Покров-4. Ключ [Алёна Моденская] (fb2) читать онлайн

Покров-4. Ключ

Глава 1. Злыдня

Василиса методично открывала все ссылки, предложенные поисковиком. Набралось несколько десятков вкладок. Раньше ей не приходило на ум поинтересоваться, сколько вузов работают в Нижнем Новгороде, и какие именно. Но оказалось, выбрать есть из чего. Тем более с её очень приличными баллами школьных выпускных экзаменов.

Окинув взглядом пустующую летним вечером библиотеку, Василиса начала изучать вузовские сайты. Некоторые закрывала сразу. Ну не будет она ни врачом, ни архитектором, ни судьёй, ни атомщиком, ни айтишником. Стопроцентный гуманитарий. Зато с хорошими баллами.

Прокрутив условия поступления на факультет журналистики, Василиса потянулась и откинулась на спинку стула. Прикрыла глаза. И почти сразу увидела кафе «Старый ключ» на Верхневолжской набережной, устроенное в дореволюционном особняке. Здесь, в Покрове все основные заведения занимают здания старых усадеб, да и в Растяпинске тоже. Но даже в таком большом городе, как Нижний, их с мамой занесло именно в переделанное бывшее жилище местных дворян. Или богатых купцов.

Зато вид отменный – на Волгу и изумрудные заречные просторы.

– Смотри, как красиво, – проговорила мама, наливая себе знаменитого нижегородского кофе. – Какой простор. Не то что у нас в посёлке.

– Угу, – буркнула Василиса, рассматривая брендовую чашечку Чипкофф. Теперь этот ведьмовской кофе стал нижегородской визитной карточкой аж на всю Россию. Вон, сколько туристов заходят в буфет и рассаживаются на веранде.

– Ты хоть за реку-то посмотри.

– А что? Заволжье – оно и есть Заволжье, – пожала плечами Василиса, выбирая пончик на большом блюде. – Мы же сами там живём. Это вон, туристам интересно.

– Как будто не понимаешь, что я имею в виду, – тихо проговорила мама, положив ложечку на блюдце. – Снимки у тебя нормальные, хромоты почти не видно. Тебе врачи только час назад сказали, что прогноз хороший. Так что ты вполне можешь перебраться сюда.

– Вполне, – эхом повторила Василиса, откусывая тёплый пышный пончик с хрустящей клубничной глазурью. – А зачем?

– Ну как зачем! – Поняв, что слишком повысила голос, мама хмыкнула и заговорила тише: – Город большой. Тут возможностей-то куда больше, чем у нас на селе. И людей больше. Друзей найдёшь.

Мама помолчала. Василиса, конечно же, сразу поняла, о чём родительница не стала говорить вслух.

– А студенческая жизнь, знаешь, какая классная, – ушла в другую сторону мама. – Между прочим, у многих студенчество – самое счастливое время в жизни.

– Звучит как приговор, – вставила Василиса, выбирая следующий пончик. От вида мягкой глянцевой шоколадной глазури текли слюнки.

– Что ты несёшь, – возмутилась мама. – Я имею в виду, что быть студентом – это не только постоянно учиться. Хотя и сама учёба тоже бывает очень интересной. Но и сложновато бывает иногда. Вот у меня латинские названия костей никак не запоминались. Да и фармакология еле-еле давалась. Шпаргалки даже писала. Помню, спалилась как-то с этими «гармошками» под юбкой. Даже отчислить хотели. Эх, как я тогда ревела в деканате, чтобы разрешили пересдать.

– И как? – с набитым ртом спросила Василиса. На вкус пончик оказался даже лучше, чем на вид.

– Ну я же целое озеро наревела. Мне и пошли навстречу. Вот я тогда всю фармакологию и вызубрила.

– А кости выучила? – спросила Василиса, отпивая кофе со сливками.

Тут мама поняла, о чём, а вернее, о ком говорила Василиса. Да уж, разглядывать скелета Васю, мысленно называя его кости по именам, было бы весело. Представив такую сцену, Василиса фыркнула от смеха, чуть не забрызгав скатерть.

– Веди себя прилично, – процедила мама. – Ты хоть понимаешь, о чём я?

– Ну конечно, – кивнула Василиса, вытираясь салфеткой. – В любой непонятной ситуации – реви.

– Да что ж такое! – Мама непозволительно громко ударила ложечкой по блюдцу. Но никто на этот звон внимания не обратил, так что мама зря краснела.

– Да всё я понимаю, – вздохнула Василиса. – Просто как-то всё это сложно. Ну, допустим, я пройду на бюджет. Но ведь надо где-то жить. А я как-то не уверена, что мне понравится в общежитии.

– Ну да, ты у нас избалованная, – выдала мама, будто о пустяке говорила. – Но можно же квартиру снять.

– Ты цены видела?

– Потянем как-нибудь. Бабушки обещали помочь.

Василиса почувствовала, как настроение, и без того не безоблачное, повернуло в мрачное русло. Стыдно брать деньги у бабушек. Потому что она уже почти взрослая, и сама должна им помогать. Не сидеть же на шеях родственников до пенсии.

Мама пошла в буфет, чтобы заказать ещё кофе и выпечки. А Василиса наконец посмотрела за реку, где солнечным светом заливало луга и леса. По водной глади скользили белые теплоходы. Такие громадины, а отсюда, сверху, казались бесшумными игрушечками.

По набережной прогуливались туристы и местные. Парочки, держащиеся за руки, пенсионеры, дети с шариками, бесконечно фотографирующаяся молодёжь. Наверное, студенты. Тут, недалеко от набережной полно вузов. А хорошо, наверное, здесь учиться. И есть куда после занятий пойти. Наверное, мама права. Надо подавать на очное.

С другой стороны… Василиса представила торговый центр, куда они сегодня заходили. Магазины, фудкорты, фитнес-залы. Заполненные людьми улицы, бесконечные пробки. Усталость, раздражение. Высшее образование, карьера, ипотека, депрессия. Натянутая до ушей улыбка, от которой лицо того и гляди по швам расползётся.

А главное – никому не расскажешь, что есть там, за городскими окраинами. Что в провинции, в какой-то сотне километров от Нижнего по дорогам гоняет призрачный автобус, по деревням разгуливают привидения, ведьмы выращивают кофе и сахарный тростник, в прудах поют русалки, скелет в шляпе развозит души на тот свет, а под одинокой горой живёт настоящее зло.

Василиса моргнула. Кругом – довольные улыбающиеся лица. Официанты разносят кофе и выпечку. А в Покрове в доме своей бабки лежит непонятно почему остолбеневшая Зоя. Которая недавно с мамашей и подружками открывала двери в бездну.

Снова пёстрая туристическая толпа и счастливые местные. Прямо вид для рекламы по телевизору. А где-то на плоту Вася везёт усопших по Чёрной реке. По лесу вокруг бродят давно умершие ведьмы.

Какой контраст.

С другой стороны, вот же она – ниточка. Василиса снова взяла в руки брендовую чашку. Это по телевизору и в интернет-пабликах всё рассказывают о тепличных плантациях кофе где-то в нижегородской глубинке. Василиса-то знает, кто именно этот кофе выращивает. Ведьмы вроде Зоиной бабушки.

А раз есть колдовской кофе, да ещё в каждой кафешке, значит, есть и всё остальное. Действительно, Нижний – слишком большой и древний город, чтобы здесь не было своих монстров, колдунов и привидений.

По дну белой фарфоровой чашечки перекатывались нежно-кремовые волны – остатки кофе со сливками. А в «Ойме», между прочим, некоторые буфетчицы даже гадать умеют. Василиса, правда, не стала лично выяснять, насколько верны их предсказания.

Может, и здесь есть подобные услуги? Ведь раз есть кофе, значит, должен быть и тот, кто погадает на гуще.

Краем глаза Василиса заметила чей-то пристальный взгляд. Аккуратно поставила чашку на стол и как бы невзначай огляделась. Точно, за соседним столиком сидела девушка, тоже как бы просто пила кофе, а на самом деле внимательно рассматривала посетителей. Сейчас вот вперила взгляд чёрных глаз в Василису.

Что-то знакомое. Правильно. Точно так же на неё таращился Сергеев, журналист из Яблоневой слободы. Правда, тогда он впервые увидел Василису в призрачном разбитом автобусе. Конечно, удивился. Да и она сама обалдела не меньше, когда обнаружила, что кабина автобуса разбита, а водителя нет вообще.

Так может, она и сейчас, фигурально выражаясь, катит куда-то на таком же автобусе?

Девица за соседним столиком улыбнулась, будто прочитала Василисины мысли. И даже подмигнула, помахав рукой в чёрной перчатке. Василиса улыбнулась в ответ.

Ясно, Нижний в плане мистики ни чуточки не уступает Черноречью. А Василиса потянет местные приключения? Ведь, она, кажется, их притягивает.

– Я взяла круассаны, – сказала мама, расставляя на столе чашки с кофе и корзинку с выпечкой.

– Хорошо, – улыбнулась Василиса, наблюдая, как к черноглазой девушке подсели такие же занятные дамы. Одна – с красными волосами, глубоким вырезом на объёмном бюсте и широкой белозубой улыбкой. Другая – постарше, седая, со сложной причёской и длинным носом. И ещё огненно-рыжий невысокий мужчинка с некрасивым лицом.

– Знаешь, кто это? – шёпотом спросила мама, взглядом указывая на компанию, хотя и разговаривающую очень тихо, но отчего-то выделяющуюся на общем фоне.

– Ну? – спросила Василиса, так и таращась на соседей по кафе.

– Это представители кофейной компании. У буфета про них говорили.

– Те, которые выращивают этот кофе? – Василиса наконец посмотрела на маму. Та выразительно кивнула.

Василиса улыбнулась сама себе. Ведьмы выращивают и обжаривают кофе, привидения ухаживают за розариями и лавандовыми полями. И всё это великолепие – в Нижегородской области, в самой что ни на есть средней полосе России. Интересно, что у нас ещё есть?

Василиса вернулась в реальность. Солнце золотило корешки книг, расставленных по полкам стеллажей. И вдруг так захотелось остаться здесь, в Покрове. Ставший родным таунхаус, музей, школа, «Подсолнух», Васильевский ручей, Скиркудово, Багряница, Растяпинск, даже Вражья гора с Чёрной речкой и туманным городом за Чёрным озером. Нет, не хочется никуда уезжать.

К тому же, стараниями Эдуарда и Давида Юрьевичей будет создаваться Чернореченский туристический кластер с эко-турами и разными другими активностями. Говорят, даже Скиркудово хотят восстановить. Начали бы тогда уж со старой церкви, а то она своими обшарпанными стенами весь вид посёлка портит.

В общем, если подать документы на подходящую специальность и учиться заочно, то вполне можно построить неплохую карьеру, не уезжая из Покрова. Ведь учёба и одновременная работа куда лучше, чем просто изучение теории.

И потом – кому развивать Черноречье, если не местным. Вот Василиса стала бы самым крутым экскурсоводом. Она бы такого приезжим порассказала, что впечатлений на всю жизнь хватит. Наверное, только Ядвига Мстиславовна изучила потустороннее Черноречье лучше, чем сама Василиса.

Мечты, мечты. Пора бы и в действительность вернуться. И выбрать уже вузы и специальности. Хорошо, что теперь можно подавать документы дистанционно.

Раздались шаги, и в библиотеку вошла Наталья Львовна.

– Если что, я – в администрации, – не глядя на Василису, проговорила начальница, копаясь в папке с бумагами. – Если до вечера не вернусь, всё закроешь, ключи сдашь.

– Ладно, – отозвалась Василиса, просматривая очередную учебную программу.

– Выбираешь? – глянула Наталья Львовна на монитор компьютера Василисы. – Правильно, у тебя баллы хорошие. Выучишься, потом возвращайся. Ну, я пошла.

Не дожидаясь реакции, Наталья Львовна уцокала из библиотеки. Она снова поднабрала вес и стала выглядеть даже чуть моложе, чем до истории с Гаврилом, когда оба они похудели чуть ли не до состояния скелета Васи.

Ведь надо же, все уверены, что Василиса уедет, чтобы учиться очно. В общем-то, это логично. С её-то баллами. Давид Юрьевич при каждой встрече заводит пластинку о пользе высшего образования и рассказывает, какие крутые программы есть в вузах. Причём он вообще напирает на то, чтобы Василиса отправилась постигать науки куда-нибудь в Москву или Петербург.

Понятно, Василиса – его первая выпускница, набравшая приличные баллы. Ну ничего, на будущий год Коля наверняка потеснит её с пьедестала. И это будет отлично, потому что Василисе было немного стыдно перед учителем, столько времени и сил вложившим в её успехи. А она хочет остаться в провинциальном Покрове.

Некоторые вот уже уехали. Например, Диана. Золотую медаль так и не получила, зато набрала неплохие баллы. И уже упорхнула. Вроде бы как раз в Москву. Наждачкой дорога.

Олеся так далеко решила не ездить, а просто осела в Нижнем, в каком-то ногтевом салоне. Глаза больше не мозолит – и ладно.

А вот главная зараза Снежана будет тут маячить ещё год. Те две хотя бы после жертвоприношения у Вражьей горы на домашнее обучение перешли, но Снежана, видимо, не из чувствительных. Нервы как сваи небоскрёба. Все разбежались, а она продолжает спокойно ходить по улицам и мило улыбаться, как будто ничего особенно страшного и не происходило.

Единственной, кому пришлось отдуваться за всю эту разухабистую компанию, оказалась Зоя. Мамаша её в который раз бросила, и теперь она лежит в бабушкином доме в комнате с занавешенными окнами.

От одного воспоминания оторопь берёт. Как Зоя стояла на том столе в школе в полной тишине, замершая, будто соляной столб. Помнится, отец Павел что-то там бормотал тогда про Содом и Гоморру. А она стояла в своём праздничном платье без бретелек и таращилась стеклянными глазами в пустоту.

Сколько отец Павел ни начитывал свои молитвы, ни ходил вокруг неё с кадилом, ничего не помогло. Только свечки все гасли. Святой водой на Зою брызгали, иконы приносили, крестным ходом вокруг ходили. Но она как стояла, так и продолжала стоять.

Даже старичок из пустыни приезжал. Тоже всё бубнил что-то, на коленях стоял. Сутки там провёл. И утром как бабахнуло – стол развалился, и Зоя с грохотом шарахнулась на пол.

И хорошо, потому что до этого и Василисин отец, и Антон, и Давид Юрьевич, и другие мужчины всё никак не могли оторвать Зою от стола. Будто приросла босыми ступнями к столешнице. А дерево всё равно что окаменело: и топором его рубили, и бензопилой, и кувалдой били. И ничего. Только лезвия тупились и ручки отлетали.

А дедушка помолился – Зоя и отделилась от стола. Только в себя не пришла, так и лежит, как статуя, на боку. Василисина мама предлагала её в больницу отправить, всё говорила про какие-то виды ступора, только Ядвига Мстиславовна ни в какую не соглашалась. Мол, не поможет тут традиционная медицина.

Василисе было обидно за мамины старания, ведь она даже в Нижнем у профессоров совета спрашивала. И они все одно и тоже твердили – везите девочку к нам, а мы посмотрим, что можно сделать. Только и Василиса, и её мама, да и все остальные прекрасно знали, что ничего медики сделать не смогут.

К решению этой проблемы надо искать какой-то особый ключ. Но где его искать и как он выглядит, никто представления не имел. Василиса и у Ани спрашивала, и даже у Киры. Они наводили справки, но тоже ничем помочь не смогли. Отец Павел с Колей ездили в монастырский архив, сидели там часами. Результат тот же – нулевой.

Василиса наблюдала за их стараниями, даже сама предлагала посильную помощь и принимала участие в поисках решения проблемы. Её благодарили. А ей было всё равно.

Потому что если честно, где-то внутри постоянно маячила мысль о том, что Зоя это своё остолбенение заслужила. Не надо было на Гаврила мощный приворот накладывать в угоду своим хотелкам. Он же чуть не умер из-за неё. Вот и ответка.

Василисе за такое отношение было стыдно. Но ничего поделать она не могла. Не жалко ей Зою, и всё. Даже чуть-чуть злорадно. Может, она на самом деле злыдня? Эгоистка, считающая себя лучше других.

Ну, может, и так. Только что это меняет. Ничего. Если не учитывать одного маленького нюанса. Василиса знала то, о чём другие понятия не имели. Другими словами, у неё было сразу несколько идей, как можно было бы помочь. Только ни одну из них Василиса так и не озвучила. Потому что…

Потому что злыдня и эгоистка. И потому что так Зое и надо.

Внизу хлопнула входная дверь. По лестнице пошли шаги. Василиса вернулась к рассматриванию программ обучения в нижегородских вузах. Состроила умно-заинтересованное лицо, даже раскрыла блокнот, как будто собиралась что-то туда записывать.

Через полминуты в библиотеку вошёл Гаврил.

Глава 2. Долго сидеть на берегу реки

Василиса деловито щёлкала мышкой, изображая глубокий интерес к условиям приёма на факультет химии. Картинно вздохнула и закрыла окно. Гаврил всё это время топтался в библиотеке, рассматривая книжные стеллажи.

– Твоей мамы нет, если что, – на всякий случай сказала Василиса, просто чтобы разогнать молчание.

– Да я в курсе. – Гаврил расхаживал по залу, засунув руки в карманы. – Опять у Эдуарда этого сидит.

– Наверное, проект кластера обсуждают? – спросила Василиса, закрывая очередной сайт.

– Угу.

Василисе очень хотелось как бы невзначай спросить, не ревнует ли отец Гаврила, но подобная колкость явно грозила неприятностями. Так что пришлось смолчать. Тем более что абсолютно все знали, что да, Лисовский был крайне недоволен общением жены и главы администрации посёлка. И даже не пытался этого скрывать. Хорошо, что до публичных ссор не доходило. Так что нечего шнур поджигать.

– Ты, может, книжку какую ищешь? – произнесла Василиса, делая вид, что интересуется сайтом художественного училища, а на самом деле искоса глядя на Гаврила.

– Да какие книжки, – отмахнулся Гаврил. – Половину архива перелопатил, а толку – ноль.

Василиса только понимающе помычала. Гаврил теперь проводил в музейном архиве чуть ли не больше времени, чем дома и в «Подсолнухе». Всё старался найти хоть что-нибудь, что помогло бы Зое выйти из остолбенения.

– А ты чем занимаешься? – спросил Гаврил, беспардонно становясь за спиной Василисы и заглядывая в монитор компьютера.

– Вузовские сайты смотрю, – через плечо бросила Василиса. – Разбираюсь в условиях приёма.

– И куда собираешься? – Гаврил наклонился чуть ниже, так что его подбородок оказался на уровне глаз Василисы. Стало видно шею со старыми бледными шрамами и ключицы в вырезе футболки. – У тебя хорошие баллы, ты куда угодно можешь поступить. Хоть в Москву.

– Далековато, – буркнула Василиса, изо всех сил стараясь унять дрожь в пальцах. Вот гадство, давно уже расстались, а реакция на его появление никак не проходит.

– Тогда в Нижний. Там много хороших университетов.

– Много, – отозвалась Василиса и свернула все сайты разом. Повернулась и снизу вверх, как можно более нагло, посмотрела в глаза Гаврилу.

– Ты чего?

– Ничего, – резко ответила Василиса. Успела схватить за хвост колкость о том, что не надо ему совать нос в её дела. Уже не те у них отношения. – Сам-то что решил? В смысле – с поступлением.

– Да чего уж там, – отмахнулся Гаврил, выпрямляясь и снова засовывая руки в карманы. – В Индустриальный колледж в Добромыслове на заочное всех принимают. Даже моих мизерных баллов хватит.

Василиса снова повернулась к компьютеру. Ей-то сдавать экзамены кольцо Агафьи Русаковой помогало, а вот Гаврил из-за Зоиного приворота писал тесты в полуовощном состоянии. Большая удача, что он вообще больше нуля набрал.

– На заочное? – переспросила Василиса, оборачиваясь.

– Ну да, – пожал плечами Гаврил. – У нас в кафе заказов уже втрое больше, чем раньше. Сейчас туристы на пасеку едут и на конезавод, и все у нас обедают. А скоро, говорят, Скиркудово будут отстраивать. Вроде хотят там всякие свадьбы проводить. Если повезёт, весь кейтеринг наш будет. Тут только успевай поворачиваться. Лучше же учиться и сразу работать, а не только теорию зубрить.

– Ну, так-то да, – протянула Василиса. Гаврил ведь только что озвучил её собственные мысли.

Гаврил всё не уходил. Темы для разговоров закончились, и новые не появлялись. Солнце потихоньку перемещалось, подсвечивая верхние ряды книжных переплётов. Надо было сказать хоть что-то. А в таких ситуациях Василиса чаще всего говорила глупости. И теперь тоже не изменила себе.

– Так почему ты тут, а не в кафе, раз так много работы? – задала Василиса тупой вопрос, отдающий явным ехидством.

– Разве непонятно? – грубовато отозвался Гаврил.

– Нет, – наигранно покачала головой Василиса.

– Хочу найти способ Зое помочь, – выдохнул Гаврил. – Что-то же должно быть.

– Как она? – задала ещё более ехидный вопрос Василиса. Но так, чтобы звучало сочувственно.

– Да всё так же. Лежит, в потолок смотрит.

– Ну, если такое когда-то случалось, то какие-то записи должны были сохраниться. – Василиса театрально потянулась и снова стала открывать сайты университетов, всем видом показывая, что Гаврил, если хочет, может хоть весь музей по страничкам перебрать, но она ему в этом помогать не намерена.

– Я только один случай нашёл. – Гаврил провёл рукой по волосам, убрав с лица длинную чёлку. – Но не у нас, а где-то на нижней Волге. И это никак не помогло. Ладно. Если что – я в архиве.

Василиса угукнула, и Гаврил ушёл в хранилище. Дождавшись, пока хлопнет дверь, Василиса снова свернула вузовские страницы. И стала вводить в поисковик запросы про похожие случаи.

Нужная история отыскалась почти сразу. Случай, известный как «Зоино стояние» произошёл в прошлом веке. Действительно, похоже: и девушку звали Зоей, и оторвать от пола её не могли, и даже сдвинуть с места. Только вот та Зоя вроде как стала танцевать с иконой, из-за чего и замерла. А в их, покровском случае никаких икон не было. Да и оставался вопрос – а было ли вообще это «Зоино стояние» на самом деле. Потому что нашлось полно скептиков, которые её состояние объясняли какими-то неврологическими терминами. А некоторые вообще в эту историю не верили. Да и свидетельства очевидцев разнились: кто-то говорил, что она простояла три дня, кто-то рассказывал про сорок дней. И что потом стало с той девушкой, тоже до конца не ясно.

Василиса закрыла сайт. Было то стояние или нет, в сущности, не так уж важно. Дело-то в том, что прямо сейчас, вот в эту самую секунду, в избе на окраине посёлка, лежит совершенно обездвиженная, словно окаменевшая, Зоя. Бывшая Василисина одноклассница. Настоящая. Замершая с выпученными глазами. То ли дышит, то ли нет. Но не мёртвая точно – глаза не сохнут, кожа не холодная, трупных пятен не появилось, хотя она в тепле лежит уже вторую неделю. Ногти растут, волосы тоже. Жуть, если честно.

И жутко не только это.

На днях Василиса зашла в поселковый магазин, где уже привычно чесали языками местные тётушки. Но стоило появиться Василисе, как они разом смолкли. Стали отводить взгляд – кто копался в сумке, кто вроде как рассматривал витрины. Василиса тогда подумала, что это просто потому, что они в тот момент обсуждали именно её.

Наверное, так оно и было. Василиса к этому уже успела привыкнуть. А вот к тому, что односельчане переходили на другую сторону улицы при её появлении – нет. Как и к тому, что соседи по кварталу таунхаусов закрывали собой детей, когда Василиса проходила мимо.

Продавщицы магазинов чуть только не отшатывались, когда Василиса подходила к прилавкам. Официантки в «Подсолнухе» старались не приближаться к ней даже на метр.

Само собой, все мероприятия в музее с её участием отменялись. Вернее, мероприятия проводились, только без Василисы. Школьные учителя, пенсионеры, да кто угодно – только чтобы её там не было.

Мама почему-то перестала заниматься в своём клубе скандинавской ходьбы. Василиса поначалу подумала, что это из-за сада, который у них разросся уже до состояния джунглей, но дело, оказывается, было в другом.

Как-то раз Василиса случайно подслушала разговор родителей. Мама вынимала из черешни косточки, чтобы сварить варенье, а отец собирал пазл.

– Так они думают, что это Васька! Нет, ну ты представляешь! – шёпотом возмущалась мама, думая, что дочка у себя и не слышит.

– И что? – тихо, но расслабленно спросил отец. – Мне вот так даже больше нравится – никто лишний раз в опорник не лезет. А то, знаешь, достали уже со своими жалобами. У одной соседские козы цветы пожрали, у другой яблоки украли, а третья мне тут вообще на домового жаловалась.

– То есть, тебе совершенно безразлично, что говорят про нашу дочь?! – чуть не прокричала мама, но тут же снова перешла на шёпот. – Они её чуть ли не ведьмой считают! И всё из-за этой девицы. Да ещё бабка упёрлась. Нет бы, в город её перевезти, чтоб глаза не мозолила. Так нет – держит дома, чтобы все знали, что это Васька на неё порчу навела из-за того мальчишки.

– М-да, бред какой-то, – выдохнул отец.

– Бред, – согласилась мама. – А нам жить с этим. Да ещё Васька упрямится, не хочет уезжать. Что ей тут делать? С её-то способностями.

Дальше Василиса слушать не стала. На цыпочках ушла к себе. Вот, значит, почему мама так настаивала, чтобы она поступила на очное и уехала из Покрова. Оказывается, её тут теперь считают ведьмой. Ну и ладно. Меньше будут лезть. Пусть лучше боятся, чем называют убогой уродиной. Хотя одно другого не исключает.

Василиса откинулась на спинку стула и наблюдала, как в солнечных лучах медленно плавали белёсые пылинки.

А что, если это правда? Может, это она сделала так, что Зоя остолбенела. А что такого она сделала? Никаких обрядов не проводила. В часовне посреди Чарус просила совсем не об этом.

Правда, если уж быть до конца честной, она действительно была сильно обижена на Зою и даже желала ей чего-нибудь плохого. Но Зоя сама в этом виновата. Не надо было провоцировать.

Как-то Василиса слышала такую фразу, что если долго сидеть на берегу реки, можно увидеть, как мимо проплывает труп твоего врага. Хотя Василиса не из тех, кто может долго сидеть на одном месте спокойно – её постоянно куда-то несёт.

Однако Зоя в состоянии булыжника сейчас лежит в бабушкином доме. А виноватой всё равно считают Василису.

Вот это за два года жизни в Покрове она прекрасно усвоила – если люди что-то втемяшили себе в головы, их не переубедить. И они всегда найдут, к чему придраться. Или к кому. В данном случае – к Василисе. А почему именно к ней? Да потому что она не местная. И да, потому что её постоянно куда-то несёт.

Может, мама права? И лучше переехать? Нижний – слишком большой город, чтобы выделяться там лишь тем, что ты приезжий. Но ведь и приключений там на свою харизму тоже можно отыскать немало. Видно, такая у неё судьба.

Так что без разницы, по каким дорогам гонять на разбитом автобусе – по сельским, или по городским.

– Можно я тут посижу? – спросил появившийся откуда-то Гаврил, чья голова едва виднелась из-за толстых старых книг, стопу которых он держал.

– Пожалуйста, – пожала плечами Василиса.

– Спасибо. – Гаврил аккуратно переложил книги на столик и плюхнулся в кресло-мешок. – А то там такая духота и пылища, что в горле першит. – И он громко чихнул.

Василиса некоторое время бесцельно щёлкала мышкой, делая вид, что работает. А сама потихоньку наблюдала, как Гаврил аккуратно просматривал старые книги.

– Что у тебя там? – спросила Василиса, когда изображать деятельность надоело.

– Да тут всякие записи. Домовые книги, формуляры фельдшеров. Ничего путного. – Гаврил откинулся в кресле, положив ладони на глаза. Устал, наверное. В прежнее время Василиса бы предложила ему чаю, да ещё нашла бы травы, полезные для зрения. И сама бы делала с ним гимнастику для глаз и массаж.

А теперь только отметила, какие у него руки красивые. Ну вот, опять расплылась. А ну, соберись. Он, между прочим, тоже сам виноват. Не надо было Зое давать лишних надежд.

– Может, она станет нашей местной достопримечательностью? – проговорила Василиса, положив подбородок на руку и глядя в окно. – Туристов к ней будем водить, сувениры продавать.

– Ты в своём уме? – выпрямился Гаврил, глядя на Василису, как на преступницу, только что сравнявшую с землёй милый детский сад, чтобы построить там крематорий для лошадей.

– Я просто вспомнила, что где-то в Бурятии или в Якутии есть лама, который уже лет сто вроде как медитирует. – Василисе стало стыдно, но виду показывать она не хотела, поэтому стала снова щёлкать мышкой. – У него ногти растут и температура тела как у обычных людей.

– Ниже на десять градусов, – хмуро произнёс Гаврил. – Так это лама. Вообще другой случай.

– Я просто пытаюсь помочь, – солгала Василиса, глядя в глаза Гаврилу.

– Если бы ты пыталась помочь…

– То что? – резко спросила Василиса. – Что я должна сделать? Расшибиться? Вместо неё лечь? Или что?

Гаврил молча собирал книги со столика. А Василису снова понесло:

– Вам бы, конечно, всем хотелось, чтобы это я там лежала, да? Тогда никто бы и внимания не обратил. Подумаешь, так ей и надо. Да? И никто бы не стал впрягаться. Типа – пусть её родители сами разбираются.

– Что ты несёшь, – пробормотал Гаврил, подхватывая книжную стопу.

– За что вы нас так ненавидите? – Василиса и сама удивилась, куда всё повернулось.

– Кто – вы? Кого – нас?

– Вы – это местные, – злобно произнесла Василиса. – А мы – это моя семья. Приезжие. Чужие. Что мы вам плохого сделали?

Гаврил сделал резкий вдох, но так ничего и не сказал.

– Понятно, – кивнула Василиса. – Ты тоже думаешь, что это я Зою прокляла. Прекрасно. Спасибо большое.

– С тобой невозможно стало разговаривать, – пробормотал Гаврил, выходя из библиотеки.

– Ну так и не разговаривай! – крикнула ему вслед Василиса. – С Зоей поболтай! С ней явно интереснее, чем со мной!

Гаврил ушёл, а Василиса согнулась к коленям и закрыла лицо руками. Вот зачем она снова ему нагрубила? Сама ссорится с людьми, а потом удивляется, почему к ней так относятся.

Но ведь действительно – почему бы не рассказать про часовню в Чарусах? Там же исполняются желания. И если добраться туда вдвоём, то можно сразу два загадать. Если уж для Гаврила так важно вытащить Зою из её ступора. И это при том, что он больше всех от неё пострадал. И старается теперь тоже больше всех.

Разве что ещё Ядвига Мстиславовна тоже ищет способы помочь. Всё ездит куда-то. Василиса много раз видела её на автобусной остановке. Правда, толку от этих поездок нет.

А ведь жалко бабушку. Она-то не виновата, что Зоя так начудила. Хотя это именно бабушка, по совести, могла бы внучку вовремя остановить. Объяснить ей, что к чему. И что не надо ломать людей в угоду своим хотелкам.

Всё равно бабку жалко. Василиса вот расстраивается из-за того, что её вроде как несправедливо считают ведьмой, сторонятся. А Ядвига Мстиславовна много лет так живёт. Хотя слухи вокруг неё точно не беспочвенные. И тем не менее.

Солнце потихоньку двигалось к закату, тени стали длиннее. Приближался конец рабочего дня. И уйти бы пораньше, но Гаврил чего-то застрял в хранилище.

Поленившись идти в архив, Василиса набрала его номер.

– Чего тебе? – устало спросил голос Гаврила.

– Мне домой пора. Музей надо закрыть, – как можно более сухо ответила Василиса.

– Понял. Сейчас выйду.

Действительно, только Василиса успела выключить свой компьютер, как из хранилища появился Гаврил.

– Как успехи? – спросила Василиса, отключая музейно-библиотечную аппаратуру.

– Никак, – буркнул Гаврил. – Хотя какая тебе разница?

– Что ты из меня злыдню лепишь? – сыграла обиду Василиса, пока они вместе шли по коридору, заглядывая во все залы. – Я тоже Зое сочувствую.

– Не похоже.

– Ну да, куда уж мне. Всё я делаю не так. – Василиса поставила музей на сигнализацию.

Выйдя на улицу, Василиса направилась через площадь к зданию администрации.

– Тебе зачем туда? – вдруг спросил Гаврил.

– Ключи отнесу. А что?

– Ничего. Просто так спросил, – сказал Гаврил, глядя в сторону. – Просто мать оттуда не вылезает.

– Работа такая, – произнесла Василиса избитую фразу. Непонятно было, почему Гаврил так мрачно реагировал на частые мамины визиты в администрацию. С другой стороны, именно эти визиты плодили нехорошие слухи о его семье. – А ты в кафе?

– Нет, я к Зое зайду. – Гаврил повернулся, чтобы уйти.

– Подожди, я с тобой.

– Это ещё зачем? – удивлённо спросил Гаврил, останавливаясь.

Василиса и сама не знала. Пришлось импровизировать:

– Чтобы вы все не думали, что я такая уж стерва. И ещё потому, что бабку жалко. У неё ведь кроме Зои и нет никого.

Гаврил молчал, щурясь на вечернее солнце. Видимо, был не в восторге от Василисиной идеи. Сама она, правда, тоже не до конца понимала, зачем это предложила.

– Ладно. Раз уж там мне будут не рады, то иди один. – И Василиса направилась к администрации. Хорошо, что нашёлся повод не ходить к Зое, да ещё при этом сыграть оскроблённость.

Василиса оставила ключи у секретарши Эдуарда Юрьевича. Из-за закрытой двери его кабинета не доносилось ни звука. Наверное, там тихо обсуждались важные проекты.

Вот и хорошо. А ещё – надо бы зайти в «Подсолнух» за печеньками. Там как раз сейчас самый наплыв посетителей. Интересно, если состроить злобную гримасу, Василису пропустят без очереди? Или лучше надменно на всех поглядывать? Или мило улыбаться, как будто держишь за спиной топор?

– Ладно. Пошли. – Оказалось, Василиса чуть не налетела на Гаврила, который так и топтался у входа в усадьбу администрации.

– Куда? – тупо спросила Василиса, за фантазиями о «Подсолнухе» успевшая напрочь забыть об идее навестить Зою.

– Так ты идёшь или нет? – раздражённо спросил Гаврил.

– Иду, – с вызовом сказала Василиса. – Только сначала к вам в «Подсолнух».

– Это ещё зачем?

– Не с пустыми же руками в гости идти, – оправдала Василиса своё желание купить печенек.

Глава 3. Чужой дом, чужие правила

Раньше Василиса никогда не бывала у Зои и Ядвиги Мстиславовны дома, лишь видела избу снаружи да пару раз заходила в сад. Зоя и её бабушка жили на самой окраине посёлка, отгородившись от соседей высокими заборами.

Когда Василиса и Гаврил в полном молчании подошли к дому, он совсем не выглядел колдовским или страшным. В который раз Василиса про себя отметила, что никогда бы не подумала, что в этой довольно симпатичной избе живут ведьмы.

С другой стороны, во время «урагана», начавшегося из-за неудачного жертвоприношения два года назад, этот дом стал одним из очень немногих в посёлке, которые не пострадали вообще ничуть. И крыша уцелела, и резные ставни, и наличники. О чём-то это, наверное, говорит.

Гаврил уже открыл деревянную калитку, но притормозил. Обернулся и спросил:

– Ты правда хочешь пойти туда?

– А почему нет? – отозвалась Василиса, отвлекаясь от раздумий о ведьминых домах.

– Ну, не знаю.

– Потому что все думают, что это я виновата? И Ядвига Мстиславовна тоже? – Внутри начинало закипать, а здесь важно вовремя остановиться. Или лучше вообще уйти.

– Нет, вот кто-кто, а она точно так не думает. Ладно, пошли. – Гаврил отвернулся и направился по тропинке к дому.

Василиса прошла в сад и закрыла за собой калитку. Всё здесь оставалось по-прежнему, ровно так, как помнилось по прошлому визиту – раскидистые деревья, цветущие кусты и овитый барвинком колодец, под которым Лета нашла приворот. Интересно, Гаврил в курсе? Сказать ему или нет?

Наверное, лучше не надо. Не успела Василиса так подумать, как из неё уже вылетело:

– А ты знаешь, что твой приворот был вот здесь, у колодца. Ну, один из двух.

Гаврил обернулся, мельком глянул на колодец и пошёл дальше. А Василиса притормозила. Подошла поближе. Обычный густой барвинок – тёмно-зелёные листья, крепкие тонкие стебли. Каменная чаша колодца словно стояла посреди пышной изумрудной подушки. Как будто тут никакой гадости и не было спрятано.

– Интересно, вода там есть? – тихо спросила Василиса, вытягивая шею, чтобы заглянуть внутрь. Но оказалось, что колодец был плотно прикрыт дощатой круглой крышкой. Цепь на катушке под деревянной крышей уже успела проржаветь, и никакого ведра поблизости видно не было. Да уж, если вода там и есть, её определённо лучше не пить.

– Ты идёшь? – раздражённо крикнул Гаврил от крыльца.

Василиса не ответила, только недовольно цыкнула и подошла ближе. Все окна были плотно зашторены светлыми занавесками, ни одна складка которых не колыхнулась. Точно внутри и нет никого. По-честному, входить туда совсем не хотелось. Что поделать – они уже пришли.

Нехотя доковыляв до крыльца, Василиса подождала, пока Гаврил открыл дверь и вошёл первым. В сенях разулся, надел старые тапочки, сделанные из валенок. Василисе поставил шлёпанцы, вырезанные из старых сандалий.

– Я же буду топать, как лошадь, – пробормотала Василиса, снимая кеды и влезая в жёсткие мыски. Поднялась, сделала пару шагов, нещадно стуча по полу подошвами, будто вырезанными из дерева. В такой жуткой обуви хромота выпирала сильнее обычного.

Гаврил, наблюдая за жалкими потугами Василисы приноровиться к кошмарной обувке, прыснул со смеху.

– Спасибо, очень приятно, – злобно выдала Василиса.

– А Зоя нормально в них ходит, – давился смехом Гаврил.

– Что ещё Зоя лучше меня делает? – скрестила руки на груди Василиса. – Всё?

Гаврил перестал улыбаться и молча подошёл к умывальнику, приделанному у двери над жестяным тазом. Тщательно вымыл руки и вытер полотенцем. Василиса, проглотив вопрос, зачем это нужно, просто сделала то же самое. Чужой дом – чужие правила.

– Наверное, Зоя и руки моет лучше меня, да? – всё-таки не удержалась Василиса, вешая полотенце на крючок.

– Откуда в тебе столько злобы? – тихо спросил Гаврил. – Раньше же не было.

– Ты-то откуда знаешь, – пробормотала Василиса, отводя взгляд.

– Знаю, – просто ответил Гаврил. – Ты же не была такой.

– А теперь вот стала, – развела руки Василиса. – Обстоятельства, знаешь, располагают.

– Проще всего всё валить на обстоятельства. – Гаврил отвернулся и потянул за ручку тяжёлую деревянную дверь.

– Твоя Зоя с подружками меня недавно чуть не утопили в заводи, – сказала Василиса его спине. – Ещё и Изюма поломали.

– И ты теперь злорадствуешь? – повернулся боком Гаврил, переступив через порог.

– Было бы отчего позлорадствовать, – буркнула Василиса.

Гаврил просто молча пошёл дальше, в полутёмную довольно просторную прихожую. Конечно, чтобы Зое помочь, он из кожи вон лезет. А на Василису, что бы Зоя с подружками ни сотворили, ему наплевать.

– Жалко тебе, да? – спросила Василиса, прикрывая за собой дверь и осматриваясь.

– Чего жалко?

– Что я выжила. Утопла бы – и с Зоей ничего бы не случилось.

Гаврил секунду смотрел в глаза Василисы, потом покачал головой и вдохнул сквозь зубы. Как будто снова не сумел что-то объяснить конченому дебилу. Но не говорить же ему, что она тогда ввязалась в то путешествие по Чарусам именно из-за него.

– Тётя Ядвига, вы где? – спросил Гаврил, заглядывая в кухню.

Ответа не последовало.

Василиса высунулась из-за плеча Гаврила, ожидая увидеть что-нибудь… ну, что-нибудь этакое. К примеру, полки с кучей склянок, веники, всякие баночки, заросшие паутиной. В общем, чтобы всё как у ведьм. Но оказалось, что кухня у Ядвиги Мстиславовны вполне обычная – с добротным буфетом, полочками с посудой за занавесками, белой печкой и иконами в углу.

Гаврил прошёл чуть подальше, упёрся руками в косяки прохода в соседнюю комнату и громко произнёс:

– Тётя Ядвига, вы где?

– Да тут я, чего разорался, – раздался над плечом Василисы тихий голос, отчего она мигом отскочила в кухню метра на полтора.

– Здравствуйте, – Гаврил подвинул Василису плечом. – Я сегодня не один.

– Да уж слышу, – бубнила Ядвига Мстиславовна, шаркая по кухне. – Гремит подошвами по избе, что лошадь по булыжникам.

– Извините, – пожалуй, чересчур резковато бросила Василиса. – Хожу, как умею.

– Могла бы поздороваться, – прошипел Гаврил.

– Извините, – повторила Василиса, уже помягче. – Здравствуйте.

– И тебе не окочуриться, – язвительно произнесла бабуля. – По что пришла?

– Так, Зою навестить, – растерялась немного Василиса. И задала глупейший вопрос из возможных: – Как она там?

– Поди да погляди, – злобно выдала Ядвига Мстиславовна.

– Куда идти? – как можно наглее спросила Василиса, осматриваясь.

– Я покажу. – Гаврил пихнул её в плечо, оттесняя прочь из кухни. Уже в прихожей рывком развернул к себе и прошипел прямо в лицо: – Ты чего хамишь?

Василиса резко сбросила его руку с плеча. Опять началось – все об неё ноги вытирают, а она виновата, что не хочет прикидываться ковриком. Гаврил снова схватил её за руку, чуть выше локтя, но Василиса сумела быстро вывернуться из хватки, да ещё влепить ему звонкую оплеуху. Господи, как же это прекрасно! Наконец вмазать ему по физиономии. Оказывается, именно это ей хотелось сделать все два года, что они знакомы.

– Не смей ко мне прикасаться, – просвистела Василиса, глядя ему в глаза. Гаврил, ошарашено потирая щёку, отступил на пару шагов.

Ядвига Мстиславовна, выглянувшая из кухни, быстро окинула их взглядом, хмыкнула и тут же скрылась.

Василиса прочистила горло и спросила, стараясь придать голосу непринуждённости:

– Так куда идти?

Гаврил только кивнул на дверь, ведущую из прихожей в боковую комнату. Василиса вошла, осмотрелась. Обычная просторная комната в деревенском доме – шкаф, стол, книжные полки, два окна. Кровать у стены. Под светлым тюлевым балдахином. На кровати кто-то лежит. Хотя почему – кто-то. Ясно, что это Зоя.

Василиса подошла ближе. Остолбеневшую Зою она видела в день Выпускного, когда её пытались снять со стола. Но теперь даже не было понятно, что там, за балдахином. Просто рыжеволосая фигура, укутанная покрывалами.

– Она хоть дышит? – спросила Василиса, пятясь от кровати. Почему-то смотреть туда было жутко.

– Никто точно не знает, – тихо произнёс Гаврил, усаживаясь на стул у кружевных краёв балдахина.

– И часто ты тут бываешь? – спросила Василиса, избегая смотреть на Зою – в окно, на потолок, да куда угодно, лишь бы не на кровать.

– Почти каждый день. Вот, читаю ей вслух. – Гаврил открыл какую-то книгу в цветастой обложке. – Думаю, может, знакомый голос ей поможет вернуться.

– Откуда? – обернулась Василиса.

– А куда её утянуло? – спросила Ядвига Мстиславовна, входя в комнату. В руках она держала светлую ступку, в которой разминала деревянным пестиком что-то пахучее.

– Куда? – переспросила Василиса, не отрываясь от мерных скрипучих движений пестика.

– Никто не знает, – вздохнула Ядвига Мстиславовна, усаживаясь на стул у стола и продолжая переминать травы.

Гаврил перелистывал страницы с цветными картинками. Видимо, он читал Зое какие-то сказки. Ядвига Мстиславовна всё переталкивала травы. Василиса не знала, куда ей деваться. Тишина, перемежающаяся с сухим перелистыванием страниц и расталкиванием трав, давила.

– А гдееё мама? – спросила Василиса, чтобы разогнать молчание.

– Да кто её знает. Усвистала. Да и слава Богу. Только её тут не хватало. – Последнюю фразу бабуля пробурчала угрюмо.

– Она вообще знает, что случилось? – продолжала спрашивать Василиса, только чтобы не молчать.

– Может, и знает. – Ядвига Мстиславовна снова стала перетирать травы в ступке.

Василиса вдруг вспомнила, как видела погибшую Дашу в заброшенном санатории «Черноречье». Но Даша тогда умерла взаправду. А Зоя – ни там, ни здесь. С другой стороны, чего тут только не бывает. Может, Ядвига Мстиславовна права, и если хорошенько поискать, можно и Зою где-то отыскать. Может, бродит по округе невидимая, ищет дорогу домой. А если не по округе? Если её утянуло куда-то далеко? Кто должен за ней туда отправиться?

Василиса осторожно глянула на Гаврила, разглаживающего книжные страницы. Щека у него от её шлепка здорово покраснела. Эх, наверное, зря она так. Всё-таки руки распускать – это последнее дело. Но ведь он же первый начал – нечего было её хватать, да ещё так больно. У неё, может, теперь синяки останутся.

Гаврил случайно поймал Василисин взгляд. Она быстро отвернулась. Чего хуже – кажется, ещё и пятнами пошла. Ну и прекрасно – теперь двое покрасневших в комнате.

Василиса сделала шаг к большому старому шкафу с резьбой над дверцей и огромным зеркалом, которое давно пошло волнами. Из-за плотно занавешенных окон и полумрака казалось, что отражение в зеркале движется, да ещё как-то криво. Сама Василиса в этом кошмарном стекле казалась искривлённой, зигзагообразной. И не хромала, а ковыляла.

Вдруг дверь сама собой стала медленно открываться. Протяжный скрип – и показался ряд цветастой одежды, развешанной на плечиках. Да тут целый гардероб, раза в три больше, чем у самой Василисы. Так значит, у Зои был полный шкаф разных платьев, а она всё время ходила в каких-то страшненьких мешковатых тряпках.

Дверь шкафа резко захлопнулась. Ядвига Мстиславовна прижала её рукой. Хмуро глянула на Василису и пошла на место, где на столе остались ступка и пестик.

– Что у вас там за травы? – хрипло спросила Василиса, чтобы отвлечь внимание от шкафа.

– Сбор для хорошего сна, – деловито ответила Ядвига Мстиславовна. – Хочешь, и тебе отсыплю?

– Нет, спасибо, у меня со сном всё нормально, – быстро протараторила Василиса. Ещё не хватало у этой бабки какие-то травы брать.

– А мне бы не помешало, – подал голос Гаврил. – И чтобы силы быстро восстанавливать. Бывает такое?

– Бывает, – с готовностью кивнула Ядвига Мстиславовна. – Я тебе наберу.

– Спасибо, – улыбнулся Гаврил. – А то устаю сильно, работы полно.

– И ещё сюда шастаешь каждый день, – вздохнула бабуля.

– Да, я вам вот печенек принесла, – спохватилась Василиса, доставая из рюкзака пакет, купленный в «Подсолнухе». – К чаю.

– Спасибо, в самый раз, – чуть удивлённо произнесла Ядвига Мстиславовна, принимая пакет. – Пригодится.

– Я рада, – выдавила Василиса последнее, что сумела придумать. Понятно было, что её присутствие здесь явно нежелательно, и все ждут её ухода, а значит, пора бы ретироваться. С другой стороны, уходить сразу, как пришла, вроде как невежливо. Но сейчас, кажется, самое время попрощаться. – Что ж, мне, наверное, уже пора.

Василиса хотела ещё пожелать Зое выздоровления, да желать некому. Хотя, возможно, Зоя и в таком состоянии что-то слышит.

– Надеюсь, всё будет хорошо, – придумала Василиса обтекаемую фразу.

– Пойдём, провожу. – Ядвига Мстиславовна поднялась с места и пошаркала прямо на Василису.

Пришлось быстро выбегать из комнаты в прихожую. Однако Василиса всё же успела заметить маленькую дверцу, ведущую в какое-то боковое помещение, откуда доносился запах, очень похожий на тот, что испускали бабкины травы в ступке.

Но Ядвига Мстиславовна быстро оттеснила Василису в сени, где она наконец-то сняла жутко неудобные сандалии и влезла в свои кеды. Будто кто-то ласково обнял ступни.

– А скажите честно. – Василиса поднялась на ноги с маленькой скамейки, где переобувалась, и кивком указала на комнату, где лежала Зоя. – Вы тоже считаете, что это всё из-за меня?

Ядвига Мстиславовна сидела на трёхногом табурете и тоже переобувалась. Громко сопя, стаскивала мягкие тапочки и влезала в лёгкие спортивные кроссовки.

– Хотелось бы мне всё на тебя свалить, – наконец проговорила бабуля, ставя тапочки в общую шеренгу домашней обуви. – Тогда бы я тебя в порошок перетёрла.

Василиса только усмехнулась, но на всякий случай слово «посмотрим» произносить не стала.

– Что, думаешь, не сумела бы? – бабка вперила в Василису пронизывающий взгляд разных по цвету глаз. – Я бы тебя в мелкую тёрку постругала, пережгла и по ветру развеяла.

– И почему не развеяли? – Василиса заставляла себя говорить спокойно и даже с нагловатой улыбкой, хотя в животе всё дрожало, пальцы занемели, а колени грозились подогнуться.

– Потому что бесполезно. – Ядвига Мстиславовна наконец отвернулась, и Василиса сумела-таки пошевелить пальцами. – Конечно, всё из-за тебя. Если бы вы не притащились сюда, то ничего бы и не было. А мы бы сейчас уже к их свадьбе готовились. – Бабка дёрнула головой, указав на боковую дверь. – Но видно, судьба была тебе сюда прикатить и всё перебаламутить. И этот ещё, костяной, тут же откуда-то вылез. Его до тебя здесь, почитай, лет семьдесят никто не видал.

– Знаете что, – с усилием улыбнулась Василиса. – Если бы не я, моя семья, и этот костяной, как вы его называете, то вы бы сейчас не к свадьбе готовились, а поминки справляли. Потому что их обоих скинули бы под гору ещё два года назад. А если бы вы тогда как-то выкрутились, то они оба всё равно бы сгинули. Просто не вернулись бы из Ведьминой пустоши. Это ведь я карту достала, по которой мы вышли. И если бы не я, то ваша дочурка в компании с Зоей и остальными сейчас разметала бы весь Покров до основания.

– Ишь, какая деловая, – снова уставилась на Василису Ядвига Мстиславовна. – Если бы не ты. Много на себя берёшь.

– Ещё чего, – фыркнула Василиса. – Очень надо.

– Смотри, лишнего на себя не взвали. А то не унесёшь. – И Ядвига Мстиславовна повела глазами, снова глянув на боковую дверь.

– Вы хотите сказать, – медленно произнесла Василиса, – что это ответка? Что Зоя сунулась туда, куда не следовало?

– Вот именно, – одобрительно кивнула бабка. – Учись на чужих ошибках. Ладно, пошли.

Василиса вышла на улицу и сразу глубоко вдохнула. Как будто долго пробыла в очень душном помещении. Солнце садилось, окрашивая небо в розово-сиреневый цвет. Становилось прохладно, хотя к вечеру стали благоухать ночные цветы.

– Ты домой? – вдруг спросила Ядвига Мстиславовна.

– Ну да. А что?

– Нет, это я так. – Ядвига Мстиславовна покряхтела, театрально осматриваясь. Видимо, ждала, пока Василиса уйдёт. А куда это, собственно, бабка намылилась на ночь глядя? Ещё и Гаврила дома оставила.

– А у вас в колодце есть вода? – беззастенчиво тянула время Василиса. – И почему он закрыт?

– Много будешь знать, морщины рано появятся. Марш домой! – И Ядвига Мстиславовна пошла прямо на Василису, так что ей пришлось пятиться к калитке.

Василиса сделала пару неуклюжих шагов, потом наступила на что-то мягкое, и за спиной кто-то громко ойкнул.

Глава 4. Ни в какие ворота

Обернувшись, Василиса лицом к лицу столкнулась с седоватой женщиной. Лицо вроде бы показалось знакомым, но вспомнить точно не дала Ядвига Мстиславовна, ловко выпихнувшая Василису за калитку.

– Добрый вечер, – приятным голос произнесла гостья, причём обращалась, кажется, больше к Василисе. Даже чуть отошла, чтобы окинуть её внимательным взглядом с ног до головы.

– Добрый, – вяло отозвалась Василиса, которой от такого пристального осмотра отчего-то захотелось уменьшиться в размерах.

– Здравствуй, здравствуй, – пропела Ядвига Мстиславовна, за руку таща гостью в сад. Когда новоприбывшая повернулась к Василисе спиной, они с Зоиной бабушкой расцеловались в обе щёки. – Ты извини, что я тебя не встретила. Не успела. Меня, вон, задержали.

И Ядвига Мстиславовна хмуро кивнула на Василису.

– Да ничего страшного, – заулыбалась гостья. – Я сама от остановки дорогу нашла. Хотя давненько я тут у вас не бывала. – И она с довольным видом осмотрелась.

– До свидания, – громко произнесла Василиса и уже повернулась, чтобы уйти, но её остановил возглас визитёрши.

– Куда? – удивлённо спросила носатая дама.

Василиса остановилась и вопросительно глянула на гостью.

– Да это не она, – суетливо замахала руками Ядвига Мстиславовна. – Пошли в дом, там всё покажу.

И Зоина бабушка стала чуть ли не под лопатки толкать свою знакомую к избе. Та ещё раз удивлённо обернулась и будто бы хотела ещё что-то сказать Василисе, но её уже впихивали в сени.

– Дурдом, – пробормотала Василиса, прикрывая за собой калитку, которую две тётеньки оставили болтаться на скрипучих петлях.

Василиса передёрнула плечами и глянула на часы. Может, «Подсолнух» ещё открыт и есть возможность затариться там печенками для себя? Если прибавить шаг, можно, наверное, просочиться в закрывающуюся дверь, ведь отец Гаврила и вторая буфетчица тётя Клава обычно трудятся там аж до темноты.

Правда, прибавлять шаг Василисе до сих пор удавалось с трудом и через раз. Но сегодня нога, видимо, посочувствовала её желанию наесться на ночь печенья и почти не беспокоила.

Интересно, что это за женщина прибыла в гости к Ядвиге Мстиславовне. Где-то её Василиса уже видела и, кажется, не один раз. Лицо такое знакомое, с длинным носом. И почему Зоина бабушка так не хотела, чтобы они с этой носатой дамой встретились? А Гаврил, видимо, их делишкам не помеха, раз ему позволили остаться в доме.

Может, это тоже какая-то ведьма, прибывшая на помощь Зое? Скорее всего, именно так.

Василиса посторонилась, пропуская ехавшие по дороге автомобили. Они, кстати, чуть замедляли ход, когда приближались. Вежливые тут всё-таки люди. Или пугливые. Не хотели, наверное, обдавать Василису летней пылью. Из страха? Вообще-то Василиса пару раз замечала, что, к примеру, Ядвигу Мстиславовну все авто пропускают, где бы она ни намеревалась перейти дорогу. И всегда уступают место в церкви или на концертах. И пропускают без очереди на почте и в магазине. Так что, Василиса теперь – вторая Ядвига Мстиславовна? И бабка к ней так неприязненно относится, потому что видит конкуренцию?

Остановившись у высокого забора, Василиса провела ладонями по волосам. Кажется, ум переполнился мыслями, и её унесло куда-то в дикую страшную степь. Надо бы вернуться.

Так. Машины замедлили ход просто из вежливости. Это раз. Не так уж плохо относится Ядвига Мстиславовна к Василисе. Это два. Самокопание – вред. Это три. «Подсолнух» скоро закроется. Это четыре. Так что вперёд, за печеньками.

Василиса почти вприпрыжку добежала до «Подсолнуха», из которого как раз выходило семейство местного ветеринара с маленькими детьми, разворачивающими мороженое. Отец, довольно приятный человек, придержал для Василисы дверь. И в этот же момент постарался отодвинуть детей за спину. Подальше от Василисы.

– Спасибо, – громко произнесла Василиса, проходя в кафе. И уже в зале спросила: – Вы ещё открыты?

– Да-да, проходи, – раздался из-за прилавка голос тёти Клавы.

Василиса подошла ближе и встала у прилавка. Перед ней своей очереди ждала Маша Пасечник с подружками. При появлении Василисы они стали говорить тише, потом и вовсе замолчали, сделав вид, что очень интересуются социальными сетями в смартфонах. Ну, допустим. Их ведь ещё несколько месяцев назад настроили против Василисы Зоя с мамашей.

Девчонки закупились слойками, сладкими сухарями и лимонадом. Сели за столик. Парень из числа сотрудников конезавода, оказавшийся перед Василисой в очереди, сделал приглашающий жест, пропуская её вперёд.

– Спасибо, я не тороплюсь, – изобразила Василиса светскую улыбку. Парень, которого слегка перекосило, быстро купил пирожков и убежал. – А вы долго ещё будете открыты? – всё так же по-светски спросила Василиса у тёти Клавы.

– Да почти дотемна. Пока посетители есть, работаем, – улыбнулась буфетчица.

– Тогда будьте добры, взвесьте мне, пожалуйста, полкило курабье и столько же песочных с лимонным джемом. – Когда печенье было завешено, Василиса, поразмыслив, добавила: – Ещё будьте любезны три кофейные булочки, одну слойку с вишней и чашку иван-чая.

Пока тётя Клава наливала чай, Василиса осмотрелась и как бы невзначай спросила:

– Вы сегодня одна работаете, да?

– Приходится, – весело ответила тётя Клава.

– Трудно, наверное, дотемна одной вкалывать.

– Да нормально. – Тётя Клава поставила перед Василисой чашку с чаем, блюдце со слойкой и пакет с булочками. – Народ тут у нас хороший, сама знаешь. Не то что приезжие.

– А что – приезжие? – остановилась Василиса, уже взявшая чай и слойку.

– Подай-принеси, – махнула рукой тётя Клава. – А некоторые ещё и с гонором. Мол, тут у нас деревня, так значит, вежливость ни к чему. Можно хамить.

– Теперь, говорят, их ещё больше станет, – произнесла Василиса, сочувствуя тёте Клаве.

– Ну да, – вздохнула буфетчица. – Ну что ж, придётся как-то с этим разбираться. Хотя мне уже трудновато. Гаврил вон как-то умеет с ними общаться, пошутит там, анекдот расскажет, заболтает. Слова какие-то знает. А я-то ещё в советское время работала, где уж мне переучиваться на эти новые смузи, шейки и кейки. Половину не понимаю, чего они заказывают.

Василиса понимающе кивнула и направилась к столику у окна. Пошловатые фигурки, которыми пару месяцев назад заполнили подоконники, пропали, зато снова появились вещицы из советского обихода – старый телефон, лампа, фигурка самолёта, бюстик Пушкина. Ведь изначально кафе-то открывалось как ностальгическое.

Правда, Василисины рисунки и пазлы на стенах антуража не добавляли. Зато неплохо вписывались в общую цветовую гамму.

Девчонки за соседним столиком разговаривали тихо, да ещё постоянно оглядывались на Василису. Когда это стало раздражать, Василиса доела слойку, а потом просто уставилась на этих девиц. Подолгу таращилась на каждую, пока та не отводила взгляд. В конце концов они просто встали и ушли.

Кажется, Василиса лишила «Подсолнух» посетителей. С другой стороны, заказ-то они оплатили. И точно вернутся, ведь кафе – единственное на всю округу. Так что всё нормально. Только вот кажется, что теперь при появлении Василисы любое помещение будет быстро пустеть. И ничего с этим, увы, не сделаешь. Каждому не объяснишь. И пытаться не стоит, потому что любой намёк будет принят как признак колдовства или сумасшествия. Приехали.

Кроме Василисы, в зале больше не осталось посетителей. Тётя Клава тоже скрылась где-то в недрах кафе. Солнце почти зашло, отражаясь в окнах и на занавесках алыми всполохами. Пора домой.

Подхватив пакеты с печеньками и булочками, Василиса поставила чашку с блюдцем на стол для грязной посуды и громко произнесла:

– Спасибо! До свидания!

Никто не ответил, и Василиса просто вышла на улицу. Постояла немного, вдыхая прохладный вечерний воздух и рассматривая последние алые отсветы в окнах музея, школы и здания администрации.

Когда Василиса добралась до таунхауса, солнце полностью зашло, и посёлок погрузился в аквамариновые летние сумерки.

– Чего так долго-то? – спросил отец, с большим бутербродом проходя в гостиную, где на журнальном столике пестрел детальками очередной пазл.

– В «Подсолнух» зашла, взяла булочек и печенья. – Василиса стягивала кеды в прихожей, пока Изюм кружил у пакетов, норовя засунуть туда мордочку.

Василиса с ним, конечно, поделилась, когда села у телевизора заедать стресс. Папа включил свет и невозмутимо выискивал детали мозаики. Мама на кухне возилась с заготовками на зиму. А Василисе хотелось выть. Но не нагружать же их россказнями о том, что она медленно, но верно превращалась в местного изгоя. Тем более что они в курсе. Так незачем перетирать одно и то же, как Ядвига Мстиславовна травы в ступке.

Ядвига Мстиславовна. Травы в ступке. Ступка. Чашка. Василиса чуть не подпрыгнула, когда в уме ярко, как уличный фонарь ночью, засияла догадка.

– Ты чего? – спросил отец, поднимая взгляд от пазла.

– А? – сыграла удивление Василиса. – Ничего, так просто. Поперхнулась немножко.

Папа кивнул и вернулся к мозаике.

А Василиса с трудом удерживалась, чтобы не вскочить и не начать бегать по комнате, наворачивая бессмысленные круги. Она только что вспомнила, где именно видела гостью Ядвиги Мстиславовны.

Это же та самая седоватая длинноносая женщина, что вошла тогда в кафе на набережной в Нижнем. На которую кивнула мама, сказав, что это представительница кофейной компании, распространяющей знаменитый нижегородский кофе. А ещё она как-то заходила в «Ойме» в Растяпинске. И вроде бы тоже по чайно-кофейным делам.

И вот теперь она гостит у Ядвиги Мстиславовны. В доме, где на кровати лежит остолбеневшая Зоя. Нет, это точно неспроста. Кто же она такая? И почему так внимательно смотрела на Василису? Вспомнила, что видела её раньше? Ну, если она подруга Ядвиги Мстиславовны по «ремеслу», то ничего удивительного в этом нет.

Зачем бабка её пригласила? Уж точно не о продвижении кофейной марки толковать. Что-то тут другое. Гаврил наверняка в курсе. Он ведь остался там, когда Ядвига Мстиславовна стала выталкивать Василису из дома. И он явно не хотел вообще брать её с собой к Зое.

Наверное, они там сейчас какие-нибудь обряды проводят, чтобы Зою выручить. Ну и прекрасно. Значит, Василисина помощь не нужна. Сами справятся.

– Ты чего? – вдруг снова спросил отец.

– А что?

– Насупилась. Сериал не нравится? Хочешь, переключим?

– Да нет, всё нормально. – Василиса расслабила руки. Оказалось, она скрючилась знак вопроса да ещё обхватила себя так, что локти торчали. Распрямилась. Действительно, сразу стало легче дышать. И в голове больше не стучит.

Стоп. А с чего это вдруг папа предлагает переключить? Обычно он чуть ли не прячет пульт, только чтобы никто его сериалы не прерывал. Что, он тоже теперь считает её ведьмой и побаивается? Нет, это уже ни в какие ворота.

– Я пошла спать, – буркнула Василиса, чтобы не наговорить родителям лишнего. – Спокойно ночи всем.

Отец угукнул, мама что-то сказала из кухни. Но Василиса не дослушала – она уже ковыляла по лестнице наверх, чтобы запереться в комнате и хотя бы попытаться успокоиться.

Что-то странное творилось. Допустим, местные решили превратить Василису во вторую поселковую ведьму. Ну, они всё-таки местные, для них мистика Черноречья – это нормально. Но не могли же и родители во всё это окунуться. Нельзя же бояться собственной дочери. Или можно?

Василиса сплюнула зубную пасту в раковину. Умылась холодной водой. Кажется, дело не в местных и не в родителях. А в ней самой. Наверное, длительные стрессы дают о себе знать. Гаврил прав – она и в самом деле в последнее время стала какой-то озлобленной. Раздражается даже без повода. Но что поделать, нервной системе не прикажешь. Может, попросить у Ядвиги Мстиславовны успокаивающих травок? Хотя нет, лучше уж сходить в аптеку за какими-нибудь таблетками.

Уже приготовившись полночи ворочаться и маяться от мыслей, Василиса легла в кровать. Изюм тут же устроился рядом на коврике. Хотя бы он от неё не прячется. Уже неплохо. Будет ведьма не с котом, а с собакой.

Так они и будут жить вдвоём на окраине посёлка. Только не в заросшей мхом старой тёмной избушке, а в просторном доме со всеми удобствами. Желательно ещё иметь сад. Можно даже с бассейном. Ведь как это прекрасно – выходишь летом с веранды и окунаешься в прохладный бассейн. Только он должен быть большим, чтобы даже можно было чуть-чуть проплыть.

Солнце искрится на волнах, на поверхности бирюзовой воды плавают лепестки цветов. Разноцветные розы, что растут по всему саду.

– А ты что тут делаешь?

Василиса, по пояс в воде, отвлекалась от созерцания лёгких розовых лепестков, покачивающихся на волнах. У края бассейна стоял Гаврил, почему-то в смокинге.

– Вообще-то я у себя дома, – буркнула Василиса. Оттолкнулась ногами от стенки бассейна и поплыла, делая большие гребки. Рядом покачивались круглые листья нимфей с большими голубыми и белыми цветами. И вообще бассейн сильно напоминал пруд. Или даже заводь, ведущую в Чарусы. И малахитовая ива спустила длинные ветви до самой воды.

Кажется, дно осталось где-то в глубине, и Василиса перестала доставать до него ногами. Побоявшись, что сил доплыть до берега не хватит, тем более что берегов и не видать, Василиса развернулась и поплыла обратно.

Увы, Гаврил так и ходил туда-сюда по краю бассейна, рассматривая покачивающиеся в воде цветы. Солнце больше не сверкало на волнах – небо потихоньку закрывала здоровенная тёмная туча. Уже стали слышны глухие отзвуки раскатов грома.

Нехотя Василиса вылезла из бассейна по каменным ступенькам. Подошла к шезлонгу за полотенцем и стала вытирать волосы, на холоде неприятно липшие к коже.

Гаврил в неуместном смокинге всё не уходил, хотя и не приближался. Но Василиса кожей чувствовала его взгляд. И внезапно ей стало ясно, чего он на неё так таращился. На ней ведь даже купальника не было.

Василиса быстро замоталась в большое полотенце. Нет, она, конечно, у себя дома и вполне может плавать и загорать тут голышом, однако лишние зрители здесь точно не к месту. Ощутив горячую волну стыда, Василиса развернулась и громко спросила:

– Что тебе здесь нужно?! Зачем пришёл?

– Я Зою искал, – отозвался Гаврил, неподвижно глядя на полотенце, которым прикрылась Василиса.

– Здесь её точно нет, – как можно резче ответила Василиса. – Так что топай отсюда.

В саду раздался шорох. Василиса резко повернулась и увидела, что ветви розовых кустов шевельнулись и сразу замерли. Кажется, за цветами кто-то прятался. Отлично, она тут плавает в неглиже, а за ней ещё и подсматривают. Да как они смеют!

Над головой раздался раскатистый грохот. В ярости Василиса вытянула руку, и куст мигом облетел. Листья и цветы рассыпались по воздуху шуршащим зелёно-розовым вихрем. Но тень уже успела ускользнуть и спрятаться за другим кустом. Ну нет, не уйдёшь.

– Прочь отсюда! – крикнула Василиса во весь голос. С очередным раскатом грома земля пошла дрожью, сад колыхнулся, а голос разнесло во все стороны глубокое эхо.

Василиса успела заметить, что Гаврил каким-то образом за полсекунды оказался не у бассейна, а совсем близко, так что влажной кожей ощутилось его дыхание.

И сон рассыпался. Василиса снова оказалась в своей спальне. А не в шикарном особняке с садом и бассейном.

Да, как ни прячься за высоченными заборами, а всё равно кто-то обязательно влезет. Ещё и подглядывать будет. Наглость какая. Да и куст жалко. Из-за какой-то нелепой нечисти шикарная роза совсем облысела, одни прутья остались. Может, от корней пойдёт? Надо садовнику сказать, чтобы занялся.

Василиса зажмурилась. Снова открыла глаза. Достала телефон. Скоро пропиликает будильник, утро уже. А она всё никак ночные видения не сбросит.

Хорошо бы это был вещий сон. Раз уж становиться ведьмой, то почему бы не в таком прекрасном доме.

Глава 5. Гусеница с костяной ногой

Следующий вечер, как и весь день, Василиса работала в душном пыльном хранилище, разбирая старые картонные папки непонятно с чем. Фотографии, какие-то методички ранних девяностых годов, которые отчего-то не выбрасывали, кассеты с музыкой для утренников и видеокассеты с самими утренниками.

В библиотеке ученики старших классов проводили конкурсы для малышей, а вот Василису вежливо попросили мероприятию не мешать. А то мало ли, вдруг какая-нибудь шибко впечатлительная мамаша из числа местных домохозяюшек подумает, что на её деточку здесь плохо влияют.

Как всё же удачно сложилось, что Василиса уже выпустилась из школы, а то пришлось бы на дистанционку переводиться.

Василиса закончила сортировать кассеты по записям на вставленных в коробочки бумажках и открыла мятый картонный короб. В нём нашлись старые журналы о кино и музыке, видимо, из ассортимента читального зала. Ну, хоть что-то интересное.

Перелистывая пожелтевшие страницы и рассматривая модные когда-то платья и жутковатые причёски, напоминающие улей из телефонных проводов, Василиса вдруг вспомнила про сериал, который смотрел отец. Ну, теперь всё как-то поприличней стало. И макияж в моде уже не такой, которым в темноте запор можно лечить, и пошлости поменьше.

Утром Василиса всё же спросила, почему папа вчера предложил переключить. Он просто ответил, что второй сезон сериала ему не понравился. И не поймёшь, говорил он серьёзно или просто искал способ увильнуть.

Поняв, что начала подозревать родителей в паранойе, которой, кажется, страдала сама, Василиса вернулась к журналам. В библиотеке дети шумно гоготали и громко топали. Вот сейчас намусорят, а убирать Василисе. А что, если заставить приводить помещение в порядок тех самых старшеклассников, которые там сейчас изображают суперкреативных аниматоров? Идея вроде бы неплохая, а заодно можно проверить, как поменялось отношение к самой Василисе.

В дверь кто-то поскрёбся. Когда створка медленно приоткрылась, внутрь просунулась голова Гаврила. Вспомнив сегодняшний сон про плавание голышом, Василиса почувствовала, как шея стала горячей. Хмыкнула и начала внимательно рассматривать кадры с кинофестиваля в старом журнале.

Гаврил вошёл в подсобку полностью и прикрыл дверь. И это было отлично, потому что детей, похоже, заставили изображать вой сирен пожарных машин. Аж уши закладывало.

– Ты здесь? – спросил Гаврил, привычно засунув руки в карманы.

– Нет, меня тут нет, – буркнула Василиса, перелистывая страницы.

– Чем занимаешься? – после небольшой паузы спросил Гаврил, рассматривая пёстрые стопки журналов.

– Вышиваю, – вздохнула Василиса. Когда он начал задавать тупые вопросы?

– Хорошо получается.

– Спасибо. – Василиса раскладывала журналы в небольшие стопы по дате выпуска. Некоторых номеров не хватало.

Гаврил топтался в каморке, делая вид, что интересуется библиотечным барахлом.

– У тебя что, нет работы в кафе? – спросила Василиса, подперев щёку рукой и разглядывая на картинке певицу в мини-платье, состоявшем лишь из перьев.

– Есть, – отозвался Гаврил. – Меня тётя Клава подменяет.

– Она тебя и вчера до самой ночи подменяла. – Василиса развернула журнал вертикально. На неё томно смотрел какой-то попсовый певец, накрашенный, как дешёвая проститутка из фильмов с плохим переводом.

– Есть дела поважнее, – резковато произнёс Гаврил.

Василиса сложила журнал. В кафе пожилая женщина вкалывает, а у него, видите ли, есть дела поважнее.

– Извини, – уже мягче сказал Гаврил.

– У тёти Клавы прощения проси, – медленно проговорила Василиса, откладывая журналы. Гаврил как-то странно на неё смотрел, будто сейчас душить начнёт.

– Слушай, у меня есть просьба, – протараторил Гаврил. Он скинул коробку с какой-то бумажной ерундой на пол и сел на табурет, подавшись вперёд. – Мы, кажется, нашли способ выручить Зою.

Василиса издала протяжное мычание, стараясь отодвинуться от Гаврила, который своим бледным энтузиазмом и выпученными глазами теперь походил на маньяка из сериалов про полицию.

– Нужна твоя помощь, – произнёс Гаврил, так и таращась на Василису.

– Помощь какого рода? – тихо и медленно спросила Василиса, стараясь говорить спокойно. Психопатов лучше не раззадоривать и не злить.

– В общем, слушай. – Гаврил поёрзал, положив руки на колени. – Вчера приехала одна дама, Лариса. То есть, у неё какое-то там другое имя, но я не запомнил. Так вот эта Лариса – ведьма снов. Она может погрузить тебя в любой сон. Ну, чтобы там что-то вспомнить, например. А ещё можно попасть в чужой сон. Это если надо что-то узнать. Так вот, мы думаем, что там можно найти Зою и вернуть её назад.

– Где там? Во сне? – осторожно спросила Василиса, не до конца понимая, о чём рассказывал Гаврил.

– Ну да. Мы же знакомы, а значит, наши сны могут пересекаться.

– Ну, допустим. – Василиса помолчала, раздумывая, как бы отказаться от этой странной и опасной затеи. Ничего хорошего из неё точно не выйдет. – Я тут при чём?

– Понимаешь, – снова затараторил Гаврил. – Мы вчера пробовали меня туда закинуть, только ничего не получилось. Мне всё ерунда какая-то снилась. – Он кашлянул и отвёл взгляд. Потом снова заговорил: – Но эта Лариса сказала, что надо попробовать провернуть это с тобой. Она почему-то думает, что у тебя точно всё получится.

– С чего это она взяла? – подозрительно спросила Василиса.

– Ну, она тебя видела.

– И что?

– Да брось, она же ведьма.

– Вот это отличный аргумент, – притворно похвалила Василиса. – И я, значит, должна какой-то незнакомой тётке, которая к тому же ведьма, разрешить залезть в мои сны?

– Да, звучит бредово, – признал Гаврил. – Но это может сработать. Если ты согласишься.

– А если не соглашусь? Тогда что? Вы меня свяжете и посадите в подпол? – Василиса поняла, что зря это сказала. Не надо подкидывать ему подобные идеи, когда он в нервном возбуждении.

– Да ладно тебе. Можно же попытаться. – Гаврил просительно посмотрел на Василису. – Ты же где только не была уже. Ядвига Мстиславовна говорит, на то тебе и костяная нога, чтобы по потусторонним мирам гонять.

– Что она говорит? – яростно прошипела Василиса, чувствуя, как внутри заклокотало. Да что эта бабка себе позволяет!

– Я не то хотел сказать, – быстро произнёс Гаврил, немного отстраняясь. – В общем, они обе уверены, что у тебя всё получится.

– Ага, только меня забыли спросить! – рявкнула Василиса. За стеной в этот неподходящий момент почему-то всё замолкло. Только стыдиться и стесняться уже не было ни сил, ни терпения. – Иди ты знаешь куда!

– Знаю, – кивнул Гаврил. – И хорошо бы нам пойти туда вместе. В смысле – в сны.

– Вот что. Тебе надо – ты и разгребай. Ищи там свою Зоиньку в снах, в галлюцинациях, в бреду этих ненормальных тёток, да где угодно. Скатертью дорога.

– Я уже пробовал. Не получается.

Василиса встала, чтобы выйти из каморки. Становилось душно, жарко и не хотелось находиться с Гаврилом в тесном помещении. Вообще лучше бы убраться от него подальше. Кажется, у него на почве Зоиного остолбенения крыша поехала.

И плевать, что там подумают деточки, а также их мерзкие мамаши.

Но Гаврил перехватил Василису у двери. Взял за плечи и оттолкнул обратно к коробкам с музейным хламом.

– Слушай, ну пожалуйста! Ну будь человеком!

– Что?! – опешила Василиса. – Будь человеком?! Так ты сказал?! То есть, я, по-твоему, уже даже не человек?!

– Ты сама как-то сказала, что ты – гусеница, – улыбнулся Гаврил.

– Я тебе сейчас глаза выцарапаю, – выдохнула Василиса, чувствуя, как сжимались кулаки. – Уйди от греха.

Гаврил перестал улыбаться, но путь к выходу не освободил. Он тёр лоб руками, да так, что на коже оставались алые разводы.

– Ну не знаю я, что ещё можно сделать! Это, может, единственный способ ей помочь. Ну хочешь, я на колени встану? – Гаврил плюхнулся на пол, уронив стопу журналов, которую так старательно собирала Василиса. – Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? Я сделаю!

– Да перестань ты, – проговорила Василиса, пятясь к стенке. – Встань уже. Выдумал ещё – на коленях ползать.

– Ну хорошо. – Гаврил сел на пол и опустил руки. – Как мне тебя убедить?

– Никак. Я в эту бредовую затею не ввяжусь.

– Это не бред. Там всё серьёзно. – Гаврил снова просительно посмотрел на Василису. – Если ты согласишься, я всё что угодно для тебя сделаю. Всё, что попросишь.

– Ты что, так сильно её любишь? – тихо спросила Василиса.

– Кого?

– Зою, кого ещё. – Кажется, Василиса начинала потихоньку завидовать этой остолбеневшей дурочке.

– Дело не в этом, – покачал головой Гаврил. – Просто надо ей помочь. Она же нам помогла тогда, у горы. А мы теперь что, её бросим?

– Это да, – протянула Василиса.

В этом Гаврил был определённо прав. Зоя была готова пожертвовать собой и почти это сделала. Непорядочно теперь оставлять её в таком состоянии. Даже после того, что она учудила весной с приворотом.

– Это точно безопасно? – с сомнением спросила Василиса, которой всё равно не хотелось впрягаться в историю с путешествиями по чьим-то снам. – А если я не вернусь?

– Нет, всё будет нормально, – замотал головой Гаврил, поднимаясь. – Я же вернулся. Ничего особенного. В любом случае, эта Лариса тебя там не бросит. Даже если ничего не получится, ты всё равно вернёшься. Просто проснёшься, и всё.

– Зоя-то вот не просыпается, – пробормотала Василиса, внутренне отчаянно противясь дурацкой затее.

– Это другое, – вздохнул Гаврил. – Если бы всё было так просто, её бы давно уже вытащили обратно. Так что? Поможешь?

Внутренний голос вопил, чтобы Василиса послала его подальше вместе со всеми ведьмами. А вслух она произнесла:

– Ладно, давай попробуем.

Гаврил широко улыбнулся и стиснул Василису в объятиях. Прямо как раньше. А ведь он пахнет так же. И кожа на шее у него гладкая с шероховатыми шрамами, и спина… Эй, да она уже положила руку ему на поясницу. Куда опять расплылась! А ну, соберись!

– Отстань, – пробурчала Василиса, отпихивая Гаврила. – Но учти, если со мной там что-то случится, виноват будешь ты. И я всем об этом заранее расскажу.

– Идёт! – снова заулыбался Гаврил.– Ну, пошли. Они там вроде закончили.

– Вообще-то, у меня ещё работа, – картинно заявила Василиса. – За меня, в отличие от тебя, тут никто ишачить не станет.

– Пошли! – Гаврил взял Василису за руку и потащил прочь из каморки.

Действительно, библиотечный зал уже пустовал, только Маша Пасечник с подружками ставили стулья на место.

– Погоди-ка, – притормозила Василиса, останавливая Гаврила. Повернулась к девчонкам и громко произнесла: – Уберите здесь! Швабра и ведро – в подсобке.

– Мы вообще-то не поломойки, – манерно заявила одна из девиц.

– Чтобы пол завтра блестел! – грозно произнесла Василиса. – Увижу где грязь или мусор, самих в урну затолкаю!

И Василиса, задрав нос, вышла из библиотеки под злобные шепотки о том, что она «по мужикам бегает, а они тут должны полы мыть».

– Круто ты с ними, – произнёс Гаврил, с улыбкой оглядываясь на музей, когда они уже вышли на улицу. – И так классно рявкнула, прямо как тётя Ядвига.

Восторг Василисы от собственного выступления мигом улетучился.

– Ещё раз сравнишь меня с этой бабкой, я пойду домой и больше никогда не буду с тобой разговаривать.

– Понял, – усмехнулся Гаврил. – Всё равно круто получилось.

Дальше шли молча. Начинало вечереть, пахло цветами, и небо стало нежно-сиреневым.

– Ты в педагогический документы подала? – вдруг спросил Гаврил.

– Ещё чего. Какая из меня учительница.

– Классная, – улыбнулся Гаврил, повернувшись к Василисе. – У тебя бы отлично получилось. Вон как ты с ними.

– Ну, не знаю. – От того, что он её хвалил, внутри всё пело. Опять расплылась. – Педагогика – это не моё.

– Просто Ядвига Мстиславовна была учительницей.

– Всё, я пошла домой. – Василиса развернулась и бодро зашагала в обратном направлении.

– Я не то хотел сказать, – снова перехватил Василису Гаврил. Мягко развернул и чуть приобнял за плечи. – У тебя здорово получается командовать.

– Для этого не обязательно быть учителем. – Василиса сбросила его руку. – Есть много других хороших профессий.

– Наверное. – Гаврил засунул руки в карманы и стал смотреть на небо, превращающееся в фиолет. – Ты какие специальности выбрала?

– Пока никакие. Вообще ещё никуда не подавала.

– А почему? У тебя же хорошие баллы.

– Не определилась, – уклончиво ответила Василиса.

– Теперь можно сразу несколько направлений выбрать. И время ещё есть.

Василисе, в последнее время переживающей из-за поступления даже во сне, хотелось сменить тему. И она ничего лучше не придумала, чем спросить:

– Что тебе снилось? Ну, когда тебя неудачно туда закинули?

– Тебе зачем? – спросил Гаврил, глядя на небо.

– Интересно. Надо же знать, чего ожидать.

– Тебе такое точно не приснится.

– Откуда ты знаешь?

Гаврил помолчал, потом косо глянул на Василису.

– Ты же не можешь видеть во сне саму себя.

– Во-первых, такое бывает, во-вторых… – Василиса сбавила шаг и остановилась. – Ну-ка, рассказывай. Куда там тебя занесло?

– Просто искал Зою, а наткнулся на тебя, – пожал плечами Гаврил, не вынимая рук из карманов.

– Случайно не в открытом бассейне? – медленно спросила Василиса.

Гаврил быстро отвёл глаза и пошёл красными пятнами. Этого ещё не хватало.

– А в кустах кто сидел? – шипяще просвистела Василиса.

– Так это Лариса и была. Наверное. – Гаврил теперь смотрел под ноги.

– Угу. То есть, вы там за мной подглядывали, а я теперь должна в вашей сомнительной авантюре участвовать?

– Слушай, это случайно получилось. И я ничего такого не видел. Пошли, а?

– А если нас, как ты говоришь, случайно занесёт куда-нибудь, не знаю… – Василиса оглядывалась в поисках идеи, но ничего более жуткого, чем сон про бассейн, на ум не шло. – В апокалипсис, например. И что тогда будет?

– Проснёмся, и всё, – легко произнёс Гаврил. – Подумаешь, кошмар. Это всего лишь сон, он тебе по-любому не навредит. Даже если ты там умрёшь.

Василиса так и стояла посреди дороги. До дома Зои оставалось совсем немного. И ещё не поздно вернуться.

– Я не то хотел сказать. Идём? – Гаврил протянул Василисе открытую ладонь. Она хлопнула его по руке и пошла вперёд.

Куда её опять понесло? По-хорошему, Зою, конечно, надо выручить, но желательно без риска для себя. И ладно бы, если бы всю эту процедуру проводила только Ядвига Мстиславовна. Она вряд ли захочет избавиться от Василисы, если от неё будет зависеть шанс помочь Зое.

Но там ведь всем будет рулить какая-то незнакомая тётка, которой, может, параллельно и на Василису, и на Зою, и на Гаврила. Если что-то пойдёт не так, она просто может взять и улететь на какой-нибудь метле.

– Что-то как-то это всё ненадёжно. – Василиса остановилась и глянула на Гаврила. Но его, кажется, не переубедить.

Гаврил просто протянул руку и толкнул калитку во двор Ядвиги Мстиславовны. Сделал приглашающий жест.

– А если что-то всё-таки пойдёт не так? – Василиса не торопилась заходить.

Гаврил повёл глазами.

– А если тебе надо будет выбрать, кого спасать – меня или Зою, ты кого выберешь?

– Слушай, тебя занесло куда-то не туда, – покачал головой Гаврил.

– Нет, это тебя занесло не туда. Сегодня ночью. – Василиса притормозила. Потому что самой неприятно было об этом думать. – Так что – кого ты выберешь?

– Пойдём уже, – указал Гаврил на избу.

– Понятно. – Василиса посмотрела на дом, в окнах которого отражалось фиолетовое закатное небо.

С одной стороны, хотелось развернуться и пойти домой. Подать документы в вузы и завтра же уехать отсюда. Чтобы никто больше не приставал с сумасшедшими идеями.

С другой – казалось, что сегодня в этом доме Василисе откроется нечто новое, такое, чего она ещё никогда не видела и не пробовала. Аж руки дрожали от любопытства.

И что выбрать – знакомую дорогу, но ведущую назад, или новую, но уходящую непонятно куда?

Глава 6. Ламзурь и Сёмве

В доме Зои Василису и Гаврила встретила та самая носатая ведьма, что приехала в гости к Ядвиге Мстиславовне.

– О, прибыли уже, – заулыбалась дама, поправляя сложносплетённую кружевную шаль. – Добрый вечер. Проходите.

– Спасибо, – буркнула Василиса, влезая в уже знакомые тапки-сандалии.

Сама ведьма, наблюдающая за ней с улыбкой, расхаживала по дому в старых кедах, смешно смотревшихся с длинным платьем в оборках.

– Меня, кстати, зовут Василиса. Если что.

– Если что, – продолжая улыбаться, повторила ведьма. – А я – Ламзурь. Но это сложное имя, так что можешь называть меня Ларисой. Все так зовут.

– Познакомились? – высунулась из-за двери Ядвига Мстиславовна. – Вот и хорошо. Теперь проходите.

Зоина бабушка провела их в спальню, где за полупрозрачным балдахином лежала её внучка. Стараясь не смотреть на кровать, Василиса уселась за письменный стол. Видимо, тут Зоя раньше делала домашние задания. Гаврил сел на табуретку рядом, Ядвига Мстиславовна устроилась в старом кресле, Лариса блуждала у шкафа.

– В общем, ритуал сна называется Сёмве. – Ядвига Мстиславовна крякнула и обернулась на Ларису, которая сосредоточенно рассматривала своё отражение в кривом зеркале на шкафу. – Проводить его будет Лариса. Ну, это и так ясно. Суть в том, что вам надо будет попытаться отыскать там Зою.

– Это мы уже поняли, – вздохнула Василиса, глядя в потолок. – Вы лучше скажите, это безопасно? Не получится так, что я там останусь навсегда?

– Хорошее зеркало, – вдруг обернулась Лариса. Потом будто вспомнила, что в комнате находился кто-то ещё. – Даже если ты там заблудишься, то потом просто проснёшься, и всё.

– А если там будет что-то… ну… – Василиса крутила в воздухе рукой, не зная, как обозначить страшных монстров, которым лучше бы не попадаться даже во сне.

– Тебе кошмары-то никогда не снились? – невозмутимо спросила Лариса, доставая из невесть откуда возникшего ридикюля разноцветные клубки. – Ты всё равно проснёшься живой и здоровой. И ничего плохого не случится. Ну что, начинаем?

– С Богом, – кивнула Ядвига Мстиславовна.

Она поднялась и задёрнула шторы. Потом выдернула из-под Василисы стул и поставила его около кровати Зои. Свой стул Гаврил принёс и поставил там же сам. Ядвига Мстиславовна тем временем отдёрнула тюлевый балдахин, и Василиса инстинктивно отвернулась, чтобы не видеть окаменевшей Зои. Почувствовав, что Гаврил взял её за руку, Василиса, тут же вцепилась в него, послав подальше все условности и обиды.

Однако посмотреть на Зою всё же пришлось. Ядвига Мстиславовна усадила Василису и Гаврила на стулья друг напротив друга, а потом повернула Зою так, что показалась её рука. Землисто-бледная, она торчала над покрывалами, как коряга из болота. Василису затошнило, и она отвернулась.

Недовольно покряхтев, Ядвига Мстиславовна отошла, уступив место Ларисе, уже связавшей из цветных нитей длинный пояс. Она продолжала плести, напевая что-то на незнакомом языке. Руки её мелькали так быстро,что глаз не успевал их замечать. Напевая и удлиняя плетёный шнур, Лариса обошла Василису и Гаврила сначала в одну сторону, потом в другую.

Наклонилась и обвязала нитями их сцепленные руки. Понятно. Значит, он не для поддержки взял Василису за руку. Просто знал, что так нужно. Продолжая петь, Лариса протянула шнур за шеей Василисы и петлёй завернула его на запястье Зои. Конец протянула к Гаврилу, пустила по руке и вытащила за шеей.

Затем Лариса глубоко вдохнула и шёпотом затараторила что-то непонятное, с огромной скоростью завязывая концы шнура сначала в толстый жгут, а потом в фигурный узел.

– Долго нам так сидеть? – отважилась спросить Василиса. Просто неприятно было ощущать себя примотанной к Зоиной окоченевшей руке.

Проигнорировав вопрос, Лариса вытянула руку так, что та оказалась прямо в центре треугольника, который образовывали теперь Василиса, Гаврил и Зоя. Внезапно в пальцах Ларисы откуда-то взялась многоугольная разноцветная мандала, сплетённая из нитей и перекрещивающихся палочек. Основным цветом композиции был любимый Василисой лавандовый, да и пахла она цветами. Стало чуть поспокойнее.

Рядом звучал мелодичный Ларисин напев:

Заплетаю, овиваю, веду нить от края к краю,

Выткала покров прекрасный,

Закатилось солнце ясно.

Нет луны на небе тёмном,

Тишина в лесу огромном.

Чёрной ночью скрыты горы,

Затаились звери в норах.

Нет волны в реке могучей,

Звёзды прячутся за тучей.

Спит невеста в терему,

Неизвестно никому,

Где тот терем, где жених,

Не слыхал никто про них.

Заплетаю, овиваю, веду нить от края к краю,

Мой покров ей будет саван,

А в приданое ей – ладан.

Спит невеста в склепе тёмном,

Ни души в дому огромном.

Спит жених в сырой земле,

Всё останется во мгле.

В центре тройной композиции снова крутанулась мандала. Пахнуло лавандой. Оказывается, Василиса успела задремать.

– Ну и жуткая колыбельная, – зевнула Василиса, пытаясь протереть слипающие веки. Нормально двигаться не давали Ларисины нитяные жгуты.

– По-моему, нормальная, – пожал плечами Гаврил.

– А лаванды-то и нет. И одолень-травы тоже, – раздался откуда-то голос Ядвиги Мстиславовны. – Всё вышло.

Бабка шаркала по комнатам, снова перетирая травы в ступке.

– И как без них? – обернулась к ней Лариса, убирая мандалу.

– Никак. Придётся идти собирать.

– Лучше будет, если вы пойдёте. – Лариса улыбнулась Василисе и Гаврилу, причём с таким выражением, будто ждала, что они вскочат и с радостными криками бросятся вон из дома, чтобы наперегонки собирать травы.

Василиса насупилась и, скрестив руки на груди, сползла по стулу.

– Эй, больно же. – Гаврил пытался высвободиться из натянутого шнура.

– Про травы разговора не было, – проворчала Василиса, не желая никуда идти. Хватит и того, что она вообще во всё это ввязалась.

– Да брось, сегодня же лучший день для сбора трав, – не теряла оптимизма Лариса. – Иван Купала нынче.

– Вот только не надо мне втирать про этого Ивана, – замахала руками Василиса, так что нить ещё больше натянулась, и Гаврилу пришлось клониться вбок, чтобы ему не сдавило шею. – В прошлом году мы так на этого Купалу отхватили, что вспомнить страшно. В жизни в этот день из дома больше не выйду. У вас останусь ночевать.

– Да ладно тебе, – сдавленно проговорил Гаврил, выпутываясь из нитяных жгутов. – Пойдём, прогуляемся. Тем более здесь недалеко.

– Ты как будто забыл, где живёшь, – прошептала Василиса, придерживая жгут, чтобы Гаврил под ним пролез. – Да тут только за забор выйдешь, и тебя запросто может кто-нибудь сожрать. Или разбитый автобус переедет. Или наступишь в лужу и в кого-нибудь превратишься.

– Язык как помело, – бубнила Ядвига Мстиславовна, помогая распутывать шнуры.

Василиса только хмыкнула – так сильно Зоина бабушка сейчас напомнила ей собственную.

Наконец Василиса скинула путы с рук, встала, перешагнула последние нитки и потянулась.

– Ну, мы попробовали, и ничего не получилось. Всем пока. Живите дружно, а мне больше, пожалуйста, не звоните. – Потом она наклонилась к Гаврилу и изобразила широкую улыбку. – А ты, если ещё будешь ко мне приставать со всякой ерундой, отправишься в пожизненный бан.

Чтобы не наговорить больше грубостей, Василиса быстро вышла в сени и переобулась.

– Ну вот, ушла, – разочарованно протянула Лариса где-то в комнатах. – А грозилась тут остаться ночевать.

Василиса ускорилась и вышла на крыльцо. Стоило оказаться на улице, как хлопнула дверь за спиной. Конечно же, следом за ней выскочил Гаврил.

Василиса повела глазами и направилась к калитке.

– Стой, ты куда! Ты же обещала помочь!

Уже за забором Гаврил преградил Василисе дорогу домой.

– Я честно попыталась, – развела руками Василиса. – Я не виновата, что они чем-то там не запаслись. Их проблемы. И да, Зоя – тоже их проблема. Вернее, Ядвиги Мстиславовны. И твоя, раз тебе так нравится.

Василиса попыталась обойти Гаврила, но он снова оказался поперёк дороги.

– Ну пожалуйста. Давай сходим за травами и попробуем ещё раз. Ну как мне тебя уговорить? – Гаврил умоляюще смотрел на Василису, сцепив руки.

Мимо, что-то обсуждая, шли местные тётеньки. Поравнявшись с Василисой и Гаврилом, они явно замедлили шаг, хотя говорить не перестали.

Василиса закатила глаза к тёмно-фиолетовому небу. Если Гаврил и сейчас начнёт гундосить или, хуже того, бухнется на колени посреди дороги, слухов не избежать. Как будто их и так мало. Ещё подумают, что он упрашивает её расколдовать Зою, а она упирается.

– Ладно, пошли, – процедила Василиса.

Развернулась и пошла по дороге, даже не заботясь о верности направления. Только бы подальше от односельчанок. Гаврил бодро зашагал рядом.

Пройдя метров сто, Василиса аккуратно обернулась. Никого поблизости видно не было, а впереди уже показались светящиеся шарики фонарей на набережной Васильевского ручья.

– Кстати, куда мы идём? – очень вовремя спросила Василиса.

– Лаванда растёт за Скиркудово, а одолень-трава вообще везде, даже в этом ручье.

– Не знаю такой травы, – буркнула Василиса, всё ещё жалея, что согласилась на авантюру со снами.

– Да это обычная кувшинка, – улыбнулся Гаврил. – Твоя мама вроде хотела завести такие в саду.

– Она и завела, – проговорила Василиса, ступая на деревянный настил набережной. – И что, мы в воду полезем? Прямо здесь?

– Ну, здесь, наверное, нельзя цветы рвать, – с сомнением произнёс Гаврил, осматриваясь.

– И что дальше? – протянула Василиса.

– Дальше, – тихо повторил Гаврил, глядя куда-то за её спину. – Правильно, пойдём дальше. Туда.

Он указал направление. Василиса чуть в голос не застонала, ведь если идти туда вдоль ручья, рано или поздно можно прийти к заводи у Скиркудово. Там, кстати, растут кувшинки, а лавандовые поля совсем недалеко.

– Ладно, пошли. – Василиса прошагала несколько метров, потом достала телефон и набрала номер отца.

– Ты вообще где? – удивлённо спросил папа.

– Я гуляю по окрестностям с Гаврилом, чтобы помочь сумасшедшим бабкам выручить Зою, которую терпеть не могу. В общем, если со мной что случится, ты знаешь, с кого шкуру спустить.

– Не понял, – угрожающие произнёс отец.

– Да ладно, не волнуйтесь, – попыталась успокоить родителя Василиса, поняв, что погорячилась. – Просто сегодня ночь на этого… Ивана Купалу. Зоина бабка сказала, сегодня травы волшебные. Вот, пойду наберу букетик.

– У нас в саду их нельзя набрать?

– Чтобы мама мне руки поотрывала? – усмехнулась Василиса. – Нет уж, спасибо.

– Ладно, – нехотя проскрипел отец. – Только чтобы далеко не уходила, и телефон не выключай.

– Будет сделано, – пообещала Василиса, промолчав о том, что в окрестностях Скиркудово нет связи. Убрав телефон, спросила у Гаврила: – Ты своим не будешь звонить?

– Нет, – коротко ответил Гаврил, засунув руки в карманы. – Им всё равно не до меня. Мать часами у этого Эдуарда просиживает, а отец, кроме кафе, больше ничего не видит.

Василиса промолчала. Она бы, конечно, Гаврилу посочувствовала. Раньше. Теперь сочувствия на всех не хватало. Главным образом от того, что ей самой сопереживать никто не торопился. А играть в одни ворота не очень-то интересно.

Молча Василиса и Гаврил прошли вдоль Васильевского ручья, забираясь на холмы и обходя заросли кустов и высоких трав. Уже в полной темноте подошли к заводи.

– Вон там кувшинки есть, – указала Василиса. – И в воду лезть не обязательно, можно с мостков дотянуться.

– Ну, тогда пошли. – Гаврил стал спускаться к заводи первым.

Удобная тропинка давно заросла, так что приходилось просто перебирать ногами по откосу, что Василисе давалось не так легко. Гаврил обернулся и подал ей руку. Надменно хмыкнув, Василиса предложение проигнорировала и стала спускаться дальше сама.

Не хватало быть ему обязанной. И проявлять слабость. Как будто она совсем уж увечная со своей хромотой.

Гаврил первым ступил на мостки. А Василисе потребовалась ещё пара минут, чтобы слезть с откоса и не упасть по пути. Наконец она подошла к Гаврилу. В водной глади отражалась полная голубоватая луна, подсвечивающая длинные ветви ив и шуршащие камыши.

– Сколько цветов надо? – спросила Василиса, высматривая закрывшиеся на ночь лилии.

– Одного, наверное, хватит. – Гаврил завернул рукава, сел на мостки и наклонился к воде. Выпрямился, уже держа в руке кувшинку. – А помнишь, я твой портрет в нейросети сделал? Там красивые цветы получились.

– Помню, – отозвалась Василиса и не стала говорить, что портрет до сих пор висел у неё дома. – Я такие в реальности видела.

– Да ладно. – Гаврил встал на ноги и стряхнул воду с рук. – Таких не бывает.

– Бывают, – упрямо заявила Василиса, как обычно, когда с ней кто-то не соглашался. – Здесь недалеко. В Чарусах.

– Это где? – спросил Гаврил, пряча цветок в карман.

– Это если вон туда заплыть, – указала Василиса на тоннель из ивовых веток. – Проплыть ещё немного, и окажешься в болотах. Там, правда, всякая жуть творится, но красивых цветов полно.

– А ты откуда знаешь?

– Я там была, – пробубнила Василиса, жалея, что проговорилась. – Мне сказали, там есть волшебное место, где может исполниться любое желание. Вот я и решила проверить.

– И как? – Гаврил разворачивал рукава рубашки.

– Проверила. Всё правда. – Рассказывать подробности не хотелось, и Василиса решила сменить тему. – Куда дальше?

– Туда, – указал Гаврил наверх.

Действительно, глупо было спрашивать. Василиса же знала, где растёт лаванда. Пришлось снова карабкаться по откосу, на этот раз вверх. Ерунда какая, надо было просто его там и подождать.

– И как – исполнилось? – спросил Гаврил из-за спины. – Ну, желание.

– Ещё как, – через плечо сказала Василиса. – Там, знаешь, у всех одно желание – выбраться. Так что мне, можно сказать, сильно повезло.

Гаврил понимающе помычал. Потом спросил:

– А изначально ты что хотела там загадать?

Василиса не отвечала, молча взбираясь по склону. Наконец она оказалась на нормальной ровной земле над заводью. Осмотрелась. Соваться к Скиркудово, учитывая недавние события, не хотелось.

– Давай обойдём сад, – предложила Василиса, указывая в сторону.

– Давай, – пожал плечами Гаврил. Пошёл рядом и спросил: – Так что ты там хотела загадать?

– Сам-то как думаешь? – нехотя проговорила Василиса, глядя в сторону.

– Не знаю. Что?

Василиса некоторое время шла молча. В стороне темнели живые изгороди бывшего санатория, кишащие привидениями.

– Так что? – снова прицепился Гаврил.

– Что – что?

– Ну, какое желание?

– Да чтобы тебя отпустило! – раздражённо выкрикнула Василиса. – Тупая твоя башка. Я там чуть с ума не сошла, там Изюма какие-то монстры чуть не прибили. Зоя твоя с подружками нас хотела утопить. И всё из-за тебя. Кретин.

Василиса даже остановилась, чтобы рявкнуть всё это Гаврилу в лицо, потом упёрлась руками в бока, приготовившись произнести ещё какую-нибудь колкость, но вместо этого только глотнула открытым ртом ночной воздух и, глубоко дыша, пошла дальше. Господи, да ведь всё это правда. И теперь она снова ввязалась во что-то непонятное. Чтобы помочь тем, из-за кого уже рисковала жизнью, причём не только своей.

– Извини, – донёсся из-за спины тихий голос Гаврила.

– Да иди ты со своими извинениями.

Некоторое время Гаврил молчал. Потом вдохнул и произнёс:

– Тогда ты должна меня понимать.

– В каком смысле?

– Ну, почему я пытаюсь помочь Зое. Ты же хотела мне помочь.

– Это другое, – выдала Василиса избитую фразу, понимая, что не совсем права.

Но сравнивать заклятие, которое чуть не убило Гаврила, с остолбенением, которое Зоя, по совести говоря, заслужила? Нет, это совсем не одно и то же.

– А что там? – снова заговорил Гаврил. – Ну, в Чарусах. Где там желания исполняются?

– Тебе зачем? – наконец посмотрела на него Василиса. И сразу всё поняла. Он на что угодно пойдёт, лишь бы Зою выручить. – Ясно. Слушай. Там есть старая часовня с иконой. Но это только если сумеешь до неё добраться, потому что там тысячу раз можно сгинуть.

Гаврил только хмыкнул.

– А некоторые вообще ничего там не находят, – произнесла Василиса, припомнив Анин рассказ. – Поплавают да возвращаются. И вот ещё что. – Василиса остановилась и глянула на Гаврила. – Я туда с тобой не поплыву. Мне одного раза хватило.

– Ладно, – просто ответил Гаврил.

И тут Василиса заметила, что за его спиной глубокое тёмно-синее небо подсветилось, будто от огня.

– Это ещё что? – медленно спросила Василиса. Гаврил обернулся.

Вдвоём они смотрели туда, где простирались Чернореченские лавандовые поля, за которыми ухаживал призрачный садовник. И теперь над ними что-то полыхало.

Глава 7. Иван Купала

Черничное небо над лавандовыми полями озарялось красными всполохами, и оттуда доносились слабые отголоски не то песен, не то криков, не то смеха.

– Может, не пойдём туда? – предложила Василиса, опасливо прислушиваясь. Если там распевают что-то вроде колыбельных, которые выдавала сегодня Лариса, лучше сразу идти домой.

– И где мы тогда лаванду возьмём? – спросил Гаврил, тоже не торопясь топать к полям. – Она у нас только там растёт. Хотя и не должна бы.

– То есть? – До Василисы смысл фразы дошёл не сразу.

– Ну, лаванда в нашей полосе по-хорошему вообще не зимует. Странно, что тут целое поле выросло, хотя за ним даже никто не ухаживает.

– Ещё как ухаживает, – пробормотала Василиса, припоминая призрачного садовника, которого они встретили месяц назад в саду Скиркудово. Хотя Гаврила тогда с ними не было. – Ты просто много пропустил. Хорошо, что вообще вернулся.

– Да, спасибо маме. Она какие-то молитвы читала. – Гаврил всё смотрел на небо.

Василиса снова не сразу догадалась, о чём речь. Только потом вспомнила молитвы на листочке, которые с ней передала для Натальи Львовны монахиня Маргарита из монастыря.

– А говоришь, ей нет до тебя дела, – произнесла Василиса с лёгкой обидой за начальницу, да и за себя саму, чего скрывать.

– Ну так что, идём? – Гаврил направился в сторону лавандовых полей.

– Слушай, у нас дома есть сушёная лаванда. Может, подойдёт?

– Нужна свежая. – Гаврил притормозил и обернулся. – И собранная нами. Нам ведь отправляться. Плюс сегодня такой день, когда травы волшебные. Ты сама говорила.

– Мало ли, что я говорила, – буркнула Василиса. – И мало ли, кто там сейчас веселится. Может, ведьмы.

– Конечно, ведьмы. – Гаврил будто прописную истину пересказывал. – Сегодня же Иван Купала. Хотя странно, что они сегодня собрались, обычно у них праздники на солнцестояние. Собственно, Иван Купала по старому стилю и приходился на солнцестояние.

– Спасибо за экскурс в ведьмовство, – едко произнесла Василиса.

– Хватит ёрничать, – бросил Гаврил через плечо и уверенно направился к полям. – Пошли.

– Ну, да, – бубнила Василиса, шагая рядом, но так, чтобы он всё слышал, – если они нас заметят, то ты меня там бросишь, а сам к Зое побежишь с лавандой. Удобно, ничего не скажешь. Я-то прытко скакать уже не могу.

– С тобой иногда бывает ужасно трудно, – вздохнул Гаврил. – Просто невыносимо.

– С тобой тоже, – парировала Василиса. – Особенно когда тобой командует кто-то вроде Зои.

Гаврил ничего не сказал, только шумно выдохнул. А Василиса не смогла удержаться:

– Ну ничего, скоро всё станет как раньше, и ты опять будешь послушно выполнять Зоины приказы.

– А ты хочешь, чтобы твои выполнял? – грубо произнёс Гаврил.

– Нет, у меня для этого есть собака.

– Зоя, между прочим, таких гадостей никогда не говорила.

– Про тебя и при тебе – может быть. А вот я от неё такого наслушалась, что вообще больше никогда разговаривать с ней не хочу. – Василиса сразу вспомнила, как Зоя глумилась над её рисунками, как они с мамашей оскорбляли её на набережной, как они подожгли церквушку отца Павла, которого, кстати, при этом заперли внутри. Помогать Зое сразу расхотелось.

– Ладно, давай так. – Гаврил снова остановился. – Поможешь с лавандой и снами, и я больше никогда тебя ни о чём просить не буду. Если хочешь, можем даже никогда больше не разговаривать.

– Отлично, – с готовностью кивнула Василиса. – Сделаю для вас всё, вывернусь наизнанку – и могу быть свободна. Пошла вон, так сказать. А вы будете обсуждать, какая я гадкая, что упиралась и не неслась сломя голову Зою спасать. Отличный план, мне нравится.

Гаврил хотел сказать что-то ещё, но Василисе надоело препираться, и она просто пошла вперёд. Никакие ведьмы уже не пугали – просто хотелось побыстрее отвязаться от Гаврила с его сумасшедшей компанией и забыть про Зою и её проблемы.

Поющие голоса становились всё громче, отчётливее слышались слова, которых Василиса не понимала. Но, кажется, это был тот же самый незнакомый язык, на котором сегодня что-то бормотала Лариса.

Наконец стали видны костры, разведённые прямо посреди лавандовых полей. Несколько кострищ, расположенных в ряд, пускали искры в ночное небо, а вокруг кружилось множество людей. Подсчитать их не получалось, потому что тут и там возникали и сразу же растворялись тени, между кострами змейкой скользил полупрозрачный хоровод, песни раздавались со всех сторон и быстро смолкали, чтобы возникнуть снова.

– Подходим к краю, срываем один цветок и сразу валим, – не отрывая взгляда от празднества, прошептала Василиса.

– Согласен, – шёпотом ответил Гаврил. – Если хочешь, я пойду один, а ты жди здесь.

– Ладно, давай так, – нехотя согласилась Василиса.

Не говорить же ему, что ей было жутко любопытно, что там происходило. Отчего-то хотелось подойти поближе и посмотреть на костры и хороводы. Вообще-то странно, что Ядвига Мстиславовна со своей подругой сейчас не там. Хотя кто знает. Может, они ребят сбагрили, а сами тишком сюда на мётлах полетели, чтобы хорошенько оттянуться.

Гаврил, осторожно ступая, направился к окраине лавандового поля, а Василиса осталась топтаться у кустов, огораживающих ряды цветов. Ну, надо бы его прикрыть, наверное. Василиса на цыпочках пошла следом.

Костры становились всё ближе, силуэт Гаврила на их фоне выделялся чёрной тенью. А вот остальные участники праздника будто проходили друг сквозь друга. Вернее, пробегали с песнями и плясками.

– О, и ты здесь! – услышала прямо над ухом весёлый голос Василиса. – Пошли!

Василиса даже обернуться не успела, как её стали толкать под лопатки, выводя к кострам. На ходу она лишь успела глянуть на удивлённого Гаврила.

– Так ты не одна! Вот и отлично!

Из-за спины Василисы выпрыгнула Аня, схватила Гаврила за руку и потащила за собой. Обернувшись, она вцепилась и в запястье Василисы. Перебирая ногами и отчаянно стараясь ни с кем не столкнуться, Василиса в многоголосом хороводе ориентировалась на распущенные Анины волосы с венком на голове и её длинное чёрное платье.

То и дело перед Василисой возникали улыбающиеся лица, они добродушно кивали, что-то пели, размахивали руками. Кто-то надел на голову Василисе венок, и она не успела заметить как, на волосах Гаврила тоже оказался венок из лаванды. Отлично, теперь цветы рвать не нужно.

Аня дотащила Василису и Гаврила до начала ряда костров, где ввысь уходили три огромных столба. Снизу всполохи пламени подсвечивали резьбу, изображающую истуканов в виде высоченной женщины в накидке, с венком в волосах и черепом вместо лица. Ашназава, ясно. У второго истукана Василиса рассмотрела лишь длинную бороду. Наверное, какое-то мужское божество. Третий столб был гладко обтёсан и увешан разноцветными лентами и нитями.

Василису толкнули к этому третьему столбу, и она уже успела испугаться, что их попытаются привязать, как в тот раз, у горы. Но Аня лишь ловко стащила со столба несколько нитей и лент и стала плести из них жгут, что-то громко распевая.

– Только не это, – выставила руки Василиса. И зря, потому что вокруг её запястья тут же возникла петля, которая мигом затянулась. Вторую петлю Аня накинула на руку Гаврилу, потом дёрнула за верёвку, и парень плечом ткнулся в Василису.

Уже привязанных друг к другу, Аня толкнула их в спины к костру.

– И что теперь? – крутилась на месте Василиса, отчаянно пытаясь высвободить руку. Гаврил ей только мешал.

– Как – что? – немного удивлённо спросила Аня. – Вперёд! Через костры!

– Я не могу, – выдохнула Василиса. – У меня нога!

– Не задерживай! Давай! – И Аня снова пихнула их в спины, да так, что их подбросило над землёй. В воздухе Василиса лишь сумела поджать ноги, чтобы подошвы кедов не расплавились над пламенем.

Приземлились они уже на другой стороне костра и не синхронно, так что Гаврил утянул Василису за собой, и она чуть не упала.

– Осторожно, – пискнула Василиса, но Гаврил успел её удержать и не дал улететь в костёр.

Обернувшись, Василиса увидела целый рой теней над огнём, через который их только что перебросили. По бокам торчали кусты лаванды, да притом такой высокой, что в неё страшно было прыгать.

– Придётся вперёд, – выдохнул Гаврил, взял Василису за руку и скомандовал: – Давай!

Вместе они перелетели ещё через один костёр. Приземление далось легче, а дальше всё пошло как по накатанной. Перескочив с десяток костров, Василиса и Гаврил оказались на другом конце поля, где тоже хороводами кружились тени.

Кто-то уцепился за их нити, связывающие запястья, и потащил куда-то вперёд. Даже рассмотреть, кто это, не получалось, потому что внешность постоянно менялась – то их вела девочка, то женщина, то старушка.

Кто бы она ни была, ведунья протащила их под огромной круглой аркой, сплетённой из цветов. Проводница растворилась в танце теней, а Василиса увидела впереди тёмную воду широкого ручья. В черноте воды посвёркивали искры лунного света, резко очерчивающие рисунки венков, медленно плывущих по ручью.

– Я так понимаю, нам надо бросить это в воду, – произнесла Василиса, пытаясь отцепить от волос переплетённые цветы лаванды.

– Сделаем, – просто сказал Гаврил, легко снимая свой венок. Быстро оглянувшись, он сорвал и припрятал пару цветков.

Василисе процедура давалась труднее – стебли запутались в волосах.

– Давай, помогу, – предложил Гаврил и уже потянулся к её венку, но Василиса шлёпнула его по руке.

– Терпеть не могу, когда меня трогают посторонние, – процедила Василиса, рывком стаскивая свой венок. Пришлось зашипеть от боли, когда цветы потянули за собой волосы. Ну ничего, зато всё скоро закончится.

Снова откуда-то возникла женская фигура. Она проворно сняла нити с рук Василисы и Гаврила и связала узлом их венки. Сунула им в руки и исчезла.

– На счёт три, – прошептал Гаврил и стал раскачивать венки. – Раз, два, три!

Размахнувшись, Василиса и Гаврил швырнули венки в ручей. Восьмёрка из лаванды плюхнулась в воду, подняв брызги. И потихоньку поплыла.

Василиса осмотрелась. Праздник костров и теней продолжался, но теперь на неё и Гаврила никто не обращал внимания.

– Уходим, – тихо проговорила Василиса, двигаясь вдоль ручья к саду Скиркудово. Теперь добраться туда было намного ближе. Гаврил только кивнул и пошёл следом.

Они медленно шли мимо воды, оглядываясь на танцующие тени и костры, через которые вихрями перелетали празднующие. По волнам медленно плыли венки – парные и одиночные. Василиса зачем-то высмотрела их с Гаврилом «восьмёрку». Она покачивалась на волнах, двигаясь к Скиркудово. Но скоро венков стало так много, что лаванда смешалась с остальными.

Василиса наконец смогла рассмотреть живые изгороди сада и прибавила шаг. Никогда бы не подумала, что так обрадуется, оказавшись у этого заброшенного санатория, который многие считали проклятым.

Пройдя в ворота изгороди, Василиса глубоко вздохнула. Сразу стало тише – голоса теней сюда не доносились, а отсветов костров за высокими кустами не видно.

– Фух, наконец-то. – Василиса провела руками по растрепавшимся волосам. Сняла резинку и стала переплетать косичку.

– Мы где вообще? – спросил Гаврил, осматриваясь.

Вокруг обзор закрывали разросшиеся изгороди, только вдалеке виднелись развалившаяся беседка да старая треснутая каменная многоярусная клумба.

– Это Скиркудово, – произнесла Василиса, заплетая косу. – Здесь сад, а там, подальше, дом.

– Тогда надо отсюда валить, и побыстрее. – Гаврил сделал пару торопливых шагов, но Василиса с места не двинулась, чтобы его догнать.

Ей отчего-то не хотелось уходить. Даже странно – такое жуткое место. Ведь где-то тут открываются двери в иной мир. Хотя в Черноречье они где только не открываются.

– Ты идёшь? – спросил Гаврил, остановившись в нескольких метрах от Василисы.

– Иду, – медленно произнесла Василиса, тщательно заплетая волосы. – Сейчас пойдём. Куда торопиться-то теперь.

– Надо побыстрее отсюда убраться. – Гаврил нервно топтался на месте. Потом раздражённо спросил: – Ну ты скоро там?

– Можешь меня вообще не ждать, – огрызнулась Василиса. – Кувшинка и лаванда у тебя, так что можешь идти один.

– А ты что, останешься? – Гаврил резко засунул руки в карманы.

– Да, – назло ему произнесла Василиса. – Мне, знаешь, все эти прыжки через костры не так чтобы очень легко дались. Нога ноет, надо отдохнуть.

– Ну, давай посидим где-нибудь. – Гаврил осмотрелся. – Только недолго.

– Чего ты дёргаешься? – лениво спросила Василиса, демонстративно прихрамывая по пути к скамейке. Хотя по совести, нога у неё была в порядке. Даже не устала.

– Нечистое здесь место, – тихо произнёс Гаврил, шагая рядом.

– Ну да, дело в месте, – передразнила Василиса. – Не в людях.

– Ты даже сейчас ёрничаешь, – буркнул Гаврил.

– Вообще, в чём-то ты прав, – произнесла Василиса, осматривая сломанную скамейку. – Здесь действительно можно открыть дверь в иной мир. А знаешь, кто её недавно открывал? Угадаешь с трёх раз?

– Тебе самой не надоело?

– Если я тебе надоела, двигай домой. А я тут посижу. – Василиса села на ещё сохранившийся край каменной лавки и с театральным кряхтением вытянула ноги. Прикрыла глаза. Чудно́ вообще-то. Так спокойно, будто Скиркудово – самое безопасное и дружелюбное место на земле. И не смотри, что здесь привидения толпами бродят.

Вон, кстати, дама в полупрозрачной светлой вуали скользит по саду. Что?!

Василиса резко выпрямилась и часто заморгала. Действительно, между розовыми цветущими изгородями в ночной дымке неслышно перемещалась женская фигура, закутанная в лёгкие мерцающие ткани. Она проплыла между кустами и исчезла.

– Это ещё кто? – прошептал Гаврил.

– Да какая разница, – намеренно расслабленно произнесла Василиса, снова прикрывая глаза. А у самой пульс колотился у горла и руки обмякли.

– Тебе как будто всё равно, – сдавленно произнёс голос Гаврила из темноты.

– Так и есть, – пожала плечами Василиса. – Я её здесь уже видела. В тот раз она ничего нам не сделала, и теперь не сделает. Так что нечего дёргаться.

– Может, это уже другая, – тихо проговорил Гаврил.

– Слушай, не мельтеши. – Василиса привалилась к остаткам каменной спинки. Оказывается, она действительно устала. – Сядь, отдохни.

Но Гаврил продолжал топтаться поблизости. Его нервные шаги слышались то справа, то слева, то пробегали прямо перед Василисой.

– Ты отдохнула? – спустя несколько минут спросил Гаврил. – Может, пойдём уже?

– Если ты так торопишься, то иди один, – не открывая глаз, проговорила Василиса и широко зевнула. – Я пока тут посижу, потом пойду.

Глаза слипались, руки и ноги расслабились. Здорово клонило в сон. Ну ничего, можно и вздремнуть пару минут. Василиса повернулась боком, положила руку на спинку скамьи и упёрлась в неё щекой. Как тут, оказывается, хорошо. Свежо, пахнет ночными цветами. Ручей тихо журчит. Красота.

Ещё бы Гаврил не нагнетал. Подумаешь, присела на минутку отдохнуть. Его Зоиньке уже не принципиально, пролежит она бетонной плитой лишние пять минут, или нет. Тоже, выискался рыцарь. Ради Василисы и пальцем бы не пошевелил, а за эту расшибиться готов. Ну, пусть поженятся и будут счастливы.

Но Гаврил, кажется, настроился и дальше играть на нервах Василисы. Он подошёл и начал толкать её в плечо.

– Отстань, – промычала Василиса, отмахиваясь.

– Просыпайся давай, – торопливо шептал Гаврил. – Тут что-то не то.

Василиса недовольно фыркнула и подняла голову. В глаза ударил яркий свет. Пришлось зажмуриться и моргать, пока ощущение песка под веками не пропало. Наконец сквозь кружево ресниц Василиса смогла рассмотреть лазурное небо и солнечные отсветы на малахитовых аккуратно подстриженных розовых кустах. Ничего себе она вздремнула.

Зевнув, Василиса хорошенько потянулась и наконец полностью открыла глаза. Скамья оказалась целой, розовые изгороди все были одной высоты и формы, а с многоярусной клумбы свисали шапки ароматных петуний. Кругом звучали голоса.

Продолжая моргать, Василиса встала. Действительно, сад оказался запружен людьми. Одетые в лёгкие летние платья и костюмы, они гуляли, отдыхали на лавках, читали газеты, играли в шашки на скамейках.

За кустовыми изгородями высились светлые аккуратные стены Скиркудово. Окна отражали стёклами солнечный свет, в галереях и на веранде прохаживались отдыхающие.

– Куда мы попали? – ошеломлённо произнесла Василиса, с обмякшими ногами усаживаясь обратно на скамейку. – А главное – когда и как?

Глава 8. Не-Зоя

Василиса всё осматривалась, стараясь не привлекать внимания. Ну, люди как люди вокруг. Лёгкие летние платья, панамки.

– Как-то тут странновато, – пробормотал Гаврил, прикладывая ладонь козырьком над глазами. – Что-то не то.

– Да ну, не может быть, – вяло съязвила Василиса. И вдруг заметила знакомое лицо за цветочной изгородью. Подвинулась поближе к Гаврилу и тихо проговорила: – Вон туда посмотри.

Гаврил обернулся и уже собрался было во весь голос привлечь внимание прошедшей мимо медсестры, но Василиса двинула локтем ему под рёбра.

– Ты чего? – охнул Гаврил, скрючиваясь.

– Не ори. Пошли. – И Василиса осторожно обогнула изгородь и двинулась следом за медсестрой, стараясь держаться метрах в десяти, не ближе. На всякий случай. Гаврил, продолжая демонстративно кряхтеть, ковылял рядом, держась за бок.

Виляя между отдыхающими, Василиса и Гаврил следом за медсестрой дошли до большого светлого здания. Медсестра остановилась поболтать с группкой таких же молоденьких девиц в светлых платьицах.

– Это Скиркудово и есть, – проговорила Василиса, глядя на открытые окна, в которых надутыми парусами белели занавески. – Только не сейчас, а раньше. Когда тут был санаторий.

– И как мы сюда попали? – Гаврил, продолжая страдальчески морщиться, тёр бок.

– Как-как. Не знаю. Хотя… – У Василисы мелькнула догадка. – Наверное, мы в чьём-то сне.

– В чьём, например? – снисходительно спросил Гаврил. – И как мы вообще тут оказались, если обряд ещё не проводился?

– Не знаю, – резко ответила Василиса. Он и своих идей не предлагал, и её критиковал. Это раздражало. – Скиркудово – заколдованное место. Может, это вообще сон самого дома, а мы сейчас просто дрыхнем там в саду. Ты что последнее помнишь?

– Ну… – Гаврил забыл про страдания и почесал затылок. – Мы прыгали через костры. Потом пришли к этому дому, ты стала канючить, что устала…

Василиса бросила на него грозный взгляд. Он подобрался и быстро договорил:

– Ты села на лавку, я всё ждал, что мы пойдём, потом и сам тоже сел рядом. Наверное, ты права. Мы сейчас спим там. Ночью. У заброшенного проклятого дома. В саду с привидениями.

– Тем лучше. Идём. – И Василиса снова пошла следом за медсестрой, оставившей своих подруг у большой клумбы.

– Что мы собираемся делать? – тихо спросил Гаврил.

– Подождём, пока она останется одна, и подойдём, – просто ответила Василиса, обходя беседку, в которой двое играли в шашки, а ещё человек десять их шумно поддерживали, давая советы.

– И что мы ей скажем?

– Ты. Ты будешь говорить.

– Я? – Гаврил даже остановился посреди дорожки.

– Ну не я же. Ты всё это затеял, тебе и разгребать.

Медсестра тем временем обошла главный вход и направилась куда-то за санаторий по узкой дорожке. По обеим сторонам прикрытой густыми кустами.

– Ну, давай, иди! – Василиса обернулась, потянула Гаврила за рукав и толкнула вперёд. – Сейчас хороший момент.

– Да что я ей скажу-то, – мямлил Гаврил, спотыкаясь.

– Раньше надо было придумать.

Но Гаврил всё что-то блеял, топчась на месте. Тем временем медсестра уже почти прошла всё здание. Василиса мысленно застонала и обогнула Гаврила. Прочистила горло и крикнула:

– Эй, Зоя! Подожди!

Девушка замедлила шаг и стала осматриваться. Наконец обернулась и заметила идущую к ней Василису.

– Вы это мне? – улыбнулась Зоя, слегка склонив голову набок. Выглядела она прекрасно – свеженькая, румяная, с хорошей осанкой. Сама на себя не похожа.

– Да, тебе. – И тут Василиса пожалела, что и сама не придумала, как завести разговор. Пришлось импровизировать. – Разве ты тут работаешь?

– Прохожу практику от медучилища. Только я не Зоя.

– Ой, извини. Я, наверное, что-то перепутала. Но ты же из Покро… то есть, из Покрышкино, да? В крайнем доме живёшь?

– Ну да, – снова мило улыбнулась не-Зоя. – Только я тебя не помню, извини.

– Ничего, – изобразила дружелюбную улыбку Василиса. – Мы совсем недавно переехали.

Не-Зоя кивнула и с интересом глянула на Гаврила.

– Это мой брат, – протараторила Василиса, не дав ему и слова вставить. – Он у нас дурачок, умственно отсталый, не обращай на него внимания.

– Ну спасибо, – буркнул Гаврил.

– Ребята, вы извините, но у меня очень маленький перерыв, – с улыбкой произнесла медсестра. – А я хотела искупаться.

– Ой, а можно с тобой? – нагло напросилась Василиса. – А то мы тут первый день, ещё ничего не видели.

– Конечно, пойдёмте, – кивнула Зоя. – У вас купальники и полотенца с собой?

– Ага, всегда с собой.

– Тогда пошли. – Зоя снова улыбнулась, причём во время разговора смотрела она в основном на Гаврила. Разговаривала с Василисой, а пялилась на него.

– У тебя есть купальник? – шёпотом спросил Гаврил, когда они по тропинке обходили санаторий.

– Ну да. Мы же во сне, – шёпотом произнесла Василиса. – Надо просто представить, и вот он. – И она показала ему сплошной фиолетовый купальник, который только что материализовался в руке. У неё такой в детстве был.

– Круто. А какой у нас вообще план? – продолжал тихо выспрашивать Гаврил.

– Не знаю. Подождём, пока эти ведьмы нас вытащат. Только вот… – От мелькнувшей мысли Василиса даже шаг замедлила. Во сне ведь время идёт по-другому. – А что, если мы тут на несколько лет застрянем? Или вообще на всю жизнь?

– Поженимся, дом построим. Корову заведём. И поросят. – Гаврил бормотал, блуждая взглядом по сторонам.

– Вы идёте? – Этот звонкий вопрос не-Зои, кажется, спас его от оплеухи и второго тычка под рёбра.

– Да, идём. – Василиса нагнала не-Зою. – Извини, мой брат не очень понимает, что происходит. Я же говорю – дурачок.

Гаврил недовольно цыкнул и повёл глазами.

– Тогда ему купальня в самый раз. – Медсестра снова кокетливо таращилась на Гаврила. – Там вода целебная, да ещё сегодня день такой, когда обязательно надо купаться. Иван Купала.

– Разве советские люди в это верят? – скептически спросила Василиса.

– Ну… – Не-Зоя, кажется, растерялась. Потом указала куда-то за плечо. – Там мужская раздевалка.

Гаврил кивнул и поплёлся к арочному входу.

– Он точно отсталый? – спросила не-Зоя, неподвижно глядя ему вслед.

– Врачи так сказали, – соврала Василиса. – А где женская раздевалка?

Медсестра, похожая на Зою, встряхнулась и направилась в другую сторону. За ней Василиса прошла под аркой, потом через двойные деревянные двери. По коридору, и в просторную комнату с полками вместо шкафчиков.

Не желая переодеваться на виду у толпы женщин разного возраста, Василиса просто сосредоточилась и представила себя в купальнике. Щёлк – и она уже как бы переоделась. Не-Зоя на этот фокус внимания не обратила. Она вообще будто забыла про Василису, стала болтать с какими-то девчонками. Ну и хорошо. А вот самой Василисе не мешало бы хорошенько поразмыслить.

Она вышла из раздевалки и двинулась на голоса. Через широкий коридор без окон пришла в просторную купальню, которую раньше видела только разрушенной. Крыши нет, по краям бассейна – скамейки, занятые отдыхающими. Хорошее всё-таки место было.

Родниковая вода, нагретая солнцем, оказалась тёплой, плескаться в ней – одно удовольствие. Проплыв туда-сюда по бассейну, Василиса вылезла и села на тёплый каменный бортик, прогретый солнечными лучами.

Что-то Лариса не торопится их возвращать. Если это вообще по её милости они тут оказались. А если нет? И они, действительно, просто спят на лавке в заброшенном саду? И что теперь делать? Чего ждать?

Василиса наблюдала за плывущей над поверхностью воды не-Зоиной головой с серыми волосами, завязанными в пучок. Гаврил говорил, надо её найти во сне. Пожалуйста, вот она. Только не помнит, кто она есть. Ну, во сне такое случается.

Отлично, полдела сделано. Теперь её надо как-то вернуть в реальность. Интересно, как? Если даже сама Василиса плохо представляет, как отсюда выбираться. Может, просто привести её в дом на окраине, где в реальности они живут с бабушкой?

Как всё сложно. Хорошо бы ещё с Гаврилом посоветоваться, да от него толку как от кирпича варенья. К тому же, он куда-то запропастился.

Василиса подняла голову и щурилась на солнечные лучи, падающие в купальню из-за высоких стен.

– Хочу дождь, – пробурчала Василиса себе под нос. И представила, как в бассейн льются дождевые потоки. Тут же послышался раскатистый гром, и солнце скрылось за громадной чёрной тучей.

Отдыхающие повылезали из воды и побежали под крышу. В купальне осталась одна Василиса. Крупные капли падали в воду, которая пузырилась и расходилась кругами. Василиса оттолкнулась от края бассейна и широкими гребками поплыла к лесенке, но выбираться не стала, а развернулась и под тёплыми струями ливня поплыла в другую сторону.

Хорошо, когда в бассейне так свободно. Никого не заденешь, ни с кем не разругаешься. Да ещё дождь. Так здорово. Ещё бы ночью тут поплавать, при луне.

Дождь прекратился, и сразу стало темно. Прямо над купальней взошла большая круглая голубоватая луна, отсветы которой искрами играли по волнам и подсвечивали мраморное дно. Прямо магия какая-то.

Василиса подумала, что грех не пользоваться такими возможностями, раз уж они сами в руки идут. Вот и решила ещё поплавать в купальне при луне. Навернула несколько кругов, потом нырнула, сделала пару больших гребков.

Вынырнула, достала ногами до дна. И пешком дошла до ступеней. Но вылезать снова не стала, а просто села на лестницу, так что ноги остались в воде. Глянула на здоровенную сиреневатую луну.

Как-то всё неправильно. Всё не так. Зоя с её закидонами. Гаврил, рвущийся её спасать, но напрочь не знающий, как это сделать. И Василиса. Она, конечно, предпочла бы, чтобы с Зоей этого остолбенения не случилось. Но раз уж так всё равно вышло, то… что? Пусть так и остаётся? Нет, конечно. Только пусть это не будет проблемой Василисы. У неё и своих сложностей через край.

По волнам к Василисе приближалось что-то небольшое и бесформенное. Первым порывом было выскочить из купальни, но штука оказалась в светлых лучах луны. Да это же венок. Вроде того, что Василисе водрузили на голову у костров.

Василиса снова спустилась по пояс в воду, достала венок. Розы, лаванда, какие-то травы. Красиво вообще-то. Покрутила венок в руках и надела на голову. Снова села на ступеньки.

Не Зоя она. Конечно, так Василиса и поверила. А на Гаврила вот пялилась ну прямо как самая настоящая Зоя. Кстати о Гавриле. Где его носит?

Василиса поднялась и осмотрелась. У колонны, опираясь на неё плечом, стоял Гаврил. Только выглядел он чуть иначе, чем обычно – постарше, прилизанный и в старомодном костюме.

В памяти пронёсся старый сон про бассейн, когда Гаврил беспардонно подглядывал за купающейся Василисой. И тогда он, кстати, тоже был в смокинге.

– И где тебя носило? – Василиса постаралась вложить в голос как можно больше недовольства. – Чего застыл?

Гаврил таращился на неё, будто впервые видел. Но судя по расширенным зрачкам и отвисшей челюсти, ему нравилось то, что он видел.

– Я спрашиваю, где ты ходишь? – Василиса вылезла из купальни и завернулась в белое махровое полотенце, оставленное кем-то из отдыхающих не шезлонге. – Опять искал Зою, а подсматривал за мной?!

– Я… подсматривать… боже упаси, – промямлил Гаврил, скользя по Василисе масляным взглядом. – Прошу покорнейше простить моё появление, но… разрешите узнать, кто вы?

– Я… – И тут до Василисы, кажется, дошло. Зоя-не-Зоя, Гаврил-не-Гаврил. Её, видимо, утянуло в следующий сон, и без него. А этот, в костюме, тогда кто?

– Вы – нимфа? – вдруг обрадовано спросил как-бы-Гаврил. – Вас мой папаша вызвал?

– Вроде того, – промямлила Василиса, краем глаза пытаясь отыскать пути отхода. Гаврил – хоть и дурачок, но знакомый. А этот может оказаться каким-нибудь маньяком вроде того Савельева, который… Господи. Да ведь это он и есть. Отпрыск этихСавельевых, построивших Скиркудово, и один из которых всякую нечисть тут вызывал.

– Разрешите представиться, Василий Савельев. – Парень наконец полностью вышел из-за колонны, вытянулся в струнку и кивнул.

– Очень приятно, – вяло улыбнулась Василиса, пятясь.

– Не извольте беспокоиться. – Василий сделал большой шаг навстречу Василисе, она снова опасливо попятилась. – Никто не причинит вам вреда. Мой папенька – большой оригинал и мыслитель.

Василиса, остро не желающая иметь никаких дел ни с папенькой-мыслителем, ни с его сыночком, ещё попятилась. Зашла за колонну.

– Вам не нужно беспокоиться, – наклонился сбоку колонны Василий. – Я бы сопроводил вас к папеньке, но у меня, изволите ли видеть, дельце…

– Идите, идите, занимайтесь вашим дельцем. – Василиса изо всех сил растягивала лицо в улыбке. – Я подожду. Всё хорошо, хорошо.

Василий, всё ещё улыбаясь, кивнул и потихоньку стал двигаться прочь от Василисы. Бочком, продолжая нагло пялиться на её голые ноги.

Василиса же снова зашла за колонну и глупо лыбилась Савельеву оттуда. Наконец он прошёл весь бассейн и, кивнув на прощание, исчез в ночном саду.

Шумно выдохнув, Василиса привалилась спиной к колонне. Нет, приятно, конечно, когда мужчина называет тебя не «крошка», «чика» или «тянка», а нимфой. Вдруг стало смешно.

Василиса изо всех сил старалась не хохотать в голос, вспоминая похотливые глазки Васи Савельева. Он, наверное, не так уж часто видит полуголых девиц, плещущихся у них в купальне. Хотя, учитывая репутацию папаши… Кто знает.

Отсмеявшись и почувствовав облегчение, Василиса прикрыла глаза. Провела рукой по волосам. Пальцы нащупали мокрые стебли и цветы. Ну точно, нимфа. В купальнике и венке. Эх, Вася, Вася. Или кто ты там на самом деле.

Дело. Дельце. А что у него за дела, интересно, ночью в саду? Вот Василисы это точно не касается.

В любом случае, бегать тут в купальнике – так себе затея. Надо приодеться. Уже зажмурившись и приготовившись представить себя в обычной одежде, Василиса выдохнула и открыла глаза.

Это сейчас какой век, интересно? Может, девятнадцатый? Или начало двадцатого? Так или иначе, джинсов женщины тогда не носили. Надо придумать платье. А фасон?

Господи, что за бред. Фасоны ещё продумывать. А если её увидят в чудно́м платье? Что сделают? На костре, что ли, сожгут? Да нет, вряд ли, это ж не средневековая Европа.

Но и лишнего внимания тоже лучше не привлекать. Василиса прикрыла глаза и представила себя в простом длинном платье с рукавом. Открыла глаза, вышла на лунный свет. Окинула себя взглядом. Жемчужно-серое платье в пол. Рукава-фонарики до локтя. Кажется, она такой наряд видела в каком-то фильме. Вроде неплохо. О, волосы.

Быстро распустив волосы, Василиса завязала их в узел на затылке. И нахлобучила венок. Если что, она – нимфа. Или призрак горничной. Есть тут такая? А то нет. В любом замке есть привидение.

Лучшая защита – нападение. И если что – надо кричать «бу-у-у!», таращить глаза и растопырить пальцы. Ага, а потом ей будут рассказывать сказки про местных призраков. Вот они, оказывается, откуда берутся, эти легенды.

Ладно. Куда идти? И зачем? Когда там этот сон закончится?

Василиса вышла из купальни в сад. Окинула взглядом огромный спящий дом. Как ты всё-таки прекрасно, Скиркудово. И как тебя жаль.

Стараясь держаться поближе к кустовым изгородям, Василиса брела по саду. Снова всё изменилось, но не так уж сильно. Скамейки в порядке, беседки, мостики, многоуровневые клумбы. Всё на месте.

Услышав приглушённые шаги, Василиса вжалась в колючую изгородь. Метрах в десяти от неё прошёл мужчина с деревянной тачкой. Да, это тот самый садовник, что и во времени Василисы ухаживает за садом. Уже будучи привидением.

Вздохнув о загадочной судьбе садовника, Василиса пошла дальше. Услышав, как кто-то шёпотом позвал Васеньку по имени, замерла. Подкралась к большому раскидистому кусту и осторожно выглянула.

В лунном свете у беседки стояла и оглядывалась Зоя. Только снова чуть изменившаяся – в историческом платье и с забранными в причёску волосами.

Глава 9. Сны Скиркудово

Василисе в выдуманном длинном платье оказалось не очень-то удобно шпионить в саду за очередной Зоей и Васей Савельевым, удивительно похожим на Гаврила. Вася появился у беседки почти сразу после Зои, но о чём они там шептались, Василиса не разобрала, потому что побаивалась выходить из-за кустов.

До неё доносились лишь приглушённые голоса да Зоино хихиканье. Когда Василиса уже решилась обойти изгородь и подобраться к беседке с другой стороны, оттуда вполне отчётливо донеслись весьма недвусмысленные звуки. Пытаясь мысленно сосредоточиться на чём-нибудь более или менее приятном, Василиса пошла вокруг розовых кустов.

Представляя бескрайний синий океан или хотя бы пруд с кувшинками, Василиса медленно брела вдоль высоких роз, подсвеченных луной. Где-то рядом шебуршил садовник.

Словно в лабиринте, вернувшись к прежнему месту, и вновь оказавшись за беседкой, только с другой стороны, Василиса всё-таки решилась подобраться ближе, чтобы расслышать, о чём там шептались Вася и его подружка. Присев, даже сумела кое-что рассмотреть между косыми клетками пергол. Вася в расстёгнутой белой рубашке лежал прямо на дощатом полу, а рядом, положив голову ему на грудь и прикрывшись измятым платьем, разместилась Зоя.

– … разве я виноват, что папенька так велел? – вздохнул Вася, подложив руку под голову и глядя вверх.

– Так откажись, да и дело с концом, – заявила Зоя, поглаживая его руку на своей груди и покачивая выглядывающим из-под мятого платья коленом.

– Как же откажусь? Ведь он мой родитель, ему и решать.

Василиса понятия не имела, о чём шла речь, однако Вася не звучал слишком удручённо, на что, видимо, рассчитывала Зоя. А у неё, похоже, были на него свои далекоидущие планы.

– Так давай сбежим! – Зоя перевернулась на живот, уткнувшись губами в Васину ладонь. – Ночью сядем на коней, только нас и видели! Пока папаша твой спохватится, да кинется нас искать, мы уж обвенчаемся. А там уж пусть что хочет делает – всё, мы венчаны!

– Нет, так не годится, – протянул Вася. – Он же мой папенька. А Сонечка – дочь его друга. Если я сбегу, так они рассорятся.

Зоя села на колени, подтянув платье к груди.

– Ты ж говорил, что тебе дороже меня нету! – выпалила Зоя. – Что любишь, что жизнь отдашь, если надо будет! Говорил ли нет?! А ну, отвечай!

– Люблю я тебя, голубушка моя, – потянулся к ней Вася, но получил звонкий шлепок по руке.

– А раз любишь – так беги на конюшню и седлай коней!

– Да не могу я без благословения, – мямлил Вася, тоже садясь. – Да и разве помешает нам женитьба моя?

– Как же не помешает! – воскликнула Зоя. – Когда ты мне в любви клялся, обещался, что мы вместе будем!

– Но папенька…

– Да пропади он пропадом, твой папенька, – злобно прошипела Зоя. – Старый подонок. Вся дворня от него воет. И ты не лучше.

Зоя зашуршала платьем, на прощание отвесила Васе звонкую оплеуху и скрылась в тумане сада. Вася посидел немного на полу, потом поднялся, застегнул рубашку, и вышел из беседки. Поднял лицо к лунному свету. И вдруг Василисе привиделось, что вместо обычного человеческого лица у него остались лишь кости черепа.

Вася постоял так немного, потом побрёл к дому. И лицо у него оказалось на месте.

А Василиса вошла в беседку и уселась на скамейку. Какой-то странный сон. А главное – непонятно, чей и зачем. То есть, она-то здесь зачем? Почему-то всё настойчивее повторялась мысль о том, что происходящее – это сновидения Скиркудово, но разве могут дома видеть сны? А почему бы нет? Может, это и не сны вовсе, а воспоминания.

Тогда зачем здесь Василиса? И кто эта девица, что уговаривала Васю с ней бежать? Это Зоя или нет? А как это вообще может быть Зоя? Время-то совсем другое. Хотя ситуация похожа. Вася, как и Гаврил, наобещал ей всякого, а потом бросил. Да ещё врёт, что женитьба им не помешает. Ну, ему-то, может, и не помешает. А о невесте кто-то подумал? Каково ей будет? Она – жена, у них дети, дом, хозяйство. При этом её, с позволения сказать, муж где-то на стороне каким-то девицам обещания раздаёт. Вот она обрадуется, если узнает.

В саду что-то громко и неприятно звенело. За своими размышлениями Василиса даже сразу не заметила, что пространство наполнилось звуками и криками. Кажется, радостными. Прокравшись между изгородями, Василиса осторожно выглянула из арки и увидела, как к дому двигалась длинная процессия.

Вернее, двигались-то двое – жених в тёмном и невеста в белом. А остальные стояли двумя колоннами и держали руки поднятыми вверх. С одного людского ряда к другому были перекинуты украшенные цветами прутья, создающие арочный тоннель, через который и прошли Вася и его невеста.

У дома их встретили мать жениха и отец. Только вместо каравая, который ожидала увидеть Василиса, родители держали что-то другое. Молодые встали на колени перед отцом, который возложил каждому на голову венок из цветов, а мать в это время ходила вокруг них, опутывая пару длинными нитями.

Пока шёл чудной обряд, все приглашённые встали полукругом и ритмично повторяли какие-то слова на незнакомом языке. Затем вся процессия вошла в дом.

Только двор опустел, как туда прокралась Зоя. Воровато оглядевшись, она юркнула к тому месту, где на коленях стояли молодые. Плеснула на землю воды, что-то пробормотала, потом махнула руками, и места, где стояли Вася и его жена, на миг полыхнули алым пламенем, так что от неожиданности Василиса даже вскрикнула, тут же прикрыв рот руками.

К счастью, Зоя её то ли не услышала за радостными песнями, доносившимися из дома, то ли просто не обратила внимания. Она села на корточки и стал сгребать в платочек пыль и землю, на которой несколько минут назад стояли новобрачные. Платок спрятала под платье, отошла от дома. Яростно глянула на светящиеся окна и плюнула в сторону особняка. Лицо её приобрело какое-то звериное выражение, которого Василиса никогда раньше не видела ни у одной из Зой.

Кажется, она задумала какую-то гадость. Зоя быстро уходила в туман садового лабиринта. А Василиса не могла решить – то ли бежать за ней, то ли ввалиться на свадьбу и попытаться донести до гостей или самого Савельева, что дело грозит скверным оборотом.

Но на свадьбе её никто не знает. Ещё примут за сумасшедшую или вообще за ведьму. А там и до рукоприкладства недалеко. Вряд ли с умалишёнными в то время церемонились так, как сейчас. Уволокут да в подвале запрут. Это в лучшем случае.

Значит, надо попытаться узнать, что затеяла Зоя. Она, конечно, пострадавшая сторона, но если эта Зоя ничем не уступает той, которую знает Василиса, то ничего хорошего не жди.

Василиса, стараясь ступать неслышно, побежала следом за Зоей, уже почти скрывшейся в тумане. Та петляла между изгородями. Потом завернула в одну из арок и пропала. Василиса вышла на круглую полянку с многоуровневой клумбой в центре. В разные стороны убегали три дорожки. И которую выбрала Зоя?

Послышались шаркающие шаги. Откуда-то появился садовник в старой соломенной шляпе. Он невозмутимо указал на одну из дорожек и пошаркал дальше. Василиса кивнула в знак благодарности, подобрала жутко неудобный подол и побежала по тропинке. Узкий проход, повороты. А потом арка.

И Василиса мигом узнала открытую площадку, на которую её вывела тропинка. Она тут уже бывала. Правда, во сне, но что это меняет.

Посреди площадки из тумана уже знакомо выглядывал каменный постамент с резьбой. В прошлый раз на нём лежала мумия Гаврила, а теперь на жертвеннике, о котором как-то упомянула Ядвига Мстиславовна, распластался Вася Савельев. Закинув руки за голову, он лежал на спине, слабо шевелясь. Рядом с ним, перетирая что-то в руках и бормоча, стояла Зоя.

Продолжая бубнить, она измазала Васе щёки и лоб. Расстегнула белую рубашку и изобразила на коже какой-то знак. Вася дёрнулся и тут же получил пощёчину.

– Я же тебе говорила, – процедила Зоя голосом Фаврелии. – Или ты будешь мой, или не жить тебе вовсе. А ты не послушал. Папенька тебе дороже, чем я. Ну так получай что заслужил.

В руках Зои сверкнул клинок. Не касаясь Васи, она провела над ним остриём. На белой рубашке расползлись алые линии. Вася выгнулся и застонал.

Василиса бросилась было к ним, но вдруг оказалась не в саду, а в тёмной спальне, заполненной людьми и пропахшей чем-то едким.

На большой постели метался человек с перевязанной головой, в кресле плакала женщина.

– Это горячка, – окая, бубнил кто-то рядом с Василисой. – Как Сонечка пропала, так он уж как её искал, аж с ног сбился. Самого, вишь, егерь принёс. А всё эта девка беспутная. Окрутила…

Вася в горячке метался по кровати. И одновременно стонал на жертвеннике, истекая кровью, пока Зоя, мерзко улыбаясь, водила над ним клинком. Его рубашка стала полностью красной, а по постаменту вниз потекли тонкие тёмные струи.

Парень изгибался и выл, так что уши закладывало. Не в силах больше этого слышать, Василиса стала оглядываться. Под рукой ничего не было. Разве что… Из-за изгороди выглядывала тачка садовника. Осторожно ступая и стараясь мысленно отгородиться от рёва Васи, Василиса добежала до тачки. Рядом лежала оставленная садовником мотыга. Пойдёт.

Схватив инструмент, Василиса, пригибаясь, обогнула площадку. Зоя так увлеклась истязаниями бывшего возлюбленного, что даже не заметила, как Василиса подкралась к ней со спины. Вдохнув поглубже, Василиса замахнулась, зажмурилась и просто отпустила тяжёлую мотыгу.

Раздался хруст. Василиса открыла глаза и увидела, как Зоя, глухо ойкнув, повалилась прямо на Васю. Спихнув её на землю, Василиса глянула на парня, и у неё сдавило горло. На нём живого места не осталось – вся кожа была исполосована, одежда промокла от крови.

Оказалось, руки и ноги Васи были туго перетянуты верёвками. Попытавшись снять их, Василиса только ощутила резкую боль в пальцах, как от содранной кожи.

Осмотрелась. Из стелющегося тумана выглядывала Зоина спина. Пихнув её, Василиса села на колени и стала быстро шарить руками по траве, пока Вася еле стонал, всхлипывая и тяжело дыша. Наконец пальцы ощутили что-то холодное.

Нащупав рукоятку, Василиса подняла Зоин окровавленный клинок. Быстро перерезала верёвки. Вася, прерывисто дыша, наконец согнул руки.

– Давай, вставай, – процедила Василиса, пытаясь его приподнять.

Он вроде попытался сделать какое-то движение, но завалился на бок и скатился с жертвенника, упав прямо на Василису. Мало того, что её прижало к земле его тяжестью, так ещё в лицо и даже в рот попала тёплая густая солёная кровь.

Кое-как, уперевшись в него обеими руками, Василиса сумела-таки спихнуть Васю с себя. Глубоко вдохнула, села. Сплюнула его кровь. Очень хотелось ему наподдать, ведь, по совести, это он всё устроил.

Но Вася, слабо поскуливая, лежал на боку, подогнув руки и ноги. И истекал кровью. Стало его невыносимо жаль.

– Я побегу, позову кого-нибудь. – Василиса уже привстала, но заметила Зою, так и лежавшую в тумане серым комом. Нет, если она очнётся, то точно Васю добьёт. Что же делать?!

Василиса закрыла ладонями лицо, но почувствовав их липкую влажную поверхность, резко отдёрнула руки.

Вася приподнял голову и, распахнув глаза, куда-то таращился. Но Василиса, проследив его взгляд, ничего особенного не увидела. Разве что небо становилось сиреневым.

– Рассвет, – прохрипел Вася. И с его черепа съехала половина лица, обнажив испачканные кровью кости.

Василису чуть не вырвало. Вася кое-как перекатился на живот, упёрся локтями в землю и приподнялся. Часть рубашки, кожи и алой массы осталась на земле. У Василисы потемнело перед глазами.

Вася сел на колени, и с его костяной руки съехала плоть. Влажно шмякнулась на землю, растёкшись густой массой. Василиса, забыв, как дышать, старалась отползти хоть куда-нибудь, только чтобы этого не видеть.

Не судьба. Вася, оставляя за собой следы из частей собственного тела, упрямо полз к Василисе.

– Уйди! – вырвалось из горла, когда на её запястье сомкнулись ещё влажные и тёмные от крови кости.

Половиной лица с глазом Вася глянул туда, где начинало светлеть небо. Потом резко встал на ноги, вскинув за собой и Василису. Она подпрыгнула, неудачно приземлилась, подвернула больную ногу и повалилась на него. И зря, потому что пришлось автоматически уцепиться за его плечо, и оно осталось влажной расползающейся мякотью у неё в пальцах.

Брезгливо отбросив его плоть с куском рубашки, Василиса попыталась вырваться, но хватка у него оказалась просто каменная. Вася изящно развернулся и легко зашагал прочь от постамента, у которого осталась лежать Зоя. Василису волок за собой, так что она еле успевала перебирать ногами.

Они довольно быстро миновали сад и оказались где-то за заводью, у широкого ручья. Вася тащил свою спутницу за руку, теряя по пути ошмётки тела, на которых Василиса поскальзывалась. В очередной раз чуть не упала, но Вася её не выпустил, а лишь прибавил шаг.

Краем глаза Василиса заметила какое-то движение у воды. Обернулась и на мгновение увидела, как Зоя упаковывала что-то в большой ящик. Приколачивала крышку, из-под которой выглядывало нечто белое. Вроде свадебной фаты.

Видение исчезло, да и Вася здорово прибавил шаг. Чем меньше на нём оставалось плоти, тем проворнее он двигался, да ещё умудрялся тянуть за собой Василису так, что казалось, это не она перебирает ногами, а земля сама собой движется под ней.

Вася обернулся черепом и остатками кожи. И снова прибавил шаг. Василиса тоже оглянулась. Небо начинало розоветь. Они неслись по полям, ивовым зарослям и лугам, потом вдоль ручья и ближе к посёлку.

Солнце поднималось и догоняло их первыми лучами. Оставаясь на краю ночной тени, они во весь Васин дух домчались до крайнего дома, где жили Зоя и её бабушка.

Вася впихнул Василису во двор и толкнул к колодцу, так что она не удержалась на ногах и упала. Солнце встало, догнав Васю лучами. Теперь он медленно шёл, шатаясь, словно пьяный, к Василисе и постепенно рассыпался в чёрную пыль.

Поднял руку с исчезающими фалангами пальцев и ткнул в колодец. Рука обратилась в прах.

– Здесь, – слабо донеслось из отвалившейся нижней челюсти.

Солнце встало, Василиса зажмурилась и закрыла голову руками. Миг – и ничего не произошло. Посидев так немного, Василиса опустила руки. Проморгалась. Мир обрёл чёткость. Рассвет – розовое небо, золотистые верхушки деревьев. Ранние птички щебечут. Она сидит у каменного колодца, заросшего барвинком.

Серое платье, заляпанное Васиной кровью. Куча чёрного пепла, оставшаяся от самого Васи Савельева.

Силы, кажется, закончились. Прижав руки к животу, Василиса согнулась и беззвучно заревела. Всё не так, всё бессмысленно, помощи ждать неоткуда.

Совсем ослабев, Василиса уткнулась лицом в утреннюю траву. Почувствовала влагу на коже. Росой кое-как размазала по щекам Васину кровь.

Провела руками по волосам. Да она же до сих пор в идиотском венке! Сорвала его и бросила прямо в кучу Васиного праха. Поднялась тёмно-серая пыль.

Василиса всхлипнула. Осмотрелась.

Дом как дом. Выглядит точно так же, как в реальности Василисы. Тот же цвет, крыша, наличники. Густой сад, шелестящий листвой на утреннем ветерке. Каменный колодец с деревянной крышкой и тёмно-зелёный барвинок вокруг.

Ставни, резные наличники. Окна плотно закрыты занавесками. Словом, вроде бы ровно тот же самый дом, где хозяйничает Ядвига Мстиславовна и лежит окоченевшая Зоя.

Интересно, кто там сейчас живёт. Может, пойти и проверить? Таким пугалом? С утра пораньше. Ещё примут за привидение. Не пришибли бы со страху.

А ну и пусть. Василиса встала, оправила заляпанное платье. Поднялась на крыльцо и смело открыла дверь. Знакомые сени с рядами дурацких тапок, сделанных из старой обуви. Кухня. Та же самая, что была, когда Василиса приходила навестить Зою и выслушать придурковатый план по путешествиям во снах.

Ну, если Василиса проснётся, то никому из них мало не покажется. Когда Василиса проснётся.

Смело пройдя через прихожую, Василиса пинком открыла дверь Зоиной спальни. И оторопела.

Глава 10. Здесь был Вася

В Зоиной спальне, заполненной лёгким ароматным туманом, кружком сидели Ядвига Мстиславовна, Лариса, спящие Гаврил и сама Василиса. Оба опутаны разноцветными нитями, овивающими ещё и торчащую бледную руку Зои.

Лариса невозмутимо поворачивала на пальце многоугольную лавандовую мандалу, Ядвига Мстиславовна, что-то напевая себе под нос, вывязывала кружева на спицах.

Василиса переступила через порог и зашипела:

– Что? Здесь? Происходит?

Ядвига Мстиславовна вскинула голову, и её глаза расширились. Лариса от удивления уронила мандалу. На вопрос ответить никто не успел.

Дверца Зоиного шкафа, скрипя, потихоньку открылась. Василиса повернулась на звук, и перед ней медленно возникло её собственное отражение в искривлённом зеркале. Она стояла в заляпанном кровью длинном жемчужно-сером платье, бледная и растрёпанная. А за её спиной маячила полупрозрачная Зоя. Василиса обернулась.

И разлепила веки. Оказалось, она так и сидела на стуле у Зоиной постели. Василиса попыталась протереть глаза, но руку удержали тонкие нити, что сплела Лариса.

Зевнув, Василиса поморгала и посмотрела на Ядвигу Мстиславовну и Ларису, которые молча переглядывались. Гаврил вроде бы тоже проснулся. Тоже попытался протереть глаза, и руку Василисы резануло натянувшейся нитью.

Это уже реальность или очередной сон? Вроде всё так, как и должно быть. Их вообще посылали за травами или нет?

– Ну и что дальше? – спросила Василиса, делая вид, что всё в порядке. Потом она подёргала за нить, связывающую её запястья с Зиной рукой. Та так и торчала из-за балдахина, как кусок статуи.

– Чудно́, – протянула Лариса, потирая бровь. – Совсем чудно́.

– Вы нас распутывать собираетесь, или как? – напомнила о себе Василиса.

– Да всё равно уже, – пробормотала Ядвига Мстиславовна, доставая ножницы. Она просто пару раз щёлкнула ими и собрала разрезанные нити в большой пёстрый путаный ком.

– Почему ты сказала, что я дурачок? – вдруг спросил Гаврил.

– Потому что так и есть, – буркнула Василиса, снимая с рук остатки нитей. – Между прочим, твой деревянный мозг до сих пор у меня дома лежит.

– Деревянный? – сдвинула брови Лариса.

– Ну это лучше, чем поролоновый, – тихо проговорила Ядвига Мстиславовна.

– Она там всем рассказывала, что я – умственно отсталый, – продолжал жаловаться Гаврил.

– Не всем, а только этой… как её… – Василиса запнулась, потому что толком не знала, была в санатории Зоя, или только её проекция. Или как там это правильно называется.

– Кому? – уставилась на Василису Ядвига Мстиславовна.

– Там была девушка, очень похожая на Зою, – медленно проговорила Василиса. – В санатории, в советское время. Но она сказала, что она – не Зоя.

Ядвига Мстиславовна внимательно глянула на Ларису.

– Там я её и потеряла, – кивнула носатая ведьма.

– Кого потеряли? – не поняла Василиса.

– Да тебя. – Лариса резко крутанула мандалу, та завертелась юлой, слившись в один сплошной сиреневый кокон. – Я шла за вами к заводи, потом через поле с кострами, потом по саду. Довела тебя до купальни. Но когда ты зачем-то вызвала дождь, я тебя потеряла. Этот, – Лариса кивнула на Гаврила, – так и мотался по санаторию, всё Зою искал. А ты-то куда подевалась?

У Василисы внутри закипало.

– Так вы, значит, меня там одну бросили? – яростно прошипела Василиса. – А если бы со мной что-то случилось?! Там, знаете, какая жуть творилась!

Василиса скинула оставшиеся нитки и вскочила. Её, стало быть, затянули в чьи-то бредовые кошмары и оставили там одну, хотя клятвенно заверяли, что всё будет под контролем. В который раз местные ведьмы её провели.

– Правильно, я же не ваша драгоценная Зоя! – рявкнула Василиса. – Меня и бросить можно в любом кошмаре!

Вся троица, находившаяся в сознании, от её криков дружно вздрогнула. Вот и отлично, так им и надо.

Василиса выскочила из спальни, выбежала в сени. И увидела на полу собственные кеды. Так она же до сих в дурацких Зоиных тапках. Расшвыряв пинками обувку по углам, Василиса села на скамейку и стала натягивать свои кеды.

– Я такого никогда не видела, – доносился из дома приглушённый голос Ларисы. – Чтобы так резво сны меняли и скакали на такую глубину. Хорошо, что она догадалась сюда вернуться, а то бы…

Решив не выяснять, что бы стало, не вернись она в дом Зои, Василиса вышла на улицу. Совсем стемнело, взошла белая луна.

Пару раз глубоко вдохнув, Василиса почувствовала, что стало полегче. Уже не так клокотало внутри. Но как они её достали, кто бы знал. Ничего толком не объясняют, а всё чего-то требуют. Давай, хромая и убогая, положи свою жизнь за Зоиньку.

Да чтоб этой Зое провалиться! Вместе со всеми своими копиями! Особенно той, что замучила Васю Савельева и упаковала в ящик его жену.

Вспомнив про Васю, Василиса подошла к колодцу. Около каменной кладки так и темнела гора пепла. А в ней – мокрый мятый венок.

За спиной скрипнула дверь, на улицу, опираясь на трость, вышла Ядвига Мстиславовна. И увидела кучу праха.

– Это ещё что? – спросила бабуля, подходя.

– А это здесь был Вася, – выдала Василиса. Потом, припомнив, как скелет указывал на колодец, спросила: – Там вода есть?

– Тебе по что? – подозрительно спросила Ядвига Мстиславовна.

– Ни по что, – огрызнулась Василиса. Ну что за люди, ни на один вопрос нормально ответить не могут.

– Пошли в дом, – произнесла Зоина бабуля. – Поговорить надо.

– Вы ещё не наговорились? А мне так по горло хватит ваших разговоров. Я ухожу. – Василиса развернулась и пошла к калитке.

Но тут ей в спину прилетело:

– Чего ерепенишься-то опять?

– Что?! – Василису мигом развернуло. – Опять я виновата?! Я согласилась на вашу мутную затею, я шаталась по чьим-то бредням, Зою вашу искала. Она там людей убивала! А вы меня там бросили! Насовсем, оказывается, могли оставить! Да идите вы куда подальше! И Зою свою ненаглядную заберите! И этих двоих!

От крика Василисы вышедшие на улицу Гаврил и Лариса замерли на крыльце.

– Видеть вас не могу. – Василиса отвернулась и бегом направилась к выходу. Пинком открыла калитку и помчалась по дороге к своему таунхаусу.

Примерно на половине пути Василиса замедлилась. Потом и вовсе остановилась. Пару раз вдохнула и выдохнула.

Вопрос-то оставался открытым. Она спит или уже проснулась? А как определить? Есть вообще методы, чтобы отличить сны от реальности?

Медленно топая по направлению к дому, Василиса достала телефон. А там – куча пропущенных от родителей. Чем дальше, тем веселее. Решив, что разговор должен быть личным, Василиса стала искать в Сети способы узнать, что вокруг – сон или реальность. Оказалось, надо попробовать что-то прочитать. Ну, Василиса уже минут десять этим занимается. Буквы-строчки не прыгают, смысл в написанных текстах есть.

Значит, реальность. Это хорошо. Но, с другой стороны, те сны были такими яркими, и с кучей деталей. Что, если и тексты можно как-то встроить в сны.

Значит, надо попробовать по-другому. Василисе во время приключений в Скиркудово легко удавалось менять обстановку. Не сильно, но всё же. Так. Василиса осмотрела себя. Обычный вид – джинсы, кеды, футболка. Надо попробовать вызвать платье.

Поднатужившись, Василиса зажмурилась и изо всех сил стала представлять себя в платье. Открыла глаза. Ничего не изменилось. Джинсы на месте. Хорошо, что не исчезли.

Теперь погода. Василиса попробовала представить дождь. Но ночь осталась ясной, тёплой и с ярким узким месяцем растущей луны.

Отлично, это всё-таки реальность. Приободрившись, Василиса уже веселее пошла домой. Чтобы там выслушать нотации родителей о том, что нельзя выключать телефон, возвращаться надо раньше и вообще пора бы уже документы в вузы подать, а то время-то уходит.

Василиса повинилась, наплела родителям, что просто засиделась у Зои, клятвенно пообещала завтра же подать документы и пошла к себе. Приняла душ. Вот же гадство – постоянно казалось, что за ней кто-то подсматривает. Как тогда, в бассейне во сне.

И как теперь ложиться спать? Кто знает, куда теперь Василису ещё может унести.

Василиса устроилась в кровати, внизу расположился Изюм, весь вечер дувшийся на неё за долгое отсутствие. Пёс скоро задремал, а Василиса лежала с открытыми глазами. Надо же, до чего они её довели. Впрочем, и её вина тут есть – нечего ведьмам доверять. Каждый раз как первый. Её водят за нос, она послушно даёт себя облапошить.

Веки стали слипаться. Ну, спать – так спать. Подумаешь, кошмары. Может, что приятное приснится. Например, можно представить себя в лавандовой спальне. Кругом благоухают цветы. Деревянный потолок, полукруглое окно.

Василиса приоткрыла глаза. Над рамами большого окна медленно колыхались большие букеты лаванды, будто выросшие из стен. Потолок подпирали деревянные колонны, спинка кровати тоже была вытесана из дерева. За окном занималась розово-сиреневая заря, в воздухе медленно кружили маленькие каплевидные цветочные лепестки.

Вот и отлично. А теперь – спать.

Проснулась Василиса со звонком будильника. Она ведь ещё не уволилась из музея, так что надо вставать. Хорошо, что удалось выспаться. Даже раздражение как-то поутихло.

Мама с утра пораньше копошилась в саду. Она теперь ещё до ухода на работу успевала повозиться в теплицах и цветниках.

– Ма, я в музей, – выглянула Василиса на заднюю веранду.

– Ты позавтракала? – донеслось откуда-то.

– Да, а папа уже ушёл?

– Давно уже. Вот что. – Мама вышла из-за теплицы с какими-то горшочками. – Пошли на ту сторону. У входа буду морозник высаживать.

– Красивый хоть? – вяло спросила Василиса, совсем не интересующаяся цветами.

– Да, и цветёт в самые холода. А ещё он защищает от колдовства.

– Хорошее растение, – похвалила Василиса, выходя во двор. – Надо весь дом им засадить. Вдруг поможет.

Мама в ответ только хмыкнула. Хорошо, когда родители понимают тебя без слов. Василисе всё-таки несказанно повезло.

Второй раз за утро ей повезло на работе, потому что в музее, кроме неё, никого не оказалось. А ещё девчонки всё вымыли и вымели. Это когда они тут праздник с мелкими устраивали. Господи, как будто это неделю назад было. Как же, оказывается, выматывает беготня по снам.

Василиса уселась за стол. Открыла соцсети, наставила лайков Лете, выложившей очередную порцию фотографий из поездки в горы. Коля фотографий почти не выкладывал, не его стиль. Только обещал всё рассказать и показать по возвращении из образовательного лагеря.

Полистав ленты, Василиса отложила телефон. Ну, раз срочных дел нет, можно и самообразованием заняться.

Заперев входные двери, Василиса направилась в хранилище. Долго дышала вековой пылью, но докопалась до нужных архивов и фотоальбомов. Даже со скрипом мысленно поблагодарила Ядвигу Мстиславовну, которая когда-то собрала и систематизировала материалы по краеведению.

Сфотографировав нужные карточки и страницы, Василиса вернулась в библиотеку. Как раз вовремя потому что только что пришла начальница.

– А я уже хотела тебе звонить, – проговорила Наталья Львовна, убирая телефон. – Думала, ты не пришла.

– Я в хранилище ходила. – Василиса села на рабочее место. И решила задать давно свербевший вопрос: – Наталья Львовна, а где должны быть похоронены Савельевы?

– Хм. – Начальница, уже собравшаяся идти к себе, остановилась. – У них когда-то был семейный склеп у Покровской церкви, но старое кладбище закатали ещё после Революции. Сами останки вроде как перенесли на обычное кладбище, только церемониться не стали – сбросили всё в одну общую могилу. А тебе зачем?

– Так, интересно, – попыталась увильнуть Василиса. – Они же тут когда-то самые богатые были, а теперь от них и следа не осталось. Разве что дома́, да и те не их потомкам принадлежат. Только куча слухов ходит о том, какие они были кровожадные.

– И такое бывает, – вздохнула Наталья Львовна. – Хоть горы золота собери, а с собой на тот свет не унесёшь.

– Зато сплетни долго живут, – пробурчала Василиса.

– Тоже верно. Ладно, если что, я – у себя.

Василиса дождалась, пока шаги начальницы затихнут, и достала телефон. Нашла переснятые фотографии. С первой на неё смотрело миловидное, правильное, но самодовольное лицо Василия Савельева.

Действительно, у того самого людоеда Бориса Савельева, как оказалось, был сын Василий. Белокурый, с красивыми чертами лица и тонкой шеей, он был изображён на чёрно-белой фотокарточке в чёрном костюме и белой рубашке.

Во сне Вася очень походил на Гаврила, только казался чуть старше. Реальный Василий напоминал Гаврила очень отдалённо. Разве что оба блондины. Ну, скулы такие же. Так они у всех мазычей похожи.

На второй фотографии была изображена невеста Васи Савельева. Её действительно звали Софией, она приходилась дочерью одному из богатейших нижегородских купцов. Ясно, почему Вася никак не мог её променять на… ну, пусть пока будет условно зваться Зоя.

Красивая была девушка. Темноглазая, темноволосая, черты тонкие. Что же с ними стало, интересно.

Раздались торопливые шаги Натальи Львовны.

– Так, мне надо быстро уехать в Растяпинск, там какие-то люди от губернатора прибыли по поводу кластера, – бормотала начальница, копаясь в сумочке у стола Василисы.

– Наталья Львовна, всего один вопрос, – просительно проговорила Василиса. – Что стало с сыном Савельева? Ну, с Васей?

– Его так звали? – сдвинула брови Наталья Львовна. Потом постучала себя ногтем по подбородку. – Погоди-ка. Там какая-то история была с женитьбой. У него жена вроде рано умерла, сразу после свадьбы. А следом и сам Василий умер. Вроде тогда старший Савельев умом и тронулся, начал эти свои жуткие ритуалы проводить. Хотя и до этого устраивал там всякие непотребства. Ты лучше об этом у Ядвиги Мстиславовны спроси. Она ещё когда учительницей была, этой темой много занималась.

– Она была учительницей? – эхом переспросила Василиса, хотя и так об этом знала.

– Ты разве не знала? – удивилась Наталья Львовна. – Историю преподавала. А ещё, – тут директорша музея понизила голос аж до шёпота, – поговаривали, что она этому Савельеву вроде родственница какая-то. Дальняя и незаконнорождённая, но всё же. Ой, я побежала.

И Наталья Львовна, глянув на экран телефона, умчалась утрясать вопросы по Чернореченскому туристическому кластеру.

А Василиса сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. Вот, значит, как. Они, стало быть, голубых кровей – Зоя и её бабуля. Кто бы сомневался. Если предположить, что та девица, что кувыркалась с Васей в беседке, приходится дальней родственницей Ядвиге Мстиславовне, то всё сходится. Заодно и склонности по наследству передались.

Что там сказала Наталья Львовна? Вася и его жена умерли молодыми и друг за другом. Василиса припомнила, как во сне условная Зоя мучила Васю, а потом заколотила в ящик его жену.

Да и в реальности без неё явно не обошлось. Вася, правда, тоже хорош. Затащил её в кровать, а потом послал подальше. Хотя нет, не послал. Предлагал и дальше к нему по ночам бегать.

А что, если… Вот об этом Василиса сразу как-то не подумала. Условная Зоя ведь могла согласиться на роль любовницы. Говорят, в то время к содержанкам иногда относились даже лучше, чем к законным жёнам. Но что, если Вася действительно решил с ней порвать? Влюбился в Сонечку. Да, та девица за такое вполне могла их обоих со свету сжить. А если она ещё ждала от Васи ребёнка, то вполне могла потом и права на имущество предъявить. Вот это поворот.

Да уж, страсти тут, оказывается, всегда кипели.

Внизу хлопнула входная дверь, по лестнице зазвучали шаги. Василиса, мысленно застонав, спрятала телефон. Только успела включить рабочий компьютер и скроить скучающее выражение лица, как в библиотеку вошёл Гаврил.

Глава 11. Суперспособность

Гаврил, как обычно, начал визит в библиотеку с пустого перетаптывания. Василиса усердно делала вид, что работает. То бишь тупо щёлкала мышкой, открывая и закрывая таблицы.

– Да, – спохватился Гаврил, будто что-то вспомнил. – Вот, Лариса просила тебе передать.

И он положил на стол Василисы уже знакомую ей мандалу из лавандовых нитей, украшенную засохшими цветами. От вида штуковины Василиса поморщилась.

– Она ещё называется Божье око. Говорят, надо прикреплять их над дверью, чтобы всякое зло не лезло в дом.

– Спасибо за новую бесполезную информацию, – проговорила Василиса, демонстративно глядя в экран.

Гаврил некоторое время привычно бродил по залу, засунув руки в карманы. Потом подошёл к столу и спросил:

– А почему ты меня заблочила?

– Сам-то как думаешь? – сквозь зубы процедила Василиса. Она действительно ещё вчера внесла его в чёрный список. Увы, в реальности фильтры от его появления не спасали.

– Лариса говорит, у тебя способности.

– Мне плевать, что она там говорит, – огрызнулась Василиса. Даже вспоминать об этих ведьмах не хотелось.

– Она сегодня утром уехала, – продолжал нудить Гаврил, расхаживая вокруг Василисиного стола. – Ты же не согласишься опять…

Увидев взгляд Василисы, Гаврил закашлялся. Потом прочистил горло.

– Ладно, я так и понял. В общем, она сказала, что от меня одного толку не будет. А раз ты больше не хочешь участвовать, то продолжать смысла нет.

– Значит, всё это было бесполезно, – тихо произнесла Василиса, глядя на таблицы.

– Не совсем. Зоя жива, а это главное. И судя по всему, она где-то здесь, недалеко. Надо её найти и вернуть.

– Валяй, – бросила через плечо Василиса. – Только без меня. Мне она вообще симпатичнее в виде булыжника. Так от неё вреда меньше.

Гаврил глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Ясно, уже готов был броситься защищать любимую Зоиньку, но решил притормозить.

– Ядвигу Мстиславовну тебе совсем не жалко? – спросил Гаврил после паузы.

– На совесть давишь, – усмехнулась Василиса. – А если у меня её нет?

– Я знаю, что есть.

– Ладно. – Василиса отвлеклась от бессмысленного рассматривания таблиц. – Бабку жалко, это да. Хотя у неё была возможность всё это остановить. Но вместо этого она потакала Зоиным закидонам. На меня наезжала. Вот и результат.

– Как это – наезжала? – Гаврил подошёл ближе.

– Неважно, – отмахнулась Василиса. Не рассказывать же ему, как Ядвига Мстиславовна в этом самом помещении уговаривала её отпустить Гаврила. Хотя держала-то его как раз Зоя.

– Вообще, да, – вдруг произнёс Гаврил. – Она как-то сказала, что если бы ты тут не появилась, то ничего бы этого не было.

– Отлично! Опять я во всём виновата! – Василиса почувствовала, что внутри снова занимался вихрь.

Да ведь это всё равно, что обвинять Соню в том, что Зоя замучила Ваську Савельева. Однако воспоминание об этой компании почему-то охладило пыл. Наверное, потому что их уже давно нет, и им не поможешь. А себя ещё можно спасти.

– Я больше не хочу с тобой разговаривать, – спокойно произнесла Василиса, глядя на экран монитора.

– Извини, – тихо сказал Гаврил, становясь сбоку от стола. Помолчав, произнёс: – Мне опять нужна твоя помощь.

– Да ну? – театрально изобразила крайнее удивление Василиса.

– Мне больше не к кому обратиться. Ядвига Мстиславовна уехала куда-то вместе с этой Ларисой. А остальным до Зои дела нет. – Гаврил снова помолчал. – В общем, помнишь, ты рассказывала про какое-то место в Чарусах, где исполняются желания?

– Я туда больше ни ногой! – замотала головой Василиса, припомнив жутких русалок.

– Ясно. Тогда хоть объясни толком, как туда добраться.

– Помнишь заводь у Скиркудово? – вздохнула Василиса. – В неё впадает Васильевский ручей. А на противоположной стороне растут старые ивы. Они ветками образуют тоннель. Надо по нему проплыть, и окажешься в Чарусах. Там посреди болот есть островок, а на нём стоит старая деревянная часовня. Внутри неё – икона. Вот надо туда доплыть и попросить то, чего хочешь.

– Понял. Спасибо.

И тут до Василисы дошло, что он вот прямо сейчас рванёт туда, к заводи. Антон ведь свою лодку до сих пор там оставляет. И если Гаврил из Чарус не вернётся, то это будет целиком и полностью Василисина вина. И неважно, как они друг к другу относятся. Он там сгинет, а она будет виновата, уже взаправду. И как с этим жить?

– Может, не надо? – осторожно спросила Василиса. – Там реально опасно. Я тогда чудом выбралась. Просто повезло.

– Может, и мне повезёт? – пожал плечами Гаврил, глядя в сторону.

– А если нет?

– Значит, судьба такая. Ладно, спасибо. – Гаврил выпрямился и повернулся к выходу.

– Погоди. – Василиса пыталась найти способ его отговорить. Смешно, если учесть, что полминуты назад она сама буквально поставила его на край крыши и дала пинка. – Сам подумай – если ты не вернёшься, кто будет Зою откачивать?

– Ядвига Мстиславовна, кто ещё. Она же больше никому не нужна.

Тут нечего было возразить. Но и перспектива жить, зная, что Гаврила растерзали русалки, тоже не прельщала. Мысленно себя кляня, Василиса наконец произнесла:

– Ладно, давай так. Ты поплывёшь в Чарусы, а я тебя подожду у заводи. Если ты не вернёшься… – А вот что делать в таком случае, Василиса не знала. – То я останусь виноватой. Меня же живьём сожрут.

– Я записку напишу, – щёлкнул пальцами Гаврил. – И тебе оставлю. На случай, если не вернусь. Ты её потом родителям отдашь.

– Допустим. Мне-то что делать? Кого звать, если ты не вернёшься?

– Позвони Ядвиге Мстиславовне. А там видно будет. – Гаврил повеселел и потёр руки. – Ну что, пошли?

– Вообще-то, я ещё на работе, – проговорила Василиса, снова таращась на экран. – И тебе бы не мешало в кафе появиться.

– Ой, точно. Тогда давай часов в пять встретимся.

– Давай, – обречённо выдохнула Василиса.

Гаврил убежал, а она осталась сидеть в библиотеке, проклиная свою болтливость и недальновидность. А может, прямо сейчас позвонить его родителям и рассказать об очередной бредовой затее их сынка? Лучше уж быть предательницей, чем убийцей. Пусть он больше с ней не разговаривает, чем сгинет в Чарусах. А если не сгинет? Если вернётся, да ещё Зою выручит. Это было бы хорошо. Наверное. Тогда она точно с него больше не слезет. Исключительно из чувства благодарности.

Позвонила мама и предупредила, что уезжает кбабушке в Растяпинск.

Василиса сидела без дела и всё больше волновалась. И хоть бы он её в свои планы не посвящал. А то втянул опять в какую-то мутную передрягу.

Взгляд зацепился за лавандовую мандалу, подаренную Ларисой. Что она там плела? Что у Василисы способности? Ну да, определённо. Притягивать проблемы – вот её суперспособность.

А вообще-то эта штука как бы и ничего. Василиса надела петельку на палец и крутанула мандалу. В стёкла застучали крупные дождевые капли. Отлично, только ливня не хватало. Стало сумрачно, но свет включать не хотелось. Всё равно посетителей нет.

Василиса широко зевнула. В дождь же всегда спать хочется. Подпёрла щёку рукой. И тут же раздался голос Гаврила:

– Эй, просыпайся!

– А? Что? – часто заморгала Василиса.

– Шестой час уже. Я тебя ждал-ждал, а ты не идёшь. Дрыхнешь на работе, оказывается. – И Гаврил весело улыбнулся. Так нагловато, прямо как раньше.

– Может, ну его. – Василиса потянулась. – Что-нибудь другое придумаешь.

– Нет у меня больше идей. – Гаврил перестал улыбаться и достал из внутреннего кармана куртки сложенный листок, который протянул Василисе. – Вот, держи. Это я родителям написал на случай, если не вернусь.

– Ладно, идём. – Василиса запихнула листок и мандалу в рюкзак. – Но я всё равно против.

– Ладно, – снова улыбнулся Гаврил.

Вместе они выключили весь свет, заперли музей и зашли в администрацию, чтобы оставить ключи у секретарши Эдуарда Юрьевича. Василиса глянула на опорный пункт – свет там уже не горел, значит, отец ушёл домой. Ладно, пусть пока думает, что Василиса ещё в музее. Нечего родителя заранее волновать, это всегда успеется.

– Ты хоть грести-то умеешь? – спросила Василиса по пути к ручью. После дождя стало прохладно, и она запахнула куртку.

– Конечно, умею. Меня ещё дед учил.

– Это по какой линии? – спросила Василиса, чтобы завязать разговор о чём-нибудь отвлечённом. А то от мыслей о Чарусах колени уже начинали подрагивать.

– По отцовской. – Гаврил первым запрыгнул на настил набережной и подал руку Василисе. Она, разумеется, этот жест проигнорировала. – Он живёт в Порогах. А мамины – в Городце.

– Ты с ними общаешься?

– Да, но редко.

Дальше шли молча. Василиса ни одной темы для разговора придумать не могла, а Гаврил просто молчал. Так они добрались до заводи и нашли Антонову лодку под старой ивой.

– Интересно, он верит в порядочность людей, или просто про неё забыл? – пробормотала Василиса, пока Гаврил переворачивал посудину и толкал её в воду.

– И то, и другое, – усмехнулся Гаврил, залезая в лодку.

– Стой! – крикнула Василиса, вцепившись в его куртку. – Не надо туда плыть. Ты ведь можешь погибнуть. На самом деле погибнуть.

– Я понимаю. – Гаврил мягко сомкнул пальцы на запястье Василисы и отстранил её руку.

– И ты готов так рисковать? Из-за Зои?

– Получается, да. – Гаврил наконец выпустил запястье Василисы. – Ну не могу я её оставить в таком состоянии.

– А я не могу дать тебе там умереть. Подвинься. – Василиса тоже полезла в лодку, но тут Гаврил преградил ей путь.

– Ещё чего, – цедил Гаврил, не давая Василисе переступить через бортик. Василиса не сдавалась, и в конце концов он просто обхватил её руками и поставил на берег. – Жди здесь!

– Не смей повышать на меня голос! – резко произнесла Василиса. – Раскомандовался.

И тут у ивового тоннеля, ведущего к Чарусам, раздался всплеск.

– Это ещё что? – проговорила Василиса, глядя на раскидистые деревья. Однако вода больше не колыхалась, мерно отражая серое небо и тёмные ветви.

– Ладно, я поплыву. – Гаврил, тоже вглядывавшийся в тоннель, обернулся. – Жди меня часа три, потом иди домой. Если до завтра я не вернусь, передай матери письмо. И не говори никому, что тоже здесь была.

Василиса хотела было его удержать, но Гаврил ловко оттолкнулся от берега, и лодка отплыла сразу на несколько метров. Грести он, и правда, умел. За несколько секунд пересёк всю заводь и скрылся в темноте тоннеля.

Ноги подкосились, и Василиса плюхнулась на песчаный берег. Отлично. Теперь на её совести ещё и Гаврил. Мало того, что кругом все её обвиняют в Зоином остолбенении, так теперь ещё это. Никому не говори. Пустое, все всё узнают. И как после этого Наталье Львовне в глаза смотреть? Да как на себя в зеркало смотреть?! Дура, не могла его остановить. Надо было хоть лодку утопить, хоть поперёк лечь, хоть веслом его огреть. Или запереть в каком-нибудь подвале.

Закрыв лицо ладонями, Василиса почувствовала, как по ладоням потекли горячие слёзы. Проревелась, высморкалась, утёрлась. Стало полегче. Теперь надо думать, что делать. А что тут сделаешь? Теперь только ждать. Или…

Василиса вскочила. Отряхнула песок с джинсов. А что, если всё не совсем так, как ей рассказывали? Что, если в Чарусы можно попасть и другим путём?

Обогнув большую иву, под которой Антон оставлял лодку, Василиса двинулась к деревьям, что росли по бокам от тоннеля. Густые заросли, образующие сплошную стену. Пытаясь рассмотреть хоть что-то в пересечении ветвей, Василиса шла вдоль ив. Ничего – даже маленького оконца.

Спустя полчаса Василиса уже хотела вернуться, но вдруг заметила среди высоких трав что-то вроде тропинки. Стала потихоньку спускаться. А вдруг тут змеи?

Остановилась. Вернулась. Ещё минут двадцать искала какую-нибудь палку. Нашла, снова пошла по тропинке, отодвигая растения палкой. Добралась до густых ивовых зарослей, стала продираться сквозь ветви, хлещущие по лицу и одежде. Пару раз слышала, как трещат ткани.

Наконец увидела просвет. Ещё пара минут сражения с деревьями, и Василиса вывалилась на заросший травой берег. Тут же испугалась, что угодит в топь, однако почва оказалась твёрдой. Потыкав вокруг палкой, Василиса сделала пару шагов вперёд и увидела болото.

Вроде похоже на Чарусы. Кругом – обманчивые полянки с колышущимися сочными травами, кочки, длинные ветви ив и закрывшиеся в пасмурную погоду кувшинки. Гаврила не видно. И где он, интересно? Может, в другую сторону уплыл?

Откуда-то донеслось пение. Будто в отдалении женщина выводила грустную мелодию. Отлично, русалки на месте. Стало быть, это всё же Чарусы. Василиса припомнила, как во время её прошлого визита отовсюду слышались знакомые обманчивые голоса. Эх, Гаврила об этом надо было предупредить!

В который раз посетовав на собственную тупость, Василиса сделала ещё пару шагов вперёд. Вроде твёрдый берег, не трясина. В полуметре уже плескалась тёмная вода. Поднявшись на цыпочки, Василиса стала снова высматривать Гаврила, но кругом лишь простиралось во все стороны бескрайнее болото.

И тут почва под ногами дрогнула. Василиса вскрикнула и, взмахнув руками, чуть не упала. Вовремя упёрлась палкой в кочку. И вдруг поняла, что кусок земли под ней начал двигаться. Стоя на кочке, Василиса медленно отплывала прочь от берега.

Этого не хватало. Балансировать стоя было трудно и опасно, и Василиса села на корточки. Разумеется, глянула в воду, откуда на неё, улыбаясь, смотрели уже знакомые красивые женские лица с развевающимися волосами. Русалки приветливо махали ей руками, увешанными драгоценными украшениями.

Василиса зажмурилась, чтобы её сознание не спуталось их призывными песнями, которые теперь неслись со всех сторон. По ноге что-то скользнуло. Василиса открыла глаза и успела заметить бледную руку, с тихим бульком погрузившуюся в воду.

Прекрасно. Гаврил вернётся и выручит Зою, а вот Василиса тут сгинет. Станет русалкой. Если повезёт.

«Вышла на берег зелёный,

Речке кладу я поклоны.

Что ты, реченька, молчишь?

Что ты водами журчишь?»

Женский голос будто звучал в голове Василисы, мешая соображать.

«Видела ль ты милого?

Встречала ль ты любимого?

Где ты, сокол мой прекрасный?

Где ты, витязь ясноглазый?

Помнишь ты меня, иль нет?

Без тебя померкнет свет,

Высохнут глубоки воды,

Пролетят пустые годы».

Василиса зажмурилась. Хоть бы они замолчали. Сжав палку, упирающуюся в кочку, Василиса навалилась на неё и почувствовала, что та куда-то провалилась. Открыв глаза, Василиса обнаружила, что конец палки воткнулся в почву. Ещё не хватало, чтобы эта штука под ней развалилась.

Попытавшись вытащить палку, Василиса так сильно её дёрнула, что она выскочила вместе с травой, какими-то корнями и кучей чудны́х палочек. Василиса стала их стряхивать и обомлела. Быть не может.

Василиса наклонилась и руками чуть разгребла ямку, оставшуюся от палки. Из-под земли и трав на неё таращились пустые глазницы старого потемневшего черепа. И вдруг череп стал будто вырастать из земли.

Вскрикнув, Василиса вскочила на ноги, оступилась и повалилась на спину. Уже приготовилась плюхнуться в воду, но её что-то удержало под лопатками и слегка толкнуло вперёд.

Василиса шлёпнулась на колени, а руками упёрлась в черепушку, уже показавшуюся на поверхности. Под ногами что-то шевелилось, вся кочка будто шла волнами и разваливалась.

Не удержавшись, Василиса всё-таки плюхнулась в ледяную воду. Её тут же стали хватать с разных сторон и тянуть вглубь. А потом вдруг дёрнуло вверх. Мига хватило, чтобы уцепиться за ивовую ветку и выбраться. Но ногу что-то удерживало.

Намереваясь лупануть по русалке со всей силы, Василиса обернулась, но в последний миг заставила руку пройти мимо облысевшей головы, показавшейся над водой. Землистое лицо, уродливое и искажённое, почти слезло с костей. Но оно всё же узнавалось.

Русалка вцепилась в ладонь Василисы, но тянуть в воду не стала. Ослабила хватку, глянула на неё сузившимися глазами и ушла под воду, оставив в руке Василисы что-то маленькое. Сжимая кулак, Василиса ломанулась сквозь заросли, лишь раз обернувшись, чтобы посмотреть на болото, куда только что нырнуло то, что осталось от Сонечки Савельевой.

Глава 12. Пора брать лопату в свои руки

Василиса продиралась сквозь заросли, пока снова не вывалилась в высокую траву. На четвереньках проползла немного, добралась до обычного лугового пространства и плюхнулась на землю. Перевернулась на спину и некоторое время просто таращилась в серое небо, глубоко дыша.

Когда пульс пришёл в норму, Василиса согнула руку и разжала кулак. На её ладони поблёскивало золотое колечко, которое зачем-то ей отдала Соня Савельева, Васина жена. Вот куда, значит, определила её та девица, похожая на Зою. Васю замучила, его жену утопила. Или… Василиса припомнила, как Зоя заколачивала короб, из которого торчало что-то похожее на свадебное платье и фату. Так ведь это же было где-то тут, поблизости. А эти плавающие кочки… Всё сходится. Зоя упаковала Соню в ящик и пустила плавать в Чарусы. Какая милая девушка.

Лежать на влажной земле, да ещё в промокшей одежде, стало холодно. Василиса перевернулась, встала и поплелась обратно к заводи. Она же обещала ждать Гаврила три часа. Интересно, сколько времени. Оказалось, доходило семь. Ещё час – и домой. Ладно, два.

Но ждать не пришлось. Когда Василиса обошла большую иву, Гаврил как раз переворачивал под ней лодку.

– Гаврил! – выкрикнула Василиса, бегом спускаясь по откосу. – Ты уже вернулся? Что там было? Нашёл часовню?

– Ничего там не было, – хмуро ответил Гаврил. – Просто непролазное болото, и всё. Никаких часовен.

– А русалки? – выдала Василиса и тут же об это пожалела.

Потому что Гаврил усмехнулся и снисходительно спросил:

– Какие ещё русалки?

– То есть… – промямлила Василиса. – Понятно. Значит, ничего не вышло.

– Там просто заросшая топь, и всё. Даже плыть на лодке нельзя – одни сухие камыши и коряги торчат. Даже воды не видно. – И тут Гаврил подозрительно глянул на Василису. – А ты чего вся мокрая?

– Я… – Василиса шумно выдохнула. – Да какая разница. Главное, ты вернулся.

– Толку-то, – прошептал Гаврил. – Ладно, пошли домой. Тебе надо переодеться. Где ты так намокла?

Василиса только отмахнулась, прибавляя шаг. Джинсы действительно были сырыми насквозь, а на ветру обдавало ноги ледяным холодом. Уже зубы начинали стучать от стылости. Пришлось двигаться почти бегом, чтобы совсем не окоченеть.

Вдвоём Василиса и Гаврил быстро миновали набережную, почти пустую из-за дождливой погоды. У дома Зои Гаврил замедлил шаг.

– Ты опять к ней? – спросила Василиса, мрачно глядя на избу. – Ну, давай. Пока.

– Ядвиги Мстиславовны-то нет, – проговорил Гаврил, глядя то на дом, то на Василису. – Она же там одна.

– Страшно, поди, одной-то, – сымитировала интонацию Ядвиги Мстиславовны Василиса.

– Я же говорю, вы похожи, – выдал Гаврил.

Василиса только закатила глаза и уже побежала было домой, но притормозила. Вернулась.

– А куда бабка уехала? – спросила Василиса у Гаврила, уже открывшего калитку.

– Понятия не имею. А что?

– Надолго? – продолжала выспрашивать Василиса.

– Не сказала. Тебе зачем?

– А другая? Лариса? Тоже уехала? Это точно?

– Ну да, – кивнул Гаврил. – Ещё вчера вечером.

– Ясно, – протянула Василиса, вытягивая шею, чтобы рассмотреть колодец. Кажется, горстку пепла, оставшуюся от скелета Васи, уже убрали.

Гаврил хотел сказать что-то ещё, но глянул за спину Василисы и замолчал. Обернувшись, Василиса столкнулась взглядом с Ядвигой Мстиславовной, ковылявшей к дому, опираясь на клюку.

– Здрасьте, – процедила Василиса, глядя в разноцветные бабулины глаза.

– Здравствуй, – подозрительно произнесла Ядвига Мстиславовна, окидывая Василису взглядом. – По какому поводу собрание? И чего так болотом несёт?

– Гаврил пришёл к Зое, а я… – Василиса резко вдохнула, потому что не решилась задать интересующий вопрос.

– Ну? А ты? – Ядвига Мстиславовна перекрыла Василисе путь, обеими руками опираясь на клюку.

– А у меня к вам есть вопросы, – как можно более нагло произнесла Василиса.

– Ну-ну, – закивала бабуля. – Штаны высуши и приходи. Поговорим.

– Обязательно приду, – прошипела Василиса, обогнула бабулю и быстро пошла по поселковой дороге.

За спиной раздался приглушённый бабулин голос, бурчавший «иди уже». Через полминуты Василису нагнал Гаврил.

– Чего ты всё ей хамишь?

– Не твоё дело, – огрызнулась Василиса, и сама не понимая, с чего Зоина бабушка вызывала у неё такое раздражение.

Гаврил шагал рядом и недовольно сопел.

– Тебе сегодня больше никуда не нужно? – спросила Василиса, мечтая поскорее оказаться дома.

– Я тебя тоже нервирую?

– Меня уже всё нервирует, – буркнула Василиса.

– Это заметно.

– Ну и хорошо. – Василиса прибавила шаг, но Гаврил всё не отставал. Правильно, он-то не хромает.

– Подожди. – Гаврил взял Василису за локоть и развернул к себе, но она быстро скинула его руку. – Я просто хотел сказать…

Что он там хотел сказать, Василиса слушать не стала. Хватит. У него, наверное, есть ещё куча бредовых идей по возвращению Зои, и вряд ли хоть одна из них чего-то стоит. Так пусть он там сам разбирается, без Василисы.

Минут через пять кросса по посёлку Василиса осторожно осмотрелась. Она топала к таунхаусам в гордом одиночестве. Наконец-то.

Дома Василиса долго сидела в горячей ванне с лавандовым маслом. И прогрелась, и нервы немого успокоились. Отец отправился поливать мамины цветы по инструкциям, оставленным на записочках, а Василиса пораньше легла спать. Завтра трудный день. Довольно ей быть марионеткой, пора брать ситуацию и лопату в свои руки.

Садовый инструмент она с утра пораньше утащила из маминой садовой кладовки. Оставив отца проводить выходной за любимыми пазлами и сериалами, Василиса, прихватив лопату, вышла из дома.

Решительно дошла до дома Ядвиги Мстиславовны. У калитки решимость чуть поугасла, и Василиса некоторое время топталась в сомнениях. Её затея грозила обернуться большими проблемами. Но разве их до сих пор не хватало? Да что там мямлить, пора действовать.

Василиса прошла во двор и оставила лопату в зарослях барвинка, так чтобы её не было видно ни со двора, ни из дома.

Подошла к двери и громко постучала. Через полминуты ей открыл Гаврил. Василиса на миг опешила, но потом собралась и спросила:

– Бабка дома?

– У неё вообще-то имя есть, – сухо отозвался Гаврил.

– Ядвига Мстиславовна дома? – переспросила Василиса, тщательно выговаривая имя по слогам.

– Могла бы для начала поздороваться.

Василиса протиснулась мимо Гаврила в сени и прямо в уличных кедах прошла в кухню. Во весь голос произнесла:

– Ядвига Мстиславовна, вы дома?

Дом ответил тишиной. Тем лучше. Василиса развернулась и вышла на улицу. И тут же увидела Ядвигу Мстиславовну, ковыляющую по двору.

– А, явилась, – проскрипела бабуля.

– И вам доброе утро, – съехидничала Василиса. – У меня вопрос. Что стало с Васей Савельевым?

– С кем? – тихо спросил Гаврил, оказавшийся рядом.

– А мне почём знать? – сыграла невинность Ядвига Мстиславовна.

– Мне Наталья Львовна сказала, что вы историю этого семейства хорошо знаете. Даже очень хорошо, – выразительно добавила Василиса.

– Чушь. – Ядвига Мстиславовна внимательно смотрела Василисе прямо в глаза.

Ясно, про их кровное родство – это всего лишь слухи. Ладно. Второй-то вопрос остался открытым.

– Так что стало с Васей? – Василиса тоже смотрела бабушке прямо в глаза.

– Помер, – просто ответила та.

– От чего именно? – продолжала выспрашивать Василиса.

– Кто его знает.

– Вы знаете.

– Он просто пропал, – невозмутимо произнесла Ядвига Мстиславовна. – В горячке ушёл из дому, и всё. Говорят, утоп. Или повесился. От горя. – Тут бабуля бросила короткий взгляд на Гаврила. Тот опустил глаза.

– Чушь, – злорадно повторила Василиса бабкино словечко.

– Ишь ты, – прошипела Ядвига Мстиславовна, продолжая сверлить Василису взглядом.

– А мы сейчас проверим. – Василиса улыбнулась и достала из густых зарослей барвинка лопату. Примерилась, выбирая место, где в тот раз рассыпался прахом Вася. Мысленно попросила его не подвести. Потому что если она ошиблась, то ей уже нельзя будет нигде показаться. Придётся уехать, причём сегодня же.

– Ты чего? – удивлённо наморщил лоб Гаврил.

Василиса размахнулась и вогнала лопату в землю.

– Эй! Ну-ка! – окрикнула её бабуля. – А ну, прекрати!

Василиса, помогая себе ногой, воткнула остриё лопаты поглубже и вывернула корни барвинка. Не обращая внимания на окрики Ядвиги Мстиславовны, продолжала вырывать растение и выбрасывать комья земли из ямы.

– Ты что творишь? – тихо шептал где-то рядом Гаврил.

Василиса не отвечала, только продолжала копать.

– Я тебя сейчас огрею! – замахнулась на неё клюкой Ядвига Мстиславовна.

Василиса бросила на бабку хмурый взгляд и налегла на лопату. Яма становилась глубже, гора земли – выше. Ничего не находилось.

– Ты смотри, что делается! – причитала бабуля во весь свой мощный голос.

– А что здесь… Василиса, что вы делаете? – Это подошёл растерянный отец Павел. Прекрасно, только его тут не хватало.

– Чью-то совесть ищу, – отчеканила Василиса, у которой уже руки ныли. Но она не сдавалась.

– Правильно, – закивала бабка, у которой лицо побелело. – Свою-то совесть ты давно потеряла. Как и стыд.

– Кто бы говорил про стыд, – выплюнула Василиса, мрачно глянув на бабулю.

– Может, майору позвонить? – шёпотом спросил у кого-то отец Павел.

– Давай, – бросила Ядвига Мстиславовна через плечо. – Скажи, что у него дочь умом тронулась.

Василиса уже запыхалась. Прекратила копать, окинула всю компанию мрачным взглядом. Действительно, все смотрели на неё, как на умалишённую. Если так ничего и не отыщется у колодца, её, пожалуй, в психушку и отправят.

Перехватив поудобнее лопату, Василиса продолжила копать. Где-то сбоку отец Павел что-то бубнил, называя её имя. Отцу ябедничает, святоша. Ну и ладно.

– Устала, поди? – притворно пропела Ядвига Мстиславовна.

– Не больше, чем от ваших идиотских затей, – прохрипела Василиса, у которой уже одежда намокла от пота.

– Он сейчас придёт, – тихо проговорил священник. Потом спросил: – Что вы всё-таки ищете?

На остроумный ответ не было ни сил, ни фантазии. Пот катился водопадом, руки скользили, дышать было трудно. Но Василиса не собиралась сдаваться. Потому что отступить сейчас значило проиграть насовсем и так и остаться ни на что негодной девочкой для битья.

– Что случилось? – спросил голос отца, но что ему ответили, Василиса уже не услышала.

Лопата ткнулась во что-то твёрдое. Василиса отбросила её, потом села на колени и стала голыми руками разгребать землю. Рыла, не обращая внимания на содранную кожу и поломанные ногти. Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Над головой звучали голоса, перетекающие друг в друга. Вот он.

Василиса вытащила из земли старый тёмный человеческий череп. Стала бережно стряхивать песчинки с гладкой макушки.

– Господи помилуй, – выдохнул где-то рядом отец Павел.

Василиса аккуратно положила череп на горку земли и стала дальше выкапывать руками остальные кости. Но её схватили за плечи и оттащили на пару метров. И ладно. Что хотела – она нашла. И даже успела кое-что припрятать.

– Стой здесь! – скомандовал отец и присел на корточки у разрытой могилы с костями.

– От тоски Васенька помер, да? – едко проговорила Василиса, оттирая с ладоней грязь. Глянула на Ядвигу Мстиславовну. У той губы сжались в ниточку.

– Какой Васенька? – спрашивал отец Павел, глядя на всех по очереди. – Чья это могила?

– Васи Савельева. – Василиса, поняв, что просто так руки не отчистить, бросила это занятие. – Сына хозяина Скиркудово. Он вроде как пропал. Теперь вот нашёлся.

– Кости совсем старые. Лежат здесь, похоже, очень давно, – произнёс Василисин отец, поднимаясь на ноги. Потом промокнул платочком лысину и выдохнул: – Будем оформлять, ничего не поделаешь.

Ждать приезда полиции пришлось в доме Ядвиги Мстиславовны. Василиса уселась на какую-то скамейку в сенях и наотрез отказалась проходить в комнаты. Даже руки мыть не стала, демонстративно игнорируя все приглашения.

– Ты сам-то чего здесь? – тихо спрашивал её отец у священника, пока они топтались на крыльце дома.

– Да пришёл Зою пособоровать. А тут такое.

Раздались шаги, и в сени вошли папа Василисы и отец Павел. Священник молча проследовал в кухню, прикрыв за собой дверь.

– Ты откуда узнала, что там кости? – шёпотом спросил отец, нагнувшись к Василисе.

– Сам-то как думаешь? – тихо отозвалась дочка.

– Ясно. – Отец помолчал. Он ведь в курсе, что творится в окрестностях Покрова. – Почему мне не сказала?

– А что бы ты сделал? – Василиса смотрела в накрытое сумрачной тенью сеней лицо отца. – Уж никак не разрешил бы мне тут копать.

Отец упёрся локтем в стену и провёл ладонью по лицу.

– Как мы всё это объяснять будем, ума не приложу.

– Есть идея. – Василиса вскочила. – Я мигом.

Она выбежала во двор, потом – за калитку. Метрах в десяти уже стояла группка местных кумушек, активно обсуждающих что-то шёпотом.

Василиса помчалась было по основной дороге посёлка, но передумала. Бежать до таунхаусов слишком далеко. Тогда рванула к старой церкви, туда явно ближе. Во дворе отца Павла подбежала к конуре и выманила оттуда Бобика. Причмокивая, повела с собой. Но у калитки Ядвиги Мстиславовны собака притормозила и ни в какую не хотела входить во двор. Так и пришлось Василисе, по уши испачканной в земле, сидеть рядом с собакой на старом берёзовом пне у забора. А мимо по разным делам прошли чуть ли не все жители Покрова.

Потом приехала «Газель» с полицией и криминалистами. Василиса, изображая невинность, лгала в глаза следователю о том, что кости случайно выкопал пёс. Как и почему она оказалась с чужой собакой в чужом дворе, ещё и в отсутствие хозяев, объяснять не стала, да её и не спрашивали.

Гаврила и отца Павла отправили прочь из дома ещё до полиции, так что им лгать не пришлось. А Ядвига Мстиславовна умела актёрствовать не хуже заслуженных артисток. Охала, ахала, кряхтела и причитала на все лады, пока Василиса, сидя за забором, давилась от смеха. Хорошо, что священник, уходя, захватил с собой всех любопытствующих зевак.

Из калитки вышли отец Василисы и пожилой криминалист.

– Останкам не меньше ста лет, – приятно растягивая слова, произнёс эксперт, загружая чемоданчик в машину. – Скелет мужской. На вскидку – молодой парень. Остальное позже.

Васины кости забрали, и полиция уехала. Василиса проводила их грустным взглядом. Какие бы ни были эти Савельевы, Васю всё-таки жалко. А Сонечку жаль ещё больше – вообще ни за что пострадала.

– Я тебя в доме запру, – произнёс отец, когда «Газель» его городских коллег укатила из посёлка.

– Неа. – Василиса поднялась на ноги. – Я почти совершеннолетняя.

Дома снова пришлось отмокать в ванной, чтобы вся въевшаяся в кожу земля отмылась. Пока Василиса гоняла по воде смешных жёлтых уточек, вернулась мама. Предоставив объясняться отцу, Василиса добавила в ванну горячей воды, потом долго вытиралась и сушила волосы.

Когда вышла, мама уже успела немного успокоиться.

– Ну вот и как тебя одну в город отпускать? – спросила мама, копаясь в привезённых от бабушки пакетах. – Там сколько костей-то зарыто по закоулкам.

– Я же не буду их все выкапывать. – Василиса потрепала по спине Изюма, вертевшегося под ногами и интересующегося пакетами. Да, надо будет Бобика отблагодарить большим мешком корма. А лучше – двумя.

– Вот, – радостно произнесла мама и что-то достала из бабушкиных посылок. Выпрямилась и развернула жемчужно-серое платье с рукавами-фонариками. – Это в Растяпинске была ярмарка, всего один день. Я тебе купила. Уже постирала. Надеюсь, подойдёт.

Пришлось мерить. Глянув на себя в зеркало, Василиса мигом вспомнила свои путешествия по снам в похожем наряде. Однако кислая мина маму бы не обрадовала, так что Василиса изобразила восторг и обещала платье носить как можно чаще.

– Тебе вообще надо чаще надевать платья и юбки, – говорила мама, продолжая разбирать пакеты. – Ты же девочка, а ходишь всё как пацан.

– Угу, – наугад произнесла Василиса, у которой ум давно был занят другими мыслями. – Пап, а реально установить, чьи это кости?

– Я ей про платья, а она всё про кости, – недовольно пробурчала мама.

– Не знаю, – пожал плечами отец, топтавшийся на кухне в ожидании ужина. – Они же старые. Это генетическую экспертизу надо заказывать, а с кем сравнивать-то? У этих Савельевых из родни только начальница почты с дочками, да и те – седьмая вода на киселе.

– Они – потомки Савельевых? – удивилась мама.

– Ну да, – снова пожал плечами отец. – А ты думаешь, откуда у них столько гонора. Так мы ужинать будем, или как?

Глава 13. Желаю тебе счастья

Весь следующий день Василиса провела дома, выполняя данное отцу обещание никуда не выходить. Ночью ей снился Вася Савельев, опутанный лианами барвинка, как верёвками.

Интересно, как он оказался во дворе дома Ядвиги Мстиславовны? Ну, если предположить, что его приворожила и сжила со свету её дальняя родственница, то всё становится ясно. Дом-то у них наверняка семейный. Родовое гнездо, так сказать.

А эта девица хороша, ничего не скажешь. Замучила парня и прикопала у себя под боком. Чтобы был всегда рядом, но только для неё. Вот оно, желание обладать кем-то.

Чтобы порадовать маму и вообще задобрить родителей, Василиса надела новое платье. Даже соорудила подобие причёски. Взяла на поводок Изюма и вошла в гостиную, где папа попивал чай с печеньками над пазлами и с любимым сериалом.

– Па, я схожу за кормом для Бобика. Он нас так выручил. Вернее, меня.

Папа окинул дочку хмурым взглядом.

– Тебе идёт платье.

– Спасибо. Так я пойду? Обещаю никаких могил не раскапывать.

– Ладно, – нехотя согласился отец. – Туда и обратно.

Василиса вышла на улицу. Потеплело, но не настолько, чтобы снимать джинсовую курточку. Изюм весело бежал рядом, кругом благоухали цветники, покачивающие разноцветными головками на летнем ветру.

Встречные посельчане вежливо здоровались и старались поскорее пройти мимо Василисы. Прятались за заборами и отворачивались, делая вид, что очень заняты. Кое-кто даже на другую сторону улицы переходил.

Понятно. Все уже в курсе вчерашней истории. И общее мнение о Василисе как о ведьме усилилось. Но думать об этом и беспокоиться быстро надоело. Так что Василиса просто зашла в магазин и, притворившись, что не замечает косых взглядов, купила мешок собачьего корма.

Приволокла ношу к отцу Павлу, без стука вошла в сени и оставила у лавки. Раз уж он не запирает двери, пусть привыкает, что к нему заходят все подряд и без стука.

– Да не поможет тут отчитка, – глухо говорил священник в кухне. – К тому же, я этим не занимаюсь. И никого не знаю, кто умеет.

– Что ж делать, – вздохнула Ядвига Мстиславовна.

– Молитесь, – просто ответил отец Павел. Ну правильно, что он ещё посоветует.

– За что же ей такое, – продолжала причитать Ядвига Мстиславовна. Видимо, речь шла о Зое. – Разве она самая грешница?

– Каждый отвечает за своё.

– Нет, ну она не ангел, конечно. И мальчишку этого присушила, и потом там ещё. Ну, вы знаете. Но чтоб такое.

– Ядвига Мстиславовна, при всём уважении. – Отец Павел говорил медленно, будто подбирая слова. – Вы же знаете, что самоубийство – самый тяжкий грех. А она дважды пыталась…

– Да чего она там пыталась, – перебила его бабуля. – Так, выпендривалась, да и всё. На жалость давила. Вот Февроньке об этом не надо было говорить. Глядишь, не прискакала бы.

Голоса их затихли. Наверное, они перешли из кухни в комнату.

Василиса медленно вышла из сеней и прикрыла за собой дверь. Вот это поворот. Такого она не ожидала. А ещё никак не могла подумать, что кое-кто будет от неё это скрывать.

Снова взяв Изюма, игравшего с Бобиком, на поводок, Василиса быстро направилась к таунхаусам. Уже не обращала внимания ни на косые взгляды, ни на шепотки за спиной. Придя домой, сразу пошла на задний двор, где мама возилась с грядками.

– Мам, ты почему мне про Зою не сказала? – требовательно спросила Василиса, отпустив Изюма.

– Чего не сказала? – Мама вроде искреннее удивилась. Но не слишком.

– Что она пыталась покончить с собой.

– Так. – Мама вышла из теплицы и прикрыла за собой дверь. – Во-первых, все её так называемые самоубийства – это просто спектакли. Для одного единственного зрителя. Догадываешься, для кого?

– Догадываюсь, – глядя в сторону, проговорила Василиса.

– Таблеток она наглоталась, ага. – Мама говорила раздражённо, будто выплёвывая слова. – Бабкиных ферментов для пищеварения. Лучше бы уж слабительных налопалась, глядишь, вся придурь бы и вышла.

– Ну мам, – прыснула со смеху Василиса.

– Тебе смешно, – улыбнулась мама. – А твой приятель у её кровати часами сидел, пока она стонала да глаза закатывала.

Василиса, представив эту картину, скрестила руки на груди и спросила:

– Так почему ты мне-то не сказала?

– Чтобы ещё ты себя виноватой считала? – снисходительно проговорила мама.

Василиса помолчала. В маминых словах определённо был резон.

– А когда это было?

– Осенью. Она тогда ещё как бы вешаться хотела, да бабка ей мозги вправила.

– Ладно. Извини за претензии, – виновато произнесла Василиса. Действительно, нечего было на маму наезжать. Не из-за Зоиных закидонов с родителями ссориться. – Можно я пойду прогуляюсь?

– Да иди уже, – отмахнулась мама, усаживаясь рядом с клумбой. – Ты везде себе приключений найдёшь, запирать тебя теперь, что ли.

Василиса обняла маму, кликнула Изюма, и они снова пошли гулять по посёлку. Только вот окружающие были этому не так чтобы очень рады. Какие-то мелкие мальчишки, пробегая мимо, крикнули Василисе «ведьма!», а один, видимо, тот, что посмелее или поглупее, даже плюнул в её сторону. Изюм их честно облаял.

Посетовав, что не успела их всех запомнить, чтобы потом отомстить, Василиса просто ускорила шаг. В «Подсолнухе» не протолкнуться, там два туристических автобуса припаркованы. На набережной тоже полно людей. Оставалось всего одно направление.

Обойдя ручей, Василиса и Изюм направились через луга к Скиркудово. Изюму это место до сих пор не очень нравилось – он всё поскуливал и беспокойно бегал вокруг хозяйки.

А вот самой Василисе усадьба теперь казалась близкой и хорошо знакомой. Если честно, ей почти постоянно хотелось сюда вернуться. Даже иногда появлялось ощущение, что это не то чтобы её второй дом, а, скажем, дача. Или тут живут её близкие друзья. Которые не будут обзывать ведьмой и плевать ей вслед.

Василиса дошла до цветочных изгородей и смело шагнула в арку. Кода заметила в одном из проходов полупрозрачного человека в соломенной шляпе, даже не испугалась, лишь помахала ему рукой и спокойно пошла дальше. Нашла более или менее сохранившуюся лавочку. Ту самую, на которой прикорнула после перепрыгивания костров.

Уселась. И спустила Изюмку с поводка. Поначалу он припадал к земле, поджимая хвост, потом потихоньку стал обнюхивать кусты и развалившуюся многоярусную клумбу, с которой свисали шапки разноцветных петуний. Мама говорит, они в открытом грунте не зимуют. Но это если за ними не ухаживает привидение.

Наблюдая за пёсиком, Василиса откинулась на спинку скамейки. Ей, кажется, надо привести мысли в порядок. Во-первых, у неё теперь есть аж два обручальных кольца. Одно сунула ей в руку русалка, похожая на Соню Савельеву. А втрое она сама стащила с костяного пальца Васи, когда откопала его скелет. И что теперь с ними делать?

Отец сказал, что если останки не признают криминальными или представляющими какую-нибудь археологическую ценность, то их, скорее всего, просто захоронят на местном кладбище. И очень маловероятно, что удастся найти живых родственников. Даже если они работают на почте. Потому что это только в кино по пыли от древних костей за пять минут находят ныне живущих потомков. А в реальности такую сложную экспертизу надо заказывать, а главное – оплачивать. Вряд ли кто-то станет в это ввязываться.

Останки Сони вообще не найти. Может, та Зоя на самом деле упаковала её в ящик. А может – Соня умерла от болезни. А в болоте – это её дух. Зоя вон тоже лежит окаменевшая, но живая. Не гинёт. Стало быть, её дух просто где-то бродит. И кое-кто в лепёшку готов расшибиться, чтобы вернуть его на место.

Сильно же она привязала Гаврила чувством вины. И надо же, он тоже ничего Василисе не сказал, хотя они тогда уже встречались. Но нет, кажется, что-то такое всё-таки было. Ну да, Зоя тогда перестала появляться в школе, потому что вроде как приболела. А он ходил её навещать. Василису с собой не брал. Якобы чтобы лишний раз своим счастьем глаза Зое не мозолить.

И что теперь? Кто теперь счастлив? Зоя и их отношения разбила, и себе карму испортила. Ни себе, ни людям.

Василиса достала из кармашка золотые обручальные кольца. Даже не заржавели за столько лет, надо же. Блестят как новые.

Василисе ни одно такое не светит, а тут сразу два чужих. И зачем они ей?

Так, может, не ей. Вот и ответ. Всё же так просто. Василиса поднялась, осмотрелась. Как обычно – в уме всё понятно, в реальности попробуй разберись. Подбрасывая кольца на ладони, Василиса всё искала подходящее место. Поляна с жертвенником? Это вряд ли. Купальня? Тоже нет. Там наверняка Васин папа всякие непотребства устраивал. Беседка? Где Вася с любовницей кувыркался? Определённо не подходит.

Да чего далеко ходить. Василиса просто подошла к цветочной клумбе. Сжала кольца в руке. Прикрыла глаза и попыталась освободить разум, как в тот раз, когда вызывала призрачный автобус. Когда в голове стало тихо, Василиса представила, что перед ней стоят Вася и Соня.

Вася в тёмном костюме и белой рубашке. Соня – в длинном белом платье.

Открыв глаза, Василиса непроизвольно крякнула. У клумбы действительно стоял Вася Савельев. Только вместо половины лица у него проступали кости черепа, а по белой рубашке расползлись красные пятна, оставленные Зоиным клинком.

Соня же была мумией с позеленевшим уродливым лицом без глаз. На ней болтались рваные длинные обноски.

– Мн-не кажется, это в-ваше, – кое-как выдавила Василиса, протягивая им кольца на раскрытой ладони.

Вася протянул костяную руку и молча взял одно из колец. Надел его на мумифицированный Сонин палец. Она же, двигаясь еле-еле, чуть не шибанула Василису по руке. Потом всё-таки сумела подхватить колечко негнущимися пальцами и натянуть его на Васину оголённую фалангу.

Они стояли, глядя на искалеченные лица друг друга и держась за руки. Потом поцеловались, и на миг превратились в тех, кем были – молодого светловолосого мужчину и красивую миниатюрную девушку с бледной кожей и тёмными волосами.

И вместе растаяли в тумане. А Василиса осталась стоять посреди площадки заброшенного сада, тупо глядя на растрескавшуюся от времени клумбу.

Интересно, она сделала доброе дело, или нет? Наверное, всё-таки да. Потому что Вася с Соней столько лет болтались призраками непонятно где, а теперь соединились. Всё правильно Василиса угадала – Вася просто влюбился в Соню, и та девица, похожая на Зою, стала ему не нужна.

Но она его так и не отпустила. И надо же, как всё вывернула – спрятала в своём дворе. Там, где никто не найдёт. То есть, сохранила его только для себя. Ужас какой. Так отнестись к живому человеку. Как к вещи.

И Соню не пощадила. Наверняка ещё и её обвиняла. Мол, увела Васеньку. Хотя Соня тут вообще ни при чём. Вася-то, может, и заслужил наказание за такое отношение к Зое, но Соню-то за что?

Да уж, вот где кошмары. Подумаешь, гуляющие мертвецы, русалки, привидения и призрачные автобусы. Люди бывают куда страшнее любых призраков.

Ещё немного поплутав по саду, Василиса кликнула Изюма, взяла его на поводок и направилась домой. Когда проходила мимо заводи, заметила там движение. Подошла поближе и увидела, что к воде спускался Гаврил.

– Привет, – позвала Василиса.

Гаврил обернулся и пару секунд смотрел на неё удивлённо, будто не узнавая.

– А, это ты, – наконец произнёс Гаврил. – Я тебя сразу не узнал. Платье тебе идёт.

– Спасибо, – вяло ответила Василиса. – Ты зачем здесь? У вас же в кафе аврал.

– Туристы уже уехали. А я хочу ещё раз попробовать заплыть в эти болота. – Гаврил потёр руки, глядя на перевёрнутую лодку Антона.

– Почему ты мне про Зою не сказал? – решилась спросить Василиса.

– Что именно?

– Что она тогда таблеток наглоталась.

– Ты как узнала? – удивлённо спросил Гаврил. Потом кивнул, будто что-то понял. – Ясно, тебе мама сказала.

– Вот и нет. Я подслушала, как её бабка разговаривала со священником, – с вызовом произнесла Василиса. Пусть попробует её опять обвинить в вынюхивании.

– Не сказал, потому что… не знаю. – Гаврил покачал головой. – Я пытался с ней поговорить, всё объяснить. Ничего не помогало, она только всё плакала. Говорила, что жить не хочет. А я не поверил. Потом она таблеток наглоталась.

– Так это чтобы тебя разжалобить.

– И ты туда же, – вздохнул Гаврил.

– Ладно, – махнула рукой Василиса. – Только не начинай свою песню про то, что я ничего не понимаю, и как Зоиньке было тяжело. Просто когда на самом деле любишь кого-то, желаешь ему счастья.

– То есть, ты на её месте просто сказала бы: «ну хорошо, иди, желаю тебе счастья с другой». Так?

Василиса хотела было возразить, но вдруг поняла, что её ситуация была отражением Зоиной. У Зои Гаврила увела Василиса. А потом уже Зоя увела его у самой Василисы. И да, её это сильно задело. Может, она действительно кинулась его спасать только из-за оскорблённого самолюбия? Противно так про себя думать. Зато правда.

– Желаю тебе счастья, – наконец произнесла Василиса и пошла прочь от заводи.

Уже у холмов обернулась и увидела, как Гаврил в лодке грёб к ивовому тоннелю. Вообще-то он хороший парень. Жаль, что у них ничего не вышло. Ну и пусть будет счастлив с Зоей. Которую он обязательно вернёт, а там уж она в него вцепится с такой благодарностью, что он больше вздохнуть не сможет.

А Василисе неплохо бы теперь подумать о себе. Надо бы документы-то в вузы направить. Правда, для начала решить, хочет она учиться очно, или собирается остаться в Покрове. Ага, чтобы в неё плевали и обзывали ведьмой.

Всё-таки придётся уехать. Но мама права – Василиса мастерски находит себе приключения. И кто знает, во что она умудрится вляпаться в большом городе. Родителей-то рядом уже не будет, чтобы быстро её выручить.

Устав плутать по мысленному кругу, Василиса стала просто глазеть по сторонам, про себя называя всё, что видит. Как-то прочитала, что такая техника помогает справиться с унынием. Ей не помогло.

Оставшийся день Василиса проболталась дома без дела. Листала соцсети, сидела на задней веранде на качелях. Разве что цветы полила по маминой просьбе.

Очень хотелось написать Гаврилу, чтобы спросить, чем закончилась его поездка в Чарусы. Хотя Василиса была твёрдо уверена, что ничем. Почему-то не каждый может туда заплыть. И не все, кто там оказываются, могут отыскать часовню. И уж совсем мало кому удаётся вернуться. Наверное, лишь тем, кому посчастливится добраться до часовни.

Мелькнула мыслишка о том, чтобы отправиться туда самой и выпросить избавление для Зои. Ну уж нет. А если на этот раз она сама там сгинет? И потом – одно её желание уже исполнилось. Стало быть, во второй раз она просто ничего там не найдёт.

Кроме жутких русалок. Которых теперь на одну меньше. Ну, пусть хоть кто-то будет счастлив. Даже на том свете. Раз уж здесь не сложилось.

Василиса легла спать, чувствуя внутри пустоту. Вроде у неё сегодня такое приключение случилось, на свадьбе призраков побывала. А такое чувство, будто вся жизнь – сплошная бессмыслица.

Поворочавшись немного, Василиса открыла глаза. Над головой висела мандала, оставленная ей ведьмой Ларисой. Интересно, кто она на самом деле такая, эта Лариса. Но не искать же её в соцсетях. У ведьм и колдунов, наверное, есть какой-нибудь свой, особый мессенджер, только для своих. Ведьмограм.

С другой стороны… Василиса достала смартфон. А как её фамилия? Всё равно толку не будет.

Лета спрашивала, как дела и что интересного происходит в Покрове. Но не расписывать же про путешествия по снам и Чарусам в сообщениях. Так что Василиса просто пообещала всё рассказать, когда Лета вернётся.

Василиса убрала телефон. Снова посмотрела на мандалу. Которая отчего-то стала медленно поворачиваться. Туда-сюда. Потомснова. Будто колыхалась на ветру.

Наконец мандала развернулась полностью, так что стала видна её обратная сторона. На которой сидел здоровенный чёрный паук размером с блюдце.

Глава 14. Радость-то какая

Василиса резко проснулась. Пульс частил. Не сразу сообразив, где находится, вскочила с кровати. А, ну да, она всё-таки дома. Отлично. Где там эта штуковина.

Уже протянув руку к мандале, Василиса остановилась. А вдруг там действительно паук? Да нет, не может быть. Мандала же висит нормально, а не обратной стороной. Подойдя поближе, Василиса стала рассматривать её с разных сторон. Потом взяла со стола карандаш и осторожно толкнула уголок. Мандала повернулась. Только нити, никаких монстров.

Выдохнув, Василиса вернула карандаш на место. Двинулась к кровати, но приросла к полу. Здоровенная многоногая чёрная тварь, оказывается, просто переползла с мандалы на дверь. И теперь это уже не паук, а что-то склизко-мерзкое.

Василиса отскочила к столу. И что делать?

Дверь спальни медленно отворилась, и тварь, перебирая щупальцами, быстро сбежала вниз и скрылась в коридоре. Так, надо будить родителей. Что это вообще за ужас такой.

Василиса осторожно подошла к двери и выглянула в коридор. И куда оно делось? А, вон ползёт по полу. Осторожно ступая, Василиса вышла и стала пятиться, чтобы войти в спальню родителей. Только их дверь всё не находилась.

Тварь тем временем остановилась посреди коридора. И вдруг стала расти. Василиса вжалась в стену, судорожно ища хоть что-нибудь, чтобы в случае чего защищаться. Хотя как от такого чудовища спасёшься. И двери куда-то подевались.

Существо увеличивалось и вытягивалось, пока не превратилось в продолговатый ящик в человеческий рост. Оно гулко стучало и подпрыгивало. Василиса вдруг поняла, что внутри этого ящика кто-то был, и этот кто-то пытался выбраться.

Помочь? А если это нечто ужасное?

В памяти вдруг всплыло жертвоприношение у Вражьей горы. Точно в таком же ящике тогда хотели сбросить в пропасть Зою. Так ведь это она там и есть! Понимание пришло чётко и понятно: внутри ящика заперта Зоя. Только которая из трёх? Та, что окоченела, медсестра из санатория или любовница Васи Савельева?

Выпустить её? А как? Или лучше вообще не связываться?

Из собственной спальни доносился шорох. Василиса осторожно, не спуская глаз с ящика, подошла и заглянула в приоткрытую дверь. По её отрытым настежь шкафам и полкам шарил Гаврил. Он беспардонно выкидывал на пол её одежду, рукоделия, сбрасывал книги и фотографии в рамках.

– Ты чего здесь? – ошеломлённо спросила Василиса.

– Где ключ? – бормотал Гаврил, роясь в шкафу. – Он же где-то здесь.

– Какой ещё ключ? – озадаченно спросила Василиса.

– Я не успею, я не успею. – Гаврил уже чуть не плакал.

И тут в коридоре что-то грохнуло, так что пол дрогнул. Гаврил, не обращая внимания на Василису, выскочил из спальни.

– Стойте! Подождите! – кричал Гаврил где-то в коридоре.

Выглянув, Василиса увидела, что в коридоре появились четверо здоровенных мужчин, одетых в чёрное. Да они ростом метра в два каждый. Гаврил метался между ними, как кузнечик, хватал за рукава, заглядывал в лица, которых не было. Только какие-то тёмные маски на головах.

Здоровяки вчетвером подхватили ящик, взвалили на плечи и понесли прочь, туда, где коридор исчезал в клубящейся тьме.

– Нет! Подождите! – кричал Гаврил, но носильщики уже скрылись во мгле, утащив ящик с бьющейся внутри Зоей. Гаврил попятился, потом развернулся и увидел Василису. Его бледное, залитое слезами, лицо стало злобным. В ярости он крикнул: – Это всё из-за тебя! Ты виновата!

И Василиса проснулась. Потихоньку осмотрелась. Всё на местах. Мандала висит так, как её и оставили. Вещи на полках. Шкафы закрыты. Книги стоят ровно.

Да что ж такое. Василиса снова откинулась на подушку. Ещё кошмаров не хватало.

– Эй ты, Божье око, – обратилась Василиса к мандале. – Тебя зачем сюда принесли? Чтобы ты нечисть не впускало.

А, ну да. Паук-то был на обратной стороне. Стало быть, штука со своей задачей справилась, и мерзость в ней застряла. Потому и сбежала обратно в коридор, где и…

Господи, бред какой.

Так, надо успокоиться. И вспомнить, как управлять снами. Например, снова представить лавандовую спальню, где приятно пахнет, и куда не влезет ни одно чудовище. Вот и славно.

Проснувшись утром, Василиса долго лежала в кровати, не желая никуда идти. Но работа есть работа, и раз она пока не уволилась, нужно вставать и топать в музей.

За завтраком мама завела обычную песню про подачу документов.

– Я сегодня же их отправлю, обещаю, – промямлила Василиса, размешивая ложечкой кофе. Есть не хотелось.

– Куда будешь подавать? – спросил отец, делая вид, что это просто семейный разговор за столом. И никаких остолбеневших Зой, привидений и бегающих скелетов не существует.

Ответить было нечего. Василиса про образование и думать забыла. Мама, недовольно поджав губы, стала убирать со стола. А Василиса так и сидела, тупо глядя в чашку с невыпитым кофе.

– Вообще ничего не хочется, – слабо проговорила Василиса.

– Тебе просто надо отдохнуть, – сказал папа, когда в кухне повисло молчание. – Экзамены, потом… вот это вот всё. В общем, хорошо бы смотаться куда-нибудь. Хоть в Растяпинск.

– Да, наверное, – вяло отозвалась Василиса. Но ехать тоже никуда не хотелось.

– Ладно, я на службу. – Отец вышел из-за стола, привычно чмокнул жену в щёку, дочку – в макушку.

Василиса не сразу поняла, что мама как-то притихла. Ага, отец, значит, просто решил дать им возможность поговорить.

– Ой, только не надо мне читать мораль, ладно? – Василиса зажмурилась и тёрла переносицу. Сейчас не до разговоров по душам.

Мама подошла сбоку и мягко погладила её по плечу.

– Ты просто прикипела к этому месту. Понятно, здесь много интересного.

Василиса прыснула со смеху. Мама кисло улыбнулась.

– Но людей здесь не особенно много. – Мама гладила Василису по плечу. – И почти все… своеобразные. А молодёжи совсем мало.

– Ты это к чему? – наконец спросила Василиса.

– Я это к тому, что в мире есть и другие мальчики. Ты просто живёшь здесь, как рыбка в аквариуме, и никого больше не видишь.

– Спасибо, мам. – Василиса встала и пошла собираться в музей.

В мире-то есть другие мальчики, только вот Василиса со своей хромотой и отвратительным характером никому из них не нужна. Но не портить же маме настроение такими рассуждениями.

В музее привычно никого не было. Лето – местные разъезжаются по отпускам и курортам. С другой стороны, кто-то наоборот – приезжает в Покров туристом. Только в музей мало кто заходит. Но это, наверное, скоро изменится, когда начнётся развитие кластера. А пока надо уже выбрать вузы и направить-таки туда документы.

Не успела Василиса открыть сайты с программами, чтобы ещё разок как следует изучить условия, как хлопнула входная дверь. Быстрые шаги по лестнице – и в библиотеку вошёл Гаврил. Ну, он хотя бы не сгинул бесследно в Чарусах. Уже неплохо.

– Привет, – поздоровался Гаврил.

– Привет, – вяло отозвалась Василиса. – Как сплавал?

– Так же, как и в прошлый раз. Сдаётся мне, всё это просто пустые россказни про исполнение желаний.

Василиса не ответила. Она в этот момент рассматривала очередной вузовский сайт, не чувствуя ни малейшего энтузиазма по поводу обучения. И тут до неё дошёл смысл сказанного Гаврилом.

– То есть, ты хочешь сказать, что я вру? – медленно произнесла Василиса, поворачиваясь.

– Не то чтобы… – смутился Гаврил.

– Да я там чуть не с ума не сошла! Мы с Изюмом там умереть могли! – От возмущения дух захватывало.

– Но там же просто непролазное болото! Туда даже лодка не проходит.

– Значит, тебе просто туда не надо. – Василиса немного успокоилась. Было бы, из-за чего распаляться. – Ане вон тоже не повезло.

– Что за Аня?

– Которая мне про эти болота рассказала. – Василиса вернулась к рассматриванию учебных программ. – Она волонтёрит гидом в Растяпинске. И она была у костров на лавандовом поле.

Гаврил хмыкнул и, засунув руки в карманы, стал рассматривать книжные стеллажи.

– Хочешь что-то взять почитать? – спросила Василиса после нескольких минут молчания.

– Если бы тут было что-то полезное, – вздохнул Гаврил.

– А скажи честно, – произнесла Василиса, вдруг припомнив свой сон, – ты тоже думаешь, что это я во всём виновата?

– Ну… – протянул Гаврил, глядя по сторонам. – Не то чтобы виновата.

– Ясно. И ты туда же. – Обидно было такое слышать.

– Но согласись, если бы вы сюда не приехали, всего этого бы не случилось.

– Откуда ты знаешь? – с вызовом спросила Василиса. – Может, случилось бы? А может, и что похуже бы случилось. Ты не можешь этого точно знать.

– Ну, наверное, да.

– И потом – я сюда, знаешь, не рвалась. Просто так получилось.

– Пожалуй, ты права, – задумчиво проговорил Гаврил. Потом встряхнулся. – Да какая теперь разница, кто виноват. Надо работать с тем, что есть в данный момент.

Снова громыхнула входная дверь. По лестнице зазвучали медленные шаги с перестукиванием.

– Господи, только её тут не хватало, – прошептала Василиса, демонстративно глядя в экран монитора.

Гаврил повернулся к дверям как раз в тот момент, когда в библиотеку вошла Ядвига Мстиславовна.

– Ну и лестница здесь, – в который раз посетовала бабуля, отдуваясь.

– Здравствуйте, – сказал Гаврил, подвигая для неё стул со спинкой.

– Здравствуй. Спасибо. – Ядвига Мстиславовна уселась, сложив руки на клюке. Потом нагнулась и громко произнесла в сторону Василисы: – И тебе здравствуй.

– Здрасьте, – выдохнула Василиса, бестолково щёлкая мышкой по названиям факультетов очередной академии. – Хотите что-то почитать?

– У меня своего чтива через край, – пробубнила бабуля. Потом улыбнулась Гаврилу: – Так и знала, что ты тут, раз в кафе Клавка работает.

– Я вам нужен? – спросил Гаврил, садясь рядом с бабкой.

– Да нет. Просто дела-то, кажись, пошли на лад. – Ядвига Мстиславовна даже легонько ткнула его клюкой. – У нас в колодце снова чистая вода появилась. А то, помнишь, какая муть там раньше была? Тухлой рыбой воняла. А теперь – как из родника.

– Здо́рово, – улыбнулся Гаврил.

– Только это ещё не всё. – Бабуля взяла загадочный тон, будто следующая новость была мировой сенсацией, не меньше. – Зоя пошевелилась.

– Правда?! – воскликнул Гаврил.

А Василиса одновременно с ним прошипела:

– Радость-то какая. – И ей тут же стало стыдно, потому что Гаврил и бабушка одновременно повернулись в её сторону.

Ядвига Мстиславовна покряхтела, потом продолжила:

– У неё руки-ноги стали гнуться. Я их сложила, так что она лежит теперь, как нормальный человек. И глаза закрыла.

– Ну, это хорошо, – выдохнул Гаврил.

– Хорошо-то хорошо, да только надо как-то сделать так, чтобы всё полностью на место встало.

– У меня больше нет идей, честно.

– Вот и у меня тоже, – задумчиво проговорила Ядвига Мстиславовна.

– Так вы по участку посмотрите, может, там ещё кто-то прикопан, – подала голос Василиса. Радуются они. А ей даже спасибо никто не сказал. Хотя это она выкопала Васины останки и помогла им с Соней соединиться. Собственно, наверное, поэтому Зое стало лучше.

– Опять ты… – возмущённо начал Гаврил.

– Да ладно, – оборвала его Ядвига Мстиславовна. – Она права вообще-то. Наверное, кто-то из наших предков начудил, так что Зое ещё за это расплачиваться пришлось. Оно вон как бывает – паскудят одни, отдуваются другие.

Гаврил молчал. Василиса подпёрла рукой подбородок и продолжала щёлкать мышкой по ссылкам на уже вдоль и поперёк изученные сайты.

– Спасибо, что помогла, – вдруг произнесла Ядвига Мстиславовна.

– Пожалуйста, – сухо ответила Василиса. Хотя вообще-то услышать слова благодарности было неожиданно.

– И прости, что я на тебя бочку катила.

– Проехали.

И тут Василиса вспомнила про свои недавние приключения в болотах и про сон. Раз уж бабуля так раздобрилась, то, наверное, можно воспользоваться её эрудированностью.

– А можно спросить? – повернулась Василиса к Ядвиге Мстиславовне.

– Ну?

– Вы что-нибудь знаете про такие островки с покойниками, которые плавают… ну, например, по болотам? Это вроде ящиков, которые потом… – Василиса и сама запуталась в том, чём хотела спросить.

А бабуля, напротив, закивала:

– Конечно, знаю. Это чумокарго.

– Как? – не поняла нового слова Василиса.

– Вот, смотри. – Зоина бабушка повернулась к Василисе и снова сложила руки на клюке. – Это было такое местное наказание для злыдней. Их заколачивали в ящик и засыпа́ли землёй. А потом эти короба пускали вплавь по болотам, где они сразу не тонули. Так вот, считается, что эти злыдни там не умирали, а вечно путешествовали в этих коробках, а через их тела прорастали травы. Особенно осока. Она, знаешь, острая, как бритва.

– Ужас какой, – непроизвольно скривилась Василиса. И в памяти сразу всплыл сон, где Зою уносили куда-то, упакованную в ящик. А Гаврил всё искал ключ, только без толку.

Если верить сну, а не верить ему причин нет, то у Зои, несмотря на улучшение, времени осталось не так уж много. Кажется, она скоро уплывёт, и её уже будет проблематично вернуть.

– Ты почему спросила? – поинтересовалась бабуля.

– Да так, видела что-то подобное, – попыталась уйти от ответа Василиса.

– В болотах, небось?

Василиса только молча кивнула.

– Да, этого добра там плавает… – Ядвига Мстиславовна только махнула рукой. Потом пожевала губами. Василисе почему-то показалось, что бабка каким-то образом поняла, что расспросы связаны с Зоей. Бабуля погрустнела.

– Так… и что нам дальше делать? – спросил Гаврил, глядя то на Василису, то на бабушку.

– А, ну да, – зашевелилась Ядвига Мстиславовна. И обратилась к Гаврилу: – Я, собственно, вот зачем пришла. Мне тут надо кое-куда съездить. Родственница просила её навестить. Недалеко – в Ключ. Так вот, ты уж Зою-то навещай, пока меня не будет.

– Ладно, – с готовностью ответил Гаврил.

– Да смотри там внимательно, может…

– Куда-куда вы поедете? – спросила Василиса, до которой сегодня слова почему-то доходили с опозданием.

– В Ключ, – чётко повторила Ядвига Мстиславовна. – А что?

– Ключ, – тихо произнесла Василиса, глядя в пространство. Гаврил ведь во сне искал именно его – ключ. – А где это?

– Да тут недалеко, километров десять. Их староста – моя родственница, – продолжала рассказывать Ядвига Мстиславовна. – А церкви у них нет, даже домовой. Хотя в советское время на всё Черноречье только там церква и работала. Теперь заколоченная стоит. Так мы вот с отцом Павлом и собрались…

– Можно с вами? – вопрос вылетел из Василисы прежде, чем она успела его обдумать.

– По что? – удивлённо заморгала Ядвига Мстиславовна.

Василиса, честно говоря, и сама не знала, по что. Но отступать уже некуда.

– Я там ни разу не была. – Василиса произносила слова, внутренне им сопротивляясь. Кажется, её опять куда-то уносит.

– Не была, – удивлённо повторила Ядвига Мстиславовна. – Ну, так что ж. Поехали, коли не шутишь. Ринка там одна живёт, ей хоть повеселее будет.

– Кто? Ринка? – спросила Василиса, кляня себя за длинный язык и медленный ум.

– Октябрина Леонардовна, – по слогам произнесла Ядвига Мстиславовна. – Это местная староста и моя родственница.

Василиса глянула на бабулю. Да уж, женщина с таким именем определённо должна приходиться ей если не родственницей, то близкой подругой.

– Можно тогда мне тоже поехать? – неожиданно подал голос Гаврил.

– Ты-то куда? – скривилась Ядвига Мстиславовна. – Обещал же Зою навестить.

– Ну так… мы вон Василисину маму попросим. Или мою.

– Ага, щас, – огрызнулась Василиса, как делала всякий раз, когда кто-то заводил неприятные разговоры о её семье. – Мою маму сюда не впутывай.

– Ладно, я своих кого-нибудь попрошу, – примирительно сказал Гаврил. – Так что – когда выдвигаемся?

– Вообще-то я завтра собиралась. Но у вас же вроде работа. – Ядвига Мстиславовна смотрела на них по очереди. – Стало быть, придётся до выходных отложить.

Бабуля поднялась, попрощалась и ушла, опираясь на клюку. Гаврил убежал сразу за ней, оставив Василису сидеть и думать, во что она опять ввязалась, а главное – зачем.

Глава 15. Приехали

Всю неделю Василиса то придумывала поводы, чтобы отказаться от поездки, то, напротив, чувствовала, что посетить Ключ непременно нужно. Родители от затеи, разумеется, были не в восторге, поэтому пришлось напомнить отцу, что именно он как-то посоветовал дочке куда-нибудь съездить, чтобы развеяться.

– Ну не в какую-то местную глушь, – недовольно бормотала мама, помогая Василисе собрать в рюкзак тёплые вещи и смену белья. – И уж точно не в такой сомнительной компании.

– Да ладно, ничего страшного, – пришёл на помощь отец. – Там Октябрина Леонардовна, а она в обиду не даст.

– Это ещё кто? – выпрямилась мама.

– Староста местная, – пожал плечами папа. – Хорошая тётка.

– Ну и имена тут в ходу, – снова забубнила мама, возвращаясь к сборам.

– Да, это почти как Вальпургия Карловна, – снова заулыбался отец.

– А это кто? – вяло спросила Василиса. Сидя на кровати она чесала Изюма за ухом.

– Неважно, как-нибудь потом расскажу, – промямлил папа и убежал вниз к пазлам и сериалу.

Мама помогла дособирать вещи и даже проводила Василису до площади, где был назначен сбор для отъезжающих в Ключ, и где уже стояла «Газель» Антона. Оказывается, все в полной готовности ждали только Василису: сам Антон, которому тоже что-то понадобилось в Ключе, отец Павел с чемоданчиком, Ядвига Мстиславовна и Гаврил.

– Зайду я к вашей Зое, зайду, – обещала мама Ядвиге Мстиславовне, пока остальные загружались в «Газель». Потом подошла к отцу Павлу: – А Фёдор вашу собаку покормит.

Конечно, Зоиньку пришлось оставить на Василисину маму, ведь Наталья Львовна наотрез отказалась входить в тот дом. Как, впрочем, и все остальные, к кому обращались с просьбой навестить Зою.

Василиса залезала в машину последней, и её за рукав придержала мама.

– У меня к тебе очень большая просьба, – на ухо прошептала мама. – Прежде, чем что-то сделать, подумай хотя бы десять секунд.

Василиса кивнула и забралась в «Газель». Правда, перед тем, как закрыть дверь, услышала, как подошедшая Наталья Львовна сказала её маме:

– Не переживайте, с ними же священник. И бабка проследит.

Интересно, за чем именно предстояло следить отцу Павлу и Ядвиге Мстиславовне.

Дорога к Ключу представляла собой пригорки и спуски. Вверх-вниз. И так примерно час, хотя Василиса точно помнила, что до деревни всего километров десять. Но это, наверное, напрямую.

Когда «Газель» подкатила к небольшой деревне, унылой на вид, у Василисы перед глазами уже всё плыло. Выйдя из машины, она даже ненадолго потеряла равновесие, так сильно её укачало. Судя по бледным лицам, поплохело не только ей.

– Господи, прости нам прегрешения наша, – бормотала Ядвига Мстиславовна, вытираясь платочком. – Достойное по грехам своим получаем.

– Все выгрузились? – громко спросил Антон, единственный из компании выглядевший весёлым. – Тогда я…

– А ну, стоять! – окликнула его Ядвига Мстиславовна. – Куда намылился?

– Знаете, я вроде уже не ребёнок, чтобы… – попытался возмутиться Антон, за что получил тычок бабкиной клюкой.

– Иди давай! – И Ядвига Мстиславовна палкой стала подгонять его к большому деревянному дому, рядом с которым они вышли из машины.

– Надеюсь, будет не как в прошлый раз, – бормотал Гаврил, топая следом за бабулей и Антоном.

Василиса только кивнула. Год назад им здорово досталось от местных, совершавших какой-то древний жестокий обряд с забиванием палками первого встречного. Собственно, навстречу толпе тогда попался как раз Гаврил, которого сильно поколотили черенками от лопат. Да и остальным хватило, чего уж там. Даже самой Василисе.

И вот теперь они в гостях у тех самых милых жительниц Ключа. Лучше не придумаешь.

Из калитки вышла высокая крепкая пожилая женщина. Приветственно раскинув руки, она зычно произнесла:

– Здравствуйте! Наконец-то приехали! Милости просим!

И они с Ядвигой Мстиславовной расцеловались в обе щёки.

– Надеюсь, её там не было в тот раз, – прошептал Гаврил.

– Конечно, не было, – пробормотала в ответ Василиса. – Она бы нас всех пришибла одним ударом.

Тем временем хозяйка дома подошла под благословение отца Павла. За ним следовал Антон.

– И ты здесь, Ромео недоделанный, – весело произнесла Октябрина Леонардовна. – Что, так и не отпустило? Ну, бывает. Иди, обниму!

И она стиснула Антона в объятиях так, что он вскрикнул. Василиса и Гаврил синхронно отступили на шаг.

– А это кто? – наконец заметила их Октябрина Леонардовна, отпустив Антона, который тут же согнулся в дугу.

– Вот, Рина, знакомься, – подошла Ядвига Мстиславовна. – Это Василиса, дочка участкового.

– Помню, помню. Фёдор Сергеич. Хороший мужик.

– Здрасьте, – хрипло произнесла Василиса, в отчаянии пытаясь понять, на кой её сюда принесло.

– И Гаврил, сын Лисовских, – продолжала Ядвига Мстиславовна. Гаврил вяло улыбнулся и кивнул в знак приветствия.

– Ну да, – уже кислее ответила Октябрина Леонардовна. – И по что ты их приволокла?

– Сами захотели, почём я знаю, – проворчала Ядвига Мстиславовна. – Экскурсия, поди. Девица, вон, в музее работает.

– Ясно. Ну ладно. Проходите.

Как конвоир, хозяйка сопроводила гостей в просторный дом.

– Так, – звучно произнесла Октябрина Леонардовна в сенях. – Мужики направо. Там раньше комнаты мужа были. Там и устроитесь. Сами, сами. Не маленькие. А мы – налево.

– А вы, бабы, всегда налево, – донеслось откуда-то.

– Кто-то что-то сказал? – угрожающе нависла над Антоном хозяйка.

– Это я так, не обращайте внимания, – протараторил съёжившийся Антон. Отец Павел укоризненно покачал головой.

– А ещё детей учит, – недовольно цыкала Октябрина Леонардовна. – Кто только тебя в школу-то пустил.

Василису провели в левое крыло дома, и хозяйка указала ей на красиво застеленную койку в углу большой комнаты, разделявшейся надвое занавеской. Сама Октябрина Леонардовна с Ядвигой Мстиславовной разместились в той же комнате. Одна на диване, другая – на кресле-кровати.

Пока разбирали вещи, Василиса краем уха услышала, как Ядвига Мстиславовна шептала подруге, что Зоя наконец зашевелилась.

– А у нас тут такое творится, – бормотала хозяйка дома. – Этот, костяной, объявился. Веришь, почитай, лет семьдесят его не было, а тут вылез откуда-то. Бродит всё по округе, народ пугает.

Ядвига Мстиславовна что-то шептала в ответ, но ни слова расслышать не получалось. Василиса наклонилась, чтобы заглянуть за шторку, и увидела, как Ядвига Мстиславовна со своей подругой синхронно обернулись в её сторону.

За окном ходили какие-то люди, причём их становилось всё больше. Доносились голоса, даже ругань. Чтобы прервать неловкую сцену, Василиса демонстративно наклонилась, чтобы выглянуть в низкое окно.

Действительно, к дому с разных сторон подходили люди, в основном, женщины в платках. И все что-то несли – корзинки, пакеты, авоськи.

– Это к отцу Павлу, – пояснила Ядвига Мстиславовна, становясь рядом с Василисой. – У них же ни церкви, ни священника. Только наш и приезжает иногда.

Пока отец Павел принимал местную паству в закутке двора, Василису отправили на кухню.

– Компания большая, обед надо готовить знатный, – говорила хозяйка, ставя перед Василисой огромную железную миску с очень крупной картошкой. – Начисти-ка. Умеешь?

Василиса только кивнула. Ей вспомнилась недавняя поездка в монастырь, когда она тоже помогала там по хозяйству, а помочь решить её проблему никто не торопился. То есть, проблема-то была не у неё, а у Гаврила, который сейчас сидел в паре метров и уныло чистил морковку. А рядом высилась ещё горка лука.

Антон куда-то подевался, отец Павел беседовал с прихожанами, а Ядвига Мстиславовна с подругой суетились по дому.

Когда обе они наконец вышли их кухни, Гаврил наклонился к Василисе:

– Можешь объяснить, какого нам тут надо?

– Я вообще не знаю, чего ты за нами увязался. Без тебя бы обошлись. – Василиса взяла уже привычный наглый тон, хотя и сама не представляла, зачем приехала. Может, про ключ это всего-навсего совпадение. Похоже, так и есть.

С другой стороны, Октябрина Леонардовна же упомянула про костяного. Это ведь, наверное, Вася. Которого тут давно не видели и который вдруг снова появился. Может, это неспроста? А может, Василису это вообще не касается.

Хотя Ядвига Мстиславовна как-то проговорилась, что до Василисиного приезда в тогда ещё Покрышкино и там Васю не видели много лет. Он опять возник незадолго до того, как её семья прибыла на новое место.

– Нет, серьёзно. – Василиса повернулась к Гаврилу и опустила руки с картошкой. – Ты зачем с нами напросился?

– А ты зачем?

– Надо кое-что проверить, – уклончиво ответила Василиса.

– Что именно? – продолжал выспрашивать Гаврил.

И тут из-за двери донеслось:

– Да нельзя их двоих оставлять! – И в кухню вломилась Ядвига Мстиславовна. Она быстро оглядела помещение и чинно направилась к печке.

Василиса повела глазами и вернулась к картошке. Гаврил печально вздохнул и продолжил чистить морковку. Вот же бабка – теперь даже вдвоём их не оставит. Правильно, надо, чтобы к Зоиному возвращению всё было готово. Дом прибран, Василиса нейтрализована, а у кровати стоял бы Гаврил с цветами. Представив эту картинку, Василиса чуть не рассмеялась.

А вот интересно, он Зою целовать пробовал? Вдруг помогло бы. От этой картинки Василису затошнило.

Когда овощи были начищены, а огромные чугунные котелки и сковороды отправлены в печь, всех вытолкали из дома. Василиса упиралась, но пришлось топать вместе с остальными. Раз уж приехала.

Ядвига Мстиславовна привела компанию к старой шатровой церкви, стоявшей на окраине деревни и совершенно невидимой от въезда. Там уже собрались местные, окружившие с иконами отца Павла, который доставал книжечки и устанавливал свечки на импровизированном подсвечнике. Отлично, сейчас он свои молитвы затянет. А это минимум на час.

Действительно, начался молебен. Василиса даже не пыталась делать вид, что ей здесь нравится или хотя бы интересно. Она пришла в джинсах, с непокрытой головой. Собственно, её никто не предупреждал про молебен. Да и если бы предупредили, она бы всё равно не стала наряжаться, как некоторые местные бабушки, явившиеся в расписных платочках. Ну, может, у них других культурных мероприятий вообще не проводится. Ага, если не считать скачек вокруг деревни на мётлах и лопатах. Круто: сначала покатушки на швабрах, а потом – молебен с иконами. Чего только в Черноречье не встретишь.

Припомнив ту «экспедицию», Василиса автоматически глянула на Гаврила. Он, казалось, просто рассматривал церковь. Да уж, повезло ему тогда, что остальные подоспели. А то бы костей не собрал.

Костей. А где, интересно, носит Васю? И что ему тут понадобилось, в этой глухомани?

Стоило об этом подумать, как по шее прошелестело ледяное:

– Тебе просили передать.

Василиса мигом отскочила и стала осматриваться. Но вокруг лишь тщательно крестились и кланялись местные благообразные бабулечки. Прыжок Василисы заметил лишь Гаврил, который вопросительно поднял брови. Василиса помотала головой, давая понять, что ничего особенного не произошло.

Встала смирно. Отец Павел пошёл вокруг паствы, размахивая кадилом, испускавшим сладкий дым. Все поворачивались к нему лицом и кланялись, когда он проходил мимо. Василиса, разумеется, все эти движения начисто проигнорировала.

Правда, пришлось слегка подвинуться, чтобы дать остальным возможность поклониться священнику. Отступив на шаг, Василиса вдруг почувствовала, что карман куртки как-то потяжелел. Когда все снова повернулись лицом к церкви, она осторожно засунула руку в карман. Нащупала там какой-то небольшой продолговатый предмет, которого там определённо быть не должно.

Глядя искоса вниз, вытащила находку. Оказалось, кто-то подбросил ей сложенную опасную бритву с красноватой рукояткой. А ведь знакомая вещь. Принадлежала цирюльнику, по ложному обвинению повешенному в Багрянице разъярённой толпой, вершившей самосуд.

Именно этой бритвой Василиса тогда перерезала его верёвку, чем спасла заодно и Лету от той же незавидной участи. И вообще-то эта штука сейчас должна лежать у Василисы дома.

Сунув бритву обратно в карман, Василиса достала телефон и отправила маме сообщение, где написала, что добрались они благополучно и уже скучают на молебне. Заодно, как бы невзначай, спросила, как дела. Мама в ответ прислала целую простыню жалоб на отца, который снова отказывался копать пруд, который необходимо было расширить.

Вот и славно. Значит, дома всё в порядке. Откуда тогда взялась бритва? Вася наверняка подбросил. Ну, один из них. Который там теперь ходит по окрестностям в костюмчике.

После молебна стал накрапывать прохладный дождик, и вся Покровская компания вернулась в дом Октябрины Леонардовны. За исключением Антона, чьё отсутствие было замечено и старостой, и её подругой. И почему-то вызвало лютое возмущение.

Свои претензии пожилые дамы озвучили Антону ночью, когда он соизволил появиться.

– Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты завязывал с этим, а? – рычала под окном Василисы Ядвига Мстиславовна.

– Правда, ну неужто тебе не стыдно? – с упрёком говорила Октябрина Леонардовна.

– Слушайте, какое вам до нас дело? – начал было Антон, но его оборвал звонкий стук. Антон ойкнул. Видимо, огрёб бабулиной клюкой.

– Ещё раз узнаю, огрею так, что вся хотелка отвалится, понял? – угрожающе проговорила Ядвига Мстиславовна. – А ты Любке внушение сделай.

– Это завсегда, – с готовностью произнесла хозяйка дома. – Завтра же к ней пойду и навтыкаю. А ты – живо спать! И чтобы завтра никуда отсюда не выходил! А то ты нас знаешь!

Антон что-то бурчал про мораль, пока его толкали к дому. Скоро звуки с улицы переместились в избу. Василиса лежала за шторкой на кровати и делала вид, что спит, пока Ядвига Мстиславовна и Октябрина Леонардовна укладывались.

Кажется, про какую-то Любку она уже когда-то слышала в связи с Антоном. Только никак не могла вспомнить детали. Вообще-то хорошо, что появился повод поразмыслить о чём-то, кроме дурацкой идеи разгадать сон с ключом и Зоей в ящике.

По двору снова прошли шаги, кажется, слышались приглушённые голоса Антона и Гаврила.

– Полей мне на руки, – разобрала Василиса голос Антона. Дальше раздался плеск воды.

– Кто это тебя так? – усмехнулся Гаврил.

– Да бабки. Прямо до всего им есть дело. Тоже мне, полиция нравов. У самих уже никакой личной жизни нет, так они в чужую лезут.

– Это всегда так. – Некоторое время слышался только плеск. Потом Гаврил нерешительно спросил: – А правда, чего ты к ней бегаешь? Она же замужем.

Вот это поворот. Зазноба Антона-то, оказывается, несвободна. Василиса даже придвинулась поближе к приоткрытому окну, чтобы лучше слышать.

– Ну и что, – вяло произнёс Антон. – Хотя ладно, я же больше тебе не учитель. Вот как тебе объяснить. Понимаешь, для меня другие женщины как бы существуют, а в то же время нет. Они вроде как все одинаковые. А она отличается. Понимаешь?

– Понимаю, – тихо ответил Гаврил.

– Вот я смотрю на неё, – продолжал Антон, уже громче и будто вдохновенно, – и я же вижу, что она уже постарше стала. Морщинки, там, лишний вес. У неё же двое детей. А всё равно тянет. Как магнит. Тянет. Ничего поделать не могу.

Парни помолчали.

– Почему она к тебе не уходит? – наконец спросил Гаврил.

– У них же двое детей.

– Не боишься, что её муж узнает?

– Он как-то раз уже узнал. Приезжал, скандалил. Даже подрались.

– И ты всё равно к ней бегаешь? – удивлённо усмехнулся Гаврил.

И тут раздался голос то ли Ядвиги Мстиславовны, то ли хозяйки дома:

– Вот я сейчас кому-то уши надеру! Кому сказано – спать!

Парни виновато поплелись в дом. А бабуля шипела им вслед:

– Сам дурак дураком, а ещё этого с панталыку сбиваешь!

Вряд ли Антон научит Гаврила плохому, – про себя улыбнулась Василиса. Не тот случай. Хотя кто знает.

А вот ей самой их разговор открыл глаза на одну простую вещь. Наверное, хорошо, что она случайно это услышала от другого человека. Понятнее стало.

Ведь Гаврил для неё – как та женщина для Антона. Мама говорит, что есть много других парней. Есть. Только Василисе все они не интересны. Для неё их как бы не существует.

Приехали.

Глава 16. Снова там

Следующее утро началось с того же дождя, который зарядил ещё вчера во время молебна. Антон снова исчез. Судя по тому, как громко возмущались Ядвига Мстиславовна и её подруга, он снова отправился к своей замужней подруге. Ведь вполне мог бы найти себе свободную хорошую девушку. Но его тянет в другую сторону. Что поделать.

Сама Василиса бесцельно болталась по дому и двору. Кажется, она просто зря приехала, и эта деревня с её сном ничего общего не имеет.

– Можно я пойду погуляю? – спросила Василиса у Ядвиги Мстиславовны, суетившейся на кухне вместе с хозяйкой.

– Иди, – махнула рукой бабуля. – Только смотри по сторонам и далеко не забредай. А то кто тебя потом вертать будет.

– Может, с ней пойдёшь? – услышала Василиса из сеней голос хозяйки дома. – Тут же Ведьмина пустошь совсем рядом.

– Эта сама кого хошь укокошит, – проворчала Зоина бабушка.

Отлично, можно смело отправляться на прогулку без сопровождения. Только бабуля-то права – далеко уходить не стоит.

Оказавшись на улице, Василиса увидела вдалеке отца Павла, спешащего куда-то с чемоданчиком. Ну да, он же ещё вчера сказал, что сегодня ему надо успеть посетить всех, кто его приглашал. А это, наверное, абсолютно все жители Ключа.

Уже дойдя до калитки, Василиса услышала, как её окликнул Гаврил:

– Эй, ты куда? – И он сам появился из-за угла избы.

– Просто пойду погуляю. – Василиса отвернулась и вышла за калитку. Ночью она поняла, что из всех парней ей, похоже, нужен только он. А утром вспомнила, что ему-то она совсем не сплющилась. Поэтому лучше бы им видеться пореже. Чего зря расстраиваться.

– Я с тобой. – Гаврил, оказывается, её догнал.

– Это ещё зачем? – как можно более мрачно спросила Василиса.

– Просто чтобы тебе одной здесь не шататься.

– Может, я как раз хочу побыть одна.

– Я всё равно пойду с тобой, – упрямо заявил Гаврил. – Если хочешь, буду идти в десяти метрах, чтобы тебе казалось, что ты одна.

– Ерунда какая-то. – Василиса развернулась и зашагала по деревне.

Обычная глухомань. Половина домов – с заколоченными ставнями, у некоторых даже крыши провалились, а сады заросли. Кажется, когда-то отец сказал Василисе, что здесь всего десять жилых дворов. Нет, кажется, всё-таки побольше. Но всё равно – улица пустынная, никого не видно. Небо серое, сырость. Дорогу развезло. Если так пойдёт и дальше, они тут застрянут, потому что просто не смогут уехать по распутице.

Василиса дошла до церкви. Деревянное строение. Краска давно облупилась, стены, похоже, начали разваливаться. Где-то рядом должно быть кладбище.

– Слушай, зачем мы всё-таки сюда притащились? – спросил Гаврил, подходя. Он натянул на голову капюшон толстовки и засунул руки в карманы.

– Не мы. Я приехала за одним…, а ты – не знаю. Сам у себя спроси.

– Я-то как раз знаю, зачем приехал. За тобой.

– Ты думаешь, я тут ищу ключ ко всей этой истории с Зоей? – иронично спросила Василиса и тут же поняла, что проговорилась. Резко отвернулась.

– А что ты здесь ищешь? – не отставал Гаврил. Про ключ он, кажется, не понял. Вот и славно.

Василиса повела глазами и направилась в обход церкви. Гаврил шагал рядом.

– Ты думаешь, тут есть что-то, что поможет Зое? – спрашивал Гаврил, вслед за Василисой продираясь сквозь кусты.

– Достала твоя Зоя, – процедила Василиса. Собственно, оба они поднадоели. И как это Зоя умудряется действовать на нервы, даже просто лёжа у себя дома.

– Слушай, почему ты до сих пор к ней так относишься? – бурчал Гаврил, с хрустом ступая по сухим веткам. – Даже если она и была в чём-то виновата, то её всё равно уже наказали.

– Даже если, – фыркнула Василиса. – Кому знать, в чём она виновата, как не тебе.

– Я за это зла на неё не держу. – Гаврил помолчал, обходя травяной холмик. – Кстати, если ты тоже всё отпустишь, то увидишь, что станет легче.

– Легче? – снова сыронизировала Василиса. – Мне и так не тяжело.

А вот это ложь. Очень даже тяжело постоянно находиться рядом с человеком, к которому тебя, как выразился Антон, тянет. И понимать, что ему до тебя дела нет. Хотя не совсем так. Гаврил в Василисе вообще-то очень заинтересован. Как в человеке, способном выручить его прекрасную Зою. Видимо, он догадался, что она что-то знает и никому не говорит. Но ей-богу, не пересказывать же кошмарные сны.

Василиса поднялась на мягкий холмик и быстро спустилась. Обернулась и насмешливо спросила:

– Может, тебе стоило её просто поцеловать?

Гаврил глянул на неё так мрачно, что сразу стало ясно – он об этом подумал сразу же, как Зою перекорёжило.

– Фу, гадость какая, – непроизвольно скривилась Василиса, представив... ну, вот это самое с окоченевшей посеревшей Зоей в главной роли.

Гаврил побледнел и смотрел на Василису с отвращением и яростью.

– Я имею в виду, что я, кажется, во что-то наступила. – Василиса смущённо опустила взгляд и приподняла ногу. Оказалось, подошвы кед, и правда, хлюпали в чём-то коричневатом. – А мы, собственно, где?

Василиса стала осматриваться. Со всех сторон – кривые кусты и высокие травы, покрывающие холмики. А церкви, которую они давно должны были обойти кругом, совсем не видно.

– Мы что, заблудились? – слабо спросила Василиса.

– Похоже на то, – тихо отозвался Гаврил, тоже глядя по сторонам. – Они, конечно, заметят, что нас нет. Только деревня маленькая, на поиски идти особо некому, да и зачем – мы же не местные. А пока наши сюда доберутся…

– Может, тут хоть ягоды есть, – произнесла Василиса, чувствуя, как участился пульс и вспотели руки. Потом быстро достала смартфон. Разумеется, связи не было. И дата стала несуществующей. Как тогда, в Ведьминой пустоши. Они что, снова там?!

Гаврил тоже печально глянул на свой телефон и быстро убрал его в карман.

– Да, здесь всё очень рядом, – со вздохом пробормотал Гаврил.

– Что будем делать? – спросила Василиса, не особенно рассчитывая на вразумительный ответ.

Но Гаврил вообще не успел ничего сказать – земля под ними на миг приподнялась, потом осела и пошла волнами. Василиса схватилась за сухое дерево, под которым они в этот момент стояли, но оно тут же стало опасно крениться.

Гаврил, держась за крепкую на вид иву, подал Василисе руку, потом подтянул к себе и ухватил за талию. Василиса вцепилась в его куртку, пытаясь не упасть. Земля под ногами ходила ходуном и, кажется, собиралась развалиться на части. Из-под подошв вылетали мягкие куски, оставляя после себя сыпучий песок и трясину.

Василиса ближе прижалась к Гаврилу, так что даже почувствовала, как часто у него билось сердце. Так же, как и у нёе самой. Наверное, именно этого бы ей и хотелось – быть вот так близко к нему и чувствовать синхронность пульса. Только, кажется, этому счастью не бывать. Надо было раньше думать.

А сейчас они начали потихоньку увязать в колышущейся трясине – ноги медленно, но верно затягивало вниз. Кажется, это конец.

Земля кругом трескалась и выворачивалась, открывая корни деревьев, влажную чёрную землю, кишащую червями и почему-то острые обломки гнилых деревяшек. Василиса, уже повиснув на шее Гаврила, присмотрелась. Один из холмов, составлявших рельеф, оказался рассохшимся гнилым ящиком, когда-то заросшим землёй и растениями, теперь сползающими с него в болото.

Вода снизу вытолкнула ящик, он будто бы подпрыгнул, потом улькнул обратно, и на поверхности осталась лишь мокрая потемневшая деревянная крышка.

– Как там это называется, – еле выдохнула Василиса, уже вовсе не находя опоры под ногами.

– Чумокарго, – прошептал Гаврил над ухом, крепче прижимая её к себе. – Только это уже не важно.

В паре метров от них из трясины вынырнул ещё один ящик, за ним стали появляться и другие. Старые, почти истлевшие, они каким-то чудом сохраняли целостность, оставаясь на плаву. И отовсюду слышались стоны и плач.

Один короб отличался от остальных. Он плавал метрах в десяти от островка, на котором постепенно уходили в трясину Гаврил и Василиса. Тот ящик, раскачиваясь из стороны в сторону, разворачивался в воде, вращаясь по часовой стрелке. Чёрный, лакированный, с коваными углами и блестящей защёлкой, он был опутан какими-то лианами.

Василиса мигом узнала этот сундук. Это в нём Зою унесли из её дома.

– Давай пробираться вон туда! – указала Василиса, нацелившись в сторону сундука.

– Да ты что, это же трясина. – Гаврил только сильнее прижал её к себе.

– Всё равно тонуть. – Василиса вывернулась и прыгнула в холодную воду. Ноги достали до рыхлого дна. Приходилось их с силой вытаскивать. Выяснилось, что можно всё-таки как-то брести к ящику, который грозил совсем утонуть, опутанный гибкими травами.

Сбоку раздался плеск. Это Гаврил тоже спрыгнул в воду и теперь двигался рядом. По пояс в воде, они добрались до ближайшего старого ящика, в котором кто-то плакал. Василиса упёрлась в него обеими руками, чтобы убрать с пути. Доски развалились в труху, а из ящика в трясину булькнуло нечто, похожее на гору старых тряпок.

Через силу перебирая ногами, Василиса дошла-таки до чёрного сундука. Он был весь опутан крепкими стеблями, как толстыми верёвками. Эти упругие волокна, мощные и зелёные, сдавили ящик так, что он чуть не трещал. А изнутри что-то громко стучало.

– Что там? – еле слышно спросил Гаврил, двумя руками держась за сундук.

– Спорим, там твоя любимая Зоя, – просипела Василиса, шаря по карманам.

– Что? – удивлённо скривился Гаврил.

Василиса наконец нащупала в кармане куртки бритву. Достала, открыла и стала кромсать лианы. Они плохо поддавались, но потихоньку стебли распадались на части и тонули в мутной воде. Гаврил, как мог, пыталсяотрывать их руками, и вдвоём они кое-как освободили крышку. Которую ещё открыть надо.

Держась за ящик, чтобы не упасть, Василиса кое-как лезвием бритвы поддела защёлку. Она легко отошла. Вдвоём Василиса и Гаврил взялись за крышку и дёрнули её вверх.

Треск, визг, стон. В сундуке, опутанная верёвками, лежала Зоя в сером платье, покрытом бурыми пятнами. Прямо из тела Зои росли травы. Они протыкали ткань платья, и по ней расползались кровавые разводы.

Зою скрутило верёвками так, что на коже образовались багровые потёртости, и всё тело было будто изломано перетягиванием пут. Даже между челюстями был зажат серый жёсткий трос. Что-то подобное Василиса уже когда-то видела. У Вражьей горы. Но сейчас не вечер воспоминаний.

Василиса попыталась достать верёвку бритвой, но ящик накренился и зачерпнул краем воды.

– Туда, – почти неслышно произнёс Гаврил, указывая куда-то подбородком.

Василиса глянула в ту сторону и рассмотрела что-то, похожее на островок. Она уже видела такие в Чарусах и знала, что кочка может оказаться обманкой. Но выбора не было. Вместе с Гаврилом она навалилась на сундук, и он потихоньку поплыл к островку. Брести через трясину, да ещё толкать тяжеленный ящик было неимоверно тяжело – тело отказывалось слушаться, руки занемели, даже дышать получалось с трудом. Но скоро ящик ткнулся во что-то твёрдое. Отлично, островок настоящий.

Гаврил обошёл сундук и вылез на сушу, потом подал руку Василисе. Еле двигаясь, она, пытаясь не упасть, тоже выбралась. Одеревеневшими руками стала кромсать бритвой верёвку, стягивающую Зою. Пару раз попала по самой Зое, отчего та громко взвыла, а на платье прибавилось бурых пятен.

– Извини, – прохрипела Василиса, пытаясь поаккуратнее надрезать верёвку. Гаврил убирал ошмётки пут руками, и толку от этого было куда больше, чем от Василисы с её бритвой.

Наконец Зоя смогла сама шевелиться. Она стала активно двигаться, даже попыталась сесть, из-за чего ящик опрокинулся, и она с плеском шлёпнулась в воду. Но быстро вылезла, вся мокрая, с прилипшими к лицу волосами. Платье стало чёрным и облепило тело, из которого так и торчали травы.

– Спасибо, – прошелестела Зоя, убирая с лица налипшие волосы.

Василиса чуть отстранилась, чтоб её осмотреть. Потому что ей вдруг показалось, что это опять вовсе не Зоя.

– Ты как туда попала? – обеспокоенно спрашивал Гаврил.

– Уложили. – Зоя упёрлась руками в кочку и пыталась отдышаться.

– За что? – медленно спросила Василиса.

– Детей главврача уморила. Думала, он от жены ко мне уйдёт. А он не ушёл.

– Какие дети? Какой главврач? – Гаврил тоже немного отстранился.

– Зоя, – тихо позвала Василиса.

– Я же вам уже говорила, что я – никакая не Зоя!

Василиса и Гаврил переглянулись. Стало ясно, что они оба её узнали – это была медсестра из санатория Скиркудово. Удивительно похожая на Зою.

– Ладно. Что теперь? – спросила Василиса сразу у обоих. Гаврил пожал плечами.

– Мне надо идти дальше. – Не-Зоя провела руками по грязному мокрому платью. – Теперь полегче будет. А вам – туда.

Василиса повернулась в сторону, куда указывала тощая бледная не-Зоина рука, измазанная тиной и исполосованная багровыми следами от верёвки. Между деревьями мелькнула шатровая крыша старой церкви.

– Ясно. Спасибо, – кивнула Василиса. Сил, чтобы подняться, не было.

– Это вам спасибо. – Зоя кокетливо улыбнулась Гаврилу, выдохнула, упёрлась руками в землю и встала на ноги. Её повело в сторону, но она не упала. Поковыляла куда-то вглубь болот.

Василиса убрала бритву обратно в карман куртки. Откинулась на травяном островке и упёрлась локтями в землю. Небо стало тёмно-серым. Кажется, откуда-то доносились раскаты грома.

– Ещё грозы не хватало, – пробормотал Гаврил, поднимаясь. Он протянул руку Василисе: – Давай, пойдём.

Василиса взялась за его ладонь, и он помог ей встать. Правда, Василиса тут же чуть не упала, но Гаврил её вовремя подхватил.

– Ничего, тут уже рядом, – проговорил Гаврил, придерживая Василису за спину.

Ноги всё ещё плохо слушались, но ступать по твёрдой поверхности было куда проще, чем ползти по трясине. Василиса старалась не упускать из вида крестик на макушке церкви, мелькающий среди ветвей.

Не сразу сообразила, что они с Гаврилом так и шли, держась за руки. А ведь когда раньше они так ходили, это казалось обычным, нормальным. Будто бы всё правильно, так и должно быть. Поздновато до Василисы дошло, что она на самом деле к нему чувствует.

Василиса вытащила руку и засунула в карман, где схватилась за Васину бритву, как за поручень при качке.

Только оказавшись на месте Зои и девиц, на неё похожих, поняла, что они чувствовали, и почему так поступали. Но ведь у неё самой совести не хватит кого-то к себе привязать против воли. Пусть уж лучше Гаврил останется с Зоей, зато будет живым и здоровым. Не прикапывать же его в саду под маминым прудиком.

Будто в насмешку над этой мыслью по небу прокатился громовой раскат. Как оглушительный хохот. По лицу потекли холодные дождевые струи. Смех сквозь слёзы.

Порывы ветра гнули болотные деревца в дугу, срывая с них листья. В лицо летели колючие травинки и пыль.

– Надо где-то переждать, – произнёс Гаврил, поворачиваясь спиной к ветру.

Василиса, прикрывая руками лицо, осматривалась. Они уже дошли до церкви, но она наверняка заперта. Не зря же молебен служили на улице.

– Давай туда! – махнул рукой Гаврил.

Следом за ним Василиса побрела к старым тёмным деревянным стенам, видневшимся среди деревьев. Ветер хлестал в спину потоками холодной дождевой воды и швырял оторвавшиеся от деревьев ветки. Не чувствуя ног, Василиса топала, как робот. Очень хотелось принять горизонтальное положение и хоть немного расслабиться. Желательно, чтобы при этом вокруг было сухо. И никаких стонущих живых мертвецов.

Наконец они добрались до какого-то бревенчатого строеньица. Обошли кругом, и Гаврил толкнул старую дверь. Та легко отошла и впустила их в тёмные сени, приятно пахнущие прелой древесиной и землёй.

Только войдя, Василиса сразу же опустилась на пол, уперевшись руками старые помягчевшие от времени доски. Даже легла на бок, подтянув онемевшие ноги и руки. Снаружи шумел ветер, громыхали раскаты и во всю хлестал ливень.

А здесь хотя и темно, и прохладно, зато сухо и нет трясины. И никаких связанных Зой тоже нет. Некого спасать.

Глава 17. Салки с покойниками

Василиса открыла глаза. Она так и лежала на боку в каком-то тёмном деревянном доме. В открытую дверь проникал серый блёклый свет. Что-то громко шуршало. Ах да, это же дождь. Так и льёт, как из ведра. Ну и прекрасно.

Кругом темнота. Ну, кроме дверного проёма. И непомерная усталость. Они, кажется, спасли очередную Зою. А толку? Их-то знакомая так и лежит в Покрове в состоянии чёрствого пряника. Хотя всё ведь ради неё затевалось.

Да, всё ради Зои. Столько народу для неё одной старается. Остолбеневшей красавицы. Ну, не то чтобы прямо уж красавицы, скорее на любителя.

Хотя любитель-то как раз нашёлся. Кстати, где он?

Василиса приподнялась на локте. Повернулась. Гаврил сидел на полу, обхватив руками колени, и смотрел на дождь. Затрещал Василисин телефон. Гаврил обернулся на звук.

Кое-как сев, Василиса достала смартфон. Оказалось, звонила мама.

– Ну, как у вас там дела? – спросила мама, явно что-то скрывая за кажущимся спокойствием.

– Нормально, – сходу солгала Василиса. Хотя в последнее время беготня по болотам и игры в салки с покойниками стали нормой, так что никакого вранья тут нет. – А у вас что нового?

– Там Зоина бабушка рядом?

– Нет, – протянула Василиса, ощущая странное волнение. Если с Зоей что-то стряслось, скандала не миновать. А то и чего похуже. – Я не знаю, где она. Ушла куда-то.

– Жаль, мне бы лучше с ней поговорить.

– Да что случилось-то? – потеряла терпение Василиса.

– Чего ты кричишь, – с упрёком произнесла мама. – Всё в порядке. Даже лучше.

– Это как? – удивилась Василиса, почувствовав стыд за пустое раздражение.

– Ладно, тебе первой расскажу. Бабке потом передашь. В общем, я тут зашла к ним, как и обещала. Ну, осмотрела Зою. – Мама хмыкнула. Понятно, осматривать Зою в таком состоянии мало кому приятно, даже опытному врачу. – Так вот, я ей на палец надела сатуратор, и он кое-что показал. У неё пульс появился. Правда, очень редкий, всего пара ударов в минуту, и те еле прослушиваются. И не каждый раз. Да, ещё она, кажется, задышала. Но слабо и очень медленно.

Мама, очевидно, ждала реакции.

– Ну, это круто. Наверное. – Василиса вообще не ощущала никаких эмоций.

– Н-да, лучше-то и не скажешь, – сухо заметила мама.

– Да я просто устала.

– Это чем ты там таким энергозатратным занимаешься? – подозрительно спросила мама.

– Ну, мы этой, господи, как её… – Василиса даже зажмурилась, чтобы вспомнить сложное имя. – Октябрине… этой…

– Леонардовне, – шёпотом подсказал Гаврил.

– В общем, по дому ей помогали. Она же одинокая.

– Вот видишь, как трудно в одиночку тащить целый дом, – поучительно произнесла мама. – А ты к бабушке лишний раз не съездишь.

– Я съезжу. Обещаю.

– Ладно, – примирительно сказала мама. – Вообще-то хорошо, что вы там без дела не сидите. Глупых мыслей меньше будет. И Зоиной бабке всё передай. Пусть она мне позвонит. А лучше – возвращайтесь-ка.

– Так там, наверное, дороги развезло, – печально проговорила Василиса. Она бы с удовольствием домой, хоть сейчас же.

– Это да, – вздохнула мама. – Ладно, давай там повеселее. Не кисни.

– Пока, мам.

Мама тоже попрощалась, и Василиса завершила вызов. Стало быть, не такая уж бессмысленная поездка получилась.

– Зое полегчало, – произнесла Василиса, косо глядя на Гаврила. – Мама говорит, она уже дышит. И сердце бьётся. Правда, пока слабо.

– Это же круто! – Гаврил сразу повеселел, даже румянец появился, а то у него был цвет лица, как у старого пододеяльника.

Наверное, и у самой Василисы такой же. Только у неё от новостей о Зое воодушевления не прибавилось.

– Надо Ядвиге Мстиславовне сказать. – Гаврил энергично вскочил на ноги и выглянул во двор, где серела сплошная ливневая стена. Повернулся к Василисе: – Пойдём? Или ещё подождём? Вообще-то тут рядом.

– Ты можешь идти, если хочешь. Я пока посижу. – Василиса упёрлась руками в пол, вытянув ноги в грязных кедах и мокрых джинсах. Больная нога начинала поднывать.

– Где-то я это уже слышал. – Гаврил сел рядом с Василисой на корточки. – Нас потом непонятно куда забросило.

– Как раз понятно, – вздохнула Василиса, прикрыв глаза. – Мы же там встретили эту… медсестру, которая как Зоя.

– Интересно, кто она всё-таки.

Василиса приоткрыла глаза и глянула на Гаврила, который снова смотрел на дверь. Ему, видимо, нравились даже девицы, всего лишь похожие на Зою. Ну, скоро настоящая Зоя полностью придёт в себя, и всё наладится. У них.

Пора и о себе подумать. Начать лучше бы с вопроса о том, где они, собственно, находятся.

– Как думаешь, это жилой дом? – спросила Василиса, оглядываясь. В сенях не было вообще никаких вещей – только стены, пол и потолок.

– Вряд ли, – покачал головой Гаврил. – Дверь нараспашку, стёкол в окнах нет. Всё наперекосяк.

Василиса подтянула ноги и села прямо. Раз хозяев нет, за вторжение их, наверное, ругать никто не станет. Однако лучше бы здесь не задерживаться. Хотя на улице такой ливень. С другой стороны, они и так уже насквозь вымокли.

– Хочешь, пойдём, посмотрим, – предложил Гаврил, поднимаясь на ноги.

Он снова подал Василисе руку, но она смогла встать и без его помощи. Не стоит привыкать к тому, что скоро закончится.

В доме пахло мокрым деревом, прелыми листьями и травами. Приятный запах. Правда, сама обстановка не слишком привлекательная – совершенно пустые комнаты, пыльные полы, поломанная печка. Даже обоев на стенах нет.

– Давненько тут никого не было, – пробормотал Гаврил, подсвечивая фонариком на смартфоне путь сквозь тёмные комнаты.

– Интересно, кто здесь вообще жил. – Вообще-то Василиса солгала. Ей совсем это не было интересно. Ну, обитал кто-то в доме. Так или иначе, во всех домах кто-то когда-то живёт. А деревня полузаброшенная, так что подобных изб здесь, наверное, полным полно.

– Смотри, какая дыра. – Гаврил посветил в огромный провал, образовавшийся прямо посреди пола одной из комнат.

Василиса, опасаясь провалиться, близко подходить не стала, а Гаврилу, кажется, стало любопытно. Он добрался почти до самой кромки отверстия в полу и посветил во тьму фонариком. Постоял так немного, потом деловито спросил:

– И где здесь люк в подпол?

– Тебе зачем? – вяло поинтересовалась Василиса.

Но Гаврил не торопился отвечать – он осматривал комнаты, пока не нашёл квадратную крышку с железным кольцом. Положил телефон, потянул за кольцо двумя руками. Люк и не думал открываться.

– От меня здесь толку мало, – сразу сказала Василиса. Она так устала, что даже если бы попробовала помочь, то только бы помешала.

Но Гаврил не сдавался – продолжал тянуть за кольцо с разных сторон. Наконец раздался скрип, Гаврил дёрнул сильнее, и люк открылся.

– Мог бы и в дыру спуститься, – очень вовремя заметила Василиса.

– Здесь лестница есть, а там прыгать надо. – Гаврил стал потихоньку погружаться во тьму подпола.

Василиса осталась наверху. Ещё не хватало по подвалам шариться. Вдруг там крысы.

– Иди сюда, – позвал снизу Гаврил.

– Ещё чего, – буркнула Василиса. – Мне и здесь хорошо.

Она смотрела в окно, где сплошная пелена дождя скрывала всю деревню.

– Пошли, там кое-что интересное. – Из люка показалась лохматая голова Гаврила.

– Что там может быть… – Договорить Василиса не успела, потому что Гаврил уже снова скрылся в подполе.

Мысленно тяжко застонав, Василиса села на край люка. Посмотрела вниз, туда, где резкий луч фонарика Гаврила выхватывал из тьмы то стены, то клубящуюся пыль, то металлическую ковку на углах. Что?

Василиса спустила ноги на лестницу и, держась руками за пол, стала потихоньку пролезать вниз.

– Давай, помогу. – Гаврил снова подал ей руку, но она снова справилась сама.

Ощутив под стопами твёрдую поверхность, Василиса достала свой телефон и включила фонарик. Подошла поближе к тому, что темнело в углу.

– Что-то напоминает, правда? – тихо усмехнулся Гаврил.

Василиса сделала ещё пару шагов и остановилась прямо у огромного тёмного сундука с ковкой по углам и металлической защёлкой. Совсем недавно они на болоте достали из такого же ящика Зою. Только тот был новеньким, лакированным, ни одной царапины. А этот зарос пылью и паутиной и сплошь покрылся потёртостями.

Присев на корточки, Василиса осмотрела защёлку. Попыталась её отогнуть. Удивительно, но замочек открылся сразу. Встав на ноги, Василиса примерилась к крышке.

– Может, не надо, – опасливо произнёс Гаврил.

– Ты как всегда вовремя, – съязвила Василиса. На миг подумала, что он прав. Но с другой стороны, они же уже залезли в подпол и уже почти заглянули в короб. Ну и ладно.

Василиса попыталась приподнять крышку, но та оказалась слишком тяжёлой. Гаврил встал рядом, и вдвоём они смогли-таки открыть сундук. Фонариками подсветили старые пожелтевшие газеты, прикрывавшие содержимое ящика.

Осторожно убрав бумаги, Василиса стала водить лучом внутри сундука. Книжки, листки, альбомы, открытки.

– Наверное, от хозяев осталось, – пробормотал Гаврил и потянулся за книжкой, лежавшей сверху. Меленькая книжица в тёмном потёртом переплёте, несмотря на покрывало из газет, сплошь обросла толстым слоем пыли. Который Гаврил сдул прямо Василисе под нос.

– Ну спасибо! – воскликнула Василиса, отплёвываясь.

– Извини. – Гаврил потёр книжку о толстовку и, подсвечивая фонариком, прочитал название: – Псалтырь.

Василиса не поняла, что это значит, но ассоциация почему-то вызвала в памяти отца Павла. Тогда Василиса примерилась к сундуку и вытащила здоровенную книженцию, тоже старую и с болтающимися корочками.

– Библия, – произнёс Гаврил, склонив голову, чтобы рассмотреть название. – Тут, наверное, кто-то верующий жил.

– Угу. – Василиса за длинную сверкающую цепь вытащила из сундука большой крест размером с ладонь. – Священник.

– Точно, это дом священника. Он же совсем рядом с церковью стоит.

– Я вот чего не понимаю, – произнесла Василиса, задумчиво глядя, как крест поворачивался и отбрасывал искры в луче фонарика. – С какой стати Зоя оказалась именно в этом сундуке? И при чём здесь священник?

– Может, ни при чём, – пожал плечами Гаврил. – Совпадение.

– Серьёзно?

– Согласен, вряд ли это совпадение. Знаешь что, давай-ка книжки и крест отнесём отцу Павлу. Или пусть он с бабульками сам сюда придёт.

– Ну да, что может быть лучше для священника, чем покопаться в чужом старом барахле. – Василиса положила крест на крышку сундука и стала подсвечивать остальные вещи. Книжки, коробки. Ничего особенного. Потом достала большую книгу и прочитала: – Фотоальбом. Вот что. Ты посмотри, что в коробках, а я по фоткам пробегусь.

– Ладно. – Гаврил сел рядом с сундуком, а Василиса устроилась на углу и положила фотоальбом на колени.

Стоило его открыть, и в лицо взлетело облако пыли, так что Василиса даже закашлялась. Пока Гаврил швырялся в ящике, Василиса медленно переворачивала плотные картонные страницы и рассматривала чёрно-белые фотографии.

Дети, подростки. Девочки и мальчики в школьной форме. Семейные фотографии. Ага, вот и священник. Высокий, кучерявый, с чёрной бородой. Ну да, всё правильно – за его спиной виднелась шатровая церковь. Интересно, что с ним стало.

Василиса припомнила рассказы о том, что в Советское время это была единственная церковь на всё Черноречье. Как-то не вязалась эта информация с обрядами скакания вокруг деревни на мётлах. Не уморили ли они сами своего батюшку.

Так, вот он с детьми. А это кто?

Василиса кое-как поднесла тяжёлый альбом поближе к глазам. И всё равно ничего толком не рассмотрела. Стала быстрее листать. И наконец нашла.

– Вот! – победно воскликнула Василиса.

– Что? – Гаврил, по-прежнему на коленях, развернулся и посмотрел на страницу, которую Василиса поднесла к нему поближе.

– Никого тебе не напоминает?

– Вроде похожа на Зою, – медленно и с сомнением произнёс Гаврил. – Но как-то отдалённо.

Василиса снова посмотрела на фотокарточку, откуда улыбалась молоденькая медсестра, стоявшая в халатике на фоне какого-то строения. Пролистав альбом до конца, Василиса нашла ещё пару её фотографий, но, увы, ни одна не была подписана.

– Вот что. – Василиса захлопнула альбом и поднялась на ноги. – Бери Библию и вторую эту… как её. А я возьму крест и альбом. И пошли отсюда.

– Давай. – Гаврил поднялся, взял книги и закрыл сундук. – Всё равно больше ничего интересного тут нет.

Василиса вылезла из подпола, придерживая альбом у груди. Крест она убрала в карман, и теперь там звякала крупная цепь. На поверхности оказалось так светло, что пришлось некоторое время жмуриться, чтобы глаза привыкли к яркому свету. Дождь превратился в водяную пыль, так что можно было смело выходить на улицу.

Редкие встречные жители Ключа смотрели на пару удивлённо или насмешливо.

– Надо же было так угваздаться, – бурчала себе под нос Василиса, глядя на испачканные кеды и джинсы.

– Как будто в первый раз, – улыбнулся Гаврил. Его, похоже, косые взгляды не сильно волновали.

Когда они добрались до дома старосты деревни, которая их приютила, со двора доносились не то крики, не то угрожающее рычание.

Оказалось, хозяйка дома в компании с Ядвигой Мстиславовной и отцом Павлом припёрли Антона к стенке сарая.

– Слышь ты, ходок убогий, – тыкала его палкой Ядвига Мстиславовна, – тебя же предупреждали!

– Прелюбодеяние – смертный грех, – нудил отец Павел, стоя чуть в сторонке.

– Да какое вам вообще до нас дело! – огрызался Антон, уворачиваясь от тычков клюкой.

– А такое! – рявкнула хозяйка дома. – Чего воду мутишь?! Нас тут и так осталось полтора человека! Если ещё и эти грызню устроят, так деревня совсем сгинет! Совсем у бабы из-за тебя мозги набекрень съехали! От мужа уйти вздумала!

– Ты же семью разбиваешь, – продолжал душнить отец Павел. – Детей от отца и жену от мужа уводишь. Разве так можно?

– Какие дети?! Никого я не увожу! – вскричал Антон и резко замолчал.

– Вот оно что! – протянула Ядвига Мстиславовна. – Так ты просто нужду справлять бегаешь, да?! Крысёныш похотливый!

И тут Антон, уже загнанный в угол, заметил Василису и Гаврила. Отпрыгивая от очередного тычка, он быстро указал в их сторону:

– Лучше бы об этих детях подумали!

– Каких ещё детях? – не сразу сориентировалась хозяйка дома, а отец Павел и Ядвига Мстиславовна обернулись как по команде.

– Опять, – медленно произнесла Ядвига Мстиславовна, окидывая Гаврила и Василису хмурым взглядом. – Куда на сей раз вляпались?

– В болото, – просто ответила Василиса и вытащила из кармана крест, который повис на звякнувшей цепи.

– Это что? – вышел вперёд отец Павел. – Откуда?

– Из заброшенного дома у церкви. Там, похоже, жил священник. – Василиса отдала ему крест.

– Да, точно, – кивнула староста деревни. – Отец Сергий. Хороший мужик. Правда, помер рано.

Гаврил отдал отцу Павлу книги, и священник стал быстро креститься и что-то бормотать. А Василиса спросила:

– А этот Сергий никому из вас не родственник?

– Ну, дальний. Седьмая вода на киселе. – Ядвига Мстиславовна резко выбросила в сторону руку с клюкой и перекрыла ход Антону, по стеночке пытавшемуся улизнуть. – А что?

– Вот это кто? – Василиса нашла нужную фотографию с медсестрой и показала всем присутствующим.

– Вроде дочь его, – сдвинула брови хозяйка дома. – Не помню, как звали. У него с детьми совсем худо было.

– Почему? – быстро спросил Гаврил.

– Ну, в то время священников-то не шибко уважали. – Староста Ключа потеплее запахнула вязаную кофту. – Нетрудовой элемент и всё такое. Он-то сам ещё терпел, а вот детям туго было – в школе их обижали, проходу не давали. Так старшей дочери так мозги промыли, что она от него совсем отреклась. Даже имя сменила. Уехала в Добромыслов, поступила куда-то. А потом её убили.

– За что? – тихо спросила Василиса.

– Ни за что. Маньяк там орудовал, вот она ему под руку и подвернулась. Вернее, ей. Была там такая Вислогузова.

– Как?! – хором воскликнули Василиса, Гаврил, Антон и отец Павел.

– Вы чего это? – насупилась хозяйка дома.

– Так у нас в деревне живёт бабка Вислогузова, – быстро проговорил Антон, видимо, желавший поскорее перевести тему со своих похождений на чужие. – Это что, она?

– Нет, та на зоне померла. Может, они просто родственницы, – с сомнением произнесла староста Ключа.

– Родственницы, точно, – подтвердила Ядвига Мстиславовна.

– Вот, а на фотографии – это вторая дочь. Она тоже уехала, вроде медичкой куда-то устроилась. Говорят, сильно гулящая была. – Хозяйка дома снова поёжилась. – За то вроде и пропала. Куда подевалась – никто не знает. А как она сгинула, так отец Сергий болеть стал, да потом и помер.

Василиса снова обратилась к Ядвиге Мстиславовне:

– Эта девушка в санатории Скиркудово работала?

– Нет, – покачала головой Зоина бабушка. – В «Черноречье».

Глава 18. Сплошные секреты

Василиса сидела на кровати в доме старосты Ключа и рассматривала фотографии в альбоме священника. Солнце давно встало, хотя тепла не прибавилось. В кухне затопили печку, чтобы прогреть избу и выгнать стылость.

Вчера Василису целый час отпаривали в бане берёзовыми вениками, чтобы, как выразилась Зоина бабушка, никакая хворь из болота не пристала.

Одежду отправили в старую стиральную машинку, похожую на голубую бочку. Теперь её джинсы, футболка и всё остальное сохло внизу на верёвочках вместе с вещами Гаврила, которого она со вчерашнего дня больше не видела. Он передал Зоиной бабушке хорошие новости, и она утром долго разговаривала по телефону с Василисиной мамой. Правда, вернулась хмурая.

– Надо ехать домой, – проворчала Ядвига Мстиславовна из кухни. – Срочно.

– Пока дорога не просохнет, не получится, – печально вздохнул отец Павел. – Антон-то опять сбежал.

– Добегается когда-нибудь, – сквозь зубы процедила хозяйка дома.

Василиса кое-как запомнила её имя – Октябрина Леонардовна. Оказалось, старшая дочь священника Сергия, когда уезжала, взяла себе это же имя, хотя изначально звалась Ольгой. А вот как звали вторую дочь, которая работала медсестрой в «Черноречье», так никто и не вспомнил.

– Любкин муж ему наваляет, – продолжала бормотать Октябрина Леонардовна. – Грозился ведь уже. А он совсем отмороженный. Грохнет парня да прикопает где-нибудь.

– Да и Любка хороша, – произнесла Ядвига Мстиславовна. – Чего её всё налево-то тянет. Дала бы от ворот поворот – и дело с концом. А этому уж нашли бы кого-нибудь. Что, девок мало?

Дальше они вышли в сени, и до Василисы стали долетать лишь обрывки слов. Девок мало? Нет, много. Только Антону нужна всего одна. Правда, как выяснилось, желательно без детей от постороннего мужика. Который на минуточку её законный муж.

Василиса держала на коленях альбом и смотрела на фотографию, где ещё совсем молодой чернявый отец Сергий держал за руки двух улыбающихся девочек. Жены, видимо, не стало совсем рано. А потом и этих троих перемололо в жизненных перипетиях.

– А я знаю, чего её опять принесло, – послышался из кухни недовольный голос вернувшейся Ядвиги Мстиславовны.

– Что ты злишься-то, – укоризненно проговорила Октябрина Леонардовна. – Она ж всё-таки мать.

Мать. Чья мать?!

Василиса спрыгнула с кровати, оставила альбом и в старых хозяйкиных шлёпанцах пошла на кухню.

– Ты чего вылезла? – возмутилась Ядвига Мстиславовна. – А ну, назад! Спать! Рано ещё.

– Ваша дочь опять вернулась, да? – игнорируя её поучения, спросила Василиса.

Тут в кухню вошёл Гаврил, уже в чистом. Увидел Василису и улыбнулся:

– Клёвая ночнушка.

Дальше Василису грубо впихнули в комнату и захлопнули за ней дверь.

– А ты ещё куда упялился? Слюни-то подбери! – грозно проговорила Ядвига Мстиславовна. – Что за молодёжь пошла!

Василиса совсем забыла, что её вчера уложили спать в ночной рубашке Октябрины Леонардовны. Свою-то пижаму она умудрилась оставить дома. И она действительно сглупила, когда вышла в таком виде в кухню. Новость о появлении Фаврелии в Покрове напрочь отшибла способность здраво соображать.

Интересно, почему ей мама вчера об этом ничего не сказала. В комнату вошла хозяйка дома и отдала Василисе её постиранные вещи.

– Одевайся давай, – улыбнулась Октябрина Леонардовна. – Хорошо, что вы приехали. А то обычно тут скучно.

Быстро переодевшись, Василиса вышла в кухню, где уже сидели Гаврил и отец Павел. Василиса присоединилась к хозяйке, выставляющей на стол котелки и тарелки. Из сеней слышался голос Ядвиги Мстиславовны и ещё чей-то. Кажется, мужской.

Дверь открылась, и в дом вошёл Антон, по лицу которого будто трактор проехал.

– Ну тебе же говорили, чтобы к Любке не шастал! – укоризненно произнесла Октябрина Леонардовна. – Эк он тебя умазал.

И хозяйка дома на пару с Зоиной бабушкой усадили Антона на стул и стали обрабатывать ссадины на его лице зелёнкой. Антон только покорно молчал, иногда морщился и грустно вздыхал.

Глаза Антона хоть и прилично заплыли, но вести «Газель» он всё же смог. Тем более что больше этим заняться было некому – ни у Гаврила, ни у отца Павла водительских прав в жизни не было.

По приезде в Покров священник уговорил Антона пойти в поликлинику, чтобы проверить, нет ли сотрясения и трещин. Встретивший их в центре посёлка отец Василисы, увидев Антона, ухмыльнулся:

– Ты похож на алкаша, подравшегося в подворотне с бомжами за пузырь.

– Если ещё ты мне начнёшь мораль читать, – угрожающие произнёс Антон, доставая из машины припасы, подаренные священнику жителями Ключа.

– Да ладно, – примирительно сказал Новиков. – Подумаешь. Зубы-кости целы, и хорошо.

– Грехи наказуемы, – подал голос отец Павел, принимая из рук Антона очередной пакет со снедью.

– Можно подумать, кругом все святые, – бурчал Антон. Василисе хотелось пожать ему руку за такие рассуждения. Ей и самой жутко надоело быть во всём виноватой и постоянно оправдываться.

– Может, поможете отцу Павлу продукты донести? – попросил отец Василисы, промакивая лысину платочком. – А то у меня ещё рабочий день.

– Конечно, поможем, – с готовностью ответил Гаврил, подхватывая одну из авосек.

Антона отправили в поликлинику, Ядвигу Мстиславовну – домой, а Василиса вместе с Гаврилом нагрузилась мешками с продуктами. Правда, ей, как девочке, досталась меньшая и самая лёгкая часть. Но всё равно идти, с трудом глядя под ноги, было трудновато.

Уже на подходе к дому отца Павла стало ясно, что паства его и здесь не забывала. Вернее, не то чтобы паства. Посетители. Одна конкретная посетительница.

– А ей что тут надо? – довольно громко спросила Василиса, без труда узнав топтавшуюся у забора Фаврелию, хотя та и была без вычурного платья и кричащего макияжа – в простых джинсах и футболке.

Фаврелия услышала голоса и обернулась. Без раскраса она даже выглядела моложе.

– Ой, здравствуйте, батюшка, а я вас тут уже жду. – Фаврелия подскочила к отцу Павлу. Учитывая, что она не один раз покушалась на его жизнь, добра от этого визита ждать не стоило.

– Здравствуйте, э… – Отец Павел нахмурил лоб, видимо, пытаясь припомнить имя.

– Феврония. Можно Фаврелия. Как вам угодно. Мне надо с вами поговорить.

– Ну, тогда проходите, – кивнул отец Павел на дом.

Оставив Василису и Гаврила в сенях разбирать продукты, священник повёл посетительницу в дом.

Тут же появился Бобик и, виляя хвостом, стал засовывать морду во все сумки и пакеты. А Василиса всё держалась поближе к двери, чтобы услышать, о чём они там разговаривали.

– Мне так стыдно, – доносился приглушённый голос Фаврелии. – Я сама во всём виновата. Это ужасно, я всё понимаю. И очень-очень раскаиваюсь.

Отец Павел что-то спокойно отвечал. Василиса стояла у самой двери, приникнув к щели между створкой и косяком, и всё равно почти ничего не слышала. Её повыше локтя ткнул Гаврил.

– Что? – раздражённо обернулась Василиса.

– Опять ты подслушиваешь, – укоризненно глянул на неё Гаврил.

– Да, и что? – с вызовом спросила Василиса, но вполголоса. – Она несколько раз пыталась меня угробить. И этого святошу, кстати, тоже. От неё любой гадости можно ожидать.

Отец Павел в доме что-то рассказывал про раскаяние и прощение. Антону, значит, по грехам будет воздаваться, а ей всё простится. Круто.

Гаврил достал из какого-то пакета суповой набор и вышел во двор, чтобы порадовать угощением Бобика, который счастливо подпрыгивал, пытаясь ухватить косточки.

– Ладно, я домой, – произнесла Василиса, отряхивая руки.

Гаврил не успел ответить, потому что из дома вышла Фаврелия и направилась прямо к Василисе.

– Я хотела сказать, что очень перед тобой виновата, – сходу заявила Фаврелия. – Мне очень жаль, что всё так вышло.

– Как вышло? – попятилась от неё Василиса.

– Ну, что мы всё это затеяли, – развела руками Зоина мамаша. – Девчонкам хотелось попробовать поведьмовать, а мне ума не хватило их отговорить. Теперь вот расхлёбываем.

– А я здесь при чём? – отступила ещё на шаг Василиса.

– Ну, я на тебя тоже злилась из-за Зои. – Фаврелия мельком глянула на Гаврила. – И гадостей тебе наговорила. Извини.

– Ладно, проехали, – хмуро произнесла Василиса.

Слушать извинения этой ведьмы было противно. Фаврелия же, видимо, решив, что прощение получено, тут же ухватила Гаврила под локоть и потащила прочь от домика отца Павла, как раз вышедшего на улицу.

– Странная женщина, – пробормотал священник, глядя ей вслед.

– Вы верите в её раскаяние? – спросила Василиса, глядя, как Зоина мамаша вцепилась в Гаврила.

– Каждый может раскаяться, осознать неправоту и попросить прощения.

– Это не ответ. – Василиса повернулась и посмотрела прямо на отца Павла. Он же явно помнил, как они убегали от Фаврелии и её компании.

– Попробуйте научиться прощать. Вам от этого станет легче. – Священник развернулся и ушёл в дом.

Василиса постояла ещё немного, глядя, как Бобик грыз кости, и вышла через калитку. Придя домой, первым делом приняла душ. Её хоть и выпарили в бане, а вымыться дома означало ещё и очиститься от только что полученного негатива.

До вечера оставалось несколько часов, и родители пока не успели вернуться с работы. Василиса легла на кровать и попыталась расслабиться. Игры в салки с покойниками порядком вымотали.

Святоша-то, похоже, прав. Василиса никак не может простить Зою за приворот. Пора бы себе в этом признаться. Ну, действительно стало чуть-чуть полегче. По крайней мере, Василиса, кажется, начала осознавать то, что с ней происходит. Да, ей нужен Гаврил. И да, она его никогда не получит. Потому что есть Зоя, которая мастерски давит на жалость и на чувство долга.

Ну вот, опять. Как она может давить на жалость, если просто лежит дома в коматозном состоянии. Гаврил, наверное, сейчас там. У кровати сидит.

Интересно всё-таки, откуда у него шрамы на шее. И их ведь стало как-то больше. Раньше были тонкие белые по бокам, а теперь через горло проходит багровая тонкая полоса, как будто его душили тонкой верёвкой. И вся рубашка измазана чем-то чёрным, вроде сажи. И вонь такая мерзкая, будто где-то рядом горит старый матрас, пролежавший год на помойке.

Василиса проснулась от звонка в дверь. Это ещё кто? Изюм уже бегал внизу и оглушительно лаял, приветствуя гостей. Ну нет, уходите. Василисы нет дома.

Но некто, видимо, был очень настроен на общение – не прекращал давить на звонок. Пришлось вставать и ковылять вниз, хотя Василиса никого не ждала, да и родители о гостях не предупреждали.

Только спустившись вниз, Василиса сразу увидела голову, заглядывающую в окно гостиной. В первый миг испугалась так, что ноги помягчели. Но потом узнала Лету, ладонями прикрывающую глаза с боков, чтобы нормально смотреть в стекло.

Василиса прибавила шаг и открыла дверь.

– Приве-ет! – завопила Лета, кидаясь ей на шею. Где-то за её спиной маячила рыжая Колина голова.

– Привет! – Василиса радостно стиснула Лету в объятиях и даже чуть приподняла над полом. Потом пожала руку Коле. Не стоит обниматься с парнем в присутствии его девушки. Даже если давно не виделись и очень рады встрече.

– А мы торт принесли! – радостно заявила Лета, разуваясь и проходя в гостиную.

– Хоть одна хорошая новость, – улыбнулась Василиса, пропуская Колю в дом.

– Как это? Я слышал, Зое стало лучше, – выдал Коля, но тут же замолчал, виновато глянув на Лету. Оказалось, она выразительно смотрела на него большими глазами и качала головой.

– Проходите, – попыталась разрядить обстановку Василиса и пошла на кухню ставить чайник. Тут же появился Коля и стал деловито переносить в гостиную чашки и блюдца.

Лета привезла Василисе кучу сувениров, а Коля подарил Изюму бегающую по полу игрушку-зверушку, которую собрал сам в лагере. Изюм тут же стал скакать за новой забавой по дому, припадая к полу и виляя хвостом.

– Ну, рассказывай, что тут нового. – Лета устроилась в кресле с тортом на блюдечке и чашкой чаю.

Василиса грустно вздохнула и часа два пересказывала всё, что стряслось в Покрове за последние недели.

– Да, увидеть Скиркудово таким, какое оно было в девятнадцатом веке, да ещё с хозяевами, – мечтательно произнёс Коля, глядя в пространство, – это здорово.

– Выкопать скелет в чужом дворе тоже круто, – подмигнула Лета. – Бабка, небось, рвала и метала.

– Да, было дело, – признала Василиса и против воли рассмеялась вместе с Летой.

Хорошо, что они вернулись. Всё сразу стало не таким мрачным.

– То есть, что делать дальше, мы пока не знаем? – спросил Коля, наливая себе ещё чаю.

– Мы? – скорчила гримаску Лета. – Нет, извини, я в это вписываться не собираюсь. Зоя огребла по делу, пусть сама и разбирается.

– Как она может с чем-то разобраться, лёжа в кровати? – резонно заметил Коля.

– Тоже мне, спящая красавица, – фыркнула Лета.

– Кстати, вы знаете, что в оригинале сказки спящую красавицу не поцеловали, а… ой… – Коля, уже взявший заумный разгон, пошёл пунцовыми пятнами.

– Что? – спросила Лета, подперев голову рукой. – Ну?

– Как бы это помягче сказать, – промямлил Коля. – Ну, силу, в общем, применили.

Он совсем смутился и стал возиться с заварочным чайником.

– Чего? – прыснула со смеху Лета. – Кто-то решил отыметь труп? Ну и сказочка! Главное это на ночь не представлять.

– Оригиналы сказок вообще довольно кровожадны, – бормотал Коля, наливая себе очередную чашку.

– Так может, и с нашей Зоей сработает? – фыркнула Лета, рассмеявшись и облившись чаем. – Только где найти такого извращенца.

– Слушай, хватит, – глянул на неё Коля.

– Ты сам начал, – пожала плечами Лета и подмигнула Василисе.

Самой Василисе было одновременно смешно и противно. Как тогда, когда она представила, как Гаврил… Ладно. Лета права – лучше такое не представлять.

– Так какие наши дальнейшие действия? – деловито спросил Коля.

– Наши – никакие, – влезла Лета. – Я уже сказала – мы в это не впишемся.

– Может, хотя бы советом поможете? – грустно спросила Василиса. С ними было бы веселее. Но, похоже, воспоминания Леты о Багрянице не давали ей, как Василисе, втянуть себя в сомнительную авантюру.

– И какой совет тебе нужен? – спросил Коля. Он, кажется, был рад, что, благодаря Лете, самому гоняться за призраками не придётся.

– Ну, скажем… – Василиса ещё не думала, как быть и что делать дальше. – Что ты знаешь о санатории «Черноречье»? Надо же с чего-то начинать.

– Ну, что. – Коля сощурился, глядя вверх. – Там была церковка, потом пустынь, потом монастырь. В Советское время там устроили психушку. Прямо в храмах. А после Войны церкви снесли, и на этом месте построили санаторий, который назвали «Черноречье». Но он находился слишком близко к промзоне, поэтому особой популярностью не пользовался. Ну, а когда Союз развалился, то санаторий забросили. Вроде всё.

– Не густо, – протянула Лета.

Василиса вдруг подумала, что она отчего-то изменилась. Ведь совсем недавно Лета поддерживала любую «движуху», а теперь стала куда осторожнее.

– Ну, это как бы не всё, – медленно произнёс Коля, глядя в свою чашку. – Это, так сказать, официальная часть.

– А неофициальная? – подтолкнула его к рассказу Василиса.

– Говорят, если написать там на стене своё желание, то оно исполнится.

– Ну, это я и так знаю, – разочарованно произнесла Василиса, припомнив, как они оказались там на пару с Гаврилом. И все стены были исписаны не то жалобами, не то требованиями.

– А про живую воду? – с вызовом спросил Коля.

– Нет, про это не слышала. – Василиса даже немного подалась вперёд.

– Говорят, там где-то есть источник с живой водой. Вроде святого. Собственно, вокруг него когда-то монахи и поселились. – Коля размешивал чай ложечкой. – А когда была психушка, то этой водой поили пациентов, и они выздоравливали.

– А откуда ты это знаешь? – с подозрительным прищуром спросила Лета.

– Моя другая бабушка там работала, и её мама тоже. Ещё когда там больница была. Только это секрет. – И Коля выразительно глянул на Василису, потом на Лету.

– Ясно дело, – кивнула Василиса. – Ту вообще сплошные секреты.

Скоро Коля и Лета засобирались домой, условившись завтра навестить Зою и проверить, будет ли она реагировать на знакомые голоса.

Глава 19. Догони меня мертвец

Весь день Василиса просидела в музее. Посетителей уже привычно не было, и это дало возможность наконец отправить документы в вузы. Василиса выбрала очные отделения, потому что всё же осознала, что даже останься она в Покрове, ничего хорошего из этого не выйдет. Гаврил либо будет продолжать ежедневные посещения лежащей в коме Зои, либо она проснётся, и они будут счастливо скакать по местным цветущим лугам, взявшись за руки. В любом случае, Василисе в этой жуткой сказке про остолбеневшую красавицу места нет.

Ближе к концу рабочего дня Василиса задремала и вдруг ясно увидела погибшую два года назад Дашу. Как она шла по тёмной тропинке к заброшенному санаторию «Черноречье». Шла не одна, а в компании таких же бледных полуодетых людей. И на миг Василисе показалось, что в этом строю мелькнуло знакомое платье из отвратительной такни, похожей на протёртую мешковину.

Открыв глаза и встряхнувшись, Василиса попыталась спокойно обдумать то, что ей привиделось. Точно, там была умершая Даша. И другие. Наверное, тоже мертвецы. И они шли в «Черноречье». Зачем?

Что, если и Зоя сейчас бродит где-то там? По заброшенному санаторию. В памяти проплыло Скиркудово. Или санаторий не заброшенный, а вполне себе действующий. Только время другое. И как туда попасть? Снова через сны?

А может, хватит? Сколько можно играть в «догони меня мертвец»? Всё равно ведь в итоге проиграешь.

Внизу хлопнула дверь, и по лестнице проскакали лёгкие шаги.

– Привет! – весело влетела в библиотеку Лета. – Ну что, идём к Зое?

– Тебе на самом деле хочется туда пойти? – кисло спросила Василиса, которой визиты в этот дом удовольствия не доставляли.

– Неа, – покачала головой Лета. – Но родители говорят, это вежливость. А Коля – что это нравственность, отзывчивость и… Или что-то в этом роде.

– Сама-то как думаешь? – Василиса выключила компьютер и собирала вещи.

– Я думаю, что так ей и надо, – просто ответила Лета. – Но пинать слабых – мерзость.

– Тоже верно, – согласилась Василиса. Потом рискнула спросить: – Лет, а с тобой в последнее время ничего необычного не случалось?

– Что, очень заметно? – тихо спросила Лета. Когда Василиса кивнула, она осмотрелась и подалась чуть вперёд. – Я в горах решила прокатиться на зиплайне. Это вроде каната над ущельем. Ну, и эту штуку заклинило прямо посреди дороги. Я так два часа провисела, пока меня снимали. Над пропастью. И теперь как-то, знаешь, не особо хочется во всякую ерунду ввязываться, да ещё непонятно зачем. Ради чего жизнью-то рисковать? Ради Зойки? А она мне кто?

Василисасмотрела в одну точку. Лета, в общем, права. Они с Зоей даже не друзья. Но с другой стороны, тогда, у Вражьей горы Зоя ведь готова была пожертвовать собой. Ради тех, с кем даже не дружила. Ну, если не считать её бабушки и Гаврила.

И Лета молодец – говорит откровенно, что Зое не сочувствует, потому что та всё случившееся заслужила. И помогать не спешит. И себя виноватой не считает. Василисе бы так научиться.

– Так что – идём? – Летин вопрос разогнал раздумья.

Василиса вместе с Летой зашли в администрацию, чтобы оставить там ключи от музея. Уже на выходе Лета вдруг остановилась и посмотрела Василисе в глаза.

– Знаешь, чего я терпеть не могу? – серьёзно проговорила Лета. – Всяких там сплетен. Когда тебе в глаза улыбаются, а за спиной говорят гадости.

– Ты это к чему? – медленно спросила Василиса.

– А ты заметила, что твоя начальница от моего папаши не вылезает? – Лета махнула рукой, будто и не ждала ответа. – Да все об этом трындят. А я взяла и ввалилась к ним вчера вечером. Так они там просто какие-то бумаги без конца смотрят. Работают, в общем. Ничего такого.

Василиса молчала. Ведь оставался ещё один вопрос относительно её отца. И кажется, его Лета тоже прояснила. Единственная, кому хватило на это смелости.

– Ну, было у них там по молодости. И с этой ведьмой тоже. – Лета скрестила руки на груди и смотрела в сторону. – Но Зойка и Гаврил – не его дети.

– Он сам это сказал? – осторожно спросила Василиса.

– Мать сказала. Я к ней пристала, она всё и выдала. – Лета поморщилась. – Потому что достало. Сплетни, смешки эти за спиной. Все шушукаются. Мерзость.

Василиса улыбнулась.

– Тебе смешно? – удивлённо спросила Лета.

– Нет, – покачала головой Василиса. – Но сплетни и смешки всё равно никуда не денутся. Потому что люди такие. Даже если ты каждого догонишь и всё объяснишь, они завтра же найдут другую тему для сплетен. А не найдут, так просто придумают. И начнётся по новой.

– Да уж, – вздохнула Лета. – Ну, я хотя бы для себя всё прояснила. Ой, идём скорей, а то нас там Коля ждёт.

Коле, похоже, тоже не очень-то хотелось навещать Зою, но чувство товарищества и научный интерес перевесили неприязнь.

– Я собрал несколько разных текстов, – рассказывал Коля по дороге к дому Зои. – Стихи, сказки, новости, песни и страшные рассказы. Посмотрим, на какие из них будет самая сильная реакция.

– Если она вообще будет, – пробормотала Лета. – Там же не лаборатория. Приборов-то нет, чтобы изменения фиксировать.

– Я взял сатуратор и тонометр, – с готовностью произнёс Коля, похлопывая по сумке, висевшей через плечо.

Ребята наконец добрались до дома на окраине. Вошли во двор.

– Вот тут был закопан скелет, да? – звонко спросила Лета, подходя к колодцу. Там уже ничего не напоминало о недавних Василисиных раскопках – никаких ям, куч земли, и барвинок был на своём месте.

Из-за угла дома появилась Фаврелия в старых джинсах, садовых перчатках и косынке. Вот кого меньше всего хотелось бы здесь встретить. Но пришлось.

– Здравствуйте, – выдавила Василиса. – Мы пришли навестить Зою.

Лета и Коля покивали и промямлили «здрасьте». Они, похоже, ведьму просто не узнали.

– Ну так проходите, – просто указала Фаврелия на дверь. – Если что, я – в сарае.

– Хорошо, спасибо, – усердно изображала вежливость Василиса.

– А кто это? – шёпотом спросила Лета, когда они вошли в сени.

– Зоина мама, – так же тихо ответила Василиса.

– Да ладно! – громко произнесла Лета.

– Серьёзно? Это она? – наморщил лоб Коля.

Из кухни появилась Ядвига Мстиславовна в синем халате, косынке и садовых перчатках.

– Ой, здрасьте, – натянула улыбку Лета. – А мы к Зое.

– Да, хотим проверить, будет ли она реагировать на знакомые голоса, – вставил Коля.

– Ну, проходите, раз пришли, – проворчала бабуля. Она, видимо, не была в восторге от такого количества посетителей. – Переобуйтесь. Если что, я – в сарае.

И бабка ушаркала куда-то вглубь дома.

– Точно, это её дочурка там, – пробубнила Лета, садясь на скамейку и примериваясь к очереди тапочек, изготовленных из старой обуви.

Она выбрала вытертые кеды неопределённого цвета, наверное, Зоины. Василисе снова достались жуткие сандалии, а Коля опять всех перехитрил – принёс тапочки с собой. Синие сланцы на зелёных носках смотрелись забавно, зато ему единственному было удобно.

– Куда идти? – с энтузиазмом спросил Коля.

Василиса вздохнула и первой вошла в дом, громко шлёпая. За ней, цедя сквозь зубы ругательства, ковыляла Лета. А у Коли всё было в порядке – он с любопытством осматривался.

Разумеется, в Зоиной спальне уже был один посетитель. У её постели с полупрозрачным балдахином сидел Гаврил. Пока он здоровался с ребятами, Коля выгружал свои приборы и записи, рассказывая, что и как он планирует исследовать, Василиса отошла к окну и выглянула в сад. Откуда-то доносились ремонтные звуки – что-то стукало и жужжало. Наверное, Ядвига Мстиславовна решила выжать максимум пользы из дочкиного приезда и привлекла её к столярно-слесарным работам.

Коля надел Зое на палец сатуратор и натянул манжет тонометра на руку. Сделал первые замеры и записал всё в блокнот. Потом открыл свои записи и стал мерно читать сказку про репку.

Василиса украдкой глянула на Зою. Да, она уже не так сильно походила на бетонный столб. Теперь просто казалось, что она спит – руки нормально сложены, глаза прикрыты, цвет кожи уже не напоминает просроченную извёстку, смешанную с синькой.

Кажется, её дела действительно пошли на лад.

Лета уселась за стол и достала смартфон. Гаврил подошёл к Василисе и хотел что-то сказать, но вдруг откуда-то пришаркала Ядвига Мстиславовна. Она достала из комода ящик, перетащила к столу и вывалила гору разных инструментов. Звон и грохот заставили Колю недовольно нахмуриться.

Что-то ворча, Ядвига Мстиславовна стала швыряться в куче, нашла нужный гаечный ключ и печально глянула на россыпь инструментов.

– Давайте мы уберём, – предложил Гаврил.

Зоина бабушка кивнула и ушаркала из комнаты.

Гаврил стал складывать ключи, гайки, отвёртки, ножовки и всякую другую всячину обратно в ящик. От нечего делать Василиса тоже начала подбрасывать ему железки. Лета пожала плечами, поняв, что её помощь не требовалась, и вернулась к смартфону.

Гаврил глянул на Колю, наклонился поближе к Василисе и прошептал:

– Я думаю смотаться в «Черноречье». Ты помнишь, там желания на стенах были написаны?

Василиса только повела глазами. Одна идея хлеще другой. То Скиркудово, то чарусы, то Ведьмина пустошь. Теперь вот «Черноречье». Какая следующая остановка? Конечная. Дальше некуда. Только прямо на тот свет.

– Без меня, – покачала головой Василиса.

– Можно не шуметь? – недовольно обернулся к ним Коля. – У нас тут всё серьёзно. Зоя, между прочим, показывает стабильную реакцию на стихи Пушкина.

– Извини, – буркнула Василиса и тут же уронила на пол несколько старых гаечных ключей, которые оглушительно звякнули.

– Как будто специально, – ворчал Коля, пока Василиса и Лета ползали по полу, собирая ключи.

Один оказался не гаечным – обычный ржавый ключ. Большой, кованый, с завитушками. Такой может подойти, например, к старинному амбарному замку́.

– Клёво, – улыбнулась Лета. Тут же смутилась из-за яростно обернувшегося Коли. – Прости.

Гаврил утащил ящик и засунул его обратно в комод. Василиса уселась за стол, поворачивая ключ в руке. Почему-то тянуло его рассматривать. Интересно, от чего он? Ну, если дом фамильный, старинный, то ключ вполне мог остаться от какого-нибудь древнего замка́.

Например, висевшего на старинном кованом сундуке вроде того, что отыскался в пустом доме священника в Ключе. Надо же, снова ключ.

Василису пихнули в плечо. Она встряхнулась. Гаврил кивнул на выход из комнаты. Лета, глядя на них, поджала губы и ухмыльнулась.

Сделав вид, что ей это в тягость, Василиса встала и потопала за Гаврилом в прихожую, чем вызвала недовольное цыканье Коли.

– Чего тебе? – тихо спросила Василиса.

– Я так понимаю, ты со мной в «Черноречье» не пойдёшь? – вполголоса спросил Гаврил.

– Правильно понимаешь, – с готовностью кивнула Василиса. Хватит с неё. Что могла, она уже для Зои сделала. Дальше сами.

– Хотя бы с автобусом поможешь?

– С каким ещё автобусом? – не поняла вопроса Василиса.

– Фаврелия сказала, ты умеешь вызывать тот самый автобус. – Гаврил выразительно поднял брови.

Ясно. Ведьма ему разболтала, как Василиса в прошлый раз сумела мысленно вызвать призрачный разбитый автобус.

– А о том, что она тогда пыталась убить нас с отцом Павлом, она тоже сказала? – спросила Василиса, скрестив на груди руки.

Гаврил повёл глазами. Прекрасно, теперь и эту ведьму ни за что винить нельзя. Какие все кругом стали белые и пушистые. Одна Василиса – злюка. Ну и ладно.

– Вот её и попроси. Или бабку. И все вместе дуйте в «Черноречье».

– Они не помогут, – покачал головой Гаврил.– Они вообще резко против этой идеи. Говорят, оттуда мало кто возвращается.

– Вот и правильно. Первая дельная мысль от этих ведьм.

– Но надо же что-то делать.

– Вот пусть они и делают. – Василисе уже трудно было говорить вполголоса, постоянно хотелось сорваться на крик. – На то и ведьмы. И потом – если ты не вернёшься, что я твоей маме скажу?

– Помнишь записку, которую я написал, когда собирался в Чарусы? – помолчав, просил Гаврил. – Она ещё у тебя?

– Ну да. – Если честно, Василиса о ней давно и думать забыла.

– Вот тогда маме её отдашь. – Гаврил снова замолчал, глядя по сторонам. Потом спросил: – А ты её читала?

– Не имею привычки читать чужие письма.

– Да ладно, – растянулся в улыбке Гаврил. Захотелось отвесить ему оплеуху. А ведь уже долго такого желания не возникало.

Василиса насупилась. Мало того что он опять хочет засунуть голову в окно ада, так ещё и Василису виноватой выставляет.

– Так что – поможешь? – снова спросил Гаврил.

– Нет, – помотала головой Василиса. – «Черноречье» – это уже слишком.

– Но мы же там уже были.

– И потом многие удивлялись, как это мы оттуда живыми выбрались, – быстро добавила Василиса, припомнив, как на собрании общины в монастыре люди аж замолчали, услышав про её приключения в заброшенном санатории.

– Я же просто просьбу напишу, и всё. Сразу назад.

– Каким образом? Думаешь, автобус тебя там ждать будет?

Гаврил задумчиво почесал за ухом. Так далеко он свой план, очевидно, не продумал.

– Ищи другой способ, – медленно произнесла Василиса. – Я и сама в это не полезу, и тебе не дам.

– Ну другие-то как-то оттуда выбираются, – вяло проговорил Гаврил.

Василиса отвернулась к окну. Сказать ему про живую воду, бьющую ключом где-то под санаторием? Бьющую ключом. Снова ключ. Живая вода. Может, это действительно, последний и самый действенный способ помочь Зое? Ведь она уже почти выкарабкалась.

– Ну пожалуйста. – Гаврил подошёл совсем близко, так что Василиса даже почувствовала щекой его дыхание. – Обещаю – это в последний раз.

– Вот в этом можно не сомневаться. – Василиса отступила на несколько шагов. Ещё чуть-чуть, и её снова развезёт, как обычно при его приближении.

– Я же не прошу тебя ехать со мной, – тихо произнёс Гаврил. – Просто вызови автобус, и всё.

– И всё, – шёпотом усмехнулась Василиса, представив, как останется одна стоять на перекрёстке, а Гаврил укатит на этом автобусе туда, откуда, скорее всего, уже не вернётся.

– Понимаешь, Зое намного лучше, уже чуть-чуть осталось. Последний рывок, и всё.

– Этот рывок и для тебя может оказаться последним, – искоса глянула на Гаврила Василиса. – Что, если она вернётся, а ты – нет?

– Судьба, значит, такая, – выдохнул Гаврил, глядя в пол.

– А мне как с этим жить? А Зое? А твоим родителям?

Гаврил, сузив глаза, смотрел в окно, где солнце потихоньку начинало клониться к закату, окрашивая деревья и кусты янтарным светом.

В дом вошла Ядвига Мстиславовна, хмуро осмотрела Гаврила и Василису и пошла в Зоину спальню. За ней пробежала Фаврелия. Коля стал им подробно расписывать, какие реакции выдавала Зоя на разные стихи и сказки, и что ей лучше читать.

Вышла Лета с гримасой на лице.

– Кажется, мы теперь каждый день будем сюда шастать, – произнесла Лета, скрестив на груди руки.

– Вдруг это поможет, – пожала плечами Василиса. Её сейчас занимал вопрос поважнее, чем Колины эксперименты.

– Не сомневаюсь, – прошипела Лета, вытягивая шею, чтобы заглянуть в комнату.

– Ладно, мне надо идти. – Гаврил суетливо вышел в сени и стал быстро переобуваться. Василиса, поняв, что он просто хочет сбежать, пока мамаша и бабуля Зои его не перехватили, двинулась следом.

– Это плохая идея, – бормотала Василиса, тоже натягивая кеды. – Очень плохая.

– Других всё равно нет. – Гаврил поднялся на ноги. – Ты со мной или нет?

Василисе очень хотелось сказать, что нет. Но он же не остановится. Хоть в подвале его запри, всё равно сбежит и сделает так, как хочет. Расшибётся, чтобы Зое помочь. Тогда надо будет его хоть отскрести.

– Ладно, пошли, – вздохнула Василиса.

– Зря ты так, – раздался голос Леты. Она вышла в сени и прислонилась к косяку. – Оно того не стоит.

– Если бы оно того не стоило, то не стоило бы и тебя из петли вынимать, – тихо сказала Василиса.

Лета опустила взгляд.

– Если что, мы – в «Черноречье», – проговорила Василиса, махнула Лете рукой на прощание, и они с Гаврилом вышли в сад.

Глава 20. Если что, мы – в «Черноречье»

Василиса и Гаврил шли к перекрёстку за старой церковью. Внутренне Василиса изо всех сил противилась поездке в «Черноречье», потому что ей казалось, что это рубеж. Что-то должно сильно измениться после этого путешествия.

Засунув руки в карманы, Василиса вдруг поняла, что там что-то болталось. Какая-то мелкая вещица. Оказалось, она случайно утащила из дома Ядвиги Мстиславовны старый ржавый ключ. Надо будет вернуть. Если, конечно, они сами вернутся.

Показалась обшарпанная церковь. Увы, отца Павла на этот раз рядом не было. А жаль – может, хоть он бы отговорил Гаврила от жуткой затеи. Хотя вряд ли. Пожалуй, его уже никто не переубедит.

Обойдя церковь, Василиса и Гаврил прошли по тропке между разросшимися лопухами и вышли на пустынный перекрёсток. Гаврил посмотрел по сторонам и повернулся к Василисе.

– Может, всё-таки не надо, – слабо проговорила Василиса, пытаясь в последний раз его убедить. – Ничего толкового из этого не выйдет.

– Хорошо, ну а что ты предлагаешь?

– Ну, можно попробовать… – Василиса замолчала, потому что в одном он был прав – других идей ни у кого не находилось.

– Я тебе обещаю, что это последний раз, – мягко сказал Гаврил и попытался взять Василису за руку.

Василиса отошла на пару шагов. В этом он, похоже, тоже прав. Откуда-то она точно знала, что это конец их приключений. Хорошо, если счастливый. Прикрыв глаза, Василиса представила, что рядом остановился призрачный автобус. И тут же услышала звук открывающихся дверей.

– Круто! – восхищёно произнёс Гаврил, поднимаясь в салон.

– Стой! – раздалось из-за лопухов. – Стой! Куда! Назад! Нельзя!

Василиса обернулась. Над верхушками раскидистых растений мельтешила голова Фаврелии. Вот её здесь не хватало.

Взявшись за поручень, Василиса заскочила в автобус, двери закрылись, и он покатил по дороге. В заднее окно Василиса увидела, как Фаврелия выбежала на перекрёсток. Прошла пару шагов и остановилась, взмахнув руками. Рядом с ней появилась Лета. Потом на дорогу вышли Ядвига Мстиславовна и отец Павел. Опоздал святоша. Чуть бы пораньше появился – и все вместе они, может, и смогли бы повлиять на Гаврила. В крайнем случае скрутили бы его и заперли в подвале священника. А теперь вряд ли. Ведь их уже несёт по пустым дорогам Черноречья. К «Черноречью».

– Как думаешь, мы точно едем туда, куда надо? – Гаврил, держась за верхний поручень, выглянул в окно, где сплошной стеной мелькали леса.

– Нет, – вздохнула Василиса. – Мы точно едем туда, куда не надо.

– То есть? – обернулся Гаврил. Василиса только отмахнулась.

Выбор сделан. Надо было упереться и не помогать ему. Но во-первых, она бы всё равно так не смогла. Потому что он её очень просил. Во-вторых, толку бы всё равно не было. Один бы в эту муть полез. А вдвоём всё-таки веселее.

Мелькание за окном замедлилось, автобус остановился и открыл двери. Василиса вышла первой и оказалась на старой полурзавалившейся остановке. Гаврил сошёл следом. Автобус быстро укатил, оставив их на обочине совершенно пустой дороги.

– Кажется, в прошлый раз всё как-то по-другому было, – пробормотал Гаврил, осматриваясь.

Василиса только молча кивнула. Действительно, тогда они остановились куда ближе к санаторию. А теперь кругом – поля и отдалённые пролески. Они вообще где?

– Вон он, – указал куда-то Гаврил.

Посмотрев в ту сторону, Василиса увидела старый каменный мост, аркой перекинутый через узкую реку. Чуть дальше, среди деревьев светлело какое-то здание. Похоже, это и есть заброшенный санаторий «Черноречье».

– Далековато топать, – пробормотала Василиса, вспомнив о больной ноге. – И правда, в тот раз нас совсем близко высадили.

– Даёт нам возможность прогуляться, – жизнерадостно произнёс Гаврил.

– Или повернуть назад. – Василиса помолчала, потом рискнула спросить: – Ты не передумал? Может, вернёмся?

– Ну мы же уже здесь. Хотя если хочешь, можешь вернуться. Дальше я и один дойду.

Василиса засунула руки в карманы и смотрела на выглядывающий из-за деревьев санаторий. Будто он там притаился и ждёт. Как живой, ей-богу.

– Нам лучше вернуться вместе, – проговорила Василиса, глядя на здание, будто высматривающее их из укрытия.

– Ладно, давай, вызывай автобус и поезжай домой. Я потом как-нибудь сам доберусь.

Василиса только молча посмотрела ему в глаза. Он быстро отвёл взгляд.

– Просто мне почему-то кажется, что Зоя именно там, – тихо сказал Гаврил, глядя в сторону санатория. – Не знаю, почему.

Вслух Василиса говорить об этом не стала, но ей отчего-то тоже казалось, что если сама Зоя и не там, то ключ к её освобождению точно спрятан в «Черноречье». Только просто так его им не отдадут.

– Пошли, – буркнула Василиса, выходя на дорогу и направляясь к мосту.

– Может, тебе действительно лучше вернуться, – через пару минут сказал Гаврил. – Вдруг там опасно.

– Там опасно, – эхом повторила Василиса. – И мне лучше вернуться. Тебе тоже. Но мы же не вернёмся, правда?

Гаврил крепко взял Василису за руку и не позволил высвободиться.

– Всё будет хорошо. – Гаврил, видимо, хотел это сказать жизнеутверждающим тоном, но вышло суховато.

Василиса устала выдёргивать руку из его хватки и бросила это дело. Стала просто глазеть по сторонам. Бесконечные поля. Вроде летние, цветущие, но какие-то пустые. Ни птиц, ни пчёлок. Даже ветра нет. Облака неподвижно зависли над лугами. Как будто всё кругом замерло, как на паузе видео.

Скоро они дошли до моста. Василиса затормозила. Будто внутри что-то оглушительно кричало повернуть назад. Но Гаврил вошёл на мост первым и потянул за собой Василису. Древняя каменная кладка глухо шуршала под ногами.

Успенский мост – всё, что осталось от Успенской пустыни. Его не смогли разрушить ни большевики, ни фашистская авиация, ни даже время. Откуда эта информация взялась в голове Василисы?

Да какая разница, сейчас не до этого.

– Ты знаешь, что успение – это смерть? – вдруг спросил Гаврил. – Просто христианство воспринимает смерть как сон.

– Ты это к чему? – медленно спросила Василиса.

– Не знаю, просто почему-то об этом подумал. Зоя же как будто спит.

Опять Зоя. Василиса с силой выдернула руку. Хотя тактильно ощущать Гаврила рядом было приятно и даже как будто надёжно. Но у него одна Зоя на уме.

– Я поэтому так хочу туда попасть, – проговорил Гаврил. – Мне кажется, всё это связано. Успение, сны.

– Смерть, – проговорила Василиса, глядя на прикрытый деревьями горизонт. – Кстати, ты знаешь, там где-то есть источник с живой водой. В Успенской-то пустыни. Жизнь и смерть.

– Серьёзно? – оживился Гаврил. – Откуда ты знаешь?

Василиса только покачала головой. Она сама об этом слышала всего один раз, и от Коли, которого не надо сюда впутывать. А если это просто слухи? Но почему-то казалось, что нет, и ключ с живой водой действительно существует.

– Но это же всё меняет, – с энтузиазмом говорил Гаврил. – Если действительно есть живая вода, то надо просто принести её Зое, и всё! И проблема решится.

– Тебе не надоело решать чужие проблемы? – устало спросила Василиса. – Своих мало?

– По сравнению с Зоей, у меня вообще нет проблем, – сухо ответил Гаврил.

– Ну да. Тебе и баллов ЕГЭ хватает для поступления в любой вуз страны, и работа перспективная, и в семье всё прекрасно.

– Ты сейчас о чём? – повернулся к Василисе Гаврил.

– Я сейчас о том, что перед тем, как спасать других, надо самому найти надёжную опору. А то сгинете вместе, и всё.

Гаврил отвернулся и шёл молча. Кажется, Василиса задела какие-то болезненные точки в его душе, но думать об этом сейчас не хотелось. Похоже, они приближались к черте, за которой прошлые болезненные точки превратятся в ничто.

– Когда-то я думал, что ты – моя опора, – вдруг сказал Гаврил, глядя вперёд. – Матери не до меня, отцу – тем более.

– А Зоя? – решилась спросить Василиса.

– А Зоя – всё, что угодно, только не опора. Она сама по себе. Ей, кроме себя, никто не нужен.

– Не похоже, – усмехнулась Василиса.

– Да просто она сама этого не понимает. Ей хочется быть как все, или даже лучше. Но всё равно не получится, потому что она отличается от остальных. Она сама своя опора. У меня вот не так. Мне нужен кто-то.

Василиса молчала. Она никогда не думала о Зое в подобном ключе. С другой стороны, может, Гаврил и прав насчёт неё. С самого первого знакомства Василиса чувствовала в Зое какую-то особенную силу. Только вот применяла её Зоя в странной манере. То есть, поначалу вообще не применяла, а когда дорвалась, то решила оглушить собой окружающих. Ну, ей это удалось на все сто. А теперь, когда они её выручат, вся её мощная энергия превратится в благодарность Гаврилу. И сшибёт его горным потоком. Главное, Василисе успеть отскочить с их пути.

Заросшая мелкой травкой дорога, в которую превратилось шоссе за мостом, вела всё ближе к густым деревьям, из-за которых уже хищным взором следили за вновь прибывшими светлые стены старого санатория. Будто звериный оскал безжалостного чудовища, поджидающего свою новую жертву.

Разваленный каменный забор, столбики от ворот. Высоченные сосны и берёзы скрывают солнце, из-за чего здание погружено в тень по самую крышу.

Растрескавшиеся тротуарчики, разбитые фонари, сломанные скамейки, заросшие сорняками клумбы. Стёкол в окнах нет. Видимо, здесь нет привидений, которые следили бы за садом и зданием. Может, этим предстоит заняться Василисе?

Да что за жуть в голову лезет. Хотя местечко располагает. Ощущая внутреннюю дрожь, Василиса инстинктивно встала поближе в Гаврилу. Его, кажется, тоже потряхивало.

– Ну и кошмарное место, – прошептала Василиса, пряча окоченевшие пальцы в рукава. А ведь июль.

Здание выглядело пустым и обветшалым, но отчего-то казалось, что внутри кипит жизнь. Или что-то другое.

– А к-как м-мы воду п-понесём? – заикаясь то ли от холода, то ли от ужаса, произнесла Василиса, глядя на черноту окон санатория.

– Не знаю, – шёпотом ответил Гаврил. – Может, там что найдём. А может, просто одежду намочим. Какая разница.

Василиса хотела было предложить вообще туда не соваться, но эти слова отчего-то застряли внутри. Проём дверей будто щерился гигантским зевом, гипнотизируя и предлагая залезть в пасть к чудовищу.

Стало так страшно, что Василиса вцепилась в Гаврила двумя руками. Он сделал шаг вперёд, а сама Василиса будто к земле приросла. Попыталась его удержать. Казалось, санаторий хочет его сожрать у неё на глазах.

– Это же бывший монастырь, – попыталась успокоить себя Василиса.

– Ага, монахов прямо здесь расстреливали, – едва слышно прошептал Гаврил. – И на воротах вешали.

Василиса уткнулась лбом в плечо Гаврила. Прикрыла глаза. Вызывать автобус бесполезно – он сюда не приедет. Но должен же быть какой-то путь. Куда-то. Зачем-то. Они же здесь. Мысли путаются. Как коридоры в этом жутком здании. Двери, лестницы. Старые. Ступеньки обваливаются. Вода журчит.

Перед глазами на миг мелькнули старые полуразрушенные лестницы и почему-то ванны. И Василиса резко вздохнула. Вокруг всё плыло тёмными пятнами. Но скоро стало легче.

– Ладно, пошли, – прошептала Василиса.

Гаврил кивнул и, держа Василису за руку, вошёл в санаторий первым. От дверей остались лишь петли. На каменном полу пустого холла высвечивались солнечно-закатные полосы. Интересно, как сюда вообще лучи проникали, ведь такие заросли кругом.

Пустые арки, уходящие коридорами вглубь здания. Василиса посмотрела в одну сторону, потом в другую. В прошлый раз они оказались тут ночью, и узнать санаторий вообще оказалось проблематично – всё будто изменилось.

Кажется, в одну сторону уходил узкий коридор. В другую – пошире, но покороче.

– Пошли туда, – указала Василиса на короткий коридор.

Гаврил кивнул, и они, стараясь ступать неслышно, будто бы могли кого-то разбудить, двинулись в квадратный проход. Сразу же им попалась отсутствующая дверь с главного входа. За ней – каменная комната с низкими скамейками и крючками не стенах.

Василиса заглянула в комнатку. Там была ещё одна арка от двери, за ней – помещение, откуда тянуло тёплой сыростью.

– Это, наверное, душевая, – прошептал Гаврил.

– Как здесь вообще люди работали, – почти неслышно выдохнула Василиса. – И отдыхали.

Гаврил двинулся было дальше, но Василиса его придержала. Она же вроде видела каике-то ванны. Может, они здесь, в душевой?

Василиса первой зашла в бывшую раздевалку. Повернула направо, но ничего ожидаемого не увидела, там оказалась всего лишь пустая комната со старыми ржавыми трубками. Даже душевые разбрызгиватели исчезли. И никаких ванн.

По коридору прошли торопливые шаги. Василиса и Гаврил синхронно обернулись.

– Кто это? – прохрипела Василиса. Тупой вопрос. Учитывая, что в прошлый раз тут расхаживали мертвецы, по коридору этого здания может бегать кто угодно. Причём буквально.

Подождав, пока пульс хотя бы отдалённо придёт в норму, Василиса приблизилась к Гаврилу и прошептал ему на ухо:

– Давай по-быстрому напишем где-нибудь желание и свалим отсюда.

Вдруг Василиса заметила, что от её дыхания по его шее пошли мурашки. Кожа у него красивого цвета, а по старым непонятным шрамам хочется провести пальцем.

Так. Теперь ещё и это в её голове. Совсем плохо. Надо отсюда бежать, и как можно скорее.

Держась друг за друга, они дошли до прохода в коридор. Гаврил наклонился и выглянул за косяки. Сначала повернулся в одну сторону, потом в другую.

За спиной Василисы послышался тихий звук. Кап. Кап. Потом вода потекла тонкой струйкой и зажурчала, уходя в слив. Из душевой понесло тухлой рыбой.

– Это точно не живая вода, – поморщилась Василиса, прикрывая лицо рукавом.

Гаврил вышел в коридор и свернул налево. Ещё пара разбитых и покосившихся дверей, и они оказались в просторном помещении с высоченными потолками, пол же находился ниже уровнем. Василиса не сразу поняла, что это бассейн. Плитка – сплошные осколки, лесенки заржавели, мозаика осыпалась.

– Если чаша наполнится вонючей водой, мы задохнёмся, – проговорила Василиса и вдруг заметила, что за большим окном кто-то прошёл. Будто бы девушка в светлом платье. Удивительно напоминающая Зою. Хотя они уже встречали девушек, напоминающих Зою.

– Пошли назад, – прошептал Гаврил.

– Погоди, – выдохнула Василиса и попыталась сосредоточиться.

Где же тут помещение с ваннами. Где оно может находиться? Так, источник. Он явно должен быть где-то внизу, не на верхних же этажах. Если здесь бассейн, то родник вполне может находиться где-то рядом, чтобы вода попадала в чашу. Но там ванны. Значит, не здесь. А бассейн большой, он занимает целое крыло.

Стало быть, надо идти в другую сторону.

Василиса снова уткнулась в плечо Гаврила. Господи, как же она вымоталась. Усталость такая, что хочется лечь и заснуть на сутки. А потом проснуться, и чтобы все эти приключения у Вражьей горы, в Багрянице, туманном городе, Чарусах и «Черноречье» оказались просто сном.

«Тебе правда этого хочется?» – иронично спросил чей-то голос.

И тут Василиса поняла, что нет. Что это и есть её путь. Да, такой. Да, с рытвинами, колдобинами, ведьмами, русалками и ходячими скелетами. Зато никому другому, а только ей по нему идти.

Гаврил обнял её за талию и прошептал на ухо:

– Устала?

– Ещё как.

Как он чудесно пахнет. Шея гладкая, ключицы, спина. Кожа тёплая, дыхание горячее.

И тут Василиса приоткрыла глаза и поняла, что над ней сереет старый потолок с потрескавшейся штукатуркой. А сама она лежит на чём-то жёстком. И явно не одна. Приехали. Конечная.

Отпихнув Гаврила, Василиса резко села. Осмотрелась. Они как сюда попали?! Только что были в бассейне, а теперь – в тёмном узком коридоре.

Прохладно. Василиса осмотрелась, и оказалось, что у неё распахнута одежда. Судорожно застегнувшись, спрыгнула с кушетки. Гаврил стоял рядом, но к ней спиной. Кажется, тоже застёгивался.

Василиса шумно прочистила горло. Пожалуй, не стоит на этом акцентировать внимание.

– Где это мы? – как можно непринуждённее спросила Василиса. И тут же обернулась на жуткий скрежещущий звук, от которого скулы свело.

Глава 21. Ключ с живой водой

Коридор темнел пустыми стенами, от которых отражался кошмарный скрежет. Василиса не могла пошевелиться, казалось, звук проникал прямо внутрь, уничтожая мысли холодным страхом. На её запястье сомкнулся холодный браслет, и Василиса живо отдёрнула руку. Но оказалось, это всего лишь Гаврил до неё дотронулся. Пальцы у него, оказывается, заледенели.

– Прости, – просипел Гаврил.

Василиса только мотнула головой, показывая, что всё нормально. Даже хорошо, что он своим прикосновением её слегка встряхнул. В голове немного прояснилось.

И в чистом сознании замаячило – надо валить отсюда, валить как можно скорее.

Василиса встряхнула плечами, ноги слегка подкосились, но она устояла, ухватившись за кушетку. И поняла, что мерзкий скрежет прекратился.

– У тебя ручка есть? – спросила Василиса, силясь убрать ком из горла.

– Что? – сдвинул брови Гаврил.

– Ручка. Карандаш. Маркер. Чем писать желание. – Василиса наконец прокашлялась.

– А, да. – Гаврил стал копаться в карманах. Достал тонкий чёрный маркер.

– Пиши прямо здесь, на стене. И валим отсюда. Плевать на всё.

Гаврил коротко кивнул и приблизился к стене. Поводил маркером и раздражённо затряс рукой. Потом швырнул маркер по коридору, так что тот звонко застучал.

– Не пишет, – злобно сплюнул Гаврил.

Василиса закатила глаза и ткнулась затылком в стену. Почему-то подумалось о том, что её первый раз безусловно только здесь и мог случиться – в самом страшном месте Черноречья – заброшенном санатории, бывшей психушке и монастыре, где монахов расстреливали прямо у стены. Кладбища рядом нет? Нет, но есть гуляющие покойники.

– Тебе смешно? – резко произнёс Гаврил.

Василиса открыла глаза и увидела, что он побледнел почти до синюшности и выглядел разъярённым.

– Просто подумала, что это самое подходящее место для первого раза. – Василиса не смогла удержаться и снова фыркнула от смеха.

Гаврил сжал челюсти, побледнел ещё больше и отвернулся. Так. Понятно.

– У тебя уже не первый, да? – тихо спросила Василиса. – С Зоей, да?

Гаврил так и стоял, отвернувшись. А Василиса чувствовала, что её сейчас понесёт, но уже не могла затормозить.

– Я надеюсь, у вас было до того, как она окаменела, а не после?

Гаврил обернулся так резко, что Василисе на мгновение показалось, что его отведённая рука сейчас вдарит ей по лицу. Василиса вжалась в стену и, судя по звуку, громко вскрикнула. Кулак Гаврила прилетел в бетон рядом с её ухом. От глухого удара Василиса вся сжалась.

Когда открыла глаза, Гаврил стоял к ней спиной, сжав голову руками. Надо было срочно разрядить обстановку. Но из горла выходили только хрипы. Пришлось снова кашлять.

– Может, писать не обязательно, – произнесла Василиса, когда дышать стало легче, и голос пошёл нормально. Правда, отлепиться от стены всё не получалось.

Гаврил наконец опустил руки и покрутил головой, будто разминая шею. Потом тоже прочистил горло. Глядя вниз, стал ходить по коридору, потом присел и что-то поднял с пола.

– Надо ещё раз попробовать, – произнёс Гаврил, снимая колпачок с маркера.

– Да, ты прав. – Василиса кое-как отклеилась от стены и подождала, пока круги перед глазами пропадут. – Только за желания иногда приходится платить.

Василиса сказала об этом, потому что вспомнила собственное желание, оказавшееся на стене «Черноречья», хотя сама она его здесь не писала. Просто загадала на каком-то подобии языческого капища. Так может, и желание Гаврила уже где-то здесь?

Гаврил тем временем зашёл в одну из комнат, расположенных вдоль коридора. Василиса двинулась следом. Гаврил стоял у стены и рассматривал продольные царапины, испещрившие всю комнату. Присмотревшись, Василиса поняла, что это и были строчки с пожеланиями посетителей санатория.

– Сосед пролил нас три раза, – медленно прочитала Василиса фразу, написанную почти каллиграфическим почерком. – И ни разу не заплатил за это. Хочу, чтобы заплатил. Тварь отнимает последнее. Пусть подавится.

Гаврил читал просьбы молча.

– И за этим люди приезжают сюда? – недоверчиво спросила Василиса. А потом поняла, что для того чтобы озвучить просьбу, тащиться в санаторий совсем не обязательно. С ней самой ведь получилось именно так. Просто некоторые желания имеют свойство не рассыпаться в песок, а материализоваться. Пусть и на стене разрушенного санатория. Интересно, кто их здесь читает.

Гаврил подышал на маркер и попробовал поводить им по стене. Кажется, получилось, потому что он стал что-то сосредоточенно писать. А Василиса ходила вдоль стен и читала просьбы о возмездии для нерадивых чиновников, мерзких соседей, клеветников, любителей распускать языки и руки, водителей-хамов и просто персонажей, которые считали нормальным обижать тех, кто слабее.

– Да, каких гадостей только люди не творят, – пробормотала Василиса. – С другой стороны, за праведное возмездие, может, платить не надо.

В своё время её желание исполнилось, хотя и очень странным образом. И заплатить пришлось. Но это же не была просьба о восстановлении справедливости. Всего лишь смартфон. За который Василиса заплатила выпадением волос.

– Ты всё? – нетерпеливо спросила Василиса. Ей очень хотелось побыстрее уйти из «Черноречья».

– Да, – тихо произнёс Гаврил, убирая маркер в карман и осматривая стену. – Действительно, судя по тому, что здесь написано, нашему миру недостаёт справедливости.

– Миру недостаёт любви, прощения и милосердия. – Сказав это, Василиса замолчала. Она сама удивилась тому, что произнесла. Будто произносила она, а диктовал кто-то другой.

Гаврил пару секунд удивлённо на неё смотрел, потом вздохнул:

– Может быть, ты и права. Ладно, пошли.

Они снова вышли в тёмный коридор. По полу тянуло холодком, от которого немели лодыжки.

– Если тут просят о возмездии, нам здесь делать нечего, – проговорила Василиса, стараясь ступать потише. – Зоя своё уже получила.

– Опять ты за старое, – процедил Гаврил.

Но Василису снова понесло. И снова куда-то не туда, и снова она не могла остановиться.

– А вот если бы я так поступила, а потом огребла, ты бы стал искать способ мне помочь?

Гаврил только повёл глазами.

– Понятно. Это значит – нет. – Василиса резко засунула руки в карманы. Потому что обидно было бегать за ним, постоянно ему помогать и знать, что он для неё пальцем бы не пошевелил.

– Да я бы умер для тебя, если бы нужно было, – еле слышно пробормотал Гаврил, глядя под ноги.

Василиса, услышав это, опешила так, что даже споткнулась. Пролетела пару шагов, взмахнула руками и, чтобы не упасть, упёрлась в оказавшуюся поблизости дверь. Та приветливо распахнулась, громко ударившись о стену.

Вновь обретя равновесие, Василиса немного пришла в себя. И тут же выдала:

– А если бы Зоя была против?

– Против чего? – недоумённо спросил Гаврил.

– Ну, чтобы ты мне помогал. Если бы нужно было.

– С чего ей быть против?

– Она меня терпеть не может.

– Это не так, – покачал головой Гаврил.

– Нет, так, – упрямо заявила Василиса, припомнив, как Зоя травила её на весеннем празднике, а потом хамила ей на набережной.

– Она просто была сильно обижена. – Гаврил выставил ладони и сказал: – Хватит. И пойдём уже отсюда.

– Хватит, – прошипела Василиса. – Конечно, у тебя Зоя всегда на первом месте.

Василиса хотела было задрать нос и пойти вдоль по коридору, но вдруг краем глаза заметила узкую дверь в глубине только что открывшейся комнаты.

– Ты же сама сказала, что миру недостаёт прощения, – говорил где-то рядом Гаврил. – Так прекрати на Зою наезжать.

Василиса уже повернулась, чтобы выдать очередную колкость, но наконец сумела вовремя остановиться. И, кажется, она, пусть поздно и медленно, но начала понимать, куда их угораздило ввалиться.

– Погоди-ка, – медленно произнесла Василиса, осматривая открытую комнату. Как будто здесь потолок и стены просвечивали насквозь, и она могла ясно видеть тонкую хищную улыбку «Черноречья». – Это место вытягивает наружу все мысли. И всё усиливает.

– Что? Как это?

– Так. – Василиса обернулась к Гаврилу. – Ты заметил, что нигде нет никакой мебели? А в коридоре – кушетка. Как будто специально для нас. И всё, что внутри, как-то усиливается. Трудно удержаться, чтобы не закричать.

– Ну… да, похоже на то, – медленно произнёс Гаврил. – Но тогда нам точно надо уходить отсюда. Тем более что просьбу я уже написал. Должно сработать.

– Должно, – эхом повторила Василиса, снова глядя на узкую деревянную дверь в глубине комнаты. Почему-то её тянуло к этой створке, по которой ползли зелёные лианы, проросшие прямо сквозь трещины в кафеле.

– Так что, идём? – Голос Гаврила доносился будто бы издалека.

– Идём, – повторила Василиса и направилась к двери.

Действительно, на удивление целая, узкая высокая дверь. Деревянная. Кругом – стебли, листья и цветы. Василиса приложила ладони к старому высохшему дереву и наклонилась ближе. Прислушалась. Откуда-то из глубины, из-за двери, доносилось журчание воды.

– Вот он. Там. – Василиса слегка отстранилась, держа ладони на двери. – Источник. Живая вода. Там бьёт ключ.

Гаврил подошёл и встал рядом. Протянул руку и толкнул створку. Ничего не произошло.

– Заперто. Или заклинило. – Гаврил окинул взглядом дверь и равнодушно пожал плечами. – Может, не надо туда идти? Я же уже написал просьбу.

Василиса тоже попробовала толкнуть дверь. Она никак не поддавалась. И тут Василиса кое-что вспомнила. Пошарила в кармане и достала старый ключ, что случайно утащила из дома Ядвиги Мстиславовны.

– Да ладно. Серьёзно? – иронично спросил Гаврил.

Василиса убрала стебли и цветки вьюнка от замочной скважины. Вставила ключ и попыталась повернуть. Замок щёлкнул. Два оборота. И дверь отворилась. Из-за неё пахну́ло свежей влагой, как от реки после дождя. И послышался шум потока.

Василиса заглянула в проём. Вниз уходила старая выщербленная лестница. Каменные ступеньки сплошь заросли травой и цветами. А дальше простиралось большое помещение, стены которого покрывали разнообразные растения. От пола до высокого потолка сплошь тянулись стебли и цветы.

Внизу рядком стояли ванны, тоже покрытые зеленью. Видимо, здесь когда-то купали пациентов психушки, а потом и санатория.

– Ничего себе, – прошептал Гаврил над ухом Василисы.

– Это чудо, – восхищённо выдохнула Василиса. Так тут, наверное, и хромоту можно исцелить. И полностью в ванну залезать не надо – только разуться и ноги намочить. Хотя можно даже в одежде нырнуть, вреда явно не будет. И ещё волосы вырастут. Густые, как раньше.

Василиса спрятала ключ в карман. Сделала пару шагов вперёд и оказалась на небольшой площадке, от которой вниз уходили ступеньки. Лестница была крутая, а перила отсутствовали. Но ведь они уже пришли.

– Я схожу, посмотрю, что там, – через плечо сказала Василиса и стала осторожно спускаться.

Ноги приходилось ставить чуть ли не на ощупь, ведь ступеней под растениями почти не было видно. Расставив руки, Василиса потихоньку сходила в глубь помещения.

– Я с тобой, – произнёс откуда-то Гаврил. Василиса уже подумала было, что он за неё волнуется, видя, как ей трудно спускаться, но он тут же добавил: – Надо попробовать набрать воды для Зои.

Василиса в этот момент уже устояла у ванн, одолев лестницу. Но, услышав имя Зои, почувствовала, как внутри полыхнула ярость. Снова эта Зоя, да чтоб ей…

Гаврил коротко вскрикнул, Василиса обернулась и увидела, как он кубарем летит по ступеням вниз. Он упал как-то боком, согнувшись к коленям. И не шевелился.

Василиса подскочила к нему и села рядом. Тронула за плечо. Никакой реакции. Чувствуя, как ускорился пульс, Василиса повернула его к себе. Зелёно-карие глаза Гаврила смотрели в пустоту. На бледном пустом лице багровело несколько ссадин, а из небольшой ранки на виске стекала тонкая красная струйка.

Услышав рёв и мигом поняв, что он исходит из её груди, Василиса закрыла руками рот. Перед ней всё равно что булыжник лежал. От заросших стен эхом отражались её всхлипы вперемешку с вскриками.

Чтобы хоть как-то заставить себя замолчать, Василиса прокусила свою ладонь. Во рту стало солёно, но рука, будто каменная, вообще ничего не почувствовала.

– Солнце ещё не село, – произнёс над Василисой женский голос.

Резко обернувшись, Василиса увидела над собой молодую женщину в старом бесцветном платье. Лицо знакомое, но память отказывалась работать и подсказывать, кто это.

– Здесь живая вода, – произнёс взявшийся невесть откуда парень в чёрном костюме. – До заката ещё можноуспеть.

Какие-то полузнакомые персонажи. Но ведь они дело говорят.

Василиса всхлипнула и попыталась собрать мысли в подобие порядка. Поднять Гаврила она не сможет. Значит, надо принести воды сюда. Но тары-то нет. Что он там говорил? Можно футболку намочить. Точно.

Судорожно перебирая руками, Василиса ползком направилась к ближайшей ванне. Встать на ноги не было сил. Так, ванная, вся в растениях. Пустая. Краны. Негнущимися пальцами Василиса стала крутить вентили. Ничего не произошло. Но потом раздалось журчание, и в ванну хлынул мощный поток воды.

Растения забили слив, и ванна начала быстро наполняться. Так. Надо снять футболку, чтобы её намочить. Но руки отказывались выполнять команды, и Василиса сумела лишь скинуть куртку. Привстала, тут же оступилась и кувыркнулась через бортик, головой ударившись о кран, а потом о дно. Перед глазами поплыли тёмные круги, которые, правда, тут же рассеялись.

Сознание стало ясным. Оказывается, с макушки на лицо стекала ледяная вода. Живая вода. Уже и джинсы намокли. Сев на колени прямо в ванне, Василиса стянула-таки футболку и быстро её намочила. Вылезла, придерживая мокрую ткань. И увидела пустой пол рядом с лестницей. Гаврил исчез.

– Что… а где… куда… – тупо бормотала Василиса, осматривая пустое заросшее помещение.

– На берегу, – произнёс кто-то из тех двоих. – Солнце садится.

Василиса быстро накинула куртку, с трудом попав в рукава. Не бегать же тут полураздетой. И рванула к лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки и помогая себе одной рукой, добралась до верхней площадки. Выскочила в коридор и, стараясь поудобнее придержать мокрую футболку, побежала по коридору, через пустой холл к дверям санатория. Дальше на улицу, перепрыгнула через крыльцо и рванула по разбитым тротуарам прочь от «Черноречья». Пролесок с едва заметной тропкой. Между стволами розовые лучи заходящего солнца.

Наконец Василиса выскочила на равнину. И увидела, как яркий алый круг уже коснулся краешком горизонта. И где здесь берег?!

– Там, – указала тощей рукой девица в платье.

Василиса кивнула и помчалась по зеленеющему лугу. А ведь это же Соня. Точно, невеста Васи Савельева. Собственно, её приятель в костюмчике – это же он и есть. Надо же, пригодились покойнички. Не зря Василиса им кольца возвращала.

Хорошо было хоть на несколько секунд отвлечься. Но надо спешить – солнечный диск уже начал заходить за горизонт. Трава, пригорки и равнинки. Но уже чувствуется запах воды. Камыши, осока.

Скоро показалась река, в которой отражалась розовая закатная дорожка. Она становилась всё короче, солнце почти закатилось. Небо становилось из светло-розового лиловым, потом фиолетовым. Быстро же здесь всё происходит. На то оно и Черноречье.

Василиса, сжимая в руках мокрую футболку, сбежала с холма и увидела, что плот пришвартовался у крутого берега. Тощий Вася стоял на краю, у его ног лежали большие тёмные свёртки. А поверх кучи – Гаврил.

– Стой! – завопила Василиса. – Стой, костяная твоя башка! Подожди!

Василиса спрыгнула с холма. Солнце закатилось. Чёрный красивый костюм скелета отражал последние розовые солнечные лучи. Вася невозмутимо толкнулся длинным веслом, и плот отплыл от берега.

Глава 22. Изнанка гобелена

Неужели всё зря? Аж выть захотелось. Василиса спрыгнула с холмика и оказалась у самой кромки воды. И с разбега, подняв огромный веер брызг, плюхнулась в реку. Причём не забыла держать футболку с целебной водой над головой, чтобы влага не смешивалась. По ногам тут же что-то мощно ударило, Василиса взвыла, но равновесия не потеряла.

– Вася, стой! – вопила Василиса, пока её лупило по ногам и пояснице. – Подожди, гад костяной!

Но плот всё удалялся. И тут Василиса вспомнила, как недавно Аня оплатила для неё проезд на этом плоту своими волосами. А ведь ей сейчас и ехать никуда не надо, только на плот залезть.

– Подожди! – крикнула Василиса. – Я оплачу!

Держа над головой футболку в одной руке, Василиса стала другой шарить по карманам. Наконец нашла бритву, оставленную там ещё с поездки в Ключ. Плот остановился, Вася обернулся.

Василиса, еле волоча ноги по вязкому илистому дну, брела к плоту. На неё сверху смотрел бледный череп. Кажется, на этой голове остались уши и брови.

– Сколько? – едва слышно выдохнула Василиса.

– Вся коса, – чуть разжав челюсти, произнёс Вася.

Василиса уже раскрыла бритву, но тут он выставил руку в чёрной перчатке с поднятым указательным пальцем.

– Имей в виду, это не просто плата, – раздался мужской шёпот. – Отрежешь волосы, останешься без благополучия.

– Что? – выдохнула Василиса.

– Ты не сможешь найти пару, не выйдешь замуж, не родишь детей.

Василиса почувствовала, как ослабли руки. Небо темнело. На фоне заката силуэтом чернела Васина шляпа и кости его черепа. С бровями и ушами. Не до конца, видимо, превратился. Осталось в нём что-то человеческое. Потому и остановился.

– Почему так? – спросила Василиса, пытаясь унять спазм внутри. – Почему он умер? это плата за Зою?

– Нет, это случайность, – ответил шёпот.

– Разве бывают случайности? – Василиса чувствовала, как по лицу потекли горячие слёзы.

– Нет, – едва разжав челюсть, произнёс Вася. – Просто не все события понятны сразу. Как обратная сторона гобелена. Платить будешь?

Василиса повесила футболку на плечо. Закинула руку за голову, приподняла тяжёлую косу. И чиркнула бритвой. Волосы остались в руке. Василиса протянула их скелету. Тот ловко свернул из косы кольцо и подал Василисе. Она за него ухватилась, и её вздёрнуло вверх. Подлетев, она на миг зависла в воздухе, ощутив слабую тошноту, и плюхнулась на жёсткий плот. Футболка шмякнулась прямо на бледное пустое лицо Гаврила.

Он тут же дёрнулся, зашевелился, стал судорожно тянуть руки к голове. Василиса быстро убрала футболку, и он резко вдохнул. Заморгал, трудно сглотнул. Повернул голову и сфокусировался на Василисе.

– Привет. А мы где?

– На плоту, – просто ответила Василиса сквозь слёзы. – Вася везёт нас на тот свет.

– Куда? – приподнял голову Гаврил и попытался сесть.

Василиса вдруг поняла, что с этого плавсредства ещё сойти надо. Гаврил кое-как перебирал руками, пока не скатился с кучи мешков, на которых лежал.

– Куда-куда мы едем? – сдвинул брови Гаврил, осматриваясь. Поднял голову, увидел череп Васи и замолчал. Перевёл широко раскрытые глаза на Василису. Она только покивала.

Приближалась арка каменного Успенского моста, отражавшаяся кругом в тёмной воде. Правда, за ней клубилась странная мгла, так что даже реки не было видно. Плот замедлился, Вася сверху вниз глянул на Василису.

– Спасибо, – выдавила Василиса и, продолжая держать футболку на весу, спрыгнула в воду. Ей достало всего до пояса, так что она просто побрела к берегу. Судя по звуку всплеска, за ней с плота соскочил Гаврил.

Волоча ноги, Василиса добралась до берега. Развернулась и не увидела плота. Видимо, он проплыл под мост и исчез. Думать, куда он подевался, не было сил. Василиса просто вылезла на твёрдую поверхность. Ноги подогнулись, она села и склонилась к коленям. Рыдания не давали даже нормально дышать. Всё тело дёргалось, Василиса давилась и захлёбывалась слезами.

– Ты что? – тихо спросил Гаврил, обнимая её за плечи. – Ну, успокойся. Всё закончилось.

Знал бы ты, что всё действительно закончилось. Для Василисы уж точно. Даже не начавшись. Она легла на бок. Гаврил сел рядом и гладил её по руке. Лицо его стало чистым – никаких ссадин, синяков или шрамов. Живая вода.

Василиса упёрлась локтем в траву и приподнялась. Оказалось, она всё ещё сжимала в руке мятую влажную футболку, пропитанную целебной водой. Протянула её Гаврилу.

– Это живая вода, – с трудом произнесла Василиса. – Зое отнеси.

– Где вода? – недоумённо спросил Гаврил. Потом понял, в чём дело, и с готовностью кивнул. – Тогда надо торопиться, потому что она уже почти высохла. Давай, вставай.

Гаврил обнял Василису за талию и помог подняться. Всё качалось, земля норовила сбросить Василису, едва перебирающую ногами. Гаврил прижал её к себе, и идти стало полегче. Хорошо бы от него отлепиться, да Василиса вряд ли смогла бы сейчас сама нормально передвигаться.

– Автобус сможешь вызвать? – спросил Гаврил, придерживая Василису.

Это вряд ли. Слишком устала. Но сюда вообще никакой транспорт больше не ходит. Разве что плот перевозчика Васи. Но он слишком дорого берёт за проезд, а пешком они будут топать дня два.

Так что Василиса прикрыла глаза. Даже не представила автобус, а едва подумала о нём.

– Ух ты, – восхищённо произнёс Гаврил. – У тебя круто получается.

Василиса разлепила веки и сощурилась от яркого света в салоне. Гаврил, придерживая Василису за бока, помог подняться внутрь, где она сразу плюхнулась на жёсткое кресло. Двери захлопнулись, автобус покатил по ночной дороге Черноречья.

Гаврил постоял, держась за поручень. Потом сел на кресло напротив Василисы. И недоумённо сдвинул брови:

– Ты постриглась? Когда?

Услышав этот вопрос, Василиса мигом почувствовала, как всё внутри сжалось, а по щекам потекли слёзы. Всхлипывая, он отвернулась к окну, за которым мелькали ночные поля и деревни. Закусила кулак, чтобы не реветь в голос. Прокушенная ладонь, кстати, уже полностью зажила, даже шрамов не осталось.

– Эй, ты что, – полушёпотом произнёс Гаврил. Он встал, подошёл ближе и погладил Василису по плечу. – Что случилось-то?

Василиса только сильнее закусила кулак. Сдержать рыдания не получалось. Гаврил обнял её за плечи, стоя рядом.

– Ничего, мы сейчас приедем, вернём Зою, и всё будет хорошо, – мягко говорил Гаврил, гладя её по голове и плечам.

Упоминание Зои вызвало отголосок негодования, который тут же испарился. Жизнь развернулась так круто, что для злости на Зою не осталось сил. И смысла в этом больше не было. Ни в чём смысла больше не было. Всё будет хорошо? У тебя – возможно. А вот у Василисы уже нет.

Она дёрнула плечом, чтобы скинуть его руку. Не получилось, и тогда Василиса резко его оттолкнула. Теперь у них уже точно ничего не сложится. Так зачем себя ещё больше расстраивать.

Гаврил хотел что-то сказать, но Василиса жёстко и чётко произнесла:

– Отойди. И больше никогда меня не трогай.

Гаврил секунду постоял рядом, потом вернулся на кресло напротив Василисы. Так, молча, они доехали до перекрёстка за старой церковью Покрова.

– Наверное, надо прямо сейчас зайти к Зое, – тихо сказал Гаврил, когда призрачный автобус их высадил и укатил. – А то футболка высохнет.

Василиса только коротко кивнула. На слова не осталось ни сил, ни нервов. Они шли по тихой ночной июльской улице. В домах уже зажглись тёплые огни, и семьи собирались за ужином или перед телевизорами. От мысли о том, что у кого-то нет таких проблем, как у неё, Василисе опять хотелось плакать. Подумать только – ни беготни за привидениями, ни жутких заброшенных санаториев, ни тёмных перевозчиков, ни гуляющих скелетов. Красота. О которой Василисе теперь можно даже не мечтать.

В доме Ядвиги Мстиславовны тоже горели огоньки. Гаврил вошёл на участок первым, сразу поднялся на крыльцо, постучал и тут же скрылся за дверью. Василиса медлила – ей не хотелось подробно всё пересказывать бабуле Зои, а уж тем более её мамаше. Она вообще пришла только для того, чтобы забрать футболку.

Из дома доносились голоса и торопливые шаги. Наверное, это Ядвига Мстиславовна и Фаврелия повели Гаврила в Зоину спальню. Василиса вдруг вспомнила про ключ, который обещала себе обязательно вернуть. Чего теперь стоят её обещания. С другой стороны, красть неприлично.

Так что Василиса тоже поднялась на крыльцо и вошла в дом. Повернула к Зоиной спальне. Все столпились у кровати с балдахином и вполголоса переговаривались, решая, нужно ли получше намочить футболку, или можно положить её Зое на лицо прямо так – ведь вода ещё не высохла, а воздух, по сути, та же вода, только испарившаяся.

Василиса бочком дошла до комода. Как бы незаметно засунуть ключ в ящик. Но в этот момент раздался резкий вдох, Фаврелия радостно вскрикнула и даже захлопала в ладоши. Ядвига Мстиславовна что-то громко произнесла и стала креститься, счастливо улыбаясь. Повернулась в сторону Василисы, моргнула, и её рука замерла у правого плеча.

Даже без слов Василиса поняла, что бабка догадалась, куда и почему исчезла коса. Ядвига Мстиславовна так и стояла, замерев и побледнев, пока Гаврил и Фаврелия наперебой прыгали вокруг Зои, поправляя ей подушку. Потом Фаврелия убежала и вернулась со стаканом воды. Ядвига Мстиславовна тем временем немного пришла в себя. Выдавила улыбку.

Василиса просто положила старый ключ, что случайно тогда унесла в кармане, на кружевную салфетку на комоде.

– Это что там? – громко спросила Фаврелия, неудачно повернувшаяся к Василисе в этот момент. Через секунду Фаврелия тоже рассмотрела новую стрижку Василисы и сильно побледнела, даже села на Зоину кровать, будто ноги подогнулись.

– А о чём речь? – всё ещё улыбаясь, спросил Гаврил сразу у всех.

Фаврелия повернулась к нему с пустым лицом, будто вообще не поняла, о чём он говорил. Бабуля сдвинула брови, делая вид, что пытается что-то припомнить. Василиса решила спасти положение:

– А откуда у вас этот ключ? – И она указала на комод.

– Что? – глупо спросила Фаврелия.

– От старого амбарного замка, – нашлась Ядвига Мстиславовна. – Он, правда, давно сломался, мы его выбросили. А что?

– Просто интересно, – кое-как произнесла Василиса и подошла к Зоиной кровати.

Зоя, всё ещё бледная, уже определённо не выглядела статуей – она полусидела, откинувшись на подушке, моргала и даже сумела сложить пальцы на стакане с водой, который, правда, под донышко придерживал Гаврил.

– Зоя, послушай меня, – прочистив горло, сказала Василиса. Зоя повернулась, и её лицо скривилось гримасой отвращения. Захотелось по нему вдарить, да посильнее. Но Василиса собралась и договорила: – Раз уж тебе дан второй шанс, постарайся его не упускать. Живи. Только живи по-человечески, а не по-скотски.

Зоя надменно закатила глаза и фыркнула, поджав губы:

– Угу. Спасибо. Учту.

– Вот и прекрасно, – сквозь зубы процедила Василиса, забрала футболку и вышла из комнаты.

Прошла через сени, вывалилась на крыльцо. И хлопнула дверью со всей силы. Учтёт она, конечно. Тварь неблагодарная. А Василиса ждала благодарности? Серьёзно?

Короткие волосы постоянно лезли в лицо, закрывая глаза. Василиса кое-как заправила их за уши. Теперь ещё придётся всё это как-то родителям объяснять. А это может оказаться куда сложнее, чем поиск чудесного источника в заброшенном санатории.

Василиса подошла к колодцу. Теперь на нём не было крышки, а изнутри тянуло приятной влажной свежестью. Ну, хоть Васе с Соней помогла, уже неплохо. Да и они тоже в долгу не остались. Иной раз мёртвые оказываются благодарнее живых.

Выйдя за калитку, Василиса побрела домой по поселковым улицам. Как там Вася-скелет сказал? Обратная сторона гобелена? Да уж, видно в ней-то Василиса и запуталась. Петли, закорючки, узлы. И всё ради того чтобы на лицевой стороне получилась красивая вышивка. Которой можно никогда и не увидеть, оставшись бесконечно плутать на тёмной стороне.

Запрокинув голову, Василиса посмотрела на ночную россыпь звёзд. А всё-таки интересно, если кто-то смотрит оттуда на Землю, что он видит? Только красивую лицевую сторону? Может, только так она и видна – с огромного расстояния? Или изнаночные метания людишек тоже чего-то сто́ят?

В одном из садов раздалось женское хихиканье и мужской голос. Василиса прибавила шаг, чтобы лишний раз не бередить раны. Зря она, наверное, отказалась от первого раза в «Черноречье». Ну и что, что заброшенная психушка. Подумаешь. Может, это вообще самое страшное место на земле. Но лучше бы уж там всё случилось. Теперь-то ей этого уже никогда не видать.

Хотя некоторые добровольно отказываются. Как отец Павел, например. Он же монах. Живёт в лачуге на подачки и всё для других старается. Хотя молодой совсем. Впервые Василиса при мысли о священнике не ощутила ни насмешливого снисхождения, ни высокомерия. Потому что на самом-то деле он – хороший человек. Просто такой у него путь, не всем понятный. Но он хоть сам эту дорогу выбрал. А вот путь Василисы не понятен даже ей самой.

С другой стороны… Хм, другая сторона. Изнанка гобелена. Может, и на узор когда-нибудь удастся посмотреть.

Дома Василису встретил Изюм. Внимательно её обнюхал и привычно завилял хвостиком. Хоть ему нет дела до того, есть у неё длинные волосы, или нет.

– Ты чего так поздно? – спросила мама, выйдя из кухни. И заметила стрижку. – Это что такое?! Ты где… как… куда косу дела?! Кто тебя так отвратительно постриг?

На мамины возгласы из гостиной выглянул отец.

– Что за шухер? – мрачно спросил папа. – Ты это сама сделала или кто помог?

– Господи, – прикрыла рот руками мама. Ясно, сразу подумала о самом худшем.

– Это я сама, – произнесла Василиса, садясь на скамейку в прихожей, чтобы разуться.

– Да ты ещё и вымокла насквозь, – причитала мама. – А это что? Почему у тебя футболка в руках?! Господи, да что стряслось?!

– Так, дочь, ну-ка, рассказывай, – жёстко приказал папа.

И Василиса вдруг увидела себя со стороны: припёрлась ночью, вымокшая, полураздетая, да ещё с отрезанными волосами. Если Бог не обделил родителей фантазией, то у них в умах сейчас сущий кошмар творится.

– Нет, это не то, о чём вы подумали, – улыбнулась Василиса, качая головой. Потом вздохнула и добавила: – Всё намного хуже.

Следующий час Василиса честно рассказывала родителям, где провела день, как и почему она осталась без волос и нормального будущего. Когда закончила, пошла в душ. Мама осталась сидеть на диване, стеклянными глазами глядя в пустоту. А отец расхаживал по гостиной, сжимая руками голову.

Ужинать Василиса не спустилась, сразу легла спать. Потому что всем троим было о чём подумать. И совсем не обязательно это всем вместе обсуждать. Лучше вообще об этом поменьше говорить. Совсем не говорить. Молчать. В тряпочку с высохшей живой водой.

По потолку кружевами плавали колышущиеся тени от ветвей деревьев. Наверное, сейчас в «Черноречье» в полной тишине тоже перемещаются тени. Внизу журчит живая вода. Ой. Василиса даже чуть не села в кровати, когда вспомнила, что не закрыла вентиль с водой в комнате с ваннами.

Ну, может, кто-то другой это сделает. Вася, например. Или какое-нибудь привидение. Всё равно от этого как-то неприятно. Но не ехать же туда снова, чтобы кран перекрыть. Хотя можно сгонять. Почему-то этот санаторий перестал вызывать мелкую дрожь при каждом воспоминании. Будто бы Василиса как-то умудрилась подружиться с этим местом. Как со Скиркудово, к которому все нормальные люди боятся близко подойти.

Скиркудово, «Черноречье», река у Вражьей горы, Чарусы, Багряница, призрачный автобус. Да Василиса уже стала здесь своей. Прямо как Ядвига Мстиславовна.

Даже немного жаль уезжать. А придётся.

Глава 23. Увидимся

Глава 23. Увидимся

Мама намочила Василисе волосы, потом чуть просушила. Накинула на плечи старую клеёнку и заколола пряди невидимками.

– Может, не надо? – опасливо спросила Василиса, слушая щёлканье ножниц у затылка. – Просто подождём, когда волосы отрастут. Это же не зубы.

– Не гунди, – пробормотала мама. – Сама не хочешь к парикмахеру ехать. Неделю уже никуда не выходишь.

– Ну, если что, то я ещё месяц могу спокойно не выходить. Пока не отрастёт.

– Да ну тебя, – грозно щёлкнула ножницами мама. – Я что, зря все эти ролики смотрела? Сиди и не дёргайся.

Вошёл папа с кружкой. Отпил, внимательно глядя на процедуру стрижки. Потом провёл ладонью по лысине и счастливо вздохнул.

Василиса тоже вздохнула. Только не особенно счастливо. Кажется, пора.

– Пап, у меня есть просьба, – скосила глаза на отца Василиса.

– М-м? – вопросительно помычал папа, раскидывая на столе очередной пазл.

– Пожалуйста, сходи в музей и забери мои документы. Трудовую. Я заявление написала. Отнесёшь?

– Ладно, – после небольшой паузы кивнул папа.

Василиса вернула глаза в нормальное положение. Трудно с кем-то разговаривать, глядя вбок, и не шевелиться.

Зато папа согласился помочь. Отлично, можно и дальше никуда не выходить. Правда, родителям придётся продолжать всем говорить, что «Василисы нет». Наверное, по посёлку уже поползли слухи. Всё равно ведь все знают, что она безвылазно сидит дома. Даже немного интересно, что про неё болтают. Может, что она стала уродиной? Ну, это не так уж далеко от истины. Хотя хромота вот полностью прошла. Да и волосы, хотя и стали куда короче, зато совсем прекратили выпадать. Даже новые выросли, из-за чего и пришлось-таки согласиться на домашнюю стрижку. Чтобы выглядеть поприличнее, чем старая метла дворника после электрического разряда. Хотя какая разница – всё равно, с какой шевелюрой дома-то сидеть.

– Кстати, вы слышали – Зоя-то с мамашей уехали, – притворно буднично произнесла мама.

Отец застыл с кружкой у рта. Василиса только вяло помычала. Ей вообще стало всё равно, что там происходит с этими ведьмами. Главное, чтобы в её жизни их больше не было.

– Говорят, в коме ей мерещилось, что она работала санитаркой не то в какой-то психушке, не то в интернате, – продолжала рассказывать мама.

Отец сделал вид, что ищет очередную детальку пазла. Василиса вздохнула. Хоть какая-то польза от этой Зои. Пусть и призрачная.

– Зря ты всё-таки к ним не вышла, – пробормотала мама. – Надо было их отбрить по-нормальному.

Ножницы смачно щёлкнули прямо у уха, так что Василиса автоматически дёрнулась.

– Сиди тихо.

Василиса села прямо и замерла. Отец, глянув на неё, повёл бровями. Пусть Фаврелия одумалась и бесконечно благодарила, пусть Зоя плакала и просила прощения, пусть даже бабка ходила к ним каждый день. Василиса всё равно больше не желала ни с кем из них общаться. Ни в какой форме.

Единственной, кого впустила Василиса в дом, была Лета. Без Коли.

Лета принесла пирожных из «Подсолнуха», которые для Василисы теперь были на вкус как песок.

– Не обижайся, но ты сама виновата, – пожала плечами Лета, выслушав рассказ.

– Я и не спорю, – вяло произнесла Василиса, глядя в окно.

– Ты слишком совестливая. Надо было просто отказаться, и всё. Пора научиться говорить «нет». И не винить себя за это. В конце концов, ты человек. И у тебя есть право посылать подальше тех, кто садится тебе на голову.

– Ты права, – проговорила Василиса, подперев рукой подбородок. – Но теперь-то какая разница.

– Да ладно тебе, – не слишком уверенно сказала Лета. – Жизнь-то не заканчивается. Подумаешь, с парнями ничего не получится. На них свет клином не это… как там. Неважно, в общем. Есть много разных других интересных вещей.

– Каких? – вздохнула Василиса.

– Ты куда документы отправила?

– Не помню.

– Ну и ладно. Тебя, наверное, много куда примут. Выбери что-нибудь получше да поезжай. Хоть карьеру сделаешь. И ничего мешать не будет.

Разговор с Летой, увы, не помог разогнать тоску. Молодость и студенчество – самое прекрасное время в жизни человека. Которое Василиса проведёт в полном одиночестве. Она уже точно решила уехать из Покрова и перестать грузить родителей своими проблемами.

Только вот уезжать совсем не хотелось. Василиса вдруг осознала, что ничего так не желала, как остаться здесь. Только зачем? Стать ведьмой-изгоем? Мрачной достопримечательностью Чернореченского туристического кластера, к которой туристов, правда, водить не будут, потому что вдруг она их сожрёт.

И перед родителями стыдно. Они, наверное, рассчитывали когда-нибудь внуков понянчить. Увы. Хотя они и сами ещё не старые. Вполне можно как-нибудь им намекнуть, что можно бы и второго ребёнка завести. Только воспитанием заниматься получше, чтобы и его не унесло в мутную степь или заброшенный санаторий, откуда бесплатно не выберешься.

И всё же решение пришлось принять. Как ни сложно это оказалось. Василиса долго думала и наконец кое-как расставила всё по местам. Для начала решила съездить в Растяпинск к бабушке. Родители обрадовались. Они-то думают, она там развеется. Ничего подобного. Не за тем едет.

Василиса попросила отца отвезти её ночью, чтобы никого не встретить. А заодно чтобы родителям больше не приходилось врать, что Василисы нет. Теперь-то это будет правдой.

Отец все просьбы выполнил и следующим утром оставил дочку у бабушки, а сам уехал. Василиса вышла на кухню. Она рассчитывала, что бабушка отправится с утра пораньше поливать огород, но нет – баба Рая решила порадовать внучку сырниками.

– Так, садись и… – Бабушка, рассмотрев новую стрижку, замерла посреди кухни. – А косу-то куда девала?

Василисе очень не хотелось в очередной раз всё пересказывать. И не пришлось. Потому что бабушка, глядя на неё, моргнула, резко вздохнула и произнесла:

– Ну, ничего. Волосы – не зубы. Отрастут. Хотя тебе и так идёт. Ладно, бери варенье.

Откуда-то и бабушка знала, что именно случилось. Только на удивление не осталось сил. Подумаешь, бабуля в курсе. Она и раньше отлично понимала всё, что творилось в Черноречье.

Позавтракав, Василиса первым делом пошла в парикмахерскую. Постригла её мама хорошо, но оттенок волос хотелось немного усилить. Плюс ей в качестве акции бесплатно покрасили чёлку в фиолет. Получилось стильно и готично.

Из парикмахерской Василиса сразу отправилась в парк, там пошаталась среди туристов. Дождалась, пока появятся организованные группы. Услышав знакомый голос, пристроилась к толпе, которая как раз рассасывалась, чтобы накупить сувениров.

– Привет, – произнесла Василиса, подойдя к гиду.

Аня глянула на неё, удивлённо моргнула, будто не узнавая. Но потом поджала губы и молча кивнула.

– Я в кафе посижу, – сказала Василиса, отходя. Аня снова молча кивнула.

Пока Аня раздавала туристам инструкции и рассказывала, где какой музей, где какая лавка, где поесть и где туалеты, Василиса ковыряла ложкой ягодное мороженое. Когда Аня села за столик, оно почти растаяло.

– Я сначала тебя не узнала, – сказала Аня, наливая себе воды из запотевшей бутылки. – Хотя тебе идёт.

– Неужели, – сухо отозвалась Василиса. – Но за комплимент спасибо.

Дальше обе они молчали. Аня, ясное дело, тоже сразу догадалась, куда делась коса.

– Как думаешь, можно что-то с этим сделать? – наконец спросила Василиса. Собственно, она для этого и приехала в Растяпинск. Совета можно спросить лишь у Ани.

Но Аня молча помотала головой.

– Ты же сама сделала выбор. Надо было сразу думать.

– Очень обнадёживает.

Дальше обе снова молчали. Василиса продолжала размешивать ложкой растаявшее глянцевое мороженое. Аня просто пила воду.

– То есть, это навсегда. – Василиса не спрашивала, а скорее констатировала.

– Ну, всё не так уж плохо, – повела плечами Аня. – Ты вполне можешь заводить лёгкие романы. Только не привязывайся ни к кому.

– А что случится, если…

– Да мало ли, что может случиться. Плетнём придавит. Кирпич упадёт. Автобус переедет. Лучше не рисковать.

– А виноватой останусь я, – снова констатировала Василиса.

– Увы, – вздохнула Аня. – Но ты всё равно можешь прожить долгую счастливую жизнь. Просто найди себе занятие. Ты школу закончила?

– Да, в этом году, – кивнула Василиса.

– И куда документы отправила?

– Да везде. Культурология, филология…

– О, поступай туда, – щёлкнула пальцами Аня. – Это очень хорошая база и для журналистики, и для редактуры. В туризм потом можно уйти. Или в рекламу. Иностранные языки опять же.

– Посмотрим, куда баллов хватит, – вяло произнесла Василиса. Об учёбе сейчас хотелось думать в последнюю очередь.

– Если надумаешь обосноваться в Нижнем, напиши мне. У меня есть знакомый, он там книжный магазин держит. Может тебе подработку обеспечить. И с жильём поможет.

– Прямо добрый волшебник, – кисло улыбнулась Василиса.

– Так и есть, – усмехнулась Аня. – И знакомые у него – сплошь ведьмы. Им не надо ничего объяснять. Сами понимают.

– Спасибо, – тихо произнесла Василиса. Всё-таки она не зря приехала.

– Тогда увидимся, – улыбнулась Аня и отправилась собирать туристов.

А Василиса зашла к бабушке, собрала вещи, попрощалась и отправилась на автобусную остановку. Постояла немного, потом лёгкой мыслью вызвала призрачный автобус. Забавно – народу на остановке было человек двадцать, а на разбитый автобус никто даже внимания не обратил.

Зато в салоне уже сидело несколько пассажиров. Увидев совершенно белые волосы, Василиса подошла, чтобы поздороваться с Настей, родственницей местной знаменитости – писателя Стаса Русакова, прячущегося в Яблоневой слободе.

– Привет, – слабо улыбнулась Настя. Хорошо, хоть она не стала говорить, что новая стрижка Василисе идёт.

– А я уезжаю. В Нижний.

– Это хорошо, – улыбнулась Настя. – Аня дала тебе номер Бороды?

– Это добрый волшебник, который дружит с ведьмами?

– Он самый, – шире улыбнулась Настя, показав двойные клыки, делающие её похожей на вампира-альбиноса. – Хороший парень.

– Я хотела вот что спросить. – Василиса села на кресло напротив Насти. – Помните, вы тогда привели к старцу Фоме вашего брата? Как у него всё сложилось?

– Отмолил, – продолжала улыбаться Настя. – Врачи отказывались, а он вытащил.

– Полностью выздоровел?

– Ага. Только теперь он возвращаться отказывается. В скиту, говорит, жить буду. – Настя поскребла бровь. – С одной стороны, ему бы, и правда, лучше не возвращаться в город. А то снова здорово. С другой… Чего сразу в монахи-то?

– Ну, отец Фома, наверное, плохого не посоветует.

– Это да, – медленно кивнула Настя. – Странно, как я сама об этом не подумала. О, мне пора выходить. Увидимся.

Настя помахала Василисе и вышла из автобуса на обочину шоссе. Когда автобус отъезжал, Настя уходила по тропинке в густой смешанный лес, окружающий Яблоневую слободу.

Василиса проводила её взглядом. Потом встала и перешла по салону вперёд. Села напротив скелета в костюме. Тот тонкими пальцами слегка приподнял шляпу в знак приветствия.

– Я уезжаю, – просто сказала Василиса. Вася просто смотрел на неё пустыми глазницами. Сейчас бы сказать что-нибудь патетическое или задать важный вопрос о судьбе или о будущем. Ему, наверное, с другой стороны многое видно. Но Василиса просто улыбнулась и сказала: – Увидимся.

Вася кивнул и будто бы улыбнулся в ответ.

А Василиса снова глянула в окно. Автобус затормозил у старой Покровской церкви. Василиса вышла и проводила его взглядом. Даже махнула на прощание рукой. Хотела сразу идти домой, но свернула на тропинку, заросшую лопухами. Дошла до старого домика. Её громким лаем поприветствовал Бобик. Отец Павел копался в огороде.

– Бог в помощь, – произнесла Василиса фразу, которой приятельниц в садах приветствовала бабушка.

– Спасибо, – выпрямился священник.

– Это вам спасибо, – произнесла Василиса. Ей было стыдно за неприязнь к этому монашку. – За всё. Вы вообще-то ничего. И простите, если я вас когда-то чем-то обидела.

– Бог простит, – сказал отец Павел. Так бабушка тоже часто говорила.

– Я уезжаю. Зашла попрощаться.

– Учиться едете? – Отец Павел сложил руки на черенке лопаты. – Тогда и вы меня простите, если что не так.

Василиса улыбнулась и помахав ему рукой, пошла дальше. Она заглянула в «Подсолнух», где пожелала успеха заведению в лице тёти Клавы. С Летой и Колей можно будет попрощаться отдельно. А в музей лучше вообще не заходить.

Но вместо того чтобы пойти домой, Василиса снова развернулась. Она дошла до Васильевского ручья и ступила на настил. Местные провожали её внимательными взглядами. И впервые Василиса смотрела всем прямо в глаза. Настала их очередь смущаться. А ей стесняться больше нечего. Вот, значит, как становятся колдуньями.

По холмам Василиса дошла до заводи у Скиркудово. Мысленно передала привет русалкам в Чарусах. И наконец направилась к саду. Почти побежала, так хотелось скорее туда добраться. Войдя в арку, ощутила такое счастье, будто пришла домой после долгого отсутствия. Жаль, она не родственница Савельевым, а то, может, получилось бы… Ой, да ладно. Восстановить такие хоромы стоит огромных денег.

Василиса погуляла по саду, помахала рукой призрачному садовнику в соломенной шляпе. Потом вошла в здание, побродила по заброшенным комнатам, мысленно разговаривая с домом. Рассказала ему об источнике с живой водой в «Черноречье».

Но пора бы и собираться. Когда Василиса дошла до таунхауса, на крыльце сидел Гаврил. Увидев Василису, он встал и перекрыл собой дверь.

– Надо поговорить, – вместо приветствия сказал Гаврил.

– Мне нечего тебе сказать, – просто ответила Василиса, отпихнула его и взошла на крыльцо. Прошло то время, когда он мог ею манипулировать.

– Почему ты мне сразу не сказала? – спросил за спиной Гаврил. – Зачем было врать, что я просто упал с лестницы?

– А сейчас тебе кто сказал? – через плечо спросила Василиса, уже взявшись за ручку двери.

– Ядвига Мстиславовна. Она Зою ремнём выпорола.

– Наконец-то, – усмехнулась Василиса, открывая дверь. – Давно надо было это сделать.

– Да подожди, – произнёс Гаврил, удерживая Василису за руку. – Мы что-нибудь придумаем.

Василиса молча выдернула руку, вошла в дом и захлопнула за собой дверь. Прислонилась к ней затылком, прикрыв глаза. И мысленно увидела, что Гаврил сейчас стоял за дверью, уткнувшись в неё лбом.

– Ну ты же хотел, чтобы Зоя вернулась, – молча произнесла Василиса.

– Не такой же ценой, – послышалось в ответ.

– Для всего есть своя цена. – Василиса открыла глаза, отлепилась от двери и пошла к себе.

Только наверху, собирая вещи и глядя, как Изюм с интересом обнюхивал её чемодан, сообразила поинтересоваться у самой себя, а куда она намеревается деть собаку? Родителям оставить? Так нечестно. С собой взять? А кто там будет заниматься псом?

– Тебе придётся остаться. – Василиса села на пол и потрепала пса по голове. Тот сначала удивлённо глянул на неё, потом жалобно заскулил, тычась мокрым носом в руки и лицо.

– Так бывает, малыш. – Василиса обняла Изюма, поглаживая по тёмной шёрстке. – Иногда приходится расставаться. Но мы ещё увидимся. Обещаю.

В комнату заглянула мама и сказала:

– Этот твой так и торчит во дворе.

Василиса подошла к окну. Действительно, из-под козырька входной двери виднелись ноги Гаврила. Видимо, он так и сидел на ступеньках.

– Что ж Зоя его с собой-то не забрала, – тихо произнесла Василиса.

– На кой он ей сдался, – сухо отозвалась мама. – А главное – на кой он сдался тебе. Было бы, из-за чего… А, ладно.

Мама махнула рукой и вышла. Василиса смотрела на кеды Гаврила. Он так старался для Зои, чтобы она пришла в себя. А она просто упорхнула. Наверное, будет и дальше искать тех, кто будет вокруг неё хороводы водить. Как вокруг идолов на празднике Ивана Купалы в Скиркудово.

И правда. Василису ведь тупо принесли в жертву языческому идолу. Истукану. Вернее, истуканше-Зое. Вот она кто. Языческий идол, требующий жертвоприношений. Ведь тогда, у Вражьей горы, тот монстр назвал её лучшей из всех. Да он не поклонения от неё требовал, а продолжения его дела. А все решили, что Зоя совершила для них самопожертвование. Нет, она просто тешила самолюбие. Знала, что кинься она в пещеру, то ничего ей не будет. Только сильнее бы стала.

А самопожертвование совершили Гаврил и Василиса. Два идиота. Хотя Василиса пыталась ему мозги вправить. Плохо пыталась, значит. Лета права – надо было отказаться от этой авантюры, и всё. Но тогда Гаврил считал бы её предательницей. А она бы бесконечно себя грызла.

Теперь Гаврил в порядке, а Василисина жизнь загублена. Причём ею же самой. Некого винить.

Василиса отошла от окна и продолжила собирать вещи. В рюкзаке нашлась записка Гаврила, которую он отдал Василисе перед заплывом в Чарусы. Повертев сложенный листок в руках, Василиса всё же решила не лезть в чужую жизнь и просто отправила записку в урну.

Гаврил продолжил сидеть на их крыльце. Он вообще-то и раньше приходил, но отец как-то умудрялся его спровадить. Теперь отец, вернувшийся со службы, просто прошёл мимо.

Ближе к ночи Василисина мама позвонила Наталье Львовне и попросила прийти и забрать Гаврила, который так и торчал под их дверью.

– Ещё застудится, а мы виноваты будем, – бормотала мама, убирая со стола посуду от ужина.

Наталья Львовна пришла минут через пятнадцать, и они с Гаврилом долго о чём-то спорили. До Василисы, притаившейся в прихожей, долетали лишь обрывки фраз.

– Ты Зое был обязан, теперь ты ей обязан, – раздражённо говорила Наталья Львовна. – Может, хватит уже?

– Она мне жизнь спасла.

– Лучше бы эта бабка ничего не говорила, – злобно пробормотала Наталья Львовна. – Ну и что теперь – умереть под дверью? Для этого тебе жизнь спасли?

– Да она своей жизнью ради меня пожертвовала, – упирался Гаврил.

– Ну и скажи ей спасибо. И живи дальше. Она же сама так решила, никто её не заставлял.

– А если бы я там умер? Что бы ты тогда говорила?

– Сама бы её убила, – процедила Наталья Львовна. – И вторую тоже. Зою твою, чтоб ей провалиться в выгребную яму. Полно же нормальных девчонок. Нет, сначала ради одной твари чуть не расшибся, теперь для другой стараешься. Зачем ты вообще во всё это влез?

– Да просто я думал, что разберёмся с Зоей, а потом с Василисой всё наладится. Зоя мне сказала, что нам теперь лучше больше не видеться, чтобы проблем друг другу не создавать. Я думал, что нам с Василисой теперь никто больше не будет мешать. А оно вон как вышло. – Гаврил помолчал. – Теперь вообще не знаю, что делать.

– Домой идти. А завтра – на работу. Туристов обещали привезти. Тётя Клава там заколебалась уже одна вкалывать.

– А Василиса?

– А Василиса сама разберётся. Пошли.

– Но надо же что-то сделать. Надо как-то ей помочь.

– Ты одной уже помог. Сам чуть не умер, Василисе своей жизнь испортил. А Зоя твоя хвостом крутанула и свалила. Правильно сделала вообще-то. Так что хватит. Напомогался.

– Ты думаешь, это я во всём виноват? – слабо спросил Гаврил.

– Никто не виноват, – мягко произнесла Наталья Львовна. – Просто всё так сложилось. Может, так и было задумано.

– Кем?

– Кем-то. Пошли.

Их голоса стали отдаляться. Василиса села на скамейку в прихожей. Кем-то всё так и задумано. Тем, кто ткёт гобелен со сложным рисунком. Который ещё не закончен.

На следующий день Василиса позвонила Ане, и та договорилась для неё о встрече с человеком по имени Владимир Бородин, который владел книжно-антикварно-сувенирным магазином в Нижнем и дружил с ведьмами.

Вместе с мамой они приехали в Нижний, и на набережной нашли уже знакомый дореволюционный особняк, превращённый в многоквартирный дом. На первом этаже располагались кафе «Старый ключ» и книжный магазинчик, где их и встретил элегантный молодой мужчина с густой чёрной бородой.

– Все меня называют Борода, – улыбнулся хозяин магазинчика и кафе, любезно отворяя дверь для Василисы и её мамы.

Внутри от пола до потолка тянулись стеллажи с книгами, сувенирами, фарфором и множеством разных разностей, притягивающих взгляд, как калейдоскоп.

– Привет, Борода, – произнесла блондинка в чёрном, проходя мимо. Заодно подмигнула Василисе, которая её, конечно, узнала. Виделись не так давно в кафе. – Там Лара пришла.

– Это не та, которая беготню по снам устраивает? – влезла в разговор Василиса.

– О, вы уже знакомы, – улыбнулся Борода. – Отлично. Она тут часто бывает. Мастерит мандалы.

– У неё хорошо получается, – признала Василиса, вспомнив ту мандалу, что подарила ей Лариса.

– Так. Значит, Ларису ты уже знаешь. Это, кстати, Вельмата. – Борода кивнул на свою знакомую блондинку. Та мило улыбнулась. – Можно просто Настя. Ну, с остальными потом познакомишься. Куда, говоришь, поступила?

– На филологию. В Лингвистический.

– Тут рядом, отлично. В общем, так, – перешёл на деловой тон Борода. – Квартиры сдаются в этом же доме. Они все мои. Плата чисто символическая. Работаешь после учёбы и до вечера. Собаку заводить можно, мужиков – нельзя.

– Как-то всё слишком хорошо, – недоверчиво произнесла мама.

– Так я же добрый волшебник, – усмехнулся Борода. – А мы, волшебники, должны держаться вместе. Но мне надо идти. Надумаешь – звони.

Хозяин магазина скрылся где-то за стеллажами.

– В чём подвох? – прямо спросила Василиса у блондинки Насти-как-её-там.

– В том, что легко не будет. – Настя окинула Василису беглым взглядом. – Но ты, кажется, привычная. Так что давай к нам.

– Я подумаю, – произнесла Василиса, хотя уже точно знала, что ответит на предложение.

– Думать – это правильно. Увы, не все умеют. – Звякнул колокольчик. Настя развернулась, чтобы увидеть, кто вошёл в магазин. – Вот и Лара.

В зал вошла та самая седая носатая Лариса, что устроила для Василисы и Гаврила приключения во снах. Увидев Василису, улыбнулась. К ним вышел Борода и забрал принесённые мандалы. Поняв, что Василиса ещё не ушла, вопросительно поднял чёрные брови. Из-за его широких плеч выглядывали Лариса и Настя.

– Увидимся, – кивнула Василиса сразу всем.

Оглавление

Глава 1. Злыдня

Глава 2. Долго сидеть на берегу реки

Глава 3. Чужой дом, чужие правила

Глава 4. Ни в какие ворота

Глава 5. Гусеница с костяной ногой

Глава 6. Ламзурь и Сёмве

Глава 7. Иван Купала

Глава 8. Не-Зоя

Глава 9. Сны Скиркудово

Глава 10. Здесь был Вася

Глава 11. Суперспособность

Глава 12. Пора брать лопату в свои руки

Глава 13. Желаю тебе счастья

Глава 14. Радость-то какая

Глава 15. Приехали

Глава 16. Снова там

Глава 17. Салки с покойниками

Глава 18. Сплошные секреты

Глава 19. Догони меня мертвец

Глава 20. Если что, мы – в «Черноречье»

Глава 21. Ключ с живой водой

Глава 22. Изнанка гобелена

Глава 23. Увидимся