Виноград [Сергей Донатович Довлатов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Сергей Довлатов Виноград
Единственный в моей жизни сексуальный шок я пережил на овощном комбинате имени Тельмана. Я был тогда студентом первого курса ЛГУ. И нас, значит, командировали в распоряжение дирекции этой самой плодоовощной базы. Или, может, овощехранилища, не помню. Было нас в группе человек пятнадцать. Всех распределили по бригадам. Человека по три в каждую. До этого мы получили инструкции. Представитель месткома сказал: – Есть можете сколько угодно. Мой однокурсник Лебедев поинтересовался: – А выносить? Нам пояснили: – Выносить можно лишь то, что уже съедено… Мы разошлись по бригадам. Я тут же получил задание. Бригадир сказал мне: – Пойди в четвертый холодильник. Запомни фамилию – Мищук. Забери оттуда копии вчерашних накладных. Я спросил: – А где это – четвертый холодильник? – За эстакадой. – А где эстакада? – Между пищеблоком и узкоколейкой. Я хотел спросить: «А где узкоколейка?» – но передумал. Торопиться мне было некуда. Найду. Выяснилось, что комбинат занимает огромную территорию. К югу он тянулся до станции Пискаревка. Северная его граница проходила вдоль безымянной реки. Короче, я довольно быстро заблудился. Среди одинаковых кирпичных пакгаузов бродили люди. Я спрашивал у некоторых – где четвертый холодильник? Ответы звучали невнятно и рассеянно. Позднее я узнал, что на этой базе царит тотальное государственное хищение в особо крупных размерах. Крали все. Все без исключения. И потому у всех были такие отрешенные, задумчивые лица. Фрукты уносили в карманах и за пазухой. В подвязанных снизу шароварах. В футлярах от музыкальных инструментов. Набивали ими вместительные учрежденческие портфели. Более решительно действовали шоферы грузовиков. Порожняя машина заезжала на базу. Ее загоняли на специальную платформу и взвешивали. На обратном пути груженую машину взвешивали снова. Разницу заносили в накладные. Что делали шоферы? Заезжали на комбинат. Взвешивались. Отгоняли машину в сторону. Доставали из-под сиденья металлический брусок килограммов на шестьдесят. Прятали его в овраге. И увозили с овощехранилища шестьдесят килограммов лишнего груза. Но и это все были мелочи. Основное хищение происходило на бумаге. В тишине административно-хозяйственных помещений. В толще приходо-расходных книг. Все это я узнал позднее. А пока что бродил среди каких-то некрашеных вагончиков. День был облачный и влажный. Над горизонтом розовела широкая дымчатая полоса. На траве около пожарного стенда лежали, как ветошь, четыре беспризорные собаки. Вдруг я услышал женский голос: – Эй, раздолбай с Покровки! Помоги-ка! «Раздолбай» явно относилось ко мне. Я хотел было пройти, не оглядываясь. Вечно я реагирую на самые фантастические оклики. Причем с какой-то особенной готовностью. Тем не менее я огляделся. Увидел приоткрытую дверь сарая. Оттуда выглядывала накрашенная девица. – Ты, ты, – я услышал. И затем: – Помоги достать ящики с верхнего ряда. Я зашел в сарай. Там было душно и полутемно. В тесном проходе между нагромождениями ящиков с капустой работали женщины. Их было человек двенадцать. И все они были голые. Вернее, полуголые, что еще страшнее. Их голубые вигоневые штаны были наполнены огромными подвижными ягодицами. Розовые лифчики с четкими швами являли напоказ овощное великолепие форм. Тем более что некоторые из женщин предпочли обвязать лифчиками свои шальные головы. Так что их плодово-ягодные украшения сверкали в душном мраке, как ночные звезды. Я почувствовал одновременно легкость и удушье. Парение и тяжесть. Как будто плаваю в жидком свинце. Я громко спросил: «В чем дело, товарищи?» И после этого лишился чувств. Очнулся я на мягком ложе из гнилой капусты. Женщины поливали меня водой из консервной банки с надписью «Тресковое филе». Мне захотелось провалиться сквозь землю. То есть буквально сию же минуту, не вставая. Женщины склонились надо мной. С полу их нагота выглядела еще более устрашающе. Розовые лямки были натянуты до звона в ушах. Голубые штаны топорщились внизу, как наволочки, полные сена. Одна из них с досадой выговорила: – Что это за фенькин номер? Масть пошла, а деньги кончились? – Недолго музыка играла, – подхватила вторая, – недолго фрайер танцевал. А третья нагнулась, выпрямилась и сообщила подругам: – Девки, гляньте, бруки-то на молнии, как ридикюль… Тут я понял, что надо бежать. Это были явные уголовницы. Может, осужденные на пятнадцать суток за хулиганство. Или по указу от 14 декабря за спекуляцию. Не знаю. Я медленно встал на четвереньки. Поднялся, хватаясь за дверной косяк. Сказал: «Мне что-то нехорошо», – и вышел. Женщины высыпали из сарая. Одна кричала: – Студент, не гони порожняк, возвращайся! Другая: – Оставь болтунчик Зоиньке на холодец! Третья подавала голос: – Уж лучше мне, с возвратом. Почтой вышлю. До востребования! И лишь старуха в грязной белой юбке укоризненно произнесла: – Бесстыжие вы девки, как я- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Последние комментарии
7 минут 37 секунд назад
8 часов 12 минут назад
8 часов 32 минут назад
8 часов 57 минут назад
9 часов 1 минута назад
18 часов 31 минут назад