Чтобы вблизи кораблей безопасно сражались ахейцы

О О *
  О О

"Типографика", если что.

вопросы прикладной праматологии

смотрите, какая книга!

Стокгольм времен Астрид Линдгрен. История повседневности (fb2)

Мне сегодня снилось что-то шекспироведческое. При чом текст. И я там был. Где-то посреди букв. А-а-а-а!

а по чему никто до сих пор не создал тему "Хроники третьей мировой"?

вид с моста не имеет себе равных

Историческая встреча
Гаага, 1677

Сумрачная лавка по изготовлению оптики на задворках гетто. Причудливые приборы, назначения которых мы не знаем, расставлены всеместно. Приглядевшись внимательнее (а лучше, заглянув в них), мы опознаём бинокли, зрительные трубы, секстанты, бинокуляры. Черноволосый мастер средних лет с мягкими чертами миловидного лица пишет за конторкой. Заслышав стук дверного молотка, еврей отвлекается, берет со стола дубинку – видимо готовый к гостям всякого рода. Не дойдя до двери, закашливается, возвращается к столу, заставленному, как и прочие поверхности, оптикой, берет из стопки отутюженных красных платков один, осторожно кашляет в него, затем не глядя бросает в короб под столом. Возвращается к двери, стук в которую усиливается. В раскрытую дверь входит яркий солнечный свет и массивная фигура молодого немца в импозантном парике, в представительном камзоле, шитом золотом. Еврей подобострастно склоняется перед посетителем, гибко заложив руку с дубинкой за спину. Немец, разгоряченный солнцем, поправляет парик, который съехал на затылок из-за низкой притолоки. Лавочник поспешно захлопывает дверь, запрещая врываться в лавку как солнечному свету, так и детским крикам, высмеивающим приезжие камзол, парик, золотые галуны (к ним примешиваются насмешки над местными очками, зрительными трубами, безбожным лавочником). В любом случае, дверь лучше закрыть, что мастер делает с торопливой грацией. Высокий, прямой немец и, словно несколько раз согнутый, почтительный еврей остаются в сумерках. Вглядываются друг в друга, будто в поисках знакомых черт, хотя очевидно, что встретились они впервые.

НЕМЕЦ. Бог в помощь!

ЕВРЕЙ. Вряд ли я найду слова для выражения избытка радостных чувств, вызванных визитом столь уважаемого лица… Не могу справиться с чувством приятного удивления… Что могло заставить столь значительную персону искать мою лавку – так досадно удаленную от процветающих магазинов?..

НЕМЕЦ (с легким недовольством). Не такой уж это сюрприз для вас. Я несколько раз обращался к вам письменно, но получил лишь однажды ответ, и то, заметим, весьма уклончивый, несмотря на вежливость. (Примирительно.) Я полагаю, нашей переписке помешало несовершенство почты?.. (Переводя тему.) Эта лавка – продолжение вашего дома?

ЕВРЕЙ. Я не жалуюсь, я привык довольствоваться немногим.

НЕМЕЦ. Я наслышан и о вашей честности и о вашей бедности. Теперь я вижу вашу бедность воочию… А ведь вы могли бы…

ЕВРЕЙ (явно желая уйти от разговора). Мне удивительно, что человек с таким острым зрением стал искать дорогу в лавку шлифовщика линз. Неудивительно, что вы нашли меня без труда. Ум, познавший законы пространства, найдет самый рациональный путь даже в голландском гетто. Ваше последнее…

НЕМЕЦ (кивнув льстивым словам и перебивая). Иными словами, вы спрашиваете меня о цели моего визита?

ЕВРЕЙ. Вы проницательно угадали мой вопрос. Я действительно задумывался не раз о причине искомой вами встречи с такой незначительной…

НЕМЕЦ. Да, во избежание недоразумений мне бы хотелось сразу обозначить цель. Мне непросто было найти вашу лавку, хотя я в точности знал адрес… (Стараясь вспомнить свое раздражение при входе в лавку.) …и даже не знай я его, меня бы довели ваши малолетние единоплеменники! Они довели меня во всех смыслах! Признаться, я готов был закипеть от их дерзости! (Не найдя в себе достаточно гнева.) Впрочем, они дети, а я не могу долго сердиться на детей. Сам бы я вряд ли разобрался, что к чему…

ЕВРЕЙ. Родители этой детворы молчат при встречах со мной. Но они куда более навязчивы. В чем же была причина ваших затруднений в поисках?

НЕМЕЦ. Цель моего пути обусловлена необходимостью. Любовь к наукам заставляет меня изрядное время проводить над книгами… Божий день не так уж долог, за эту зиму я сильно посадил зрение…

ЕВРЕЙ. Это прискорбно. (Пауза.) И что же?

НЕМЕЦ (твердо). Мне нужны очки!

ЕВРЕЙ (подозрительно). Очки?..

НЕМЕЦ. Очки! Ваша слава в определенных кругах гораздо больше, чем вы можете предполагать. Далеко за пределами Голландии о вас говорят, как о…

ЕВРЕЙ (насколько можно учтиво, перебивает). И мой характер, и мои взгляды, и мой образ жизни говорят о равнодушии к славе…

НЕМЕЦ (настойчиво). Но именно ваша слава заставила меня прибыть в Гаагу и искать встречи с вами.

ЕВРЕЙ. Такой долгий путь ради меня? Не стоило в самом деле…

НЕМЕЦ (махнув рукой). Ай, да конечно же, не только ради вас. У меня дел невпроворот. Вы поймете меня, если я скажу, что открытия Левенгука и Сваммердама…

ЕВРЕЙ. Особенно Левенгука…

НЕМЕЦ. О, да!

ЕВРЕЙ (восхищенно). Целый мир в капле воды!

НЕМЕЦ. Поразительно! Я смотрел в его трубу… И какие чудовища! Я увидел, чтό водится в налете с зубов! Похоже на щуку! Слава богу, оказывается, от горячего кофе эти твари исчезают.

ЕВРЕЙ. Если вас интересует микроскоп, то у меня…

НЕМЕЦ. А! Я уже приобрел их достаточно в Амстердаме. В Гаагу я приехал побеседовать с Штифтером. Кажется, он не вовсе лишен ума, и с ним есть о чем поговорить. Он подает надежды стать не во всем посредственным философом.

ЕВРЕЙ (кивает с пониманием). Да, я с удовольствием свел бы с ним знакомство, но как я ни осаждал его письмами, он остался равнодушен.

НЕМЕЦ. Не может быть! Он душа человек. Если хотите, я помогу вам. Штифтер с некоторых пор предан мне сердцем и душой, мое слово для него – закон.

ЕВРЕЙ (учтиво). Ваши слова – закон для многих.

НЕМЕЦ. Я скажу, чтобы он уделил вам достодолжное внимание. Жить в одном городе с вами и не встретиться. Боже! Какая нелепость!

ЕВРЕЙ. Но почему же вы не заказали очки в Амстердаме?

НЕМЕЦ. Уверяю вас, несмотря на то, что уже много лет как вы покинули Амстердам, о вас все еще говорят как о лучшем шлифовщике линз в Европе.

ЕВРЕЙ. Да что вы?

НЕМЕЦ. Уверяю.

ЕВРЕЙ (раскрасневшись). Не ожидал… Что, даже в мастерской Левенгука?

НЕМЕЦ. Именно там я и понял, что наша встреча неизбежна. Я очень дурно стал видеть вдаль, а вам ли не знать, как портят зрение неумело сделанные очки. Клянусь, я оплачу ваш труд по достоинству – не по тем скромным расценкам, которые, как известно, назначаете вы. Но пусть это будут очки высшего качества.

ЕВРЕЙ. Я клянусь, вам не придется жалеть. Пусть это будет лучшая моя работа… (закашливается).

НЕМЕЦ. Здесь сырой, спертый воздух. Вам было бы лучше принять предложение курфюрста Майнцского…

ЕВРЕЙ. Это от стеклянной пыли… (Сворачивает красный платок, бросает в короб.)

НЕМЕЦ. Мне бы хотелось, чтобы стеклянная пыль от моих очков была последней, которую вы вдохнете.

ЕВРЕЙ. Возможно, так оно и будет. Присаживайтесь.

Немец садится на стул, еврей разворачивает перед ним таблицу, дает планшетку, которой клиент прикрывает левый глаз.

ЕВРЕЙ. Пожалуйста, попробуйте прочитать эту строчку.

НЕМЕЦ. Один. Ноль. Ноль. Один. Один. (Отнимая планшетку от глаза. С легким раздражением.) Почему вы заставляете меня читать одни и те же цифры?

ЕВРЕЙ (улыбаясь). Это не цифры. Это латинское слово. Попробуйте левый глаз – он обычно видит лучше.

НЕМЕЦ. А!.. Ну, теперь я и сам вижу. «Telos» - цель!

ЕВРЕЙ (улыбаясь). Позволю спорить. Написано «causa» - причина.

НЕМЕЦ (подходит к таблице). Да, в самом деле… Здесь мы с вами расходимся…

ЕВРЕЙ. В данном случае не так уж это и важно. Эта таблица уже безусловно устарела… У меня есть нечто более интересное…

НЕМЕЦ (разглядывая таблицу изблизи). Ну почему же, тут тоже интересно. Слово «telos» ведь тоже есть, но буквами поменьше, чем «causa»…

ЕВРЕЙ (улыбаясь). Только не говорите, что вы его увидели прежде…

НЕМЕЦ. Нет-нет, что вы… Хм… Causa...

ЕВРЕЙ. Загляните-ка в этот прибор.

НЕМЕЦ (смотрит). Ну-у… пока вижу что-то вроде башенки…

ЕВРЕЙ (щелкает рычажками). Теперь?

НЕМЕЦ. Это же Гейдельберг! Послушайте, я давно так отчетливо не видел перспективу Гейдельберга. (Отвлекаясь от прибора.) Кстати про перспективу Гейдельберга. Я бы на вашем месте подумал…

ЕВРЕЙ. Вы уверены, что видите ее отчетливо?

НЕМЕЦ (вновь взглянув в прибор). Однозначно!

ЕВРЕЙ. В таком случае, с диагностикой покончено. Быстро, не так ли?

НЕМЕЦ. Поразительно. Ничего подобного у Левенгука и быть не могло. Будьте уверены.

ЕВРЕЙ. Ну, это не мое открытие, но я одним из первых им воспользовался. Через два дня ваши очки будут готовы.

НЕМЕЦ (вынимает карточку). Пришлите их на вот этот адрес.

ЕВРЕЙ. Вам необходимо будет прийти сюда – на примерку. Я должен быть уверенным, что они вам походят. Вы же знаете, сколько вреда бывает от искаженного взгляда.

НЕМЕЦ. Да-да… Я, несомненно, займусь со временем оптикой. Дело в том, что природа солнечного света…

ЕВРЕЙ. Возможно, я не смогу выйти к вам. Последнее время я не очень хорошо себя чувствую. Здесь действительно очень сыро и воздух тяжелый.

НЕМЕЦ. Да-да, и потом эта стеклянная пыль…

ЕВРЕЙ. Вас примет мой подмастерье, его зовут Уриэль. Он большой талант.

НЕМЕЦ. Я наслышан…

ЕВРЕЙ. Только не говорите с ним о боге – ни христианском, ни иудейском, он…

НЕМЕЦ (поднимая руки). Спаси господь!

ЕВРЕЙ (улыбаясь). Он очень тревожится, начинает много говорить и забывает, что сюда приходят по делу.

НЕМЕЦ. Благодаря вашим очкам я уверюсь, что мой труд о природе солнечного света будет написан от начала до конца.

ЕВРЕЙ. Моя работа станет причиной великого открытия…

НЕМЕЦ. Да! Так ведь я и обратился к вам с целью совершить великое открытие!..

ЕВРЕЙ (тихо). Вы откроете путь свету…

НЕМЕЦ (счастливый). Я открою путь к свету!..

Открывает дверь. В каморку врывается солнечный свет и гомон заждавшейся детворы. Немец выходит, сбив парик о притолоку. Кричит детям, размахивая тростью: «А вот я вам!.. А ну пошли отсюда!.. Вот я тебя за волосы оттаскаю, сам парик носить будешь!..» Дети хохочут.

Еврей закрывает за посетителем дверь. Улыбаясь и покашливая, сворачивает таблицу, убирает прибор. Походив недолго из угла в угол, подходит к конторке. Перечеркивает написанное, с улыбкой бросает в короб для мусора.

ЗАНАВЕС

Вопросы для самоконтроля.

1. Как вы думаете, почему при встрече один из собеседников пытается объяснить любое явление причиной, а другой – целью происходящего?

2. Какой подход в толковании мира ближе вам – каузальный или телеологический?

3. Почему в свою единственную встречу в Гааге, как свидетельствуют очевидцы, Лейбниц (1646-1717) и Спиноза (1632-1677) не говорили о философии?

4. Как вам кажется, есть ли что сказать друг другу двум умным, в равной степени образованным взрослым мужчинам, если их не связывают практические интересы (например, заказ и изготовление очков)?

5. Можно ли сказать, что Лейбниц и Спиноза в этой сцене – «типические люди в типических обстоятельствах»?

Запишите ваши ответы в тетрадь и сверьтесь со справкой в конце произведения. («Правильные ответы»)

Правильные ответы

1. Потому что один из них Лейбниц, а другой – Спиноза.

2. Оба подхода несовершенны, имеют свои достоинства и изъяны и не могут объяснить мироустройство в полной мере.

3. Потому что система взглядов каждого из них уже сложилась и не может поколебаться – ведь они взрослые люди.

4. Нет.

5. Да.

с