Научный комментарий [Юлиан Семенович Семенов] (fb2) читать постранично
- Научный комментарий (а.с. Версии -4) 80 Кб, 41с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Юлиан Семенович Семенов
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (16) »
Юлиан Семенов Научный комментарий
Апрель был на редкость студеным; по ночам звенели прозрачные заморозки; черные ветви деревьев раздирали холодную голубизну воздуха, словно бы моля о тепле. Предмет живописи, подумал Маяковский; ветки, как руки; голос не суть важен; «мысль изреченная есть ложь»; всегда ли? Тем не менее смысл молитвы сокрыт именно в руках; единственно, видимо, что в человеке до конца истинно, так это жест; Наверное, поэтому балет бессмертен. Он неторопливо размял папиросу, прикурил, тяжело затянулся, подвинул листки бумаги, испещренные выписками из критических статей о нем: «поэт кончился», «гонит строки», «не стихи, а рубленая лапша», «неумение понять новое время», «мастер штампа», «дешевое развлекательство», «саморекламность»… Набрал номер Яна: – Хочешь выпить чашку крепкого чая? – Мечтаю. – Тогда я ставлю воду на примус. – Через три минуты буду у тебя. Через шесть, подумал Маяковский; наверняка встретит кого-нибудь в коридоре, да и регулировщик долго держит пешеходов. Москва помаленьку становится Нью-Йорком; имел ли я право публиковать – «ненавижу Нью-Йорк в воскресенье?» Все-таки, наверное, да, потому что я действительно в воскресенье ненавидел этот город, зато очень любил его в будни. Эльза говорила, что в парижских газетах меня назвали человеком, готовящим русских к ненависти против американцев. Слепота? Неумение читать? Ведь я писал об Америке так, чтобы вызвать к ней симпатию. Мы никогда не умели спорить: «или думай, как я, или ты ирод, враг, третьего нет». Барство, как и рабство, не терпит ни личности, ни мнения, ни права на собственную позицию; в общем-то логично: барство – это неограниченное владение себе подобными, а владеть можно только теми, кто запуган, лишен стержня. Правят рабами… Интересно, кто правит медузами? Есть же и у них главный барин?! Ян пришел через семь минут, зажмурился: – Сколько пачек «Герцеговины» выкурил, Влодек? – Много. Сахар класть? – Чай с сахаром – это не чай. – Вчера я говорил с людьми Госиздата… Из текста поэмы они потребовали выбросить "…По приказу товарища Троцкого! – «Есть!» – повернулся и скрылся скоро, и только на ленте у флотского под лампой блеснуло «Аврора». В «Памяти Войкова» просят убрать «Слушайте голос Рыкова, народ его голос выковал, в уши наймита и барина лезьте слова Бухарина – это мильон партийцев слился чтоб вам противиться…» Ян допил чай; чашка была маленькой, подарок Лили; поднялся, резко закашлявшись, – весной и осенью страдал чахоточными кровотечениями, с времен первой каторги. – Одевайте тужурку, поэт, – сказал он. – Здесь невозможно говорить, впору вешать топор. – Метафора, – отрезал Маяковский. – Это метафора, Ян. А я перестал им верить – истина конкретна. В коридоре есть топор, возьми его и попробуй повесить… Он ударит тебя по ноге, будет больно… На улице, зябко поежившись, Ян спросил: – Выписываешь из газет всю ту пакость, что на тебя теперь стали лить? – Заметил? – Мудрено не заметить… Если не уберешь те строки, что просят в Госиздате, удары станут еще более сильными. – Что посоветуешь? – Замолчать… На какое-то время – во всяком случае… Оглядеться. Мужиковствующих свора не прощает самости… Сейчас они бьются за расширение плацдарма… Ты – конкурент… Талант суверенен и сам назначает себе цену, помнишь? Ты ее назначил двадцать лет назад. И читатель поныне продолжает платить самой высокой ценой, какая только есть на земле, – он знает тебя, Влодек. – Я привык к укусам критики, черт с ней… Важно другое: отчего молчат те, кто призван быть арбитром? – Арбитров назначают, увольняют, корректируют… Читатель – главный арбитр… А он уже давно сказал свое слово… – Полагаешь, главного арбитра нельзя сбить с панталыку? Капля камень точит. Атака против меня еще только начинается. – Испугался? Глаза Маяковского сделались яростными: – Ты плохо говоришь со мной. – Надо утешать? Уволь. Для этих целей у тебя есть тысячи знакомцев… – Уже не тысячи. Оказывается, люди удивительно чувствуют, когда дерево начинает трещать под ударом топора… Отбегают загодя… – Ты не имеешь права сдаваться. – Поэту нельзя советовать замолчать, Ян. Это несопрягаемые понятия – «молчание» и «поэзия». – Хочешь, сегодня я побуду с тобой? – Да. – Я свободен до трех, потом совещание, я обязан там быть… Но вечером я приду к тебе и посидим вместе… А сейчас пообедаем у Шуры, ладно? Маяковский недоуменно глянул на друга: – Когда ты был у Шуры последний раз? Его закрыли. Нет больше Шуриной блинной, заняла контора по утильсырью… Шура оказался буржуем… Из Грузии приехал Бесо, рассказывал, что там теперь негде выпить вина и кофе, и никто не продает лепешек, и на базаре шаром покати… Произошло что-то горестно-непоправимое, Ян… Во имя чего? В Госиздате сказали: «Левый фронт и государственное строительство взаимоисключающие понятия». Вот- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (16) »
Последние комментарии
7 часов 20 минут назад
13 часов 5 минут назад
14 часов 12 минут назад
15 часов 9 минут назад
15 часов 24 минут назад
1 день 34 минут назад