поэтому я пошел к его первому заместителю Ионову, крупному акционеру корпорации, курирующему мою компанию. Тот, выслушав мои доводы, посмотрел на меня пронзительным комсомольским взглядом:

– Твои результаты довольно слабы, если не сказать больше! На производстве воруют, проекты реализуются со срывом сроков. Я пока не вижу поводов для увеличения твоего вознаграждения, давай поговорим месяца через два-три.

Тот разговор состоялся в середине лета. Я пришел к Ионову через три месяца, в октябре, и выслушал аналогичный первому набор фраз. Решил для себя, что следующий разговор будет последним. Дождался середины декабря, обсудил со всеми близкими предстоящий визит. Мнения разделились. Одни – прагматики – считали, что, уйдя из компании, я лишусь того, что сейчас принято называть административной поддержкой. Другие, радикалы, говорили о невозможности специалисту моего уровня служить мальчиком на побегушках. Правы были и те и другие. Как водится, истина находилась где-то посередине. Да, менеджеров-строителей моего уровня, наверное, на всю страну наберется с десяток человек, не больше. Но при этом в нашем бизнесе одной из главных составляющих являлся административный ресурс. У моих бывших коллег его было на порядок больше. К тому же сам Гордеев входил в топ-лист российского бизнеса и даже время от времени общался с президентом страны (о чем незамедлительно сообщалось во всех деловых изданиях).

Тем не менее я решился на встречу, от которой зависело принятие мной окончательного решения.

Двадцатого декабря, когда все бизнес-сообщество, как вдруг резко заболевшее, металось с новогодними подарками, пытаясь перещеголять друг друга, я пришел к Ионову. Тот повторил уже знакомые мне слова.

Выдержав театральную паузу, я произнес:

– Вы обещали назвать новые условия моей работы в корпорации. Вместо этого я опять услышал нарекания по поводу моей работы. Ну что же, в таком случае я ухожу из компании!

Ионов от неожиданности открыл рот. Видимо, он считал, что я его крепостной крестьянин и буду вечно работать в имении. Но, будучи опытным управленцем, Ионов быстро пришел в себя:

– Пожалуйста. Тебя здесь никто не держит. Только будь добр, передай дела. Я дам команду службам подготовить анализ твоей работы и соответствующие бумаги.

– С удовольствием, Александр Львович! Мало того, я готов находиться в компании до тех пор, пока это будет необходимо. Чтобы не давать повода различным слухам до момента моего ухода, можем держать предстоящее событие в тайне. Кроме того, после ухода я обещаю быть лояльным к компании.

На том и порешили. Я не мудрствуя лукаво решил отправиться на Новый год в Дубай.

Передо мной стоял выбор спутницы на предстоящее путешествие. У меня одновременно развивались романы с тремя девушками. С Ольгой мы даже жили вместе, изображая некое подобие семьи. Она была хозяйкой небольшой туристической компании. На Новый год какие-то начинающие олигархи заказали ей поездку в Австрию с продолжением в Швейцарии и окончанием в Италии. Роскошные гостиницы, автомобили, частные самолеты – все то, на что я уже до тошноты насмотрелся, работая в корпорации и сопровождая боссов на различные конференции и встречи с инвесторами. Богатые клиенты требовали личного присутствия Ольги на протяжении всего маршрута, а на предложение присоединиться к компании я ответил однозначным отказом. Мне хватало прибамбасов своих олигархов и их жен на рабочем месте. Мы поругались.

Поэтому на Новый год я был вынужден взять кого-то из оставшихся двух девушек. Пригласил Веру. Не столько за ее привлекательность и сексуальность, сколько за ненавязчивую манеру общения (если так можно назвать поведение девушки, в течение дня не произносившей ни слова). Остановились мы в комплексе «Маджинат Джумейра», вернее, в ее левом крыле – гостинице «Аль Каср», одной из лучших гостиниц Дубая.

В Эмиратах на Новый год я был в первый раз и понимал, что немного рискую – как там, под пальмами, без снега и елок все организуют? Но мои опасения оказались напрасными. Праздник превзошел все ожидания! Огромный шатер, или, правильнее будет сказать, зал, специально построенный на пляже, между моей гостиницей и знаменитым «Парусом» – гостиницей «Бурж аль Араб», – вместил больше тысячи гостей. Шампанское «Моет и Шандон» лилось рекой. В буфете предлагали разносолы, какие вряд ли можно было где-нибудь еще увидеть вместе: черная и красная икра, крабы, устрицы, тигровые креветки – на холодное; фуагра как горячая закуска; главным блюдом предлагали роскошную вырезку и сибас. Завершалось все мороженым пяти сортов, сорбетом, пирожными и роскошными корзинами фруктов. Около каждого гостя стоял официант. Приятная живая музыка. Но все это было лишь прелюдией к главному событию, встретившему Новый год, – двадцатиминутному салюту. Я был в безумном восторге. Ведь не случайно говорят «Как Новый год встретишь – так и год проживешь». Судя по всему, меня ждал фантастический год.

И правда. Вопреки моим ожиданиям, преемника нашли довольно быстро. Уже в конце января меня познакомили с Сергеем Васильевым, довольно неплохим менеджером, вероятно, не таким успешным, как я, но все равно быстрая замена. Пару недель я передавал ему дела. И вот последняя командировка, после которой я буду абсолютно свободен. То есть наконец-то начну работать на себя, полноценно отдыхать со своими подружками и при этом неплохо зарабатывать в своей собственной компании. Я предлагал Сергею поехать со мной в Киев, но его уже закрутили текущие дела с многочисленными заказчиками и подрядчиками. Мы решили, что на сегодняшней встрече я озвучу свою отставку, а Глава нашей украинской компании Николай Сидоренко приедет в Москву с подробным анализом перспектив компании на местном рынке.

Большого смысла в озвучивании моей отставки не было, потому что обещания сохранить тайну, судя по всему, Ионов не сдержал. Мало того что о предстоящем моем уходе прознали наши клиенты, но буквально через пять дней после того памятного разговора на меня обрушился шквал звонков. Многочисленные знакомые и хедхантеры предлагали мне работу. Я жестко говорил «нет», и очень скоро от меня отстали все, за исключением одного-двух олигархов, начинающих бизнес, аналогичный нашему. Они атаковали меня долго и целенаправленно. Сулили золотые горы по сравнению с тем, что я имел, цифры менялись на порядок. Но вот с кем я ни при каких условиях не хотел бы работать в дальнейшем, так это с подобными людьми.

Самолет плавно коснулся полосы. Вокруг было много снега, казалось, даже больше, чем в Москве. Я первым спустился по трапу и прошел в поджидавший меня автобус для VIP-пассажиров. Формальности заняли пару минут, и я быстрым шагом покинул терминал.

Как обычно, меня встречал Николай Сидоренко. Вот только улыбка его была какой-то натянутой и глаза он норовил все время спрятать. Наверняка до него уже дошли слухи о моей отставке, и он не знал, как себя вести. То ли я добровольно отставлен – тогда можно расслабиться, то ли уволен с «волчьим билетом» – в этом случае надо держать ухо востро.

– Как долетели, Вячеслав Семенович? – неестественным голосом спросил Николай, взял из моих рук маленький полетный чемоданчик «Луи Витон», и мы направились к поджидавшему «Мерседесу».

Чтобы успокоить нервного коллегу, я решил сразу взять быка за рога, задержался у открытой двери автомобиля и подозвал Сидоренко:

– Николай, для тебя, наверное, не секрет, что я заканчиваю работу в компании «Вектор-Лайн». Ухожу без видимых проблем, просто безумно устал от напряжения, связанного с работой.

Николай не смог скрыть удовлетворения от услышанного. Хотя, по правде говоря, он с не меньшим удовольствием воспринял бы и информацию о моем изгнании из компании. Главное для его прямолинейного мозга было понять, свой я или чужой. Дальше все было однозначно и понятно. И тем не менее я искренне обрадовался теплым искоркам, которые забегали у Сидоренко в глазах. Проще будет общаться.

– Конечно, я понимаю, какую непосильную ношу вы тянули эти годы. Сколько лет вы были на посту президента?

– Больше трех!

– Три года! Десятки проектов в Москве, столько же по другим регионам России, сейчас еще и Украина добавилась. Не всякий человек это выдержит, вернее, только единицы могут выдержать такое. Как же я найду замену такому человеку, как вы?

Не речь, а придворный церемониал какой-то. Николай старался говорить только то, что, по его мнению, было приятно слышать собеседнику. Да к тому же выстраивал какие-то замысловатые протокольные фразы. Может быть, именно поэтому его и назначили директором местной компании. У нас было несколько претендентов на эту высокооплачиваемую по украинским меркам должность, и, когда после долгих обсуждений их осталось только двое, я представил кандидатов Ионову. Первый – талантливый инженер-практик с неплохим знанием местной профессиональной элиты, на собеседовании растерялся, отвечал односложно, порой невпопад. Второй же – Сидоренко, – принадлежавший к этой самой элите, особым чутьем уловил, что желает услышать начальник. Он прошел собеседование блестяще. Я больше склонялся к первому кандидату, но спорить не стал. И вот на протяжении нескольких месяцев раз в две недели Сидоренко встречал меня в аэропорту, нес к специально заказываемому по случаю моего приезда «мерседесу» вещи и рассказывал то, что я, по его мнению, хочу услышать.

– Не переживай, Николай. Замену мне нашли. Очень достойный человек. Я полагаю, что вас, руководителей региональных компаний, на следующей неделе соберут у Ионова и представят нового президента.

– Кто он, если это не секрет?

– Я точно не знаю, секрет это или нет, но тебе по-дружески могу сказать – Васильев Сергей Юрьевич.

Сидоренко сделал глубокомысленное лицо, как будто пытаясь что-то вспомнить.

– Похоже, я его не знаю.

– Ничего страшного, скоро узнаешь.

Машина тем временем уже въехала в город. Как обычно в это время дня, на мосту образовывалась послеобеденная пробка. Центр города, убранный снегом, был необычайно красив. Настоящая зима. Один мой товарищ, проживший в Киеве несколько лет, так рассказывал мне об этом городе: «В Киеве есть настоящие четыре времени года. Ярко выраженные зима, весна, лето и осень. В отличие, например, от Москвы, где одно плавно перетекает в другое и порой трудно понять, что это – конец осени или начало зимы». Чем больше я бывал здесь, тем больше убеждался в справедливости такой оценки. Одно меня выводило из равновесия – местные пробки. Они, мне кажется, могли бы конкурировать с московскими. Но сегодня машин у Крещатика скопилось на удивление немного, так что доехали до гостиницы за несколько минут. Несмотря на то что в последнее время в Киеве появилось много новых гостиниц, я люблю лучшую, по моему мнению, которая называется «Премьер-Палас» (или просто «Премьер», как ее называют местные жители). Машина остановилась у входа. Молодой парень в казацком тулупе и папахе услужливо подтолкнул крутящуюся дверь, и я вошел в холл гостиницы. Интересно, когда я попаду сюда в следующий раз? К сожалению, работы в Украине, не связанной с компанией «Вектор-Лайн», у меня не было.

Глава 3

Холл гостиницы встретил меня привычным гулом. Казалось, здесь никогда не бывает тихо. Эффект постоянного присутствия возникал от того, что столики, расположенные в атриуме, притягивали к себе посетителей круглые сутки. Красивые балконы, бесшумные панорамные лифты, бесконечно снующие постояльцы и их гости – все это создавало иллюзию вечного движения. Правда, немного замедленного, как и все в провинции, Киев, да простят меня дорогие киевляне, несмотря на то, что вот уже больше пятнадцати лет как являлся столицей крупного европейского государства, по-прежнему оставался провинциальным городом. Пусть по улицам бегают роскошные дорогие автомобили, в магазинах продаются лучшие марки одежды, часов и ювелирных украшений, а все равно до столицы (в том смысле слова, который придавал ему я) город не дотягивал. Даже сам не знаю, почему. В целом все было хорошо, но существовали столичные особенности, выделявшие один город страны по сравнению со всеми остальными. Вот над созданием этих «столичных штучек» в Киеве еще никто не работал. По-видимому, в силу невероятной занятости местной элиты в непрекращающейся борьбе за власть ни у кого еще руки до этого не дошли.

Я прошел сквозь холл гостиницы и направился к стойке регистрации. Мое внимание привлекла небольшая очередь к менеджеру по приему. В основном это были дамы, невероятно похожие друг на друга. Конечно же, блондинки. С красивой грудью, на удивление одинаковыми тонкими носиками и пухлыми сексуальными губами. Думаю, что красота и формы стоящих рядом со мной дам возникли не без помощи пластической хирургии. Ну и черт с ней, с этой хирургией, главное, чтобы результат радовал глаз!

Как-то однажды в конце девяностых я был в Америке. С моим американским партнером мы поехали в Лас-Вегас. Под приятным ноябрьским солнцем мы лежали у бассейна отеля «Сизарс Палас», потягивали пиво и обсуждали жизненные проблемы. Мимо нас то и дело проходили дамы различного телосложения, но все как одна с одинаково красивой грудью.

– У вас в Америке есть какие-то лекарства, от которых у всех женщин получается большая грудь идеальной формы? – наивно поинтересовался я.

– Нет, – серьезно ответил мой партнер. – У американских женщин грудь искусственная.

– Неужели у всех? – искренне не поверил я.

– Конечно. У нас, в Калифорнии, например, считается дурным тоном женщине не подправить грудь.

– Ты шутишь! – воскликнул я.

– Абсолютно серьезно!

На этом тема была закрыта. Я же с тех пор для себя усвоил, что сделанная грудь где-то может являться нормой, а если она сделана высоким профессионалом, то красивой нормой. Как, впрочем, и все другие элементы лица и тела.

Мне нравились стоящие передо мной в очереди искусственные блондинки. Залюбовавшись ими, я невольно прислушался к обсуждаемой теме. На приятном южнорусском диалекте, вернее, в рамках политкорректности сказать, мягком русском говоре русскоговорящих регионов Украины, обсуждалась тема прибытия в город Киев и остановка в «Премьере» известного российского кутюрье Александра Опарина.

– Ты представляешь, – говорила одна из «сестричек», – он сшил свадебное платье дочери нашего мэра. Всего за двадцать пять тысяч евро! Ручная работа, бисер, перья, и так недорого.

– Он такой милый, что я бы еще пять тысяч добавила только за то, чтобы с ним увидеться, – поддержала беседу вторая.

– Мой муж с ним знаком, он вечером специально прилетит из Донецка, и мы обязательно сходим на ужин с Опариным, – произнесла третья.

«Надо же, какой способный Опарин», – подумал я, а ведь совсем недавно он за эти деньги мог пять платьев сшить, а то и десять. Вот что значит грамотно организованная раскрутка имиджа.

Я знал Опарина с тех времен, когда он еще только начинал свое восхождение на Олимп моды, если так можно назвать то место, куда стремятся все модельеры. Нас познакомил в середине девяностых общий друг Зотиков, который был менеджером многих появившихся тогда в России домов моды. Поначалу общих интересов у меня с Опариным не было, но потом выяснилось, что у нас дочери одного возраста. Девочки стали общаться. А моя тогдашняя жена Татьяна нашла общий язык с Екатериной – женой Опарина. Мы стали ходить друг к другу в гости, ездить на показы Александра в Париж и Милан. И как-то само собой получилось, что собрались вместе отдохнуть. После недолгих раздумий выбрали Америку. Восточное побережье. Несколько дней в Нью-Йорке, несколько дней в Орландо – городе детских парков-развлечений. Там нас ждали походы в Диснейленд, «Юниверсал пикчерз», потом трехдневный круиз на корабле и напоследок пятидневный отдых в Майами. Программа была напряженная, но выполнимая.

Нью-Йорк и Орландо прошли довольно спокойно, не считая того, что Александр на второй день стер ногу и никак не мог решиться купить себе новые ботинки. То ли денег было жалко, то ли боялся стереть еще больше. Поэтому, после недолгих раздумий, Екатерина, которая была на полголовы выше супруга и носила обувь на размер больше, уступила мужу свои растоптанные кроссовки. Модельер с удовлетворением напялил «семейную» обувь на свои израненные ноги и с нетерпением дожидался курортной части отдыха, чтобы поменять кроссовки на пляжные тапочки.

Наступил долгожданный день начала круиза. Опарин уже тогда считал себя общественно значимой фигурой, поэтому, чтобы не уронить имидж, он купил для семьи самую дорогую каюту, которая только существовала на корабле. Я тоже постарался не ударить в грязь лицом и взял каюту «люкс». Несмотря на то что путешествие нам организовывал знакомый владелец американской туристической компании и за все мы заплатили чуть больше половины коммерческой стоимости, все равно сумма оказалась по тем временам довольно внушительной. А для людей, которые в ту пору еще на чем-то экономили, – тем более!

Всю дорогу из Орландо на мыс Канаверал в Форт-Лодердейл, откуда отправлялось круизное судно, мы ехали в предвкушении настоящего чуда. Еще большее воодушевление вызвало появление за окнами нашего автобуса знаменитого космодрома с большими буквами NACA.

Чудо вот-вот должно было совершиться. Когда подъехали к терминалу морского порта, Александр с ужасом посмотрел на корабль и произнес: «Какой же он огромный». Прошли внутрь вокзала, сдали шесть чемоданов исполинских размеров, встали в очередь для пассажиров класса «люкс». До отправления круизного лайнера оставалось еще добрых пара часов, никто не торопился. Мы смеялись, рассказывали анекдоты, были в прекрасном настроении. Из всей нашей компании можно было заметить лишь некоторое секундное огорчение на лице Опарина, но и его маэстро умудрялся профессионально скрывать за уже к тому времени выработанной артистической маской. Вскоре мы протянули билеты приятной женщине средних лет. Та незамедлительно выдала посадочные талоны, и вдруг какой-то дядька в форме попросил наши паспорта. Мы держали их в руках, и, наверное, неамериканский вид наших документов привлек внимание бдительного служащего. Повертев паспорта, он решил все-таки заглянуть внутрь. Потом чему-то сильно удивился и стал названивать кому-то по телефону. По его озабоченному виду я понял, что с нашими документами не все в порядке. Через несколько минут выяснилось, что я оказался абсолютно прав.

Женщина прекратила принимать билеты стоящих за нами пассажиров, попросила обратно наши посадочные талоны и, сличив имена на выданных бумагах и в паспортах, произнесла:

– К сожалению, в круиз может поехать семья Опариных в полном составе и господин Гордин. Остальным дамам мы не можем разрешить путешествие на нашем корабле.

Я с удивлением спросил:

– В чем, собственно говоря, дело?

– В том, что для участия в нашем круизе иностранным гражданам требуется наличие многократной визы в Соединенные Штаты Америки. У перечисленных мною пассажиров такая виза имеется, у остальных – нет. Поскольку вы будете покидать территорию США, а потом повторно возвращаться, отсутствие многократной визы является причиной, не позволяющей госпожам Гординой Татьяне и Гординой Наталье вступить на борт нашего судна.

Моя дочь Наташа, хоть и была всего десяти лет от роду, английский понимала уже неплохо. Да плюс к этому я периодически комментировал переговоры стоящему рядом Александру. Как только до дочери дошло, что она может остаться без поездки на стоявшем рядом красивом корабле, зал терминала наполнился таким детским плачем, какой здесь не слышали ни до, ни, думаю, после описываемых событий.

– Этого не может быть! – я пытался перекрыть детский плач. – Мы вместе получали визы в американском посольстве в Москве. Вот приглашение, по которому нам оформляли визы. Кроме того, мы готовы весь круиз оставаться на корабле, не выходя на берег, и, таким образом, фактически не покидать территорию США.

Дама внимательно посмотрела на протянутое мною приглашение, покрутила его в руках. Видимо, она впервые видела подобную бумагу и не знала, что с ней делать, но, будучи правильной гражданкой правильного государства, служащая терминала сказала:

– Для меня этот документ не имеет никакого значения. Я смотрю на визы в паспорте. – И повторила слово в слово свой предыдущий монолог.

– Тогда позовите капитана.

Минут через десять появился невысокого роста мужичонка в красивой форме, сидевшей на нем мешком. Я прочитал табличку на его груди и понял, что имею дело с капитаном корабля, судя по имени, шведом или норвежцем. Мысленно я потер руки. С нашими северными соседями у меня сложились давние деловые связи, и я представлял, как с ними следует разговаривать.

Капитан внимательно слушал, дружелюбно улыбаясь. Я предлагал различные варианты нашего присутствия на корабле, вплоть до добровольного заточения на борту на все три дня. Улыбка капитана становилась еще шире, потом он с пониманием обвел взглядом всех членов нашей команды, остановив взгляд на по-прежнему кричавшей в голос Наташе.

– Господа, когда слышу, как плачет девочка, у меня сердце разрывается. С этим просто невозможно жить!

Я с удовлетворением для себя отметил, что все-таки есть у меня чутье, способность и умение работать со скандинавскими управленцами. Что есть, то есть. Как говорят в народе: «Мастерство не пропьешь!»

Капитан монотонно продолжил:

– Согласно имеющейся у нас инструкции департамента пограничной службы США иностранные граждане, принимающие участие в круизе, должны иметь в своих паспортах многократную визу. Лица с однократной визой на борт круизного лайнера не допускаются. Таким образом, – он заглянул в документы, – Гордина Татьяна и Гордина Наталья не будут допущены на судно.

Он отложил в сторону посадочные талоны моей жены и дочери и отдал команду о возврате их уже погруженного багажа.

– Но ведь это не наша вина! Это ошибка американского правительственного органа. Почему мы должны страдать?! – возмущенно прокричал я.

Мой скандинавский собеседник все так же спокойно, не переходя на повышенные тона, улыбаясь, парировал:

– Полностью с вами согласен. Напишите жалобу. Но это потом. А сейчас я согласно инструкции вынужден отказать членам вашей семьи от участия в круизе.

– Тогда и я не поеду! – попытался я напугать капитана.

– Не надо – это ваше право! – по-прежнему невозмутимо проговорил он и отдал команду сгружать и мои вещи.

– Смогу ли я получить свои деньги назад?

– Думаю, что нет. В ценовой политике нашей компании не предусмотрен возврат билетов менее чем за одни сутки.

– Но в данном случае это вина американского правительственного учреждения.

– Вы можете судиться с правительством Соединенных Штатов Америки, – многозначительно произнес скандинавский капитан, работающий на американском круизном лайнере. – Извините, я должен идти заниматься отходом судна. Сожалею о случившемся. До свидания!

Я промолчал. Повернулся спиной к стойке и увидел Опарина, направляющегося ко мне.

– Ну, как дела?

– Никак, мы не едем.

– Ты знаешь, мы решили, что если вы не поедете, то мы тоже откажемся от круиза.

Я удивленно посмотрел на Александра. Такой жертвы от него, как, впрочем, и еще от половины человечества, было трудно ожидать.

– Деньги за билеты не вернут, а я вряд ли смогу тебе их компенсировать.

– Ничего страшного, скажи им, чтобы сгружали и наши вещи.

Я был ошеломлен, меня переполняли чувства глубокой признательности.

Через полчаса мы вышли из терминала. На наше счастье, моментально удалось арендовать микроавтобус и поехать в аэропорт, чтобы полететь в Майами.

Александр радостно смотрел на стремительно тающий вдали корабль:

– Смотрите, всех как баранов построили на палубах и обучают надевать спасательные жилеты. Полная чушь! Ненавижу!

– Да, качку ты не переносишь, – ехидно добавила его жена.

Вот такой почти героический поступок по отношению ко мне совершил великий модельер Александр Опарин. И, честно говоря, я до сих пор гадаю, то ли Опарин действительно был со мной из одной песочницы, где «один за всех и все за одного», то ли он просто испугался путешествия на теплоходе.

С тех самых пор прошло много времени. Мой товарищ стал великим маэстро, обшивающим всех первых лиц государства и особенно их жен. Я же так и остался предпринимателем средней руки. Виделись мы все реже и реже, в основном на вечеринках общих друзей, а за последний год вообще ни разу не встречались. Поэтому сейчас, услышав восторженные воздыхания «милых девушек», я подумал, что было бы неплохо здесь, в Киеве, пропустить с Александром по рюмочке-другой.

Глава 4

Вот такие воспоминания пролетели перед моим мысленным взором за десять минут в очереди на регистрацию. Симпатичная девушка, а в Киеве я других за все время своих поездок не встречал, моментально выдала ключи от номера, прокатала корпоративную карту, которая мне скоро больше не понадобится, и пожелала «приятного визита в столицу». Я думал, как лучше поступить: ждать, пока портье доставит вещи в номер, или самому прихватить их, подняться и переодеться. Ладно, останусь в той одежде, в которой прилетел, она вполне соответствовала деловому этикету предстоящих встреч. Пиджак, брюки и рубашка из последней коллекции «Бриони» выглядели скромно, но со вкусом. Убивать украинских чиновников красотой и роскошью не имело смысла. Многие из них уже лучше, чем я, знают дорогу в магазины эксклюзивных итальянских марок, а к некоторым на дом приезжают персональные портные.

Вдруг монотонное жужжание десятков голосов резко оборвалось. В образовавшейся тишине со стороны казино (наверное, из кафе «Волконский») показалась процессия, в центре которой неспешно вышагивал Опарин, по бокам шли какие-то чиновники и бизнесмены, лица многих были узнаваемы. И конечно же вечная спутница Екатерина. Если судить по многочисленным телерепортажам и кадрам светской хроники в глянцевых журналах, Опарина всегда сопровождала жена, без нее нигде не бывает.

Всего в атриум гостиницы вошли человек пятнадцать, образовали круг, в центре которого расположился модельер и начал отдавать команды. Я набрался смелости и направился к Александру. Пробился сквозь толпу и протянул руку:

– Привет, Саша! Очень рад тебя видеть!

Великий маэстро бросил на меня быстрый взгляд, протянул свою в ответ и, сразу переведя взгляд на кого-то из собеседников, без энтузиазма, вяло произнес:

– Да, здравствуй, – и как ни в чем не бывало продолжал отдавать команды своему окружению.

Толпа сомкнулась, выдавив меня за свои пределы.

Я стоял как оплеванный. Публичных признаний в любви я не ожидал, но и такого холодного обращения память о годах нашего общения явно не заслуживала. Мне даже показалось, что на лицах людей, окружавших Опарина, появились самодовольные ухмылки: «Не лезь к Опарину. Он наш гость и принадлежит только нам». «Не очень-то и хотелось», – решил я, побрел обратно к ресепшн, где меня поджидал сотрудник Сидоренко.

Не успел я сделать и двух шагов, как кто-то хлопнул меня по плечу. Я обернулся, передо мной стоял мужчина. Черты лица его были смутно знакомы, по-видимому, мы встречались, но где и когда, я, конечно, вспомнить не мог. Тем не менее он улыбнулся мне ослепляющей улыбкой, обнял, расцеловал и очень громко, как будто в назидание всем окружающим, сказал:

– Привет, Слава! Не видел тебя тысячу лет! Ты здесь работаешь или на отдыхе?

Не хотелось огорчать собеседника, поэтому я, так же радостно и громко, ответил:

– Я на работе. Но вечером буду свободен, так что можем куда-нибудь сходить.

Я не люблю проводить время со случайными людьми, и моя фраза в данной ситуации относилась скорее к окружению Опарина. «Смотрите, и у меня есть с кем провести вечер».

– Это здорово! Тогда на вечер договорились. Приглашаю тебя на экскурсию по злачным киевским местам! В восемь встречаемся здесь, в холле.

– А не рано в восемь для похода по злачным местам? – удивился я.

– В других городах, может быть, и рано, а в Киеве злачная жизнь продолжается все двадцать четыре часа.

– Здорово, тогда до встречи в восемь.

Я задумался, что не очень хорошо проводить время с человеком, имя которого не помнишь. Новый друг будто прочитал мои мысли и порылся в карманах.

– Если что-нибудь изменится, позвони мне. – Он протянул визитную карточку. – Давай, я тебе мобильный запишу.

Его звали Бойко Сергей Александрович, и служил он заместителем председателя правления какого-то «Фокус-Банка». Где же я мог видеть этого «фокусника»? В голову ничего не приходило, но я решил, что у меня будет еще предостаточно времени выяснить, когда и где мы познакомились. Смутно витало предположение о загородном доме моего друга – известного певца Владимира Гудкова. Кстати, и с Опариным мы последний раз виделись именно там. Дом этот славился на всю Москву своим гостеприимством и хлебосольством. По выходным, а иногда и по будням там собирались огромные компании. Много ели, еще больше пили, а людей всегда было так много, что потом они не всегда вспоминали друг друга при встрече. Все сходилось. Значит, этот Бойко – мой знакомый, а не какой-то случайный собутыльник. Здорово я пошутил. Наверное, от переутомления начинаю сходить с ума. У меня никогда не было и, надеюсь, не будет случайных собутыльников!

Сидоренко, стоявший в стороне и с интересом наблюдавший за разворачивающимися событиями, подошел ко мне и вполголосапроизнес:

– Вячеслав Семенович, только что позвонили и сообщили, что встреча переносится из здания правительства Украины в городское правительство на Крещатике.

– Что это означает? – спросил я, хотя прекрасно понимал, что нашим противникам удалось понизить уровень встречи и нам сегодня предстоит обсуждать проекты киевской области в лучшем случае, а в худшем дискуссия ограничится проблемами города Киева. Это в принципе тоже неплохо, но я-то рассчитывал на большее! Тем не менее, чтобы не снижать накал, я предложил:

– Давай для начала поедем, посмотрим, что будет, а потом решим, плохо это для компании или хорошо!

– Жду вас в машине.

– Зачем, Николай! Сейчас и поедем, я иду с тобой.

– А как же модельер? – едва заметно ухмыльнулся Сидоренко.

– А это, дружище, не твоего ума дело!

Сидоренко, получив причитающуюся ему порцию начальственного пинка, без всякой обиды, с удовлетворением кивнул головой и засеменил вслед за мной к поджидающему автомобилю. Вот такой интересный народ окружает меня. Им по морде получить приятнее, чем денежную премию в конверте. Подобное свойство некоторых сотрудников я прекрасно знал и не без удовольствия периодически этим пользовался.

Мэрия города Киева располагалась посередине Крещатика в доме сталинской постройки. К первому вице-мэру, проводившему совещание (с говорящей фамилией Харченко), нас запустили без проволочек, даже не проверив документы. Киевская мэрия ничем не отличалась от многих других государственных учреждений в любой части света. В коридорах кучками стояли посетители, ожидающие приема. Чиновнички средней руки сновали с таким важным видом, как будто именно они были главными действующими лицами разворачивающихся здесь событий.

Откровенно говоря, я давно уже с сожалением вывел аксиому, которая гласила: «Без чиновничка любой вопрос можно начать, но нельзя закончить». Действительно, получалось, что эти люди очень важны для дела, а значит, их вид соответствует возможностям. Но во всех странах постсоветского пространства существовала еще одна категория персонала, стоящая над чиновничками, – секретарши большого начальства.

Одного неверного слова или жеста было достаточно, чтобы вы попадали в категорию людей, часами простаивающих в ожидании приглашения в заветный кабинет. И наоборот, если мадам вас полюбит, то только для вас будет организован беспрепятственный допуск к телу все двадцать четыре часа.

Мне было достаточно взглянуть на секретаря пана (так теперь принято обращаться в Украине) Харченко, чтобы сразу понять, кто в доме хозяин. В приемной маялись человек десять начальников, но их не запускали внутрь, потому что «хозяйка» считала, что, пока на совещание не прибудет последний участник, незачем беспокоить шефа. Судя по разговорам, мы ожидали прибытия заместителя министра энергетики. Как шептались мои собеседники, он еще недавно был на встрече в администрации президента, поэтому явно опоздает в мэрию, а вот насколько, никто не мог предположить.

– Будем ждать, – безнадежно произнес немолодой бизнесмен, явно по своему статусу и размеру капитала не привыкший к такому обращению.

– Конечно, будете, раз вы сюда пришли, – бросила секретарша, не отрывая глаз от яркого журнала, который она все это время продолжала с интересом рассматривать.

Бизнесмен, моментально покрасневший и надувшийся, как воздушный шар, демонстративно посмотрел на свои дорогущие часы и раздраженно подскочил к стойке.

– Когда начнется совещание? Я ухожу, у меня запланирована следующая встреча!

– Хорошо, идите! – все так же невозмутимо возвестила секретарша. – Как ваша фамилия? Я вычеркну вас из списка.

– Ну, хорошо, – тут же сдулся смельчак. – Я могу еще немного подождать.

И, как нашкодивший щенок, только что надувший лужу на хозяйском паркете, направился на свое место, втянув голову в плечи.

Секретарша даже бровью не повела. Очевидно, подобная ситуация была одной из целого ряда стандартных положений. Но она-то была профессионалом, а посетитель оказался примитивным любителем, да еще и со слабой нервной системой. Негласно всеми собравшимися секретарь была признана победителем за явным преимуществом.

В приемной воцарилась тишина. Если бы я не понимал, что настоящих бойцов для создания революционной ситуации среди присутствующих не было, то мог бы предположить – вот-вот грянет буря.

Тишину нарушил замминистра, ворвавшийся в помещение и с удивлением посмотревший на собравшихся.

– Вы еще не начинали? – картинно удивился он.

– Нет, – гордо ответила секретарша. – Вас ждали!

– Ну что же, тогда пойдем.

Начало совещания не предвещало его позитивного исхода. Хотя в моей жизни очень часто бывало и наоборот. То, что начиналось нервозно и со скрипом, потом приносило потрясающие результаты, и наоборот, после долгих поцелуев, многих литров выпитого и тостов «за вечную дружбу» не получалось ничего. К сожалению, сегодняшняя встреча выпала из этого правила. Нудно и бессмысленно обсуждали мы, зачем нужна малая и средняя энергетика. Потом решали, как передать ее в частные руки, если основные энергосети останутся у государства. С периодичностью один раз в две недели подобные темы разбирались на таких же совещаниях примерно в таком же составе, и мне было тяжко в сто первый раз идти по лабиринту, который еще полчаса назад казался мне широким проспектом. После сорока минут переливания из пустого в порожнее я поднял руку и попросил слова:

– Уважаемые коллеги, если в итоге нашей дискуссии мы все-таки придем к выводу, что строительство частных электростанций представляет интерес для развития экономики Украины, то возникнет другой, очень важный вопрос. Его можно сформулировать следующим образом. Готово ли правительство Украины гарантировать два необходимых фактора: первое – стоимость топлива, необходимого для обеспечения деятельности электростанций, например, газа, и второе – стоимость тарифов покупаемой электроэнергии? Вернее, твердую связь первого и второго. То есть с повышением стоимости топлива инвестор должен иметь право повышать стоимость отпускаемой электроэнергии.

Мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Как будто предыдущие месяцы никто из чиновников не слышал эту фразу!

– Это невозможно! У нас есть понятие социальной ответственности! – с пафосом вещал хозяин кабинета.

Он негодующе всплеснул руками, задел галстук, и я увидел знакомую этикетку – «Китон». Ну, это точно, у людей, носящих галстуки за пятьсот долларов, должно быть сильно развито чувство социальной ответственности!

Первый вице-мэр тем временем продолжал:

– Мы не можем заставить пенсионеров платить больше, чем они платят сейчас!

– Хорошо, нет проблем! – невозмутимо парировал я. – Зафиксируйте цену на газ, и мы гарантируем фиксированную цену на электроэнергию.

– Это невозможно! – сказал замминистра энергетики. – Как мы можем в условиях рынка фиксировать цену на газ? Правительство такие гарантии не даст ни при каких обстоятельствах.

– Замечательно! У вас рынок, а у нас тогда что, по-вашему?! – вскричал нервный бизнесмен.

И далее примерно в том же духе. Чиновники рассказывали, чего они не смогут сделать, бизнесмены – что они хотели бы получить от чиновников. Ни одну из сторон не интересовало чужое мнение. Я безучастно наблюдал за происходящим. Было жаль потраченного времени, и, если бы не случайно возникшие грандиозные планы на вечер, можно было бы вычеркнуть сегодняшний день из календаря.

После десяти минут криков и стонов выступающих Харченко посмотрел на часы и абсолютно спокойно сказал:

– Ну, ладно, вот и поговорили! А вы… – он обвел взглядом присутствующих, – как следует подумайте. Все! Совещание закончено.

– Я не понял, так какое в итоге принято решение? – опять неудачно сунулся нервный бизнесмен.

– Прочтете в протоколе. Всем – до свидания.

Первый вице-мэр встал, подошел к замминистра, взял его под руку, и они направились в комнату отдыха, о чем-то мирно беседуя. Мы же нестройной гурьбой, бормоча друг другу какие-то слова, двинулись к другой двери – в приемную.

Глава 5

Сидоренко, шедший рядом со мной по коридору и видевший мое потерянное состояние, вдруг сказал с неожиданной душевностью:

– Вы зря так расстраиваетесь! Еще все поменяется.

– Поменяется, но только не для меня. Ты не забыл, что с завтрашнего дня я уже не работаю в «Вектор-Лайн». А уйти хотелось победителем.

Я ужасно расстроился. Не потому, что не люблю проигрывать. Я действительно не понимал логики чиновников, устроивших сегодняшний спектакль.

– А скажи мне, Николай, почему сегодняшняя встреча приняла такой странный оборот?

– У меня есть информация, что тема всерьез заинтересовала нашу верхушку: они решили ее пока притормозить, посмотреть, где смогут поучаствовать сами, а потом оставшееся выкинуть на рынок. Пусть бьются!

– Тогда зачем нужна была эта встреча? Перенесли бы ее на месячишко-другой.

– Не могут. Во-первых, вопрос у всех на слуху, депутаты Рады в любой момент могут поинтересоваться: «А что у нас там с альтернативной энергетикой?» А во-вторых, они присматриваются, кого брать в свою программу, а кто им не нужен.

– Что же ты мне эти расклады до начала совещания не сообщил?

– Я был уверен, что вы знаете, – удивился Сидоренко. – Я же в Москву отчет о ситуации в Киеве направлял. В службу экономической безопасности. Для анализа. Неужели они до вас эту информацию не довели?

– Довели, забыл, – буркнул я. – В гостиницу. Ты на сегодня свободен. Машину я забираю на весь вечер. До завтра.

Теперь я был зол уже на себя. Наш безопасник три дня пытался ко мне зайти, но не было времени его принять. Тогда он передал доклад через моего помощника, а я благополучно отложил чтение «на потом». Но все равно это ничего бы не изменило – компания проигнорировать встречу не могла. Единственное, что я мог сделать, – послать вместо себя кого-нибудь другого. Сидоренко, например.

Приняв душ и переодевшись, я ровно в восемь спустился вниз. В холле уже поджидал Бойко. От моего нового «старого» друга слегка попахивало спиртным, судя по всему, свои граммов пятьсот Сергей уже принял. Рядом с ним сидела роскошная девица. Ее дикая красота – тонкие черты лица, смуглая кожа, длинные, черные как смоль волосы в сочетании с отнюдь не зимним нарядом – коротенькой юбочкой и обтягивающей без рукавов кофточкой с немыслимым декольте выглядели, мягко говоря, вызывающе. Все это было нелепо, но я неожиданно, после такого длинного и напряженного дня, странного вида красавицы почувствовал просыпающееся желание. Девушка была настолько хороша, что должна была будить желания даже у неодушевленных предметов, а я-то был вполне одушевлен! Бойко представил мне спутницу со стандартным для Киева именем – Олеся. И спросил:

– Ну что, Слава, к разврату готов?

– Всегда готов! – по-пионерски отрапортовал я и с готовностью посмотрел на Олесю. – Но сначала поедем, перекусим. Очень есть хочется.

– Как ты относишься к настоящим вареникам? На Олеську не заглядывайся, мы тебе краше дивчину найдем. Правда, любимая?

Девушка кивнула столь грациозно, что мне стало понятно – краше женщин в городе не существует. Но я всегда следовал железному правилу – женщины друзей для меня не существуют. Поэтому я все-таки решил ответить на первый вопрос, насчет вареников.

– Обожаю! – ляпнул я невпопад.

Мои собеседники удивленно заморгали.

– Чего обожаешь? – не понял Бойко.

– Вареники! Ты же меня про вареники сначала спросил, а потом уже все остальное предложил.

– Тогда вперед. Ресторан «Первак» – лучшее место! – как будто рекламный слоган произнес Бойко.

– Судя по названию, так оно и есть. Но, по-моему, «первак» – по-украински самогон, а я самогон не пью, у меня после него голова болит.

– Дружище! То, что ресторан называется «самогон», не говорит от отсутствии в нем первоклассной водки и других крепких напитков.

– Замечательно, только, пожалуйста, не тяни, умру. От голода и жажды.

Ресторан «Первак» оказался на редкость достойным местом: красивые официантки, приятная атмосфера. По витой чугунной лестнице мы поднялись на второй этаж. Разнообразное меню в массивном кожаном переплете было на двух языках – украинском и английском. Читая, я подумал, что за годы деловых поездок по заграницам, многочисленных обедов и ужинов настолько хорошо изучил английский ресторанный, что названия блюд были понятнее на английском, а не на родственном украинском. С помощью друзей заказал по полпорции четырех видов вареников – с картошкой, печенкой, капустой и мясом, а к ним знаменитые украинские соления и холодную водочку. Конечно же «Немиров» – мы же на родине этого божественного напитка! Для начала решили по чуть-чуть – взяли триста граммов на двоих. Девушка пила модный напиток «виски с колой».

Официантка принесла запотевшие, только что из морозильника рюмочки и такую же ледяную водочку, хлеб, соленые помидоры и огурцы. Что еще нужно для полного счастья? Выпили, закусили помидорчиками, которые оказались не солеными, а кислыми, как их называют в Украине. Лучше закуски для водки в мире не существует, но почему-то у нас в России такие не делают. Пока несли вареники, мы съели соления, выпили первые триста граммов и заказали следующие. От обсуждения общих знакомых разговоры плавно перетекли к предложению сделать что-нибудь вместе. Обычная пьяная болтовня:

– Послушай, Слава! Я мотаюсь по всей стране, имею в виду Россию, даже до Украины добрался в поисках достойных проектов, в которые наш банк мог бы вложить деньги. А выясняется, что рядом, можно сказать, под боком, живет такой замечательный человек, как ты! Человечище!

– Я могу предложить совместное инвестирование в строительство трех газотурбинных электростанций в Подмосковье, – с ходу предложил я.

– Не знаю, что это такое, но звучит красиво!

– Это будущее развития энергосистемы России! Общий объем инвестиций – почти полмиллиарда долларов. Предварительные переговоры проведены. От нас ждут конкретных шагов.

– Ты не пробовал работать в связке с сильными мира сего. Насколько я знаком с темой по публикациям в прессе, несколько крупных фигур бизнеса планируют заниматься энергетикой. – При этих словах лицо Бойко стало очень серьезным. Мне даже показалось, что он на мгновение протрезвел.

– Не хочу даже пробовать! Было несколько достаточно серьезных предложений поработать наемным менеджером, но я даже не хочу начинать обсуждать с кем-либо из работодателей эту тему. Хватит, я уже наработался на дядю! А почему ты об этом спрашиваешь?

– Да так, в голову пришло, – стушевался Сергей.

– Весь фокус в том, что технологию строительства я знаю до мельчайших деталей. На подготовительный период деньги найду, а дальше банк или инвестор, вступившие в проект, получат очень выгодные условия для размещения средств.

– Пусть инвестором будет кто-нибудь из олигархов.

– В этом-то и проблема. Если, как ты их назвал, олигархи приходят в проект, то они тут же хотят стать его владельцами, оставляя мне самую малость. Я же хочу сам управлять и владеть проектом, гарантируя инвестору высокий уровень доходности.

– Такие гарантии не может дать никто! – вновь став пьяным, промямлил Бойко.

– А я могу! – чуть не закричал я да еще зачем-то ударил себя кулаком в грудь. – Кроме того, – добавил, успокоившись, – ни один из олигархов, с кем я встречался, не интересуется моими проектами. У них у всех есть собственные, а мне предлагают роль наемного работника, пусть и высокооплачиваемого. Не хочу!

Мы уже допивали третьи триста граммов водки. Разговор становился агрессивным, и наша девушка явно заскучала. Как будто прочитав мои мысли, Олеся встала и со словами:

«Мальчики, вы не возражаете, если я покину вас на несколько минут?» – направилась в сторону лестницы.

Я проводил ее покачивающиеся бедра и фантастические двухметровые ноги восхищенным, а может быть, в связи с легким опьянением и немного похотливым взглядом. Девушка обернулась, поймала огонек в моих глазах и как-то удивительно маняще улыбнулась.

Бойко увидел нашу игру в «смотрелки» и хмельно усмехнулся:

– Что, понравилась?

– По твоему мнению, такая красота может не понравиться? – ответил я вопросом на вопрос, хотя, скорее всего, в нашей спутнице могла восхитить только внешняя оболочка.

Я так и не сумел понять, что же она из себя представляет. За весь вечер девушка произнесла две фразы. Первую – когда знакомилась, вторую – сейчас, перед выходом из-за стола. Голос приятный. Уже хорошо!

– Нравится – забирай! – бросил Бойко заплетающимся языком.

– Я не понял, как забирать?

– Ну, так прямо и забирай. Пригласи ее в свой номер, например. Или, если в состоянии, придумай что-нибудь оригинальное.

– Она что – проститутка?

После последовавшего предложения вопрос был по меньшей мере странным. Все еще надеясь услышать: «Нет, что ты! Она в тебя с первого взгляда влюбилась! О чем дала мне знать условным жестом под столом», услышал совсем другое, неприятное, но абсолютно реальное:

– Примерно. Только теперь это называется «эскорт-сопровождение». Кстати, все оплачено. Мой подарок.

– Ну что ты? Я в состоянии оплатить свою любовь.

Я понял, что кем бы эта девушка ни была, я ее очень хочу. И даже лучше, что все именно так получилось. В противном случае я сидел бы весь вечер, пускал слюни и потом в каком-нибудь клубе все равно бы взял проститутку. А я ее уже имею, да к тому же именно ту, возбуждавшую меня с первого взгляда, а не какую-нибудь пьяную ночную шалаву, на которую утром страшно будет взглянуть.

Подошла Олеся, Бойко спросил ее:

– Тебе понравился мой товарищ?

– Хороший.

– Пойдешь сейчас с ним! – скомандовал Сергей и после небольшой паузы добавил: – Куда он скажет.

– Можно я хоть кофе выпью? – умоляюще попросила красавица.

– Да, да, конечно! – опередил я вконец захмелевшего приятеля. – Что-нибудь на десерт?

– Нет, только кофе.

– А я буду коньяк «Реми Мартин ХО», двойную порцию, и торт «Наполеон», – промычал Бойко.

– Я только «Наполеон» и чай.

Олеся как ни в чем не бывало положила сахар в кофе. Теперь она сидела с абсолютно отрешенным видом, помешивала ложечкой и со вниманием смотрела в чашку. Так, будто ждала явления оттуда доброго джинна или по меньшей мере собольей шубы.

«Похоже, моя сегодняшняя спутница не очень умна, – подумал я. – Зато чертовски хороша, что компенсирует все недостатки».

Оживший после трехминутной паузы Бойко поднял рюмку с коньяком:

– Я хочу выпить за нашу дружбу! Мы с тобой вдвоем горы свернем. А скольким девчонкам мы доставим радость от общения с нами! Правда, Олеся? Кстати, Слава, не забудь – нас завтра ждут в доме правительства, в администрации президента, в мэрии и еще кое-где! – При этом он в упор взглянул на девушку и заговорщицки подмигнул мне.

Олеся промолчала и на этот раз, я же, чтобы не раздражать вконец захмелевшего Сергея, закивал головой, а про себя решил – больше с этим пьянчужкой общаться не буду. Надо быстрее сворачивать вечеринку, а то неизвестно, что еще понесет мой собутыльник. Он, как будто прочитав мои мысли, еще громче заорал:

– Ты что, со мной выпить не хочешь?!

– Нет, что ты, Сергей. У меня просто закончилось.

– Ничего, сейчас нальем! Официант, принеси еще коньяку мне и моему другу!

Отказываться было бесполезно. Принесли коньяк, я, сделав вид, что выпил, только чуть-чуть пригубил.

– Извини, Сергей! Я сегодня очень устал. Мы, пожалуй, поедем в гостиницу. Официант, принесите мне счет, пожалуйста.

– Какая гостиница? Какой счет?!

Сергей завопил так, что все посетители ресторана прекратили есть и посмотрели в нашу сторону.

– У нас еще разврат впереди! А счет уже оплачен, я же тебя приглашал!

– Замечательно, тогда мы поехали. Можно, я сегодня разврат пропущу?

– Ну и ладно, поезжайте, а я хочу еще гулять.

Мы попрощались. Молча вышли из ресторана, так же молча доехали до гостиницы. Вряд ли кого-то удивит, что и в дальнейшем моя спутница не произнесла ни слова. Да, интересная собеседница мне досталась сегодня! Но, положа руку на сердце, следует признать: что полагалось делать в соответствии с требованиями к выбранной профессии, Олеся исполнила на пять с плюсом. Со стонами, криком и даже царапаньем моей спины. Я поздравил девушку с Днем всех влюбленных, добавив к ее гонорару пятьсот долларов. Получил за этот джентльменский поступок номер ее мобильного телефона и обещание приезжать ко мне по первому зову. Даже в Москву.

Да, не зря я встретил Сергея Бойко в Киеве!

Глава 6

Телефон на тумбочке звонил так громко, что мог бы разбудить гостей, проживающих в соседнем номере. Хотя вряд ли кто-нибудь еще спал – электронные часы показывали 10.45.

«Это подлец Николай! Что ему от меня нужно? Я ведь с сегодняшнего дня больше не работаю в компании „Вектор-Лайн“.

Нащупать телефонный аппарат спросонок сразу не удалось, я присел на кровать, но тут же рухнул обратно. В голове стучало так, будто на нее надели огромный барабан и с размаху лупили по нему самыми большими палками. «Пить не буду больше никогда!» – однозначно решил я и каким-то нечеловеческим усилием дотянулся до телефона.

Необычайно бодрый голос был мне незнаком.

– Ты как, дружище? Не забыл, что мы собирались в мэрию?

Конечно, после вчерашнего бурного вечера я ничего не помнил. А главное, было важно установить, кому же это я вчера что обещал.

– Запамятовал, – через силу произнес я.

«Надо поскорее закончить разговор, пойти в ванную и выпить таблетку анальгина». Я знаю, что только одно средство помогает мне после обильного возлияния – анальгин. Знакомые, особенно подружки, которые периодически роются в моей аптечке, считают меня ретроградом. В аптеках огромное количество модных современных болеутоляющих средств, а я по-прежнему пользуюсь раскритикованным в пух и прах препаратом. Ну, что же мне делать, если «бабушкин» анальгин помогает мне как ни одно разрекламированное лекарство?

– Слава, это ты? – догадался задать правильный вопрос мой собеседник.

– Да, я. А вы кто? – выдавил я и понял, что сил у меня осталось еще на одну, ну максимум на две фразы.

– Ты что, с ума от Олеси сошел? Я Сергей Бойко! Мы вчера с тобой весь вечер вместе провели. А сегодня договаривались поехать к моим друзьям в мэрию и в правительство.

– Сергей, извини! Я перезвоню через полчасика, – прошептал я и, не дожидаясь ответа, положил трубку.

Еле-еле я доковылял до ванной. Выпил заветную таблетку анальгина. Подумав несколько секунд, для поддержания жизненного тонуса разжевал американскую таблетку от изжоги «Тамс». Изжога пока не началась, но я не сомневался, что после бутылки водки и кислых помидоров с солеными огурцами она не заставит себя долго ждать. Надо упреждать неприятные события. Как говорят в милиции: заниматься профилактикой важнее и проще, чем раскрывать совершенные преступления.

Я прилег на кровать. Как уже происходило десятки раз, ровно через полчаса голову отпустило, я встал, набрал номер телефона Бойко.

– Сергей, мы еще не опоздали? Мне собираться?

– Конечно, дружище. Нас ждут в любое время, – неожиданно задорно ответил вчерашний собутыльник.

Складывалось впечатление, что вчера я пьянствовал в одиночестве. Мне вспомнилось, что обычно подобный прилив энергии после большой пьянки я встречал только у профессиональных чекистов. Или у них выучка особая, или они таблетки употребляют? Надо будет спросить у Бойко, не из органов ли он? Но мне это было абсолютно все равно. У меня было огромное количество друзей-чекистов – полковников и генералов. Мы общались много лет, абсолютно не думая, кто чем занимается. Но именно с ними я впервые обратил внимание на особую профессиональную тренировку организма при принятии спиртного.

– Хорошо, мне нужно пятнадцать минут, и я буду внизу!

Бойко сидел в холле и пил чай. Выглядел он не очень свежо. Темные круги и мешки под глазами, маслянистый усталый взгляд. Глядя на него, я подумал, что бедняга отрабатывает какую-то повинность. Какую и перед кем? Я ему вроде бы не сильно нужен, а он деньги потратил на девушку, на ужин. Конечно, в жизни мне встречались широкие гуляки: они начинали с одними, с удовольствием продолжали с другими, а заканчивали вообще неизвестно с кем, потратив невообразимое количество денег. Но, по моим ощущениям, Бойко не относился к этому типу людей. Что-то не складывалось в моей голове.

Сергей через силу поднялся из кресла и с искусственной улыбкой направился ко мне. Как принято в наших кругах, мы обнялись, сделали вид, что поцеловались.

– Чаю хочешь? – с трудом двигая тяжелыми губами, произнес Бойко.

– Нет, лучше кофе!

Я взмахнул рукой и отдал заказ тут же появившейся официантке:

– Кофе латте и двойной эспрессо.

Сергей с удивлением посмотрел на меня. Видимо, он не был любителем кофе и не понял, что же за экзотический напиток я заказал. Чтобы не загружать его отравленный алкоголем мозг, я пояснил:

– Полезно для организма – молока в стакане больше, чем кофе, а вместе с тем очень даже бодрит.

Он понимающе кивнул. Мне показалось, что Сергей был готов согласиться с любыми моими словами, лишь бы его не трогали.

– В котором часу у нас встреча? – помешивая ложечкой в чашке, спросил я.

– А вот сейчас выпьем кофе и поедем.

– Что, нам не назначено?

– Таких важных людей, как мы, ждут всегда. Особенно если идем к моим друзьям.

– А кто у нас друзья? – перефразировал я цитату из российской киноклассики.

– Сначала заедем к вице-мэру, а потом к руководителю департамента в администрацию президента.

– И что мы там будем обсуждать? Я вчера уже потерял пару часов в аналогичном обществе.

– Ты, насколько я понимаю, встречался с ними в толпе. А мы будем общаться с этими людьми с глазу на глаз. Плюс, добавь, как принято сейчас говорить, «Goodwill» – добрую волю.

В мэрии мы встретились с замом. Он как-то натянуто разговаривал с Бойко. Я даже подумал, что до сегодняшней встречи они были не знакомы. Может быть, это фокусы моего все еще затуманенного алкоголем сознания. Но я был однозначно убежден, что раньше я этого вице, которого звали Василий Михайлович, не знал, хотя, судя по красивому кабинету и суровой секретарше, он был в авторитете. Размеров чиновник был впечатляющих. Он напоминал огромного бурого медведя, а не руководителя многомиллионного города.

Говорили обо всем. Он предложил ломать киевские пятиэтажки, застраивать территории вдоль дорожных развязок. Наверное, это было интересно, но не мне. Когда мы подошли к главной теме – энергетике, чиновник стал очень серьезен.

– С какой из крупных российских структур вы работаете?

– Уже ни с какой! – ответил я. – С сегодняшнего дня!

– Это плохо. Мы не можем допустить на наш государственный рынок иностранную компанию, не имеющую серьезных контактов в наших правительственных и деловых кругах, которые, так или иначе, имеются практически у всех крупных российских корпораций.

Василий Михайлович минут пятнадцать пространно рассуждал о необходимости работать с российскими олигархами, а я так и не понял, зачем мы пришли к этому бонзе. И без него было понятно, что власти выгодно работать с большими корпорациями – меньше риска, больше гарантий. Но именно для создания альтернативы таким альянсам я и предложил Бойко работать вместе. Под моим пристальным взглядом Сергей виновато развел руками, как будто оправдываясь: «Что я могу сделать с этими чинушами?» Минут десять мы еще слушали разглагольствования на тему «Как тяжело работать в Киеве», после чего вице подошел к двери и запер ее на ключ:

– Домашней колбаски хотите? Только что из деревни привезли!

Я с удивлением посмотрел на Бойко. Хозяин кабинета поймал мой взгляд, но понял его по-своему.

– Могу налить! Что предпочитаете? Самогон или водка? Есть коньяк!

Сергей расплылся в счастливой улыбке. Подмигнул мне: «Знай наших!» Я же неожиданно для всех спросил:

– А у вас, случайно, рассольчика нет?

– Как же нет, конечно, есть! Тебе какой, от помидорчиков или от огурчиков? Запивать-то им что будешь – водку или самогон?

Мы моментально перешли на «ты». Как-то само собой, даже без желания выпить на брудершафт.

– Честно говоря, не хочу ни того, ни другого, – сказал я обреченно, понимая уже, что выпивки не избежать.

– Ладно, стартуй с водки, а там посмотрим!

Чиновник ловко наполнил рюмки, налил мне рассол в хрустальный стакан и поближе подвинул домашнюю колбаску, нарезанную толстыми кусками.

Непрерывно трезвонил телефон. Василий Михайлович периодически подскакивал к рабочему столу, разглядывал цифры на дисплее, стараясь понять, кто ему звонит, редко отвечал, а мы тем временем продолжали.

Минут через сорок расстались лучшими друзьями. Обнимались, целовались, обещали чаще встречаться, а напоследок Василий Михайлович изрек:

– Ты, Слава, прислушайся к моему совету! Надо кооперироваться с кем-то из крупных структур! Я правильно говорю, Сергей?

– В целом да. Но у нас собственная концепция развития, – начал гундосить захмелевший на старых дрожжах Бойко. – Мы хотим попробовать сами!

– Нечего и пробовать! Все равно ничего не получится, – ободряюще резюмировал вице-мэр и от души пожал мне руку. Так, что ее пришлось массировать минут двадцать, чтобы вернуть в рабочее состояние.

Примерно в таком же ключе прошла наша встреча и в администрации президента. Нам разве что не предложили домашней колбаски и самогона.

Руководитель департамента энергетики сказал напоследок:

– Компании с капитализацией меньше трех миллиардов долларов мы на наш энергетический рынок не пустим. А с остальными будем договариваться персонально.

– Как быть нам? Мы значительно меньше названной вами планки, но дешевле и профессиональнее.

– Никак! Растите! А как подрастете, приходите. Милости просим!

Я вышел с последней встречи и, прежде чем сесть в поджидавший меня автомобиль, обратился к Бойко:

– Сергей, спасибо за твое время, но я все-таки хочу, чтобы мы встретились в Москве. На имеющихся у меня материалах попытаюсь объяснить тебе, что для предлагаемого мною бизнеса размер компании не имеет значения.

Он как будто ухватился за мои слова:

– Конечно, давай встретимся обязательно! Когда?

– Как приедешь, позвони!

Машина подъехала к VIP-терминалу. Вот и закончилась моя последняя командировка в ранге руководителя компании «Вектор-Лайн». Прощайте, олигархи и большие начальники. Здравствуй, свобода! Завтра на работу отправлюсь к двенадцати, и никто не посмеет спросить: «Где ты был?»

Ура!

Глава 7

Первый свой день независимости я, к сожалению, начал как обычно. Сорвался с постели в восемь утра. Рядом посапывала Ольга – после ее возвращения из олигархического турне мы продолжили игру в семейную жизнь. Казалось, Ольгу эта ситуация начинала тяготить. Как и меня, впрочем! Хотя дома чистота и полный холодильник достигаются за мои средства руками уборщицы и поварихи, главное – домашний уют, и Ольга пока еще старалась его сохранять.

Честно говоря, я не знал, как долго продолжится игра в семейную идиллию. Мы все чаще проводили вечера порознь, называя это встречей с одноклассниками, однокашниками, друзьями по работе или просто деловыми встречами. Интуитивно я чувствовал, что мы отдаляемся друг от друга, но пока мы после вечеринок порознь продолжали возвращаться ко мне в квартиру и делить одну постель.

Сегодня можно было поваляться подольше. Никто не ждал меня на работе к определенному времени, у меня не было никаких срочных дел. Но годами выработанная самодисциплина подталкивала меня в тренажерный зал. Через силу пробежать свои пять километров, а потом принять теплый душ. Это уже с удовольствием, чувствуя приятную истому уставшего тела. Именно в такие моменты мне очень хотелось заниматься любовью. Правда, не с Ольгой. Она последнее время практически не возбуждала, все было как-то обыденно, будто бы по обязанности.

Я подумал об Олесе, и одно только воспоминание о распутнице неземной красоты привело меня к фантастическому подъему. В прямом и переносном смысле слова. Придется будить Ольгу – не пропадать же добру.

Автомобиль пробирался через сугробы, за ночь возникшие в арбатских переулках после обильного снегопада. Мы ехали по уже начинавшему забываться маршруту, ведь я так давно не совершал утренних поездок из дома в свой офис.

Предстоит заново привыкать к очень многим вещам, которые за последние три года ушли из моей жизни, освежать в памяти особые отношения, царящие в средней руки компании. Ежедневная ответственность за своих коллег, за своевременность выдачи заработной платы, за заболевших родственников твоих ведущих специалистов, не способных из-за этого с полной отдачей выполнять свои обязанности, и многое-многое другое, с чем не приходится сталкиваться в крупных корпорациях. По правде говоря, все эти трудности ничто по сравнению с ярмом, сброшенным мною. Но если быть до конца откровенным, то ярмо на свою шею повесил я сам, никто меня не насиловал, не заставлял. Тем не менее освобождаться от него было невероятно приятно. По такому случаю я надел парадный костюм и белую рубашку. Обязательно приглашу Ольгу сегодня вечером в ресторан. Отмечу первый день свободы!

Сотрудники обрадовались моему появлению. Я верил, что это не показное, а искреннее выражение чувств. Здесь скорее свою роль играл тот самый синдром небольшой компании, живущей по каким-то законам семейных отношений. Праздники отмечали вместе, «втихаря», так, что знали все вокруг, крутили служебные романы и коллективно восторгались умом и красотой начальника. В данном случае – моим.

Мой кабинет, такой родной и совсем забытый, принял меня и простил измену. Рядом с кабинетом располагалась моя персональная переговорная, в которой только я мог принимать гостей. За три года моего отсутствия ни одна живая душа, за исключением уборщицы, не входила туда.

Вошла помощница Лариса, работавшая со мной более пятнадцати лет. Улыбнулась и абсолютно честно, по-домашнему сказала:

– Я так рада, что вы вернулись! – и заплакала.

– Успокойся, я насовсем вернулся! Никакие деньги больше не заставят меня покинуть вас. Так что вытри слезы и скажи это всем сотрудникам. Не вытирать же слезы еще у тридцати человек!

– Да-да, конечно… – все еще всхлипывая, произнесла Лариса и быстро вышла из кабинета.

Раздался телефонный звонок. На аппарате высветилась линия Ларисы.

– Вячеслав Семенович, звонит какой-то Бойко. У меня в контактах он не значится. Соединять?

Надо же, как он быстро проявился! Честно говоря, он мне основательно надоел в Киеве, и общение с ним я планировал после небольшого перерыва. Но он даже сутки не дал передохнуть. Ладно, все равно необходимо начинать новую жизнь. Где-то искать новые контракты и деньги для воплощения грандиозных идей.

– Соединяй!

– Привет, Слава! Как ощущения в новом качестве?! – закричал в трубку Сергей.

– Не такое оно и новое! Скорее старое.

– Мудрецы говорят, что любое новое – это хорошо забытое старое!

– Согласен. Вот и пытаюсь по чуть-чуть, по капельке вспомнить вот это самое «хорошо забытое старое».

– Желаю удачи на этом поприще и предлагаю отметить твой первый рабочий день в ресторане. Ты как?

Я задумался. Бойко по-своему понял возникшую паузу.

– Не бойся, не сейчас! Я же не хочу мешать тебе получать удовольствие от родного дома. Я предлагаю поход в ресторан осуществить вечером.

Еще хуже. Идти вместе с Бойко и Ольгой не хотелось. Не складывались в моей голове семейные отношения с участием Сергея. Я, кстати, поймал себя на мысли, что не имел понятия, женат ли он. Как будто расшифровав содержание повисшей паузы, Сергей не дал мне ответить отказом:

– Вечером жду тебя в Жуковке на «Веранде». Девушки за мной.

– Нет уж, спасибо! – неподдельно возмутился я. – В Москве давай без девушек. Я человек женатый, ты тоже.

Последнее я произнес всего лишь для подкрепления своего требования не приглашать девушек и, похоже, по поводу семейного положения Бойко не ошибся.

– Как хочешь! Я все равно приду с любимой! Девчонка – супер!

– А я буду один! И, пожалуйста, не дари мне свою подружку в конце вечера, – строго попросил я.

– Ты с ума сошел! Это моя любовь. Я не только никому ее не дарю, но и ревную ко всем, кто на нее смотрит.

– Это здорово! Значит, настоящая любовь.

Я все никак не мог решить – идти с Бойко или нет? Ведь это означало бы полный разрыв с Ольгой. Она очень обиделась, что на День Святого Валентина я уехал в Киев, и ситуацию спасло только мое обещание вместе провести сегодняшний вечер. А может быть, нет худа без добра, и нечего откладывать то, что и так случится. Неделей позже, неделей раньше – какое имеет значение? Хорошо, что я утром не пригласил Ольгу отметить день свободы. Позвоню ей и скажу, что отмечу праздник с сотрудниками, и будь что будет!

Подумав несколько секунд, я принял окончательное решение:

– В котором часу?

– Часиков в восемь тебя устроит? Точно девушка не нужна? Подумай, есть сумасшедшие экземпляры!

– Спасибо, не надо, – смягчился я. – Значит, в восемь!

Вечером, с трудом пробившись сквозь рублевские пробки, я подъехал к ресторану с пятнадцатиминутным опозданием. Вошел в зал, осмотрелся и увидел сидящего в углу Бойко в окружении двух роскошных девиц. Я начал привыкать к тому, что Сергей приходит на все встречи без опозданий, а его спутницами являются лучшие представительницы прекрасной половины человечества.

Как только я подошел к столу, Бойко представил свою спутницу:

– Моя любовь, единственная и последняя, по имени Дарья, а для близких друзей, таких как ты, Даша.

– Сейчас очень модно говорить вместо «последняя» «крайняя», – пошутил я.

На что мой друг с серьезным видом ответил:

– В данном случае я правильно употребил слово «последняя». Я больше никого не полюблю так, как Дашу! Правда, любимая?

– Откуда я знаю! Ты такой способный… – откровенно ответила спутница.

По ее выговору я понял, что девушка родом откуда-то из бескрайних степей средней Волги. Очередная завоевательница Москвы и москвичей.

Я, все еще не садясь, держась за спинку стула, с интересом посмотрел на вторую девушку. Очень симпатичное лицо, темные волосы, распущенные по плечам, большая грудь, еле помещающаяся в модный вырез обтягивающей кофточки. Красивые ноги напомнили мне стройные ножки киевской Олеси. Ничего удивительного, что мне ужасно захотелось любви! Но не какой-то абстрактной, а абсолютно конкретной, именно с этой незнакомкой. Сергей с улыбкой посмотрел на меня:

– Может быть, присядешь с нами? Да, кстати, познакомься. Катя – Дашина подруга.

Катя, сидевшая рядом со стулом, держась за который я застыл как вкопанный, повернулась ко мне вполоборота, улыбнулась, и в ту же секунду я понял – влюбился! Это и называется любовь с первого взгляда.

– Я предупредил Дашу, что ты не хочешь ни с кем знакомиться. Но девушки давно договаривались о встрече, мы вклинились в их планы. После долгих переговоров был найден компромисс, устраивавший стороны, – встретиться всем вместе. Ты не сильно огорчен?

– Нет, совсем, даже наоборот! – невпопад пробурчал я, все еще никак не выходя из ступора.

– Ну и замечательно! Тебе водку или коньяк? – Бойко наполнил мой бокал водкой. – Садись наконец. И тост: «За красоту!»

Дальше все понеслось как по написанному. Примерно по тому же сценарию, как и несколько дней назад в Киеве. С той лишь разницей, что наши спутницы без умолку щебетали, рассказывая обо всем на свете. Я узнал уйму нового о моих друзьях и знакомых. Почти ничего из сказанного не соответствовало реальности, в основном слухи и сплетни из желтой прессы, и я, даже будучи пьяным, пытался оспорить некоторые факты. Но было невозможно остановить молодой напор собеседниц моим старческим скепсисом!

В перерывах девушки немного рассказали о себе. Я узнал, что Катя учится на дизайнера, а до этого окончила какой-то университет по специальности менеджер туристического обслуживания. Мечтает проектировать интерьеры особняков и квартир. В подтексте, безусловно, подразумевалось, что клиентами будущего дизайнера должны быть олигархи или их приближенные.

Каждые пять минут Бойко произносил очередной тост. Я следовал за товарищем, выпивал очередную рюмку и чувствовал, что теряю контроль над собой – уже поглаживая Катю по коленкам и обнимая за талию. Мне захотелось побыстрее уйти и оказаться с ней наедине.

Это противоречило моим правилам: я не любил спать с женщиной в первый вечер знакомства. Проявлялась моя «старорежимность», но мне нравилась однажды выдуманная история и не хотелось расставаться с придуманными правилами. Конечно, как полагается, из любых правил бывали исключения, но именно эти самые исключения меня и пугали. Ни одна моя спутница, с которой я переспал в первый день знакомства, не стала впоследствии моей близкой подругой даже на непродолжительное время. Передо мной была дилемма – спать или не спать? Победа по очкам досталась моей физиологии. Ну очень хотелось!

Раздался телефонный звонок. Я отошел от стола. Звонила Ольга.

– Ты где?

– Дорогая, я сегодня не приеду! – Заплетающийся язык выдал мое состояние.

– Где ты? Что с тобой? Неужели ты так напился с коллегами? Ты же с ними раньше вообще не пил!

– Вот поэтому и напился! Наверстывали упущенное. Почти догнали, еще чуть-чуть осталось!

– Когда ты приедешь домой?

– Сегодня ночевать не приеду! – сказал я, понимая, что сам инициирую конфликт.

– И где же ты ночевать собираешься?

– Мы решили продолжить на даче у моего партнера Виктора. А завтра оттуда поедем на работу. Так что ты меня сегодня не жди!

Голос Ольги зазвучал с возмущением и угрозой:

– Зачем только я к тебе приехала? У меня же своя квартира, и я могла спокойно после работы отправиться домой или пойти куда-нибудь с подругами, раз ты меня никуда приглашать не собирался! А я, как дура, все бросила и полетела к любимому, чтобы услышать пьяные бредни! Девок не забудьте на дачу взять!

– Каких девок? О чем ты говоришь! У нас сугубо мужская компания.

В это время мимо проходивший Бойко пьяным голосом прокричал в трубку:

– Возвращайся быстрей! Девчонки уже соскучились!

Я услышал в ответ:

– Можешь оставаться в своей мужской компании, а я ухожу от тебя! Навсегда! Считаю – такого хамства я не заслужила!

– Ну и уходи! – произнес я в пустоту.

Мой пьяный мозг еще не осознал последствий. Хотя, с другой стороны, я подобную развязку программировал. Оно и к лучшему! Я поймал шатающегося Бойко за рукав:

– Серега, у тебя есть куда поехать?

– Есть! А тебе зачем?

– Как зачем? Я хочу с Катей поехать куда-нибудь. Не люблю гостиницы, вот и спрашиваю про твои возможности, – я посмотрел мимо Сергея, и увидел Катю… Мою желанную, уже любимую Катю.

– Так и… поезжай к этой… Екатерине, – имя девушки далось Сергею с трудом, он продолжал говорить, а я весь напрягся, чтобы понятьсмысл произносимых товарищем фраз, – у нее… можно… своя большая… – На этих словах Бойко закончил свою речь, икнул, развернулся и почти бегом направился в туалет.

Я понял, что можно будет поехать к Кате, но что у нее «своя большая», так и осталось для меня секретом. Ладно, пойду, попытаюсь понять, какие планы на вечер у моей спутницы.

– Ну, наконец-то ты вернулся, Слава! – радостно воскликнула Даша.

– А что, вы меня сильно ждали?

– Очень сильно! Вот Катя, например, даже чуть плакать не начала. Правда, Катюха?

– Правда! Не плакать, конечно, но расстроилась, что такой кавалер вдруг раз – и пропал. Ну, думаю, только мне мужчинка понравился, а он растворился в бесконечности.

Я с удивлением на нее посмотрел. Последнюю фразу она произнесла абсолютно серьезно, а следовательно, считала, что это очень гламурно – заподозрить человека в чем-то таком потустороннем. Хотя, скорее, сказанное было домашней заготовкой и в глубину смысла Катя не погружалась.

– Не переживай, Катя, я в туалет ходил! А чтобы случайно не потеряться, давай куда-нибудь вместе уедем. Прямо сейчас!

– Давай!

– Какие у тебя будут предложения? Может, поехать в караоке! – произнес я и с ужасом подумал: «А вдруг согласится?» Ехать в караоке не хотелось – сказывалась усталость последних дней и к тому же я абсолютно не умел петь, а падать в грязь лицом при первой встрече с девушкой очень не хотелось.

– К черту эти караоке. Поедем лучше домой. Ко мне!

На всякий случай я спросил:

– А это удобно?

– Конечно, я же тебя хочу!

Ответ был убедительным, я решил его поддержать:

– Я тоже!

Мы поднялись из-за стола, и в этот момент в моем поле зрения оказался Бойко. Зеленого цвета, с мокрыми волосами, зачесанными назад, и поразительно трезвыми глазами. Шел он абсолютно ровной походкой, как будто и не было литров выпитого спиртного. Нет, определенно чекист. Слишком уж он профессионально протрезвел!

– Заканчиваем, можем ехать.

– Хорошо, давай только расплатимся – и вперед! Официант, счет! – Мне уже не терпелось оказаться наедине с Екатериной.

Подошедший официант сообщил, что счет уже оплатили.

– Кто? – удивился я.

– Я! – спокойно ответил Бойко.

– Сколько я тебе должен?

– Нисколько, я же тебя пригласил. В следующий раз пригласишь ты.

Я был поражен. Не привык я к такому обхождению. По понятным причинам не желая быть никому обязанным, предпочитаю расплачиваться самостоятельно. Что-то здесь не так. Но анализировать не было ни сил, ни времени. Катя, уже одетая в элегантную соболью шубку, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

– Спасибо, друг, за все!

Мы обнялись, и я помчался на облака.

Глава 8

Водитель вместе с Катей посадил меня в машину. Он знал, что в подобном состоянии следует ехать плавно, без рывков и ускорений. Но все равно, пока мы ехали, я почувствовал знакомое и часто сопровождающее меня в сильном алкогольном опьянении «вертолетное состояние». Пол салона автомобиля с большой скоростью взмывал в небо и, улетая, уносил меня с собой. Этот маневр еще можно было пережить, но в то же самое время подобный маневр, только сверху вниз, совершал потолок автомобиля.

Опыт подсказывал, что ни в коем случае нельзя закрывать глаза. Но что делать, если они сами закрывались? Зачем я так сильно напился? Каждый раз, испытывая подобные мучения, я повторяю эту сакраментальную, но в то же время риторическую фразу. К алкоголю я отношусь почти безразлично, мне, по большому счету, все равно, что пить. Но сесть вечером и, налив себе стакан виски или бокал коньяка, медитировать, расслабляться, слушать музыку или заниматься самоанализом я не умел. Подобные одиночные возлияния не доставляли мне удовольствия, потому что для меня главным в процессе выпивки была хорошая компания плюс достойная компании закуска. Сегодня компания была неплохая, но до самой высокой оценки она не дотягивала, и нынешнему «вертолетному состоянию» я мог присвоить только низшую, третью степень. Это означало, что при отсутствии качки и дополнительного алкоголя я мог минут через сорок спокойно уснуть богатырским сном, практически без последствий. Разве только страшная головная боль будет мучить меня утром. Но это ерунда по сравнению с тем, что переживает организм при более высоких степенях опьянения.

– Сколько нам ехать? – спросил я, еле ворочая языком, у водителя.

Тот промолчал потому, что не понял, куда ему надо везти меня с новой спутницей.

– Еще минут десять. Большой дом на развилке между Можайским и Рублевским шоссе. Знаете, как к нему подъехать? – спросила Катя.

Водитель одобрительно кивнул и, наблюдая в зеркало заднего вида мои полные мольбы глаза, плавно придавил педаль газа.

В квартиру Кати я попал на автомате. Мозг весьма избирательно запечатлел происходящие события. Как вышел из машины – помнил, как, войдя в квартиру, стал сразу раздеваться, чем вызвал задорный смех спутницы, – тоже. А вот как мы шли по коридору, поднимались на лифте, открывали дверь, а потом, после раздевания, принимал душ – из памяти выпало напрочь. Как будто какое-то счастливое провидение меня подняло и забросило в объятия к столь желанной женщине. Хотя справедливости ради следует отметить, что прежде, чем мы оказались в объятиях друг друга, я чуть не потерял дар речи, когда ко мне голому, распластавшемуся в кресле из ванной вышла Катя. Она была прекрасна. Длинные ноги, тонкая талия, легкий загар – все вместе создавало образ, который каждый мужчина рисует в своих мечтах. Я прикрыл один глаз. Катя, наверное, подумала, что я зажмурился от удовольствия. На самом деле у меня по-прежнему был вертолет, в глазах двоилось, но при этом очень хотелось разглядеть девушку.

Катя наклонилась ко мне, нежно дотронулась губами до мочки уха, потом ниже, укусила сосок, и я почувствовал – моя готовность превзошла ожидания, да не только мои, но и моей спутницы.

– Вау! – игриво воскликнула Катя.

А дальше я опять ничего не помнил, кроме чувства бесконечного полета. В верхней его точке я услышал громкий крик, вслед за которым началось свободное падение. Потом я уснул. Во сне мне продолжал сниться полет, я опять поднимался вверх и вновь, как и в прошлый раз, расставив руки, по спирали несся вниз в фантастической ярко раскрашенной трубе.

Когда я проснулся, по привычке посмотрел на часы. Стрелки показывали три часа утра. Да, неплохо погуляли накануне рабочего дня. Встал, начал искать одежду и встретился глазами с сидевшей в кресле хозяйкой квартиры. Она грациозно курила длинную тонкую сигарету, потягивая красное вино из большого бокала.

– Я проспал часа три? – спросил я, почему-то очень смутившись, пытаясь найти свои трусы и как бы невзначай прикрывая руками свою наготу.

– Если занятие сексом ты называешь сном, то можешь считать, что проспал это время, – рассмеялась хозяйка.

– Не понял, каким сексом? Я ведь после первого раза отрубился и только теперь проснулся.

– Ты, может, и спал, – задорно сказала Катя, – а вот твой, как бы это получше сказать, дружок в это время очень даже неплохо поработал.

– Ты хочешь сказать, что я во сне занимался любовью? У меня раньше никогда такого не было!

– Всегда что-нибудь происходит в первый раз. Особенно когда рядом с тобой человек, способный в этом помочь, – уверенно произнесла Катя.

– Жаль, что один из участников означенного выше процесса был не в состоянии все увидеть, разве что чувствовал на уровне подкорки, – с некоторым сожалением промямлил я.

Жизнь потихоньку возвращалась ко мне. О том, что я скорее здесь, чем там, стучала десятками барабанов моя голова.

– По тебе трудно было сказать, что наши отношения прошли мимо. Твое лицо выражало такую искреннюю радость, что я даже иногда щипала тебя, проверяя, спишь или прикидываешься. – Богиня жестом показала, как она щипала меня за руку.

Я посмотрел на плечо и увидел большое красное пятно, которое на моих глазах меняло цвет, превращаясь в огромный синяк. «Надо же!» Никогда не подозревал в себе такие фантастические возможности. Может быть, мне что-нибудь подмешали? Хотя вряд ли. В ресторане мы все пили из одной бутылки, а здесь, в квартире, я даже не успел ни к чему притронуться. Воистину: «Нет предела совершенству!»

В этот счастливый момент невидимый барабанщик с силой опустил палочку, и мне показалось, что голова разломилась на две половинки. Лицо исказила гримаса.

– Что случилось? Извини, я не думала, что будет синяк.

– Нет, просто ужасно болит голова. У тебя есть что-нибудь?

– Водки?

– Нет! – с ужасом вскрикнул я, а к горлу предательски подкатило все то, что было выпито накануне.

– Ладно, не кричи! Я же еще тебя совсем не знаю. Есть люди, которые от похмельной головной боли лечатся выпивкой…

Катя не закончила фразу. Увидев, что мышцы моего лица опять сведены нестерпимой болью, быстро добавила:

– Все, бегу! Чем ты лечишься?

– Лучше всего анальгин!

– Чистого анальгина нет, есть с какими-то примесями. Годится?

– Неси… – выдавил я и, собрав волю в кулак, приготовился ждать спасительные таблетки.

Минут через двадцать, когда лекарство начало действовать, я решил пойти в ванную принять душ и одеться.

Я прошел через гостиную и оказался в гостевом санузле. Профессиональный авторский дизайн, недешевая отделка. Прослеживался владелец с большими возможностями, а правильнее сказать, кошелек с неплохим наполнением. Первый же уголок Катиной квартиры, который я мог трезво оценить – санузел, – произвел на меня огромное впечатление. Выйдя из туалета, я решил совершить небольшую экскурсию по гостеприимному пристанищу. Путешествие могло помочь понять, что же представляет собой моя новая подруга.

Площадь квартиры не превышала восьмидесяти – ста метров. Входная зона была ограничена зеркалом во всю стену с одной стороны, дверьми гардеробной комнаты и санузла, из которого я вышел, с другой, и стеной – с третьей, огибая с двух сторон которую можно было оказываться в жилой зоне квартиры. Таким образом, попадая в гостиную, вошедший оставлял обувь, одежду и свое уличное настроение там, в прихожей, а здесь его ожидали тепло и уют, подчеркиваемые цветами стен и пола, а также мебелью. Гостиная являла собой студию – жилую комнату, имеющую обеденную зону с кухней и зону отдыха. Границей между обеденной зоной и кухней являлся «остров», за которым можно было не только готовить пищу, но и принимать ее в тех случаях, когда участвовавших в трапезе было меньше, чем трое-четверо. Напротив обеденного стола была дверь в помещение, не попавшее в мой обход.

Я бесцеремонно спросил:

– Что там?

– Моя спальня, – как мне показалось, не без удовольствия ответила Катя. – Хочешь посмотреть?

«Удивительно, – подумал я, – проведя здесь половину ночи, мы занимались любовью на ковре и диванчике, а проснулся я на другом диване. До спальни даже и не добрался. Вот что значит правильно спроектированное зонирование квартиры. Если хозяйка захочет, то в ее святая святых чужой не проникнет и даже не почувствует себя при этом обделенным». Это я уже проверил на себе!

Тем не менее мне было интересно побывать в спальне, и на вопрос Кати я без промедления ответил:

– Конечно! – В который раз я машинально посмотрел на часы, стрелки перевалили за четыре. Для сна осталось совсем немного. Да и водитель, бедняга, наверное, весь извелся там, в машине. Ладно, еще пять минут, и поеду.

Спальня вызвала у меня еще больший восторг. Комната была разбита на две части стеклянной перегородкой. По одну сторону была установлена кровать, вернее сказать, матрас на подиуме из ящиков, а по другую – ванная комната. Непосредственно к перегородке примыкала огромная ванная. В полутора метрах от нее вдоль противоположной стены располагались два спрятавшихся за занавесками отсека – туалет и душ. Между ними был устроен столик, за которым хозяйка по утрам делала прическу и макияж. Я мысленно поаплодировал автору проекта, человеку, финансировавшему эту идею. Видимо, на моем лице отразились переполнявшие эмоции, и хозяйка не без предвкушения удовольствия спросила:

– Ну, как?

– Потрясающе! Мне кажется, что это лучшая квартира подобных размеров, которую я когда-либо видел! Как ты ее получила?

Я понимал, что вопрос довольно бестактный, но мой мерзкий характер требовал сиюминутного ответа, кем же была новая подруга?

Улыбка слетела с губ Кати, и она как бы нехотя ответила:

– Заработала!

Да, исчерпывающая информация. Какой вопрос – такой ответ. Ну и фиг с ней, с этой квартирой. Заработала, и молодец! Я был на седьмом небе от того удовольствия, которое получил сегодня вечером. А все остальное не имело для меня никакого значения. По крайней мере сейчас.

Я подошел вплотную к Кате, обнял ее за талию и крепко поцеловал:

– До завтра!

– В смысле, до сегодня? – переспросила она.

– Ну да, до сегодня! – радостно закивал я и зачем-то опять посмотрел на часы.

Привычка. Что поделаешь! Полпятого, через полчаса дома. Утренние встречи все отменю, приеду на работу в час.

– Ты волшебница! Екатерина… – я попытался вспомнить фамилию девушки, но она никак не всплывала в моем воспаленном мозгу.

– Екатерина Арсенцева! – с гордостью произнесла девушка. Так в первой серии мыльной оперы на производственную тему представляется героиня, скромная работница, только что приехавшая из деревни, а зрители наверняка знают, что в последней серии ее именем назовут фабрику.

Утро после пробуждения я встретил страшной головной болью, ставшей верной спутницей моей дружбы с Бойко. Странное чувство не оставляло меня. Откуда у девушки-студентки, к тому же не москвички, средства на такую квартиру? Надо будет у нее спросить. Хотя, с другой стороны, она могла ее снимать. Но даже за аренду подобной квартиры в центре Москвы требуется никак не меньше пяти тысяч долларов. И где она их берет?

Как и следовало ожидать, Ольга устроила скандал с угрозами, киданием одежды в сумку, слезами и прочими атрибутами семейной ссоры крупного масштаба. Но, поскольку семейной парой мы не были да и Оля мне уже порядком надоела, я был готов на все, вплоть до крайней меры – расставания. Однако в душе я понимал, что как человек для совместного проживания моя новая пассия Катя может быть не лучше Ольги. Да по большому счету, я толком и не знал, хочет ли Катя быть со мной вместе постоянно. Поэтому все-таки дал себе слово держаться до последнего. Однако, как только Ольга начала кричать громче обычного да еще с обещаниями типа «Я уйду от тебя», моя больная голова не выдержала и с языка слетело:

– Ну и уходи!

Очевидно, что в ее планах не присутствовал пункт, связанный с немедленным уходом, наверное, Ольга предполагала, что процедура расставания у нас выльется в долгие разбирательства. Она начала причитать, что «никогда не вернется», «ты еще пожалеешь», «ты пропадешь».

Услышав последнюю фразу, я невозмутимо бросил:

– За ключами приедет мой водитель! Счастливо оставаться!

И не слушая проклятия, бросаемые мне вдогонку, кинулся бегом вниз по лестнице.

Видимо, на лице отражались бурные перипетии, пережитые мною ночью и утром, поэтому сотрудники, встретив в офисе начальника, идущего по коридору слегка при этом покачиваясь и опуская глаза, разбегались, стараясь не беспокоить по пустякам. Только наш ветеран, проработавший в компании почти пятнадцать лет, Валерий Петрович Шнейдерман, имевший негласное право говорить мне все, что думает, неожиданно для меня скромненько постучался, вошел в кабинет и произнес:

– Плохо дело, Вячеслав Семенович!

– В смысле? – все еще не понимая, о каких делах может идти речь, спросил я.

– Во всех смыслах. Кому-то мы на хвост наступили. По трем проектам, которыми очень плотно занимались в последнее время, проиграли в тендерах, а на нашем самом большом объекте архитектурно-строительным надзором приостановлена работа.

Я включил компьютер, вышел в Интернет. Просмотрел традиционные информационные сайты «rbc. ru», Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки. и почтовый ящик на Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки.. Я ежедневно проделывал это автоматически, даже продолжая подписывать письма, разговаривать по телефону и отдавать распоряжения сотрудникам. Я набрал телефон помощника:

– Позови мне нашего нового сотрудника, отвечающего за экономическую безопасность. Забыл, как его зовут.

– Орлов Михаил Сергеевич.

– Ну да, Орлова Михаила Сергеевича. Прямо сейчас! Быстро!

Повинуясь велению времени, я создал в своей организации службу экономической безопасности, которая пока состояла из одного сотрудника, отставного подполковника УБЭПа. Проверить нового коллегу в деле до сих пор не представлялось возможным, и я впервые обращался к Орлову с поручением.

В дверь постучали.

– Разрешите войти! Вызывали? – по-военному, скорее утверждая, чем спрашивая, отрапортовал Орлов.

– Не вызывал, а просил зайти. Присаживайтесь, Михаил Сергеевич.

Он с подобострастием сел на краешек стула:

– Слушаю вас, Вячеслав Семенович!

«Да, с таким каши не сваришь», – подумал я, а вслух сказал:

– Есть у меня для вас одно, нет, скорее даже два задания. Во-первых, я бы хотел узнать подробнее о девушке по имени Екатерина Арсенцева, которая проживает на Можайском шоссе, но точный адрес лучше спросите у моего водителя. Во-вторых, создается впечатление, что последнее время кто-то ставит палки в колеса нашей компании. Необходимо срочно узнать, кто же устраивает нам обструкцию?

Орлов записал сказанное мной в блокнот.

– Сколько времени вы мне даете, Вячеслав Семенович?

– Постарайтесь найти ответы на поставленные вопросы как можно скорее. Через три дня жду вас с докладом по первому вопросу, а через неделю – по второму!

Глава 9

Бородин был крайне недоволен не только работой, выполняемой партнером, но и тем, что недовольство это в виде негромкого ропота начало раздаваться с разных сторон. На сей раз, чтобы показать свое отношение к складывающейся ситуации, Бородин решил не идти в кабинет партнера, а пригласил Пастухова к себе. Но Пастухов потому, наверное, и достиг олигархических вершин, что обладал фантастической интуицией. Он понимал, что ничего хорошего этот разговор не сулит, а посему настаивал на встрече где-нибудь на нейтральной территории. Договорились, что такой территорией будет зал заседаний совета директоров, находящийся в арбатском особняке штаб-квартиры их совместной корпорации. У каждого из них имелось еще несколько современных офисных зданий, в которых протекала деловая жизнь компаний, работающих в различных сферах бизнеса, а в этом вычурном псевдоаристократическом здании друзья-партнеры бывали вместе не чаще одного раза в месяц. Встречались они во время проводимых здесь советов директоров, на которые съезжались не только топ-менеджеры корпорации из всех уголков нашей необъятной Родины, но и независимые директора, еще не так давно бывшие руководителями крупных международных корпораций, членами различных парламентов, и даже один бывший премьер-министр небольшого, но известного государства.

Подходила к концу зима, практически не замеченная Пастуховым. И не столько потому, что из тонированного и задрапированного окна бронированного автомобиля «Мейбах» любое время года выглядело одинаково безлико и неопознаваемо, сколько из-за того, что навалившиеся после коротких традиционных куршавельских новогодних каникул дела не давали возможности сделать даже минутную передышку. Бизнес был на подъеме. Как однажды Пастухов сказал своему старому школьному другу: «Прет отовсюду!» Существовала только одна маленькая проблема, даже не проблема, а так себе, проблемка – никак не получалось приступить к работе по обещанной вице-премьеру программе. По всей вероятности, именно эта тема и была предметом предстоящей встречи.

Бородин приехал, как обычно, немного раньше, и когда Пастухов переступил порог зала заседаний, его партнер уже сидел за столом и неторопливо помешивал ложечкой в хрустальном стакане. В отличие от многих коллег и подчиненных, Бородин был консервативен во взглядах на питье и еду. Кофе он практически не пил, отдавал предпочтение черному чаю, абсолютно не разделяя новомодных увлечений всякими травяными или зелеными. При этом чай он пил только из хрустальных стаканов в тяжелых серебряных подстаканниках. Последнее время подстаканники украшал массивный двуглавый орел, этим олигарх еще раз подчеркивал свою нерушимую связь с нашим государством. Трудно было поверить, что этому человеку едва перевалило за сорок, настолько он порой казался старорежимным ретроградом.

Бородин поднял голову, кивком поприветствовал вошедшего партнера, но руки ему при этом не протянул. Последнее время отношения между олигархами стали, мягко говоря, натянутыми. Бородин никогда не принимал образ жизни Пастухова, его бесконечные гульбища. До поры до времени, пока это касалось только самого Пастухова, Бородин делал вид, что ему безразлично. Но недавно, на встрече с сильными мира сего, ему намекнули, что было бы неплохо партнеру уважаемого олигарха немного поумерить свой молодецкий пыл, особенно за границей, где такое поведение плохо отражается на имидже страны.

Пастухов спокойно выслушал, подумал несколько секунд и резко бросил:

– Давай к этому больше никогда не возвращаться как к не имеющему отношения к нашему совместному бизнесу.

– Ну что же, тебе виднее, – сдержанно ответил Бородин, – но думаю, что ты не прав.

Сегодняшняя встреча была первой после того разговора. Его содержание никто из присутствующих не забыл, и это, безусловно, предопределило тяжелую атмосферу, которая царила в зале заседаний в данный момент.

Разговор начал Бородин.

– Напоминаю тебе, что я с твоих слов пообещал Кеше начать работы по контракту с первого февраля. Февраль заканчивается, а у нас, кроме названия компании и заключенного многомиллиардного контракта, ничего нет. Народ уже не на шутку напрягается и требует объяснений. Да и я, честно говоря, хотел бы знать, когда мы начнем вплотную заниматься проектом?

Монолог был произнесен ровным металлическим голосом, практически без изменения интонации. Таким тоном читают новости профессиональные дикторы. Бородин переходил на подобную манеру общения только тогда, когда хотел морально уничтожить собеседника. Он не ругался, не кричал, а методично, с каждой секундой все глубже и глубже вбивал в собеседника свою мысль, как мощный копер с каждым ударом неизбежно погружает сваю в грунт. Бородин делал это до тех пор, пока не становилось понятно, что провинившийся превратился в марионетку олигарха и будет выполнять все, что от него требуется. Достижение результата гарантировалось годами отработанной методикой, подкрепленной огромными возможностями работников собственной службы безопасности и их коллег из правоохранительных органов.

На Пастухова подобный спектакль обычно не действовал. Он, как и Бородин, относился к игрокам высшей лиги. В умении давить на соперника и держать удар ничем не уступал партнеру. Но сейчас по необъяснимой для себя причине Пастухов почувствовал какую-то смутную тревогу. Наверняка сказывалась усталость последних недель, а к ней прибавлялось объективное понимание, что с данным партнеру обещанием он, похоже, не справился. Тем не менее Пастухов собрался с духом и спокойно произнес:

– Никакой трагедии в создавшейся ситуации я не вижу. Идет планомерная работа по формированию команды. Да, задача оказалась более сложной, чем я предполагал вначале, но я по-прежнему уверен, что она имеет решение.

– Все эти слова я от тебя уже слышал. Не могу больше полагаться на твои обещания. Я должен быть абсолютно уверен в том, что все сказанное тобою не выдумка. Поэтому дай мне конкретную информацию: что уже сделано, а что будет сделано в ближайшие дни.

Слова эти были сказаны на одном дыхании, все тем же уничижающим тоном. Пастухов начал заводиться. Произнесенное Бородиным напоминало взбучку, устраиваемую начальником подчиненному. Меньше всего это было похоже на разговор партнеров, владеющих компанией в равных долях.

– Никакую информацию ты от меня не получишь! – резко ответил Пастухов. – Я напомню тебе, что мы равные партнеры и не обязаны отчитываться друг перед другом! Ты спутал понятия. Я мог бы тебя проинформировать. Но не хочу! Пока! Придет время, и ты все узнаешь…

– Хорошо, – по-прежнему спокойно прервал тираду партнера Бородин. – Если формируемая тобой команда через четыре недели не начинает работать, ты – олигарх и мой партнер Пастухов – идешь к вице-премьеру Иннокентию Сергеевичу Зайцеву и откровенно признаешься, что с его поручением мы не справились. Платишь все штрафы из своего кармана. После чего мы с тобой садимся и решаем, как будем жить дальше.

– Похоже на ультиматум! – опять взвился Пастухов.

– Нет, скорее на руководство к действию. Ты сам понимаешь, что не прав! Никто тебя за язык не тянул. Назвал срок – выполняй! И еще. На нас имеют зуб за провал по нефтянке, ты знаешь. Твоим поведением, мягко говоря, не очень довольны наверху, и это ты знаешь. Если ко всему перечисленному добавится новый прокол, то нас просто как танком переедут. Есть немало жаждущих совершить подобное действо. И вот поэтому мы не имеем права на ошибку, а ты говоришь – «ультиматум»!

– Думаю, что во многом ты сгущаешь краски, но по поводу Зайцева и штрафов я с тобой согласен!

Пастухов быстро поднялся, подошел к партнеру, пожал ему руку, что было скорее всего неким жестом примирения, и так же быстро покинул зал.

Еще по пути в машину он набрал номер телефона и бросил в трубку:

– Чтобы через неделю вопрос был решен! Что значит, пока не получается? Даю тебе неделю – семь дней. На восьмой в порошок сотру! Можешь не сомневаться, я это делаю почти профессионально!

Глава 10

Я сидел за рабочим столом и бессмысленно перекладывал бумаги из стопки, расположенной в левой стороне столешницы, в стопку, расположенную справа. Посередине стола лежала повестка – мне надлежало явиться к следователю в Управление внутренних дел Юго-Восточного административного округа.

Я совершенно не понимал, какое отношение имеет ко мне этот следователь и этот округ. Одним из немногих территориальных образований Москвы, к которому я не имел никакого отношения, был как раз Юго-Восточный округ. За всю мою производственную карьеру я никогда не работал на территории этого округа.

Орлов по своим каналам навел справки и выяснил, что меня вызывают по одному абсолютно незначительному делу, которое вот-вот закроют. Речь шла о работе нашего субподрядчика: компания нарушала порядок налоговых выплат. Расследуемое событие произошло три года назад, а теперь собирают информацию обо всех подрядчиках и заказчиках этой компании. Моей подписи на документах нигде не было, я тогда уже работал в «Вектор-Лайн», а следовательно, не занимался оперативным руководством в своей компании и не мог подписывать никакие бумаги.

Орлов предположил, что вызов – чистая формальность, но интуиция подсказывала мне: в основе лежавшей передо мной бумажки нечто совсем другое. Не случайно совпали во времени ухудшение производственной ситуации вокруг компании и мой вызов в милицию «по солдатской причине». Я не исключал – меня вызывают, чтобы предупредить о существовании сильного кукловода, которому от меня что-то нужно и который по мановению волшебной палочки может превратить мою жизнь в сплошной кошмар – вызовы последуют ежедневно, и все свое время я буду тратить на дачу показаний ничего не подозревающим следователям.

В дверь кабинета постучали. В дверях показался Орлов.

– Вячеслав Семенович, разрешите два слова?

Я одобрительно кивнул, а сотрудник продолжил:

– Я проанализировал общую ситуацию и, к сожалению, должен констатировать, что в течение последних нескольких недель против компании целенаправленно ведется игра. За это время не удалось подписать ни одного нового контракта, а те контракты, которые имелись у компании до вашего возвращения, постоянно ужимаются заказчиками. Денег, получаемых от деятельности компании, не хватает даже на зарплату сотрудникам.

– Вам удалось понять, кто затеял эту, как вы выразились, «игру»?

– К сожалению, пока нет! Чрезвычайно профессиональные действия противника. Со стороны даже кажется, что весь негатив против нас случайно совпал во времени. Но это и подтверждает высокий класс тех, кто заказывает музыку. Случайных совпадений подобного рода не бывает.

Орлов лишь подтвердил то, что я и без него чувствовал, вот уже почти полтора месяца я никак не мог понять, что же происходит? Необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы вырваться из образовавшегося замкнутого круга.

Я поблагодарил Орлова, отпустил его и продолжил прерванное занятие. Взял очередную бумажку из левой стопки. Покрутил в руках. Это было приглашение на праздник, посвященный юбилею радиостанции «Бизнес-FM». Откуда оно у меня? Я вспомнил, что приглашение несколько дней назад передала Катя.

Отношения с девушкой, так бурно начавшиеся полтора месяца назад, продолжались. Мне нравилось с ней встречаться, общаться по телефону, заниматься любовью, но я не мог понять, почему во всех действиях присутствует какая-то зафиксированная дистанция. Вроде бы все было хорошо. Красивая девушка, с ней было приятно показаться в любой компании. Мужчины сразу же забывали о своих спутницах, пожирали глазами Катю и внимательно изучали меня. Что же во мне есть такого, чего нет в них? Почему такая потрясающая девушка оказалась со мной, а не с ними? Накал сексуальных отношений не снижался. Нам даже не требовалось разнообразия, настолько в найденных однажды формах мы получали удовольствие друг от друга. Если прибавить к этому периодичность наших встреч, постель была практически ежедневно, с коротким перерывом на «критические дни», то внешне возникала иллюзия отношений, близких к идеальным. Но…

Мне не нравилась очень искусно скрываемая, но порой прорывающаяся наружу простота и хамоватость девушки. Однако даже это можно было пережить. Но мне постоянно казалось, что за спиной у девушки кто-то стоит, так или иначе направляя ее поступки. Пока я не мог понять: кто это? Любовник или некий призрак. И главное, для чего это делается? Иногда, после очередного полета к вершинам человеческого удовольствия, совершенного вместе с Катей, я начинал думать: «А может быть, мне все только кажется?»

Мой сотрудник Орлов, получив задание как можно больше узнать про Катю, пришел через две недели и положил передо мной листок бумаги, на котором довольно подробно было описано, что представляет собой моя новая знакомая. Она, как я и сам догадался, приехала в Москву из провинциального города, как сейчас принято говорить, регионального центра под названием Ульяновск. Благодаря своей яркой внешности почти сразу попала в круг девушек, общающихся с богатыми мужчинами, так и осталась в этом кругу, но не превратилась в дежурную подстилку, а скорее стала куртизанкой двадцать первого века: заканчивая общение с одним богатым мужчиной, тут же, без промедления находила себе другого. Отсюда квартира, машина и бриллианты – все атрибуты красивой жизни такого типа людей.

Здесь-то возник первый вопрос: а что могу Кате дать я? Я был, конечно, человеком не бедным, но вышеперечисленные подарки девушкам не делал, для этого моих средств было явно недостаточно. Предположим, любовь. Конечно, здорово, но с учетом того ощущения – общения на кем-то заданной дистанции – почему-то верится с трудом. И в связи с этим второй вопрос: а что, если наши отношения продиктованы не любовью, а каким-то другим интересом, чьим-то заданием, например? Хотелось бы понимать, что это за задание и кто его инициировал. Ответы на поставленные вопросы с тех пор я пытался найти почти месяц, но так и не сдвинулся с мертвой точки.

В этот момент зазвонил телефон. Я услышал Катин голос.

– Милый, ты получил приглашение на сегодняшнюю вечеринку?

– Да, милая. Ты же сама мне его передала. Забыла? Сейчас оно как раз лежит передо мной, но, к сожалению, сегодня много дел и, наверное, не получится сходить на эту интересную вечеринку.

В трубке повисла тишина.

– Я очень хотела пойти именно на этот вечер! Обещают необычную тусовку, большую программу. А кроме того, я еще не была в банкетном зале торгового центра «Европейский»! – наконец-то прогундела Екатерина, и по голосу я почувствовал – еще несколько мгновений, и она заплачет. Необходимо было срочно разрядить ситуацию, так бездарно созданную мной.

– Я был в «Европейском». Мне там очень понравилось, и, если ты настаиваешь, я постараюсь быстрее закончить дела и мы обязательно сходим на прием.

– Обожаю тебя, милый! – изменившимся в одну секунду голосом произнесла Катя. – Обрати внимание, там внизу приписка «Black tie». Это значит, что тебе надо надеть смокинг.

– Катюша, я знаю, что такое «Black tie», скажу тебе больше, я знаю, и что такое «White tie», но если я поеду переодеваться, то мы точно не успеем к началу.

Я посмотрел на часы. Стрелки показывали начало пятого. Конечно, если прямо сейчас выбежать из офиса, быстро доехать домой, мгновенно принять душ и переодеться, то к семи я мог бы успеть, но уж очень не хотелось сегодня ради этой вечеринки устраивать такие гонки. Да и, честно говоря, я не понимал стремления организаторов подобных мероприятий предлагать гостям столь официальную форму одежды посреди недели практически в рабочее время.

У меня не было и доли сомнения, что среди гостей больше половины будут в обычных деловых костюмах и наверняка найдется несколько человек, которые придут в джинсах и свитерах. Вот такое у нашего бизнес-сообщества понимание, что означает «Black tie». Кстати, если поинтересоваться у тех же представителей нашей элиты, что такое «White tie», то только единицы смогут дать правильный ответ. А это лишь всего-навсего «фрак с белой рубашкой и белой бабочкой».

– Ну, хорошо, милый, – промяукала Катя, – ты же всегда одет очень модно и элегантно. Ты и в деловом костюме будешь выглядеть круче, чем многие другие в смокингах. Я надеюсь, ты заедешь за мной? Очень не хочется сидеть за рулем, тогда я смогу немного выпить и подольше потанцевать!

Радости сделанное мне предложение не доставляло, но и ругаться по столь незначительному поводу не хотелось, поэтому я сказал:

– Давай я пошлю за тобой свою машину, а сам доберусь на офисной. Значит, договорились, встречаемся в 19.00 на первом этаже перед лифтами со стороны Москвы-реки. Там есть специальные стойки регистрации гостей, прибывающих в банкетный зал. У стоек и встретимся.

Раздался стук в дверь, и на пороге кабинета опять появился Орлов.

– Разрешите, Вячеслав Семенович!

Появление руководителя службы безопасности второй раз в течение часа не предвещало ничего хорошего. В его руках была папка. Подходя к столу, он ее открыл, достал бумажку. По виду листочка стало понятно – это повестка.

Тем не менее в надежде, что ко мне данная бумажка отношения не имеет, я спросил:

– Что это?

– Это повестка на допрос в качестве свидетеля к следователю в Управление внутренних дел Восточного округа.

– Кому повестка? По какому вопросу? – растерянно спросил я.

– Вам, Вячеслав Семенович! Полчаса назад наш дежурный принял под подпись. Вопрос примерно тот же: работа нашего субподрядчика. Правда, я проверил, и, судя по датам, два с половиной года назад вашей подписи там быть не могло, потому что вы в это время в нашей организации не работали.

«Ну… – подумал я, – началось!», а вслух спросил:

– И что вы, Михаил Сергеевич, по этому поводу думаете?

Орлов подобрался, открыл блокнот и монотонным голосом начал доклад:

– За имевшееся у меня время…

Я перебил его.

– Полчаса?

– Да, – не удивившись моему вопросу, продолжил Орлов, – я связался по своим каналам со следователем, ведущим дело. Понятно, что он о вас слышит впервые и ваша фамилия была включена в список свидетелей кем-то сверху в последние дни. До этого вы в деле не фигурировали, да это и понятно: ни на одном документе нет вашей подписи.

– Ну и что вы по этому поводу думаете, – с раздражением повторил я, – зачем вызывать меня по делу, к которому я не имею отношения?

– Вот то-то и оно, – Орлов посмотрел в свои записи. – Я так же подумал и на всякий случай выяснил подробности предстоящего визита в Юго-Восточное управление.

Я превратился в слух. Если Орлов сейчас подтвердит мое предположение, то я даже не представляю, что мне делать дальше. Я оказывался в положении загнанного зверя, по всем направлениям обложенного опытными охотниками.

– Так вот, – продолжил собеседник, – там та же самая история. Ваши данные появились в деле в самый последний момент, а до этого следователь о вас даже не подозревал…

– И вы узнали об этом только в последние полчаса?

– Да! Я сопоставил второй вызов с первым и позвонил следователю!

– Хорошо, понял! Какие выводы, если они у вас уже есть, по складывающейся ситуации? – прервал я Орлова.

– Выводы… – Он пожевал губами. – Выводы… Да все абсолютно ясно. С вами играют. Теперь даже могу сформулировать правила этой игры. Они очень простые – создать вокруг вас выжженную землю. Участвуют все, кто под руку попадется: следователи, инспекторы ГИБДД, врачи, учителя ваших детей, наши заказчики и подрядчики. Задача у них очень простая – заставить идти в том направлении, которое заранее наметил некто, затеявший эту игру.

– Кто он? – выкрикнул я.

– Не знаю, – невозмутимо ответил Орлов. – Могу сказать только, что очень влиятельный и сильный.

– Что мне делать?

– Думаю, что единственная возможность – сделать то, что он хочет. Можно, конечно, побарахтаться в надежде на чудо. Но мне пока еще ни разу не приходилось вживую видеть чудо.

– И мне! – сокрушенно произнес я. – Кто же он?

– Не знаю. Все мои попытки узнать что-то через бывших коллег закончились неудачей. Полная тишина. И не потому, что не хотят рассказывать, а потому, что ничего не знают.

Орлов умолк, опять пожевал губами и вдруг весь преобразился, даже помолодел.

– Как думаете, Вячеслав Семенович, могли бы мы попытаться описать основные ваши контакты, ну, скажем, в течение последнего года?

– Да, – удивленно посмотрел я на сотрудника и выразительно глянул на часы. Почти пять. «Ну и черт с ним, с этим приемом. Наш разговор важнее».

Мы проговорили больше часа. Орлов записывал все мои контакты, в каждом случае интересуясь, к кому они ведут «наверху». Я, как мне казалось, вспомнил всех, с кем приходилось сталкиваться. Для этого пробежал через всю записную книжку. К концу разговора в моей голове забрезжил тоненький светлый лучик. Ладно, поеду на вечеринку, выпью бокал-другой коньяка – может, станет легче.

Глава 11

Мне очень повезло, и к «Европейскому» я подъехал без пяти минут семь. Пришлось побродить минут пятнадцать, пока не появилась Катя.

Мы встретились у лифтов, стойка регистрации банкетного зала была пуста, и охранник бодрым голосом отрапортовал:

– На пятом этаже не останавливается!

– Как же нам попасть в банкетный зал? – удивленно спросил я и зачем-то показал приглашение.

– Попробуйте на лифте в центре зала.

Я тут уже взвился:

– «Попробуйте»! Это означает, что у нас может не получиться? Замечательный сервис, что еще можно добавить?

Катя, предчувствуя надвигающийся скандал, дернула меня за рукав:

– Милый, пойдем! Найдем дорогу!

Но меня уже понесло. Вся накопившаяся злость срочно требовала выхода. Мне было все равно, на ком срываться, даже больше, в данную минуту для меня не имело значения, чем все это кончится. Внутри меня проснулся уличный хулиган, мирно спавший уже лет тридцать пять.

– Так я не понял, что ты имел в виду, говоря «попробуйте»? – Я расправил плечи и направился в сторону охранника.

И тут вдруг произошло чудо. Пусть маленькое, но все-таки чудо! Значит, они, чудеса, иногда случаются! Здоровенный детина как-то сразу сник и вполголоса быстро-быстро затараторил:

– Нам сказали всех гостей направлять к центральным лифтам. Там – до пятого этажа и дальше по указателю.

Закончив свою речь, он выдохнул и с испугом посмотрел на меня.

– Ну, вот видишь, все знаешь, а прикидываешься! Чтобы всем гостям отвечал так, как только что мне сказал. Понял!

Охранник заулыбался во весь рот и счастливо закивал. А у меня от напряжения дрожали руки и ноги. Не подавая виду, я обнял Катю за талию, и мы направились к лифтам в центре зала. На пятом этаже я никак не мог сориентироваться, куда идти, но моя спутница, которая была в подобных делах профессионалом, пристроилась за красиво одетой парой, и, пройдя через паркинг, мы оказались в одном из лучших московских банкетных залов. Это место даже как-то неправильно называть советскими словами – «банкетный зал», скорее это «зал приемов». Входная зона была отделена от зоны отдыха, а та – от аперитивной зоны, бара и сигарной комнаты. В самом зале, стены которого были украшены какими-то картинками европейской жизни, вполне комфортно могли расположиться человек пятьсот. В целом заведение казалось немного помпезным. Конечно же по-азиатски вычурным, мы же немного азиаты, но продуманным до мелочей, с великолепным профессиональным звуком и светом.

Как я и предполагал, смокинги на прием надели всего несколько господ, а вечерние платья – чуть большее количество женщин. Основная масса гостей прибыла на вечер прямо после работы, в обычных строгих деловых костюмах, хотя, следуя последним правилам делового этикета, очень много мужчин было без галстуков. Гости узнавали друг друга, шумно здоровались, чтобы показать окружающим, насколько они являются своими в этой тусовке. Что делать, наверное, так же и сотню-другую лет назад считалось престижным быть узнаваемым на приемах русского света или, если быть правильным в аналогиях, полусвета.

В аперитивный зал с каждой минутой стекались все новые и новые приглашенные. Появились несколько зон, вокруг которых образовались концентрические окружности. В центре каждой такой зоны находился персонаж, с которым хотели пообщаться окружавшие его люди.

Катя то убегала от меня, то появлялась – с неизменным бокалом шампанского, судя по ее поведению, каждый раз новым. Она встречала огромное количество знакомых, подводила их ко мне, мы знакомились. Катя тут же убегала, и ее друзья, не находившие во мне ничего интересного, произнеся из вежливости пару фраз, исчезали. Я же стоял уже с третьим бокалом коньяка и, смакуя, маленькими глоточками поглощал напиток, в данную минуту ставший лекарством, снимавшим возникшее в последние часы напряжение.

Наконец набегавшись, Катя подошла ко мне, взяла под руку и, как мне показалось, чуть-чуть развернула в сторону. Совсем немного и незаметно, но я был настолько сосредоточен на всем, что меня окружало, что даже такое незначительное действие не могло пройти мимо меня. Мы оказались напротив большого круга, состоящего человек из пятнадцати. В центре, спиной ко мне,находился, по всей видимости, лидер, а окружающие (в основном молодые дамы и молодящиеся господа) с показным вниманием слушали то, о чем он говорит. Меня больше всего удивила одежда стоявшего в центре. Я мысленно назвал его «лидер», хотя, судя по тому подобострастию, с которым слушатели внимали каждому слову, можно было смело назвать говорившего и «пророк», но для моего восприятия жизни это было бы уже чересчур. Для меня пророк – посланник небес, а для многих вокруг в последнее время, к величайшему сожалению, – тот, у кого больше денег и возможностей.

Одет «лидер» был в джинсы и спортивный пиджак.

– Вот тебе и «Black tie», – произнес я шепотом, взглядом показывая на «лидера».

– Ты знаешь, кто это? – так же шепотом спросила Катя.

– Нет, вернее, со спины не могу определить. А ты?

– Я знаю! – гордо ответила Катя, не отрывая взгляда от спины в спортивном пиджаке, как будто гипнотизируя его обладателя. – Такие люди, как он, могут сами решать, что такое «Black tie», «White tie» или что там еще бывает! Если он приходит в джинсах и говорит, что это «Black tie», то все вокруг должны послушно кивать и повторять: «Да, безусловно, это и есть настоящий „Black tie“.

Я посмотрел на девушку и в глазах ее увидел уже знакомую мне поволоку. Наверное, это от большого количества выпитого шампанского. Спорить не было сил, но я все-таки спросил:

– Почему же у этого господина такие неограниченные права?

– Потому, – заплетающимся голосом начала Катя, но не успела договорить, застыв в восхищении. Именно в это мгновение «лидер» повернулся и уставился на нас.

Я увидел его лицо. Оно было мне, безусловно, знакомо, я видел фотографии этого человека в деловой прессе. Однако сейчас, после изрядного количества выпитого коньяка, вспомнить, кто это, не представлялось возможным. «Лидер» пристально, не мигая, смотрел на меня, отмахиваясь как от назойливых мух от вопросов окружающих. Так продолжалось секунд двадцать, но даже этот маленький промежуток времени показался мне вечностью.

Я уже собрался отступить в сторону, чтобы избавиться от пробирающегося куда-то внутрь меня взгляда, как вдруг Катя цепко взяла меня за локоть и прошептала:

– Давай познакомлю, может пригодиться. Это крупный олигарх!

– Зачем он мне? Я с олигархами закончил. Пойдем в зал. Двери уже открыли и всех зазывают, а то мест свободных не останется.

Я сделал попытку направиться в сторону входа в зал, но Катя удержала:

– Я хочу, чтобы ты познакомился с этим человеком, не вредничай!

– Ну, хорошо, – покорно произнес я и направился к «лидеру», который, оказывается, был еще и олигархом.

В эту же секунду произошло самое удивительное: заключалось оно в том, что олигарх тоже двинулся в мою сторону, и буквально через мгновение мы уже стояли напротив друг друга.

Катя представила нас. Я, конечно, тут же вспомнил, кто есть на самом деле мой визави. Очередной владелец заводов, газет, пароходов. Но я, как человек, потерявший интерес к общению с классом олигархов, вяло пожал протянутую руку и опять засобирался занять место за столом в зале. Между тем собеседник всем своим видом показывал, что встреча еще не окончена.

– Вы меня не помните? – неожиданно спросил олигарх.

– Не припоминаю, – растерялся я, – а когда мы с вами встречались? Может быть, где-нибудь на конференции в Каннах? Или на форуме в Питере?

– Я был и там, и там, но мы с вами не встречались.

Я удивленно посмотрел на олигарха, может быть, он пьян или накурился: как я могу его помнить, если мы не встречались? Собеседник как будто прочитал мои мысли и продолжил:

– Я вам звонил, предлагал работу. Это было в конце декабря. Вы тогда мне отказали. Сейчас не хотите изменить свое решение?

– Нет, спасибо, – вежливо ответил я.

– Тогда дайте мне, пожалуйста, вашу карточку. Мало ли что, вдруг какие-нибудь профессиональные вопросы возникнут, я к вам обращусь! Или вы ко мне, разные коллизии в жизни случаются.

– Возьмите, пожалуйста, – без энтузиазма произнес я, пропустив мимо ушей последнюю произнесенную им фразу.

Олигарх принялся рассматривать мою визитную карточку:

– Я не вижу номера вашего мобильного телефона, я бы хотел его записать, да и свой вам дам, может пригодиться.

– Да, конечно, – на этот раз уже с раздражением ответил я, пожал протянутую руку, взял Катю за локоть и проследовал мимо удивленного и немного раздраженного олигарха.

Катя шла, как мне показалось, без особой охоты. Но я торопился быстрее убежать от назойливого собеседника и занять места за столиком поближе к сцене.

– Слава! Иди к нам! – услышал голос старого приятеля Якова Рубинина.

Он вместе со мной закончил строительный институт, работал в крупной корпорации, а сейчас, как я узнал из прессы, возглавлял работу на нескольких крупных проектах.

– Мы вам не помешаем? – спросил я, специально поставив ударение на слове «мы». Яков, безусловно, не знал моего нынешнего семейного положения. Когда мы виделись в последний раз, я был еще женат, но наши отношения с женой Татьяной были уже на грани разрыва. А вот он, наоборот, только женился, вернее сказать, что у него только появился ребенок от любимой женщины. Был ли он женат, я не знаю, но по большому счету, видя светящиеся от радости лица моих знакомых, это не имело ни малейшего значения.

Я представил свою спутницу. Она с трудом села на стул, выпила еще пару бокалов шампанского и практически отключилась. Яков начал рассказывать о своем новом проекте в Омске. Застройка огромного района – жилые дома, школы, больницы, дороги, электростанции – все то, что было необходимо для возведения небольшого современного городка. Ему требовалась профессиональная команда в области строительства дорог и других инженерных сооружений. Я с радостью подумал, что, начав работу с Рубининым, пожалуй, смогу спасти компанию и вырваться из сложившейся ситуации экономической блокады. Но какое-то событие, произошедшее в последние несколько часов, не давало мне сосредоточиться на разговоре с Яковом. Какая-то мелочь, проскакивающая как искра в моем опьяненном мозгу, пыталась разжечь пламя. Но что это? О чем идет речь? Похоже, в разговоре с кем-то (может быть, в беседе с олигархом?) возник некий нюанс, который сейчас не дает мне покоя.

Ладно, завтра попытаюсь восстановить весь вечер, все встречи, тем более их было не так много.

Мои размышления прервала жена Рубинина – Вика.

– Господа, прекратите свои бесконечные разговоры о работе. Давайте выпьем, послушаем музыку. Если вы не хотите ни того, ни другого, то поговорите о чем-нибудь, например, о рыбалке, или обсудите красивых женщин, находящихся в этом зале.

Яков сразу обрадовался возникшей теме и предложил:

– Поехали со мной в конце недели на рыбалку в Норвегию.

Размышлять на столь глобальную тему, как рыбалка, у меня уже не получалось, поэтому я собрался с силами и произнес:

– Ты, Вика, – самая красивая женщина не только в этом зале, но и во всем городе!

– Именно это я и имела в виду. Правда, надеялась, что ты назовешь меня самой красивой женщиной не только в Москве, но и в России. Шучу, конечно! Но тему я вам подкинула интересную – чем говорить о работе, поговорите хотя бы обо мне.

Я поднял бокал и попытался произнести тост за Якова, Вику и их дочку Эстер. Мой язык не слушался. Я начал говорить, все время сбивался, а закончил почему-то словами «За Якова!»

Вика рассмеялась.

– Да, мужики измельчали. Нормально говорить у вас получается только о работе. Даже красивой девушке косточки перемыть не можете. Ладно, Казанова, бери свою принцессу, – Вика кивнула на задремавшую Катю, – и идите домой. Похоже, вы оба сильно устали. Наверное, у вас сегодня был тяжелый день. Тебе помочь?

Я отрицательно замотал головой. Поднялся, оперся на стул и попытался поднять бездыханную Катю. Яков, поддерживая меня одной рукой, другой приподнял мою подружку и, так обнимая нас за спины, повел в сторону парковки.

– Яша, – промычал я, – моя машина внизу на площади у вокзала.

– Так скажи водителю, чтобы он подъехал сюда на пятый этаж паркинга к выходу из зала. Пока он поднимется, мы с вами добредем не спеша.

– Спасибо, Яша! Я всегда знал, что ты настоящий друг!

Вот после этих слов я не помнил больше ничего. Поэтому, когда я утром проснулся в Катиной квартире, то удивился больше этому, чем тому, что до сих пор жив после такой пьянки.

Глава 12

Обычно я никогда не хожу в одном и том же костюме на работу два дня подряд. Но сегодня, проведя ночь у Кати, я решил сделать исключение. Поэтому утром я позвонил водителю и попросил его привезти мне несессер, чистую белую рубашку, носки, трусы, как обычно приготовленные накануне и висевшие в моей ванной. Костюм я не готовил, а поручить водителю найти его в гардеробной комнате, да еще и подобрать ремень, я не решился. Результат мог оказаться плачевным: не тот костюм, не тот ремень, а может быть, пиджак и брюки окажутся от разных костюмов. Сил на подробные инструкции водителю у меня просто не было. Ладно, ничего страшного, пойду в том же костюме. Однако мой костюм, который я с трудом отыскал в разных углах Катиной квартиры, оказался настолько помятым, что мне ничего не оставалось, как поехать домой и поменять его.

В почтовом ящике ждала очередная повестка. Но теперь, после вчерашнего разговора с Орловым, я практически не сомневался, что дело надуманное, а главная цель этой бумажки – расшатать мою психику. Мои руки и ноги задрожали. Помимо воли и желания нервная система болезненно реагировала на оказываемое давление. Я чувствовал, что еще одна такая повестка, и я побегу туда, куда скажет тот всесильный аноним. Но главное, я так и не мог понять, что ему (или им) от меня нужно.

Задребезжал телефон:

– Привет, Слава! Тебе удобно разговаривать?

Я узнал голос моего вчерашнего партнера по вечеринке – Якова Рубинина. Интересно, как он себя чувствует?

– Да, Яков, конечно! Ты уже на работе? – зачем-то спросил я.

– Пока дома. Звоню тебе узнать номер заграничного паспорта. Шенгенская виза у тебя наверняка есть?

– А зачем он тебе нужен, мой паспорт?

– Ты что, не помнишь, мы же договорились поехать на рыбалку в Норвегию!

– Когда? – удивился я.

– Завтра летим, самолет уже заказан. Вот я и спрашиваю номер твоего паспорта.

– Нет, мне интересно, когда мы с тобой договорились?

– Вчера! – Теперь удивление слышалось уже в голосе моего товарища. – Неужели ты ничего не помнишь?

Я на самом деле абсолютно ничего не помнил. Начал судорожно вспоминать, не обещал ли я ему чего-нибудь кроме того, например, оплатить самолет или бог весть что еще?

– Яков, извини, у меня образовался провал в памяти. Расскажи про рыбалку.

– А чего тут рассказывать! Завтра вылетаем. На север Норвегии, с моими друзьями. Будем ловить треску. Удовольствие – райское. Отдохнем, немного выпьем, поиграем в карты, поедим вкусной рыбки. Расходы – минимальные, проживание и питание. Дорогу я беру на свой счет. Ну как?

Я думал ровно одну секунду:

– Я согласен!

– Ну и отлично, – теперь уже с явным удовлетворением произнес Рубинин. – Завтра в девять во Внуково-3, а сейчас дай мне, пожалуйста, номер твоего загранпаспорта и проверь визу!

Самолет очень быстро оторвался от земли и резко взмыл ввысь. Настолько резко, что у меня, очень часто летающего пассажира, мгновенно заложило уши. Этот маневр был фирменным знаком дорогих импортных лайнеров – взмывать в воздух за считанные секунды. И почти тут же по маленькому салону десятиместного «Челленджера» двинулась симпатичная стюардесса, ловко расставляя закуски – мясные и рыбные ассорти, икру, креветки и лобстеров. Когда она закончила расставлять блюда, я вдруг обратил внимание, что все мои коллеги рыбаки, в основном сосредоточившиеся в среднем салоне самолета, уже выпивают. Меня передернуло от одной мысли о спиртном. Даже прошедшие с того знаменательного вечера сутки не смогли реанимировать мой отравленный алкоголем организм.

– Слава, иди к нам! – услышал я голос Рубинина. – Знакомьтесь, мой старый товарищ и наш коллега по рыбалке – Вячеслав!

Я пожал протянутые руки, даже не успев как следует рассмотреть компанию. Но мне уже стало понятно, что скучать не придется – рыбалка (я имею в виду сопутствующее ей употребление крепких напитков) началась в девять пятнадцать утра по московскому времени.

Первая посадка была на севере Норвегии в городе Бодо, дальше нам предстояло перелететь на один из островков всемирно известных Лафонтенских островов. Известность им принесла фантастическая, неописуемая словами красота и миллионные косяки молодой трески, каждый год рождающейся в местных фьордах, набирающей здесь силу и вес для выхода в открытое море. Именно на эту тресковую рыбалку и устремлялись сотни рыбаков со всех уголков планеты. Обычно рыбалка продолжалась два дня, и за это время рыбаки успевали насладиться красотой местной природы, наловить изрядное количество рыбы, выпить еще большее количество водки, виски и других горячительных напитков, а в кульминации отведать свежайшую рыбу, приготовленную по местным рецептам.

Маленький самолетик с пропеллерами, несмотря на дождь и сильные порывы ветра, с потрясающей точностью по времени доставил нас в аэропорт Свалвер, в маленький городок под таким же названием.

Нас встречал друг Рубинина Андрей, когда-то раньше работавший представителем «Аэрофлота» в Швеции да так в этой стране и оставшийся. Он прилетел на день раньше, чтобы организовать нашу рыбалку – переезд из аэропорта, гостиницу и судно для выхода в море.

Сразу же по прилете начались мои первые удивления, которых, как оказалось, потом, в течение поездки, будет еще немало. Кроме того, что в этом богом забытом уголке на краю географии нас встретил современный, пусть и миниатюрный, авиатерминал, так вдобавок мы, выйдя из зала, увидели привокзальную площадь с несколькими современными машинами такси и уходящие в разные стороны за горизонт великолепные дороги. Кстати, Андрей с гордостью произнес, что на островах, на которых проживают меньше тридцати тысяч жителей, три таких аэропорта. При этих словах я вспомнил аэропорт миллионного города Омска, который и сам по себе был явно хуже аэропорта поселка Свалвер, так вдобавок из четырех букв названия на здании терминала сохранились только две: «О. к», сразу информировавшие прилетавших пассажиров, что «Все будет хорошо!!!».

Наверное, к такому уровню жизни, который я увидел здесь, на севере Норвегии, и должна стремиться наша великая держава – в любом уголке страны все должно быть более или менее одинаково хорошо. Да, Большой театр должен быть только в Москве. И Эрмитаж невозможно представить где-то, кроме Питера. Уникальные клиники, крупные учебные центры экономически возможно создавать и развивать только в миллионных городах. Но все остальное: магазины, вокзалы, дороги, поликлиники, школы – должно располагаться в непосредственной близости от мест проживания людей.

Гостиница в деревушке Хенигсваер оказалась под стать всему, что мы увидели на острове. Добротная, но без роскоши, вписанная в местный рельеф, расположенная как будто на воде. Из одних окон открывался вид на горы, а другие смотрели прямо на гавань. Под усилившимся дождем мы перебежали из машин в гостиницу, разместились по номерам, договорившись позже встретиться в холле на этаже и немного поиграть в карты. Вокруг нас ходили постояльцы, говорившие, как казалось, на всех языках света. Особенно меня удивила японская группа. Я предполагал: чего-чего, а рыбы в омываемой со всех сторон океанами Японии должно быть огромное количество. Так нет, им захотелось забраться на край географии, чтобы насладиться новыми ощущениями.

Во время игры и обильного возлияния, продолжавшихся до раннего утра, Яков кратенько описал мне наш рыболовецкий экипаж.

– Вот эти два дядьки – отставные генералы; мужик, который все знает, – мой заказчик, а теперь и товарищ, из компании «Ферростар» – Георгий Афанасьевич Котов, а рядом с ним его коллега – Юрий Карпович Долгих. Этот больше на подхвате, но тоже решает кое-какие вопросы. С Андреем нас связывают многие годы дружбы.

Я знал, что Рубинин заканчивает строительство офиса промышленного монстра – компании «Ферростар», и уже получил предложение на участие в создании крупных промышленных объектов, мечту любого строителя. Теперь он был обязан выгуливать своих заказчиков. Что же касается генералов, то в последнее время стало велением времени иметь в каждой приличной компании друга-генерала, ну совсем как у Чехова!

Утром, поспав несколько часов, наша группа с одинаково помятыми лицами собралась в холле у стойки портье. Часы показывали почти десять. Это означало – мы будем в море отнюдь не первыми и, к сожалению, возможно, что всю рыбу выловят до нас. Андрей о чем-то спорил с менеджером, к ним подошел Яков, постоял, послушал, потом вернулся к нам:

– В море шторм больше трех баллов, сильные волны! Капитаны судов отказываются выходить в море, говорят, что для непрофессиональных рыбаков будет тяжело, да и им не очень хочется выходить в море в такую погоду. Если повезет, уговорим одного морского волка.

– Не говори ерунду, волны практически нет. Скажи ему, – Георгий Афанасьевич указал куда-то в сторону моря, – чтобы через полчаса судно было готово к рыбалке.

Яков улыбнулся, но тем не менее снова направился к стойке и начал о чем-то беседовать с менеджером, активно жестикулируя. Вернулся Рубинин минут через десять:

– Все, ребята, нас ждут на лодке, быстренько переодеваемся и вперед!

Тут только я обратил внимание, что рядом с нашими креслами стоит передвижная вешалка, на которой висят разноцветные комбинезоны, являвшиеся обязательным атрибутом норвежской рыбалки. Только Георгий Афанасьевич отказался переодеваться, показывая таким образом, что ему никакие норвежцы не указ, тем более он был облачен в какой-то серый невзрачный костюм, похожий на наряд лыжника советской эпохи.

Под проливным дождем быстро добежали до небольшого корабля, стоявшего с заведенным двигателем. Я последним вступил на судно, мои товарищи уже расселись по скамейкам, расположенным вдоль бортов, и судно начало неторопливый маневр в гавани.

Вдоль берега стояли сотни судов, подобных нашей лодке. «Странно – подумал я, – столько лодок стоит на приколе. Неужели мы самые ранние сегодня?» Я подошел к капитану, полностью соответствующему образу настоящего скандинавского морского волка: с маленькой шкиперской бородкой, большими руками с пожелтевшими от сигарет ногтями и красным обветренным лицом. В довершение красочного образа он ловко скручивал самокрутку.

– Почему все лодки стоят у берега? – спросил я.

– Потому что, кроме вас, сегодня русских в поселке больше нет!

– Не понял, при чем здесь русские? А норвежцы, японцы, итальянцы? Где они?

– Они в море при таких волнах не выходят. Только русские! – произнес капитан и покрутил пальцем у виска.

Смысл этого выразительного жеста я понял сразу, а шкипер тем временем продолжал:

– Нам ведь нужно будет выйти из гавани и, пройдя участок открытой воды, войти во фьорд. Косяки трески стоят именно во фьордах.

Не успели мы выйти из гавани, как корабль тут же накрыло волной, и все мы бегом устремились в трюм. Георгий Афанасьевич деловито нарезал копченую колбасу, достал и разлил по стаканам виски.

– Выпейте и закусите. Очень помогает при качке. Надо обязательно съесть что-нибудь жирное и крепко выпить. Недавно прочитал об этом в одной книге, но, главное, я и сам давно дошел до этой мысли.

Произнесенное Котовым вызвало у меня сомнение, но спорить я не стал, не было сил, настолько сильно меня уже укачало. Бросив взгляд на протянутый стакан, я почувствовал спазм желудка, стремглав бросился на палубу, перегнулся через борт, и меня вывернуло в морскую пучину. В течение следующих минут десяти такое же действие совершили все участники нашей делегации, в том числе и Котов. Море явно не прощало наглости и опрометчивости дилетантов. Яков с трудом поднялся с лавки в каюте и направился в рубку. Его лицо было ровного зеленого цвета, слова и движения давались с трудом, как в замедленном кино.

– Долго нам еще? – спросил капитана Рубинин.

– Нет, минут через пять войдем во фьорд. Я найду косяк трески, – норвежец любовно похлопал рукой по эхолоту, – бросим якорь, и вы сможете начинать рыбалку, раскрутите удилища и ловите себе, сколько душе будет угодно.

Действительно, минут через пятнадцать волны практически сошли на нет, мы высыпали на палубу и забросили снасти. Рыбалка заключалась в том, что за борт полностью или частично забрасывалась восьмидесятиметровая леска, закрепленная на металлических катушках. Катушки были установлены на носу, на корме и по одной вдоль палубы. К леске было привязано несколько крючков. Ловящий забрасывал леску на всю глубину, брал ее в руку и начинал подергивать снасть с периодичностью раз в пятнадцать – двадцать секунд. Предполагалось, что клев рыбы будет моментально зафиксирован рыбаком, после чего можно начинать вытаскивать улов, крутя ручку катушки. Однако даже во фьорде сказывался шторм – судно крутилось на месте, снасти ловящих перепутывались, их приходилось рвать, готовить новые и опять забрасывать. С новыми лесками происходило то же самое – они моментально путались. Помучившись минут сорок и порвав почти весь запас удилищ, имевшийся на борту, мы собрались в каюте.

– Пустая трата времени, – признался Котов. – Яков, иди, командуй капитану, плывем назад, может, завтра погода будет лучше.

На Якова было страшно смотреть. Его передернуло. Видимо, он мысленно представил обратную дорогу, а о завтрашнем дне, наверное, и думать боялся. Выпавшее на нашу команду испытание никому из присутствующих не могло присниться и в страшном сне.

– Может быть, лучше добраться до гавани в этом фьорде, а оттуда вызвать такси и доехать до нашей гостиницы? – предложил Андрей.

– А мы найдем в этом фьорде такси? – Яков с надеждой посмотрел на Андрея.

– Конечно, если мы принимаем такое решение, я скажу капитану, он пойдет к берегу, а по пути вызовет такси. Ну что, к берегу?

Все члены нашей компании, не сговариваясь, одновременно закричали:

– Да!

Через двадцать минут лодка пришвартовалась к причалу. С трудом передвигаясь, широко расставляя ноги, доблестные рыбаки проследовали в сторону большого здания, оказавшегося рестораном.

Нас встретил счастливый хозяин прямо на пороге заведения. Его радость была объяснима – вот уже два дня из-за шторма в ресторане не было ни души. Хотя, как выяснилось буквально через несколько минут, из-за этого же шторма не было и свежих поставок даров моря.

– Так что извините, продуктов в ресторане практически нет, за исключением картофеля и макарон.

– Неужели не осталось чего-нибудь в морозилке? – удивился Андрей.

– Конечно, есть. Когда привозят много рыбы, я то, что не успевают съедать в свежем виде, замораживаю, а потом кормлю кошек.

– Считайте, что мы кошки, и несите нам много выпивки, – сказал Долгих, а мы, не сговариваясь, направились к столу.

– Что пить будете?

– Все! Виски, водку!

Мы выпили все имеющиеся в этом экзотическом ресторане запасы виски. То же самое в течение следующих тридцати минут проделали с водкой и наконец перешли на местный напиток – аквавит, что можно дословно перевести как «живая вода»! На самом деле это была картофельная водка, которая поступает в продажу только после того, когда она пересечет на каком-нибудь норвежском судне экватор. О дате пересечения экватора и названии судна информировала этикетка, наклеенная на бутылке. Вот таким восхитительным напитком уже ближе к вечеру мы закончили наш обед и направились к ожидавшему такси-микроавтобусу.

Водитель открыл дверцу, помог покачивающимся пассажирам рассесться в салоне, попросил пристегнуть ремни и не спеша отъехал от ресторана. На компьютере-таксометре заметались цифры. Скорость, с которой увеличивался размер стоимости проезда, была почти космической. Да, за удовольствие ехать в такси марки «Мерседес» за Полярным кругом надо немало заплатить!

Котов пару минут покрутил головой, оглядывая окружающий нас фантастический по красоте пейзаж. Дорога простиралась между невысокими скальными выступами, а на горизонте располагались такие же скалы, но повыше, с огромными белыми шапками на вершинах. Иногда дорога подходила к берегу фьорда, и глаз выхватывал все еще волнующееся море.

– Красиво! – вырвалось у меня.

– Ничего особенного, – ответил Котов, считая, что мои слова относятся к нему как к единственно возможному собеседнику. И вдруг, неожиданно для всех, затянул песню про танкиста. Как только Георгий Афанасьевич пропел первые слова «По полю танки грохотали…», мы дружно подхватили песню, а водитель испуганно закрутил головой, оглядываясь по сторонам. А дальше, после слов «…и молодая не узнает…» произошло событие, которого явно никто не мог предвидеть.

Таксист нажал на какую-то кнопку компьютера, и тот отключился. Стало очевидно, что нас обслуживают бесплатно, но вот за что? То ли от страха перед не совсем трезвой русской компанией, то ли из благодарности за душевную песню. Мелочь, а приятно. В таком приподнятом настроении я вышел из машины, и в это время раздался звонок.

Я узнал голос Орлова.

– Вячеслав Семенович, я разговаривал со следователем, который занимается вашим делом. Он почему-то резко изменился в своем отношении к вам и сказал, что если вы не придете на допрос, то он будет вынужден доставить вас в принудительном порядке.

– Что это значит? – потерянно спросил я.

– Это значит, что сверху, откуда, я не знаю, проходят жесткие команды. Надо срочно искать кого-то наверху, чтобы остановить беспредел. Моих возможностей для этого не хватит!

– Хорошо, подумаю. Спасибо.

Настроение было вконец испорчено. Несмотря на то что мои друзья уже расположились в баре и начали поглощение так понравившегося им недавно открытого напитка аквавит, мне уже не хотелось ничего.

Я прошел в номер. Сел за стол, отключил все телефоны, чтобы не мешали думать, и попытался проанализировать, что же можно сделать в сложившейся ситуации. К сожалению, мозг был как будто парализован. Я относился к тем людям, которые могут творить и любить только тогда, когда в жизни все спокойно. Как только начинало штормить, вся энергия сосредотачивалась на борьбе со стихией, а на остальное ни сил, ни разума, ни эмоций не хватало. Надо сосредоточиться и понять, кто из моего окружения в состоянии помочь справиться со сложившейся ситуацией. Промучившись полчаса, но так и не найдя никакого решения, я, не раздеваясь, улегся в постель и провалился в бездну. Организм был обессилен алкоголем и неудавшейся рыбалкой. Всю ночь я ворочался, просыпался в мокром поту, а когда засыпал опять, мне снились кошмары, накрывавшие меня огромной волной.

Окончательно я проснулся в шесть часов утра абсолютно разбитым. Умылся, долго простоял под душем, немного пришел в себя и направился на завтрак. К моему величайшему удивлению, рыбаки с помятыми лицами зеленого цвета уже поглощали колбасу и йогурты.

– А вот и наш друг! – радостно закричал Рубинин. – Мы тебя вчера весь вечер искали.

– Что же случилось такого экстренного, что я вам так срочно понадобился? – через силу произнес я.

– Ничего особенного. Нам вчера принесли сводку, шторм заканчивается, ветер изменил направление, поэтому решили пораньше выехать в море. А кто тебе об этом сообщил?

– Никто, видимо, почувствовал. Сейчас быстро поем – и готов к боевым подвигам на суше, и на море! – Я, как мог, пытался выглядеть веселым и бодрым.

Мне вспомнился вчерашний день. Энтузиазма предстоящее мероприятие у меня не вызывало, но не сидеть же в номере весь день. Я не спеша проглотил какой-то бутерброд, запил его коричневой жидкостью. Вкус этого напитка отдаленно напоминал кофе и был тут же назван мной «котловым», что соответствовало его ужасному качеству. Так же не спеша поднялся и отправился к судну.

Шторм действительно почти прекратился, но все равно судно изрядно качало, и через полчаса все члены экипажа, за исключением капитана, повторили вчерашнюю процедуру очищения. Зато когда мы вошли во фьорд, там было совсем тихо. Забросили снасти и через несколько часов набили заранее приготовленные ящики нашим уловом – парой десятков тушек трески весом по три-четыре килограмма каждая. Я впервые видел треску не в виде филе или ресторанного блюда. Поразила огромная широкая голова и торчащий изо рта большой язык.

Котов скомандовал:

– Хватит, пошли назад!

Все с радостью согласились: очень уж вымотала эта двухдневная рыбалка.

А вечером нас ожидал фестиваль блюд, приготовленный из сегодняшнего улова. Хотя, как потом выяснилось, там были и другие дары моря, даже кит в разных вариациях. Кстати, там же, в ресторане, все знающий Котов поведал нам, что Норвегия – единственная цивилизованная страна, в которой разрешен лов китов. Однако гвоздем программы были блюда из трески – печень, отваренная с травами, язычки и щечки. Если первые два названия были мне знакомы, то щечки, главный деликатес, оказались для всех настоящим открытием. Выяснилось, что из большой головы трески, за жабрами, извлекается нежнейшее мясо, варится или жарится. Вкус потрясающий!

Но даже столь восхитительное мероприятие не могло отвлечь меня от нерадостных мыслей. Весь обратный путь домой я был рассеян, не принимал участия в перманентно продолжавшемся банкете.

– Слава, что с тобой? – спросил Яков. – Я могу тебе помочь?

– Наверное, еще не знаю. Если что, обращусь.

– Конечно, постараюсь сделать все, что смогу!

Я в этом не сомневался, но пока не решил, к кому идти со своей проблемой. Было понятно, чем меньше людей будут знать о ее сути, тем лучше. Желательно обратиться именно к тому, кто сможет решить все сразу. Но какой властью должен обладать такой человек, я даже не мог предположить.

Среди моих друзей таких людей не было. Те работники правоохранительных органов, которых я знал, вряд ли бы кинулись решать мои проблемы, не настолько мы были близки и не настолько они были сильны. Мой сотрудник Орлов сам ничего сделать не мог, а его бывшие коллеги, как я понял, выжидали, пытались оценить ситуацию и решить, чем они могут нам помочь. Но даже при благополучном разрешении милицейской проблемы оставалась производственная, а как к ней подойти, милиционеры даже понятия не имели. Обратиться к кому-то из корпорации «Вектор»? Вероятно, что кто-нибудь из ее боссов был в состоянии решить все мои проблемы комплексно, но кто я для них и почему люди, которых я оставил, должны мне помогать? К кому же обратиться за помощью?

Глава 13

В Москву мы прилетели поздно вечером. Я на автопилоте добрался до дома, в подъезде со мной вежливо поздоровался консьерж. Помог достать из почтового ящика прессу, накопившуюся за несколько дней моего отсутствия. Первое, что я увидел, оказалась очередная повестка в милицию. У меня закружилась голова, газеты выпали из рук. Перепуганный охранник растерянно спросил:

– Вам плохо? Может, посидите в нашей комнате, а я вызову врача?

– Нет, спасибо. Ничего страшного, сейчас все пройдет, – сказал я и, с трудом переставляя ноги, поплелся к лифту.

Все, больше не могу. Надо что-то делать! Эти чертовы повестки убивают меня.

В квартире было тихо и прохладно. Я присел на стул в прихожей, взгляд упал на туфли, оставленные мной после того самого тяжелого похмельного утра. Надо же, я не видел Катю уже несколько дней, а видеть ее абсолютно не хотелось, даже тот огонь страсти, который, как пожар, полыхал между нами, сейчас совсем ничего не зажигал у меня внутри. Что-то надорвалось в наших отношениях. Она так кошмарно напилась в последний совместный вечер, так ела глазами некоторых гостей… Стоп. В голове запульсировало. Картинки чередовались, как на замедленной кинопленке. Вот тот кадр, что мне нужен. Олигарх, Катя подводит к нему, потом его слова «…мало ли какие коллизии в жизни случаются». Может быть, обратиться к нему, чем черт не шутит? Может, та встреча – моя судьба! Где же найти его координаты? Позвонить Кате, но помнит ли она, о ком идет речь, и насколько хорошо его знает? Черт, как его зовут? В тот вечер было так много выпито, что вспомнить не удается. Интересно, обменивались мы визитками или нет? На всякий случай я направился в гардеробную комнату проверить карманы костюма, в котором был в тот вечер. У меня была дурацкая привычка хранить визитные карточки и бумажки с записями в одежде до момента сдачи ее в химчистку. К счастью, так же оказалось и в данной ситуации. Я нашел визитку олигарха с мобильным телефоном, написанным от руки. «Надо же, у нас, оказывается, сложились с этим влиятельным человеком очень близкие отношения».

– Валентин Александрович, здравствуйте, – с дрожью в голосе произнес я. – Это Гордин Вячеслав Семенович. Несколько дней назад мы с вами познакомились на приеме в «Европейском». Помните?

Произнес я это очень быстро, как будто боялся, что олигарх положит трубку, не дослушав меня.

– Да-да, припоминаю.

Я с удовлетворением выдохнул:

– Можно завтра к вам подъехать часов в двенадцать?

Время мною выбрано не случайно. В 16.00 у меня был вызов к следователю по первой повестке.

– Я не помню расписание своих встреч на завтра, но точно знаю, что в двенадцать не смогу, у меня переговоры. Если хотите, в одиннадцать или в три часа. Давайте в три, чтобы уж наверняка.

Я так же торопливо добавил:

– Если не возражаете, я приеду к одиннадцати и буду ждать у вас в приемной.

– Что, возникли какие-нибудь проблемы?

– Ну… – промямлил я, – не то что проблемы, но есть вопросики.

– Ладно, жду в одиннадцать, решим ваши «вопросики».

В половине одиннадцатого я стоял у бюро пропусков в холле офисного здания. У меня возникло дежа вю. Где-то и когда-то подобная сцена уже происходила. Такое же мраморное фойе, такие же безразличные глаза сотрудников и так же, как и в Нью-Йорке или Лондоне, меня не могли найти в списке. Наверное, фамилия неудачная или планида такая – быть неопознанным в любых бюро пропусков мира. Сегодня понимаешь, что такое быть человеком мира, ощущать себя не гостем, а гражданином того места на планете Земля, в котором находишься в данный момент времени. Это здорово! Плохо то, что меня в компьютере поначалу не находят, а в этот раз так и не нашли.

Я позвонил в приемную олигарха. Жесткий голос строго произнес:

– Валентин Александрович еще не приехал, а о вас я впервые слышу.

– Как же так, я с ним вчера вечером разговаривал по телефону, и мы договорились о сегодняшней встрече.

– Подождите внизу, я сейчас свяжусь с охраной. Дайте ваш номер телефона. Как, вы сказали, вас зовут? – не очень грамотно сформулировала свой вопрос секретарша.

Минут пятнадцать я продолжал бродить кругами по фойе и уже привлек внимание местного секьюрити. Но, главное, девушки из бюро пропусков, сидящие за стойкой, обратили на меня внимание, украдкой поглядывая на нервничающего немолодого симпатичного мужчину. В случае если секретарь не перезвонит, можно будет предпринять попытку войти в здание, познакомившись с одной из красавиц. Кстати, девчонки были как на подбор, и знакомиться можно было с любой из них. В этот момент раздался звонок:

– Вячеслав Семенович, мы ждем вас в приемной. Валентин Александрович примет вас, оформляйте пропуск.

Я нервно выдохнул и почти бегом направился к стойке. Девушки улыбались мне как старому знакомому. Симпатичная блондинка как бы невзначай пролистала мой паспорт, проверив, есть ли у меня такой желанный для всех особ женского пола штампик. Интересно устроена женская психология – понимая, что мы все равно не составим счастливую пару, любая на всякий случай проверит, а женат ли этот красавец? Красавцем признавался любой мужской экземпляр.

В приемной меня встретила строгая девушка двухметрового роста модельного вида. Бросив на меня безразличный взгляд, она предложила подождать, пока шеф вызовет. Я собрался присесть на роскошный диван, установленный, как мне казалось, для ожидания посетителей. Но девушка сделала властный жест рукой в сторону двери:

– Подождите там, в холле. Я вас позову!

Мне четко показали уровень моей персоны в этой организации. Молодцы, организовано очень профессионально. Честно говоря, данное шоу не имеет персонального посвящения мне лично. Это профессиональная машина. Человеку сразу показывают его место в сложившейся иерархии. Начинать нужно с ожидания в фойе у бюро пропусков. Те счастливчики, которых пропускают наверх, ожидают в холле перед приемной. Лучшие из них допускаются до приемной. И лишь единицы, если такие вообще существуют в природе, могут проходить к боссу, когда им вздумается.

Сейчас, например, я находился уже на второй ступени служебной лестницы: меня пропустили в офис, но еще не разрешили входить в приемную. Обижаться на секретаршу не было сил да и не имело смысла, а кроме того, эмоции не могли выплеснуться, потому что я весь был сконцентрирован на предстоящей встрече. Я продолжал нарезать круги. Сотрудники, проходящие мимо, с удивлением и подозрением поглядывали на странного нервного типа.

Минут через пятнадцать вышла секретарша. Ее как будто подменили: она источала теплоту и обаяние, видимо, заразилась положительной энергетикой (а я так надеялся, что она действительно положительная), пообщавшись с шефом.

– Вячеслав Семенович! – нежным голоском промяукала девушка.

Я застыл и с ожиданием уставился на нее.

– Вас ожидает Валентин Александрович, проходите.

Кабинет олигарха был именно таким, каким я его себе и представлял. Дорогая мебель, антикварные вазы, потрясающие картины, огромное количество дорогих книг и подарков, расположенных в стеклянных витринах. Хозяин кабинета вышел ко мне навстречу и очень тепло поздоровался. Пригласил присесть в роскошное кресло, стоявшее у журнального столика. Сам присел во второе.

– Очень рад, что вы пришли. Ну, рассказывайте, что привело вас ко мне. Полагаю, что просто ради того, чтобы засвидетельствовать почтение, мы бы не стали так экстренно встречаться.

– Да, Валентин Александрович.

– Нет, нет, – перебил олигарх. – Давайте для простоты общения просто Валентин, не надо никакого отчества.

– Тогда я для вас просто Вячеслав, спасибо, – удивился я. – Я продолжу. Возникла странная ситуация. Не знаю, честно говоря, с чего начать. Ну, ладно, начну с главного, мне приходят повестки на допрос от следователей разных округов Москвы, в которых я даже никогда не работал. При этом вокруг моей компании происходят какие-то непонятные вещи…

Валентин прервал меня:

– В качестве кого вас вызывают?

– Пока свидетелем, а как будут разворачиваться события дальше, никому не известно. Меня преследуют, но я не знаю, кому это нужно и зачем? К вам я пришел как к человеку, который может все или почти все. Помогите!

– Ситуация с правоохранительными органами мне более или менее понятна. По поводу производственных проблем разберемся позже. – Валентин сделал паузу, как будто вспоминая о чем-то. – Так вот, продолжу, что касается милиции, то я мог бы обратиться к некоторым влиятельным людям, способным решить эту проблему, но…

И вновь Валентин Александрович замолчал. На этот раз пауза длилась довольно долго, намного дольше предыдущей. Видимо, я должен был для себя что-то уяснить, принять какое-то решение. Но какое? Заплатить ему деньги? Смешно! Олигарх стоил в тысячи раз больше, чем я могу предложить. Чем еще я могу быть полезен? Не знаю, тем не менее мой собеседник ждал, и я прервал затянувшееся молчание:

– Я понимаю, что просто так подобную помощь не оказывают, поэтому готов выслушать, что бы мог я сделать для вас в ответ?

– Во-первых, я еще однозначно не сказал, что решу ваш вопрос, слишком, как я понимаю, он непростой. Во-вторых, мне было бы проще обращаться к друзьям, если бы мы были как-то связаны.

– Как? – не понял я. – Что значит связаны?

– Например, у нас с вами совместный бизнес или вы возглавляете какую-нибудь мою фирму…

Не успел Валентин договорить, как я тут же выпалил:

– Я согласен!

Мои нервы были слишком расшатаны, я уже был готов на все что угодно, а сделанное Валентином предложение показалось самым простым из всего, что я мог ожидать. Однако мое моментальное согласие, как мне показалось, даже смутило Валентина. Олигарх нахмурился, поднялся из кресла и направился к рабочему столу. Набрал номер «кремлевки». Рассказал собеседнику мою историю. Потом позвонил еще кому-то и после третьего звонка вернулся ко мне:

– Думаю, что ваши проблемы решены.

– Мне нужно сегодня идти на встречу к следователю?

– Нет, ему сделают замечание, что он приглашает на допрос людей, не имеющих отношения к делу. Ну, ошибся офицер. Не ошибается тот, кто ничего не делает! Кстати, можете приступать к работе в корпорации прямо с сегодняшнего дня. Вы и ваша компания. И имейте в виду, с сегодняшнего дня любая ваша проблема – моя проблема. Даже в случае остановки вашей машины инспектором ГАИ тут же давайте знать нашим людям. Я сниму с вас кучу забот!

– Спасибо. Огромное спасибо! Очень рад, что обратился именно к вам и получил адекватную помощь. Надеюсь, я сумею отблагодарить вас.

– Посмотрим… – произнес олигарх и поднялся, давая мне понять, что встреча закончена.

Не успел я выйти из здания, раздался телефонный звонок.

Звонил Орлов.

– Вячеслав Семенович, только что позвонили мои друзья, с ними связался следователь и сказал, что вы можете не приходить сегодня, вас вызывали ошибочно.

– Спасибо, я уже знаю, – произнес я абсолютно непонятную моему собеседнику фразу.

Глава 14

В офисе моей компании по-прежнему царило уныние. Что я мог сделать, чтобы поднять настроение сотрудникам? Единственное правильное действие, пришедшее мне сейчас на ум, – собрать коллег, попытаться объяснить им реальную ситуацию. Я попросил руководителей отделов и наиболее старых сотрудников через полчаса собраться в моей переговорной комнате. Стульев всем не хватило, поэтому больше половины пришедших были вынуждены стоять. Лица у людей были хмурые, если не сказать, грустные.

– Друзья, у меня есть для вас… – я выдержал паузу и улыбнулся, – приятное известие. По-моему, удалось договориться и снять блокаду вокруг компании.

Я, конечно, блефовал. Ведь решение моего личного вопроса еще не гарантировало такого же успеха в производственных проблемах компании. Но я надеялся, что человеку, с такой легкостью сумевшему помочь мне лично, не придется очень сильно напрягаться, помогая моей фирме. Тем более, он был заинтересован в дееспособности компании, потому что ее можно будет использовать в будущем для работ корпорации Валентина. И главное, на то он и олигарх, чтобы, используя свои возможности и близость к власти, продвигать свою продукцию (в данном случае мою компанию) на рынок. Так, во всяком случае, принято считать в бизнес-сообществе.

– Когда это выразится в конкретных событиях? –спросил мой заместитель и младший партнер Виктор Петров, являвшийся в последние годы в мое отсутствие генеральным директором компании.

– Немедленно. Я полагаю, что начиная со следующей недели нам сделают несколько интересных предложений. Выберем лучшее, и вперед! При этом, я надеюсь, будут реанимированы и старые контракты, замороженные в последние недели.

На лицах коллег появились улыбки, и я смог продолжить дальше то, что явно должно было повергнуть присутствующих в уныние.

– Кроме того, хочу вам сказать, что я, к сожалению, вновь покидаю менеджерские позиции в компании. Руководство будет осуществлять, как и раньше, Виктор Петрович Петров, успешно выполнявший функции генерального директора последние три года.

Петров с удивлением посмотрел на меня, ведь события разворачивались так быстро, что даже не было времени переговорить с ним, обсудив возможные сценарии развития складывающейся ситуации. Однако долгие годы совместной работы сыграли свою роль. Виктор собрался, сделал вид, что тема обсуждалась с ним и в данный момент мы представляем совместное продуманное решение. Однако людей, проработавших с нами многие годы, перехитрить было довольно сложно.

– А вы куда? – не скрывая разочарования, спросил на правах старейшего сотрудника Шнейдерман.

– Я пойду работать руководителем компании, которая будет у вас основным заказчиком, а в нашей фирме останусь председателем совета директоров, таким образом оставив за собой разработку стратегии ее развития. Все, большее я рассказать не могу. Совещание закончено.

Вновь, как и три года назад, я покидал свою фирму, свое детище. Но если в прошлый раз я делал это потому, что сам хотел, то сейчас я не знал, куда иду и что буду делать. Понятно только одно – ситуация безвыходная, другого варианта решения проблем, возникших вокруг меня, не существует.

Набрал номер телефона Валентина, спросил, где будет располагаться мое рабочее место и можно ли приступить к работе незамедлительно. Меня удивил ответ олигарха. Оказывается, офис компании, которой мне предстояло руководить, будет в том самом здании, где мы сегодня встречались. Как правило, руководители многопрофильных корпораций не любили сажать под одной крышей и свои производственные подразделения. Принятое Валентином решение иллюстрировало то огромное значение, которое олигарх придавал нашему бизнес-направлению.

Я собрал все вещи, которые были мне необходимы, в одну небольшую коробку, оставшуюся от моего возвращения из компании «Вектор-Лайн». Присел на дорожку и вышел из кабинета. Надолго ли в этот раз, чем все кончится? Предательски ныло сердце; интуиция, мой верный спутник, подсказывала, что, мягко говоря, не все будет гладко. Я не мог понять, откуда взялись такие ощущения.

Водитель выслушал адрес, и мы, продираясь через огромные пробки, заполнившие Садовое кольцо, медленно направились в мой новый «дом». В этот момент, впервые за сегодняшний день, я вспомнил Катю. За прошедшие несколько дней она мне ни разу не позвонила, но и я не сделал ни одной попытки связаться с ней. Видимо, мы так насытились друг другом, что потребовался небольшой перерыв, после которого станет понятно, сможем ли мы общаться в дальнейшем, или наши отношения умрут навсегда.

Удивительно устроена жизнь. Люди, получавшие удовольствие от общения, вдруг, без видимого повода, перестают общаться, а потом и расстаются насовсем. Как правило, это бывает тогда, когда они легко начинали общаться. Так же легко они и расстаются. И опять, в который раз, мне пришла на ум пословица «Easy come, easy go». Может быть, меня начала раздражать далеко не светская манера поведения спутницы, может быть, надоели глаза, наполнявшиеся маслянистой похотью при виде каждого достойного партнера. А может быть, я просто устал физически и моему организму нужна была пауза, ведь каждая наша встреча заканчивалась бурной постельной сценой. Как бы то ни было, звонить Кате я не хотел, да и она, похоже, не горела желанием пообщаться со мной. И главное, меня это абсолютно не задевало, мне было безразлично!

В этот раз пропуск на меня был заказан. В приемной ждал заместитель Валентина, проводивший меня в роскошный кабинет с комнатой отдыха и огромной туалетной комнатой, укомплектованной душевой кабиной. Меня поразило наличие зубной щетки, бритвы и полного набора косметики, необходимого для безвылазного нахождения в кабинете по меньшей мере пару месяцев.

– Это ваш рабочий кабинет, если что-то не хватает, сообщите об этом мне. Вот безлимитная SIM-карта для мобильного телефона. Мы можем предоставить вам автомобиль, но если вы хотите оставить свой, оформим его в аренду, а водителя примем на работу. Меня зовут Сергей Юрьевич, я буду помогать вам на первых порах, но, насколько мне известно, все вопросы в будущем с вами будет обсуждать лично Валентин Александрович. Могу ли я на первых порах чем-нибудь быть вам полезен?

Пока все напоминало мне сказку. Хотелось ущипнуть себя и спросить «Наяву ли?», но задал я совсем другой вопрос:

– А можно было бы познакомиться с сотрудниками моей компании?

– Нет! – твердо произнес Сергей Юрьевич.

– Почему же нет? – удивился я.

– Потому что их просто нет. Ваших сотрудников в корпорации пока не су-ще-ству-ет!

Последнее слово собеседник произнес очень медленно, растягивая его практически по буквам.

– Как это не «существует»? А где же они?

– Вам предстоит с нуля сформировать команду, укомплектовать штатом компанию, при этом заказов уже на сегодняшний день получено на круглую сумму, но мне кажется, что лучше на эту тему поговорить с шефом. Кстати, давайте я провожу вас к нему, он ожидает!

Я подошел к зеркалу, поправил прическу, галстук, все-таки как-никак к начальнику направляюсь и ответил:

– Я готов, пойдемте!

В приемной по-прежнему царила все та же секретарша, но была она уже значительно добрее, даже предложила присесть на диван. Надо же, какой молниеносный карьерный скачок я совершил – умудрился за один день перебраться из фойе в приемную. Глядишь, так за недельку-другую или на крайний случай месячишко, и к боссу разрешат входить без стука! В приемной, кроме нас, никого не было.

Мой спутник спросил, многозначительно показав головой на дверь:

– Он там один?

– Да. – Секретарша посмотрела на стоявшие перед ней телефоны и заигрывающим тоном произнесла: – Сейчас по «кремлевке» закончит говорить, и вы сможете пройти.

В этот момент дверь в приемную раскрылась и в проеме показалась женская головка. Нет, это была голова не женщины, а богини. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы понять: передо мной именно та женщина, о которой я мечтал всю жизнь. Так в жизни бывает, ты создаешь в мыслях идеал, который не может существовать в реальной жизни. Лицо, фигура, глаза, волосы, одежда, манера себя вести и одеваться. Можно увидеть в кино, в глянцевых журналах, а вот рядом с тобой – нет. И вдруг созданный мной за многие годы бесплодных исканий идеал находится в приемной да еще и говорит ангельским голосом:

– Катя! Валентин Александрович один?

– Да, а что, вас вызывали? – резко бросила Катя.

Мне стало понятно, что секретаря звали Катей, и она почему-то очень не любила вошедшую красавицу.

– Валентин Александрович просил принести ему отчет. Я подготовила материалы и хотела кое-что пояснить.

– Евгения, оставьте отчет. Я передам его шефу, он сейчас занят. Если будут вопросы, Валентин Александрович вас вызовет.

– Хорошо, – спокойно произнесла Евгения, положила бумаги на стол и направилась к двери.

В эту секунду наши взгляды пересеклись, и я почувствовал, как мне показалось, ее интерес к моей персоне. Так бывает не только в кино: всплеск, взрыв – и дальше хочется сделать все, чтобы это продолжалось бесконечно долго. Я проводил Евгению взглядом и залюбовался походкой красавицы, а о фигуре и говорить нечего! Даже не представляю, с кем ее можно было сравнить. Все мои спутницы: и последние и многие-многие до них – меркли перед чудом, которое мне сейчас открылось.

Сергей Юрьевич, поймав мой взгляд, шепотом произнес:

– Хороша! Руководитель нашего финансового департамента.

– Как? Такая молодая, ей же нет и тридцати!

– Ну, что-то около того, но умна, образованна… – еще тише произнес он и развел руками. Наверное, этот жест должен был означать: «Что поделаешь, бывает!»

Тут я понял, почему мой собеседник опустился до глубокого шепота. Катерина, понявшая причину нашего шептания, превратившись из доброй волшебницы в злую ведьму, буквально рявкнула:

– Проходите! Валентин Александрович ждет вас!

– Здравствуй, Вячеслав! – Олигарх перешел со мной на «ты», этого следовало ожидать, я же теперь его вассал. Пусть даже баронских кровей, но все равно подчиненный. – Ну как, освоился на новом месте?

– Кабинет получил, – ушел я от прямого ответа. Очень уж удивила ситуация, которая открылась мне, что весь бизнес предстояло начинать с нуля.

– Кабинет – это главное! Остальное приложится. Какие у тебя есть ко мне вопросы?

– Правильно ли я понял, что при наличии большого количества заказов компания еще даже не укомплектована персоналом?

– Нет, неправильно! Есть ты, есть главный бухгалтер, кто еще нужен? – засмеялся олигарх.

– По меньшей мере те, кто будет выполнять работу.

– На первых порах на аутсорсинге работай. В качестве подрядчика можешь использовать свою собственную компанию. Основные цены работ согласуешь с Сергеем, – Валентин кивнул на моего спутника, – а за это время наберешь людей. Даю тебе на это недели четыре, максимум месяц!

– Не смогу. Мне нужно найти на рынке лучших сотрудников, ведь, насколько я понимаю, предстоит конкурировать с лидерами рынка. При этом сразу вас предупреждаю, что существуют игроки, которых мы явно не сможем опередить!

– Это кто же такие наши конкуренты? – с интересом спросил Валентин.

– Их достаточно, ну, например, «Инфраструктура» Валерия Абрамсона. Очень сильная организация с большой историей.

– Знаю такого, и их обойдем, и всех остальных! – резко бросил олигарх.

– Не сможем… не дотянемся!

Валентин оборвал меня на полуслове:

– А вот это, уважаемый генеральный директор, не тебе решать. Твое дело выполнять те заказы, которые компания уже имеет. Ладно, если ты не уложишься за месяц, даю тебе, ну, скажем, полтора.

И все! А сейчас начинай работать с теми людьми, которые у тебя есть! Понял?

– Да, я попробую, – неуверенно протянул я.

– Тут нечего и пробовать! Команду получил, и вперед! Ты знаешь, что такое Монблан? – неожиданно поинтересовался Валентин.

– Да, конечно, высочайшая вершина в Альпах. На границе между Италией и Францией.

– А еще фирма, выпускающая ручки, портфели и тому подобное со значком снежной вершины в виде белой шестиконечной звезды, – добавил Сергей Юрьевич.

– Вы оба и правы, и нет! Монблан – это гора, фирма, но в первую очередь Монблан – символ вершины, которую можно и нужно покорить! Например, президент США Теодор Рузвельт в свой медовый месяц совершил восхождение на Монблан, наверное, чтобы сразу показать, кто в доме хозяин! Вот так и наш бизнес, он для нас является Монбланом – его можно, даже нужно создать. И покорить!

В кабинете повисла тишина. Каждый из присутствующих по-своему понял сказанные слова. Но, видимо, дальнейшая дискуссия не входила в планы хозяина.

Валентин вызвал секретаря.

– Запиши, через шесть недель доклад Вячеслава на совете директоров.

– Какая тема? – спросила Екатерина, видимо привыкшая не удивляться никаким заданиям шефа.

– Он знает тему и правильное ее название сформулирует тебе сам.

Олигарх говорил обо мне в моем присутствии в третьем лице, как о неодушевленном предмете. Да, все произошло, пожалуй, хуже, чем я ожидал. Я оказался не просто вассалом, а был переведен в вещь, находящуюся в окружении богатого хозяина. В таком качестве я пребывал впервые и был явно не готов принять это. Но тут Валентин как будто почувствовал мое внутреннее состояние и добавил:

– Приходить ко мне Вячеслав может в любое время, когда ему вздумается. И никто, – олигарх обвел всех присутствующих взглядом, предполагая, что кто-то захочет ставить мне препоны в достижении этой цели, – не может ему противостоять! Понятно?!

– Да! – хором ответили Сергей и Екатерина.

Вот какой карьерный рост я совершил в течение одного дня: из ожидавшего пропуск простого посетителя у врат рая превратился в ангела, имеющего возможность двадцать четыре часа в сутки дотронуться до тела главного небожителя.

На самом деле ничего необычного не произошло. Мне показали мое место в имперской иерархии. Я – нужный полководец – принадлежу императору и в целях роста величия империи могу докладывать ему обо всем, что пойдет на пользу Его величеству. Ни больше ни меньше. Убежав от одного императора, я оказался в услужении у другого!

Не зря сказал классик марксизма: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества». Но очень уж сильно меня это самое общество олигархов начинало зажимать, получалось, что я практически совсем лишился свободы.

Глава 15

Я с головой погрузился в работу. Приходилось все начинать с самого начала. При этом самой трудной задачей являлся набор персонала. Несмотря на то что при поиске сотрудников я по договоренности с Валентином готов был объявить для нужных мне сотрудников зарплату значительно выше, чем платили на рынке, специалистов катастрофически не хватало. Те же, что приходили на собеседование, явно не соответствовали моим ожиданиям.

Рабочий день продолжался не менее двенадцати часов: в половине десятого я уже сидел за рабочим столом, а домой возвращался часам к десяти вечера. С утра я разбирал почту и подписывал платежные документы, потом проводил собеседования. Иногда сразу по пять-шесть человек. Эта процедура очень сильно выматывала, ведь каждый новый потенциальный сотрудник имел собственную энергетику, порой абсолютно не совместимую с моей. Очевидно, что на работу такого соискателя я принять не мог, не хватало мне еще внутренней борьбы в собственной команде, но беседа с ним отнимала массу душевных сил.

После собеседования я отправлялся на встречи с проектировщиками и другими сторонними участниками проекта. Часам к пяти возвращался в офис, встречался с сотрудниками для обсуждения текущих проблем. В шесть часов проводил оперативное совещание, на котором подводил итоги дня и ставил задачи на завтра.

Примерно часам к семи подходили на собеседование те специалисты, кто не мог отпроситься со своей работы с утра, и сразу после этого я направлялся к Валентину обсуждать все события, произошедшие в течение дня. В девять вечера я просматривал почту и предстоящие платежи. Ставил подпись, если требовалось что-то срочно подписать, после чего вконец измочаленный направлялся домой. Обедать приходилось урывками, благо, на первом этаже был расположен итальянский и французский ресторанчики, в которых питалось большинство менеджеров, работавших в здании.

Жизнь в таком ритме продолжалось шесть дней в неделю, а в воскресенье Валентин приглашал попариться в бане, расположенной в принадлежащем ему доме приемов, на самом деле являвшимся огромным зданием, похожим на средневековый замок, совмещавшим под одной крышей небольшую гостиницу, ресторан, спортивный комплекс, переговорные комнаты и даже маленький кинозал.

Замок располагался в живописном парке, на территории которого был устроен пруд, баскетбольная и хоккейная площадки, теннисные корты, конюшни и миниатюрная часовенка. Отдыхом назвать воскресные мероприятия было трудно, потому что мы бесконечно обсуждали производственные проблемы. Да к тому же на наши посиделки приезжали крупные чиновники, известные бизнесмены и артисты. Если бы мне когда-либо раньше предложили оказаться на подобной тусовке, то я бы не задумываясь сказал, что мечтаю об этом, и побежал бы вприпрыжку даже на край света.

Сейчас же мои мысли работали ровно в противоположном направлении: какой бы придумать повод, чтобы избежать банного дня? Ведь получалось, что воскресенье – единственный день, когда я мог бы заняться личной жизнью, а я опять был вынужден заниматься работой! Хотя в моей личной жизни проблем было еще больше, чем в производственной сфере. Ольга мне не звонила со дня нашего разрыва.

С Катей я так и не возобновил отношения. Порой мне хотелось позвонить ей с тем, чтобы встретиться и, конечно, оказаться в постели. Очень уж восхитительным было наше сексуальное общение! Но именно оно сейчас меня и пугало. Я понимал, что получасовой встречей ограничиться не получится, а на большее у меня просто не было ни времени, ни сил. Ведь каждое утро приходилось вставать в семь, сорок минут бег на тренажерах, немного силовых упражнений, легкий завтрак, который я ограничивал тарелкой отварного риса и чашкой чая, и в машину.

Так продолжалось изо дня в день, и я был близок к отчаянию. Те заказы, которые имела компания до моего прихода, я попытался разместить в своей фирме, но встретил достаточно серьезное противодействие со стороны Сергея Юрьевича и его сотрудников. Они предлагали мне выполнять работы за такие деньги, что их реализация получалась ниже себестоимости.

Сначала я подумал, будто это личные происки коллег, а потом, поговорив с Валентином, понял – все идет от него. Олигарх хочет угробить мою компанию, чтобы я полностью сосредоточился на работе в его организации, хотя вслух он говорил совсем другие слова. Это я уже раньше проходил и теперь, обученный, понимал, надо во что бы то ни стало приложить все усилия и не дать осуществиться замыслам навязчивого благодетеля.

В целом, если попытаться подобрать цвет краски для моей жизни этого периода, то он будет беспросветно серым. Единственным белым пятном было робкое начало наших отношений с Евгенией. Уже тогда, когда я увидел ее в первый раз, мне стало понятно, что я постараюсь всеми правдами, а может быть, неправдами, сделать так, чтобы между нами сложился роман. Как я расшифровал мимолетный взгляд очаровательной незнакомки во время нашей первой встречи – она была к этому готова.

Почему я так решил? Наверное, мне подсказывал личный опыт, и плюс к этому я просто не сомневался, что, как только мы сблизимся, пусть даже и для бесед, девушке будет интересно общаться со мной. Вот такой я самоуверенный тип! Хотя, конечно, я до сих пор ничего не знал ни о ее семейном положении, ни о жизненных пристрастиях.

В один из первых дней работы я спустился в ресторан «Стела пескаторе», занял свободный столик у двери и увидел Евгению. Она сидела за столом в центре зала с тремя модно одетыми девушками и бурно обсуждала какие-то события, задорно смеясь и разыгрывая сценки. В этот момент все мужчины, находящиеся в зале, опустили свои глаза в тарелки, в противном случае от их взглядов, сосредоточенных в одной точке, мог возникнуть пожар.

А смотреть было на что.

Евгения выделялась даже в кругу сидящих рядом с ней подруг-красавиц, похоже только что сошедших с обложек глянцевых журналов. У нее были правильные черты лица, точеный профиль, чуть приоткрытый ротик с красивыми пухленькими губками, длинная шея, прямая осанка, в меру большая грудь, потрясающая фигура, тонкие запястья и щиколотки, одним словом, богиня. При этом довольно строгий костюм с юбкой чуть выше колен и минимум косметики. В ушах у нее были небольшие бриллианты, а на пальце колечко, дополнявшее ювелирный гарнитур.

Евгения посмотрела в сторону двери, наши взгляды пересеклись, и, как мне показалось, вновь она уделила мне внимания чуть больше, чем требовалось только для поиска знакомых лиц.

Я спросил Сергея Юрьевича, пришедшего со мной на обед, как можно более безразличным тоном:

– Так за что же все-таки отвечает эта особа? – и кивком головы показал в сторону Евгении.

– Я тебе говорил – она руководит финансовым департаментом, объединяющим все денежные потоки империи Валентина Александровича.

– Надо же, такая юная! Хотя сейчас наступило время молодых профессионалов, они кругом завоевывают себе главенствующие позиции. Интересно, а где она училась?

– Сначала, по-моему, в финансовой академии, а потом в калифорнийском университете, кажется, Беркли, но точно не знаю.

– И когда она все успела? И выучиться, и карьеру сделать, – искренне удивился я. – Как давно она работает в корпорации?

– Меньше года, но относится к числу людей, наиболее приближенных к шефу, – многозначительно сказал Сергей.

– В каком смысле?

– Однозначно в профессиональном. Об остальном мне ничего неизвестно, да и, честно говоря, неинтересно.

Последние слова Сергей вымолвил скороговоркой и шепотом. Даже в течение нашего первого дня общения мне стало понятно, что он скорее не сотрудник Валентина, а его слуга. Это означало, что Сергей не будет объективен в оценке моих действий, с ним не следует откровенничать, а еще лучше удалить его на дистанцию, полезную для дела, и общаться с ним исключительно на обозначенном расстоянии.

Я тщетно пытался увидеть Евгению в ресторане все следующие дни после нашей встречи, но то ли девушка обедала в другое время, то ли ее вообще не было в офисе. Как, впрочем, и у меня не получалось каждый день спускаться в ресторанчик – количество встреч вне офиса увеличивалось с каждым днем.

Раза три мы виделись с Евгенией в кабинете у Валентина. Я получал инструкции от олигарха по финансированию проектов. Во время нашей первой совместной встречи он представил:

– Наша финансовая богиня. – Окинул ее странным взглядом, продолжил: – И не только финансовая – Евгения Мальцева. По всем вопросам, связанным с деньгами, будь то кредитование, текущая деятельность, инвестиционные программы, она будет курировать твоих финансистов, которых и поможет найти.

В следующий раз в ресторане за обедом встретиться с Евгенией удалось только через неделю. Она сидела за тем же столиком, что и в прошлый раз, но только сейчас была одна. Я стремглав бросился к ее столику, чтобы опередить любого, кто мог попытаться занять заветное место.

– Вы не возражаете? – как можно галантнее произнес я.

– Пожалуйста, присаживайтесь. Я ждала подругу, но она только что позвонила и сказала, что не сможет приехать. Все места свободны! – Сказанная фраза была произнесена очень дружелюбно.

Аяот неожиданного поворота событий впал в ступор и не знал, с чего начать разговор. Так, о чем говорят воспитанные люди при первой встрече? О погоде! Но это ни к чему. О работе? Тоже не лучшее время и место в обеденный перерыв. Пауза затягивалась, Евгения с интересом разглядывала меня, как будто желая посмотреть, как же я вывернусь из случайно возникшей ситуации. Ну, конечно, вдруг сообразил я, мы сидим в ресторане, и самое лучшее – начать с обсуждения меню.

– Вы здесь часто бываете? Что можете порекомендовать из местных специалитетов?

– Как интересно вы говорите! Как эмигрант, проживший много лет за границей, причем где-то в Европе, в Германии например, – засмеялась девушка. – Я полагаю, вам интересно узнать мое мнение о местной кухне?

– Да-да, конечно!

– К сожалению, в этом вопросе я вряд ли могу быть для вас авторитетом. Ем только салаты!

– Вы вегетарианка?

– Нет, ну что вы. Я иногда ем салаты с креветками или курицей, но мне кажется, что это не мужская еда и мои рекомендации вряд ли будут полезны для вас.

Речь у моей собеседницы была близка к идеальной. Она полностью проговаривала слова, а если добавить к этому, что тембр ее голоса был бархатистым, по-особенному воздействовавшим на мужское подсознание, то можно представить, в каком, мягко говоря, приподнятом состоянии я находился.

– Неужели вам достаточно одного такого салата на целый день?

– Привычка! И потом, приходится следить за фигурой.

– Вам? – воскликнул я с неприкрытым удивлением. – У вас идеальная фигура. Поверьте мне, тонкому ценителю женской красоты!

– Может быть, это от того, что я внимательно слежу за собой!

– Нет, что вы, это потому, что так захотел Всевышний, да плюс к этому еще и ваши родители постарались. Кстати, а где вы любите ужинать в свободное время?

– Практически нигде! У меня почти не бывает свободного времени, а когда это случается, то я предпочитаю сходить в театр или в консерваторию.

Я с восхищением посмотрел на Евгению. Пожалуй, за всю мою долгую жизнь впервые встретилась девушка, рассуждающая подобным образом. Но все-таки мне важно было договориться о встрече с собеседницей в другой обстановке. Мне хотелось ухаживать за ней, дарить цветы, дорогие подарки, ужинать при свечах. Поэтому я ухватился за соломинку:

– Но вы сказали «практически нигде», значит, все-таки где-то бываете?

Я произнес слова и испугался. Сейчас последует совет: «Не лезьте не в свое дело» или что-то подобное, но вместо этого услышал:

– По пятницам мы с подругами ходим в караоке, поем. У нас это называется девичником и, как вы можете догадаться по названию, представителей мужского пола туда не приглашают.

– А если вдруг во время следующего девичника ваши подруги не придут, ну как сегодня, например, у меня есть шанс провести с вами девичник или пригласить в ресторан?

– Посмотрим, – улыбаясь, произнесла Евгения, и я, опытнейший ловелас, так и не понял, случится это когда-либо или нет!

Глава 16

Пастухов и Бородин не спеша брели по широкому коридору Дома правительства. Настроение у партнеров было ужасное. Только что закончилось совещание у вице-премьера Зайцева, и олигархи ожидали повторной встречи с ним после того, как разойдутся остальные участники встречи и можно будет поговорить без посторонних.

Обычно в силу сложившейся традиции и оговоренных партнерами разделений обязанностей в корпорации подобные мероприятия посещал Бородин, но сегодня он умышленно настоял на том, чтобы Пастухов составил ему компанию. Бородин не сомневался – корпорацию «ПБпром» будут склонять все, кому не лень. Так и случилось. И что было особенно неприятно, первую скрипку в этих нападках играл сам Зайцев. Правильнее даже сказать – именно он исполнил увертюру, после которой из числа чиновников, присутствовавших на совещании, только ленивый не высказался негативно. А еще коллеги по цеху молчали, прекрасно понимая, что завтра может наступить их очередь и лучше пропустить гневную патетику чиновников.

– Ну, и что скажешь? – спросил Бородин.

– Все пустое! Ничего не случилось! Я не понимаю, почему ты так расстроился? Ну, побазарили, покричали. Смысла-то большого в этом совещании нет, а следовательно, и скандал так, для проформы. Буря в стакане воды! В общем, ничего не случилось! – ответил Пастухов.

Исходя из того, что он несколько раз повторил одну и ту же фразу: «ничего не случилось», знавшим его манеру поведения было понятно – на самом деле все не так здорово.

– Боюсь, что сегодня ты не прав абсолютно, – произнес Бородин, а в дополнение к сказанному в голове его промелькнула мысль: «Как, впрочем, и всегда в последнее время». Но он не хотел окончательно испортить и без того натянутые отношения с партнером. – Нам дали понять, что время бесед закончилось и теперь от нас требуются действия. А действий-то, по мнению специалистов, никаких нет! Я думаю, что ты услышишь все это из уст нашего уважаемого друга и поймешь, насколько серьезно вокруг нас сгустились тучи.

– Объясни мне, что значит, нет действий? Что ты хотел? Законченный проект – это невозможно!

– Ты мне обещал, что компания будет работать, а этого не произошло! – все так же спокойно в пику распаляющемуся партнеру сказал Бородин.

– Я обещал… Подожди, попробую дословно воспроизвести сказанные мной слова… – Пастухов задумался и после короткой паузы продолжил: – Что мы сможем приступить к работе над проектом с начала этого года. Мы приступили! Я обещал, что на проекте будет работать профессиональная команда. Она работает! Начать практическую реализацию проекта к настоящему моменту я никогда не обещал! – Пастухов уже почти кричал.

В этот момент двери приемной распахнулись, и из нее вышел помощник Зайцева.

– Проходите, товарищи! Иннокентий Сергеевич ждет вас.

«Надо же, „товарищи“! Сколько еще лет или десятилетий понадобится, чтобы в некоторых коридорах власти смогли наконец отказаться от большевистского обращения». Тут же диссонансом прозвучали слова хозяина кабинета:

– Ну и как мы дошли до такой жизни, господа олигархи?

Партнеры сели напротив хозяина кабинета. Пастухов молчал, ожидая пояснений, о чем конкретно в его жизни хотел бы знать вице-премьер. Но секунды шли, а Зайцев молчал, при этом молчал и Бородин, даже не пытаясь прийти на помощь партнеру. Видя, что пауза затягивается до неприличия, Пастухов осторожно начал говорить, стараясь нащупать правильные нотки в сложившейся ситуации:

– По-моему, никаких драматических событий не произошло. Мы двигаемся в запланированном направлении…

Вице-премьер грубо его прервал:

– Послушай, ты действительно думаешь, что ничего не происходит? – Он обвел тяжелым взглядом сидевших напротив партнеров. – А как быть с деньгами Федеральной программы, которые не освоены в первом квартале и, судя по темпам, не будут освоены и во втором? Как быть с проектом, который вы уже должны были начать реализовывать? Я полный идиот, что связался с вами, мог отдать эту работу проверенным фирмам. Хотел оказать услугу, а получил такую неблагодарность! И это после стольких лет совместной работы и стольких полезных для страны дел! – Вице-премьер все больше распалялся. – Кто будет платить штрафные санкции? Что мне докладывать руководству? Вопросов больше, чем нужно. Может, ты мне объяснишь, что случилось? – обратился Зайцев к Бородину.

Тот, как всегда, спокойно ответил:

– Виноваты в сложившейся ситуации только мы! Я надеялся, что мой партнер, пообещавший решить поставленную перед ним задачу, с ней справится. Пока не получилось.

После этих слов Пастухов зарделся, как будто у него внутри взорвалась бочка томатной пасты и быстро-быстро растеклась по всему телу.

Бородин продолжил:

– Постараемся исправиться. Начнем активно работать прямо со следующей недели!

– Да, уж будь добр и не забудь передать моему помощнику график работ.

– А тебе, – вице-премьер повернулся к Пастухову, – я больше не верю!

В коридоре партнеры продолжили беседу.

– Все слышал?

– Конечно, я не глухой! А почему ты не сказал, что мы на следующей неделе начнем выполнять работы нашей совместной фирмой?

– Потому что это никому не интересно, а кроме того, я не уверен, что именно она будет работать над проектом!

– Не понял?! – возмущенно спросил Пастухов. – Кто же еще, если не эта компания? У тебя на примете есть кто-то другой? Почему ты не говорил? Мы бы могли их давно использовать.

– Пока никого нет, но если ты будешь продолжать саботировать производственный процесс, то я найду! Кстати, мы должны подписать договор о залоге твоих акций. Как договаривались, штрафные санкции за твой счет, а если их сумма будет выше размера залога, то компания полностью перейдет мне. В этом случае штрафы я возьму на себя.

– Я не понимаю, почему штрафные санкции должны оплачиваться только за мой счет? Ведь мы же партнеры, вместе пошли в этот бизнес. Затем объясни, почему компания полностью должна перейти в твое распоряжение?

– Да только потому, – голос Бородина, оставаясь предельно тихим, налился сталью, – что я бы никогда не взялся за это дело, не заручившись твоей поддержкой. А потом, если помнишь содержание нашего разговора несколько недель назад: ты сказал, что согласен выплатить штраф, а я лишь прогнозирую ситуацию, при которой размер штрафа будет настолько значителен и в моральном и в материальном плане, что это приведет к переходу твоей доли компании ко мне.

Пастухов, конечно, не помнил таких подробностей, но он знал наверняка, что феноменальная память Бородина не могла дать сбой. И если партнер озвучивает его согласие, значит, так и было. Платить ужасно не хотелось. Поэтому Пастухов минут пятнадцать, пока одевались и шли к машинам, стоявшим во внутреннем дворике Дома правительства, спорил, а потом сдался. Договорились, что Бородин подготовит контракт о залоге части акций компании в счет обеспечения штрафных санкций, если таковые случатся.

Однако даже после бурной развязки сегодняшней встречи Бородин не уяснил для себя, будет ли его партнер начинать практическую реализацию проекта:

– Хорошо, будем считать, с формальностями покончено. Не под протокол, скажи мне честно, начинаем проект или нет?

– Конечно! – садясь на своего конька, закричал Пастухов. – Со следующей недели! Люди готовы, техника ждет. Уладить небольшие формальности в экспертизе и получить официальное разрешение на начало проекта. Два дня плюс два дня, три еще на раскачку, и в сумме получается семь дней, как раз неделя. Я держу руку на пульсе!

– Что же тогда мешало начать работы раньше? Почему нужно было довести ситуацию до взрывоопасной черты, исчерпав лимит терпения Зайцева да и мой тоже?

– Потому что не все получалось так, как мне виделось с самого начала. Приходится признаться: даже у меня случаются просчеты, – в этом Пастухов, конечно, лукавил в угоду Бородину, потому что считал свои действия идеально выверенными и безошибочными. – Но сейчас все позади!

– Дай-то бог!

Бородин сухо попрощался с партнером и, не оборачиваясь, направился к машине.

Глава 17

Евгения превратилась в мою постоянную спутницу во время обеденного перерыва.

Теперь, прежде чем направиться вниз в ресторан, я звонил ей и приглашал составить компанию. Если она была занята, то мы договаривались об удобном для нее времени и я подстраивал график своих встреч под наш совместный поход. Несколько раз Евгения звонила мне первой, приглашая пойти с ней. Мы очень быстро перешли на «ты» – видимо, сказывались мои строительные привычки и ее заграничная выучка. Я рассматривал складывающееся положение вещей как благоприятное и обещающее дальнейшее поступательное движение. Тем не менее мне никак не удавалось поужинать вместе с девушкой. Она заканчивала работу ближе к полуночи, и вести измученную богиню куда-либо в это время было просто бесчеловечно. Если же к этому добавить, что и я в последние дни работал уже на пределе сил, то можно понять, насколько слабо просматривалась перспектива развития наших отношений.

В субботу на работе мы оба появились уже ближе к часу дня. Прийти раньше после бурно проведенной пятницы не получилось. Евгения рассказала, как классно она накануне провела вечер с подругами. Я слушал, глотал слюну, смеялся, одобрительно кивал, делая вид, что мне рассказ девушки действительно интересен, а потом застенчиво спросил:

– Когда же мы с тобой пойдем петь? Правда, я петь не умею, но буду стараться! Громко и выразительно.

– А я люблю, когда поют душевно и нежно, – усмехнулась Евгения.

– У меня так может не получиться!

– Тогда я с тобой петь не пойду, – игриво заметила она.

– Но я буду очень-очень стараться! Ведь недаром говорится, что дело мастера боится! Видишь, я ради тебя даже стихи писать начал.

– А вот петь не научился!

– Научусь, возьми меня с собой. Я буду стараться!

– Хорошо, посмотрим!

– О, прогресс уже налицо. В прошлый раз было просто «посмотрим»!

– Да, прогресс явно налицо! – загадочно произнесла девушка.

После этих слов мое сердце так забилось, что чуть не выскочило из груди.

– Вячеслав Семенович! Валентин Александрович назначил совещание на пятнадцать ноль-ноль, – раздался в селекторе звонкий голос Кати.

– На какую тему? – с удивлением спросил я.

Обычно Валентин звонил мне сам и запросто звал к себе, а тут такое официальное приглашение. К чему бы это?

– Мне больше ничего не известно! Приходите, узнаете.

Ровно в три часа я вошел в кабинет. За большим столом практически не было свободных мест. Среди собравшихся я увидел Евгению, нескольких известных мне руководителей крупных подрядных компаний, а трех человек я видел впервые.

– Все собрались? – начал Валентин и оглядел присутствующих. – Несколько слов о причине нашего сегодняшнего сбора. Я хотел бы перераспределить имеющиеся у нас подряды среди авторитетных и сильных фирм, представленных на совещании их владельцами и руководителями.

После этих слов он сначала пристально посмотрел на меня, а потом еще раз обвел взглядом всех присутствующих. Судя по их реакции, сказанное было новостью только для меня, и поэтому само собой у меня вырвалось:

– Валентин Александрович, я не совсем понял, какая роль в предложенной вами схеме отводится нам?

– Координация финансирования и производства всех работ, отчетность перед государственным заказчиком и тому подобное.

– Но мы и сами в состоянии выполнить то, что вы хотите предложить сторонним организациям…

Олигарх резко прервал меня и очень жестко бросил:

– Я до сих пор не вижу результатов твоей работы и больше не хочу ждать. Передо мной сидят конкретные люди, доказавшие свою состоятельность десятками реализованных проектов, а от тебя, Вячеслав, я слышу только слова обещаний.

– Валентин Александрович, – вмешалась в разговор Евгения, – как мы будем поступать с банковскими гарантиями под авансовые платежи новым подрядчикам?

– А чем они отличаются от старых подрядчиков?

– Всем. В первую очередь, старые полностью нами контролировались, во-вторых, во всех построенных финансовых схемах авансы разбивались на мелкие части, под которые банки, безусловно, могли бы выдать гарантии.

– Предложите такие же схемы и нашим новым друзьям. Как, коллеги, вы готовы работать на таких условиях?

Валентин посмотрел на крупного мужчину, которого я не раз видел и даже, помнится, изрядно выпивал с ним на профессиональном симпозиуме, но сейчас уже не мог вспомнить, как его зовут. «Авторитетный руководитель» не мудрствуя лукаво ответил:

– Вы же обещали крупные авансы. Мы без этого не сможем быстро развернуть строительные мощности, а гарантии под такие суммы нам не дадут.

– Выплата авансов без гарантий противоречит финансовым регламентам корпорации, – ровным голосом спокойно парировала Евгения.

Олигарх бросил на финансиста испепеляющий взгляд, а я в ту же секунду произнес:

– Наши подрядчики могут развернуться без крупных сумм авансов, то есть более эффективно и безопасно для корпорации с точки зрения сохранности средств!

– Все! – закричал Валентин. – Прекратить дискуссию. – Он посмотрел на меня. – Работать будешь с теми подрядчиками, которых я тебе назову! – А ты, – его взгляд был снова обращен на Евгению, – сделаешь все, чтобы заплатить им требуемые авансы! Если надо будет, изменишь регламент. Через два дня закончить все формальности!

Я поднялся и быстрым шагом направился к себе в кабинет. Мне необходимо было остаться одному и попытаться проанализировать все, что я увидел и услышал в последние полчаса. События в компании разворачивались по непонятному мне сценарию. Если я нужен для формального контроля, то это мне неинтересно да и не мой это уровень. Если же к этому меня хотят подставить под удар, сделать ответственным в случае провала, то я не идиот и ждать подобной развязки сложившейся ситуации не собираюсь. Опять я в тупике. Прямо лабиринт Минотавра какой-то, из одного тупика выбираюсь и сразу в другой попадаю.

В этот момент в кабинет постучали и на пороге появилась Евгения. Я не мог отвести от нее глаз. Девушка вошла в кабинет и села напротив меня. Она была одета в «casual», что по правилам корпорации допускалось при выходе на работу в выходной день. Обычно в субботу весь офис облачался в джинсы и свитера. На одних сотрудниках это выглядело гармонично. Другие коллеги превращались в уличных гопников, даже не осознавая комичности своих нарядов. Евгения по-своему понимала возможность своего неформального выхода на работу. На девушке были элегантные брюки, подчеркивающие ее идеальную фигуру – в меру широкие бедра и тоненькую талию, и обтягивающая блузка с вырезом. Для многих женщин подобная одежда невозможна, потому что подчеркивает все изъяны фигуры и особенно многочисленные складки на животе. У Жени все было ровным счетом наоборот – ни единого намека на начинающуюся полноту, то ли природа одарила ее такими качествами, то ли она ради этого много делала, я имею в виду фитнес, косметические кабинеты, а может быть, и все вместе. Все то время, что я с восхищением смотрел на Евгению, она сидела и молчала, а потом неожиданно спросила:

– Осмотр закончен?

Я растерянно поднял глаза. Встретившись со взглядом Евгении и увидев в нем задорные искорки, ответил:

– В целом да, но хотелось бы перейти к деталям! Евгения пропустила мою последнюю фразу мимо ушей.

– Что-то я смотрю, на тебе лица нет. Сильно задело за живое прошедшее действо?

– Это мягко сказано. Я как будто в дерьме извалялся. Нет, правильнее сказать, меня в дерьме изваляли.

– Не переживай, – Евгения снова улыбнулась. – Это обычная манера поведения Валентина Александровича. Тасовать кадры, сталкивать их друг с другом, то неожиданно приближая к монаршей персоне, то так же легко удаляя от себя, постоянно при этом держа всех в тонусе.

– Странная манера, – удивился я.

– Ничего странного: разделяй и властвуй! Девиз британской империи. Именно так империи и создаются, складываются королевские и олигархические состояния. Читайте исторические хроники!

– Наверное, ты права, только я к этому не готов. Очень уж хотелось заниматься делом, профессионально, без интриг и подстав строить дороги и электростанции. Похоже, я желаю для себя слишком идеальные условия, которые могут существовать только в учебниках по менеджменту.

– Не переживай! Если тебе интересно, я могу описать сценарий развития событий с точностью до дней, – спокойно сказала Евгения, но улыбка почему-то сошла с ее лица.

– Конечно, интересно! Я же не сторонний наблюдатель. Может быть, ты и мою роль сможешь предугадать?

– Не совсем правильное слово «предугадать». Я абсолютно уверена, в течение ближайших двух недель мы будем обсуждать тексты контрактов. Подрядчики с каждым днем будут методично увеличивать стоимость работ, считая, что контракты уже у них в кармане. Потом, когда их цены зашкалят за все разумные пределы, Валентин психанет, выгонит переговорщиков и опять назначит тебя главным. Только потерпи немного, и все вернется на круги своя.

– Но мы же потеряем на этой операции минимум месяц, а если учесть, что за это время мои подрядчики разойдутся, и того больше! – искренне огорчился я.

– К сожалению, это так! Но ничего нельзя сделать. Вот такой классный управленец Валентин. Не переживай, не принимай близко к сердцу. На тебе совсем лица нет!

Я не мог скрыть отрицательных эмоций, отражающихся на моем лице. Так получалось, что в минуты столкновения с вопиющим цинизмом или воинствующим идиотизмом я не мог сыграть роль положительного героя. Черт возьми, есть же люди, которым абсолютно безразлично, что и как говорят собеседники, главное, держать лицо исобственную линию. Я, к сожалению, не такой!

Евгения это чувствовала и, по-моему, скорее для поддержки, чем по какой-либо другой причине, предложила:

– Слава, давай сегодня вместе поужинаем?

– Как? – Я от удивления произнес самое глупое слово из всех возможных.

– Ну, это мы сейчас обсудим. В ресторане или в кафе, пешком или на машине.

– Я не это имел в виду. У тебя же обычно по субботам вечер занят другими мероприятиями.

– Обычно да! А сегодня, Вячеслав, я приглашаю тебя вечером в ресторан «Момо». Здесь недалеко, на Пятницкой улице. – Евгения улыбнулась и, как мне показалась, подмигнула при этом. – Устраивает?

В ресторане мы расположились на втором этаже, на мягких удобных диванах, отгородившись от остальных посетителей занавеской.

– Что ты будешь есть? – спросил я, изучая обширное меню в дорогом кожаном переплете, состоящее из блюд итальянской и средиземноморской кухни.

– Могу порекомендовать очень вкусные равиоли с крабами, а к ним бокал легкого итальянского белого вина.

– Чудо, ты уже начала рекомендовать мне блюда в ресторане. Прогресс в наших отношениях! Замечательно! – Я обратился к подошедшему официанту: – Следуя совету знатоков, пожалуйста, принесите нам фокачо, равиолли, креветки на гриле, воды без газа «Витель» и бутылочку «Пино Гриджо» две тысячи седьмого года.

Официант повторил заказ и удалился. Буквально через пару минут появился сомелье, держа в руках вино так нежно, как будто это была не охлажденная бутылка одного из самых дешевых напитков в заведении, а грудной младенец. Он открыл бутылку, понюхал пробку и плеснул мне чуть-чуть в бокал. Я, поддерживая театральную обстановку процедуры, чуть пригубил, как шариком покатал вином во рту, после паузы проглотил и одобрительно кивнул. Дождавшись этого жеста, сомелье разлил вино по бокалам, мы чокнулись.

– За тебя! – произнес я.

– За тебя! – услышал в ответ.

Я придвинулся ближе, положил руку на колено Евгении, провел пальцами выше – по бедру, и наконец приобнял девушку за талию. Она отнеслась к моим действиям с видимым одобрением, повернулась ко мне, и мы поцеловались. Я был на седьмом небе от счастья. По-моему, это был самый сладкий поцелуй в жизни. В то же мгновение подошел официант и красиво расположил наш заказ на столе. Мы ели и целовались, обнимались и опять ели, и опять целовались. Евгения только пригубила вина, а мне не оставалось ничего другого, кроме как выпить всю бутылку, мгновенно от этого захмелев. Сказывалась усталость и нервозность последних дней.

– Мы можем куда-нибудь поехать? – задал я абсолютно дурацкий и вместе с тем абсолютно естественный вопрос.

– Можем, если нам хочется.

– Могу ответить за себя – очень хочется!

– Тогда поедем. Приглашаю в гости!

Евгения сама была за рулем. Поэтому, чтобы составить компанию, я сел к ней в машину, предварительно назвав адрес своему водителю, и он проследовал за нами. Всю дорогу я гладил девушку по бедру, и ее упругие ноги вызывали во мне такое желание, которое я испытывал в последний раз, наверное, в десятом классе.

Мы добрались до ее дома минут за двадцать, въехали в подземный паркинг. Вошли в лифт. Евгения нажала на кнопку второго этажа. Мы поднимались секунд десять, продолжая обниматься и целоваться. Пока хозяйка открывала дверь квартиры, я продолжал держать ее за талию, предвкушая те восхитительные события, которые развернутся, в чем я не сомневался, в течение ближайших минут.

Дверь распахнулась. Евгения вошла первая и включила свет. Я, безумно счастливый, буквально влетел в квартиру и… замер как вкопанный. Передо мной была знакомая прихожая: справа стена с зеркалом, впереди стена, за которой находилась гостиная, слева вход в санузел и гардеробную. Не снимая обуви, я бросился из прихожей в гостиную, потом вошел в спальню, вернулся в гостиную, зашел на кухню, потом опять в прихожую, даже заглянул в туалетную комнату. Хозяйка следовала за мной, с удивлением наблюдая за теми маневрами, которые я совершал. Дежа вю! Я был абсолютно уверен, что уже посещал эту квартиру. Видимо, на моем лице проявилось неподдельное удивление, а с языка слетел вопрос, на который незамедлительно, в данную секунду, я хотел бы получить ответ:

– Я уже был у тебя? – Уже не в первый раз сегодня я задал совершенно дурацкий вопрос.

– Нет!

– А мне кажется, был… – произнес я, а в моей голове как молния сверкнула квартира, которая как две капли воды была похожа на эту. Вдруг вспомнился маслянистый взгляд Екатерины во время нашей последней встречи. Конечно же Катина квартира! Утро, после нашей совместно проведенной бурной ночи я обхожу помещение за помещением, восхищаясь дизайном осматриваемого жилища. Ну конечно, как я мог забыть или перепутать с чем бы то ни было!

– Извини, Женя, я перепутал! Просто я был в квартире, как две капли воды похожей на твою! Ты можешь это себе представить?

– Могу! – жестко и односложно сказала Евгения, дав мне понять, что дальнейший разговор на эту тему не имеет смысла.

Глава 18

Я находился в состоянии шока. Похоже, что-то подобное переживала и Евгения. Мы прошли на кухню и присели за высокую стойку, условно разделяющую единое пространство между кухней и гостиной.

Женя сварила кофе, достала бутылку коньяка и, не спрашивая, разлила по бокалам. Чокнулись и молча выпили залпом до дна. Я, добавив к своему и без того хмельному состоянию пятьдесят граммов коньяка, мгновенно почувствовал, что силы, сдерживавшие меня, иссякли. Но коньяк захватил, видимо, не только меня, и поэтому, когда я приблизился к Евгении, приподнял ее со стула и поцеловал, она буквально бросилась на меня. Раздевая друг друга, мы переместились к большому дивану. В доли секунды, голые, мы сплелись в единое целое, целуя друг друга, оказались там, где забывается все, кроме ощущения, ради которого люди совершают подвиги и предательства, получают награды, теряют головы, – того ощущения, что не в состоянии, пожалуй, описать словами ни один даже самый гениальный писатель.

Полет? Наверное. Свободное падение? Пожалуй. Извержение вулкана? И это, похоже. Но только не по отдельности, а все вместе, а еще шум накатывающихся волн ночного моря с хрустальной лунной дорожкой, поющие птицы в зеленом лесу поздней весной, свежесть летнего утра, скрип только что выпавшего январского снега. Я за несколько секунд испытал все это, а может быть, даже больше.

За всю мою немалую сексуальную жизнь я никогда раньше не получал такого удовольствия от занятий любовью. Возможно, на мои ощущения наложило отпечаток некое особенное отношение к партнерше – Евгения конечно же выделялась на фоне всех женщин, с которыми мне приходилось общаться в последнее время. Кроме того, что девушка была очень желанна, на меня огромное впечатление произвело идеальное женское тело и потрясающая шелковая кожа ее обладательницы. Вероятно, мы при этом еще и идеально совпали физиологическими размерами. Все вместе дало такой термоядерный эффект.

Еще минут тридцать мы лежали обнявшись, гладя и целуя друг друга. Потом Евгения встала, не накидывая на себя даже халата, и, покачивая бедрами, направилась к кухонной стойке. Я любовался на совершенство природы, подарившее человечеству в лице моей любимой настолько идеальные пропорции: длинные ноги, тонкую талию, как будто являющуюся горлышком песочных часов.

Женя наполнила коньяком два бокала и принесла их в постель. Мы выпили понемногу, а потом начали капать по капельке коньяк на живот и грудь друг друга. Слизывали его, получая при этом огромное удовольствие, а потом опять занимались любовью. И опять, как, впрочем, и все последние полчаса, наслаждение было космическим.

Уснули мы только под утро. Весь следующий день провели вместе, не покидая гостеприимного жилища Евгении, ели фантастические блюда, приготовленные хозяйкой, целовались и занимались любовью. За весь день я огорчился только на одно мгновение: когда счастливый и хмельной пошел в туалет, вдруг вспомнил ту первую секунду моего пребывания в квартире. Ладно, пусть эта тайна Евгении останется тем ее маленьким секретом, который должен быть у каждой женщины.

С утра в понедельник на работе царил обычный для начала недели производственный хаос. Все то огромное желание поработать, которое накопилось у сотрудников компании за два дня выходных, выплескивалось в их трудовые подвиги в понедельник и вторник, в среду уже хотелось отдыхать, а в четверг и пятницу думалось только о местах, где они будут зажигать по вечерам в выходные дни и отмокать днем.

Хотя, как мне показалось, сегодня в действиях сотрудников ощущалась избыточная нервозность – говорили чуть громче, передвигались чуть быстрее и при этом, разговаривая, как-то прятали взгляды, не смотрели глаза в глаза. Наверное, показалось! Ведь и я после бурно проведенных последних дней только с большим трудом мог сосредоточить свой взгляд в одной точке.

Я проводил традиционное недельное совещание, на которое вызвал ключевых сотрудников. Мне предстояло объявить им о гениальном решении Валентина. Но все пришедшие уже знали о сложившейся ситуации. В общем-то, ничего удивительного, наш профессиональный мир очень тесен. Хотя мне больше нравится формулировка, что «тесен не мир, а тонка прослойка». Тем не менее за два прошедших дня весть растеклась по закоулкам, вернувшись к первоисточнику. Прокомментировав собственное видение складывающейся картины, я, все-таки немного перегруппировав задания для коллег, решил их основные действия пока не менять. Я понимал, что это крамола по отношению к приказу, полученному накануне от руководителя, но мой опыт в сфере производства был намного больше его, и, опираясь на собственные знания, хотелось подстраховаться от волюнтаризма олигарха.

– Вячеслав Семенович! – услышал я в селекторе голос секретаря Кати. – Вас вызывает Валентин Александрович.

– Когда?

– Прямо сейчас! Отложите все дела. – Катя сама испугалась произнесенных слов. – Ну, это не я так говорю, это Валентин Александрович приказал.

– А, ну если Валентин Александрович приказали, тогда все бросаю и бегу… нет, лечу!

Лететь я, конечно, никуда не собирался и для начала решил поговорить с Евгенией. Я набрал номер ее рабочего телефона, хотя она меня предупреждала, что наши разговоры прослушиваются. Не потому, что мы плохие, просто в офисной АТС установлено специальное устройство, позволяющее слушать сотрудников, а в службе безопасности есть соответствующие работники, отвечающие за информацию, попадающую на это секретное устройство.

– Доброе утро, Евгения! Вернее, добрый день!

– Здравствуй, Вячеслав! Извини, не могу говорить, шеф вызывает!

– Не поверишь, меня тоже!

– Тогда до скорой встречи.

Странное чувство посетило меня. Не знаю почему, но сердце предательски заныло. Опять моя интуиция подсказывала – что-то должно произойти.

В приемной меня встретила Катя, не скрывавшая радости от возможности пообщаться со мной. Ее лицо светилось лучезарной улыбкой, моментально, впрочем, погасшей при появлении Евгении. Определенно между двумя девушками что-то было. Как-нибудь на досуге попробую разгадать тайну их взаимной неприязни. Хотя Евгения вела себя абсолютно спокойно. Насколько потомственная аристократка не замечает недовольных гримас своей служанки, настолько грациозная и ухоженная Женя не видела дешевых потуг Кати.

– Проходите! Валентин Александрович сказал, чтобы я пригласила вас в кабинет, как только оба подойдете в приемную, – скороговоркой выпалила Катя и неожиданно для нас распахнула дверь в кабинет, чего раньше никогда не делала.

Я, не успев удивиться, вошел в кабинет. В помещении никого не было. Очень странно, ведь нас вызвала Катя, а потом даже дверь открыла. Мы в нерешительности остановились у входа, потом Евгения предложила пройти и сесть за приставной стол. Хозяин кабинета, видимо, незадолго до нашего прихода принимал там посетителя, сидя не на привычном месте, а за приставным столом, напротив гостя. Об этом говорил открытый ежедневник, лежавший на столе.

Евгения сделала несколько шагов и показала мне на стул, а сама села напротив. Минут пять посидели молча. Мой взгляд упал на страницу ежедневника. Я понимал, что читать чужие записи в высшей степени невежливо, но краем глаза заметил знакомую фамилию… И не одну, а главное, в очень интересной связке. Итак, блокнот был открыт на феврале месяце, а 13 февраля в строке «15.00» была сделана запись: «Бойко – Киев – Гордин».

Если бы моя фамилия отсутствовала, то я бы не только не задумался о смысле написанного, но даже бы и внимания не обратил. А сейчас моментально и достаточно объемно сложилась интересная картинка. Владелец этого ежедневника накануне моего визита в Киев очень профессионально подготовил операцию в связке Бойко – Гордин, а попросту говоря, навязав мне для общения Бойко. Так вот почему Бойко так набивался мне в друзья, расплачивался по счетам и подставлял проституток. Кто же он, этот таинственный владелец записи, и чего добивался? Дневник очень дорогой, расписанный золотом, с кожаной закладкой и обложкой из крокодиловой кожи.

Я посмотрел на заглавный лист и увидел тисненные золотом инициалы Валентина. Неужели с самого начала – от той якобы случайной встречи в феврале, через общение с Екатериной, организованное гонение, а потом мгновенное спасение и работа на фирме – все было организовано Валентином. Ради чего вся эта дьявольская игра? С ухищрениями, обманом, сложной, даже в какойто степени изощренной драматургией. Даже сейчас, когда развязка была уже близка, Валентин специально организовал сцену с дневником здесь в кабинете в присутствии Евгении. У меня в голове произошел взрыв, как будто ударила молния… Квартира Кати, квартира Жени… Неужели моя любимая Евгения в связке с монстром?

В эту самую секунду дверь комнаты отдыха открылась и появился хозяин кабинета. В элегантном костюме от «Бриони» и ботинках из крокодиловой кожи. Лицо его озаряла широкая улыбка.

– Ну, наконец ты все понял? – спросил он, опершись на высокую спинку своего императорского трона.

Евгения, как мне показалось, ничего не понимавшая, с удивлением переводила взгляд с меня на Валентина и обратно.

– Да… – подавленно произнес я.

– То-то же! Я же говорил, что я буду всегда победителем! В любой ситуации, при любых обстоятельствах.

– Валя, Слава – что происходит? – спросила по-прежнему растерянная Женя.

Похоже, к счастью, девушка действительно была не в курсе событий и не принимала участия в многоходовке олигарха.

– Здорово ты заговорила! Ну, почему я для тебя Валя, мне понятно! А вот когда ты успела так сблизиться с Вячеславом Семеновичем, так что он стал Славой, мне, откровенно говоря, непонятно. Во всяком случае до вчерашнего дня все еще было по-другому.

Валентин остановился, а мы с Евгенией заговорщицки переглянулись.

– Ба, так у вас свеженький роман! – Теперь олигарх повернулся ко мне: – А ты у меня разрешение спросил?

– Разрешение на что? – не понял я.

– На все! Делать то, что я не одобряю, спать с моими сотрудницами, нарушать мои указания.

– Я действительно не понимаю, чего ты хочешь, Валентин?

– Не «ты», а «вы», и не Валентин, а Валентин Александрович! Запомни это раз и навсегда!

– Хорошо, запомню. Только и вы, уважаемый Валентин Александрович, будьте добры, скажите, пожалуйста, что все происходящее сейчас в кабинете да и случившееся раньше означает?

– Ничего! Очередная покоренная вершина!

– Какая покоренная вершина? – подала голос Евгения.

– Ну, Монблан, например.

– Это я – покоренная вершина! – ответил я девушке. – Мне понятно, но зачем тебе это нужно? Какую цель ты, простите, вы преследуете, с таким трудом и упорством покоряя очередную вершину?

– Да никакой! Так просто! Люблю совершать восхождения и покорять вершины, больше ничего другого мне и не надо.

– Теперь все понятно! – произнес я, при этом тоже встал и прошелся по комнате. – Как я и думал, люди вашего мира интересуются только денежными знаками, вернее, их количеством, а в качестве производной их интересует власть над окружающими. Однако в случае со мной произошла накладка, когда в декабре вы меня пригласили на работу, а я отказался. Вот вас и заело. Как это так, какой-то инженеришка, и вдруг отказывается принимать императорское приглашение. Сломать его, заставить делать, что он не хочет! Какая-то патология. Вы в детстве, случайно, не наблюдались у психиатра?

– Заткнись! Ты слишком мелок, чтобы задавать мне подобные вопросы! Ты – мой служащий. Я плачу тебе очень много денег, а посему служить будешь до тех пор, пока я не скажу – свободен! В противном случае закончишь свою жизнь в камере, из которой я тебя вытащил.

– Но прежде сам и определил!

– Вот этого я тебе не говорил, да и сказать не мог, потому что я из другой области человеческой деятельности, – ухмыльнулся Валентин Александрович, обернулся к Евгении и жестко сказал: – Тебя, кстати, все сказанное мной твоему дружку тоже касается.

– Вряд ли! – спокойно и как-то отрешенно проговорила Евгения. – Готовь мне замену. Ровно месяц! Я тебе даю месяц, после которого ухожу из компании. С бонусом или без бонуса, для меня не имеет значения. Что сможешь мне не дать – не давай! Что сможешь отобрать – отбирай! Ты же настоящий мужчина – смелый и сильный!

– Все, свободны! – вдруг как-то размяк олигарх и опустился в кресло.

– Спасибо, – с иронией бросил я. – Позвольте мне проинформировать вас, что я тоже ухожу через месяц. Со мной проще, замена не нужна, поскольку все созданное мной вы уже разрушили, а на бонус я еще не наработал!

Мы вышли из кабинета.

– Слава, пойдем перекусим, – спокойно произнесла моя любимая, – и выпьем по бокальчику вина.

Я по привычке посмотрел на часы, Евгения обратила внимание на мой жест.

– Не смотри на часы. Время для обеда еще раннее, но мы теперь почти волонтеры. Так что можем ходить куда хотим и когда хотим.

– Ты думаешь, мы победим? – спросил я и с надеждой посмотрел на Евгению.

– Нам предстоит решить непростую задачу, но придется побороться, выслушивать то, что говорил нам сегодня благодетель, невозможно да и не нужно, честно говоря. Как говорил один тиран: «Наше дело правое – мы победим!»

– Похоже, что и ты права – мы победим! Но будет очень тяжело. Валентин не простит нашего сегодняшнего демарша и постарается уничтожить нас, если вдруг не случится чудо. Мне кажется, мы его заслужили.

Я произнес последние слова, обнял и поцеловал девушку, уже не опасаясь того, что наш поступок был моментально зафиксирован несколькими камерами внутреннего слежения.

Глава 19

– Можно ехать, он на месте! – отдал команду руководителю своей службы безопасности Бородин, положил телефонную трубку и посмотрел за окно на оживавшие ранней листвой деревья. Время природой наслаждаться, выбрать бы часок-другой да в лесу погулять, воздухом свежим подышать, а тут приходится всякой ерундой заниматься!

Через полчаса олигарх входил в кабинет своего партнера. Пастухов уже знал о предстоящем визите, три минуты назад охрана из лобби позвонила в приемную и доложила о нежданном госте. Екатерина задумалась, информировать ли шефа о визите Бородина, но ее размышления длились только тысячную долю секунды, очень уж необычно выглядел приезд одного олигарха к другому.

Обычно, когда раньше происходило такое событие, помощник Бородина сообщал о желании начальника приехать в офис к Пастухову за несколько часов. Екатерина заказывала на определенное время «зеленый коридор» – приостановку пропуска на одном из турникетов для посетителей, чтобы гость мог беспрепятственно, не теряя ни секунды своего драгоценного времени, войти в офис. Сегодня ничего похожего не было. Бородин, узнанный охраной, миновал турникет, и только когда он входил в лифт, старший дежурный сообщил о прибывшем олигархе.

Катя набрала шефа.

– У нас гости. Бородин.

– Он здесь? – как-то удивленно спросил Пастухов и часто задышал в трубку.

– В лифте, через несколько секунд будет у нас.

Секретарю передалась нервозность, исходившая от шефа.

– Почему ты раньше мне об этом не сказала?! – во весь голос заорал Пастухов так, что у Кати даже в ушах зазвенело.

Ответить она уже не смогла, потому что в ту же секунду дверь с грохотом распахнулась. В приемную вошел Бородин в сопровождении руководителя своей службы безопасности и двух охранников. Под удивленные взгляды секьюрити Пастухова, застывших в дверях, он прошел в кабинет их босса, не произнеся ни слова. Единственное, что успела сделать Катя, подбежать к двери и плотно ее за ним закрыть.

– Здравствуй! Чем обязан столь неожиданному визиту? – стараясь сдерживать эмоции, спросил Пастухов.

– Не юродствуй, ты знаешь!

– Нет! – искренне ответил Пастухов.

– Тогда объясню.

Бородин прошел к приставному столу и сел. Он, как обычно, был абсолютно спокоен. Достал из портфеля папку с бумагами, выложил перед собой и пристально посмотрел на собеседника, расположившегося напротив.

– Прочитай письмо, – Бородин протянул Пастухову листок бумаги. – Кратко, чтобы не терять времени на лишние подробности, сообщаю, что нашу компанию информируют об одностороннем разрыве контракта.

Пастухов небрежно его взял, пробежал взглядом по тексту и произнес:

– Ну и что? Мы еще побеседуем с заказчиком, поборемся!

– Ты, наверное, не понял. С нами никто ни о чем разговаривать не собирается. В течение тридцати дней мы должны покинуть площадки, возвратить все авансы за вычетом тех средств, которые потратили непосредственно на проект. Эти суммы предстоит подтвердить, что в нашей ситуации сделать будет не очень просто.

– Зря ты думаешь, что им удастся так просто от нас отделаться! – воскликнул не желавший верить в реальность происходящего Пастухов.

– Я в данном случае ни о чем не думаю. За всех нас уже подумал Гражданский кодекс Российской Федерации. Та процедура, которую я тебе обрисовал, в нем прописана однозначно. Просто раньше она не могла с нами произойти, никто не решался, а сейчас – решились! Но ты же знаешь, все случается когда-то в первый раз…

Пастухов прервал Бородина:

– Давай съездим к Кеше или в администрацию?

– Нас никто не поддержит, потому что мы их подвели!

Бородин знал, что говорил. Два дня назад он уже был у вице-премьера Зайцева, и тот предупредил о предстоящем письме. Посетовал на то, что олигархи не выполнили взятых на себя обязательств. Однако он готов рискнуть продолжить их совместную работу, но без Пастухова. Это был ультиматум. Как только Пастухов покинет компанию, согласительная комиссия заказчика отзовет письмо, дав возможность таким образом продолжить работу. Бородин ультиматум принял. Он и сам порядком устал от действий, а правильнее будет сказать, бездеятельности партнера. За последний месяц основная масса подрядчиков так и не приступила к работе, а компанию разрывали внутренние распри, о которых ему докладывали информаторы.

После состоявшейся встречи на высшем уровне два дня юристы готовили документы о переходе доли Пастухова к Бородину, и вот сейчас Бородин протягивал бумаги своему почти уже бывшему партнеру.

– Что это? – с опаской поинтересовался Пастухов.

– То, о чем договаривались – документы о переходе пятидесяти процентов акций, принадлежащих тебе, ко мне.

– А если я не согласен?

– Твоего согласия и не требуется. Твои акции заложены в обеспечение штрафных санкций да плюс к этому нам еще предстоит выплата нереализованных авансов.

– Но ведь и штрафы, и возврат авансов мы можем не принять, их нужно будет доказывать в суде.

– Не нужно! – жестко сказал Бородин. – Я не хочу выносить сор из избы. Тебе и мне, пусть с сегодняшнего дня и порознь, но все-таки еще долго предстоит жить и работать с теми людьми, с которыми ты намерен судиться.

– А что предлагаешь ты? Отказаться от всего, что есть у меня в нашем совместном бизнесе? – возмущенно воскликнул Пастухов.

– Нет, зачем же? – не теряя спокойствия, ответил Бородин. – Переход ко мне касается только той компании, о которой мы договаривались. Все остальные предлагаю оценить и в течение полугода договориться, кому какая компания достанется. Поскольку у нас будет объективная оценка, проведенная независимым оценщиком, эта операция выглядит достаточно несложно. Мы поделим компании, если возникнет при этом финансовая разница – один другому ее компенсирует. По-моему, достаточно справедливо.

– А если я не смогу компенсировать возникшую разницу? Ну, например, не хватит средств.

– Передашь мне одну из доставшихся тебе компаний, и тогда получится, что уже я должен буду компенсировать тебе разницу.

– А если я не захочу отдавать тебе деньги или компанию?

– Захочешь! – жестко произнес Бородин. Достал все бумаги из папки, разложил их перед Пастуховым. – Подписывай!

Пастухов был очень азартным игроком, частенько мог передернуть карты, смухлевать, но он однозначно понимал, что на свете существуют соперники, с которыми нарушать правила игры себе дороже. Именно таким соперником и был Бородин, а по правилам требовалось подписать разложенные перед Пастуховым бумаги. Отказ означал начало боевых действий, расклад которых на сегодняшний день был явно не в пользу Пастухова. На кон были поставлены значительно большие средства, чем обсуждаемая сегодня компания, сосредоточенные в других фирмах корпорации, и ими рисковать не хотелось.

Пастухов взял со стола первую попавшуюся ручку – серебряный «Монблан» – и быстро подписал документы.

Глава 20

Я последний день работал в компании. Попрощался со всеми сотрудниками. Даже выпил по рюмочке коньяка с некоторыми из них. Решил зайти в приемную к Валентину, сказать «пока» Кате, а может быть, и самому олигарху. Дверь в фойе была открыта, в приемной что-то двигали, переставляли. Я заглянул внутрь и увидел, как рабочий откручивал от двери табличку «Пастухов Валентин Александрович». Надо же, похоже, не я один покидаю компанию. Что бы это значило?

– Катя, а зачем снимают вывеску?

– Затем, – грубо ответила Катя, не глядя на меня, – что Валентин Александрович уходит из компании.

Произнеся последние слова, девушка подняла красные глаза, и я увидел в них слезы. Наверное, она еще не успела получить от олигарха квартиру и очень переживала по этому поводу, а может быть, она его действительно любила и не представляла свою жизнь без того, чтобы видеть Пастухова каждый день.

– Вы, я полагаю, уходите вместе с ним? – зачем-то спросил я.

– Пока не знаю. Надеюсь, Валентин Александрович мне что-нибудь предложит!

– А что, еще не предложил?

– Пока нет!

– Ну, значит, и не предложит! – решил я до конца развенчать в глазах Екатерины мифический образ Пастухова. – До свидания, если что, то звоните, может быть, что-нибудь для вас придумаю.

Конечно, ничего придумывать я не собирался, да и эта девушка мне была абсолютно безразлична. Хотя бы за то, как холодно и враждебно она обращалась с моей любимой Евгенией. В кабинете уже все было сложено в коробку, которая с некоторых пор стала моим обязательным производственным атрибутом. В течение последних нескольких месяцев я уже в третий раз переезжал с места на место. Надеюсь, сейчас – последний раз.

В моем офисе царила совсем другая атмосфера. Не было напыщенности и напряженности, столь присущей крупным компаниям. Хотя для объективности следует отметить, что не было и той роскоши, которая царит в приемных и кабинетах воротил крупного бизнеса. Но, может быть, ничего этого и не нужно. Ведь для сотрудников любой компании, будь то большая или маленькая, очень важна атмосфера, в которой живет фирма.

Взаимоуважение – вот та ось, вокруг которой должна вертеться любая планета, на которой существует человеческая жизнь, вне зависимости от ее размеров. И именно взаимоуважения нет ни в одной олигархической структуре, потому что там все должны уважать одного – великого и всесильного, а вот он считает своей обязанностью платить высокие зарплаты, устраивать корпоративные вечеринки со звездами, которых можно потрогать руками, обучать и поучать, но не уважать, поскольку у сильных мира бизнеса уважение может возникать только к тем, кто их сильней, да и то, если такие найдутся.

– Вячеслав Семенович, а где лучше подготовить кабинет для Евгении? – прервала мои философские размышления Лариса.

– Ты лучше, чем я, сегодня ориентируешься в расположении сотрудников. Какие у тебя возникают идеи на этот счет?

– Собственно, возможностей не так и много. Она ведь, если я вас правильно поняла, будет у нас возглавлять финансовую службу?

Я одобрительно кивнул и подумал, что по своим возможностям Евгения фактически будет руководить нашей совместной компанией, а за мной останется формирование технической политики и стратегии развития. Рассказывать все это Ларисе я не стал, она сама вскоре увидит и наверняка сработается с Женей.

– Тогда давайте для кабинета Евгении переоборудуем переговорную комнату правления, – продолжила Лариса. – Она достаточно просторная, и я смогу одновременно принимать информацию для вас и для Евгении.

Черт возьми, такой жертвы от своей помощницы я не ожидал. Мало того что она предлагала перестроить святая святых – переговорную комнату, расположенную рядом с моим кабинетом и которой пользовался только я, принимая гостей.

Много раз мои заместители покушались на это помещение, простаивавшее в мое отсутствие в офисе. И каждый раз Лариса говорила, что эта комната нужна для работы лично Вячеславу Семеновичу. Точно так же, как и любой руководитель нашей компании, пытавшийся попросить Ларису поработать его помощницей, на следующий день имел на своем столе три резюме на помощников с намеком – «Берите их!». А тут, на тебе – такое удивительное решение. Наверное, Женя пришлась Ларисе по вкусу за те несколько встреч, которые они провели в офисе. По-другому и быть не могло, я тоже был восхищен Евгенией, с каждым днем все отчетливее понимая, что не могу без нее находиться и одной минуты.

– Хорошо! – ответил я. – Мы вернемся из поездки через неделю. Надеюсь, к тому времени вы закончите.

– Конечно! Я сейчас позвоню Евгении и спрошу, в какой цвет покрасить стены. Желаю хорошего отдыха!

Вечером того же дня мы сидели в самолете компании «Ал-Италиа», который уносил нас в романтическое путешествие в Италию. За несколько секунд итальянский летчик оторвал лайнер от земли, и я вспомнил мою теорию о «наших» и «их» пилотах: «наши» долго отрываются от земли, а «их» делают это почти мгновенно – то ли мастерство школ, то ли класс лайнеров. Нет, наверное, скорость набора высоты связана с желанием быстрее или медленнее оказаться там, куда он доставлял пассажиров. Сегодня очень хотелось оказаться в Вечном городе уже через мгновение, и все вокруг это чувствовали! Всю дорогу мы пили шампанское и обсуждали, куда пойдем в Риме, а потом где будем проводить время во Флоренции и какие места посетим в Венеции. По плану, скрупулезно составленному Евгенией, получалось так, что по окончании поездки я смогу быть если не экспертом в области итальянского искусства, то уж гидом по музеям и достопримечательностям точно.

Когда мы пролетали над Альпами, под нами снежными вершинами показались самые высокие горы.

– Смотри, какая красота! – Евгения прильнула к иллюминатору.

– Да, величественная картина. Столько вершин, и, обрати внимание, все они покорены людьми. А мы так и остались для некоторых «непокоренными вершинами»!

– Нет, не существует непокоренных вершин, есть покорители, которым Всевышним не дано осуществить восхождение на пик. Ну не их это уровень, а они не понимают, стараются всячески. Ничего у них не получается и, главное, никогда не получится. – Произнеся эти слова, Евгения повернулась ко мне, подвинулась поближе, пристально посмотрела в глаза и поцеловала. – Я тебя люблю!

– И я тебя люблю! – ответил я и поцеловал Евгению.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20