Маленький человек, что же дальше? [Ганс Фаллада] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (127) »
Ханс Фаллада Маленький человек, что же дальше?
Пролог БЕСПЕЧНЫЕ
ПИННЕБЕРГ УЗНАЕТ НЕЧТО НОВОЕ ОБ ОВЕЧКЕ И ПРИНИМАЕТ ВАЖНОЕ РЕШЕНИЕ.
Пять минут пятого. Пиннеберг это только что констатировал. Он — молодой блондин приятной наружности — стоит на Ротенбаумштрассе перед домом № 24 и ждет. Итак, пять минут пятого, а они с Овечкой условились встретиться без четверти четыре. Пиннеберг спрятал часы и только теперь видит табличку, прикрепленную к дверям дома № 24 на Ротенбаумштрассе. На ней значится:Доктор Сезам Женские болезни Прием с 9 до 12 и с 4 до 6«Как раз! А сейчас по-прежнему пять минут пятого. Не успею и закурить, как Овечка появится из-за угла. Лучше не буду. Сегодняшний день опять дорого обойдется». Он отвел взгляд от таблички. На Ротенбаумштрассе всего один ряд домов; по ту сторону мостовой, по ту сторону разделительной полосы с озеленением, по ту сторону набережной течет Штрела; здесь, недалеко от впадения в Балтийское море, она уже широкая. С реки веет свежий ветерок, кусты колышут ветками, деревья чуть шелестят. «Вот бы так пожить, — думает Пиннеберг, — уж наверное, у этого Сезама семь комнат. Деньги, должно быть, загребает большие. За квартиру платит… марок двести? Или триста. Э, да откуда мне знать? Десять минут пятого! Пиннеберг сует руку в карман, достает сигарету и закуривает. Из-за угла выпархивает Овечка, на ней белая плиссированная юбка, чесучовая блузка, она без шляпы, светлые волосы растрепаны. — Привет, малыш. Честное слово, раньше никак не могла. Сердишься? — Нисколько. Только нам придется долго ждать. За то время, что я здесь торчу, вошло человек тридцать, не меньше. — Ну не все же они к доктору. И потом мы ведь по записи. — Вот видишь, как хорошо, что мы записались! — Конечно, хорошо. Ты всегда прав, милый! — На лестнице она обеими ладонями сжимает его лицо и страстно целует. — Господи, как я счастлива, что мы опять вместе. Подумать только, ведь почти две недели! — Да, Овечка, — отвечает он. — Я уже не ворчу. Дверь распахивается, и перед ними в полутемной передней вырастает белое привидение. — Ваши бюллетени! — громко рявкает привидение. — Дайте раньше войти, — говорит Пиннеберг и проталкивает вперед Овечку. — А кроме того, мы частным образом. Я записан. Моя фамилия Пиннеберг. При словах «частным образом» привидение подымает руку и включает свет. — Доктор сейчас выйдет. Подождите минутку, пожалуйста. Попрошу вас пройти сюда. Они направляются к указанной двери и проходят мимо другой, полуоткрытой. Должно быть, это приемная, и там, верно, сидят те тридцать человек, что прошли мимо Пиннеберга. Все смотрят на них, подымается гул голосов: — Где это видано! — Мы уже давно ждем! — С какой стати мы платим в больничную кассу? — Подумаешь, господа какие! Сестра подходит к двери. — Успокойтесь, пожалуйста! Не мешайте доктору! Вы напрасно волнуетесь. Это зять доктора с женой. Не так ли? Пиннеберг польщенно улыбается. Овечка спешит к указанной двери. На минуту воцаряется тишина. — Побыстрей! — шепчет сестра и проталкивает Пиннеберга вперед. — Эти бесплатные пациенты такие грубые. Больничная касса за них гроши платит, а они бог знает что о себе воображают… Дверь захлопывается, Пиннеберг и Овечка оказываются в окружении красного плюша. — Это, надо полагать, его гостиная, — замечает Пиннеберг. — Как тебе здесь нравится? По-моему, ужасно старомодно. — Мне было страшно неприятно, — говорит Овечка. — Ведь мы обычно тоже бесплатные пациенты. Вот у врачей и узнали, что про нас говорят. — Чего ты расстраиваешься? — спрашивает он. — Так уж водится. С нами, людьми маленькими, не считаются. — А меня это расстраивает… Дверь открывается, входит другая сестра. — Господин Пиннеберг с супругой? Доктор просит минутку подождать. А пока разрешите записать ваши данные. — Будьте любезны, — говорит Пиннеберг. И тотчас же следует вопрос: — Возраст? — Двадцать три года. — Имя? — Иоганнес. И после минутной запинки: — Бухгалтер. — А затем уже быстрее: — Ничем не болел. Обычные детские заболевания, и все. Насколько мне известно, мы оба здоровы. И опять с запинкой: — Да, мать еще жива. Нет, отца и в живых нет. От чего умер, не могу сказать, не знаю. Затем очередь Овечки: — Двадцать два. Эмма. Теперь уже замялась она: …урожденная Ступке. Здорова. Родители живы. Здоровы. — Одну минутку. Доктор сейчас освободится. — К чему вся эта канитель, — ворчит Пиннеберг, когда дверь снова закрылась. — Мы ведь только… — Не очень-то ты охотно сказал: бухгалтер. — А ты — урожденная Ступке! — Он засмеялся. — Эмма Пиннеберг, по прозвищу Овечка, урожденная Ступке. Эмма Пинне… — Перестань! О господи, малыш, мне опять нужно. Как ты думаешь, где это здесь?… — Вечно с
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (127) »
Последние комментарии
2 часов 15 минут назад
2 часов 18 минут назад
2 часов 30 минут назад
2 часов 32 минут назад
2 часов 46 минут назад
3 часов 2 минут назад