Праздник игрушек [Юрий Юрьевич Черкесов] (pdf) читать постранично

З

автра день рождения Шуры; ему исполнится пять лет, но, конечно, не столь интересно,
сколько лет ему исполнится, а какие подарки ему приготовили папа, мама, дедушка
с бабушкой и вообще все близкие. Сейчас уже вечер, игрушечные лавки все закрыты, и
только он, Шура, остается в неведении своих завтрашних сокровищ. Ну как же тут можно
сразу заснуть? Сколько няня и мама по очереди ни поют „Туру-туру пастушок", Шурик
всё ворочается с боку на бок в своей кроватке, и глазки никак не хотят сомкнуться. В детской полумрак; ночник на столе за ширмой слабо освещает комнату. Длинные причудливые
тени от разных предметов лежат на потолке и стенах. Всё преображается и кажется то
страшным, то смешным до неузнаваемости.
Какие же подарки Шура завтра получит? Догадался ли папа купить паровоз, мама—
барабанщика? А что же приготовил дедушка? И вот вновь беспокойство охватывает Шуру.

В комнате давно уже тихо, няня задремала рядом с кроваткой... но что это за шорох?
Он как будто исходит из того самого угла у окна, куда убираются на ночь все игрушки.
Шурик приподнимается на кроватке, всматривается в темноту—ничего не видно. Шум однако
всё продолжается и даже как будто усиливается. Тихо, чтобы не разбудить задремавшую
няню, спускается Шурик на пол и ирокрадывается в угол с игрушками. По дороге он
замечает, что стал очень быстро и легко передвигаться; оказывается, его поддерживают
тоненькие проволочки, а ножки быстро помахивают по воздуху. В один миг он уже у окна.
Смотрит, а окно и рядом стоящий стол стали громадными. Тут Шурик видит, что сам он
сделался крошечным и превратился в одну из тех маленьких куколок, которых дедушка
заставлял плясать на крышке рояля. На нем надеты красный кафтанчик и маленькая соломенная шляпочка.
В комнате стало как будто светлее, тени исчезли, и тут произошло что-то очень
странное. Шура очутился в каком-то незнакомом городке. Как он в него попал,—он и сам
не мог понять. Перед ним стояли ряды домиков, да таких миленьких, чистеньких, с красными крышами. Шура прошел по широким улицам, через пустынные большие площади.
Странно! Ведь только что был как будто вечер, и няня укладывала его спать, а в этом
чудесном городке ярко светит солнце. Почему-то только нет ни души на улицах, да и
домики стоят пустые. Куда же девались все жители этого странного городка?
За пустынной площадью — стена. Подходит к ней Шура и видит, что она состоит из
его любимых книжек: тут и Андерсоновский Прыгун, и Степка-Растрепка, и Маша-Разиня,
и многие, многие другие. В стене оставлен проход, через который Шурик попадает на большую площадь, украшенную высокими мачтами, обвитыми разноцветными лентами и гирляндами цветов. Здесь небывалое оживление: громкий разговор, беготня, поскрипывание карусели, звуки труб и литавров, удары в барабан. Шура находит здесь всех своих старых зна-

комых. Перед хорошенькой франтихой (правда, в несколько старомодном платье) низко раскланивается щеголь во фраке, держа высокий цилиндр в руках; проходит и милый оловянный солдатик с неизменным своим ружьем на плече. К карусели пробирается разряженная
барыня в огромном капоре, с большой муфтой в руках. Даже крестьяночка, нарисованная
на крышке фарфоровой книжечки, и та не устояла на мамином туалете и как была — в
деревянных сапогах—явилась на праздник. А карусель? Вот хитрая! Ведь она только притворялась сломанной и не хотела двигаться с места, сколько ни старался Шура, а теперь она
так быстро кружится, что лошадки не поспевают за н е й , и д в е и з них совсем сехали на бок.
Король в тюрбане с поднятым огромным мечом, королева в пестром платье с короной
на голове, медведь с гитарой... все, как есть, все собрались на этот великолепный праздник. У одной из мачт стоит всадник и трубит, что есть сил, созывая всё вновь и вновь
прибывающий народ. Недалеко от карусели помещается кукольный театр, но пока представления еще нет, и занавес опущен. Дальше виднеются деревья, унизанные чудными спелыми
яблоками и грушами. Всем позволено набивать себе рты и карманы сочными плодами, которые сами от тяжести падают на траву. К Шуре неожиданно подскакивает презабавный
китайский козел: полосатый, весь увешанный бубенцами, с большими красными кисточками
на изогнутых рогах. Шура сперва пугается, но страх его проходит, как только козел с ним
заговаривает: „Милый Шурик, я тебя давно знаю, ты меня гладил и ласкал, когда еще был
совсем маленьким, я тебя очень люблю и хочу показать тебе наш праздник, а то ты можешь тут легко заблудиться!"
Только такого товарища не доставало Шуре; с радостью отправляется он вслед за козлом.
По другую сторону от театра сидит великан-турка с огромной головой и крошечными
ножками; одет он в красную рубашку и синие штаны, на голове у него чалма, а за спиной
ранец. К нему так и валит народ, привлекаемый ударами в барабан и громкими звуками

полкового оркестра. Подходит Шура ближе, смотрит и ужасается — уж очень