Соседка [Ким Ригерт] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Ким Ригерт Соседка
1
Поначалу казалось, все не благоприятствовало ей. Время от времени с моря налетали сильные порывы ветра, а когда он стихал, окрестности скрывала сплошная пелена дождя. Джулия сидела в крошечном холле уютной деревенской гостиницы, держа в руках журнал, но глядела не в него, а в окно. Так и день пройдет, и ее поездка окажется бесполезной. Кофр с аппаратурой и легкая алюминиевая тренога сиротливо стояли на полу там, где она оставила их, войдя утром в гостиницу. Наконец к полудню дождь прекратился и в тучах стали появляться белесые, а затем и голубые просветы. Джулия решительно встала и, отказавшись от предложенного пожилой хозяйкой чая, надела непромокаемую куртку. Подхватив кофр и треногу, она вышла на улицу и двинулась к видневшимся в отдалении на холме развалинам замка тринадцатого века. Тренога с легкостью вошла в податливую после дождя землю на лужайке за полуразрушенной каменной оградой. Джулия еще раз осмотрелась. Да, пожалуй, это самый выгодный ракурс. Она укрепила фотоаппарат и достала экспонометр. Привычные, отработанные до автоматизма действия закончились. Теперь начиналось творчество. Джулия не была сторонницей спецэффектов. Да, конечно, если у вас недостает терпения и воображения, можно добиться желаемого с помощью коллажа, наложения кадра на кадр, всяческих фильтров и растров. Стиль же Джулии можно было назвать высоким реализмом. Непонятным образом ей всегда удавалось найти тот угол, то освещение, те детали, которые позволяли за изъеденным временем фасадом увидеть душу здания, его тайны, его историю. Сделанные ею фотографии архитектурных памятников были сродни портретам людей. Они имели свой характер, свои неповторимые черты, свое настроение. Быстро бегущие по небу облака ежеминутно меняли освещение. Время от времени появлялось солнце, совершенно преображая пейзаж. Джулия сделала несколько кадров и перенесла треногу на другое место. Она повторила эту операцию не раз, то приближаясь к развалинам, то удаляясь от них, прежде чем перешла к деталям — увитым разросшимся плющом проемам окон, причудливым узорам, оставленным как рукой неизвестного мастера, так и временем и непогодой на мягком известняке… Через три с лишним часа раскрасневшаяся от движения и удовольствия Джулия, шагала к станции, спеша на лондонский поезд и не замечая вновь зарядившего дождя. Дрожь вдохновения постепенно проходила, уступая место тревожным мыслям, не дававшим ей покоя в последнее время — с тех пор, как она узнала ошеломляющую новость.Полу Кларку требовались горячий душ, холодное пиво и двадцать четыре часа сна — именно в таком порядке. В Лондоне было шесть утра; ревели автобусы, гудели сигналы — город просыпался. А он буквально валился с ног. Он представления не имел, который теперь час. Перед его мысленным взором все еще кружился бесконечный хоровод самолетов, поездов и автомобилей, которые ему пришлось сменить за последние сутки, и Пол чувствовал себя совершенно измотанным. Он вставил ключ в замок чугунной узорчатой решетки, прикрывавшей дверь в его квартиру, и посмотрел на окна двумя этажами выше. У себя ли Джулия? Должно быть, сходит с ума от ожидания. Да, конечно. Наверное, все эти девять недель простояла у окна в надежде наконец увидеть его. Пол повернул ключ, открыл решетку, а затем дверь в квартиру. В том-то и заключалась беда: Джулия действительно за него беспокоилась. Они с Джулией были друзьями. Вот именно — были. Он не знал, кем они приходятся друг другу теперь. Пол запер за собой дверь, бросил рюкзак на пол, закрыл глаза и прислонился к стене спиной, дав волю усталости… и тревоге. Он не был дома около двух месяцев. С тех пор как… с тех пор как, проснувшись, обнаружил, что лежит в постели с соседкой. С изумительной, очаровательной соседкой с верхнего этажа. Со своим другом. С Джулией. Господи, какой бред! Раньше Пол всегда стремился домой, с нетерпением ожидая возможности снять усталость и стресс после опасной и напряженной работы. Раньше немедленно бросился бы к телефону, чтобы узнать, как провела Джулия эти недели без него. Пол вздохнул и, размяв плечи, начал расстегивать рубашку. Сейчас ему совсем не хотелось звонить Джулии. Он не знал, что ей сказать. Нельзя, думал он, заниматься любовью с женщиной, которая тебе небезразлична. Это все усложняет. Путает все карты. Приводит к неоправданным ожиданиям. Наводит на мысли о прочных отношениях. О браке. Нет! Пол неистово потряс головой и, стягивая на ходу рубашку, направился в ванную. Джулия достойна лучшего! Она отлично знает, как он относится к браку. Ей неоднократно приходилось выслушивать его разглагольствования на эту тему. Пол Кларк не стремился к брачным узам, обязательствам, ответственности. Все это у него уже было. И он не собирался повторять печальный опыт. У него вошло в привычку предупреждать о своем умонастроении всех женщин, встречающихся на его пути, чтобы у них не возникло искушения надеяться на обратное. Это была необходимая мера предосторожности. Требование простого здравого смысла. Женщины, ложившиеся в постель с Полом Кларком, знали, что секс для него лишь развлечение, игра. Чувства здесь были ни при чем. Пол никогда не спал с женщинами, для которых это значило нечто большее. Таково было первое правило самозащиты, которое он установил для себя восемь лет назад. И никогда не нарушал его. До той ночи девять недель назад. Сразу после гибели Дага. Даг… Сегодня Пол вернулся из первой командировки, в которую ездил без Дага. Сильный, уверенный в себе, улыбчивый Даг. Человек, которому не переставали удивляться. Человек, над которым смерть, казалось, была не властна. Счастливчик Даг, как называли его коллеги из корпуса военных журналистов, которые сами не раз оказывались под пулями, тонули в болотах, умирали от жажды в пустыне. — Я пойду с Дагом, — говорили они, когда риск превышал допустимые пределы. — Даг — счастливчик. Но десять недель назад, в джунглях, когда поздним вечером они перебирались в новую ставку командования на армейском джипе, удача покинула Дага. Это была совершенно безобидная поездка. И тем не менее случайная пуля, вылетевшая из придорожных зарослей, угодила именно в него. Пол, как ни пытался, не мог постигнуть смысла случившегося. Кроме того, что час Дага пробил. Удача покинула счастливчика Дага. Пять дней спустя Пол вернулся домой с похорон лучшего друга, все еще не пришедший в себя, потрясенный, злой и несчастный. Утрата была ужасна сама по себе, но во сто крат хуже было то, что она пробудила в нем нестерпимые воспоминания. Воспоминания о другой бессмысленной потере, о других похоронах, состоявшихся восемь лет назад. Шейла. Его жена. Его любовь с детских лет… Час Шейлы тогда еще не пробил. Пол был уверен в этом. Она не должна была умереть. Если бы тем вечером он пошел с ней в кинотеатр, а не засиделся бы, как идиот, в банке, если бы был рядом, как полагается хорошему мужу, вместо того чтобы доказывать — и безуспешно, — какой он хороший сын, трагедии не произошло бы. Но его не было рядом с женой. Тогда Пол работал в банке отца, куда пришел сразу после института, пытаясь доказать себе, отцу и старшему брату Говарду, что способен трудиться столько же, сколько и они, и с не меньшим успехом. В тот день он даже не пошел обедать домой, лишь позвонил Шейле и сказал: — Я готовлю срочный отчет и не смогу пойти с тобой на фильм, как договаривались. Может, отложим на завтра? Но Шейла не захотела ждать. Возможно, она обиделась, возможно, ее пугала перспектива сидеть весь вечер в одиночестве. Как бы то ни было, она одна отправилась в кинотеатр, находившийся через улицу от их дома. Это была совершенно безобидная прогулка. И тем не менее пуля какого-то сумасшедшего, принявшегося палить в людей, выходивших из кинотеатра, смертельно ранила ее. Тем вечером он потерял и жену, и их неродившегося ребенка. — .Что бы ни делал, Пол не мог вернуть их. Он, понимал это и со временем даже смирился с потерей. Но продолжал жить с болью. И чувством вины. К возмущению отца, Пол оставил работу в банке и отправился в первую командировку в Индокитай со своим другом Дагом, фотокорреспондентом «Тайме». Вначале в качестве его ассистента. После первых сообщений, появившихся на свет только потому, что никого из пишущих не оказалось поблизости, Пол стал внештатным корреспондентом. Он был решительным, смелым, хладнокровным и сосредоточенным перед лицом опасности. И как оказалось, не лишенным литературного дара. Ему казалось, что, находясь под пулями, он каким-то образом искупит свою вину перед Шейлой или обретет вечный покой. Со временем он как-то свыкся со своей болью. Он сменил квартиру у Риджентс-парка, где они жили с Шейлой, на другую. У него завелись приятели. И время от времени появлялись женщины. Но он решил, что никогда больше не женится. Никогда! Любовь, подобная той, которую он испытывал к Шейле, даруется лишь раз в жизни. Ему пришлось пережить слишком сильную боль, когда он ее потерял, — второй раз такого не вынести. Поэтому отныне у Пола были женщины-друзья и были любовницы. Но никогда первые не становились вторыми. До тех пор пока он не вернулся домой после похорон Дага. Той ночью горе и тяжкие воспоминания завладели им без остатка. А Джулия — замечательная, чуткая Джулия, — удивленная тем, что у него включен свет, постучала в дверь, чтобы узнать, в чем дело. Пол мало что помнил из случившегося потом. Точнее, не хотел вспоминать, как она обнимала его, целовала и гладила, как позволила ему — человеку, которому никто не нужен, — словно ребенку, прильнуть к ней. Он гнал эти воспоминания. Как гнал и мысли о том, что испытывал тогда отнюдь не детские чувства. Огонь желания сжигал его, заставляя целовать Джулию, прикасаться к ней, наслаждаться ею. Его тело искало в ней утешения. С отчаянной силой. И медленно, нежно, а затем с тем, что его помутившийся от горя разум воспринял как страсть, равную его собственной, Джулия дала ему это утешение… Пол заскрежетал зубами. Он не мог думать об этом. Даже теперь, через два месяца, тело предавало его, и он хотел, чтобы это повторилось. Но нет, Джулия была небезразлична ему. Как друг. И он не позволит, чтобы дружба, превратившись в нечто иное, умерла. До сих пор Пол помнил свое потрясение, когда проснулся и обнаружил Джулию в своей постели. Он никогда не спал с женщинами в свой постели — с тех пор как не стало Шейлы. Это означало бы слишком большую близость. Слишком многое стояло за этим. Но той ночью, когда на рассвете он открыл глаза, Джулия лежала рядом, закинув на него ногу, положив руку поперек живота и прижавшись щекой к его плечу. Пол боялся вздохнуть. Не смел пошевелиться. Но это необходимо было сделать — поскорее выбраться из постели, не разбудив Джулию. Что, черт возьми, он скажет, когда она откроет глаза? Он не знал этого тогда. Не знал и сейчас. Просто надеялся, что слова придут сами, когда он увидит ее. Может, если повезет, Джулия сама заговорит о случившемся. Может, отнесется к той ночи легко, скажет, что не стоит придавать значения происшедшему, и позволит ему сорваться с крючка. Пол судорожно втянул в себя воздух. Да, она способна на это. Она такая великодушная, добрая. А главное — не похожа на Шейлу. Джулия высокая и тоненькая, гибкая, но несгибаемая в отличие от хрупкой, маленькой Шейлы. Она встречает жизнь с распростертыми объятиями. Шейла же всегда была более осторожной, ее устраивало главенствующее положение мужа в семье. У блондинки Шейлы была короткая мальчишеская стрижка, которую он мог растрепать движением руки. У Джулии — длинные каштановые волосы, в которых пальцы Пола запутывались той ночью. Тряхнув головой, он прогнал это воспоминание. Необходимо вернуть все на круги своя. Если уж на то пошло, это нужно им обоим. Джулия никогда не давала ему повода думать, что хочет чего-то иного, кроме дружбы. В первую очередь поэтому ему было так хорошо с ней. Она всегда была только его другом. С первой же их встречи, когда Джулия устроила на своей террасе вечеринку для соседей. Всегда веселая и легко поддерживающая разговор, она оказалась идеальной соседкой. С ней было приятно общаться, бегать по утрам, ходить в театр и новые рестораны, на выставки. И она никогда не претендовала на большее. Полу было бы жаль лишиться всего этого. Ей, хотелось надеяться, тоже. Он провел рукой по растрепанным волосам и зевнул, решив, что поговорит с Джулией после того, как примет душ и поспит. Скажет, как ценит ее дружбу, как боится разрушить ее, как хочет, чтобы все оставалось по-старому. А потом усмехнется и предложит: — Не хотите ли прогуляться в Кенсингтон — гарденз? И она поймет, что ничего не изменилось. Три года назад все началось с шутки. Джулия, приехавшая в Лондон из Шотландии, обнаружила, что Пол, коренной лондонец, никогда не видел города сверху. Она же, привыкшая в каждом новом месте искать самую высокую точку, чтобы осмотреться, обнаружила, что на крыше одного из многоэтажных офис-центров в Кенсингтон-гарденз есть площадка с садом, с которой открывается великолепный вид на Лондон. Джулия долго и безуспешно пыталась затащить туда Пола, до тех пор пока однажды, возвращаясь с ним вечером из театра, не велела шоферу такси остановиться на углу Гайд-парка. — Не сходи с ума, — сопротивлялся он. Но, не слушая стенаний Пола, она настаивала на своем: — Там очень красиво, Просто волшебно. Ты должен это увидеть! Джулия оказалась права. Вид, открывавшийся сверху, действительно был волшебным. Стоял прекрасный прозрачный вечер, и Лондон сиял под ними тысячами огней, словно горсть бриллиантов, брошенных рукой великана. — Вот видишь? — спросила Джулия, глядя на него, а не на панораму ночного города. — Вижу, — ответил он. Именно Пол настоял на том, чтобы остаться здесь подольше. Они любовались городом, до тех пор пока их не выгнали. Потом они часто приходили сюда. Почти каждый раз, когда Пол бывал дома. За исключением последнего. Пол снова хрипло вздохнул, вспомнив, чем они занимались в последний раз. И снова попытался отогнать навязчивую мысль. Все осталось в прошлом. На этот раз они опять пойдут туда. Проходя мимо кухни, Пол услышал заманчивое урчание холодильника, Образ бутылки с холодным пивом возник в его измученном недосыпанием мозгу. Но по опыту он знал, что пиво доставит ему несравненно большее удовольствие после душа. Ему придется соскрести с себя месячный слой песка и пыли, накопленный на Среднем Востоке. Нельзя сказать, чтобы он все это время не мылся. Только все оказывалось бесполезно. На следующий день Пол снова покрывался пылью, песком и сажей. Они буквально въелись в его кожу. И также по опыту Пол знал: пока он там — независимо от того, где находилось это «там», — ему не избавиться от этого. Идя по коридору, он сбрасывал ботинки, стягивал брюки и трусы, оставляя все лежать где попало. В ванную он вошел уже голым и сразу же включил воду. Через секунду Пол стоял под душем и блаженствовал. Потребуется не один галлон горячей воды, чтобы смыть следы последней командировки. Однако для того чтобы очистить память от свиста пуль, языков пламени, забыть о гибели тех, кто минуту назад был рядом с тобой, и вернуться к жизни, которую остальные принимают как данность, требовалось гораздо больше времени и усилий. Ему стало немного лучше, и, намыливая крепкое худощавое тело, Пол уже насвистывал. Втерев огрубевшими пальцами шампунь в кожу головы, он смыл его и повторил эту процедуру. Вода, стекавшая .в ванну, была теперь довольно чистой, поэтому Пол выключил краны и, схватив полотенце, начал вытираться. Затем он почистил зубы и провел рукой по длинной щетине на подбородке. Он не брился по меньшей мере пять дней — не было времени. Пол решил, что может подождать еще часов двенадцать. Обмотав полотенце вокруг головы, чтобы оно впитало оставшуюся влагу, а его концами вытирая лицо, он, все еще обнаженный, направился в спальню… И врезался во что-то мягкое и упругое. — Что за… — Пол отпрянул и, отпустив концы полотенца, содрогнулся: ему явно не хватало воздуха. — Джулия?! Та, кого он меньше всего ожидал увидеть, стояла на пороге его спальни в одной короткой голубой ночной рубашке. Темные волосы растрепались и спутались во сне, лицо было бледным и испуганным. Сжимая в руках одежду, она смотрела на него. — Что, черт возьми, ты здесь делаешь?! — воскликнул Пол. Джулия могла бы задать ему тот же вопрос. От глубокого сна ее пробудили странные звуки. Поначалу они вполне вписывались в ее сон. Шаги. Звук льющейся воды. Но потом раздался свист. Свист уже не лез ни в какие ворота, и вот тогда-то она и проснулась. Несколько мгновений лежала неподвижно, пытаясь понять, что происходит. А затем с ужасом сообразила, что это может быть только Пол! Джулия выскочила из постели, схватила одежду и устремилась к двери. Она оденется в своей квартире, возьмет себя в руки и тогда будет в состоянии говорить с ним. Вместо этого она столкнулась с Полом, выходившим из ванной. И все, что на нем было, — это полотенце, да и то обмотанное вокруг головы! — Извини, — пробормотала Джулия. — Я не хотела напугать тебя. Я… Ты всегда говорил, что я могу воспользоваться твоей квартирой в твое отсутствие… если у меня будут гости. Моя кузина Мэри приехала с семьей… из Гринлоу. Я подумала, что будет проще, если они остановятся у меня. Мне даже в голову не могло прийти, что ты вернешься! Пол провел ладонью по лицу, затем улыбнулся. — Эй, ничего страшного, — весело проговорил он. — Я помню, что говорил нечто подобное. Все в порядке. — И махнул рукой. — Никаких проблем. Возвращайся в постель. Я лягу на диване. — Нет, — отказалась Джулия. Она собиралась поговорить с Полом, прояснить ситуацию. Но только не сейчас. И не так. — Не говори глупости. Ты ужасно устал. А мне все равно уже пора вставать. Она поспешила к кровати, чтобы снять простыни. Делая это, Джулия чувствовала на себе взгляд Пола. Ей ужасно хотелось прошмыгнуть в ванную и одеться. Ночная рубашка едва прикрывала ее, что, конечно, не ускользнуло от внимания хозяина квартиры. Впрочем, вряд ли его это смутит, подумала Джулия. Да, он занимался с ней любовью в свой прошлый приезд, но она не настолько глупа, чтобы считать, будто для него это что-то значит. Как бы ей ни хотелось обратного! Она быстро и ловко сложила простыни и вдруг почувствовала, что Пол пытается обойти ее, чтобы приблизиться к шкафу с одеждой. — Прости, — покраснев, пробормотала Джулия. — Я загородила тебе дорогу. Она отступила в сторону, и Пол, проскочив мимо, открыл шкаф и накинул на себя халат. Джулия старалась не смотреть на него, но это оказалось на редкость трудно. У Пола было великолепное тело — сильное, подтянутое и мускулистое. Грудь покрывал темный пушок, спускавшийся по животу вниз… Джулия хрипловато выдохнула и дрожащей рукой потянулась за чистой простыней. — Я сам постелю, — сказал Пол. — Все в порядке, правда. И очень хорошо, что ты пришла сюда. Именно для того я и дал тебе ключ, помнишь? Потому что мы друзья. Да, они были друзьями. Только Джулия не знала, кем они приходятся друг другу теперь. — Я бы не осталась здесь, — объяснила она, наклонившись, чтобы заправить простыню, — если бы думала, что ты вернешься. — Но почему? Ей не хотелось выяснять отношений именно сейчас. Нужно было успокоиться, собраться с духом. Но Пол настаивал. Джулия вздохнула и расправила вторую простыню, встряхнув ее в воздухе. — Ты знаешь почему. — Из-за того, что случилось, — невыразительным голосом сказал Пол. В течение нескольких секунд слышалось только шуршание ткани. Затем Джулия кивнула. — Мы должны об этом поговорить, — быстро произнес Пол. Еще бы! — Да. Я догадываюсь, что ты чувствуешь… — Правильно, — прервал он ее. — Ты ведь тоже, не так ли? Зачем разрушать то хорошее, что между нами было, верно? Пусть будет все как раньше. Джулия заморгала. — Что? Он пожал плечами. — Тот раз был исключением. Временным помешательством. Просто… так случилось. Это не должно ничего изменить. Джулия молча смотрела на него. Она чувствовала, как подступает тошнота. Кожа внезапно стала холодной и липкой. Наверное, и лицо побледнело, думала она, злясь на себя. В конце концов, именно такой реакции она и ожидала. — Это ничего и не меняет, — убеждал Пол. — Мы были друзьями. Мы друзья, — поправил он себя. — И то, что мы… то, что мы делали той ночью, не должно все разрушить. — Нет, но… — И не разрушит, — продолжал Пол. — Это больше не повторится. — Послушай, Джулия, — почти проникновенно произнес он. — Я понимаю, ты проявила великодушие, когда решила, что я нуждаюсь… Пол запнулся. И Джулия поняла, что он не сможет признаться, что действительно нуждался в ней как в женщине. Он облизнул губы и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. — Мне тогда было очень тяжело. Эти похороны… Смерть Дага… Но Джулия знала, что дело было не только в Даге. Дело было в Шейле — жене, о которой он никогда не говорил, за исключением тех случаев, когда выпивал слишком много пива, и это развязывало ему язык. В Шейле — единственной женщине, которую он любил. Пол перевел дыхание. — Ты проявила великодушие, а мне… мне не следовало делать то, что я сделал. Я был… не в себе, воспользовался твоей добротой. Я нарушил свое правило. — Какое правило? — Я не сплю с женщинами, с которыми меня связывают дружеские отношения. — Предпочитаешь врагов? Пол с шумом выдохнул. — Нет. Конечно нет! Но… Он провел рукой по волосам. Джулия видела, как он измучен, смущен, и понимала, что не следует давить на него. Сейчас был неподходящий момент. Однако все уже зашло слишком далеко, и Пол твердо вознамерился закончить. — Мне не следовало спать с тобой. Заниматься с тобой сексом. — Он заставил себя быть откровенным до конца. — Это все усложняет, а мне бы этого не хотелось. То, что случилось, было ошибкой. Вот, значит, как — ошибкой… — Видимо, так, — бесцветным голосом проговорила Джулия. Она не хотела, чтобы Пол заметил боль, которую ей причинили его слова. Ей следовало быть готовой к этому. Проклятье, она знала, чем все кончится! Но той ночью не смогла с собой совладать. Пол улыбнулся и протянул руку. — Значит, никаких обид? Джулия не ответила. Только посмотрела на него, а затем отвела взгляд. Нужно было время, чтобы заставить себя снова превратиться в ту, кого он хотел в ней видеть. В его приятеля. Друга. Свойского парня. Когда она не заметила протянутой руки, он уронил ее. Но не оставил своих попыток. — Джулия… — В голове Пола звучали и надежда, и ободрение. — Мы все еще друзья? Она собрала свою одежду, простыни и, прижав их к груди как щит, наклонила голову. — Мы друзья, — выдавила она. Пол облегченно вздохнул и усмехнулся. — Прекрасно! Джулия проскользнула мимо него и устремилась в коридор, чувствуя на коже холодный пот и испытывая сильную тошноту. В конце коридора она обернулась. — Но все уже не будет как прежде. Пол нахмурился. — Почему? Ты ведь сказала… — Я беременна, Пол. Я ношу твоего ребенка.
2
Джулия и не ожидала, что он придет в восторг. Ей, как никому другому, было известно отношение Пола к семейной жизни. — Меня это не интересует, — резко сказал он, когда разговор как-то коснулся этой темы. — Я уже был женат. С меня довольно! Тогда Джулия еще ничего не знала о его прошлом и уставилась на него, удивленная такой горячностью. Большинство мужчин, которых она знала, старались увильнуть от брачных уз, но это больше походило на игру, чем на яростную решимость, проявленную Полом. — Значит, если встретишь ту, которая предназначена тебе судьбой, то просто дашь ей от ворот поворот? — съехидничала Джулия, надеясь, что Пол хоть на дюйм сдвинется со своей непоколебимой позиции. — Я никогда не позволю отношениям зайти так далеко. Судьбой мне больше никто не предназначен. Итак, ее предупредили. Но было поздно — она уже влюбилась в него. Они познакомились три года назад, когда Джулия купила квартиру в доме, где жил Пол. Существовали бок о бок, разговаривали, вместе обедали в ресторанчиках, вместе смеялись, вместе развлекались. И вскоре она обнаружила в нем все, что хотела бы видеть в мужчине. А он ни о чем не догадывался. Поскольку к тому времени, когда Джулия поняла, что влюбилась, она уже знала, что ему не нужны прочные отношения. Поэтому и не требовала больше, чем Пол мог ей дать. Три года она была тем, кого он хотел видеть в ней: его другом. Он звонил ей, чтобы предложить пару раз обежать вокруг парка, посмотреть новую постановку в «Ковент-Гардене», посидеть с кружкой пива в пабе по соседству, сходить в недавно открытый в Сохо ресторанчик или посетить выставку в Национальной галерее. Джулия была единственным человеком, с которым он смотрел сверху на Лондон. Впрочем, как-то он предложил взять с собой в следующий раз Дага. Теперь этого уже никогда не случится… Возможно, они также никогда не пойдут туда вдвоем — потому что Джулия видела глубокое потрясение, написанное на лице Пола. Как и мелькнувшую в его глазах неприязнь. Какие бы надежды она ни питала на то, что, узнав о ее беременности, он по-иному взглянет на вещи, — все они сразу умерли. Но факт оставался фактом: через семь месяцев Джулия родит ребенка от Пола Кларка, хочет он этого или нет. Она этого хотела. Несмотря на то что тем вечером, девять недель назад, когда Джулия спустилась в квартиру Пола, в ее планы вовсе не входило забеременеть. Ею двигали любопытство… и тревога за Пола. У него не было твердого рабочего графика. Его могли вызвать в любую минуту и отправить на неопределенное время в любую точку земного шара. Полу это было не в тягость. — С какой стати я буду сидеть дома? — сказал он как-то, пожав плечами. — Мне нравится моя работа. Джулия не знала, когда он вернется, до тех пор пока не раздавался стук в ее дверь и на пороге не появлялся Пол с обезоруживающей улыбкой. — Не хочет ли леди съездить в Кенсингтон-гарденз? Увидев тем вечером свет в его окнах, она очень удивилась, поскольку всего неделю назад он улетел в Индокитай. Пол никогда не возвращался так быстро. Джулия опасалась, не случилось ли чего-нибудь, поэтому спустилась вниз и постучала в его дверь. Когда Пол не ответил, она, воспользовавшись ключом, который он ей дал, вошла в квартиру. — Пол! — позвала она. — Ты дома? Ответа не последовало. Споткнувшись в темноте о рюкзак, Джулия почувствовала внезапную радость, которую ощущала всегда, когда Пол возвращался домой. Она старалась не задумываться над своими чувствами, потому что не хотела разрушать их дружбу, требуя от Пола невозможного. Ей достаточно было того, что есть. Миновав коридор, Джулия заметила, что дверь в спальню открыта и над кроватью горит ночник. — Пол! Она заглянула в комнату. Дверь, ведущая во внутренний садик, была открыта, и жалюзи, закрывающие окно, позвякивали под ночным ветерком. Джулия улыбнулась, не сомневаясь, что найдет его любующимся звездным небом и попивающим пиво в относительной тишине полночного города. Они много раз сидели так вдвоем, болтая под луной обо всем на свете. Полу это нравилось. Он говорил, что это помогает расслабиться. Может, если Пол не очень устал, и на сей раз будет так же. Поэтому она без колебаний вышла в садик. Пол сидел в шезлонге, откинув голову на спинку и закрыв глаза. Его щеки в лунном свете казались ввалившимися, губы были плотно сжаты. Руки безвольно лежали на подлокотниках. На столике стоял почти пустой бокал, на земле рядом с шезлонгом валялась бутылка виски. Джулия удивленно подняла брови. Пол редко пил крепкие напитки. Он любил холодное пиво жарким днем, но этим и ограничивался. — Пол! Он не шевелился, и Джулия подумала, что Пол, возможно, спит. Но вот он вцепился пальцами в подлокотники и, открыв глаза, медленно повернул к ней голову. В полутьме было трудно рассмотреть его лицо, но Джулия видела, как он двигается. Как старик. — Пол… — Джулия опустилась рядом с ним на колени и взяла его руку. Та была ледяной. — В чем дело? Что-то случилось? Он молча смотрел на нее. Затем сказал только одно слово: — Дат. Джулия сразу все поняла. Она несколько раз видела Дага Хортона и была очарована этим красивым черноволосым человеком, его неизменной веселостью, остроумием и непринужденной грацией. В нем не было ни мрачной серьезности Пола, ни его одержимости и решительности. Они казались полной противоположностью друг другу. Но при всех различиях были ближе, чем братья. Две половинки одного целого, думала Джулия, дополняющие друг друга. Видя боль, исказившую лицо Пола, Джулия обхватила его плечи и крепко прижала к себе. И ни слова не говоря он тоже обнял ее. Пол, словно утопающий, вцепился в нее, уткнувшись лицом в шею. Слезы обожгли кожу Джулии, и она почувствовала, как дрожит его сильное тело. Она не помнила, как долго прижимала его к себе, не помнила, как они поднялись и вошли в дом. Не помнила, когда их объятия из утешающих превратились в страстные, когда Полу отчаянно потребовалось то, что только она одна могла дать. Из них двоих Джулия больше владела собой и могла бы удержать его. Хотя, если уж быть до конца честной, вряд ли бы сделала это, потому что уже любила его. Поэтому и не сказала «нет», когда Пол прижался к ней губами, когда его руки, приподняв ее рубашку, провели по обнаженному телу, когда он стащил с нее шорты и снял свои джинсы, когда, не размыкая объятий, они упали на постель и нашли утешение в обладании друг другом. Она не хотела говорить «нет». Она хотела, чтобы произошло то, что произошло. Она хотела любви, взаимности. Она хотела Пола. Джулия надеялась — и не переставала надеяться все эти девять недель, — что эта ночь приведет к чему-то большему. Более глубокому. Более длительному. Но ей даже в голову не приходило, что залогом этого «большего» может стать зачатие ребенка. Конечно, ей следовало бы принять меры предосторожности. Но то, что случилось, стало для нее полной неожиданностью. Однако она не жалела ни о чем. Нет, некоторые сожаления Джулия, конечно, испытывала. Но не из-за того, что они занимались любовью. И не из-за того, что зачали ребенка. Ей было жаль, что Пол считает произошедшее ошибкой. Она не знала, как переубедить его. Но сделать это было необходимо. Только позже. А сейчас следовало добраться до своей квартиры прежде, чем утренняя тошнота одолеет ее. — Что ты имела в виду, когда сказала… — Пол окаменел и воззрился на молодую брюнетку, которая открыла дверь квартиры Джулии. — Кто вы такая, черт возьми? — Мэри, кузина Джулии. — Брюнетка заморгала, ошеломленная его негодованием, затем нерешительно улыбнулась. — А вы, должно быть, Пол. — Почему вы так решили? Может, ей уже все известно? Неужели Джулия рассказала всем, прежде чем сообщила ему? Мэри нервно сглотнула. — Просто… догадалась. Джулия только что поднялась и сказала, что вы вернулись. Надеюсь, вы не сердитесь, что она заняла вашу квартиру на время нашего приезда? Она говорила, что вы будете не против, но… Взгляд, который она бросила на гостя, был исполнен сомнения. Однако Мэри вряд ли знает о нем, Джулии и ребенке, решил Пол. — Я не против того, чтобы Джулия пользовалась моей квартирой, — резко сказал он. — А где она? Пол бросился вслед за Джулией, едва собравшись с мыслями. Он до сих пор не был уверен, что правильно расслышал ее. — В ванной. Наверное, принимает душ. Что в переводе означало — прячется. Пол сжал кулаки и стиснул зубы. Обогнув Мэри, он направился в гостиную. — Я подожду. Как она могла сказать ему такое, а затем отвернуться и зашагать вверх по лестнице, оставив его стоять словно громом пораженным? У Пола это не укладывалось в голове. Джулия беременна? От него? Он затравленно огляделся в поисках чего-нибудь, на чем мог бы сорвать злость — швырнуть, разбить, раздавить. Не найдя ничего подходящего, Пол повнимательнее присмотрелся к обстановке. Квартира Джулии показалась ему незнакомой. Ее обычно уютную аккуратную гостиную словно оккупировали враги, обремененные многочисленными семействами. Повсюду на полу валялись игрушки, на стульях громоздилась одежда. Некуда было даже присесть. Диван был раздвинут и застелен, а на нем растянулся малыш в пижаме, смотревший мультфильм по телевизору. Он мельком взглянул на Пола и опять уставился в экран, где над головой кролика кружились звезды. У зверька был ужасно глупый вид. Пол испытывал сейчас нечто похожее. Джулия беременна? Каждый раз, когда он мысленно произносил эту фразу, все внутри у него переворачивалось. — Джимми, подвинься и позволь мистеру… э-э-э… Полу сесть. Это Джим, — обратилась она к Полу. — Мой сын. Налить вам кофе? Хотя Джулия сказала, что вы собираетесь спать, значит, вряд ли… Спать?! Джулия сообщила, что ждет от него ребенка, и полагает, что после этого он ляжет спать? Черта с два! — Я не хочу кофе, — грубо бросил он и принялся нервно мерить шагами комнату. Внезапно из спальни послышался детский плач. Пол испуганно вздрогнул. — О Боже! Что там еще? — О, это всего лишь Конни, — весело сказала Мэри. — Наша дочь. Питер, мой муж, меняет ей подгузник. Он приехал в Лондон по делам фирмы, а мы составили ему компанию. Говоря это, она налила кофе в две чашки и одну протянула Полу, словно бы он только что не отказался. Наверное, заметно, что я нуждаюсь в подкреплении, подумал Пол и вцепился в чашку, как утопающий в спасательный круг. — Джулия — крестная мать Джимми, — продолжала Мэри, — а не встречалась с ним целую вечность. Конни же вообще еще не видела. Вот мы и решили ее навестить. Джулия и Элис редко появляются дома, мы по ним очень скучаем. Знаете, как это бывает в семьях, — добродушно проговорила она. . — Нет, — бросил Пол. — Не знаю. Да когда же наконец Джулия выйдет из ванной?! Что она с ним творит? Пол переминался с ноги на ногу, скрежетал зубами. Его пальцы, сжимавшие чашку, едва не раздавили ее. — У вас нет родственников? — с жалостью спросила Мэри. Пол нахмурился. Ему не нужна была ничья жалость. — У меня есть отец и братья, — резко сказал он. — О, это хорошо. — Она лучезарно улыбнулась. — Вы выросли в Лондоне? Пол взъерошил рукой волосы и снова принялся ходить из конца в конец комнаты, лавируя между кучами одежды, игрушек и подушками. Он был не в настроении вести светскую беседу, в то время как Джулия скрывалась в ванной комнате. В конце концов он грохнул чашкой о стол, расплескав кофе. — Я пойду. Скажите ей, что нам необходимо поговорить, — процедил Пол сквозь зубы. — Пусть спустится ко мне.Джулия не была уверена в том, что хочет выслушивать Пола. Она подумала, что душ и горсть содового печенья помогут ей подготовиться к разговору. Но ей определенно не везло. Поэтому, ожидая, когда вернется сносное самочувствие, она занялась своими волосами. — Он искал тебя, — голосом, в котором сквозило любопытство, проговорила Мэри. — Ты действительно ему нужна. — Я зайду к нему позже, — сказала она и мысленно добавила: «Когда буду тверже стоять на ногах, когда найду в себе силы вести этот разговор». — Он весьма впечатляющая личность, — заметила кузина. — Почему ты не рассказывала о нем раньше? — Не о чем рассказывать, — отмахнулась Джулия, — Похоже, ты ему небезразлична. — Не… в этом смысле. — Плохо, — заметила Мэри. — Он что, гомосексуалист? Джулия едва не поперхнулась. — Что?! — Ну, если он нормальный, то почему остался равнодушным к тебе? Ты свободна, умна, поразительно хороша собой, все зубы на месте. Что еще ему нужно? — Ему ни к чему так много, — последовал ответ. Мэри подошла совсем близко, и Джулия могла видеть в зеркале каждую веснушку на ее лице. — Что? — Не обращай внимания, — покачала головой Джулия. Она закончила заплетать косу и расправила плечи. Кажется, ее больше не тошнило. Это была одна из причин, по которой она жила у Пола, — так ей удавалось скрывать от Мэри утренние приступы дурноты и не давать лишнюю пищу для размышлений. Джулия еще никому не сказала, что беременна. Она ждала Пола и хотела, чтобы тот узнал первым. А что теперь? — спросила она себя. Теперь, когда я сказала ему… Вот если бы Пол обрадовался, если бы издал вопль восторга и закружил ее по комнате, как поступил Чарлз, муж ее подруги Энни, когда та сообщила ему, что ждет ребенка… что ж, тогда Джулия с удовольствием поделилась бы новостью со всем светом. Но Пол не обрадовался. Ее слова стали для него ударом, ужаснули его. Джулия стиснула зубы и медленно выдохнула. О, Пол! — Пойди поговори — с ним, — сказала Мэри. Спроси, не хочет ли он съездить с нами в Кен-сингтон-гарденз. Джулия едва не фыркнула, представив, что ответит на предложение Пол. — Это ведь с ним ты часто бываешь там? — настаивала Мэри. — Да. — Так, может, ему приятно будет составить нам компанию? — Он только что вернулся домой. — Ну хотя бы спросить ты можешь? — Хорошо, — пообещала Джулия. — Я спрошу. — Спросишь — что? Питер, муж Мэри, вошел в комнату с восьмимесячной Конни на руках. Он передал малышку жене и поцеловал ее в губы. Во взглядах, которыми они обменялись, было столько любви, что Джулия не знала: то ли с завистью жадно наблюдать за ними, то ли из той же зависти отвернуться. — Я просила Джулию узнать у своего впечатляющего друга, не хочет ли тот составить нам сегодня компанию, — пояснила Мэри. — У Джулии есть впечатляющий друг? — приподнял брови Питер. — Друг, — с ударением повторила Джулия. — И весьма впечатляющий, — уточнила Мэри. — Я знаю, тебя не волнуют мужчины, Джулия, — быстро продолжила она. — Но ведь это приятно, когда они вьются вокруг тебя. Джулии ни к чему было это говорить. Она не понимала, почему родственники решили, будто мужчины ее не интересуют. Может, потому, что ей уже исполнился тридцать один год и последние восемь лет она из кожи вон лезла, чтобы сделать карьеру? Пусть сделанные ею фотографии замков, поместий и их интерьеров красуются на страницах известных журналов и путеводителей, пусть коллеги неизменно восхищаются ею, а самые аристократические и уважаемые семейства с радостью принимают ее в своих родовых гнездах. Пусть Джулия Варне считается настоящим фотохудожником, женщиной, воплотившей в жизнь самые смелые мечты скромной, но решительной девочки из провинциального шотландского городка, какой была когда-то. Но это вовсе не означает, что теперешняя жизнь вполне ее устраивает. Это не означает, что она хочет провести остаток своих дней без мужчины. Единственного. Неповторимого. Мужчины, которого она любит. Пола. Джулия осторожно перевела дыхание. Она не могла откладывать объяснение до бесконечности. Нужно было поговорить с Полом и выслушать его точку зрения. Пожалуйста, Господи, взмолилась она. Я так люблю его. Помоги мне! Пол не знал, куда деть руки. Он то засовывал их в карманы, то сжимал в кулаки, то ломал пальцы. Он проводил ладонью по волосам. Наконец опять засунул их в карманы и, обернувшись, свирепо уставился на Джулию. Как может она так спокойно сидеть на диване, в то время как он, что-то бессвязно бормоча, мечется по комнате, пытаясь восстановить хоть какой-то порядок в своей жизни, внезапно полетевшей кувырком? — Я говорил тебе, как отношусь к семейной жизни. Слова прозвучали обвинением, но он ничего не мог с собой поделать. Он прикладывал массу усилий, для того чтобы голос не дрожал. Пол славился своим хладнокровием в критических ситуациях. А сейчас у него голова шла кругом. Джулия кивнула. — Я знаю, как ты относишься к семейной жизни. И я… понимаю тебя. Но… — В таком случае, как ты могла?.. — Не я одна! — возразила Джулия, теряя спокойствие и тоже повышая голос. — Я не смогла бы сделать это в одиночку, Пол! Он с силой ударил кулаком по ладони. — Проклятье! Мне это известно! Просто… Пол прикрыл глаза, моля Бога, чтобы тот дал ему силы. Но безуспешно. Тогда он грязно выругался. Снова открыв глаза, Пол увидел, что Джулия смотрит на него потрясенно. Словно он ударил ее. Наверное, в каком-то смысле так оно и было. Но он тоже получил удар. Попал в ловушку. Прижат к ногтю. — Я не рассчитывал на такой поворот событий, — пробормотал Пол, и это было самое сдержанное замечание, на которое он оказался способен. — Думаешь, я рассчитывала? — Нет, конечно нет! Должно быть, для тебя это такая же беда, как и для… — Нет, — перебила его Джулия. Пол остановился и уставился на нее. — Что?! — Я сказала «нет». — И в подтверждение своих слов покачала головой. — Это не беда. Совсем не беда, — повторила она. — Конечно, когда все выяснилось, я была потрясена. Даже обескуражена. И расстроена — потому что совсем не так представляла зачатие моего ребенка. — Джулия улыбнулась немного смущенно. — Но все в прошлом. Теперь я рада. Я хочу этого ребенка. — Хочешь ребенка? — недоверчиво переспросил Пол. — Ты деловая женщина. У тебя есть работа! — Многие женщины имеют работу. И детей. Я не стану исключением. — Ты никогда не говорила, что хочешь детей! — А ты никогда не спрашивал, — возразила она. Он не нашел, что ответить, и недоверчиво потряс головой. — Все это сплошная бессмыслица. Пол бросил на Джулию тяжелый взгляд из-под ресниц. Знал ли он когда-нибудь по-настоящему сидящую перед ним женщину? За три года их знакомства она не выказала ни малейшей заинтересованности в браке, семейной жизни. Потому-то так и нравилась ему. Ну, еще и потому, что была прекрасным товарищем, замечательным собеседником, внимательнейшим слушателем и добрым, понимающим человеком. Пол чувствовал себя одураченным, обманутым. — Ты, наверное… Он не смог заставить себя произнести обвинение вслух. Тем не менее Джулия поняла. — Нет, я ничего не планировала. И если ты хоть на секунду подумал, что я… — Теперь ее совсем нельзя было назвать спокойной, она буквально шипела: — Словом, можешь отправляться ко всем чертям! Джулия поднялась, прошла мимо него к двери, вздернув подбородок и гордо выпрямив спину. Он бросился следом, схватил ее за руку и развернул к себе. Теперь их разделяло всего несколько дюймов. Они были так близко, что Пол ощущал тепло ее дыхания на своей щеке. Так близко, что, когда ее грудь вздымалась от негодования, она почти касалась его груди. И он вспомнил, что ощущал, когда Джулия действительно прикасалась к нему. Вспомнил ее мягкость, трепетность… Пол опустил руку и отступил в сторону, с огромным трудом заставляя себя собраться с мыслями. — Да нет… Я просто… — Он провел рукой по волосам, растрепав их. — Я просто… потрясен. Джулия собралась было заговорить, но он поднял руку, не давая перебить себя. Ему необходимо было закончить. — Нельзя сказать, чтобы я не думал об этом… Я имею в виду, о случившемся. Только мне никогда не приходило в голову, что это может так кончиться… Как ни глупо звучало, но он сказал правду. Все женщины, с которыми он занимался сексом после смерти Шейлы, были, таксказать, подготовлены. Они знали цену происходящему и, так же как он, хотели только хорошо провести время. Им не нужна была семья. Они не собирались забеременеть. Пол взглянул на Джулию, но она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела в окно. Он опустил взгляд, невольно пытаясь найти хоть какие-то изменения в ее фигуре, но ничего не заметил. Однако и по Шейле нельзя было сказать, что она беременна. У нее был слегка округлый живот, только когда… она умерла. У Пола сжало горло. И почему-то стало жечь под прикрытыми веками. Это было очень больно. И в то же время странным образом позволило ему взять себя в руки. Успокоиться. Однако это спокойствие было сродни тому, которое Пол испытывал после смерти Шейлы, когда казалось, будто он находится внутри стеклянного шара — изолированный от всего окружающего. Отдаленный. Безучастный. Только так и мог он справиться со своей бедой. Пол сглотнул застрявший в горле ком. Облизнул губы. И твердо произнес: — Я не хочу жениться. Джулия скользнула по нему взглядом. — Никто тебя об этом не просит. — Но ведь ты рассказала мне… — недоуменно начал Пол. — Потому что ты имеешь право знать, только и всего, — небрежно пожала она плечами. — Если не хочешь иметь отношения к этому ребенку… или ко мне — ничего страшного. — Как — ничего страшного! Ты ведь беременна! — Да. И собираюсь стать матерью. Я буду любить моего ребенка. — Джулия бросила на него непримиримый взгляд, который тут же смягчился. — Но я не заставляю тебя быть отцом, Пол. Он горько хмыкнул. — Ты же сама говорила, что в этом участвуют двое. — Только биологически. Все, с него достаточно. Более чем достаточно! Пол судорожно глотнул воздуху, пытаясь успокоиться. — Я дам тебе денег. Ты не будешь ни в чем нуждаться… Ребенок… — слово с большим трудом пробило себе дорогу, однако Пол произнес его, — тоже. Но это все, что я смогу сделать. И все, что сделаю. Понимаешь? Он ждал возражений, упреков. Он ждал, что она назовет его эгоистичным ублюдком. И ему нечего было бы возразить ей. Но Джулия подошла к двери и, обернувшись, посмотрела ему прямо в глаза. — Твой выбор, Пол, — спокойно сказала она. — Твоя потеря. Она предложила отправиться в Хэмстед. — Это самая высокая точка в Лондоне, — сказала им Джулия, и ее голос даже не дрогнул. — Если хотите увидеть его панораму, лучшего места не придумать. А потом можно пойти в музей Виктории и Альберта, Национальную галерею, собор Святого Мартина. Она довольно равнодушно изложила эту программу, словно ее не волновало, куда они решат направиться. — Не нужно нас уговаривать, — добродушно заметил Питер. — Мы пойдем, куда скажешь. — В Хэмстед, — объявила Джулия. Только не в Кенсинггон-гарденз! Она этого не вынесет. Если бы за притворство давали ордена, один она бы получила за этот осмотр лондонских достопримечательностей, в то время как ей хотелось забиться в нору и умереть. А другой — за то, что умудрилась сохранить самообладание, когда разъярился Пол. Ни к чему хорошему не привело бы, если бы она стала его уговаривать или спорить с ним. Никогда она не прибегла бы к мольбам, чтобы удержать мужчину. Он должен быть рядом с ней и с ребенком по собственной воле. Джулия на это надеялась. Она об этом молилась. Просто потребуется некоторое время, чтобы Пол принял верное решение. Выходя из дома, Джулия была спокойна, ее глаза оставались сухими, и она твердо рассчитывала продержаться до конца дня, несмотря на бесконечные сетования Мэри на отсутствие Пола. — Он очень устал, — объяснила Джулия. И хотя кузина забрасывала ее вопросами о нем в течение всего дня, она отделывалась общими ответами. — Он военный журналист. Он часто и надолго уезжает. Я не знаю. Я не знаю. Потом Мэри и Питера так захватила прогулка, а Джим, не пропускавший ничего, спрашивал обо всем, а Конни постоянно требовала к себе столько внимания, сколько и положено восьмимесячному существу, что никто даже не заметил, как время от времени улыбка соскальзывала с лица Джулии, а пальцы сжимались в кулаки, чтобы унять дрожь. Глядя с Хэмстедских высот на Лондон, она не могла не видеть те бесчисленные места, где бывала с Полом, хотя изо всех сил старалась не думать о нем. — Я присмотрю за Джимми, — сказала она наконец Мэри и Питеру, разрывавшимся между желанием полюбоваться видами и необходимостью следить за сыном, норовившим забраться в пруд или исчезнуть в роще. — Пойдем-ка, дружок, дадим твоим родителям немного отдохнуть. Лучшего и придумать было нельзя. Джим окончательно развеял ее мрачные мысли. Он задавал тысячи вопросов — и ни одного о Поле. — Как же они поставили Нельсона на такую высокую колонну? — спрашивал он, указывая в сторону Трафальгарской площади. — Или его вырезали там, наверху? А где живет королева? Когда бывают парады гвардейцев? Почему в Лондоне так много вокзалов? Джулия едва успевала переводить дух между ответами, и это было только к лучшему. Но совсем отделаться от мыслей все же не удавалось. Джулия спрашивала себя, станет ли ее ребенок так же терзать ее. Будет ли он таким же нетерпеливым непоседой, как Джим, или спокойным и добродушным, как малышка Конни? Унаследует ли ее каштановые волосы или черные волосы человека, который заявляет, что не хочет иметь детей? . Джулия прогнала эту мысль. И тотчас же подумала о том, какого цвета будут глаза у малыша — темно-серые, как у нее, или ярко-голубые, как у человека, который с таким негодованием смотрел на нее сегодня утром? Она приложила руку к животу, словно стараясь защитить своего ребенка от злого, обвиняющего взгляда Пола, — У тебя болит живот? — спросил Джим. Джулия заставила себя опустить руку и улыбнуться. — Нет, — ласково сказала она. — Я просто проголодалась. Думаю, мороженое нам сейчас совсем не повредит. Что скажешь? Джим ухмыльнулся. — Я тоже так думаю.
3
Пол проспал двенадцать часов и после этого чувствовал себя еще хуже, чем до сна. В течение нескольких секунд он не мог вспомнить почему. Затем вспомнил и застонал. А когда открыл глаза, ему вдруг пришло в голову, что в последний раз с ним в этой постели была Джулия. Воспоминание было таким отчетливым, таким ярким, таким убедительным, что его охватило желание. Этого еще не хватало! Он отбросил простыню и вскочил. В ванной Пол включил холодную воду и подставил голову под кран. Потом почистил зубы, побрился, оделся. Он пошел в кухню и сварил крепчайшего кофе. Стоя там с чашкой в руке, Пол думал о том, что испытывал вчера, когда вернулся домой, каким был неуверенным, нервным, как гадал: смогут ли они с Джулией забыть о той единственной ночи и общаться так, словно ничего не произошло. С горькой иронией он признал, что забыть случившееся не удастся. Как и вернуть дружбу Джулии. Лучше, решил он, не делать этого. Лучше им не иметь больше ничего общего друг с другом. Ему, конечно, будет не хватать ее, но. былого все равно не вернешь. Возможно, размышлял он, взбодренный кофе и беспочвенными надеждами, Джулия переедет. Ее работа вовсе не требует того, чтобы она жила в городе. Прошлым летом на то время, пока ремонтировали квартиру, она переселилась в Гринвич, И теперь может с таким же успехом сделать это. Тогда они больше не будут встречаться. Он разузнает ее адрес и станет ежемесячно отправлять чеки. Вносить свою лепту. Вряд ли Джулия потребует от него большего. Ведь во время их разговора она не возражала. Она все поняла. Глубоко вздохнув, Пол ощутил, как свалившаяся на него неподъемная ноша стала чуть легче. Он сделал еще один пробный вдох, затем еще. Да, ему стало определенно лучше. Пол повел плечами и почувствовал себя уже не таким скованным, более спокойным, уравновешенным. Как боксер, поднявшийся на ноги после нокдауна. Все будет хорошо. Он справится. Так, как справлялся всегда. Пол допил кофе, затем взял рюкзак, отнес его в подвал и вывалил содержимое в стиральную машину так, как делал всегда, возвращаясь домой. Он целиком сосредоточился на своем занятии. Тщательно отмерил порошка, добавил отбеливателя. Много отбеливателя. От этого вещи становятся чище. Ему необходимо, чтобы все было чисто. Аккуратно. Все на своих местах. Пол закрыл крышку и включил машину. Она стала наполняться водой — так же, как и всегда. Он что-то мурлыкал себе под нос, опять поднимаясь наверх, — так же, как и всегда. Его рука потянулась к телефонной трубке… и замерла в воздухе. Он собирался позвонить Джулии, чтобы узнать, не позавтракает ли она с ним. Кое-что все-таки изменилось. Ему снова предстоит одиночество. Бесстрастие. Безучастность. Именно то, к чему он стремится. Гости Джулии уезжали в субботу. — Это было чудесно! Мы потрясающе провели время. — Мэри убрала руку с дверцы такси, которое должно было отвезти их в аэропорт, чтобы еще раз обнять кузину. — У меня просто нет слов, чтобы отблагодарить тебя за то, что возилась с нами!. — Я делала это с удовольствием, — заверила ее Джулия. Отчасти это было правдой. Благодаря Мэри, Питеру и детям, она всю неделю была занята, и это не позволяло ей сойти с ума. Удерживало от мыслей о том, чем занят сейчас Пол, пришел ли он к каким-либо выводам, что творится в его голове. За всю неделю они не перемолвились ни словом. Джулия была готова к тому, что он станет дуться, злиться, делать вид, будто ничего не случилось, — в течение какого-то времени. Но и подумать не могла, что Пол поведет себя так, словно ее не существует. Проклятье, они ведь друзья! А друг не бросает друга. Друг не поворачивается к другу спиной. Пол же отвернулся от нее. Его было не видно и не слышно. Джулия оправдывала его, говоря себе, что он не хочет приходить, пока здесь Мэри и Пит. Она не винила его. И понимала, что ему нужно многое обдумать. Джулия вовсе не считала, что Пол с радостью воспримет новость. И не ждала, что он сделает ей предложение. Хотя в глубине души у нее теплилась надежда на это. Но ведь могли они, по крайней мере, встретиться! Этого не случилось ни разу за целую неделю. В вечер перед отъездом родственников Джулия приготовила обед и пригласила свою сестру Элис и друзей, с которыми Мэри и Питер уже успели познакомиться, — Льюка и Кэти Корриган, Чарлза и Энни Осборн и Джека и Рут Хартли. Пол всех их знал. Если бы она не пригласила его, все бы удивились. Пола не было дома, поэтому она приколола к его двери записку. Я не давлю на него, уверяла себя Джулия. Просто веду себя по-соседски. По-дружески. На следующее утро, вернувшись из магазина, она нашла на своей двери ответ. «Спасибо за приглашение, но, боюсь, у меня есть другие дела». Он боится, что у него есть другие дела? Прежде Пол написал бы сосем иначе: «Очень жаль, что не могу пообедать с тобой. Заскочу, когда освобожусь». У Джулии по спине пробежал холодок тревожного предчувствия. Все остальные пришли на обед и тут же принялись расспрашивать о Поле. — У него другие дела, — сказала Джулия, стараясь, чтобы в голосе не звучала горечь. Но у Кэти и Льюка поднялись брови, Энни выказала удивление, Джек спросил: — Надеюсь, не на другом конце света? А Чарлз поинтересовался: — Какие могут быть дела, когда мы все здесь собрались? — Он появится, — с наивным оптимизмом заявила Элис. — Может быть, какие-то семейные обязанности, от которых он не смог отвертеться. Может быть, хотя Джулия в этом сильно сомневалась. Единственное, что могло бы ожидать его на семейном поприще, — это рыбалка с братьями. В любом случае, он не появится… Но сейчас, в последний раз обняв кузину, она увидела, как решетка перед дверью в квартиру Пола открылась. Сердце у Джулии подпрыгнуло. Она стиснула Мэри руку. — Приезжайте еще. — Тебе тоже неплохо было бы навестить домашних, — возразила Мэри, забирая у мужа Кон ни. — Когда-нибудь, — пообещала Джулия. — О, смотрите-ка, Пол! Привет, Пол! — воскликнула Мэри. Обернувшись, Джулия заметила на его лице слабую улыбку, адресованную ее кузине. Он вежливо кивнул. — А мы как раз уезжаем, — сообщила Мэри. — Нам не хватало вас на вчерашнем обеде. Пол продолжал любезно улыбаться, но слова Мэри оставил без ответа. Он был одет для пробежки, и в прежние времена обхватил бы Джулию за плечи и сказал: «Ступай переоденься. Я тебя подожду». Но теперь он держался отчужденно. Даже не смотрел в ее сторону. Джулия облизнула губы и, повернувшись к Мэри, весело проговорила: — Счастливого пути. До свиданья, Джимми. Пока, Пит. Затем потрепала Конни по пухлой розовой щечке и улыбнулась, когда малышка вцепилась в ее палец и что-то залопотала. Краем глаза Джулия видела, как Пол спускается по ступенькам. Он был от нее в четырех футах. Но даже не остановившись и не удостоив ее взглядом, зашагал прочь. Когда дверцы такси захлопнулись, Джулия посмотрела ему вслед. — Пока! Счастливо! До свиданья, Джулия! — разом закричали Мэри, Питер и Джим. — Счастливо! — Джулия энергично махала отъезжающему такси. — Прощай, — тихо проговорила она, понимая, что адресует это слово не Мэри, не Питеру, не Джиму и не Конни.Он старался держаться от нее подальше. Даже улетел на Оркнейские острова, где провел несколько дней со своим братом-биологом Томом. Затем отправился в Брайтон и весь уик-энд рыбачил со своим братом-банкиром Говардом. И каждый раз, возвращаясь, он видел Джулию. Она не избегала его. Улыбалась. Говорила «привет». Она смотрела на него своими большими серыми глазами — как и той ночью, когда они занимались любовью… И против собственной воли, он снова и снова хотел заниматься с ней этим. Но еще больше он хотел совсем забыть о ней. Когда Пол бывал дома, они встречались каждый день. Джулия выходила на свою террасу поливать цветы как раз тогда, когда он сидел во внутреннем садике. Она беседовала на крыльце с миссис Джоунз, которая жила выше. Вывешивала белье на дурацком крошечном балкончике, на котором обычно сушила то, что называла «интимными деталями», то есть трусики и лифчики. Это сводило его с ума. Пусть Пол больше не разговаривал с ней, пусть не сталкивался лицом к лицу, но он никак не мог избежать лицезрения развевающихся на ветру лифчиков. Как-то его взгляд приковала некая деталь персикового цвета, которую той ночью он стащил с нее. Пол едва не позвонил Джулии и не попросил прекратить шокировать соседей. К счастью, тут же одумался. Но оставаться в саду больше не мог. Не такой уж жаркий сегодня выдался день. И совсем ни к чему было стоять тут и поливать кусты только потому, что об этом мирном занятии он мечтает всего больше, находясь вдали от дома. Он займется этим позже. Когда возмутительное нижнее белье Джулии будет высушено, сложено и отправлено в шкаф.
Он избегал ее — других слов не подберешь. Не только не звонил ей и не заглядывал в ее квартиру, но и изменял маршрут, едва заметив Джулию. Нырял в двери магазинов, чтобы не столкнуться с ней. Описывал невообразимые круги, чтобы держаться от нее подальше. Джулия же всегда принимала жизнь такой, какова она есть. Так она вела себя и сейчас. Шла навстречу, заметив его, и, когда Пол заскакивал в продуктовый магазин, чтобы скрыться, лишь проглатывала болезненный комок в горле и продолжала свой путь. Не переставала поливать цветы или развешивать белье, когда он появлялся в своем садике. Даже махала ему рукой или кричала: «Привет!» А когда Пол не замечал ее или делал вид, будто не слышит, говорила себе, что он все еще не пришел к окончательному решению. И Джулия верила в это. Но она уже устала ждать. Плохо было то, что она работала дома. Как легко стать объектом унижения, если ты, по всей видимости, только и делаешь, что сидишь и ждешь, чтобы тебя унизили, — даже если на самом деле занята проявкой, подбором реактивов или разработкой стратегии очередных съемок. Ей необходимо было вырваться отсюда. Но недавно она отменила несколько встреч, не зная, как поведет себя желудок. Поздним утром, как правило, все было отлично, но Джулия не могла вставать рано и отправляться на съемки, каждую минуту ожидая, что тошнота вот-вот подступит к горлу. Однако было неизвестно, как долго будет терпеть Марк, главный редактор журнала, с которым она в основном сотрудничала. Марк не знал о ее беременности. Никто не знал — только Пол. Вскоре придется рассказать об этом всем. Но только не теперь. Каждый день она повторяла себе: еще рано. Тем вечером телефон зазвонил во время ужина. Она надеялась, что это Пол. Ее сердце все еще начинало биться быстрее при каждом телефонном звонке. Но она не схватила трубку сразу, как делала это поначалу. Теперь она дождалась, пока телефон не прозвонил три раза, и только потом подошла к нему. Это был Марк. — Я договорился о съемках для тебя! — С кем? Когда? Не знаю, смогу ли я отправиться прямо сейчас, — осторожно начала Джулия. — Сможешь. Я говорил с сэром Родериком Уинлоу. — С Уинлоу? Но он даже издали не позволяет снимать свой замок, — напомнила ему Джулия. Высокомерный аристократ свято оберегал неприкосновенность своего жилища и на пушечный выстрел не подпускал к Хантербери фоторепортеров и журналистов. — И он хочет иметь дело только с тобой! — заявил Марк. — Со мной? Но я его даже ни разу не видела. — Зато он видел твои работы. Он хочет реставрировать замок. Без государственных субсидий ему не обойтись. А чтобы получить их, необходима серьезная реклама. Сэр Родерик видел твой фоторепортаж о Чеснат-холле, и тот произвел на него впечатление, поэтому он и позвонил. Серия фотозарисовок об этом поместье была опубликована в журнале месяц назад, и Джулии самой очень нравились эти снимки. — Он сам позвонил тебе?! — Хочешь верь, а хочешь нет. — Марк не мог сдержать ликования. — Он хочет, чтобы ты приехала к нему на несколько дней и не торопясь отсняла все в деталях, делая упор на разрушающихся частях. Джулия не знала, соглашаться ли ей. А что если она уделает все родовое гнездо Уинлоу? Но и оставаться дома не хотелось. Сидеть и страдать по Полу? Может, когда она окажется на месте, ей удастся предчувствовать самые тошнотворные моменты и вовремя избегать общения? — Хорошо, — сказала она Марку. — Я еду.
Она все время мелькала у него перед глазами. А однажды вдруг исчезла. Пол воспрянул духом. Он поливал кусты и улыбался, радуясь, что не видит ее на террасе. И нижнее белье не полоскалось на ветру. Еще один плюс. Он отправился побегать в парк и не столкнулся с ней. Он сидел в гостиной, читая «Тайме», и не видел, как она спускается или поднимается по лестнице. Он даже задержался на площадке, чтобы поболтать с миссис Джоунз, и в течение получаса наслаждался тем, что она так и не появилась. На следующий день ее тоже нигде не было видно. Пол пришел к выводу, что Джулия уехала на съемки. Поездки обычно были недалекими, и в прежние времена он бы знал их маршрут. Наверное, миссис Джоунз в курсе того, куда поехала Джулия. Нужно будет спросить у нее. Эта мысль заставила Пола застыть на месте. Ему вовсе не интересно, где Джулия. Он знать об этом не желал. Они были просто друзьями. А теперь… перестали ими быть. Пол отправился в новый китайский ресторан в Сохо, чтобы пообедать в одиночестве. Джулии нравилась китайская кухня. Интересно, она уже была здесь? Сделав над собой огромное усилие, он сумел не думать о ней до конца вечера. Может, встретив ее завтра, он спросит у нее об этом. Так, небрежно, походя. В конце концов, совершенно ни к чему игнорировать Джулию. Нужно просто сохранять дистанцию и не позволять ей влиять на свои чувства. Но Джулия не появилась ни назавтра, ни на следующий день. Пять дней спустя ее отсутствие стало беспокоить его. И раздражать, потому что он не хотел беспокоиться. — Хорошо, спрошу, — прорычал Пол себе под нос. Миссис Джоунз ему скажет. Она бросит на него многозначительный взгляд и сообщит: «Джулия в Марло, снимает особняк того сексуального нувориша», или «Она в Корнуолле, у красавца-полковника N», в надежде на то, что заставит его ревновать. Миссис Джоунз всегда надеялась на это. Она считала, что он и Джулия созданы друг для друга, что, разумеется, было не так. Пол ни для кого не создан. И его нельзя заставить ревновать. Но он, по крайней мере, узнает, где Джулия. А что это изменит? Ничего. Пол не собирался приглашать ее в китайский ресторан. Или на скачки в Сандаун. Он поедет туда без нее. Как и на премьеру в «Олд Вик». Отправляясь на вечернюю пробежку, Пол едва удостоил приветствия миссис Джоунз, сидевшую на скамейке в ожидании почтальона. Ему не понравился взгляд, которым она его смерила. Пристальный. Любопытный. Понимающий. Может, Джулия рассказала ей о ребенке? Или она догадалась сама? Джулии все еще не было. Но она наверняка скоро вернется. Как она будет выглядеть, когда ее живот округлится? Пол споткнулся на последней ступеньке. — Будьте внимательнее, — посоветовала миссис Джоунз. Пол не ответил. Он не будет думать о Джулии! Она его не волнует. Он не хочет ничего знать! Шейла была на четвертом месяце, когда… Нет! Пол опрометью бросился к парку. Об этом он тоже не будет думать. Не позволит себе вспоминать. Он прибавил скорости. Это уже был не моцион, а спринтерский бег. Миссис Джоунз по-прежнему сидела на скамейке, когда через час он вернулся, вспотевший и запыхавшийся. — Вы бежали так, словно за вами гналось привидение, — заметила она. Пол подумал, что она, возможно, была недалека от истины. На восьмой день Пол увидел, как Джулия выходит из такси. Он как раз возвращался с очередной вечерней пробежки. И хотя минуту назад шел чуть ли не держась за стенку, сейчас рванулся вперед, чтобы схватить Джулию за руку до того, как она войдет в дверь. — Где, черт возьми, ты пропадала?! Слова сорвались с языка прежде, чем он успел подумать. Джулия уставилась на него. Она выглядела усталой. И удивленной. Как и он. Пол отпустил ее руку и отступил в сторону. — Люди интересуются, — грубовато объяснил он. Джулия приподняла брови. — Кто? — Энни. Не совсем правда, но вполне могло бы быть. Прошлым летом Энни проходила стажировку в журнале, где работала Джулия, и жила в ее квартире во время ремонта. Пол иногда ходил с ней в театр, пока Джулия была в Гринвиче. А осенью, вместо того чтобы вернуться домой, в Бристоль, к своему жениху, Энни вышла замуж за Чарлза Осборна, который посвящал ее в секреты журналистского мастерства. Сейчас Энни тоже была беременна. Она стала огромной. Пол в буквальном смысле врезался в нее в Национальной галерее два дня назад. — Как жаль, что тебя не было на последней вечеринке у Джулии, — сказала она. Пол что-то пробормотал в ответ о своей занятости. На самом деле он провел тот вечер в джаз-клубе — только для того чтобы быть подальше от дома и от Джулии с ее гостями. Он не хотел идти к ней на обед, не хотел ни с кем встречаться и притворяться, что все осталось по-прежнему. Не хотел отвечать на вопросы, если они обо всем знали, или испытывать неловкость, если не знали. — Ну что ж, тогда до следующего раза. Передай привет Джулии. Это вполне могло сойти за проявление беспокойства по поводу отсутствия подруги. — Она сообщила, что ни разу не видела тебя после того вечера, — сказал сейчас Пол, — и поинтересовалась, куда ты пропала, — Я была в Хантербери. Работала. Полу очень хотелось расспросить о поездке. Он любил слушать ее рассказы. Джулия удивительно чувствовала архитектуру и как никто другой понимала уходящую прелесть старинных английских усадеб и замков. С каждым из этих мест были связаны легенды и предания. И в ее описаниях и фотографиях они, казалось, оживали. Но он не задал ни одного вопроса. Опередив ее, он поднял чемодан. — Я отнесу его, — отрывисто проговорил Пол. Наверное, стоит сразу же попрощаться с ней, подумал он. Но чемодан оказался очень тяжелым. Наверное, ей нельзя таскать такие грузы. В ее… положении. Он старался не смотреть на живот Джулии, боясь обнаружить какие-либо признаки этого самого положения. Джулия пошла вперед. Пол последовал за ней. Сначала она молча поднималась по ступенькам, но потом заговорила, делясь впечатлениями. Когда упомянула имя лорда Уинлоу, брови Пола поползли вверх. Даже он знал, что лорд живет затворником и никого к себе не подпускает. Интересно, как ей удалось добиться встречи с ним? Но он только крепче стиснул зубы, продолжая подниматься за ней по лестнице. Вид изгибов ее ягодиц под льняными брюками на протяжении нескольких пролетов едва не убил его. Измотанный бегом и раздраженный своей реакцией на Джулию, Пол хватал ртом воздух, когда они наконец оказались перед ее дверью. Джулия обернулась и взглянула на него. — Потерял форму? — спросила она без тени сарказма. Пол не ответил. Просто не мог, иначе воздух вырвался бы из него со свистом. Он подождал, пока Джулия откроет дверь, а затем вошел за ней в квартиру и поставил чемодан на пол. — Спасибо, — улыбнулась ему Джулия. — Хочешь воды со льдом? — спросила она так, словно все было по-прежнему. Но все изменилось. Пол покачал головой. — Нет. — Он повернулся к двери. — Нужно идти. Джулия удивленно заморгала. Ее улыбка потускнела, а затем и вовсе исчезла. — Увидимся, — пробормотал Пол и побежал вниз, перескакивая через две ступеньки. Он гадал, послышалось ли или она действительно проговорила ему вслед: — Нет, если я замечу тебя первой.
Столько разбитых надежд! Уезжая, Джулия говорила себе, что разлука послужит на пользу и ей, и ему. Она не будет подпрыгивать каждый раз, когда звонит телефон или стучат в дверь. А у него будет время, чтобы принять окончательное решение. Она вернулась домой, надеясь, что это уже случилось. Готовая открыть ему свои объятия, помириться с ним, согласиться, что, хотя это и не лучший способ начинать семейную жизнь, все у них получится — у них втроем. И когда Пол подбежал и схватил ее чемодан, она едва удержалась, чтобы сразу же не броситься ему на шею. Хорошо, что я не сделала этого, думала Джулия. В противном случае сейчас рвала бы на себе волосы. Поскольку Пол, по-видимому, еще не смирился с мыслью о предстоящем отцовстве. Он был совершенно не готов к тому, чтобы принять участие в том чуде, каким является начало новой жизни. И возможно, никогда не будет готов. Джулия впервые позволила себе такую мысль. До сих пор разум и сердце постоянно отвергали ее. Она любила Пола. Она не хотела верить, что он отмахнется от их любви — и от их ребенка. — Но это возможно, — сказала она себе, разглядывая в зеркале свое обнаженное тело, которое вроде бы уже несколько изменилось. Она была на третьем месяце. Фигура слегка отяжелела и округлилась. Джулия все еще испытывала приступы тошноты, хотя и не такие частые и жестокие. Обычно достаточно было щепотки соды, чтобы избавиться от них, — как в том случае, когда за обедом у сэра Родерика подали баранину с соусом из каперсов. Ей пришлось поспешить в ванную. Позже она была вынуждена объяснить ему, что не женская привередливость заставила ее выбежать с прижатой ко рту рукой, а особое состояние организма. Джулия была смущена. Но сэр Родерик отнесся к ней с большим сочувствием, оказавшись на редкость добрым и понимающим человеком. Зная о его репутации высокомерного сноба, Джулия была немало удивлена. И очарована им. Как и его замком. Она отсняла несколько пленок при самом разном освещении, во всевозможных ракурсах. Марку наверняка понравится. И это хорошо, сказала она себе. Поскольку ей, похоже, предстояло быть матерью-одиночкой. Правда, Пол обещал финансовую поддержку. И по-видимому, сдержит обещание. Но деньги заботили ее в последнюю очередь. Джулия не была богачкой, но ей всегда хватало того, что она зарабатывала. И она надеялась, что так будет и после рождения ребенка. От Пола ей нужны были не деньги, а участие — в ее жизни и в жизни ребенка. Но она не собиралась умолять его об этом. Она улыбалась ему при встречах. Разговаривала с ним, когда они сталкивались на лестнице. Ждала его прихода… И не переставала надеяться.
4
— Подержаться за животик? — Пол едва не подавился, с ужасом уставившись на телефонную трубку. — Чей животик?! — Энни, конечно! — весело воскликнула Кэти Корриган. — Кто еще из твоих знакомых ждет ребенка? Поняв, что вопрос был риторическим, Пол вздохнул с облегчением. — Мужчины не держатся за животик, — сказал он Кэти, только что пригласившей его на вечеринку, устраиваемую в честь Энни. — Это для дам. — Вздор. Придут Чарли и Льюк. И Джек Хартли. Ты ведь знаком с Джеком. Кэти была из тех, кто не приемлет отказа. — Хорошо, — согласился Пол. — Уговорила. — Прекрасно! Почему бы тебе не прийти вместе с Джулией? — У меня не получится! — Почему? — Я… — Он запнулся, судорожно придумывая предлог. — Я как раз собирался порыбачить с братом. Не знаю, когда мы вернемся. — Хорошо, — сказала Кэти. — В любом случае, мы будем рады тебя видеть. — И повесила трубку. Он совершил ошибку, рассказав о вечеринке Говарду. — Не такое уж важное мероприятие, — добавил Пол. — Можно и пропустить, если мы вернемся поздно. Но брат только усмехнулся. — В последнее время твоя светская жизнь довольно скудна. Не хотелось бы лишать тебя этой вечеринки. И он постарался, чтобы они вернулись вовремя. Даже взял на себя заботу о рыбе и уложил ее в холодильник, пока Пол мылся и собирался к Корриганам, терзаемый сомнениями, идти или не идти. Что, если Джулия всем уже рассказала? — Счастливо повеселиться, — усмехнулся Говард ему вслед. — О да, — сказал Пол. — О да. Все уже были в сборе, когда он появился. — Входите. — Элли, дочь Льюка и Кэти, втащили его в дверь. — Все на террасе. Они провели его по просторной гостиной с высоким потолком на террасу, выходившую во двор, где смеялись и болтали человек двенадцать. Пол видел лишь Джулию. Она сидела в кресле-качалке, подбрасывая на коленях младшего сына Льюка и Кэти, десятимесячного Роба. Оба смеялись, и она была похожа… на мать ребенка. Пола словно обухом по голове ударили. Он никогда не представлял Джулию в этом качестве. Он просто стоял и смотрел на нее до тех пор, пока она не подняла голову и не заметила его. Джулия тут же отвела взгляд. — Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил у , него Льюк. — Пива? Чаю со льдом? — Пива, — пробормотал Пол; он едва не попросил виски. Попивая пиво, он старался держаться подальше от Джулии. Было ясно, что она никому ничего не сказала. Все суетились вокруг Энни, похлопывали ее по животу и вспоминали времена, когда Кэти была такой же необъятной. При этом никто не добавлял, что и Джулия через несколько месяцев достигнет подобных размеров. Пол сделал большой глоток пива и постарался отогнать от себя этот образ. — Выпьешь еще? — предложил Льюк. — Конечно. Пол рассказывал Чарлзу о поездке на Оркнейские острова с Томом. Чарлз завидовал исследованиям Тома — когда-то он тоже хотел стать биологом, но ему не хватило упорства, необходимого настоящему ученому. И теперь он только писал на эти, близкие ему темы. Пол обсуждал с Джеком Хартли и Карлом Леманом, промышленниками и друзьями Кэти и Льюка, перспективы инвестиций в недавно вышедшие из войны страны. Он болтал с Элли и Кэти. И весь вечер он наблюдал за Джулией. Она выглядела чудесно. Вокруг нее словно распространялось сияние. Пол заметил это, едва вышел на террасу и увидел ее с ребенком на руках. Они смотрелись очень гармонично. Джулия излучала любовь, Роб отвечал ей тем же. И это хорошо, сказал он себе, потому что в скором времени ей пригодится умение общаться с детьми. Потом к ней подошел Льюк и забрал Роба. — Передохни, — сказал он. — Парень тебе, наверное, надоел. — Ничуть, — ответила Джулия. — Надоел бы, если бы пришлось заниматься им все время, — улыбнулся Льюк. И Пола вдруг осенило, насколько это верно. Льюк и Кэти работали в одной упряжке, чтобы управиться с дочерью и Робом. То же можно было сказать о Джеке и Рут Хартли и их сыне, Нике. Даже Энни не оставалась наедине со своими заботами. Муж хлопотал вокруг нее — подавал тарелки с закусками, приносил подушки, чтобы она подложила их под спину. Он все время был рядом. Это заставило Пола задуматься. Джулия не должна остаться в одиночестве, решил он. Ей необходима поддержка. Посылать ей чек раз в месяц недостаточно.За весь вечер Пол не сказал ей ни слова. Он болтал со всеми остальными. Со всеми мужчинами. Со всеми женщинами, кроме нее. И Энни. Может, у него аллергия на беременных? Джулия ничего не понимала. Она старалась не показывать своего раздражения, не обращать внимания. Это было нелегко, особенно когда она собралась уходить и Кэти спросила у Пола: — Ты тоже идешь? Тот покачал головой. — Нет. Я еще побуду. Кэти казалась явно удивленной. Джулия попыталась удивление скрыть. — Эскорт мне ни к чему, — резко проговорила она. Она поблагодарила Кэти и Льюка за вечеринку. Обняла на прощание Энни и Чарлза и пожелала им удачи. Попрощалась с остальными. Но на Пола даже не взглянула. Она не знала, заметил ли это кто-нибудь. Ей было безразлично. Джулия пошла домой и улеглась в постель. Однако заснуть не смогла. Она ворочалась с боку на бок, возмущалась и переживала. Водила рукой по животу и думала о ребенке, который был внутри. Лицезрение Энни сегодня вечером поставило все на свои места. До сих пор ребенок был для нее почти абстракцией. Она даже не чувствовала его. Но совсем скоро она станет такой же толстой и неповоротливой, как Энни. А еще через год с небольшим ее ребенок будет таким, как Роб. Другой человечек. Нуждающийся в ней. Достаточно ли ему будет ее одной? Справится ли она? Конечно, справится. Но глубокой ночью трудно чувствовать себя такой же уверенной, как при свете яркого летнего дня. По счастью, был яркий летний день, и она отбирала кадры для печати с проявленной пленки, чувствуя себя спокойной и уверенной, когда кто-то постучал в дверь. Джулия решила, что это миссис Джоунз, которая обещала на обратном пути из магазина занести ей хлеб. Но, открыв дверь, увидела Пола. — Привет. Она улыбнулась немного настороженно. Он тоже едва заметно улыбнулся. Джулия почувствовала, как в ней оживает надежда. Может, он тоже задумался после вчерашнего вечера. Может, ему необходим был толчок. Может, он ничего не говорил вчера потому, что ждал, когда они останутся наедине. Ее улыбка стала чуть шире. Пол чесал в затылке и переминался с ноги на ногу, явно нервничая. Наконец он произнес: — Я пришел поговорить. У тебя найдется минутка? Она кивнула и открыла дверь шире. — Хочешь есть? А пить? Я могу приготовить чаю со льдом. — Нет. Спасибо, — ответил он после мгновенной запинки. Пол прошел в дальний конец гостиной и повернулся к Джулии. — Я думал… — наконец заговорил он, — о тебе, о твоей… беременности… Джулия поощрительно кивнула. — Глядя вчера на Чарли и Энни, Льюка и Кэти, Джека и Рут, я кое-что понял. Джулия снова кивнула. Ее сердце забилось быстрее. — Да? — Похоже, для этого действительно требуются двое, — сказал Пол. — Ерунда, когда говорят, что один из родителей — тоже неплохо. Может, в тех случаях, когда ничего другого не остается… Но это не идеал. Идеал — это двое родителей. Он посмотрел на нее, затем на свои ботинки, потом в окно. — Да, — сказала Джулия и добавила уже громче и увереннее: — Да, я согласна. — Тебе нужна эмоциональная поддержка. Моральная поддержка. А не только финансовая. Слава Тебе, Господи, подумала Джулия. Пол потер затылок. — А я… я могу предложить только финансовую. Но другую… Я знаю, это тоже очень важно… Джулия пристально смотрела на него, не понимая, куда он клонит. Коли уж начал, так заканчивай! — стучало у нее в голове. Пол стиснул кулаки в карманах джинсов и качнулся на каблуках. — Ну, это важно… чтобы у ребенка было двое родителей. Чтобы о нем заботились два человека. И тебе тоже кто-нибудь нужен. Вот я и подумал… что тебе стоит кого-нибудь найти. Я имею в виду мужчину. У Джулии холодок пробежал по спине. — И я хочу, чтобы ты знала: я не буду возражать… если ты найдешь себе мужчину… с которым у тебя сложатся отношения. Который женится на тебе. Пол смотрел на нее так, словно ожидал, что она скажет «спасибо». Джулия молчала. Голова у нее шла кругом. Она не верила собственным ушам. — Ты потрясающая женщина, Джулия. Красивая. Умная. Тонко чувствующая. Ты можешь заполучить любого мужчину. Даже будучи беременной. Я знаю, некоторые не очень-то стремятся воспитывать чужое потомство. Но кого бы ты ни нашла… можешь сказать ему, чтобы не беспокоился о деньгах. Я беру это на себя. Я ведь уже говорил тебе. Поэтому он не будет чувствовать себя стесненным, если ты понимаешь, о чем я… Голос его звучал растерянно. Пол словно выталкивал слова, по мере того как они приходили ему в голову, не вполне уверенный, что те имеют какой-то смысл. — Ну? — нервно спросил Пол. — Что ты об этом думаешь? Джулия наконец почувствовала себя в состоянии реагировать. Подбежав к двери, она широко распахнула ее. — Я думаю, — сквозь зубы процедила она, — что ты можешь катиться ко всем чертям. Пол Кларк!
Он полагает, что она может просто выйти на улицу и заарканить любого! Выходит, совершенно незнакомый человек должен заботиться о ней — и о ребенке другого мужчины! Нет, не мужчины! С ее точки зрения, Пол Кларк не достоин был так называться. Как он посмел предложить ей такое? ч — Ты знаешь, что я прав, Джулия, — сказал он, когда она захлопывала дверь перед его носом. — Черта с два! Она швырнула книгу в закрытую дверь, за которой слышны были удаляющиеся шаги, а затем обозвала Пола всеми грязными словами, какие смогла вспомнить. В конце концов она разразилась слезами. Джулия плакала впервые с тех пор, как обнаружила, что беременна. Когда это выяснилось, она пала духом, ее охватила паника, она ругала себя и сходила с ума от тревоги. Но не плакала — до сего момента. Это гормоны, сказала она себе. Пол здесь ни при чем. Пол не стоит ее слез. Но слезы текли не переставая. Слезы негодования, злости, глубокой обиды. Слезы преданной женщины, потерявшей надежду и лишившейся мечты. Она плакала, пока хватило сил. А затем сказала себе: «Пропади все пропадом!» Вытерла глаза и высморкалась. Расправила плечи и заставила себя взглянуть на свое отражение в зеркале. Оттуда на нее смотрела тридцатилетняя женщина с заплаканным лицом. С красными глазами, красным носом и нечесаными длинными каштановыми волосами. Женщина, которую даже с очень большой натяжкой нельзя было назвать красавицей. Вряд ли хоть один мужчина польстится на такую — не говоря уж о толпах, которые пророчил ей Пол. Пол сам не понимал, о чем говорит. Он также ошибся, назвав ее умной. Если бы она была таковой, то не оказалась бы в подобном положении. Тонко чувствующая? О да, в этом он был прав. Именно из-за чувствительности к его боли она и носит сейчас ребенка Пола. Нет, своего ребенка. Не его. Ему он не нужен. Тем хуже для Пола. Джулия обхватила руками слегка округлившийся живот. — Похоже, остались мы с тобой вдвоем, малыш. На ее лице появилось бледное подобие улыбки. Джулия заставляла себя стоять и смотреть в зеркало до тех пор, пока не почувствовала вновь, какая она сильная, уверенная в себе и отважная. Она простояла так очень долго. И за это время поняла, что на самом деле они с ребенком не одни. У нее есть друзья. У нее есть семья. Она получит поддержку — стоит только за ней обратиться.
Так получилось, что ее сестра Элис явилась к ней на следующее утро безо всякого зова. Джулия встала рано, твердо решив начать новую жизнь. Эта попытка закончилась в туалете, где ее буквально вывернуло наизнанку. А ведь врач обещал, что утренняя тошнота скоро пройдет. Похоже, это «скоро» не наступит никогда, подумала Джулия и с чашкой чаю и пакетиком содового печенья вернулась в постель. Она провалялась там почти до одиннадцати, читая книгу, обдумывая подписи под фотографиями и коря растущего внутри малыша за доставляемые неудобства. А потом прозвенел звонок. На мгновение Джулия подумала, что это, возможно, Пол. — О, только не говори, что я тебя разбудила! — воскликнула Элис, окинув взглядом спутанные волосы сестры и безразмерную майку, которая, очевидно, служила ночной рубашкой. — Ты выглядишь еще большей растрепой, чем я. Впрочем, торчащие в разные стороны волосы Элис, завязанная на животе клетчатая рубашка и джинсы с бахромой — все это вписывалось в тщательно продуманный образ. — Я работаю, — солгала Джулия. — Просто не успела причесаться. — И одеться. — Элис явно не поверила ей. Она прошла в гостиную, затем обернулась и, оценивающе посмотрев на сестру, сказала: — Знаешь, я только что заметила — у тебя кое-что появилось в верхней трети. — Что?! Джулия инстинктивно прикрыла руками грудь и бросила на сестру свирепый взгляд. Неизвестно, зачем Элис появилась здесь среди дня, но вряд ли для того, чтобы оценивать размер ее груди. От странного запаха, исходящего от пакета, который сестра держала в руке, Джулию опять замутило. Элис мило пожала плечами. — Ну, может, это оттого, что я нечасто вижу тебя без лифчика и в майке. Но, по-моему, ты действительно округлилась. — Она отвела руки сестры от ничем не стесненной груди. — Да и пора уже. Сколько тебе сейчас? Тридцать два? — Тридцать один, — холодно поправила ее Джулия. — Неважно. Если это случилось с тобой, то, наверное, еще не слишком поздно и для меня. Элис с неудовольствием посмотрела на свою почти плоскую грудь. — Как тебе это удалось? — Я… Я не буду отвечать на этот вопрос, решила Джулия. Что за мерзкий запах?! — А почему без лифчика? — спросила Элис. — Ты стала феминисткой? Добиваешься равенства полов? Джулия вздохнула и провела рукой по волосам. — Просто я никуда не собиралась, поэтому мне он ни к чему. — Одно из преимуществ работы дома, — согласилась Элис. — Завидую тебе. И твоему выдающемуся бюсту. Интересно, позавидовала бы Элис причине, по которой мой бюст стал выдающимся? Джулия слегка покачнулась и ухватилась за спинку соседнего стула. — Зачем ты пришла? — Мы разбивали клумбы на новом участке парка, — весело сообщила она, . — и поскольку уж я оказалась поблизости, то решила зайти, по пути прихватив ланч у Джеррарда. — Элис сунула в руки Джулии коричневый пакет. — Твое любимое блюдо. О, ради Бога, только не это! — Баранина со специями, — радостно объявила Элис и остолбенела от неожиданности, когда сестра выронила пакет и бросилась бежать. — Джулия! Джулия! Но та была уже в ванной, расставаясь с выпитым чаем и содовым печеньем. — Джулия! С тобой все в порядке? — заколотила в дверь сестра. — В-все п-прекрасно, — с трудом проговорила Джулия, когда смогла перевести дыхание. Она уселась на край ванны, ополоснула лицо холодной водой и уронила голову на колени. — У тебя грипп? — спросила Элис. — Ты поэтому лежишь в постели? — Нет. — Держась за раковину, она заставила себя встать и глубоко вдохнула. — У меня все в порядке. Джулия сделала три глубоких вдоха, почистила зубы и похлопала себя по щекам, стараясь вернуть наних хоть какую-то краску. Затем сказала себе, что все действительно в порядке. Это обычное утреннее недомогание. Но открыть дверь она не сможет до тех пор, пока… — Ты… э-э-3… не уберешь пакет? — Сделано. Послышались удаляющиеся шаги сестры и звук открываемой наружной двери. Джулия еще раз глубоко вздохнула. — Прекрасно. Я чувствую себя прекрасно, — повторила она просто на тот случай, если ее желудок об этом не знал. Когда она открыла дверь, Элис только что вернулась. Склонив голову набок и прищурившись, она пристально изучала Джулию и молчала. Наконец та нахмурилась. — Ну и? Элис тряхнула головой, словно отгоняя какую-то бредовую мысль. Но затем ее глаза сузились еще больше. — Пополневшая грудь. Безразмерные майки. Неадекватная реакция на запах баранины. Ты беременна?! И Джулия, обхватив руками плечи, с вызовом встретила взгляд голубых глаз Элис. — А что, если и так? — О Ббже! Глаза Элис едва не вылезли из орбит. — Ну и что? — Джулия еще крепче стиснула себя. — Это не обязательно плохо. — Нет, конечно нет! Просто я никогда не думала, что именно ты… Я хочу сказать… — Элис снова тряхнула головой, на этот раз словно для того, чтобы прояснились мысли. — Ты всегда была… Она не договорила, но Джулия отлично поняла ее. Ты всегда была пай-девочкой. Никогда не совершала опрометчивых поступков, не переступала границ дозволенного. И это действительно было так. Вольнолюбивая, непокорная Элис старалась за двоих! И обе сестры знали, что если уж одна из дочерей Барнсов забеременеет «неподобающим» образом, то скорее всего это будет не Джулия. — Ну что ж, — проговорила Элис, часто моргая и не зная, куда деть руки. Наконец ей удалось улыбнуться. — Кто же счастливый папаша? — Неважно. — Неважно? — Элис уставилась на нее, затем, не обращая внимания на предостерегающий взгляд сестры, спросила: — Он хотя бы знает? — Знает. — И? Джулия, изображая равнодушие, небрежно пожала плечами. — Ему это неинтересно. — Да что же это за идиот… — Он не идиот! Хотя… может быть, и так. Он просто не хочет быть отцом. — Ему следовало бы подумать об этом раньше, — ядовито заметила Элис. — Давай не будем продолжать, Элис, ладно? — Но… Рот Элис открылся, затем закрылся вновь. Она прислонилась к стене, глубоко вздохнула и наконец сменила тему. — А остальные знают? — Никто. Только он. А теперь и ты. Элис это не понравилось. На ее лице мелькнуло встревоженное выражение. — А ты не… не думала о том, чтобы сделать… — Нет, не думала! Я намерена родить ребенка! И собираюсь воспитать его. Или ее. Об аборте не может быть и речи! Джулия свирепо уставилась на сестру. — Правильно, — быстро согласилась та. Она понимала, что одну ошибку нельзя исправить, совершив другую, еще худшую. Элис засунула руки в карманы узких джинсов, глубоко вздохнула, пытаясь прийти к какому-нибудь решению, затем еще раз вздохнула. Наконец с улыбкой сказала: — Что ж, я всегда хотела быть тетей. Чем я могу тебе помочь? Джулия быстро заморгала, почувствовав влагу на ресницах, и порывисто обняла сестру. — Ты уже помогла. — Она не понимала, насколько важна для нее поддержка сестры, пока не получила ее. — Спасибо тебе. Элис крепко стиснула ее плечи. — Пожалуйста. Ты же знаешь, я тебя не оставлю. Ты всегда была рядом со мной в трудную минуту. Действительно Джулия всегда оказывалась рядом, когда нужно было защитить право младшей сестры на то, чтобы быть отличной от других. Право красить волосы в пурпурный, зеленый или оранжевый цвет, склеивать их в торчащие сосульки. Носить драные джинсы, клетчатые рубашки и грубые башмаки, а не платья с оборочками. Она сражалась за право Элис встречаться с парнем, украшенным татуировкой. И еще с одним, одетым в кожу и разъезжающим на «харлее». Элис еще раз сжала ее плечи, затем отступила и внимательно осмотрела. — Есть какой-то намек, — задумчиво проговорила она. — И дело не только в груди. У тебя появился животик. И ты светишься, — добавила Элис, посмотрев сестре в лицо. — Теперь, когда тебя перестало тошнить, ты просто сияешь. — Она улыбнулась. — И когда же? — Через шесть месяцев. Элис посчитала на пальцах. — Рождественский ребенок? Джулия кивнула. — Да, так говорит доктор. — Это будет совершенно новый предлог, чтобы не появиться дома на Рождество. Мама и папа могут приехать сюда. — Думаешь, они сделают это? — скептически спросила Джулия. Их родителей-фермеров было не заманить в Лондон. — Не сомневайся. Ты ведь знаешь, как маме хочется стать бабушкой. — Но в подобных обстоятельствах… — Конечно, они бы хотели, чтобы наши жизни сложились идеально, но будут рады и тому, что мы просто живы и здоровы, а ты еще подаришь им внука. Они приедут, — пообещала Элис. И Джулия поверила ей. Она очень любила родителей. И то, что сказала сестра, было правдой. Возможно, они предпочли бы, чтобы дочь родила ребенка, будучи замужем. Но не приходилось сомневаться, что родители помогут ей и полюбят своего первого внука. — Ты в состоянии что-нибудь съесть? — спросила Элис, возвращаясь к реальностям жизни. — Я голодна как волк. Мы начали работу в пять утра. Джулия с сожалением улыбнулась. — А я заставила тебя выбросить еду! — Неважно. У тебя есть печенье? И масло? — спросила Элис уже от порога кухни. Джулия последовала за ней. — Я только печеньем и питаюсь. Доктор сказал, что приступы тошноты скоро пройдут, и мне уже действительно немного получше. Она села за стол, а Элис приготовила целую тарелку крекеров с маслом. Затем открыла банку имбирного пива и порезала на дольки аппетитное красное яблоко. Поставив все это на стол, она села напротив Джулии. Та съела один крекер. Сделала маленький глоток пива. Затем осторожно стала жевать второе печенье. Элис молча и напряженно наблюдала за ней. Только когда Джулия, вместо того чтобы броситься в ванную, улыбнулась, она вздохнула с облегчением. — Фу-у. А теперь скажи, ты сможешь поехать завтра со мной и Йаном на скачки в Аскот? Джулия захлопала глазами. — Что?! — Ну, ты ведь не заразная, — пожала плечами сестра. Йан, приятель Элис, тренировал лошадей. — Четыре места в ложе, — продолжала соблазнять она. — Что скажешь? — Ммм… — Можешь взять с собой друга. Как насчет отца ребенка? — Нет. — Хорошо, тогда возьми Пола. Джулия поперхнулась крекером. — Нет! Она попыталась проглотить свое негодование — и застрявший кусочек крекера — и отчаянно закашлялась. Элис похлопала ее по спине. — Теперь лучше? — Она озабоченно посмотрела на сестру. — Почему не Пол? Он ведь ходил с нами раньше. Джулия, с мокрыми от слез глазами, все еще стараясь восстановить дыхание, замотала головой. — Я просто… не хочу… чтобы Пол… шел с нами. — Я думала, вы с ним… Голос Элис замер, глаза сузились. Она откинула голову и внимательно посмотрела на сестру. Джулия, стараясь не замечать этого взгляда, пожала плечами. — Я просто не хочу идти с ним. Теперь плечами пожала Элис. — Хорошо, пусть не Пол. Пригласи кого-нибудь еще. — Не знаю, кого бы… — Можешь никого не приглашать, — исчерпав аргументы, сказала Элис. — Но сама пойдешь обязательно. — Я… Она бросила на Джулию непримиримый взгляд, хорошо знакомый той с тех пор, как они были маленькими девочками в Гринлоу. — Только посмей не пойти.
Пол поливал из шланга крыльцо, когда Элис вышла из двери подъезда. Ему всегда нравилась сестра Джулии, хотя он был рад, что сама Джулия не носит рубашек, завязанных узлом на животе, тяжелых башмаков и не красит волосы в невообразимые цвета. Он выключил воду и улыбнулся. — Привет, Элис. Как поживаешь? — Ты подонок! — бросила она и, проходя мимо, тяжелым башмаком пнула его в лодыжку. Неудобство жизни в квартире с садиком состоит в том, что ее обитатель всегда в курсе всего происходящего. Сидя в гостиной и слушая по радио результаты скачек в Аскоте, он может видеть, как люди входят в подъезд и поднимаются в квартиры наверху. Пол даже не глядя мог сказать, кто пришел. Он услышал женский смех и узнал его немедленно. Смех Джулии всегда звучал так радостно, так обезоруживающе! Затем раздался другой, более напористый женский голос с придыханием, и Пол узнал Элис. Третий, мужской, голос был ему незнаком. Очевидно, это был приятель Элис. Все трое стояли на крыльце, видимо в ожидании, пока Джулия выудит ключ из своей сумки. Очень мило со стороны Элис брать сестру на свои свидания. Приятно знать, что Элис ради сестры готова на все, кисло подумал Пол, потирая лодыжку, пострадавшую от ее ботинка. Он хотел узнать, известно ли ей о ребенке. Теперь он это знал. Стоявшие на крыльце делились впечатлениями. — Твой Агат был просто великолепен! — воскликнула Джулия. Мужчина довольно рассмеялся. — Вот тебе, Элис, за неверие в мои способности, — заметил он. — Но должен же был кто-то поставить и на Джуба, — проговорила Элис. Значит, они были на скачках. И Джулия не позвала его с собой. Да он бы и не согласился. Просто… Проклятье!.. Просто обычно они ездили на скачки вместе. Именно он привил ей интерес к ним! А теперь она обходится без него. Мне бы радоваться, сказал себе Пол. Может, там она познакомится с каким-нибудь мужчиной, который женится на ней и станет отцом ее ребенку. Но радости почему-то не было.
Джулия была довольна, что Элис уговорила ее поехать на скачки. Это заставило ее отвлечься от мыслей о себе. В последние три месяца она была сосредоточена не только на собственной персоне, но и на работе. Однако с тех пор как узнала о своей беременности, Джулия была напрочь лишена развлечений. Она, конечно, пила чай с Энни, обедала с Льюком и Кэти, но не могла расслабиться, почувствовать себя беззаботной, да просто самой собой. Потому что всегда ждала Пола. — Он не стоит того, чтобы его ждали, — заметила Элис в машине, когда они ехали на скачки, и ни с того ни с сего добавила: — Хочешь, я дам ему по пустой башке? Джулия рассмеялась. Впервые за последние месяцы. — Я уже ударила его в лодыжку, — сообщила сестра. Джулия поперхнулась, затем снова рассмеялась. — Не может быть! — воскликнула она, одновременно и ужаснувшись и подумав, что, возможно, это пойдет ему на пользу. — Я действительно сделала это, — возмущенно сказала Элис. — Не пойму, почему когда-то он мне нравился! — Он делает все, что в его силах, — ответила Джулия. Элис фыркнула. — И ты говоришь это после того, как он заявил, что не хочет иметь ничего общего с тобой и ребенком? — Он предложил финансовую поддержку. — Большое дело! Суд все равно заставил бы его. Он скотина! — заявила Элис. — Тебе нужен кто-нибудь получше. — Он тоже так считает. Элис уставилась на нее. — Пол предложил тебе найти другого мужчину? Джулия кивнула. — Чтобы тот поддерживая меня морально и эмоционально. Он видел Энни и Чарли, Кэти и Льюка и решил, что мне тоже необходимо, чтобы кто-то носился вокруг меня. Несколько мгновений Элис потрясение молчала, затем медленно покачала головой. — Думаю, одного удара ему явно недостаточно.
5
Элис никогда ничего не делала наполовину. — Я решила, что Пол прав, — сообщила она Джулии на следующий вечер, входя в квартиру с листом бумаги в руках. — Поэтому я составила для тебя список мужчин. — Что?! — Джулия, которая всегда отставала на шаг от сестры, когда речь заходила об энергичных действиях, была ошеломлена. — О чем ты говоришь? — О том, чтобы найти тебе мужчину. — Не нужен мне никакой мужчина! — Ерунда! Они все очень хорошие парни. Просто пре-е-екрасные. — Она протянула последнее слово, словно смакуя его, и под конец причмокнула губами. — И сгорают от нетерпения познакомиться с тобой. Джулия подозрительно прищурилась. — Что ты задумала? Элис невинно посмотрела на нее. — Я? Ничего! Просто хочу помочь. — Не думаю, — сказала Джулия, взяла из рук Элис листок и пробежала его глазами. — Кто они такие? Она была почти уверена, что это список бывших поклонников сестры, но не нашла ни одного знакомого имени. — Мои знакомые, — небрежно сказала Элис и забрала список обратно. — Роджер намечен на сегодня. Он идет с нами обедать. Так, завтра Чарлз пригласит тебя на ланч. Денис поведет тебя на мюзикл в «Ковент-Гарден» в субботу… — О-ох! Остановись! Подожди! Что ты творишь? — Иду навстречу пожеланиям Пола, — лицемерно заявила Элис. — Давай, Джулия. Ты хорошо проведешь время. — Я не хочу… — Ты хочешь Пола. — Элис явно все понимала. — И ты не получишь его. Поэтому тебе нужно забыть и жить дальше. — Я не… — Ты должна жить дальше, Джулия. — Элис в упор смотрела на сестру. — Доверься мне. Их взгляды встретились. Годы сестринских битв, дружбы, поддержки, преданности были в этих взглядах. Наконец Джулия кивнула. — Роджер сегодня, — сказала Элис. — К семи вечера будь готова.Он посоветовал ей выходить из дома, но не каждый же вечер! После той поездки на скачки Пол решил, что она нескоро выберется опять. Он знал Джулию — ее нельзя было назвать прожигательницей жизни. У нее имелись друзья, но она не была склонна кружиться в вихре развлечений. Теперь же она походила на трудолюбивую пчелку в пору медосбора. Каждый раз, стоило Полу поднять взгляд, как он видел ее с новым мужчиной под руку. Поначалу он думал, что это приятели Элис, но та по-прежнему появлялась с одним и тем же длинноволосым парнем. Все остальные висли на Джулии. И нельзя сказать, чтобы она их стряхивала! Он посоветовал ей найти мужчину, но не ожидал, что она соберет целую коллекцию и будет откровенно ее демонстрировать. Да что Джулия знает обо всех этих мужиках? Они могли оказаться убийцами! Насильниками! И потом, она не должна выглядеть такой чертовски довольной всякий раз, когда он встречает ее с ними! Не могут же они все быть сплошным очарованием! И возвращалась Джулия возмутительно поздно. В десять тридцать. В одиннадцать часов! Разве женщина в ее положении не должна больше спать? Что касается Пола, то он почти лишился сна. Во всяком случае, теми поздними вечерами, когда вышагивал кругами в ожидании ее. Ему нужно было срочно уехать. Развеяться. Поэтому, когда позвонил Том и предложил отправиться на неделю в Норвегию, он уцепился за эту возможность. Более легкий на подъем, чем Пол, — наверное, потому, что никогда не был женат и не собирался, — брат путешествовал по всему миру в поисках материалов для своих исследований. Как и Пол, Том давно отошел от семейного бизнеса, хотя и по менее очевидным причинам. Никто из родственников так и не понял, почему в один момент он был рядом, а в следующий — уже исчез. Да никто и не спрашивал. Том признавал семью — когда вообще признавал, — на своих собственных условиях. Полу это очень импонировало: он тоже не любил, когда совали нос в его личную жизнь. Они встретились в Бергене. Побродив пару дней по берегам фьордов, наняли лодку с проводником и обшарили вдоль и поперек мелкие острова. Они проводили ночи в спальных мешках на голых камнях, питались консервами и не раз промокали до нитки под проливным дождем. Пол был в восторге. Он забыл почти обо всем. И каждый раз, когда его мысли возвращались к Джулии, он без труда отгонял их. Неделя пролетела стремительно. Том вернулся в Оксфорд, где находилась его лаборатория, а Пол — в Лондон. Однако возвращение домой было вовсе не таким радостным, как обычно. Конечно, напомнил себе Пол, я приехал не после месяца тяжелой и опасной работы, а после недельного отпуска. Но к чему он приехал? К толпам красавчиков, осаждающих Джулию? Нет, подумал он, благодарю покорно! Поэтому остановился перед телефоном-автоматом в аэропорту и позвонил брату Говарду. — Не хочешь опять порыбачить? Говард руководил банком, испытывая постоянное давление отца. Он был поглощен работой, стараясь доказать старику, что способен справляться с делом лучше, чем тот. Так и было, однако отец не хотел этого признавать. Ответ Говарда почему-то насторожил Пола. — Порыбачить? Черт, почему бы и нет? Завтра? — Если хочешь… — Я заеду за тобой в семь утра. Можем опять махнуть в Брайтон. Это облегчило Полу возвращение домой — в любом случае, завтра утром его уже там не будет. Вечер он провел, стирая белье. Пол старался не заходить в гостиную, чтобы не видеть крыльца, по которому могла подниматься или спускаться Джулия с очередным поклонником. Его это не касалось! Он встал ранним утром и был уже готов, когда заехал Говард. — Наловим целую тонну, — усмехнулся он, когда Пол садился в машину. — Это будет великолепно. — Меня удивило, что ты так легко сорвался. Брат пожал плечами, не отрывая глаз от дороги. — Я был просто вынужден. Чуть позже собирался прийти старик — капать мне на мозги. — Я думал, он перестал появляться в банке каждый день. Еще одно пожатие плеч, на этот раз несколько неуверенное. — Дело не только в работе. Пол приподнял брови: когда это их отца занимало что-то кроме работы? Но Говард продолжал хранить молчание до тех пор, пока они не выехали из города. — Он нашел еще одну женщину. Брови Пола взметнулись выше. — Папа?! Их отец, Мэтью Кларк, вдовец с двадцатилетним стажем, не подпустил к себе ни одной женщины, с тех пор как умерла его жена. Полу тогда исполнилось восемь. — Что значит — он нашел еще одну женщину? Что он собирается делать с этой женщиной? Жениться? Говард бросил на него мрачный взгляд. — Нет! Он хочет, чтобы на ней женился я! — Брат взъерошил пальцами волосы. — В последнее время он только и делает, что рыщет повсюду в поисках невесты. Мне — жениться! Опять! Нельзя сказать, чтобы Говард уже был женат. Хотя однажды и подошел к этому очень близко. Он был помолвлен. И брошен в день свадьбы. Двенадцать лет назад Говард собирался жениться на Элизабет Макларен, дочери одного из крупнейших финансовых партнеров отца в Глазго. Этот брак был предрешен если не на Небесах, то в Сити. Вся банковская элита была приглашена в поместье Кларков неподалеку от Бата, чтобы стать свидетелями того, что сам Мэтью Кларк добродушно и игриво называл «слиянием». Пол был шафером, поскольку Том в последний момент отправился в Антарктику изучать редкий вид пингвинов или что-то в этом роде. Они с Говардом стояли в церкви, где должно было состояться бракосочетание, в ожидании Элизабет. Та не появилась. Позже они узнали, что утром она улетела из Хитроу в неизвестном направлении. Насколько было известно Полу, с тех пор ее никто не видел, даже старик-отец, которого хватил апоплексический удар. Никто не упоминал об Элизабет в присутствии Говарда. Никто не вспоминал о несостоявшемся бракосочетании. Говард не появился на свадьбе Пола и Шей-лы, которая состоялась через год. Он улетел инспектировать филиал банка в Индии. Специально. — Он все еще болезненно воспринимает любой намек на свое несостоявшееся бракосочетание, — объяснил отец Полу. — Ничего, это пройдет. Но брат так и не рискнул жениться снова. — Он пытается повесить мне на шею еще одну девицу, — устало проговорил Говард. — Совсем обезумел. — Зачем ему это? — Через месяц ему стукнет семьдесят. Стар, как горы, говорит он. Одной ногой в могиле — так следует его понимать. «Род прервется», — процитировал Говард, очень удачно имитируя Мэтью Кларка, и вздохнул. — Он хочет внуков. Пол отвел взгляд. Старик будет на седьмом небе от счастья, есл-и узнает о Джулии. И на аркане потащит Пола к алтарю. — Мир не вертится вокруг одного сварливого старика, — проворчал Говард. — Правильно, — согласился брат. Оба уставились вперед, в ветровое стекло. Оглядываться назад, на прошлое, означало для них вновь испытывать боль поражения, загубленных надежд, разбитых мечтаний. — Я не сделаю этого, — хрипло проговорил Говард. — Правильно, — снова согласился Пол. — Я — тоже.
Они рыбачили пять дней. Выходили на лодке рано утром, а возвращаясь по вече-рам, часами бродили по пляжу. Они больше не говорили ни о женщинах, ни об отце, а только о погоде и рыбе. Они спорили о достоинствах разных наживок и снастей. Они наловили целую тонну рыбы. Все было чудесно. Просто и понятно. Как и в поездке с Томом. Пол был в восторге. Он чувствовал себя сильным, твердым, его судьба снова была в его руках. Он даже не вздрогнул, когда, подъезжая к городу, Говард предложил ему поделиться уловом с соседкой. — С этой женщиной сверху, — пояснил Говард. — Как ее зовут? — Джулия. Говард кивнул. — Да, с Джулией. Ей будет приятно. Может быть. А почему бы действительно не сделать это? Просто зайти и дать ей немного рыбы. По-дружески. Безо всякой задней мысли. Вернуть былую простоту их отношений. Да, возможно, он так и поступит. Пол представил себя стучащим в ее дверь. Вот он протягивает ей большой сверток со свежей камбалой и желает приятного аппетита. Но когда Пол поднялся, Джулии не оказалось дома. Переминаясь с ноги на ногу, с дурацким пакетом в руках, он кипел от негодования. По ступенькам шла миссис Джоунз. — О, вы вернулись! Пол кивнул. — Я хотел… поделиться с Джулией рыбой. — Она ушла. — Миссис Джоунз улыбнулась. — С Сесилом. Брови Пола взметнулись вверх. Какой еще Сесил?! — Отдадите завтра. Она вернется поздно. — Когда? Миссис Джоунз довольно пожала плечами. — Понятия не имею. Но вы ведь тоже возвращаетесь поздно, когда уходите развлекаться. Пол постоял, пока она не поднялась еще на один пролет, затем взглянул на часы. Было почти десять. Уже достаточно поздно. Он спустился к себе и положил рыбу в холодильник. Потом взял записную книжку и лихорадочно, с раздражением полистал ее, чувствуя потребность что-то делать. Пол был знаком с уймой женщин. Одна из них наверняка согласится составить ему компанию. Люси? Рейчел? Соня? Мэг? Мэг, решил он и набрал ее номер, чтобы спросить, не пойдет ли она с ним на последний сеанс в «Одеон». Джулия раньше с радостью приняла бы такое предложение. Это было раньше, напомнил он себе, слушая гудки в трубке. Мэг тоже обрадовалась. Она была просто счастлива. Счастлива пойти с ним в кино и, похоже, провести вместе остаток вечера. — Зайдешь ко мне? Посидим, — предложила Мэг, когда он проводил ее до дверей дома, и, скользнув ладонью вверх по его руке, обняла за шею, притянула к себе и одарила легким дразнящим поцелуем. Пол отстранился. — Я совершенно измотан, — сказал он, зевая. — Может, в следующий раз? Она прижапась к нему. — Ты многое теряешь, милый… Подходя к дому, Пол заметил, что в окнах Джулии горит свет. Был почти час ночи. Беременные женщины должны в это время спать — он точно это знал. И завтра, когда принесет рыбу, он так ей и скажет.
— А, это ты. В восемь тридцать следующего утра Джулия, стоящая в дверях своей квартиры, с опухшими глазами, в безразмерной майке и шортах, была похожа на ходячий труп. — Тяжелая выдалась ночка? — протянул Пол, снова чувствуя раздражение. В третьем часу, когда он ложился спать, свет у нее еще горел. Теперь же она была бледна, казалась почти больной и нельзя сказать, чтобы очень обрадовалась его приходу. Что ж, Пол тоже не испытывает счастья. — Ты жутко выглядишь, — напрямую заявил он. — Большое спасибо. — Это правда. Все было бы иначе, — менторским тоном сказал он, — если бы ты больше отдыхала. Тебе не следует прожигать жизнь на вечеринках. Ее рот открылся. И захлопнулся. — Очень вредно так мало спать, — продолжал Пол. — Таким женщинам, как ты, необходим отдых. — Таким, как я? — с оттенком иронии переспросила она. — Беременным женщинам, — сквозь зубы процедил Пол трудные слова. — Тебе нужен отдых, Джулия. И явно больше, чем ты даешь себе. Нужно спать по крайней мере восемь часов. И ты не должна пить, и… — Я не пью! — …и нуждаешься в хорошем питании. Вот. — Он протянул ей пакет. — Мы с Говардом наловили. Возьми и приготовь себе на обед. Это камбала. В ней уйма жирных кислот. Тебе это полезно. Глаза Джулии расширились, лицо стало белее мела. Она не сказала ни слова. Могла бы хоть поблагодарить, с раздражением подумал Пол. Могла бы взять рыбу, вместо того чтобы стоять и с ужасом пялиться на нее. Затем Джулия глотнула воздуху, зажала рот рукой и бросилась прочь. — Что за… — Пол, все еще сжимая пакет с рыбой, пошел за ней. Дверь ванной захлопнулась у него перед носом. — Что ты?.. О! Услышав натужные звуки за дверью, он мельком взглянул на рыбу в своих руках. Внезапно бледность Джулии и ее опухшие глаза обрели совсем иной смысл. — О черт, — пробормотал Пол. — Проклятье! Я сейчас вернусь! — крикнул он в дверь. Пол не знал, слышала ли его Джулия. Он скатился вниз по лестнице, сунул рыбу в холодильник, быстро, но тщательно вымыл руки. Затем бросился обратно. Дверь в ванную все еще была закрыта. — Джулия! Она не ответила. Пол беспокойно зашагал по коридору. Откуда он мог знать, что ее тошнит по утрам? Неужели это повторяется каждое утро?! За дверью стояла мертвая тишина. Он постучал. — Джулия, — спросил он погромче, — С тобой все в порядке? По-прежнему никакого ответа. Наконец он услышал звук льющейся воды, плеск, затем воду выключили. Дверь открылась. Джулия Bde еще выглядела, как покойник, однако на этот раз Пол промолчал. Он хотел было поддержать ее, однако передумал и сунул руку в карман. — Как ты? Получше? — спросил он, от всей души надеясь, что она скажет «да». — О, прекрасно! — Голос Джулии дрожал и звучал очень сухо. — Я как огурчик. Разве по мне не видно? Она неприязненно взглянула на него и прошла мимо по направлению к спальне. Пол поплелся за ней. — Я не знал, что тебя тошнит. Не думаешь же ты, что я нарочно принес эту рыбу? Она легла в постель и прикрыла локтем глаза, словно пытаясь отгородиться от всего мира. Пол смущенно переминался с ноги на ногу, чувствуя свою беспомощность. — Могу я… что-нибудь сделать? — Еще? — Проклятье, Джулия! Я же сказал, что не хотел вызвать у тебя приступ тошноты. Повторяю, что я могу сделать для тебя? — Думаю, ты и так уже достаточно сделал, Пол. Рука Джулии оставалась на прежнем месте. А ему так нужно было видеть ее лицо! Своим поведением она пугала его. Он подошел к кровати и сел рядом. Она отодвинулась. Но Пол дотянулся и отвел руку Джулии от лица. Она хотела вырваться, но безрезультатно. Теперь ее щеки порозовели, но, как догадывался Пол, это было вызвано скорее злостью, чем внезапным улучшением состояния. Они пристально смотрели друг на друга. Джулия выглядела возмущенной и настороженной. Никакого сияния, подумал Пол. — Принести тебе воды? Ты должна что-нибудь выпить. Он не знал, почему, но это казалось ему непреложной истиной. Джулия заколебалась, затем вздохнула. — В холодильнике есть минеральная вода. — Я принесу. — Мне не нужны твои услуги. Но Пол не обратил внимания на ее слова. Когда он принес воды, Джулия полусидела, опершись на спинку кровати. Он протянул ей стакан и стоял, наблюдая за тем, как она пьет. — Перестань пялиться на меня, — пробормотала Джулия. Но Пол не мог. Казалось, уже лет сто он не видел ее так близко. И очень, очень давно не смотрел на нее так долго. Она казалась очень слабой. Это удивило его. — Я сказала — перестань пялиться! — выпалила Джулия. — Прости. На этот раз Пол отвел глаза и зашагал по маленькой комнате. Но в ней не было ничего интересного для него, кроме Джулии, Он снова обернулся. — Тебе лучше? — Да. Спасибо. — Последнее слово она произнесла крайне неохотно. — Можешь не ждать. Больше осложнений не предвидится. Пол проигнорировал предложение уйти. — Такое случается каждый день? — Только когда мне вручают пакеты с рыбой. Или с бараниной. — Заметив его недоумевающий взгляд, Джулия пояснила: — Элис однажды принесла мне на ланч. В результате мы позавтракали крекерами с маслом. — Может, принести тебе крекеров? — Я не… голодна. — Но должна же ты что-то есть. — Помимо того, что казалась слабой, Джулия еще и очень похудела. — Предполагается, что ты должна набирать вес, не так ли? А не терять его. — Я и не теряю. Уже. — Неужели? Джулия пожала плечами. — Многие женщины поначалу худеют… если их тошнит по утрам. — А тебя часто тошнит? Казалось, Пол никогда не прекратит задавать вопросы. — В некоторые дни. Доктор выписал лекарства, но я стараюсь ими не злоупотреблять. По большей части справляюсь сама. Кроме того, мне уже гораздо лучше. Особенно если день для меня начинается не так стремительно и не в столь ранний час. — Ты всегда вставала рано. — Пол чувствовал себя ужасно виноватым. — Я подумал, что ты захочешь рыбы, — пробормотал он. Ему не хотелось вспоминать 6 своем твердом решении прийти к ней как можно раньше, чтобы заставить пожалеть о столь позднем отходе ко сну. Чем же она все-таки занималась? Пол с трудом удержался от вопроса. Не его дело. Да ему это и безразлично. — Спасибо, что подумал обо мне. — В голосе Джулии не было сарказма. Она поставила стакан на прикроватный столик и взглянула на Пола. — Тебе ни к чему стоять здесь. Я не собираюсь умирать. Это всего лишь утреннее недомогание. — Мне известно, что это такое, — хрипло ответил он. У Шейлы оно тоже было. Он давал ей крекеры и содовую. Жалел ее. Ухаживал за ней. Зазвонил телефон. Джулия взяла трубку. — О, Сесил! Привет… Только что встала. — Она зевнула. — Я знаю. Мне тоже нравится. Сегодня днем? — Джулия помолчала, перелистывая ежедневник, лежавший рядом с кроватью, затем сказала: — Да, прекрасно. Значит, увидимся. Пока. Джулия улыбалась, когда прощалась с этим Сесилом. Пол помнил эту улыбку. Обычно она предназначалась ему. — Один из твоих мужчин? — ядовито спросил он; все его сочувствие как ветром сдуло. — Что? А, да. Думаю, можно сказать и так. Джулия снова улыбнулась, и снова улыбка, как показалось Полу, была связана с Сесилом. — Можно надеяться, что ты окончательно поправишься до вашей встречи? Нет, он определенно был не в состоянии удержаться от вопросов. Джулия медленно кивнула. — Думаю, да. — Затем добавила: — Да, я в этом уверена. Пол бросил на нее свирепый взгляд. — Тогда я пойду. Может, когда он приведет тебя домой, ты будешь даже в состоянии зайти ко мне и забрать свою рыбу. Уходя, он хлопнул дверью громче, чем обычно.
Сесил Клейтон был украшением редакции, центром притяжения, мужчиной, к которому вожделели все женщины, работавшие в их здании. Сесил был ее коллегой, с которым Джулия никогда, никогда не стала бы встречаться, поскольку он менял женщин столь же часто, как Элис цвет своих волос. Именно с Сесилом она просидела до трех часов утра, готовя макет разворота с видами Хантербери. И Сесил, пожалуй, был последним человеком во вселенной, который смог бы увлечься беременной женщиной. Поэтому Джулия удивилась, когда, встретившись с ним днем, чтобы передать отпечатки, и сообщив, что использовала его в качестве прикрытия, в ответ получила: „„ — Почему бы и нет? Что ты делаешь сегодня вечером? Давай куда-нибудь сходим пообедать. Она не могла понять, зачем ему это, и спросила напрямик. Его красивое лицо расплылось в широкой усмешке. — Я еще никогда не появлялся на людях с беременной женщиной. — Ты находишь во мне прелесть новизны. — Не только. Все женщины, с которыми я встречаюсь, хотят замуж. Ты — нет, по крайней мере, за меня. — Сесил склонил голову набок. — Ну так как? Джулии всегда нравился Сесил — правда, на расстоянии. Ей хорошо работалось с ним. И она решила, что предложенный обед доставит ей большее удовольствие, нежели общение с мужчинами из списка Элис. — Почему бы и нет? — повторила она его слова. Позже Джулия раза четыре пожалела о своем согласии. Но когда уже собралась окончательно отказаться, выглянула в окно и увидела в садике Пола сногсшибательную блондинку в платье, которое больше открывало, чем скрывало… Сесил повел ее в маленький уютный ресторанчик в Хэмстеде, и весь вечер они весело проболтали о ничего не значащих вещах. С Сесилом было на удивление легко. Джулия прекрасно отдохнула и, когда он, провожая ее, предложил повторить, тут же согласилась. — Как насчет завтра? Джулия согласилась и на это. В конце концов, для чего ей сидеть дома? — Чудесный был вечер, — сказал Сесил у двери в подъезд. Он коснулся рукой щеки Джулии. На мгновение она подумала, что Сесил поцелует ее, и задалась вопросом, что ей делать в таком случае. Но он усмехнулся и подмигнул ей. — Спокойной ночи, Джулия. — Спокойной ночи, Сесил. На следующий вечер они отправились в театр «Глобус». Через два вечера смотрели новый фильм. На следующей неделе ходили на выставку в галерею Тейт и гуляли в парке. Все в редакции недоумевали. Сесил, известный тем, что встречается с одной женщиной не больше двух-трех раз, проявлял редкостное постоянство. — Что такого он нашел в тебе, чего нет в нас? — недоуменно спрашивали у нее женщины в редакции. Ребенка, хотелось сказать Джулии, однако она не думала, что им понравится такой ответ. К тому же теперь она знала, почему Сесил избегает брака. — У меня есть любимая девушка, — мрачно поведал он ей в первый вечер. — Дома, в Бирмингеме. По крайней мере, она у меня будет, если придет в чувство. Но она пока не готова остепениться. Хочет, чтобы мы еще пожили в свое удовольствие. — Сесил скривил губы. — Что я и делаю. Но все женщины, с которыми я встречаюсь, стремятся к серьезным отношениям, а я не могу им их дать. Меня это мучает, если хочешь знать правду. Так что для меня ты — настоящая находка. Смотрите-ка, подумала Джулия, я стала покровительницей холостяков Лондона! Но Сесил, разумеется, тоже с успехом играл свою роль.
Итак, она нашла мужчину! Вереницы прошли перед его глазами и ушли, и Джулия сосредоточилась на одном. Встречалась с ним почти каждый вечер! Очевидно, мне следует радоваться, думал Пол. Проклятье, я и радуюсь! Ведь именно этого я хотел, не так ли? Чтобы Джулия нашла человека, который будет поддерживать ее, заботиться о ней. Мужчину, который станет подавать ей печенье и содовую, делать массаж спины и ходить с ней на курсы молодых родителей. А со временем сопровождать на родительские собрания, учить ребенка водить машину и безумно волноваться, если он или она не вернется домой в назначенный час. Конечно же он хотел именно этого! Но ему необходимо было узнать, способен ли претендент справиться с предстоящими обязанностями. С виду экземпляр отменный, вынужден был признать Пол. Красивый, худощавый, но крепкий. Брюнет. Высокий, выше Пола на пару дюймов. Ну, на полтора, выпрямившись, поправил он себя. Приятель Джулии был примерно его ровесником. Стиль одежды свободный. Обычно он приходил к ней в летних брюках и рубашках с закатанными рукавами. Никаких .галстуков. Вид не очень-то солидный. Говард всегда носил костюмы и галстуки. Работая в банке отца, Пол тоже носил костюмы и галстуки. А вдруг парень смоется? Не жиголо ли он, решивший воспользоваться беззащитностью женщины? Что, если у него даже нет работы? Как бы это выяснить? Он позвонил Говарду. — Что ты делаешь, когда хочешь узнать чью — нибудь подноготную? — Ты имеешь в виду конкурента? — Да… То есть нет. — Пол почесал в затылке. — Проклятье, я не знаю! Я хочу получить информацию об одном парне. Кто он? Чем зарабатывает на жизнь? Можно ли ему доверять? Последовала пауза. Пол так и слышал невысказанный вопрос брата: зачем? Однако тот спросил: — Как его зовут? — Сесил. — А дальше? — Не знаю. Я… я выясню. Черт возьми, и как он собирается это выяснить?! — С тобой все в порядке, брат? — спросил Говард. — Все прекрасно, — выпалил Пол. — Просто я… Мне это необходимо для статьи. — Ладно, — сказал Говард, которого слова Пола явно не убедили. — Узнай его фамилию, а я попытаюсь что-нибудь выяснить. Беда заключалась в том, что Пол не знал, как это сделать. У него оставалось не так уж много времени. Послезавтра он улетал в командировку и чувствовал бы себя намного спокойнее, если бы до этого убедился, что приятель Джулии достоин доверия. Пол подумывал о том, чтобы позвонить Элис и спросить, кто этот Сесил. Потом вспомнил о тесном контакте с ее тяжелым ботинком и оставил эту мысль. Оставались еще Кэти и Энни. Но и эту идею он отверг. Обычно разговорчивая Кэти едва удостоила его приветствия, когда на прошлой неделе они встретились в «Хэрродсе». А Энни, с которой он столкнулся на улице, косо посмотрела на него и бросила: — Пол, как ты мог? Он больше не мучился сомнениями. Все уже все знали. Можно было бы попробовать объясниться. Но Пол понимал, что не пойдет на это. Дело касалось только его и Джулии. И никого больше. Лишь единственному человеку решился бы он задать этот вопрос. Самой Джулии. Да, он спросит у Джулии. Подойдет к ней, выразит свою озабоченность… Чем больше Пбл думал об этом, тем разумнее казалось такое решение. Ответственный, зрелый подход. Поэтому как-то вечером, дождавшись, когда уйдет провожавший ее Сесил, — а случилось это после полуночи, что ужасно возмутило Пола, — он натянул рубашку, причесался и поднялся к ней. Джулия открыла дверь сразу же. — Что-нибудь за… О!.. — Ее тон изменился, а улыбка исчезла. — Что тебе нужно? — Я хочу узнать его имя. Она часто заморгала. — Что? Чье имя? Пол кивнул в том направлении, в котором совсем недавно удалился Сесил. — Твоего мужика. Глаза Джулии округлились. — Прости? — спросила она голосом, способным заморозить все живое. — Ты отлично расслышала. Как его зовут, этого героя-любовника? На него можно положиться? Ему можно доверять? У него есть работа? Он днюет и ночует у тебя! Пол вовсе не собирался ее обвинять. Просто хотел задать несколько вопросов и получить несколько ответов, — Иди к черту, Пол! — сказала Джулия и начала закрывать дверь. Он поспешно просунул ногу в остававшуюся щель. — Подожди хотя бы минутку! — Нет, это ты подожди! Как ты посмел врываться сюда и задавать вопросы о том, что тебя не касается? — Как твой друг… — Друг?! — фыркнула она. Пол почувствовал, как краска бросилась ему в лицо. — Друг, — настаивал он. — Хотя бы потому… — Я беременна твоим ребенком, с которым ты не желаешь иметь ничего общего, как и со мной, и при этом все еще считаешь себя моим другом? В ее голосе звучало глубокое недоумение. — Я желаю тебе только добра. — Ну разумеется. Однако в глазах Джулии было написано совершенно противоположное. — Я не хочу, чтобы тобою воспользовались… — Отвяжись, Пол. Ступай отсюда. Джулия посильнее налегла на дверь, и ее лицо покраснело от напряжения. Она могла себе навредить. Пол вздохнул и убрал ногу. Дверь захлопнулась у него перед носом. — Прекрасно, — проговорил он с хладнокровием, которого ему на самом деле очень не хватало. — Давай выходи за него замуж. Несмотря ни на что. Он повернулся и зашагал вниз по лестнице.
Выходи за него замуж? Несмотря ни на что? Час шел за часом, а Джулия без конца проигрывала эту сцену перед мысленным взором. Расчленяла ее на части, вновь складывала по кусочкам. Но даже к утру все еще не могла поверить тому, что услышала собственными ушами. Пол вломился к ней, желая выяснить что-нибудь о Сесиле, а потом вдруг пошел прочь, предложив ей выйти за него замуж. Это не имело никакого смысла. То, что связано с Полом, не имело никакого смысла. Все не имело никакого смысла. — Может, ты ему небезразлична? — предположила Элис, которая на этот раз принесла булочки. У Джулии булочки не вызывали отвращения, и она задумчиво жевала одну из них. — Странно! Джулия была с ней согласна. Месяц назад она восприняла бы вмешательство Пола как признак того, что он волнуется за нее. Сейчас не знала, как расценить его действия. — Я и правда знаю нескольких хороших мужчин, — сказала Элис. — Вот только на прошлой неделе познакомилась с одним. Просто пальчики оближешь, — с усмешкой добавила она. Джулия заставила себя улыбнуться. — Пожалуй, не нужно. — Все еще страдаешь по этому подонку? — Наверное, да. Это признание далось ей с большим трудом. Пол-то явно не страдал! Или страдал? Для Пола отъезд был большим облегчением. Когда он направился в аэропорт, с души словно камень свалился. Ему стало легче дышать. Еще несколько сотен миль — и равновесие окончательно вернется к нему. К тому моменту, когда закончится международная конференция в Риме, он опять станет самим собой. Пол был уверен в этом. Когда он находился в пути, общался с коллегами или, что еще лучше, брал интервью под пулями, для него существовал только настоящий момент. Он не думал ни о чем другом. По крайней мере, до сих пор. Теперь же, заметив в самолете беременную женщину, Пол не удержался от мыслей о Джулии. В газетном киоске аэропорта ему на глаза попалась обложка журнала с сельским пейзажем, снятым Джулией. Она словно преследовала его, куда бы он ни пошел. Пол купил спортивный журнал, еженедельник и толстый роман в бумажной обложке для того, чтобы ни о чем не думать в свободное от заседаний время! Но, увы, статьи о теннисе нагоняли скуку. Захватывающий роман ничуть не захватывал! И как назло, он выбрал именно тот, который повествовал о брошенной женщине, ожидающей ребенка. Когда, черт возьми, мир успел наводниться беременными женщинами?! Пол взял напрокат машину и в конце каждого рабочего дня отправлялся в живописные римские предместья. Но это времяпрепровождение слишком напоминало то, что он привык делить с Джулией. Он гадал, мучают ли еще Джулию приступы тошноты по утрам? По-прежнему ли Сесил появляется у нее каждый вечер? Он обрадовался, когда конференция подошла к концу, и перебрался в Швейцарию, где принял приглашение прочитать несколько лекций в университете. Однако Цюрих развлек его не больше, чем Рим. Теперь Пол задавался вопросом, закрыл ли он кран в кухне. Конечно, закрыл. Не мог же он уехать, оставив включенной воду! Он сообразительный, предусмотрительный, благоразумный парень. Он не оставляет дом, пока не убедится, что все в порядке. Он не мог забыть выключить холодную воду. Или мог? Может, позвонить Джулии и попросить проверить? О да, конечно! Просто позвонить ей и сказать: «Кстати, я боюсь, что забыл Выключить воду десять дней назад». Но если он не позвонит ей, а вода окажется включенной, то ему всю оставшуюся жизнь придется оплачивать счета водопроводной компании. Я выключил ее! — говорил он себе, но изматывающее чувство тревоги не проходило. Итак, он все-таки позвонил Джулии. Она, похоже, удивилась, услышав его голос. — Пол! Что-нибудь случилось? — Ничего, — грубовато сказал он, сразу же почувствовав себя круглым дураком. — Просто у меня… были некоторые проблемы со сливом в кухне. В мое отсутствие должен был прийти сле.сарь. Я хотел узнать, не спустишься ли ты посмотреть, все ли там в порядке… выключена ли вода. — Я не видела никакого слесаря, — сказала Джулия. — Ты что, проводишь целые дни, наблюдая за моей входной дверью? — Конечно нет. Просто… хорошо, сейчас проверю. — Не спеши. Я перезвоню позже. Он дал ей десять минут. Вполне достаточно, чтобы спуститься к нему ивернуться обратно. А потом, перезвонив, как бы невзначай спросит, как она себя чувствует. — Не похоже, чтобы там побывал слесарь, — сказала Джулия десять минут спустя. — Я не увидела никаких изменений. — Он, должно быть, только прочистил трубу. Как ты могла что-то заметить? — отмахнулся Пол от этой темы. — Спасибо за то, что взяла на себя труд спуститься. Как… ты там? — Я? — В ее голосе звучало глубокое удивление. — Прекрасно. — Тебя все еще тошнит по утрам? — Нет. — Значит, чувствуешь себя лучше? Какая захватывающая беседа! Просто искрометная! — Намного. Последовало мертвое молчание. Затем Пол с досадой проговорил: — Был рад тебя услышать. Еще раз спасибо. Пока. — И он повесил трубку. Господи, какой идиот! С какой стати бросился звонить? Что это ему дало? Совершенно ничего! Но, как ни странно, этой ночью Пол спал намного лучше.
6
Ребенок становился все больше. К четырем месяцам Джулия уже не могла втиснуться в привычные джинсы и юбки, даже с расстегнутой молнией. Она измеряла ладонями быстро растущий живот и спрашивала себя, что происходит. Ей казалось, что на этом сроке Энни и вполовину не была такой толстой. И когда она обедала с четой Осборн в следующую пятницу, Энни подтвердила это. Она должна была родить со дня на день и все никак не могла найти удобное положение в кресле. — Я стала носить одежду для беременных только на пятом месяце, — сказала Энни, затем взглянула на свой живот и вздохнула. — Трудно поверить, что когда-то я была такой же тоненькой, как ты. — Она с завистью посмотрела на относительно небольшой живот Джулии. — Готов на выход, малыш? — спросила она у своего неродившегося ребенка. — Только не теперь, — быстро сказал Чарлз. — Мы еще не поели. — Перед родами есть нельзя, — проинформировала его жена. Муж ошеломленно уставился на нее. — Что, уже? Чарлз привстал в кресле, глядя на жену с заботой и тревогой. — Нет, — улыбнувшись, успокоила его Энни. Она накрыла его руку ладонью и ласково сжала ее. — Я дам тебе знать заблаговременно. Чарлз судорожно вздохнул и сел на место. Подняв бокал с пивом, он бросил тоскливый взгляд на Джулию. — Она знает, что я с ума схожу от беспокойства, и тем не менее забавляется. Джулия усмехнулась. Это действительно было забавно. И трогательно. Наблюдать за этими двоими всегда было забавно и трогательно. У нее комок застревал в горле, когда она смотрела на Чарлза и Энни или Льюка и Кэти. Это были такие любящие, такие созвучные друг другу пары! Льюк и Чарлз, целеустремленные, серьезные мужчины, напоминали друг друга. А их жены были совершенно разными — Кэти немного легкомысленная, Энни ласковая и практичная. И все же оба брака оказались на удивление счастливыми. Джулия завидовала их любви. Завидовала тому, что эта любовь была взаимна. Возвращаясь домой, Джулия думала о Поле. Она даже не понимала, зачем он звонил ей. Нес какой-то вздор о слесаре. Может, просто хотел узнать о ее самочувствии? А если так, то что это означает?Ее разбудил телефонный звонок. Джулия села в постели, охваченная паникой, и дотянулась до трубки. — Что? — хрипло проговорила она. Взгляд, брошенный на часы, стоящие на прикроватном столике, сказал ей, что сейчас еще нет шести. — Мальчик! — прокричал Чарлз. Вздохнув с облегчением и восторгом, она откинулась на подушки. — Ты меня слышишь? — Чарлза было слышно, наверное, на другом конце света. — Семь фунтов и тринадцать унций. Двадцать один дюйм. Блондин. И глаза Энни. Клянусь всем святым, Джулия, у него глаза фиалкового цвета! Джулия улыбнулась, а затем мягко рассмеялась. — Девочки будут виснуть на нем. Ответный смех Чарлза был подозрительно похож на рыдание. — Всему свое время, — ответил он. — Сначала ему надо немного подрасти. — Совсем немного. Я приеду присоединить мой голос к восторженному хору. Как Энни? — Хорошо. — Чарлз вздохнул с облегчением. — Замечательно. Господи, я чуть не умер, даже просто присутствуя при этом. А она даже ни разу не зажмурилась. Притворялась, будто роды — это что-то вроде пикника. Джулия продолжала улыбаться, выслушивая восторженного мужа и гордого отца. Вряд ли Энни роды показались пикником. Просто она не хотела волновать мужа, который безумно ее любит. Джулия никогда не видела человека несчастнее, чем Чарлз, когда в прошлом году Энни собралась в Бристоль, чтобы, как он полагал, выйти замуж за Дейва. Он был просто убит. — Они прекрасны оба, — говорил он Джулии сейчас. — И Энни, и малыш. — Знаю. — Джулия была уверена в этом. — Мои поздравления, Чарли. Она положила трубку, затем подтянула к себе еще одну подушку и, засунув ее под одеяло, крепко прижала к животу, в котором сразу появилось приятное ощущение тепла и защищенности. У других женщин для этого есть объятия мужа. Джулия сморгнула непрошеную влагу с ресниц. Это просто от радости за Чарли, Энни и их новорожденного сына. Эти слезы не имеют никакого отношения к ее жизни. Ей вполне хватит и подушки. Другим же одиноким матерям хватает. — У нас все будет замечательно, — прошептала она, обращаясь к своему ребенку. — Мы ведь с тобой семья. Значит, справимся. Слышишь? Джулия просунула руку под подушку, ласково погладила живот… и почувствовала шевеление под пальцами. Она крепко прижала пальцы к животу и снова почувствовала это. — Боже мой! Сев прямо, Джулия отбросила одеяло и посмотрела на свой живот. Затем обхватила его ладонями и замерла в ожидании. И это случилось снова! Словно бабочка забила крыльями у нее внутри. Джулия рассмеялась. И почувствовала себя лучше. Она стала счастливее. Сильнее. Она больше не была одинока в этом мире. Они действительно были семьей. Хотя внешне ничего не изменилось, все внезапно стало другим. Вот опять. Здесь. Нет, здесь. Какой же он шустрый! Наполовину смеясь, наполовину рыдая, она прижала к себе подушку и прошептала: — Ах, Пол! Ты не знаешь, чего лишился.
Днем она поехала в больницу. Ей не терпелось взглянуть на нового человечка — на Питера Чарлза Осборна. На все его семь фунтов и тринадцать унций и двадцать один дюйм. Он спал в кроватке в палате Энни, посасывая крохотный кулачок. Под пристальным взглядом счастливых родителей Джулия склонилась над ним. Она не могла судить о цвете его глаз, но у новорожденного были светлые волосы матери и нос отца. Прелестный младенец взял от них самое лучшее. — Он просто чудо, — мягко сказала Джулия. — Чарли уже отснял полдюжины пленок, — со смехом сообщила Энни. — Зачем же нужен фотоаппарат, если его не использовать? — рассудительно заметил Чарлз. Он подмигнул Джулии, а затем посмотрел на жену с любовью и нежностью. Джулия подумала, что Пол, возможно, испытывал когда-то подобные чувства к другой женщине, но, увы, не к ней. Ее горло окал спазм, и она с трудом сглотнула. Сейчас не время тешить себя несбыточными мечтами, осадила себя Джулия. Сейчас нужно разделить радость с Чарли и Энни. В эту минуту Питер открыл глазки, заморгал и зевнул, не вынимая кулачка изо рта. И Джулия увидела, что его глазки действительно темно-фиалкового цвета. — Ух ты! — Потрясающе, правда? — весело подхватила Энни, в то время как Питер беспокойно заворочался в кроватке — очевидно, в ожидании очередного кормления. — Принеси мне его, пожалуйста. — Я? — испуганно посмотрела на нее Джулия. — Не хочешь? Я просто подумала, что тебе будет полезно, если ты начнешь постепенно привыкать к младенцам, — заговорщически подмигнула она подруге. — Тебе ведь тоже недолго осталось. — О, действительно. Джулия неуверенно взяла малыша на руки. Он был таким… крохотным. Таким хрупким. Таким беспомощным. На мгновение ее охватила паника. Как же она будет управляться со своим? Она прикоснулась к его ладошке, и крохотная ручка инстинктивно вцепилась в ее палец. Хватка была на удивление крепкой. Питер захныкал и недовольно засопел. — Потерпи минуту, крошка, — попросила его Джулия и передала матери. Питер мгновенно нашел грудь и принялся сосредоточенно сосать. Джулия почувствовала, как отвечает на это ее собственное тело, словно между двумя младенцами — рожденным и нерожденным — и ею, будущей матерью, существует невидимая связь. Это было странное чувство. Какое-то первобытное. Дивясь ему, она снова почувствовала шевеление в животе. На ее тихий удивленный возглас обернулись Чарлз и Энни. — Что, уже пинается? — спросила Энни и любящим взглядом посмотрела на сына. — Этот тоже дрался отчаянно. — Ну, не совсем пинается, — проговорила Джулия. — Скорее, гладит. — Я был изумлен, когда впервые почувствовал, как шевелится Питер, — усмехнулся Чарлз, задумчиво качая головой. — Я тогда впервые понял, что он настоящий. — Это касалось только тебя. Не ты же рос как на дрожжах и еженедельно менял одежду, — напомнила ему жена. Джулия побыла с ними еще несколько минут, а затем сказала, что врач ждет ее на ежемесячный осмотр. — Значит, узнаешь какие-нибудь новости о своем шустрике, — сказал Чарлз. Когда Джулия выходила, они по-прежнему улыбались друг другу, своему ребенку, всему миру.
Никогда Пол так не радовался делу, как теперь. Наконец-то он мог отвлечься от своих мыслей! Его ничуть не расстроило, что телефонный звонок поднял его посреди ночи и пришлось немедленно отправиться из Цюриха в Индокитай. Это было то, что нужно. Едва оказавшись на месте, Пол тут же сосредоточился на своих действиях, которые требовали всех умений, всех сил, всей осторожности. Но иногда ему все же приходилось спать. А вот сновидения он контролировать не мог. Тогда-то Джулия снова настигала его. Это приводило его в негодование, делало резким и раздражительным. Он хотел забыть ее! Ему необходимо было забыть! Беда заключалась в том, что он не мог этого сделать. Это потому, что она все еще не устроена, говорил себе Пол. Если бы он знал, что о ней заботятся, вздохнул бы свободнее. Если бы не сомневался, что Сесил Как-Его-Там будет хорошим мужем и отцом, он бы успокоился. Значит, необходимо это выяснить. Он не развалится на части, если поговорит с ней еще раз. Пусть он никогда не звонил ей из мест, где шли военные действия, сейчас нужно было все расставить по местам! Пол взглянул на часы. В Лондоне сейчас было четыре часа дня. Удачное время — когда утреннее недомогание будет давно позади, а этот Сесил, возможно, прийти еще не успеет. Не раздумывая долго, он набрал номер. Длинные гудки звучали и звучали, а Джулия все не подходила. Помрачнев, Пол уже собрался положить трубку, когда на другом конце провода ответили. — Алло? — Это Пол, — отрывисто сказал он. — Ты только что пришла? — Я… да. Я… Пол немного подождал, затем спросил: — Джулия, у тебя все в порядке? — Все… прекрасно. И снова тишина. Похоже, им предстоит еще одна бесполезная беседа. Но она заговорила. — Я чувствую, как они шевелятся, Пол! — В ее голосе звучало возбуждение. — Я ходила сегодня к врачу. У них все нормально. И Пол, повторив в уме ее слова, почувствовал, как его охватывает паника. — Что ты сказала? Ты чувствуешь, как они шевелятся? Джулия издала высокий, немного истеричный смешок. — Да! У меня двойня!
Двойня?! Пол был ошеломлен. Он звонил ей для того чтобы узнать, способен ли Сесил вырастить одного ребенка. А у нее, оказывается, двойня… Он глубоко вдохнул, затем еще раз. Это не помогло. Голова кружилась, ему не хватало воздуху. Двое? У него мутился рассудок. Господи, куда Ты смотрел?! — взмолился Пол. — Откуда ты знаешь? — хрипло спросил он, когда обрел дар речи. — Я же сказала тебе, что была у врача. — Джулия, казалось, все еще не верила себе. — Слышно биение двух сердец, представляешь? Пол не представлял. Пытался и не мог. Он открыл и закрыл рот, не зная, что сказать. — Это удивительно. Просто удивительно… Пол? — позвала она, не слыша ответа. — А? — только и смог выдавить он, оглядываясь, куда бы сесть. — Пол, ты не… Нет, конечно же нет. — Радость и возбуждение покинули Джулию. Теперь ее голос был ровным и бесцветным. — Мне жаль… А Полу было жаль, что он вообще позвонил. — Ты… С тобой… все будет в порядке? — Разумеется! — отрывисто и презрительно произнесла она. — Ты уверена? Ты… хорошо себя чувствуешь? — Прекрасно. Теперь в ее голосе звучало раздражение. — Что ж, хорошо. Хорошо, — повторил он, уже с большим энтузиазмом. — Рад это, слышать. — Чего ты хотел? — А? Да так, пустяки. — Не мог же он спросить, способен ли Сесил вырастить ее ребенка, теперь, когда речь об одном ребенке уже не шла! Да и вообще, кто решится взвалить себе на плечи такую ношу? — У меня просто появилась свободная минутка. Я в Индокитае, прилетел сюда три дня назад. И… решил тебе позвонить. Джулия на это ничего не ответила. Поэтому он заставил себя продолжить: — Ты поливаешь мой садик? В былые времена такой вопрос был бы ни к чему. Это само собой разумелось. — Я поливаю твои помидоры, Пол, — ровным тоном ответила она. Последовала еще одна длинная пауза. Двойня? У нее двойня?! Пол все еще не мог в это поверить. Затем Джулия сказала: — Кто-то стучит в дверь. Мне нужно идти. Сесил? — подумал Пол, но вслух не спросил. — Ладно, тогда иди. — Двойня! Он перевел дыхание и тряхнул головой. — Береги себя, Джулия. — Да, — сказала она и повесила трубку. Пол еще долго стоял перед телефоном, не двигаясь. Он пытался думать о том, что услышал, пытался свыкнуться с этим. Но тщетно. У Джулии будут два ребенка? Он, который избегал всяческих уз, обязательств, ответственности, вот-вот станет отцом двойни? Нет, это немыслимо! Пол уставился на телефон. Может, он вовсе не поднимал трубку и не звонил ей? Может, все это ему только приснилось? Хотелось бы надеяться!
И он надеялся. Целых три недели надеялся. А также беспокоился и переживал. После Индокитая ему пришлось отправиться во Францию, чтобы получить недостающую информацию. Обычно его не тяготили подобные метания по всему свету. Раньше это не имело для него значения. А теперь имело. Он был озабочен. Раздражен. Встревожен. Проклятье, только волнений и забот ему не хватало! Нужно вернуться домой и во всем разобраться. Позаботиться о том, чтобы все было хорошо — чтобы Джулии было хорошо. Если он сможет этого достичь, то и у него все будет хорошо. После Парижа редактор собирался снова послать его в Индокитай. Впервые Пол отказался и полетел домой. Он прибыл рано утром, выжатый как лимон и нуждающийся, как всегда в таких случаях, в горячем душе, холодном пиве и двадцати четырех часах сна. Но он сразу же поднялся к Джулии. Она удивилась, открыв дверь и увидев его. Пол тоже был удивлен тем, как сильно она изменилась за время его отсутствия. Она была похожа на худенькую девочку, засунувшую пляжный мяч под безразмерную майку. — Господи, да ты хоть что-нибудь ешь?! — Что? Конечно, я ем… Куда ты идешь? Джулия вцепилась в его рукав, когда Пол вошел в квартиру и направился через гостиную прямиком в кухню. Он рывком открыл холодильник. У нее были сыр, яйца, зелень, сладкий перец, кефир. Козья еда, с отвращением подумал Пол. — Тебя ведь больше не тошнит по утрам? — Нет, но… — Прекрасно. Тогда я пойду и куплю бифштексы. Я скоро вернусь. — И он зашагал к двери. — Пол! — Она пошла за ним. — Сейчас половина девятого утра! Что ты творишь? Ты не можешь врываться вот так и просто… просто… Пол посмотрел на нее через плечо. — Но я ведь уже ворвался, — мягко сказал он. — И мне плевать, который теперь час. Я вернусь. У тебя есть картошка? — Нет, но… — Я куплю. Он пошел в продуктовый магазин поблизости и купил бифштексы и картошку. Пиво тоже купил. Он вернулся через час, даже не зайдя к себе, чтобы побриться и принять душ. Ничего, потерпит его и в таком виде. Джулия не спешила открывать на его стук, и он не был уверен, сделает ли она это вообще. Он как раз обдумывал альтернативные варианты, когда дверь наконец отворилась. — Это ни к чему, — сказала она, когда Пол с пакетом в руках прошагал мимо нее в кухню. — А мне кажется, очень даже к чему, — ответил он. Пол знал, где что лежит в этой кухне, и быстро отыскал кастрюлю для картошки. — Накрой на стол, — распорядился он через плечо. — Я уже завтракала. — А я еще нет. Сделай мне одолжение. Он проговорил это сквозь зубы и бросил на нее взгляд, который заставил Джулию повиноваться. — Грубиян, — пробормотала она, расставляя тарелки. — Видимо, кто-то на это напрашивается. — Я думала, ты не хочешь принимать никакого участия ни в моей жизни, ни в жизни ребенка… детей, — .поправила она себя. «А я и не хочу!» Однако он этого не сказал, сосредоточившись на приготовлении еды. Пол. не смотрел на Джулию. Во всяком случае, прямо, пристально. Наблюдение за ней казалось ему чем-то очень деликатным, очень интимным. Он занимался с ней любовью, а теперь не мог видеть ее тело, то, во что эта любовь превратила его. Даже думать об этом было невыносимо. Пол проткнул мясо вилкой, чтобы проверить, готово ли оно. Джулия, закончив накрывать на стол, стояла и смотрела на него. Он спиной чувствовал ее взгляд. Ему хотелось обернуться и увидеть женщину, которой она была когда-то, своего друга. Полу представилось, что он улыбнется — и все случившееся с ними канет в небытие. Но это невозможно. Поэтому он будет делать то, что делает. Будет заботиться о ней. Будет следить за тем, чтобы она хорошо питалась, чтобы хорошо перенесла беременность. А потом?.. Так далеко он не заглядывал.
Последние комментарии
14 часов 31 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 15 часов назад
1 день 15 часов назад
3 дней 21 часов назад
4 дней 2 часов назад