Испорченная безумием (ЛП) [Кора Рейли] (fb2) читать онлайн

Любимые, просим НЕ использовать русифицированные обложки в таких социальных сетях как: Инстаграм, Тик-Ток, Фейсбук, Твиттер, Пинтерест.

ПРОЛОГ

Аврора

Ненависть и любовь тесно связаны.

И от первого, и от второго перехватывает дыхание. Они — апогей человеческих эмоций. Они должны быть полными противоположностями, что разделены огромной пропастью других, менее сильных эмоций, но так происходит не всегда, и когда дело касалось Невио, так и было. В моем случае любовь и ненависть были похожи на токсичных любовников, танцующих разрушительное танго внутри моего тела.

Я не думала, что они могут сосуществовать. И все же, они это делали. Любовь и ненависть перетягивали канат моих сердечных струн, истощая меня постоянным негативом.

Я любила Невио Фальконе почти все свое детство и юность, пока не поняла, что мне нужно научиться его ненавидеть, если я хочу остаться невредимой.

Но этот вариант уже не рассматривался.

Ни физически.

Ни мысленно.

Невио может причинить мне гораздо большую боль, чем он уже это сделал.

Я знала, что мне нужно остановить его.

Но я не была уверена, что смогу.

И самое ужасное, что часть меня даже не хотела пробовать. Эта часть хотела рискнуть разбитым сердцем и болью лишь для того, чтобы быть с ним. И она была зависима от эмоциональных качелей «любовь-ненависть» также, как он от своих ночных охот.

Возможно, в этом была особая сила Невио — заставлять тебя стремиться к чему-то, что потенциально уничтожит тебя.

Я была влюблена, но я не была слепа.

Невио был воплощением чистого разрушения, и где-то на пути я стала сопутствующим ему ущербом.

Невио

Иногда мне хотелось причинить боль всем, но были определенные люди, спасти которых я всегда хотел чуть больше, чем травмировать их. Спасти их от меня. Проблема заключалась в том, что с каждым днем я все меньше уверен в том, кто обладает властью — монстр или я. Тот самый монстр, от которого разило кровью и который так жаждал расправы.

Возможно, я бредил, когда думал, что между мной и монстром есть разница.

ГЛАВА 1

Невио

19 лет

Не уверен, кто начал называть Массимо, Алессио и меня «Нечестивой троицей». Возможно, Савио. У него был талант придумывать прозвища. Сколько я себя помню, моя близняшка Грета была Куколкой, а я, естественно, занозой в заднице. И это было задолго до того, как я оправдал своё прозвище и первый раз занялся анальным сексом.

Полагаю, название было подходящим, хотя любое сравнение с чем-либо, связанным с церковью, безусловно, квалифицировалось как богохульство, учитывая, чем мы втроем занимались ночью.

Из динамиков моего полностью черного Dodge Ram лилась музыка. Такого же черного, как и наша одежда, от ботинок с металлическими носами до черных брюк-карго, кожаных браслетов, бандан, балаклав и нашего оружия, вплоть до ножей.

Всё было черным, как и наши души. Хотя мне нравился блеск серебряного клинка и то, как он иногда отражал панику наших жертв.

Внутри приборная панель и маленькие светодиоды на центральной консоли и дверях светились красным. Даже мои фары имели красный оттенок.

Красный из-за крови, которая вскоре окрасит нашу кожу и одежду. Мой пульс участился от нетерпения, когда я подумал об ее запахе и приятной текстуре.

Массимо часто закатывал глаза от чрезмерного символизма, как он его называл, который он приписывал институциональной церкви как способ завораживать массы. Тем не менее, в наших рейдах он никогда не надевал ничего, кроме черного, и уж точно не из-за давления со стороны сверстников. Он был не восприимчив к этой хрени.

Я свернул с асфальтированной дороги на длинную грунтовую подъездную дорожку. Нас приветствовали огромные таблички с надписями: «Посторонним вход воспрещен», «Вооруженное реагирование» и «Пневматическое оружие». Да, чёрт возьми.

Массимо бросил свою балаклаву на заднее сиденье. Его темно-каштановые волосы, на несколько тонов светлее моих, прилипли ко лбу. Он быстро отбросил их, чтобы они ниспадали свободнее. Я подавил смех. Вообще не самолюбивый, ага, конечно.

— Здесь, думаю, нам не нужно будет прятать лица, — сказал он.

Моя собственная балаклава была натянута мне на голову, чтобы волосы не падали на лицо. В отличие от Массимо, я пиздец как ненавидел, когда пряди попадали в глаза, вот почему я подстригал волосы короче, чем он, хотя у нас у обоих было выбрито по бокам и сзади.

— Это вопрос не необходимости, а удовольствия. Люди приходят в ужас, когда не видят наших лиц.

— Они приходят в ужас, когда видят твое лицо. Оно кричит: «Сумасшедший убивающий ублюдок». Это никого не оставляет равнодушным, — сказал Алессио со своего места рядом со мной. Одна из его ног была закинута на изголовье моего сиденья. Его волосы были такими же длинными, как у Массимо, но из-за того, что они были волнистыми, они всегда укладывались у него на макушке, будто он гребанный сёрфер. Как будто этот эмо-бой когда-либо пользовался доской для серфинга — разве что только для того, чтобы разбить ею чью-нибудь голову. — К кому мы наведываемся сегодня вечером?

У Алессио был комплекс Робин Гуда. Он любил охотиться и убивать, но ему нужна была для этого веская причина, чтобы примириться со своей совестью. Он всегда был настороже, когда наступала моя очередь выбирать цели, хотя в основном я следил за тем, чтобы у них был послужной список.

— Убив их, ты почувствуешь приятные ощущения. Не волнуйся.

— Наркопритон, — сказал Алессио, как только я припарковал машину перед хижиной. На самом деле это было не что иное, как обычный притон. Через открытые окна вонь кошачьей мочи и тухлых яиц ясно выдавала, чем занимались обитатели дома.

Одна из наполовину сорванных ставен на окне слева сдвинулась. Я нажал на газ, и машина рванула вперед. Несколько пуль попали в кузов моего пикапа, и, судя по звуку, это была мелкая дробь. Починка обойдется в целое состояние.

Я стиснул зубы.

— В следующий раз, когда мы соберемся навестить наркоманов, мы возьмем твою машину. Хорошие жертвы не пытаются разнести твою машину на части, когда ты наносишь им визит, — сказал я.

Алессио закатил на меня глаза, прежде чем прицелиться из машины и сделать несколько выстрелов из своего полуавтомата. Я приехал сюда не для того, чтобы случайно кого-нибудь застрелить. Веселье закончилось бы слишком быстро.

Оружию было свое время и место, но не во время наших ночных вылазок. Это должны были быть чистые ощущения. Мне нужно было чувствовать и нюхать кровь, а не гребаный порох.

Я припарковал машину за углом, затем толкнул дверь и вышел. Пригнув голову, не снимая балаклавы, я побежал вдоль стены здания, пока не добрался до задней двери. Оглянувшись через плечо, убедился, что Алессио и Массимо следуют за мной. Они оба держали оружие наготове, но у меня в руке был только мой боевой нож с зазубринами. Это была моя последняя покупка, и мне не терпелось ее опробовать. Я выбил заднюю дверь. Скрытность больше не имела смысла.

Теперь предстояло получить максимум удовольствия.

Я вошел в грязную кухню, где уже давно никто ничего не готовил, учитывая грязные кастрюли на плите. Единственными продуктами питания здесь были заплесневелый хлеб для сэндвичей и плавленый сыр, и у меня возникло ощущение, что эти придурки до сих пор их едят. Поскольку они были под кайфом от наркотиков, плесень, вероятно, волновала их меньше всего. Вонь стояла ужасная: мусор, плесень, что-то сладковато-гнилое. Мне, вероятно, придется вытащить наружу этих придурков для пыток, иначе я даже не почувствую запаха их грязной крови.

Справа от меня что-то скрипнуло, и узкая дверь в кладовую распахнулась. Существо, похожее на зомби с отсутствующими зубами и вьющимися обесцвеченными волосами, пошатываясь, двинулось ко мне с топором. Ухмыльнувшись, я увернулся от зловещего удара топора, а затем вонзил нож в грудную клетку нападавшего и вырвал его после поворота запястья для нанесения максимального урона. Хлынула кровь, и я отпрянул назад, чтобы увернуться от нее. Для меня кровь делилась на хорошую и плохую. Это была плохая, но капли все равно попали мне на горло и грудь. Тело, пошатываясь, двигалось ко мне в предсмертной схватке. Я вскочил на ноги и оттолкнул его от себя. Существо опрокинулось назад и упало на пол с отчетливым звуком ломающихся костей и свистом, как у кипящего чайника.

Теперь, когда оно не двигалось, я увидел, что нападавшей была женщина, возраст которой трудно было угадать из-за состояния ее тела, в котором оно находилось после многих лет употребления наркотиков. Ее халат широко распахнулся, обнажив все тело. Ее сиськи и половые губы были похожи на висячие уши бассет-хаунда, а большая часть кожи была покрыта волдырями, которые, как я догадывался, были чем-то вроде заболеваний, передающихся половым путем.

— Блять, — пробормотал я и быстро направился к раковине, чтобы смыть кровь с горла. У меня пока не было открытых ран, и я не прикасался к ее волдырям, но не хотелось рисковать. Затем я бросился в дверной проем, который вел в коридор с лестницей, ведущей вниз, в темный подвал.

— Генитальный герпес и сифилис. Не прикасайся к ней, — сказал Массимо.

— Спасибо за совет, — пробормотал я и указал на кровь на своей одежде. Дяде Нино придется сделать анализ моей крови позже. Снова.

Потребуется еще много крови, чтобы привести меня в настроение для секса после пыток, что было давней традицией, с которой я не хотел бы расставаться только из-за отвисших сисек шлюхи-наркоманки.

— Я имел в виду Алессио.

Алессио показал нам обоим средний палец, прежде чем накрыть ее тело ковром. Я покачал головой, но не стал комментировать. Я уже привык к этому. Если бы он ещё начал молиться за наших жертв, то отправлялся бы убивать в одиночку.

— Тебе не следовало убивать ее. Она, вероятно, жертва обстоятельств.

Я фыркнул.

— Она пыталась раскроить мне череп топором. У каждого преступника есть своя душераздирающая история в прошлом, так что хватит ныть. Черт, даже я, вероятно, жертва обстоятельств. Пообещай мне, что не станешь укрывать меня грязным ковром, если меня убьют, — Алессио уставился на тело. — И она слишком молода, чтобы быть шлюхой-наркоманкой, которую ты хочешь найти.

Массимо бросил на меня настороженный взгляд. С тех пор, как Алессио узнал, что Киара и Нино не были его биологическими родителями, он пялился на каждую наркоманку, как будто она могла быть его матерью. Предполагаю, она гниет где-то в пустыне.

Пуля из дробовика с оглушительным грохотом оторвала куски деревянной дверной рамы прямо рядом со мной. Мы с Массимо упали на колени, а Алессио бросился в кладовку. По крайней мере, у него хватило здравого смысла не бросаться на труп. Киара не была бы впечатлена, если бы он заболел сифилисом.

— А теперь перестань оплакивать шлюху и помоги нам поймать этих придурков, чтобы веселье могло начаться, — прорычал я, теряя чертово терпение. Он всегда был более сострадательным, чем мы с Массимо, но новость о шлюхе, которая вытолкнула его из своего влагалища, действительно вывела его из себя.

Я подполз к дверному косяку и высунул голову в коридор. Выстрел не мог быть произведен из подвала, даже если, судя по осмотру, там были люди. Из дверного проема напротив нас выглянула голова. Уродливый рыжеволосый парень с такими же волдырями по всему лицу, как у мертвой шлюхи-наркоманки. Я действительно надеялся, что эти идиоты не спаривались, как гребаные кролики. Если бы у них у всех был сифилис, мне пришлось бы надевать презерватив на все тело, чтобы пытать их. Какая пустая трата возможностей.

В этом и заключалась проблема, если в качестве жертв ты выбирал самых низких отбросов общества. К черту совесть Алессио. В следующий раз мы будем охотиться на тех, кто знает элементарные правила гигиены.

Я хотел почувствовать кровь на своей коже и не вонять часами, как резиновая утка. Мимо нас промчался Алессио. Я попытался дотянуться до его ноги, чтобы остановить его маниакальное движение, которое обычно было по моей части, но промахнулся. Рыжеволосый парень вышел и прицелился в него из дробовика. Алессио метнул в парня свой спиральный нож, который проткнул ему глазное яблоко. Он отклонился назад и выстрелил, пробив дыру в потолке, так что на нас посыпались обломки.

— Нахуй это, Алессио. Это на одну пытку меньше. А я не из тех, кто делится жертвой. Так что это придется сделать вам с Массимо, — прорычал я.

— Хватит ныть, — со смехом сказал Алессио. — Разве не это ты сказал?

Я вскочил на ноги и осмотрел парня, но, конечно же, он был мертв. Алессио вытащил нож, и из глазницы потекла кровь. Лязг снизу отвлек меня от разочарования. Массимо, Алессио и я столпились у крутой лестницы, ведущей в подвал. Судя по неровным стенам, она была вбита в землю непрофессионалом в этом деле.

— Похоже на гробницу, — сказал Алессио.

Массимо нацепил свое задумчивое выражение лица.

— Это может быть ловушка. И мы станем уязвимыми, спускаясь по лестнице.

— Мы могли бы попытаться выкурить их слезоточивым газом, — предложил Алессио. — В багажнике еще есть немного.

— Мы не знаем, есть ли второй выход. Там может быть люк, и они могли бы сбежать, — сказал я.

— И что ты предлагаешь? — осторожно спросил Массимо.

Я заглянул в подвал. Лестница была настолько крутой, что практически представляла собой стремянку, а пол находился не так уж далеко внизу.

— Не… — начал Массимо, но я не дал ему закончить, присев на корточки и спрыгнув вниз.

С грохотом я приземлился на ноги, взбаламутив грязь. На меня ошарашенно уставились два парня, такие же уродливые ублюдки, как и тот сверху. Они были заняты упаковкой наркотиков. Я метнул свой самый маленький нож в ближайшего ко мне и пронзил его правую руку, которая тянулась к пистолету, лежавшему на столе перед ним. Затем я рванул к ним, столкнувшись со вторым. До меня донесся еще один глухой удар, предполагающий, что Массимо или Алессио прыгнули за мной. Я вырубил парня и услышал позади себя еще одно ворчание. Массимо вырубил второго.

Суматоха в задней части подвала привела меня в движение. Третья жертва. Сегодня была удачная ночь для меня, не придется делиться.

Когда я добрался до конца подвала, то увидел, как длинные ноги исчезли за откидным люком, а затем исчезла и веревочная лестница. Я ускорился и прыгнул так, что мои пальцы ухватились за деревянную раму люка.

Еще одна уродливая рыжая голова уставилась на меня широко раскрытыми, ошеломленными глазами. Все эти тупые братья определенно перепихнулись с обвисшей-киской-зомби. Он сжал веревочную лестницу в покрытых волдырями руках, а затем его взгляд метнулся к дробовику у его ног.

— Я убил уродливую сучку сверху. Надеюсь, она не была твоей подружкой, — он поднял голову, и я одарил его своей самой маниакальной ухмылкой.

Он потянулся за оружием, а я подтянулся. Как только я оказался над землей, я прицельно ударил ногой вверх. Дробовик вылетел из рук деревенщины, и пуля едва не задела его голову.

Фух.

Он в панике уставился на меня, приоткрыв рот.

— Беги.

Он попятился назад, чуть не споткнулся о лестницу, но потом бросил ее и убежал. Я покачал головой. В следующий раз я выберу достойных жертв. Эти ублюдки были такими жалкими. Где же вызов?

— Что ты делаешь? — Массимо окликнул меня снизу, неодобрительно сдвинув темные брови.

— Пытаюсь немного повеселиться.

— Не дай ему сбежать. Здесь внизу мины-ловушки. Он может поджечь их издалека.

Я вздохнул, но помчался за парнем. Через минуту я догнал его. Никаких, блять, сложностей. Я пнул его на землю и потащил его обратно в наркопритон. К этому моменту Алессио и Массимо ждали перед домом с двумя другими придурками у их ног.

— Мы будем пытать их здесь. Я не хочу, чтобы их изуродованные трупы были в моей машине, — сказал я.

Через два часа я получил прогнозируемый результат. Разрезать их было совсем не весело. И по настоянию Массимо, мы надели защитные костюмы.

Когда мы закончили, я присел на кузов грузовика и закурил мою обыденную сигарету после пыток. Это не возымело желаемого эффекта. Я все еще чувствовал беспокойство.

— Не хандри, — сказал Массимо.

Я нахмурился.

— Это был беспорядок. Я не гребаный уборщик мест преступлений, — я указал на покрытый кровью защитный костюм, который бросил на землю.

— Поедем есть тако. Я умираю с голоду, — сказал Алессио.

Я бросил сигарету на землю и затоптал ее.

— Не знаю, как вы, но единственное, чего я хочу, это приличное убийство. Если хотите, можете зарыться в гуакамоле, но я собираюсь найти другого ублюдка для убийства.

Алессио и Массимо обменялись раздраженными взглядами.

— Тебе нужно научиться останавливаться, — сказал Массимо голосом наших отцов.

— Не в этой жизни. Мне нужна кровь, и я ее получу. Вы можете поехать со мной, или я высажу вас у «Тако Белл». Мне похуй.

Я сел в машину, зная, куда еду. В списке на сегодня у меня был запасной вариант, потому что я предвидел этот жалкий фестиваль убийств…

Я ввел адрес в GPS, пока Массимо и Алессио спорили. Когда они сели в машину, я знал, что они поедут со мной.

— Мы с тобой, — проворчал Массимо.

Алессио выглядел взбешенным.

— Будет весело. Он бывший боксер-призер, ставший адвокатом, создающим проблемы Каморре.

— Мы участвуем в этом не ради веселья, а потому что Массимо хочет держать тебя в узде. Мы твои няньки.

Я ухмыльнулся.

— Удачи.

ГЛАВА 2

Невио

Ночь выдалась бурной, более насыщенной, чем обычно. Наша жертва сбежала, потому что у меня была больная склонность к охоте, и я позволил ему убежать. А потом мы чуть не потеряли его.

Массимо бросил на меня неодобрительный взгляд. Даже в солнцезащитных очках, закрывающих его глаза, я понял, что это именно такой взгляд, по наклону его рта и еще более резким очертаниям щек. Он был чертовски зол на меня. Он никогда бы не рискнул, чтобы одна из наших потенциальных жертв ускользнула. Не из-за ареста полиции — наши отцы немедленно вызволили бы нас, а потому, что нашим родителям не нравились наши ночные приключения. Особенно, если жертвы не были предварительно одобрены.

Когда папа поймал нас в прошлый раз, он пригрозил разделить Алессио, Массимо и меня и отправить работать на младших боссов в разных штатах.

Однако охота была веселой, несмотря на то, что она затянулась до раннего утра.

— Ты заметил, что она снова на тебя пялится? — скучающим тоном произнес Алессио. Как и Массимо, он растянулся в шезлонге рядом со мной, надвинув на глаза темные очки.

— Кто?

— Аврора.

Я оглянулся через плечо туда, где Карлотта и Аврора загорали на шезлонге на другом конце бассейна. Аврора действительно смотрела в мою сторону, сжимая в руке стакан, но она быстро повернула голову, а затем небрежно оглянулась и натянуто улыбнулась. Она не заметила, как ее стакан опрокинулся и ледяное содержимое пролилось ей на лицо. Она издала шокированный вскрик и уронила стакан — к счастью, небьющийся благодаря чрезмерной заботливости Киары — на землю, так что оставшееся содержимое расплескалось повсюду. Ее напиток был красного цвета, вероятно, какой-то ужасно сладкий фруктовый коктейль, и оставил красные брызги по всему ее белому бикини. Это был первый раз, когда я увидел ее в бикини. До этого момента она носила слитные купальники или плавки с майкой.

Конечно, так и должно было быть.

Аврора вскочила с шезлонга, вероятно, чтобы привести себя в порядок. Ее грудь подпрыгивала вверх-вниз под треугольным верхом бикини. Оно хорошо обтягивало ее, и красный сок, стекающий по ложбинке между ее грудей, напомнил мне кровь, что сделало зрелище еще более привлекательным. Я отвел глаза, пока мои мысли не пошли в неправильное русло. Прошлой ночью я пролил кровь, и Рори была под запретом.

— Похоже, у тебя начались красные дни календаря, — хихикнул ее младший брат Давиде, указывая на ее задницу. Задняя часть ее бикини действительно была красной и весьма компрометирующей.

Аврора посмотрела в мою сторону, и ее лицо стало свекольно-красным. Несмотря на загар, ее бледная от природы кожа легко и очень часто краснела. Поджав губы, она развернулась, ее светлый хвост взметнулся, прежде чем она бросилась к дому, пробормотав:

— Я принесу швабру.

Карлотта, которая наблюдала за всем с обеспокоенным видом, последовала за ней, как и следовало ожидать.

Массимо наблюдал за ее уходом с большим интересом. На ней не было бикини. Конечно же, нет. Однако скромный купальный костюм ничуть не уменьшил очарования Массимо.

— Они не скоро вернутся. Аврора, вероятно, будет плакать, а Карлотта будет ее подбадривать. Дайте им час, — сказал я.

Аврора прекрасно владела скейтбордом и спортивными навыками в целом, но у нее был ужасный талант, из-за которого она вела себя рядом со мной как полная дурочка. Грета думала, это потому, что она была влюблена в меня. Я знал, что это так. Проблема была в том, что Авроре нравилась версия меня, которая была в значительной степени только версией для 14+. Но настоящий Невио не подходил даже под рейтинг 18+. Фильм обо мне был бы запрещен из-за избытка насилия и безумия.

Массимо нахмурился.

— Мне все равно, когда они вернутся.

Алессио усмехнулся.

— Он говорил не о них.

— Хотел бы я, чтобы это была кровь, которая превратила бы жалкое зрелище в немного занимательное, — размышлял я, снова растягиваясь со скрещенными руками под головой.

Алессио вздохнул.

— Не облажайся.

Я поднял бровь, глядя на него.

— Меня абсолютно не интересует Рори. От нее разит невинностью. Ее неуклюжесть даже вызывает у меня чувство защиты. Это не сексуально. Я не трахаюсь из жалости.

— Ты ничего не делаешь из жалости, — пробормотал Алессио. — Пока она случайно не упадет на твой член, все будет хорошо.

— Более вероятно, что я случайно трахну тебя в задницу, мудак, ясно?

— Тогда твое тело познакомится с моим спиральным ножом.

Я пожал плечами.

— Это только заставит меня быстрее кончить. Боль и удовольствие — ничего лучше не придумаешь.

Массимо встал, покачав головой.

— Мне нужно проветрить голову. С каждой секундой твоей чепухи я чувствую себя еще глупее.

— Тебе следует подождать с твоим водным шоу до возвращения Лотти. Уверен, она оценит, как переливаются на солнце твои мышцы, когда они мокрые, — сказал я.

Он показал мне средний палец, а затем нырнул в воду в идеальном прыжке.

Аврора

Я ворвалась в свою комнату совершенно разъяренная. Мягкие шаги следовали за мной.

Я не остановилась, пока не оказалась в комнате. Когда Карлотта закрыла дверь, я начала стягивать с себя бикини. Из-за красного сока на белой ткани все выглядело так, будто у меня начались месячные. Мои глаза горели от унижения, даже если это было не так. Я несколько дней набиралась смелости надеть бикини. Не потому, что я стеснялась своего тела, а потому, что это был не мой обычный стиль, и все должны были это заметить.

Я хотела, чтобы Невио заметил, но не таким образом.

— Мы должны вернуться. Не раздувай из мухи слона. Если ты преуменьшишь ситуацию, парням будет все равно. Скорее всего, их и сейчас это не заботит. Они не испытывают смущение, как мы, — сказала Карлотта своим рассудительным голосом.

Она часто прибегала к нему, когда речь заходила о Невио.

Я кивнула, хотя мне очень не хотелось туда возвращаться. Это был не первый раз, когда я вела себя как неуклюжая корова рядом с Невио, но от этого не стало легче.

— Почему я такая? — сердито спросила я.

Карлотта пожала плечами.

Я достала из ящика знакомый спортивный купальник.

— Надень еще одно бикини, — сказала Карлотта.

Я подняла бровь.

— Лотта, ты пытаешься превратить меня в грешницу?

Иногда я подтрунивала над ней из-за ее чопорных купальников и спортивной одежды.

— Это не грех. Просто я чувствую себя комфортнее, если мои интимные места прикрыты. Но это привлекло бы еще больше внимания, если бы ты вернулась к своему старому стилю только из-за небольшой случайности.

Я схватила второе бикини, которое у меня было, бирюзовое, и которое, по словам Карлотты, подчеркивало голубизну моих глаз.

Карлотта показала мне поднятый большой палец, а затем посмотрела на свое отражение. Ее купальник был скромным, с высоким вырезом, хотя я знала, что это было в основном для того, чтобы скрыть ее шрам. Но ей все равно удавалось выглядеть очень сексуально.

Она взяла меня за руку, и мы направились обратно вниз. Притворившись, что ничего не произошло, мы направились прямо к бассейну и прыгнули в него. Холодная вода очистила мою голову.

Когда мы вынырнули, обе засмеялись.

Давиде откуда-то появился рядом со мной, напугав меня, и попытался утопить. Несмотря на то, что он был на три года младше, он уже был сильнее и выше и ему удалось удерживать меня под водой. Карлотта пала жертвой младшего брата Невио, Джулио, которому было всего семь лет, но с его силой приходилось считаться.

Я закашлялась от воды в горле, когда мне удалось вынырнуть почти через минуту.

Карлотта кашлянула где-то позади меня, а затем снова завизжала.

Сквозь расплывчатое зрение я увидела, как Невио и Массимо нырнули в бассейн. Вскоре после этого Невио оказался рядом со мной и с коварной ухмылкой начал топить моего брата.

Массимо помог Карлотте, но его вмешательство выглядело менее забавным. Он схватил Джулио за горло и оттолкнул его.

— Будь осторожен. У Карлотты больное сердце.

Джулио потер горло и показал язык своему двоюродному брату, а затем бросился прочь и начал обрызгивать Алессио, который так и остался сидеть в шезлонге.

Давиде последовал его примеру, оставив меня с Невио.

— Все в порядке? — спросил он, а затем его взгляд опустился ниже. Я посмотрела вниз и покраснела. Крошечный кусочек моего соска выглядывал наружу. Я быстро натянула бикини обратно на место. Что-то в выражении лица Невио заставило меня почувствовать жар, но не от смущения.

— Я в порядке, правда. У меня не случится остановка сердца от игры в воде, — сказала Карлотта, выглядя смущенной. Судя по суровому выражению лица, Массимо был с ней не согласен.

— Юная любовь, должно быть, прекрасна, — пробормотал Невио.

— Да, — согласилась я. Наши взгляды встретились, и жар на моих щеках усилился. Невио смотрел мне в глаза, и я не могла отвести взгляд. Я не надеялась, что он не увидит на моем лице мою глупую влюбленность.

Алессио с размаху бросился в воду, облив Давиде и Джулио.

Вода плеснула нам с Невио в лица тоже.

— Водная битва! — крикнул Невио.

Прежде чем осознать, что происходит, Невио посадил меня к себе на плечи, и мои бедра обхватили его шею. Ошеломленно я уставилась на его черную макушку.

— Тебе следует переждать, — сказал Массимо Карлотте, которая нехотя отошла к краю и вылезла из бассейна. Я послала ей извиняющуюся улыбку, но она лишь показала мне поднятый большой палец.

— Я хочу с ней сразиться! — крикнул Давиде.

Я бросила на него угрюмый взгляд. В последнее время он был чертовски раздражающим. Мама сказала, что у него гормональные изменения, но что с того? У меня тоже последние несколько лет, но я никогда не была такой надоедливой.

— Надери ему задницу, ладно? Я рассчитываю на тебя, — сказал Невио, глядя на меня снизу вверх, его белые зубы были выставлены напоказ в вызывающей ухмылке. Мое сердце подпрыгнуло, и я в свою очередь ухмыльнулась.

— О, я так и сделаю.

Давиде взобрался на плечи Алессио, пока Массимо играл роль рефери.

— Не дергать за волосы, — строго сказал Массимо моему брату, который определенно попробовал бы этот прием. — Алессио, Невио, вы можете пинать и бить друг друга. Никаких запретных зон.

— Наконец-то хорошие новости, — сказал Невио.

Алессио направил на него свои пальцы, как пистолеты.

— Тебе лучше следить за своими яйцами.

Массимо свистнул, и битва началась.

В конце концов, я запыхалась, и мы сошлись на ничьей после того, как мы с Давиде приземлились в воду около двух десятков раз. Я опустилась рядом с Карлоттой, которая протянула мне полотенце. Моя грудь вздымалась с каждым вдохом.

Невио послал мне еще одну ухмылку из бассейна.

— Хорошая работа, Рори.

Я улыбнулась в ответ и кивнула.

— А теперь посмотри на меня, — пробормотала Карлотта, и я так и сделала. Она улыбнулась. — Видишь, ты можешь вести себя нормально рядом с Невио. Это хорошее начало.

— Это было весело, — но потом я осознала, что вылетело из моих уст. — Мне жаль, что тебе пришлось сидеть в стороне.

— Не стоит. Я уже привыкла к этому. Диего еще хуже, чем Массимо.

— Массимо действительно беспокоится о твоем здоровье, — поддразнила я, глядя на него. Он болтал с Невио и Алессио в бассейне. Мой взгляд остановился на Невио, который провел пальцами по своим мокрым волосам, прежде чем вылезти из бассейна, напрягая бицепсы, со своей фирменной ухмылкой на лице. Это не было тем, что вызывало желание улыбнуться, потому что ты понимал, что за этим что-то скрывается.

Карлотта ткнула меня локтем в бок. Я быстро отвела взгляд. Я не была уверена, почему мне было так трудно игнорировать Невио. Магнетическое притяжение, которое он оказывал на меня, иногда просто пугало.

ГЛАВА 3

Аврора

Мой шестнадцатый день рождения был не за горами, но мама прижимала меня к себе, как маленького ребенка, а я и не протестовала. Казалось, это были последние минуты нашей жизни. Страх сковал мое горло, а сердце бешено заколотилось в груди. Мама поцеловала меня в висок и еще крепче обхватила мое тело, когда перед нами завизжали колеса и раздался металлический треск. Через лобовое стекло я увидела машину с Римо, Нино и их семьями, разбитую о грузовой контейнер.

Я вздрогнула, и мамина хватка стала болезненной.

Мы находились в промышленном портовом районе Нью-Йорка, но я не была уверена, где именно. Во время моих нескольких визитов в Нью-Йорк за все эти годы я так и не смогла по-настоящему запомнить, что и где расположено. Ремни безопасности впились в кожу, когда папа нажал на тормоз.

— Пригните головы! — крикнул он, прежде чем выскочить из машины с пистолетом в руке. Раздались выстрелы и еще один грохот.

— Вылезайте из машины, — сказал Адамо, выходя и придерживая для нас дверь. Его жена Динара, сидевшая рядом со мной, вышла первой, вытащив пистолет, который был у нее с собой. Я была рада, что они решили оставить своего маленького сына Романа с его дедушкой на время этой поездки. Так он был в безопасности.

Мы с мамой были безоружны. Я знала, что мама практиковалась в стрельбе с папой, но никогда не видела ее с оружием, кроме этих моментов, а мне давали его подержать всего один или два раза. В Лас-Вегасе не было ни одного случая, когда я чувствовала бы себя в опасности. Мне никогда не нравилось ощущение оружия в руке, и, учитывая дрожь в теле, я сомневалась, что в подобной ситуации у меня получилось бы хорошо прицелиться.

Мы спрятались за перевернутым фургоном. Вокруг него тянулся кровавый след, куда отец утащил водителя.

Вдалеке виднелись приближающиеся машины, черные лимузины. Вероятно, это было подкрепление для напавшей на нас Фамильи. Я все еще не могла осознать все происходящее. Эти люди, стрелявшие в нас, были женаты на моих тетях. Мы приехали сюда на свадьбу. Как они могли так поступить?

Мне стало плохо, когда я увидела, как рушится моя семья. Я нечасто виделась с тетями и кузенами из Нью-Йорке, но после потери бабушки, единственной бабушки, которую я когда-либо знала, это была моя единственная дальняя семья. Теперь они тоже исчезнут из моей жизни, если мы переживем это.

Учитывая количество машин Фамильи, направляющихся в нашу сторону, я не возлагала на нас особых надежд. Мне еще не приходилось думать о смерти. Иногда я беспокоилась за жизнь папы, когда он не возвращался вовремя, и беспокойство мамы подпитывало мое собственное, но я всегда чувствовала себя в безопасности.

Что, если это были последние минуты моей жизни?

— Все будет хорошо, — прошептала мама. — Мы в любом случае будем в безопасности. Они не причиняют вреда женщинам, — едва она это произнесла, взгляд мамы переместился на папу, и на ее лице отразился страх.

Возможно, мы в безопасности, или настолько, насколько женщина может быть в безопасности в нашем мире, но папа и другие мужчины определенно умрут.

В моей голове вспыхнул образ Невио. Он остался дома с остальной частью Нечестивой троицы, как и Савио со своей семьей, и мой брат Давиде.

К нам подъехал фургон и остановился с визгом шин. Раздвигающиеся двери внутренне заставили меня дрожать от страха. Сколько еще солдат Фамильи устроят нам засаду? Но я увидела не незнакомое лицо. Из фургона вышел Невио. Мои глаза расширились от облегчения, а затем от шока, когда я заметила женщину в его захвате. Он прижимал нож к ее горлу. Даже издалека я сразу узнала тетю Джианну. Она выглядела напуганной. Я знала ее только как дерзкую, громкоголосую женщину, поэтому, увидев ее в таком состоянии, действительно осознала всю серьезность ситуации.

Я не могла поверить, что Невио угрожал ее жизни, но опять же, возможно, это был наш единственный шанс выбраться отсюда живыми.

— Стой! — прорычал Маттео. Фамилья прекратила стрельбу, и моя семья тоже.

— Сюрприз, ублюдки, — крикнул Невио с широкой ухмылкой. Я видела несколько версий его ухмылки, но сегодня, жутко освещенный несколькими фарами, я получила представление о том, что чувствовали люди, которые боялись его. В нем было что-то безумное, дикое и голодное. Я не была уверена, что его волнует, что Джианна женщина.

Он тащил Джианну за собой, направляясь к Римо, Нино, Адамо и папе. Она сопротивлялась, но это было бесполезно. Одного взгляда на лицо Римо хватило, чтобы понять, что он не знал, что Невио здесь. Его сын всегда плохо следовал правилам, даже если они исходили от его отца, Капо Каморры.

Вслед за ним выскочил Массимо, а затем Алессио с моей кузиной Изабеллой в захвате. И без того непослушная грива Изабеллы была растрепана во все стороны, очки разбиты, а сама она выглядела так, словно плакала. Я пыталась поймать ее взгляд, может быть, как-то показать ей, что все будет хорошо, даже если я была последним человеком, который мог хоть как-то повлиять на исход сегодняшнего вечера, но она так и не посмотрела в мою сторону. Судя по тому, как мы спрятались за фургоном, она, вероятно, даже не могла нас увидеть.

— Если ты тронешь хоть один волос на их головах, я заставлю тебя пожалеть о дне твоего рождения, — прорычал Маттео. Я знала его только как веселого, покладистого мужа Джианны. Мне всегда нравились его шутки. Было трудно внезапно увидеть в нем врага.

Мне все еще было жаль его за то, что ему пришлось наблюдать, как похищают Джианну и Изабеллу, и я чувствовала себя виноватой, потому что часть меня испытывала облегчение.

Невио оскалил зубы на Маттео и быстро коснулся волос Джианны. Она попыталась вырваться из его хватки, но он снова приставил нож к ее горлу в качестве предупреждения.

— Я пока ни о чем не жалею.

Я никогда не видела Невио или моего отца в качестве мафиози. Я знала только их домашнюю сторону. Было легко забыть, что это лишь малая часть их личности.

— Изабелла, Джианна, вы в порядке? — спросил Амо. Я мельком взглянула в его сторону. Именно из-за него мы оказались здесь, именно из-за него все обострилось. Затем мой взгляд переместился на Грету. Она смотрела на него таким взглядом, который я чувствовала глубоко внутри себя и в сердце. Ее лицо выражало то, что я иногда чувствовала, глядя на Невио. Тоску и печаль.

Ее чувства к Амо и его к ней привели к конфликту между Фамильей и Каморрой. Любовь может быть разрушительной силой.

Внезапно Маттео бросился к Невио, и Луке пришлось его остановить.

— Этот ублюдок ударил тебя!

Мой взгляд остановился на синяке на лице Джианны. Я резко вдохнула, но не могла представить, чтобы Невио ударил мою тетю. Это было не в его стиле…

— Боюсь, это неправда, — сказал Невио, подойдя к отцу. — Прости, папа. Я ослушался, но просто не смог удержаться, чтобы не испортить свадьбу. Если бы я знал, что до этого дойдет… — он усмехнулся и обменялся взглядом с Массимо и Алессио, выглядя так, словно это была самая лучшая ночь в его жизни. Он совершенно не боялся. Он шел навстречу опасности, как будто она ничего не значила, как будто его жизнь ничего не значила, как будто смерть и боль ничего не значили.

— Ты заходишь слишком далеко, — тихо сказал Маттео.

— Слишком далеко? — Римо зарычал. — Ты нападаешь на меня и мою семью, когда мы гости на твоей территории. Никогда больше не говори со мной о чести. Я мастер грязной игры, Витиелло. Ты только что открыл чертов ящик Пандоры.

Невио пристально посмотрел на Джианну и глубоко вздохнул.

— Я чувствую запах войны, — он рассмеялся, как будто это была хорошая новость. Война.

— Покиньте мою территорию. Мы квиты. И отпусти Джианну и Изабеллу прямо сейчас, — сказал Лука.

Римо усмехнулся.

— Квиты? Много крови Фамильи прольется, прежде чем я буду считать, что мы в расчете, Лука.

— Я думаю, Алессио приглянулась твоя дочь, — продолжал провоцировать Невио.

Я перестала слушать их игру власти. Я сжала мамину руку, желая, чтобы мы могли что-то сделать, чтобы остановить мужчин. Было слишком поздно останавливать войну, даже я это понимала, но сегодня мы все могли бы уйти живыми. Я не хотела, чтобы погибли люди, которых знала. Не хотела смотреть, как они умирают. Возможно, это было эгоистично, но эта мысль терзала меня. Особенно если учесть, что тот, кого я любила, мог убить того, о ком я заботилась.

Где-то раздался вздох, и внезапно Грета побежала к воде. Ее выражение лица было решительным. На нем не было и следа страха, даже когда она бросилась в Гудзон и исчезла под черной поверхностью.

— Грета! — раздалось несколько криков, и люди бросились бежать. Невио отпустил Джианну и побежал к воде, чтобы спасти свою близняшку.

Невио бросился в воду через несколько секунд, а Амо последовал за ним, предварительно осмотрев поверхность воды в поисках Греты. Они оба были готовы рискнуть всем ради нее. Римо и Серафина тоже бросились к краю, выкрикивая имя Греты.

Мама обняла меня, как будто боялась, что я тоже побегу туда. Я была слишком ошеломлена всем, что произошло. Выстрелы прекратились.

Папа и Адамо остались рядом с нами, а Нино и Римо побежали к кромке воды.

Амо вытащил Грету из воды и начал делать искусственное дыхание, вскоре после этого она открыла глаза. Невио наблюдал за происходящим со стороны, мокрый, со вздымающейся грудью и грозным выражением лица.

Даже издалека я видела его борьбу, страх за жизнь близняшки и ненависть к Амо. Мама смахнула несколько прядей с моего лица. Я чувствовала, как она дрожит, что было удивительно, потому что мое собственное тело сотрясала дрожь.

Я не была уверена, сколько прошло времени, но вскоре папа повел нас с мамой к фургону. Мы все забрались внутрь. Грета была завернута в мягкое белое полотенце и прижималась к своей матери Серафине. Поездка была тяжелой. Несмотря на то, что Фамилья позволила нам уехать, я все еще опасалась нового нападения.

Мне всегда казалось, что у меня в запасе все время мира. Все всегда говорили мне, что я еще молода и у меня вся жизнь впереди, но сегодняшний день показал мне, как быстро все может измениться, как неожиданно может оборваться жизнь. Мне еще столько всего хотелось сделать в своей жизни, столько всего я еще не испытала, что боялась, что у меня никогда не будет такого шанса.

Когда мы вышли из машины, то оказались в аэропорту, где нас ждал частный самолет. Я затаила дыхание, пока мы не поднялись в воздух.

В самолете было тихо, если не считать тихих перешептываний мужчин. На их лицах отражались гнев и решимость, и я знала, что они уже обсуждают планы мести. Прольется еще больше крови. Жизнь, какой я ее знала, закончилась. И все из-за двух людей, которые тайно любили друг друга. Я думала, что это романтично, но теперь поняла, что это трагично.

Я потянулась к своему ожерелью с золотым брелоком в видескейтборда. Несколько лет назад Карлотта нашла его в витрине ювелирного магазина подержанных вещей. Я купила его, и с тех пор оно казалось мне чем-то вроде талисмана, который я всегда носила с собой, куда бы ни шла. Но его не было на месте. Я опустила взгляд. Мое декольте было обнажено, а я была в удобной пижаме. Только ночью я снимала ожерелье и клала его на тумбочку. Должно быть, я оставила его в номере отеля, когда мы убегали из засады. Я сглотнула.

Я никак не могла вернуть его. Мой чемодан с одеждой тоже был утерян, но, поскольку на свадьбу мне нужно было одеться так, чтобы произвести впечатление, я не взяла ничего, что было дорого моему сердцу, кроме ожерелья.

На сердце было тяжело. На протяжении многих лет я всегда прикасалась к нему, когда мне нужна была поддержка или удача.

Я подтянула ноги к груди и положила подбородок на колени. Мои глаза боролись с непрошеными слезами, а в горле стоял ком. Я не была уверена, что дело только в ожерелье. Я боролась с необузданными эмоциями, которые пытались вырваться наружу.

Грета чуть не утонула, потеряла мужчину, которого любила, и все же не плакала. Она выглядела спокойной своим обычным, отстраненным образом. И Киара, у которой была перевязана голова из-за травмы, тоже не погрязала в жалости к себе. Она тихо беседовала с Алессио и Массимо, убеждаясь, что с ними все в порядке, в своей обычной материнской манере. Я сомневалась, что им будут сниться кошмары из-за этого. Зная их, они скоро начнут строить планы мести.

Я не хотела устраивать сцену из-за этого.

Я отвернулась к окну, надеясь скрыть слезы, если не удастся их сдержать. Боковым зрением я заметила движение, но не обернулась, ожидая увидеть маму. Я боялась, что она обнимет и утешит меня, ведь тогда слезы точно хлынут рекой.

— Худшая свадьба всех времен, тебе не кажется? — спросил Невио с сарказмом в голосе.

Я шмыгнула носом и прочистила горло.

— Определенно, — свадьба с самого начала казалась мне неудачной не потому, что я почувствовала какую-то опасность, а потому, что было очевидно, что Амо женится не на той, на ком хотел. К счастью, на этот раз я смогла удержаться от неловких слов и не стала рассказывать Невио о своих наблюдениях о любви. — Но она войдет в историю.

Губы Невио искривились от гнева.

— Конечно, войдет. Но если бы я планировал подобную засаду, то сделал бы это как следует. Не на церемонии, а на вечеринке. Кровавые свадьбы гораздо лучше традиционных.

Я посмотрела на него.

— Некоторые считают, что свадьбы и похороны должны быть священными.

— Ничего святого больше нет, Рори, — он посмотрел на Грету, и что-то темное промелькнуло на его лице, прежде чем снова повернулся ко мне. Я никогда не говорила об этом с Невио, но с самого начала было очевидно, что он не хотел, чтобы Грета испытывала чувства к Амо.

Я медленно кивнула.

— Я думала, ты должен был остаться в Лас-Вегасе, — его отец запретил Невио участвовать в празднествах, чтобы избежать скандала. И Невио действительно устроил его, но это и спасло нас.

На его губах появилась ухмылка. В его глазах отразились мрачные эмоции, которые не соответствовали непринужденному изгибу его рта.

— Полагаю, это хорошо, что я не умею следовать правилам.

— Думаешь, отец накажет тебя?

— Лучше бы он этого не делал. Мы спасли ваше проигрышное положение.

Они действительно сделали это. Мне было интересно, как чувствуют себя Джианна и Изабелла. После того, как Грета прыгнула в воду, начался хаос, и я потеряла их из виду.

— Но почему ты был в Нью-Йорке? Ты же не мог знать, что там будет засада. Ты хотел сорвать свадьбу?

— Нет. Амо заслуживает женитьбу на этой ведьме. Но я надеялся немного развлечься после свадьбы. Нью-Йорк полон возможностей.

Я с сомнением посмотрела на него.

— Это привело бы к неприятностям.

— Проблемы нашли нас без моей помощи.

— Ты спас нас сегодня вечером, но должна признать, что я действительно боялась за Джианну и Изабеллу. Я волновалась, что ты причинишь им боль.

— Точно. Ты же их родственница.

Я кивнула.

— Думаю, я их больше не увижу.

— Вы одной крови, но кровь ни хрена не значит, если твоя семья пытается тебя убить.

Я прикусила губу. Конечно, это было правдой, но я сомневалась, что Джианна и Изабелла, или любая другая женщина из Фамильи, знали о планах засады.

— Фамилья играла грязно, и мы тоже.

Я представила, что чувствовали Джианна и Изабелла.

— Ты бы действительно причинил им боль? — мне хотелось верить, что Невио, Массимо и Алессио всего лишь разыграли спектакль, что они не причинили бы вреда Джианне и Изабелле, что бы ни случилось.

Улыбка Невио стала жестче, и его глаза дали мне ответ раньше, чем его рот: — Если ты вступаешь в войну как игрок, ты должен быть готов играть до конца. Блеф — это риск, особенно если на кон поставлено так много.

Я кивнула. Это был не тот ответ, который я хотела услышать, но именно его я и ожидала. Я знала, что папа тоже сделал бы все, чтобы защитить нас с мамой.

— Я рада, что ты не следовал правилам. Это было действительно страшно. Я думала, мы все умрем.

Невио покачал головой.

— Это было хорошим напоминанием о том, что нужно быть начеку. Такого больше не повторится. Тебе не о чем беспокоиться, Рори.

Он смотрел на меня с абсолютной убежденностью, и я поверила ему.

— Это трагично. Должно быть, Грете тяжело.

— Вот что случается, когда позволяешь эмоциям управлять своей жизнью.

ГЛАВА 4

Аврора

После той злополучной свадьбы прошла неделя. Я каждую ночь заново переживала погоню, панику и страх, но мой кошмар всегда заканчивался тем, что Невио врывался, как темный рыцарь, и спасал нас. Ну, в моих снах он спасал меня, нес на руках, а потом целовал.

Карлотта бросила на меня забавный взгляд.

— Ты снова грезишь. Только ты можешь превратить кошмарное событие в сказку об антигерое.

— Антигерое? — переспросила я. Мои щеки вспыхнули, когда я в очередной раз пожалела, что рассказала Карлотте о своем сне, хотя обычно мы делились всем. Карлотта ни в кого не была влюблена, да и у нее никогда по-настоящему никого не было. Может быть, именно поэтому она не могла понять мою неспособность вести себя как нормальный человек, когда рядом был Невио.

Она широко раскрыла глаза, как будто ее большие зеленые кукольные глаза и без того не были достаточно выразительны.

— Он не герой этой истории, да и любой другой, Рори, даже если твои сны говорят об обратном.

— Ш-ш-ш, — прошипела я, оглядываясь на парней. Невио, Алессио и Массимо сидели на перилах в верхней части хафпайпа (прим. она же рампа — конструкция U-образной формы для выполнения трюков на скейтборде) и смотрели, как мой брат с диким воем мчится вниз по нему. Затем Джулио последовал за ним, как обычно выполняя трюк, который все еще был для него слишком сложным, и врезался в хафпайп. Похоже, он считал Давиде образцом для подражания, часто забывая, что мой брат намного старше его.

Колено и локоть Джулио были разбиты, но он поднялся с ухмылкой, как ни в чем не бывало. Невио показал ему поднятый большой палец. Затем наши взгляды встретились, и он закатил глаза на собственного брата. Я усмехнулась и пожала плечами, а затем быстро перевела взгляд на Карлотту.

Она сжала губы и послала мне взгляд, который говорил «возьми себя в руки». Раньше рядом с Невио было легче. Я не помню точно, когда для меня стало большим усилием не выставлять себя идиоткой. Впервые я поняла, что безнадежно и постыдно влюблена в него, в ночь восемнадцатилетия Греты и Невио, когда она пробралась в мою ванную, а Невио последовал за ней. Даже Грета заметила это той ночью, и это многое говорило о моей неспособности расслабиться рядом с ним, учитывая, что Грета была не слишком проницательна, когда дело касалось эмоций.

С тех пор мне приходилось уделять особое внимание тому, чтобы вести себя нормально рядом с Невио, и, судя по выражению лица Карлотты, мне это снова не удалось.

Я взяла свой скейтборд и взобралась на хафпайп. Катание всегда проясняло мою голову. И как бы глупо я ни вела себя рядом с Невио, это никогда не сказывалось на моем катании. Я была спокойна как удав, когда бросилась вниз по рампе.

Я потянулась к моему ожерелью, но поняла, что его там больше нет. Сегодня я впервые встала на скейт с тех пор, как оставила его в Нью-Йорке. Первый день, который казался почти нормальным с тех пор, как война стала нашей новой нормой. Я опустила руку и тихо вздохнула. Достичь нормальной жизни еще никогда не было так трудно.

Я сделала мысленную пометку поговорить с Гретой сегодня. Я была поглощена своей собственной травмой и, зная ее склонность справляться с проблемами самостоятельно, не хотела втягивать ее в девчачьи разговоры, которых она, вероятно, даже не хотела.

На мгновение я поймала взгляд Невио, который больше не разговаривал с другими парнями, а пристально наблюдал за мной. Это был первый раз, когда мы тусовались вместе с того дня. Он тоже казался странно нормальным.

Я быстро кивнула ему, а затем сосредоточилась на своем скейте и рампе. Я начала спускаться, твердо поставив ноги на доску. Воздух развеивал мой хвост и футболку, выдергивая ее из комбинезона. Я помчалась на другой конец рампы и сделала один из своих любимых трюков, который у меня всегда получался, каким бы плохим ни был день, — Бексайд Ноузпик (прим. Backside Nosepick — приземление носом скейта на край рампы).

Я сделала еще несколько трюков, в которых была действительно хороша. Сегодня был день моих привычных трюков. Я предпочитала работать над более сложными в дни хорошего настроения или когда вокруг меньше людей, особенно над Ноузблант Слайд (прим. Noseblunt Slide — один из видов скольжений), который все еще не получался, поэтому мне нужно было быть в правильном настроении для его выполнения. У меня было предчувствие, что мне потребуется несколько недель, чтобы снова обрести этот подходящий настрой.

Когда я закончила свое выступление без единой заминки, Невио присвистнул и зааплодировал.

— Выпендрежница, — пробормотал Давиде, но по его выражению лица было видно, что он гордится мной.

Я слегка пожала плечами, так как не имела цели похвастаться. Эти трюки не были для меня сложными, но я не могла не улыбнуться от их похвалы.

Мне потребовалось много времени, чтобы почувствовать себя уверенно на скейтборде, и, что еще важнее, в скейт-парке. Я была первой девушкой в наших кругах, проявившей интерес к катанию на скейте, и всегда чувствовала себя лишней, когда присоединялась к парням. Многие отпускали дразнящие замечания, как будто то, что я девочка, не позволяет мне хорошо кататься. Парни в наших кругах часто были увлечены своими мыслями в подростковом возрасте. Однако Невио никогда не делал из этого большую проблему. Насколько я слышала, он одинаково относился к мужчинам и женщинам, даже когда дело доходило до убийств. Но мне не очень хотелось зацикливаться на этом.

Возможно, Невио придерживался такого мнения, потому что его отец всегда говорил: «Женщины должны перестать думать и вести себя как слабый пол, если они не хотят, чтобы с ними так обращались».

Карлотта широко улыбнулась. Она часто присоединялась ко мне в скейт-парке, хотя сама не каталась. Ее брат Диего считал это слишком рискованным из-за ее больного сердца, хотя у нее уже давно не было никаких проблем. Мне казалось, что Карлотта не слишком печалится по этому поводу. Она была девчонкой и предпочитала искусство, танцы и музыку спорту.

Я снова присела на перила рядом с ней.

— Вот как ты производишь впечатление на мужчин, — пробормотала она и толкнула меня локтем в плечо.

— А ты то главный знаток по мужчинам, — пробормотала я с легким смешком.

Но несмотря на это у нее все время был парень, наблюдавший за ней с пристальным вниманием. Как сейчас. Взгляд Массимо был прикован к ней. Он не выглядел так, будто заискивал перед ней или был безумно влюблен. Я сомневалась, что Массимо вообще способен на такое выражение, но его пристальное наблюдение говорило о многом. Карлотта никогда даже не флиртовала с ним. Они много разговаривали, а точнее, спорили практически на все темы под солнцем, потому что их точки зрения были на противоположных концах спектра, но этого, похоже, было достаточно.

Возможно, игнорирование Невио или даже иногда ссоры с ним помогли бы и мне, но пока я не смогла найти необходимое самообладание рядом с ним. Дело было даже не в том, что я набрасывалась на него или флиртовала, я просто вела себя неловко.

На самом деле неудивительно, что Невио это не нравилось. Я полагала, что неуклюжесть мало кого привлекает.

Я не была уверена, какой тип предпочитает Невио. Я никогда не видела его с девушкой, но из уст в уста передавали, что он часто встречался с ними на вечеринках. Мы с Карлоттой еще ни на одной не были. Ничто не вызывало у меня желания пойти туда.

* * *

Это был теплый летний вечер примерно через две недели после нападения в Нью-Йорке и начала войны между Каморрой и Фамильей.

Дома царила странная атмосфера, а в особняке Фальконе было еще хуже.

Я положила солнцезащитные очки и запасной купальник в пляжную сумку. Вечер я проведу у бассейна с Фальконе. Давиде уже час назад пошел туда, чтобы потусоваться с Джулио. За исключением Греты, я буду единственной девушкой, а мы с ней никогда не были близкими подругами. Теперь, когда отношения с Амо пошли на спад, она стала еще более замкнутой. Мне даже не удалось с ней поговорить. Не говоря уже о том, что она не любила воду.

Когда я вошла на кухню, мама ела суши вилкой, все еще не освоив палочки, накалывая каждый ролл так, словно он ее обидел, пока она читала полицейский отчет об аресте одного из своих клиентов. Папа работал весь вечер, а я ела пиццу у Фальконе, так что у нее был свободный вечер, который обычно включал работу, если у нее не было девичника с Серафиной, Джеммой и Киарой.

С момента объявления войны на мамином лбу появилась морщинка от постоянного беспокойства.

Я присела напротив нее и поставила сумку на пол. Последние две недели я почти каждый вечер слышала, как мама и папа разговаривали вполголоса в гостиной, но ни один из них не делился со мной своими тревогами.

Может, я и не была взрослой, но была хорошим слушателем.

Мама оторвала взгляд от отчета и посмотрела на часы, красивую модель Cartier, которую папа подарил ей на Рождество.

— Ты разве не встречаешься с другими ребятами?

— Им будет все равно, если я опоздаю, — я внутренне съежилась от того, насколько горько это прозвучало. Мне нравилось тусоваться с Нечестивой троицей и другими Фальконе, но я всегда чувствовала себя немного лишней, если Карлотта не присоединялась ко мне. Джулио и Давиде тусовались вместе, хотя и не были ровесниками, а Нечестивая троица в любом случае была сплоченной командой. Еще была Грета. Мы болтали, когда я бывала там, но я чувствовала, что ей комфортней одной, и поэтому всегда волновалась, что она общалась со мной только потому, что иначе мне было бы одиноко.

Мама поджала губы.

— Хочешь, я позвоню твоему отцу и попрошу его поговорить с Диего о том, чтобы он разрешил Карлотте приехать? — папа был боссом Диего, который работал под его началом в качестве Головореза.

— Нет, не надо. У Диего полоса чрезмерной опеки из-за войны. Он успокоится через неделю или две. Все нормально.

Мама медленно кивнула, но я видела ее беспокойство. Я села не для того, чтобы поговорить о себе, и поэтому быстро сменила тему.

— А как насчет папы, ему тяжело из-за того, что он больше не сможет увидеть своих сестер?

Когда папа только вступил в Каморру, он не общался со своими сестрами, потому что все трое вышли замуж за членов Фамильи. Остальные члены его семьи, Скудери, все еще жили в Чикаго, где родился папа, но он никогда не говорил о них. Мне было грустно от того, что наша семья была такой маленькой, хотя Фальконе были мне роднее. Все было по-другому. Мне всегда нравилось видеться с тетями и кузенами в Нью-Йорке. Теперь это больше невозможно.

— Твой отец сейчас очень сосредоточен на обеспечении нашей безопасности. Он и Фальконе должны принять новые меры предосторожности, ведь нападение может произойти в любой момент.

Я не чувствовала опасности. Лас-Вегас всегда был крепостью, самым безопасным местом, и я все еще не могла представить, что Фамилья нападет на нас здесь.

— У него нет времени думать о том, что это значит для него и его сестер.

Я с сомнением посмотрела на нее.

Она улыбнулась.

— Я всегда забываю, насколько ты повзрослела. У твоего отца, как и у большинства мужчин в этом мире, построены высокие стены вокруг сердца, и он никогда полностью не опускал их ради своих сестер после их воссоединения. Думаю, ему так легче справляться с ситуацией, но это все равно нелегко.

Я кивнула.

— Иногда мне хочется быть похожей на папу в этом отношении, чтобы так легко защитить свое сердце.

— Это не плохо, если у тебя большое сердце, Аврора. Ты очень любящий человек, не позволяй никому отнять это у тебя. Мне это в тебе нравится.

Я закатила глаза, но в то же время мое сердце радостно забилось.

Мама внимательно наблюдала за мной.

— Тебе грустно, потому что ты больше не сможешь увидеть свою семью в Нью-Йорке?

Я пожала плечами, внезапно расчувствовавшись.

— А тебе?

Мама очень хорошо ладила с моими тетями Арией, Лилианой и Джианной, и, учитывая, что у нее больше не было своей семьи, я могла только представить, как это, должно быть, тяжело для нее.

— Я буду скучать по ним, — тихо сказала она, грустно улыбнувшись мне. — Я знаю, тебе было тяжело, когда умерла бабушка, а теперь ты теряешь еще больше близких людей.

Я опустила взгляд на ноги. Папа никогда не любил бабушку из-за ее проблем с наркотиками и того, какой плохой матерью она была для мамы, но в основном я испытывала к ней жалость и с удовольствием проводила с ней время в её хорошие дни.

— Все в порядке. Со мной все будет хорошо. У нас есть Фальконе. Это почти как иметь большую семью.

Мама кивнула, но я видела нерешительность в ее глазах.

— Твой отец воспринимает их как семью, ну, в некотором роде, но я думаю, что у нас с тобой эти грани более размыты. Или ты считаешь Невио кем-то вроде брата?

Мои глаза расширились от тревоги.

— Нет, — ответила я, испытывая отвращение от самой идеи. Мои чувства определенно не были близки к таким.

Мама понимающе улыбнулась, и я покраснела, встав. Мне не хотелось обсуждать Невио ни с мамой, ни с кем-либо еще, кроме Карлотты, если уж на то пошло.

— Влюбляться в парней, которые недосягаемы, — безопасный и хороший способ раскрыть свои эмоции, — сказала мама.

У меня отвисла челюсть, а лицо запылало еще сильнее.

— Мне известно, что я не во вкусе Невио, мама. Спасибо, что поделилась этим.

Мама взяла меня за руку.

— Я не это имела в виду, милая, но у вас с Невио, очевидно, ничего не получится. Думаю, ты и сама это знаешь, верно? Ты милая, заботливая и у тебя огромное сердце, но Невио… — мама замялась. — Давай просто скажем, что мы с твоим папой были бы ужасно обеспокоены, если бы существовала вероятность того, что вы с Невио будете встречаться.

Я вырвала свою руку из ее хватки.

— Как ты и сказала, это просто глупое увлечение. Невио видит во мне маленькую глупую сестренку, не больше, так что не волнуйся.

Я схватила сумку и быстро ушла, пока мама не успела сказать еще что-нибудь, что могло бы меня расстроить.

— Что случилось? У тебя такой вид, будто ты собираешься разрыдаться, — сказал Давиде, как только я подошла к бассейну.

Я сердито посмотрела на него и опустилась на свободный шезлонг. Невио плавал на надувном матрасе, прикрыв глаза солнцезащитными очками, пока Алессио и Массимо играли в водный волейбол.

К счастью, никто из них не обратил внимания ни на комментарий моего брата, ни на меня. Единственным человеком, который, казалось, заметил мое отчаяние, была Грета. Она сидела на стуле под зонтиком слева и читала книгу. Или уже нет. Теперь ее темные глаза были прикованы к моим.

Она натянуто улыбнулась мне, прежде чем снова уткнуться в книгу, но было очевидно, что на самом деле она не читала.

Я поднялась и подошла к ней.

— Ничего, если я посижу здесь? — спросила я, указав на свободный стул напротив нее.

Она положила книгу на стол и кивнула. Ее собака Момо, белый пушистый комочек, свернулась калачиком у нее на коленях. Ее ротвейлера по кличке Медведь рядом не было.

— Где Медведь? — спросила я.

— В последнее время он стал еще больше защищать меня, поэтому я держу его в своей комнате, когда другие в саду.

— Ты имеешь в виду, когда Невио рядом, — добавил Алессио, проходя мимо нас.

— Никто из вас ему не нравится, — мягко, но твердо сказала Грета.

— Я как-то читал, что у доминантных собак возникают проблемы с другими альфами. Он видит в них соперничающих хищников на своей территории, — вставил Давиде.

Я поджала губы, а затем повернулась к Грете.

— Собаки чувствительны к эмоциям. Он, вероятно, чувствует твое беспокойство, — я постаралась сказать это еле слышным шепотом, чтобы любопытные парни не подслушали и эту часть разговора.

Грета погладила Момо по шерстке, в ее темных глазах мелькнула тоска и даже боль. До сих пор я сталкивалась только с безответной любовью, что уже было непросто, но любовь Греты к Амо была возвращена, а затем вырвана у них из-под рук. Я представляла, что это в тысячу раз сложнее, особенно если приходится наблюдать, как любимый человек женится на другой.

— Невио рассматривает всю эту ситуацию как подтверждение того, во что он всегда верил: любовь — это глупость. Эмоция, которая тебя ослабляет, в то время как ненависть делает тебя сильнее, — прошептала Грета. От того, как она посмотрела на меня, у меня образовался ком в горле.

Я пожала плечами, как будто это не имело значения.

— Так что, даже если бы у Невио были чувства к тебе, о чем я не знаю, потому что он не признался бы в этом даже мне, он бы боролся с ними как со слабостью.

Я прикусила губу, скосив глаза на Невио, который продолжал бросать взгляды в нашу сторону, несмотря на то что боролся с Массимо.

* * *

Грета рано ушла спать, так и не поев пиццу, но остальные устроились на траве напротив огромных деревьев, где Массимо и Нино натянули полотно, чтобы мы могли посмотреть фильм на улице. Я поежилась. Сегодня было прохладно, и мои все еще влажные волосы только усиливали это ощущение.

— Рори, — позвал Невио, стягивая толстовку через голову и бросая ее мне.

Я поймала ее прежде, чем она попала мне в лицо, надев ее без возражений, стараясь не вдыхать запах ткани.

— Мерзость, — прокомментировал Джулио. — Я бы не хотел, чтобы пот Невио был на мне.

— Тебе повезло, что мне уже не интересно потереть тебя об свои подмышки, — сказал Невио, оскалив зубы.

Я подавила смех, увидев отвращение на лице Джулио.

— Алессио однажды уже сделал это.

— Потому что ты рылся в моих личных вещах.

Я ухмыльнулась. Кутаясь в толстовку Невио, я смотрела фильм. Было уже за полночь, когда мы с Давиде наконец отправились домой.

— Подожди, — окликнул Невио.

Я остановилась и, обернувшись, увидела, что он бежит за нами. Вероятно, он хотел вернуть толстовку, которая все еще была на мне. Давиде держался рядом со мной, как мой личный телохранитель, и я чуть не закатила глаза. Я не могла не задаться вопросом, не дал ли папа ему секретное задание следить за нами с Невио.

Невио остановился рядом с нами и вопросительно посмотрел на Давиде.

— Иди. Я не думаю, что Рори нужен телохранитель на нашей территории.

— Она не должна оставаться наедине с парнями.

Невио усмехнулся.

— Проваливай.

— Иди, — твердо сказала я. — Не говори глупостей.

Давиде скорчил гримасу, но, в конце концов, ушел. В свои тринадцать лет он все еще часто переходил от совершенно детского к удивительно взрослому поведению.

— Извини, — сказала я с неловким смешком.

Невио мрачно уставился на то место, где только что был Давиде, а затем покачал головой и одарил меня ироничной улыбкой.

— Держу пари, твоя мама велела ему приглядывать за мной.

— Не думаю, — мой голос прозвучал совершенно фальшиво.

Улыбка Невио стала шире.

— Знаю, что я здесь бомба замедленного действия. Они все хотят убедиться, что тебя не будет поблизости, когда я взорвусь.

— Это неправда, — я указала на его толстовку. — Я забыла вернуть ее тебе, — я начала стягивать ее через голову, но почувствовала, что вместе с ней задирается и моя футболка. Конечно же, я умудрилась запутаться в толстовке. Теплая рука коснулась моей кожи и потянула за футболку, удерживая ее на месте, пока я стягивала толстовку через голову. Мои щеки горели от времени, проведенного под ней, и от смущения, когда я встретилась взглядом с Невио. Он все еще держал мою футболку. Я уставилась на его руку. Он отпустил ткань. Я протянула ему толстовку, чтобы нарушить тишину. — Держи.

— Я не поэтому побежал за тобой, — сказал он с ухмылкой.

— Нет?

Он сунул руку в карман штанов и вытащил что-то, чего я не могла разглядеть, потому что это было зажато у него в кулаке. Он протянул его мне и разжал пальцы.

Мои глаза расширились от удивления. Это было ожерелье со скейтбордом, очень похожее на то, которое я потеряла.

— Ты, должно быть, оставила его в Нью-Йорке.

Я сглотнула.

— Да. Все произошло так быстро… я оставила его на тумбочке, — я прочистила горло, когда события той ночи нахлынули на меня. — Не думала, что ты обращаешь внимание на мои украшения.

— Это было странное украшение, его трудно было не заметить, — усмехнулся он.

Я кивнула. Ношение скейтборда на шее и любовь к этому виду спорта сделали меня пацанкой, хотя я любила «девчачьи» штучки не меньше, чем прыжки с хафпайпа.

— Со временем события той ночи перестанут тебя беспокоить, — сказал Невио.

— А тебя они беспокоят?

Невио улыбнулся призрачной улыбкой.

— Хаос и разрушение текут по моим венам. Я не возражаю против кровопролития и сражений.

— Знаю, — сказала я. — Но то сражение было другим. Там была Грета. Она спрыгнула в воду.

Что-то темное промелькнуло в глазах Невио.

— Да, это немного испортило ночь.

Я потерла руки. На этот раз холод не был причиной дрожи по моему телу. Мое сердцебиение участилось, когда я вспомнила страх, который испытала в тот день.

— В Лас-Вегасе ты в безопасности. Война сюда не доберется. И помни, я всегда буду рядом, чтобы спасти положение сумасшедшей выходкой.

Я не смогла не улыбнуться.

Невио протянул мне руку с ожерельем.

— Возьми. Это для тебя, если это и не было очевидно сразу. Я вижу, как ты все время пытаешься ухватиться за что-нибудь на шее. Ты явно привязана к неодушевленным предметам.

Я сглотнула и осторожно взяла его.

— Почему?

— Я не знаю, почему ты привязываешься к вещам. У меня нет эмоциональной привязанности к украшениям.

— Я не об этом. Почему…

Почему ты его купил? Это был такой милый поступок, что мое сердце захотело вложить в этот жест больше смысла, чем он, вероятно, заслуживал.

— Я понимаю, о чем ты, — Невио пожал плечами. — Это странно, но без него ты — не ты.

Я прикусила губу. Значит, он считает меня странной?

— Спасибо. Это действительно мило с твоей стороны.

Невио прищелкнул языком.

— Не распространяй лживых историй. Никто тебе не поверит, если ты скажешь, что я веду себя мило.

Я наклонила голову, вглядываясь в его лицо в темноте.

— Ты можешь помочь надеть его?

Невио взял ожерелье и потянулся к моей шее. Мурашки побежали по моему телу, когда его пальцы коснулись моей кожи. Мы стояли очень близко. Это был идеальный момент для поцелуя. Это было почти слишком идеально, как в моих фантазиях, и действительно романтично. Невио опустил руки и наклонился к моему уху.

— Это подарок как другу, Рори. Помни о предостережениях твоей матери обо мне. Материнский инстинкт редко лжет.

Он отступил назад и, не сказав больше ни слова, развернулся и зашагал прочь.

Я несколько минут стояла в оцепенении.

ГЛАВА 5

Год спустя

Невио

Я не был уверен, кто первым сравнил меня с черной дырой, поглощающей даже самый яркий свет. Возможно, Массимо, который всегда знал подобную хрень и использовал ее, чтобы вывести меня из себя.

Грета была добра по натуре. Она помогала животным, никогда не прибегала к насилию. Блять, она даже не ела мяса, яиц, молока или гребаного меда. Меда. Потому что думала, что бедных пчел эксплуатировали или что-то в этом роде.

И все же прошлой ночью она подожгла человека. Мы всегда были близки, но за последний год, с тех пор как Амо женился на этой стерве Крессиде и на нас обрушилась война, она проводила со мной еще больше времени. Она часто казалась отстраненной, но она была рядом со мной, и я воспринял это как хороший знак.

Черт возьми. Очевидно, пребывание рядом со мной наконец-то возымело эффект. Никогда бы не подумал, что Грета способна причинить кому-то боль.

Я сидел на стуле возле нашего бассейна в полумраке раннего утра, курил и пытался понять, как моя мирная близняшка могла сжечь кого-то заживо. Это было то, что сделал бы я, в принципе то, что я уже делал. Я провел рукой по волосам. От меня все еще пахло дымом и горелой плотью. Это был один из запахов, от которого было труднее всего избавиться. К тому же он не был моим любимым. Я предпочитал свежесть крови запаху древесного угля. Если бы мне захотелось барбекю, я мог бы поджарить несколько стейков на гриле.

Звук открывающегося окна привлек мое внимание к особняку Скудери. Аврора выглянула из окна и помахала мне рукой, ее светлые волосы были похожи на нимб в темноте.

Аврора означала свет, и, как и моя сестра, Аврора тоже была доброй. Она всегда спрашивала у других, как они себя чувствуют, искренне переживала за их эмоции и бросала на меня обеспокоенные взгляды, когда ей казалось, что мне больно, хотя на самом деле это было не так.

Аврора искала моей близости. Я всегда держался от нее на расстоянии, в основном потому, что она казалась мне слишком юной, слишком невинной для того, что я задумал. Последний год я был занят войной, Гретой, попытками контролировать свою глубокую потребность покалечить и убить Амо Витиелло, поэтому игнорировать ее влюбленность в меня было легко. Но недавно я поймал себя на том, что думаю об Авроре, и даже, черт возьми, мечтаю о ней. Об ее улыбке. О том, как она легко несётся по хафпайпу. О том, как благодаря ей даже комбинезоны казались приемлемым вариантом одежды.

Но я был гребаной черной дырой, втягивающей любой источник света своим непреодолимым притяжением только для того, чтобы погасить его и окрасить в черноту.

Я мог только представить, что сказал бы Массимо о моем анализе, изобилии символизма. Но, черт возьми, я был прав.

Я погубил Грету, хотя у нее были годы, чтобы выработать иммунитет к этому. В конце концов я затянул ее в свою черную дыру.

То же самое было бы и с Авророй. На моей совести уже была Грета, если так можно назвать мой шаткий моральный компас, и я не хотел добавлять Аврору к этому списку.

На свете так много женщин, на которых мне было наплевать, что хватило бы на несколько жизней. И уж точно я не стал бы думать об одной из тех немногих, кому я не хотел причинить боль.

Я подавил стон, когда дверь во внутренний дворик открылась и оттуда вышла Аврора в белом халате. Кстати, о символизме…

Она направилась прямо ко мне, вероятно, думая, что я нуждаюсь в компании и утешении. Единственное, что могло бы меня сейчас немного утешить, — это хорошая пытка, желательно Амо, а затем злобный мстительный трах с женщиной из Фамильи.

— Хэй, я увидела тебя из моего окна, — без всякой необходимости сказала Аврора.

Я кивнул и сделал еще один глубокий вдох.

Она обхватила себя руками и наклонила голову, словно пытаясь разглядеть меня сквозь защитный слой.

— Мама и папа отказались рассказать мне, что произошло, но я поняла, что это было связанно с Гретой. Как она?

Я поморщился и бросил сигарету на землю, а затем растоптал ее ботинком.

— Она подожгла парня. Сейчас она в комнате, пытается смириться с этим.

Глаза Авроры расширились, и она опустилась на шезлонг рядом со мной. Она уставилась на меня так, словно надеялась, что я возьму свои слова обратно.

— Она бы никогда этого не сделала. Я просто не могу в это поверить.

Я иронично усмехнулся.

— Вот что случается, если ты слишком часто находишься рядом со мной. От меня исходит тьма. Это более заразно, чем сифилис.

Она покачала головой.

— Так не бывает. И в тебе нет темноты.

Я приподнял бровь.

— Рори, невежество может быть благословением, но оно также может быть и опасным.

Она прикусила губу, нахмурив лоб.

— Дело не в тебе. А в том, что она пережила за последний год, потеряв Амо и все остальное. Не вини себя.

Мои губы презрительно скривились, когда я услышал это ненавистное имя. Он, безусловно, тоже виноват в этом дерьмовом шоу, и в конце концов он за него заплатит, но это не значит, что я не виноват.

— Я просто вышла сказать тебе, что я всегда рядом, если тебе нужно с кем-нибудь поговорить. Алессио и Массимо не всегда могут годиться для таких тем. Я умею хранить секреты, ты же знаешь, — ее голос был нежным и манящим, и она нерешительно положила ладонь на мою руку. Я почувствовал, как она слегка дрожит. Я нахмурился, глядя на нее, на эту близость, на то, что я на самом деле не возражал против этого. На мгновение я позволяю остаться руке, теплой и мягкой, на моей, остывшей за ночь.

Затем я отдернул ее, создавая барьер между нами.

— Я в порядке. В этом нет ничего такого, чего не смогло бы вылечить хорошее убийство.

— У каждого бывают моменты слабости.

Я усмехнулся.

— Аврора, перестань пытаться нормализовать меня. Я не такой, как большинство людей. Я никогда не буду жертвой ни при каком раскладе. Я тот, кто превращает других людей в жертв. Если ты хочешь кого-то спасти, сделай себе одолжение и не притворяйся, что меня неправильно поняли и я не чертовски плох.

Аврора кивнула и встала, засунув руки в карманы халата.

— Мое предложение остается в силе, — тихо сказала она, прежде чем повернуться и пойти обратно в особняк Скудери.

При мне она не часто показывала себя с такой стороны, но она могла быть упрямой. Мне это нравилось.

Аврора

Почти 18 лет

Примерно через год

Я впервые за два года вернулась в Нью-Йорк. В последний раз я была здесь, когда мы все присутствовали на свадьбе моего двоюродного брата Амо Витиелло с женщиной, которую впоследствии убил Невио за то, что она причинила боль его близняшке Грете. Это была не самая приятная свадьба. Мне до сих пор снятся кошмары о том, как Фамилья заманила нас в ловушку и напала.

Я часто просыпалась от звуков выстрелов. Это было мое первое личное столкновение с насилием, впервые я по-настоящему испугалась за свою жизнь. Это также был день, когда моя влюбленность в Невио переросла в нечто большее, что трудно выразить словами.

Невио спас нас в тот день, по-своему. Безжалостный и жестокий, таким его воспринимало большинство людей, но помимо жажды насилия в тот день я увидела в его глазах кое-что еще: любовь и заботу. Не по отношению ко мне, а к его близняшке Грете, но, видя все это, я страстно желала однажды увидеть те же эмоции в его глазах для меня. Глупо, я знаю.

Теперь Грета и Амо поженились. Между Каморрой и Фамильей снова воцарился мир. Война длилась недолго, но ее последствия все еще проявлялись в глубоком недоверии и враждебности, которые обе стороны испытывали друг к другу.

Грета была прекрасной невестой, и ее счастье от брака с Амо было очевидным. Но что действительно вызвало слезы на моих глазах, так это выражение глаз Амо, когда он смотрел на нее. В них светилось чистое, безудержное обожание. Было совершенно очевидно, что он влюблен в нее. Никто не мог усомниться в его чувствах, взглянув на него. Мне было интересно, смотрел ли кто-нибудь когда-нибудь так на меня.

Мой взгляд скользнул к Невио в первом ряду рядом с его родителями и младшим братом. Он выглядел так, словно это был один из худших дней в его жизни. Расставаться со своим близнецом было тяжело. Невио казался настолько полным тьмы и жажды разрушения, что многие думали, что он ни о ком не заботится, но ему было трудно отпускать людей, которые были ему небезразличны. Грета была на первом месте этого списка.

* * *

За свою жизнь я побывала на нескольких свадьбах. Как дочь главного Головореза, это входило в мои общественные обязанности. Но это была вторая самая напряженная свадьба в моей жизни. Первая закончилась войной, а эта положит конец войне навсегда. Но подозрительность и настороженность витали в воздухе. Я очень давно не видела своих родственников, и у меня до сих пор не было возможности поговорить с ними. На их лицах отражалась натянутая радость, но под ней я видела то же напряжение, что и испытывала сама. Свадьба всего через несколько месяцев после заключения мирного договора не могла быть такой свободной и радостной, как того требовало подобное торжество.

Особенно мне хотелось поговорить с Изабеллой. Мы с ней всегда хорошо ладили, и я действительно надеялась, что так будет и сейчас. К счастью, она сидела за моим столом. Родителям жениха и невесты пришлось сидеть за одним столом, что привело к нескольким очень напряженным взглядам между Лукой и Римо, и я была рада, что не сидела с ними. Не снимало напряжения между этими двумя и то, что Невио выглядел готовым к неприятностям. Ему не нравилось, что Грета вышла замуж за Амо, но до сих пор он вел себя прилично.

За нашим столом сидели мои тети Джианна и Лилиана со своими семьями, и, следуя этикету, Нино и его семья тоже должны были сидеть здесь, но Маттео пригрозил зарезать Массимо и Алессио «гребаным» ножом для масла, как ходили слухи, и поэтому были приняты другие меры. Я должна была признать, что испытала облегчение за Изабеллу. Я могла только представить, каково ей было бы провести целый вечер за столом с теми самыми людьми, которые похитили ее и угрожали ее жизни.

Теперь Нино и его семья сидели за одним столом с Адамо и Савио и их семьями. Я была почти уверена, что у Киары был серьезный разговор и с Массимо, и с Алессио перед свадьбой, потому что до сих пор они оба делали все возможное, чтобы избегать любого контакта, даже взгляда, с Изабеллой и Джианной, хотя последняя выглядела готовой начать новую войну.

Я наклонилась к Изабелле, которая сидела рядом со мной. Ее темно-красные кудри обрамляли лицо, и я заметила, что она использовала завесу из волос, чтобы отгородиться от стола справа от нас, где сидели Алессио и Массимо. У нас еще не было возможности поговорить, за исключением нескольких кратких любезностей из-за расписания свадьбы.

Когда Невио похитил Джианну и Изу, чтобы спасти нас, я почувствовала облегчение, восхитилась его смелым поступком. Я старалась не думать о том, что это сделало с Изой. Для меня Алессио, Массимо и Невио не представляли опасности, и я их не боялась, но Иза знала их не очень хорошо, и, если честно, зная их репутацию, я не была уверена, что они не причинили бы ей вреда, чтобы донести до нее свое послание.

Мама начала болтать с Лилианой и Джианной о таких обыденных вещах, как йога, пытаясь избежать любых щекотливых тем, а список был очень длинным…

Тем не менее атмосфера была тяжелой. Маттео на самом деле не был заинтересован в разговоре с отцом и был занят тем, что поочередно бросал свирепые взгляды то на Массимо, то на Алессио, то на Невио, который, очевидно, не понял наставления Киары не высовываться. К счастью, Максимус и папа, казалось, неплохо ладили и болтали о различных татуировках Максимуса по всему телу. Особенно оживил разговор интерес Давиде ко множеству татуировок. Давиде, конечно же, пришлось похвастаться своей недавно приобретенной татуировкой Каморры. Несмотря на мамины протесты, папа настоял на том, чтобы ему нанесли ее в четырнадцатый день рождения, и с тех пор Давиде бегал повсюду, как корольмира.

— Ты собираешься в колледж? — спросила я Изабеллу, когда наконец начались разговоры за ужином. Ей скоро исполнится девятнадцать, так что она, должно быть, закончила школу в прошлом году.

Она повернулась ко мне.

— Нет, мне все еще нужно закончить школу. Я взяла перерыв после определенных событий.

Я покраснела. Вот тебе и ляпнуть не подумав. Мама бросила на меня обеспокоенный взгляд, а Джианна выглядела не слишком довольной нашим разговором. Никто не сказал мне, что колледж входит в список запрещенных тем.

— Э-э-э… извини. Я…

— Но я собираюсь поступить в Колумбийский университет этой осенью. Я запишусь на курсы творческого письма. Думаю, это поможет моей писательской карьере, — твердо сказала она, полностью игнорируя мои извинения и обеспокоенные взгляды наших матерей. Она поправила очки на носу и слегка пожала плечами.

— Вау. Творческое письмо? Это действительно круто. Тебя уже приняли в Колумбийский университет?

Она издала тихий смешок.

— Нет, сроки подачи еще далеко. Но будем честны, меня примут, — она взглянула на Маттео. — Я Витиелло, — было трудно прочесть ее эмоции.

— Верно, — сказала я. — Как давно ты пишешь? Ты никогда не упоминала об этом раньше.

— Ну, в последние годы мы общались редко, — она поджала губы и широко раскрыла глаза.

Я рассмеялась.

— Можно выразиться и так.

— Но я писала короткие рассказы почти всю свою жизнь. Я никогда не думала о том, чтобы относиться к этому серьезно, но после начала войны я начала писать повести, и это то, чем я хочу заниматься.

— Они действительно хороши, — подхватила Сара. Я удивленно посмотрела на нее. Она тихо болтала с двумя младшими сестрами, в то время как ее брат Флавио присоединился к разговору мужчин.

Изабелла комично скривила лицо.

— Ты назвала их пугающе темными.

Щеки Сары покраснели. Она выглядела бледной и похудевшей. Я вспомнила, какой она была до войны, до того, как что-то случилось и она вышла замуж за Максимуса, а не за мужчину, которому была изначально обещана. Если бы я не знала, что эти двое муж и жена, я бы ни за что об этом не догадалась. Сара держалась в стороне от Максимуса, и он тоже старался держаться на расстоянии. Они казались незнакомцами. Нет, не незнакомцы, потому что они, очевидно, оба несли багаж, который касался другого. Я спрашивала об этом папу, но он отказался говорить со мной об этом. Я не могла представить, что Максимус был жесток по отношению к Саре, даже если он выглядел абсолютно способным на это со своими мускулами и татуировками, а учитывая его работу, он определенно был способен и на чрезмерное насилие. Ромеро, отец Сары, никогда бы этого не потерпел.

Наверняка Невио знал об этом. Он избегал меня, как чумы, с тех пор как я предложила ему свою помощь, если ему когда-нибудь понадобится кто-то, с кем можно поговорить. Я не стала давить на него, потому что не хотела показаться навязчивой, да и, честно говоря, мне это уже надоело. Пытаться понять Невио было круглосуточной работой, на которую я не хотела тратить время прямо сейчас.

— Они мрачные и пронзительные. Они понравятся людям.

— Но тебе не понравились, — сказала Изабелла без обиды или обвинения в голосе.

— Я предпочитаю более оптимистическую литературу, но это мой личный вкус, и он ничего не говорит о качестве твоей работы.

— Ты должна дать мне почитать одну из твоих книг, — сказала я. — Я могу справиться с темнотой.

Давиде фыркнул.

— С каких пор?

— Прекрати подслушивать, — я закатила глаза, а затем повернулась к Изабелле. — Не обращай на него внимания. Он стал невыносимым с тех пор, как стал членом Каморры.

Ее улыбка была немного жестче, чем раньше.

— Я уверена, ты справишься с темнотой. В конце концов, ты проводишь много времени с Нечестивой троицей.

Я не была уверена, что на это ответить. Извинения вертелись у меня на кончике языка, но сомневалась, что она хотела их услышать.

* * *

Потанцевав с папой и Давиде, который, как это ни досадно, был уже выше меня, я огляделась в поисках Невио. Я бы очень хотела потанцевать с ним, но его нигде не было видно. Алессио занял место Давиде в качестве моего партнера по танцам, выглядя так, словно предпочел бы быть где-то еще.

— Ты не обязан танцевать со мной, если не хочешь, — сказала я, когда он положил руку мне на поясницу.

— Некоторые вещи неизбежны, — сказал он.

Я подняла брови.

— Ну спасибо.

Он натянуто улыбнулся мне.

— Я уверен, что ты предпочла бы танцевать с кем-то другим, даже если этот выбор весьма проблематичен.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала я, защищаясь.

— Знаешь, Рори, я не люблю вмешиваться, но у меня есть для тебя один совет, который тебе следует обдумать. Выкинь Невио из своей гребаной головы. Чем быстрее, тем лучше. В хорошие дни Невио — придурок-психопат, а в плохие — по сравнению с ним твои худшие кошмары покажутся сущим пустяком.

Я попыталась закончить танец, но Алессио держал меня железной хваткой.

— Интересно, что бы он сказал одному из своих лучших друзей, который так отзывался о нем.

— Он бы согласился со мной. Невио знает, что он из себя представляет, и не собирается становиться лучше, поверь мне.

— Спасибо за совет, но я не маленький ребенок.

— Где Изабелла? — внезапно спросил Алессио.

— А тебе зачем? — спросила я.

— Не твое дело.

— Тогда не знаю.

Алессио свирепо посмотрел на меня, но потом Валерио вмешался, и наш разговор резко оборвался. Вскоре после этого я больше не видела Алессио. Я надеялась, что он знал, что делает. Сомневалась, что Изабелла хотела бы с ним разговаривать. Мне удалось ускользнуть с празднества, и я начала бродить по коридорам отеля. Все здание было арендовано специально для этого случая, так что единственные люди, с кем я встречалась, были другие гости свадьбы или сотрудники отеля. Я нигде не видела ни Алессио, ни Изабеллу, но в конце концов заметила курящего Невио на полу. Он выглядел так, словно был готов снести это место. Может быть, Алессио был прав. Возможно, мне было лучше держаться подальше от Невио. Но дело было не в моей влюбленности. Речь шла о помощи другу, а Невио выглядел так, словно сегодня ему определенно нужна была помощь.

ГЛАВА 6

Аврора

Я не стала напоминать ему о том, что здесь запрещено курить. Он и так знал.

Его тело на мгновение напряглось, а затем он окинул меня тяжелым взглядом, но, по крайней мере, расслабился.

— Ты в порядке? — спросила я.

Он снял галстук, проткнул его ножом и воткнул в деревянный пол. Его пиджак был брошен на пол рядом с ним. Его рукава были закатаны до локтей, обнажая мускулистые руки и татуировку Каморры.

— Я пришел сюда, чтобы не дать себе начать кровавую свадьбу. Хотя это было бы лучше.

Я остановилась рядом с ним, не уверенная, должна ли я сесть или остаться на месте. Хотел ли Невио видеть меня рядом?

— Грета выглядит счастливой.

Невио вынул сигарету изо рта и переложил ее на предплечье. Он зашипел, когда зажжённый кончик коснулся его кожи.

Я упала на колени.

— Не надо! — я потянулась за сигаретой и ахнула, когда кончик моего пальца коснулся все еще горячей сигареты. Я отпрянула. Невио затушил ее, а затем взял меня за руку и осмотрел кончик пальца, который начал покрываться волдырями. Я впилась зубами в нижнюю губу от ощущения жжения.

Он вскочил на ноги и поднял меня. Подобрав нож и сунув его в кобуру на поясе, он снова взял меня за руку и повел прочь. Я не была уверена, куда он меня ведет.

— Здесь есть автомат со льдом, — выдавила я, когда мы проходили мимо комнаты с одним из них.

— Оно будет слишком холодным. Вода должна быть лишь немного холоднее комнатной температуры.

Мы пришли в спа-салон, и Невио открыл кран в женской раздевалке. Как только холодная вода попала на палец, я почувствовала облегчение, но затем жжение вернулось.

— А как же твой ожог? — спросила я, кивая на волдырь на его предплечье. Это, должно быть, болит сильнее, чем мой, учитывая, что он гораздо дольше прикасался сигаретой к тому месту.

— Кажется, это всего лишь третий раз, когда я вижу тебя в платье, — задумчиво произнес Невио. Я выбрала длинное платье с V-образным вырезом бирюзового цвета. Оно было с небольшим декольте, но все равно было скромным. Иначе папа не позволил бы мне надеть его.

Я пожала плечами.

— Это свадьба. Даже я не надеваю комбинезон на такое мероприятие.

Невио отпустил мою руку.

— Еще несколько дней будет болеть. В следующий раз не вставай между мной и сигаретой.

— Тебе не следует причинять себе боль.

Невио вызывающе улыбнулся мне.

— Почему? Я думал, что смогу повеселиться на этой свадьбе.

— Жечь себя — это твоя версия веселья?

Его улыбка стала мрачнее, и в моем животе запорхали бабочки, а тело наполнилось жаром. Почему взгляд на зловещую сторону Невио произвел на меня такой эффект?

— У меня есть разные варианты веселья, Рори. Ни один из них не осуществим на этой свадьбе. Мой отец ясно дал это понять.

— Неужели ты не можешь просто повеселиться, как все остальные? — спросила я, съежившись от того, насколько я звучала как паинька. Ответное поднятие бровей Невио подтвердило это. Он жестом пригласил меня следовать за ним через белую дверь с надписью «бассейн».

Он держал ее открытой для меня, не сводя с меня глаз, пока я проходила мимо него в своем платье, и даже оказавшись в огромном крытом бассейне отеля, я все еще чувствовала его взгляд на своей спине. Такого выражения в его глазах я раньше не видела, и я не могла понять, что оно означало.

— Тогда давай повеселимся, как нормальные люди, Рори. Может быть, ты сможешь чему-то меня научить. Не могу дождаться этого, — сказал он низким голосом, обходя меня, и его руки взмахнули, как у ведущего циркового шоу, передающего арену следующему номеру.

Я подняла на него глаза, чувствуя себя не в своей тарелке. Невио был старше меня всего на три года, но я так часто чувствовала себя рядом с ним маленькой глупой девочкой. Нас разделял мир опыта и тьмы.

— Мы… — я огляделась, и мой взгляд остановился на безмятежной водной глади. — Мы могли бы поплавать.

На лице Невио промелькнуло изумление.

— Ты прячешь купальник под платьем? — он еще больше понизил голос, и в его тоне появились нотки снисхождения. — Потому что я сомневаюсь, что ты имеешь в виду купание нагишом.

Купаться голышом с Невио? От одной только мысли я покраснела и вспотела. Я часто фантазировала об этом, но сейчас, когда представился шанс, меня охватила нервозность.

Невио усмехнулся.

— Я шучу, Рори. Не нервничай из-за мелочей.

Смущение и гнев смешались во мне.

— Кто-нибудь может войти. Мы могли бы поплавать в нижнем белье, — я пожала плечами, как будто это не имело большого значения. Это ведь почти то же самое, что быть в купальнике, верно?

Невио приподнял бровь и отступил назад, начав расстегивать рубашку, обнажая тело, которое фигурировало в моих самых мрачных фантазиях. Мышцы и шрамы показывали его силу. У Невио была не просто внешность, он не был позёром или как фитнес-модели в социальных сетях. Каждый мускул служил определенной цели. Производить впечатление на других было лишь вишенкой на торте. Я знала об этом благодаря тренировкам по борьбе, за которыми наблюдала. Однако до сих пор мне не разрешали увидеть настоящий бой в клетке.

Я сбросила туфли на высоких каблуках. Затем потянулась к молнии сбоку на платье. Когда я потянула его вниз и спустила бретельки с плеч, мой живот скрутило. Потянув за платье, я увидела бюстгальтер без бретелек, почти того же цвета, что и мое платье, и украшенный кружевом. Я была рада, что убедила маму пойти со мной за нижним бельем на свадьбу, потому что мой ящик с нижним бельем был заполнен девственно-белыми хлопковыми трусиками. Мне бы не хотелось подтверждать подозрения Невио. Я хотела удивить его, показать, что я больше, чем сорванец Рори. Я была девушкой, которая знала, чего она хочет, даже если ей было трудно показать это без смущения.

Невио наблюдал за мной, расстегивая ремень. Я надеялась, что он не видит, как дрожат мои пальцы, когда я стягивала платье, обнажая кружевные трусики в цветочек бирюзового цвета. Кружево не было совсем уж прозрачным, но я вдруг забеспокоилась о том, как много Невио сможет увидеть. Не просвечивают ли мои лобковые волосы? Я подстригла их, и они были темно-русыми, так что, может, и не просвечивали.

Я выпрямилась, хотя мое тело затопило жаром и желанием сбежать. Невио уже был только в обтягивающих черных трусах. Я указала на бассейн, надеясь, что моя кожа не такая красная и горячая, как на ощупь.

— Готов прыгнуть? — мой голос звучал странно для моих собственных ушей, немного грубо и шероховато.

Невио подошел ко мне, и я не была уверена, что делать со своими руками. Я небрежно скрестила их на животе, совершенно ошеломленная ситуацией. Почему я так себя вела? Я была в бассейне с Невио бесчисленное количество раз до этого. Мой купальник на самом деле не прикрывал намного больше. Но тогда все было по-другому. Мы никогда не были наедине, а нижнее белье просто обеспечивало другой уровень интимности.

Невио нырнул в бассейн головой вперед в идеальной форме, едва взбаламутив спокойную поверхность. Я подошла ближе к краю, вздрогнув, когда пальцы ног коснулись воды. Вода оказалась холоднее, чем ожидалось, и моя кожа сразу покрылась мурашками. Я окинула взглядом элегантный пейзаж у бассейна с белокаменными колоннами и видом на Нью-Йорк.

Голова Невио показалась из воды, и он откинул ее назад, разбрасывая капли воды. Несколько влажных черных прядей упали ему на лицо. Его темные глаза впились в меня, и я пожалела, что не знаю, что творится у него в голове.

— Твое тело привыкнет к холоду.

Я присела на бортик и опустила ноги по колено в воду. Я любила теплую воду. Никакого холодного душа или ванн со льдом для меня.

Невио подплыл ко мне, и я напряглась, опасаясь, что он затянет меня в воду. Вместо этого он ухватился за край и подтянулся, совершенно застав меня врасплох.

— Я действительно подумывал о том, чтобы прикончить какого-нибудь мудака из Фамильи, когда ты нашла меня. Как всегда, Рори, ты заставляешь гордиться своим именем, несущий свет во тьме, — его бицепсы напряглись, когда он приподнялся выше, пока его лицо не оказалось на одном уровне с моим. Мое сердце остановилось, но мгновение спустя забилось сильнее. Ручейки воды стекали по его лбу и щекам, по изгибу ухмыляющегося рта. Поцелует ли он меня?

Но его губы коснулись моего носа, и он поцеловал меня в лоб. Он выдохнул, прежде чем с плеском плюхнуться обратно в воду. На мое лицо упали холодные капли. Они не помогли унять жар на моих щеках.

Поцелуй в лоб.

Мне хотелось кричать от полного отчаяния. Несущий свет во тьме? Я знала, что папа тоже считал меня по своей сути хорошей, светом в их темном мире, именно поэтому они с мамой выбрали такое имя для меня, но мне не нравилось, что меня так воспринимают. Это взваливало на мои плечи непосильную ношу — оправдывать их ожидания.

— Я не знал, что у нас будет вечеринка в бассейне, — сказал Алессио.

Моя голова повернулась туда, где он стоял в дверном проеме. Его глаза встретились с моими, и он поднял бровь. Я оттолкнулась от края и опустилась в воду. Мне нужно было остыть. Если бы это не испортило мне прическу, я бы тоже окунула голову, но это было бы трудно объяснить моим родителям.

— Что с тобой случилось? — спросил Невио, подплывая к тому месту, где Алессио остановился у края бассейна.

Я как-то не заметила, но Невио был прав. Алессио выглядел раздраженным. Его темно-русые волосы были растрепаны во все стороны. Его рубашка была застегнута неправильно, нескольких пуговиц не хватало. И ширинка у него была расстегнута. Когда мы танцевали, он так не выглядел.

Я начала было говорить, но Невио оказался быстрее.

— Не выпускай на нас кракена, ладно?

Алессио оглядел свое тело, но, казалось, ничуть не смутился своим затруднительным положением. Он бросил на Невио многозначительный взгляд.

— Пока ты держишь своего кракена в узде, у нас все будет в порядке, — он расстегнул пуговицу, затем сбросил брюки и рубашку, прежде чем тоже прыгнуть в бассейн, не потрудившись соблюдать осторожность.

Вода летела во все стороны и едва не задевала мои волосы. Сегодня вечером у меня определенно будут неприятности с родителями. Я чувствовала это. Хотя, возможно, я могла бы сказать, что это был мой способ сохранить свадьбу мирной. Никто не мог поспорить, что свадьба без Невио и Алессио, скорее всего, обойдется без обострения.

Парни обменялись взглядами, которые ясно давали понять, что бы ни случилось с Алессио, обсуждать это при мне они не будут.

Я поплыла к ближайшей лестнице.

— Куда ты идешь? — спросил Невио.

— Наверное, мне стоит вернуться на вечеринку. Мама и папа будут гадать, где я. Я не хочу влипать в неприятности.

Я вылезла, схватила с пола свое платье и быстро бросилась в примерочную. Я заперлась, затем прерывисто выдохнула. Поцелуй в лоб, как будто мне было десять. Мне было почти восемнадцать, но Невио относился ко мне как к младшей сестре. Боже, неужели он действительно видел во мне свою младшую сестру? Я закрыла глаза. Прерывисто вздохнув, я расстегнула лифчик. Он был слишком влажным. Я ни за что не смогла бы надеть его под платье. Ткань моего платья волнами ниспадала на грудь, так что не должно было быть слишком заметно, что под ним ничего нет.

Я также сняла трусики, но отжала их, а затем надела обратно, даже несмотря на то, что ощущение холодного, влажного материала было ужасным. Я просто не могла представить, что вернусь на свадьбу без трусиков. Материал неудобно прилипал ко мне, но я все равно надела платье.

Когда я вышла из раздевалки, Невио ждал перед ней. Я схватилась за сердце.

— С тебя капает, — сказал он, опустив глаза в пол.

Я проследил за его взглядом. Действительно, у моих ног скопилось несколько капель воды. Трусики были все еще слишком мокрыми.

— Твое платье промокнет, как только ты сядешь.

Я съежилась. Это выглядело бы так, будто я описалась. Невио подошел ко мне.

— Просто сними трусики и никто не узнает. У тебя оно длинное. Выглядело бы подозрительно, если бы вода пролилась на пол из-под платья.

Я вернулась в раздевалку и сняла трусики, затем вернулась с лифчиком и трусиками в руках к Невио. Я оставила свою сумочку на столе, так что мне некуда было положить нижнее белье.

— Вот, позволь мне забрать это у тебя. Я смогу избавиться от них позже.

Невио забрал у меня лифчик и трусики, застав врасплох.

Я сглотнула, не в силах смириться с тем фактом, что Невио держал мои трусики. Опять же, я мечтала об этом моменте несколько раз, но никогда так, как сейчас. Даже близко. Истерический смех застрял у меня в горле.

В этот момент рядом с нами появился Алессио. Я знала, что он прервал нас намеренно. Что это было с его комплексом спасителя? С каких это пор он так беспокоился о том, что я нахожусь рядом с Невио?

Он взглянул на мое нижнее белье в руках Невио, а затем на мое лицо.

— Ты представляешь, как отреагировал бы твой отец, если бы увидел в руках Невио твое нижнее белье?

— Папа не знает, какое у меня нижнее белье, — раздраженно пробормотала я.

Невио подмигнул мне, прежде чем вернуться к бассейну с моим нижним бельем.

— Ты очень плохо следуешь советам, — прошептал Алессио мне на ухо.

Невио посмотрел на нас прищуренными глазами, опустился на край бассейна и положил мое нижнее белье на пол рядом с собой.

— Я не умею следовать плохим советам.

Я быстро покинула зону у бассейна и, немного отдышавшись в коридоре, решила вернуться на вечеринку. Когда я вошла в бальный зал, где проходило торжество, я чувствовала себя неуютно, даже если никто не обращал на меня пристального внимания. Одного осознания того, что на мне не было нижнего белья, было достаточно, чтобы превратить меня в нервное месиво.

Я поспешила к нашему столику и опустилась рядом с Изабеллой, которая что-то строчила в маленьком блокноте, но спрятала его в сумочку, когда заметила меня.

— Ты выглядишь взволнованной, — с любопытством сказала она.

— Ты тоже, — ее щеки раскраснелись, веснушки выступили сильнее обычного, к тому же волосы больше не были уложены в прическу.

Мы смотрели друг на друга несколько мгновений, прежде чем обе молча решили сменить тему и переключились на мои планы работать медсестрой.

Очевидно, у нас обеих были секреты, которыми мы не хотели делиться.

Невио

— Я надеюсь, ты не планируешь оставить это себе, — сказал Алессио, кивнув в сторону нижнего белья Рори, когда направился ко мне.

— Для человека, который выглядит так, будто у него был свадебный перепихон, ты ужасно вспыльчивый.

— А для того, кто видит в Рори почти сестру, ты ужасно интересуешься ее трусиками.

— Для человека, который притворяется, что видит ее такой же, ты ужасно заинтересован в ее возможной сексуальной жизни, — я поднялся на ноги и посмотрел ему прямо в глаза. — Может, твое беспокойство исходит из плотского желания, мой друг.

Алессио рассмеялся.

— Не переводи разговор на меня. Мы оба знаем, что я не воспринимаю Рори таким образом.

— Я тоже, — сказал я, пожимая плечами.

— Раньше ты был лучшим лжецом. Тебе нужно поработать над этим, прежде чем ты станешь Капо.

— Ты говоришь как Консильери, — поддразнил я.

— Но я им не являюсь и не стану. Некоторым вещам не суждено сбыться. Я не гожусь на эту должность. Я знаю свои пределы. Может, тебе стоит подумать о своих.

— Пределы существуют для того, чтобы их нарушать.

Алессио покачал головой.

— Не все пределы. Некоторые стоит соблюдать, особенно если они предназначены для защиты людей, которые заслуживают нашей защиты.

Я закатил глаза.

— Я буду вести себя хорошо, но не притворяйся, что ты против того, чтобы стать Консильери, потому что хочешь защитить других. Ты ведешь себя как ханжа из-за совершенно не относящихся к делу обстоятельств.

— Кровь не имеет значения.

— Кровь меня волнует только тогда, когда она течет по моим рукам и наполняет воздух металлическим запахом.

Алессио усмехнулся.

— Ты самый сумасшедший ублюдок на этой планете.

— Не настолько сумасшедший, чтобы потрахаться на свадьбе Фамильи. Ты же знаешь, что они чтят своих девственниц.

Алессио ничего не сказал.

Я присвистнул.

— Только не говори мне, что ты действительно трахнул девственницу?

По-прежнему в воздухе витала тишина. Алессио умел делать покер-фейс, когда хотел.

— Ты ведешь себя ужасно скрытно по этому поводу.

— Давай вернемся на вечеринку.

Я с усмешкой покачал головой. Зная Алессио, он наверняка потрахался с какой-нибудь сексуальной мамочкой, а не почтенной девственницей. Всегда работает над своей кармой.

Я оделся, а потом схватил белье Рори. Под пристальным взглядом я выбросил ее лифчик, надеясь, что он не заметил, как я засунул ее трусики в карман брюк. Я уже давно перестал разбираться в логике своих поступков, так что и на этот раз не стал даже пытаться.

* * *

Было три часа ночи, когда я окончательно отказался от сна и решил покинуть отель, пока случайно не убил солдата Фамильи и не спровоцировал новую войну. Мне нужно было выпустить пар. Особенно мне нужно было занять свои мысли и как можно дальше от того, чем сейчас занимаются Амо и Грета.

Я закоротил мотоцикл, который нашел на подземной парковке отеля, и покинул его с визгом шин. Мне было все равно, был ли это один из байков Фамильи. С большой вероятностью он принадлежал либо Маттео, либо Максимусу, либо байкеру Марселлы — всем тем, кого я любил выводить из себя любыми способами. Кража его на ночь была одним из меньших проступков, которые я мог совершить, учитывая ту ярость, которую испытывал. Я купил бутылку дешевой водки по дороге в ту часть города, где большинство людей не хотели оставаться ночью. Обычно именно в таких местах было веселее всего. Я сомневался, что Лука засуетится, если я убью отбросов его города. Даже если и так — ладно.

* * *

Два часа спустя я сидел в луже теплой крови на грязном полу байкерской тусовки. Рядом со мной на земле последний булькающий вдох делал байкер, из ран на его груди и горле хлестала кровь. Я уронил телефон на пол после того, как попросил Фабиано забрать меня. Его голос все еще звучал из динамиков, но я не слушал.

Я попытался сосчитать, скольких я убил, но это была полная неразбериха. Я оценивающе посмотрел на самурайский меч. Я пользовался им впервые. Наверное, мне следует поблагодарить владельца паба за то, что он повесил его на стену. Но я подозревал, что он был среди изрубленных тел вокруг меня.

Большинство событий после того, как я переступил порог заведения, были размытыми или смутными. Иногда, когда моя ярость поднималась слишком высоко и жажда крови брала верх, я впадал в такое бешенство, что не помнил деталей.

Я опустил голову, алкоголь действительно начал действовать теперь, когда мой адреналин и жажда крови спали. Я боролся с отключкой. Черт возьми. Звук полицейских сирен заставил меня напрячься.

— Черт возьми, — пробормотал Фабиано, входя внутрь и отталкивая с дороги отрубленную ногу дверью.

Я поднял голову, чтобы встретиться с его взглядом, даже если он казался слишком тяжелым.

Фабиано стоял в центре бара, все еще в свадебном костюме, и вид у него был ужасно взбешенный.

ГЛАВА 7

Невио

Я криво усмехнулся, когда Фабиано обернулся, чтобы оценить весь размах беспорядка.

— Я думал, ты возьмешь с собой Луку. Разве этого не требует честь?

Фабиано бросил взгляд через плечо, поморщившись.

— Лука — отец жениха. Ему не следует разбираться с этим сегодня вечером.

— Ты приехал без сторожевого пса Фамильи? — спросил я.

— Это он приехал со мной, — сказал Маттео, подходя к Фабиано со своей маниакальной хищной ухмылкой.

Фабиано подошел ко мне, стараясь не запачкать кровью свои бежевые кожаные туфли. Без шансов.

— Тебе следовало надеть другую обувь, — сказал я, указывая на свои черные модельные туфли. Они, вероятно, тоже были испорчены, учитывая, как хлюпала внутренняя поверхность, но с первого взгляда этого не было видно.

— Спасибо за совет. Не знаю, почему я думал, что в такую ночь ты будешь вести себя наполовину по-человечески.

— Ты имеешь в виду ту ночь, когда гребаный Амо Витиелло забрал у нас Грету?

— Он, вероятно, и девственности ее лишит, — сказал Маттео с жесткой улыбкой.

Я покрепче сжал самурайский меч и уже собирался вскочить на ноги. Но Фабиано ударил пяткой по мечу под таким углом, что клинок сломался. Теперь я держал в руках короткий зигзагообразный меч.

— Я все еще могу убить его этим, возможно, даже добиться более грязного и болезненного результата.

— Грязнее, чем это гребаное шоу? — Фабиано зарычал с таким видом, словно хотел ударить меня самурайским мечом. Если подумать, он выглядел еще более кровожадным, чем Маттео. Он крепко схватил меня за руку и рывком поднял. Я позволил ему, потому что чертовски устал и просто хотел вздремнуть. — Брось меч, — прошипел он, и я сделал даже это.

Он начал обыскивать меня и вытащил из карманов бирюзовые трусики. Его брови поползли вверх. На мгновение я подумывал спросить его, знает ли он, кому они принадлежат, но я уже достаточно повеселился сегодня вечером.

— Если ты трахнул одну из наших женщин, мне действительно принесет удовольствие познакомить тебя со своим ножом, — сказал Маттео, который держался от меня на расстоянии, вероятно, опасаясь, что, подойдя вплотную, он задушит меня голыми руками, хотя такой ход был больше в стиле Луки.

— Единственное развлечение, которое у меня было сегодня вечером — вот это, — я обвел рукой вокруг себя. — Но я был бы не против потрахаться после убийства, если у тебя есть кто-то на примете.

— Никто не захочет трахать тебя в том состоянии, в котором ты находишься, — прорычал Фабиано, таща меня к выходу. И снова глупый комментарий вертелся у меня на кончике языка. Однако меня остановило не чувство самосохранения. Как ни странно, я не хотел так говорить о Рори, даже если это было в шутку.

— Ты сможешь поблагодарить меня позже за то, что избавил тебя от полиции, — сказал Маттео, когда мы проходили мимо него.

— Спасибо. Для этого и существует семья. Если тебе когда-нибудь захочется устроить кровавую баню в Лас-Вегасе, попроси меня. Я знаю лучшие места.

— Ты, вероятно, попытаешься убить меня в своей маниакальной жажде крови, так что нет, спасибо.

Я не мог обещать, что этого не случится, поэтому ничего не сказал.

Фабиано подтолкнул меня к черному лимузину и запихнул на пассажирское сиденье. Он сел за руль и пару минут ничего не говорил, прежде чем это вырвалось у него.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Мы все думали, что ты перерастешь это дерьмо.

Я усмехнулся.

— Как можно перерасти жажду убийства?

Фабиано бросил на меня косой взгляд.

— Если ты будешь постоянно поддаваться этому, оно будет управлять тобой. Как Капо и мужчина с любящей семьей, ты должен контролировать это.

— Вот почему у меня никогда не будет собственной семьи, потому что я не хочу это контролировать.

— Не хочешь или не можешь?

Я выглянул в окно. Черт его знает.

— Если ты не можешь, тогда тебе следует придерживаться своих слов и оставаться волком-одиночкой.

Аврора

На следующее утро за завтраком Невио выглядел так, словно у него была тяжелая ночь. Я не знала подробностей того, что произошло, знала только, что папе пришлось отлучиться посреди ночи, чтобы забрать Невио, и он был в отвратительном настроении, когда вернулся.

Мрачное выражение лица Невио, вероятно, не было результатом бурной ночи. Предстоящее шоу «Кровавых простыней» определенно имело к этому какое-то отношение.

Недавно Фамилья снова возобновила традицию показывать окровавленные простыни после первой брачной ночи, главным образом для того, чтобы успокоить своих консервативных членов. Я никогда раньше не была свидетелем презентации окровавленных простыней. Мама всегда заботилась о том, чтобы мы были где-нибудь в другом месте, если что-то происходило после свадьбы, на которой мы присутствовали, но в Каморре это случалось редко.

Сегодня я решила присутствовать. Я должна была признать, что мне было немного любопытно узнать, как все это делается, и я хотела посмотреть, как Невио справится с этим.

В конце концов, Амо и Грета вошли в комнату рука об руку, и несколько женщин из Фамильи подали простыни. Смущение поползло вверх по моей шее, когда я увидела красное на белом. Я была бесконечно рада, что Каморра не следовала этой традиции.

— Это варварская традиция, — сказала мама, ее щеки покраснели, а губы скривились от отвращения.

— Вот тебе и Фамилья, — сказал папа.

Я действительно не была уверена, были ли у папы причины критиковать Фамилью. Каморра была по-своему варварской, и я знала, что многие консерваторы в нашем кругу тоже ожидали кровавых простыней, даже если это не было официально одобрено Капо.

Внезапно нож с прикрепленной к нему горящей салфеткой пролетел через комнату и пронзил простыни, которые тут же загорелись. Через несколько секунд они были полностью охвачены пламенем, и сработала пожарная сигнализация. На нас и на всех вокруг полилась холодная вода.

Я резко втянула воздух, мой пульс участился. Звук смеха повернул мою голову туда, где Невио, Алессио и Массимо явно праздновали победу. Глаза Невио встретились с моими, и он подмигнул мне. Это напомнило мне о вчерашнем дне, когда он просто взял мои трусики. Выбросил ли он их?

Зачем ему хранить их?

* * *

Мы уже неделю как вернулись домой, в Лас-Вегас, но сегодня я впервые проведу время с Нечестивой троицей.

Я пару раз писала Грете, и она казалась счастливой, но Невио было невозможно поймать, так что я не была уверена, как он справлялся с разлукой со своим близнецом.

Карлотте разрешили переночевать у меня, поэтому мы с ней отправились в дом Фальконе примерно во время нашей условленной встречи. Мы должны были устроить вечер кино в бывшей балетной студии Греты, которая теперь была переоборудована в кинозал и игровую комнату с бильярдным столом, доской для дартса и ретро-автоматом для игры в пинбол. Когда мы пришли, ребята уже были внутри и расположились в удобных креслах перед телевизором. Мы с Карлоттой разделили диван-кровать. Невио смеялся над чем-то, что сказал Алессио. На первый взгляд он казался совершенно непринужденным, но что-то в его глазах подсказало мне, что это еще не вся история.

Как обычно, мы смотрели боевик. Несмотря на многочисленные обсуждения, они отказались смотреть что-либо, в чем был хоть намек на эмоциональный подтекст.

Обычно Диего забирал Карлотту не позже десяти. Он строго соблюдал комендантский час, но сегодня ей разрешили переночевать у меня. В какой-то момент фильма я, должно быть, задремала, потому что следующее, что я помнила, было то, как я лежала в почти полной темноте с выключенным телевизором и без Карлотты рядом.

На меня упала тень. Мое сердцебиение участилось.

— Ты пропустила лучшую часть фильма, — сказал Невио надо мной.

Я покосилась на него. Он склонился надо мной, как будто собирался поднять меня.

Мы были единственными, кто еще находился в комнате.

— Где Карлотта? — спросила я, садясь в полном беспокойстве. Я бы ударилась лбом о лоб Невио, если бы он быстро не отодвинулся. Насмешливый изгиб его губ заставил меня мысленно проклинать себя. Это был бы идеальный момент для поцелуя, верно? И я все испортила. Молодец, Рори, ты глупая недотепа.

— Массимо несет ее к тебе домой. Он не хотел нарушать ее прекрасный сон.

— О, — сказала я нерешительно. Для Карлотты это было нормально? Диего определенно закатил бы истерику, если бы узнал.

Невио встал.

— Она в безопасности, не волнуйся.

Он протянул руку и поднял меня на ноги, снова сблизив нас. И снова осознание того, что мы одни в студии, обрушилось на мою голову.

Его задумчивое лицо оказалось совсем близко от моего и медленно приобрело озорное выражение.

— Твой отец нашел твои трусики у меня в кармане, когда забирал меня в ночь свадьбы.

— Что? — ужас вперемешку со стыдом захлестнул меня. — Ты сказал ему, что они мои?

Невио приподнял бровь, судя по подергиванию его рта, он был на грани смеха.

Конечно, он этого не сделал. Если бы он сказал, мы бы здесь не были.

— Он бы надрал тебе задницу.

Невио ухмыльнулся.

— Он бы попытался убить меня, так как все равно был зол на меня.

Я кивнула, все еще пытаясь не волноваться из-за того факта, что папа нашел мои трусики в кармане Невио. Затем меня осенила другая мысль.

— Почему они вообще были у тебя? Ты должен был их выбросить.

— Должно быть, забыл, в конце концов, это была напряженная ночь, — сказал он, пожимая плечами, как будто носить мои трусики в кармане было обычным делом, и кивнул в сторону двери. — Пойдем. Я проведу тебя домой.

Я пыталась понять, правду ли он сказал, но не хотела придавать этому большее значение, чем было на самом деле. Невио, вероятно, видел сотни женских трусиков за свою жизнь. Почему его должны волновать мои?

— Я все время хожу по нашей территории одна, — сказала я, а потом захотела пнуть себя. Если Невио хочет проводить больше времени со мной наедине, я должна быть последней, кто будет спорить.

— Странные вещи происходят постоянно, — зловеще сказал Невио.

Мы вместе вышли из студии и направились по лужайке к моему дому. Два окна все еще были освещены: в гостиной, где папа или мама, вероятно, все еще ждали моего возвращения, а другое было окном моей спальни.

— Пойдешь ли ты и остальная троица куда-нибудь сегодня ночью? — спросила я с любопытством. Еще даже не было полуночи, так что я подозревала, что у них все еще есть занятие поинтереснее, чем наблюдать за спящими девушками.

Невио с лукавой улыбкой посмотрел на ночное небо.

— Думаю, что эта ночь полна возможностей, так что да.

Я задавалась вопросом, означало ли это, что они отправятся в клуб или в один из своих рейдов. Когда я впервые поняла, чем они занимаются по ночам, или основы того, что они делают, я была совершенно опустошена и потрясена, хотя даже не была уверена почему. Папа всегда говорил мне, что Нечестивая троица опасна, слава Богу, не для меня, и что я не должна позволять им втягивать меня в свои неприятности. Я проследила за взглядом Невио на небо, гадая, что именно влечет его к ночи, к темноте.

— Мне нравятся спокойные ночи, — тихо сказала я.

Невио ухмыльнулся.

— Конечно, нравятся, Рори, — он сделал глубокий вдох, как будто принюхивался к воздуху в поисках следа. — Мне нравится, какой огромный потенциал для хаоса таит в себе тьма. Одно и то же ночное небо, два совершенно разных ракурса.

Я не знала, что на это ответить, поэтому кивнула. И снова мне показалось, что простая попытка поговорить еще больше увеличила дистанцию между нами. Задняя дверь в наш внутренний дворик распахнулась, и на пороге появился папа.

Невио кивнул в его сторону.

— Где Массимо?

— В твоем особняке, — сказал папа и жестом позвал меня. Я подошла к Невио.

— Спасибо, что проводил меня до дома.

Папа перевел взгляд с Невио на меня.

— Как всегда, истинный джентльмен, — сухо сказал он.

Невио ухмыльнулся ему, помахал мне рукой и ушел. Вскоре его высокая фигура скрылась в тени.

— Карлотта наверху, в твоей спальне, с твоей мамой.

— Хорошо, — сказала я с усталой улыбкой.

Папа наблюдал за мной каким-то непонятным образом, а я слишком устала, чтобы пытаться. Попытка не опозориться перед Невио отняла у меня достаточно сил.

Когда я подошла к своей двери, мама стояла за ней.

— Вот ты где. Карлотта уже готовится ко сну.

Мама поцеловала меня в щеку, и я проскользнула в свою спальню. Я выключила основной свет в пользу моего приглушенного ночника, затем взгромоздилась на подоконник. Прошло совсем немного времени, и по лужайке двинулись три тени, одетые в черное. Они несли рюкзаки, а на Алессио была черная балаклава. По моему позвоночнику пробежала дрожь.

— Я не знаю, почему они должны делать это ночью, когда они и так много делают для Каморры днем, — пробормотала Карлотта, подойдя ко мне сзади.

Я тоже часто задавала себе этот вопрос.

— Может быть, это трепет запретного.

— Интересно, может быть, это опять дело рук Невио, а Алессио и Массимо просто присоединяются к нему из солидарности.

Я поджала губы.

— Алессио и Массимо тоже не невинные свидетели.

— Знаю, — тихо сказала Карлотта, но я услышала, что она не согласна.

* * *

Я была удивлена, когда мама и папа согласились отпустить меня на арену Роджера в ночь боя. Долгое время даже мои доводы о том, что Давиде разрешили пойти, казались несостоятельными по сравнению с их необходимостью защитить меня. Отец чрезмерно опекал меня, но в данном случае я была уверена, что больше всех против была мама. Она ненавидела бои в клетке и волновалась за несколько недель до папиных боев. В последние годы они стали реже, но иногда он и братья Фальконе все еще демонстрировали свою силу в клетках.

— Ты уверена, что не хочешь поехать с нами? — снова спросила мама, когда я надевала свои любимые белые кроссовки в прихожей.

— С ней все будет в порядке, Леона, — сказал папа с оттенком веселья. — Позволь ей окунуться в атмосферу перед боем вместе с этой троицей.

Мама прикусила нижнюю губу.

— Я просто беспокоюсь, что они уже слишком увлечены своим боевым режимом и будут безрассудны.

— Это недолгая поездка, и я уверен, что за рулем будет Массимо, — папа подошел к маме и, схватив ее за плечи, слегка погладил их. — Расслабься. Ты напряженнее, чем на моихбоях.

Я хихикнула.

— Мам, ты понимаешь, что меня сегодня не будет в клетке, да?

Мама фыркнула.

— Вам двоим не стоит нападать на меня. И поверь мне, Аврора, увидеть драку на экране и увидеть ее вживую две совершенно разные вещи.

Пару дней назад я смотрела только один записанный бой. Это была одна из старых папиных драк, и это вызвало у меня брезгливость. Не из-за крови, с этим у меня проблем не было, но жестокость, с которой действовал папа, выбила меня из колеи. Я знала только его другую версию. Я могла только представить, насколько более впечатляющим было бы увидеть бой вживую, особенно учитывая, что я слышала истории о том, насколько жестокими были бои троицы.

Мой телефон запищал сообщением от Карлотты.

Карлотта: Уже в пути.

Я улыбнулась с облегчением, потому что волновалась, что Карлотта не пойдет. Она не слишком любила кровь и определенно не получала такого удовольствия от драк, как ее сестра Джемма, которая в нашем возрасте проходила боевую подготовку. Однако Диего отвез бы ее на бой. Он бывал на арене больше, чем любой другой член Каморры, благодаря своей жене Антонии, которая унаследовала Арену от своего отца Роджера.

Я встала и критически оглядела себя в зеркале. Вероятно, мне потребовалось слишком много времени, чтобы решить, что надеть на мероприятие, где никто не будет принаряжен и не обратит внимания на то, что на мне надето. В конце концов, я остановилась на узких черных джинсах и бордовом укороченном топе с открытыми плечами.

— На арене прохладно. Тебе следует надеть кардиган, — многозначительно сказал папа.

Мама закатила глаза.

— Там душно. С ней все будет в порядке.

Я прикусила губу, едва не рассмеявшись. Раздался звонок в дверь, и папа открыл ее, посмотрев в камеру. Невио стоял перед дверью. Это был первый раз, когда кто-то, кроме Карлотты, встретил меня у моей двери. Обычно я ходила в особняк Фальконе, когда проводила время с этой троицей. Это было странно похоже на свидание, даже если я знала, что это определенно таковым не было.

Невио был одет в черные брюки, черную футболку и черные кроссовки, ничего необычного, и его ухмылка не была такой напряженной, как я ожидала в ночь драки.

Папа появился у меня за спиной и положил руку мне на плечо. Выражение его лица было враждебным. Он вел себя так, словно у нас с Невио было свидание, и он должен был припугнуть его, чтобы тот вел себя прилично. Мои щеки вспыхнули, и я незаметно толкнула его локтем в бок. В чем проблема? Он мог видеть Алессио и Массимо в машине перед нашим домом. Это определенно не было свиданием.

— Доставьте Аврору на арену в целости и сохранности.

Невио, казалось, не слишком обеспокоился угрожающим тоном отца.

— Массимо за рулем, и мне не нужна ярость на дороге, чтобы настроиться на кровавую драку.

Папа покачал головой, уголок его рта приподнялся, давая понять, что он знает.

— Давай, Рори, пока твой отец не произнес еще пару угроз, которые он подхватил в женских фильмах, — сдерживая смех, я встала рядом с Невио и последовала за ним к машине. Он открыл для меня заднюю дверцу, чтобы я могла забраться внутрь. Теперь это действительно было похоже на свидание. Свидание с двумя его лучшими друзьями, отправившимися в поездку…

— Мы приедем вскоре после тебя, — сказал папа на прощание, и это прозвучало скорее как предупреждение, чем просто информация.

— Нет, если Массимо будет проезжать на каждый красный свет по пути, — крикнул Невио, закрывая мою дверь, затем запрыгнул на пассажирское сиденье. Папа бросил на него взгляд, предупреждающий, что сегодня вечером он присоединится к противнику Невио в клетке и задаст ему трепку.

Невио помахал рукой, и Массимо, взвизгнув шинами, отъехал от подъездной дорожки.

Я оглянулась и увидела, что папа все еще наблюдает за нашим отъездом. Он был зол.

Невио сделал музыку погромче, играла песня «Pelvis being on Fire», что заставило меня скорчить гримасу из-за текста и мелодии.

— Хорошая ночь для драки, — задумчиво произнес Невио, опершись рукой на опущенное окно, пока ветер трепал его волосы.

Невио, казалось, был не в боевом режиме. Он был расслаблен и в шутливом настроении, как будто мы направлялись на вечеринку.

Я была удивлена, что он не воспринял этот бой всерьез. Массимо был молчалив и сосредоточен. Может быть, это потому, что он был за рулем, но у меня было ощущение, что это больше связано с его боем. Алессио был в наушниках, а его глаза были закрыты. Именно так я представляла себе человека, который вот-вот ввяжется в потенциально опасную для жизни драку. Несколько раз в год случалось, что люди умирали в клетке, и в последние годы их число росло. Из того, что я слышала, это было в основном из-за драк Невио.

Массимо припарковал машину в одном из специально отведенных мест перед ареной Роджера. Должна признать, я нервничала из-за сегодняшнего вечера. Я не хотела ставить себя в неловкое положение перед всеми. Я выпрыгнула из машины, и Невио присоединился ко мне, прогуливаясь так, словно это было обычным делом. Несколько посетителей вышли из бара покурить и с любопытством уставились на нас, когда мы проходили мимо.

— Нервничаешь? — спросил Невио, когда мы направились к стальной двери «Арены Роджера». Я никогда раньше не бывала внутри, но Карлотта рассказала мне много историй, потому что она сопровождала Диего туда в часы закрытия, когда он навещал Антонию.

Я смущенно улыбнулась ему.

— Разве не я должна задать тебе этот вопрос? Я не собираюсь выходить в клетку для жестокого боя.

Невио одарил меня улыбкой, полной энтузиазма.

— Ты нервничаешь перед тем, как встать на свой скейтборд?

— Нет, но это не одно и то же.

— Почему? Борьба у меня в крови. Когда ты становишься на скейтборд, ты тоже рискуешь своим здоровьем.

— Риск невелик. А тут ты знаешь, что тебе будет больно, когда ты войдешь в клетку. Это неизбежно. Если я хорошо выполню трюк, то точно не получу даже синяка, — в прошлом у меня было несколько падений посильнее, но пока ничего серьезного, даже сломанной кости нет. Мой брат, хотя и катается меньше, чем я, а уже получил перелом руки и ребра. Конечно, иногда он ведет себя как сумасшедший, что делает несчастные случаи более вероятными.

— Я не против получить травму, и я знаю, что моему противнику будет намного хуже, чем мне.

У двери не было вышибалы. Полагаю, если бы вы пришли на арену с намерением причинить неприятности, нашлось бы немало желающих преподать вам урок, который вы не скоро забудете.

— Зрителям гораздо страшнее наблюдать за боем Невио, чем ему самому, — пробормотал Алессио, подходя к нам. Он впервые вынул наушники, но его по-прежнему окружала атмосфера сосредоточенности.

Невио открыл мне дверь и подмигнул Алессио.

— Именно это мне и нравится.

ГЛАВА 8

Аврора

Когда мы вошли внутрь, у меня перехватило дыхание. Бар был до отказа заполнен посетителями, в основном мужчинами. Все столики были заняты, и даже кабинки вдоль бетонных стен. Люди, не нашедшие свободного места, стояли у стен и тоже наблюдали за зрелищем. Стена рядом с баром была украшена красными неоновыми трубками, опоясанными колючей проволокой, на которых были написаны такие слова, как «Кровь», «Пот» и «Мужество». В воздухе витал запах дыма, пота и алкоголя. Некоторые гости курили внутри, так что я не была уверена, почему остальные выбегали для этого наружу. Мой взгляд был прикован к огромной боевой клетке в центре. Сетка выглядела как тонкая проволока, но я знала, что она намного прочнее, чтобы выдерживать удары. В ней находились двое мужчин и рефери, так как вот-вот должен был начаться первый бой вечера.

Невио с дразнящей улыбкой обнял меня за плечи и глубоко вздохнул. Я на мгновение была поражена его близостью, особенно в таком общественном месте. Даже если это был исключительно дружеский жест, люди в наших кругах любили делать неправильные выводы и распространять ложные слухи.

— Это запах чистого адреналина. Разве он не опьяняет? — спросил Невио низким, убедительным голосом.

Я сделала еще один, чуть более глубокий вдох и снова почувствовала запах пота и алкоголя. Я с сомнением посмотрела на Невио.

Я заметила Карлотту в кабинке с Диего. Антония тоже была за их столиком, но по ее напряженному выражению лица было видно, что она готова вернуться к работе за стойкой. Она славилась своими коктейлями, так что она определенно была нужна там.

Карлотта заметила меня, ее взгляд метался между мной и Невио, потом на его руку, прежде чем она махнула мне рукой в их сторону.

— Вам нужно переодеться? — спросила я парней.

— Пока нет, — сказал Невио. Мы все направились к Диего и Карлотте. Десятки взглядов следили за нами, и я видела, что многие из них задержались на Невио и мне. Слухи определенно распространятся в ближайшее время. Как раз то, что мне было нужно, чтобы отвязаться от папы.

— Ты понимаешь, что люди подумают, будто ты заявляешь свои права на Аврору, верно? — сказала Карлотта, как только мы с ребятами подошли к столу.

Я шокировано посмотрела на нее. Обычно она была таким спокойным человеком, но Невио действительно пробудил в ней тигрицу.

Невио оскалил зубы.

— Пусть они делают любые выводы, какие хотят. Это не моя проблема.

— Но это проблема Авроры. Если парни будут думать, что она твоя, никто не подойдет к ее родителям просить ее руки.

Невио рассмеялся.

— Как насчет того, чтобы побеспокоиться о своем собственном статусе неприкасаемости, потому что он укрепляется, — он посмотрел на Массимо, который смотрел на Карлотту взглядом, который все вокруг приняли бы как собственнический.

Карлотта покраснела, взглянув на своего брата Диего, который слушал все с величайшим интересом.

— Чтобы я не слышал ни про какие статусы неприкасаемости, понятно? — он зарычал на парней, затем быстро улыбнулся мне, прежде чем одарить парней еще одним суровым взглядом. — Мне надо поговорить с несколькими людьми. Полагаю, вы будете поблизости до начала ваших боев.

— Конечно, — сказал Невио, притягивая меня ближе к себе. Я знала, что это был дружеский жест, но под всеобщим вниманием я все равно покраснела, как будто он поцеловал меня. Диего ничего не сказал, только ушел, покачав головой. Было приятно вот так прижиматься к мускулистому телу Невио. Я коснулась затылком его груди, и его пальцы были горячими на обнаженной коже моего плеча.

Мы все проскользнули в кабинку и заказали напитки, но меня отвлек свисток рефери, объявивший о начале первого боя. Я наблюдала с приоткрытыми губами, как оба противника набросились друг на друга, как сумасшедшие быки, и начали колотить друг друга кулаками. Кровь хлынула изо рта человека слева, но это не остановило его, даже когда он сплюнул что-то на землю.

— Это был его передний зуб, — кивнул Невио. Мои губы скривились от отвращения.

— Неплохо, — добавил Алессио.

Карлотта бросила на меня слегка тошнотворный взгляд. Я неуверенно улыбнулась ей. Хуже, чем вид крови и жестокости, были звуки ударов кулаком или ногой по другому человеку. Первый бой закончился через пятнадцать минут. Покрытый кровью и потом победитель улыбнулся толпе своей беззубой улыбкой. Его противнику понадобилась поддержка друга, чтобы выбраться из клетки. Он покачал головой медсестре, которая предложила осмотреть его. Каморра наняла нескольких врачей и медсестер для участия в боях, а также для мужчин, получивших ранения при исполнении заданий.

— Бой не должен заканчиваться до того, как один из бойцов не поляжет, — пробормотал Невио, с отвращением скривив рот.

— Если бы каждый бой заканчивался смертельным исходом или серьезными травмами, Антония больше не находила бы бойцов для боев, — сказала я. Папа упоминал, как трудно было найти людей, согласившихся драться с Невио.

— Ты недооцениваешь количество отчаявшихся душ, — сказал Алессио.

Может быть. Я вспомнила, какой была бабушка в плохие дни, когда ей требовалось больше уколов, чем выдавал ей папа, когда отчаяние выплескивалось из каждой ее поры. Она, вероятно, тоже вошла бы в клетку, если бы это сулило облегчение.

Два часа спустя настала очередь Невио. Он не потрудился зайти в раздевалку. Он просто встал и снял свою футболку через голову прямо рядом со мной. Мои глаза выполнили свою обычную процедуру осмотра его пресса, грудных мышц, бицепсов, и, конечно, у меня внутри потеплело при виде этого.

Я никогда не обращала особого внимания на татуировку у него на спине. Конечно, не смотреть на нее было невозможно: гротескная улыбка Джокера (только рот, а не все лицо), надпись «Почему такой серьезный?» размытыми красными буквами, за которыми следует длинная строка зачеркнутых ХАХАХАХА. Я была совершенно уверена, что, когда в последний раз видела Невио без футболки, зачеркнутых «хахаха» было меньше. Алессио наклонился ко мне.

— Это его список.

Я поджала губы.

— Выигранных боев? — спросила я, но не помнила ни одного боя с тех пор, как в последний раз видела его спину. Может быть, он считал и проверочные бои? Количество «Х» и «A» казалось слишком малым для этого, учитывая, как часто Невио тренировался с Массимо, Алессио и другими мужчинами своей семьи. С другой стороны, у него всегда были сильные соперники, поэтому даже будучи человеком с его талантом, он не всегда мог победить.

Невио шел к клетке расслабленным шагом, каждый мускул его спины напрягался самым дразнящим образом, и даже несмотря на то, что его бойцовские шорты были свободными, в них была видна его упругая задница. Некоторые люди указывали на татуировку у него на спине, и выражения их лиц варьировались от впечатленных до обеспокоенных.

— Не совсем, — сказал Алессио. — Это количество людей, которых он убил. Он сделал татуировку только в этом году, но помнит каждое убийство в своей жизни. Неплохо для того, кто не помнит каждую свою вечеринку.

Я моргнула, сглотнула, мой взгляд метался между спиной Невио и веселым лицом Алессио. Он что, разыгрывал меня?

— Я не шучу, — сказал он. Выражение его лица говорило о том, что мне нужно было реально оценить ситуацию.

— Так и есть, — как ни в чем не бывало ответил Массимо. Мой взгляд снова нашел Невио, но издалека и под моим нынешним углом, я не могла сосчитать, сколько там было перечеркнутых букв.

— Сколько там букв? — тихо спросила я.

— Каждая вертикальная линия каждой буквы обозначает убийство. Таким образом, одна буква «Х» равна двум убийствам.

— А как насчет горизонтальной перечеркивающей линии? — спросила я чуток безэмоционально. Как будто это не имело значение. На спине Невио было много букв, и еще больше вертикальных линий. Слишком много.

— Они просто для забавы и ничего не значат, — сказал Алессио. — Тебе, наверное, не стоит считать, когда в следующий раз увидишь его вблизи, — он странно улыбнулся. — А может, и стоит.

Карлотта с отвращением покачала головой, затем, прищурившись, посмотрела на Массимо.

— Вы тоже ведете список?

Алессио усмехнулся и покачал головой.

— Мне это не нужно, — сказал Массимо с выражением, которое говорило о том, что он не понимает, почему Карлотта вообще об этом спрашивает.

— У него неординарное мышление.

— А у тебя? — я приподняла бровь. — Вы трое всегда тусуетесь вместе. Я сомневаюсь, что ты просто сидишь сложа руки, пока Невио и Массимо убивают людей, — в конце я понизила голос, когда произносил последнюю фразу, как будто кто-то на этой арене не знал, что они убийцы. Уровень шума достиг такой интенсивности, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, когда Невио поднялся по ступенькам в клетку, так что я сомневалась, что кто-нибудь вообще мог подслушать.

— О, я не лучше и не хуже этих двоих, но я точно не тот, кто тискается с вами, девочки.

Массимо бросил на него раздраженный взгляд.

Дверь в раздевалку открылась, и оттуда вышел противник Невио. Он был крепче Невио, очень мускулистый, но не такой рельефный. На животе у него скопилось немного жира. На его лысом черепе красовался терновый венец, а на груди огромный череп с изображением Иисуса. Отметины от гвоздей также были вытатуированы на его запястьях и лодыжках, а его улыбка была на грани безумия.

— Он выглядит сумасшедшим, — в ужасе прошептала Карлотта.

— Он клинически невменяемый, — прокомментировал Массимо, небрежно пожав плечами и откинувшись на спинку кресла.

— Тогда должен ли он вообще здесь находится? В таком состоянии он не может принимать рациональных решений.

Массимо посмотрел на Карлотту, нахмурив брови.

— Бойцам не обязательно быть в здравом уме.

Алессио усмехнулся.

— По стандартам общества, никто из нас не в здравом уме, учитывая наши кровожадные наклонности.

Карлотта выглядела по-настоящему обеспокоенной. Она легонько коснулась предплечья Массимо.

— И все же. Мне его жаль.

— Он считает себя воплощением Иисуса и напал на пару священников, потому что их проповедь говорила об обратном, — сказал Массимо.

Глаза Карлотты расширились, и она посмотрела на мужчину, который к этому времени уже добрался до клетки.

— Вот это да.

— Ты бы хотела выйти со мной на улицу, пока Невио будет драться? — тихо спросил Массимо.

Я обменялась взглядом с Алессио, который закатил глаза, сухо усмехнувшись.

— Со мной все будет в порядке, — сказала Карлотта с неуверенной улыбкой.

— Просто скажи мне, если тебе захочется выйти.

Подавив смешок, я повернулась обратно к клетке, мой живот скрутило от нервов. Противник Невио был безумцем, а безумие могло быть опасным. Люди развивали невероятную силу, движимые безумием. Когда мужчина вошел в клетку, я поняла, насколько он выше и шире Невио. Он был на полголовы выше Невио, который и так был около 193 сантиметров, и весил, вероятно, где-то на 20 килограммов больше, хотя внешность могла быть обманчивой. Невио был весь из мышц, а они весили больше, чем жир. И все же страх наполнил меня, когда я увидела, как мужчина перекрестился со слишком широкой улыбкой.

Невио прислонился к клетке, скрестив руки на груди, и снисходительно посмотрел на своего противника. Он ничуть не выглядел обеспокоенным.

— Это будет долгая битва, — пробормотал Алессио, приподнимаясь на локтях и делая глубокий вдох.

— Думаешь, этот парень сможет победить Невио? — прошептала я.

Массимо покачал головой.

— Нет, Невио обычно играет с такого рода противниками.

Его расслабленная поза изменилась в тот момент, когда рефери вышел из клетки и запер дверь. Я все еще не могла обнаружить признаков нервозности. Он выглядел голодным и смертоносным, его темные глаза были устремлены на противника со смертельной решимостью, от которой у меня по спине пробежал холодок. Затем уголок его рта приподнялся, но эта улыбка, если ее вообще можно было назвать этим словом, так сильно напомнила мне улыбку Джокера на его спине, что мой живот тревожно затрепетал.

— Я божество. Преклонись перед моим величием! — крикнул мужчина.

Невио оттолкнулся от клетки.

— Сначала я заткну тебе рот.

Мужчина бросился к нему с таким рвением, что вся клетка задрожала от его тяжелых шагов. Невио уклонился от атаки и нанес удар ногой в спину мужчине, отчего тот отлетел к клетке. Он развернулся, рана на голове кровоточила, и босая нога Невио ударила его под челюсть. Треск кости эхом разнесся по арене.

Карлотта закрыла лицо ладонями, но я не могла оторвать глаз от столь жестокого и гротескного зрелища.

Массимо и Алессио были правы. Невио действительно играл со своим противником, сильно бил его ногами, душил, но только для того, чтобы успокоиться и дать ему время отдышаться и восстановиться для новой бесполезной атаки. Вместо того, чтобы оставаться на земле и притворяться мертвым, как поступил бы любой здравомыслящий человек, парень каждый раз нападал на Невио, бормоча при этом невразумительные вещи.

Почти через сорок минут я увидела, что Невио становится скучно, поэтому он нанес сильный удар ногой по голове мужчины. Тот повалился назад, заставив всю клетку содрогнуться от удара об пол, и кровь растеклась под ним.

Карлотта вскочила, протиснулась мимо меня и выбежала на улицу, сопровождаемая Массимо, который подал Диего знак, что он справится с ситуацией. Однако неудивительно, что Диего все же последовал за ними на улицу.

Рефери поднял руку Невио над головой, в то время как Невио смотрел вниз на своего противника, лежащего у его ног, взглядом, который ясно давал понять, что он хочет прикончить его. Честно говоря, я не была уверена, удалось ли ему это. В клетку вбежали врач и медсестра и начали оказывать парню помощь.

— Возможно, ты не поверишь, но это была прирученная версия монстра Невио, — пробормотал Алессио.

Я оторвала взгляд от клетки, чтобы встретиться взглядом с Алессио.

— Все еще не передумала?

Я поджала губы. Он усмехнулся и пожал плечами.

Лязг дверцы клетки снова привлек мое внимание, где Невио спускался по ступенькам. Однако он не вернулся в раздевалку. Вместо этого он направился прямо к входной двери и вышел на улицу. Врач и медсестра сделали искусственное дыхание, затем прекратили.

— Ещё плюс один к списку, — сказал Алессио.

— Я проверю, как там Невио, — сказала я извиняющимся тоном. — Справишься один?

Алессио ухмыльнулся мне.

— Не беспокойся обо мне.

Невио

Я прошел мимо Массимо и Диего, которые пытались утешить расстроенную Карлотту. Чего она ожидала? Бьюсь об заклад, Диего рассказал ей достаточно страшных историй, так что этот бой не мог быть неожиданностью. Я был не в настроении слушать это дерьмо.

Я не останавливался, пока не добрался до задней части здания, где стояли мусорные контейнеры, подальше от расстроенных девиц. Там я прислонился к стене и уставился в ночное небо. В городе никогда по-настоящему не темнело. Огни скрывали истинную черноту неба, делая его менее всепоглощающим, чем было на самом деле.

Я усмехнулся и провел рукой по своим влажным от пота волосам. Мое сердцебиение уже успокоилось. Такие бои, как этот, редко надолго поддерживали во мне уровень адреналина.

Они меня не удовлетворяли. Мне нравились острые ощущения от охоты, паника ничего не подозревающей жертвы, свобода пытать кого-то до смерти любыми способами, которые приходили мне в голову в тот день. Бои в клетке были обычным развлечением для масс. Это было не то, чего я жаждал. Они были как маленькая дразнилка, мизерная закуска, которая только заставляла жаждать большего.

Блять, я хотел калечить и убивать. Я надеялся, что Алессио и Массимо все еще будут в настроении совершить набег после своих боев.

Послышались мягкие шаги. Моя голова резко повернулась, охотник радовался возможности быстро перекусить, но мой взгляд остановился на Авроре. Она стояла на углу здания и наблюдала за мной полными беспокойства глазами.

— С тобой все в порядке?

Еще одна плотская потребность подняла голову, которую я никогда не испытывал рядом с Рори. Которую я никогда не позволял себе рядом с ней. Она сделала несколько шагов ко мне. Мои глаза окинули ее изящные плечи, узкую талию и очерченный живот. Затем я снова перевел взгляд на ее лицо.

Оно было так полно невинного беспокойства за меня, что я взял себя в руки. Мне действительно нужно было отправиться на охоту.

— Он мертв? — спросил я.

— Да. Они пытались сделать искусственное дыхание, но это было бесполезно, — тихо сказала Аврора. В ее голосе не было ни осуждения, ни драмы, ни жалости.

Я кивнул, так как знал, что последний удар прикончит его. Я надеялся, что это принесет мне большее чувство удовлетворения, но нет.

Аврора подошла ближе и остановилась передо мной, протягивая салфетку.

— Я забыла захватить полотенце по дороге. Но это пригодится, чтобы убрать его кровь с твоего лица.

— Я не вижу, где именно она, — сказал я. Не то чтобы меня волновало, что у меня на коже чья-то кровь. Я и раньше был покрыт кровью людей с головы до ног. Это добавляло определенный шарм к удовольствию от пыток.

— Хочешь, я протру тебе лицо? — спросила Аврора, протягивая салфетку.

— Конечно, — я внимательно наблюдал за ней, пока она нежно касалась салфеткой моей щеки, затем подбородка и лба.

— У меня что-то на лице? — спросила она с нервным смешком, ее голубые глаза изучали мои.

— Всегда не те эмоции.

Ее брови сошлись на переносице. Она опустила руку с салфеткой. Я покачал головой, мрачно усмехнувшись, и оттолкнулся от стены, приблизившись к Авроре.

— Всегда сострадание, понимание, забота… — я замолчал, потому что другие эмоции, которые я иногда улавливал на ее лице, были еще более опасными.

Я прикоснулся двумя пальцами к ее щеке и наклонился так, что наши губы почти соприкоснулись. Аврора замерла, ее глаза расширились, губы приоткрылись. Надежда осветила ее лицо. Надежда на что? Единственное, что я мог ей дать, это жесткий трах у этой стены, сжимая пальцами ее горло. Мой пульс участился, сердце билось быстрее, чем в любой момент моего сегодняшнего боя.

— Однажды, когда ты посмотришь на меня, на твоем лице будет ненависть, и это будет правильная эмоция, Рори.

Я поцеловал ее в щеку прямо в уголок рта. Запах ее блеска для губ, похожий на запах моего любимого теста для печенья, заполнил мой нос. Я отстранился. Глаза Рори в полном замешательстве пробежались по моему лицу.

Кто-то откашлялся, и я отодвинулся от Авроры, затем направился к Диего, который устало наблюдал за мной. Когда я попытался пройти мимо него, он схватил меня за предплечье.

— На моем месте мог быть Фабиано.

— Думаю, нам повезло, что этого не произошло, — пробормотал я с голодной улыбкой. Потому что сегодня вечером я не был уверен, что смог бы сдержать монстра даже против того, кого знал всю свою жизнь. Диего покачал головой и отпустил меня. Он взглянул на Рори, которая все еще стояла у мусорных контейнеров и в замешательстве наблюдала за нами.

У Диего был вид человека, которому пришлось наблюдать, как сорокакилограммовый бульдог облизывает младенца, потому что родители думали, что зверя можно приручить.

Я повернулся и направился в ночь. Я не стал ждать Алессио и Массимо. Мне нужно было поохотиться прямо сейчас.

ГЛАВА 9

Аврора

С Невио мне всегда казалось, что я делаю один шаг вперед только для того, чтобы он отодвинул меня на два шага назад. Я не говорила с Карлоттой о загадочных словах Невио после боя. Я бы также не стала говорить ни с кем другим, но Диего рассказал о том, что видел, моему отцу. Конечно, он рассказал. Он всегда защищал Карлотту и, казалось, думал, что может сунуть свой нос и в мои дела.

Мы с родителями поссорились после моего возвращения домой.

— Диего рассказал кое-что, чему стал свидетелем сегодня вечером, — сказал отец серьезно, как будто речь шла о непростительном преступлении.

Я еще не осознала свою странную встречу с Невио, поэтому разговор с родителями по этому поводу стал для меня шоком.

— Садись, — сказала мама, указывая на кухонный стул напротив них.

Я опустилась на стул, пытаясь держать свои эмоции под контролем. Было почти чудо, что мне разрешили присутствовать на бое. Если бы я сейчас дала неправильные ответы, мне бы никогда не разрешили пойти куда-нибудь повеселиться, а я определенно хотела посетить предстоящую вечеринку, о которой упоминала Нечестивая троица.

— У Диего слишком богатое воображение. Я удивлена, что он не заставляет Карлотту носить пояс верности, — я почувствовала себя немного виноватой за то, что так о нем отзывалась. Он был хорошим парнем и пытался воспитать Карлотту так хорошо, как только мог, после смерти их родителей.

Папа прищурился, глядя на меня.

— Он поймал тебя в переулке с Невио. И я цитирую: «Его губы почти коснулись ее губ, когда я подошел к ним».

— Почти, — сказала я с немалой долей презрения. Во-первых, я была действительно зла. Зла на Невио за этот нелепый поцелуй. После того поцелуя в лоб на свадьбе, я надеялась, что в следующий раз это будет достойный поцелуй в губы. — Невио поцеловал меня в щеку, потому что я вытерла ему лицо салфеткой. Если его губы приблизились к моим, то это потому, что было темно.

Папа приподнял бровь.

— Было не так уж темно, раз Диего смог это разглядеть.

— Чего ты от меня хочешь? Между мной и Невио ничего не было и не будет. Он поцеловал меня в щеку. Вот и все. Ты всегда думаешь о Невио самое худшее. Ты, кажется, знаешь его лучше, чем я, так ты действительно думаешь, что он поцеловал бы меня в щеку, как хороший мальчик, если бы заинтересовался мной? — последнее предложение немного задело меня, потому что я задавалась тем же вопросом.

— В ее словах есть смысл, — сказала мама, и я чуть не обняла ее.

— Возможно. Но я все равно хочу, чтобы ты была осторожна с ним. Если я подумаю, что между вами что-то происходит, я продам это чертово место, и мы переедем в другой город. Я попрошу Римо разрешить мне поработать Головорезом в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско.

Я закатила глаза.

— Папа, я тебя умоляю. Между мной и Невио никогда ничего не произойдёт.

* * *

— Не через чур ли я приоделась? — спросила я, поворачиваясь, чтобы показать Карлотте каждый ракурс моего наряда для вечеринки.

— Я бы не сказала, что в этом наряде есть что-то чересчур… из ткани, — сказала Карлотта, затем хихикнула над собственной шуткой.

Я оглядела себя. Этот наряд был самым сексуальным из всех, в которых я когда-либо была. Я выбрала белую блузку, которую завязала узлом, чтобы показать свой живот. Верхние пуговицы блузки были расстегнуты, чтобы показать небольшое декольте, а на низ я надела кожаную мини-юбку, которую я нашла в глубине маминого комода. Я хотела спросить ее, когда она надевала ее, но это, вероятно, было бы слишком подозрительно. Лучше подождать до окончания вечеринки.

— Не слишком ли это откровенно? — спросила я.

Хотя Карлотта выбрала для этого случая короткое летнее платье, которое подчеркивало её красивые ноги, оно выглядело на ней мило и не слишком сексуально. Я боялась, что буду выглядеть так, будто слишком стараюсь.

Она поджала губы.

— Ты сама должна чувствовать себя в этом сексуально. Это главная цель.

— Главная цель? В тебе что, поселился Массимо?

Она заправила прядь волос за ухо.

— Он использует это при случае, когда мы обсуждаем наши разные точки зрения.

Я закатила глаза. Эти двое флиртовали самым странным образом. Но кто я такая, чтобы судить?

— Я чувствую себя сексуальной, но в то же время немного не самой собой. Что хорошо, если я хочу привлечь внимание Невио, так как старая добрая я не справляюсь, — если бы он поцеловал меня в лоб, щеку или руку сегодня вечером, я бы впервые серьезно потеряла самообладание рядом с ним. С меня хватит.

— Тебе не обязательно строить из себя кого-то другого, Аврора, чтобы привлечь внимание.

Я пожала плечами.

— Похоже, это мой единственный выход прямо сейчас.

— Нет, это не так. Ты можешь просто показать Невио все свои версии. За последние несколько лет ты стала совсем другой рядом с ним. Ты не дерзишь и не отвечаешь ему тем же. Ты закрываешься рядом с ним. Вот в чем проблема.

Я вздохнула, потому что знала, что Карлотта была права. Однако я действительно не была уверена, что с этим делать, так как мой разум, казалось, затуманивался, когда он был рядом.

— Я начну с этого наряда, и, возможно, к вечеру мои мозги и язык придут в себя.

Раздался стук, и Джемма просунула голову в дверь. Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я подумала, что это мама. Если бы она увидела меня в этом наряде, то, вероятно, не позволила бы мне присутствовать на вечеринке. Я слишком усердно боролась за разрешение родителей, чтобы потерять его сейчас. Она проскользнула внутрь, и ее глаза расширились.

— Ты ни за что не сможешь уйти в таком виде.

— Ты включаешь своего внутреннего Диего? — многозначительно спросила Карлотта.

Джемма бросила на нее раздраженный взгляд.

— Я просто реалистка. Если Фабиано увидит Аврору в таком виде, он ее не отпустит. Должна ли я беспокоиться о том, на кого ты хочешь произвести впечатление? — Джемма прищурилась, глядя на меня.

— В наши дни девушки могут одеваться сексуально для себя, Джемма. Нам больше не нужно и не хочется производить впечатление на парней, — сказала Карлотта.

— Ты ведешь себя так, словно мне шестьдесят, — сказала Джемма, затем подняла брови. — С каких это пор она стала такой спорщицей?

— С тех пор, как она ежедневно спорит с Массимо.

Джемма с любопытством наклонила голову, а Карлотта послала мне призывающий к молчанию взгляд. Обычно она всем делилась с Джеммой, поэтому я была удивлена, что она не рассказала сестре о своих бесконечных спорах с ним.

— Его точка зрения невозможна. Мне приходится с ним спорить, — сказала она, пожимая плечами. У нее хорошо получалось сделать так, чтобы это казалось ерундой. Ее беззаботность впечатляла, и мне нужно было извлечь из этого урок.

— Хорошо, — медленно произнесла Джемма. — Делай, что хочешь, но тебе лучше надеть один из своих комбинезонов в качестве прикрытия, прежде чем выйдешь из этой комнаты.

Мой комбинезон. Все всегда делали вид, что я ношу его постоянно. В моем гардеробе было много разной одежды. И я определенно не пошла бы в нем на вечеринку! Я схватила одно из своих платьев, надела его поверх вечернего наряда и потянула блузку вниз, чтобы прикрыть живот.

— Если я должна сделать вам макияж и прическу, нам нужно поторопиться, — напомнила нам Джемма.

Пятнадцать минут спустя мы вышли из моей комнаты. Папы еще не было дома, и это было хорошо, потому что я все еще ожидала, что он в любой момент отзовет свое разрешение. Мама лишь мельком проверила мой наряд и сказала мне быть осторожной. Мы с Карлоттой последовали за Джеммой в то крыло особняка, где жили она и Савио. Джемма разложила всю свою косметику на стол и поставила перед ним стул. Там же были и закуски. Мне наполовину хотелось, чтобы мы действительно остались на девичник. На самом деле я не была тусовщицей, наверное, поэтому никогда ни на одной из них не была. Мне нравилось танцевать, но я предпочитала делать это в другой атмосфере. Непринужденные вечеринки в гоночном лагере, когда я нянчилась с Романом для Адамо и Динары, были приятными и спокойными, но я бы не отступила сейчас и не рискнула выглядеть, как паинька перед Невио и другими ребятами.

Карлотта отправила в рот несколько чипсов, пока Джемма занималась моим макияжем.

— Хочешь накладные ресницы? — в конце концов спросила Джемма, показывая огромный ассортимент.

Я быстро покачала головой. Однажды я уже носила накладные ресницы, и они меня ужасно раздражали.

Когда Джемма закончила наш макияж, уже пора было уходить.

— Будьте осторожны, ладно? — твердо сказала она.

— Массимо, Невио и Алессио будут присматривать за нами. Никто не побеспокоит нас, если они будут нашими телохранителями.

— Простите, но я не уверена, что эти трое уберегут вас от неприятностей.

— Ты разбиваешь мне сердце, Джемма, — сказал Невио со своего места в дверях патио.

Мы все подскочили, не услышав его приближения.

— Убери свой беззвучный режим, ладно? — пробормотала Джемма, отчего ухмылка Невио стала шире. — И у тебя нет сердца, которое я могла бы разбить.

Невио перевел взгляд с Джеммы на Карлотту, потом на меня.

— Почему у Джеммы такой вид, будто она собирается на вечеринку, у одной из вас такой, будто она собирается на пикник в парке, а у другой — будто она собирается на хафпайп?

Я тут же покраснела. Затем мысленно дала себе пендель, потому что хотела последовать совету Карлотты и не быть чертовой боксерской грушей рядом с Невио.

— А как называется твой стиль одежды? Прямиком из морга?

Невио приподнял бровь, от его ответной улыбки у меня учащенно забилось сердце. Он скользнул взглядом по своему телу, и мои глаза последовали за ним, словно притянутые невидимой силой. Он был в обтягивающей черной футболке, черной кожаной куртке и черных брюках-карго, которые достаточно облегали его натренированное тело, особенно задницу. Я знала, потому что он уже надевал эти брюки раньше. Черные ботинки завершали образ.

Невио указал на свои часы, на красном циферблате которых также были черные цифры.

— Пора уходить. Давайте, девочки.

Мы с Карлоттой последовали за ним в подвал. Он вел нас по коридорам, пока я не заблудилась. Я все равно редко сюда спускалась, но у меня было ощущение, что большинство людей к этому времени уже забывали откуда пришли.

— Почему мы идём через подвал? — спросила я.

— Потому что мы хотим, чтобы вы пришли на вашу первую вечеринку с шиком!

Мы прошли через потайную дверь за полкой и в конце концов подошли к стальной двери. Невио ввел код на клавиатуре, и дверь со скрипом открылась. За ней оказался туннель. Стальная дверь закрылась за нами, как только мы переступили порог. Перед нами были массивные стальные ворота, отделявшие нас от остальной части туннеля. Здесь пахло сыростью, как будто кто-то опорожнил свой мочевой пузырь. Внутри ворот к стене был прислонен мотоцикл.

— Что это за место? — спросила Карлотта, сморщив носик.

Стены были исписаны граффити, а на земле стояли лужи. Туннель имел овальную форму, и в этой части он был не очень высоким. Между головой Невио и потолком было примерно три ладони шириной.

Под Лас-Вегасом есть лабиринт туннелей. Там проживает более тысячи бездомных. Конечно, это также центр преступной деятельности.

— Каморра контролирует её? — спросила я.

— Нет. Эта часть преступного мира не контролируется нами напрямую, вот почему некоторые люди приезжают сюда в надежде сохранить свою прибыль при себе.

— Значит, твоему отцу все равно?

— Пока это не является важной частью бизнеса, он считает, что к людям, которые живут как крысы, следует относиться соответственно. Единственный раз, когда Каморра вмешалась, это когда твоя бабушка пыталась купить наркотики здесь, вдали от бдительных глаз твоего отца.

Я с трудом сглотнула. Папа и мама никогда ни о чем подобном не упоминали. Меня приводило в замешательство то, что Невио знал о моей семье больше, чем я.

— Здесь, внизу, опасно? — спросила Карлотта, потирая руки.

— Определенно. Во время внезапных наводнений вам нужно искать возвышенное место иначе вы утонете. Но если ты имеешь в виду людей, живущих здесь, внизу, то они нас не побеспокоят.

Невио схватил мотоцикл и ввел номер на другой клавиатуре, так что ворота перед нами распахнулись.

— Девочки, выбирайте место, — сказал он, указывая на мотоцикл. Он сидел как можно ближе к рулю, оставляя для нас мало места. Нам придется прижаться друг к другу.

На лице Карлотты отразился ужас.

— Я знаю, что ты раньше ездила на байке с Массимо, но, полагаю, ты хуже переносишь прикосновения к моим шести кубикам, чем к его, — задумчиво произнес Невио, затем ткнул большим пальцем в точку прямо у себя за спиной. — Тогда это твое место, — он сверкнул на меня зубами. — Обними меня крепче, Рори.

Я не была уверена, намекал ли он на то, что я не возражаю прикоснуться к его шести кубикам. Если так, то он был прав, хотя все было не так, как я себе это представляла. Я села на байк позади него.

— Что мне прикажешь делать со своими ногами?

— Держи их подальше от земли, — сказал Невио.

Мне пришлось прижаться промежностью к заднице Невио и прижаться грудью к его спине, чтобы у Карлотты было достаточно места, чтобы сесть. Я обхватила Невио руками и прижала ладони к его животу. Мои щеки горели, и жар разлился по всему телу от нашей близости. Сквозь тонкую футболку я чувствовала твердые выступы его шести кубиков. Каждая частичка Невио была мускулистой. Ну, почти каждая. От этой мысли мои щеки запылали. Я часто мечтала о том, как проведу кончиками пальцев по его животу и вниз, к восхитительному поясу Адониса, который я часто видела, когда он тренировался или когда мы вместе были в бассейне.

Карлотта крепче обняламеня за талию, когда Невио завел двигатель. Звук разносился по туннелю и усиливался, пока у меня не зазвенело в ушах от рева.

Карлотта тихонько взвизгнула, когда мы рванули вперед, а потом я не услышала ничего, кроме ветра, свистящего в ушах, и сердитого рева мотоцикла, когда Невио на бешеной скорости объезжал грязные лужи. Я не была уверена, как он вообще знал, куда ехать, или как он мог видеть что-либо впереди нас в тревожной темноте туннелей, сквозь которую с трудом пробивался свет маленьких фар. Я предположила, что он и остальная Нечестивая Троица провели здесь много времени за эти годы, что было так же тревожно, как и сами туннели.

Иногда я замечала проблеск жизни в одном из ответвлений туннеля: фонарики или костры, палатки и движущиеся тени. Свет фар вдалеке заставил меня напрячься. Но я поняла, что они не были направлены прямо на нас и не двигались. У входа в туннель нас ждала машина. Мы поднялись по склону и, наконец, оказались под открытым небом. Невио ударил по тормозам, и мы остановились рядом с машиной, его Dodge Ram.

Карлотта по-прежнему прижималась ко мне, даже когда Невио выключил двигатель.

Массимо выскочил из машины. Алессио остался сидеть на заднем сиденье, облокотившись на открытое окно.

— К черту этого джентльмена, — тихо сказал мне Невио, когда Массимо помогал трясущейся Карлотте слезть с мотоцикла. — Испуганная девица никогда раньше не привлекала его внимание.

Я рассмеялась.

— Думаю, у Лотты не хватит духу для таких поездок. Это было напряженно.

— Чего не скажешь о тебе, скейтерша, — сказал Невио.

Его это впечатлило?

Карлотта, спотыкаясь, направилась к машине, и на мгновение я была уверена, что ее вырвет, но потом она расправила плечи и забралась на заднее сиденье к Массимо.

— Ты будешь ехать впереди со мной. Похоже, Массимо придется играть в доктора.

Я слезла с байка, стараясь не показывать, что мои ноги тоже стали ватными. На самом деле поездка понравилась мне больше, чем я думала, но я не привыкла к скорости в сочетании с вонью канализации.

Невио открыл передо мной дверь с редким проявлением рыцарства и протянул руку ладонью вверх в насмешливом жесте джентльмена. Я подавила усмешку и взяла его за руку, затем забралась на пассажирское сиденье.

Я повернулась к Карлотте. Она все еще выглядела бледной, и внезапно я забеспокоилась о ее сердце.

— Ты в порядке? — спросила я.

Она слегка улыбнулась мне.

— Да. Просто немного брезглива.

Я кивнула, затем повернулась и потянула вниз подтяжки своего комбинезона, прежде чем стянуть его с себя. К счастью, RAM был чертовски огромным внутри, так что у меня было достаточно места для передвижения. В конце концов я сняла его и завязала блузку узлом на груди, а затем расстегнула три верхние пуговицы.

— Что здесь происходит? — спросил Невио, и я заметила, что он пристально смотрит на меня. Он все еще не завел двигатель.

— Это мой наряд для вечеринки. Комбинезон был просто моей маскировкой.

— Заставляет задуматься, что еще ты скрываешь под своим милым поведением пацанки, — задумчиво произнес Невио.

— Эта поездка состоится в ближайшее время? — нетерпеливо спросил Алессио.

Невио с раздражением оторвал от меня взгляд и завел машину. Как и в прошлый раз, он снова гнал словно участвовал в гонках.

— Припасы для разогрева в центральной консоли.

Я открыла консоль и обнаружила внутри множество крошечных бутылочек. Все, начиная от водки «Джим Бим» и заканчивая «Егермейстером». Единственным безалкогольным напитком был Red Bull.

— Егерская бомба для меня, чтобы кровь быстрей текла, — сказал Невио.

— И для меня, — сказал Алессио.

— Джим Бим, — сказал Массимо.

— Ты за рулем, Невио, — сказала Карлотта. — Что, если мы попадём в аварию?

Невио указал на Массимо.

— Я передаю этот вопрос моему законному ответчику, — он взглянул на меня. — Егерская бомба.

Массимо повернулся к Лотте.

— Учитывая высокую переносимость Невио алкоголя из-за многолетнего употребления, крайне маловероятно, что напиток, особенно смешанный с энергетическим напитком, негативно повлияет на его навыки вождения. Его стиль вождения опасен при любых обстоятельствах.

— Спасибо, — сухо сказал Невио. Я открыла для него крошечную бутылочку «Егермейстера» и банку «Ред Булла».

— Сделай глоток из банки, — сказал Невио.

Я сделала это, не задумываясь, хотя ненавидела энергетические напитки, а затем нахмурилась.

— Теперь здесь должно остаться место для егермейстера, — я налила спиртного в банку и протянула ее Невио.

На заднем сиденье Массимо и Карлотта были увлечены спором об опасностях вождения в нетрезвом виде.

— Теперь перейдем ко второй части твоего заявления. Последствия автомобильной аварии были бы для нас незначительными. Наша машина огромная, и юридические последствия маловероятны.

— Но ведь могут пострадать и другие люди.

Выражение лица Массимо ясно давало понять, что это его не касается.

— В это время ночи маловероятно, что мы наткнемся на семью.

Карлотта покачала головой, надеясь, что осознает бесполезность споров о совести с Массимо.

— Это все равно безответственно.

— Знаешь что? Пусть это будет двойной егермейстер без энергетика. Мне нужно как можно скорее напиться, — протянул Алессио. Я подавила смешок. Слушать Массимо и Карлотту может быть утомительно. Я протянула ему две бутылки, затем выбрала одну для себя. Я никогда не пробовала «Егермейстер». Я вообще редко употреблял алкоголь.

— Не напивайся в мое дежурство, — предупредил Невио. — Я твердо намерен ничего не помнить завтра утром, так что тебе нужно держать себя в руках.

— Я здесь не для того, чтобы нянчиться с тобой, — возмущенно сказала я, мысленно поздравляя себя с ноткой дерзости в моем голосе.

— Предполагается, что ты должен обеспечивать нашу безопасность, — добавила Карлотта.

Невио фыркнул.

— Лотта, все знают, что ты здесь, с нами. Ты будешь в безопасности, даже если к концу вечера мы все трое будем валяться без сознания в собственной рвоте.

Карлотта бросила на Массимо критический взгляд.

— Этого не случится, — сказал он. — У меня нет привычки напиваться или обкуриваться. Это работа Невио.

— Алессио тоже напивается, — сказал Невио, припарковываясь на лужайке перед массивным особняком. Я даже не знала, чья это вечеринка. Богатый парень из Лас-Вегаса, который, вероятно, покупал наркотики у Каморры.

Все вышли из машины, но Невио остановил меня, когда я уже хотела вылезти.

— Если я увижу, что ты слишком много пьешь, я попрошу Массимо отвезти тебя и Карлотту домой. Конец разговора.

Мои глаза расширились от удивления.

— Что?

Он открыл дверцу и выпрыгнул, прежде чем снова повернуться ко мне лицом.

— Ты слышала меня, и я говорю серьезно, так что будь хорошей девочкой, Рори.

ГЛАВА 10

Аврора

Мы с Карлоттой впервые пошли на вечеринку с Нечестивой троицей, и я надеялась, что это будет незабываемо. Ребята позволили нам войти в здание первыми. В белом мраморном вестибюле уже было многолюдно: люди смеялись, болтали, пили напитки. Хотя было шумно, источник оглушительной музыки доносился из гостиной, где люди танцевали и теснились друг к другу, как сардины. Несмотря на то, что дом был огромным, количество людей на вечеринке превышало даже его вместимость.

Если наше с Карлоттой появление было встречено легким любопытством или оценивающими взглядами со стороны девушек и одобрительными или даже флиртующими взглядами со стороны парней, то атмосфера изменилась, как только Массимо, Алессио и Невио вошли следом за нами. Мы стали невидимы для парней, особенно когда Невио притянул меня к себе и прошептал: — Не забывай вести себя хорошо. Массимо присмотрит за тобой и Карлоттой, — он поцеловал меня в висок и ушел.

Еще один из этих раздражающих дружеских поцелуев!

Он снова оставил меня немного ошарашенной, и я не успела ответить: — Только если ты будешь так себя вести.

Невио направился прямиком в комнату в конце большого холла, судя по всему, кухню, и восхищенные и трепещущие взгляды почти всех девушек последовали за ним.

Алессио сухо усмехнулся, все еще находясь рядом со мной, как и Массимо с Карлоттой.

— Он как черная дыра.

Я непонимающе уставилась на него, мой мозг ничего не соображал, особенно из-за гудящих басов, которые затрудняли ясно мыслить.

— Он имеет в виду сильную гравитацию черной дыры.

— Даже свету не хватает энергии, чтобы избежать ее притяжения, — Алессио многозначительно посмотрел на меня, а затем последовал за Невио. Может, он и не заметил, но его притяжение было не намного слабее.

Массимо остался и повел нас мимо глазеющей толпы к кухне. К тому времени, как мы пришли, Невио и Алессио уже ушли, вероятно, с алкогольными напитками, которых на кухне было почти неограниченное количество. Массимо подошел к одному из холодильников, которые, должно быть, были установлены специально для этого случая, поскольку они закрывали часть кухонной стойки, и достал банку «7up» для Лотты и «Mountain Dew» для меня, прежде чем взять «Corona» из корзины со льдом для себя.

Из-за сердца Карлотта никогда не пила. Однажды она попробовала глоток шампанского на свадьбе, и Диего пришел в ярость. С тех пор она избегала алкоголя. Обычно я тоже не пила, потому что мне просто не нравился вкус и последующие последствия, но я предположила, что это скорее связано с моей неподготовленностью к алкоголю, чем с моим общим вкусом.

Я взяла банку у Массимо и сделала большой глоток. Может быть, я выпью позже, но для начала было бы неплохо собраться с мыслями. Я хотела сначала почувствовать атмосферу вечеринки, прежде чем рискну напиться.

Другие люди в комнате бросали на нас любопытные взгляды, особенно из-за присутствия Массимо в качестве нашей массивной тени. Он не обращал на них внимания и стоически пил свое пиво. Его черная рубашка-поло открывала татуировки на руках, что, казалось, противоречило его характеру. Но это не так.

— Тебе не обязательно играть роль нашего телохранителя, если ты предпочитаешь тусоваться с Невио и Алессио или с кем-то еще, — сказала Карлотта.

Я прислонилась к стойке, позволяя ритму наполнить меня и наблюдая за общением моей подруги с Массимо. То, как она сказала «с кем-то еще», ясно дало понять, что она имела в виду кого-то женского пола, по крайней мере, для меня.

Массимо слегка прищурился и заглянул в гостиную, которую можно было разглядеть через круглую арку, соединяющую две комнаты.

— Я знаю большинство этих людей, но я не хочу проводить с ними время, и они не ценят мою компанию. Алессио и Невио умеют развлекать себя сами и обычно делают это раздражающим образом.

Карлотта кивнула в сторону группы девушек, которые наблюдали за нами, и особенно за Массимо через открытые французские двери кухни.

— Похоже, они заинтересованы в твоей компании.

Меня что-то отвлекло в гостиной, поэтому я перестала прислушиваться к их разговору, который, вероятно, все равно скоро закончился бы спором. Невио болтал с двумя девушками, потягивая водку из бутылки. Он выглядел совершенно скучающим, но девушки определенно были заинтересованы. Алессио танцевал с девушкой, хотя большую часть танца танцевала она, а он в основном кивал в такт музыке. Я не понимала, как он не получил тепловой удар в своей толстовке.

Может, мне удастся уговорить Невио потанцевать со мной, ведь даже Алессио был на танцполе, занимаясь тем, что можно было бы назвать танцами.

Я взглянула на Карлотту, переведя глаза на Невио, и она ответила легким кивком, поняв мой план, хотя, вероятно, не одобряла его, учитывая ее настороженное отношение к Невио. Я оттолкнулась от столешницы.

— Куда ты идешь? — спросил Массимо.

Я закатила глаза.

— В гостиную, чтобы потанцевать. Люди видели, как я вошла на вечеринку с тобой, так что сомневаюсь, что кто-то будет меня беспокоить, а если и будет, то Алессио и Невио будут рядом, чтобы защитить меня.

— Я бы не стал рассчитывать на Невио. Он уже выпил треть своей бутылки и прикончит ее к полуночи.

— Он всегда так много пьет? — спросила я.

— На вечеринках — да, особенно с тех пор, как Грета переехала в Нью-Йорк. Общение с таким количеством людей довольно быстро делает его кровожадным, а алкоголь успокаивает.

Я кивнула, как будто в этом был смысл. За ухмыляющейся маской Невио я иногда замечала, как сильно он скучает по своей близняшке. У него было сердце, но оно надежно охранялось. Я направилась в гостиную. В ушах звенела музыка, и мне пришлось побороть желание закрыть их ладонями. Алессио протанцевал ко мне, преграждая путь и не оставляя мне выбора, кроме как закружиться с ним в быстром танце, хотя, конечно, это было только для вида.

— Не лучшая идея, Аврора.

— В чем твоя проблема? — спросила я.

— Помнишь про черную дыру?

— Я знаю Невио и тебя всю свою жизнь. А ты ведешь себя так, словно я случайный наблюдатель, которого шокируют скелеты в шкафу Невио.

Алессио снисходительно улыбнулся.

— Ты знаешь нас днем.

— На улице уже темно, — пробормотала я, глядя мимо него на Невио, который сидел на спинке длинного кожаного дивана, а обе девушки стояли перед ним вплотную.

Алессио покачал головой, затем отступил назад, ненадолго подняв руки в знак поражения. Я обошла его и направилась прямо к Невио, хотя сердце колотилось достаточно сильно, чтобы нанести серьезный ущерб ребрам.

Теперь я жалела, что не выпила немного алкоголя, чтобы укрепить свою уверенность и заглушить сомнения. Прежде чем я смогла толком придумать, что ему сказать, я уже была рядом с Невио и двумя девушками, которые одарили меня своими лучшими злобными выражениями.

— Для троих тут нет места, — сказала девушка с темными кудрями.

Я бы сказала, что две девушки — это уже слишком много, но Невио, вероятно, не согласился бы. Я не была настолько наивна, чтобы думать, что он не занимался практически всем, чем можно заняться в сексуальном плане, даже секс втроем с двумя девушками. Я выкинула эту мысль из головы.

Невио обнял меня за плечи, уголок его рта приподнялся.

— Рори всегда рады, и нет причин для ревности, девочки. Она здесь только для того, чтобы поболтать с хорошим другом. Верно, Рори?

Я была здесь не для дружеской беседы. Я была здесь, чтобы выйти из френдзоны. Три пары глаз выжидающе уставились на меня.

Я сглотнула, пытаясь сказать то, ради чего пришла. Вместо этого я пробормотала:

— Точно, — и натянуто улыбнулась. Я сомневалась, что девочки в это поверили, и не была уверена, что Невио тоже. Я сделала глоток своего напитка, а затем потянулась за бутылкой водки Невио. Он пристально смотрел на меня, когда я поднесла ее к губам и сделала крошечный глоток. И, черт возьми, как же она жгла. Я попыталась подавить кашель, но это было бесполезно. Мои глаза заслезились, и я несколько раз кашлянула.

Невио забрал у меня бутылку.

— Тебе следует держаться подальше от крепких напитков, — то, как он это сказал, заставило меня поверить, что он имел в виду не только водку. Разозлившись на себя и Невио, я отступила. К этому времени Массимо и Карлотта устроились на диване в углу. Мне не хотелось подходить к ним.

Вместо этого я направилась в сад, где было не так многолюдно, как внутри, но и не так пустынно, как мне хотелось бы в моем нынешнем настроении. Я глубоко вдохнула, но почувствовала только запах дыма и чего-то более сладкого, вероятно, марихуаны. Мой живот сжался. Видя, что наркотики сделали с моей бабушкой, я никогда не хотела сделать даже затяжку, а тем более употреблять что-то более тяжелое. Отец, наверное, запер бы меня в комнате до тридцати лет, если бы хоть раз заподозрил меня в употреблении наркотиков.

— Я предупреждал тебя, — сказал Алессио, едва не доведя меня до сердечного приступа, когда появился прямо за моей спиной. В руке он держал косяк.

Я пристально посмотрела на него.

— Тебе не следует это курить.

— Я работаю над своим самоисполняющимся пророчеством. Все это часть плана.

— Это бессмысленно, — сказала я.

Он мрачно улыбнулся мне и сделал небольшую затяжку.

— Знаю. Наверное, я пытаюсь направить прошлое в нужное русло.

Я надеялась, он понял, что звучит безумно. Он усмехнулся и выбросил косяк, а затем раздавил его ботинком.

— Саморазрушение проявляется в разных формах. У тебя есть Невио. У меня есть косяк.

— Ой, заткнись.

Он стал серьезным.

— Послушай, Рори, вся эта эмоциональная хрень не по мне, но, если ты действительно чувствуешь, что тебе нужно разрушить себя с помощью Невио, то выбери другое место и время. Невио на вечеринках как крэк. Кайф короткий и не стоит тех разрушений, которые он на тебя обрушит.

— Почему ты настаиваешь на моей защите? Я не вижу, чтобы ты предупреждал Карлотту о Массимо?

Алессио усмехнулся.

— У Карлотты есть Бог, а у Массимо логика. С ними все будет в порядке.

Я глубоко вздохнула.

— Со мной то все будет в порядке, хорошо? Невио ничего от меня не нужно. Мы просто хорошие друзья, так что можешь расслабиться.

Выражение лица Алессио пробудило мое любопытство.

— Верно? — спросила я.

Алессио попятился.

— Позволь ему хоть раз поступить благородно, Рори. Не будь глупой. Не искушай то, что не можешь контролировать.

Он развернулся и исчез в доме. Если он планировал держать меня подальше от Невио, то его тактика дала обратный эффект.

Я вошла в дом еще более решительной, чем раньше. Если бы Невио оттолкнул меня, считая, что поступает благородно, я покажу ему, что не нуждаюсь в защите, тем более от него.

Я была Скудери. Я не была посторонней, которая плакала бы перед сном из-за всех ужасов его прошлого и настоящего. Мой папа был Головорезом, и даже если мне не нравилось зацикливаться на деталях его повседневной работы, я знала, что это жестоко. Я все еще любила его, как и мама.

Невио не было в гостиной, когда я вошла. Массимо и Карлотта все еще были на том месте, где я видела их в последний раз. Она вопросительно посмотрела на меня и сделала движение, как будто хотела подойти ко мне. Я покачала головой. Со мной все в порядке. Она посмотрела с сомнением, но я снова покачала головой.

Я направилась на кухню, но Невио там тоже не было, поэтому я направилась к широкой лестнице, которая вела на второй этаж. Что, если он был там с девушками? Мне очень не хотелось ловить его на месте преступления. Одно дело знать, что он задумал. Совсем другое дело — увидеть его.

Я помедлила у подножия лестницы. Что бы я вообще сделала, если бы застала его с теми девушками? Прыгнула между ними? Утащила его оттуда?

— Ты заблудилась? — спросил парень с темно-русыми волосами, в рубашке поло с поднятым воротником и шрамом на щеке, который наводил на мысль, что он член одного из старомодных братств.

Иногда я это чувствовала. Я твердо улыбнулась ему.

— Нет, я в порядке.

Он замялся.

— Ты одна?

— Нет, я здесь с друзьями, — сказала я. — Э-э-э, тебе еще что-нибудь нужно? — я надеялась, что он понял намек. Меня не интересовал его флирт. Возможно, заставить Невио ревновать было бы одним из вариантов, но я не хотела начинать играть в подобные игры, и, если Невио мной не интересовался, ревность вряд ли была в меню.

Я заметила Алессио в дверном проеме на кухню и наблюдала за ним с легким интересом. Не желая устраивать сцену, которыми славилась Нечестивая троица, я сузила на него глаза. Он остался на месте и не вмешивался.

Парень проследил за моим взглядом, а затем скорчил гримасу и ушел, не сказав больше ни слова.

Алессио прошел мимо меня, выглядя довольным собой.

— Невио не ревнует…

Я вздохнула и пошла наверх, пока он не втянул меня в очередное из своих зловещих предупреждений.

Мое сердце забилось быстрее, когда я поднялась на второй этаж. В коридоре никого не было, но я слышала голоса и хихиканье из пары комнат и из-за угла в конце коридора. Я медленно пошла к углу.

Женский голос повысился от гнева, и низкий мужской что-то сказал в ответ. Я не расслышала, что было сказано, но по тону поняла, что это было что-то неприятное. Это определенно был голос Невио.

Я остановилась прямо перед углом, беспокоясь о том, на что наткнусь. Раздался звук пощечины, заставивший меня подпрыгнуть. Я завернула за угол, когда Невио схватил девушку за горло и прижал к стене, его подбородок и левая нижняя часть щеки покраснели, а глаза были такими ужасающими, что даже я немного испугалась его. Девушка выглядела совершенно обезумевшей от страха.

— Первый и последний раз, — прорычал Невио, а затем его глаза скосились на меня, застывшую в коридоре. Он тут же отпустил девушку и отступил назад. С суровой улыбкой он отошел к стене и прислонился к ней. Его ширинка была расстегнута, а боксеры спущены. На нем даже не было рубашки, только кожаная куртка.

Девушка оттолкнулась от стены и промчалась мимо меня. При этом она зашипела на меня.

— Можешь забрать его. Получай удовольствие, отсасывая ему член.

Я смотрела, как она уходит, приоткрыв рот. Я не была уверена, что произошло. Краем глаза я увидела, как Невио поправил боксеры и застегнул ширинку. Он явно не ожидал, что я сделаю то, что предложила девушка, хотя, должно быть, услышал ее. Он вытащил сигарету из кармана и прикурил, а затем глубоко затянулся.

Некоторое время мы просто стояли вот так, ничего не говоря.

Он стоял, прислонившись к стене, опустив голову, волосы падали ему на лицо, и он скрывал от меня выражение своего лица. Полупустая бутылка водки стояла рядом с ним на полу. Я не могла поверить, что он уже выпил половину. Сигарета свисала у него изо рта, кончик зловеще светился. Мои глаза скользнули по его мускулистым рукам, ярко выраженному прессу и узкому изгибу бедер, ненавидя саму мысль о том, что девушка почувствовала эту его часть, что она провела по нему руками, как хотела я. Зная Невио всю мою жизнь, я видела его без рубашки бесчисленное количество раз, но за последние несколько лет этот вид оказывал на меня иное воздействие. Мне хотелось прикоснуться к нему, ощутить его тело рядом со своим, уткнуться носом в его шею и вдыхать его запах сандалового дерева и мускуса, иногда легкие нотки меди, на которых я никогда не позволяла себе зацикливаться.

Меня бросило в жар, когда я проследила за темными волосками под его черными джинсами. Его кожаный ремень был уже наполовину расстегнут. У меня заныло в груди при мысли о том, что я чуть не подслушала. Но от этого я не стала меньше его хотеть. Каждая часть меня желала Невио.

Это было нездорово и нежелательно, но это был факт, как любил говорить Массимо, и, как следствие, Карлотта тоже. Сейчас я должна быть с ней, а не здесь, особенно не здесь, с Невио. Но Карлотта была в безопасности. Гораздо безопаснее меня во всех смыслах этого слова.

У меня было чувство, что это мой шанс. Возможно, единственный. Невио ослабил бдительность. Я могла… что я действительно могла сделать? О разговоре с ним не могло быть и речи в том состоянии, в котором он находился. Я видела, сколько он выпил, не говоря уже о марихуане, которую он курил, запах которой я чувствовала даже на расстоянии. Может быть, я могла бы… поцеловать его. Показать ему, что я не была одной из его подруг. Он не смотрел в мою сторону так, как я надеялась, несмотря на мой наряд, не так, как другие парни смотрели на меня, даже если это было так непохоже на все, что я обычно носила. Я была для него пустым местом. Я не знала, что еще сделать, чтобы привлечь его внимание.

— Тебя не должно быть здесь, — процедил он с сигаретой в зубах, по-прежнему не поднимая глаз.

— Мне нужно было передохнуть от вечеринки, и я подумала, что здесь будет тихо.

— Тебя не должно быть на этой вечеринке, — пояснил он и поднял лицо, его темные глаза поразили меня.

Так вот о чем он думал.

ГЛАВА 11

Аврора

Я покраснела, сначала от его резких слов, а потом из-за его сердитого выражения лица. Однако что-то в его глазах зажгло мои внутренности, и это не имело ничего общего со смущением из-за его слов. Мой взгляд скользнул ниже. Левая сторона его челюсти и нижняя часть щеки были красными.

Я подошла к нему и коснулась того места.

— Она опухает.

Его рука взметнулась вверх, сжимая пальцы вокруг моего запястья. Я замерла и с трудом сглотнула, потому что его глаза были похожи на тлеющие угли, а мое тело запылало. Его хватка вокруг моего запястья причиняла сильную боль.

— Невио, — прошептала я, и он ослабил хватку, отпустив мое запястье, как будто оно обожгло его.

Он выпрямился, придвигая нас ближе. Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. От того, как он все еще смотрел на меня, мне захотелось убежать. Я могла сказать, что это может закончиться очень плохо. А как иначе? От него пахло травкой, сигаретами и алкоголем, не те запахи, которые мне нравились, но под ними скрывался собственный мускусный, травянистый аромат Невио, поймавший меня в свою ловушку. Я облизала губы. Невио подошел на шаг ближе и взял меня за подбородок, но не нежно.

— Ты так нарядилась для кого-то особенного?

От его голоса мне захотелось убежать от него и в то же время приблизиться ближе. Со мной что-то было не так.

— Разве ты не знаешь? — прошептала я.

Он должен был знать.

— Что я знаю, так это то, что в этом доме полно плохих людей, Рори, и я хуже всех, — он наклонился, так что наши глаза встретились. — Держись подальше от наших вечеринок. Держись подальше от меня, — он потянулся к моей блузке и застегнул верхние пуговицы, а затем развязал узел над моим пупком и потянул подол вниз, так что он прикрыл мой живот. — Вот теперь ты похожа на себя.

Я поморщилась, мои щеки яростно запылали от полученного унижения. Я ничего не сказала, потому что у меня не было слов, как это часто бывало рядом с Невио.

— А теперь спускайся вниз, бери Лотти и убирайся отсюда к чертовой матери обратно в свою удобную постель. Скажи Массимо, чтобы он отвез вас, и если я увижу тебя поблизости, когда вернусь вниз, то тебе придется чертовски дорого за это расплачиваться.

Мои губы приоткрылись, и я почувствовала предательский укол слез в глазах. Я вдохнула через нос, решив не плакать перед Невио.

Он посмотрел мне в глаза, слишком наблюдательный, но жестокий, оскалил зубы и отступил.

— Возвращайся домой, Рори. Ты мне мешаешь. Мне нужно найти сучку, которая отсосет мне.

Мне хотелось кричать и бушевать, высказать ему действительно неприятные мысли, но, как обычно, с моих губ ничего не слетело. Я развернулась и, спотыкаясь, спустилась по лестнице. Несколько слезинок скатились по моим щекам, но я вытерла их прежде, чем кто-нибудь смог их увидеть. Карлотта сидела на подлокотнике дивана, а Массимо был рядом с ней, и одна ее нога была прижата к его. Было видно, что они увлечены одной из своих обычных дискуссий о том, во что они верят или, в случае Массимо, не верят.

Мне не хотелось их прерывать. Я проскользнула на кухню, надеясь найти какой-нибудь алкогольный напиток, который могла бы вытерпеть. Я ненавидела вкус большинства из них. Но мне хотелось напиться или хотя бы опьянеть, чтобы забыть разговор с Невио. Часть меня хотела вернуться наверх, чтобы встретиться с ним лицом к лицу и впервые в жизни высказать ему все, что думаю, но это потребовало бы такого уровня опьянения, который я точно не смогла бы приобрести сегодня. Иногда я ненавидела, что вела себя как прилежная девочка. Я застыла в дверях кухни. Алессио целовался с девушкой. Он тут же отстранился от нее, как всегда настороженный, и встретился со мной взглядом. Я покраснела и, заикаясь, извинилась, а затем выбежала из комнаты, как будто застала их голыми, занимающимися чем-то развратным. Если я не могла даже смотреть, как кто-то целуется, как я могла вообще сделать шаг навстречу Невио? Хотя после сегодняшнего вечера об этом можно было только мечтать.

Возможно, именно из-за моей реакции на публичные проявления чувств Невио видел во мне не женщину, а маленькую девочку. Если я не могла смириться с таким безобидным зрелищем, как поцелуй, как бы я участвовала в грязных делах, которые, несомненно, замышлял Невио? Я не была уверена, что готова к его уровню, но я хотела этого.

В конце концов я остановила свой выбор на водке, хотя апельсиновый сок почти не скрывал вкус алкоголя. После нескольких глотков я поймала взгляд Карлотты. Она встала с подлокотника и быстро подошла ко мне. Пристальный взгляд Массимо следил за ней всю дорогу, словно приклеенный к ее спине. Мне хотелось, чтобы Невио смотрел на меня с таким же интересом, хотя Массимо всегда немного пугал меня.

Карлотта поджала губы, рассматривая мой напиток.

— Когда ты в последний раз пробовала водку, тебя вырвало в кусты.

Я поморщилась, вспомнив, как Невио забавлялся этим инцидентом. Это был один из моих многочисленных неловких моментов рядом с ним. Я была в растерянности.

— Откуда ты знаешь, что это не просто апельсиновый сок?

Карлотта многозначительно посмотрела на меня.

— Потому что выражение твоего лица говорит мне, что тебе нужно что-нибудь покрепче.

Я рассмеялась. Она знала меня слишком хорошо. Я слегка пожала плечами.

— Вы с Массимо выглядели очень уютно.

— Мы просто разговаривали, — темные брови Карлотты сошлись на переносице, и ее взгляд вернулся туда, где Массимо сидел на диване, теперь разговаривая с парнем, которого я не знала. Но он смотрел прямо на нее, как будто чувствовал ее взгляд. Она улыбнулась и слегка помахала рукой. Он кивнул.

Я усмехнулась.

— Он хочет большего, чем просто поговорить.

Карлотта медленно покачала головой и повернулась ко мне.

— А как насчет тебя и Невио? Я думала, ты хочешь поговорить с ним.

Я сделала еще глоток из своего бокала и чуть не подавилась.

— Может, это и к лучшему, что у тебя с Невио ничего не получается. Он — монстр под твоей кроватью, — сказала Карлотта, как будто я не знала.

— Он и близко не собирается подходить к моей кровати, так что тебе не о чем беспокоиться. Ты ближе к тому, чтобы завести монстра у себя под кроватью, чем я.

Взгляд Карлотты вернулся к Массимо, и ее щеки порозовели.

Я вздохнула.

— Возвращайся к своему монстру.

— Он не…

Я не была уверена, что она хотела отрицать. Что он монстр? Или что он принадлежит ей? Ни то, ни другое не было бы убедительным, так что хорошо, что она остановила себя.

— Я должна остаться с тобой. Или, еще лучше, мы должны пойти домой и посмотреть фильм вместо того, чтобы оставаться здесь. Уверена, Массимо отвезет нас домой, если я попрошу его.

Я вспомнила, как Невио приказывал то же самое, и мое тело ощетинилось от этой мысли.

— Нет, — твердо сказала я. — Иди к Массимо, а я поговорю с Алессио. Я видела его на кухне.

Карлотта схватила мою руку.

— Ты идешь со мной. Массимо хорошо к тебе относится. Он будет рад поговорить с нами обеими.

— Я не хочу быть третьим лишним, — пробормотала я. У меня было слишком много практики в этой роли. Большую часть нашей жизни мы с Карлоттой были кем-то вроде лишними, когда околачивались возле особняка Фальконе. Невио, Массимо и Алессио всегда связывала неразрывная связь, и даже Грета каким-то образом была ее частью.

— Ты и не будешь, — твердо сказала она.

— Аврора, — нейтрально поприветствовал меня Массимо, когда я остановилась у дивана.

Я одарила его извиняющейся улыбкой, но его брови сошлись на переносице, как будто он не понимал почему, поэтому вместо этого я сделала глоток из своего бокала. Я позволила своему взгляду обежать огромную гостиную. Я даже не была уверена, кому она принадлежала. Многие лица были знакомы, например, сыновья и дочери членов Каморры или люди, которых я знала по школе. Большинство были постарше, студенческого возраста, как Алессио, Невио и Массимо.

Мне все еще было странно думать о том, что этой осенью я поступлю в колледж. Если штат Невада примет меня на программу медсестер, что было весьма вероятно, учитывая, кем был мой отец. Какая-то часть меня не была уверена, что это правильный шаг. Я заняла бы место человека, которому нужна была степень, чтобы работать. Я могла бы работать медсестрой или врачом, если бы позволила врачам и медсестрам Каморры научить меня тому, что знали они. В любом случае мне никогда не разрешили бы работать в больнице, где нет мафиози.

— Почему ты не учишься в колледже? Ты же гений, — спросила я Массимо, когда поняла, что слишком долго стояла как столб.

Массимо склонил голову и пожал плечами.

— Не вижу, чтобы это что-то изменило. То, чему я хочу научиться, можно найти в Интернете.

Я полагала, что он прав. Ученая степень для него тоже не имела бы смысла.

— Почему именно школа медсестер? — спросил Массимо.

Я подпрыгнула.

— Мне нравится заботиться о людях. Я хочу помочь им исцеляться.

— Ты могла бы стать врачом.

Я думала об этом, но мне хотелось быть еще ближе к пациентам. На данный момент программа сестринского дела казалась идеальным способом реализовать мои интересы.

Карлотта мягко улыбнулась.

— Я до сих пор помню добрых медсестер, которые заботились обо мне, когда лежала в больнице во время долгого восстановления после операции на сердце. Они сделали трудные времена терпимыми. Я действительно не помню имен врачей.

— Каморре всегда нужны люди, которые умеют лечить раны, так что это полезная степень, — сказал Массимо.

Я кивнула. Позже я бы предпочла работать в отделении интенсивной терапии для недоношенных детей, но понимала, что это может оказаться не по силам.

Карлотта сказала что-то еще, но мое внимание было приковано к Невио, который вышел из кухни с бутылкой текилы. Алессио стоял прямо за ним, раздраженно качая головой.

Массимо поднялся на ноги, сузив глаза, когда Невио остановился в центре комнаты. Группа парней студенческого возраста, все до одного пьяные, образовали полукруг вокруг Невио.

Невио указал бутылкой на одного из парней, самого высокого и, судя по динамике группы, их лидера. Это был тот самый парень, который разговаривал со мной в холле.

— Этот джентльмен любит делать ставки! — крикнул Невио.

Массимо вздохнул.

— Он думает, что я пиздабол и не осмелюсь вскрывать себе вены, — ухмылка Невио стала шире, обнажив все зубы. — Если я выиграю, он выпустит фейерверк из своей задницы.

Я замерла.

— Он не сделает этого, верно?

Взгляд Массимо не давал мне надежды. Невио вытащил длинный нож из кобуры на голени.

Глаза парня расширились. Действительно ли это совпадение, что Невио и парень, который пытался флиртовать со мной, сцепились вместе?

Невио повернулся к девушке справа от себя.

— Подержи мою бутылку, — она взяла ее, хихикая.

Во рту появился кислый привкус.

В толпе воцарилась тишина, когда Невио провел лезвием по запястью.

— Черт, да ты больной! Что ты за псих? — парень кричал, похоже, на грани паники.

Мой желудок сжался при виде крови, капающей из пореза Невио. Я поставила свой бокал на стол и бросилась к нему. Когда оказалась рядом с ним, он просто принял бутылку из рук девушки, которую, казалось, вот-вот вырвет на его ботинки, и сделал глоток, прежде чем вылить половину бутылки на нож и рану.

Затем Невио поднял тост за группу парней из колледжа.

— Время запускать фейерверки.

— Кто-нибудь должен вызвать скорую помощь! — раздался крик из толпы.

— Ерунда, — резко сказал Массимо, проталкиваясь сквозь толпу, чтобы добраться до нас с Невио. — Я разберусь с этим.

Я потянулась к запястью Невио, хотя мои медицинские познания все еще ограничивались наложением пластыря на колени или локти Романа, когда нянчилась с ним. Массимо оттолкнул меня в сторону.

— Это моя работа.

Алессио бросил Массимо аптечку.

Я отступила назад, наблюдая, как Массимо перевязывает запястье Невио, в то время как пристальный взгляд Невио следил за парнями из колледжа, которые пытались покинуть вечеринку.

— Пора собирать долги по ставкам, — прорычал он, вырывая руку из хватки Массимо. Конец бинта развевался у него за спиной, когда он гнался за парнями.

Вскоре завязалась драка, закончившаяся тем, что двое из парней потеряли сознание на полу, а их главаря держали между Алессио и Массимо, пока Невио засовывал конец фейерверка между ягодиц, продолжая выкрикивать непристойности.

— Тебе лучше заткнуться и радоваться, что я просто засунул его между твоих ягодиц, а не трахнул тебя ею, — пробормотал Невио.

Когда он взял зажигалку, я вернулась в поисках Карлотты, которая осталась в доме. Я не хотела видеть, как Невио поджег фитиль.

Через пятнадцать минут все вернулись в дом, и Массимо сел рядом со мной и Карлоттой на диван.

— У него только небольшие ожоги на заднице, если ты беспокоишься об этом идиоте.

— Почему он это делает? — спросила я.

— Это форма развлечения Невио. И это было гораздо лайтовее, чем то, что он обычно делает, — сказал Алессио, усаживаясь на подлокотник слева от меня.

— Он был в ужасном состоянии с тех пор, как Грета уехала в Нью-Йорк в марте.

Конечно, я это знала.

Невио подошел к нам с новой бутылкой текилы и чем-то похожим на косяк, свисающим с его губ. Его повязка пропиталась насквозь, и кровь стекала по руке. Он остановился прямо перед нами, нахмурив брови, когда посмотрел на меня, и на мгновение он выглядел более трезвым, чем за весь вечер.

— Ты должна быть дома, — он посмотрел на Массимо. — Отвези ее домой.

— А кто тебя вылечит, если ты снова порежешься? — сухо спросил Массимо. Он схватил Невио за руку и еще раз затянул повязку.

Невио протянул косяк Алессио, который тоже сделал затяжку, а затем предложил его Массимо. Он покачал головой, отчего по лицу Карлотты пробежало облегчение.

— Мне нравится количество клеток мозга, которые у меня есть.

— У тебя их слишком много. Не повредит, если ты потеряешь несколько, чтобы опуститься до нашего уровня, — сказал Алессио.

— Для этого вам с Невио придется прекратить употреблять.

Невио пристально посмотрел на меня.

— Иди домой, — а затем наклонился, приблизив нас друг к другу. — Дальше будет только хуже, — от взгляда его глаз у меня в груди образовалась дыра.

— Я могу сама о себе позаботиться, — тихо сказала я.

Невио выпрямился, забрал у Алессио косяк и указал на Массимо.

— Отвези ее домой, — а затем повернулся, даже не взглянув на меня, и пошел на кухню.

— Он опустошит бутылку за час, — предсказал Алессио.

— Она ведь ещё запечатанная! — возмутилась я.

Алессио и Массимо обменялись взглядами, от которых я почувствовала себя глупо.

— Может быть, нам действительно стоит вернуться домой, — прошептала Карлотта.

— Вам стоит, — сказал Массимо, поднимаясь на ноги. — Я отвезу вас.

— Нет, — прорычала я. — Я не уйду только потому, что так приказал Невио. Он не мой босс.

— Может, тебе стоит подумать о том, чтобы сказать это ему в лицо, — сказал Алессио и тоже неторопливо ушёл.

Я сверкнула глазами.

— Он ничего не смог бы сделать, даже если бы я это сказала.

— Это не то, что он пытался сказать, — сказал Массимо. — У тебя есть еще час, потом я отвезу вас домой. Не попадите в беду, — он последовал за своими друзьями.

Карлотта пожала плечами. Кто-то сделал музыку погромче.

— Давай потанцуем, ладно? — спросила я.

Карлотта колебалась, но, когда я встала и протянула руку, она взяла ее и позволила отвести себя в центр комнаты, где десятки пар обуви танцующих вокруг нас размазали кровь Невио. Это говорило о гостях вечеринки то, что почти никого это не волновало.

Мы с Карлоттой танцевали, и мне удавалось ненадолго забывать о Невио. Но примерно за пять минут до введенного Массимо комендантского часа Невио потащился вверх по лестнице. Он был один. Ни одна девушка не прижалась к нему.

Я застыла.

— Это плохаяидея, — предупредила Карлотта.

— Дай мне поговорить с ним. Я действительно беспокоюсь за него. Он должен пойти с нами домой.

В дверях кухни появился Массимо.

— Отвлеки его, ладно? Мне нужно использовать свой шанс поговорить с Невио, когда он ослабит бдительность.

Карлотта кивнула, но было очевидно, что ей не понравилась эта идея.

— Просто убедись, что тебе не причинят вреда в процессе. Не всех можно спасти.

Я ободряюще улыбнулась ей, и она направилась к Массимо, который выглядел подозрительно.

Я воспользовалась своим шансом и последовала за Невио наверх. К сожалению, когда я поднялась туда, все двери были закрыты, так что мне пришлось проверять одну комнату за другой. Я нашла его в третьей спальне, которую проверила. Он растянулся поперек кровати, свесив ноги, и просто смотрел в потолок, как будто там были ответы на все вопросы. Выражение его лица казалось потерянным, несчастным, более уязвимым, чем я когда-либо видела. Его кожаная куртка валялась на полу, оставляя верхнюю часть тела обнаженной.

Его лицо стало жестким, как будто переключили выключатель. Не переставая смотреть в потолок, он прохрипел:

— Уходи. Если останешься, тебе лучше трахнуть меня или отсосать.

Мои губы приоткрылись в полнейшем шоке. Я выпила недостаточно для галлюцинаций, но не могла поверить, что Невио действительно говорил со мной таким образом.

— Я здесь, чтобы поговорить с тобой.

Он усмехнулся, и этот звук был словно ножом по сердцу. Он был грубым, но в то же время мрачным и жестоким.

Мой пульс участился, разум говорил мне уйти, но я не могла. Я просто не могла оставить его здесь в таком состоянии. Пустая бутылка текилы, которая была наполнена час назад, лежала рядом с ним на кровати. Я надеялась, что он пролил большую часть. Я сглотнула и закрыла дверь.

С каждым шагом, который делала ближе к кровати, мой пульс учащался. Я остановилась прямо у его головы и посмотрела вниз на его распростертое тело. Даже пьяный в стельку Невио был великолепен, и я пожалела, что заметила это. Его вытянутые руки были мускулистыми после тренировок и боев в клетке. Шрамы покрывали его сильное тело. Мой взгляд задержался на татуировке Каморры на его предплечье. Каморра требовала многого от своих солдат, и еще большего от своего будущего Капо. Его ремень был расстегнут, пуговица джинсов тоже.

Голова Невио повернулась, его глаза теперь были на уровне моих бедер. Его пальцы сжали заднюю часть моего бедра и притянули меня ближе, пока мои колени не уперлись в кровать.

— Я не шутил, — прорычал он.

Не зная почему, я протянула руку и провела пальцами по его черным волосам, желая установить связь. Он оторвал меня от земли, и внезапно я оседлала его обнаженный живот.

Я испуганно вскрикнула, а затем сглотнула, когда поняла, как мало ткани было между моим самым интимным местом и кожей Невио. Я покраснела от жара, и мой клитор начал пульсировать сам по себе. Мне снились бесчисленные сны о нас с Невио в одной постели, но все было не совсем так, как я себе это представляла.

Пристальный взгляд Невио поразил меня. Он был расфокусирован и никогда не достигал моих глаз, все время блуждал вокруг, словно не мог сосредоточиться на одном месте. Затем его взгляд упал на мою грудь, и его пальцы впились в мои бедра, когда он толкнул меня еще дальше назад, пока что-то твердое не прижалось ко мне через трусики. Я посмотрела вниз, ошеломленная выпуклостью его брюк, коснулась его пресса, моим пальцам понравилось ощущение твердых мышц. Я прикусила губу, когда жар между моих ног усилился. Я покачивала бедрами и сглатывала стоны от ощущений.

— Перестань трахать меня всухую.

Я покраснела, мои руки все еще были прижаты к его коже. Невио приподнялся и обхватил мою шею, его язык прошелся по точке пульса до уха. Мое тело затряслось от ощущений, полностью ошеломленное.

Дыхание Невио коснулось моего уха.

— Последнее предупреждение, красотка. Если останешься здесь, я тебя трахну, и это не будет нежно.

Я провела рукой по его спине, мой разум кричал мне отстраниться и уйти.

— Я так долго ждала, когда ты обратишь на меня внимание, — прошептала я ему в ключицу и прижалась к ней поцелуем.

— Я заметил тебя сразу, как только ты вошла. А теперь прекрати болтать, девочка, — сказал он, и в его словах послышался намек на невнятность.

Я закрыла глаза, прижимаясь к его коже, понимая, что он не знает, кто я такая. Он был слишком пьян, слишком обкурен. Я была просто случайной юбкой, за которой он гонялся, как он всегда это называл, для быстрого решения проблемы с киской.

Он поднял меня, и я опустилась на колени над ним, пока он спускал штаны. Я не смотрела вниз на его эрекцию. Я только смотрела на его лицо, но оно было замкнутым и отстраненным, как будто он делал все машинально, не задумываясь.

— Готова?

В его словах прозвучал сарказм. Я посмотрела на него снизу вверх и кивнула. Я даже не знала, почему. Может быть, потому что меня тошнило от моих чувств к нему. Возможно, потому что я надеялась, что это положит им конец. Может, потому что надеялась, что Невио впоследствии будет ненавидеть себя за это, как я часто ненавидела себя, потому что просто не могла остановить свое увлечение. Невио перевернул нас, раздвинув мои ноги и подняв мои лодыжки на свои плечи. Я уставилась на него. Я молилась, чтобы мне удалось сдержать свой гнев и встретить его с расправленными плечами, когда придет осознание. Он плюнул в ладонь и растер по члену, а затем слегка покачнулся, как будто собирался свалиться с кровати со мной, прежде чем все его тело напряглось, и он восстановил равновесие.

Мне казалось, что я даже не нахожусь в своем теле, как будто наблюдаю за происходящим сверху. Кровь уже пропитала всю повязку, и его кожа была бледнее, чем обычно.

Меня охватило беспокойство. А затем Невио сдвинул в сторону мои трусики и одним сильным толчком вошел в меня. Я бы закричала в агонии, если бы водка не оказалась быстрее. Я повернула голову, и меня вырвало ужином и напитком.

— Блять! — крикнул Невио.

Я ничего не ответила. Слезы появились в моих глазах, а в груди расцветали унижение и обида, не гнев, не ненависть. Невио оттолкнул меня и вышел из меня, заставив меня вздрогнуть.

Комнату заполнила тишина. Некоторое время я не двигалась, надеясь, что Невио уйдет или что-нибудь скажет. Что угодно. Я сглотнула, и меня снова чуть не вырвало, на этот раз от вкуса желчи во рту. Через некоторое время я медленно протянула руку к юбке и опустила ее вниз, чтобы сохранить остатки достоинства, которого у меня почти не было. Собравшись с духом, я повернула голову, чтобы посмотреть в лицо Невио. Но он лежал, распластавшись, рядом со мной, без сознания. По какой-то причине это заставило меня заплакать еще сильнее, хотя я была рада, что мне не пришлось встречаться с ним лицом к лицу или разговаривать. Я не была уверена, что смогу или захочу встретиться с ним когда-нибудь снова.

Я села, несмотря на боль между ног, провела тыльной стороной ладони по глазам, вытирая слезы, которые не смогла сдержать. Дверь распахнулась, и я замерла.

ГЛАВА 12

Невио

Голова раскалывается от сильной боли, а во рту ощущается затхлый вкус сахарной ваты. Я пошевелился, холодная сталь охватила мои запястья. Руки были откинуты назад на деревянном стуле.

Всякое чувство опьянения исчезло, и мое тело пришло в состояние повышенной боевой готовности, когда мои глаза распахнулись от ослепляющей боли, когда свет ударил в мои чувствительные радужки. Деревянный стул меня бы не остановил, особенно потому, что мои ноги не были связаны. Я мог бы использовать сломанные ножки стула, чтобы проткнуть ими тех ублюдков, которые меня захватили.

Как, черт возьми, это вообще было возможно?

Я попытался вспомнить прошлую ночь, но все было тщетно.

— Хорошо поспал? — голос Алессио проник в мой разум. Я повернул голову и увидел Алессио и Массимо, прислонившихся к стене ветхого подвала. Новая волна боли пронзила мою голову и спустилась по позвоночнику. Чёрт. Я не особо возражал против боли, но в сочетании с оставшимся головокружением от алкоголя и тошнотворным ощущением в животе это было дерьмово.

Мои друзья все еще были во вчерашней одежде. Оглядев свое тело, я понял, что на мне были только боксеры. Я с усмешкой поднял голову.

— Что происходит? Это новое извращённое испытание, которое ты хочешь мне устроить? Думал, что ты снимешь и мои боксеры.

— Они были чистыми. Избавляться от них не было необходимости, — отрезал Массимо. Что-то в языке его тела подсказало мне, что это не шутка, и в глазах Алессио тоже не отразилось его обычного веселья.

Я откинулся назад, чертовски сбитый с толку.

— Что, черт возьми, происходит?

— У тебя все штаны были в рвоте, а рубашки и вовсе не было.

Я и представить себе не мог, что меня вырвет. Меня никогда рвет, сколько бы я ни выпил. Я предпочитал сохранять контроль над своим телом, даже если вчерашний день был огромным исключением. Ну, не исключением, а редким случаем.

Я потянул за металлические наручники.

— Сними их. Я не в настроении для этой бесприкословной игры.

Массимо оттолкнулся от стены.

— Девушку, с которой ты был, вырвало, и часть рвоты попала на тебя.

Я поморщился. Мне нужно было повысить свои стандарты, когда придет время для испробовать следующею киску.

— Ты вырубился рядом с ней.

Я покачал головой.

— Невозможно. Я бы никогда не потерял сознание рядом с незнакомкой.

Алессио покачал головой, на его лице промелькнуло раздражение.

— Я пошел покурить. У меня сейчас нет настроения общаться с ним.

Массимо остановился прямо передо мной, и выражение его лица вывело меня из себя.

— Она не была незнакомкой.

Я не понял, что, черт возьми, он имел в виду. Я считал всех, кто не входил в наш внутренний круг, незнакомцами.

— Ты несешь чушь…

Перед моими глазами промелькнуло знакомое заплаканное лицо. Я моргнул, уверенный, что мой пьяный и обкуренный мозг что-то напутал со мной. Нино и Массимо часто предупреждали меня о вреде марихуаны. Возможно, так оно и было. Лицо появилось так же быстро, как и исчезло, и я уже не был уверен, было ли оно там с самого начала.

Я прищурился, глядя на Массимо.

— Я ничего не помню.

Массимо покачал головой, как будто я его сильно разочаровал.

— Обычно ты признаешься в своих ошибках.

— В каких ошибках? — я зарычал, внутри меня начинают закипать опасные эмоции. Несмотря на неудобный угол, под которым мои руки были прижаты к стулу, я вскочил на ноги. Почему он сейчас играет в праведника? Мы оба знали, что он тоже не был рыцарем в сияющих доспехах, даже если ему нравилось разыгрывать из себя рыцаря рядом с Карлоттой. — Я трахнул девушку, которая хотела, чтобы ее трахнули.

Снова передо мной промелькнуло лицо. Я решил проигнорировать его. Мой разум издевался надо мной. Конец истории.

— Мы оба знаем, что Аврора многого хочет от тебя. Но, думаю, разочаровывающий быстрый трах не входил в ее планы.

Я отскочил назад, ударив стул о стену. Мои руки и запястья заболели от удара. Массимо наблюдал за происходящим, не впечатленный.

— Я бы никогда… — я замолчал. — Сними эти чертовы наручники. Сейчас же.

Массимо достал ключи из кармана и, не говоря ни слова, расстегнул наручники.

— Она сказала тебе, что я ее трахал?

— Нет.

— Ты видел, как я ее трахал?

— Нет.

Я закатил глаза.

— Мудак. Быть гением не значит знать все.

— Я знаю, что произошло, потому что не был в гавно и могу разобраться в ситуации.

Я отмахнулся от него, покончил с его ерундой.

— Где она? Мне нужно с ней поговорить.

— Она провела ночь у Карлотты, что, вероятно, было к лучшему, учитывая ее состояние. Если бы Фабиано увидел ее, это переросло бы в катастрофу.

— Отведи меня туда.

— Нет. Тебе нужно принять душ. И Диего не пустит тебя полуголым. Он позвонит твоему отцу, а мы этого не хотим.

Мне действительно было наплевать на Диего или папу прямо сейчас. Я хотел услышать историю прошлой ночи от Рори. Она не стала бы ничего преувеличивать или выдумывать. Я мог доверять ее рассказу, пока моя память была капризной как дива.

— Сейчас я отвезу тебя домой, а потом ты сможешь попытаться поговорить с ней позже, если она тебе позволит.

Я посмотрел на него. Аврора никогда не отказывалась поговорить со мной. И сейчас не станет. Что бы Массимо ни думал об увиденном, это было неправдой.

И что с того, что Аврора лежала рядом со мной в постели? Она была одета, а я, скорее всего, был голым, потому что трахался с кем-то другим. Ни хрена не понятно, почему она плакала. Может быть, потому, что она смутилась, когда ее вырвало. Рядом со мной она была склонна вести себя неуклюже.

Я последовал за Массимо к его машине и сел в нее. Алессио больше не было рядом. Массимо не стал вдаваться в подробности, а просто завел двигатель и нажал на газ.

Когда мы вошли, в особняке все еще было тихо. Однако это не означало, что никто не проснулся. Было уже больше восьми, так что Нино определенно был готов к утреннему заплыву в бассейне. Массимо исчез в крыле своей семьи, а я бросился в свою комнату. Сейчас у меня не было настроения вступать в конфронтацию с папой. Хотя я сомневался, что он стал бы задавать вопросы только потому, что я был полуголым и вонял блевотиной. Он привык ко многому от меня. Вероятно, его больше ничто не беспокоило, когда дело касалось меня.

Я, спотыкаясь, зашел в ванную и стянул боксеры. До меня донесся знакомый запах. Я всегда был чувствителен к определенным запахам. Они привлекли мое внимание и затронули какую-то часть меня, которая многих пугала. Алессио часто шутил, что у меня, вероятно, какие-то необычные гены, ведь я всегда притягиваюсь к запаху крови, словно в моем теле есть ДНК акулы. Но мне он просто нравился. И не только запах, но и её текстура, её тепло, когда она вытекает из тела. Её цвет, такой свежий и темный.

И теперь я определенно почувствовал именно её. Я осмотрел свое тело и обнаружил, что мой член покрыт тонким, растертым слоем темной крови. Мои ноздри раздулись, и помимо двух доминирующих запахов рвоты и крови, мое внимание привлек другой. Я опустился на край ванны, пристально оглядывая свое тело.

Аврора.

От нее всегда пахло светом. Мне стало тошно от своего суждения, но это было единственное, что пришло мне в голову, когда я вспомнил аромат Авроры. Он был светлым, чистым, хорошим, невинным.

Я провел рукой по волосам, затем сильно дернул за них. Мне нужно было вернуть свою гребаную память. Что, черт возьми, произошло прошлой ночью? Блять.

Я долго принимал душ, но в моей памяти осталась черная дыра. Эта мысль только напомнила мне любимое сравнение Алессио, и это еще больше испортило мне настроение. В конце концов, я доковылял до своей кровати и упал на нее лицом вниз. Затем все снова почернело.

* * *

Когда я проснулся, было уже за полдень. Моя головная боль все еще не прошла, как и потеря памяти.

Я уставился в потолок. Может, мне позвонить Грете? Любая другая женщина в этом доме заставила бы меня почувствовать вину, но Грета — никогда. Мне также нужно было поговорить с Авророй. Я снова закрыл глаза. Я не был беглецом, никогда ни от чего не убегал, даже от проблем. Я был охотником, и мне это нравилось, но эта чертова история с Авророй была чем-то таким, от чего я хотел убежать. Проблема заключалась в том, что подобные вещи просто так не растворялись в воздухе. Они накапливались.

Скрипнула дверь. Прежде чем я успел сесть и открыть глаза — я больше никогда не буду столько пить и курить, — что-то хлестнуло меня по лицу, и на меня полилась холодная вода.

Я мгновенно проснулся и вскочил с кровати. Джулио хихикнул, его гребаное лицо озарилось весельем. Черт, я ненавидел детей, а он уже даже не был маленьким ребенком. Я сорвал ниндзюто (прим. один из видов японского оружия, которым пользовались ниндзя) со стены рядом со мной — десятки метательных звезд украшали мою комнату, некоторым из них было несколько сотен лет — и швырнул им в своего брата. Его глаза расширились, когда он бросился прочь. Острие вонзились в дверной косяк, процарапав кожу на его руке. Схватив еще три ниндзюто, я погнался за Джулио.

— Ты можешь убежать, но спрятаться не получится! — крикнул я, когда он сбежал по лестнице. Он не был маленьким трусом, поэтому не побежал бы к маме или папе за помощью. Это была одна из немногих положительных черт этого маленького засранца.

Когда я снова увидел его он был чертовски быстр, а я все еще был недееспособен, но всё равно быстро запустил в него еще двумя звездочками подряд.

Я также немного сбился с прицеливания, учитывая, что мое зрение еще не было 100-процентным, но одна звезда оставила еще один порез на его предплечье, а вторая проделала дыру в штанах и порезала одну из ягодиц. Он вскрикнул, но не остановился. Капли крови усеяли пол, оставляя след, похожий на хлебные крошки.

— Если ты убьешь меня, мама с папой разозлятся! — крикнул Джулио.

— Они это переживут.

Он бросился вон из нашей части крыла через общую комнату, где на диванах сидели Киара, мама и Джемма с Луной и Катериной, дочерьми Савио и Джеммы.

— У Джулио кровотечение! — пропищала одна из них. Они звучали слишком похоже, чтобы различить их плаксивые голоса.

— Невио! Прекрати это сию же минуту! — взвизгнула мама.

Я резко остановился и обрушил свое последнее ниндзюто на Джулио, порезав ему и другую руку.

Звезда оказалась в деревянном шкафу позади моего брата. Он тоже остановился. Оба его рукава были разорваны и испачканы кровью, да и брюки выглядели ненамного лучше. С меня на пол капала вода.

Лицо мамы побагровело от ярости. Она, пошатываясь, подошла ко мне с выражением крайнего недоверия.

— Ты что, с ума сошел? Ты мог убить своего брата. Что, если бы ты попал ему в горло? Или в артерию на ноге?

— Я целился не в его бедро, а в задницу, а его руки находятся достаточно далеко от горла. Я просто преподал ему небольшой урок.

— И какой же здесь читается урок? — прорычала мама.

Киара и Джемма осматривали раны Джулио, который извивался под их настойчивой заботой.

— Что он не должен швырять в меня предметами, если не хочет, чтобы ими швыряли в него.

Мама оценила мое промокшее состояние.

— То, что он сделал, было глупой шуткой. То, что ты сделал, было рискованной глупостью.

Я одарил ее улыбкой, хотя напряжение стольких лицевых мышц вызвало новый приступ боли в моем черепе.

— Я в порядке, — захныкал Джулио, когда Киара позвонила Нино на сотовый.

— Что я такого сделала, чтобы заслужить это? — вздохнула мама.

— Ты влюбилась в своего похитителя, что было не лучшим решением, — предположил я.

Мама бросила на меня взгляд, который говорил о том, что она не так уж против насилия, как ей нравилось притворяться. Она никогда не поднимала руку ни на Джулио, ни на меня, даже если мы давали ей массу поводов задать нам трепку. Я восхищался ею за это. Я даже представить себе не мог, сколько самообладания это требовало. Папа, по крайней мере, смог надрать мне задницу во время тренировки по борьбе.

В комнату вошел Нино, за ним Массимо. Они перевели взгляд с Джулио на меня, на звезду в шкафу, затем снова на Джулио.

Нино ничего не прокомментировал, но плотно сжатые губы свидетельствовали о том, что ему неинтересно знать подробности.

Массимо подошел к шкафчику и после некоторой встряски вытащил мое ниндзюто. Он внимательно осмотрел его и покачал головой.

— Этот шедевр прожил пятьсот лет без единой царапины, а у тебя он меньше года, и теперь нуждается в реставрации.

— Он порезал меня им, — возмущенно сказал Джулио.

— Какая пустая трата прекрасного произведения искусства, — сухо заметил Массимо.

— Не слишком ли рано для вина? — спросила мама, опускаясь на подлокотник.

Нино потрогал порезы моего брата и покачал головой.

— Если твоим намерением было причинить своему брату длительную боль, твоя цель ничтожна. Ни одно из них не нуждается в наложении швов.

— Посмотри на его задницу. Я приложил к ней больше усилий, — сказал я.

Джулио попятился.

— Я не собираюсь показывать свою задницу перед всеми.

— Ты все время светишь своей задницей перед людьми. С каких это пор у тебя есть хоть капля стыда? — пробормотала Катерина. Они с Луной все еще играли в какую-то нелепую настольную игру с большим количеством розовых цветов и единорогов.

— Пойдем в лазарет, и я посмотрю поближе, — сказал Нино резким голосом, заставив Джулио последовать за ним без возражений.

— Держите меня в курсе, — крикнул я, затем направился на кухню. Мне нужен был кофе с двойной порцией эспрессо и, возможно, несколько энергетических напитков на завтрак.

За мной последовали шаги. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это Массимо. У мамы сейчас не хватало терпения иметь со мной дело. А Киара давно отказалась от своего милого обращения со мной.

— Подожди со своей лекцией, пока моё тело не получит кофеин, — проворчал я и налил себе кофе, а затем две порции из нашей автоматической кофеварки.

— Это ты подговорил моего брата к этому? — спросил я, допив чашку, указывая на свое мокрое состояние.

Массимо приподнял бровь.

— Алессио сказал ему, что тебя нужно грубо разбудить.

— Как насчет того, чтобы вы с Алессио не лезли в мои гребаные дела?

— Нет, если твое дело ставит под угрозу солидарность семей Скудери-Фальконе.

Я закатил глаза и тут же пожалел об этом.

— Не преувеличивай.

Массимо прищурился.

— Это серьезно, Невио. Ситуация может выйти из-под контроля. Фабиано и Леоне не понравится, если они узнают, что ты сделал.

— Я ни хрена не помню, — пробормотал я. — Я был чертовски пьян.

— Сомневаюсь, что к такому оправданию кто-нибудь прислушается. Попробуй прояснить ситуацию с Авророй.

— И как я должен это сделать?

Он знал все. Возможно, у него тоже было гребаное решение этой проблемы.

— Не будь мудаком, — сказал Массимо.

Я налил себе еще кофе.

— Аврора хочет чего-то, что я не могу ей дать. Может быть, теперь она понимает, какой я отъявленный мудак. И вдруг это решение всех наших проблем.

Массимо промолчал, и я был рад, что на этот раз он оставил свое мнение при себе.

* * *

У меня редко были проблемы с засыпанием. Совесть меня не мучила, а многие из моих ночных занятий отнимали достаточно энергии, чтобы я спал как убитый. Однако сегодня вечером я обнаружил, что смотрю в потолок. Только полоска лунного света, пробивающаяся сквозь занавески, позволяла мне разглядеть свою комнату. Я попытался вспомнить подробности прошлой ночи. Прижав ладони к вискам, я перебирал в памяти то, что помнил. Мой разговор с Авророй, в котором я сказал ей держаться от меня подальше и идти домой. Это явно не сработало.

Сквозь черноту промелькнуло новое воспоминание. Образ длинных ног рядом с моей головой. Золотисто-русые пряди на серой наволочке. Затем еще одна вспышка, и голубые глаза встретились с моими. Черт, какой у них взгляд. Смотрела ли она на меня так же? А я даже не понял, что это она. Или, может быть, понял, и алкоголь позволил действовать только испорченной части меня. Еще одна вспышка, все те же голубые глаза, но на этот раз наполненные слезами и болью. Моя память померкла. Наверное, тогда я и отключился.

Хуже всего было вспоминать ее взгляд.

Аврора

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Карлотта, когда я утром вошла на кухню. Мы были одни. Диего, вероятно, уже уехал по каким-то делам Каморры, чему я была бесконечно рада. Он задавал вопросы, на которые я не собиралась отвечать.

Мы с Карлоттой были лучшими подругами всю нашу жизнь. Я и представить себе не могла, что когда-нибудь почувствую, что не могу встретиться с ней лицом к лицу или поделиться своими чувствами. Вероятно, до сих пор это был самый самый худший момент в моей жизни, так что было вполне уместно, что она была рядом со мной после этого.

— Я не знаю, — честно призналась я, направляясь к ней. Она готовила яичницу-болтунью на большой сковороде. Этого хватит на десять человек, а не только на нас двоих. Она убавила огонь и отложила в сторону лопаточку, затем повернулась ко мне всем телом с выражением сострадания на лице.

— Мне жаль, что так получилось.

Я кивнула, потому что мне тоже. Мне следовало уйти с вечеринки раньше и держаться подальше от Невио. Мой желудок резко сжался при одной мысли о нем. Боль в сердце, смущение и гнев захлестнули меня. Прошлая ночь была худшей в моей жизни. Я с трудом сглотнула и обхватила себя руками за грудь. Глубокая пустота, которую я почувствовала там, была хуже, чем жжение у меня между ног.

Последнее, вероятно, будет напоминать мне о моих неправильных решениях в течение нескольких последующих дней каждый раз, когда мне захочется пописать.

— Массимо не скажет ни одной живой душе.

Было очень уместно, что она ограничилась своим заявлением в этом отношении, потому что в случае Массимо не было ничего маловероятного в том, что он поделился информацией во время вскрытия. Нечестивая троица, и особенно его увлечение мертвыми телами и моргами, пользовались дурной славой.

Мои щеки все еще горели при мысли о том, как Массимо нашел меня.

* * *

Я не была уверена, сколько прошло времени, но меня снова начало подташнивать. Может быть, потому, что в комнате воняло моей блевотиной, или потому, что мое влагалище нестерпимо болело, или потому, что я чувствовала себя самой большой идиоткой на этой планете. Невио все еще не шевельнулся, растянувшись рядом со мной, ровно дыша, в блаженной отключке. Мне тоже хотелось вот так отключиться.

Хотя я действительно не хотела, чтобы меня застали в моем нынешнем положении. Наш круг был выгребной ямой сплетен, и эта болтовня была бы равна атомной бомбе.

Дверь открылась, и появился Массимо прежде, чем я успела принять сидячее положение или понять, что происходит. Я была рада, что прикрылась юбкой, но ситуация все еще оставалась компрометирующей, а Массимо был слишком умен.

Его проницательный взгляд окинул эту сцену и, вероятно, уловил каждую мельчайшую деталь моего унижения.

Лицо Карлотты, обрамленное темными кудрями, выглянуло из-за широкой фигуры Массимо. Ее глаза расширились, она протиснулась мимо Массимо и бросилась в комнату. Массимо закрыл дверь, за что я была благодарна. Мне не нужно было, чтобы кто-то еще видел меня в таком состоянии.

— Рори, что случилось? — спросила Карлотта, бросив пренебрежительный взгляд на Невио, который все еще не шевельнулся. Я никогда не видела его в таком состоянии. Завтра он, вероятно, ничего не вспомнит. Я чуть не подавилась смехом. Неужели я действительно думала, что сегодняшний вечер закончится для него прозрением?

Я села, скривив губы, когда поняла, что у меня на руке и ноге пятна рвоты. Моя рубашка тоже не осталась невредимой. Я съежилась.

— Я посмотрю, чисто ли в ванной, чтобы ты могла помочь Авроре привести себя в порядок. Когда закончишь, спустись к моей машине. Я скоро буду там, — сказал Массимо. Он едва взглянул на меня, направляясь к Невио, уже взявшись за телефон, вероятно, чтобы позвонить Алессио и вызвать подмогу. — Тебе придется подняться наверх, во вторую спальню слева.

Он повесил трубку и прошел мимо нас в коридор. Он забарабанил в дверь ванной и спугнул пару незнакомых мне девушек.

— Спасибо, — сказала Карлотта, провожая меня внутрь.

Он коротко кивнул, затем закрыл дверь ванной, и Карлотта заперла ее. Я опустилась на край ванны, и слезы снова потекли рекой.

Карлотта окунула мочалку под воду, затем опустилась рядом со мной и начала мыть мне лицо, руки и ноги.

— Рори, что он сделал? — спросила Карлотта.

Скрытый страх и гнев в ее голосе подсказали мне, что она неправильно все поняла.

— Это не то, что ты думаешь. Он не заставлял меня.

Я остановилась, потому что даже я не могла описать то, что произошло между нами.

— Вы спали вместе? — спросила она.

Я закрыла глаза.

— Он отключился в тот момент, когда оказался во мне, — я съежилась, когда слова покинули меня. Я много раз фантазировала о том, каким у меня будет первый раз с Невио. Но как оказалось, это было чертовски далеко от моих фантазий, словно они были не моими. Я открыла глаза и увидела смущение и сострадание, отразившиеся на лице Карлотты. Мы редко говорили о сексе, так как ни одна из нас не чувствовала себя достаточно уверенно в этой теме, но мне нужно было снять напряжение, и она была единственной, с кем я могла поговорить об этом.

— Теперь ты можешь сказать, что «Я же предупреждала тебя».

Карлотта раздраженно покачала головой.

— Не так, не сейчас, — она погладила меня по спине. — Ты кому-нибудь расскажешь?

Я покачала головой, потому что это ничего бы не изменило. Это только ухудшило бы ситуацию в десять раз.

— Я хочу притвориться, что этого никогда не было, и просто двигаться дальше, — посмотрев на сомневающееся лицо Карлотты, я добавила: — Я знаю, что двигаться дальше будет трудно.

— Ты видишь Невио каждый день. Твои чувства не исчезнут по волшебству из-за того, что он повел себя как мудак. Он делал это годами, а ты все равно попалась на удочку.

— Ой, — прошептала я.

— Рори, ты и правда выглядишь неважно.

— Можно мне переночевать у тебя? — спросила я, беспокоясь, что папа или мама что-нибудь заподозрят, и тогда нам придется чертовски дорого заплатить. Папа любил Фальконе, но это все испортило бы. Я бы не стала нести ответственность за последствия.

— Конечно, — тихо сказала Карлотта. — Но твой папа не обрадуется, если ты не придешь домой сегодня вечером.

— Массимо может солгать ему, и если ему нужно подтверждение того, что я с тобой, папа может позвонить твоему брату.

Карлотта кивнула. Когда мы спустились вниз, никто не обратил на нас особого внимания. Подруга, сопровождающая другую подругу, которая слишком много выпила и выглядела дерьмово, не вызывала никакого интереса.

По пути к машине я заметила Алессио и Массимо с Невио между ними, которые тащили его по тротуару. Они открыли багажник пикапа и запихнули Невио внутрь.

Я была рада, что мне не придется видеть лицо Невио, пока Массимо вез нас к дому Карлотты. Я не была уверена, что смогу когда-нибудь снова встретиться с ним лицом к лицу.

* * *

— Как ты думаешь, Невио помнит ту ночь? — несчастным голосом спросила я, так как не была уверена, какой вариант мне больше нравится.

Карлотта раздраженно фыркнула.

— Я уверена, Массимо поговорит с ним, ведь он был в дикой ярости.

Не я одна заблуждалась, когда дело касалось другого пола. Если Массимо был взбешен, то потому, что Невио себя не контролировал. А не из-за меня.

— Что ты собираешься теперь делать? — спросила Карлотта, когда мы уселись за стол, каждый с огромной порцией яичницы-болтуньи. На самом деле я была не голодна, особенно когда вспомнила вкус своего бургера, когда меня вырвало, но я не хотела, чтобы усилия Карлотты пропали даром. Я отправила в рот кусочек яичницы.

— Тебе нужно забыть о нем.

Я одарила ее иронической улыбкой.

— Знаю, поверь мне, и я уже двигаюсь в этом направлении, — затем я исправилась. — В самом начале долгого пути, — я вздохнула и наколола еще кусочек яйца, жалея, что это не половые органы Невио. — Думаю, мне нужно немного пространства, не могу здесь оставаться.

Карлотта кивнула.

— Ты снова хочешь присматривать за Романом?

Этим летом я договорилась снова поехать в гоночный лагерь на две недели, чтобы посидеть с Романом. Мне нравилось чувство свободы, которое давал такой образ жизни.

— Таков был план, но двух недель недостаточно. Мне нужно больше времени, больше пространства. Я думала спросить тетю Арию, могу ли я провести лето с ними и, возможно, пройти стажировку у врача Фамильи.

Даже если изначально я планировала поступить в колледж на специальность медсестры, моим запасным планом было пройти стажировку у нашего главного врача Каморры, но врач Фамильи тоже был приемлемым вариантом.

Глаза Карлотты расширились.

— Ты действительно думаешь, что твой отец позволит это?

Папа защищал меня, но мама не была такой строгой. И самое главное, он доверял мне и знал, что я не проблемная, что было еще одной причиной, по которой он не должен был узнать о прошлой ночи. Я была бы наказана навечно. Никому в Каморре не было дела до того, что я практически взрослая.

— Если я скажу правильные вещи…

— А ты не боишься, что он что-нибудь заподозрит?

— Он никогда не узнает. И никто другой тоже.

Карлотта прикусила губу.

— Если ты когда-нибудь выйдешь замуж…

Конечно, мысли Карлотты шли в этом направлении. Для нее вступление в брак девственницей имело первостепенное значение. Я покраснела.

— У меня нет никаких планов выходить замуж в ближайшее время, — я все еще не могла представить себя с кем-то, кроме Невио, и именно поэтому мне нужно было уехать как можно дальше и как можно скорее.

— Рори, он предохранялся?

Я замерла.

— Нет. Я имею в виду… я так не думаю. Как-то не обратила внимания, — я сглотнула. — Но, как я уже сказала, он отключился…

Карлотта все еще выглядела обеспокоенной, и я тоже. Даже если шансы были очень малы, они были. Я знала достаточно о зачатии и контрацепции, чтобы понимать, что беременность может наступить и без реального оргазма мужчины.

— Когда у тебя месячные?

— Примерно через десять-двенадцать дней.

Мой желудок скрутило. Я даже не хотела думать о том, что по какому-то невезению мой несчастный первый раз, если его вообще можно так назвать, приведет к пожизненным последствиям в виде ребенка. Ребенка Невио.

Это определенно положило бы конец тесной связи папы с Фальконе.

Как перестать думать о том, что это закончилось бы несколькими смертями…

ГЛАВА 13

Аврора

Мама заехала за мной к Карлотте рано утром после встречи с клиентом, солдатом Каморры, у которого были неприятности в местном полицейском участке.

Ее глаза буквально сканировали меня как рентген, когда я садилась в машину, но я почти час принимала душ, нанесла много макияжа, чтобы скрыть болезненный оттенок кожи, и выбрала яркое платье из гардероба Карлотты. Я выглядела просто великолепно.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала я не только для того, чтобы успокоить ее, но и потому, что мне нравились мамины деловые образы, приталенные платья, блейзеры и туфли-лодочки в тон. Она так отличалась от той добродушной мамы, которую я знала дома.

Мама слегка улыбнулась и подождала, пока я пристегнусь, прежде чем отстранилась.

— Твой отец недоволен, что ты провела ночь у Карлотты без предупреждения.

— Я звонила вчера вечером.

Мама кивнула.

— Ты позвонила, и мы это ценим, но все равно было бы неплохо, если бы ты заранее договаривалась о своих ночевках, чтобы папа мог убедиться, что охрана на месте.

Я не удержалась и закатила глаза.

— Мам, я была у Карлотты, и там был ее брат. Папа знает, что Диего может защитить нас.

Мама снова кивнула, сосредоточившись на движении, пока вела внедорожник BMW.

— Тем не менее, внезапное изменение планов заставило его задуматься, не произошло ли чего-то такого, что привело к такому решению, — мама остановилась на красный свет и бросила на меня косой взгляд, который, вероятно, применяла и к своим клиентам. Строгий и оценивающий. — На вечеринке произошло что-нибудь, о чем мне следует знать?

Я не упустила из виду, что она не упомянула папу. Мама знала, что папа, как и многие мужчины мафии, может чрезмерно опекать.

— Что же могло случиться? Все знают, кто я, и Нечестивая троица надрала бы задницу кому угодно.

— Следи за языком, — мягко отругала мама, что я всегда находила забавным, потому что иногда она забывалась и сильно ругалась, когда вела машину.

— Моя жизнь до ужаса скудна, как раз так, как нравится папе, — сказала я. Моя кожа стала теплой и зудящей, даже когда ложь легко слетела с моих губ. Я все еще чувствовала мамины подозрения и решила приправить свою ложь долей правды, чтобы отвязаться от нее. — Я выпила пару бутылок пива, и меня вырвало. Это было действительно неловко. Карлотте пришлось придерживать мои волосы, и я испачкала рвотой себя и ее платье. Я не хотела возвращаться домой в таком виде. Ты же знаешь, что сказал бы папа.

Мама поджала губы.

— Тебе не следует пить.

— Все пьют, и это были всего лишь две бутылки пива, но мой организм все равно не вынес этого. Не говори об этом папе. Он раздует из мухи слона и каким-то образом сравнит ситуацию с тем, что случилось с бабушкой, как будто то, что я выпью на вечеринке, как любой подросток, приведет к тому, что я стану наркоманкой.

Бабушка была маминой слабостью. Я знала, что они с папой в прошлом ссорились из-за нее, поэтому чувствовала себя немного виноватой за то, что использовала это, чтобы спасти свою задницу, но ситуация была слишком тяжелой.

— Мы не скажем твоему отцу. Но ты должна пообещать мне больше не пить.

— Никогда больше? — пошутила я, на мгновение почти почувствовав себя самой собой. Мама всегда помогала мне чувствовать себя лучше, просто находясь рядом и понимая.

— Только не на вечеринках и не в ближайшее время, — твердо сказала она.

— Спасибо, мам. Я рада, что это останется между нами в секрете.

Тень вины промелькнула на лице мамы.

— Твой папа хочет защитить тебя, поэтому мы не должны превратить это в привычку, скрывать что-то от него. Это заложено в каждом мужчине в этом мире с рождения.

Как будто я этого не знала. Даже Давиде уже был несносным защитником, ведя себя так, как будто он на самом деле был старшим братом, а не я старшей сестрой.

— Я уже давно собиралась поговорить с тобой кое о чем другом…

Мама подъехала к нашему дому.

— Хорошо…

Я подождала, пока она припаркуется рядом с папиным BMW, прежде чем заговорить снова.

— Ты знаешь, я хочу набраться некоторого опыта, прежде чем поступить в колледж сестринского дела или медицины.

— Да, ты упоминала стажировку у доктора, — сказала мама, поворачиваясь всем телом, чтобы уделить мне все свое внимание.

Я прикусила нижнюю губу и нерешительно улыбнулась ей.

— Я действительно хочу провести лето в Нью-Йорке и пройти стажировку у врача Фамильи.

Лицо мамы мгновенно стало озабоченным.

— Это далеко, Аврора, и ты знаешь, что миру нет и года.

— До этого долгое время был мир, мама, и теперь, когда Амо и Грета женаты, ни Лука, ни Римо не рискнут начать новую войну. Я действительно хочу провести некоторое время с нашей семьей в Нью-Йорке. Я действительно скучаю по встрече со своими тетями и кузенами. У нас здесь нет никакой семьи, и это меня огорчает. Я знаю, что никогда не смогу увидеть папину семью в Чикаго, но я хочу быть с семьей, с которой мы не воюем.

Мама вздохнула.

— Это трудно переварить. Сейчас май, так что ты сообщаешь нам об этом поздно. Я просто беспокоюсь, что это решение основано на чем-то, о чем я должна знать.

— Я просто чувствую, что мне нужно провести немного времени с другими людьми. Карлотта навестит семью в Лос-Анджелесе, а я не хочу проводить лето с Нечестивой троицей или со своим младшим братом.

Мама медленно кивнула.

— Я бы тоже предпочла, чтобы ты не проводила лето с этой троицей.

Если бы ты только знала…

Воспоминания о прошлой ночи всплыли без приглашения.

— Ты согласишься, чтобы я провела лето в Нью-Йорке? — язаметила нерешительность на лице мамы. — Мне нужно, чтобы ты была на моей стороне. Папа не согласится, если ты будешь колебаться.

— Я позвоню Арии сегодня вечером. Позволь мне сначала уладить все с ней. Если после разговора с ней у меня возникнет хорошее предчувствие, тебе придется воздействовать на него своим обаянием, а потом я поговорю с ним, чтобы разрушить его последнюю защиту.

Я обняла ее.

— Спасибо, мама.

— Сначала мне нужно поговорить с Арией. Я еще не приняла решение.

Я сомневалась, что Ария скажет что-нибудь, что усилит мамины колебания. Ария хотела, чтобы наша семья была вместе. Она скучала по папе и была бы рада, если бы я была с ними. Теперь мне оставалось только пережить недели, пока я не смогу уехать. Даже мама не разрешила бы мне уехать в Нью-Йорк до моего дня рождения, который состоится через десять дней.

* * *

Оказавшись дома, я пошла в свою комнату и в тот вечер не выходила из нее, за исключением ужина. Я слышала звуки смеха, доносившиеся из бассейна на территории Фальконе. Я не могла видеть этого из своего окна, но могла представить, как веселится эта троица.

Я сжала губы. Невио, вероятно, продолжал свой день, как ни в чем не бывало. Я глубоко вдохнула, когда во мне поднялась волна гнева, смешанного с глубокой обидой. Если это не доказательство того, что Невио наплевать на меня, то я не знаю.

Я расправила плечи. С меня хватит. Раз и навсегда. Прошлой ночью и этим утром у меня была вечеринка жалости. Я опозорила себя на всю жизнь. Мне просто нужно смириться с этим, как это сделал Невио. Не собираюсь снова хандрить и плакать.

Я устроилась на подоконнике и достала мобильный. После свадьбы у меня снова был номер Изы, поэтому я написала ей сообщение.

Аврора: Какие у тебя планы на это лето?

Иза: Планирую написать несколько эссе в рамках подготовки к моим курсам. И, надеюсь, сбежать от нью-йоркской жары и провести несколько недель в Хэмптоне.

Аврора: Хэмптон звучит идеально. Хотела бы я провести лето с тобой.

Иза: Дерзай.

Я ухмыльнулась.

Аврора: Мне нужно одобрение моих родителей. Сегодня вечером мама разговаривает с Арией.

Иза: Ты приедешь одна?

Аврора: Да.

Иза: Хорошо. Держи меня в курсе. Если хочешь, я могу поговорить со своей мамой.

Аврора: Это было бы здорово. Мне нужна вся поддержка, которую я могу получить.

Иза: Заметано. У нас будет лучшее лето в нашей жизни.

Я выдохнула. Быть такой чрезмерно позитивной было немного не в духе Изы, но, возможно, она нуждалась в отличном лете так же сильно, как и я. Она сама прошла через какое-то дерьмо, так что мы обе могли надрать друг другу задницы, если будем хандрить.

Я почувствовала себя лучше, легче, как будто впервые за долгое время я была хозяйкой своей собственной жизни, своего счастья. Я была настолько зависима от эмоций Невио, что чувствовала себя беспомощной. Теперь, когда он разбил мне сердце и я пала так глубоко, как только могла, я могла начать все сначала.

* * *

На следующий день я почувствовала себя немного лучше. Мои мысли крутились вокруг разговора мамы с Арией, который состоялся у нее вчера вечером после ужина, но сегодня им с папой пришлось рано уйти на работу, поэтому их не было за завтраком.

После поспешного завтрака, чтобы избежать назойливых вопросов Давиде о вечеринке, я вернулась в свою комнату, чтобы посмотреть несколько моих любимых скейтбордистов на YouTubе.

Кто-то постучал в мою дверь, и мой позитивный настрой испарился. Что, если это был Невио? Я была готова двигаться дальше, но еще не сделала этого, а конфронтация с ним отняла бы у меня много сил. Я не хотела плакать, не хотела быть уязвимой перед ним.

Мне хотелось показать ему средний палец, ударить ему по яйцам и послать подальше. Я попыталась направить эту версию Авроры в нужное русло, когда подошла к своей двери и с силой распахнула ее.

Давиде поднял брови.

— Почему ты так хмуришься?

— Потому что я хочу немного тишины и покоя, но не получаю этого.

Он скорчил гримасу, как будто мои эмоции его не волновали.

— Неважно. Я направляюсь к бассейну. Не хочешь пойти со мной?

Было жарко, и я бы с удовольствием поплескалась в бассейне, но я ни за что не пошла бы сегодня к Фальконе. Если повезет, я буду избегать Невио, пока, надеюсь, не уеду в Нью-Йорк.

Плеск и смех снова донеслись из моего окна, словно в насмешку надо мной.

— Нет, спасибо. Я останусь дома.

— Здесь 43 градуса жары. Ты тут растаешь.

— Тогда я включу кондиционер.

Он пожал плечами и отвернулся.

— Невио спрашивал, когда ты придешь, просто чтобы ты знала.

У меня на минуту пропал дар речи.

— Можешь сказать ему, что я не приду.

И закрыла свою дверь.

Десять минут спустя раздался еще один стук. Боже, что теперь? Я протопала к двери и рывком распахнула ее.

Пол, казалось, ушел у меня из-под ног, когда я заметила Невио.

Я уставилась на него, и не могла вспомнить, когда в последний раз он удосуживался сюда прийти. Внезапно, словно вспомнив о том, что произошло, я почувствовала боль между ног, которую успешно игнорировала весь день. Все чувства унижения и обиды вернулись.

— Уходи, — выдавила я, и начала закрывать дверь, но Невио толкнул ее плечом, проскользнул в мою комнату и закрыл дверь. — Убирайся, — сказала я еще более жестким голосом. Я чувствовала жжение в глазах, черт возьми. Но я бы не стала плакать перед ним.

Невио был в плавках, но, по крайней мере, у него хватило приличия надеть поверх них футболку. Если бы он появился в моей комнате полуголым, я бы окончательно потеряла самообладание.

— Нам нужно поговорить, Рори.

Рори.

Рори.

Я больше не хотела, чтобы он называл меня Рори. Для меня это всегда что-то значило. Теперь это означало, что я была глупа.

— Нам не о чем говорить.

Невио смотрел на меня так, словно не понимал, но очень хотел понять. Под его глазами залегли темные тени. Я надеялась, что у него было самое сильное похмелье в его жизни.

— Я не уйду, пока мы не обсудим это.

Это.

— Ты вообще помнишь, что произошло? — резко прошептала я.

Выражение его лица говорило о том, что нет. Массимо, должно быть, рассказал ему все, что узнал, и это осознание сделало все в десять раз хуже.

Я развернулась и направилась к своему окну, ведь не могла даже взглянуть на него. Он выглядел почти безучастным. Может, мне просто позвонить папе и попросить его вышвырнуть Невио вон? Тогда все было бы кончено, но, по крайней мере, я была бы избавлена от этого болезненного разговора.

— Я не знаю, — сказал он. — Послушай, Рори.

Снова, Рори.

Я впилась зубами в нижнюю губу.

— Массимо думает, что мы переспали. Все выглядело не очень хорошо, когда он застал нас с тобой в одной комнате.

В этом и заключалась вся суть нашей истории?

— Мне нужна твоя версия.

Я сглотнула, и тут же все вырвалось наружу. Все, что произошло, просто выплеснулось из меня, даже та часть, где меня вырвало на пол. Я хотела, чтобы он знал, и мне было все равно.

Он на мгновение замолчал, и я была рада, что мне не нужно видеть его лица. Его рука опустилась мне на плечо.

Я отпрянула и, спотыкаясь, направилась к своему столу.

— Не прикасайся ко мне!

Не то чтобы он много чего сделал прошлой ночью. Что за жалкий первый раз у меня был? Возможно, Карлотта была права, когда хотела подождать до замужества.

— Не слишком ли остро ты реагируешь? — спросил он. — Звучит так, будто почти ничего не произошло. Может быть, даже твоя девственная плева все еще цела, потому что я сомневаюсь, что действительно вошел до конца.

Я резко повернулась к нему.

Не слишком ли остро я реагирую?

Я не могла поверить, что он действительно сказал это. Мог ли он хотя бы представить, как тяжело мне было смотреть ему в лицо прямо сейчас?

— Почти ничего не произошло? — спросила я дрожащим голосом. — Ты действительно думаешь, что все дело в моей… моей дурацкой девственной плеве?

Его темные глаза изучали мои. Он провел рукой по волосам, очевидно, уже устав от этого разговора.

— Послушай…

— Нет, это ты послушай! — я зашипела, настолько уже, блять, устав от него и его неспособности увидеть проблему. — Я не хочу тебя больше видеть. Я покончила с тобой. Оставь меня в покое, или я расскажу об этом своему отцу.

Выражение лица Невио стало суровым в ответ на мою угрозу. Он кивнул, посмотрел на свои руки, а затем его плечи дернулись, как будто он сделал глубокий вдох. Когда он снова поднял голову, суровость исчезла, а бесстрастное отношение вернулось.

— Я единственный, кто был невменяем, как назвал бы это Массимо, и ни на что не мог согласиться. Так что, думаю, мне следует на тебя разозлиться. Держу пари, твой отец тоже так на это посмотрит, — он ухмыльнулся, как будто это было забавно. Он действительно ухмыльнулся. Неужели он был настолько безразличен к эмоциям других людей, настолько черств? Почему я вообще удивилась?

Я повернулась к своему столу, подальше от него.

Впервые в жизни ярость на Невио затмила мою сильную влюбленность. Я едва могла дышать от этого, чувствовала это по пульсации в моих венах, по стуку моего сердца, по свисту в ушах.

Я схватила со своего стола первое, что попалось под руку, тяжелый дырокол, развернулась и запустила им в Невио. Он был ближе, чем ожидалось. Как обычно, я не слышала, чтобы он двигался. Дырокол полетел ему в голову, прямо в висок. Я замерла, мои глаза расширились. Его рука взметнулась вверх, блокируя удар тяжелого предмета. Удар пришелся по внутренней стороне руки, прямо под запястьем.

На мгновение на его лице промелькнула боль, вскоре сменившаяся ужасающей яростью и чем-то таким, чего я никогда не видела в его глазах. Убийство. Чистая жажда крови и резни.

Он сделал шаг назад, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Когда он снова открыл глаза, он контролировал ситуацию, и его способность делать это так легко, в то время как я с трудом сохраняла контроль над собой, еще больше разозлила меня.

Я схватила книгу и запустила в него, потом еще одну. Папины предупреждения о неконтролируемости Невио пролетели мимо меня.

Невио двинулся ко мне, схватил за запястье и дернул к себе так, что наши груди столкнулись.

Я нахмурилась на него.

— Ты воплощаешь в себе все плохое и гнилое, о чем меня предупреждали люди. Я ненавижу тебя. Не думаю, что когда-либо ненавидела кого-либо так же сильно, — прошипела я, хотя мои глаза наполнились слезами.

Сквозь них я могла видеть суровое лицо Невио и горькую улыбку.

— Так и должно быть. Наконец-то у тебя появилось хоть немного здравого смысла, Рори.

— Отпусти меня. Я больше никогда не хочу с тобой разговаривать. Я уезжаю в Нью-Йорк на лето, может, и дольше. Не хочу тебя видеть.

В его глазах мелькнула нотка замешательства. Невио коснулся моего подбородка своей уже опухшей рукой. Я отшатнулась, но он не отступил.

— Твое место в Лас-Вегасе, и ты это знаешь.

Он отпустил меня и отступил назад, затем вышел из комнаты. Я тяжело сглотнула, пытаясь сохранить самообладание, но потом слезы хлынули наружу, и я не смогла их сдержать.

Мне нужно было уехать. Я бы умоляла папу на коленях, если бы пришлось, но я бы не осталась здесь.

Невио

Массимо с большим любопытством осмотрел мою руку.

— Кровоподтек указывает на травму, нанесенную при защите от какого-либо предмета, а не от конечности.

Алессио пристально посмотрел на меня.

— Ты позволил Авроре сломать тебе руку.

— Его Ulna (лат. Локтевая кость), — поправил Массимо, все еще безжалостно тыча меня в руку.

— Как бы это, черт возьми, ни называлось. Интересны не твои познания в латыни, а тот факт, что Невио позволил Авроре сломать себе кость, очень вероятно, намеренно, и я уверен, что она все еще выглядит довольно невредимой, а он, кажется, даже не сердится.

Массимо искоса взглянул мне в лицо.

— Я бы не стал мстить, если бы женщина из нашей семьи или семьи Фаби причинила мне боль по понятным причинам.

— Что именно произошло между тобой и Авророй той ночью? И что ты сказал ей сегодня, чтобы выявить ее несуществующую склонность к насилию? — спросил Алессио, прищурив глаза тем способом чтения мыслей, который у него иногда получался.

Я оскалил зубы.

— Ничего такого, что тебе нужно знать. Мы немного поспорили о деталях той ночи.

Алессио усмехнулся.

— Мы все знаем, что Аврора слишком влюблена в тебя, чтобы высказывать свое мнение.

Я вскочил на ноги.

— Отвянь от меня, черт возьми, или я обрушу часть своей ярости на тебя. Аврора — не твое дело.

— Она также и не твоя, — сказал Массимо.

Я ушёл, так как действительно был не в настроении, чтобы они меня анализировали. Их послужной список с девушками тоже был не очень впечатляющим.

Я направился вниз в поисках Нино. Он был более опытен в лечении травм, и, что еще важнее, он не так сильно действовал мне на нервы. И меньше знал об Авроре.

Конечно, Нино повторил тот же скучный монолог, что и Массимо, о моей травме.

— Три недели в гипсе, и тебе нужно дать руке отдохнуть от четырех до шести недель.

— Она заживет быстрее.

Нино окинул меня снисходительным взглядом. Никто не мог сделать это так, как он.

— Твое тело по-прежнему подчинено правилам биологии, даже если твой разум время от времени нарушает их.

Я рассмеялся. Нино по-прежнему наносил лучшие удары, и я не имел в виду его кулаки.

ГЛАВА 14

Аврора

Моя конфронтация с Невио только укрепила мою решимость уехать из Лас-Вегаса как можно скорее. Меня даже не волновало, что я пропущу выпускной. Я и так не горела желанием идти туда. Никто не осмеливался пригласить меня или Карлотту на танцы. Глупая часть меня ждала, что это сделает Невио. Теперь эта мечта вылетела в трубу. Даже если бы он попросил, я бы сказала «нет» и, возможно, запустила в него еще одним тяжелым предметом. Причинение ему боли принесло странное удовлетворение.

Я поискала маму и нашла ее в кабинете, склонившейся над какими-то папками. Она подняла глаза, когда я вошла.

— Ты поговорила с Арией?

Я знала, что она обещала это сделать, а мама обычно держала свое слово.

Мама удивленно посмотрела на меня.

— Конечно, поговорила. Вообще-то я собиралась зайти к тебе и сообщить об этом, но ты ворвалась без стука.

— Извини, — сказала я, подходя к маминому столу. — И? Что она сказала?

Мама откинулась на спинку стула. Несколько прядей выбились из ее хвоста и беспорядочно обрамляли ее веснушчатое лицо. Должно быть, она в волнении перебирала их пальцами. Я надеялась, что это не из-за звонка.

— Она отнеслась к этому очень положительно. Ария думает, что было бы здорово стать ближе как семья, и она хотела бы снова иметь девочку под своей крышей. Если это сработает, я вижу в твоем будущем множество походов по магазинам.

Ни мама, ни я не были большими королевами шопинга. Мы ходили за покупками только тогда, когда нам что-то было нужно, и всегда делали это быстро. Но я бы выдержала многочасовые походы по магазинам, если бы это означало поездку в Нью-Йорк.

— Значит, она согласилась?

— Ария сказала «да».

— А ты что скажешь? — спросила я, присаживаясь на край маминого стола с легкой умоляющей улыбкой.

— Я все еще беспокоюсь о том, почему ты хочешь уехать, но я также чувствую, что ты уже достаточно взрослая, чтобы немного расправить крылья. Тебе пойдет на пользу оказаться подальше от Лас-Вегаса, даже если правила Нью-Йорка тоже не позволят тебе много свободы.

Меня не беспокоил уровень моей свободы. Я привыкла, что меня всегда охраняют.

— Спасибо, мам.

Мама сделала движение рукой, предполагающее, что мне нужно притормозить.

— Арии все еще нужно поговорить об этом с Лукой. Она была уверена, что он согласится, поскольку ты не представляешь угрозы безопасности даже с точки зрения его строгих взглядов.

Я фыркнула, но, конечно, в его словах был смысл. Если бы кто-нибудь из парней попросил разрешения провести несколько месяцев в Нью-Йорке, как это сделал Адамо много лет назад, ответ, вероятно, был бы отрицательным сразу же.

— И не забывай: еще есть папа, — сказала мама, поджав губы. Она встала со стула и коснулась моего плеча. — Думаю, мы можем согласиться, что с ним будет сложнее всего. Но у нас должен быть хороший шанс, если мы обе поговорим с ним. Сначала ты, а потом я присоединюсь и поделюсь своим мнением.

— Что я должна сказать? — спросил я.

— Не говори, что хочешь расправить крылья, насладиться свободой или что-то в этом роде. И ничего не говори о желании уехать из Вегаса. Он попытается найти причину, по которой ты хочешь это сделать, чем отпустит тебя, а я полагаю, что ты этого не хочешь.

— Нет, — быстро ответила я. Даже если я пригрозила Невио, что расскажу папе, это было бы абсолютно последнее, что я бы сделала.

— Как насчет того, чтобы поговорить с ним сейчас, а за ужином будет моя очередь?

Я чмокнула маму и вышла. Поскольку папа не уезжал на работу, это означало, что он скорее всего занимался спортом.

Я нашла папу внизу, в нашем спортзале, он делал растяжку.

— Папа, мне нужно с тобой поговорить.

Папа поднял взгляд от коврика, его глаза сузились от мгновенного беспокойства. Я позаботилась о том, чтобы мой голос звучал непринужденно, а выражение лица было будничным, но у папы была потрясающая способность разбираться в людях. Это делало сохранение секретов в этом доме трудной задачей.

— Хорошо, — он поднялся на ноги и подошел к скамейке. — Это звучит серьезно.

Так оно и было, во многих значениях. Я опустилась рядом с ним и нерешительно улыбнулась. Увидев его обеспокоенное выражение лица, мои надежды на легкое «да» испарились.

Я прочистила горло.

— Я хочу провести лето в Нью-Йорке с тетей Арией.

Выражение его лица омрачилось.

— Что случилось? — жесткость его голоса подсказала мне, что он готов пойти на вендетту.

Я небрежно скрестила ноги и закатила глаза. Если бы я что-нибудь выдала, это приняло бы действительно плохой оборот.

— Ничего. Мне просто нужно сменить обстановку.

Папа сжал мое плечо, его голубые глаза практически сканировали меня как рентген.

— Аврора, мне нужно знать, не случилось ли чего. Всякий раз, когда ты говорила об этом лете, ты планировала провести его с Карлоттой и посидеть с Романом пару недель. Но никогда не упоминала Нью-Йорк. А как насчет летних курсов, которые тебе нужны для подготовки к твоей программе ухода за больными?

Мой пульс участился, как всегда, когда я оказывалась в затруднительном положении. Я пожала плечами.

— Я передумала. И теперь хочу провести немного времени с другими членами нашей семьи. Мне придется провести остаток своей жизни в Вегасе, поэтому я хочу использовать этот шанс, чтобы увидеть что-то новое. Я также хочу пройти более длительную стажировку, прежде чем перейти на программу сестринского дела. Это ответственная работа, и я хочу убедиться, что готова к ней, прежде чем занять чье-то место в программе. Я могла бы пройти стажировку у врача Фамильи, живя в Нью-Йорке.

— Ты говоришь так, будто жизнь в Лас-Вегасе — это наказание.

Я никогда не чувствовала ничего подобного, но теперь, с перспективой быть рядом с Невио и его будущими завоеваниями, Лас-Вегас казался настоящим наказанием.

— Что произошло на вечеринке, на которой ты присутствовала? Связано ли твое внезапное изменение мнения относительно лета с твоим спонтанным желанием провести ночь у Карлотты?

Папины глаза, казалось, пытались просверлить дыру в мой разум, чтобы извлечь нужную ему информацию. Даже если бы я ненавидела лгать ему, эта правда была слишком разрушительной, чтобы ею делиться. Папа попытался бы убить Невио. Они оба в конечном итоге будут серьезно ранены, и его связь с братьями Фальконе будет безвозвратно испорчена. Я бы не несла за это ответственности.

— Папа, — сказала я с легким раздражением. — Ты когда-нибудь задумывался о том, что моя просьба в последнюю минуту — это тактика, чтобы ты не анализировал все слишком подробно?

Папа нахмурился.

— Я отвечаю за твою безопасность и очень серьезно отношусь к этой работе.

— Знаю, — сказала я раздраженно. — Но с Гретой в Нью-Йорке я в полной безопасности. Я действительно скучала по своим тетям и сестрам с братьями во время войны и хочу проводить с ними больше времени. Разве ты не скучаешь по ним?

Выражение лица отца оставалось стоическим. Ему не нравилось говорить об этом. Может быть, потому, что он действительно очень скучал по ним.

— Сначала мне нужно поговорить с твоей матерью, но у меня такое чувство, что ты уже это сделала, и вы двое собираетесь напасть на меня.

Я сделала невинное лицо.

— Ты знаешь, мама действительно хорошо видит плюсы и минусы ситуации. Она бы никогда просто так не встала на мою сторону, если бы это не было действительно лучшим вариантом.

Папа усмехнулся и взъерошил мне волосы, как будто я была маленьким ребенком.

— Верно. Я не буду принимать решение, пока не поговорю с Лукой, а затем с Римо. Твое нахождение в Нью-Йорке представляет потенциальный риск для безопасности, который необходимо обсудить с Капо.

— Там его собственная дочь. Если она в безопасности, сомневаюсь, что он сочтет ситуацию слишком рискованной для меня.

Я могла бы сказать, что папа, похоже, думал о том же, и ему это не очень нравилось.

Невио

Я уставился на повязку вокруг своего запястья. Сломанная кость ограничивала диапазон моих движений и напоминала мне о моей стычке с Рори. Не то, чтобы я в ней нуждался.

С момента нашего вчерашнего разговора мои мысли вертелись только вокруг нее.

От ее рассказа о том, что произошло между нами на вечеринке, у меня остался неприятный привкус во рту. Я действительно пытался держаться от нее подальше в прошлом году. Конечно, все должно было закончиться именно так. Я потерял контроль и облажался хуже, чем ожидал.

Я не был уверен, что чувствую по поводу случившегося. Было ли чувство стеснения в моей груди чувством вины? Я не был достаточно знаком с эмоциями, чтобы быть уверенным на сто процентов. Что я определенно чувствовал, так это сожаление. Хотя и не совсем так, как должен был чувствовать. Я сожалел о том, что ничего не могу вспомнить. Учитывая мой жалкий трах, возможно, это было к лучшему, но я не мог не желать повторения, которое запомнилось бы мне и послужило бы для нее лучшим первым разом, чем дерьмовая пародия на вечеринке.

Черт, эти мысли были нехорошими. Во всех смыслах. Дьявол сидел у меня на плече, подкидывая идеи, которые мне не следовало принимать во внимание. Аврора хотела уединения, и я должен был дать ей это. Но отпустить ее в Нью-Йорк? Не думаю, что когда-нибудь смогу смириться с этим.

Дверь в бывшую балетную студию распахнулась настежь. Вошел папа в сопровождении Нино с таким видом, словно я был предателем, с которым ему приходилось иметь дело.

Нино, прищурившись, посмотрел на меня, закрывая дверь.

Я откинулся на спинку стула, который занимал почти час, обдумывая свой следующий шаг.

— Что случилось? — спросил я.

Папа придвинул ко мне стул.

— Фаби сообщил мне, что Аврора попросила разрешения провести лето в Нью-Йорке, возможно, даже дольше. Интуиция подсказывает мне, что это как-то связано с тобой. Скажи, что я ошибаюсь.

Я подавил поток эмоций, который вызвали во мне его слова. Папа внимательно наблюдал за мной, в его глазах бурлила ярость. Я думал, что упоминание Авроры о Нью-Йорке было пустой угрозой, чтобы привлечь мое внимание, но, видимо, я ошибался.

— Ты слышал хоть одно гребаное слово, которое я только что сказал? Скажи мне, что я ошибаюсь, и это не имеет к тебе никакого отношения.

— Почему сразу я?

— Потому что у Алессио и Массимо хватает мозгов не связываться с дочерью Фаби.

Я чуть было не упомянул об интересе Массимо к Карлотте, но вместо этого стиснул зубы. Я просто ответил папе пристальным взглядом. Что бы я ни сказал, это только ухудшило бы ситуацию, а она и так была чертовски плохой.

Папа схватил меня за рубашку и рывком притянул к себе, отчего моя перевязанная рука ударилась о подлокотник. Я зашипел сквозь зубы.

Нино прочистил горло.

— У него сломана локтевая кость.

— Он может вынести боль, — сказал папа. Он был зол, по-настоящему зол, и я сомневался, что он действительно понимал, что произошло, иначе сломал бы мне запястье, а заодно и все пальцы.

Я ухмыльнулся.

— Я получаю от этого удовольствие, как и ты, папа.

— Осторожнее.

— Аврора сломала тебе кость? — Нино спросил спокойно, как будто ситуация не была готова взорваться прямо перед носом. Учитывая, насколько злы были Алессио и Массимо, я был удивлен, что они не побежали к своему отцу и не донесли на меня.

— Ты думаешь, она смогла бы?

— Если ты имеешь в виду психику, то большинство людей способны на насилие, если им дать правильный стимул, а ты очень искусен в том, чтобы доводить людей до грани. С физической точки зрения у нее, очевидно, не было бы шансов против тебя, но в подходящей ситуации Киара могла бы ранить меня.

Мне не понравилось сравнение. Ему не хватало сопоставимой основы, что было совсем не в стиле Нино.

— Ты скорее умрешь, чем причинишь вред Киаре.

Нино указал на мою повязку.

— Как рука? — спросил он.

Папа, который внимательно слушал, потянул меня за рубашку, возвращая мое внимание к нему.

— Ты бы не причинил вреда члену этой семьи, и я считаю, что в ней есть семья Фабиано.

Хорошо, что мы не были кровными родственниками…

Я не упустил ни малейшего намека на неуверенность в его голосе, и должен был признать, что это задело.

Хотя у меня не было причин заводиться из-за какой-то ерунды. В конце концов, я причинил Авроре боль.

— Не нарочно, — признался я, что бывает очень редко.

Папа отпустил меня и рывком поднялся на ноги. Он глубоко вдохнул через нос. Его ярость наполнила комнату. Многие люди считали меня точной копией папы, и хотя физически это, возможно, было близко к истине, я был гораздо более несдержан, чем он.

— Ты скажешь мне, что натворил, или я клянусь этой семьей, что вытяну это из тебя любыми необходимыми средствами, — прорычал он. Мой взгляд упал на кривой нож у него на поясе. Я часто задавался вопросом, каково было бы на ощупь его лезвие, как бы я сравнялся с талантом папы или Нино. Каково было бы хоть раз искупаться в собственной крови?

— Я всегда боялся, что мои гены проявят себя в ребенке, но ты превзошел все мои страхи.

Мое сердце на мгновение забилось сильнее, но я просто пожал плечами в ответ на папины слова. Мне не нужно было напоминать, что я унаследовал каждую унцию тьмы, которую он скрывал.

— Римо, — сказал Нино.

— Ты не обязан вставать на мою сторону. Его слова не причиняют мне боли. Ничто не причиняет.

— Что касается тебя, я надеюсь, что однажды ты поймешь, что это не так, — папа повернулся к двери. — Я не могу вытянуть из тебя слова силой, но я могу поговорить с Авророй. Ее уважение ко мне слишком велико. Она выдаст твои секреты.

Я вскочил на ноги.

— Держись от нее подальше.

— Я Капо, и ты будешь следить за своим языком, — прорычал он.

Я попытался подкрасться к папе, готовый к следующему шагу. Нино крепко схватил меня за раненую руку, и я с рычанием остановился.

— Ты сможешь избавить Аврору от разговора, если расскажешь отцу то, что он хочет знать.

Я вырвался из его захвата.

— Не в моем характере щадить кого-либо. Правда, пап? — я глубоко вздохнул, моя грудь тяжело вздымалась. Комнату заполнила тишина. Папа и Нино просто смотрели на меня. Черт. Иногда я их ненавидел. — Я трахнул Аврору на последней вечеринке, ясно?

Ни Нино, ни папа не могли скрыть своего потрясения. Я не был уверен, почему они ведут себя нравоучительно, особенно папа. Он похитил маму. Мой проступок был далеко не таким ужасным.

Я увидел вопрос в глазах отца, который ранил сильнее, чем когда-либо мог его нож. Я был монстром, и зверства были дороги моему сердцу, но, когда дело касалось Авроры, большинства из них не было в списке.

— Я был ужасно пьян, едва мог ходить и помню только обрывки событий той ночи, но Аврора пришла ко мне. Я не принуждал её.

— Тогда какого черта она бежит из Лас-Вегаса, как будто за ней гонится дьявол?

До сих пор я не задумывался над этим вопросом. Мне было не по себе от незнакомого ощущения.

— Она хотела от меня чего-то другого, чего я не могу дать ни ей, ни кому-либо другому.

— Ты просто хотел трахнуть ее, а она думала, что это нечто большее.

— Я даже не понял, что это она, — я не стал упоминать, как позорно закончился тот вечер. Это была часть моих воспоминаний, которые я не хотел возвращать.

Губы отца скривились.

— Это неприемлемо даже для тебя, сынок. Ты хоть понимаешь, как сильно облажался на этот раз?

— Если Фабиано узнает, все станет очень ужасно, — сказал Нино.

Я иронично улыбнулся. Это было еще мягко сказано.

— Наверное, у меня от тебя талант правильно обращаться с дамами, папа. Похищение мамы подало мне очень хороший пример.

Папа сжал руки в кулаки. Я мог представить, как трудно ему было сейчас сдерживать свой гнев.

— Мне следовало бы отослать тебя, а не позволять Авроре убегать от твоего идиотизма.

— Если ты отправишь меня в Нью-Йорк, то можешь попрощаться с миром.

Папа покачал головой, его тело напряглось от ярости.

— У меня не хватит терпения разбираться с ним сегодня. За то, что он сделал, единственное наказание, которое приходит на ум… — он повернулся к двери и вышиб ее ногой. Она с оглушительным грохотом приземлилась на маленькой террасе, разлетевшись щепками во все стороны. Он зашагал прочь, не сказав больше ни слова.

Нино издал тихий вздох.

Пару минут спустя Киара просунула голову внутрь, ее брови озабоченно сошлись на переносице.

— В чем дело? — спросила она.

— Поверь мне, тебе лучше этого не знать, — пробормотал я.

— Он прав.

Киара перевела взгляд с Нино на меня, поджав губы.

— В последнее время ситуация была напряженной.

— И у них есть потенциал сделать её намного хуже, поэтому, пожалуйста, не пытайся узнать больше, — сказал Нино.

Киара медленно кивнула. Но я знал, что ее заботливая материнская натура скоро придет ее в мою комнату. Безнадежный оптимист в ней все еще думал, что я нуждаюсь в психологической поддержке.

— Я полагаю, папа не будет говорить об этом с Фабиано? — спросил я, когда Киара ушла.

Нино покачал головой.

— Хранить секрет такого масштаба может выглядеть как предательство по отношению к Фабиано, но разглашение может иметь последствия, о которых лучше не думать. Мы можем только надеяться, что Аврора ничего ему не скажет и пыль вокруг этой ситуации уляжется.

Я сомневался, что Аврора проболтается. Она не была такой, даже если пригрозила мне, что расскажет ее отцу.

— Полагаю, ты знаешь, что тебе следует держаться подальше от Авроры до дальнейших указаний, — тихо сказал Нино.

— Конечно.

ГЛАВА 15

Аврора

Это был не первый раз, когда я проводила время вдали от дома. Два предыдущих лета я провела пару недель с Адамо и Динарой на гоночной трассе, чтобы присмотреть за их сыном Романом, пока они занимались делами.

Но на этот раз меня не будет дольше. Может быть, всего два месяца летом, а может и больше. Я не была уверена, сколько времени понадобится моему сердцу, чтобы исцелиться, сколько времени потребуется, чтобы смириться с тем фактом, что мы с Невио были плохой идеей, которой никогда не суждено сбыться. Мне хотелось превратить любовь в ненависть, хотелось защитить свое сердце чистым презрением к мужчине, который игнорировал меня большую часть моей жизни, а затем лишил меня девственности, даже не осознавая, что это я, как будто я была настолько незначительной для него, что даже тогда он не заметил моего присутствия.

Когда я приземлилась в Нью-Йорке, то сильно занервничала, хотя и не была одна. Папа настоял на том, чтобы сопровождать меня. Я предположила, что он хотел убедиться, что я действительно хорошо защищена. Отношения между Каморрой и Фамильей все еще были несколько шаткими, несмотря на брак Греты с Амо.

Я ненадолго задумалась о том, чтобы пожить с ними, но они были молодоженами, так что мое присутствие, скорее всего, их бы смутило. Не говоря уже о том, что Грета была слишком близка с Невио. Это казалось ужасно плохой идеей.

Мы с папой взяли такси до таунхауса, где жила моя тетя Ария со своей семьей. Мой двоюродный брат Валерио был примерно моего возраста, но я видела его не очень часто из-за расстояния между нами и войной.

Папа в основном беспокоился о том, чтобы я находилась под крышей Луки и следовала его правилам все время моего пребывания. Лука был Капо Фамильи и, судя по частым папиным разглагольствованиям, чересчур самоуверенным безумцем.

Я никогда не упоминала, что у Римо тоже была не самая лучшая репутация.

Когда мы остановились перед их домом, я почувствовала легкую нервозность. Дверь открылась, когда мы с папой подошли к лестнице, ведущей ко входу.

Ария, в непосредственной близости от Луки, стояла в дверном проеме. Ее сияющее выражение лица успокоило мое беспокойство. Лука выглядел менее воодушевленным, хотя я приписала это встрече с папой. Эти двое в прошлом сталкивались лбами, и взгляд, которым они обменялись, заставил меня забеспокоиться, что папа может передумать. После того огромного облегчения, которое я испытала, покинув Лас-Вегас, я не могла представить, что сразу же вернусь туда.

Ария, должно быть, заметила беспокойство на моем лице, потому что она обняла меня в знак приветствия и прошептала: — Все будет хорошо.

Я благодарно улыбнулась ей и последовала за ней в гостиную. В этом была вся Ария — много света, яркие цвета и атмосфера тепла. Я сразу почувствовала себя желанным гостем, почти как дома.

Мы сели за обеденный стол, и вскоре после этого горничная внесла в комнату кастрюли и миски с едой. Хватит, чтобы прокормить целую армию.

— Кто еще приедет? Ты запланировала еще одну неожиданную засаду? — спросил папа саркастическим тоном, от которого я поперхнулась водой.

Ария прочистила горло, посмотрев на Луку, затем строго сказала: — Грета и Амо опаздывают, и Валерио тоже.

— Он всегда опаздывает, — сказал Лука, но его взгляд был прикован к папе.

Напряжение, казалось, возросло до сокрушительных размеров, когда открылась входная дверь. Вскоре после этого в гостиной появились Валерио, Грета и Амо. Я странно нервничала перед встречей с Гретой, что было просто смешно. Амо склонился над Гретой, обхватив одной рукой ее талию в защитном жесте. Она казалась хрупкой, как кукла, но ей удалось пережить то, что удавалось немногим людям. Я восхищалась ее силой.

— Вы опоздали, — сказала Ария, прищурившись на Амо и Валерио, прежде чем улыбнуться Грете и заключить ее в объятия. Грета устроилась по другую сторону от меня и слегка улыбнулась. Я старалась не придавать значения каждому жесту. Грета всегда была сдержанной.

Амо кивнул мне, и Валерио послал мне улыбку, которая позволила некоторой напряженности спасть.

Грета вела себя непринужденно во время ужина, по выражению ее лица нельзя было предположить, что она что-либо знала о том, что произошло между мной и Невио.

Я не была уверена, было ли это потому, что они не были так близки, как раньше, или Невио понял, что это было чем-то, чем он не мог поделиться ни с кем. Благодаря Арии и Валерио разговоры перешли на безопасную почву.

После ужина Грета попросила меня присоединиться к ней в саду, что могло означать только одно: она знала. Папа не возражал, поэтому она отвела меня от обеденного стола.

В тот момент, когда мы остались на улице одни, Грета одарила меня легкой грустной улыбкой, от которой у меня свело живот.

— Мне жаль, что Невио причинил тебе боль.

Я ничего не сказала и надеялась, что мое лицо тоже ничего не выдало. Ее слова оставляли место для множества толкований, и я не хотела раскрывать больше, чем необходимо. Я поклялась, что буду более осторожна.

Она медленно кивнула, как будто моя реакция имела смысл, и посмотрела на ночное небо.

— До Амо я никогда не задумывалась о любви и родственных душах, и до сих пор не уверена, что верю в последнее. Теперь, когда у меня есть Амо, я хочу того же для Невио. Я хочу кого-то, кто говорит с его душой и уравновешивает его тьму.

Я рассмеялась.

— У Невио нет души, и если ты знаешь, что произошло, то ты также знаешь, что я не тот человек, которого ты хочешь для него. Сомневаюсь, что такой человек существует. По крайней мере, не на этой земле.

Возможно, в аду.

Грета сложила руки на животе.

— Мне звонил Невио. Думаю, он действительно расстроен тем, что ты уехала из-за того, что он сделал. Он заботится о тебе, Аврора, и такое могут сказать немногие о себе.

У Невио определенно был странный способ показать мне, как сильно я ему небезразлична.

— Ты что-то не так понимаешь. Невио на меня наплевать. Он, наверное, просто злится, потому что я не подчинилась его приказу оставаться в Вегасе. Он ведет себя как Капо, даже когда это не так.

Грета наклонила голову, ее глаза задумчиво сузились.

— Не думаю, что ты права. Некоторым из нас нелегко понимать свои чувства и действовать в соответствии с ними.

— Это потребовало бы от Невио наличия чувств, выходящих за рамки гнева и ненависти, — пробормотала я.

Грета слегка улыбнулась мне, но я могла сказать, что она сделала это потому, что не хотела спорить со мной, а не потому, что была согласна. Может, Невио и мог испытывать к кому-то больше чувств, но я не стала бы пробираться через слои той непроглядной тьмы, что покрывала его, чтобы обнаружить это. Я покончила с ним. Я выставила себя на посмешище, и не собиралась продолжать в том же духе.

Когда мы вернулись в столовую, там была только Ария. Мой живот сжался.

— Где папа?

— Он разговаривает с Лукой, Валерио и Амо в офисе.

Я съежилась, представив, что сказал бы им папа. Держу пари, у него был длинный список правил. Прежде чем мое беспокойство успело свести меня с ума, все трое вышли из офиса. Один взгляд на папино лицо сказал мне, что он готов уйти. Он подошел ко мне и схватил за плечи.

— Мне нужно вернуться в отель и немного поспать перед ранним вылетом. Все в порядке?

Я кивнула с ободряющей улыбкой. Я могла сказать, что он все еще опасался оставлять меня.

— Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне. А если передумаешь, можешь приехать домой в любое время.

— Со мной все будет в порядке.

Папа с кивком отступил назад, но глаза его оставались встревоженными.

Ария обняла меня за плечи.

— У тебя нет никаких причин для беспокойства, Фабиано. Здесь Аврора будет в полной безопасности.

Мы втроем направились к входной двери. Я снова шагнула вперед и крепко обняла папу.

— Ты будешь писать каждый день и звонить своей матери через день, поняла?

— Да, папа, — сказала я раздраженно. Он говорил мне то же самое примерно дюжину раз. Папа отстранился, затем сделал шаг назад, прежде чем повернуться и направиться к ожидающей его машине.

Мне стало интересно, какие указания дал им папа. Наверное, все они касались парней. Я помахала рукой, когда папа отъезжал, затем глубоко вздохнула. Я почувствовала облегчение, оказавшись вдали от Вегаса и бдительных глаз моей семьи, но в то же время я очень нервничала. В то время как я была взволнована возможностью провестивремя с Изой и другими моими кузинами, я скучала по разговорам с мамой и Карлоттой. Телефонные звонки — это совсем не то.

— Я хотел бы поговорить с тобой, Аврора, — сказал Лука.

Я застыла, не ожидая этого.

— Э-э-э, конечно.

Ария нахмурилась, глядя на своего мужа, очевидно, удивленная этим так же, как и я.

— Я уверена, что это можно сделать прямо здесь. Аврора, должно быть, устала.

Лука коротко кивнул, прежде чем снова встретиться со мной взглядом.

— Мне все равно, как обстоят дела в Вегасе, но на моей территории я не позволю тебе встречаться ни с какими мальчиками.

— Я здесь не для того, чтобы встречаться с мальчиками, — сказала я со смущенной улыбкой. Я здесь, как раз чтобы убежать от одного из них. Хотя называть Невио мальчиком казалось ужасно неправильным. Ничто в нем не передавало необходимой невинности, чтобы оправдать этот ярлык. Любопытный взгляд Греты заставил меня нервничать еще больше, чем Лука.

Лука удовлетворенно кивнул, но выражение его лица оставалось суровым.

— Валерио возьмет на себя большую часть твоей защиты и будет сопровождать тебя, куда бы ты ни отправилась. Если он будет недоступен, его место займет твой кузен Флавио.

Я кивнула, потому что Лука, очевидно, ожидал именно этого. Меня все это не волновало. Парни были последним, о чем я сейчас думала.

— Я буду внимательно следить за ней, — сказал Валерио, подмигивая мне. Я не была уверена, означало ли это, что он этого не сделает, или он просто хотел успокоить меня. Я улыбнулась ему. Его покладистый характер помогал мне успокоиться. Амо был более замкнутым, по крайней мере в последние годы. Я помнила его более расслабленным.

— Мы уже поедем домой. В ближайшие несколько недель у Греты и Авроры будет много времени, чтобы побыть вместе, — сказал Амо своему отцу, прежде чем повернуться к Грете и протянуть руку. Она одарила меня натянутой, но ободряющей улыбкой, на которую я ответила тем же, прежде чем они ушли.

— Пойдем. Я покажу тебе твою комнату, — сказал Валерио и схватил мой чемодан, который папа поставил у двери в гардеробную.

Когда ни Ария, ни Лука не стали протестовать, я последовала за своим кузеном наверх. Его светлые волосы были того же оттенка, что и у Давиде, светлее папиных, но, по словам мамы, у него тоже были такие, когда он был ребенком. Мама всегда говорила, что это гены Скудери.

Валерио открыл вторую дверь справа.

— Моя комната тоже на этом этаже, но комнаты моих родителей этажом выше. Библиотека находится на первом. У нас нет тренажерного зала, потому что мама всегда ходит в спортзал Джианны, а мы с папой ходим в тренировочный комплекс Фамильи.

— Я буду ходить к Джианне, если мне захочется позаниматься, — сказала я, хотя сомневалась, что для этого придет время. Я любила кататься на скейтборде, лыжах и сноуборде, но все остальные виды спорта были не для меня. Йога вызывала у меня сон, но я бы занялась ею, если бы Ария или Джианна пригласили меня присоединиться к ним.

Валерио жестом пригласил меня войти внутрь. Комната была светлой, выдержанной в мягкой серой и мятной цветовой гамме. Окно выходило во двор. У большинства таунхаусов были узкие дворики без всякой зелени, но этот дом был самым большим на улице, и двор был соответствующего размера, не просто квадратное бетонное пространство, а с настоящей травой и деревьями.

— Иза предложила позавтракать завтра утром, — сказал Валерио, стоя в дверях и скрестив руки на груди. Сквозь его белую футболку я могла разглядеть очертания татуировки Фамильи над его сердцем. Было странно думать, что, пока я навещала семью, я состояла в другой мафиозной семье, которая всегда создавала, и всегда будет создавать некоторую напряженность, хотя Валерио, конечно, не был причиной этого.

Я улыбнулась.

— Звучит заманчиво.

— Я ненавижу рано вставать, поэтому не соглашусь ни на какие встречи раньше десяти.

— А что ты делаешь, когда у тебя семейные дела до десяти? — спросила я, забавляясь.

Он ухмыльнулся.

— Я пью чертовски много кофе и до ужаса сварлив.

— Не могу представить, чтобы ты когда-нибудь был сварливым.

— Не переживай, за время нашего семейного общения, ты познаешь очень многое, — он взглянул на часы. — У меня скоро свидание. Я могу оставить тебя на некоторое время? — в его голубых глазах читался искренний интерес.

— Конечно. Я устала, так что пойду посплю. Повеселись на своем свидании. — мне стало интересно, какое свидание начинается в десять часов, но не стала озвучивать свои мысли. Валерио повернулся и закрыл дверь.

В Каморре и Фамильи было одно и то же. Парни могли ходить на свидания, когда им заблагорассудится, а девушки нет.

Я убрала свою одежду в шкаф, затем разделась, чтобы принять душ. После перелета всегда чувствовала себя немного грязной, и мне нужно было смыть с себя остатки дня. Когда я уже собиралась войти в душевую кабинку в своей ванной комнате, мой телефон издал звуковой сигнал. Я уже ответила на сообщения от мамы, Карлотты, Киары, папы и даже Давиде, но это сообщение было не от кого-либо из них.

Когда я увидела имя на экране, у меня внутри все сжалось.

Невио.

Расслабление, которое я начала чувствовать, в миг испарилось. Я ненавидела то, что позволяла кому-то иметь такую власть надо мной. Не глядя на сообщение, я заблокировала контакт, чтобы Невио больше не смог до меня дозвониться. Я знала, что он, вероятно, найдет другие способы передать мне сообщение, но сейчас этот жест показался мне таким, словно я захватила власть и взяла под контроль свое счастье.

* * *

На следующий день я с удовольствием провела время с Изой, Флавио и Валерио. Несмотря на их присутствие, что-то заставляло мои мысли возвращаться в прошлое. Через две недели после моей ночи с Невио я начала нервничать. Два дня назад у меня должны были начаться месячные. Мой цикл был довольно нерегулярным, так что в этом не было ничего необычного. Но, учитывая то, что произошло, моя задержка заставляла меня нервничать. Если на этот раз мой цикл был особенно продолжительным, до наступления менструации могло пройти еще до четырех дней, если она вообще наступит. Я не могла ждать так долго. Проблема заключалась в том, как раздобыть тест на беременность. У меня не было возможности спросить Изу, пока мы были с парнями, поэтому я отложила вопрос до следующего дня, когда встретила Изу в студии йоги ее мамы. Мы хотели провести день вместе, без парней, которым все равно нужно было работать.

Валерио отвез меня туда и высадил у стойки регистрации, где работала Кара. Ей было за сорок, но она не выглядела на свой возраст, настоящая милфа, (прим. аббревиатура, которая обозначает «мама, которую я хочу трахнуть» (milf — Mom I’d Like to Fuck) как однажды сказал Невио, и была женой Гроула, сводного брата Римо, которого он яростно ненавидел. Она была в тренировочной одежде, которая подчеркивала, в какой она форме, а ее каштановые волосы были собраны в аккуратный пучок.

Телохранитель Изы должен был подменить его до конца дня, поэтому Валерио сразу же ушел.

— Иза в кабинете Джианны, — сказала Кара, указывая на дверь за ее спиной, которая тут же открылась.

— Разве это можно назвать кабинетом? Больше похоже на склад, — я мельком увидела хаос тренировочных материалов, одежды и бумаг за спиной Изы и была вынуждена согласиться с ее оценкой помещения. Она улыбнулась мне, обошла стойку администратора и обняла меня. — Ты выглядишь так, словно плохо спала. Скучаешь по дому?

Я усмехнулась.

— Не совсем. Но я мало спала, это правда, — я бросила косой взгляд на Кару, которая разговаривала с кем-то по телефону и что-то проверяла на ноутбуке. Иза взяла меня за руку и повела в пустующую студию йоги.

— В чем дело? — спросила она, поправляя очки, как будто это позволило бы ей глубже заглянуть мне в душу.

Доверять ей было рискованно. Я не думала, что она когда-нибудь поделится моими секретами, но все равно волновалась. С другой стороны, мне отчаянно нужна была помощь, если я хотела купить тест, и Иза по-прежнему была моим лучшим вариантом. Я не могла попросить своих тетушек Арию или Лилиану. Они обе были чрезмерно заботливыми и могли чувствовать, что это их обязанность рассказать об этом моей маме.

Джианна была бунтаркой, поэтому, вероятно, никому бы об этом не рассказала.

— Мне нужен тест на беременность, — прошептала я так, что ей пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать меня.

Иза слегка отстранилась, на ее лице отразилось удивление, но определенно не шок, который многие проявили бы при такой просьбе. Она просто кивнула, как будто в этом не было ничего особенного.

— Конечно. У меня есть несколько штук в сумке, здесь, в шкафчике.

— Правда? — спросила я, совершенно ошеломленная.

Иза пожала плечами и повела меня к шкафчику в раздевалке. Она достала свою спортивную сумку и жестом пригласила меня войти в одну из раздевалок. Я вошла, она последовала за мной, затем открыла свою сумку. Внутри действительно были три теста на беременность.

— Моя мама недавно купила мне набор, — сказала Иза и протянула один мне. — Я держу их здесь, чтобы папа случайно не нашел.

Я рассмеялась.

— Мой папа тоже был бы не в восторге, обнаружив тест на беременность в моей сумке.

Иза посмотрела мне в глаза.

— Если ты захочешь поговорить об этом, я всегда рядом, хорошо? И если ты беременна и тебе нужно найти решение, моя мама может рассказать тебе все об этом.

Я сделала паузу, гадая, что она имела в виду, но нотка горечи в ее тоне помешала мне спросить.

— Спасибо, Иза. Я действительно ценю это. Не ожидаю, что тест будет положительным, но… — я замолчала. Было трудно объяснить ситуацию и мои волнения по поводу моих ничтожных шансов на то, что я беременна, не рассказав больше о той неловкой ночи, которую хотела поскорее забыть.

— Это очень чувствительный тест, поэтому он почти на 100 процентов безопасен, если у тебя должны начаться месячные.

Я снова кивнула и сунула тест в сумку.

— Я воспользуюсь им завтра утром, — потребовался бы неизмеримый контроль, чтобы ждать так долго, но я хотела, чтобы этот тест был как можно более точным.

— Не дай Луке найти его, — сказала Иза с комично расширившимися глазами.

Я хихикнула.

— Я буду осторожна.

Мы провели день вместе в скейт-парке. Иза не была скейтером, но ее роман был посвящен наркозависимому скейтеру со всевозможными проблемами. Она хотела, чтобы я подробно показала ей несколько приемов, чтобы она могла лучше понимать, когда пишет с его точки зрения. Благодаря смущенным хмурым взглядам, которые наши телохранители бросали на всех остальных, хафпайп был в нашем распоряжении.

Было действительно весело показать Изе, на что я способна, и позволить мне забыть о тесте в моей сумке, пока я не сяду за обеденный стол с Лукой, Арией и Валерио, а также с Изой, Маттео и Джианной. Лилиана и ее семья приедут завтра на ужин, а через неделю мы все уедем в Хэмптон.

После ужина мы с Изой отправились в мою комнату в сопровождении Валерио. Он, Иза и Флавио были близкими друзьями, немного похожими на Нечестивую троицу, но без жестокости и ночных налетов. Мне понравился Валерио, особенно его своеобразный юмор, но я предпочла поболтать с Изой наедине, поскольку сейчас всерьез подумывала о том, чтобы сделать тест.

Мы немного поговорили о нашем дне проведённом в скейт-парке, но при этом с Изой продолжали обмениваться взглядами, и в конце концов Валерио это понял. Он встал и поднял руки, сдаваясь.

— Я знаю, когда мне не рады.

— Дело не в тебе. Дело в твоей Y-хромосоме, — Иза ухмыльнулась.

— Многие девушки горько плакали бы, если бы у меня не было Y-хромосомы.

— Какое же это благословение для женского пола, — сказала Иза, закатив глаза.

— Жаль, что мы не можем оценить этот подарок, потому что являемся родственниками.

Валерио глубокомысленно кивнул, но затем выскользнул и оставил нас одних.

— Он один из самых покладистых мужчин, которых я знаю. Не могу поверить, что он родственник Луки.

— Поверь мне, он похож на своего отца, когда это важно, но он хорошо это скрывает, — сказала Иза. Затем она задумчиво прищурилась. — Ты хочешь сделать тест прямо сейчас?

Я вздохнула.

— Да. Наверное, мне следует подождать до утра, но не думаю, что смогу вытерпеть.

— Просто сделай это. У меня есть еще тесты, и мама докупит, если они тебе понадобятся.

Время ползло со скоростью улитки, пока я ждала результата. Когда тест наконец перестал мигать, я затаила дыхание, а затем выдохнула.

Не беременна.

Я схватилась за грудь и крепко зажмурила глаза, чувствуя, как меня захлестывает облегчение.

Теперь я действительно могла двигаться дальше.

Невио

Я сжал пальцами ожерелье со скейтбордом в кармане джинсов. Аврора попросила Карлотту вернуть его мне после ее отъезда в Нью-Йорк. Она также вернула мне свой нераспечатанный подарок на день рождения, который теперь ждал своего часа в ящике моей гребаной тумбочки. Последние несколько лет Алессио, Массимо, Грета и я всегда вместе дарили Авроре подарки на день рождения, но в этом году, после того как вечеринка была испорчена, я ещё купил ей серьги в форме скейта в тон ожерелью. По словам Карлотты, прощение Авроры нельзя было купить. Может, так и было задумано. Я, блять, не был уверен, почему решил, что покупка украшений для нее хорошая идея. Единственное, что я знал, это то, что Аврора уютно устроилась в моей голове. И это сводило с ума.

Она действительно сбежала из Лас-Вегаса так быстро, как только могла, и оставила здесь то, что могло напоминать ей обо мне.

— Ты был не в себе с тех пор, как уехала Аврора, — прокомментировал Алессио, когда мы сидели в темноте бывшей балетной студии Греты, после ночи проведённой с несколькими наркоторговцами, действовавшими за спиной Каморры.

Я ничего не сказал, когда вытащил руку из кармана без ожерелья и задумчиво покрутил её. Она все еще иногда немного побаливала после перелома. Мне действительно нравилась тупая боль, нравилось, что она напоминает мне об Авроре, о ее ярости. Было прекрасно видеть ее с этой стороны, и из-за этой чертовски безумной мысли я не должен был находиться рядом с ней. Аврора не была мстительным, злым человеком, но я сделал ее такой.

— Так будет лучше. Расстояние позволит Авроре выбросить тебя из головы. Это снизит риск будущих драм, — сказал Массимо.

Расстояние, возможно, позволило бы Авроре выбросить меня из головы, но она постоянно была в моей. Я не мог избавиться от нее.

— Если бы мне нужна была терапия, я бы пошел к психиатру.

— Психиатра, способного переварить подобное сумасшествие, не существует, — пробормотал Алессио, а затем расхохотался, как будто он отпустил величайшую шутку всех времен.

Массимо пристально смотрел на меня, хотя я не знал, как он мог разглядеть меня в темноте студии.

— Ты что-то задумал, и у меня такое чувство, что это вызовет еще больше проблем. Ты должен быть рад, что Авроры не будет несколько недель, чтобы все могло устаканится. Ты ведь понимаешь это, верно?

Я понимал, что ее отсутствие сведет к минимуму риск того, что Фабиано узнает о нашей совместной ночи. Но я также понимал, что ее отсутствие меня не устраивало. Мне не нравилось, что она находилась вне нашей территории, а значит, вне моей досягаемости и видимости.

— Невио, — тихо предупредил Массимо.

Я поднял ладони.

— Я здесь и веду себя прилично, чего ты хочешь?

— Чтобы ты хоть раз не последовал своему первому порыву.

* * *

Я чувствовал себя голым, путешествуя без всякого оружия, но, учитывая, что это был стандартный чартерный рейс, а не наш частный самолет Каморры, мне пришлось оставить все дома. Придется купить кое-что, как только окажусь в Нью-Йорке.

Массимо, возможно, настаивал бы на том, что его предупреждение спровоцировало меня, как двухлетнего ребенка, переживающего кризис двух лет (прим. возраст, когда настроение у ребенка меняется ежесекундо. Достаточно тяжелое время для родителей и вполне разумеющийся период у ребенка), но мое решение слетать в Нью-Йорк, чтобы проведать Аврору и высказать свою точку зрения, было принято практически в тот момент, когда я услышал, что она уехала.

Приземлившись в Нью-Йорке, я отправился к одному из продавцов оружия, которого нашел в даркнете, и купил самое необходимое: два ножа и два пистолета. Зная о властном отношении Луки к защите, мне приходилось быть настороже, когда я прогуливался по окрестностям особняка Витиелло. Ведь еще не знал расписания Авроры, так что это создавало проблему. Когда я в конце концов, после многих часов ожидания, увидел лицо Авроры в машине, ее сопровождал Валерио. Было сложно распределить людей Витиелло в моем личном рейтинге неприязни, но он, вероятно, был на первом месте с Амо просто из-за его раздражающе солнечной личности, которая, казалось, заставляла некоторых людей поверить, что он не кровожадное отродье Луки. Этот парень был волком в овечьей шкуре.

Я сразу понял, что тут что-то не так.

Я последовал за машиной на дешевом Prius, который купил специально для этого случая. Арендованные автомобили всегда привлекали больше внимания. Машина Валерио исчезла в охраняемом подземном гараже строительного комплекса, в котором располагался тренажерный зал Фамильи, включая студию йоги Джианны.

Мой телефон завибрировал в кармане от входящих сообщений. Я предположил, что Массимо и Алессио уже заметили мое отсутствие.

Я достал свой телефон, боковым зрением поглядывая на здание.

Первые несколько сообщений действительно были от парней, но потом появилось одно от Греты. Она писала мне сообщения каждый день, в основном о всякой ерунде, но, даже не открывая ее сообщение, я почувствовал, что это не просто одно из сообщений с новостями о жизни.

Грета: Где ты? Алессио и Массимо обеспокоены.

Конечно, эти двое должны были разболтать Грете о моем исчезновении. Они знали меня слишком хорошо. Вот почему у настоящих серийных убийц никогда не бывает близких друзей.

Грета: Я разговаривала с Авророй.

Это заинтересовало меня. Я набрал свою сестру, и она взяла трубку после второго гудка.

— Нам нужно встретиться. Я не хочу обсуждать это по телефону.

Грета издала тихий вздох, напомнивший мне о Нино. В нем было тихое, но твердое послание, полное неодобрения.

— Ты здесь? — спросила она.

— Где мы можем встретиться без твоего мужа? Надеюсь, ты ничего ему не расскажешь.

— Сейчас я дома одна. Я могу уйти, и мы можем встретиться в парке или кафе.

— Я заеду за тобой. Не хочу, чтобы ты ходила одна.

— Ты же знаешь, что я в безопасности.

Было странно думать, что ее безопасность больше не должна была быть моей заботой. И теперь я должен был проглотить горькую пилюлю того, что Аврора тоже найдет новый дом в Нью-Йорке? К черту это.

Я повесил трубку после того, как мы нашли парк недалеко от квартиры Греты, где мы могли встретиться. Конечно, я направился не туда. Вместо этого я поехал прямо в квартиру. Она вышла из здания, когда я подъехал. Ее взгляд сразу же упал на мою машину. Она проигнорировала это и пошла по тротуару, подальше от камер наблюдения здания. Малейшая заминка в ее походке, вызванная полученными травмами, позволила мне вновь закипеть от ярости, но я был здесь не для того, чтобы пересматривать свои неудачи в прошлом. Ну, не то, как я подвел свою сестру. Я иронично улыбнулся, но продолжал медленно следовать за ней, пока она, наконец, не остановилась и не села в мою машину. Она крепко обняла меня.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Это не я замужем за сумасшедшим и вдали от своей семьи.

Грета отстранилась, нахмурившись. Беспокойство в ее темных глазах мне не понравилось.

Она еще раз тихо вздохнула, затем откинулась на спинку сиденья. Я завел машину, чтобы увезти нас подальше от ее дома и возможных посторонних глаз. Представляю, как отреагирует Амо, если узнает, что я в Нью-Йорке.

Поездка в парк не заняла много времени. Грета тем временем молчала, что не было для нее чем-то необычным, но она смотрела на меня так, что можно было предположить, что ее молчание имело более глубокий смысл.

В тот момент, когда я припарковался и повернулся к ней, Грета покачала головой.

— Я не думаю, что тебе следует быть здесь.

— Потому что твой муж не доверяет мне в своем городе? — мы с Амо все еще не были друзьями, и уж тем более семьей. Мы терпели друг друга из-за Греты, да и то с трудом. Возможно, он думал, что я здесь, чтобы сеять хаос в его городе. Или, может быть, Грета ему еще не сказала.

— Амо еще не знает об этом. Он на работе.

— Ты могла бы написать ему сообщение сразу же, как только узнала, что я в городе, — я не знал, почему мне до сих пор казалось важным проверять верность Греты. Она вышла замуж за Амо и уехала из Лас-Вегаса, ответ был очевиден.

— Это не из-за Амо. Это из-за Авроры. Она не хочет тебя видеть. Из-за этого она и приехала в Нью-Йорк.

— Кто сказал, что я здесь, чтобы увидеть Аврору?

Грета тихо вздохнула и поджала ноги под себя.

— Ты причинил ей боль, Невио. Физически и эмоционально.

Разочарование в глазах Греты было как ножом по сердцу.

— Что она тебе сказала?

Я не был уверен, что хочу знать, как много известно Грете.

— Мы встретились в доме Арии и Луки пару дней назад, и она рассказала мне несколько вещей, во всяком случае, больше, чем ты. Все еще не все, во что я верю, но достаточно, чтобы по-настоящему беспокоиться о тебе. Как ты мог так потерять контроль?

— Я в полном беспорядке. Не понимаю, чему ты удивляешься, — сказал я с кривой улыбкой. Через мгновение моя улыбка угасла. — И что мне теперь делать?

— Я не знаю. Думаю, что у Авроры разбито сердце, и если ты не хочешь быть с ней, не думаю, что ты можешь что-то сделать. Я даже не уверена, что этого было бы достаточно. Аврора пытается забыть тебя, и мне кажется, что это может быть к лучшему.

— Я никогда не видел ее такой. Она как одна из нас, парней, а не та, с кем бы я трахался, — она была даже не в моем вкусе. Она была слишком хорошей, слишком доброй, слишком всем, чем я не был.

— Но ты сделал это, Невио, и ты взял ее первым, не заботясь и не раздумывая, — Грета открыла дверцу, вышла и оставила меня сидеть в машине. Девчонки и их отношение к первому разу — полная хрень. Я даже не сразу понял, что это Аврора.

Я тоже вышел и последовал за ней в парк. Мои глаза осматривали окрестности в поисках каких-либо угроз, но ничего не обнаружил. И все же я никогда полностью не расслаблялся. Находиться на другой территории всегда казалось неправильным.

Грета села на скамейку, и я опустился рядом с ней.

— Что ты чувствуешь по поводу того, что произошло?

Чувства. Моя любимая тема. В прошлом Грета так же остерегалась эмоций, как и я, но пришел Амо и все испортил.

Я редко чувствовал себя виноватым, если только это не касалось Греты или мамы, но сейчас неприятное ощущение заполнило мою грудь. Я не хотел причинять боль Авроре, даже если мне доставляло удовольствие причинять боль людям. Нужным людям, не моим людям. И Аврора была моим человеком.

— Ты думаешь, она на пути к тому, чтобы забыть меня? — спросил я, обдумывая слова сестры, сказанные в машине.

Грета повернула ко мне голову, ее глаза встретились с моими.

— Пока нет, но к этому все идёт.

Я снял с ее головы солнцезащитные очки и прикрыл ими ее пронзительный взгляд.

Грета промолчала, но ее губы сжались.

Я засунул руки в карманы и посмотрел на горизонт Нью-Йорка. Мне не нравилась мысль о том, что Аврора может забыть меня. Если это не делает меня мудаком после всего, что произошло, то я не знаю.

— Тогда, что бы она ни думала, что чувствует ко мне, это не может быть настолько серьезным.

— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросила Грета. — Ты когда-нибудь был влюблен?

Я поморщился, и в отражении очков Греты мое лицо приобрело гротескно-чудовищный вид, что, как мне показалось, было очень кстати. Я не думал, что Аврора влюблена в меня. Она что-то увидела во мне, и ее привлекла моя проекция.

— Ты знаешь ответ.

— Я не думала, что смогу влюбиться, пока не встретила Амо.

Я подавил ехидный комментарий в его адрес. Каждый раз, когда Грета упоминала о своих чувствах к Амо, своему гребаному мужу, мне хотелось отскрести свое тело стальной щеткой.

— Есть разница. Я знаю Аврору вечность.

— Не всякая любовь — это любовь с первого взгляда.

— Я не влюблен и не собираюсь влюбляться. Это не в моем характере.

— Тогда ты должен позволить Авроре забыть о тебе. Возвращайся домой и дай ей шанс двигаться дальше, найти ту любовь, в которую ты не веришь. Это правильный поступок.

Я уставился в небо. Если откинуть голову назад, казалось, что нас не окружает ни один небоскреб.

— Правильный поступок…

Это было типично для Греты думать, что поступать правильно — это часть моей натуры.

Маленькая часть меня хотела поступить правильно для Авроры, но гораздо большая и темная часть все еще не могла отпустить ее.

* * *

Преследование Авроры было работой на полный рабочий день и требовало гораздо большей скрытности, чем я ожидал, потому что Валерио взял на себя обязанности ее личного телохранителя. Я последовал за их машиной до кофейни и наблюдал, как они входят в нее. Чтобы лучше видеть, я вышел из машины и приблизился к ней, пока не заметил Рори за прилавком. Ее лицо озарилось улыбкой, но не шутка Валерио заставила ее сиять, как рождественский декор. Какого хрена?

Парень за прилавком широко улыбнулся ей и наклонился к ней, как будто хотел перепрыгнуть через прилавок, чтобы оказаться к ней еще ближе.

У меня сдавило грудь, и я сжал руки в кулаки. Я не был уверен, почему это зрелище привело меня в такую ярость. Черт, я никогда не чувствовал, чтобы во мне так быстро накапливалось столько ярости, и это многое значило для меня. В своей жизни я испытывал жажду убийства по множеству причин, но на этот раз спусковым крючком послужило чувство, мне совершенно незнакомое. Мне потребовалось несколько ударов сердца, прежде чем я смог определить это ощущение, а затем еще дольше, чтобы по-настоящему с ним смириться.

Я ревновал.

ГЛАВА 16

Аврора

— Давай сначала выпьем кофе, — Валерио припарковался перед маленькой кофейней на углу. — Это моё любимое место, где я предпочитаю на ходу наслаждаться кофе. Иза тоже любит здесь заниматься писательством.

— Круто, — сказала я, следуя за ним внутрь уютного заведения. С потолка свисали растения в горшках, а на низких подоконниках лежали пушистые разноцветные подушки, на которых можно было сидеть. Мебель была разномастной. От нее исходила атмосфера бохо/хиппи, которая определенно подходила Изе, но не Валерио. Впрочем, я полагала, что его не так уж сильно волнует дизайн.

Валерио кивнул хорошенькой брюнетке, которая помахала ему рукой со своего места за одним из высоких столиков.

— Не могла бы ты заказать для меня американо?

— Конечно, — сказала я с любопытством, но Валерио не стал вдаваться в подробности, направляясь к девушке.

На самом деле это было не мое дело. Я даже не была уверена, был ли Валерио кому-нибудь обещан. Я терпеливо ждала своей очереди, стараясь не обращать внимания на Валерио и девушку.

— Когда я увидел, как вы вошли с Валерио, то подумал, что вы двое встречаетесь, но, полагаю, я ошибался, — сказал мужчина-бариста, прежде чем я успела что-либо сказать.

Я рассмеялась, немного удивленная.

— Он мой двоюродный брат.

— А-а-а, — сказал он, улыбаясь. — Я Маркус. Приятно познакомиться с тобой, кузина Валерио.

Он был симпатичным в смысле обычного парня. Добрые карие глаза, волнистые каштановые волосы, никаких видимых шрамов или татуировок.

— Я Аврора, и навещаю здесь свою семью. А так я из Лас-Вегаса.

Он сделал шокированное лицо.

— Ты не похожа на девушку из Вегаса.

Я подняла брови.

— А как должна выглядеть девушка из Вегаса?

— Не знаю. Я там никогда не был. Но она не должна быть более броская, с большим количеством макияжа и блестящей одежды?

Я фыркнула.

— Это слишком предвзято.

Он выглядел немного смущенным.

— Мне нравится твоя внешность. Ты действительно милая.

— Уххх, спасибо, — я никогда раньше не получала комплиментов от парней.

Он рассмеялся и потер затылок.

— Ладно, это неловко. В следующий раз, когда ты придешь сюда, я буду вести себя поспокойнее, хорошо?

— Хорошо? — спросила я, все еще немного не понимая, что к этому можно отнести.

— Твой кузен наблюдает за нами, так что, наверное, мне следует принять твой заказ прямо сейчас.

Я оглянулась через плечо на Валерио, который действительно прекратил разговор с девушкой и пристально наблюдал за нами.

Я вздохнула.

— Американо для моего кузена и латте со льдом для меня.

— Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь с пеной сверху?

— А что, ты хочешь добавить какое-то послание? — я поддразнила.

Он покраснел.

— Попался. В следующий раз я буду вести себя поспокойнее, обещаю.

— Ты уже говорил это раньше, — я рассмеялась.

Он повернулся и начал готовить наши заказы, и тут рядом со мной появился Валерио.

— Все в порядке?

— Конечно, — сказала я.

Он кивнул, но больше не уходил. Маркус только улыбнулся, когда передавал нам наш заказ, вероятно, из-за присутствия Валерио.

Мы с Валерио ушли вместе.

Неуклюжий флирт Маркуса значительно поднял мне настроение, даже если я была совершенно не заинтересована. Он даже отдаленно не был в моем вкусе, хотя я и не хотела задумываться, почему. И, наверное, убежал бы с воплями, если бы узнал о происхождении моей семьи. Хотя он точно должен был знать, кто такой Валерио.

— Отсюда мы можем дойти до больницы пешком. Это недалеко. Тогда мы сможем выпить наш кофе.

— Отлично, — улыбнувшись, я действительно почувствовала себя лучше, чем когда-либо за долгое время.

Мы завернули за угол, и наше окружение стало немного менее бохо и более… вычурным. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я бросила взгляд через плечо, осматривая улицу.

Валерио последовал моему примеру, затем поднял бровь.

— В чем дело?

Я быстро оглянулась вперед.

— Ничего. Мне просто показалось, что там кто-то был… — я замолчала. Это не было простым предположением или паранойей, даже если выражение лица Валерио предполагало последнее. Это было внутреннее чувство, которое я испытывала только рядом с одним человеком. Это была смесь тревоги, очень похожая на ощущение близости к хищнику, который мог убить тебя одним взмахом своей массивной лапы, и возбуждения.

Только один человек заставлял мое тело так отреагировать. Валерио шагал совершенно непринужденно. Я облизала губы, не зная, что теперь делать. Невио действительно может быть здесь? Никто мне ни о чем не говорил. Я была в Нью-Йорке уже пять дней, и до сих пор мой распорядок дня был заполнен встречами с двоюродными братьями и сестрами и тетями, походами по магазинам и просто отдыхом. Но сегодня был бы мой первый день с медицинской командой Фамильи.

Я снова оглянулась и на долю секунды знакомое лицо показалось из-за машины на другой стороне улицы. Мое сердце остановилось на мгновение. Я моргнула, и он исчез, как будто его никогда и не было. Я быстро оглянулась вперед, прежде чем споткнулась о собственные ноги. Мои инстинкты были верны. Я так хотела, чтобы это было не так.

Или это мое подсознание сыграло со мной злую шутку?

И даже если Невио был здесь, возможно, это было частью работы Каморры, чтобы убедиться, что я в безопасности. Однако я не могла себе представить, что папа или Римо выбрали Невио для этой задачи, учитывая, что он предвестник хаоса. Все это не имело смысла.

Валерио встал у меня на пути и скрестил руки на груди.

— Хорошо. Что происходит? — его голубые глаза обшаривали улицу, но я сомневалась, что он увидит Невио, поскольку Невио не хотел, чтобы его видели. И все же я не хотела ничем рисковать. Валерио был членом мафии и сыном Луки Витиелло. Многие недооценивали его из-за яркой, дружелюбной личности, но я не была бы в их числе. Его бдительные глаза тщательно осматривали окружающую обстановку.

Я схватила его за руку.

— Пойдем. Я не хочу опаздывать в свой первый рабочий день. Я слышала, док — очень сложный человек.

Валерио позволил мне потащить его за собой.

— Он женоненавистник и брюзга. Что бы ты ни делала, он, вероятно, найдет в этом ошибку, — его взгляд все еще был устремлен туда, где стоял Невио. — Ты думаешь, за тобой кто-то охотится?

Я покачала головой со смехом, который прозвучал немного фальшиво в моих ушах, но Валерио не знал меня настолько хорошо, поэтому я надеялась, что это прошло мимо его пристального внимания.

— Прошлой ночью мне приснился кошмар о том, что кто-то преследует меня, поэтому сегодня я немного сама не своя.

Валерио испытующе посмотрел на меня, как будто мог понять, что я лгу, но не стал настаивать. Может быть, потому, что мы прибыли на склад, где располагалась больница Фамилья.

Валерио ввел код на клавиатуре рядом со стальной дверью, которая с тихим жужжанием открылась. Он распахнул ее и жестом пригласил меня войти внутрь. Его глаза еще раз осмотрели окрестности, прежде чем он последовал за мной в здание.

Валерио был прав, когда говорил о враче Фамильи. Ему было за шестьдесят, и его комментарии в течение дня ясно давали понять, что он считает женщин менее способными, чем мужчин. Возможно, именно по этой причине два других врача, работавших под его началом, были мужчинами.

Я привыкла к тому, что в мире мафии доминируют мужчины, и держала рот на замке, когда он высказывал свои старомодные мнения. День был не слишком насыщенным, всего два пациента, получивших ожоги третьей степени на руках и груди во время недавнего пожара. Но медсестры показали мне подробнее это место и заняли меня настолько, что мне удалось забыть об обнаружении Невио этим утром.

Во время моего обеденного перерыва Валерио удивил меня, приведя с собой Изу и Флавио.

Флавио не был таким общительным, как Валерио. Он был более вдумчивым и наблюдательным, но, как и Валерио, я всегда чувствовала себя желанной гостьей. Мы отправились в маленькое итальянское заведение за углом от больницы. Валерио и Флавио приветственно кивнули владельцам, а также нескольким посетителям, так что я предположила, что здесь часто бывает мафия.

Мы выбрали столик поближе к окну, и я окинула взглядом тротуар перед рестораном, чтобы запечатлеть присутствие Невио. Я не могла представить, чтобы он был настолько безрассуден, чтобы последовать за мной в ресторан мафии.

Иза ткнула меня локтем в бок, заставив подпрыгнуть.

— Что случилось? — спросила она. И проследила за моим взглядом, и парни сделали то же самое.

Я неловко улыбнулась. Они, наверное, подумали, что я параноик.

— Аврора думает, что у нее появился преследователь, — сказал Валерио с дразнящей улыбкой.

Я поджала губы.

— Не надо.

— Хочешь, я пройдусь по окрестностям и посмотрю? — спросил Флавио, уже пододвигаясь к краю диванчика.

— Нет, не стоит. Валерио намеренно неправильно истолковал мои слова.

Карие глаза Флавио перемещались туда-сюда между Валерио и мной.

— Давайте поедим, ладно? Всегда есть потенциальная опасность, притаившаяся за углом, чтобы убить нас всех, но я умираю с голоду и предпочла бы умереть с полным желудком, — пробормотала Иза.

Мои глаза расширились, и я сжала губы, разрываясь между желанием рассмеяться и беспокойством из-за горьких слов Изы.

— Говоришь как истинный пессимист, — объявил Валерио.

— Я не пессимист.

— Мы с Флавио рядом, чтобы убедиться, что ты сможешь мучить нас своим пессимизмом ещё долгие годы.

— Я была хорошо защищена всю свою жизнь. Но это не значит, что я в безопасности, и это реализм, а не пессимизм.

Флавио и Валерио обменялись взглядами, которые говорили о скрытом чувстве вины. Я знала, о каком инциденте они все думали, и именно поэтому было важно, чтобы Невио как можно скорее покинул Нью-Йорк.

Час спустя Валерио отвез меня в больницу, а Флавио отвел Изу обратно в спортзал Джианны. И снова мне показалось, что я мельком увидела отражение Невио в витрине магазина на другой стороне улицы, но я уже начала сомневаться в своем восприятии.

— Я заеду за тобой примерно через два часа, хорошо? В помещении три охранника, так что не волнуйся.

— Я и не волнуюсь, — настаивала я, по крайней мере, не ради своей безопасности.

А вот за мое здравомыслие, покой и мое сердце… За них определенно да.

* * *

Как и ожидалось, моя паранойя усилилась за ночь, и когда мы с Валерио зашли в кофейню, чтобы выпить кофе, я не могла перестать оглядываться через плечо. Но я не заметила, чтобы кто-нибудь следил за мной, пока он не высадил меня у больницы, где я снова заметила Невио прямо перед тем, как войти внутрь.

Это должно было прекратиться. Проблема была в том, что я не знала, как избавиться от него, пока это не закончилось крупной катастрофой. К тому же, мне нужно было, чтобы он ушел, ради меня самой. Я хотела забыть его, а его преследование не давало мне шанса сделать это.

Все утро я была на взводе, пытаясь придумать план противостояния с Невио, даже если это было самое последнее, чего я хотела. К сожалению, больница находилась под пристальным наблюдением камер видеонаблюдения, поэтому каждое мое движение фиксировалось и просматривалось охраной. Я не могла покинуть это место незамеченной, и тогда меня бы остановили. Луку определенно не впечатлило бы, если бы я сбежала из-под его защиты.

Я помогала одной из медсестер менять повязки одному из пациентов, когда пронзительный сигнал тревоги заполнил все внутреннее пространство здания. Я зажала уши, глаза сощурились от боли, а пульс бешено заколотился в венах.

— Что это? — крикнула я медсестре.

— Пожарная тревога! — крикнула она в ответ, но ее слова потонули в невыносимом шуме. Наконец-то сирена отключилась.

— Нам нужно покинуть здание, — сказала она мне.

Пациенты, медсестры и врачи, а также охрана собрались перед зданием.

— Нам нужно найти источник пожара, — объяснил один из охранников. Второй говорил по телефону. Я огляделась. Это не было простым совпадение. Через день после того, как я начала стажироваться в этом заведении, вспыхнул пожар.

В общей неразберихе и суматохе никто на самом деле не обращал на меня внимания. Я знала, что у меня осталось совсем немного времени, прежде чем прибудут другие охранники. Я бросилась прочь из переулка, где находился вход в больницу. Этот район был не из тех, где я обычно хотела бы проводить время в одиночестве. Вокруг ходило много странно выглядящих людей, но я была уверена, что я не одна, когда быстро шла по тротуару. Чья-то рука метнулась вперед и схватила меня, затаскивая в узкий тупик.

Мой пульс участился. Меня прижали к шершавой стене, и я оказалась лицом к лицу с Невио.

Я не была шокирована, но почувствовала недоверие и негодование из-за его присутствия.

Я уставилась на его чрезмерно довольное лицо. Как обычно, он был одет во все черное: футболку, куртку, брюки-карго и ботинки, но на голове у него была новая бейсбольная кепка. Вероятно, чтобы скрыть свою личность.

— Я не знаю, о чем ты думал, когда проделывал подобное, — процедила я сквозь зубы.

Невио склонил голову набок, оглядывая меня с головы до ног, его руки были небрежно засунуты в карманы. Его беззаботность действовала мне на нервы.

— Я разочарован, что ты не в костюме медсестры.

Я сжала руки в кулаки, не в силах поверить в его дерзость.

— Почему ты здесь? Я не хочу видеть тебя, разговаривать с тобой и даже думать о тебе.

— Ты не можешь игнорировать меня вечно, Рори.

Я уставилась на него.

— Я не игнорирую тебя, иначе меня бы здесь не было и я бы не разговаривала с тобой, а это, на случай, если ты еще не понял, последнее, что я хочу делать. И,если я правильно помню, тебе без угрызений совести удавалось игнорировать меня восемнадцать лет подряд.

— Я никогда не игнорировал тебя. А вот ты, сбежав в Нью-Йорк, пытаешься это сделать. И поверь, тебе будет очень трудно это сделать.

Я усмехнулась и кивнула на его запястье, которое больше не было перевязано, хотя мой приступ гнева случился всего около трех недель назад.

— Как твое запястье? — вероятно, оно все еще болело. Может быть, я могла бы сломать его заново, чтобы отплатить ему за то, что он появился здесь. Мне не нравились мои новые склонности к насилию, и я была бы по-настоящему обеспокоена, если бы они проявлялись не только рядом с Невио.

Улыбка Невио стала мрачнее, и он придвинулся ближе. Поскольку за моей спиной была стена, у меня не было возможности сбежать.

— Я привык к боли, Рори. В любой форме. Ты не сможешь меня ею отпугнуть.

От того, как Невио произнес слово «боль», у меня по коже побежали мурашки.

— Тебе не следует быть здесь. Сомневаюсь, что твой отец знает об этом. Лука бы взбесился. Это его территория, а я всего лишь гостья.

— Тебя здесь быть не должно, — прорычал Невио, прижимая ладонь своей поврежденной руки к стене рядом с моей головой. Его запах окутал меня, но гнев не позволил мне попасть в его ловушку. Темные глаза Невио едва не заставили меня попятиться от их интенсивности. В них было что-то такое, чего не было раньше за все эти годы. Как будто я внезапно стала его добычей. — Твое место в Лас-Вегасе.

— Может быть, уже нет. Может быть, мое будущее здесь. Вдали от Лас-Вегаса. Подальше от тебя.

— Это не так.

У меня вырвался возмущенный смешок.

— Кто сказал?

— Я говорю это, и точка.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, а теперь тем более. Не после того, что случилось, — мой голос все еще дрожал, когда я упоминала о той ночи, а мое сердце обливалось болью.

Невио оперся другой рукой рядом со мной. Я ещё больше прижалась к стене. Я боялась его близости, потому что она все еще действовала на мое тело, на мой разум, на каждую часть меня.

— Думаю, после того, что произошло, твое место в точно в Вегасе.

— Почему? Тебе нужен еще один жалкий пьяный секс на одну ночь? Я не гожусь для этой работы, если тебе интересно. Найди кого-нибудь другого, как ты делал в прошлом.

— Ты не девушка на одну ночь, — прорычал он.

— Правда? Пожалуйста, просвети меня, почему я не девушка на одну ночь, если ты трахнул меня один раз, а потом избавился, как поступаешь с любой другой девицей.

— Аврора, — от резкости в его голосе волоски на моем предплечье встали дыбом. Его темные глаза горели гневом и разочарованием. — Ты не такая, как все девушки. Если бы это было так, я бы и глазом не моргнул, чтобы убить тебя, но могу сказать тебе, что ты одна из очень немногих людей в моем списке под названием «Сомневаюсь, что смог бы убить».

С любым другим человеком это прозвучало бы как шутка в неподходящий момент, но я знала, что Невио не шутит.

— Это должно вызывать у меня теплые чувства?

— Не знаю, что это должно вызвать у тебя. Но факт остаётся фактом.

— Я остаюсь в Нью-Йорке. Сейчас ничто в Вегасе не тянет меня обратно.

— Не думай, что твое пребывание за пределами моей территории помешает мне сделать то, что необходимо для твоей защиты.

— Это территория твоего отца, а не твоя, и в Нью-Йорке я хорошо защищена.

Невио улыбнулся так, что у меня по спине пробежали мурашки.

— Лука не позволит тебе убивать на своей территории, — прошептала я. Это должно было пройти через толстый череп Невио. Проблема заключалась в том, что Невио не был слеп к правде. Его просто не волновали последствия.

— Тогда не попадай в неприятности, которые заставят меня действовать, Рори.

— Что это должно означать? — спросила я.

Он подвинулся, приближая нас, но не прикасаясь ко мне, может быть, потому, что я напряглась, или потому, что он не жаждал прикосновений так, как я.

— Я не доверяю другим парням рядом с тобой. Держись от них подальше.

Я моргнула и прежде чем успела что-то сказать в свою очередь, хотя и не была уверена, что это передало бы необходимую злобу, Невио отступил назад, развернулся и исчез в тени, как будто его и не было. Я не могла в это поверить. Неужели он только что предостерег меня держаться подальше от других парней? Что это было? Какое-то странное чувство собственности? Ревность? Я чуть не рассмеялась. Что бы это ни было, я не склонюсь перед ним. Невио больше не имел надо мной власти. Я бы не позволила ему испортить мне эту поездку. Если бы мне пришлось, я бы позвонила его матери, и тогда Римо определенно предпринял бы все, чтобы вывезти Невио из Нью-Йорка. Если бы Невио решил играть нечестно, я бы поступила так же.

Я взялась за ремешок сумочки, глубоко вздохнула и вышла из переулка. Поисковая группа, вероятно, уже была в пути. Я медленно возвращалась в больницу.

На полпути ко мне подбежал Флавио, выглядевший взволнованным.

— Аврора! — воскликнул он и взял телефон. — Я нашел ее. С ней все в порядке, — он сунул его в задний карман и схватил меня за плечи. — Почему ты убежала? С тобой могло что-нибудь случиться.

На секунду я задумалась, считал ли Невио Флавио одним из парней, с которыми мне не следовало быть рядом, но, учитывая, что он был моим двоюродным братом, я сомневалась в этом. Меня бесило, что комментарий Невио способен повлиять на мои действия. У него не было абсолютно никакого права указывать мне, что делать.

— Аврора?

Я моргнула, затем ободряюще улыбнулась Флавио.

— Я в порядке. Прости, что сбежала, но пожарная тревога и вся эта суматоха заставили меня поволноваться. Это вызвало плохие воспоминания из… ну, ты понимаешь… — я позволила Флавио сделать свои собственные выводы.

Он мрачно кивнул. Ночь нападения, вероятно, преследовала немало людей в Фамилье и Каморре.

— И все же тебе не следует ничем рисковать. Это было опасно. Тебе нужно все время находиться с телохранителем, — сказал он, провожая меня обратно в больницу. Мне никогда не грозила опасность. С того момента, как я поняла, что Невио был в Нью-Йорке и шел по моему следу, я была в безопасности. Он защитил бы меня своим собственным извращенным способом.

ГЛАВА 17

Аврора

Как и каждое утро, Валерио отвозил меня на работу. Сегодня мое настроение было особенно приподнятым, поскольку я не видела Невио последние два дня. Может быть, он действительно послушался и вернулся в Лас-Вегас. Кроме того, моя стажировка у врача была очень веселой, даже несмотря на то, что мне не разрешали присутствовать на каждом приёме. Не столько потому, что они беспокоились, что я не справлюсь с этим, сколько потому, что я все еще чувствовала усталость, несмотря на недавний мирный договор между Каморрой и Фамильей.

Как и каждое утро, мы зашли в любимую кофейню Валерио. Я любила кофе, но Валерио был от него просто зависим. Я сомневалась, что ему это нужно, чтобы проснуться утром, потому что он был одним из самых тошнотворно бодрых жаворонков, с которыми я когда-либо сталкивалась. Его слова о том, что по утрам он ворчит, ни разу не подтвердились. А может, он просто был ворчливым в глубине души.

Мы вышли из его красного Porsche 911, который он припарковал у обочины прямо перед кофейней. Как только мы вошли внутрь, я заметила, что Маркус не стоит за прилавком. Это был первый раз, когда он не принимал наш заказ. Валерио сказал их девушке за стойкой. Что-то в ее лице подсказало мне, что что-то случилось. Ее кожа покрылась пятнами, а в глазах стояли слезы, как будто она недавно плакала.

— Где Маркус? — спросила я небрежно, не желая, чтобы Валерио сделал неправильные выводы. Бариста меня не интересовал. Мне просто нравился его флирт, потому что это поднимало мое эго.

Валерио искоса взглянул на меня, его голубые глаза сузились в раздумье. Если я думала, что вдали от дома у меня будет больше свободы, то глубоко ошибалась. В семье были строгие правила, на которые обращал внимание даже добродушный Валерио.

Девушка побледнела. Она обернулась туда, где ее менеджер с расстроенным видом разговаривал с кем-то по телефону.

— Прошлой ночью его нашли мертвым в переулке. Вот почему он не появился на работе этим утром. Полиция была здесь, чтобы допросить нас еще до того, как мы открылись.

Я с трудом сглотнула. Было ли это совпадением? Что, если Невио все еще был в Нью-Йорке? Может быть, он решил, что Маркус неправильно посмотрел на меня, и внезапно оказался мертв.

Мне стало дурно. Даже без каких-либо доказательств, мои инстинкты подсказывали мне, что Невио был замешан в этом. Из-за меня. Я ничего из этого не понимала. Что это значило для него? Это была очередная извращенная игра?

— Они знают, что произошло? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал сочувственно, но не так испуганно. Учитывая очень сосредоточенное выражение лица Валерио, я, вероятно, не очень хорошо справлялась с работой.

Девушка снова взглянула на своего менеджера, затем прошептала: — Полиция считает, что это было ограбление. Он был ранен ножом, а его бумажник лежал на земле рядом с ним.

— Ударили ножом? Только один раз, или у него были какие-то другие травмы?

Зная неспособность Невио контролировать себя, единственная колотая рана казалась странной, но, возможно, таково было его намерение. Может быть, это контролируемое убийство показало, что я ему на самом деле безразлична, он не испытывал глубоких эмоций, а действовал из больного чувства собственничества.

Девушка выглядела смущенной. Было ненормально задавать подобные вопросы стороннему наблюдателю. Завтра полиция, вероятно, захочет допросить меня из-за моего подозрительного поведения, но мне нужно было узнать больше.

— Я думаю, что его единожды ударили ножом, но я не спрашивала подробностей, — то, как она это сказала, дало понять, что мне тоже не следовало спрашивать. — Мне, наверное, следует… э-э-э… принять ваш заказ, пока мой менеджер не заметил длинную очередь, — быстро сказала она, затем повернулась и принялась за наши напитки.

Валерио приподнял белокурую бровь.

— Что это было?

Я пожала плечами.

— Просто любопытно. Он казался таким милым парнем. Это ужасно, что его убили.

— Ужасно, — повторил Валерио, как будто ему было все равно, что, вероятно, было правдой, учитывая, что он был ребенком Луки Витиелло и за свою жизнь убил немало людей.

Вернулась бариста с нашими заказами, и мы ушли. Когда мы сели в Porsche, Валерио не завел двигатель.

Я притворилась, что занята своим американо. С тех пор, как Валерио познакомил меня с этим напитком, у меня появилось собственное пристрастие к нему.

— Я спрошу снова. Зачем был нужен этот допрос? — в его голосе не было обычной жизнерадостности и легкости, и это дало мне возможность увидеть другую, более серьезную и опасную его сторону.

Я нахмурилась.

— Я просто проявила сострадание. Девушке, должно быть, плохо после таких ужасных новостей.

— Просто ужасно, — повторил Валерио с ноткой сарказма. — Даже я могу сказать, что девушка была шокирована твоими вопросами. Она определенно не почувствовала от тебя флюидов сострадания.

— Может быть, я была влюблена в него, — пробормотала я, чувствуя себя виноватой. Мои мысли были в полном беспорядке, и это был только вопрос времени, когда я что-нибудь проговорю.

— У меня не было ощущения, что ты в него влюблена. Без сомнения, он был неравнодушен к тебе, но ты не была увлечена им. У меня такое чувство, что это не просто твоя заботливая сущность.

Я отхлебнула кофе, надеясь, что Валерио перестанет приставать. С другой стороны, возможно, вовлечение его и, как следствие, Луки заставит Невио отступить.

Однако мир все еще был хрупкой конструкцией. Что, если действия Невио вызвали бы новый раскол, который приведет к войне? С Гретой в Нью-Йорке все стало бы еще сложнее. Могу ли я действительно рисковать из-за необоснованных подозрений?

Валерио повернулся ко мне, прислонившись спиной к дверце и положив локоть на руль.

— Это странно. Ты заблудилась, когда в больнице начался пожар, и Флавио нашел тебя совершенно растерянной. Ты продолжаешь осматривать окрестности, как будто знаешь, что кто-то преследует тебя. Мои инстинкты говорят мне, что кто-то следит за нами. Кто-то, кто действительно хорошо умеет оставаться в тени, кто-то, кто привык подкрадываться к другим, охотиться на них. А теперь парень, который был влюблен в тебя, мертв.

— Людей постоянно грабят и убивают.

— Конечно, постоянно, — сказал он. — И все же я нахожу цепочку событий странной. Ты обещана кому-нибудь в Лас-Вегасе?

— Ты же знаешь, что нет.

— Кто-нибудь думает, что ты принадлежишь ему?

— Я не домашнее животное. Я никому не принадлежу.

Валерио просто улыбнулся, как будто я сказала что-то смешное. Я недооценила его. Его веселая натура заставляла забыть о том, кем он был в глубине души. Член мафии и сын Луки Витиелло.

— Конечно. Если ложь заставит тебя почувствовать себя лучше.

Он наконец завел машину и отъехал от тротуара. Я действительно надеялась, что он оставит эту тему. Но я не могла этого сделать. Мне нужно было узнать больше о смерти Маркуса. Проблема заключалась в том, как это сделать, не вызвав подозрений ни у полиции, ни у Витиелло.

* * *

К счастью, Грета и Амо снова были приглашены этим вечером, и я воспользовалась своим шансом побеседовать с Гретой наедине сразу после ужина.

Мы устроились на качелях на заднем дворе, подальше от посторонних глаз и ушей.

— Невио все еще в Нью-Йорке? — спросила я шепотом.

— Он не выходил на связь уже более двадцати четырех часов, так что я предполагаю, что он вернулся в Лас-Вегас.

— Или он по-своему залег на дно, — пробормотала я, а затем рассказала Грете о том, что узнала сегодня. Мой пульс участился при одном упоминании об этом, а глаза горели, как бывало каждый раз, когда я думала о своей роли в жестокой смерти невинного человека.

Она ничего не сказала, только выглядела задумчивой. Никто не знал Невио лучше, чем Грета, хотя я часто желала, чтоб на ее месте была я. Но теперь уже не так сильно.

— Грета?

Она провела изящными пальцами по юбке, изогнув темные брови в глубоком раздумье.

— Я же говорила тебе, что ты ему небезразлична.

— И это его способ показать это? Он убил невинного человека, потому что ему не понравилось, что я с ним разговариваю.

Я все еще не хотела в это верить. Я не была уверена, что моя совесть выдержит это. Как я могла рискнуть снова заговорить с мужчиной, если это означало рисковать его жизнью? Разве этот страх не был именно тем, что Невио хотел вызвать во мне, чтобы он мог контролировать меня? Но бунт не представлял угрозы для моей безопасности. Я играла жизнями других людей, и не могла этого допустить.

— Не могла бы ты, пожалуйста, поговорить с ним? Ему нужно прекратить это. Мы не пара. Он никогда не давал мне понять, что хочет иметь со мной отношения. Не ему решать, с кем мне проводить время. Я хочу, чтобы он вернулся в Лас-Вегас и держался подальше от моей жизни. Мы не встречаемся. Мы никто, даже не друзья после всего, что он сделал. Я больше не хочу иметь с ним ничего общего.

Грета вздохнула.

— Аврора…

— Не пытайся заставить меня понять его или хотя бы посочувствовать ему. Он переходит все границы. Я покончила с ним.

Грета прикусила губу.

— Я посмотрю, смогу ли я связаться с ним, а потом дам ему знать. Но я не могу обещать, что он послушает. Невио непредсказуем.

Раздвижные двери заставили нас обеих замолчать. Лука стоял в дверном проеме, и мой желудок сжался. Что-то в его лице подсказало мне, что я в беде.

— Мне нужно поговорить с тобой, Аврора.

Я встала с качелей. Грета бросила на меня обеспокоенный взгляд. Она боялась, что я разоблачу Невио?

Если бы на горизонте не маячила война, я бы, возможно, так и поступила. Он заслуживал наказания. Всю жизнь его поступки не имели последствий, и теперь за них должен был расплачиваться невиновный.

Я последовала за Лукой в его кабинет, где меня ждали Маттео, который также был на ужине с Джианной и Изабеллой, и Валерио. Я предположила, что Амо тем временем попытается вытянуть информацию из Греты.

Я неуверенно улыбнулась им.

— Я что-то натворила?

— Садись, — сказал Лука, указывая на стул слева напротив них, как будто я была перед инквизицией.

Нервы скрутили мой живот, когда я опустилась. Я не беспокоилась за себя. Худшее, что могло со мной случиться, это то, что Лука отправит меня обратно в Лас-Вегас, и хотя я еще не была готова к этому, это не было бы ужасно.

— Валерио рассказал нам об убийстве человека, с которым ты поддерживала контакт.

Я покраснела.

— Я покупала кофе в кофейне, где он работал, и Валерио или Флавио тоже всегда были там.

— Я и не предполагал, что у тебя были отношения с этим человеком, но он, похоже, был заинтересован тобой. Флавио и Валерио хорошо умеют скрывать свою натуру, поэтому неудивительно, что до него не дошло сообщение о том, что ты была под запретом. Похоже, кто-то другой донес до него это сообщение очень очевидным способом.

— Полиция думает, что это неудачное ограбление.

— Конечно, думает, — сказал Маттео, фыркнув.

— Как вы думаете, что произошло? — я посмотрела Луке в глаза, но быстро опустила взгляд, не в силах выносить его.

— Он был убит ножом с зазубринами.

Маттео поднял бровь, глядя на меня.

— У кого из твоих знакомых есть такой нож?

Это был любимый нож Невио. Все это знали.

— Многие люди пользуются ножом с зазубринами, верно? — я старалась выглядеть как можно более невинно.

— Чушь собачья. У нашего любимого психопата-убийцы есть этот нож. Черт, он, наверное, даже спит с ним в одной кровати и использует его, чтобы трахать своих…

— Маттео… — голос Луки разнесся по комнате, заставив меня вздрогнуть.

Маттео отмахнулся от него.

— Живя под одной крышей с Фальконе, она, вероятно, видела и слышала кое-что похуже.

— Но под моей крышей она этого не услышит. Она едва достигла совершеннолетия и совершенно невинна. Я хочу, чтобы ты помнил это.

— Блондинка с голубыми глазами всегда заставляет поверить в чью-то невинность, Лука.

— Я воплощение невинности, — сказал Валерио со смешком.

— Это точно, — сказал Маттео.

Я сжала губы, не уверенная, что сказать или сделать. Если бы Невио действительно хотел замести следы, он бы справился лучше. Это убийство, вероятно, преследовало две цели: контролировать меня и спровоцировать Фамилью.

Я боялась, что ему удастся сделать и то, и другое.

— Я смирился с тем, что он приезжал в Нью-Йорк убивать людей, ответственных за нападение на Грету, я даже смирился с тем, что он присутствовал на свадьбе, но я не хочу, чтобы этот ублюдок появлялся в нашем городе, когда ему, черт возьми, заблагорассудится. Я бы все равно с удовольствием перерезал ему горло за то, что он сделал с Изой и Джианной, и если он встретится мне на пути в ближайшие несколько дней, я чертовски уверен, что покажу ему свой любимый нож, — сказал Маттео.

Ария прочистила горло, и мы все повернулись к открытой двери. Она выглядела разъяренной. Она была одной из немногих знакомых мне людей, которым всегда удавалось выглядеть великолепно. Ее кулаки были уперты в бедра.

— Мы обещали Фабиано обеспечить безопасность Авроры, но теперь ты допрашиваешь ее и говоришь все эти неподобающие вещи в ее адрес. Это неприемлемо.

Лука вздохнул.

— Также неприемлемо, чтобы Невио безудержно разгуливал по моему городу.

— Мы точно знаем, что это он? — спросила она.

— Мы подозреваем это.

— Зачем ему вообще здесь быть?

Все взгляды снова обратились ко мне.

— Почему ты хотела уехать из Лас-Вегаса? — спросил Лука.

— Может, там был кто-то, кто заставлял ее чувствовать себя неловко. Я не хотел бы оказаться бедной девушкой, на которую Невио положил глаз, — сказал Маттео.

— Невио не положил на меня глаз. Невио волнует только Каморра и насилие.

Маттео одарил меня ехидной ухмылкой.

— То же самое все говорили и о его старике, а потом он похитил бедную девушку, и теперь они живут долго и счастливо.

История о том, как Серафина и Римо стали парой, до сих пор шокировала меня, хотя я знала об этом уже некоторое время. Как можно было влюбиться в кого-то, кто похитил тебя, чтобы разрушить твою семью?

— Каков отец, таков и сын. Им обоим нравятся блондинки, — сказал Маттео.

Я покраснела.

— Мы не…

— Он что-нибудь натворил? Или угрожает тебе? — спросила Ария материнским тоном, пересекая комнату и нежно дотрагиваясь до моего плеча. Я ценила ее поддержку, но в то же время это заставляло меня чувствовать себя еще более виноватой за то, что я принесла неприятности к их порогу. — Мы можем защитить тебя от всего, и Фабиано не остановится ни перед чем, ради твоей защиты. Он был готов порвать с Каморрой ради твоей матери.

Это было именно то, чего я боялась. Если папа узнает, его связь с Фальконе пострадает или даже разорвется.

Невио причинил мне боль. Меня даже не так волновал физический аспект, хотя я ненавидела то, как лишилась девственности с ним, как он даже не вспомнил об этом. Но Невио не собирался причинять мне боль, по крайней мере физическую, потому что не понимал, что это я.

Я все еще ненавидела его за ту ночь и за все, что было после. Но я бы не стала пытаться отомстить ему через моего отца или Луку. Я бы не стала рисковать безопасностью всех из-за того, что была настолько глупа, чтобы влюбиться в кого-то вроде Невио.

Я знала, что он за человек.

— Мне не нужна защита, — твердо сказала я, и это даже не было ложью. Невио хотел причинить вред не мне, а всем остальным.

* * *

Валерио или Флавио, а в нескольких случаях даже Лука играли роль моего телохранителя, и присутствие последнего немного сбивало с толку. Не то чтобы я не привыкла к присутствию Капо, в конце концов, я выросла рядом с Римо, но я никогда не была с ним наедине. Это было неловко и действовало на нервы, потому что я знала, почему сам Капо решил обеспечить мою безопасность. Хотя я даже не была уверена, что это касалось моей безопасности. Никто из них не мог поверить, что Невио представлял для меня опасность. Они хотели захватить его на своей территории, и я была приманкой.

Я действительно надеялась, что Невио не настолько самоуверен, чтобы рискнуть связаться со мной снова, пока я была под пристальным наблюдением. Может быть, я зря волновалась, и он действительно вернулся в Вегас. Грета заверила меня, что отправила ему сообщение, но она не была уверена, последовал ли он ее совету. Она также упомянула, что ее отец, Римо, был вне себя после того, как Лука рассказал ему о странных событиях в Нью-Йорке. Может быть, он найдет способ остановить своего сына.

Невио

— Послушай, Невио, я понятия не имею, что творится у тебя в голове, но твой отец на грани взрыва. Лука звонил, чтобы спросить о тебе, и твой отец солгал, что ты здесь. Тебе нужно вернуться, — пробормотал Алессио.

— Я вернусь завтра, — сказал я и повесил трубку. После недели в Нью-Йорке моя работа здесь была выполнена. Аврора поняла, что я абсолютно серьезен. Я бы не позволил какому-то случайному мудаку флиртовать с ней без последствий.

Не говоря уже о том, что Лука усилил защиту Авроры. Завтра весь клан Витиелло отправится на несколько недель в Хэмптон.

Возвращение домой определенно приведет к большому конфликту с папой. Я проигнорировал все его сообщения, и то же самое можно сказать о сообщениях почти от всех остальных.

Когда я вышел из аэропорта на следующий день, папа уже ждал меня. По выражению его лица было ясно, что он готов убить меня. Это было не в первый раз, но у меня было ощущение, что его терпение на исходе, как никогда раньше.

Я молча сел в его машину. Уклонение от его ярости только усугубило бы ситуацию, хотя у меня было предчувствие, что все будет очень плохо. Волновало ли меня это? Не совсем.

— Что, черт возьми, с тобой не так? — папа зарычал, как только за мной закрылась дверь.

— Мы оба знаем, что список длинный.

Папа мертвой хваткой вцепился в руль, костяшки его пальцев стали белее, чем кокаин, который наркоманы вырывали у нас из рук.

— Ты был в Нью-Йорке?

Я кивнул, потому что папа итак это знал и только хотел еще раз испытать меня.

— Я солгал Луке и сказал ему, что ты здесь. Блять, в ту секунду, когда ты пропал, у меня сразу же возникло ощущение, что это из-за произошедшей ерунды. Что, черт возьми, с тобой не так?

Ответ был все тот же, но я не стал заострять на этом внимание. Я также не стал упоминать, что в молодости он был известен своими безумными выходками, например, похищением невесты, и лишь немного успокоился с тех пор, как у него появилась семья.

— Ты убил того чужака? Потому что Лука думает, что это был ты, и я должен согласиться с его интуицией.

— Он выбрал не ту девушку.

— Аврора уехала из Лас-Вегаса, потому что хотела сбежать от тебя. Что в этом действии ты не понял?

— Ты похитил маму. Не похоже, что ты являешься ярким примером того, как нужно обращаться с женщиной.

Папа схватил меня за горло. Я был удивлен, что ему потребовалось так много времени, чтобы прийти в ярость, потому что его гнев, должно быть, накопился за последние несколько дней. Черт возьми, последние несколько недель.

— Дело не во мне и твоей матери. Кстати, она не знает о твоих выходках. Я солгал ей, и сказал, что отправил тебя с особым заданием, чтобы она не волновалась. Черт, и Фабиано мне тоже пришлось соврать. Я нагромождаю слишком много лжи из-за твоего дерьма.

— Я разозлил Луку. Разве это не та миссия, которую ты хотел бы выполнить? — спросил я, ухмыляясь, несмотря на нехватку кислорода. Папины пальцы разжались, он отпустил меня, отвернулся и завел машину, как будто ему нужно было занять себя движением, чтобы убедиться, что он не задушит меня до смерти.

— Нам нужен мир ради Греты, Невио. Этого твой мозг не способен понять? — прорычал он, каждое слово дрожало от гнева.

Я откинулся назад. Мне было неинтересно обсуждать эту тему. Если бы я был увлечен войной с Фамильей, моя неделя там выглядела бы по-другому. Луке было наплевать на этого мертвого парня, и он определенно не стал бы начинать войну из-за него.

— Просто назови мне хоть одну причину этого крупного проёба. Хоть одну вменяемую причину, которая заставит меня меньше хотеть отправить тебя прочь.

— Я хотел показать Авроре, что не брошу ее только потому, что она сбежала.

Папа взглянул на меня, непонимание на его лице было ясно как день.

— Чего ты от нее хочешь? И если твой ответ будет чем-то меньшим, чем жениться на ней, тогда ничего не говори, и, черт возьми, оставь эту девушку в покое. Она дочь Фабиано. Если хочешь испортить девушке жизнь, выбери другую. Это мое последнее предупреждение, Невио. Я не буду рисковать потерей Фабиано из-за того, что ты вбил себе в голову броситься в погоню только потому, что она начала бежать.

Я промолчал, потому что хрен его знает, чего я хотел от Авроры. Но при этом не мог ее отпустить. Я знал это, и каковы последствия? Черт, надеюсь, они того стоили.

ГЛАВА 18

Аврора

После шести недель, проведенных в Нью-Йорке, я с волнением вернулась на территорию Каморры. Моя короткая встреча с Невио в Нью-Йорке не способствовала тому, чтобы забыть его и то, что произошло между нами.

Если намерением Невио было выбить меня из колеи, то ему это удалось. Возможно, для него это превратилось в извращённую игру. Но я не позволю себя втягивать в это. И все же смерть Маркуса тяжким грузом лежала на моей совести. Конечно, я не была уверена, что это был Невио. Ничто не указывало на него. Я не была знакома с его стилем убийства. Всю свою жизнь я изо всех сил старалась не зацикливаться на том, что он делал не только ради Каморры, но и для развлечения по ночам. Маркус не подвергался пыткам. Полиция все еще думала, что это было неудачное ограбление. Но подозрения Луки подтвердили мои собственные.

Мама, папа и Давиде сами забрали меня из Нью-Йорка, и мы всей семьей провели в городе два дня, потому что я не собиралась возвращаться в Лас-Вегас сразу. Я бы провела еще несколько недель на гоночной трассе. Я была взволнована возможностью снова увидеть Романа, Адамо и Динару и по-настоящему провести с ними время, поскольку их визиты в Лас-Вегас обычно были не длительными.

Динара обняла меня, когда я вышла из машины Адамо. Роман бросился в мои объятия, и я со вздохом подняла его.

— Ты стал тяжелым!

Мне показалось, что он вырос на несколько сантиметров с тех пор, как я видела его в последний раз.

— Мы так рады, что ты присоединишься к нам на некоторое время, — сказала Динара с улыбкой.

— Ты счастлива, что у тебя есть няня, — пошутила я.

Динара с возмущенным видом откинула назад свои рыжие волосы.

— Ты знаешь, мы счастливы, что ты у нас есть. Но Роман скучал по тебе, так что он определенно захочет провести с тобой время, — она усмехнулась, и я рассмеялась.

— Я тоже по нему скучала, — я обняла его еще крепче, пока он не начал извиваться, и мне пришлось его опустить.

— На этот раз мы купили тебе твой собственный трейлер, так что у тебя будет свое укромное местечко, — сказал Адамо и подвел меня к фургону, который стоял прямо рядом с их домом на колесах, который был огромным по сравнению с большинством трейлеров, кемперов и микроавтобусов, которые многие гонщики использовали в качестве своего дома во время гонок. Конечно, большинство из них путешествовали не с семьей.

— И ты действительно хочешь помочь нашему врачу, а не участвовать в гонках? — спросила Динара, когда немного позже мы уселись перед их домом на колесах, чтобы поужинать стейком на гриле и вкусным русским картофельным салатом.

Я покачала головой.

— Не думаю, что гонки у меня в крови. Мне нравится ветер в моих волосах, когда я бросаюсь вниз по хафпайпу, но мчаться по пустыне со скоростью 150 миль в час мне не кажется привлекательным.

— Если ты передумаешь, я проведу для тебя ускоренный курс, и я уверена, что мы сможем очень быстро найти для тебя машину, — сказала она.

— Динара целую вечность пытается привлечь девушек для участия в гонках, и ты — один из ее лучших вариантов. Ей бы хотелось почаще видеть тебя рядом.

Я ухмыльнулась. Мне действительно нравилась свобода, которую давала мне жизнь с Адамо и Динарой, но в долгосрочной перспективе я буду скучать по своей семье и сумасшедшему клану Фальконе.

Было уже за полночь, когда Динара взглянула на часы с глубоким вздохом.

— Завтра квалификационная гонка. Нам, наверное, пора ложиться спать.

Я все равно ужасно устала. В тот момент, когда моя голова коснулась подушки, я уже спала.

* * *

На следующее утро, когда я вышла из своего кемпера, в воздухе витала нервная энергия. Люди сновали вокруг, ремонтируя свои машины в последнюю минуту. Адамо и Динара были готовы к завтрашней гонке, поэтому им не нужно было участвовать в квалификационном заезде. У них, как у организаторов, нагрузка все еще была огромной, поэтому я проводила день с Романом до начала квалификации.

— Смотри! — взволнованно крикнул Роман, указывая на машину, которая остановилась в ряду участвующих машин. Это был черный Ford Mustang с красными фарами. Еще до того, как я заглянула внутрь, я знала, кого увижу.

Мой рот все еще был приоткрыт, когда я заметила его за рулем, одна рука небрежно лежала на опущенном стекле: Невио.

Роман издал вопль и помахал рукой своему двоюродному брату. Мой желудок, однако, скрутило так сильно, что я испугалась, как бы меня не вырвало моим завтраком. На этот раз Невио был не один. В машине с ним были Алессио и Массимо. Я знала, что эти двое вряд ли удержат Невио от любого безумия, которое он задумал.

— Папа! — Роман крикнул Адамо, который стоял всего в нескольких шагах от него и что-то обсуждал с одним из гонщиков. Он поднял глаза и проследил за указательным пальцем Романа. Его темные брови опустились в замешательстве. Я подошла к нему, в то время как Роман бросился к Мустангу.

— Он когда-нибудь раньше участвовал в гонках? — спросила я Адамо, оказавшись рядом с ним, изо всех сил стараясь казаться слегка заинтересованной и не показывать, насколько на самом деле встревожило меня появление Невио.

Адамо покачал головой.

— Я думал, что мотокросс — это его конек. Может быть, ему нужно новое хобби, чтобы уберечься от неприятностей. Но Массимо, Алессио и он сам уже посещали гонки раньше, чтобы пообщаться со мной.

У меня было чувство, что Невио был здесь не для того, чтобы держаться подальше от неприятностей. Он был здесь, чтобы создать их. Для меня. Когда наши взгляды встретились, и он лукаво улыбнулся, я поняла, что была права.

В тот день он участвовал в квалификационной гонке. Как сыну Капо, ему, конечно, не составило труда получить место, и, зная Невио, он, вероятно, избавился бы от любого, кто стоял бы у него на пути.

Мы с Романом сопровождали гонку в одной из машин, из которой велась съемка. Гонщика я знала еще с прошлого раза, когда была здесь. Джиджимо широко улыбнулся мне, когда я проскользнула на заднее сиденье вместе со своим маленьким кузеном.

— Есть ставки на то, кто выиграет квалификацию? — спросил он.

Я пожала плечами. Невио, вероятно, играл бы грязно, так что его шансы были не так уж плохи, хотя я серьезно сомневалась, что его побудило приехать сюда желание выиграть какие-либо гонки.

Я пыталась наслаждаться атмосферой и острыми ощущениями от гонки, но каждый раз, когда я мельком видела черный Мустанг с жуткими красными фарами, у меня снова скручивало живот. Маленькая часть меня, какая-то действительно безумная часть, которую я пыталась игнорировать, была взволнована внезапным интересом Невио ко мне. Хотя интерес казался странным словом для обозначения его ненормальной одержимости.

— Кажется, ему не терпится привлечь твое внимание, — сказал Джиджимо примерно в середине гонки. Мы мчались бок о бок с ведущей группой машин, но продолжали терять их из-за того, что их маневры становились все более рискованными.

Я проследила за его взглядом на улицу. Черный Мустанг подъехал к нам вплотную. Невио опустил стекло, оперся рукой на дверцу и управлял машиной одной рукой, несмотря на умопомрачительную скорость. Я послала ему хмурый взгляд, который он не мог истолковать неправильно. Уголок его рта приподнялся в полуулыбке, затем он оторвал от меня взгляд, чтобы бегло оценить Джиджимо, что обеспокоило меня, прежде чем он сосредоточился на трассе и своих соперниках.

Невио занял третье место, что было на удивление хорошо, учитывая, что он никогда раньше не участвовал в гонках и был занят тем, что раздражал меня на протяжении всей гонки.

В тот момент, когда Джиджимо припарковал машину с камерой в лагере, я распахнула дверцу и вышла. Я хотела установить дистанцию между ним и мной, прежде чем Невио что-то неправильно оценит. Конечно, у Романа были другие планы, и он обсудил с Джиджимо каждую деталь сегодняшней гонки.

Я ждала снаружи, но как только Невио въехал в лагерь, Джиджимо присоединился ко мне с дружелюбной улыбкой.

— Тебе понравилась сегодняшняя гонка? — спросил он, небрежно прислоняясь одной рукой к своей машине, чтобы быть поближе ко мне.

— Это было круто.

Я знала, что это невежливо, но я взяла Романа за руку и, быстро попрощавшись, ушла. Джиджимо был достаточно милым парнем. Когда я впервые встретила его на гонках, он был водителем, скрывавшимся от полиции за ограбление заправочной станции. Большинство людей, проживающих в гоночном лагере, были либо членами мафии, либо имели судимость по другим причинам.

Я спряталась в передвижном доме Адамо и Динары, несмотря на протесты Романа и мое раздражение. Я не хотела прятаться, потому что была рада возможности провести время на гонках. Мне понравились атмосфера, сумасшедшие люди и чувство свободы. Я не хотела, чтобы Невио забрал это у меня. В конце концов, мольбы Романа и мое собственное раздражение взяли верх.

Когда многие гонщики собрались у костра, что было традицией после каждого заезда, я, наконец, тоже появилась там. Я устроилась рядом с Динарой на бревне. Адамо разделил другое бревно с Нечестивой троицей, и Роман тоже поспешил туда.

Мои глаза на мгновение встретились с глазами Алессио. Он выглядел почти сочувствующим, но в выражении его лица тоже был намек на «Я же тебе говорил». А ведь он предупреждал меня о Невио. Хотелось бы думать, что я бы отдалилась гораздо раньше, если бы знала, к чему приведет мое увлечение, но, если честно, не могла быть уверена на все сто процентов.

Динара одарила меня странной улыбкой, ее глаза были проницательными.

— Все в порядке? Ты ведешь себя странно с тех пор, как появились эти трое.

Я слегка пожала плечами, так как не хотела лгать, но и не могла сказать правду. Я должна была снова позвонить Карлотте завтра, даже если знала, что она скажет то же самое, что говорила, когда я рассказала, как Невио преследовал меня в Нью-Йорке, за вычетом части убийства, потому что я волновалась, что ФБР или кто-то еще подслушивал. Она хотела, чтобы я донесла на него, поговорила с Римо, а если все остальное не удастся, то даже с моим отцом. Но я просто не могла этого сделать.

— У меня с ними был спор, поэтому я предпочла бы их не видеть.

По выражению лица Динары я поняла, что она мне не поверила.

— Хм.

— Эй, могу я присоединиться к тебе? — спросил Джиджимо и сел, скрестив ноги, на грязную землю перед нами, прежде чем мы успели что-либо сказать.

Динара наклонилась ко мне.

— Ты хочешь остаться с ним наедине?

— Нет, — быстро выдавила я. Я даже не хотела, чтобы он приближался.

Джиджимо знал, кто я и кто мой отец, но он не был частью мафии, так что, возможно, он не понимал, что это значит. К тому же, он ничего не знал о моем сумасшедшем преследователе.

Я взглянула на бревно с троицей, и, конечно же, Невио не сводил с нас глаз.

Я не была уверена, что делать. Меня тошнило от того, что он указывал мне, что делать. Если я хотела поболтать с кем-то другого пола, это было мое дело, а не его. Он, вероятно, все еще трахал каждую девушку, которую видел.

— Вы с ним что, пара? — тихо спросил Джиджимо, наклоняясь ближе, чтобы я могла расслышать его сквозь громкую музыку в стиле кантри и потрескивание огня. Его рука коснулась моей голени.

— Нет, — ответила я, потрясенная тем, что он мог так подумать.

Динара со смешком допила свое пиво. Очевидно, ситуация показалась ей забавной. Я не могла ее винить. Наверное, я выглядела как испуганный олень в свете фар.

Как и животное, я просто хотела убежать, но не могла.

— Думаю, я пойду спать, — в конце концов сказала я и поднялась на ноги.

— Хочешь, я провожу тебя до трейлера? — спросил Джиджимо и сделал движение, как будто хотел подняться с земли. Это было абсолютно последнее, в чем я нуждалась.

Динара поднялась на ноги.

— Я провожу ее. Нам все равно нужно обсудить девчачьи дела.

Я благодарно улыбнулась ей, когда мы оказались вне пределов слышимости и видимости Джиджимо. Динара была не из тех женщин, которые заводят девчачьи разговоры, но она спасла меня из неловкой ситуации.

— Ты можешь поговорить со мной обо всем, ты же знаешь это, верно? Я не обязана делиться какой-либо информацией с Каморрой.

Я кивнула. Я часто забывала, что Динара сидела на двух стульях сразу, потому что ее отец был паханом русской мафии в районе Чикаго до того, как к власти пришли ее сводные братья.

Мы добрались до моего фургона, и датчик движения осветил нас своим тусклым светом.

— Если ты по какой-либо причине не чувствуешь себя в безопасности, я помогу тебе что-нибудь придумать, хорошо?

— Не существует такого человека, который находился бы в большей безопасности, чем Рори, — низкий голос Невио донесся из темноты, отчего у меня чуть не случился сердечный приступ.

Мы с Динарой обернулись и обнаружили Невио в нескольких шагах позади нас. Его таланты выслеживания были тревожащими, хотя и не удивительно, выдающимися.

— Ради всего святого, Невио, я из-за тебя чуть в штаны не наложила! — прошипела Динара.

Невиошагнул ближе к нам, на свет, его руки были небрежно засунуты в карманы.

— Мне нужно поговорить с Авророй.

Динара нахмурилась, затем посмотрела в мою сторону. Я кивнула в знак согласия, потому что рано или поздно мне придется с ним поговорить. Он был здесь из-за меня, и он не хотел уходить.

— Я буду у костра, если ты передумаешь ложиться спать, — Динара бросила на Невио суровый взгляд, который он проигнорировал, прежде чем она ушла и скрылась за другим трейлером. Теперь мы с Невио были одни, вне поля зрения посторонних глаз, отчего мой пульс участился. Я не боялась Невио, по крайней мере, не так, как многие люди боялись его. Возможно, это было моей главной проблемой.

Невио потянулся к лампе и повернул ее в другую сторону, чтобы мы больше не попадали под ее прямой луч, а затем прислонился к моему фургону.

— Вижу, Джиджимо рядом с тобой было весьма уютно.

— Он знает меня по последним двум летним сезонам, когда я присматривала за Романом, — я гордилась тем, как сдержанно и хладнокровно звучал мой голос, несмотря на безумие, бушевавшее у меня внутри.

— Значит, он думает, что у вас двоих есть общая история?

Я уставилась в темные глаза Невио, гадая, что, черт возьми, происходит за ними.

— Если считать это общей историей, то у меня есть истории по крайней мере с половиной парней живущих здесь, ясно?

Он странно улыбнулся, и из-за теней, игравших на его лице, это выглядело зловеще.

— Ты пытаешься защитить его.

— Ты ревнуешь? — язвительно спросила я.

От улыбки Невио у меня по спине пробежал холодок.

— Я не ревную, Рори. Я становлюсь кровожадным.

— Ты не можешь убивать каждого, кто заговорит со мной.

— Кто меня остановит?

— В конце концов, твоему отцу этого будет достаточно. Люди будут задавать вопросы, и даже Капо в какой-то момент придется отвечать перед своими солдатами.

— О, он будет зол на меня. Он захочет надрать мне задницу. Но он не святой. У него есть свой собственный длинный список едва ли оправданных убийств. И он всегда прикроет мою спину перед другими, так что тебе действительно не стоит рассчитывать на то, что он остановит меня.

Я покачала головой. И глубоко вздохнула, задавая вопрос, которого избегала из страха того, что это со мной сделает.

— Это был ты, верно? Ты убил Маркуса из-за меня.

В глазах Невио не было и намека на сожаление. Он подошел ближе, его взгляд скользнул по мне, обдав как холодный душ.

— Он был слишком увлечен твоими заказами кофе.

Я отступила от него на шаг, наткнувшись на боковые ступеньки.

— Он был нормальным парнем и просто флиртовал. Он не сделал ничего из того, что бы заслужить смерть. Что с тобой не так?

— Список очень длинный. Я предупреждал тебя держаться от меня подальше, Рори. Я действительно старался не думать о тебе. Он хотел не ту девушку, а я не играю в игры.

Я с трудом сглотнула.

— Он даже не был частью нашего мира. Ты мог просто напугать его. Тебе не нужно было убивать его. Ты хотя бы понимаешь, что это сделало со мной? Как чувство вины разъедало меня? Ты хочешь сломать меня?

Невио схватил мою руку и прижал ее к своей груди.

— Меня не волнует ни он, ни почти все население мира, за несколькими исключениями. Я не испытываю жалости, и мне чертовски нравится причинять боль другим. И все же ты думаешь, что я отослал бы его с небольшим предупреждением, как нормальный парень?

Чувствуя, как его сердце спокойно бьется под моей ладонью, волна гнева, смешанного с отчаянием, захлестнула меня, потому что я все еще хотела, чтобы его сердце билось для меня. Но так ли это? Убийство человека ради того, чтобы в конечном итоге не быть со мной, говорит об этом или просто показывает, насколько Невио испорчен и что он превратил все, что было между нами, в больную игру, в новое приключение, которое не даст ему скучать по ночам?

Я вырвала свою руку из его хватки и отвернулась от него, чувствуя, как мои глаза жгут непролитые слезы. Я даже не знала, есть ли у Маркуса семья. Может быть, я могла бы послать им анонимные извинения и немного денег, чтобы хоть немного смягчить чувство вины, которое я все еще чувствовала.

— Не плачь из-за него, Рори. Он не был таким хорошим парнем, каким ты его считала, если тебе от этого станет легче. Его последняя девушка получила запретительный судебный приказ против него, потому что он продолжал вламываться в ее квартиру и преследовать ее после того, как она порвала с ним. Он даже подкладывал мертвых птиц к ее порогу.

— Ты выдумываешь это, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше, — процедила я сквозь зубы. Я действительно хотела, чтобы он сказал мне об этом раньше, потому что моя совесть была в полном беспорядке последние несколько недель, но я предположила, что Невио просто не понимал, как человек может страдать из-за смерти того, кого он едва знал. И даже если Маркус сам был в некотором роде испорчен, делало ли это его заслуживающим смерти? Нет, но, возможно, это многое сказало обо мне и заставило меня почувствовать себя лучше, как и предполагал Невио.

Невио медленно покачал головой, и несколько прядей упали ему на лоб.

— Разве я только что не дал понять, что не испытываю жалости?

Я бросила на него косой взгляд.

— Ты также ясно дал понять, что тебе наплевать на других. А как насчёт меня?

Невио посмотрел на меня так, что у меня перехватило дыхание. Это был интимный взгляд, который проник мне под кожу, согревая каждый сантиметр моего тела: — Думаю, на этот вопрос ты можешь ответить сама.

Я фыркнула.

— И твое оправдание, почему было нормально убить его, даже не имеет смысла, поскольку ты еще и преследователь. Я, вероятно, могла бы добиться судебного запрета против тебя, если бы мы не были частью мира мафии.

Невио усмехнулся, явно забавляясь моим гневом.

— Мне не нужно оправдание, чтобы убивать, Рори. Я рассказал тебе это только для твоего же блага. Я бы убил гребаного священника или лауреата Нобелевской премии мира, если бы он сделал хоть шаг в твою сторону.

ГЛАВА 19

Невио

— Просто прекрати это, — вскипела Аврора.

Гнев волнами накатывал на нее, но это ничего не меняло. Я не хотел, не мог остановить это. До тех пор, пока я не буду уверен, что Аврора сделала со мной, до тех пор, пока мои собственные эмоции и разум будут в беспорядке, я позабочусь о том, чтобы никто не приблизился к ней. Черт, я даже не собирался ехать за Авророй на гонки, когда узнал об этом. Я не был ревнивцем и никогда даже не понимал причин, стоявших за этим. Но в ночь перед переездом Авроры в гоночный лагерь я никак не мог заснуть. Я вспомнил того мудака, которого убил в Нью-Йорке, подумал о том, сколько еще мудаков будет на заездах. Мудаков, которые посмеют заставить Рори улыбнуться, рассмеяться, прикоснуться к ней. Эта мысль гноилась у меня внутри и вызывала зуд кожи, как будто тысячи муравьев рыли под ней туннели. Обычно такого рода беспокойное безумие охватывало меня только тогда, когда я слишком долго не убивал. Теперь причиной стала и мысль о том, что рядом не будет Рори. Что за дерьмо.

Когда я немного позже вернулся к костру, я снова почувствовал зуд под кожей.

— Мне не нравится выражение твоего лица, — сказал Алессио, когда я опустился рядом с ними.

Я достал свой нож, испытывая легкое искушение вспороть свою гребаную кожу, чтобы избавиться от зуда, но это не сработало. Я знал только одну вещь, которая усиливала ощущение…

Мой взгляд был прикован к Джиджимо, который пил пиво с парой парней. От одного взгляда на его глупое лицо мне хотелось залезть на потолок. Он допил пиво и, извинившись, вышел, вероятно, отлить. Я поднялся на ноги.

— Я чую беду, — пробормотал Алессио.

— Адамо будет недоволен, — добавил Массимо.

Я отмахнулся от них и последовал за Джиджимо.

* * *

На следующий день я вошел во временную больничную палатку, где помогала Аврора.

Она оторвала взгляд от раскладного стола, и тут же покачав головой, вскочила на ноги, и бросилась ко мне.

— Я не хочу, чтобы ты был здесь, — сказала она, останавливаясь прямо передо мной, уперев кулаки в бедра и с яростью в голубых глазах.

Уголок моего рта приподнялся от ее дерзости. Несколько непослушных прядей выбились из ее хвоста, подчеркивая дикий блеск ее глаз. Я очень ценил в ней эту сторону дикой кошки.

— Эта больница для всех, верно? — спросил я, оглядываясь по сторонам. Только одна кровать была задернута занавесками. Я предположил, что именно там я найду Джиджимо.

— Ты не ранен.

— Я уверен, что ты можешь это изменить, — сказал я, забавляясь.

Я переместил свой вес, но рука Авроры уперлась мне в грудь, останавливая меня на пути к кровати Джиджимо. Но она быстро опустила ее, как будто ей было невыносимо прикасаться ко мне, и подняла палец передо мной, как отчитывающая учительница.

— Ни шагу больше, или…

Мои глаза встретились с ее, и моя улыбка стала шире.

— Или что, Рори?

Было восхитительно, что она думала, будто сможет остановить меня. Может быть, я бы даже позволил ей. Но мы оба знали, что это произойдет только потому, что я был необычайно милосерден.

Она сжала губы.

— Ты не причинишь мне вреда.

Я наклонил голову.

— Я думал, что уже причинил.

Румянец разлился по ее щекам, отчего мое сердце забилось сильнее, чем от пытки.

— Прекрати. Ты сломал половину костей в его теле, — хрипло прошептала она.

Это было большим преувеличением. Я действительно сдерживался, настолько насколько был способен.

— Я не убил его, — если бы только она знала, как сильно я хотел перерезать ему горло, как трудно было сопротивляться. Один взмах моего ножа, и этот тупой ублюдок пролил бы свою теплую кровь на мои руки. Вместо этого она затопила его никчемное тело, пустая трата совершенно прекрасной крови.

— Ты ожидаешь, что я поблагодарю тебя?

Я прошел мимо нее, уклонившись от ее слабой попытки преградить мне дорогу. Ее попытки остановить меня, схватив за руку, тоже были тщетны.

— Я сделал это ради тебя. Я бы переломал ему остальные кости, а затем перерезал горло, но знал, что это расстроит тебя, поэтому в знак доброй воли оставил его в живых.

Я добрался до задернутых штор и распахнул их. Джиджимо, весь в бинтах, лежал на узкой больничной койке. Аврора разговаривала с кем-то по телефону, но я не обращал внимания. Я был в режиме охотника.

Страх в его глазах вызывал у меня тошнотворное возбуждение, и мое тело требовало больше его крови, на что я с радостью бы откликнулся, если бы не моя первоначальная причина прийти сюда.

Аврора протиснулась передо мной, ее чистый аромат наполнил мой нос.

— Я позвонила Адамо. Он будет здесь с минуты на минуту.

Он был по меньшей мере в десяти минутах езды на машине, этого времени мне хватило бы, чтобы убить Джиджимо и половину лагеря. Я отвел взгляд от искаженного ужасом лица Джиджимо.

Аврора сердито посмотрела на меня.

— Ты слышал, что я сказала?

— Каждое слово. Не волнуйся, Рори, я пришел сюда не убивать Джиджимо. Я здесь для того, чтобы донести до вас свое послание.

— Думаю, он получил то сообщение, которое у тебя было для него, когда ты его избил, — вскипела Аврора.

Я одарил ее жесткой улыбкой.

— Уверен, что он получил, но не ты, и именно поэтому я здесь.

Ее брови опустились в замешательстве и легком беспокойстве. Я обхватил ее за талию, поднял с земли и пронес несколько шагов до соседней кровати, где и посадил ее.

Я рывком задернул шторы. Хотя я и хотел, чтобы Джиджимо тоже получил сообщение, я не хотел, чтобы он видел нас с Авророй. Это был наш момент.

— Я был первым у тебя, и я буду последним, — пока эти слова не слетели с моих губ, они даже не приходили мне в голову. Я не давал много места мыслям о будущем, жил настоящим моментом, но теперь знал, что эти слова были правдой. Я хотел быть единственным парнем для Авроры, и каким бы жестоким мне ни пришлось быть, я бы сделал это наверняка. Но, черт возьми, как я мог быть ее единственным, когда это шло вразрез с моими основными убеждениями, когда я знал, что никогда не смогу принадлежать ей так, как она хотела?

Это не имело значения.

Кожа Авроры покраснела еще больше. Трудно было сказать, что на этот раз было сильнее гнев или смущение.

— Зачем я тебе вообще нужна? К чему все это? Преследование, ревность, убийства. Почему ты передумал?

Мне не нравилась эта фраза. Я предпочитал видеть в этом более первобытную потребность в том, чтобы претендовать на то, что уже считалось моим. В моей голове и так было достаточно беспорядка. Мне не нужны были эмоции, чтобы мешать.

Я обхватил ее шею руками. Волнение наполнило ее глаза, но под ним скрывалась тоска, эмоция, хорошо знакомая мне по моим жертвам. Тоска по мне, та же самая тоска, которая сейчас пульсировала в моих венах, как барабан в джунглях. Я лишил ее девственности, и не помнил этого. Было еще так много первых разов, на которые можно было бы претендовать, и я никогда больше не забуду ни одного из них. Я склонился над ней, сближая нас. Она откинулась на спинку кровати, подложив мою руку под поясницу, и прижалась ладонями к моей груди. Я опустил голову и прижался губами к ее губам, желая попробовать их на вкус. Ее глаза слегка расширились, а рот напрягся. Мой язык провел по твердой линии ее губ. Она приоткрыла их, но только для того, чтобы прикусить мою нижнюю губу до крови.

Моя хватка на ее шее усилилась, когда я отстранился на сантиметр. Она хрипло дышала, ее грудь вздымалась подо мной. Медь распространилась у меня на языке, когда капельки крови скатились с маленького пореза.

— Ты не заслуживаешь никакой части меня, — прорычала она.

— Черт возьми, вот почему я всегда говорил тебе держаться от меня подальше, но ты не слушала, а теперь слишком поздно, Рори. Ты в моей гребаной голове, а оттуда невозможно сбежать.

Ее губы приоткрылись, брови сошлись, а глаза блуждали по моему лицу. Она пыталась понять меня, но это было то, чего у нее никогда не получалось. Ведь даже я не понимал.

— Теперь мне придется причинять боль каждому, кто подойдет к тебе слишком близко.

Она медленно покачала головой.

— Потому что, хотя я все еще думаю, что тебе следует держаться от меня подальше, к сожалению, я не могу это сделать. И даже если я не заслуживаю ни одной части тебя, каждая из них принадлежит только мне.

Я снова наклонился, так что наши губы соприкоснулись. На этот раз она не пошевелилась, даже когда я окрасил ее рот своей кровью в соблазнительно красный цвет.

— И мы оба знаем, что в глубине души ты все еще хочешь принадлежать мне. Каждой своей частичкой.

Я протянул руку между нами и потянул ее затвердевший сосок через футболку, затем прижал свою ладонь к ее обтянутой джинсами киске, убедившись, что действительно усилил давление средним пальцем, чтобы она почувствовала его глубоко внутри.

Она напряглась, но не оттолкнула меня. Я видел борьбу в ее глазах. Ярость, не только на меня, но и на саму себя. Решимость заполнила ее лицо, и она схватила меня за плечи, как будто хотела оттолкнуть.

За дверью палатки раздались шаги. Глаза Авроры расширились. Я убрал руку с ее промежности, но остался стоять над ней.

— Я говорил серьезно. Каждому парню, который хочет заполучить частичку тебя, лучше быть готовым потерять какую-то часть своего тела.

Шторки палатки сдвинулись, и Адамо вошел внутрь, хмурясь от увиденной сцены. Я оттолкнулся от Авроры и отступил назад.

— Привет, дядя.

Адамо вошел внутрь и подошел к Авроре, которая сидела с покрасневшим лицом и окровавленными губами.

— С тобой все в порядке? — спросил он Аврору.

Она отрывисто кивнула.

— Я в порядке.

Адамо остановился перед ней, явно не убежденный. Он оглянулся на меня через плечо с подозрением и неодобрением.

— Мне нужно поговорить с тобой, Невио.

Я улыбнулся и направился к выходу из палатки. Жар обжигал мое тело, и солнце палило прямо на меня. Найдя местечко в тени, я засунул руки в карманы и закрыл глаза, впитывая звуки вокруг. Гул моторов, смех, звук закрываемой двери, низкий рокот множества голосов. Среди них был и голос Адамо, но я не мог уловить, что он говорит, хотя тонкая ткань палатки почти не служила барьером. Через пару минут по сухой земле загрохотали шаги, и я открыл глаза: снаружи ко мне присоединился Адамо. На его лице отразился гнев.

— Если ты явился сюда, чтобы доставить неприятности Авроре, или мне, или другим участникам этой гоночной трассы, то у тебя будут серьезные неприятности из-за меня. Понял? Я не буду стоять в стороне и смотреть, как ты все разрушаешь. И я точно не буду стоять в стороне, если ты будешь приставать к дочери Фабиано.

— Она сказала, что я домогаюсь ее? — спросил я, не особо обеспокоенный. Папа знал, что я здесь. Я не был уверен, почему он согласился отпустить меня. Может быть, он подумал, что будет лучше, если я сделаю это под его присмотром, чем в одиночку, как в Нью-Йорке. Я еще никого не убивал, так что в его словах был смысл.

— Она ничего особенного не сказала. Странно, но я даже не думаю, что это потому, что она тебя боится. Я не знаю, что происходит, и не уверен, что хочу знать, но, может быть, тебе стоит хоть раз подумать о последствиях своих действий. Это не просто кто-то. Это Аврора Скудери, и ее отец — наша семья. Подумай, что ты рискуешь уничтожить, и спроси себя, стоит ли оно того.

Мне стало труднее удерживать улыбку. Я знал, что было поставлено на кон. И также знал, что это меня не остановит.

* * *

Той ночью я пробрался в автофургон Авроры. Он был заперт, но мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы взломать замок и проскользнуть внутрь. Окна были открыты, впуская прохладный ночной воздух, но внутри по-прежнему пахло Авророй. Запах был сладкий и легкий, но с ноткой мускуса. Я подошел к кровати. Даже в темноте я мог разглядеть, что на Авроре были наушники и маска для сна. Она надеялась таким образом сдержать тревогу. Это делало ее более уязвимой. Ей повезло, что она была в безопасности.

Я включил фонарик на самую низкую яркость. Сон Рори был прерывистым. Она что-то бормотала себе под нос, извивалась. Может быть, это был кошмар обо мне?

Она прикусила нижнюю губу, дыша слишком глубоко для ночного кошмара. Одна ее рука была под одеялом. Я потянул за него и нашел ее руку между ног, но она ничего не делала, только сжимала ее между бедер.

— О, Рори, надеюсь, тебе не снится бедняга Джиджимо, иначе мне придется оборвать его жалкую жизнь сегодня ночью.

Ее ноги еще крепче сжали запястье, очевидно, ища трения и гоняясь за тем же удовольствием, которое она испытывала во сне.

Я направил луч света на ее грудь. Ее соски выпирали из-под тонкой футболки. Она вскинула одну руку над головой, почти расстроенная, ее губы приоткрылись, а затем она произнесла одно слово, которое спасло его жизнь, по крайней мере, на данный момент.

— Невио.

Слышать, как она стонет мое имя, было моей гребаной гибелью, и мне доставляло болезненное удовлетворение знать, что она не могла сбежать от меня даже во сне. Я посветил фонариком на ее бедра и погладил их, затем слегка раздвинул их, пока моя рука не оказалась между ними. Я зажал фонарик между зубами и свободной рукой убрал ее руку у нее между ног. Ее дыхание изменилось, но она еще не проснулась. Ее пижамные шорты были зажаты между губками киски, и я просунул большой палец в складку. Вскоре Аврора раздвинула ноги, и я водил по ее клитору вверх и вниз, пока ее дыхание не участилось, а ткань трусиков не пропиталась ее влагой.

Ощущение ее жара и возбуждения через пижаму наполнило мое тело безудержным желанием. Мое влечение к Авроре росло с каждым днем, и, казалось, сегодня оно достигло почти невыносимого пика. Она вздрогнула во сне, когда я потер ее маленький клитор, и она поддалась оргазму. Это закончилось слишком быстро и было ничтожным по сравнению с теми оргазмами, которые я хотел подарить ей, когда она бодрствовала.

Я отложил фонарик и наклонился к ее киске, чтобы вдохнуть ее аромат. Блять. Это была настоящая пытка. Мой член затвердел в шортах. Я высунул язык, не в силах, блять, удержаться и провел по её складочкам, пробуя ее на вкус через ткань. Она снова вздрогнула. Я отстранился, затем просунул руку в её шорты и провел большим пальцем по ее мокрой киске, собирая как можно больше ее влаги. Я убрал руку и прикоснулся покрытым влагой пальцем к ее приоткрытым губам, затем осторожно просунул его ей в рот, проводя подушечкой по ее языку. Я хотел прикончить свою собственную тупую задницу за то, что не помнил, как мой член был поглощен стенками этой киски.

Я отстранился и встал. Мой член был твердым, и я ничего так не хотел, как трахнуть Рори до потери сознания. Но это определенно разбудило бы ее, и я знал, что ее упрямство помешает ей наслаждаться моими прикосновениями так сильно, как она только что сделала.

Однажды каждый из ее первых поцелуев будет моим.

Аврора

Я проснулась до того, как зазвонил будильник. Моя кожа была потной, и, к моему стыду, мои сны оказали на меня заметное влияние. Мои шорты прилипли к моей киске. Они были совершенно мокрыми, как будто я описалась, но я знала, что дело не в этом. Я кончила во сне. Мой сон был невероятно насыщенным. Конечно, в этом участвовал Невио. Он преследовал меня ночью, а потом прижал к стене дома. После всего, через что он заставил меня пройти, можно подумать, что мое тело перестанет вожделеть его. К сожалению, это было далеко от истины.

Меня невероятно раздражало и приводило в ярость даже его преследование, но мое подсознание, казалось, крутило вокруг этого всевозможные эротические фантазии. Самым тревожным было то, что произошло несколько ночей назад, когда Невио пробрался в мою спальню, закрыл мне рот рукой, чтобы я не могла кричать, а затем трахнул меня сзади, его тело вдавливало меня в матрас. Он даже не спросил разрешения и не убедился, что я мокрая. Он просто грубо вошел в меня, и это меня возбудило.

Я потерла глаза, не понимая, что со мной не так.

Затем быстро переоделась в чистые шорты и накинула халат, прежде чем помчаться в дом на колесах с туалетами. Мне нужно было очистить свое тело и разум от фантазий прошлой ночи. К сожалению, Невио тоже был там. Он был одет только в боксеры, а его волосы были мокрыми после душа.

Я затопала вверх по лестнице, бросив на него хмурый взгляд.

— Доброе утро, Рори. Хорошо выспалась? — от того, как он ухмыльнулся, мои щеки запылали.

— Мне приснился кошмар о тебе, — сказала я, пытаясь пройти в единственную свободную душевую, но Невио преградил мне дорогу.

— Ты уверена, что ночной кошмар? Я не чувствую от тебя запаха страха, только возбуждение.

Мои глаза расширились от стыда и негодования, когда я быстро огляделась вокруг, чтобы убедиться, что никто не слышал слов Невио. Вода лилась в занятых душевых комнатах, а другие люди, толпившиеся вокруг, были слишком далеко.

— Ты что, собака?

Он ухмыльнулся.

— Просто мне очень нравится твой аромат.

Я с отвращением покачала головой.

— Прекрати.

Он отступил назад, а я ворвалась в душевую кабинку, захлопнула ее и защелкнула замок. Я не торопилась принимать душ, хотя правила ограничивали время принятия душа пятью минутами. Мне нужно было прогнать все мысли о Невио. Когда я вышла, его уже не было, но и моих промокших шорт тоже, когда я вернулась в свой фургон. Я помнила, что положила их на кучу грязной одежды в корзине в углу, а теперь их там не было. Мне следовало запереть дверь, но я сомневалась, что это остановило бы Невио.

Я выскочила из своего фургона и помчалась к тому, в котором жили Невио, Алессио и Массимо. Я забарабанила в дверь, а затем ворвалась внутрь. Невио прислонился к маленькой кухоньке в трейлере с чашкой горячего кофе в руке. Я была почти готова выплеснуть это ему на гениталии.

Алессио опустился на скамейку в углу и встал прежде, чем я успела что-либо сказать. Он был только в боксерах, выставив напоказ свои многочисленные татуировки и пирсинг в сосках.

— Ничего не хочу знать. Я предупреждал вас, и теперь вам двоим придется иметь дело друг с другом. Я сообщу Массимо, что в автофургон вход пока запрещен, — он схватил футболку и вышел из кухни.

— Это не займет много времени! — крикнула я, но дверь уже захлопнулась. — Отдай то, что забрал, — прорычала я, поворачиваясь к Невио.

Темные глаза Невио встретились с моими, на его лице заплясало веселье.

— Боюсь, это не так работает, Рори. Что пропало, то пропало.

Я покраснела, когда поняла, что он имел в виду не шорты.

— Ненавижу, что ты отобрал это у меня, — хрипло прошептала я, на грани слез, что заставило меня возненавидеть его еще больше в тот момент.

— Я не лишал тебя девственности. Ты подарила ее мне. И я ненавижу только то, что не помню каждую секунду этого.

Я, пошатываясь, подошла к нему. Он держал кофе так, чтобы я не могла дотянуться, очевидно, предвидя мою потребность в насилии. Я толкнула его, и немного горячей жидкости пролилось ему на грудь. Он зашипел, затем ухмыльнулся.

— Боль и запах твоих промокших шорт заставят меня кончить в мгновение ока.

— Ты что, с ума сошел? — что за глупый вопрос. — Отдай мне мои пижамные шорты. Я и не знала, что ты извращенец, ворующий женское нижнее белье.

— Я всего лишь краду у тебя, Рори, и я определенно извращенец.

Я покачала головой. Может быть, он прекратил бы это дерьмо, если бы я перестала реагировать на него как сумасшедшая. Мне нужно было научиться игнорировать Невио, но я была неспособна на это. Я пожала плечами.

— Тогда оставь себе. Мне все равно.

Его ответная улыбка привела меня в еще большее бешенство.

— У меня все еще остались твои трусики со свадьбы. Думаю, что они пахнут тобой, но далеко не так сильно, как те, что были прошлой ночью.

Мои глаза расширились.

— Ты обещал их выбросить.

Его испорченная ухмылка сводила меня с ума.

— Не мог с ними расстаться. Я знал, что пройдет некоторое время, прежде чем у меня появится шанс приблизиться к твоей киске.

Я не могла поверить, что он сохранил их. Часть меня была в тошнотворном восторге от этой новости, в то время как на самом деле я должна была бы просто испытывать раздражение и отвращение. Все, что делал Невио, было провокацией.

— Выкинь их. Они все равно пропахли хлоркой. Когда ты их забрал, они были ещё влажными от воды в бассейне.

Я пожалела о своем выборе слов, когда увидела ответную улыбку Невио. Она была достаточно извращенной и дерзкой, чтобы заставить мои трусики намокнуть по совершенно другим причинам, и я ненавидела то, что мое тело все еще так реагировало на него.

— Может быть, я выброшу их теперь, когда у меня есть шортики, испачканные твоей похотью.

— У тебя явно проблемы с обонянием, — пробормотала я, хотя мои щеки горели.

— Не притворяйся, что ты не заставляешь себя засыпать каждую ночь, представляя, что это я, Рори. Я практически чувствую запах твоего возбуждения, когда мы оказываемся рядом. А прошлой ночью я был свидетелем твоих эротических кошмаров.

Я замерла, с трудом сглотнув. Смотрел ли он, как я сплю? Видел ли он, как я трогаю себя? Я не была уверена, что делала во время своего очень горячего сна, но, судя по состоянию моих шорт этим утром, я, возможно, действительно удовлетворяла себя.

Часть меня хотела развернуться и убежать. Потребность сбежать из этой ситуации была невыносимо сильной, но я не хотела доставлять Невио удовольствие. Это он был не прав. Ему не следовало находиться ночью в моем автофургоне!

— Держу пари, тебе тоже снятся эротические сны обо мне.

— Не стану этого отрицать. И не только по ночам. Я все время думаю о том, каково это — погрузить свой член в тебя.

Я пожала плечами, как будто это не имело значения, хотя мое сердце все еще бешено колотилось.

— Ты был внутри меня.

— Это не считается. В следующий раз я запомню каждый сантиметр своего члена, претендующего на твою тугую киску, запомню запах твоего возбуждения, оближу его после того, как заставлю тебя кончить мне на руки и лицо, после того, как я вылижу твою киску и попку.

Я моргнула, пытаясь понять, действительно ли он это сказал. Может быть, это был очередной сон. Потому что иногда он говорил подобные вещи во сне, но никогда, когда я не спала. Между нами повисла тишина, и я могла сказать, что Невио наслаждался тем, что я снова потеряла дар речи.

Я нахмурилась.

— Все, что я слышу — это пустые слова. Меня уже тошнит от них.

Невио уронил чашку с кофе в раковину, схватил меня за бедра и рывком притянул к себе. Я тяжело дышала, ощущая прилив ярости, но также и желание к мужчине, стоящему передо мной. Не успела я ничего предпринять, как губы Невио прижались к моим. Они оказались мягче, чем я ожидала. Я впилась ногтями в его плечо, полная решимости оттолкнуть его и, возможно, снова укусить, только на этот раз сильнее, но вместо этого я углубилась в поцелуй, позволяя ярости поглотить меня.

Невио развернул нас так, что моя спина прижалась к столешнице, и поцеловал меня еще неистовее. Исходящий от него жар был повсюду, а на вкус и на ощупь он был таким же приятным, как искушение и тьма.

Поцелуй, наполненный яростью, был совсем не таким, каким я могла представить себе свой первый настоящий поцелуй. Ощущения были приятными, затягивающими, но в то же время меня словно тянуло прямиком в омут с чертями. Я прервала поцелуй и толкнула руку Невио, пока он не отдернул ее, чтобы я могла отодвинуться от него. Я не хотела, чтобы во мне разгоралась ярость, ненависть. Невио, очевидно, процветал на этих разрушительных эмоциях, искал их, как наркоман, и я понимала, как они могут вызывать зависимость в подобных ситуациях. Их было легче пережить, чем такие эмоции, как любовь и привязанность, которые обнажали душу и делали тебя уязвимым.

Я хотела быть уязвимой с человеком, которого целовала, а не руководствоваться инстинктами, как животное.

— Кажется, ты только что подарила мне свой первый поцелуй, — сказал Невио.

Я не смотрела на него, не хотела выдавать свою реакцию, не тогда, когда это была очевидная игра, которая доставляла ему больше удовольствия, чем любой наркотик.

— Оставь себе мое нижнее белье. Мне все равно. Я не могу играть по твоим правилам. И не буду, — я покинула его трейлер, не оглядываясь. Часть меня была удовлетворена этими эмоциональными всплесками, даже если они подпитывались негативом. Но у меня не было намерения позволить этой части победить.

ГЛАВА 20

Невио

Следующие два дня Аврора полностью игнорировала меня. Я поклялся папе, что не проведу в гоночном лагере больше недели, так что мое время подходило к концу. Я мог сказать, что особенно Массимо не нравится такой образ жизни. Ему нужна была работа, и он, вероятно, скучал по своим спорам с Карлоттой.

Я тоже скучал по Лас-Вегасу, в основном из-за наших рейдов. То, что я никого не убил за неделю, действительно вызывало у меня зуд.

Тем не менее, у меня были все намерения остаться до завтрашней гонки и попытаться добиться еще одного завоевания и, надеюсь, оргазма от Авроры.

Днем перед гонкой Массимо, Алессио и я сидели на складных стульях перед трейлером, который мы делили. Еще одна вещь, которая действовала Массимо на нервы. Он предпочитал уединение, особенно ночью.

Адамо подошел к нашему трейлеру. Он улыбнулся Массимо и Алессио, прежде чем, прищурившись, посмотреть на меня. Он все еще был зол из-за Джиджимо. В лагере ни для кого не было секретом, что я напал на него из-за Авроры. С тех пор никто не осмеливался взглянуть на нее. Даже Динара бросала на меня злобные взгляды с тех пор, как произошел этот инцидент.

— Невио, сегодня ко мне пришла девушка. Она сказала, что ей нужно тебя увидеть. Это чрезвычайно важно.

— Что ты натворил на этот раз? — спросил Алессио, положив свои черные конверсы на складной столик перед нами. — Мы посреди пустыни, и даже тут неприятности все еще находят тебя.

— Как она выглядела? — спросил я, не особо интересуясь этим вопросом. Если бы она была моей поклонницей, желающей заняться сексом… Что ж, я не был заинтересован, чтобы заниматься сексом со случайными девушками. А если бы она была девушкой из прошлого… я тем более откажусь.

Адамо бросил на меня взгляд, дававший понять, что он не хочет вмешиваться во все происходящее.

— Высокая, темноволосая, с французским акцентом.

Я нахмурился.

— Что-то не припомню француженку…

— До сих пор у тебя были две француженки. Одна в прошлом году, другая позапрошлом, — сказал Массимо, даже не отрываясь от телефона, где он, вероятно, читал новейший Science Weekly (прим. название подкаста, в котором регулярно обсуждается актуальные научные новости, открытия, исследования и темы из различных областей науки) или что там щекотало его гребаное воображение прямо сейчас.

Адамо испустил долгий вздох.

— Всякий раз, когда я нахожусь рядом с вами троими, я понимаю, почему Римо постоянно злился на меня, когда я был подростком. Вы — источники проблем. У вас уже есть в планах вернуться в Лас-Вегас? Может быть, даже сегодня вечером?

Массимо слегка покачал головой.

— Технически, только я все еще подросток, если исходить строго из цифр, а не из интеллекта и уровня развития.

— Дядя Адамо, — сказал я с притворной обидой. — Мы же семья. Это время нашего сближения.

— Твоя версия сближения доставляет мне слишком много хлопот.

Я усмехнулся, а Адамо снова вздохнул.

— Девушка выглядела по-настоящему запаниковавшей, и я думаю, что это срочно. Так что, может быть, тебе стоит поговорить с ней, прежде чем она помешает завтрашней гонке. Я буду очень зол, если это случится. Это важная гонка. У нас был перерыв, так что новые ставки должны хлынут к нам потоком. Предстоит заработать много денег.

Я опустил ноги с того места, где положил их на свободный стул.

— Хорошо. Где эта таинственная девушка?

— Она хочет встретиться с тобой на кладбище автомобилей. Похоже, она разделяет твое чувство извращенности.

— И его уровень безумия, если она хочет встретится с Невио в месте, где он мог бы закопать ее тело, — добавил Алессио.

Адамо пристально посмотрел на меня.

— Никаких тел. Того, что ты сделал с Джиджимо, было достаточно. Это мое последнее предупреждение, Невио.

— Она будет жить, — сказал я, протягивая руки. — Не понимаю, как она может разозлить меня настолько, чтобы захотелось ее убить.

— Ты хочешь убить почти всех, — сказал Алессио. — Тебе нужна моральная поддержка? — я ответил на его насмешливую ухмылку средним пальцем.

Зевнув и потянувшись, я поднялся со стула, подошел к своей машине и сел внутрь. Мне не хватало комфорта моего RAM. Жесткая подвеска Мустанга доставляла неудобства.

* * *

Дорога до кладбища заняла у меня тридцать минут. Я попытался вспомнить каких-нибудь француженок из моего прошлого, но в голове было пусто. Впрочем, это было неудивительно, учитывая, что я даже забыл свою ночь с Рори, которая затмевала всех остальных девушек в моем прошлом.

Взятая напрокат Toyota Yaris ждала на посыпанной гравием стоянке рядом с автомобильным кладбищем. На протяжении многих лет Адамо и другие гонщики закапывали останки своих машин в пыльную землю. Теперь десятки машин появлялись из-под земли, как костяшки домино.

Я остановился так, что мой бампер уперся в бампер другой машины, и вышел.

Я увидел женщину, сидящую за рулем. Она не выглядела счастливой видеть меня. Возможно, это закончится тирадой. Кто знает, что я натворил после того, как трахнул ее. Должно быть, все было плохо, если она разыскала меня больше года спустя, чтобы высказать мне все, что думает. Это может быть даже весело.

Наконец, водительская дверца открылась, и она вышла. Адамо был прав. Она была высокой и с хорошими формами, но сегодня она определенно была одета не для того, чтобы произвести впечатление. На ней были простые джинсы, обтягивающая футболка, шлепанцы и никакой косметики. Я надеялся, что она не забыла накрасить лицо, потому что планировала безобразно плакать. Скоро она поймет, что на меня слезы не действуют.

Она не вытащила ключи из замка зажигания, значит, готовилась к быстрому побегу. Меня это заинтересовало. Ее лицо не вызывало никаких воспоминаний. Я даже не мог сказать, в моем ли она вкусе. У меня все зависело от настроения. В одну ночь я выбрал высокую модель, которую многие хотели бы поиметь, а в другую — тихоню, которая делала лучший в жизни минет, рискуя повредить горло в благодарность за то, что ты выбрал ее.

Она остановилась как вкопанная и посмотрела на меня с выражением тревоги на лице.

— Ты меня не помнишь, верно?

Я засунул руки в карманы.

— Нет, вообще не помню.

— Я так и думала, — сказала она, бросив взгляд на свою машину. У меня было ощущение, что там кто-то есть. Неужели она привезла своего нового любовника для поддержки?

Прищурившись, я подошел к задней двери и открыл ее. Она не останавливала меня, только смотрела.

Я замер, когда заметил маленького ребенка в грязном детском кресле на заднем сиденье. Он был только в подгузнике, чего, вероятно, было достаточно в невыносимую жару снаружи, но не в кондиционированном воздухе внутри машины.

Я сделал шаг назад и свирепо посмотрел на девушку.

— Мне нужны гребаные объяснения, и как можно скорее, иначе это станет для тебя очень неприятным опытом.

Она подошла к нам и подняла с сиденья ребенка, мальчика, как я догадался по чертам его лица. Она держала его так, словно он был грязной дворняжкой, которую она нашла на улице и которую не терпелось сдать в приют.

У меня было чертовски плохое предчувствие по этому поводу.

Она протянула его мне на вытянутых руках. Мальчик уставился на меня широко раскрытыми глазами.

Нахуй это.

— Он твой, — она снова попыталась передать его мне. Я сделал шаг назад, уставившись на ребенка, затем на девушку.

Она опустила его на горячую землю пустыни, и он пополз к ее ногам, пытаясь, чтобы его снова взяли на руки. Земля, вероятно, обжигала его нежную кожу.

— Подложи под него это гребаное полотенце или подними его, — прорычал я.

Она дотянулась до грязного полотенца на полу, расстелила его на земле и уложила ребенка на него.

— Стой, — нетерпеливо сказала она, как будто он был непослушной собакой.

Она встретилась со мной взглядом.

— Он твой сын.

Я покачал головой. Мой сын? Что за черт? В прошлом я иногда забывал взять с собой презерватив. Неужели это действительно начинает вылезать мне боком?

— Откуда мне знать, что он мой?

Она сверкнула глазами.

— Обычно я пользуюсь презервативом. Ты был единственным, с кем я не предохранялась.

— Если ты занималась со мной незащищённым сексом, то, возможно, и с другими парнями трахалась также.

— Он твой! Ты можешь сделать тест ДНК, если мне не веришь.

Я не хотел верить ни единому гребаному слову из ее уст. Но мне не нужен был тест ДНК, чтобы знать, что он мой. Черт бы всех побрал. У него были мои глаза, и что-то в нем просто кричало о Фальконе. Я не мог этого объяснить.

— Я не заберу его с собой, — сказала она так, как будто мы обсуждали предмет мебели, а не ребенка. Разве женщины обычно не испытывали материнских чувств к своему потомству? Моя мать скорее разорвала бы себя на куски, чем бросила нас, но, конечно, я знал истории о моей сумасшедшей бабушке, которая пыталась убить моего отца и его братьев. Разве не иронично, что я выбрал сумасшедшую сучку для траха?

— Я не заберу его, — повторила она, как будто я не услышал ее с первого раза.

— Мне он тоже не нужен! — взревел я, чертовски разъяренный и, возможно, впервые в жизни, ошеломленный. Она вытащила его из своего влагалища и с тех пор более или менее заботилась о нем. Я же видел его впервые. Если у нее не было чувств к ребенку, неужели она действительно ожидала, что они будут у меня? Черт, мы с чувствами не обращались друг к другу на ты.

Да, он был ребенком, и в нем была часть моей ДНК, но я не чувствовал себя отцом. Я не чувствовал ничего, кроме полного замешательства и ярости.

Она пожала плечами.

— Тогда брось его в пустыне, или оставь перед больницей, или сделай то, что ты обычно делаешь по ночам. Все знают, что ты из себя представляешь.

Она, блять, серьезно? Она действительно предлагала мне убить этого мальчика? Черт, я был психопатом, в этом нет сомнений, но даже у меня были определенные пределы.

Я схватил ее за шею так крепко, что мои пальцы впились в кожу, и прижал ее к боку машины. Ее глаза выпучились, лицо покраснело. Она хотела заговорить, но не могла. Я не был уверен, насколько ребенок понял ее жестокие слова, но, поскольку он не искал ее близости с тех пор, как она бросила его на полотенце, я полагал, что он не привык к её ласке.

Скорее всего, я бы убил ее, если бы ребенок не начал реветь. Крупные слезы покатились по его пухлым щекам, а лицо стало темно-красным. Я отпустил ее, и она рванулась, потеряв шлепанцы, когда обогнула капот взятой напрокат машины, а затем бросилась внутрь. Машина дернулась, когда она дала задний ход, затем свернула в сторону и умчалась прочь, при этом задев мой бампер своим. Она оставила за собой пыльный след и мальчика.

ГЛАВА 21

Невио

Я смотрел, как машина исчезает за горизонтом, поднимая клубы пыли. Блять.

Медленно опустив взгляд, я посмотрел на ребенка, сидящего на грязном полотенце. Он был покрыт тонким слоем грязи, которая прилипла к нему, потому что он вспотел после того, как его перенесли из холода внутри машины в жару снаружи.

У него были темные волосы, которые вились над висками и на затылке. В нашей семье кудри были только у Адамо. Но, возможно, это передалось ему по наследству. Он выглядел так, словно был родом не из Франции, а скорее из Северной Африки или, может быть, с Ближнего Востока.

Я даже не знал, сколько лет этому мальцу. Черт, я мало что помнил с вечеринок. Он выглядел очень маленьким, точно младше одного года.

Мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется, и не только потому, что ребенок не переставал реветь. Я не был уверен, плакал ли он из-за того, что его мать ушла, даже не взглянув на него, хотя я с трудом мог представить, что она заслуживала того, чтобы он скучал по ней. Или потому, что я напугал его.

Я оглянулся на свою машину, испытывая почти искушение поскорее уехать. Что мне было делать с ребенком? Я вздохнул и потер затылок. Казалось, с каждой минутой становилось все жарче, и по моему затылку стекал пот. Маленькому телу, вероятно, было ещё труднее противостоять солнцу.

Я подошел ближе к малышу, и он заплакал еще сильнее. Я присел на корточки, как полагается поступать с испуганными животными, но ребенок заплакал еще сильнее. Не то чтобы я ожидал чего-то другого. Большинство людей плакали, когда я притворялся сочувствующим.

— Ш-ш-ш, — сказал я. Но мальчик даже не отреагировал. Обычно я шикал совсем в другом контексте, в основном для того, чтобы поиздеваться над своими жертвами.

Я взял телефон и позвонил первому человеку, который пришел мне в голову, чтобы спасти положение в подобной ситуации.

— Разве тебе недостаточно того, что ты повсюду следуешь за мной? — я не был уверен, что она вообще возьмет трубку, но, поверьте, у Рори слишком большое сердце, даже когда она пытается меня ненавидеть.

— Рори, мне очень нужно, чтобы ты приехала на заброшенную автостоянку.

На другом конце провода воцарилось молчание.

— Я не собираюсь встречаться с тобой у черта на куличках.

Я улыбнулся. Может быть, она наконец поняла, что ей следует держаться от меня подальше. Но уже слишком поздно.

— Что это за звук на заднем плане? — спросила она, ее голос сочился беспокойством и подозрительностью.

Мой плачущий сын. Черт, я действительно не мог в это поверить.

— Мне нужна твоя помощь. Это серьезно. Я не могу позвонить никому, кроме тебя. Я в гребаном отчаянии.

— Что…

Я повесил трубку. Может, если бы она подумала, что я лежу в пустыне, истекая кровью, она бы прибежала. Хотя у нее были все причины не беспокоиться. Но зная Рори, она бы помогла. Она была слишком хорошая.

Я засунул телефон обратно в карман брюк, затем посмотрел на все еще плачущего мальчика, хотя его громкость значительно уменьшилась. Его голос становился хриплым, а прерывистое дыхание все чаще прерывало его крики.

— Послушай, приятель, — начал я, но парень только уставился на свои грязные ноги и продолжал плакать.

Кого я обманывал? Что бы я ни сказал, ребенка это не успокоит. Я наклонился, схватил его под мышки и поднял с горячей земли. Он замер в моих объятиях, как детеныш газели за секунду до того, как лев вонзится ему в шею.

Не говоря ни слова, я отнес ребенка к своей машине и положил его на заднее сиденье. Я включил кондиционер, но убедился, что не слишком холодно, и закрыл дверь. Я бы тоже с удовольствием посидел в прохладе внутри, но его крики начинали действовать мне на нервы. Казалось бы, я уже привык к человеческим крикам, но его крики беспокоили меня. Может быть потому, что у меня не было способа остановить их. Ну, я не хотел использовать методы, которые обычно применял, чтобы заставить людей замолчать.

Я прислонился к боку своей машины, надеясь, что синдром помощника быстро приведет Рори сюда. Если она не появится… Черт, у меня бы не было выбора, кроме как позвонить Алессио и Массимо, но что потом? Алессио, вероятно, настоял бы на том, чтобы найти мать мальчика, а Массимо настоял бы на том, чтобы отвезти его домой в Вегас. Я тоже ни за что на свете не стал бы этого делать.

Рори не подвела. Тридцать минут спустя подъехала ее машина. Она на мгновение заколебалась, прежде чем выйти. То облегчение, которое я почувствовал, когда она вышла, настораживало.

Она всегда казалась маяком света, но сегодня затмила даже северное сияние.

Аврора

Я не была уверена, почему я здесь, почему после всего я направляюсь к Невио, потому что он якобы нуждался в помощи. Возможно, это был новый способ его игры. Может, после нескольких недель преследования меня, несмотря на мой более или менее ясный отпор, он хотел сменить обстановку. Увидеть, как я снова прибегу к нему.

Я уже почти убедила себя развернуться, когда остановилась на автомобильном кладбище, где багажники и капоты автомобилей выглядывали из земли, как будто они были нежитью и вот-вот восстанут снова. Невио прислонился к своей машине. Вокруг больше никого не было, и я снова задалась вопросом, чьи крики я слышала раньше. Они затронули струны моего сердца таким образом, что я не могла до конца объяснить в чем дело. Если бы Невио позвал меня сюда, чтобы помочь ему избавиться от кого-то, я бы переехала его своей машиной и наконец-то была бы свободной. Хотя, зная Невио, он все равно нашел бы способ преследовать меня с того мира.

С глубоким вздохом я вышла из машины и надела солнцезащитные очки. Всегда было легче сражаться с Невио, если он не мог смотреть мне в глаза. У меня все еще не было иммунитета к его силе. Поцелуй с ним определенно не помог, хотя и не изменил моих чувств, только уровень моего желания.

В его глазах просто была определенная сила, которая всегда лишала дара речи. Я знала, что не только мне было трудно сопротивляться его взгляду, но для большинства людей страх и первобытный инстинкт бегства мешали почувствовать настоящее влечение к нему.

Я подошла к нему. Он выпрямился, и облегчение на его лице удивило меня.

— Почему я здесь? — я мысленно похвалила себя за твердый тон. К счастью, я была в ярости. Переехать его машиной все еще было одним из вариантов, которые я рассматривала.

— Потому что ты хочешь мне помочь, — сказал Невио с издевкой, которая только распалила мой гнев.

— С меня хватит, — прорычала я, настолько злясь на себя, что почувствовала легкую тошноту. Я развернулась, чтобы направиться обратно к своей машине. Чья-то рука сжала мое запястье.

— Не уходи, — твердо сказал Невио. Затем чуть мягче. — Мне действительно нужна твоя помощь, Рори.

Я зажмурила глаза. Отчасти это было из-за любопытства, но другая часть определенно заключалась в том, что я не могла сказать «нет» Невио, даже сейчас. Я вздохнула и повернулась обратно, затем выдернула свою руку из его хватки.

— Если это очередная уловка…

— Это не уловка, — он указал на свою машину. — Я тебе покажу.

Может быть, ему действительно нужна была помощь, чтобы кого-то похоронить.

— Я не стану помогать тебе избавляться от тела.

Невио издал смешок.

— Я бы позвонил Массимо или Алессио, если бы мне понадобилась помощь с этим.

Он подвел меня к задней двери и открыл ее. Я ненадолго заколебалась, все еще подозревая о его мотивах, но затем на меня обрушилась новая волна криков. Я заглянула внутрь и ошеломленно сделала шаг назад. На заднем сиденье сидел маленький мальчик с темными, слегка вьющимися волосами, одетый только в подгузник. Сопли текли у него из носа от плача, и, судя по звуку его воплей, немного хриплых и сдавленных, он делал это уже некоторое время. Мое сердце сжалось.

— Где его родители? — спросила я. Какое-то неприятное чувство подсказало мне, что Невио убил их, а потом заметил маленького ребенка. Я могла только надеяться, что мальчику не пришлось на это смотреть.

— Я их не убивал, если ты на это намекаешь.

Я придвинулась ближе к мальчику.

— Ш-ш-ш, все в порядке, — мальчик быстро взглянул в мою сторону взглядом, который ясно давал понять, что он знает, что я говорю неправду. Я замерла, потому что что-то в глазах мальчика и даже в чертах его лица было знакомым. Они были не такими выразительными, как у мужчины рядом со мной, но у меня не было сомнений, что этот парень передо мной был родственником Невио.

Я сглотнула, затем взглянула на Невио.

— Он твой.

— Массимо сказал бы, что человек по закону не может быть чьей-то собственностью.

Я уставилась на него.

— Ты спал с его матерью?

— Возможно.

— Ты не помнишь? — я усмехнулась и покачала головой. Он также не помнил, чтобы спал со мной, так почему я вообще удивляюсь? Не обращая внимания на разъяренного мужчину рядом со мной, я наклонилась к машине и подняла плачущего мальчика. Он не переставал плакать и почти не реагировал на мое присутствие, но я продолжала укачивать его, надеясь в конце концов успокоить. Я снова повернулась к Невио, который наблюдал за мной, засунув руки в карманы.

— Для скольких детей ты стал отцом?

— Черт возьми, думаешь, я знаю? Ты же знаешь, как я отрываюсь.

— …и трахаешься, — добавила я, хотя от этого слова мои щеки запылали.

Он жестко отрывался и ещё жестче трахался — его фирменный девиз, который я никогда по-настоящему не понимала до этой ночи.

— Я больше не трахаюсь, — сказал он, но я проигнорировала его комментарий. Я не хотела знать, что он делал, когда не пытался сделать меня несчастной.

— А что с его матерью? Где она?

— Сбежала.

— Как его зовут? — спросила я.

— Я не спрашивал.

— И я полагаю, у тебя нет способа найти его мать и спросить?

— Она, наверное, уже на полпути к Мексике. Возможно, я чуток попытался ее убить.

— Как ты можешь чуток кого-то убить?

— Она все еще жива.

Я подавила язвительный комментарий и сделала глубокий вдох.

— Ему нужно имя.

— Зови его Малышом или выбери любое имя, которое, по твоему мнению, ему подойдет.

Я провела рукой по волосам, разрываясь между желанием помочь этому мальчику (и какой-то глупой части меня, даже Невио) и желанием позволить Невио хоть раз почувствовать последствия своих действий.

Я нежно прижимала маленького мальчика к своей груди, мое сердце болело за него, за то, через что он прошел и что ждало его впереди. Он прижался щекой к моей груди и прерывисто вздохнул, как будто ждал момента, когда сможет избавиться от своего недоверия. Я погладила его по спине. Его тело было грязным и пропитанным потом и, судя по запаху, мочой. По крайней мере, он выглядел упитанным, так что, возможно, его немытый вид был больше связан с тем, что он находился здесь, в пустыне, чем с тем, как с ним обращались с рождения. Я надеялась на это.

— Его нужно показаться врачу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

— Ты хочешь быть медсестрой, так почему бы тебе не проверить его? Я не вижу никаких явных повреждений.

Я уставилась на Невио. Я бы закричала на него, если бы не держала на руках явно потрясенного маленького ребенка.

— Я прошла две стажировки и не посещала никаких курсов, а даже если бы и посещала, большинство из них не охватывают маленьких детей. Их организм справляется со многими вещами иначе, чем у нас. Ему нужно показаться педиатру. Мне все равно, если это осложнит твою жизнь, Невио.

Невио сузил глаза, вероятно, из-за моего тона, который все еще не соответствовал тому, который я хотела бы использовать сейчас, но потом кивнул.

— Я отвезу тебя к педиатру. Но он не может быть связан с Каморрой, поэтому мне придется поискать какого-то другого.

— Ты хочешь сохранить своего сына в секрете?

Выражение лица Невио застыло, когда я произнесла «сын», как будто он не позволял себе думать о мальчике как о таковом. Невио определенно не был самым чутким человеком на этой планете. Не то чтобы он не понимал эмоций других людей. Ему просто было все равно, но то, что он видит собственного ребенка, должно что-то с ним сделать. По крайней мере, я на это надеялась.

— Я не хочу, чтобы мой отец или остальные члены моей семьи знали.

Я так и думала, иначе меня бы здесь не было. У меня и раньше были секреты.

— Поэтому позвонил мне? Ты действительно думаешь, что я помогу тебе?

Невио посмотрел на мальчика, затем снова на меня.

— Что мне прикажешь делать с ребенком?

— Сколько ему лет? — спросила я.

Он непонимающе уставился на меня.

— Я думал, ты знаешь, так как раньше нянчилась с ребенком Адамо.

— Как по-твоему я должна определить его возраст? Это твой ребенок. Когда ты переспал с его матерью? — я рассмеялась, осознав, насколько нелепым был вопрос. — Неважно.

Я присмотрелась к мальчику повнимательнее. Он, очевидно, еще не мог ходить, но уже мог самостоятельно сидеть. Несмотря на то, что я нянчила Романа, я не была экспертом по маленьким детям. Я бы предположила, что ему от восьми месяцев до года, но только врач мог бы сказать наверняка. Если только Невио не найдёт мать и не выяснит день рождения мальчика.

— Итак, какой у тебя план? Как, по-твоему, я могу помочь тебе в этой ситуации? Ты же не думаешь отдать его на усыновление, верно?

— Нет, — немедленно ответил он. — Я не доверяю незнакомцам.

— И что потом? — спросила я. Если он не хотел помощи от своей семьи, которая определенно с радостью воспитала бы мальчика, тогда что оставалось делать? Он долго смотрел на мальчика, нахмурив темные брови, потом поднял глаза на меня. Я никогда не видела его таким, немного потерянным и почти напуганным маленьким мальчиком, который безвольно повис у меня на руках.

И тут меня осенило.

— Ты ожидаешь, что я буду заботиться о нем? Как мать? Ты что, с ума сошел?

ГЛАВА 22

Аврора

Я смотрела на человека, которого надеялась возненавидеть во взрослой жизни, на человека, которого в детстве и юности любила так беззаветно, что не замечала его многочисленных недостатков, на человека, которого до сих пор любила и ненавидела в равной степени.

Невио без особой осторожности разбил мне сердце, и я сомневалась, что он когда-нибудь захочет это исправить. Несмотря на все это, он хотел, чтобы я позаботилась о его ребенке.

Он полностью доверяет тебе своего ребенком, возразил тихий голосок в моей голове. Но я тут же заставила себя замолчать, потому что это был тот самый голос, который заставил меня влюбиться в него с первого взгляда.

— Ненадолго, просто пока я что-то не придумаю. Ты же и так скоро переезжаешь в свою собственную квартиру. Там будет легче спрятать ребенка, чем в моей комнате в особняке.

Он подошел ближе, слишком близко. Я запрокинула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его темные глаза пленили меня, как и всегда.

Я ненавижу его. Я ненавижу его.

Но часть меня любила его, каждую его извращенную, психотическую часть. Невио был неисправим. Все это знали.

— Рори, мне нужна твоя помощь, и ему тоже. Твоя стажировка у нашего врача даст тебе достаточно времени, чтобы позаботиться о нем.

— Не надо, — прорычала я. — Не разыгрывай эмоциональную карту или карту лучших друзей. Ты потерял обе привилегии.

— Тогда не помогай мне! Я высажу его перед больницей, как и должен был сделать сразу. Ему будет лучше без меня.

— Ты хочешь сказать, что тебе будет лучше без него. Будь честен, ты не хочешь брать на себя ответственность.

Мы оба тяжело вздохнули. Я сглотнула, пытаясь контролировать свои эмоции, так как не была уверена, как много может понять ребенок такого возраста, но он определенно уловил наши повышенные голоса.

— А как насчет тех случаев, когда я работаю в клинике? Он не собака. Ты не можешь оставить его одного на несколько часов. Ему нужен постоянный уход.

Зачем я вообще это обсуждала? Я не могла позаботиться о маленьком мальчике. Мне было восемнадцать. Я не была готова к такому уровню ответственности. Это была ответственность Невио, не моя.

Невио пожал плечами.

— Я мог бы присматривать за ним иногда.

— Иногда? Он твой сын! — мальчик вздрогнул, прижавшись ко мне, и я прочистила горло. — Если я буду помогать тебе, то ожидаю, что ты сделаешь шаг навстречу и действительно приложишь усилия, чтобы позаботиться о нем. И это может быть только временным решением. Тебе придется придумать, как рассказать об этом своим родителям. Тебе понадобится их помощь.

Невио мельком взглянул на мальчика, его нежелание было очевидным.

— Если это то, что требуется. Я могу время от времени ночевать у тебя, чтобы помочь тебе с ним. У меня все равно были намерения внимательно следить за тобой.

Ярость разлилась по моим венам.

— Со мной будет Карлотта. Я должна сказать ей. Мне понадобится её помощь.

Боже, неужели я действительно согласилась на эту чушь? Я должно быть была не в своем уме. И оставлять Невио у себя ночевать было определенно очень плохой идеей. Мальчик вздрогнул рядом со мной, и я сосредоточилась на нем. Его благополучие сейчас было главным приоритетом. Все остальное могло подождать.

— Мы должны немедленно отвезти его к врачу.

Невио открыл заднюю дверцу своей машины. Я взглянула на пикап Динары, на котором приехала сюда.

— Я скажу Массимо или Алессио, чтобы они забрали его.

Кивнув, я села на заднее сиденье с мальчиком на коленях, пока Невио гуглил педиатров. Мальчик молчал и все еще прижимался к моей груди, дыша очень тихо.

— Он спит? — спросила я, когда Невио скользнул за руль. Он оглянулся через плечо.

— Нет, он просто смотрит прямо перед собой. Но похоже, что скоро заснет.

— Веди машину осторожно. Он не в детском кресле.

Невио вел машину более осторожно, чем обычно, но сердце бешено колотилось в груди, когда мы наконец остановились перед педиатрической клиникой. Поездка оказалась дольше, чем хотелось — больше часа.

Прошло уже две минуты после закрытия, и я видела, как медсестра закрывает дверь.

— Позволь мне войти первым. Я подам тебе знак, когда можно будет заходить, — сказал Невио и выскользнул из машины, прежде чем я успела возразить. Была только одна причина, по которой он не хотел, чтобы я сразу же зашла к нему внутрь. Он будет угрожать врачу и медсестрам, и, зная Невио, у него это получится.

Пятнадцать минут спустя Невио снова открыл дверь и помахал мне рукой, приглашая войти. Выйти из машины с ребенком на руках оказалось сложнее, чем я думала. Невио подбежал ко мне и схватил за руку, чтобы поддержать. Оказавшись в безопасности на земле на своих двоих, я вырвалась из его хватки и направилась в клинику. Невио держался поближе ко мне.

Внутри нас ждал врач средних лет с седыми волосами. Позади него стояла явно напуганная пожилая медсестра. Доктор тоже казался встревоженным, но ему лучше удавалось сохранять самообладание, за что я должна была ему поаплодировать, учитывая талант Невио к тактике запугивания.

Маленький мальчик прижался ко мне, когда мы вошли в один из процедурных кабинетов.

— Как его зовут? — спросил доктор.

Я взглянула на Невио. У нас царил настоящий хаос. Мальчику нужно было имя, предпочтительно его настоящее имя, если оно у него вообще было. Ситуация была ужасной. Возможно, его биологическая мать так и не удосужилась дать ему настоящее имя. У меня загорелись глаза при мысли о такой возможности.

— Баттиста, — назвала я первое имя, которое пришло мне в голову. Невио поднял бровь, но спорить не стал.

Конечно, мальчик никак не отреагировал, когда врач назвал его этим именем. Он не спеша взвесил и измерил мальчика, проверяя, нет ли на его теле травм и сколько у него зубов. Баттиста все это время был спокоен. Может быть, он уже выплакал все свои слезы раньше. Я осталась рядом с ним, надеясь, что мое присутствие успокоит его, хотя он и не знал меня.

Невио присел на край стола доктора, наблюдая за происходящим, скрестив руки на груди.

Мой гнев на него отошел на второй план, не потому, что моя ярость утихла, а потому, что мой мозг был занят попытками понять, как я собираюсь заботиться о ребенке так, чтобы никто не узнал правды. Мне нужно было бы придумать хорошую историю. Мое будущее было бы наполнено ложью, и все это ради Невио.

Я уже представляла, что скажет Карлотта. Мы так боролись за то, чтобы съехать из дома и жить в одной квартире, за этот кусочек свободы. Забота о ребенке определенно лишила бы нас той жизни, которую мы себе представляли.

— Его вес находится в граничной норме, но все еще в порядке. Но он обезвожен. Вам нужно принести ему молочную смесь. Ему около девяти месяцев, так что это все еще лучшая форма гидратации.

Девять месяцев. Это маленький ребенок. Вероятно, он все еще просыпается по ночам, чтобы выпить бутылочку. В ближайшие несколько месяцев моя жизнь повернётся на все 360 градусов. Я не верила в судьбу, но было странно, что я решила отложить учебу в колледже, чтобы иметь больше времени на то, чтобы понять, чего я хочу в будущем, а теперь у меня был маленький человечек, с которым у меня была работа на целый день.

— Сыпь у него на попе пройдет, если вы будете регулярно менять ему подгузники.

Я кивнула.

— Вы закончили? — спросил Невио.

Доктор кивнул, но я видела, что у него накопилось множество вопросов, которые он не задавал. Невио вытащил из заднего кармана пачку наличных и протянул ее доктору. Он начал качать головой, но Невио просто всучил ему деньги.

Я надела на Баттисту свежий подгузник. К счастью, у них в палате был запас, но у меня по-прежнему не было никакой одежды. И вообще ничего, чтобы позаботиться о маленьком ребенке. Я могла бы попросить Динару. Вероятно, она сохранила какие-то вещи, но это вызвало бы вопросы, на которые я не смогла бы ответить. Мой ранний уход с лагеря уже наверняка вызовет ненужные внимание.

Мы с Невио покинули клинику с Баттистой на руках. И впервые вопрос «что теперь?» по-настоящему поразил меня. Как мы вернёмся в гоночный лагерь? Даже если у меня и был свой собственный маленький дом на колесах, все находилось близко друг к другу, и люди заметили, если бы я попыталась пронести туда ребенка. Не говоря уже о том, что детский плач определенно насторожил бы людей.

Роман был там единственным ребенком, но он уже не был таким маленьким.

— Это не сработает, — сказала я. Это превыше моих сил. — Мы не можем вернуться в гоночный лагерь даже на одну ночь, и я пока не могу переехать в квартиру. У папы есть коды на все, и у меня там пока ничего нет… — я глубоко вздохнула, ошеломленная.

Брови Невио сошлись на переносице, когда он уставился прямо перед собой, явно погруженный в свои мысли.

— Мы могли бы найти для тебя мотель на ночь. А завтра придумаем ложь о том, почему ты должна вернуться в Вегас и пораньше переехать в свою квартиру.

— Люди будут задавать вопросы, — сказала я. Особенно мама и папа, хотя они, вероятно, будут рады моему возвращению в Вегас. Тем не менее, это еще одно изменение в планах. Мама продолжала допытываться, настаивая на том, что эмоциональное потрясение стало катализатором моих внезапных изменений в поведении. Конечно, она не ошибалась. Мне была ненавистна мысль о том, что к моему и без того длинному списку недавней лжи придется добавить еще одну. Я любила своих родителей и не хотела их обманывать

— Я должна ужинать с Адамо, Романом и Динарой. Они будут гадать, где я.

— Ты со мной. Ужинаешь с другом.

То, как он сказал «друг», ясно давало понять, что он не считает себя моим другом. И он был прав, мы не были друзьями с той ночи. Временами мне казалось, что мы враги.

— Значит, враг, — сказала я, пожимая плечами, как будто для меня это не имело значения.

Невио коснулся моей поясницы, удивив меня.

— Мы не враги, Рори. И не друзья. Друзья не хотят делать то, что я хочу сделать с тобой.

Жар пробежал по моей шее.

— Попробовать меня и заставить на это смотреть, — я хотела сказать это в стиле Ганнибала Лектера, но ответная ухмылка Невио сказала, что это не так.

— Всю ночь напролет, — пробормотал он. Мурашки побежали по всему моему телу, и я отступила от него на шаг, так что его рука убралась с моей спины.

— Нам нужно купить вещи для Баттисты. Уже поздно, а ему нужна еда и сон.

Он посмотрел на меня с таким выражением, что по моему затылку потекла струйка пота, прежде чем он кивнул.

— Значит, теперь он Баттиста?

— Это единственное имя, которое я придумала за короткий срок. Но это твой выбор. Он твой сын.

Что-то промелькнуло у него на лице, но исчезло слишком быстро, чтобы я успела уловить.

— Тогда давай пройдемся по магазинам и найдем для нас мотель.

— Нас?

— Я не позволю тебе оставаться одной в гребаном мотеле у черта на куличках, Рори. Конец дискуссии. А теперь садись в машину.

— Ты понимаешь, что ведешь себя так, как будто это ты помогаешь мне, хотя это не так.

— Садись, — сказал он более мягким голосом.

Я забралась в машину. Баттиста сосал большой палец. Теперь, когда он перестал плакать, он был ужасно тих.

— Если мои родители узнают, что мы провели ночь вместе, пусть даже платонически, нам не поздоровится.

— Наши семьи думают, что мы слишком близки, как брат и сестра, поэтому они не заподозрят никаких грязных делишек.

Не все. Я была уверена, что Киара иногда с беспокойством наблюдала за нашим общением. После нашего похода по магазинам и еще тридцати минут езды Невио, наконец, остановился перед мотелем. К этому моменту я полностью потеряла ориентацию. Я не была уверена, находимся ли мы в Аризоне, Юте или Неваде.

Баттиста спал. Я дала ему в машине большую бутылочку с молоком плюс снова поменяла ему подгузник и одела в милый комбинезон, и он сразу после этого уснул.

Мы с Невио вошли в здание регистрации мотеля. Парень за стойкой перевел взгляд с меня на Баттисту, затем на Невио.

Он кивнул мне.

— С ней все легально?

Я не была уверена, имел ли он в виду, совершеннолетняя ли я или проститутка. Невио сверкнул на него зубами.

— Комнату для нас.

Мужчина несколько секунд смотрел на Невио, потом медленно кивнул, очевидно, решив, что не хочет неприятностей. Учитывая, что это место было не слишком привлекательным, у него, вероятно, каждый день были подозрительные клиенты.

— У вас есть кроватка для ребенка?

Мужчина бросил на меня взгляд, говоривший о том, что с моей стороны было глупо спрашивать. Что-то в глазах Невио подсказало мне, что он был бы не прочь побеседовать с этим человеком наедине, но я не хотела новых неприятностей, которые у нас уже были. Я схватила его за руку.

— Пойдем.

Невио, наконец, взял ключи, и мы направились к нашему номеру. В тот момент, когда мы вошли внутрь, мой живот сжался от волнения. В номере мотеля была только одна кровать. И она даже не была большой. Последний раз, когда я была в постели с Невио, запечатлелся в моей памяти, и я не хотела повторения. Не так.

Вовсе нет.

— Где ты собираешься спать? — спросила я, подходя к кровати. В воздухе витал сильный запах чистящего средства, что было не самым худшим, потому что это давало мне надежду, что это место регулярно убирали.

— В кровати, где и ты, — сказал Невио, вызывающе приподняв одну бровь. — Мы оба взрослые люди, и думаю, что справимся с этим.

— Твои действия в прошлом и даже сегодня свидетельствуют об обратном, — пробормотала я. Невио мог многое, но не заслуживал доверия, по крайней мере, в этом отношении.

Он присел на кровать и достал свой телефон.

— Я предупрежу Алессио и Массимо, чтобы они могли занять Адамо.

Я положила Баттисту на середину кровати, чтобы он случайно не скатился и не ушибся. Кровать была не очень высокой, но если он приземлится на голову… Я не хотела рисковать.

— Я полагаю, ты не скажешь им правду?

Темные брови Невио сошлись на переносице. Он и его двоюродные братья были близки. Через чур даже близки. Секреты, которыми они делились, были более ужасные, чем обычный человек мог переварить. Но у меня было чувство, что Невио не хотел, чтобы кто-нибудь знал о его сыне, даже его лучшие друзья. Это заставляло меня чувствовать себя особенной, даже если я знала, что была подходящим выбором. Алессио и Массимо вряд ли подходили на роль нянек.

Я стиснула зубы, мое раздражение из-за Невио снова возросло.

— Пока нет. Мне нужно все обдумать, — тихо сказал Невио, на удивление рассудительно.

— Что ты им пишешь? Все будут гадать, почему нас обоих нет, — мои щеки вспыхнули, когда я подумала о том, как это будет выглядеть. — После сцены в больничной палатке Адамо определенно заподозрит неладное.

Лукавая улыбка тронула губы Невио.

— Он не станет делиться своими подозрениями с нашими семьями. Не зря же он предпочитает оставаться в гоночном лагере. Контролирующая семья чертовски раздражает.

Возможно, так оно и есть, но в большинстве случаев я не возражала против папиной опеки. Конечно, бывали случаи, когда это было очень уместно.

— Адамо будет задавать вопросы.

— Мы разберемся с ним завтра, — Невио поднялся на ноги и стянул футболку через голову.

— Что ты делаешь? — спросила я после того, как мои глаза, как всегда, быстро осмотрели великолепное тело Невио. Для меня было невозможно не посмотреть на него, но я позаботилась о том, чтобы только скользнуть взглядом по татуировке у него на спине, потому что просто не хотела видеть, как она растет.

— Я быстро приму душ, — то, как он это сказал, заставило мои щеки вспыхнуть.

— Ты можешь спать в ванной. Может, там как раз найдется место.

Невио прошел в ванную с тихим смешком.

— Ты боишься делить со мной постель, Рори? — спросил он, а затем бросил на меня взгляд через плечо, его темные глаза были полны вызова.

Я выдержала его взгляд.

— Нет, — твердо сказала я. — Просто не хочу.

Это была неправда. Часть меня боялась оказаться в постели с Невио, не из-за того, что он мог сделать, кем бы ни был Невио, он всегда уважал мое «нет», а из-за того, чего я могла бы от него хотеть. Я не хотела снова погружаться в это. Я чувствовала, что наконец-то добилась некоторого прогресса в управлении своими эмоциями, и не хотела все это портить. Невио исчез в ванной, но оставил дверь примерно на сантиметр приоткрытой.

Я не была уверена, сделал ли он это из-за своей бдительности или как еще один способ выбить меня из колеи.

Я опустилась на кровать, внезапно почувствовав усталость. Баттиста во сне перевернулся на живот, но не сдвинулся с места. Ему определенно придется спать между мной и Невио, чтобы не упасть с кровати, а также чтобы служить барьером между нами.

Я достала телефон из сумочки, чего не делала почти два часа. Я получила восемь сообщений. Три от Карлотты, одно от Адамо, одно от Алессио, два от мамы и одно от папы.

Я ответила папе первым, потому что именно он мог послать кавалерию, если бы я этого не сделала. Как и мама, он каждый день просто проверял как у меня дела. Сообщения от Адамо и Алессио пришли после того, как Невио написал им. А Карлотта беспокоилась, что Невио что-то натворил, потому что я не ответила на ее первое сообщение, отправленное почти два часа назад.

Я размышляла, как много мне следует ей рассказать, но сообщение или даже телефонный звонок казались слишком рискованными для таких новостей. В конце концов, она все равно узнает, и я знала, что она не будет впечатлена. Я просто написала ей, что со мной все в порядке, но мне нужно срочно поговорить с ней завтра по поводу нашего переезда в общую квартиру, а затем положила телефон на тумбочку.

У меня не было запасной одежды, чтобы переодеться. Все они были в автофургоне, и я ни за что не собиралась спать в нижнем белье рядом с Невио, даже если между нами будет ребенок.

Этого не случится…

Поскольку покрывало было только одно, и Баттиста уже лежал на нем, я, скорее всего, тоже буду спать в сегодняшней одежде. Ночь не будет спокойной, я полагаю, так как не знала, какой у Баттисты режим, но предполагала, что он будет просыпаться, чтобы покушать хотя бы раз за ночь.

Не говоря уже о том, что Невио будет со мной в постели.

Я скинула кроссовки, затем растянулась рядом с Баттистой. Это было настолько сюрреалистично, что я с трудом могла все это описать. Когда я думала, что забеременела, то была в ужасе от ответственности за воспитание ребенка. Теперь я была в такой же ситуации, только это был ребенок другой женщины.

Я повернула голову к Баттисте, который спал на животе, повернув ко мне пухлые щечки. Трудно было поверить, что Невио — отец. Он был ответственен за этого мальчика. Я не думала, что он действительно понимал, что это значит.

Я закрыла глаза, позволяя себе отдохнуть, хотя мои нервы были слишком напряжены, чтобы сразу заснуть. Скрип двери подсказал мне, что Невио закончил принимать душ и снова вошел в спальню.

— Я очень надеюсь, что ты будешь вести себя прилично, — пробормотала я, на всякий случай закрыв глаза.

— Я могу быть кем угодно, Рори, но не порядочным, — сказал он, и по его голосу я поняла, что он подходит ближе. Мой пульс участился, как всегда, когда он был рядом.

— Нет ничего такого, чего бы ты еще не видела.

— К твоему сведению, я не очень-то и обращала внимания на ту часть тебя.

— Это большая потеря.

— Твое пьянство и несносность немного отвлекали.

Кровать прогнулась. Определенно на моей стороне, и я почувствовала легкое давление на свое бедро, где какая-то часть его тела касалась меня.

— Тогда почему ты занималась со мной сексом?

Мои щеки горели. Я задавала себе этот вопрос сотни раз с той ночи. Дело было даже не в том, что я планировала переспать с ним. Не в ту ночь. Я всегда хотела иметь отношения с Невио и делать один шаг за другим. Я открыла глаза и посмотрела на него.

— Потому что я думала…

Невио сидел на краю в одних трусах и без ничего. Его мускулистая спина была повернута в мою сторону, и он оборачивался, чтобы посмотреть на меня. В его темных глазах не было насмешки, как предполагал его тон. В них было любопытство.

— Что думала?

— Не бери в голову, — сказала я, покачав головой.

Невио оперся одной рукой о другое мое бедро, наполовину склонившись надо мной.

— Если ты хотела хорошо провести время, могла бы просто попросить.

Я поджала губы.

— Ты бы никогда не прикоснулся ко мне, если бы знал, что той ночью это была я. И то, что у нас было, было далеко не лучшим времяпрепровождением, так что нет, спасибо.

Невио усмехнулся.

— Ты права. Ты была под запретом. И я обычно люблю чертовски хорошо проводить время.

Мне стало интересно, означало ли то, что он использовал слово «была», что я больше не была для него запретной, и что он занялся бы он со мной сексом, если бы я попросила. Что изменилось?

— Почему я была недоступна и больше не являюсь таковой? Это что, какой-то подарок, который уже был открыт, и теперь это больше не имеет значения?

Мне была неприятна мысль, что все так и есть. Я бы не назвала Невио старомодным типом, но, возможно, я просто заблуждалась, когда дело касалось его.

Брови Невио сошлись на переносице, а его рот сжался в жесткую линию.

— Что за чушь собачья, — он наклонился так, что его лицо оказалось прямо над моим. Я замерла. — Помимо того факта, что я сомневаюсь, что действительно открывал твой подарок той ночью, учитывая, что я отключился при первом толчке, доступ к тебе был закрыт по множеству причин, которые не имели ничего общего с состоянием твоей девственной плевы.

Эта прямота досталась ему от Массимо, и она каждый раз приводила меня в замешательство.

Я не стала говорить, что, учитывая, как больно было, сомневаюсь, что подарок не был открыт.

— Назови хоть одну, — осмелилась я.

— Ты дочь Фабиано.

Я закатила глаза, потому что это было очевидным, но по какой-то причине я сомневалась, что это было главным.

— Ты не из тех, кто позволяет социальным правилам или условностям останавливать тебя в том, чего ты хочешь. Ты просто воспринимал меня как пацанку, как ещё одного парня в компании.

Невио не стал мне перечить.

— Теперь я так не думаю.

Я сглотнула.

— Это не имеет значения. Я никогда не хотела и до сих пор не хочу ничего несерьёзного.

— Тогда ты выбрала не того парня.

— Так что теперь ты можешь перестать преследовать меня, поскольку мы оба согласны, что между нами никогда ничего не будет. Я должна быть свободной и искать кого-то, кто хочет иметь со мной серьезные отношения.

Грозный взгляд его глаз сказал мне ответ раньше, чем это сделали его губы.

ГЛАВА 23

Невио

Гнев захлестнул меня. Ни за что на свете я не позволил бы кому-либо прикасаться к Авроре. Возможно, я не подходил для отношений. Черт возьми, в большинстве случаев я даже не подходил для простого человеческого общения, но я не мог отпустить Рори. Я ощущал ее своей каким-то странным образом, который я не мог объяснить. Может быть, она всегда немного, но принадлежала мне, но в прошлом мне никогда не приходилось беспокоиться, что она отдалиться. Она была постоянной в моей жизни, ее обожание было привычным присутствием. До того момента пока я не облажался той ночью.

Та ночь положила конец ее одержимости мной и начало моей. Я хотел вернуть все назад. Ребенок негромко вскрикнул, разрушая момент. Я отстранился, чтобы Аврора могла перекатиться к нему. Она легонько погладила Баттисту по спине и издала тихий успокаивающий звук, который, казалось, сработал, поскольку его глаза оставались закрытыми. Я поднялся на ноги. Было странно видеть, как Аврора утешает Баттисту. Не потому, что я никогда не видел, чтобы она кого-то успокаивала. У нее было огромное сердце, поэтому, естественно, она была миротворцем в нашей огромной группе друзей и семьи. Это было странно, потому что она утешала моего ребенка — черт возьми, моего ребенка — как своего собственного. Заботливая и любящая с самого рождения.

Мои инстинкты носили совсем другой характер.

Я бы не знал, что делать с ребенком, если бы он начал реветь. Я все еще не мог осознать, что он здесь и что он мой.

Что мне было делать с ребенком?

Я не хотел брать на себя такую ответственность, и кого бы вы ни спросили, они скажут вам, что я не тот человек, на которого следовало бы ее возлагать. Аврора тоже это знала, что, вероятно, было еще одной причиной, по которой она так быстро согласилась позаботиться о нем. Она, наверное, боялась, что я запру его в подвале, если он будет слишком громко плакать.

Я оторвал взгляд от Рори и моего сына, ненавидя то, в какое замешательство повергло меня это зрелище, и как оно напомнило мне о моих недостатках. Обычно я использовал эти недостатки в своих интересах, но в ситуации, подобной этой, их было невозможно обернуть в свою пользу.

Я провел рукой по волосам, пытаясь сосредоточиться. Взглянул на задницу Рори, чтобы настроиться на другой лад. Она была в джинсовых шортах с высокой посадкой, которые позволяли мне видеть впадинку под ее ягодицами и бедра, когда она спала в этой позе.

Рори прочистила горло, и я одарил ее похабной улыбкой.

— Сегодня Баттиста будет спать между нами, чтобы он не свалился, —многозначительно сказала она.

Я обошел кровать и растянулся на другой стороне. Я не ожидал, что сегодня вечером будет что-то интересное.

Она хотела, чтобы я, по крайней мере, искупил свою вину. Но дорога к искуплению была для меня закрыта.

Может быть, это изменилось бы, если бы у нас с Рори начались отношения, а может быть, и нет. Может быть, такого рода эмоциональная связь всегда ускользала от меня. Рори не хотела рисковать, и часть меня была рада, потому что это защищало ее от меня. Но другая часть, которая, к сожалению, росла день ото дня, хотела ее любой ценой.

— Ты можешь выключить свет? — спросила она.

— А ты не боишься оказаться со мной в темноте? — я пошутил только наполовину.

— А это имеет значение? — ее голос звучал устало.

В темноте монстр всегда был на грани проявления, его труднее контролировать и держать в клетке. Но Рори была права, этот монстр не звал ее.

Я надеялся, что этого никогда не случится.

* * *

Той ночью я совсем не спал. Не только потому, что ребенок трижды просыпался с отчаянным криком, пока Аврора не покормила его из бутылочки и не укачала на руках.

Мы с ней не разговаривали, пока она заботилась о нем. Она — потому что была измучена и зла на меня, а я — потому что благоговел перед ней и все еще пытался придумать, как пережить следующие несколько недель. Черт возьми, даже ближайшие несколько дней.

Нам с Авророй понадобилось бы веское оправдание, почему мы не остались на гонку, вернулись в Лас-Вегас и почему она переехала в квартиру так рано. Люди ожидали такого странного поведения от меня, но не от Рори, хотя она была непредсказуемой с тех пор, как мы провели ночь вместе.

В тот вечер я получил несколько сообщений от Массимо и Алессио, и особенно последний ясно дал мне понять, что именно он думает о том, что я где-то гуляю с Авророй.

Солнце еще не взошло, когда я наконец встал с кровати и оделся. Лежа в этой изъеденной молью постели и уставившись в потолок, забрызганный дерьмом мух, мой пульс, казалось, отдавался в ушах, а сердце пробивало дыру в грудной клетке.

Я чувствовал себя беспокойным, взбалмошным, как наркоман, которому нужна доза. Если бы не Рори и ребенок, я бы отправился на поиски кого-нибудь, кого можно было бы убить, но сейчас, казалось, был самый неподходящий момент для этого.

Аврора нуждалась во мне, я был нужен им обоим здесь. Я придвинул стул к кровати, опустился в него и закинул ноги на матрас. Занавески не загораживали фонарь перед нашей комнатой, так что я мог видеть лицо Рори, когда она спала.

Сегодня ночью ей не снилось никаких непристойных снов, но, тем не менее, ее сон был прерывистым. Баттиста зашевелился около пяти утра, и глаза Рори медленно открылись, а затем широко раскрылись, когда она увидела, что я наблюдаю за ними.

Она нахмурилась и медленно села. Ее волосы были взъерошены, а глаза немного припухли. Она все еще была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел, и от этой мысли мне захотелось встать и убежать, как гребаному трусу.

Мне не нравился оборот, который часто принимали мои мысли, когда я смотрел на Рори, особенно в последние недели, и я чувствовал, что последние двадцать четыре часа ухудшили ситуацию.

— Как долго ты наблюдаешь за мной? Это действительно тревожит, — сказала она хриплым ото сна голосом, поглаживая Баттисту по голове. Я сомневался, что он снова заснет.

— Возможно, часа два. Я не смог снова заснуть.

Аврора взяла Баттисту на руки.

— Ты можешь разогреть его утреннюю овсянку в микроволновке?

Я встал и взял одну из банок с едой, помеченную как «завтрак», затем поставил ее в микроволновку.

Аврора встала.

— Ты можешь покормить его, чтобы я могла быстро принять душ?

Она выжидающе подняла брови. Мне действительно не хотелось оставаться с ребенком наедине, не говоря уже о том, чтобы кормить его, но я опустился на стул и позволил Авроре посадить его мне на колени. Баттиста пытался прижаться к Авроре, очевидно, не желая, чтобы мы оставались одни, ровно как и я. В конце концов ей удалось его отпустить.

— Ты справишься.

Мы с Баттистой оба смотрели, как Аврора исчезла в ванной.

Вздохнув, я взял ложку и погрузил ее в еду. Баттиста позволил мне покормить его, хотя его взгляд то и дело устремлялся на дверь ванной, ожидая возвращения Авроры.

— Я тоже жду ее, приятель, — пробормотал я.

Аврора

На следующий день, убедив родителей в необходимости моего скорейшего переезда, я позвонила Карлотте, чтобы сказать ей, что перееду в нашу квартиру сегодня, а не через две недели, как планировалось изначально. Она сразу же заподозрила неладное, желая знать причину этому, и не сделал ли что-нибудь Невио. Я солгала, что просто больше не могу выносить его несносное присутствие на гонках, и спросила ее, может ли она тоже переехать пораньше. Диего запретил ей переезжать в квартиру одной, даже на несколько недель.

Когда мы с Невио прибыли в Лас-Вегас во второй половине дня, я снова предупредила его:

— Тебе нужно провести с ним день, пока ситуация не прояснится. Я позвоню тебе, когда ты сможешь привести его ко мне сегодня вечером.

Невио уставился на мальчика с огромными глазами, который тряс погремушкой и быстро сосал свою новую пустышку. Я сомневалась, что у него когда-либо раньше была погремушка, учитывая, насколько загипнотизированным он был.

— И что прикажешь мне с ним делать?

— Я не знаю. Отведи его в парк и погуляй с ним в коляске. Я приготовила для тебя порции его молока и положила в сумку для кормления столько детского питания в бутылочках, что его хватит на неделю.

— Я не смогу заботиться о нем больше нескольких часов, Рори, поверь мне.

Я стиснула зубы.

— Ты говорил это раньше, и я постараюсь избавиться от всех, кроме Лотты, как можно скорее, но до тех пор ты несешь ответственность за своего сына. Мои родители все равно что-то подозревают. Они, наверное, думают, что у меня скоро случится нервный срыв.

Если дела и дальше будут развиваться таким образом, возможно, это действительно произойдет.

Он медленно кивнул, но я могла сказать, что ему это не понравилось. Он мог с этим смириться. Я выпрыгнула из машины и направилась к охраняемым воротам особняка моей семьи. Они открылись, когда я подошла к ним, и Невио тронулся с места, когда передо мной появился папа.

— Что это значит? — спросил папа, глядя вслед уезжающему Невио.

Я пожала плечами.

— Я думаю, он хочет вернуться на гонку. Или, может быть, он в настроении кого-нибудь убить. С Невио никогда не знаешь наверняка.

Папа прищурился, глядя на меня.

— Что происходит, Аврора?

Я вздохнула, выигрывая время, чтобы придумать ответ.

— Когда я помогала в наркологическом диспансере, мне вспомнился Невио. Он пристрастился не к наркотикам, а к острым ощущениям от убийства, и я подумала, что могла бы помочь ему в этом. Но он неизлечим, и меня просто тошнит от его выходок. Я хочу помогать людям, которые действительно хотят и нуждаются в моей помощи.

Папа кивнул, но его подозрения остались.

— Я мог бы сказать тебе это раньше. Характер Невио постоянен и, вероятно, однажды сделает его Капо, внушающим страх. Если ему иногда удастся держать себя в руках, может быть, он даже станет уважаемым человеком. Но тебе нужно заботиться о себе, а не о нем. Мы с твоей мамой беспокоимся. Менять планы в срочном порядке — не в твоем стиле, Аврора.

— Я чувствую, что моя жизнь находится в невесомости. До сих пор каждый шаг вперед для меня был ясен, но теперь, когда я закончила школу, появилась неопределенность. Мне трудно, потому что я хочу знать, что ждет меня впереди, но я не знаю. — Это даже не было ложью. Казалось, еще ничего не решено. Я не была уверена, чем займусь в будущем, но в то же время мои возможности были ограничены как у дочери высокопоставленного мафиози.

Папа кивнул, затем приподнял бровь.

— Мы могли бы устроить свадьбу, тогда в одном можно было бы быть уверенным.

Я могла сказать, что он говорил несерьезно.

— Тебе было бы труднее отдать мою руку, чем мне вступить в брак.

Он усмехнулся.

— Верно, и я не знаю ни одного мужчину, который был бы достоин тебя.

Я улыбнулась.

— Полагаю, он должен быть высокопоставленным членом Каморры.

Папа покачал головой.

— Он должен быть хорошим человеком, готовым обращаться с тобой как с королевой.

— Что означает, что я никогда не выйду замуж, — пробормотала я. Хотя Невио подходил под последнее как будущий Капо, он определенно не был хорошим человеком, даже по стандартам моего отца, и он был очень далек от того, чтобы относиться ко мне как к королеве.

Папа обнял меня за плечи и повел к нашему дому. Мама уже ждала нас в дверях.

— Твоя мама снова хочет поговорить с тобой о твоем переезде.

После первоначальной попытки уговорить меня пожить у них еще несколько недель, я уговорила их согласиться на то, чтобы я переехала сегодня. В основном потому, что я притворилась, что у Карлотты было бы разбито сердце, если бы я бросила ее сейчас.

Мне оставалось только упаковать свою одежду и средства по уходу, так как квартира уже была оборудована всем остальным, что могло нам понадобиться. Папа ввел код безопасности в лифте, и он начал подниматься на этаж, где находилась наша с Карлоттой квартира. На этаже была еще одна квартира, но она была пуста. У меня было ощущение, что это не было совпадением, потому что квартиры на всех остальных этажах были заняты. Было трудно жить нормально, если твой отец был Головорезом Каморры.

Диего и Карлотта уже были там, когда мы приехали. Я обняла Карлотту, взволнованная возможностью разделить с ней это место, но беспокойство из-за необходимости заботиться о Баттисте приглушило мое волнение. Карлотта еще даже не знала, и я могла только догадываться, как она отреагирует. Она внимательно посмотрела на меня, ее глаза сузились.

— Все в порядке? — прошептала она.

— Позже, — одними губами ответила я. Я не хотела, чтобы папа подумал, что мое беспокойство связано с тем, что я живу одна. Он бы без колебаний воспользовался этим и настоял, чтобы я жила дома.

Папа и Диего обошли каждую комнату квартиры — две спальни, общую ванную комнату и гостиную с открытой кухней, — чтобы еще раз проверить ее на предмет каких-либо проблем с безопасностью. За несколько недель до этого они уже проверили каждый дюйм всего комплекса. Охранникам, вероятно, уже надоела папина критика и предложения по улучшению.

Мама пошла со мной в мою комнату. Она помогла мне застелить простыни и повесить несколько фотографий нашей семьи, Карлотты и меня. Как только все было на своих местах, за исключением моей одежды, которую я хотела разложить по шкафам позже, мама вздохнула.

— Вау, это действительно задело меня сильнее, чем я думала. — В ее глазах заблестели слезы.

Я подошла к ней и обняла ее.

— Я всего в десяти минутах езды на машине, и у тебя все еще есть Давиде.

Мама кивнула, но я могла сказать, что на самом деле это ее не утешило. Мне тоже было немного грустно, но я также хотела жить отдельно вместе с Карлоттой. Я хотела сама отвечать за приготовление пищи, за работу по дому… А теперь еще и за ребенка.

Вошел папа. Он обнял маму, и она прижалась к нему.

— Она в безопасности, Леона.

— Сомневаюсь, что мама плачет из-за соображений безопасности, — сказала я со смехом.

Мама тоже засмеялась, но как-то сдавленно. Папа нахмурился, и она легонько шлепнула его по руке.

— Я в порядке. Прочитай ей лекцию, которую ты наверняка имеешь в запасе.

— Здание тщательно охраняется, Аврора. Никому не сообщай коды безопасности.

Вот почему Невио придется тайком пронести Баттисту в квартиру и оставить бедного ребенка внутри до тех пор, пока мы с ним не придумаем план, как заводить его в квартиру и выводить оттуда так, чтобы это оставалось незамеченным. Или пока мы не найдем объяснение, почему ко мне приходит ребенок, или, что будет лучшим решением, пока Невио не расскажет своим родителям, и они не найдут лучшее решение для мальчика. Ему нужен дом, семья, и это могли дать только Фальконе.

— Я знаю, папа. Я знаю, где находятся все аварийные кнопки в этом здании. Я знаю имена и лица всех охранников на территории… — я замолчала, увидев выражение папиного лица. — Со мной все будет в порядке.

Пятнадцать минут спустя нам с Карлоттой наконец удалось выпроводить ее брата и моих родителей из квартиры. Как только дверь закрылась, Карлотта вздохнула, улыбнулась и бросилась к дивану, где разлеглась на нем, широко раскинув руки.

— Свобода!

Я ухмыльнулась.

— Не совсем, но лучше, чем ничего. — Я быстро сообщила Невио, что путь свободен. Как сыну Капо, никакая охрана не помешала бы ему войти в помещение. Мне просто интересно, как он затащит Баттисту в квартиру.

Я опустилась рядом с Карлоттой, пытаясь придумать самый мягкий способ сообщить ей новость о нашем новом госте.

— Ты пригласишь Массимо к себе теперь, когда твой брат больше не дышит тебе в затылок? — спросила я вместо этого.

Карлотта поджала губы.

— Мы просто друзья.

Я с сомнением посмотрела на нее.

Она пожала плечами.

— Зачем ему приходить одному? Может быть, эта троица придет на вечер кино или около того, но ты вообще хочешь, чтобы Невио был рядом? Я думала, ты пытаешься установить некоторую дистанцию между вами.

Теперь, когда я согласилась позаботиться о его сыне, это сработает просто великолепно. Почему я была такой слабачкой к людям, которые нуждались в помощи?

Мой телефон запищал, когда пришло сообщение от Невио, в котором он сообщил мне, что уже находится в лифте. Я вскочила с дивана.

Карлотта все еще лежала, распластавшись на диване, ее каштановые кудри разметались по плечам, и она скорчила гримасу, выражавшую ее беспокойство за мой рассудок.

— Что случилось? — спросила она.

Я прикусила губу, когда раздался стук.

— Это Невио.

— Невио? — Она села и спустила ноги. Я одарила ее извиняющейся улыбкой и поспешила к двери. Невио, должно быть, ждал вместе с Баттистой прямо за углом, чтобы оказаться здесь так быстро после того, как все ушли.

Я открыла дверь, и мои глаза расширились от удивления. Невио ждал перед ней, что неудивительно, но вместо Баттисты он нес огромную картонную коробку. Может быть, он оставил мальчика в машине и решил сначала отнести его вещи наверх?

ГЛАВА 24

Аврора

— Становится тяжело, — сказал он, приподняв бровь. Я отступила назад и открыла дверь шире. Он прошел мимо, и я закрыла дверь, не обнаружив больше в коридоре ничего и никого.

Он медленно поставил коробку на место и открыл крышку. Мои глаза расширились от удивления. Внутри в своей переноске крепко спал Баттиста.

— Ты положил его в коробку? — спросила я.

Невио указал на отверстия, которые он проделал в картоне, как будто это было для кошки или кролика.

— Это было всего на несколько минут. Я положил его туда на парковке через улицу и пошел сюда. Я не хотел ничем рисковать в этом помещении.

Карлотта подошла к нам с явным любопытством и заглянула в коробку, как это делала до сих пор я. Ее глаза комично расширились, и она медленно повернула ко мне голову.

— В коробке ребенок.

— Спасибо, что предупредила, — сказал Невио, но его голос звучал менее дерзко, чем обычно. Его волосы были взъерошены, и он был весь потный. Казалось, что оставаться наедине с девятимесячным ребенком было для него слишком тяжело.

Карлотта все еще смотрела на меня, ее глаза стали еще шире.

— В. Коробке. Находится. Ребенок.

Я наклонилась и осторожно подняла Баттисту. Он ненадолго пошевелился, но так и не открыл глаза, когда я прижала его к груди.

— Что происходит? — спросила Карлотта, прищурившись на Невио, который засунул руки в карманы, как будто объяснять ситуацию не входило в его обязанности. Если он думал, что его работа здесь закончена, он сильно ошибался. Я бы помогла ему и Баттисте, но он был бы частью этого. Он не стал бы просто продолжать жить так, как будто ничего не изменилось.

— У меня в машине есть еще одна коробка с его вещами. Я заберу ее, — сказал он и вышел из квартиры, не сказав больше ни слова, оставив меня наедине с очень расстроенной Карлоттой.

Она всплеснула руками.

— Аврора! Что происходит? Ты моя лучшая подруга, но если Невио похитил этого ребенка, я не буду просто стоять и смотреть.

— Он не похищал его, Лотта, клянусь, — я вздохнула.

Карлотта уставилась на маленького мальчика и покачала головой.

— Ты никому не можешь рассказать об этом, — сказала я ей. — Даже нашим семьям. Никому.

— Он не твой, это точно, — сказала она, и ее губы сжались. — Я знаю только одного человека, который мог бы так напортачить, а потом попросить тебя о помощи. Похоже, что это он привез его сюда в картонной коробке.

Я пожала плечами. Конечно, в этом деле был только один возможный подозреваемый.

Она придвинулась ближе и посмотрела на Баттисту, которого я баюкала на руках, чтобы было видно его умиротворенное лицо.

— Он сын Невио, не так ли?

Я кивнула, потому что не хотела лгать Карлотте. Мне нужна была ее помощь с этим.

— Да. Он узнал о нем вчера. Его биологическая мать оставила его с Невио, потому что не хочет заботиться о нем.

Лицо Карлотты исказилось презрением.

— Никогда не смогу понять, как мать может бросить своего ребенка.

Я пожала плечами. Я не знала точных обстоятельств. Что разозлило меня больше, чем тот факт, что женщина решила отдать своего сына, так это то, что до этого она не очень хорошо заботилась о нем.

— И оставить его такому сумасшедшему, как Невио? — Карлотта покачала головой и усмехнулась. — Он последний человек, кому я бы согласилась оставить для присмотра беспомощного ребенка.

— Он не так уж плох.

— Еще как. И он безответственный.

Это было правдой. Невио жил ради острых ощущений. Конечно, он брал на себя ответственность, когда дело касалось Каморры, но многие из его задач были напрямую связаны с любимым делом: пытками и убийствами.

Карлотта слегка коснулась маленькой ручки Баттисты, и выражение ее лица смягчилось. Она любила детей и определенно помогла бы мне с ним. Когда она снова посмотрела на меня, выражение ее лица было менее нежным.

— Почему он здесь?

Я поморщилась.

Карлотта снова всплеснула руками.

— Рори!

— Невио не хочет, чтобы его семья узнала о ребенке. Он даже Массимо и Алессио еще не сказал. Ему больше некуда его деть. И он знает, что со мной он будет в безопасности. Это просто до тех пор, пока он не найдет другое решение.

Карлотта прижала ладонь ко лбу, медленно качая головой.

— Тебе следует донести на него, Рори. Я знаю, ты думаешь, что тебе нужно помочь ему раскрыть свою человечность, но мы обе знаем, что это не сработает. От него одни неприятности, и тебе следует держаться от него подальше.

— Ты никогда раньше так не говорила.

— Потому что я не хотела ранить твои чувства, но дело не только в твоих чувствах, Рори. Этому мальчику нужна семья.

— Я знаю, — сказала я. — Но он уже потерял свою мать. Я не хочу лишать его ни малейшего шанса обрести отца. Если я расскажу об этом Фальконе, Нино и Киара, или Римо и Серафина усыновят его. Невио будет легко притвориться, что это не его проблема, и просто позволит другим заботиться о его сыне, но если я буду заботиться о ребенке какое-то время, Невио всегда будет знать, что это лишь временное решение, и ему, в конце концов, придется взять на себя ответственность.

Карлотта покачала головой. Казалось, она не могла остановиться. Мое собственное неверие в сложившуюся ситуацию все еще было сильным, так что я понимала ее слишком хорошо.

— Ты знаешь Невио. Действительно думаешь, что это произойдет? Как это будет работать? Через несколько дней ты начинаешь стажировку у доктора, но ребенок нуждается в круглосуточном наблюдении. Если ты никому не хочешь рассказывать, то остаемся только мы. Я даже не собираюсь принимать Невио в расчет.

Я прикусила губу.

— Моя работа в клинике Каморры позволяет мне придерживаться гибкого графика. Я постараюсь работать посменно по ночам или в вечернее время. И у меня все еще есть две недели, прежде чем я вообще начну там работать.

— Но он не может быть один.

— Я знаю, — сказала я. — Невио может при случае присмотреть за ним, и… — я одарила ее застенчивой улыбкой.

Карлотта поджала губы.

— И я могу позаботиться о нем, когда Невио не может, то есть всегда?

Я послала ей извиняющуюся улыбку. Я знала, что прошу слишком многого.

— Я постараюсь выполнить всю работу, и это займет всего несколько недель. Я буду надирать задницу Невио так часто, как только смогу.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Я могу присматривать за ним по вечерам, когда ты работаешь.

Я обняла ее. Раздался еще один стук, и Карлотта отстранилась и направилась к двери. Она открыла ее с чуть большей силой, чем это было необходимо, и одарила Невио одним из самых мрачных взглядов, которые я когда-либо видела на ее лице. Судя по его невозмутимому выражению лица, это его нисколько не смутило.

— У вас есть комната, куда я могу положить его вещи? — спросил Невио, обращаясь ко мне.

— Полагаю, в моей комнате. У нас нет детской, так как мы не планировали приглашать детей в гости, — сказала я, позволяя своему раздражению проявиться. Я жестом пригласила его следовать за мной, направляясь в свою комнату. Она была средних размеров. Мы с Карлоттой хотели маленькую квартирку, но она все равно была больше большинства комнат в кампусе.

Невио начал все распаковывать, затем собрал кроватку. Когда все было готово, он поставил ее рядом с моей кроватью. Я тихо вздохнула, погружаясь в реальность. Хотя у меня и был опыт няни Романа, я никогда не несла единоличной ответственности за ребенка. Его родители всегда были на связи, если у меня возникали вопросы или требовалась помощь. Сейчас было по-другому.

Невио провел рукой по своим темным волосам, его взгляд остановился на ребенке, все еще спящем у меня на руках. Я слегка покачивалась на каблуках, потому что Роману всегда нравилось это движение, и, казалось, оно успокаивало и Баттисту.

— У тебя хорошо получается, — пробормотал он. — С ним. — Взгляд Невио поразил меня, теплый и оценивающий, который я редко видела.

— Ты тоже можешь таким быть, если хочешь, — твердо сказала я. Я не хотела, чтобы он превращал это в проявление естественного материнского инстинкта и использовал это как способ уйти от ответственности.

Губы Невио растянулись в сардонической улыбке, но он ничего не ответил.

— Куда прикажешь отнести остальные его вещи?

— Все для его бутылочек — на кухню, а пеленки — в ванную.

Я медленно прошла на кухню и обнаружила там Карлотту. Мои родители набили наш холодильник всем, что могло нам понадобиться в ближайшие несколько дней. Она заглянула в холодильник, но ничего оттуда не достала. Ее хмурый вид наводил на мысль, что его содержимое нанесло ей личное оскорбление. Ее пальцы теребили старинный крест на шее, принадлежавший когда-то ее бабушке.

Баттиста пошевелился в моих объятиях и коротко вскрикнул, когда его глаза открылись. Затем его мягкий протест перешел в пронзительные вопли. Невио вышел из ванной, где он установил пеленальный столик, выглядя встревоженным.

— Что случилось? — спросил он.

— Может быть, он голоден, — сказала я, усиливая свои раскачивания, отчего Баттиста только сильнее извивался и плакал.

— Ты мог бы сделать ему бутылочку. Руки Авроры заняты, — сказала Карлотта с очень натянутой улыбкой, крест в ее руке был повернут к Невио, как будто она пыталась оградиться от его зла. Я сомневалась, что она заметила это. Невио пожал плечами и подошел к купленной нами смеси. Он взял коробку и перечитал описание, в то время как уровень шума на кухне достиг уровня, вызывающего головную боль.

Он выругался, когда пролил горячую воду на стойку, затем опрокинул смесь и рассыпал порошок на себя и пол. Я послала Карлотте умоляющий взгляд. Я знала, что Невио нужно научиться это делать. Ему нужно было вмешаться, но у меня был долгий день, и криков Баттисты было слишком много. Она подошла к Невио и взяла у него коробку. После быстрого просмотра инструкции она собрала молочную бутылку за минуту, и я отдала ее Баттисте, который сразу же успокоился.

Невио прислонился к стойке с мрачным видом и посмотрел на меня взглядом, говорящим «я же тебе говорил». Я покачала головой.

— Это ничего не значит. Большинству отцов приходится учиться заботиться о ребенке. Это не получается естественным путем. Через несколько недель ты будешь готовить бутылочку с закрытыми глазами.

Я действительно надеялась, что к тому времени его родители уже будут вовлечены в это дело.

— Разве ему не следует в какой-то момент есть твердую пищу? — спросил Невио, лишь мельком взглянув на Баттисту, который все еще с удовольствием посасывал свою бутылочку.

— Ты не можешь кормить его пиццей, если это то, о чем ты думаешь, — сказала я, затем зевнула.

Невио взглянул на часы. Было семь тридцать, и мой урчащий желудок подсказал мне, что Баттиста был не единственным, кому требовалось подкрепиться.

— Я собираюсь заказать для нас пиццу, — сказал Невио. — Но только не Баттисте.

Я просто кивнула, и Карлотта подошла ко мне, тоже не произнося ни слова протеста.

Когда мы сели за обеденный стол, она повернулась к Невио.

— Ты действительно думаешь, что сможешь сохранить это в секрете от всех? Особенно от Массимо и Алессио, которые практически приросли к тебе. В какой-то момент у них возникнут подозрения.

— Если ты не проговоришься Массимо, у нас все будет в порядке. Это не первый раз, когда я уезжаю на несколько часов или на ночь.

Баттиста с интересом наблюдал, как я ем пиццу, несколько раз потянувшись за ней. В конце концов, я опустила его на пол, потому что ему, казалось, не терпелось подвигаться, но, оказавшись там, он просто сел на задницу и с любопытством наблюдал за всем происходящим.

Телефон Невио загорелся от звонка. Массимо. Он сбросил звонок. Через несколько секунд появилось сообщение.

— Что случилось? — спросила я, наполовину надеясь, что они каким-то образом узнали о Баттисте.

— Они вернулись в Лас-Вегас и хотят знать, где я.

— Твое пребывание здесь записано на камеру наблюдения, так что в конце концов кто-нибудь узнает, что ты здесь, — напомнила я ему, хотя была уверена, что он принял это во внимание. Если бы Невио часто навещал нас в ближайшие несколько недель, папа обязательно спросил бы почему. Он сделал бы неправильные выводы.

Невио пожал плечами.

— Они определенно не подумают, что я здесь из-за того, что у меня есть сын.

— Потому что это безумие, — сказала Карлотта.

Телефон Невио снова запищал. Он закатил глаза.

— Они не могут жить без меня.

— Что ж, им придется смириться с тем, что теперь у тебя больше обязанностей, чем у них, — сказала я.

Баттиста снова начал ерзать и тереть глаза.

— Я думаю, ему нужно лечь спать, — сказала я.

Невио поднялся на ноги.

— Я предоставляю тебе разобраться с этим. Лучше мне пойти к Алессио и Массимо, пока они не начали искать меня здесь.

— Ты не собираешься помочь мне уложить его в постель? — многозначительно спросила я.

— Сомневаюсь, что он этого хочет. Он все еще смотрит на меня так, словно я собираюсь его съесть.

Баттиста действительно настороженно наблюдал за Невио.

— Большинство детей опасаются незнакомых мужчин. Если ты будешь проводить с ним больше времени, это изменится.

Невио остался, но он выглядел более смущенным, чем я когда-либо видела его. К сожалению, Баттиста доказал свою точку зрения и продолжал бодрствовать, устало поглядывая на Невио. В конце концов, я сказала Невио уйти, и он сделал это без колебаний.

Баттиста заснул вскоре после его ухода. Я побыла рядом с ним еще несколько минут, прежде чем выйти из комнаты. С Романом иногда требовалось больше часа, чтобы заставить его заснуть, но Баттиста, очевидно, привык засыпать в одиночестве.

К моему удивлению, Невио все еще стоял перед дверью. Я подумала, что он уже уехал на встречу с Алессио и Массимо. Однако я не была удивлена, что он не вернулся на кухню, чтобы провести время с Карлоттой. Сегодня ее переносимость Невио была на очень низком уровне.

Он просто прислонился к стене, его лицо было наклонено вперед, темные пряди падали ему на глаза. Я часто задавалась вопросом, каково было бы провести по ним пальцами, притянуть его к себе и почувствовать, как его собственные пальцы перебирают мои волосы. Я замерла, все еще держа руку на дверной ручке, но теперь это зрелище напомнило мне о той ночи, когда все изменилось. Мой живот сжался, как всегда, когда я думала об этом, но эмоции были уже не такими острыми, как раньше. Может быть, это был знак.

— Он спит, — сказала я тихим голосом.

Невио поднял голову, его глаза сузились, когда он посмотрел на меня. Он медленно кивнул, все с тем же растерянным и задумчивым выражением лица. Невио оттолкнулся от стены и подошел ко мне. Я затаила дыхание, сама не зная почему.

Невио остановился передо мной, провел рукой по волосам, затем сжал темные пряди. Его лицо исказилось от противоречивых эмоций.

— Послушай, Рори. Я знаю, что могу быть мудаком.

Я бросила на него одобрительный взгляд, потому что я, конечно, не стала бы противоречить ему по этому поводу. Его пальцы глубже зарылись в волосы, и выражение его лица стало еще более страдальческим.

— Я никогда не забуду, что ты делаешь для меня и для него. — Он кивнул на дверь. — Ты самый добрый человек, которого я знаю, слишком, блять, добрый для этого мира. — Он странно улыбнулся. — У тебя есть все причины ненавидеть меня, и я знаю, что ты действительно пытаешься, но все же ты здесь. Спасибо. — Последнее слово прозвучало так, словно ему пришлось продавливать его сквозь шрапнель. Я предполагала, что слова благодарности не входили в его стандартный репертуар.

Он обхватил мою голову, и я напряглась, мои пальцы на дверной ручке онемели от моей крепкой хватки. На мгновение мы замерли в таком положении. Я не хотела, чтобы Невио меня целовал, не сегодня, не до тех пор, пока мои эмоции и мысли были в беспорядке. Невио на мгновение прикоснулся своим лбом к моему, что было даже более интимным, чем простой поцелуй, и застал меня врасплох.

Он отступил назад и отпустил мою голову со странной улыбкой.

— Я пойду. Крепких снов, Рори. — Он направился к нашей входной двери, открыл ее и остановился в дверном проеме. — Я вернусь завтра. — Долгая пауза, прежде чем он произнес эти слова, сказала мне, что это было не то, что он имел в виду. Он исчез из поля моего зрения, и дверь с тихим щелчком закрылась.

Я отпустила дверную ручку, мои пальцы покалывало, когда кровь снова прилила к ним.

В дверях кухни появилась Карлотта. Я не была уверена, как долго я уже так стояла.

— Наша первая ночь в нашей собственной квартире, — сказала я. Я не хотела говорить о Невио. Я оторвала взгляд от того места, где мгновение назад стоял Невио, и направилась к Карлотте, которая все еще маячила у входа на кухню. — Как часто Диего отправлял тебе сообщения до сих пор?

Телефон Карлотты зазвонил, словно по сигналу, и она проверила его, закатив глаза.

— Уже шесть раз с тех пор, как он ушел, и дважды Антония. Даже Массимо прислал сообщение.

— Можно подумать, мы переехали на другой конец света, — сказала я со смехом. Я хотела, чтобы напряжение исчезло. Я хотела, чтобы сегодняшний вечер был посвящен нам, девочкам, и нашим глупым мечтам о свободе. — Давай расслабимся на диване и посмотрим телевизор.

— Сначала проверь свой телефон. Пока ты усыпляла Баттисту, тебе пришло около дюжины сообщений. Твой отец вернется в кратчайшие сроки, если ты не ответишь в ближайшее время, и тогда нам будет трудно объяснить ему ситуацию с Баттистой.

Я хихикнула.

— Девятимесячный ребенок — это определенно не то, что он ожидает найти в моей комнате. — Я схватила телефон с кухонного стола. Карлотта была права. Мы не могли рисковать, если кто-то заявится без предупреждения. Карлотта последовала за мной в гостиную, и мы устроились на диване. Я начала отвечать на все сообщения.

Карлотта молчала, вероятно, все еще обдумывая нашу ситуацию. Я чувствовала себя виноватой за то, что втянула ее в это.

— А что насчет Баттисты? Мы его услышим? — спросила Карлотта, включив телевизор.

Наша квартира была не очень большой, поэтому я думала, что его крики донесутся до нас.

Мы обе прислушались на мгновение, но было абсолютно тихо. Мы прислонились друг к другу и некоторое время просто смотрели в экран. Мне было трудно сосредоточиться на чем-либо, поэтому мы выбрали какой-то сериал, не требующий концентрации.

Минут через сорок крик Баттисты заставил меня подпрыгнуть. Я встала и поспешила в свою спальню. Он сидел в своей кровати и плакал. Его пустышка выпала и упала на пол. Я подняла ее и положила обратно ему в рот, все время издавая успокаивающие звуки. Но он не переставал плакать. Я взяла его на руки и начала укачивать, когда вошла Карлотта с бутылочкой молока. Я благодарно улыбнулась ей. Баттиста сделал всего несколько глотков, прежде чем снова заплакал. Я не была уверена, чего он хотел. Ни еды, ни соски, и подгузник у него тоже был не полный.

— Может быть, он просто сбит с толку, потому что попал в новое окружение.

Я кивнула.

— Хотела бы я знать больше о его прошлом.

— Я надеюсь, что его будущее будет менее драматичным, чем его прошлое, — сказала Карлотта.

Я тихо вздохнула и погладила Баттисту по мягким волосам. Он немного успокоился, но все еще казался расстроенным.

— Может, мне пойти спать, чтобы он не был один. Я все равно устала.

— Я могу подержать его, пока ты готовишься ко сну, — предложила Карлотта. Я благодарно улыбнулась и передала Баттисту ей. Она начала петь ему своим прекрасным голосом, но даже это лишь на мгновение заставило его замолчать.

Я схватила пижаму и бросилась в ванную. Через десять минут я вернулась. Я растянулась на своей кровати рядом с Баттистой. Карлотта придвинула его кровать вплотную к матрасу, чтобы он случайно не упал ночью.

— Я все еще думаю, что ты сумасшедшая, раз делаешь это, но я рада знать, что ты была бы рядом со мной, если бы я когда-нибудь случайно забеременела, — сказала Карлотта с легкой иронией.

— Я бы определенно помогла тебе, если бы ты когда-нибудь случайно переспала с Массимо и забеременела, — сказала я с легким смешком.

Карлотта скорчила гримасу и закрыла дверь, окутав нас с Баттистой темнотой. Я долго растирала ему спину, и в конце концов он замолчал. Я больше не чувствовала усталости. Я была слишком встревожена. Что дало мне право стать опекуном, возможно, травмированного ребенка?

— Зачем я это делаю? — пробормотала я, затем посмотрела на беспомощного ребенка рядом со мной. Его мягкое дыхание успокаивало. Ему нужно было, чтобы я делала все возможное до тех пор, пока не найдется лучшего решения. Я надеялась, что Невио быстро что-нибудь придумает. Чем дольше Баттиста оставался со мной, тем больше он привыкал к моему присутствию, которое тоже когда-то пропадет.

На моем телефоне высветилось сообщение. Я была рада, что отключила его.

Конечно же, это был Невио. Никто другой не написал бы мне так поздно.

Невио: Думаю о тебе. Я принесу завтрак утром. Спи крепко.

При других обстоятельствах я бы сочла его послание приятным. Я была почти уверена, что некоторые из моих фантазий из прошлого включали ночные переписки с подобными сообщениями.

Я: Не могу уснуть. Злюсь на тебя.

Я выключила телефон. Мне не хотелось сейчас с ним разговаривать. Он, вероятно, разъезжал по округе с Массимо и Алессио в поисках новых жертв, чтобы продлить свою татуировку на спине, пока я была здесь с его сыном.

ГЛАВА 25

Аврора

Я почти не спала и еще не успела одеться, когда Невио появился в моей квартире на следующее утро. Я была слишком измучена, чтобы обращать внимание на то, что на мне были только трусики и майка — одежда, в которую я переоделась посреди ночи после того, как Баттиста срыгнул на меня. Баттиста снова заснул около половины седьмого, через три часа после того, как разбудил меня своей рвотой. К сожалению, мое тело отказалось сделать то же самое и наверстать упущенную потребность во сне.

Я пила вторую чашку кофе, но чувствовала, что ничуть не приблизилась к тому, чтобы быть готовой к предстоящему дню. Прямое вливание кофеина было, вероятно, моим единственным шансом пережить этот день на данный момент. Карлотта уже ушла на прием к врачу. Из-за своего сердца они были у нее регулярно.

Убедившись, что перед дверью стоит Невио, я открыла ее, но осталась прятаться за дверью, не желая, чтобы меня засняли на камеру в полуодетом виде.

Невио оглядел меня с головы до ног, когда вошел в квартиру. Я слишком устала, чтобы смущаться. Невио выглядел так, словно тоже мало спал этой ночью, хотя я подозревала, что по совсем другим причинам. Меня охватило раздражение, когда я представила, как ему, вероятно, понравилось с Массимо и Алессио.

Невио поднял бумажный пакет с названием одного из моих любимых магазинов пончиков.

— Я принес завтрак.

Этой кондитерской не было по дороге из особняка в квартиру. Мне стало интересно, означало ли это, что Невио ночевал где-то в другом месте, или он сделал все возможное, чтобы доставить мне завтрак именно оттуда. Я не спрашивала. Может, это и к лучшему, что я не знала. У меня не было достаточно сил для возможного спора.

Я кивнула и поплелась обратно на кухню, где оставила свой кофе. Я опустилась за кухонный стол, прижала к груди чашку с кофе и попыталась не позволить своему гневу высосать из моего тела те крохи энергии, которые у меня еще оставались.

— Тяжелая ночка? — Спросил Невио, ставя сумку на стол передо мной.

Я уставилась на него.

— А как насчет тебя?

Невио открыл бумажный пакет и показал мне выбор из шести пончиков, которые он принес, затем сел напротив меня.

— Мне нужно было выпустить пар.

Я со стуком поставила чашку с кофе на стол.

— Так вот как это будет? Я буду присматривать за твоим сыном, чтобы тебе не пришлось этого делать, и останусь одна до конца своих дней, чтобы у тебя не возникло потребности кого-либо убивать, а ты продолжишь жить своей лучшей жизнью, спать с девушками и убивать людей ради развлечения.

Невио уставился на пролитый кофе, затем перевел взгляд на мое лицо.

— Я не спал ни с одной девушкой с тех пор, как навестил тебя в Нью-Йорке. Я пытался после нашей ночи на вечеринке, но, как я уже сказал, ты застряла у меня в голове, и у меня такое чувство, что вытащить тебя оттуда будет невозможно.

Удивление пронзило меня, но я не позволила своей первоначальной реакции проявиться. Я все еще не доверяла ему, и Невио нужно было это знать.

— У тебя не было ни одной девушки в течение трех месяцев?

— Только я и моя рука.

Я уставилась на его руку и, конечно, покраснела, подумав о том, как он прикасался к себе. Думал ли он обо мне, когда делал это? Он упоминал об этом однажды, но в это все еще было трудно поверить. После многих лет тоски я ему внезапно понравилась.

Я встала, стараясь не давать волю своему усталому разуму. Мне нужно было сохранять спокойствие и держать себя в руках. Схватив кухонное полотенце, я вытерла кофейное пятно, чтобы выиграть немного времени.

Когда я снова села, я почувствовала себя спокойнее.

— Почему? Чего ты от меня хочешь? Очевидно, не отношений.

Невио наклонил голову, позволяя своему пристальному взгляду блуждать по моему лицу. Я и подумать себе не могла, что представляю собой соблазнительное зрелище прямо сейчас.

— Черт возьми, если бы я знал. Может быть, даже отношения. Но я не подхожу для них.

Я покачала головой.

— Значит, ты думаешь, что месяцами преследовать меня и угрожать каждому, кто на меняпосмотрит, — хороший способ завоевать мое расположение?

— Мне нужно завоевывать тебя?

Я сверкнула глазами.

— Может, я и была влюблена в тебя, но то, что произошло между нами, открыло мне глаза. Не говоря уже о том, что у тебя есть ребенок и ты не хочешь признаваться в этом. Это еще один признак того, что ты просто не готов брать на себя какие-либо обязательства.

— У меня в голове крушение поезда, Рори. Иногда мне кажется, что ты, возможно, единственная, кто может помешать мне сойти с рельсов. Иногда я уверен, что это неизбежно, и я просто заберу тебя с собой в процессе.

У меня перехватило дыхание. Он думал, что у меня есть такая власть над ним? Я не хотела поддаваться его словам. Я вздохнула.

— Может быть, ты принял слишком много наркотиков на вечеринках, и теперь твой мозг не функционирует должным образом.

— Поверь мне, мой мозг не был упорядоченным местом задолго до того, как я выпил свой первый стакан алкоголя или выкурил марихуану.

— Я не хочу быть твоей временной опорой, той, к кому ты бежишь, когда отчаиваешься. Я хочу быть в настоящих отношениях, с обязательствами и честными эмоциями, с кем-то надежным и ответственным.

Невио покачал головой.

— Это не те качества, которые кто-либо в здравом уме стал бы ассоциировать со мной.

Я уставилась в свой кофе.

— Но это то, чего я хочу.

— Тогда ты действительно выбрала не того парня, Рори. Ты знаешь меня всю мою жизнь.

— Да. — Он был прав. Я влюбилась в того Невио, которого знала, но был ли он тем, с кем я действительно могла встречаться, судя по тому, как он вел себя сейчас? — Это называется взрослением, — сказала я в конце концов.

— Чего ты хочешь, Рори? — спросил он.

Это был многозначительный вопрос. Я встала и снова наполнила свою чашку, чтобы собраться с мыслями.

— Я хочу, чтобы ты заботился о Баттисте как отец и перестал играть со мной в игры. Я хочу, чтобы ты серьезно относился к нам. Я хочу, чтобы ты проводил время со мной, не пытаясь постоянно залезть ко мне в трусики и не преследуя меня.

Я услышала скрип стула Невио, когда он встал и направился ко мне. Он ухватился за стойку по обе стороны от моих бедер.

— Я серьезно отношусь к тебе. Но я все еще хочу залезть к тебе в трусики, и я чертовски уверен, что не перестану преследовать тебя, если это поможет держать других парней подальше от тебя. — Его улыбка была кривой. — Я все еще остаюсь собой, членом мафии и кровожадным убийцей, Рори, и это не изменится. Влюбленность в такого человека имеет свою цену, и ты должна это знать. — Он приблизил наши лица. — И перестань притворяться, что это только я хочу залезть к тебе в штаны. Что плохого в том, чтобы наслаждаться друг другом, пока у нас все серьезно?

Рука Невио погладила мое плечо и ключицу, затем опустилась ниже, пока его пальцы не скользнули под край моей майки, опуская ее в процессе. Моя кожа вспыхнула, когда моя грудь выпятилась, и его пальцы обхватили мой сосок. Внутри меня поселилось тяжелое чувство, теплое и влажное. Невио продолжал теребить мой сосок, а я просто смотрела на него. Мое дыхание участилось. Он наклонился, его губы скользнули по моим, а рука прошлась по моему животу. Моя киска сжалась, когда он подошел ближе, жаждая прикосновения, о котором я мечтала бесчисленное количество раз.

Крик Баттисты прорвался сквозь мой пузырь. Я напряглась и быстро поставила чашку, затем толкнула Невио в грудь. Он отступил назад с выражением разочарования на лице.

Я почувствовала облегчение от этой дозы реальности и бросилась в свою спальню, где плач Баттисты только усилился.

Невио

— Черт, — процедил я сквозь зубы. Я крепко ухватился за стойку. Аврора сбежала, как будто за ней гнался дьявол. Ей нужны были эмоции. Я хотел, чтобы она поняла, что я не могу подарить ей те эмоции, которых она желала. Или, может быть, я надеялся скрыть этот факт от нее, потому что, черт возьми, не мог представить, что потеряю ее прямо сейчас. Она пыталась вырваться, а я не позволял ей. Ублюдский поступок. И в точности в моем стиле.

Я сделал глубокий вдох и оттолкнулся от стойки, пытаясь избавиться от затянувшегося напряжения в моем теле.

Аврора вернулась на кухню с Баттистой. Я все еще не мог осознать, что он мой. Я едва мог контролировать свою собственную жизнь, так что у меня определенно не было возможности позаботиться о беспомощном ребенке.

Аврора подошла ко мне, но демонстративно избегала смотреть мне в глаза. По твердо сжатым губам я понял, что она раздражена, и сомневался, что это из-за Баттисты.

— Вот, как насчет того, чтобы подержать его немного? — спросила она, протягивая мне ребенка.

Баттиста не выглядел убежденным, как и я.

— Невио, — сказала она раздраженно, когда я не сделал ни малейшего движения, чтобы забрать его у нее. — Я согласилась помочь тебе, но это означает, что ты тоже должен что-то сделать. — В конце концов я взял его на руки. Конечно, он начал плакать. Какой, блять, сюрприз. Я немедленно протянул его Авроре, но она покачала головой. — Поговори с ним. Постарайся показать ему, что ты не представляешь опасности, что он тебе небезразличен.

Как я должен был это сделать, если ни то, ни другое не было правдой? Я представлял опасность для всех, и я не знал этого ребенка. У меня не возникло волшебным образом никаких отцовских чувств только потому, что он был со мной одной крови.

Аврора вздохнула и забрала его у меня. Она нахмурилась, глядя на меня. Она не выглядела рассерженной, только разочарованной. Я бы предпочел, чтобы она разозлилась.

— Если это ты так пытаешься, то у нас действительно проблема, и тебе нужно как можно скорее поговорить со своими родителями. И я действительно думаю, что в будущем тебе следует приходить только тогда, когда Карлотта будет здесь.

Ой. Я медленно кивнул.

— Я же тебе говорил.

— Я думаю, проблема в том, что ты говоришь себе, что не можешь этого сделать, когда ты просто не хочешь.

Я видел и чувствовал, как Аврора отстраняется от меня, но мы словно были связаны невидимой веревкой, и чем больше она пыталась отстраниться, тем больше мне хотелось притянуть ее обратно к себе.

— Черт возьми, я пытаюсь, Рори. Для меня это тоже нелегко. Я ни с кем не спал месяцами. Я здесь с тобой и Баттистой, хотя мне, наверное, стоило бы немного поспать. Дай мне немного времени.

Она вздохнула.

— Ладно. Тогда давайте позавтракаем все вместе.

Я кивнул и снова сел за стол. Аврора усадила Баттисту на высокий стульчик, прежде чем приготовить ему утреннюю трапезу. Баттиста с интересом разглядывал разноцветные пончики. Я пододвинул их к нему. Его глаза расширились, он схватил ближайший к нему розовый и крепко сжал, пока начинка не выскочила наружу. Он со смешком хлопнул ладонью по белому крему и поднес его ко рту. Его глаза расширились еще больше, когда он попробовал сладкую начинку, и начал жадно слизывать ее с рук.

Аврора подняла брови.

— Полагаю, исключить сахар из его рациона — полный провал.

Телефон Авроры запищал. Мои глаза тут же проверили, кто прислал ей сообщение. Конечно, Аврора заметила и бросила на меня сердитый взгляд. Это было от ее матери.

Аврора, нахмурившись, просмотрела сообщение.

— Мама просит меня прийти сегодня на ужин. Очевидно, планируется большой праздник Фальконе-Скудери. Киара выложилась по полной.

Мы с ней оба посмотрели на Баттисту.

— Карлотта может присмотреть за ним, верно?

Аврора кивнула, но на ее лице ясно читалась нерешительность.

— Я должна спросить ее. Я не могу просто ожидать, что она будет нянчиться с ребенком, когда что-то случится. — Она прикусила губу. — Сегодняшний вечер был бы хорошим шансом рассказать об этом твоей семье.

— Нет, — немедленно ответил я. — Я не собираюсь говорить им, пока сам не разберусь во всем. Это не просто новости. Это, черт возьми, целый выпуск новостей.

* * *

Когда я вернулся в особняк позже, я чувствовал себя разбитым, как будто вчерашнего ночного налета и не было. Может быть, я смог бы убедить Массимо и Алессио пойти со мной еще на одну охоту сегодня вечером.

Мама сидела на диване и читала журнал, когда я вошел в общую зону. Я направился к ней и плюхнулся рядом. Она отложила журнал. Это была мама. Она всегда находила для нас время, какими бы раздражающими мы ни были. Ее голубые глаза изучали мое лицо, а брови озабоченно нахмурились.

— С тобой все в порядке?

— Конечно, — небрежно солгал я. — Просто не выспался, вот и все.

Мама никогда не спрашивала о деталях моих ночных охот. Единственный раз, когда она была свидетельницей моего разврата, был на мой двенадцатый день рождения, когда она застала меня пытающим парня, которого папа подарил мне в качестве подарка. Она знала, кем я был. Она пыталась притвориться, что это не так.

— Я люблю тебя, несмотря ни на что. Ты знаешь это, не так ли?

Я коротко кивнул. У мамы вошло в привычку любить монстров.

— Это потому, что я твой ребенок. У тебя нет выбора.

Мама нахмурилась еще сильнее.

— Это чушь. Я люблю тебя таким, какой ты есть, за мужчину, которым, я знаю, ты станешь.

— Мама, тебе следует снизить свои ожидания, если ты не хочешь разочароваться. — Я понял, что она собирается поспорить со мной, поэтому сменил тему. — Ты думала, папа будет хорошим отцом? Или ты боялась, что он облажается из-за того, кто он есть?

— Я волновалась, но не должна была. Он хороший отец.

Я кивнул. Так и было. Возможно, не в общепринятом смысле. Большинство людей, вероятно, отнеслись бы неодобрительно к подарку на мой двенадцатый день рождения.

Мама внимательно наблюдала за мной, на ее лице читалось беспокойство. Она часто беспокоилась обо мне.

— Я вижу, что что-то происходит.

Секунду я раздумывал, не рассказать ли ей обо всем, но вместо этого похлопал ее по руке и поднялся на ноги.

* * *

Савио неторопливо направился ко мне.

— Мой любимый психопат. — Он хлопнул меня по плечу. — И причина, по которой я счастлив быть отцом девочек.

— Я уверен, ты изменишь свое мнение, как только они начнут встречаться с кем-нибудь.

— Они этого не сделают. Я пристрелю любого, кто приблизится к ним. Я слышал, ты пытаешься заставить Фабиано сделать то же самое с тобой? — В его карих глазах плясали веселье и любопытство.

— Мы с Авророй друзья.

— Как и мы с Джеммой.

— У меня нет быка в штанах, — сказал я с ухмылкой.

— Только список у тебя на спине.

— И он растет.

Савио закатил глаза.

— Твой отец хочет поговорить с тобой в своем кабинете.

Я ухмыльнулся.

— У меня неприятности?

— А их когда-нибудь не было? — Он хлопнул меня по плечу и снова неторопливо удалился.

Мы с папой избегали друг друга, насколько это было возможно. Он, наверное, боялся, что задушит меня, если мы будем проводить слишком много времени вместе. А я? Возможно, я избегал его, потому что вид его разочарования напомнил мне, что я переступаю черту, которую даже мне не следовало переступать.

То, что он хотел поговорить со мной, могло означать только одно: я снова все испортил. Что, если мать Баттисты сообщила моей семье о его существовании?

Я знал, что Рори не сделала бы этого. Она была зла, разочарована и отчаянно хотела ненавидеть меня, но она также была предана. Я доверял ей.

Папа колотил по боксерскому мешку, когда я вошел в его кабинет. Фабиано и Нино тоже были там. Настороженное выражение лица Фабиано подсказало мне, что он не знал, что произошло между его дочерью и мной.

— Фабиано проверил записи с камер видеонаблюдения жилого комплекса и видел, как ты приходил туда прошлой ночью и еще раз сегодня утром.

Я пожал плечами.

— Я бы понял причину нашей с тобой встречи здесь, если бы я остался на ночь, но, как ты и сказал, я ушел прошлой ночью и вернулся сегодня утром.

Папа бросил на меня предупреждающий взгляд.

— Это не смешно.

— Что ты делал в доме Авроры? — натянуто спросил Фабиано.

— Мы вместе ели пиццу: Аврора, Карлотта и я. Так поступают друзья.

Фабиано прищурился.

— Так поступают нормальные люди. Но это не то, что ты обычно делаешь. Где были Алессио и Массимо?

— Мы все время едим пиццу. Меня не предупредили, что психопатам запрещено есть пепперони с сыром на углеводной основе.

Фабиано вскочил на ноги. Я мог сказать, что он хотел ударить меня.

— Алессио, Массимо и я не проводим вместе каждую секунду дня. Прошлой ночью мы ходили в рейд, так что у нас было достаточно мальчишеского времени.

— Все это чушь собачья, — пробормотал Фабиано. — Когда я позвонил Авроре сегодня утром, она подтвердила историю «пицца с друзьями».

Я приподнял бровь.

— Тогда я не вижу проблемы.

— Потому что Аврора не донесла на тебя. Я знаю, что ты последовал за ней в Нью-Йорк и на гоночную трассу. Я не знаю, чего ты от нее хочешь. Что еще я знаю, так это то, что Аврора — хорошая девушка с большим сердцем, и тебе следует держаться от нее подальше. Разрушай чью угодно жизнь, но не моей дочери.

Ни папа, ни Нино не встали на мою защиту, и, честно говоря, у них не было для этого причин.

— Почему я должен быть злодеем во всем этом? Может быть, на этот раз я хороший парень. Может быть, я пытаюсь защитить Аврору, чтобы предотвратить повторение того, что случилось с Гретой.

Сожаление промелькнуло на лице отца. Я понял. Я тоже винил себя за ночь нападения на Грету. Ее следовало защитить. Если бы папа или я присутствовали при этом, этого бы не случилось.

— Я несу ответственность за ее защиту, и будь уверен, что, когда я подумаю, что ты представляешь опасность, я без колебаний защищу ее от тебя любой ценой.

— Невио всего лишь хочет быть хорошим другом для Авроры. Она для него как семья, — твердо сказал папа, не сводя с меня глаз.

Фабиано глубоко вздохнул и медленно кивнул. Бросив последний предупреждающий взгляд, он ушел. Папа покачал головой, резкие складки вокруг его рта говорили мне, что этот разговор далек от завершения.

— Из-за тебя мне приходится лгать Фабиано, — наконец выдавил из себя папа.

— Я никогда не просил тебя об этом. Ты делаешь это не для меня. Ты делаешь это, чтобы сохранить мир между Фабиано и нашей семьей.

— Он убил бы тебя, если бы узнал правду, — сказал Нино. Папа, казалось, боролся со своим гневом.

— Он попытался бы, но безуспешно.

Папа вскочил на ноги.

— Однажды между нашими семьями была смертельная схватка, черт возьми. Я поклялся, что больше никогда не позволю этому зайти так далеко. Разве у тебя нет никаких границ, которые ты бы не переступил?

— Я бы не стал нападать на него. Я бы только защищался.

Папа подошел ко мне.

— Тебе нужно научиться контролировать себя. Ты превратишь все в руины, если не сделаешь этого. Ты этого хочешь?

Я ничего не сказал. В руины играть было веселее, но я не хотел навредить нашей семье.

— Я такой же, как ты, папа. Не понимаю, чему ты удивляешься.

— Когда я был в твоем возрасте, я воевал за нашу территорию.

— Ты говоришь так, будто это плохо. Ты мог годами выпускать на волю своих внутренних демонов. Я бы хотел быть на твоем месте. Убей или умри. Каждый день битва желаний.

— Это было не ради забавы.

— Но держу пари, тебе понравилось многое из этого.

— Да, но я также знал, когда этого было достаточно, когда мне приходилось сдерживать себя ради своей семьи. Смог бы ты позаботиться об Адамо и Савио так, как это сделал я?

Я даже не мог позаботиться о Баттисте, и я участвовал в войне не для того, чтобы стать Капо.

— Ты бы растворился в безумии убийства и забыл обо всем остальном, — проворчал папа. Я боялся, что он не ошибся.

— Я неугомонен, — сказал я просто потому, что это было правдой. — Такая война, как эта, наконец-то утолила бы мою жажду крови.

— Или это сделало бы тебя зависимым, — сказал Нино.

— Не в нашей природе сидеть сложа руки, как домашняя кошка, и ждать, когда ее покормят. Нам нужно поохотиться.

— Ты постоянно ходишь в рейды с Алессио и Массимо, и у тебя есть задания для Каморры. Тебе не нужно слишком часто сдерживать себя, — сказал Нино.

Папа нахмурился.

— Если ты так отчаянно хочешь войны, отправляйся в Италию и помоги тамошней Каморре.

Это пробудило мой интерес. Я знал, что Каморра в Италии подвергалась нападкам со всех сторон. Полиция и другие итальянские мафиозные семьи и кланы из других стран, таких как Албания или Сербия.

— Твой отец не это имел в виду, — сказал Нино. — И твоя мать никогда не простила бы ему, если бы он отправил тебя туда.

Папа схватил меня за плечо, выражение его лица было суровым, но глаза были умоляющими, почти нежными.

— Просто возьми себя в руки, Невио. Ради нашей семьи, а если этого недостаточно, то ради Авроры.

ГЛАВА 26

Невио

После напряженного ужина я попытался поговорить с Авророй наедине, что оказалось непросто, поскольку Фабиано и папа наблюдали за нами, как ястребы. Она нервничала весь ужин, и кто-нибудь точно заметил бы, если бы она продолжала в том же духе.

В конце концов Массимо, Алессио, Аврора и я направились в сад, и я воспользовался своим шансом загнать Рори в угол.

— Тебе нужно перестать вести себя подозрительно, — пробормотал я.

Она прищурилась.

— Мне не нравится всем лгать. Я придумываю для тебя кучу лжи, и я ненавижу это. Не говоря уже о том, что Карлотта сердится на меня, потому что ей теперь тоже приходится нянчиться с твоим ребенком. Этот дом лжи обрушится на нас.

— Нет, если мы будем осторожны.

Она со вздохом покачала головой.

— Все будут в ярости, когда узнают, что мы им солгали.

Я провел рукой по волосам.

— Я что-нибудь придумаю.

— О чем вы двое разговариваете? — спросил Алессио, сидя на лавке, где они с Массимо прохлаждались. Он не мог ничего подслушать. — Может быть, желание Невио полететь в Италию, чтобы поиграть там в войну за Каморру?

Я бросил на него сердитый взгляд. Мудак. Потрясенный взгляд Авроры впился в меня.

— Что? — спросила она.

— Он полон дерьма.

— Неужели? — пробормотала она.

— Папа предложил мне съездить туда, чтобы выпустить пар, но я так и не согласился.

— Ты не можешь согласиться, потому что тебе нужно заботиться о гребаном сыне!

Это был первый раз, когда я слышал, чтобы Рори так ругалась.

— Если ты оставишь меня здесь с ним, не сказав о нем своей семье, ты для меня мертв.

— А если бы я сказал им, а потом ушел, ты была бы счастлива освободиться от меня?

Аврора сглотнула и отвела взгляд.

— Ты должен сказать им. Возьми на себя ответственность. — Она повернулась на каблуках и пошла к дому. — Я должна вернуться в квартиру. Я не хочу оставлять Карлотту одну с этим.

Я направился к Алессио и Массимо.

— Если ты уедешь в Италию, Аврора двинется дальше. Она найдет кого-нибудь нового, и если она окажется умной, то это будет кто-нибудь из Каморры.

Папа не позволил бы мне убить одного из наших мужчин из-за этого. Это подало бы плохой пример, тем более что официально Рори не была моей. В моих мыслях она целиком и полностью принадлежала мне, но я никогда не заявлял о ней как о своей каким-либо образом, который привлек бы внимание в наших кругах. Мы были друзьями, точка.

Массимо покачал головой.

— Тебе не следует даже думать об этом. Убивать того баристу было глупо, но на деле никак не повлияло на великую схему вещей. Нападение на человека из гоночной команды Каморры было еще глупее, но все равно не вызвало никаких серьезных волнений. Но если ты начнешь убивать наших собственных людей, это не останется незамеченным. Наши солдаты потребуют объяснений, и я боюсь, что у тебя не будет таких, которые были бы приемлемы для кого-либо без твоего взбалмошного характера. Поэтому, если ты уедешь, ты должен смириться с тем, что Рори может уйти к кому-то из нашего мира, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

Я ничего не сказал, потому что Массимо не понравился бы мой ответ. Может быть, он тоже это знал, потому что его глаза были полны предупреждения.

* * *

На следующий день нам с Массимо и Алессио пришлось посетить две наши менее продуктивные лаборатории по производству лекарств, чтобы повысить их мотивацию.

Закончив нашу работу около восьми вечера, я решил поужинать и отправиться к Авроре.

— Куда ты идешь? — спросил Массимо, когда я высадил его и Алессио у особняка, но сам не вышел.

— К Авроре, куда же еще? — сказал Алессио.

Отрицать это было бы бесполезно, так как меня все равно засняли бы на камеру.

— Просто приношу им ужин и удостоверяюсь, что они в безопасности.

— Мы могли бы пойти с тобой, — предложил Массимо.

— Ты весь день был приклеен ко мне. Мне нужно побыть вдали от вас хоть немного, ублюдки.

— Конечно, в этом все дело. — Алессио закатил глаза, затем пожал плечами и закурил сигарету. — Не то, чтобы мне было интересно туда ехать. Мама приготовила лазанью, так что я собираюсь наесться, а потом остыть в своей комнате.

— Когда я спросил Карлотту, не следует ли мне зайти, чтобы убедиться, что все в порядке, она сказала мне, что ей и Авроре не нужна никакая помощь. Так зачем ты им нужен?

— Ревнуешь? — спросил я со смехом. Массимо не был ревнивцем, но у него никогда не было того, к чему бы он относился с таким собственничеством. Лотта, казалось, проникла ему под кожу так, как я и не думал, что это возможно.

— Карлотта не одобряет твой поступок, и ей не нравится твой характер, так что нет.

— Спасибо, что предупредил. Я иду туда не из-за Лотти. Мне нужно кое-что обсудить с Рори, — я захлопнул дверцу и выехал задним ходом с нашей подъездной дорожки. Между нами с Массимо и Алессио никогда не было секретов. Мне не нравилось обманывать их, но прямо сейчас у меня не было выбора.

Купив азиатскую еду навынос, я отправился к Авроре домой. Я думал, она понимала, что я буду навещать ее ежедневно, поэтому был ошеломлен, увидев ее сердитое лицо, когда она открыла мне дверь. Ее волосы были растрепаны, как будто она еще не нашла времени их причесать. Она все еще выглядела великолепно. На ней были спортивные шорты и белая майка. К моему разочарованию, под ней был белый спортивный бюстгальтер.

Я поднял пакет с китайской едой.

— Я принес ужин.

Если бы взгляды могли убивать, я превратился бы в пепел.

— Уже девять часов, — многозначительно сказала она.

— Ты не впустишь меня? — спросил я, когда она не сделала ни малейшего движения, чтобы приоткрыть дверь.

Она вздохнула и отступила назад, чтобы я мог войти.

— Ты сказала ему, что уже девять часов? — крикнула Карлотта откуда-то из глубины квартиры. Ее голос звучал так же приветливо, как и лицо Авроры.

Я не был уверен, в чем была их проблема с «девятью часами». Возможно, это был девичий код для чего-то, о чем я не знал.

Я направился на кухню, включил свет и поставил пакет на стол. Аврора не последовала за мной, поэтому я вернулся в коридор, а когда не обнаружил ее там, пошел в ее спальню. Она была внутри и вынимала Баттисту из кроватки. Он тихо плакал, а не истошно визжал, на что некоторые младенцы были мастерами.

— Мы уже поужинали, — сказала Аврора, повернувшись ко мне с ним на бедре. — Я пыталась уложить его спать, когда ты позвонил в звонок и разбудил его, уничтожив сорок минут моих попыток пения и укачивания.

— Может быть, тебе стоит дать ему Валиум?

Аврора сверкнула глазами и протопала мимо меня.

— Очень смешно. На случай, если ты не знаешь: время ужина с ребенком — это не девять часов. Мы поели в семь, и с тех пор я была занята тем, что готовила его ко сну. Он весь день был беспокойным. Я думаю, у него режутся зубки. Но, конечно, ты ничего этого не знаешь, поскольку не спрашивал о нем с тех пор, как пришел к нам позавтракать вчера утром.

— Мы виделись прошлой ночью. Я уверен, ты бы сказала мне, если бы с ним что-то случилось.

— Тебе следует самому спрашивать о нем. Он твой сын. Даже сейчас я не думаю, что ты здесь потому, что хочешь его видеть.

Она была права. Я был здесь потому, что хотел увидеть Рори.

— Я здесь. Вот что имеет значение.

Она покачала головой, укачивая его, но он выглядел совершенно бодрым, когда уставился на меня.

— Ты обещал, что попытаешься взять на себя ответственность. Но я этого не вижу.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Я должна приступить к работе через два дня, а моя первая смена начинается в шесть утра. У Карлотты курсы, так что я не могу попросить ее присмотреть за ним.

— Я переночую у тебя завтра, а потом смогу присмотреть за ним для тебя, — сказал я, хотя и сомневался, что это хорошая идея. Я никогда не оказывал успокаивающего действия на детей, и, казалось, это распространялось и на моего собственного сына.

Аврора медленно кивнула, но, похоже, это ее тоже не слишком обрадовало.

— Я сейчас иду спать. Мне рано вставать, — сказала Карлотта с порога кухни. Она была в пушистом халате.

— Спокойной ночи, — сказала Аврора с натянутой улыбкой. Бросив на меня уничтожающий взгляд, Карлотта ушла.

— Она зла на тебя.

— Никогда бы не подумал, — сухо сказал я.

— Хочешь подержать его немного? Может, он заснет у тебя на руках.

Я уставился на ребенка, которому, казалось, было совершенно удобно прижиматься к груди Авроры. Мне тоже было бы удобно.

— Если ты хочешь, чтобы ему снились кошмары, конечно. — Я посмотрел на свою черную футболку. — Я не могу обещать, что на моей рубашке нет крови.

Аврора выдохнула.

— Прекрасно. Тогда не надо. Я иду в свою комнату уложить его спать. Ты знаешь, где входная дверь.

— Рори! — позвал я.

Она гордо вышла, выключила свет на кухне и заперлась в своей спальне.

Я сел за кухонный стол и распаковал коробки с едой. Я открыл первую коробку «чау-мейн» и начал есть из нее пластиковыми палочками в тусклом свете, льющемся через окно.

Какое-то время я еще слышал крики Баттисты, но потом в квартире воцарилась тишина. Через несколько минут повернулся замок, и послышались тихие шаги.

— Я сказала тебе уйти, — пробормотала Аврора, усаживаясь на стул напротив меня.

— Ты сказала, что я знаю, где входная дверь.

— У тебя есть цыпленок «Генерал Цо»? — спросила она. Даже в тусклом свете я мог сказать, какой измученной она выглядела.

— Есть, — я подтолкнул к ней одну из коробочек и палочек для еды. — Я знаю, что это твое любимое блюдо.

Она кивнула и молча начала есть пластиковой ложкой, которая тоже была в пакете.

— Внутри есть палочки и даже вилка. Кормление ребенка с ложечки, похоже, передалось и тебе.

Она отправила в рот еще ложку курицы и задумчиво прожевала, глядя на меня. После нашей неудачной ночи на вечеринке ее отношение ко мне изменилось. Она могла смотреть на меня, не краснея и не выставляя себя дурочкой. Она покрутила ложку и, проглотив, сказала:

— Я не доверяю себе, когда рядом с тобой находятся острые предметы. Я фантазировала о том, как протыкаю тебя палочками для еды, лежа рядом с Баттистой в темноте.

Я ухмыльнулся.

— Ты также можешь убить меня ложкой.

— Ты когда-нибудь убивал кого-нибудь ложкой?

Я откинулся на спинку стула.

— Пока нет. Я никогда не думал об этом. Я внесу это в список.

Аврора съела еще ложку курицы.

— Я не должна тебе помогать. Ты пока не дал мне никаких оснований полагать, что в ближайшее время изменишься.

— Я же сказал тебе, что присмотрю за ним завтра.

Аврора встала и взяла стакан воды. Она с озабоченным видом прислонилась к кухонной стойке.

— Он твой сын. Одного взгляда на него недостаточно. Иногда мне кажется, что ты просто никому не рассказываешь, чтобы привязать меня к себе. Я не могу избегать тебя, пока забочусь о твоем сыне.

Я поднялся на ноги и подошел к ней. Она напряглась, но больше не двигалась.

— Я уже говорил тебе, что ты в моей голове, и оттуда никуда не денешься. С Баттистой или без него, тебе будет очень трудно избегать меня.

— Я даже не могу выразить словами, насколько ты меня бесишь, — прошептала она, когда я остановился прямо перед ней.

Я обхватил ладонями ее щеки и запустил пальцы в ее волосы, глядя на нее сверху вниз.

— Я вижу ярость в твоих глазах, и это чертовски сексуально.

Она со стуком поставила стакан на стойку и схватила меня за предплечья, но не оттолкнула.

— Мне не нравится, какой я становлюсь рядом с тобой. Я не хочу быть ею. Я не хочу, чтобы меня поглотил гнев.

— Тогда позволь себе отдаться похоти.

Она сердито посмотрела на меня. В ее глазах ясно читалась борьба. Я приник губами к ее губам, прежде чем разум одержал верх. Я поцеловал ее так, как давно хотел, о чем мечтал. Я лишал ее дыхания, опустошал ее рот, мои пальцы в ее волосах удерживали ее под моим контролем. Ее ногти впились в мои предплечья, как будто она собиралась оттолкнуть меня, но ее губы прижались к моим, ее язык был таким же нетерпеливым, как и мой. Даже ее тело разрывалось от разных эмоций.

Я убрал руки с ее шелковистых прядей, схватил ее за бедра и поднял на стойку, даже не прерывая наш поцелуй. Я мог сказать, что в тот момент, когда я разорву нашу связь, я потеряю ее. Аврора уперлась ладонями мне в грудь в знак легкого сопротивления, но это было неубедительно.

Я прижался к ней, мое тело ожило от голода, с которым я был совершенно незнаком, когда дело касалось чего угодно, кроме убийства.

Аврора оторвалась от нашего поцелуя и откинулась назад, опершись на руки, чтобы увеличить расстояние между нами.

— Уходи, — выдохнула она. Огонь в ее глазах только разжег мой собственный. Она толкнула меня в грудь. — Уходи. Я так зла на тебя и на себя.

Я отступил, даже если это было последнее, чего я хотел.

— Почему ты сопротивляешься этому?

— Потому что я не буду твоей нянькой с привилегиями или что ты там для меня придумал.

— Я был бы не единственным, кто пожинал бы плоды, поверь мне, — сказал я с ухмылкой. Было невозможно остановиться провоцировать Рори, когда ее реакция была такой забавной и соблазнительной.

Что-то в ее глазах дрогнуло, выражение лица наполнилось яростью, но также и отчаянием.

— Чего ты хочешь, Невио? Ты хочешь трахнуть меня во второй раз? Тогда ты потеряешь интерес? Тогда трахни меня. Я здесь, поступай со мной по-своему. Однажды я лежала и плакала под тобой. Я могу сделать это снова!

Аврора

Моя грудь вздымалась, а горло саднило от вырвавшихся из него слов.

Глаза Невио горели эмоциями, которые я не могла прочесть. Он рывком прижал меня к себе, сдвинул мои шорты и трусики в сторону и провел указательным пальцем по моей киске, обнаружив, что я все еще влажная после наших поцелуев. Мое тело ожило от этого контакта, даже когда мой мозг выкрикивал предупреждения и ругательства в мой адрес.

— На этот раз ты бы не заплакала, только если бы не кончила так сильно. Ты бы умоляла меня о большем.

Я схватила его за запястье. Часть меня хотела удержать его там и проверить его слова, но другая помнила прошлый раз и то, что было после, помнила последние несколько месяцев его преследования, его жестокость, чтобы убедиться, что никто не приблизится ко мне, а теперь и его безответственность, когда дело дошло до его сына.

Я оттолкнула его руку, но он сопротивлялся. Его взгляд поразил меня. Вызов, провокация.

— Я не хочу твоих прикосновений.

Он ухмыльнулся.

— Если ты не примешь мои границы, то все, что осталось от нашей дружбы, умрет.

Он опустил руку и отступил назад.

— Я думал, наша дружба умерла в ту ночь, когда я лишил тебя невинности. — То, как он произнес «невинность», как будто я ничего не понимала в этом, привело меня в ярость.

Это то, что я ему сказала. И тогда я думала, что это правда, но потом он позвал меня помочь ему с сыном, и каким-то образом это заставило меня почувствовать себя особенной, как будто я была его доверенным лицом, хотя я, вероятно, была единственным человеком, достаточно глупым, чтобы согласиться на его мольбу о помощи.

— Я помогла тебе с Баттистой. Если бы наша дружба умерла, я бы этого не сделала, верно?

Невио улыбнулся самым странным образом.

— Ты добрый человек. Ты всегда помогаешь людям, если можешь. Я думал, ты помогла мне ради Баттисты.

— Для него и для тебя.

— Неужели это так плохо, что я хочу тебя, Рори? Я думал, это то, чего ты хотела с самого начала.

— Ты хочешь мое тело. Ты хочешь достичь следующего максимума, независимо от цены. Я хочу большего. Я не хочу безумной скачки, которая никогда не заканчивается. Я хочу доверия, постоянства, целеустремленности, — я покачала головой, увидев выражение лица Невио, как будто он не мог понять, что я имела в виду. Я взглянула на кухонные часы. Одиннадцать вечера. Пройдет совсем немного времени, и Баттиста проснется, чтобы выпить свою бутылочку. — Мне нужно поспать.

Невио не остановил меня, когда я спрыгнула со стойки и прошла мимо него. Мое тело жаждало его прикосновений, желая взять все, что он мог дать, даже если это никогда не насытит мое сердце и душу.

— Не приходи завтра, если собираешься снова ко мне прикасаться. Приходи, чтобы стать Баттисте отцом и другом, который выполнит свое обещание.

Я не стала дожидаться его ответа. Не оглядываясь, я пошла в свою комнату и закрыла дверь. Я прислонилась к ней и слушала, затаив дыхание. Я не осмеливалась дышать снова, пока не услышала, как входная дверь со щелчком закрылась и замок щелкнул с помощью кодовой панели снаружи.

Это соглашение не могло продолжаться вечно, только не так. Невио использовал бы каждый шанс, который у него был, чтобы прикоснуться ко мне, соблазнить меня, потому что я обещала доставить ему тот кайф, в котором он нуждался. Заполучив меня, он погонится за следующей.

Возможно, в этом и был фокус. Мне просто нужно было позволить ему обладать мной и помнить об этом, чтобы он мог двигаться дальше.

ГЛАВА 27

Аврора

Дать Невио то, что он хотел. Эта идея маячила у меня в голове всю ночь. Это казалось самым простым решением, таким, при котором можно было бы спасти часть моего сердца. К сожалению для себя, я не могла заставить себя рассмотреть этот вариант. Пока. Мне хотелось верить, что это для того, чтобы у него было больше времени на развитие отцовских чувств к своему сыну, потому что я подозревала, что он не стал бы пытаться установить связь, если бы я не давила на него.

Карлотта заметила мое кислое настроение, но на этот раз я не стала рассказывать ей о вчерашнем сеансе поцелуев. Мне было стыдно за свои действия, стыдно за свою несдержанность.

Я весь день не выходила из квартиры. Бедный Баттиста не выходил из нее с тех пор, как Невио привез его сюда. Я не хотела снова выносить его тайком в картонной коробке, и у меня не было идеи, как еще это сделать. Когда я не была занята развлечениями с Баттистой, я пыталась прочитать книгу, которая войдет в мою учебную программу медсестер.

В кои-то веки Невио пришел вовремя, в семь часов, с индийской едой навынос. Карлотта поужинала с нами, что дало мне возможность расслабиться, поскольку мне не грозила непосредственная опасность снова поддаться своим желаниям. Баттиста лежал в своей кроватке и грыз кольцо для прорезывания зубов. Невио едва взглянул на него за ужином, как будто мог притвориться, что он не отец.

После ужина Карлотта ушла в свою комнату, чтобы подготовиться к завтрашним курсам.

— Итак, ты не могла бы вкратце рассказать мне, что нужно делать? — спросил он, кивнув в сторону своего сына.

— Ты мог бы начать с того, что возьмешь его из кроватки. Ты давно не держал его на руках.

Невио встал и вытер ладони об ноги, как будто они вспотели от нервов, чего я не могла себе представить, учитывая все, что пережил Невио. Вряд ли стоило бояться ребенка. Хотя, должна признать, некоторые приступы плача Баттисты заставляли меня покрываться испариной.

Невио подошел к кроватке и уставился на него сверху вниз, нахмурив брови. Затем его взгляд переместился на меня.

— Как ты думаешь, он будет похож на меня?

Я поднялась на ноги и подошла к нему, хотя его близость всегда была сопряжена с риском. Мне стало интересно, что именно Невио имел в виду под этим. У Баттисты были глаза Невио и некоторые черты его лица. Только его волосы были на несколько тонов светлее.

— Ему нужен любящий дом, тогда все будет хорошо.

Невио покачал головой, его темные глаза пронзили мои.

— У меня был любящий дом, самая лучшая семья, о которой только можно мечтать в нашем мире и за его пределами, но со мной не происходит ничего хорошего, поверь мне.

— Может быть, ты говоришь так потому, что просто признать это проще, чем работать над собой.

— Может быть, — пробормотал он, но я могла сказать, что он не думал, что это так.

Баттиста перестал грызть свое кольцо и теперь с интересом смотрел на нас. Я улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Пока у него было только два зуба — верхние резцы.

— Он заплачет, если я возьму его на руки.

— Он никогда не отреагирует иначе, если ты не установишь с ним связь.

Невио протянул руку к кроватке и вынул из нее Баттисту. Несколько секунд Баттиста только смотрел на него, затем его нижняя губа задрожала, и у него вырвался крик. Невио немедленно повернулся ко мне, как будто хотел передать мне своего сына.

Я отступила назад и подняла ладони.

— Ты обещал позаботиться о нем. Если ты всегда сразу будешь сдаваться, это не сработает.

Невио кивнул.

— Иди спать. Я с ним разберусь. Полагаю, мне придется спать на диване. Или ты разделишь со мной свою постель?

Я слегка улыбнулась ему.

— Диван удобный. На столе ты можешь найти все для его бутылочек. Обычно он просыпается три раза за ночь, чтобы выпить их. Иногда ему хочется немного поиграть, прежде чем снова заснуть, особенно после последнего приема.

Я обернулась, несмотря на то, что крики Баттисты задели меня за живое. Когда дверь моей спальни захлопнулась, я глубоко вздохнула. Мне нужно было вставать самое позднее в пять, но я не была уверена, что смогу заснуть, если Баттиста будет продолжать так плакать. Невио нужно было поговорить с ним и показать Баттисте, что он в безопасности. Сможет ли он это сделать?

Я не была уверена. Я приготовилась ко сну и легла. Баттиста продолжал плакать еще пятнадцать минут, но потом успокоился. Наконец я заснула.

Посреди ночи меня разбудили крики. Обычно Баттиста сигнализировал о своем голоде мяуканьем и тихими вскриками. Раз он так громко кричал, значит Невио проигнорировал эти первые признаки. Я встала и прокралась в гостиную. Свет был включен. На кофейном столике лежала Nintendo Switch (прим. игровая приставка) с включенным на ней шутером. Баттиста все еще был в своей кроватке, но Невио там не было. Я взяла его и последовала за светом на кухню, где Невио готовил бутылочку. Он был только в боксерах, демонстрирующих мышцы верхней части тела и ног, но на этот раз кое-что еще привлекло мое внимание. На нем были наушники, и я могла слышать громкие звуки хэви-метала из динамиков даже с расстояния в несколько шагов. Неудивительно, что он не слышал Баттисту, если они были у него все это время включены и он был занят компьютерными играми.

Невио обернулся с бутылочкой. Его глаза с медленной улыбкой оглядели меня с головы до ног. Мой пульс участился от гнева. Я не стала брать бутылочку. Вместо этого я передала ему Баттисту, затем вытащила наушники из его ушей и бросила их на стол. Я не могла вымолвить ни слова. Я была так зла на него.

Я развернулась и зашагала обратно в свою комнату. Я была на нервах и сомневалась, что смогу заснуть в ближайшее время. По крайней мере, крики Баттисты прекратились почти мгновенно.

Я уставилась в темный потолок, размышляя, почему бы мне завтра не пойти к Римо и Серафине и не рассказать им правду. Ничто не указывало на то, что Невио скоро станет ответственнымродителем. Я не смогла бы сделать это одна. Это не входило в мои обязанности. За то короткое время, что я заботилась о Баттисте, он уже привязался ко мне, но мне было всего восемнадцать. Я не могла стать приемной матерью.

Скрипнула моя дверь, и в тусклом свете из коридора появился Невио.

— Если ты думаешь, что я собираюсь целоваться с тобой сейчас, ты сумасшедший, — хрипло прошептала я.

Он подошел ко мне и опустился на мой матрас. Я была полна решимости дать ему пощечину, если он пошевелится.

— Где Баттиста? — спросила я.

— Он заснул в своей кроватке после того, как выпил бутылочку. Плач, должно быть, вымотал его.

— Сегодняшний вечер должен был пройти не так.

— Рори, — пробормотал Невио, склонившись надо мной. Я приготовилась дать ему пощечину, но, как будто он предвидел это движение, его пальцы сомкнулись на моем запястье, удерживая мою руку на подушке, а большой палец провел по моей ладони. — Тебе нужна ручная версия меня, которой не существует.

— Я знаю, кто ты. Я знаю тебя всю свою жизнь, и ты больше, чем монстр, которого тебе нравится изображать. Ты можешь быть веселым, заботливым и преданным. Ты можешь быть намного большим, чем то, чем ты себя ограничиваешь.

Он подошел еще ближе, пока я не почувствовала его дыхание на своих губах, но, за исключением его пальцев, все еще держащих мое запястье, он не прикасался ко мне.

— Я не играю монстра. Единственное время, когда я по-настоящему чувствую себя самим собой, — это ночью, когда я выслеживаю и убиваю. Вот кто я такой.

— Может, это и легче — быть монстром, но, в конце концов, это не сделает тебя счастливым. — Невио невесело усмехнулся. — Если ты так уверен, что ты всего лишь монстр, тогда почему ты здесь? Почему ты просто не отдашь своего сына своим родителям, чтобы они могли его растить?

— Может быть, я хочу поиграть в семью с единственной девушкой, которая когда-либо действовала мне на нервы, прежде чем я поддамся тьме.

Я усмехнулась.

— Это не семейные игры. Сейчас я — няня, а ты — безответственный родитель. Я думаю, ты не можешь смириться с тем фактом, что не помнишь, как трахал меня, и теперь ты не остановишься, пока не получишь меня снова, чтобы выбросить из головы.

— Хотел бы я, чтобы все было так просто. Черт, если бы я знал, как вытащить тебя из своего существования. Хотел бы я, чтобы это было так же просто, как пустить тебе кровь. Если бы кровопускание было решением проблемы, я бы давным-давно перерезал себе вены. Я хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни, но ты здесь, ослепительный свет на задворках моей тьмы. — Он тихо вздохнул. — Может быть, тебе стоит пойти к моим родителям. Это стало бы последней каплей для моего отца. Ты бы избавилась от меня так или иначе. Если это то, чего ты хочешь, тогда тебе нужно сказать им правду, потому что я никогда не освобожу тебя.

Он поднялся на ноги и вышел.

Теперь у меня не было ни малейшего шанса снова заснуть.

* * *

Следующие несколько дней были адом. Вставать пораньше для прохождения практики с нашей медицинской бригадой оказалось практически невозможно после того, как я практически ни одной ночи не спала из-за Баттисты. После первой ночи, когда Невио заботился о Баттисте, я решила больше не приглашать его ночевать у меня. От него почти не было толку. Вместо этого он приходил утром, когда у Карлотты не было времени присмотреть за Баттистой. Постепенно мы с Баттистой нащупывали общий ритм, но от этого ситуация не становилась легче.

Мы с Карлоттой сидели на полу рядом с Баттистой, пока он играл на своем одеяле, расстеленном на земле. Его любимой игрушкой были метелка и зеркальце.

Я погладила его по щеке, когда он случайно стукнул себя венчиком по лбу, выглядя при этом разрывающимся между плачем и недоумением. Он улыбнулся мне.

— С каждым днем, что он остается здесь, прощаться с ним становится все труднее, — сказала Карлотта. — Тебе нужно поскорее положить этому конец. Невио не станет таким отцом, каким должен быть. Не в ближайшее время. Возможно, никогда. Баттиста должен быть воспитан своей семьей. Надежда на чудо не поможет ни тебе, ни ему.

— Говорит девушка, которая каждое воскресенье ходит в церковь.

Карлотта поджала губы.

— Я не думаю, что какие-либо действия Невио совершены Богом.

— Определенно нет. Я дьявол, Лотта, — сказал Невио.

Я удивленно вскрикнула, не услышав, как он вошел. Баттиста уставился на меня широко раскрытыми глазами, прижимая ко рту венчик, покрытый его слюной.

— То, что у тебя есть ключ, не означает, что ты должен входить без предупреждения, — озвучила мои мысли Карлотта.

Она поднялась на ноги и разгладила юбку.

— Антония заедет за мной через пять минут. Мне следует спуститься.

Она прошмыгнула мимо Невио, схватила сумочку и ушла. Избегать визитов членов нашей семьи становилось все труднее и труднее. Это был только вопрос времени, когда у них возникнут подозрения и они заявятся без предупреждения. Тогда я не была уверена, как нам удастся скрыть от них существование Баттисты.

Невио присел на корточки рядом с Баттистой и протянул ему венчик, который тот уронил. После минутного колебания Баттиста взял его и засунул обратно в рот. Он выглядел невероятно мило, и на сердце у меня потеплело. Карлотта была права. Чем дольше я заботилась о нем, тем тяжелее становилось.

— Я думаю, нам нужно снова обсудить вопрос с Баттистой. Так дальше продолжаться не может.

Пристальный взгляд Невио поразил меня.

— Я знаю.

Я была удивлена и немного подозрительна к его ответу.

— Мне нужно знать, когда ты поговоришь со своими родителями. Это не может быть соглашением без конца.

Невио снова кивнул.

— Было бы лучше, если бы его усыновили мои родители или, может быть, Киара и Нино.

— Разве ты не хочешь быть ему отцом? — спросила я, чувствуя тяжесть на сердце. Баттиста пристально посмотрел на меня, как будто понял, о чем я говорю.

— Нет, — твердо сказал он. — Ради него я собираюсь сделать правильный выбор.

Я уставилась на него, не убежденная.

— Ты просто не хочешь брать на себя ответственность. Будь честен.

Он пожал плечами.

— Мне двадцать один, и это даже не главная проблема.

— Мне восемнадцать, и я заботилась о нем ради тебя. Это не вопрос возраста.

— Ему будет лучше без меня как его отца, Рори. Никто не собирается противоречить мне по этому вопросу.

— Мне бы тоже было лучше без тебя, но тебе на это наплевать.

Баттиста начал суетиться, его нижняя губа задрожала. Нам не следовало обсуждать это с ним в комнате. Он был всего лишь младенцем, но мог уловить наше волнение.

Выражение лица Невио стало жестким, затем его губы растянулись в резкой улыбке.

— С тобой я поступаю не благородно. Я слишком сильно хочу тебя для этого.

Я покачала головой, раздраженная, но в то же время безумно польщенная, что разозлило меня еще больше. Я не хотела попасть в ловушку манипуляций Невио. Я подняла Баттисту, рывком поднялась на ноги и направилась к двери.

— Сейчас я готовлю его ко сну. Ты можешь идти.

Я повернулась, надеясь, что он уйдет, когда я вернусь в гостиную.

* * *

Мне потребовалось почти два часа, чтобы уложить Баттисту спать. Мне, наверное, тоже следовало попытаться немного поспать, но я все еще была слишком взволнована спором, а сладкоежка внутри меня звал меня за угощением.

Я поплелась из своей комнаты, миновала, к счастью, пустую гостиную и прошла на кухню, где замерла. Невио сидел за столом, закинув ноги на другой стул, и смотрел что-то на своем телефоне, одновременно поедая Нутеллу ложкой прямо из стакана. Это должно было быть моим угощением.

Я потеряла самообладание прямо тогда, из-за небольшого количества ореховой пасты. Я, пошатываясь, подошла к нему и вырвала стакан у него из рук. Когда я проверяла в последний раз, он был наполовину полон. Теперь осталась только одна ложка.

— Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Вместо этого ты с каждым днем делаешь мою жизнь все более несчастной. Ты еще не сделал для меня ни одной приятной вещи.

Я повернулась и схватила ложку из ящика, затем съела остатки Нутеллы, свирепо глядя на кухонную стойку.

— Кто бы мог подумать, что Нутелла станет последней каплей.

Его сарказм только подогрел мой гнев.

— Это было единственное, что могло бы скрасить дерьмовый вечер, а ты все испортил.

Было неразумно так злиться из-за еды, но Невио слишком долго испытывал мое терпение.

Стул заскрежетал по полу, и за моей спиной послышались его шаги. Я резко повернулась к нему.

— У тебя на лице Нутелла, — пробормотал Невио, дотрагиваясь до уголка моего рта. Я огрызнулась на него и укусила за палец. Его ухмылка стала дикой, когда он спокойно вытер меня дочиста, прежде чем облизать большой палец.

— Я мог бы сделать этот вечер лучше, намного лучше, чем когда-либо могла сделать банка Нутеллы.

— История говорит об обратном, — пробормотала я, но что-то в его глазах привлекло мое внимание. Он обхватил мою шею и рывком притянул к своему телу.

— Позволь мне доказать тебе это. — Его губы завладели моими. У меня были все намерения оттолкнуть его, но у него был вкус Нутеллы, греха и мрачных обещаний, и я поцеловала его в ответ. Все мое тело горело. Невио был искусным поджигателем, и я была слишком готова к тому, что он подожжет меня.

Его ладони прошлись по моей спине, затем обхватили бедра и подняли меня на стойку. К моему крайнему удивлению, он прервал наш поцелуй. Его грудь вздымалась, как и моя, а в его темных глазах плескалось желание, так что окончание нашего поцелуя имело еще меньше смысла.

— На этот раз тебе от меня не сбежать. Я не дам тебе времени убежать.

Я не поняла, что он имел в виду.

Невио опустился на колени, застав меня врасплох. Это приблизило его глаза к моим коленям и, таким образом, к моему самому интимному месту. Встревоженная, я открыла рот, чтобы возразить, но он раздвинул мои ноги так далеко, как только мог, и просунул палец под ширинку моих пижамных шорт, отводя их в сторону. Я никогда не носила нижнее белье под пижамой, поэтому предстала перед ним совершенно обнаженной. Моя киска заблестела от первых признаков возбуждения, и этот факт заставил меня устыдиться.

— Ты всегда будешь помнить меня. Мой язык в твоей киске.

Я прижала ладонь к его голове, несмотря на глубокую потребность, охватившую мое тело.

Я поклялась себе больше не спать с Невио. Конечно, я также поклялась себе никогда вообще не вступать с ним в физический контакт, и последнее мне постоянно не удавалось. Я боялась, что и в первом случае потерплю неудачу, потому что, несмотря на мое беспокойство, когда я думала о нашей первой ночи вместе, не только о боли, но и об эмоциональном потрясении, я все еще хотела быть с Невио во всех смыслах. Мое тело жаждало его близости.

— Рори, я собираюсь тебя вылизать. Мы оба этого хотим.

Я сглотнула, потому что внутри у меня все сжалось, когда я представила язык и губы Невио на мне.

Мышцы моих рук расслабились, позволяя Невио двигаться, и он не нуждался в другом приглашении.

Он протиснулся между моих ног, его плечи прижались к моим бедрам, и нырнул прямо между губками моей киски, проводя по моим ягодицам, моему отверстию и вверх к клитору.

У меня отвисла челюсть, и я схватила Невио за волосы. Я не была уверена, к чему это приведет. Ничего хорошего в этом не было, но я не могла удержаться.

ГЛАВА 28

Невио

В тот момент, когда Рори перестала давить мне на голову, я воспользовался своим шансом и раздвинул ее ноги еще шире. Я впитал все. Ее круглые ягодицы, ее красивое отверстие и розовые половые губки, ее крошечный клитор. Я лизнул вдоль ее щели. Я хотел попробовать на вкус каждый дюйм ее тела. Хотел заставить ее кончить так сильно сегодня вечером, чтобы она брызнула на столешницу — это была единственная форма искупления, которую я мог ей предложить.

Рори потянула меня за волосы и застонала. Это было только начало. Я обхватил руками ее бедра и притянул к краю, затем сосредоточился на ее клиторе. Я дразнил его языком, облизывал и покручивал, от чего он выглядывал все больше. Глаза Рори были закрыты, грудь вздымалась, и она тяжело дышала. Но так не должно быть.

— Открой глаза, Рори, и смотри, как я ем тебя.

Она открыла глаза и покраснела еще сильнее.

Я прижался щекой к внутренней стороне ее бедра и потер большим пальцем ее маленький клитор, размазывая свою слюну и возбуждая Рори.

— Ты будешь следить каждую секунду, поняла? Я хочу, чтобы ты увидела, как я облизываю тебя, заставляю капать на стол и кончать.

— Как будто я смогу когда-нибудь забыть, что это был ты, — прошептала она с легким упреком.

Я усмехнулся, потому что после сегодняшней ночи она определенно никогда не забудет, каково это — быть со мной.

Все еще прижимаясь щекой к внутренней стороне ее бедра, я провел кончиком языка по ее пухлым губкам киски, нежно раздвигая их, чтобы покрутить ее клитор, прежде чем снова опуститься вниз. Лицо Авроры раскраснелось, когда она наблюдала за мной с приоткрытыми губами. Я надавил на другое ее бедро, еще больше раздвигая ее ноги и обнажая большую часть ее киски. Мой язык снова скользнул между ее половыми губами, касаясь ее гладкого, но тугого отверстия. Ее возбуждение покрыло мой язык. Я замурлыкал и начал кружить вокруг той идеальной маленькой дырочки, которая уже однажды принимала меня.

Я притянул ее к себе, посасывая ее клитор. Она вскрикнула от удивления и удовольствия, когда я беспорядочно вылизывал ее, размазывая ее соки по своим подбородку и щекам. Она легла на стойку, запустив обе руки в мои волосы, ее глаза расширились в неверии, когда мой рот и язык попробовали ее губы, клитор и дырочку.

Ее возбуждение больше не было мелкими каплями. Оно покрывало весь мой язык, когда я поглаживал ее отверстие.

Ее бедра напряглись, киска сжалась, лицо исказилось от удовольствия, затем громкий стон сорвался с ее приоткрытых губ. Я схватил ее за ягодицы, мои пальцы впились в них, когда я крепче прижал ее киску к своему лицу. Она вздрогнула, ее ногти царапнули мне кожу головы. Ее запах усилился. Я застонал и просунул язык в ее узкое отверстие. Ее возбуждение покрыло мой язык, и я жадно слизывал его, трахая ее своим языком. Я хотел завладеть каждой частичкой ее тела своим языком, пальцами, членом, даже своим гребаным любимым ножом. Я хотел запечатлеть себя в теле и сознании Рори.

— Я не могу. Больше не могу, — выдохнула она через некоторое время. Я вытащил из нее свой язык. Мой подбородок и рот были покрыты ее похотью. Она облизнула губы, выражение ее лица было ошеломленным и смущенным.

После того, как я стянул с нее уже промокшие пижамные штаны, я схватил ее за бедра и поднял обратно на стойку, затем толкнулся между ее ног. Мой член напрягся в штанах, но у меня было предчувствие, что сегодня вечером до него очередь не дойдет.

— Что… — Глаза Рори расширились, когда я просунул средний палец в ее отверстие. Она напряглась, ожидая боли, но, несмотря на то, какой тугой она была, а она была удивительно тугой, она была такой мокрой, что я легко проскользнул внутрь. Я посмотрел вниз на свой палец, раздвигающий ее розовую киску, блестящую от возбуждения. Я согнул кончик пальца и крепко прижал тыльную сторону ладони к набухшему клитору Рори, затем перестал двигаться.

— Так туго, — торжествующе сказал я. — Никто не был в этой киске после меня, и никто никогда не будет.

— Я ненавижу тебя, — прошептала она. Но в ее глазах не было ненависти, по крайней мере, не только ненависти. Она ненавидела меня по уважительной причине, и, вероятно, себя тоже. Я был знаком с ненавистью, с ее двусмысленностью. Это было самое дорогое моему сердцу чувство. Это было также чувство, которое я никогда не испытывал к Рори.

— Я знаю, — пробормотал я и опустил голову. Я перевел взгляд с горящих глаз Рори на свой палец, все еще глубоко погруженный в нее. Я разжал руку, чтобы моя ладонь больше не давила на ее клитор, и высунул язык, чтобы поласкать его, затем переместился ниже и облизал палец, дразня ее чувствительную плоть.

Она сильнее дернула меня за волосы. Возможно, она ненавидела ту власть, которую я имел над ее телом, но не настолько, чтобы остановить меня. Если бы она знала, какую власть ее существование имеет над моим телом и разумом, она бы поняла, что я обречен.

Я мог бы вечно наблюдать за ней, за легким покачиванием ее бедер, когда они встречали толчки моего пальца и моего дразнящего языка. За ее тяжелым дыханием, вздымающейся грудью и раскрасневшимся лицом.

Вскоре она содрогнулась от своего второго оргазма. Она была бы так готова к тому, чтобы я трахнул ее.

— Мне нужно быть внутри тебя.

— Ты сумасшедший, — сказала она.

Безумнее, чем она думала.

— Я причинил тебе боль.

— Да, — подтвердила она.

— Вот почему я и близко не подойду к тебе со своим членом. Не сегодня.

Она нахмурилась, недоверие боролось на ее лице с любопытством.

— Но мне нужно заявить на тебя права. Черт, это все, о чем я могу думать. Ты знаешь, что ты моя. Я даже не помню нашу первую ночь как следует, и я хочу это исправить. Сегодня ночью я хочу быть тем, кто будет истекать кровью и страдать, заявляя права на тебя.

Ее замешательство только росло. Я не был уверен, что она не убежала бы с криками, если бы узнала, что я задумал. Черт, я бы даже не стал ее винить, но эта идея не покидала меня с тех пор, как я мечтал об этом несколько недель назад. Это был идеальный способ доставить Рори удовольствие, а мне — боль, и заявить на нее права той частью меня, которая не относилась к моему телу.

Я выхватил нож из ножен.

Глаза Рори тревожно расширились.

Я подбросил нож в воздух и поймал лезвие. Моя хватка все еще была ослаблена, но острое лезвие уже царапало мою кожу. Мои мозоли от драк и паркура исчезали с рук нелегко, но сегодня они пройдут.

— Это безумие, — прошептала Рори, но она не двинулась с места. Трудно было сказать, застыла ли она от шока, или предвкушение тоже было тому причиной. Она только смотрела на меня в полном шоке. Я лизнул ее бедро, затем поднес замысловатую кожаную рукоятку моего ножа к ее киске. — Это телячья кожа. Он мягкий, а рельефный рисунок помассирует твои внутренние стенки. Он меньше моего члена, так что будет идеальным. — Я провел круглым концом ручки по входу Рори, покрывая его ее соками, прежде чем раздвинул ее и провел им по ее клитору.

Рори застыла, наблюдая за происходящим. Я потирал круг за кругом ее клитор, наблюдая за ее лицом, наслаждаясь похотью и страхом, скользящими по нему. Она боялась не меня. А того, что именно я заставил ее желать. Страх перед запретным. Но, черт возьми, запретный плод всегда был самым сладким.

— Я забираю тебя с собой в ад, Рори. Я предупреждал тебя, но ты не слушала. Теперь уже слишком поздно.

Я опустил кожаную ручку ниже и прижал к ее входу. Был намек на сопротивление, прежде чем ее стенки поддались и позволили первому дюйму проникнуть в ее киску.

— Черт, — простонал я, наблюдая, как розовеет киска Рори на фоне черной кожи моего ножа.

Рори покачала головой, все еще не приходя в себя.

— У тебя идет кровь, — выдохнула она.

Я перевел взгляд с ее лица на свою руку, сжимающую лезвие. Капелька крови скатилась по моему запястью, и легкое жжение подсказало мне, что нож прорезал толстый слой мозолей.

— Если это причиняет боль тебе, мне тоже должно быть больно, — прохрипел я, двигая ручку вверх и вниз, все еще всего на дюйм.

— Это безумие, — прошептала она. — И это даже не больно. Это меня просто растягивает.

— В прошлый раз было больно. Не беспокойся обо мне, Рори. Просто расслабься и чувствуй. По-настоящему почувствуй кожу внутри себя.

Она покачала головой, но не протестовала. Я протолкнулся немного глубже и наклонился вперед, чтобы лизнуть ее клитор. Она тяжело дышала, когда я обвел рукояткой ножа ее чувствительную плоть.

Я похоронил этот клинок и многие другие клинки в очень многих людях, наслаждался их криками, но завладеть Рори рукояткой моего ножа, доставить ей удовольствие тем самым, что приносило только боль другим, и получить боль от моего собственного клинка, когда я доставлял ей удовольствие, — это войдет в историю как яркое событие в моей жизни.

Аврора

Я отправлюсь за это в ад. Без сомнения.

Я не была уверена, почему я не закричала и не убежала. Почему я сижу здесь, наблюдая, как Невио трахает меня своим ножом.

Это не должно было быть приятным ощущением. Но это было так. То, как Невио наблюдал за мной с пристальным вниманием, а чистый голод посылал по моему телу всплески вожделения, для меня было впервые.

Он провел округлой ручкой по моему отверстию взад-вперед.

— Ты очень тихая. Я воспринимаю это как хороший знак, — задумчиво произнес он. — Теперь, когда твое тело справилось с первым шоком, я собираюсь как следует оттрахать тебя своим ножом, чтобы ты пропитала мою рукоятку и рот своей похотью.

Он крепче сжал лезвие и вдавил рукоятку глубже в меня.

— Это означает «да»?

Я тяжело дышала, но ничего не ответила. Я не могла согласиться с этим. Я также не могла оттолкнуть его. Я разрывалась между желанием позволить этому случиться и моей совестью, приказывающей мне остановить это.

Он медленно продвигался внутрь, пока ручка не оказалась примерно наполовину внутри меня и не стала толще, затем снова сомкнул рот на моем клиторе. Я расслабилась, когда удовольствие захлестнуло меня волной от волшебной работы его языка. Мне нравилось это мягкое ощущение, тепло дыхания Невио на моей киске. Мои внутренние стенки были очень чувствительны после моего оргазма, а мягкость кожи успокаивала и дразнила их одновременно.

— Еще, — пробормотал Невио, и я зашипела, когда он толкнулся глубже, мое отверстие растянулось вокруг растущего обхвата ручки. В меня не проникало ничего, кроме моего собственного пальца, языка и пальчика Невио с тех пор, как Невио лишил меня девственности.

Моя грудь сжалась от воспоминаний о прошедшей ночи и чувства вины за то, что происходило сейчас. Язык Невио обвел мой клитор, затем прошелся вдоль отверстия и ниже. Мои глаза закатились, и вожделение взяло верх над чувством вины. Я судорожно сглотнула, когда растяжение превратилось в легкую боль по мере того, как ручка завоевывала все большую часть моей киски.

— Рори.

Я опустила голову.

Его темные глаза поражают меня.

— Не сопротивляйся боли. Смакуй ее. Расслабься. Прими это.

Я попыталась сделать то, что он сказал, и когда ручка полностью вошла в меня, я выдохнула. Невио слегка откинулся назад, его подбородок блестел от моих соков, а сам он наблюдал за моей киской. Его кулак обхватил лезвие, прижавшись к моей киске. Невио разжал пальцы. Они были покрыты кровью, как и лезвие.

Я закрыла глаза. Я не могла признать реальность этого, то, как хорошо ощущалась кожа внутри меня, то, насколько сексуальной заставляла меня чувствовать себя реакция Невио.

— Черт возьми, Рори, вид моего ножа, торчащего из твоей тугой киски, чертовски возбуждает меня. Ты можешь ненавидеть меня сколько угодно.

Мое сердце бешено колотилось в груди.

— Хочешь кончить прямо на мой нож, Рори? — Спросил Невио низким, напряженным голосом.

— Нет.

— Нет? — пробормотал он. Он начал медленно трахать меня рукояткой. Вдох и выдох, медленно, осторожно. Кожа ласкала меня, конец задел сладкое местечко глубоко внутри меня, а затем язык Невио прошелся по моему клитору. У меня перехватило дыхание.

Возбуждение вытекало из меня, когда мое тело зазвенело от сладкого удовольствия. Я была все ближе.

Я положила руку на голову Невио, желая оттолкнуть его, но его губы сомкнулись вокруг моего клитора и начали посасывать, и я не смогла это сделать.

Я с трудом сглотнула. Ненавидя себя, ненавидя его за то, что он заставил меня вожделеть.

— Рори, посмотри на меня.

Я открыла глаза и содрогнулась от очередной волны возбуждения. Напряженность взгляда Невио, трение кожи внутри меня и его губы, массирующие мой клитор, — все это было слишком. Мои бедра качнулись навстречу ножу, навстречу рту Невио, желая большего, даже если это было уже слишком.

— Почти, — проворчал Невио. Я вцепилась в стойку, когда мои пятки уперлись в шкаф, а пальцы ног подогнулись. Моя киска начала сжиматься вокруг ножа. Невио отстранился, потер большим пальцем мой клитор, его лицо все еще было близко к моей ноющей плоти.

Я кончила, мое тело неудержимо сотрясалось в конвульсиях. Возбуждение вытекло из меня, стекло по моей заднице и собралось подо мной. Невио наблюдал за мной с улыбкой, которая заставила меня задрожать. Он наклонился вперед, его язык прошелся по моему возбуждению. Я задрожала сильнее, когда меня захлестнула очередная волна удовольствия.

Моя грудь тяжело вздымалась, я замерла. Невио медленно вытащил из меня рукоять, заставив меня снова задрожать. Он оглядел рукоятку с нескрываемым торжеством. Кожа была покрыта моими соками и намеком на что-то более темное. Невио высунул язык и слизнул розовую каплю.

— Немного крови.

Я покачала головой, но ничего не смогла сказать. Затем он вскочил на ноги и поднес рукоять к моему рту.

— Попробуй свою киску. — Я приоткрыла губы, не в силах сопротивляться командному тону Невио. Острый аромат моего возбуждения коснулся моего языка. Взгляд Невио стал всепоглощающим, заставляя мое естество снова сжаться, даже если я только что сильно кончила. — Вылижи начисто, как ты мечтала сделать с моим членом.

Мои глаза расширились от негодования. Конечно, мне снился Невио, и лишь очень немногие из этих снов были кошмарами.

— Ну же, Рори. Покажи мне, что бы ты сделала со мной.

Я сомкнула губы вокруг ручки, взяла в рот побольше и, втянув щеки, пососала ее. Я выложилась полностью под пристальным взглядом Невио. Провожу языком по кончику ручки, затем втягиваю его в рот. Как моя ярость привела к этому?

Эрекция Невио прижалась к его штанам, и я не смогла сдержать торжествующей улыбки, обхватив рукоятку. Невио обхватил меня за шею и наклонился, его губы коснулись моего уха.

— Вот что ты делаешь со мной, Рори, — прохрипел он.

Он отодвинулся и медленно вытащил рукоятку ножа у меня изо рта, затем снова поднес его к моей киске. Он осторожно ввел его до конца, и я прерывисто вздохнула, потому что больше не могла этого выносить, даже если это было приятно. Он извлек его еще раз и осмотрел кожу, снова прикрытую моим освобождением.

Звон лифта на нашем этаже заставил мое сердце учащенно биться.

— Карлотта!

Невио отступил назад и поднял меня со стойки, затем спокойно вернул нож в ножны.

Я попыталась разгладить одежду и найти шорты. Ключи заскрежетали в замке, когда мне наконец удалось их натянуть. Невио прислонился к стойке и наблюдал за мной, его штаны все еще оттопыривались.

— Что ты собираешься сказать Карлотте, когда она это увидит? — он указал на маленькую лужицу моих выделений на столешнице.

— О Боже. — Я подбежала к шкафу с чистящими средствами, схватила гигиеническое чистящее средство и высыпала половину на столешницу, затем начала яростно тереть его тряпкой, которую обязательно выброшу позже.

— Я вернулась! — позвала Карлотта. Она никогда так не кричала, когда возвращалась домой, так что, возможно, подозревала, что может увидеть то, чего не хотела видеть. Мое лицо вспыхнуло от унижения.

Я не обернулась, когда боковым зрением увидела Карлотту, входящую в комнату. Я могла только надеяться, что эрекция Невио больше не была заметна, или что Карлотта не заметит.

— Все в порядке? — подозрительно спросила Карлотта.

Я прочистила горло.

— Конечно, — мой голос был слишком высоким и хриплым.

— Великолепно, — спокойно сказал Невио.

Когда я была довольна состоянием столешницы, я повернулась к Карлотте с вымученной улыбкой.

— Я пролила немного…

— Сока, — закончил Невио, и я могла бы убить его этим его дурацким ножом. Хотя это, вероятно, было его мечтой.

Карлотта перевела взгляд с Невио на меня, ее глаза задержались на окровавленной руке Невио, и вздохнула.

— Я полагаю, Баттиста спит? — спросила она.

Я кивнула.

— Ты рано вернулась. — Я даже не была уверена, который сейчас час, но я определенно ее еще не ждала.

Карлотта поджала губы.

— Уже почти полночь. Ужин с Диего и Антонией обычно не длится всю ночь. В следующий раз я позвоню. Я, пожалуй, пойду в свою комнату, пока ты не закончишь с тем, что ты там делаешь.

— Мы уже закончили, — твердо сказала я. Карлотта определенно обиделась, и я не могла ее винить. Сначала я привела в дом ребенка, а теперь и Невио был здесь все время.

Невио ничего не сказал. Он только бросил на меня взгляд, от которого мне стало жарко.

— Невио уже уходит.

Я вышла в коридор, просто желая поскорее уйти с кухни. Чувствуется ли запах секса в комнате? К счастью, Карлотта была совершенно невинна, так что мне, вероятно, не о чем было беспокоиться.

Мне казалось, что я попаду в ад. Невио шел прямо за мной, и дрожь пробежала по моей спине. Мне было интересно, что сейчас происходит в его голове. Я остановилась у двери и открыла ее. Невио остался в дверях, как будто знал, что я закрыла бы дверь прямо у него перед носом, если бы он вышел в коридор. Прямо в этот момент я просто хотела, чтобы он ушел. Я не хотела признаваться в том, что мы сделали. Мне нужно было больше времени, чтобы осознать это.

Я отвела взгляд от его проницательного взгляда, но мой взгляд упал только на нож в его кожаной кобуре. Он редко носил его так открыто. Жар пополз вверх по моей шее, и мое нутро снова напряглось. Я почти все еще чувствовала шелковистую кожу внутри себя. Я опустила взгляд, затем нахмурилась, увидев капли крови на полу. Мой взгляд проследил за ними до кухни. Невио, должно быть, порезался глубже, чем я думала.

Я потянулась к его руке и повернула ее ладонью к себе. Порез был длинным, не слишком глубоким, но его определенно требовалось зашить, тем более что я знала, что он не побеспокоится о нем. Завтра днем он, вероятно, уже дрался бы в клетке.

— Это требует надлежащего лечения.

— Оно того стоило, — тихо сказал Невио, наклоняясь ближе. Наши взгляды встретились, и я выдохнула, чувствуя притяжение, которому было почти невозможно сопротивляться. — И я бы порезался еще глубже, если бы это означало снова увидеть, как ты кончаешь на мой нож.

Я оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что Карлотты поблизости нет.

— Ты хочешь, чтобы я наложила повязку?

— Я думаю, тебе нужно немного побыть одной, Рори. Не позволяй своей совести все испортить.

Я беспокоилась не о своей совести, а о своем сердце. Невио наконец отступил.

Он наклонился ближе и поцеловал меня в щеку, как это сделал бы друг, для шоу перед камерами в коридоре, потому что я все еще чувствовала его собственный запах. Он повернулся и зашагал прочь.

Я закрыла дверь и прислонилась к ней.

— Мне следует беспокоиться? — спросила Карлотта со своего места в дверях кухни.

Я подняла брови.

— Ты подслушивала?

Она сделала потрясенное лицо, как будто это было последнее, что она могла бы сделать.

— Я слишком беспокоюсь о том, что именно могу услышать.

Я горько рассмеялась.

— Ага.

Она медленно подошла ко мне, ее лицо вспыхнуло от отвращения, когда увидела кровь на полу.

— Я все уберу, — сказала я.

Карлотта прислонилась к двери рядом со мной, ее плечо касалось моего. Она изучала мое лицо.

— С тобой все в порядке?

Я колебалась. Я не была уверена, что чувствую прямо сейчас.

— Я пока не уверена.

Ее брови сошлись на переносице.

— Ты спала с Невио?

— Нет, — сказала я, затем прикусила губу, моя кожа запылала. — Все было не так. — Или то, что у нас было, считалось сексом? Это была форма секса, но Карлотта, вероятно, имела в виду классическую версию, а не извращенную, которую имел в виду Невио.

— Глядя на твое лицо, я не думаю, что мне нужны подробности.

— Они тебе определенно не нужны. — Карлотте потребовалась бы немедленная встреча для исповеди, если бы я рассказала ей, что только что произошло, и она, вероятно, попросила бы новую кухню.

— Ты в порядке с тем, что произошло?

— Одна часть меня — да. Другая — определенно нет.

Баттиста вскрикнул, и я обрадовалась, что отвлекусь.

— Как будто Невио чувствует, когда Баттиста проснется, и уходит раньше этого, — сказала Карлотта.

— Это невозможно, — сказала я, входя в свою комнату, где все это время спал Баттиста. Я поняла, что имела в виду Карлотта. До сих пор Невио общался с Баттистой редко. Они еще не установили связь, и после нашего сегодняшнего разговора я знала, что Невио предпочел бы, чтобы все было именно так. Я знала, что некоторым отцам было трудно наладить связь с маленькими детьми, даже если они наблюдали за их взрослением с самого рождения, но я не была уверена, что так было с Невио или что-то более глубокое и мрачное сдерживало его.

Я подняла Баттисту и прижала его к груди. Как ни странно, у меня не было абсолютно никаких проблем с установлением связи с этим маленьким мальчиком. Точно так же, как и с его отцом, он покорил мое сердце.

ГЛАВА 29

Невио

Мало что заставляло мое сердце биться чаще, но Рори заставляла, и я трахал ее своим ножом… Мое сердцебиение установило новый рекорд.

Я не мог перестать ухмыляться, направляясь на тренировку по борьбе. Я уже опоздал, потому что не спал всю ночь, но мне было все равно. Мне действительно нужно было отвлечься. От одной мысли о розовой киске Рори и моем ноже у меня снова встал.

Когда я вошел в заброшенное казино, которое Каморра использовала в качестве своего спортзала, я уже слышал звуки ударов кулаков и тихие стоны подавляемой боли.

Войдя в огромный зал с бойцовской клеткой в центре, я заметил Алессио и Нино, которые вели спарринг в ней.

Массимо, Джулио, Фабиано и Давиде наблюдали за происходящим и разминались, прыгая через скакалку. Конечно, Массимо сразу заметил порез у меня на руке. Я еще не потрудился перевязать его. Он перестал прыгать, бросил скакалку на скамейку и подошел ко мне.

— Что ты сделал?

То, как он это сформулировал, прозвучало так, будто я замышлял что-то недоброе, что, конечно же, было правдой.

— Просто невинная игра с ножом, — сказал я.

Массимо бросил на меня взгляд, предполагающий, что я несу чушь.

— Покажи мне.

— Мою игру с ножом?

Он протянул руку с серьезным выражением лица, и я повернул свою руку так, чтобы он мог видеть мою ладонь. Он безжалостно ткнул в это место, но боль вызвала у меня приятные воспоминания о том, что произошло, поэтому я не протестовал. Это подтвердило, что мне все это не приснилось.

Он отпустил мою руку и направился к шкафчику с аптечкой первой помощи. К этому времени ситуация привлекла больше внимания, и к нам подбежали Давиде и Джулио.

— Что случилось? — взволнованно спросил Давиде. — Сегодня утром, когда я хотел разбудить тебя для тренировки по борьбе, тебя не было в постели.

Я был на улице, бродил по городу, беспокойный, но в то же время странно удовлетворенный.

— Я ввязался в драку на ножах, и мне пришлось защищаться.

— Неправильно держа нож? Сомневаюсь в этом, — пробормотал Массимо. — Это не порез от защиты от ножевого ранения.

— Что? — Давиде и Джулио обменялись взглядами. К этому времени к нам присоединился и Фабиано. Только Нино и Алессио все еще сражались.

Конечно, Массимо приходилось продолжать извергать свои обширные медицинские познания.

— Он сжимал лезвие, и порез предполагает, что это был такой же пилообразный нож, как у него. Кажется слишком большим совпадением.

Я послал Массимо взгляд, который велел ему заткнуться на хрен. Хотя у меня не было проблем с тем, что он знал подробности моего приключения, мне определенно не нужно было, чтобы Фабиано узнал. Отношения между Скудери и Фальконе стали бы очень, очень напряженными, если бы он узнал, что у меня на уме с его дочерью. Черт, он мог бы даже попытаться положить этому конец, и Аврора, вероятно, даже последовала бы его решению.

Мне не нужны были дополнительные сложности, связанные с необходимостью придумывать, как избавиться от Фаби.

Фабиано приподнял бровь.

— Что, черт возьми, ты сейчас натворил?

Я ухмыльнулся.

— Я не могу сказать тебе, когда вокруг дети. Давай просто скажем, что небольшая боль заставляет меня запускать фейерверки намного быстрее.

Пусть они думают, что мне нужно было порезать себе ладонь, чтобы освободиться.

Фабиано вздохнул и покачал головой, прежде чем вернуться к прыжкам со скакалкой, явно устав от моих выходок.

Давиде и Джулио последовали за ним через мгновение. Они и раньше видели, как Массимо накладывал мне швы, так что это было не так уж захватывающе.

— Если Фабиано узнает, что ты связываешься с Авророй, все очень усложнится, — тихо сказал Массимо, доставая из аптечки бутылку с прозрачной жидкостью.

— Ты что, не слушал? Я был вовлечен в драку.

— Я все время слушаю твою чушь, — сказал он, выливая половину жидкости мне на руку. Это жгло как в аду, и я стиснул зубы от досады. Существовало множество дезинфицирующих средств, которые не жалили, но папа настоял, чтобы мы использовали старомодные средства в качестве дополнительного наказания за травмы. — Мой нож был чистым, дезинфицировать рану не нужно.

— От тебя пахнет киской, так что прекрати нести чушь и дай мне делать мою работу, — сказал Массимо.

— Ты превратился в ищейку с тех пор, как тебя лишили запаха киски?

Он проигнорировал меня и достал иголку с ниткой. Я давно не видел Массимо с девушкой, и, зная позицию Карлотты в отношении секса до брака, сомневался, что он приблизился к ее святому граалю. До Авроры я бы сказал, что никакая киска не стоит того, чтобы ее ждать.

Алессио подбежал к нам трусцой, весь в поту, с цветущим синяком на щеке.

— Как ты облажался на этот раз?

— Не уверен, что ты сможешь вынести правду. В последнее время ты стал немного обидчивым.

— Пошел ты, — пробормотал он. — То, что я не такой психопат, как вы двое, еще не значит, что я обидчивый.

Массимо уколол меня иглой. Я оскалил на него зубы.

— Твое состояние определяется как социопатия, что вряд ли более желательно, — равнодушно сказал Массимо Алессио.

— Аврора пыталась ударить тебя ножом, потому что не могла выносить твоего назойливого преследования?

Я только усмехнулся, но на самом деле не хотел делиться какими-либо подробностями.

Алессио взглянул на Массимо, затем снова на меня.

— Я, наверное, не хочу знать, каким извращенным дерьмом ты занимался.

Он трусцой вернулся к Нино. Массимо пристально посмотрел на меня.

— Что-то определенно происходит, и я не думаю, что это твоя обычная чушь. Я не видел Карлотту и Аврору вместе с тех пор, как они переехали в эту квартиру. Раньше они были неразлучны. И внезапно ты оказываешься с ними все время.

— Я думаю, ты начитался слишком много теорий заговора.

Он прищурился.

— Алессио, ты и я вместе преодолели множество препятствий. Это заставляет меня задуматься, что же такого плохого в том, что ты скрываешь это от нас.

Я засунул руки в карманы. Может, мне стоит им довериться. Массимо был прав. Либо с ними вместе, либо никак.

Я провел рукой по волосам.

— Как насчет того, чтобы притащить свою задницу в клетку и сразиться со мной? — позвал Фабиано.

Я поднял поврежденную руку, что меня никогда не останавливало. Выражение его лица говорило о том, что ему все равно.

— Я буду с тобой помягче.

— Нет, ты этого не сделаешь, — сказал я, стягивая рубашку через голову. Я спустил штаны, оставшись в боксерских трусах, и повернулся к Массимо. — Одна француженка — мать моего ребенка, и она оставила его со мной. Я не знал, что делать с ребенком, поэтому позвонил Авроре, и она присматривает за ним с тех пор, как переехала в эту квартиру.

class="book">Массимо уставился на меня так, словно решил, что я окончательно сошел с ума, но я не дал ему возможности задать мне вопрос. Пожав плечами, я повернулся.

— Можешь сказать Алессио, — я подбежал к клетке и забрался внутрь.

Мы с Фабиано дрались друг с другом в прошлом, но выражение его лица сегодня сказало мне, что у него есть ко мне претензии. Это было бы интересно.

— Почему у тебя такое напряженное выражение лица? — спросил я, оказавшись лицом к лицу с ним в клетке.

Его губы сжались.

— Ты посещаешь квартиру каждый день.

— Как я уже сказал, я хороший друг. Уверен, Аврора сказала тебе то же самое. Ты должен знать свою дочь. Она хорошая девочка и не стала бы тебе лгать.

— Да, и при обычных обстоятельствах она бы этого не сделала, если бы кто-то не вынудил ее сделать это.

— И я полагаю, что этим кем-то был бы я.

Фабиано только уставился на меня, приподняв брови.

— Давай прекратим болтовню и начнем этот бой.

Едва эти слова слетели с его губ, как он бросился ко мне. Вскоре мы оказались втянутыми в жаркую драку. Фабиано подпитывался гневом, который компенсировал его возраст.

— Хватит! — голос отца прогремел по казино. Фабиано отступил назад, тяжело дыша. Я опустил руки, моя грудь тяжело вздымалась. Я был весь в поту и крови. Часть этого была моей, часть — Фабиано. У него шла кровь из носа и пореза над бровью. Мой рот наполнился кровью, а рука снова сильно кровоточила.

Фабиано провел предплечьем по брови, размазывая повсюду кровь.

Я сплюнул кровь, затем с ухмылкой повернулся к папе. Он стоял перед клеткой с грозным выражением лица.

— В чем дело, папа? Я думал, ты хочешь, чтобы мы серьезно относились к тренировкам по борьбе?

— На мой взгляд, это выглядело слишком серьезно, — пробормотал он.

Я взглянул на Фабиано, который уже отказался от попыток остановить кровотечение из брови. У меня тоже болели ребра, и, судя по скованным движениям Фабиано, я подозревал, что у него то же самое. Фабиано подошел ко мне.

— Хороший бой, — сказал он, менее напряженный, чем перед боем. Возможно, он выплеснул свой гнев из организма после нашего боя. У меня этот трюк никогда не срабатывал. — Но это ничто по сравнению с тем, как я собираюсь надрать тебе задницу, если узнаю, что ты путаешься с Авророй.

— Я собираюсь стать Капо. Многие отцы хотели бы отдать мне своих дочерей.

— Я не один из них, — сказал он, направляясь к выходу из клетки. Я последовал за ним.

Папа бросил на меня суровый взгляд, как будто это было только моих рук дело.

Схватив полотенце, я направился к раздевалке, где пару минут назад исчезли Алессио и Массимо.

Они сели друг напротив друга, оседлав скамейку.

Алессио приподнял воображаемую шляпу.

— Каждый раз, когда я думаю, что ты больше не можешь облажаться, ты повышаешь уровень игры. Спасибо, что все еще умудряешься шокировать меня после того, как я увидел, как ты используешь голову трупа в качестве ручной куклы.

Массимо жестом подозвал меня к себе и схватил за руку.

— Я не знаю, зачем мне утруждать себя обработкой твоих ран.

— Фабиано хотел этого боя.

— Серьезно? Ребенок? Когда-нибудь слышал о презервативах? — спросил Алессио.

— Почему бы тебе не крикнуть погромче, чтобы все это услышали.

Массимо встал.

— Тебе следует рассказать им. Это не маленький секрет. Это ребенок. Тебе нужна помощь с этим. Ты не в состоянии позаботиться о нем.

— Поверь мне, я знаю, именно поэтому я попросил Аврору о помощи.

— Что такого плохого в этой девушке, что она не может тебе отказать, черт возьми? — спросил Алессио, поднимаясь на ноги.

— Спроси ее, — сказал я, пожав плечами. Затем я стал серьезным. — Ты не можешь рассказать об этом моим родителям или кому-либо еще.

Массимо и Алессио обменялись взглядами.

— Ты не сможешь долго держать это в секрете. Аврора не может вечно играть роль няни. Твой отец оторвет тебе голову, если узнает, что ты скрывал от него ребенка.

— Он оторвет мне голову в любом случае. — В этом случае мама, вероятно, тоже прибегла бы к насилию. Зачать ребенка от женщины, с которой я однажды трахался, было определенно не тем, что она приняла бы.

— Это серьезно, — сказал Алессио.

Я нахмурился.

— Я, блять, это знаю.

— Я серьезно сомневаюсь в этом, иначе ты бы сразу рассказал нашим семьям. Вероятно, это просто твой способ привязать к себе Аврору. Девушка пыталась сбежать, но ты не мог ей этого позволить, — пробормотал Алессио.

— Я знаю твое отношение ко мне и Авроре.

— Почему бы тебе не показать нам своего сына? — спросил Массимо.

— Дай мне секунду принять душ.

Я зашел в душевую кабинку, предварительно сказав Авроре, что мы придем.

Тридцать минут спустя Алессио, Массимо и я постучали в дверь квартиры. Я был почти уверен, что интерес Массимо к моему сыну был всего лишь предлогом повидаться с Карлоттой.

Аврора открыла дверь, выглядя слегка растрепанной, с раскрасневшимися щеками. Вчера я оставил ее в таком же состоянии, и воспоминание заставило меня ухмыльнуться. Аврора избегала смотреть мне в глаза, когда впускала нас.

— Карлотта и Баттиста в гостиной.

Мы последовали за ней внутрь и обнаружили Карлотту и Баттисту на полу, на одеяле, играющими со всевозможными кухонными принадлежностями.

— Итак, ты наконец-то решил кому-то рассказать, — сказала Аврора, остановившись рядом со мной, в то время как Алессио и Массимо устроились на диване рядом с Карлоттой. Однако она не смотрела на меня, не сводя глаз с остальных.

— Алессио и Массимо верны мне. Я должен был доверять им с самого начала, — сказал я.

— Полагаю, я должна чувствовать себя польщенной, что ты счел меня достаточно надежной, чтобы доверить мне ребенка.

— Тебе действительно следует это сделать, — честно сказал я.

— Но мне не нужно думать, что они помогут с уходом за ребенком?

— Возможно, — я не был уверен, что хочу, чтобы эти двое заботились о моем ребенке. Я наклонился ближе к Авроре, чтобы прошептать: — Ты не посмотришь на меня?

Она повернулась ко мне, прищурив глаза, но румянец на ее щеках был именно тем, что я хотел увидеть.

— Ты здесь не единственный.

Она подошла к дивану и опустилась рядом с Алессио. Ее волосы были собраны в высокий хвост, открывая ее красивую шею, которую я хотел отметить как свою. Я никогда ни на ком не оставлял засос, но с Авророй мне не терпелось это изменить. Я бы с удовольствием еще немного подразнил ее по поводу нашего вчерашнего приключения на кухне, но у меня было чувство, что она избегает оставаться со мной наедине.

Массимо встал и подошел ко мне с аналитическим выражением лица. Он скрестил руки на груди.

— Ты даже не подошел к ребенку, и он едва отреагировал на твое присутствие, так что, я полагаю, вы двое еще не сблизились.

— Я не уверен, что это вообще хорошая идея — сблизиться с ним.

— Ты не хочешь быть частью его жизни? Тогда зачем держать его здесь? Почему бы тебе не рассказать о нем своим родителям и не позволить им или моим родителям усыновить его?

— Я не думаю, что мне следует быть отцом, и не думаю, что я хочу им быть. Если я скажу им, они сразу же заставят меня выбирать, но мне нужно больше времени, чтобы обдумать свои варианты.

— Или больше времени проводить с Авророй.

Аврора посмотрела в нашу сторону, как будто услышала наш разговор. Я навещал ее каждый день из-за нее, а не из-за моего ребенка. Может быть, со временем я ему понравлюсь. Она снова отвела взгляд.

Взгляд Массимо переместился с Авроры на Карлотту.

— Ты всегда говоришь, что не веришь в божественное, — пробормотал я.

Взгляд Массимо снова переместился на меня, и он приподнял бровь со смесью раздражения и скуки.

— Разве ты не бросил принимать наркотики?

Я закатил глаза.

— Ты ни во что не веришь. Секс для тебя — просто телесная отдушина. И ты презираешь религию и консервативные взгляды, но при этом относишься к Лотти так, словно она самая почитаемая богиня на твоем алтаре.

Его брови нахмурились, челюсть сжалась в жесткую линию.

— Я просто восхищаюсь идеальными чертами ее лица. Природа редко использует идеальные геометрические узоры, чтобы создать что-то настолько приятное глазу.

Я мог бы признать, что Карлотта была хорошенькой, но Аврора была в своей собственной лиге. Там, где Карлотта была милой, Аврора была потрясающей в незабываемом смысле.

— Неважно. Ты не можешь трахнуть ее до свадьбы, и тебе придется венчаться в церкви, если ты хочешь проколоть ее девственную плеву, так что лучше найди кого-нибудь другого с хорошими геометрическими узорами.

— В большинстве случаев проколоть девственную плеву невозможно…

Он оборвал себя, увидев выражение моего лица.

— Нелогично откладывать секс до брака.

— Ты не обязан мне говорить. — Я ничего так не хотел, как переспать с Авророй, но часть меня задавалась вопросом, не делаю ли я все хуже. Я не мог встречаться с Авророй. Это обязательство приходить ежедневно уже ощущалось как нахождение на поводке. Каморра и моя семья уже ограничили мою свободу. Я не был уверен, что мой взбешенный мозг выдержит большего.

Аврора

За пять дней, последовавших за неожиданным визитом Массимо и Алессио, я быстро поняла, что мало что изменилось. Мне удалось избежать встречи с Невио наедине в тот единственный раз, когда он пришел помочь с Баттистой. Хотя на самом деле его помощь заключалась только в том, что он покупал все необходимое Баттисте и приносил еду на вынос.

Когда на третий день меня пригласили к Фальконе на ужин с моей семьей, я подумывала рассказать им, но просто не могла заставить себя нарушить доверие Невио, что даже не имело смысла, учитывая, сколько суматохи он внес в мою жизнь после нашей ночи на вечеринке.

И у папы, и у Невио все еще были синяки. Алессио намекнул, что их тренировочный бой был чересчур увлеченным. Но папа больше не расспрашивал меня о Невио. Только мама еще раз подчеркнула, что я могу поговорить с ней обо всем, и это заставило меня чувствовать себя еще более ужасно из-за того, что я лгала им.

Во время ужина я демонстративно игнорировала Невио, хотя он несколько раз пытался поймать мой взгляд. Я едва могла перестать краснеть от стыда, когда думала о том, что мы натворили, и взгляд на него только ухудшил бы мою реакцию. Мне не нужно было давать папе еще один повод для подозрений.

Я хотела бы, чтобы мое тело не горело от желания всякий раз, когда я думала о том, как Невио заявлял на меня права рукояткой своего ножа. Даже просто мысль об этом снова заставила мои бедра напрячься, а внутренности сжаться.

Когда Киара и Серафина встали, чтобы помыть посуду и отнести ее на кухню, я сделала то же самое. Я была рада отвлечься, помогая им.

Я загрузила посудомоечную машину, пока Киара наполняла раковину горячей водой, чтобы вымыть сковородки.

— Я люблю своего сына, но я знаю, что с ним трудно, и это еще мягко сказано, — внезапно сказала Серафина из-за моей спины, отчего у меня чуть не случился сердечный приступ.

Я выпрямилась с натянутой улыбкой.

— Я знаю его всю свою жизнь. Я знаю, кто он. — И все же я должна была признать, что частично мое прежнее представление о Невио было основано на страстном увлечении. В отличие от моих фантазий, Невио чудесным образом не превратился в заботливого и любящего парня. Он стал настойчивым, одержимым охотником, более соответствующим его характеру.

Киара вытерла руки и подошла к Серафине, они обе одарили меня понимающими улыбками.

— Мы это знаем. Мы просто хотим убедиться, что ты знаешь, что мы не будем осуждать тебя, если захочешь немного отдалиться от Невио.

Я тяжело сглотнула, задаваясь вопросом, знают ли они, что произошло. Серафина тронула меня за плечо. Я кивнула.

— Я в порядке, правда. — Я снова сосредоточилась на тарелках. Они, вероятно, не судили бы меня так доброжелательно, если бы узнали, что я помогала Невио скрывать от них его ребенка неделями или, возможно, месяцами.

После этого разговора я была рада, когда мои родители, мой брат и я покинули особняк Фальконе. Мы пересекли территорию, так как между нашей землей и их не было забора, но я была слишком взволнована, чтобы зайти внутрь.

— Я бы хотела немного побыть снаружи, — сказала я.

Папа взглянул на часы.

— Уже поздно. Тебе следует остаться на ночь, а утром я отвезу тебя домой.

Я не могла так поступить с Карлоттой. Режим сна Баттисты по-прежнему был неустойчивым.

— Нет, я обещала Карлотте, что буду дома. Она все еще немного сомневается, стоит ли оставаться одной в квартире на ночь.

— Я мог бы позвонить Диего.

— Нет, пожалуйста, не надо. Он и так слишком заботлив. Карлотта убила бы меня. — Она определенно убила бы, потому что у нее не было проблем оставаться в квартире одной.

Мама улыбнулась мне.

— Я не против отвести тебя позже домой. Будь здесь столько, сколько тебе нужно.

Папа бросил на нее взгляд, ясно дававший понять, что он этого не допустит.

— Я не позволю тебе одной ездить по городу ночью.

— Все знают мою машину и меня саму. Я сильно сомневаюсь, что кто-то собирается доставлять мне неприятности.

— Все бывает в первый раз, — он повернулся ко мне. — Я отвезу тебя домой через час.

— Спасибо, папа, — сказала я с улыбкой и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.

— Вы с твоей мамой обвели меня вокруг пальца.

Давиде закатил глаза.

— Теперь мы можем зайти внутрь? Я приостановил игру на ужин и хочу закончить до полуночи.

— Тебе повезло, что я не конфисковал твой Свитч.

Папа и Давиде зашли в дом, споря о глупых играх, которые нравились моему брату, в то время как мама осталась со мной. Она коснулась моей щеки.

— Я действительно хочу, чтобы ты мне доверилась. Я вижу, тебя что-то беспокоит.

То, что сейчас беспокоило меня, определенно было не тем, о чем я когда-либо говорила с мамой.

— Прости, мам.

Она кивнула и тоже вошла в дом. Я направилась к бассейну и опустилась на один из шезлонгов, уставившись на светящуюся водную гладь. Я погрузилась в вихревые мысли о моих запутанных отношениях с Невио, о множестве лжи, которую мне приходилось вспоминать, и о моих растущих чувствах к маленькому мальчику, с которым я согласилась нянчиться.

Когда я в следующий раз посмотрела на часы, прошло сорок минут. Я поднялась со стула и направилась к дому моих родителей, когда позади меня сломалась ветка. Я знала, кто за мной следит. Наблюдал ли он за мной у бассейна? Я ускорила шаг, отчаянно желая попасть в дом до того, как он доберется до меня. Я сомневалась, что Невио последует за мной внутрь. Даже у него должно было быть чувство самосохранения, потому что мой отец убил бы его, если бы застал нас в компрометирующем положении. Когда я почти добралась до нашей террасы, пальцы сомкнулись на моем запястье, меня дернули назад и потащили прочь. Окружение на мгновение расплылось передо мной, затем я ударилась спиной о стену дома, и передо мной возник Невио.

ГЛАВА 30

Аврора

Прижавшись спиной к стене напротив тела Невио, я запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Мы находились в темной части дома. Свет проникал к нам только из-за угла, где освещал внутренний дворик и гостиную.

Лицо Невио казалось зловещим даже в извивающихся тенях.

— Ты избегаешь меня.

Он был прав. После инцидента с ножом, который все еще вызывал во мне такое же количество стыда и желания, я больше не могла находиться рядом с ним. Наши отношения развивались не в том направлении, которое я представляла в своих фантазиях, и я боялась, что на этом пути потеряю себя и то, чего действительно хотела.

— Мне нужно было время подумать. И я все еще думаю, — вырвалось у меня.

Невио наклонился, притягивая меня еще ближе. От него приятно пахло грехом и искушением. Мускус и свежесть. На нем не было рубашки, только тренировочные брюки с низкой посадкой. Он, должно быть, направлялся в спортзал, когда увидел меня на улице. Мои ночи были наполнены фантазиями о Невио, о том, что я хотела сделать с ним и хотела, чтобы он сделал со мной, обо всем, что я пыталась подавить в течение дня.

— Ты не можешь убежать от своего желания или от меня, — прорычал Невио мне в ухо. Волоски у меня на затылке встали дыбом, когда его горячее дыхание коснулось моей кожи. Сегодня вечером он был в странном настроении, неустойчивом и на взводе. Его губы прижались к коже под моим ухом, затем он поцарапал то же место зубами, заставив меня вздрогнуть.

Я прижала ладони к его груди, желая оттолкнуть его, прежде чем он оставит засос. Он чувствовался идеально. Сильные, упругие и горячие мышцы подо мной.

— Рори, я не могу перестать думать о тебе, о том, какой ты была влажной, и как мой нож смотрелся в твоей киске.

Я не хотела, чтобы он вспоминал о том, что произошло. Это сделало все слишком реальным и вызвало во мне новую волну унижения.

— Если ты не прекратишь, кто-нибудь узнает, — процедила я сквозь зубы, но я все еще не убрала руки с груди Невио.

Невио обхватил мою шею, его большой палец коснулся точки пульса.

— О нас, — добавила я, слегка затаив дыхание.

Пристальный взгляд Невио имел мало общего с беспокойством о том, что его поймают. Вдалеке я услышала смех Джеммы и Киары, а за ним мамы и Серафины.

— Невио, — выдавила я, пытаясь пройти мимо него, но его губы прижались к моим. Его язык встретился с моим, и его пальцы собственнически сомкнулись на моем горле. Я поцеловала его в ответ, мои руки сами собой опустились к его животу, чувствуя его жар и силу, вознося меня на небеса.

Мое тело яростно ожило, моя сердцевина запульсировала от ужасающей потребности, которую мои собственные пальцы никогда не смогли бы утолить.

Поцелуй Невио требовал полной капитуляции. Я потеряла себя, потеряла счет времени и нашему окружению. Его рука скользнула мне под рубашку и обхватила мою грудь, его пальцы сильно теребили мои возбужденные соски. Невио поцеловал меня еще крепче, затем оторвался от моих губ, задирая рубашку повыше, чтобы увидеть мою обнаженную грудь. Ткань порвалась, а затем его губы обхватили мой сосок, сильно посасывая. Я ахнула, мои глаза зажмурились, когда я попыталась приглушить свои звуки. Большой палец Невио погладил мое горло, и он прикусил мой сосок, заставив меня подпрыгнуть от боли. Я схватила его за голову, чтобы оттолкнуть, и он медленно пососал мой сосок, теперь посылая всплески вожделения по моему телу, вплоть до уже влажного местечка между ног. Кто бы мог подумать, что нервные окончания в моей груди так тесно связаны с моей киской? Я впилась зубами в нижнюю губу. Я хотела этого, этого нельзя было отрицать. То, что я также хотела большего, казалось несущественным для моего тела.

Мне нужно было оттолкнуть его. Мне нужно было остановить это, каким бы безумием это ни было. Невио лизал, покусывал и посасывал мой сосок, в то время как одна его рука крутила и дразнила другой.

Вскоре я уже не была уверена, пытаюсь ли я оттолкнуть его или удержать на месте. Он упал на колени и притянул меня к себе одной рукой, в то время как другой сорвал с меня трусики, оставив меня голой под юбкой. Его рот накрыл меня, его язык проник между губками моей киски и вылизал меня. Мои ноги дрожали, поэтому он закинул их себе на плечи, пока я удерживалась только благодаря моей спине, прижатой к стене, и плечам Невио. Его лицо было спрятано у меня на коленях, его язык попеременно то дразнил мое отверстие, то касался моего клитора.

Я едва могла дышать, мое освобождение наступало слишком быстро, мое тело сотрясалось от удовольствия, которое я никогда не считала возможным. Мое сердце бешено колотилось в груди, как от удовольствия, так и от страха быть пойманной. Я держала голову Невио, мое нутро начало сжиматься в знак того, что я выдаю себя… когда я услышала голоса мамы и папы, вышедших наружу.

Меня охватил холодный страх. Невио, должно быть, тоже их услышал. В конце концов, он был охотником, однако он только сильнее прижался к моей киске и проник языком в мое отверстие, в то время как его большой палец потирал мой клитор. Я сильно дернула его за волосы, чтобы заставить остановиться. Я не осмеливалась ничего сказать, опасаясь, что папа услышит меня.

Это было бы величайшей катастрофой.

Во внутреннем дворике послышались шаги. Мама и папа были как раз за углом.

Я открыла рот, чтобы сказать Невио, чтобы он немедленно прекратил, даже если это грозило быть услышанной. Тогда у нас, возможно, еще было бы время отпрыгнуть друг от друга, и я, возможно, смогла бы вернуть свою одежду на место. Все было лучше, чем быть застигнутой с языком Невио внутри моей киски. Прежде чем я успела произнести хоть звук, рука Невио зажала мне рот. Его губы сомкнулись вокруг моего клитора, и два пальца заняли место его языка, врезавшись в меня.

Мое тело начало сотрясаться в судорогах, мой оргазм невозможно было остановить, несмотря на ситуацию. Я вцепилась Невио в волосы, мои губы приоткрылись под его ладонями, мои глаза зажмурились, а затем удовольствие забилось в моем клиторе, в моей сердцевине, разливаясь по всему телу. Мои стенки дрожали под пальцами Невио, а он продолжал входить в меня и посасывать мой клитор, усиливая мой оргазм.

— Как ты думаешь, мне стоит проверить, как она? — спросила мама. — Она казалась расстроенной, когда я уходила.

— Она явно не хочет делиться тем, что ее беспокоит. Я пойду к бассейну и посмотрю, там ли она. Если она хочет вернуться к себе, нам нужно поскорее ехать.

— Хорошо, — тихо сказала мама. — Я подожду тебя внутри. — Послышался звук раздвижной двери и хруст шагов. Затем я увидела папину спину, когда он направлялся в ту часть огромного сада, где жили Фальконе.

Невио зажимал мне рот рукой, пока я медленно спускалась с высоты, мышцы моих бедер дрожали. Он опустил меня на землю и прикусил внутреннюю сторону моего бедра, затем погладил это место языком, прежде чем снова лизнуть мою киску. Я вздрогнула от нового натиска. Я ослабила хватку на его волосах, немного контуженная. Держаться подальше от Невио не очень хорошо получалось.

Невио

Я ухмыльнулся, уткнувшись в киску Авроры, когда попробовал остатки ее возбуждения. Мое собственное желание сердито стучало у меня в штанах. Это было только начало.

Я поднялся на ноги, моя рука все еще была прижата к ее рту. Я опустил руку и улыбнулся ее ошеломленному лицу, но затем поцеловал ее. Я не мог перестать целовать ее.

— Если моя семья узнает, они заставят меня вернуться к ним, чтобы держать меня подальше от тебя, и тогда я больше не смогу нянчиться с Баттистой вместо тебя.

— В моем мозгу осталось недостаточно крови, чтобы беспокоиться, — сказал я. — Это третий оргазм, который я тебе дарил, а ты еще не ответила мне взаимностью. — Мысль о том, что Рори отсосет мне за домом ее родителей, сделала мой член еще тверже.

Аврора толкнула меня в грудь.

— Это справедливо после моего дерьмового первого раза, и я никогда не просила тебя об этом.

Она даже не могла выразить словами, что произошло. Восхитительно.

— Мне нужно зайти внутрь, пока папа не пришел искать меня здесь. Это не игра, — прошипела она. — Верни мне мои трусики.

С ухмылкой я наклонился, наслаждаясь видом ее блестящей киски под подолом юбки, и поднял остатки ее трусиков. Я протянул их ей.

Она взяла их двумя пальцами, ее глаза расширились от осознания.

— Ты их испортил.

Я наклонился к ней.

— Мне нравится портить твое нижнее белье всеми возможными способами. Но что я люблю еще больше, так это разрушать каждую частичку твоей невинности, милая Рори.

Она швырнула в меня трусики и ускользнула. На этот раз я не стал преследовать ее и позволил ей сбежать в родительский дом.

Сунув ее разорванные трусики в карман — я бы добавил их в свою коллекцию, — я зашагал прочь от особняка Скудери.

По счастливой случайности, Фабиано встретился мне на пути.

Он преградил мне дорогу, выражение его лица было таким, что даже незнакомца подстегнула бы жажда насилия.

— Где Аврора? — потребовал он враждебным тоном.

— У меня ночная тренировка. Я не видел Рори, — легко солгал я.

— И твоя тренировка привела тебя в мой сад?

— Я не знал, что мне запрещено находиться на вашей территории.

Он придвинулся ближе. У меня возникло желание показать ему разорванные трусики Рори. Я чертовски устал от его очевидного отвращения к тому, что я нахожусь рядом с ней. Конечно, я был плохой новостью, но это не означало, что у меня было какое-либо намерение навредить Рори.

— Мне все равно, находишься ли ты на моей территории, но странно находить тебя здесь, когда я нигде не могу найти Аврору.

— Папа? — позвала Рори из патио.

— Видишь, твоя дочь жива и невредима.

Фабиано перевел взгляд с Авроры на меня.

— Если ты не возражаешь, я бы хотел сейчас потренироваться, — саркастически сказал я.

Фабиано коротко кивнул, прежде чем направиться к Авроре, вероятно, с заданием допросить ее. Как и ожидалось, Аврора проигнорировала меня, но ее раскрасневшееся лицо компенсировало отсутствие признания.

Я направился к бассейну, чтобы совершить незапланированное упражнение по плаванию, которое также послужило бы восстановлением сил после очередной встречи с Рори, в результате которой у меня остались синие яйца.

Рори думала, что я потеряю интерес, как только трахну ее, но каждая встреча с ней только разжигала во мне жажду большего. Рори хотела большего; она хотела те части меня, которыми я ни с кем не хотел делиться, но я задавался вопросом, может быть, у нас действительно был шанс, если я буду достаточно стараться. Может быть, следование своим демонам на самом деле было просто моим выбором легкого пути.

Алессио подошел к бассейну, когда я делал свой последний круг, и присел на корточки у края, изо рта у него свисала сигарета.

— Мы с Массимо гадаем, когда ты захочешь отправиться куда-нибудь сегодня вечером.

— Думаю, сегодня я пас.

Алессио приподнял бровь.

— Мы не ходили в рейды две ночи, потому что были заняты делами, и ты хочешь обойтись без них еще одну ночь?

Я подплыл к нему.

— Ты говоришь так, как будто я пристрастился к этому.

— Твои действия указывают на то, что это так. Ты зависим от кайфа, который это тебе дает. Острые ощущения от охоты и пыток — твой наркотик.

— Я не гребаная киска. Я контролирую свои порывы, а не они меня.

— Наверное, именно такую фразу сказал бы наркоман, — сказал Алессио. Он вскочил на ноги и затоптал сигарету ботинком со стальным носком. Честно говоря, вид обуви, которую он всегда надевал во время наших набегов, пробудил во мне желание поохотиться.

— Это твоя попытка стать лучше для Авроры. Если да, то хвала тебе за то, что ты вообще пытаешься.

По его тону было ясно, что у меня ничего не получится.

* * *

Я сел с хриплым ревом, весь в поту, сжимая в кулаке нож. На чем я остановился? Я вскочил на ноги и включил свет, осматриваясь в поисках следов ужасной сцены, разыгравшейся на моих глазах всего несколько мгновений назад.

Моя комната не была залита кровью, ни единой капельки. Я провел рукой по своим влажным волосам, мое сердце бешено заколотилось о грудную клетку.

— Черт, — выдохнул я и уставился на свои руки, поворачивая их. Конечно, они не были запачканы кровью, как и мой нож, но представить, что они были запачканы, было нетрудно. Я уже сбился со счета, сколько раз моя кожа была липкой от крови. Но образ крови Авроры и Баттисты подействовал на меня по-другому.

Раздался стук, и секунду спустя папа просунул голову в дверь с выражением усталости на лице.

— Я слышал твой крик.

Неужели я так громко ревел? Черт. Что за чертов кошмар. Я не верил в предчувствия. Если бы гадалка попыталась предсказать мне мое будущее, я бы положил конец ее судьбе. Тем не менее, я не мог перестать пялиться на свои руки.

— Невио? — спросил папа, входя в комнату. Он тоже держал в руке нож. Мой крик, должно быть, действительно встревожил его.

Я встряхнулся и криво улыбнулся папе.

— Я думаю, все эти убийства действуют мне на нервы.

Папа подошел ко мне.

— Ты бледный. Тебе нужно, чтобы я отвлек тебя от твоих текущих дел?

Прошло много времени с тех пор, как папа не смотрел на меня со злостью в глазах. Его искренняя забота была приятным сюрпризом. Конечно, я, черт возьми, этого не заслуживал, учитывая природу моей мечты.

Помогло бы это мне перестать убивать? Или это привело бы только к безумному количеству убийств, которые я был бы не в состоянии контролировать. Последний раз подобный яркий сон мне снился за несколько месяцев до моего двенадцатого дня рождения, до моего первого убийства. Мои сны были наполнены картинами кровавой бойни, и когда я рассказал об этом папе, он решил подарить мне жертву на день рождения.

— Я в порядке. Я хотел убивать задолго до того, как ты сделал это частью моего долга члена мафии.

Папа смотрел на меня, прищурившись, как будто мог выведать у меня истинную природу моего сна.

— Может быть, тебе стоит больше спать по ночам, а не устраивать погром с Алессио и Массимо.

— Сон — пустая трата времени.

— Недостаток сна доводит до безумия даже самого здравомыслящего человека.

— Это очень похоже на слова Нино.

— Ложись спать. — Он повернулся и ушел, но я чувствовал, как от него волнами исходит беспокойство.

И, черт возьми, я разделял его беспокойство. Это был самый настоящий кошмар.

Повсюду кровь. Крики. Мое сердце бешено колотится, пульс учащается. Жажда крови, нетерпение, азарт охоты.

Но, в конце концов, два человека в луже крови превратили мои вены в лед: Аврора и Баттиста.

Я не знал, убил ли их я, но был почти уверен, что да. Что мое подсознание хотело сказать мне этим дерьмовым представлением сна? Что в глубине души часть меня, сумасшедшего ублюдка, хотела убить их и всех остальных, кто был мне дорог? Или это мое подсознание проявило мой самый большой страх?

Я не был уверен. Я вышел из своей комнаты и побрел по тихому и темному дому. Было три часа ночи, и все спали или, по крайней мере, лежали в своих кроватях, даже папа, надеюсь, тоже. Я знал каждый уголок нашего дома, поэтому крался по темным коридорам, гадая, когда мое сердце перестанет бешено колотиться.

Мне стало интересно, видел ли папа когда-нибудь подобные кошмары, когда в его жизни произошел переворот после того, как он узнал, что у него двое детей. Я хотел бы поговорить с ним, но в последние несколько месяцев между нами было слишком напряженно, и мой сон, вероятно, только подтвердил бы его худшие опасения, что я был бомбой замедленного действия, которая вот-вот разнесет эту семью на части, возможно, в буквальном смысле.

ГЛАВА 31

Аврора

Мой выключенный на ночь телефон осветил комнату, предупредив меня о звонке. Я выскользнула из постели и на цыпочках подошла к входной двери. Была середина ночи, и никто никогда не приходил в такой час.

Я мельком взглянула в глазок, мои пальцы сжимали телефон, готовые быстро набрать номер Невио, чтобы он мог прийти и прогнать того, кто ждал перед дверью.

Мои легкие сдулись, сердце забилось втрое быстрее, и на мгновение я не могла пошевелиться. Я отперла дверь и распахнула ее.

Невио стоял передо мной. Бейсбольная кепка была надвинута ему на лицо, и он был одет в длинное черное пальто, которое скрывало большую часть его тела — хорошая вещь, учитывая то, что я увидела под ним. Он был весь в крови с головы до ног. Даже на ресницах у него были слипшиеся капли крови. На нем не было ни рубашки, ни обуви, и его кожа, и одежда, которая была на нем, тоже были залиты кровью, хотя из-за черного цвета ее было трудно разглядеть.

Пятна крови теперь покрывали и мою белую дверь, а кровавые следы вели от лифта к моей двери. Если бы папа увидел это на камере наблюдения, у нас была бы куча неприятностей.

— Что случилось? — прошептала я. Я не увидела никаких явных повреждений, ничего, что могло бы объяснить количество крови, за исключением пары синяков тут и там. Сегодня вечером не было драки в клетке.

В узком коридоре быстро стало невыносимо вонять кровью. Учитывая мой род деятельности, я не была чувствительна к крови, но это было больше, чем обычно я видела за раз.

— Я приму душ, — сказал Невио, и я просто кивнула, гадая, зачем он здесь. Может быть, мне следовало отослать его подальше. Он, должно быть, был на взводе. Это, без сомнения, его рук дело. Сегодня ночью он убил одного или нескольких человек, и теперь он был здесь. Возможно, мне следовало испугаться, возможно, у меня были на то причины, но после первоначального шока мой пульс уже замедлился.

Я прошла мимо него и открыла дверь ванной, чтобы ему не пришлось прикасаться к ней, затем проделала то же самое с душем. Невио вошел и расстегнул ремень. Он не стал дожидаться, пока я уйду. Он спустил штаны, а я просто стояла посреди ванной, чувствуя себя немного потерянной. Когда он снял боксеры, я не покраснела, как обычно. Кровь потекла даже по его члену. Она собралась в складках шести кубиков его пресса.

Невио зашел в душ и включил его. Вскоре вода смыла первые слои крови. Я попятилась, но не ушла. Я закрыла дверь на случай, если Карлотта проснется. Если бы Баттиста начал кричать, я бы его услышала. Я была рада, что он слишком маленький, чтобы самостоятельно вставать и бродить по квартире. Ему не нужно было видеть кровь, даже если бы он, вероятно, подумал, что это краска. Невио вымыл голову, но его взгляд был прикован ко мне, когда я прислонилась к двери. Пар медленно заполнял комнату, создавая видимый барьер в дополнение к тому, который я чувствовала между нами сегодня вечером. С той ночи между нами всегда было притяжение, но независимо от того, как сильно я сопротивлялась, притяжение всегда было сильнее. Сегодня все было по-другому. Мне казалось, что мы были в точке невозврата, которая разлучит нас еще сильнее, чем когда-либо прежде, и я не думала, что толчок будет исходить от меня.

Может быть, так и должно было быть, может быть, вид Невио, покрытого кровью своих жертв, должен был стать последней каплей — и, возможно, через день или два так и будет, когда до меня дойдет, — но прямо сейчас меня тянуло к нему. Меня привлекал человек, которого многие люди назвали бы монстром, и я боялась, что отчасти его привлекательность заключалась в его чудовищной стороне.

Менее чем через десять минут после принятия душа от кровавой бойни не осталось и следа. Невио вымылся и выключил воду, затем вышел из душа совершенно голым.

Капельки воды стекали по его мышцам, задерживаясь на них и на шрамах, покрывавших грудь и живот. Одна своенравная капля спустилась ниже и запуталась в его подстриженных волосах на лобке.

Невио не потрудился вытереться. Он направился прямо ко мне. Его волосы падали на лицо, отчего казалось, что он плачет, но я никогда не видела, чтобы Невио пролил слезу, и сомневаюсь, что кто-нибудь другой тоже. Я не была уверена, способен ли он на это. Невио остановился прямо передо мной.

— Ты — чистый свет, — прорычал он.

Я ничего не сказала.

Слезы наполнили мои глаза. Невио провел большими пальцами по моим щекам, ловя капли.

— Я не знаю, почему я плачу, — прошептала я.

Его губы растянулись в горькой улыбке.

— Думаю, знаешь, Рори.

Я прикусила нижнюю губу, слезы теперь лились сильнее.

Тьма Невио была непроницаемой.

Я всегда знала, что Невио несет в себе много тьмы. Невозможно знать Невио и не догадываться. Но я всегда думала, что темнота — это маленькая часть его самого. Однако за последний год стало ясно, что это Невио, которого я любила, был частью тьмы, которую даже он не мог контролировать. Или, может быть, он просто не хотел. Темнота означала свободу для него. Он не пытался контролировать свою природу, он жил ею.

— Я не создан для дружеского общения. Мне лучше быть одному, свободным для совершения прогулок по ночам.

Я покачала головой.

— Это неправда. Посмотри на твою связь с Алессио и Массимо. Вы были лучшими друзьями всю свою жизнь.

— Они присоединились ко мне в темноте, но никогда не нуждались в этом так сильно, как я.

— Невио…

Его губы накрыли мои. Я раскрылась. Я не хотела никаких игр, никаких рывков, не сегодня вечером, не тогда, когда это казалось ужасным финалом. Я даже не была уверена, почему я это знаю, и почему это так огорчает меня. Я месяцами пыталась отвадить Невио от себя, и теперь, когда мне показалось, что он может отступить, это разбило мне сердце.

Его пальцы все еще слегка касались моих щек, когда мы целовались, медленным, нежным поцелуем, который подчеркивал завершенность этого момента. Невио отступил на дюйм. Вода с его волос стекала мне на лицо и ложбинку между грудями, капельки, гоняясь друг за другом, стекали и пропитывали мой лифчик. Ткань прилипла к моей груди, и мои соски затвердели.

— Рори. — Слово прозвучало мрачно, почти мучительно. Невио ухватился за край моей кофточки и задрал ее. Я подняла руки, чтобы он мог стянуть ее через голову. Он бросил ее на пол, затем обхватил ладонями мою щеку и снова прижался губами к моим.

Его глаза были прикованы к моим, как будто он искал связь, которая заземлила бы его. На меня капнуло еще больше воды, и по моей коже побежали мурашки. Невио отстранился и опустил лицо мне на грудь, его теплый язык пробежался по капелькам на выпуклостях моей груди, затем по соскам.

Я выгнулась, моя рука сжала его затылок, пальцы запутались во влажных волосах. Его язык тщательно слизывал каждую капельку влаги с моей груди. Каждый раз, когда он касался моего соска, моя сердцевина сжималась. Я чувствовала себя на взводе, сверхчувствительной, чего никогда раньше не испытывала. Несколько капель воды скатились по моему животу, и язык Невио погнался за ними. Когда кончик его языка прошелся по моему пупку, я напряглась, мои пальцы сжались на его голове. Я знала, что это не закончится там, где закончились наши последние встречи. На этот раз я отдала бы Невио еще больше себя, физически и морально, и я боялась, что это разрушит меня навсегда.

Невио поднял голову, часть его глаз была прикрыта намокшими волосами. Ухмылка тронула его губы, напомнив мне о моем Невио, о мужчине, которого я все еще хотела видеть рядом с собой.

К этому времени несколько капель скатились по моим бедрам и лобковой кости, некоторые застряли в моих подстриженных волосах, другие остались между губками моей киски и на выступе между половыми губами и бедром.

Мое тело было натянуто, как лук, готовое к тому, что Невио тоже поймает эти своенравные капли, полное желания и тоски, но также и дурных предчувствий. Опустившись передо мной на колени, он скользнул языком по желобку между моим бедром и лобковой костью, затем по внешней стороне бедра и внутрь. Его глаза снова встретились с моими, когда он опустил язык между губами моей киски, чтобы собрать скопившуюся там влагу. С его волос продолжало капать, и Невио слизывал каждую каплю, попавшую на мою киску.

— Вода никогда не бывает такой сладкой на вкус, — прохрипел он. Он раздвинул большими пальцами мои складочки и наклонился над моей киской, чтобы еще больше холодной воды капнуло на мою разгоряченную плоть. Каждая капля на моем клиторе оставляла меня в огне и отчаянном желании большего. Невио накрыл мою киску своим ртом и действительно погрузился в нее. Его облизывания стали почти дикими, когда он собрал больше, чем просто воду. Мои щеки запылали от вожделения и смущения, когда я смотрела, как он пожирает мою киску. Я была близко; мои ноги напряглись, но Невио отстранился.

Я попыталась откинуть его голову назад, но он был слишком силен. Его глаза заставили меня задрожать от вожделения. Один из его пальцев провел по складке моей киски, подальше от клитора.

— Ты когда-нибудь представляла себе прикосновение моего ножа? Как это лишило тебя той части невинности, которой не обладал мой член?

К моему лицу, как всегда, при воспоминании об этом инциденте, прилил еще больший жар. Я все еще не могла поверить, что это произошло на самом деле, и мне это понравилось.

Невио улыбнулся, когда я не ответила. Он схватил меня за бедро и сдвинул его в сторону, затем ввел в меня два пальца. Я откинулаголову назад, но держала ее наклоненной, чтобы можно было наблюдать. Его лоб прижался к нижней части моего живота, холод стал шоком для моего организма. Он двигал пальцами быстрее и глубже, и его губы сомкнулись на моем клиторе. Я кончила, сильно содрогнувшись, мои губы были плотно сжаты, чтобы не издать ни звука. Он вскочил на ноги и обхватил мое лицо руками, его темные глаза были полны желания.

— Рори.

Это было все, что он сказал, но даже одно это слово выражало его желание. Я встретила его губы, позволяя моей собственной потребности взять верх.

Он поднял меня, и мои ноги обхватили его талию. Он отступил назад, затем опустился на пол, прислонившись спиной к ванне, а я оседлала его живот.

Не сводя с меня глаз, он схватил меня за бедра и направил так, чтобы его кончик прижался к моему входу.

— Возьми меня всего, Рори. Я хочу видеть твое лицо. Хочу увидеть похоть, удовольствие, боль, когда мой член заберет всю твою оставшуюся невинность.

Я начала опускаться. Рукоятка ножа была намного меньше, а воспоминание о той первой ночи уже поблекло. Сегодня мне показалось, что это был наш первый раз. Невио обхватил мою шею, его большой палец лег на горло, а другая рука надавила на мое бедро. Я опустилась, несмотря на сильное ощущение растяжения, мои губы приоткрылись, когда воздух покинул мои легкие.

— Видеть, как боль смешивается с удовольствием на твоем лице, — это самое большое возбуждение, которое у меня когда-либо было. Ничто не сравнится с этим, и в данный момент я хочу верить, что этого может быть достаточно.

Я опустилась ниже, пока наши лобковые кости не соприкоснулись. Мои веки дрогнули и закрылись от сильной наполненности и тупой боли, которые я почувствовала. Я не хотела думать о его словах, не сейчас.

Невио притянул меня к себе, его губы требовали мои. Его рука переместилась с моего бедра на задницу, пальцы впились в мою ягодицу. Поцелуй был неторопливым, но я чувствовала растущую потребность в Невио, и мое собственное тело требовало большего, даже если это все еще причиняло боль.

Я вращала бедрами, позволяя члену Невио наполовину выскользнуть наружу только для того, чтобы снова полностью погрузиться. Невио провел большим пальцем по моим губам, его пристальный взгляд заставил меня вздрогнуть. Он хотел… Нет, он нуждался в большем.

Я задвигалась быстрее, пока мы обнимали друг друга, когда его губы скользнули по моим, и сердце Невио бешено забилось напротив моей груди. Медленнее, чем у меня, и я подумала, не заставили ли ужасы сегодняшней ночи его сердце биться быстрее.

Вскоре пальцы Невио сильнее впились в мою плоть, и его бедра дернулись вверх, вгоняя его член глубже в меня. Мое естество напряглось, когда первые искры оргазма озарили мое тело, пока фейерверк удовольствия не охватил меня. Я вонзила зубы в плечо Невио, чтобы сдержать крик, и он издал резкий стон. Его собственное освобождение было близко.

Несмотря на то, что волны удовольствия все еще захлестывали меня, а в моем теле все еще был высокий уровень дофамина, первые темные облака сожаления и даже стыда окутали меня. Я поклялась себе не становиться нянькой с привилегиями, другом с привилегиями, называйте как хотите, но я позволила загнать себя в эту форму, и у меня не было способа избежать этого.

Мне нужно было положить этому конец, нужно было установить твердые границы. Я не хотела упускать из виду свое собственное счастье и, в конечном итоге, саму себя, но путь, по которому мы с Невио шли прямо сейчас, в конечном итоге привел бы к такому результату. Это должно было прекратиться сейчас же.

ГЛАВА 32

Невио

Какая-то безумная первобытная часть хотела выплеснуть мою сперму в киску Авроры и оплодотворить ее. То, что Рори носит моего ребенка, заставило мой член затвердеть еще больше, а яйца набухнуть. К черту это. У меня уже был Баттиста, и я почти не знал, что с ним делать. Я не мог так поступить с Рори, даже если бы захотел предъявить на нее права всеми возможными способами, прежде чем мне придется принимать трудное решение. Я врезался в нее еще сильнее, отчаянно. Горячее дыхание Авроры коснулось моего плеча, прежде чем ее зубы снова погрузились в мою плоть, усиливая мое удовольствие.

Она обхватила меня с резким криком, ее киска так сильно сжала мой член, что у меня перед глазами полыхнули звезды, и мне потребовалась каждая унция моего самоконтроля, чтобы не выстрелить в нее своим зарядом. Я приподнял ее, мой член выскользнул, и опустил ее обратно на землю. Рори потеряла всякое представление о том, что нас окружает. Она растворилась в удовольствии, как и я растворился в ней. Я прижался губами к ее губам, целуя ее, полный желания.

— Рори, — простонал я. Мне нужно было кончить. Черт, я сгорал от желания с тех пор, как трахнул ее своим ножом. Большего я вынести не мог. Она обхватила пальцами мой член и начала тереть меня. Я обхватил ее рукой, чтобы усилить давление. Я прижался губами к ее уху. — Я хочу кончить в тебя.

Ее губы прижались к моей груди, затем к грудным мышцам. Черт. Я не мог этого вынести. Мне нужно было еще больше. Наконец она опустилась на колени. Я схватил ее за шею и прижал ближе к своему члену. Возможно, хороший парень дал бы ей время разобраться, но мне нужно было трахнуть ее в рот сейчас, иначе я потеряю последние остатки здравомыслия. Ее губы приоткрылись вокруг моего члена, и я со стоном откинул голову назад, когда ее горячий рот и язык поглотили меня. Я сильно кончил.

Моя грудь вздымалась, мой член все еще пульсировал внутри Авроры. Затем она посмотрела на меня.

Черт. Что-то происходило, и это было нехорошо.

Аврора хотела поговорить об эмоциях — выражение ее лица не оставляло в этом сомнений, — но после кошмара прошлой ночи и безумия сегодняшней я не мог быть тем, кто ей нужен. Я поднял ее на ноги, обхватил за шею и крепко поцеловал.

— Не надо.

Я не был уверен, поняла ли она, что я имел в виду, но упрямство отразилось на ее лице, смешиваясь с первыми признаками сожаления.

Люди часто жалели, что познакомились со мной. Естественно, Аврора ничем не отличалась.

— Я — бомба замедленного действия, Аврора, — прорычал я. Моя хватка на ее шее усилилась еще сильнее, и она поморщилась, но упрямство осталось в ее глазах. Черт, ей нужно перестать надеяться. Я хотел бы, чтобы она смогла заглянуть в мои мысли хотя бы на один день, чтобы понять, что я не шучу.

— Борись с этим, борись, что бы это ни было. Борись за меня, за свою семью, за Грету, за своего сына, — прошептала она. Я пожалел, что она произнесла эти слова, потому что они заставили меня захотеть попробовать, но попытка причинила бы боль людям, которые мне небезразличны. Я чувствовал это глубоко в своих костях.

Я поцеловал ее, горько улыбнувшись ей в губы.

— Если бы ты знала, какой хаос у меня в голове, ты бы бросила меня.

— То, что ты так легко поступаешь со мной, говорит о том, что я для тебя ничего не значу. — Ее голос был резким, и она пыталась придать своему лицу такое же выражение. Рори обладала многими качествами, но суровость не входило в их число. Она также не была хорошей лгуньей, и это делало еще хуже то, что я заставлял ее постоянно лгать.

— Ты не безразлична для меня, Рори, — резко сказал я. Если бы это было так, я бы до смерти не боялся того, что могу натворить.

— Твои поступки говорят громче твоих слов.

Она отстранилась, но я не позволил ей. Я крепче обнял ее.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Я хочу, чтобы ты попытался. Ты даже не пытаешься. Ты просто следуешь своим импульсам. Ты не пытаешься быть отцом Баттисте и не пытаешься дать нам шанс. — Губы Авроры сжались, как будто она пожалела о собственных словах.

Я прижался своим лбом к ее лбу.

— Ты не должна просить меня об этом.

— Почему нет? — сердито спросила она.

— Потому что ради тебя я действительно могу это сделать. Ради тебя я попытаюсь.

* * *

Не прошло и двадцати четырех часов после того, как я дал Авроре обещание стараться ради нее, позволить чему-то между нами расцвести, взять на себя ответственность не только за Баттисту, но и за свои эмоции и за нее, как я устроил одно из самых больших убийств в своей жизни. Возможно, это было неизбежно.

Это было так, как будто моя чудовищная сторона боялась оказаться запертой в клетке и вышла из-под контроля, чтобы доказать, кто все еще заправляет в шоу, и это определенно была моя сторона, которая не подходила для отношений ни в какой форме.

Баттиста и Аврора заслуживали лучшего. Моя семья заслуживала лучшего. Черт возьми, даже Каморра заслуживала лучшего.

Я был весь в крови с головы до ног, чувствовал, как она прилипает к моему лицу, векам, ресницам. Мир вокруг меня был окутан розовым туманом, потому что кровь покрывала даже мои чертовы глазные яблоки.

Я смотрел, как капли крови стекают с моих промокших штанов и падают на пол.

К камере подошел полицейский. Молодой. Чрезмерно мотивирован. Высокомерный. Может быть, немного садист. Я наблюдал за ним краем глаза. Полиция подобрала меня на месте кровавой бойни. Я сидел среди мертвых тел и позволил полиции забрать меня с собой. Я был под кайфом от адреналина. Если от жажды крови можно получить передозировку, то это определенно был тот самый момент, но в отличие от действия реальной наркоты, я не умер. По крайней мере, не мое тело. Хотя, может быть, какая-то часть меня и умерла. Кто может точно сказать? В моем мозгу все еще был слишком большой беспорядок, чтобы что-либо анализировать.

— Мы должны обмыть его из шланга, — сказал молодой офицер. — Снимите с него эту одежду и поместите под долгий холодный душ. — Волнение в его голосе было безошибочным.

— Я туда не пойду, — сказал офицер постарше. Он избегал меня, как будто я был дьяволом. Они, наверное, подумали, что я одержим. — И тебе тоже лучше этого не делать.

— Пошли. Мы вооружены, а он нет. Он избалованный ребенок, но что он может сделать без своего отца? Он в нашей власти.

Я наблюдал за их взаимодействием сквозь полуприкрытые глаза.

— Берни, тебе нужно кое-чему научиться. Ты новенький.

Берни усмехнулся.

— Ты имеешь в виду склониться перед мафией?

Старший офицер вздохнул.

— Просто не ходи туда. — Он повернулся и вышел из тюремного блока, оставив юного, наивного Берни наедине со мной и парой пьяниц в соседних камерах.

Берни с мерзкой ухмылкой подошел ближе к решетке. Я не двигался и уставился на свои окровавленные руки.

— Теперь ты не такой крикливый? — насмешливо спросил он. Я не помню, чтобы я кричал. Обычно я был молчалив и смертоносен.

— Тебе следует прислушаться к своему коллеге, — пробормотал я.

Он схватил ключи и вытащил электрошокер. Отперев дверь, он направил на меня электрошокер и вошел в камеру. Без предупреждения он выстрелил в меня из него. Проволока вылетела, и два дротика попали мне в плечо. Мои мышцы бесконтрольно напряглись, когда электричество пробежало по моему телу. Мои зубы лязгнули друг о друга, и металлический привкус крови наполнил мой рот, пока я пытался восстановить контроль над своим телом. Мое дыхание сбилось, когда я изо всех сил старался удержаться на скамейке и не упасть.

С ворчанием я поднял одну руку и вырвал дротики из своего тела. Один из них не полностью проник под мою кожу, вероятно, поэтому я мог двигаться и мне не нужно было ждать перерыва в электрических импульсах.

Я вскочил на ноги и потянул за проволоку. Берни отшатнулся вперед, прежде чем проволока разорвалась. В два шага я оказался рядом с ним, схватил его за руку и голову и отшвырнул к стене. Его лопатка и подбородочная кость с приятным хрустом ударились о бетон. Его ответный рев боли заставил меня улыбнуться. Я откинул его голову назад, так что его полные боли глаза встретились с моими.

— Пора поиграть, ублюдок.

Раздались шаги, и в коридор вбежал первый офицер.

Я захлопнул дверь в свою камеру сильным ударом ноги, и замок со щелчком встал на место. Ворвались еще двое полицейских. Первый возился с ключами, когда я снова схватил Берни и обернул провод электрошокера вокруг его горла. Я туго натянул его, но после нескольких секунд судорожного вздоха Берни проволока снова порвалась.

— Позор, — протянул я. Он захлебывался и царапал мои руки.

Я улыбнулся ему и ударил лбом по его носу, отчего у него из ноздрей хлынула кровь. Он хрипло закричал.

Оружие было направлено в мою сторону, и один нервный палец нажал на спусковой крючок. Я использовал Берни как щит, и пуля попала ему в бедро. Он снова закричал.

— Это было близко к артерии, — я цокнул языком. — Если ты хочешь убить Берни, тебе придется попробовать еще раз.

Наконец дверь в мою камеру открылась, и, пошатываясь, вошел еще один офицер. Я подтолкнул беднягу Берни к нему. Они столкнулись, и я набросился на них с еще одним ударом ноги, отправив их обоих на пол. Я приземлился рядом с ними и в мгновение ока схватил их пистолеты и направил им в головы. Тюрьма заполнялась все большим и большим количеством офицеров, и все они беспокоились, что я справлюсь с пистолетом лучше, чем любой из них — и не без причины. Я оскалил зубы на офицеров, стоявших у моих ног.

— В следующий раз тебе лучше прислушаться к своим коллегам, Берни.

— Хватит! — взревел кто-то.

Я замер, когда вошли папа, Нино и Савио. Полицейские расступились.

— Сложите все оружие, — приказал папа.

Полицейские не колебались, и я последовал их примеру.

Я медленно выпрямился и отбросил пистолеты в сторону.

— Он поедет со мной. Не связывайтесь с моей семьей.

* * *

Ни папа, ни мои дяди не сказали ни слова, когда вели меня к своей машине. Я внезапно почувствовал себя измученным. Я прислонился головой к окну и, должно быть, задремал, потому что, когда снова огляделся, оказался в комнате с голыми стенами и без окон. Нино прислонился к стене напротив меня, прямо в поле моего зрения. Он молча оглядел меня с головы до ног. Выражение его лица было пустым, и иногда даже у меня мурашки бежали по коже из-за моего дяди.

— Тебе не хватает контроля, — протянул он.

— Ему не хватает большего, — пробормотал Савио, появившийся рядом с Нино. — Сочувствия, сдержанности, разума. Единственное, чего у него в избытке, — это сумасшествия.

Я одарил его улыбкой. Он покачал головой, на этот раз не в настроении шутить.

— Я поговорю с ним наедине, — тихо сказал папа. Я поискал его глазами. Он прислонился к стене справа от меня.

Нино тронул папу за плечо, и они обменялись взглядом, который напомнил мне Массимо и Алессио. Между ними произошло что-то такое, во что я не должен был быть посвящен.

— Возьми себя в руки, чувак, — пробормотал Савио, подходя ко мне, его пальцы впились в мое плечо, глаза умоляли.

Я оскалил зубы.

— Ты никогда не видел, чтобы я терял контроль.

— Это то, чего мы боимся, — сказал Нино. Он посмотрел мне в глаза, затем только кивнул и вышел вместе с Савио.

Я огляделся, понимая, где мы находимся. Сюда приводили врагов и предателей, чтобы подвергнуть их пыткам и убить.

Я поднял бровь, глядя на папу.

— Ты действительно думаешь, что сможешь? — Это было задумано как провокация и шутка.

Папа посмотрел мне в глаза, и моя улыбка погасла. Я усмехнулся, затем кивнул. Он подошел ко мне и обхватил мое лицо руками, прижимая наши лбы друг к другу, его глаза горели в моих. Иногда я видел в них то же безумие и жажду разрушения, которые всегда горели внутри меня.

— Я люблю тебя больше своей жизни. Но иногда я думаю, что ты — наказание за мои грехи, способ свалить на меня мои собственные ошибки. Я никогда не знал, с чем приходилось мириться Нино, пока ты не появился в моей жизни.

Меня не задели его слова. Очень немногие вещи в моей жизни причиняли мне боль, физическую или эмоциональную. Они были правдой.

— Грета получила все хорошее, что могли дать мама и ты, а я унаследовал все плохое. Так оно и есть. Для тебя это инь и янь.

— Это не смешно, — взревел он.

— Нет, это моя жизнь, — прорычал я. — Это то, кто я есть, папа. Ты, в отличие от других, никогда не просил меня измениться или контролировать себя. Ты только попросил меня направить это в нужное русло.

— Потому что я знаю, что ты не можешь это контролировать.

Я горько улыбнулся.

Папа протащил стул через комнату и сел напротив меня, глядя на меня как на бешеную собаку, которую его хозяин не мог усмирить, хотя и знал, что монстр убьет снова.

— Лас-Вегас под моим контролем. Западное побережье под моим контролем. Но в какой-то момент даже моего контроля будет недостаточно. Даже самая сильная империя может пасть, если король не позаботится о том, чтобы его подданные чувствовали себя в безопасности, — его голос дрожал от сдержанности. Он хотел убить меня, и он знал, что должен это сделать.

— В безопасности ли они, Невио? Есть ли предел тому, на что ты способен, потому что в последнее время я боюсь, что его нет.

Мне следовало солгать, но я не хотел.

— Я не знаю. Я бы хотел, но не верю, не на сто процентов, — я пожал плечами. — Ты абсолютно уверен, что никогда не причинил бы вреда людям, которых любил?

— Да, — твердо сказал он. Я задавался вопросом, действительно ли его уверенность исходила из убежденности или потому, что он думал, что, произнеся это вслух, это станет правдой.

— Если бы я думал, что когда-нибудь смогу причинить вред нашей семье, я бы ушел и никогда не возвращался, папа, — сказал я наконец, потому что это была правда.

— Тебе лучше сделать это, — пробормотал он. В его глазах отразилась боль. — Не заставляй меня, блять, действовать силой. Это убьет твою маму. Это убьет Грету, — он сглотнул, его хватка на моем горле усилилась. — Это убьет меня.

— Ты же знаешь, папа, как хорошо я умею убивать, — сказал я.

ГЛАВА 33

Аврора

Я еще раз взглянула на часы, но Невио так и не пришел. Он опаздывал. На тридцать минут, если быть точной. Мне нужно было уходить на работу примерно через двадцать минут, а Карлотте — через десять минут в колледж. Диего, как обычно, заедет за ней и отвезет туда.

— Он еще даже не получил мое сообщение, — пробормотала я, уставившись на свой телефон.

Глупая часть меня беспокоилась, что с ним случилось что-то, что помешало ему прийти вовремя, хотя я знала, что Невио просто был собой. Я видела, как ускользает его обещание дать нам реальный шанс. Я не была уверена, то ли он не мог этого сделать, то ли не хотел. Вероятно, это было сочетание того и другого. Мое сердце заныло, а в животе стало пусто, когда я обдумала, что это значит. Я очень четко обозначила Невио свои границы, и на этот раз я не сдвинусь с места. Мне было все равно, горело ли мое тело от его прикосновений, а мои сны воспроизводили удовольствие, которое он мне дарил. Мне было все равно, означало ли это навсегда отказаться от нас с Невио, потому что другой вариант означал отказ от меня. Я бы не стала этого делать, даже ради Невио. Он не сделал ничего, чтобы заслужить это, и я сомневалась, что когда-либо случался момент, когда кто-то действительно стоил того, чтобы отказаться от всего, что делает тебя самим собой.

Карлотта с тихим вздохом поставила свой рюкзак на стойку.

— Возможно, это то, чего ты боялась: что он полностью отступит, что он струсил после того, как пообещал тебе прогресс. Может быть, то, что он является твоим призраком, действительно тот знак, который тебе нужен.

— Мне не нужен еще один знак, чтобы понять, что отношения между мной и Невио не сложатся. Мне нужен кто-то, кто присматривал бы за Баттистой, и этим кем-то должен быть его отец.

Карлотта кивнула с выражением сострадания на лице, но я могла сказать, что она также думала, что это отчасти моя вина. И она была права. Мне следовало сдержать обещание, данное самой себе после вечеринки. Вместо этого я пала жертвой обольщения Невио. Кто знал, что преследование меня и доведение до грани заведет меня?

Я сжала губы, затем кивнула.

— Ты права. Я слишком долго оправдывала его. Я позволила ему оставаться безответственным, потому что у него была я для выполнения его обязанностей.

Карлотта подошла ко мне и обняла.

— Если он не появится сегодня и у него не будет веского оправдания, тебе нужно рассказать его родителям о Баттисте.

Я кивнула, и Карлотта отстранилась. Она поцеловала меня в щеку.

— Мне действительно нужно идти, иначе придет Диего. Он уже задается вопросом, почему я никогда не приглашаю его войти.

— Я знаю. И спасибо, что всегда прикрываешь мою спину.

Карлотта улыбнулась, затем повернулась и подошла к Баттисте в его манеже, чтобы поцеловать его в лоб, прежде чем схватить свой рюкзак и уйти. Баттиста с трудом встал на ноги и с надеждой посмотрел на меня. Я подошла к нему и взяла на руки, затем подула на его пухлую щечку, отчего он безудержно захихикал. Так я опоздаю на стажировку, и доктор Джентиле будет совсем не впечатлен. Я опустила Баттисту на землю, несмотря на его протесты, и взяла свой мобильный телефон, чтобы позвонить в больницу. После того, как я закрыла кухонную дверь, чтобы Баттиста не побеспокоил меня, я сказала, что заболела.

Я слышала в его голосе неверие, и, конечно, он был прав. Я вернулась на кухню, где Баттиста начал реветь, потому что я оставила его одного. Он замолчал, когда я снова взяла его на руки. Напевая «Wheels on the Bus», я снова попыталась дозвониться Невио, но звонок не прошел.

Баттиста что-то лепетал в такт песне, по его подбородку текло немного слюны из-за прорезывающихся зубов.

— Твой отец идиот, — пробормотала я.

Баттиста хихикнул, как будто я рассказала ему анекдот, что, к сожалению, было не так. Зазвонил мой телефон, и мои глаза расширились, думая, что это Невио. Вместо этого на моем экране вспыхнуло «Папа».

— О нет.

— Привет, пап…

— Ты в порядке? Мне позвонил врач.

Я прикусила губу. Я должна была догадаться, что папа узнает, но все произошло быстрее, чем я думала.

— Со мной все в порядке, просто болит голова.

— Я сейчас подойду. Что-то случилось.

— Папа…

— Нет, — твердо сказал он. — После последнего визита Невио я перестал верить, что все в порядке.

Конечно, Невио, оставляющий кровавые следы и выглядящий как сама смерть, очень обеспокоил папу. Невио доставлял мне слишком много хлопот.

— Если бы он не исчез с лица земли, я бы выбил из него правду.

— Он исчез? — спросил я.

— Это не в первый раз и, вероятно, не в последний. Может быть, Римо снова придется спасать его жалкую задницу от очередной полицейской камеры.

Я встряхнулась.

— Ты можешь прислать маму? Пожалуйста.

На другом конце провода тишина.

— Аврора, что происходит? Ты можешь говорить свободно?

— Я не в ситуации с заложниками, папа, — сказала я. — Мне просто нужна мама.

— Черт. Теперь ты действительно заставляешь меня волноваться. Я отвезу твою маму, но сам поеду с ней. Я ни за что не отпущу ее одну, пока не пойму, что происходит.

Он повесил трубку.

Я уставилась на Баттисту.

— Все будет хорошо.

Внезапно у меня на сердце стало тяжело при мысли о том, что мне придется его отпустить. Мы стали хорошей командой, и он был действительно привязан ко мне.

Когда в дверь позвонили, я положила Баттисту обратно в манеж, чтобы открыть ее. Мама и папа ждали перед дверью. Папа держал в руке пистолет, как будто был готов к войне. Мама выглядела расстроенной и обеспокоенной.

Я уже была в медицинской форме. Папа оглядел меня с головы до ног.

— Я не ранена, — сказала я, открывая дверь шире, чтобы он мог видеть, что за мной никого нет.

— С тобой кто-нибудь есть? — спросил папа.

Я колебалась. Потому что технически это было так, просто не в том смысле, который имел в виду папа. Но мои колебания были слишком сильны для папы. Он мягко оттолкнул меня в сторону и ворвался в квартиру, проверяя одну комнату за другой, пока я не услышала, как он выругался.

Выражение лица мамы напряглось.

— Аврора, что происходит?

Я жестом пригласила ее следовать за мной, и, оказавшись на кухне, она тоже испуганно выругалась, увидев Баттисту. Он начал плакать, когда папа вошел в комнату. Я взяла его на руки и успокоила нежными словами.

Мама и папа уставились на меня в ужасе.

— Какого черта? Когда это произошло? Как вам удалось скрыть это от нас? Это Невио. Мне просто нужно посмотреть в эти глаза. Я убью его за то, что он прикоснулся к тебе.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что папа на самом деле считал Баттисту моим сыном.

— Аврора не была беременна, — сказала мама, но я услышала легчайший намек на нерешительность в ее голосе.

— Как я могла скрыть беременность? Ты все время видел меня в бикини, — сказала я со смехом.

Ни мама, ни папа не засмеялись, но, похоже, почувствовали облегчение, когда поняли, что я сказала правду.

— Значит, он не твой, — сказал папа.

— Он не мой. Невио попросил меня позаботиться о нем.

— Конечно, именно это он и сделал, — процедил папа сквозь зубы. Он мерил шагами кухню, все еще держа пистолет в руке, как будто надеялся, что Невио может появиться.

— Ты можешь, пожалуйста, успокоиться? Ты пугаешь Баттисту.

Папа резко остановился, но он вовсе не казался спокойным. Его голубые глаза горели яростью. Мама подошла ко мне.

— Ты заботишься о нем с тех пор, как переехала сюда, верно? Вот почему ты хотела переехать так быстро. Четыре недели. Это долгий срок для такой молодой девушки, как ты.

— Многие женщины в наших кругах не намного старше, когда рожают, — сказала я. Баттиста наблюдал за мамой с открытым ртом.

— Я знаю. — Мама кивнула, глядя на меня с восхищением, которое медленно переросло в упрек. — Ты солгала нам.

Папа усмехнулся.

— Невио заставил ее это сделать. В этом его особый талант. — Он подошел ближе, но остановился, когда Баттиста снова начал реветь.

— Ш-ш-ш, все в порядке, — прошептала мама, но Баттиста прижался лицом к моей груди, и я гладила его по спине, пока он не успокоился.

Папа пристально посмотрел на меня.

— Ответь мне на один вопрос, почему?

Я пожала плечами. Даже у меня не было ответа на этот вопрос.

— Полагаю, я хотела помочь Невио.

— Он прикасался к тебе?

— Папа… — я покраснела.

— Не называй меня сейчас «папой». Отвечай на мой вопрос. Он прикасался к тебе?

— Фабиано, я действительно думаю, что это не наше дело, — мягко сказала мама, но я уверена, что она задала бы мне тот же вопрос, если бы мы были вдвоем.

Папа придвинулся ближе и на этот раз не остановился, когда Баттиста заплакал.

— Аврора, я хочу получить ответ. Если ты мне не ответишь, я приму твой румянец за чертово «да» и выслежу его.

— Она, наверное, покраснела, потому что это очень личный вопрос.

Я сглотнула. От того, что мама защищала меня, мне стало еще хуже, но в ее словах был смысл. Моя сексуальная жизнь не была делом отца.

— Ничего не происходило против моей воли, — сказала я.

Папа взревел и пнул один из стульев так, что тот пролетел через всю комнату и разбился о стену, потеряв ножку.

— Я собираюсь оторвать ему яйца.

— Фабиано! — воскликнула мама, широко раскрыв глаза.

— Нет, это не так. То, что произошло между мной и Невио, касается только меня.

Голова папы была почти фиолетовой от ярости.

— Это мое дело, если он принуждает тебя заниматься с ним сексом!

— У тебя был секс с мамой до брака, если речь идет о внебрачном сексе. — Мои щеки вспыхнули. Говорить о сексе с папой было последним, чего я хотела, но он не оставил мне выбора.

— Дело не в каких-то консервативных взглядах на мир, — процедил папа сквозь зубы. — Дело в том, что ты была с Невио гребаным Фальконе. Он не тот, с кем тебе следует быть рядом. И у меня были серьезные намерения в отношении твоей матери. А что с ним?

Я ничего не сказала, потому что не была уверена в намерениях Невио. Я сомневалась, что даже он знал.

— Ты не был уверен в нас, когда начал преследовать меня. Может быть, то же самое и с Невио, — сказала мама, успокаивающим жестом касаясь папиного плеча.

Он встретился с мамой взглядом, и на этот раз она не достучалась до него.

— Очень надеюсь, что нет. Я не хочу, чтобы он был с Авророй. Я этого не допущу.

— Ты знаешь, что я здесь. И у меня нет намерения быть с Невио, — сказала я. Это была моя жизнь, и, хотя я признала, что приняла несколько очень плохих решений, когда дело касалось Невио, теперь у меня появилась новая решимость вычеркнуть его из своей жизни раз и навсегда.

Папа достал из кармана телефон.

— Мне нужно позвонить Римо прямо сейчас.

Я сделала шаг вперед.

— Подожди.

Папа нахмурился.

— Это его внук. Ему нужно знать еще одну причину, почему Невио стоит разорвать на части.

Я прикусила губу. Я не была уверена, почему мне вдруг стало так страшно рассказывать семье Невио о Баттисте. Они имели право знать. В конце концов, они были его семьей. Мама ободряюще улыбнулась мне.

— Все будет хорошо. Римо не рассердится на тебя за то, что ты помогла Невио сохранить это в тайне.

— Он разозлится, как и должен, я тоже зол как черт, — сказал папа, сурово посмотрев на меня. — Врать обо всем — это не то, что мы вкладывали в твое воспитание.

— Ты учил меня верности. Ты не всегда соглашаешься с решениями Римо, но ты прикрываешь его спину.

— Он мой Капо.

Мама посмотрела на него, но возражать не стала.

— В первую очередь, он твой друг, — сказала я. Хотя «друг» на самом деле было неподходящим термином. Папа считал Римо почти своим братом, но я не могла заставить себя воспринимать Фальконе как семью, особенно теперь, когда переспала с одним из них. Это было бы слишком странно.

— Именно поэтому я собираюсь позвонить ему сейчас. Теперь секретам конец.

Не всем из них.

— Может быть, нам стоит сказать Римо лично, — сказала мама тоном юриста. — Таким образом, он не сможет накопить свою ярость.

— В нем будет более чем достаточно ярости, если мы расскажем ему лично, но, возможно, эту новость действительно лучше сообщить в лицо. — Папа поднес трубку к уху. После нескольких гудков Римо снял трубку. — Мне нужно поговорить с тобой. Это важно. — Пауза. — Я бы предпочел не говорить тебе об этом по телефону. — Пауза. — Да, это связано с Невио. — Папа опустил трубку, затем встретился со мной взглядом.

Я сглотнула.

— Добром это не кончится.

ГЛАВА 34

Невио

Я никогда не думал, что покину Лас-Вегас надолго, по крайней мере, без определенной даты возвращения. И все же сегодня я купил билет в один конец до Неаполя.

Я ни с кем об этом не говорил, даже с Гретой или Авророй. В моем мозгу и так было достаточно суматохи. Никто не мог заставить меня передумать, потому что никто не знал, насколько запутанными были мои мысли прямо сейчас. Мне нужно было время, чтобы взять себя в руки — повзрослеть, как назвал бы это папа. Может быть, и это тоже. Но кто когда-либо слышал о серийном убийце, выросшем из своих кровожадных побуждений?

Проблема была даже не в последнем — быть хорошим убийцей и любить это было лучшим условием для того, чтобы стать членом мафии. Вся мужская часть моей семьи была убийцами. Кому-то это нравилось больше, чем другим, но у всех нас это хорошо получалось. Проблема заключалась в том, что это стало зависимостью. После убийства я уже жаждал следующего убийства. Я жил ради своих ночных охот, и мне нужно было взять себя в руки.

Я хотел. Я хотел управлять своей темной стороной, как это делали папа и Нино, в чем я никогда бы им не признался. Я восхищался ими за то, как они справлялись с семейной жизнью, и за ту тьму, которую они прятали в себе.

Иногда мне хотелось причинить боль всем вокруг, но были определенные люди, которых я всегда хотел спасти немного больше, чем причинить им боль. Спасти их от себя самого. Проблема была в том, что с каждым днем я все меньше понимал, кто обладает властью: я или монстр.

Когда утром я покидал особняк Фальконе, я не был уверен, когда вернусь и вернусь ли вообще. Я мог умереть, помогая Каморре в Италии. Я мог решить, что моя тьма просто не поддается контролю.

Труднее всего было не попрощаться, особенно с Авророй. Она бы мне этого не простила, и у нее были все права ненавидеть меня. Но она смогла бы передать Баттисту моим родителям, и они позаботились бы о моем сыне лучше, чем я когда-либо мог.

* * *

Моей первой остановкой после приземления в Неаполе была не местная штаб-квартира Каморры и не вилла моего двоюродного дедушки за городом.

Я пошел в лучшую тату-студию Неаполя. Когда в моей голове сформировался план отъезда, я знал, что хочу забрать Баттисту и Аврору с собой любым возможным способом, поэтому решил нанести их чернилами на свою кожу. Аврора — из-за чувств, которые я испытывал к ней, а Баттиста — из-за чувств, которые я должен был испытывать к нему.

У меня не было назначено, но мне все равно удалось попасть. Я показал татуировщику изображение северного сияния. Имя Авроры как нельзя лучше соответствовало тому, какой я ее видел. Яркий свет на фоне темного неба. Ее свет даже сумел рассеять тьму внутри меня. Может быть, однажды я достигну своего личного равноденствия, и, может быть, однажды мои тьма и свет сравняются. Северное сияние всегда ярче всего сияет в ночь равноденствия. Пока моя тьма перевешивала добро внутри меня, свет Авроры всегда горел немного меньше в моем присутствии. Я не хотел этого.

Татуировщик быстро нарисовал несколько татуировок северного сияния. Я не хотел, чтобы на заднем плане были лес или горы. Я хотел, чтобы все внимание было сосредоточено исключительно на северном сиянии и ночном небе за ним. Я выбрал черное ночное небо в качестве фона и яркие зеленые и бирюзовые огни. У меня было не так много татуировок, не так много, как у Алессио и Массимо, пока только две: татуировка Каморры в виде глаза и ножа, затем татуировка Джокера на спине с его улыбкой и Почему такой серьезный? кроваво-красными буквами под ним, за которыми следует длинная зачеркнутая строка ХАХАХАХАХАХАХА. Буквы «А» не закрывались полностью вверху, потому что каждый вертикальный штрих означал одну отнятую жизнь, как в итоговом списке. К этому времени уже было много «ха-ха», которые становились все меньше и меньше по мере того, как они спускались по моей спине. У меня было чувство, что в конце концов мне придется отказаться от списка жертв. Обе татуировки были выполнены черным и красным. Оба цвета я оценил за их более глубокое значение для меня. Теперь в список будет добавлен первый цветной штрих.

— Где ты хочешь сделать татуировку? — спросил татуировщик после того, как я выбрал дизайн. Я указал на центр своей груди, затем немного влево.

— Я хочу, чтобы огни горели над моим сердцем, — сказал я.

Татуировщик кивнул, но ничего не прокомментировал. Молодец. Я стянул футболку через голову.

— Отличное произведение искусства, — сказал он, когда я повернулся к нему спиной. Нино проделал потрясающую работу с татуировкой Джокера и кровавым списком жертв. Я показал парню, что татуировка Каморры у меня на запястье была не менее хороша.

— Это сделал мой дядя.

— Впечатляет. Почему ты не выбрал его для этих татуировок?

— Я не хотел. Ты беспокоишься, что твои работы будут не так хороши, как его? — я поднял на него брови. — Потому что я доверяю тебе, и эти татуировки очень важны для меня.

Он сглотнул.

— Это будет моя лучшая работа.

Я вытянулся на стуле и протянул ему руку.

— Давай начнем с буквы. — Татуировка для Баттисты была простой. Красная буква «Б» на моем запястье, потому что он был моей крови. Я хотел выбрать татуировку с более глубоким смыслом, как я сделал для Авроры, но я просто недостаточно хорошо его знал. Я надеялся, что если у меня когда-нибудь появится такая возможность, я смогу добавить больше деталей к татуировке. Сейчас я буду носить с собой его инициал как постоянное напоминание о том, что Аврора была не единственной, кому я был нужен, чтобы встретиться лицом к лицу со своими демонами и обуздать их.

Меньше чем через час красная буква «Б» украсила мою кожу. В тот момент, когда татуировщик прикоснулся иглой к моей груди, я закрыл глаза, позволив ожогу проникнуть в мое тело. Мне показалось, что это почти коснулось моего сердца, как будто чернила проникли достаточно глубоко, чтобы добраться до этой части меня, точно так же, как это сделала Аврора.

Через три часа жужжание иглы стихло. Я открыл глаза и уставился на татуировщика.

Его лоб был мокрым от пота, вероятно, не только потому, что он работал три часа подряд.

Он схватил зеркало со своего рабочего места и протянул его мне, чтобы я мог увидеть его работу. Чернота ночного неба над моим сердцем создавала впечатление, что в моей грудной клетке была всего лишь черная дыра, что было вполне уместно, но она была освещена извилистыми световыми штрихами зеленого и бирюзового цветов.

Я коротко кивнул. Именно так я себе это и представлял. Я спустил ноги со стула и встал.

— Ты молодец, — сказал я. Я хотел уйти, чувствовал потребность побыть наедине со странными ощущениями, которые вызывало это проявление северного сияния на моем теле.

Я схватил свою рубашку и надел ее, затем, выходя, бросил пачку наличных на стойку администратора — слишком много для его работы. Я не стал ждать, пока он пересчитает деньги.

Мое сердце бешено колотилось в груди, и я чувствовал себя беспокойным, загнанным. Я ожидал такой реакции на татуировку, и это было одной из причин, по которой я не выбрал Нино для этого. Он бы увидел что-то в моих глазах или лице, что-то такое, чем я не хотел делиться с людьми, которые меня знали. Я мог только представить, что сказали бы Алессио и Массимо, если бы увидели татуировку. Всезнайка Массимо сложил бы два и два. Он определенно знал, что показывает татуировка. Северное сияние.

Аврора.

Гребаный свет в моей жизни.

ГЛАВА 35 Римо

— У меня чертовски плохое предчувствие, — пробормотал я.

Нино задумчиво прищурился.

— Думаешь, он знает об инциденте на вечеринке?

— Черт меня побери, если бы я знал. Он казался взбешенным.

— Может быть, нам следует сказать ему, что мы уже некоторое время знали об инциденте, — предложил Савио, пожав плечами. — Это лучше, чем продолжать лгать, а потом это взорвется у нас под носом, — он издал смешок. — Кто бы мог подумать, что Невио станет причиной сексуального скандала. Это должен был быть я.

— Ты все еще можешь стать ею, но Джемма порвет тебя на куски, и я помогу ей, — сказал я. Я никогда не думал, что Савио вообще может быть верным, но Джемма, казалось, была именно тем, что ему было нужно.

— Единственный сексуальный скандал, к которому я готов, — это быть пойманным за публичным сексом с Джеммой.

— Как насчет того, чтобы вернуться к текущему вопросу? — спросил Нино.

Я коротко кивнул.

— Скажи своим сыновьям, чтобы тащили свои задницы сюда. Может быть, они знают больше. Или слышали что-нибудь от Невио. Серафина начинает беспокоиться, и я начинаю злиться.

— Раньше такого не было? — Савио спросил, приподняв бровь.

Я не помню, когда в последний раз не злился на Невио. У него был сверхъестественный талант создавать проблемы. Я действительно надеялся, что он скоро это перерастет. Ему нужно было быть более ответственным, если он хотел однажды стать Капо.

Массимо и Алессио вошли в комнату вслед за Нино через несколько минут, у обоих были непроницаемые выражения лиц. Я не обманывал себя, полагая, что их преданность мне превосходит их преданность Невио. Эти трое были не разлей вода.

— Что происходит? — спросил Массимо, переводя взгляд с Нино на меня.

— Невио в беде, и, что закономерно, вы двое, вероятно, тоже, — сказал Савио.

Алессио и Массимо обменялись взглядом, который я не смог расшифровать.

— Мы подозреваем, что Фабиано узнал об инциденте на вечеринке, — сказал Нино, пристально глядя на сына. — Или есть что-то еще, что может расстроить Фабиано?

— Я почти уверен, что ничто не могло расстроить Фабиано больше, чем лишение Невио невинности Авроры. Разве этого недостаточно? — спросил Алессио с саркастическим смешком.

class="book">Невио всегда находил способы усугубить и без того плохую ситуацию. Он жил ради хаоса.

— Значит, вы двое не в курсе дальнейших событий, которые могут доставить нам неприятности?

Они обменялись еще одним взглядом. Иногда они напоминали мне близнецов. Невио и Грета тоже обменивались взглядами, которые никто, кроме них, не мог прочесть.

— Я вот-вот сойду с ума. Если Фабиано скажет мне что-то такое, о чем вы двое должны были меня предупредить, то за это придется жестоко поплатиться.

— Ваша преданность Невио достойна восхищения, но в первую очередь вы должны быть верны Римо.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джулио.

— Фабиано здесь с Авророй и Леоной, а также с ребенком, который похож на Невио, когда тот был маленьким. — В его голосе звучало нетерпение, как будто он чуял, что надвигается беда. Он тоже жил ради этого. Мои гены действительно полностью перешли к моим сыновьям.

Затем до меня дошли его слова, и мое сердце бешено заколотилось в груди.

— Ребенок?

Джулио кивнул с усмешкой.

— Как маленький Невио.

— К черту все, — прорычал я. Я определенно не был отцом ребенка, так что напрашивался один вывод. Мой сын кого-то оплодотворил. — Только не говори мне, что Аврора забеременела от Невио!

— Если их первый сексуальный контакт произошел на вечеринке, она не смогла бы родить от него ребенка, — сказал Нино, как будто я не умел считать.

— Кто знает, может, у них и раньше был секс! — я подошел к Массимо и Алессио, переводя взгляд с одного на другого.

— Это не ребенок Авроры, — сказал Массимо, выглядя спокойным и собранным.

Я чуть было не вцепился ему в горло, но он был сыном Нино, поэтому я сдержал свой первый порыв.

— Как давно ты знаешь?

Быстрые женские шаги приблизились, и в дверях появилась Серафина с широко раскрытыми от шока глазами и раскрасневшимся лицом.

Я провел рукой по волосам. Мне действительно хотелось скрыть это от нее, но один взгляд на нее сказал мне, что она только что видела маленького Невио.

— Я думаю, нам всем следует поговорить с Фабиано прямо сейчас.

— Римо, — медленно произнесла Фина.

Я дотронулся до ее поясницы.

— Я знаю не больше тебя.

Когда мы вошли в общую комнату, Фабиано расхаживал взад-вперед с выражением волнения на лице. Леона сидела на диване рядом с Авророй, на коленях у последней был ребенок. Темные волосы и глаза. И типичные черты Фальконе.

— Блять, — выругался я, заставив ребенка разрыдаться.

— Значит это правда, — сказал Савио со смешком, проходя мимо меня, чтобы поближе взглянуть на ребенка Невио. Он присвистнул.

Я указал на Аврору и ребенка.

— Не потрудится ли кто-нибудь объяснить, что, черт возьми, я здесь вижу?

Фабиано остановился и с горьким смешком раскинул руки в стороны.

— Очевидно, от твоего сына забеременела девушка, которая потом бросила ребенка, и он решил, что будет хорошей идеей позволить Авроре заботиться о ребенке несколько недель.

Джемма вошла с растерянным видом.

— Что происходит?

Джулио с дьявольской улыбкой взгромоздился на спинку сиденья.

— Невио в беде!

Джемма посмотрела на ребенка и выдохнула, прежде чем подойти к Савио. Я покачал головой.

— Может быть, кому-нибудь стоит позвать Киару, чтобы она могла поучаствовать в веселье, — сказал Савио со смехом.

— Это не смешно! — я зарычал.

— Может быть, не для тебя, дедушка, — сказал Савио. Я был почти готов надрать ему задницу. Я все еще помнил времена, когда он сводил меня с ума своими выходками, но по сравнению с Невио он был святым.

— Может быть, нам стоит позволить Авроре рассказать историю, поскольку она, похоже, единственная, кто знает подробности, — сказал Нино в своей обычной логичной манере.

Я жестом показал Авроре начинать. Она сглотнула, продолжая укачивать ребенка на своих бедрах. Слова о том, что произошло с тех пор, как мать мальчика бросила его, вырвались у нее сами собой. Она не упомянула ни о вечеринке, ни о том, были ли какие-либо другие подобные встречи между ней и Невио, но у меня было ощущение, что вечеринкой все не закончилось. Однако не это сейчас было моей главной заботой. Я был чертовски рад, что Фабиано еще не знал об этом.

— Значит, ты заботилась о Баттисте шесть недель?

— Что? — тихо спросила Серафина и подошла к дивану. Она опустилась рядом с Авророй, но Баттиста уткнулся лицом ей в грудь.

— Ты должна была кому-нибудь рассказать, — процедил я сквозь зубы. Я разрывался между гневом из-за этого главного секрета, который она хранила для Невио, и восхищением тем, что она заботилась о ребенке, который даже не был ее собственным, когда ей было всего восемнадцать. Эта девушка была лучшей матерью, чем многие женщины гораздо старше, такие как настоящая мать ребенка.

— Ты знаешь, где Невио? — спросил я.

Она с гневным видом покачала головой.

— Он должен был сегодня присмотреть за Баттистой, но так и не появился.

— Я полагаю, он возложил большую часть работы по уходу за ребенком на тебя?

Она кивнула.

— Он пытался быть рядом с нами, но ему было трудно смириться с тем, что он отец. Карлотта помогала мне.

Она действительно защищала его? После всего дерьма, которое он натворил?

Когда я узнал, что у меня есть дети, я знал одно наверняка: что я буду заботиться о них, что я возьму на себя всю ответственность и что их потребности превзойдут мои собственные.

Мальчик посмотрел на меня, и это снова ударило меня, как гребаный кувалдой.

— Пошел он! — прорычал я.

— Римо, — укоризненно сказала Серафина, потому что Баттиста снова заплакал. Она погладила его по спине, но он еще теснее прижался к Авроре. Было очевидно, что он очень привязан к ней.

— Бедняжка, ей столько пришлось пережить, — пробормотала Серафина. Я мог видеть, как ее материнские инстинкты снова пробуждаются, но этот ребенок не был нашим. Это был ребенок Невио.

Тем не менее, я уже чувствовал, как во мне растет чувство защищенности. Теперь этот мальчик был частью нашей семьи.

Я повернулся к Массимо и Алессио.

— Где Невио? Больше никакой лжи. Это слишком серьезно для вашей ерунды о преданности.

— Мы не знаем, — сказал Алессио, пожимая плечами.

— Он исчез, не сказав ни слова. Мы не видели его и не разговаривали с ним более двадцати четырех часов. Может быть, он отправился в рейд, чтобы проветрить голову.

Я сомневался в этом.

Наш последний разговор промелькнул у меня в голове.

«Я уйду, если когда-нибудь буду бояться нарушить свое обещание».

Так ли это было?

— Проверьте его комнату. Его одежда исчезла?

Массимо и Алессио ушли.

— Как ты думаешь, его не будет дольше, чем обычно? — тихо спросила Фина, ее глаза расширились от беспокойства.

— Убегает от своей ответственности, — с усмешкой сказал Фабиано.

Я не рассказал Фине о своем разговоре с Невио. Это только заставило бы ее волноваться еще больше.

— Он вернется, — я не чувствовал той уверенности, которую выражал мой голос.

— Как давно ты знаешь об этом? — спросил я Фабиано.

— С утра. Если бы я знал раньше, я бы сказал тебе и надрал задницу Невио за то, что он взвалил на Аврору подобную задачу. Она сама еще почти ребенок.

— Я совершеннолетняя. И я хорошо заботилась о Баттисте.

— В этом никто не сомневается, — сказал Нино. — Но на тебя не должна была ложиться забота о ребенке Невио.

— Вот именно, — сказал Фабиано, затем его глаза встретились с моими. — Ты знал, что Аврора и Невио занимались сексом?

— Папа! — воскликнула Аврора, и ее щеки густо покраснели. — Я никогда этого не говорила.

— Ты думаешь, я вчера родился? Один взгляд на твое лицо, и я знаю, что это правда, — прорычал Фабиано. — Я допросил слишком много людей, чтобы не уметь читать выражения их лиц.

— Я бы предпочла пытку этому унижению, — пробормотала она, избегая смотреть всем в глаза. Леона похлопала себя по колену.

Фабиано пересек комнату и остановился передо мной.

— Ты знал?

— Да, — признался я, даже если это подорвало бы доверие Фабиано ко мне. Но если я продолжу лгать, это только усугубит ситуацию.

— А как насчет обещания, которое мы дали после нашей смертельной битвы? Я отнесся к нему серьезно. Очевидно, что ты этого не делал.

— Сексуальная жизнь наших детей — их личное дело, поэтому я думаю, что Римо не хотел нарушать доверие Невио, — сказала Леона.

Фабиано усмехнулся.

— Да, я уверен, что так и произошло. Кто еще из вас знал? — он огляделся. — Отлично! Значит, все знали, кроме меня?

— Я не знал! — быстро сказал Джулио.

— Ты тоже знала? — Фабиано повернулся к Леоне, которая строго посмотрела на него.

— Нет. Но если бы Аврора рассказала мне о чем-то подобном, я бы не обманула ее доверия, рассказав тебе. Но она этого не сделала, — она бросила на Аврору взгляд, который заставил ту еще глубже зарыться в подушки.

— Единственный секс, который меня волнует, — это тот, который произвел на свет этого ребенка, — пробормотал я, но одного взгляда на лицо Фабиано было достаточно, чтобы понять, что он определенно так просто от этого не откажется.

— Я ничего не знаю о матери, кроме того, что она не из Штатов и, вероятно, уже покинула страну, — быстро ответила Аврора, явно обрадованная смене темы.

— Конечно, — пробормотал я.

Вернулись Алессио и Массимо.

— Часть его одежды пропала, но оружие на месте, — сказал Массимо.

— Что это значит? — спросила Фина с ноткой паники в голосе. Она поднялась на ноги и подошла ко мне.

— Что он улетел самолетом, — сказал я.

Фина схватила меня за руки.

— Но куда он мог пойти?

— Мы найдем его, — твердо сказал я, целуя ее в губы, затем мягко отстраняя ее.

— Мы должны позвонить Адамо на случай, если Невио там появится, несмотря на улики, намекающие на другой сценарий, — сказал Нино.

Я сомневался, что это будет так, но Нино был прав, и Адамо в любом случае нужно было знать.

— Сделай это. — Нино достал телефон и отошел в угол комнаты, чтобы не шуметь.

— Может, он с Гретой, — предположила Фина. — Я ей позвоню.

— Пока ничего не говори о ребенке.

Она медленно кивнула. Грета не могла вынашивать детей из-за своих травм, а у Невио был ребенок, которого он явно не хотел.

Я уставился на Аврору. Малыш заснул у нее на руках, одной рукой сжимая большой палец ее правой руки.

— Баттиста слишком много потерял за последние несколько недель. Если вы заберете его у меня сейчас, это будет слишком тяжело для него. Вы все для него чужие.

Я кивнул. Я мог сказать, что Баттиста и Аврора сблизились, и мальчику сейчас нужен был кто-то, кому он доверял.

— Ты не можешь вернуться в квартиру. Пока я выслеживаю Невио и удостоверюсь, что он возьмет себя в руки, я хочу, чтобы ты продолжала присматривать за ребенком, как делала это до сих пор.

Аврора колебалась.

— Но если я съеду, Диего будет настаивать, чтобы Карлотта тоже переехала к нему домой.

Это была не моя проблема.

— Я не хочу видеть своего внука нигде, кроме как в этом особняке.

Она кивнула. И я попытался свыкнуться с тем фактом, что я был гребаным дедушкой. Что за бардак. Я не чувствовал себя старым и все еще мог надрать кому угодно задницу, но теперь у меня появился внук. Грета и Амо обсуждали возможность завести детей, и Фина даже согласилась помочь им, когда они почувствуют себя готовыми, но я не думал, что так скоро стану дедушкой.

— Она не переедет в особняк Фальконе. Ее дом — наш дом, — твердо сказал Фабиано. Его поза была агрессивной, и я мог сказать, что он не сдвинется с места. В другой ситуации это привело бы меня в ярость, но мне нужно было исправиться перед ним. Не говоря уже о том, что наши два особняка находились очень близко друг к другу.

— Я позволю ей жить с тобой, — сказал я. — Но ей нужно приходить к Баттисте каждый день.

— Он не с Гретой, — сказала Фина, вернувшись после разговора с ней.

Я не ожидал, что он будет там. Невио чувствовал себя неуравновешенным, и даже он знал, что вторгаться на территорию Луки, когда он чувствовал себя так, было не лучшей идеей.

У меня зазвонил телефон. Это был глава итальянской Каморры. Моим первым побуждением было проигнорировать его звонок. Вероятно, ему снова понадобились помощь и деньги, но потом у меня возникло подозрение.

— Альвизе, что тебе нужно? — спросил я.

— Римо, сегодня на пороге моего дома появился твой старший сын. Вы послали его помочь нам?

Конечно, Невио отправился бы туда. Каморра в Кампании воевала на нескольких фронтах. Это было идеальное место для такого человека, как мой сын.

* * *

Черная овца в семье.

Наверное, в каждой гребаной семье есть такая. Возможно, кто-то посчитал бы Невио нашей белой вороной. Может быть, даже он сам.

Это была чушь собачья. Семья Фальконе была стадом черных овец с несколькими серыми и еще меньшим количеством белых между ними. Невио думал, что он волк в овечьей шкуре, представляющий опасность для нас, но это было не так. Он мог бы вписаться, если бы действительно постарался, но он не хотел.

Он предпочел волнение раздираемой войной Каморры навалившимся обязанностям в Лас-Вегасе. И я бы сказал ему именно это, как только увидел бы его в Кампании. Я сел на рейс в Неаполь через два дня после того, как узнал о Баттисте и побеге Невио.

Неаполь был резиденцией главы Каморры в Италии более века, и там по-прежнему велась большая часть их бизнеса, но Альвизе, более чем семидесятилетний Капо, скрывался в загородном поместье в Кампании, и Невио был там прямо сейчас.

* * *

Я был зол.

Чертовски взбешен.

Я давно не был в Италии и местной Каморре. Я не видел причины. Конечно, именно оттуда когда-то пришли мои предки. Но Каморра в Италии прямо сейчас была в беспорядке, они дрались друг с другом, боролись с итальянской полицией и Европолом. Это была выгребная яма интриг и зависти.

Они не обратили на нас внимания, когда Каморра в США боролась и была слаба. Теперь, когда мы были сильны, сильнее, чем они могли сейчас даже мечтать, они прибежали, надеясь на помощь, надеясь на деньги. Пусть идут нахуй.

И все же я направлялся туда сейчас. Чтобы надрать задницу своему сыну. Сыну, у которого самого был сын.

Я не мог уложить это в голове.

Я никогда не чувствовал себя готовым стать отцом, но в тот момент, когда Грета и Невио вошли в мою жизнь, я был готов. Я взял ответственность за яйца.

Невио сбежал. Он был моложе меня, когда я стал отцом, но ненамного. Он был менее контролируемым, и что действительно имело значение, так это то, что рядом с ним не было матери мальчика.

Серафина была матерью-львицей. Она была ярким маяком. Я восхищался ею за это и хотел быть таким же достойным родителем. Мать Баттисты была стервой, которая бросила его.

Я уже позаботился о своих братьях, сражался за территорию и победил. Мне, правда, не хватало контроля, но я лучше справлялась со своим насилием, потому что годы ответственности научили меня этому.

У Невио всегда была свобода следовать своим неистовым желаниям и жить ими настолько свободно, насколько позволял наш образ жизни.

Возможно, мне следовало заставить его сдерживать себя, возложив на него больше ответственности и цель.

В будущем ему предстояло стать Капо, но это было слишком далеко, чтобы он мог зацепиться за это как за стимул стать более сдержанной версией самого себя.

* * *

Я не сообщал Серафине или Авроре о результатах моего разговора с Невио. Это было то, что нужно было сказать лично.

Конечно, слова были не нужны, когда я вошел в особняк без Невио рядом со мной. Мое лицо, вероятно, тоже выдавало меня. Мне захотелось взорваться.

Серафина закрыла глаза, но когда она открыла их, на ее лице появилась новая решимость.

— Сейчас нашей главной заботой должен быть Баттиста. Ему нужны семья и любовь. — Они с Киарой обменялись взглядами, материнская забота отразилась на их лицах. Чего, вероятно, никто из них не заметил, так это того, как руки Авроры крепче сжали мальчика.

Я не был уверен, почему она согласилась помочь Невио с подобной задачей, но, судя по тому, как маленький мальчик искал ее близости, она проделала хорошую работу.

— Что ты думаешь по этому поводу, Аврора? — спросил я. Было странно осознавать, что, как и встреча с моими детьми через несколько месяцев после их рождения в силу сложившихся обстоятельств, то же самое произошло и с моим внуком. Черт. Никогда не думал, что стану дедушкой в моем возрасте. Мне действительно хотелось надрать гребаную задницу Невио.

На лице Авроры отразилось удивление. Она сглотнула и расправила плечи.

— Баттиста потерял свою главную привязанность всего два месяца назад, и ему пришлось привыкать ко мне и Невио как к своим новым опекунам. Теперь Невио тоже ушел. Я не хочу, чтобы Баттиста потерял еще одного человека в своей жизни. Прямо сейчас я единственная, к кому он привязан, так что отнимать это у него было бы жестоко.

Я серьезно сомневался, что мать ребенка была какой-либо фигурой привязанности. Скорее всего, она вызвала у ребенка проблемы с привязанностью на всю жизнь. Ему было лучше без нее.

Но к черту Невио за то, что он не справился с задачей стать тем, в чем нуждался мальчик.

— Правильно ли я понимаю, что ты пока хочешь продолжать ухаживать за мальчиком?

Фабиано ходил взад-вперед по комнате, его лицо было готово взорваться. Я понимал это. Должно быть, он взбешен сложившейся ситуацией. Его глаза скосились на меня, и я увидел в них тот же гнев, что и пять дней назад. Я не мог винить его. Мы с Нино скрывали от него важную информацию о его дочери. Я был рад, что он еще не собрал свои вещи. То, что он все еще был здесь и готов работать над решением этой гребаной кошмарной ситуации, показывало, насколько он был лоялен.

— Это безумие. Тебе восемнадцать. У тебя вся жизнь впереди. Это даже не твой ребенок, а даже если бы и был, никто бы не обвинил тебя, если бы ты передала его заботу кому-то другому. Ты сама почти ребенок. Ты должна жить полной жизнью, а не быть связанной этой ответственностью.

— Я не ребенок, папа. В нашем мире невозможно долгое время оставаться ребенком. И речь идет не только о мальчиках, которые с возрастом становятся членами мафии.

Леона сидела молча. Обычно она вела себя более спокойно, когда между нашими семьями возникали споры, что случалось редко.

— Я уверена, что Серафина и Римо с радостью позаботились бы о Баттисте как его бабушка и дедушка. Тогда ты могла бы вернуться в свою квартиру.

Фина с энтузиазмом кивнула. Она уже купила малышу одежду, игрушки и мебель.

— Конечно, мы будем растить его до возвращения Невио.

Фабиано усмехнулся.

— Если он вернется. И давайте будем честны, тогда он все равно не годится в отцы. Он в ужасном состоянии. Ему повезло, что я еще не купил билет до Неаполя, чтобы прикончить его жалкую задницу за то, что он сделал с Авророй.

Я стиснул зубы. Угрозы моему сыну, будущему Капо, были чем-то, что мне не нравилось, но, черт возьми, у Фабиано были все причины ненавидеть Невио прямо сейчас. Даже я, как его отец, был недоволен всем этим. Он облажался по-королевски, и я не был уверен, что он когда-нибудь исправится.

— В конечном счете, это твое решение как главы семьи, хочешь ли ты, чтобы Баттиста остался под вашей крышей, но, как сказала Аврора, мальчику нужно постоянство. Они могут жить здесь.

— Ты прекрасно знаешь, что речь идет не о мальчике, живущем под моей крышей. Речь идет об Авроре. Невио не сделал ничего, что могло бы заслужить ее жертву.

Я кивнул. Я не был слеп ко многим недостаткам Невио. Я встретился взглядом с Авророй.

— Я думаю, мы все можем согласиться, что он тебя не заслуживает.

— Я знаю, — сказала она. — Может быть, однажды он это сделает.

— Ты действительно так думаешь? — Фабиано зарычал. — Ты слишком умна, чтобы быть такой наивной.

— В первую очередь, я делаю это для Баттисты, а не для Невио, так что это не имеет значения, — сказала она, защищаясь.

Аврора чем-то напомнила мне Фину. Как и меня, Невио, казалось, тянуло к свету, когда дело касалось женщин. И, как и я, Невио отказался от упомянутой женщины. Фина вернулась ко мне, и я отвоевал ее обратно. Я надеялся, что Невио удастся сделать то же самое.

ГЛАВА 36

За 5 дней до

Невио

После записи на татуировку я решил отправиться в загородное поместье Альвизе. Я не хотел сообщать о своем визите одному из трех его капитанов в Неаполе, все они были женаты на его дочерях и надеялись стать следующими Капо из-за отсутствия сына.

Его особняк находился недалеко от национального парка Везувий, и зловещий конус вулкана маячил на горизонте. Массивные чугунные ворота и старая каменная стена преградили мне путь на территорию. Я вышел из взятой напрокат машины и подошел к воротам. Наверху была камера наблюдения. Я поднял голову, чтобы тот, кто смотрел запись, мог хорошенько рассмотреть мое лицо.

— Я Невио Фальконе и я здесь, чтобы поддержать своего двоюродного дедушку.

Некоторое время ничего не происходило. Я взялся за стальные прутья и заглянул внутрь. По ту сторону сада росли кусты с розовыми цветами, огромные оливковые и фиговые деревья, а также обширные кусты розмарина. Еще выше я мог разглядеть красную черепицу и белый верхний этаж виллы.

По асфальту, который был покрыт трещинами там, где безжалостное солнце истерло материал, заскрипели шаги. В поле зрения появились двое охранников с автоматами. Они кричали на меня по-итальянски с неаполитанским диалектом.

— Положи руки за голову и ляг.

Какой теплый прием, но я сделал, как они сказали. Если я убью их, Альвизе, возможно, будет менее склонен позволить мне остаться.

Солнце нагрело землю до такой степени, что мне пришлось сдержать шипение, когда моя грудь прижалась к поверхности. Моя татуировка была еще свежей. Возможно, пленка, которую нанес на нее татуировщик, въелась бы мне в кожу.

Один из двоих обыскал меня на предмет оружия, в то время как другой направил ствол своего автомата мне в голову.

— Все чисто. — Двое мужчин схватили меня за руки и ноги, затем внесли на территорию. Я расслабился в их объятиях.

Альвизе стоял на последней ступеньке каменной лестницы, ведущей к деревянным двойным дверям его виллы. Он был толстяком, хотя я сомневался, что кто-нибудь осмелился бы назвать его таковым. Его, вероятно, называли крепким или импозантным. И что, черт возьми, случилось с его волосами? У него почти ничего не осталось, кроме чего-то, напоминающего тонзуру. На нем были костюм, солнцезащитные очки, шляпа и туфли на каблуке. Я с трудом удержался от саркастического комментария. Он был похож на карикатуру на мафиози. Но это было его королевство, и даже если он был жалким королем, я должен был проявлять к нему уважение, если хотел играть здесь.

Его люди отпустили меня у подножия лестницы. Я послал им жесткую улыбку.

— Невио Фальконе? — с сомнением спросил он.

Я выпрямился.

— Единственный и неповторимый. Я думал, что здесь мне окажут более теплый прием.

Он спустился с последней ступеньки.

— Верно. Мои люди могут быть перестраховщиками. Настали опасные времена.

— Действительно, — сказал я. Два бабуина держались поблизости, как будто думали, что я пришел сюда, чтобы прикончить своего двоюродного дедушку. Неужели они думали, что я хочу занять его место? Я мог бы стать Капо действующей империи, мне не нужна была та, что лежала в руинах.

— Тебя послал твой отец? Ты здесь, чтобы помочь? Я думал, он пошлет еще несколько солдат, а не только одного.

— Поверь мне, я стою большего, чем просто один мужчина. — Я проигнорировал его вопрос о моем отце. Во-первых, папа выглядел бы слабаком, если бы я уехал без его разрешения, и это могло привести к тому, что он отправил бы меня обратно.

— Я слышал эти истории, — он указал на дверь. — Почему бы тебе не зайти выпить, а я позвоню твоему отцу, чтобы поблагодарить его.

Я кивнул, не моргнув глазом. Папа не признается, что я ушел, не спросив его. Двое охранников последовали за нами внутрь. Я поднял бровь, глядя на них. Альвизе явно боялся оставаться со мной наедине. Это было нехорошо для Капо. Папа был способен защитить себя, как и подобает любому Капо.

— Мы семья, — сказал я.

Альвизе хихикнул.

— Это мало что значит, не так ли?

— Для моей семьи это важно.

— Тогда почему ты здесь? Разве тебе не следует помочь своей семье в Вегасе?

В груди у меня сжалось незнакомое чувство.

— Им не нужна помощь.

И все же в тот момент я знал, что сделаю все, чтобы вернуться к ним как можно скорее, особенно к Авроре и Баттисте, даже если оба, вероятно, не хотели этого.

* * *

Альвизе попросил меня пожить на его вилле пару дней, прежде чем я должен был уехать в Неаполь, чтобы оказаться в гуще событий.

Я знал, что папа сильно разозлится, когда узнает, но не ожидал, что он пересечет половину земного шара. Когда Альвизе сказал мне, что мой отец направляется на виллу из аэропорта, я с трудом скрыл свое удивление.

Отец редко утруждал себя тем, чтобы скрывать свои эмоции, особенно ярость. Иногда он смягчал это ради мамы, но, когда он входил в гостиную виллы вместе с Альвизе, только глаза выдавали его ярость. Его лицо представляло собой маску контроля, пока Альвизе все бубнил и бубнил о текущем состоянии Каморры в Кампании.

Папе этот парень не нравился, поэтому я знал, что ему стоило дополнительных усилий сдерживаться.

— Мне нужно немного поговорить с моим сыном наедине, — сказал папа.

Альвизе кивнул.

— Ты можешь остаться здесь, и я дам вам немного уединения.

— Мы пойдем в сад подышать свежим воздухом, — сказал папа, жестом приглашая меня выйти с ним на улицу. Я бы тоже не остался в этих стенах для частной беседы. Готов поспорить, у Альвизе повсюду были глаза и уши.

В тот момент, когда мы с папой оказались снаружи, спрятавшись между массивными оливковыми деревьями, его маска самообладания слетела.

— Я даже не знаю, что тебе сказать.

Это было впервые.

— Я говорил тебе, что уйду, когда почувствую, что теряю контроль. Приехать сюда и помочь Каморре где-нибудь в другом месте казалось мудрым выбором. Я не спрашивал у тебя разрешения, потому что это ничего бы не изменило.

— Я даже не поэтому хочу прижать тебя к этому гребаному дереву, — прорычал папа.

Я кивнул.

— А. Это из-за Авроры?

Отец набросился на меня.

— Это из-за гребаного сына, о котором ты мне не потрудился рассказать!

Я не злился на Аврору за то, что она рассказала моей семье. Я подвел ее и Баттисту. У нее больше не было причин заботиться о нем ради меня. Она хотела вернуть свою свободу и свою жизнь.

— Я знаю о нем всего два месяца.

— Тогда тебе следовало сказать мне об этом два месяца назад! Вместо этого я узнаю, что ты заставил Аврору заботиться о своем сыне, лгав всем нам. Фабиано взбешен, и это еще мягко сказано. На твоем месте я бы не поворачивался к нему спиной.

— Мне нужно было во всем разобраться самому, прежде чем рассказывать тебе.

— И вот как ты понимаешь, что значит быть отцом? — Папа обвел нас жестом. — Убегаешь в Италию?

— Поверь мне, со мной здесь всем будет лучше. Мне нужно взять себя в руки, прежде чем я вернусь.

— Ты чертовски уверен, что возьмешь себя в руки. Я взял, и ты тоже сможешь.

Я уставился на него.

— Но я — это не ты, папа! Я должен во всем разобраться сам.

— И пока ты во всем разбираешься, ты ожидаешь, что все остальные возьмут на себя твои обязанности.

— Держу пари, маме и Киаре нравится заботиться о Баттисте, пока меня нет, а все остальные дела могут быть выполнены Массимо и Алессио теперь, когда они снова могут спокойно спать по ночам.

— Я думаю, Аврора хочет продолжать заботиться о твоем сыне. Я не знаю, что ты сделал с головой этой девушки, но она явно готова многим пожертвовать ради тебя.

Я был озадачен. Я не ожидал, что Аврора продолжит следить за Баттистой. Я всегда думал, что она передаст его моим родителям, как только у нее появится такая возможность. Я должен был признать, что мое сердце ускорило ритм, думая об этом. Я прикоснулся к татуировке, не думая об этом.

Папа схватил меня за рубашку и задрал ее, обнажив татуировку с северным сиянием. Он бегло просмотрел ее, прежде чем, прищурившись, посмотрел на меня.

— Это то, о чем я думаю?

— Я не очень хорошо умею читать твои мысли.

— Если ты заботишься об Авроре, то то, что ты сбежал и бросил ее, определенно посылает неверный сигнал.

— Ты отправил маму обратно в Наряд, хотя она была тебе небезразлична. Это было еще глупее. Она могла бы выйти замуж за своего жениха, и ты бы никогда ее больше не увидел.

Папа схватил меня за плечо.

— Как ты любишь подчеркивать, ты — это не я. Ты сможешь увидеть, как Аврора уйдет? Что, если она будет с кем-то другим, когда ты вернешься?

— Она не будет, — твердо сказал я, чувство собственности сжигало меня насквозь. Одна мысль о том, что кто-то прикоснется к Авроре, вызывала у меня желание покалечить и убить их.

— Учитывая твои действия в прошлом, было бы глупо с ее стороны не двигаться дальше.

— Мама не двигалась дальше, хотя твои действия были еще хуже, чем мои. — Я не похищал Аврору и не пытался уничтожить людей, которых она любила, поэтому я действительно не был уверен, почему папа так разозлился на меня.

— Твоя мама была занята беременностью и воспитанием близнецов, — сказал папа.

— Но ты не знал этого, когда отсылал ее прочь. Я не могу представить, что тебе было бы хорошо, если бы с мамой был кто-то другой.

— Я знал, что она не уйдет к кому-то другому, — сказал он.

— А если бы она это сделала? — Его лицо дало мне ответ. — Видишь, и я бы сделал то же самое. То, что я здесь, не означает, что я не узнаю, если кто-то попытается приставать к ней. И тогда он быстро отступит.

— Возможно, Аврора заслуживает того, чтобы двигаться дальше, особенно если тебя не будет несколько лет.

Я усмехнулся.

— Пожалуйста, не притворяйся, что у тебя хватило духу быть благородным, я определенно не куплюсь на это. Я кровожадный засранец-собственник, и Аврора знала это, когда влюбилась в меня. Теперь, когда она в моей голове, она должна знать, что это значит.

— И, очевидно, не только в твоей голове, — сказал папа, указывая на мою грудь.

Я промолчал. Мои чувства были переменчивыми и неуловимыми, я предпочитал не зацикливаться на них.

— Грета знает? — спросил я, меняя тему. Я свел свои контакты с ней к минимуму с тех пор, как узнал о Баттисте. Возможно, это было чувство вины. В то время как она хотела детей, но не могла легко их завести, мне на блюдечке подбросили сына, а я даже не хотел его.

— Твоя мать пока не упоминала при ней Баттисту, но это не то, что мы можем скрывать от нее долго.

Я кивнул.

— Ей будет грустно, что мы вообще скрывали это от нее, — я засунул руки в карманы. — Мне нужно остаться здесь. Мне нужно разобраться во всем и сразиться со своими демонами.

— Ты должен разобраться в них с помощью людей, которые заботятся о тебе.

— Тебя это тоже касается? — спросил я, готовясь к ответу.

Его пальцы на моем плече сжались сильнее.

— Да, но это не значит, что я не хочу придушить тебя за ту боль, которую ты причиняешь своей маме и всем остальным. Твоя сила, твоя преданность Каморре и твои боевые навыки заставляли меня невероятно гордиться тобой в прошлом, но ничто не заставит меня гордиться больше, чем видеть, как ты становишься хорошим отцом своему сыну и хорошим человеком для Авроры.

После этого мы вернулись в дом, и папа уехал на следующий день без меня, оставив меня только с грузом своих слов. И все же я был рад, что он сказал их, потому что они показали мне, что он все еще верит в меня, и я чертовски уверен, что хотел стать и тем, и другим — хорошим отцом для Баттисты и хорошим человеком для Авроры.

ГЛАВА 37

Аврора

Папин гнев наполнял комнату, пока мы сидели за завтраком. Прошло пять дней с тех пор, как он узнал о Баттисте, с тех пор, как я вернулась к родителям, но он по-прежнему почти не разговаривал со мной. Большая часть его гнева была направлена на Невио, но и я не осталась обделена им. Он чувствовал себя преданным не только Римо и Нино, но и мной. Я солгала ему и маме. Невио не вернется, по крайней мере, в ближайшее время. Римо не смог вернуть его. Он не хотел быть здесь, и я сомневалась, что кто-либо, даже Римо, мог заставить его.

Я качала Баттисту на коленях. Я заботилась о нем уже два месяца. Два месяца проводила с ним каждую свободную минуту, привязываясь к нему и надеясь, что Невио тоже найдет связь со своим сыном.

Но он этого не сделал. Вместо этого он решил полностью вычеркнуть себя не только из жизни Баттисты, но и из моей. Римо сказал, что он сделал это, потому что был на грани потери контроля, что был слишком непредсказуем, слишком непостоянен, слишком нуждался в острых ощущениях от убийства, чтобы брать на себя какую-либо ответственность.

Может быть, однажды это случится. Но я беспокоилась, что это произойдет слишком поздно для Баттисты, и была уверена, что это будет слишком поздно для нас. Я бы не стала ставить свою жизнь на паузу ради Невио, не в этот раз. Я должна была двигаться дальше, потому что он, очевидно, двигался. Даже если это разбивало сердце глупой юной девочке, мечтающей о будущем с Невио, держащей мальчика на коленях, который заслуживал отца.

Я кипела от злости на Невио за то, что он оставил меня справляться с этим самостоятельно. Ему следовало рассказать родителям о своем сыне, а не сваливать все это на меня.

— Мне жаль, мам, — сказала я, когда увидела выражение ее лица. Я уже несколько раз извинялась перед Карлоттой, и она всегда отвечала «Не стоит», отчего мне становилось еще хуже, потому что ее понимание заставляло меня чувствовать себя плохой подругой. Ей тоже пришлось вернуться домой из-за меня. Наш краткий вкус свободы и взрослой жизни был быстро утерян снова.

Мама похлопала по руке, которая не держала Баттисту.

— Я восхищаюсь твоей силой, но в то же время беспокоюсь о тебе больше, чем могу выразить словами.

Папа молча смотрел на нас. С тех пор как Римо вернулся из Италии прошлой ночью, его настроение испортилось еще больше. Он едва перекинулся со мной парой слов. Я понимала. Это была не простая ложь, и потребуется время, чтобы восстановить доверие между нами.

Давиде повернулся к папе с наполовину прожеванными кукурузными хлопьями во рту.

— Ты собираешься вызвать Невио на смертельный бой прямо сейчас?

— Он не сделает этого, — сказали мы с мамой одновременно.

— Я бы предпочел просто убить его. Он потерял мое уважение, поэтому я не понимаю, почему я должен проявлять его к нему, предлагая ему тот же шанс, который когда-то был у его отца.

— Он, вероятно, все равно не вернется, — сказала я, не уверенная, что это было то, чего я действительно хотела.

Леона

Как родитель, ты всегда надеешься вырастить детей хорошими людьми. Что ж, я предполагала, что желания Фабиано в отношении Давиде были иного рода, но помимо того, что они были частью нашего жестокого мира, я хотела, чтобы у моих дочери и сына было доброе сердце.

Аврора обладала избытком доброты и таким невероятно огромным сердцем, что взяла под свое крыло ребенка, который даже не был ее собственным, когда ей самой было всего восемнадцать.

В моих глазах она все еще была ребенком, моей крошкой, моим первенцем, нуждавшимся в моей защите, и все же вот она качает ребенка у себя на коленях и издает успокаивающие звуки. В тот момент она выглядела взрослой, и мне было трудно осознать это.

Когда она заметила, что я наблюдаю за ней, ее улыбка стала более напряженной, извиняющейся. Она лгала нам месяцами. Помощь Невио с его сыном не была началом их отношений. У меня было чувство, что все началось примерно в то время, когда она ходила на вечеринку и настояла на том, чтобы переночевать у Карлотты. Я подумала, не провалилась ли я как мать из-за того, что она не доверилась мне. Фабиано решил сосредоточиться на своем гневе, что, как я предполагала, в некотором смысле было проще, но я просто не чувствовала достаточно гнева по отношению к Авроре, чтобы поступить как он.

Я надеялась, что он почувствует некоторое облегчение от своего гнева, когда вернется из спортзала с Давиде. Я также была рада тому времени наедине с Авророй, которое подарила мне их поездка.

— Не смотри на меня так, — мягко сказала Аврора. — Я же сказал тебе, что сожалею.

— Как я смотрю на тебя?

— У тебя в глазах печаль и разочарование.

— Мне просто интересно, не плохой ли я родитель.

Глаза Авроры расширились.

— Как ты могла такое подумать? Я хочу однажды стать такой же хорошей мамой, как ты.

Мои глаза вспыхнули.

— Я думаю, ты уже ей стала, — я указал на Баттисту, который заснул у нее на груди с открытым ртом, капая слюной ей на рубашку. Взгляд Авроры метнулся к нему, затем она встала и осторожно положила его в колыбельку.

— Но я не его мать и не знаю, что делаю.

— О, я тоже не знала, что делать, когда ты сделала меня мамой. Я думаю, что мало кто действительно что-либо понимает в момент, когда они становятся родителями. Ты понимаешь это по ходу дела, и то, что ты заботишься о нем, даже если он не твой, делает все еще более особенным.

Аврора пожала плечами.

— Вначале я делала это в основном для того, чтобы помочь Невио. Я даже не знаю почему.

— Понимаю, — мягко сказала я. Я не знала, почему она влюбилась в него. Иногда Римо пугал меня, но за эти годы я научилась справляться с этим. Однако я не была уверена, что когда-нибудь привыкну к мрачности Невио. Это было чувство, которое ощущалось гораздо более неустойчивым, чем у его отца. — Ты простишь его, когда он вернется?

— Я не хочу прощать его, — сказала она. — Я хочу двигаться дальше. Может быть, найду кого-нибудь другого, того, кто не будет преследовать меня и убивать любого парня, который проявит ко мне интерес.

Я подняла брови. Я не слышала таких подробностей раньше, но не могу сказать, что была удивлена.

— Если ты хочешь двигаться дальше, забота о мальчике Невио кажется контрпродуктивной.

Аврора закусила губу.

— Возможно. Я не знаю. Прямо сейчас я все еще слишком поглощена всем, что произошло, чтобы думать о том, чтобы снова встречаться, — она придвинулась ко мне. — Как ты думаешь, мне следует двигаться дальше?

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, это все, чего я желаю. Я не знаю, сможешь ли ты быть счастлива с Невио.

— Я не знаю, смогу ли я быть счастлива без него, — прошептала она почти испуганно.

Я встала и крепко обняла ее.

— Ты заслуживаешь счастья, и я знаю, что оно найдет тебя в любой форме, в которой ты захочешь. У тебя есть семья, которая любит тебя больше всего на свете, и мы прикроем твою спину, что бы ты ни решила сделать.

— Сомневаюсь, что папа одобрит то, что я прощу Невио.

— Не одобрит, но даже он в конце концов смирится с этим, если Невио докажет, что достоин этого, чего он пока не сделал. Ты должна заставить его искупить свою вину. Ему так много предстоит наверстать, когда он вернется.

Она кивнула, уткнувшись мне в плечо.

— Спасибо тебе, мама. Для меня так много значит, что ты позволяешь мне принимать собственные решения, и я обещаю, что не дам Невио другого шанса, если он не найдет способ загладить свою вину передо мной и Баттистой, на что, мне кажется, он не способен.

Я обняла ее крепче. Я хотела защитить ее от вреда, но я знала, что дать ей свободу было не менее важно. Я не была уверена, чего пожелать. Возвращения Невио? Или чтобы он остался в Италии? В одном я была уверена: я буду продолжать напоминать Авроре о ее обещании усложнить ему жизнь.

ГЛАВА 38

Невио

Первые несколько недель в Италии прошли как в тумане. Я действительно отдавался каждому бою и работе, которые Альвизе предлагал мне, какими бы рискованными они ни были. Убийство стало всепоглощающей работой, которая наполняла меня волнением и самореализацией, но назойливый голос в моей голове не затихал. Голос, который призывал к близости к Авроре, к моей семье, даже к Баттисте.

Чувствовал ли я себя готовым вернуться? Нет.

Я избегал всех звонков от своей семьи, даже от Греты, в течение нескольких недель с тех пор, как уехал папа. Мне нужно было это время, чтобы разобраться во всем, понять, смогу ли я стать кем-то, достойным Авроры и Баттисты.

Сегодня я решил ответить на звонок Греты. Она была упрямой относительно того, чего хотела, и не сдавалась, пока я бы наконец не ответил ей.

— Привет, Грета, — поздоровался я.

— Невио. — Облегчение в ее голосе было безошибочным. — Я уже потеряла надежду, что ты когда-нибудь ответишь на мои звонки.

Я ничего не сказал, потому что у меня не было причин избегать ее, кроме гребаной трусости. Ее разочарование всегда сильно ранило меня. У меня было чувство, что она уже знала о Баттисте, и это еще больше уменьшило мое желание разговаривать с ней.

— Я скучаю по разговорам с тобой, — тихо сказала она.

— Ты сбежала первой.

— Я не убегала. Если уж на то пошло, я сбежала к Амо. А от чего бежал ты?

— От себя самого, — сказал я с мрачным смешком.

— Это невозможно.

— Может быть. Но я сбежал от той части себя, которой должен был быть.

— Хм, — пробормотала Грета. — Тебе следует быть с нашей семьей.

— Тебе тоже.

Она вздохнула.

— Я люблю нашу семью, но теперь Амо — тоже моя семья. И у тебя теперь тоже есть своя маленькая семья.

— Баттиста? — осторожно спросил я.

— Он и Аврора, если ты придумаешь способ заставить ее простить тебя.

— Есть какие-нибудь советы? Не то чтобы я собирался возвращаться в ближайшее время. Мне нужно больше времени, чтобы прийти в себя.

— Я знаю, каково это — поддаваться тьме, но я также знаю, что лучше выбрать свет.

— Не сравнивай нас, Грета. Я хочу бежать к свету, поверь мне. — Аврора была моим светом в конце туннеля, тем, к которому я пытался бежать. До тех пор, пока не заставил стены рухнуть вокруг меня.

— Может быть, ты в это не веришь, но я знаю, что ты можешь быть хорошим отцом. Что отличает тебя от таких мужчин, как Лука, папа и Нино, так это просто то, что ты еще не сделал выбор быть хорошим отцом.

Был ли я более сумасшедшим, чем кто-либо из этих троих? Учитывая, что Лука сделал с байкерами, как папа убивал своих врагов и что Нино сделал с обидчиком Киары, это казалось маловероятным.

— Ты разговаривала с Авророй за последние несколько недель?

— Один раз. Кажется, она действительно близка с Баттистой. Я слышала, как сильно она заботилась о нем.

В этом была вся Рори — она была лучшей мамой, чем настоящая, и взяла на себя мою отцовскую работу.

— Вы говорили обо мне?

— Да, но это конфиденциально. Я не хочу нарушать ее доверие.

Я поморщился.

— Я пошлю ей красивый подарок на Рождество.

— Я не думаю, что она ждет от тебя подарков. Она хочет, чтобы ты был рядом с Баттистой и доказал ей, что она тебе действительно небезразлична.

— Это то, что она сказала?

— Это то, чего любая женщина ожидала бы от мужчины.

* * *

Аврора никак не отреагировала на подарок, который я ей прислал. У меня было такое чувство, что она либо выбросила его нераспечатанным, либо задвинула в дальний угол своего шкафа.

Вероятно, Грета была права. То, что Аврора хотела от меня, нельзя было оплатить черной картой American Express.

Возможно, гребаная идиотская часть меня даже надеялась, что она мне позвонит. Вместо нее это сделал Фабиано. С тех пор его слова повторялись у меня в голове.

— Не возвращайся, если ты все еще такой же сумасшедший, безответственный ублюдок. Авроре не нужно, чтобы ты разрушал ее жизнь еще больше, чем уже разрушил. Нам всем не нужно, чтобы ты поднимал шум, как ты это делал раньше. Тот человек, которым ты являешься сейчас, недостоин становиться Капо Каморры, так что, пока ты не станешь более достойным человеком, в чем я чертовски сомневаюсь, оставайся там и не возвращайся в Вегас. Твой отец сражался с такими же, может быть, даже худшими демонами, чем ты, но он, черт возьми, справился с задачей воспитания своих братьев, предъявил права на свою территорию и даже стал лучшим отцом, на что кто-либо когда-либо мог надеяться. Он Капо Каморры. Ты им не являешься, и я не вижу, что это как-то изменилось. Если у тебя есть хоть капля порядочности, ты позволишь ей уйти.

Его слова попали в цель. Он озвучил некоторые из моих собственных мыслей за последние несколько месяцев.

Но отпустить Аврору было просто невозможно. Даже из Италии Алессио и Массимо держали меня в курсе ее жизни, несмотря на их первоначальные протесты.

Аврора

Я не была уверена, чего ожидала, когда Невио уехал. Что он вернется к Рождеству? Но спустя два месяца после того, как он сбежал в Италию, он все еще находился там. Я старалась не обращать внимания, когда Алессио и Массимо обсуждали, что он задумал. Я не хотела слышать о возможных женских завоеваниях или о том, как он проводил время, убивая за тамошнюю Каморру.

Рождественским утром я уставилась на подарок, который протягивал мне Массимо. У него хватило ума передать его мне до того, как мы с семьей встретились с Фальконе для нашего традиционного обмена подарками и завтрака. Хотя передача была неподходящим термином, поскольку я отказалась взять небольшую посылку, завернутую в дорогую на вид синюю подарочную упаковку.

— Это для тебя, — Массимо поднес его ближе ко мне. Баттиста, которого я держала на бедре, сделал движение, чтобы схватить его. Ему исполнился год несколько недель назад. Я выбрала дату для него, не зная его настоящего дня рождения. Невио даже прислал ему подарок. Бьюсь об заклад, Серафина сказала ему, что купить, а Баттиста был в восторге от гоночной машины Ferrari. Но мне определенно не нужен был подарок от Невио.

— Мне это не нужно, — сказала я. Я слышала, как мама и папа разговаривали наверху, и мне показалось, что они вот-вот спустятся. Если бы папа увидел подарок, его настроение испортилось бы. Одно упоминание о Невио обычно вызывало у него гнев. — Разве он не должен был купить что-нибудь своему сыну?

— Его подарок под рождественской елкой в общей комнате, где лежат все остальные, но я подумал, что будет благоразумнее спрятать от наших семей подарок Невио, поскольку это может вызвать некоторую агрессию.

Я фыркнула, отчего глаза Баттисты загорелись, и он захихикал.

Почему Невио вообще решил, что мне нужен от него подарок? Это только разозлило меня.

Я так старалась не думать о нем. Это была задача, которую делал почти невыполнимой маленький мальчик, с каждым днем все больше и больше похожий на него.

— Я не заберу его обратно, — просто сказал Массимо. — Я могу оставить его здесь, во внутреннем дворике, или отдать тебе.

Я вырвала коробку у него из рук.

— Хорошо. Но я не буду смотреть, что там.

— Ты можешь передать это Карлотте? Я не могу навестить ее в больнице, — он протянул мне еще один сверток.

— Конечно, — сказала я менее враждебным тоном. — Она будет очень рада этому.

Последние несколько дней Карлотта боролась со своим здоровьем, и оно стало настолько плохим, что ей пришлось провести Рождество в больнице, чтобы внимательно следить за насыщением организма кислородом. В этот момент на кухню вошли папа и мама.

— Надеюсь, это не подарок Невио, — проворчал папа.

Я бросила на него раздраженный взгляд.

— Это от Массимо для Карлотты.

— О, это мило, — сказала мама, улыбнувшись Массимо, который выглядел так, словно предпочел бы быть где-нибудь в другом месте.

Гнев отца исчез. Конечно, затем он заметил другой подарок.

— А что насчет этого?

— Это от Невио, но я не буду его открывать, если это тебя обрадует.

— Обрадует? Нет. Я был бы счастлив, если бы он перестал к тебе приставать. — Папа направился к Массимо. — Ты не должен поддерживать его бред. Тебе следовало бы знать лучше.

Массимо приподнял бровь.

— Я оказываю услугу другу. Не мне судить о морали этого. Да и мне, если честно, все равно. — Он взглянул на часы. — Обмен подарками начнется через пять минут. Дети будут недовольны, если мы опоздаем. — Он развернулся и направился через сад к особняку Фальконе.

— Ты хочешь, чтобы я его выбросил? — спросил папа, беря подарок Невио. — Я мог бы сжечь его.

Я сузила глаза, глядя на него.

— Я справлюсь сама. Просто оставь его здесь.

— Пойдем, Фабиано. Давай не будем опаздывать, — сказала мама. Она положила руку ему на плечо, и он, наконец, отложил подарок. — Сегодня Рождество.

Вместе мы направились к особняку Фальконе. Мама и папа тихо болтали, и вскоре лицо отца стало менее сердитым. Джемма открыла перед нами стеклянную дверь в общую зону. На ней был невероятно уродливый рождественский свитер поверх тренировочных колготок. Огромные красные помпоны располагались прямо на ее груди и покачивались, когда она двигалась. Увидев выражение моего лица, она закатила глаза.

— Савио выбрал его для меня. Девочки хотели сделать уродливые свитера рождественской традицией. — Ее улыбка стала лукавой. — Но я нашла и для него хороший свитер.

Я взглянула на Савио, который наблюдал, как его дочери обыскивают подарки в поисках именных подписей. На его свитере была изображена спина Санта-Клауса, который стягивал штаны и демонстрировал всем свою очень бледную задницу.

— Отличная шутка, — сказала я. Джемма корчила Баттисте рожи, отчего он затрясся от смеха.

— Думаешь завести еще одного? — спросил папа Джемму, когда мы вошли в дом.

— Я не думаю, что хочу рожать в третий раз, — сказала она с гримасой.

Сияющая Киара подошла ко мне. Она протянула руки, и я вручила ей Баттисту. Она часто заботилась о нем, когда я не могла, а Серафина была занята Джулио. Теперь, когда Киара баловала Баттисту, я подошла к Амо и Грете, которые разговаривали с Серафиной.

Грета тепло улыбнулась мне. Я не была уверена, когда она в последний раз разговаривала с Невио, и меня так и подмывало спросить, но я решила не делать этого ради сохранения своего рассудка.

— Он похож на Невио, — сказала она, кивнув в сторону Баттисты, которому Киара показывала красные украшения на елке. Вскоре к ней присоединились Катерина и Луна, чтобы тоже развлечь его.

Я постаралась сохранить нейтральное выражение лица. Рождество было не тем временем, чтобы кого-то ругать, и прямо сейчас у меня было что сказать о нем только плохое.

— Он должен быть здесь, с нами, на Рождество, — тяжело вздохнула Серафина. — Ему не следовало проводить этот день в одиночестве.

Мне стало интересно, был ли он один. Может быть, он нашел девушку для секса или был занят, мучая бедняжку.

— Пора открывать подарки! — объявила Киара. Джулио и Роман, игравшие в шахматы с Нино, бросились к елке. Давиде закатил глаза и скрестил руки на груди, как будто был выше подобных детских проявлений, хотя сам был таким год или два назад.

Катерина, Луна, Баттиста, Роман и Джулио были самыми младшими Фальконе, и все они все еще верили в Санта-Клауса, хотя Джулио почти в девять лет начал задавать сложные вопросы.

Серафина подошла к Киаре, и они вместе помогли Баттисте развернуть подарки.

— Я думаю, мы должны сделать уродливые свитера рождественской традицией Фальконе, — громко сказал Савио, указывая на свой свитер.

— Только через мой труп, — сказал Алессио. Они с Массимо развалились на диване.

Савио пожал плечами.

— Это можно устроить.

— Сегодня Рождество. Приветствуются мысли без насилия, — сказала Серафина.

— Тогда тебе нужно выгнать своего мужа. Я не помню, чтобы он когда-либо не проявлял жестокости в моем присутствии, — сказала Амо.

Римо не стал ему возражать, только мрачно улыбнулся. Грета фыркнула.

Вскоре мы все уселись за обеденный стол, уставленный запеканками для завтрака, мясной нарезкой, сырными ассорти, панеттоне и многими другими деликатесами.

Я поймала взгляд Греты через стол. В ее глазах я заметила намек на грусть. Невио должен был быть здесь. Часть меня была рада, что его не было.

ГЛАВА 39

Шесть месяцев спустя

Аврора

Я гналась за Баттистой по лужайке. Он был удивительно быстр на своих коротких ногах. Он споткнулся о кочку на земле и отлетел в сторону. Он не заплакал, только посмотрел на меня озадаченно.

— Не так быстро, — сказала я с улыбкой, поднимая его, отряхивая и ставя на ноги.

Мой взгляд упал на движение во внутреннем дворике перед особняком Фальконе. Сейчас раннее утро воскресенья, и обычно единственными, кто не спал в это время, были Массимо и Нино, отправлявшиеся на утренний заплыв. Но это были не они.

Невио стоял во внутреннем дворике в плавках и черной футболке, прилипшей к его мокрой коже.

Я застыла. Никто не предупредил меня, что он вернется, что он был прямо здесь, в Лас-Вегасе. Когда он вернулся? Накануне я провела день с Карлоттой в больнице, поскольку она выздоравливала от пневмонии, поэтому меня не было в особняке Фальконе. Серафина весь день наблюдала за Баттистой, а вечером мама забрала его для меня.

Я не видела Невио и не разговаривала с ним девять месяцев. Я не была уверена, чем именно он занимался все это время, пока я заботилась о Баттисте как мать. Он, наверное, трахался с итальянскими девушками.

Я никогда не спрашивала Римо. Я не хотела знать. Невио решил вычеркнуть себя из моей жизни, из жизни Баттисты, и я решила сделать то же самое с ним, насколько позволяло мое подсознание, потому что мои сны и кошмары все еще были наполнены им.

И вот он вернулся.

Он скосил на меня глаза. Что-то в нем изменилось. Он казался еще выше, взрослее, в каком-то смысле тверже, но и серьезнее.

Я продолжала идти вслед за Баттистой, который направился прямиком к песочнице. Я не собиралась придавать значения его появлению. Я не хотела, чтобы это было так. Я приложила все усилия, чтобы забыть его. Я знала, что мне придется общаться с ним из-за Баттисты, если Невио захочет увидеть своего сына, на что я искренне надеялась, даже если часть меня боялась, насколько это снова сблизит нас с Невио. Часть меня даже испугалась. Что, если Невио нашел кого-то? Милая итальянская девушка, на которой можно жениться, и которая хотела растить Баттисту вместе с ним. Он не был моим сыном, но ему этого хотелось, и я ужасно боялась потерять его. Мало кто понимал, почему в моем возрасте я так легко приспособилась к жизни, полной обязанностей, но я никогда не была тусовщицей.

За мной последовали шаги, и я глубоко вздохнула, зная, что за этим последует. Я готовилась к этому моменту месяцами, прокручивала в голове то, что скажу, но теперь его внезапное появление полностью выбило меня из колеи.

— Рори, подожди. — Голос Невио звучал глубже, взрослее. Как это стало возможным менее чем за год?

Баттиста подошел к песочнице и стал играть с формочками для песка. Я медленно повернулась, сохраняя нейтральное выражение лица. Невио остановился прямо передо мной. У него был новый шрам на подбородке, белая полоса на загорелом лице. Он, должно быть, провел много времени, наслаждаясь южно-итальянским солнцем.

— Ты вернулся, — сказала я на удивление бесстрастно. Хорошо, что Невио не мог заглянуть в мое сердце, потому что там был полный беспорядок.

Взгляд Невио прошелся по всему моему телу. Капли воды стекали по его лицу. Шорты облегали его тело, подчеркивая каждый дюйм его пресса.

— Ты выглядишь еще более великолепно, чем в моих снах.

Мое сердце пропустило удар, услышав эти слова. Он никогда раньше не говорил ничего подобного. Вместо того, чтобы позволить его похвале смягчить меня, я усмехнулась:

— Правда? Ты ни разу не позвонил, и у тебя, вероятно, было бесчисленное количество девушек, а теперь, когда ты вернулся, ты хочешь, чтобы я поверила, что я тебе снилась? Прости, может быть, в прошлом Аврора и была глупой, но я изменилась и не собираюсь снова быть такой, как она.

Невио кивнул и подошел на шаг ближе.

— Я никогда не лгал тебе, Рори. И я не начну сейчас. Если я скажу тебе, что ты снилась мне каждую гребаную ночь, то это абсолютная правда. — В его голосе слышалось легкое рычание, от которого по моему телу пробежала дрожь. Это напомнило мне о прошлых встречах, которые часть меня отчаянно хотела пережить заново, но я не позволила бы этой части меня победить на этот раз.

— И о том, что я трахаю бесчисленное количество девушек… Ты последняя девушка, с которой я трахался, и, будь моя воля, останешься ею, пока я не умру.

Я не позволила его словам, которые я так отчаянно хотела услышать год назад, ослабить мою решимость.

— Значит ты собираешься воздерживаться до конца своих дней? — Я мысленно поздравила себя с тем, насколько жестко и саркастично прозвучали мои слова. Быстрый взгляд на Баттисту показал, что он был настолько погружен в свою игру с песком, что не обращал на нас внимания. Он не узнал Невио, это было ясно.

Уголок рта Невио приподнялся в хитрой усмешке, и он усмехнулся.

— Думаю, я это заслужил.

— О нет, ты заслуживаешь гораздо худшего за все то дерьмо, в которое ты втянул меня и, что еще хуже, Баттисту. И я не шучу. Я не буду спать с тобой. Это вызвало беспорядок в прошлый раз, и это вызовет беспорядок снова. Я этого не хочу. Мне не нужно это в моей жизни.

В его глазах мелькнула горечь.

— О, Рори, я знаю, что ты не нуждаешься ни во мне, ни в том гребаном беспорядке, в котором я был и, вероятно, все еще остаюсь в некотором смысле. Ты тверда как сталь, учитывая то, как ты заботилась о Баттисте. То, как ты со всем справлялась. Но знаешь что? — Невио наклонился так, что мы оказались почти на уровне глаз. Я напряглась, готовая оттолкнуть его, если он попытается поцеловать меня. Он этого не сделал. — Ты нужна мне. Я хочу тебя. И я не остановлюсь ни перед чем, пока не получу тебя. Пока я не докажу тебе, что заслуживаю тебя. Абсолютно ни за что.

Его взгляд метнулся к Баттисте.

— И я докажу, что могу быть хорошим отцом и для своего сына тоже.

— Почему ты думаешь, что я все еще свободна? Тебя не было целый год. Что, если я пошла дальше и начала с кем-нибудь встречаться?

Невио покачал головой.

— Ты хочешь выбросить меня из головы, но я все еще там. Я вижу это по твоим глазам. И я знаю, что ты бы не ушла к кому-то другому так быстро, особенно когда тебе нужно было заботиться о Баттисте.

Я уставилась на него. Он был прав. У меня не было ни времени, ни настроения кого-либо видеть. Баттиста, моя работа в больнице Каморры, где я начала изучать все необходимое для работы медсестрой, и проблемы со здоровьем Карлотты не давали мне покоя.

— Ты, наверное, попросил Массимо и Алессио сообщать тебе последние новости о моей личной жизни, чтобы ты мог прилететь и все испортить, если тебе захочется.

— Я нехороший парень. Я очень, очень плохой парень, пытающийся быть чуть менее плохой версией самого себя. Боюсь, позволять девушке, которую я хочу больше всего на свете, встречаться с другими парнями не входит в мою стратегию самосовершенствования. Так что да, если бы я узнал, что парень пристает к тебе, я бы позаботился о том, чтобы он пожалел об этом.

Я не была по-настоящему удивлена. Я даже не была так раздражена, как должна была быть. Часть меня любила Невио именно по этой причине, как бы безумно это ни звучало. Возможно, это было в моих генах. Мама влюбилась в папу, хотя даже не выросла в мире мафии, хотя знала, что от него одни неприятности, и даже после того, как он убил ее отца. Влюбляться в плохих мужчин казалось моей судьбой. Могли бы вы избежать судьбы?

— Баттиста хочет немного поиграть в песочнице. Я могу привести его, как только ты переоденешься в сухую одежду, чтобы ты мог провести с ним некоторое время, если это часть твоей стратегии самосовершенствования? — я приподняла бровь, как ему нравилось делать.

Помимо моего гнева из-за того, как он обращался со мной, я была еще больше в ярости из-за того, что он бросил Баттисту, своего собственного сына, когда тот больше всего нуждался в нем. Я не была уверена, как он вообще собирался заглаживать свою вину. Баттиста был еще маленьким, ему не исполнилось и двух лет, так что, возможно, со временем он забудет, что его отец пропустил большую часть его ранней жизни.

— Я собираюсь сделать это шаг, Рори. И я не буду снова делать это наполовину. Я здесь, чтобы остаться, чтобы взять на себя ответственность за моего сына и за тебя.

— Ты не несешь никакой ответственности, когда дело касается меня, Невио. Мы не пара. Ты ушел. Ты пошел дальше, — я напряженно улыбнулась. — Но я рада, что ты решился наконец стать отцом своему сыну. Он заслуживает хорошего отца.

Баттиста ненадолго оторвал взгляд от песка, вероятно, из-за моего напряженного голоса, но после моей улыбки сосредоточился на песочном замке перед собой.

— Из того, что я слышал, у него уже есть хорошая мама, — сказал он, и его темные глаза смягчились.

Я с трудом сглотнула.

— Кто-то должен был позаботиться о нем. За свою короткую жизнь его достаточно часто бросали.

— Ты не должна была. Ты могла бы переложить эту ответственность на моих родителей. Они и не ожидали, что ты им поможешь.

— Под ответственностью имеется ввиду маленький мальчик, который уже успел потерять свою мать, а затем и отца, потому что они оба не хотели его. К тому времени, как ты ушел, Баттиста успел привязаться ко мне. Отдать его твоим родителям было бы еще одним тяжелым ударом в его короткой жизни. Я не могла этого сделать. Не раньше, чем я буду уверена, что он не пострадает.

— Ты до сих пор этого не сделала. Ты все еще заботишься о нем, и папа сказал, что он начал называть тебя мамой.

Мое сердце переполнялось радостью, когда я думала об этом. Меня потрясло до глубины души, когда однажды утром Баттиста, проснувшись рядом со мной в постели, назвал меня мамой, и с тех пор так и продолжал.

— Я его не заставляла. И он только начал.

— Все потому, что ты ведешь себя как подобает матери.

Я ничего на это не ответила. Я чувствовала себя мамой Баттисты, что было странно, потому что я действительно никогда не собиралась позволить этому случиться. То, что задумывалось как временное решение, превратилось во что-то, что я не хотела терять. Баттиста стал частью моей жизни. Я допускала, что у них с отцом было что-то общее. Они оба проникли в мое сердце и просто не хотели уходить.

Он указал на мою одежду.

— Вы даже носите одинаковые наряды. — Мы с Баттистой оба были одеты в короткие джинсовые комбинезоны, что получилось случайно. — Когда ты приведешь Баттисту, я подумал, что мы втроем могли бы провести некоторое время вместе, — сказал Невио.

Моей первой реакцией было сказать «нет». Я не хотела проводить время с Невио. Но я также беспокоилась о том, как Баттиста отреагирует на попытку Невио провести с ним время, поэтому я кивнула. Я расправила плечи и прищурила глаза.

— Баттисту дважды бросали. Первый раз — его биологическая мать. И один раз — ты. Я надеюсь, ты на сто процентов уверен, что приехал и останешься, а не сбежишь снова, потому что мне надоело собирать осколки после тебя. Я не хочу, чтобы Баттиста заново узнал тебя и проводил с тобой время только для того, чтобы у него это снова отняли.

Невио одарил меня странной улыбкой.

— Именно поэтому я не остановлюсь, пока ты не станешь моей. Поэтому я оставил Баттисту на твое попечение. В этом прогнившем мире нет человека лучше тебя, — он поцеловал меня в щеку, удивив меня. — Я не буду убегать. Я останусь из-за Баттисты, из-за тебя.

Он отстранился. Я сделала несколько шагов назад и прочистила горло.

— Тебе, наверное, стоит зайти в дом, пока ты не простудился, и я уверена, что твоя семья хочет с тобой поговорить.

— Кроме папы никто не знает, что я вернулся, а он узнал об этом только прошлой ночью, когда столкнулся со мной в общей комнате. Но я дам тебе немного времени наедине с собой, — он направился во внутренний дворик и исчез внутри. Я прерывисто вздохнула и подошла к Баттисте. Он показал мне, что собирается построить, и я улыбнулась в ответ, даже если это давалось мне тяжело. Мои мысли были в полном беспорядке. Мне нужно было время, чтобы собраться.

Невио

Мое решение вернуться домой было спонтанным. Я чувствовал себя готовым в течение нескольких недель, но затем в один прекрасный день я просто понял, что время пришло. Я все еще был испорченным ублюдком, но я чувствовал, что меня больше не преследует это непреодолимое желание убивать. Я ощущал себя более сосредоточенным.

Через двадцать четыре часа после принятия решения я уже летел домой. Я никому не сказал, за исключением сообщения Альвизе перед посадкой.

Когда я ввел код доступа к особняку Фальконе после полуночи, я ощутил чувство принадлежности, которого не чувствовал уже давно. Этот особняк и город были моим домом. Я скучал по этим местам, но особенно по людям, которые сделали это место особенным. Моя семья и, конечно, Аврора.

В доме было тихо, когда я вошел внутрь и направился в общую комнату.

Я опустился на удобный диван и, скрестив руки за головой, вздохнул. Черт, это казалось правильным.

Послышались тяжелые мужские шаги.

— Тебе лучше быть взломщиком, потому что, если ты тот, о ком я думаю, мне придется надрать тебе задницу, — пробормотал папа.

Я открыл глаза с усталой улыбкой. Он возвышался надо мной, в пижамных штанах, с суровым взглядом. Но на самом деле он не был зол. Я знал все его сердитые выражения, и это не было одним из них.

— Приятно вернуться.

Папа некоторое время ничего не говорил, потом спросил:

— Ты вернулся насовсем?

— Да, — сказал я. — Мое место здесь.

— Тебе потребовалось много времени, чтобы понять это. Твоя мама будет в восторге от твоего возвращения.

Я поднялся на ноги.

— А ты?

Папа притянул меня к себе и сильно похлопал по спине.

— Твое место здесь, — он отодвинулся. — Я думаю, ты знаешь, что не все будут в восторге от твоего возвращения.

— Аврора.

— И Фабиано. Он все еще зол на тебя.

— Я поговорю с ним. Я уверен, что смогу переубедить его.

— Ты не тот человек, которого я бы выбрал помочь заставить кого-то образумиться. По крайне мере без пыток.

Я ухмыльнулся.

— Я прошел через некоторое самосовершенствование.

— Я надеюсь, что эти обновления лучше, чем те, что на моем телефоне, потому что они делают меня убийцей.

— Мне, наверное, пора спать. Я хочу преодолеть смену часовых поясов и встать пораньше.

Завтра у меня будет напряженный день, полный эмоциональных взлетов и падений.

* * *

Я провел рукой по волосам, когда вошел в особняк после утреннего купания и встречи с Авророй.

Я не ожидал увидеть ее так рано. Было только семь утра. Я пошел на кухню выпить кофе и протеиновый коктейль. Сухая одежда подождет.

Я даже не успел допить свой первый кофе, когда мамин голос заставил меня подпрыгнуть.

— Невио! — я обернулся, но только для того, чтобы она упала в мои объятия и крепко меня обняла. Я положил подбородок ей на голову и подождал, пока она успокоится. Когда она отстранилась, то сильно ударила меня в грудь. — Не смей больше уходить.

— Я не буду.

Она посмотрела на свой теперь мокрый халат, затем подняла глаза на меня.

— От тебя по всему полу вода.

— Больше всего мне не хватало твоего ворчания по утрам.

Она снова хлопнула меня по груди.

— По крайней мере, сними рубашку, если не хочешь подняться наверх и переодеться.

Я стянул рубашку через голову и повесил ее на стул. Мамины глаза сразу же заметили татуировку у меня на груди.

— Что… — она замолчала, когда осознание отразилось на ее лице. — Тебе предстоит много работы, если ты хочешь завоевать ее расположение.

— Я знаю.

Дверь снова с грохотом распахнулась, и вошли Алессио с Массимо.

Они оба, конечно, заметили татуировку.

— Я вижу, ты снова создаешь проблемы, — сказал Алессио, покачав головой, и похлопал меня по руке, прежде чем притянуть к себе для краткого объятия. Затем настала очередь Массимо. Выражение его лица оставалось напряженным. Я предположил, что его беспокоила история с Карлоттой.

— Хорошая работа, — сказал он. — Даже папа не смог бы сделать лучше.

— Я бы попытался отговорить его от этого эмоционального проявления, — сказал Нино, входя в сопровождении Киары. Мое возвращение, должно быть, дошло до всех.

— У тебя есть такие татуировки, — напомнил я ему, но он демонстративно проигнорировал это.

— Ты не остановил его, когда он изуродовал свои половые органы быком, — пробормотала Джемма с порога, кивнув головой в сторону Савио, стоявшего позади нее.

Черт, как же я соскучился по шуткам Фальконе всегда через чур честным. С воем Джулио влетел в кухню и бросился на меня. Я крякнул от удара и усмехнулся его возбуждению. Этот маленький засранец выводил меня из себя, но он был тем, от кого это было приятнее всего.

— Я вижу, ты скучал по своей любимой жертве для розыгрышей.

Он улыбнулся мне. Вероятно, в ближайшие несколько дней я буду часто становиться этой самой жертвой.

Воссоединение со своей семьей заставило меня понять, почему я часто ощущал пустоту в груди, пока был вдали. Теперь она почти исчезла, а то, что осталось, могли заполнить только Аврора и Баттиста.

ГЛАВА 40

Аврора

После дневного сна я дольше обычного обнималась с Баттистой. Возможно, я слишком остро реагировала, но я действительно беспокоилась, что Фальконе решат забрать его у меня, чтобы он мог жить под одной крышей с Невио. В конце концов, я больше не могла откладывать встречу Невио с его сыном, и в глубине души я знала, что это единственный правильный поступок — дать этим двоим шанс сблизиться. До сих пор за свою короткую жизнь Баттиста почти не проводил времени со своим отцом, и я очень надеялась, что теперь это изменится. Папа был такой важной частью моей жизни. Я не могла представить себя без него.

Баттиста хорошо держался на ногах, поэтому мы с ним направились к особняку Фальконе с его маленькой ручкой в моей. Мой желудок скрутило, когда я проскользнула через открытые французские окна в общую комнату, где нас ждал Невио. Он сидел на диване, наклонившись вперед и упершись руками в бедра, с задумчивым видом. Эта сторона Невио была новой и удивляющей. Я действительно надеялась, что это означало, что он вырос.

Он поднял глаза и искренне улыбнулся, затем поднялся на ноги.

— Привет, Баттиста.

Баттиста его не помнил, что было неудивительно, поскольку за всю свою жизнь он провел с Невио очень мало времени и давно его не видел. Под вниманием Невио, Баттиста прижался ко мне и потянул за мою одежду, требуя, чтобы его подняли. Я наклонилась и подняла его на руки. Он прижался щекой к моей груди и оттуда посмотрел на Невио.

Невио не пытался подойти к нам.

— Ты меня не помнишь, верно?

Баттиста только уставился на него. Он не был разговорчивым, мог произнести не более двадцати слов, и не тогда, когда от него этого ожидали. Его двигательные навыки определенно были его сильной стороной.

Я не совсем была уверена, что сказать. Должна ли я представить Невио как его отца, или это собьет Баттисту с толку и сделает все только хуже? Я часто рассказывала ему истории о его отце, о том, что ему пришлось на некоторое время уехать — на что я всегда надеялась — чтобы стать героем. Ложь во спасение, потому что Баттисте нужен был герой в его жизни, даже если Невио не уехал сражаться за правое дело. Он отправился помогать Каморре в Италии. И он сбежал. Но Баттисте не нужно было этого знать.

Невио указал на что-то рядом с подлокотником дивана, на автомобиль, который немного напоминал его Ram.

— Надеюсь, тебе нравятся грузовики.

Баттиста поднял голову с моего плеча, явно заинтересованный.

— Он любит машины, экскаваторы, тракторы, погрузчики, грузовики… — я ухмыльнулась Баттисте. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь буду проводить столько времени, разглядывая изображения строительных машин и динозавров…

Когда я подняла глаза, то заметила, что Невио пристально смотрит на меня.

— Хочешь прокатиться на нем? — спросил он через мгновение.

Баттиста слегка кивнул, и я опустила его на землю. Он схватил меня за руку и потащил к машине. Оказавшись там, он сел на нее верхом и начал ездить по гостиной. Он натыкался практически на все предметы мебели, но, судя по его неистовому смеху, это, казалось, делало его только счастливее.

— Это напоминает мне тебя, когда ты был маленьким мальчиком, — сказала Серафина с порога.

Я не замечала ее раньше. Она прислонилась к дверному косяку и с мягкой улыбкой наблюдала, как Баттиста носится по комнате. На ней было длинное струящееся платье, скрывавшее ее раздутый живот. Она начала принимать гормоны, чтобы выносить детей Греты.

— У тебя никогда не было такой ангельской улыбки на лице, когда я врезался в мебель, — Невио усмехнулся.

— Это другое, — сказала она, пожав плечами, и ее глаза встретились с моими. Я могла сказать, что она была так же взволнована, как и я. Серафина и Римо стали для Баттисты семьей с того момента, как узнали о нем. Они поддержали меня без колебаний. Римо появился позади своей жены и тоже наблюдал за сценой, разворачивающейся в гостиной. Мне стало интересно, ожидали ли они, что я уйду, чтобы они могли побыть вчетвером. Я не была частью клана Фальконе, но я не могла бросить Баттисту.

Он слишком резко развернулся вокруг дивана и опрокинулся вместе с машиной, так что его лоб ударился о ножку приставного столика. Он тут же расплакался, его глаза искали мои.

— Мама! Мама!

Я подбежала к нему и опустилась рядом на колени. Я подняла его и подула на уже образовавшийся синяк. Это было не так уж плохо, скорее шок, чем что-либо еще, но я продолжала дуть, пока его крики не стихли, и он только фыркнул, уже косясь на проезжающую машину.

— Готов попробовать еще раз? — спросила я со смехом.

Он с энтузиазмом кивнул, и я помогла ему выровнять машину и устроиться в ней. Невио подошел немного ближе и подбодрил Баттисту, который со временем заметно расслабился.

— Я приготовлю перекус для Баттисты, — сказала Серафина, улыбнувшись мне. Хотела ли она, чтобы я присоединилась к ней, чтобы Невио мог побыть наедине с Баттистой?

Я кивнула.

— Я помогу тебе.

Римо подошел к Невио, чтобы понаблюдать за Баттистой, пока я, несмотря на свое нежелание, направилась к Серафине. С моей стороны было глупо так привязываться. Римо и Серафина, а также Киара, Нино, Джемма и Савио уже проводили время с Баттистой без меня. Даже Массимо и Алессио иногда присматривали за ним в течение короткого времени.

— Мама! — позвал Баттиста.

Я обернулась. Он прекратил гонку и смотрел мне вслед большими глазами.

— Не уходи!

Я подняла руки в знак капитуляции, облегчение захлестнуло меня.

— Я остаюсь.

— Я помогу Фине, — сказал Римо и вышел вместе с ней. Я сосредоточилась на Баттисте, а не на Невио, все еще не уверенная, что я чувствую по поводу его возвращения. Я была рада постоянным визитам других Фальконе, особенно когда появились Массимо и Алессио и устроились на диване, чтобы поиграть в кубики с Баттистой. Это помешало нам с Невио еще раз поговорить наедине.

Баттиста не отходил от меня, пока мы с ним проводили несколько часов с Невио. Серафина и Римо заходили еще дважды проведать нас, явно интересуясь, как идут дела, а Киара принесла нам печенье после того, как Баттиста доел свою тарелку с фруктами и овощами.

Мне стало интересно, означает ли возвращение Невио, что его семья будет настаивать на том, чтобы Баттиста переехал в особняк Фальконе. Я не могла представить, что буду разлучена с ним, но что я могла сделать, если они решили, что так и должно произойти.

Серафина

То, чего так отчаянно хотела моя дочь Грета — ребенка — было брошено в руки Невио, но он не захотел и не смог взять на себя ответственность, которая была с этим связана.

Видя, как он пытается наладить связь со своим сыном, который даже не помнил его, мое сердце разрывалось. Я все еще не была уверена, что он готов к этой задаче, что он на 100 процентов готов сделать то, что нужно, чтобы стать отцом. Вместе с этой задачей пришли самопожертвование и вдумчивость.

Я все еще хотела защитить Невио. Он был моим сыном, и я всегда буду испытывать к нему глубокое чувство материнской заботы. Но Баттиста нуждался в моей защите больше, чем его отец, потому что он был беспомощен и нуждался в любви. Я беспокоилась, что Невио чувствовал, что я не на его стороне, что было неправдой. Потому что в глубине души я знала, что однажды он поймет, что защита своего сына означает также необходимость оберегать его от мира вины и сожалений.

Баттиста уже как час должен был спать, когда я направлялась в особняк Скудери. Сегодня вечером я видела беспокойство и страх в глазах Авроры. Через дверь во внутренний дворик я увидела Леону, сидящую в шелковом халате за обеденным столом, склонившись над бумагами. Я постучала во французское окно, и она подняла сбитую с толку голову. Когда она заметила меня, то встала с озабоченным выражением лица и открыла мне дверь.

— Привет, Фина, как дела?

— Я бы хотел перекинуться парой слов с Авророй, если она не спит.

Леона смотрела на меня с растущим беспокойством и желанием защитить, которое я слишком хорошо знала.

— Баттисте потребовалось много времени, чтобы заснуть этой ночью. Сейчас она на беговой дорожке. Сегодня Баттисте и Авроре пришлось многое пережить. Она отдавала все ради этого мальчика с самого первого дня.

Я понимающе улыбнулась.

— Я здесь не для того, чтобы что-то забрать у Авроры. Она ему как мать, и ничто в этом мире никогда не заставит меня разлучить ребенка с любящей матерью.

Леона кивнула и, наконец, отступила назад, позволяя мне войти. Мы были друзьями долгое время, и я нисколько не винила ее за то, как она только что повела себя. Я бы сделала то же самое, и я ценила ее за это еще больше.

— Фабиано все еще работает? — спросила я. Его не было весь день, что, вероятно, было к лучшему, учитывая его ярость по отношению к Невио, но в конце концов этим двоим придется уладить свои разногласия.

Она вздохнула.

— Он не готов вернуться домой, зная, что Невио здесь. Он затаил обиду.

Мы обе знали, что это было еще мягко сказано. Фабиано был в ярости, и, если бы Невио не был сыном Римо, я была уверена, что он попытался бы убить его. Аврора не сообщила нам никаких подробностей, но мы все поняли, что между ней и Невио что-то произошло, и было совершенно ясно, что Невио разбил ей сердце. Опять же, я не могла винить Фабиано за то, что он хотел его убить. Если бы кто-то разбил сердце Греты… Я бы превратилась в огнедышащего дракона.

И мне нравилась Аврора. Что уж там, я ее обожала. Она была доброй, сильной и ответственной, несмотря на свой юный возраст. Я хотела бы видеть ее рядом с Невио. Хотя я не была уверена, что хотела бы для нее этой жизни. Я любила своего сына, но я не была слепа. Аврора заслуживала лучшего. Достаточно ли изменился Невио, чтобы заслужить ее? Сегодня он пытался сблизиться с Баттистой, давая Авроре пространство, в котором она нуждалась. Но я не была глупой. То, что произойдет, когда эти двое останутся наедине, определит их шансы.

В конце концов я нашла Аврору в спортзале. На ней были наушники, но я все равно слышала быстрые ритмы музыки, когда она бежала по беговой дорожке, должно быть, на полной скорости. Она тренировалась не ради этого.

Она заметила меня. Удивление, затем беспокойство промелькнуло на ее красном и потном лице. Я помахала рукой и улыбнулась, надеясь заверить ее, что пришла с миром.

Она остановила беговую дорожку, затем вытерла лицо и сняла наушники, прежде чем спуститься.

— Серафина, — нерешительно позвала она. — Что случилось?

— Я хочу поговорить с тобой о Баттисте.

Я видела, как поднимаются ее стены, видела, как напрягается ее тело, как сжимается рот в тонкую линию. Она готовилась к конфронтации, и, если бы я пришла сюда, чтобы забрать его у нее, она бы устроила драку. Я подавила улыбку. Она действительно стала настоящей матерью этому бедному ребенку. В моих ушах звенел мой разговор с Киарой, о том, как быстро она почувствовала себя матерью Алессио, и я могла сказать, что то же самое было и с Авророй, даже если их истории сильно отличались. Аврора не была готова к появлению ребенка. Она сама только шагнула во взрослую жизнь, с которой ей нужно было разбираться, но отложила это на потом и сделала Баттисту центром своей жизни.

— Невио хочет быть отцом Баттисты. Он все еще на долгом пути. Сегодняшний день доказал это. Но я хочу, чтобы ты знала, что даже если связь Невио с его сыном укрепится, это не изменит того факта, что ты мать Баттисты. Никто в моей семье никогда бы не подумал отобрать у тебя мальчика. Я хочу, чтобы Невио виделся со своим сыном, но, если вы с ним не станете вместе жить, я бы никогда не предложила, чтобы Баттиста остался с ним. Мальчик всегда должен жить с тобой, как он жил с тех пор, как Невио отдал его тебе. Мы с Римо согласны в этом, поэтому, пожалуйста, не беспокойся, что кто-нибудь усомнится в твоих правах на этого ребенка.

Аврора уставилась на меня и с трудом сглотнула. Она коротко кивнула, затем подошла к скамейке и опустилась на нее. Она уткнулась лицом в полотенце, и ее плечи затряслись, когда она разразилась рыданиями.

Я бросилась к ней, присела рядом и обняла ее одной рукой.

— Мне жаль, что все это с такой тяжестью легло на тебя. Я думала, ты знаешь, что Римо никогда не отберет у тебя Баттисту.

Аврора вытерла лицо полотенцем, затем посмотрела на меня опухшими глазами.

— Он Фальконе. На бумаге и кровью.

— Но сердцем он твой, — тихо сказала я. — Я с радостью стану его бабушкой, даже если мне все еще трудно смириться с тем, что я достаточно молода, чтобы быть ею.

Особенно с учетом того, что я пыталась в ближайшее время выносить ребенка для Греты.

Аврора рассмеялась вместе со мной.

— Ты так не выглядишь, если тебя это утешит.

Я вздохнула.

— Я знаю, у тебя, вероятно, нет причин верить в это, но Невио любит тебя. Я вижу это в его глазах, и даже если мне, вероятно, не стоит говорить с тобой об этом, он признался мне в этом, когда вернулся. Я знаю, что с ним справляются не все. Я знаю, что у него много недостатков. Я знаю, что в глазах многих людей он безнадежен, но таким же был и его отец. В глазах большинства людей он остается таким. Какое-то время я ненавидела его, потом ненавидела и любила, потом хотела только ненавидеть, но в конце концов я просто полюбила его. Это не всегда было легко, но я никогда не жалела, что стала женой Римо или приняла его любовь, и о том, кем он был и всегда будет.

— Честно говоря, я никогда не могла понять, как ты простила ему свое похищение.

Я рассмеялась.

— Я тоже не всегда это понимаю, но я сделала это, и не только из-за Невио и Греты. Это трудно объяснить, но я думаю, что любовь есть всегда. Я знаю, что Невио тоже причинил тебе боль, даже если и не знаю, что именно он сделал, и я не говорю тебе прощать его. Я просто прошу тебя прислушаться к своему сердцу. Я знаю, что ты тот человек, который нужен Невио. Я знаю, что присутствие тебя и Баттисты в его жизни помогло бы ему стать еще лучшей версией самого себя. Но я хочу, чтобы ты знала, что я не буду винить тебя, если ты не захочешь или не сможешь дать ему еще один шанс.

Я встала и сжала плечо Авроры.

— Спокойной ночи. — Я повернулась и ушла. Я сказала то, что хотела сказать, и теперь все зависело от нее. Я не была уверена, что Аврора даст Невио еще один шанс.

Римо был в постели, когда я вошла в спальню. При виде меня выражение его лица стало озабоченным.

— Надеюсь, Невио не сделал ничего такого, что вызвало этот взгляд.

Он был зол. Он никогда не понимал, почему Невио ушел. По его мнению, Невио должен был усерднее бороться, чтобы сохранить контроль и взять на себя ответственность. То, что Баттиста настороженно относился к Невио, снова пробудило в нем гнев.

— Я разговаривала с Авророй.

— Я надеюсь, ты не пыталась уговорить ее простить нашего сына. Потому что я не уверен, что он снова не облажается.

Я строго посмотрела на него, переодеваясь в ночную рубашку.

— Он не сделает этого, Римо. Я разговаривала с ним. Он полон решимости вернуть ее, стать отцом для Баттисты, взять на себя больше обязанностей в Каморре.

— Просто ему потребовался год. Год, который он не сможет вернуть своему сыну. Я всегда сожалел, что не смог испытать многое с близнецами, а он сам упустил этот шанс.

— Он сделал это, но я думаю, что он сделал это из чувства ответственности. Он знал, что находится на пороге чего-то плохого, и не хотел, чтобы это повлияло на Баттисту и Аврору.

— Он и я, все мы, мужчины Фальконе, всегда потенциально находимся на грани чего-то плохого. Это у нас в крови, в нашей природе. Он не может всегда убегать. Ему придется встретиться лицом к лицу со своими демонами и обуздать их.

ГЛАВА 41 Фабиано

После того, как я закончил с двумя известными должниками рано утром, я позвонил Диего, чтобы сказать ему, что возьму на себя работу с несколькими его клиентами. Он был рад появившемуся у него свободному времени, чтобы навестить сестру. Я не мог пойти домой прямо сейчас, не тогда, когда Невио вернулся, и было бы так легко надрать его жалкую задницу. Мне нужно было больше времени, и мне нужно было избавиться от чувства насилия, которое наполняло каждую клеточку моего существа.

Я отправил Леоне короткое сообщение, чтобы она не волновалась, хотя, вероятно, она все равно волнуется, затем поехал по первому адресу, который дал мне Диего.

Я едва ли чувствовал себя менее жестоким, когда в конце концов вошел в наш особняк незадолго до полуночи. Леона заснула за кухонным столом, положив голову на свои рабочие папки. Ее темно-каштановые волосы были в беспорядке, выбившись из конского хвоста. В пальцах она все еще сжимала ручку. Я осторожно вытащил ее из них, затем поднял ее на руки. Она пошевелилась, но я успокоил ее и понес наверх. Уложив ее на нашу кровать, я пошел задернуть шторы, но заметил свет в бывшей балетной студии на территории Фальконе.

Невио, без сомнения. Я задернул шторы и вышел из комнаты.

— Фабиано? — сонно позвала Леона, но я не остановился.

Когда я добрался до балетной студии и распахнул дверь, внутри был не только Невио. Конечно, нет. Нечестивая Троица наконец воссоединилась и снова замышляла недоброе. Они сидели на полу. Алессио курил сигарету, пока Невио и Массимо пили пиво.

— Фабиано, — сказал Невио с натянутой улыбкой. Его глаза были настороженными. Видеть его снова в этом месте, уже выглядящим так, как будто он никогда и не уходил, только усилило мой гнев.

— Надеюсь, ты не пьян. Надирать тебе задницу будет не так весело, если ты будешь пьян.

Массимо поставил пиво и встал, раскрыв руки в обезоруживающем жесте.

— Фабиано, это то, что должны уладить Аврора и Невио.

— Не вмешивайся. Это не твое дело.

— Вы двое можете идти. Мы с Фабиано поговорим об этом как взрослые, — сказал Невио, ставя свое пиво и тоже поднимаясь на ноги.

— Теперь ты пытаешься вести себя как взрослый разумный человек? — зарычал я.

Алессио и Массимо покинули студию. Я надеялся, что они не побегут к своему отцу.

Невио засунул руки в карманы. Я направился к нему, но он оставался в таком состоянии, как будто ему было наплевать на весь этот гребаный мир.

— Единственная причина, по которой я тебя не убиваю, заключается в том, что у тебя есть сын, которому ты нужен, хотя бы для того, чтобы показать ему, как не следует себя вести, и потому что я верен твоему отцу.

Невио кивнул и напряженно улыбнулся.

— Ты не убьешь меня потому, что я тебе этого не позволю.

Это не то, что надо было ответить. Я ударил Невио кулаком в подбородок. Его сдержанное поведение испарилось, как я и ожидал. Было приятно надрать ему задницу. Я не был уверен, сколько прошло времени, прежде чем раздался голос Леоны, а затем сильные руки обхватили меня за грудь и оттащили назад, в то время как Алессио сделал то же самое с Невио. У Невио текла кровь из носа и был порез у линии роста волос. Мой рот тоже быстро наполнился кровью, и каждый дюйм моего тела был в синяках. У меня определенно было сломано одно или два ребра, и я надеялся, что у Невио то же.

— Что с тобой не так? — Леона вскипела, встав между нами, все еще в халате.

— Список длинный. Даже если ему нравится думать иначе, Фабиано такой же неудачливый убийца, как и я, — сказал Невио, вытирая нос предплечьем и размазывая кровь по щеке.

— Так вот что это было? Вы пытались убить друг друга? — спросила она, ее широко раскрытые глаза метались между Невио и мной.

— Если бы они собирались убить друг друга, они бы вытащили свои ножи, — сказал Массимо, кивнув в сторону ножа Невио, висевшего у него на бедре. Я на мгновение задумался, не вытащить ли нож. Но если бы я это сделал, то, возможно, забрал бы у Авроры то, на что не имел права. Ей нужно было уладить дела с Невио, как не уставала подчеркивать Леона. Плюс я, честно говоря, не был уверен, что смогу победить Невио. Я, вероятно, тоже погиб бы в обостряющейся драке, и я не мог так поступить с Леоной и моими детьми. Однажды я заставил Леону смотреть на смертельный бой, и она часто рассказывала мне, как ей было страшно.

— Мне все равно нужно с ним поговорить, — сказал я, затем сплюнул кровь на пол.

Леона покачала головой.

— Я не оставлю вас наедине. Это безумие.

— Мы больше не будем драться, — твердо сказал Невио. — Но Фабиано прав, нам нужно поговорить.

— Мы останемся перед дверью, — сказала Леона, бросив на меня предупреждающий взгляд. Она, Массимо и Алессио вышли из комнаты и закрыли стеклянную дверь.

— А теперь давай поболтаем, — сказал я.

Невио кивнул. У него снова потекла кровь из носа, и мой рот тоже был полон ею. Я сплюнул еще раз.

— Каковы твои намерения по отношению к Авроре и Баттисте?

Я чувствовал себя защитником не только по отношению к Авроре, но и для маленького мальчика, который почти год жил под моей крышей.

— Я хочу быть достойным отцом для Баттисты. Я хочу наверстать упущенное и доказать Авроре, что заслуживаю ее. Я хочу быть с ней. Я хочу, чтобы все знали, что она моя.

— И что ты принадлежишь ей. Я не буду смотреть, как ты изменяешь моей дочери.

— Какое-то время я уже принадлежу ей, — он задрал рубашку, обнажив татуировку, которую я с трудом разглядел в тусклом свете, но потом понял, что вижу. Северное сияние прямо над сердцем Невио.

— Широкие жесты достаточно хороши, особенно для того, чтобы произвести впечатление на женщину, но они ничего не значат, если твои действия не совпадают с ними.

Он опустил рубашку с одобрительным кивком.

— Я знаю, и мои действия покажут правду, стоящую за этим жестом и словами.

— Аврора уже видела татуировку?

— Нет. Еще не было подходящего момента.

Я знал Невио всю его жизнь и находил многие его выходки забавными. Он напомнил мне Римо, когда я впервые встретил его, и даже безрассудного меня в юности. Мы с Римо выросли. Я хотел дать Невио презумпцию невиновности, зная, что он тоже достаточно вырос, чтобы исправить свои прошлые ошибки.

Невио подошел ближе, выражение его лица было серьезным, без признаков фирменной ухмылки.

— Я серьезно отношусь к Авроре. Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы доказать ей, что я готов связать себя обязательствами, что я хочу ее и никого другого.

— Лучше бы тебе преуспеть. Если ты снова облажаешься, я не могу обещать, что не попытаюсь убить тебя, даже если это будет означать, что мы оба умрем.

— Если я снова облажаюсь, мои родители первыми убьют меня. Они любят Аврору.

— Правда? — спросил я. Я не был уверен, способен ли Невио на любовь, но я думал то же самое о Нино и Римо, и оба доказали, что я ошибался.

Выражение его лица было жестким.

— Думаю, я сказал достаточно. Остальное предназначено только для ушей Авроры. Я уважаю тебя, Фабиано, но это не значит, что я буду изливать тебе свое сердце.

— Я все еще не уверен, что оно у тебя есть, — сказал я, но большая часть моего гнева прошла.

— Долгое время я тоже не был в этом уверен.

ГЛАВА 42

Аврора

Мой рот приоткрылся от удивления, когда я вошла на кухню, увидев папино лицо. Он сидел за кухонным столом и потягивал кофе с распухшей нижней губой. На его виске расцвел синяк, а скованность движений свидетельствовала о том, что у него были еще травмы.

Раздраженное выражение лица мамы сказало мне, что это не произвело на нее впечатления.

— Тебе нужно, чтобы я осмотрела твои раны? — спросила я, готовая передать Баттисту маме.

— Я в порядке, — сказал папа.

— Конечно. — Я взяла кофейник для себя и опустилась рядом с мамой. — Дай угадаю, ты встретил Невио. С ним все в порядке?

Папа нахмурился и покачал головой.

— Рад, что ты беспокоишься о его здоровье.

— Я беспокоюсь и за тебя, но вижу, что ты не серьезно ранен.

Настроение отца явно улучшилось.

— Так ты думаешь, я надрал ему задницу?

Я сомневалась, что папа сможет победить Невио в драке, но оставила свои мысли при себе.

Мама фыркнула и с силой поставила свою чашку.

— Алессио и Массимо пришлось их разнимать.

— Тебе не нужно наказывать Невио от моего имени, папа. Я справлюсь с ним, хорошо?

Я взяла несколько блинчиков из стопки в середине и положила один на тарелку Баттисты, добавив немного свежих ягод и йогурта.

— Можно я тоже надеру ему задницу? — спросил Давиде из дверного проема, где я его раньше не заметила. Он начал укладывать свои светлые волосы с помощью геля, из-за чего всегда куда-либо опаздывал.

— Он вытрет тобой пол, — пробормотала я.

— Она права. Тебе все еще нужно улучшать свои боевые навыки, если ты хочешь сравняться с Невио, — сказал папа.

Мама вздохнула.

— Мы можем не говорить о насилии за завтраком?

Папа и Давиде переглянулись. Позже они, наверное, пойдут в спортзал на тренировку по борьбе. Папе, вероятно, следовало взять выходной, учитывая его травмы, но было бы бесполезно говорить ему об этом.

Сегодня мне не нужно было работать, поэтому я хотела насладиться теплой погодой у бассейна. После завтрака я переоделась в бикини, затем надела розовое пляжное платье, прежде чем одеть Баттисту в его милые плавки с акулами и отправиться в путь.

Держа Баттисту за руку, я направилась к бассейну — ему нравились наши почти ежедневные заплывы, — но застыла, увидев в воде Невио, Алессио и Массимо. Я тихо вздохнула. Если бы я сейчас развернулась на каблуках и вернулась в дом, как хотела, чтобы избежать встречи с Невио, Баттиста закатил бы истерику. В настоящее время он раскрывал свои эмоции и впадал в истерику из-за мелочей, таких как неправильно разрезанный банан или неправильный цвет ложки. Отмена нашего заплыва повлекла бы за собой вопль ярости.

Расправив плечи, я продолжила идти к бассейну. Я бы не позволила возвращению Невио испортить мою жизнь. Мне потребовались значительные усилия, чтобы наладить распорядок дня и разобраться в своей жизни, когда он оставил меня со своим ребенком.

Он стоял ко мне спиной, демонстрируя кривую улыбку Джокера, от которой у меня до сих пор мурашки по коже. Его список не увеличился, что меня удивило. Из того, что я прочитала в новостях о мафиозных войнах в Италии, и того, что я подслушала, как обсуждали папа и Фальконе, число погибших было огромным. Я ни на секунду не поверила, что сам Невио не был ответственен за несколько таких убийств. Может быть, он ждал возвращения домой, чтобы Нино мог вписать их. Однако в конце концов место на его спине должно было закончиться.

Массимо кивнул подбородком в мою сторону и что-то сказал Невио, который наполовину обернулся.

Выражение его лица было трудночитаемым, почти встревоженным. Такое выражение вы не часто видели на его лице. Алессио хлопнул Невио по плечу, и они оба ушли. Я чуть было не крикнула им, чтобы они вернулись. Разве я выглядела так, будто хотела побыть с Невио наедине?

Было слишком поздно. Они уже были на пути к особняку. Я натянуто улыбнулась Невио и сосредоточилась на том, чтобы надеть нарукавники на Баттисту. Я пока оставалась в пляжном платье, не желая выставлять себя напоказ перед Невио. Он все это видел. Черт, он был внутри меня пальцами, языком, членом и даже ножом. Тем не менее, после нашей разлуки он стал для меня незнакомцем. Я изменилась, и, судя по тем небольшим проблескам, которые я видела, он тоже изменился. Я еще не была уверена, к лучшему ли это.

Я опустила Баттисту на землю, и он помчался к мелководной части бассейна, чтобы поиграть со своими игрушками. Невио направился ко мне.

— Я могу пойти в бассейн с Баттистой, если ты хочешь немного позагорать.

Мое внимание было приковано к татуировке у него на груди, и он позволил мне хорошенько рассмотреть ее, пока молча ждал передо мной. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что я вижу, и даже тогда мне все еще было трудно в это поверить. Северное сияние. Aurora borealis (прим. с греч. северное сияние).

Мое сердце ускорило свой ритм, а горло сжалось — нежелательные реакции, которые я хотела подавить.

Невио проследил за моим взглядом, затем поднял голову и пристально посмотрел на меня.

— Ты знаешь, что это такое?

— Красивый феномен? — Я не хотела задумываться, почему он вытатуировал у себя на груди феномен, в честь которого я была названа.

— Я не мог бы сказать это лучше, — сказал он низким голосом, от которого у меня по всему телу побежали мурашки.

— Ты посетил это место, когда проводил время за границей? — мой голос был странно скрипучим. Невио был не из тех, кто делает татуировки с изображением красивых туристических направлений.

Он покачал головой, не сводя с меня напряженного взгляда.

— Нет. И если я когда-нибудь это сделаю, женщина, вдохновившая меня на создание этой татуировки, будет со мной.

— Может быть, я когда-нибудь с ней встречусь, — сказала я.

Он странно улыбнулся и придвинулся еще ближе. Мой взгляд метнулся к Баттисте, который сидел на заднице и спокойно играл. Почему он не мог устроить неприятности, когда я в этом нуждалась?

— Ты знаешь, что эта татуировка символизирует тебя, — сказал он. Он был так близко, что я могла бы дотронуться до трепещущих завитков северного сияния на его груди. Татуировка на его груди вблизи была еще красивее. Я никогда раньше не видела более красивого цветового сочетания. Затем мой взгляд зацепился за что-то на его запястье — красную татуировку «Б». Я тяжело сглотнула.

Он повернул руку, показывая мне татуировку.

— Как только я узнаю Баттисту лучше, я хочу добавить детали, характеризующие его.

Я сглотнула.

— Это не так просто, как сделать татуировку. Ты сбежал, потому что испугался ответственности. Теперь ты должен проявить себя.

— Я не боялся ответственности, Рори. Я был чертовски напуган собой или тем, на что я был способен.

Я всмотрелась в его лицо. Все в нем говорило о честности.

— Тогда убегать на самом деле не имело смысла, не так ли? Ты не можешь убежать от себя, и, глядя на заголовки в Италии, ты продолжал идти туда, где остановился здесь.

— Я знал, что не смогу убежать от самого себя. Не в этом был смысл.

— Тогда в чем же? — Мне было трудно говорить тихо и ровно. Я не хотела, чтобы Баттиста заметил напряженность между мной и его отцом.

— Дело в том, что я оставил позади людей, которых хотел защитить от самого себя. Меня не волновал сопутствующий ущерб, который я оставил после себя в Кампании.

— Значит, убийство большего количества людей без какой-либо ответственности в Кампании заставило тебя измениться? — с сомнением спросила я. Казалось, он накормил своих демонов, а не морил их голодом.

Он медленно покачал головой и приспустил плавки на несколько дюймов. Я напряглась.

— Я просто хотел тебе кое-что показать.

Я оставалась настороже, пока не появились два ярко-красных круглых шрама рядом с его тазовой костью и над лобковой костью.

— Близкая смерть изменила меня. Около месяца назад в меня попали две пули. Меня хорошо отделали, и я чуть не истек кровью, прежде чем добрался до больницы.

— Почему твой отец никому не сказал? — Или они просто скрывали это от меня?

— Он не знает. Никто не знает. Альвизе был слишком напуган возможной реакцией отца, поэтому был рад сохранить это в секрете, когда я попросил его. Когда я лежал там в собственной крови, я понял, что упустил так много возможностей. И я говорю не об убийствах и пытках, а о времени с тобой и Баттистой. Я не показал тебе, что ты значишь для меня, и я понял, что мне нужно вернуться домой, к тебе и моей семье.

Я нервно облизала губы. Его слова задели меня за живое, но я не хотела растворяться в эмоциональной луже.

Невио указал на татуировку сияния, затем на букву «Б».

— Я сделал эти татуировки не для того, чтобы произвести на тебя впечатление и заставить простить меня. Я сделал их, потому что это был мой единственный способ безопасно забрать тебя и Баттисту с собой. Чтобы напоминать себе, почему я пытаюсь обуздать своих демонов.

Баттиста ждал у бассейна, выжидающе наблюдая за нами. Я была рада его присутствию, тому, что это отвлекало, потому что часть меня хотела утонуть в сильных объятиях Невио за его слова.

Невио наклонился ближе.

— Если бы я мог вытатуировать тебя на своем сердце, я бы это сделал. Я бы вскрыл себе грудную клетку, чтобы татуировщик мог до него дотянуться, — пробормотал он, затем отстранился и подошел к Баттисте, оставив меня там отдышаться.

— Тебе нужна моя помощь с нарукавниками, приятель? — спросил Невио, присаживаясь на корточки рядом с Баттистой, который вопросительно посмотрел на меня. Он снял их, как часто делал. Я улыбнулась ему, затем кивнула, и в ответ он протянул Невио свои нарукавники. Я повернулась к ним спиной, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце.

У меня на коже не было никаких татуировок Невио или Баттисты, но я все равно носила их с собой.

— Я поймаю тебя, не волнуйся, — сказал Невио, за чем последовал громкий всплеск и пронзительный смех Баттисты.

Я оглянулась через плечо. Я никогда не позволяла Баттисте прыгать в бассейн. Все мужчины в семье Фальконе и Скудери всегда шутили, что я слишком много хлопочу, как наседка. Моим первым побуждением было сказать что-нибудь Невио, прояснить свою точку зрения о безопасности в воде, но Баттиста был его сыном, и если он действительно хотел проявить себя и стать настоящим отцом, мне нужно было дать ему возможность сделать это.

Я опустилась на шезлонг и наблюдала, как они резвятся в воде. Им, казалось, нравились одни и те же бурные занятия.

Слова Невио продолжали прокручиваться у меня в голове. Я поклялась, что не прощу его. Но при мысли о том, что он чуть не умер, у меня перехватило горло. Я не хотела жить без него. Это не означало, что я легко прощу его, но я бы дала ему шанс проявить себя в последний раз.

Невио

Терпение не было моей сильной стороной, и никогда не будет. Я сгорал от желания к Авроре, ничего так сильно не хотел, как снова погрузиться в нее, но она хотела увидеть, действительно ли я готов связать себя обязательствами, и прыгать перед ней, как похотливый подросток, даже если бы я чувствовал себя таковым, не дало бы правильного послания. Мне просто пришлось бы еще какое-то время жить со своими синими яйцами.

Я дал ей несколько дней, чтобы смириться с моим возвращением, и использовал это время, чтобы возобновить свою работу в Каморре и доказать отцу, что я готов к любой задаче, которую он для меня задумал. Я проводил время с Баттистой каждый день, сначала под бдительным присмотром Авроры — она, очевидно, еще не доверяла мне его — но сегодня у меня впервые появился шанс побыть с ним наедине. Авроре пришлось работать в нашей больнице, где она начала свое обучение на медсестру. Я был рад, что она решила остаться в нашем мире, а не поступать в колледж ради получения степени медсестры.

— Ты уверен, что с тобой все будет в порядке? — спрашивала она с полдюжины раз, прежде чем, наконец, оставила меня с Баттистой.

Я нервничал. Не то чтобы у меня не было опыта общения с маленькими детьми. Я все время наблюдал за своими кузинами Луной и Катериной, а также за моим братом Джулио в детстве, но никогда не нянчился с ними. Я полагаю, мама и папа, Савио и Джемма никогда не считали меня подходящим на роль няньки. Не то чтобы я когда-либо хотел им быть. И вот теперь я сидел на полу рядом со своим почти полуторагодовалым сыном и играл с игрушечными пожарными машинами и тракторами.

Я инсценировал столкновение двух тракторов с большим количеством звуковых эффектов, заставив Баттисту захихикать, прежде чем он посерьезнел и покатил пожарные машины к месту аварии.

— Ты когда-нибудь ездил на пожарной машине? — спросил я.

Баттиста с любопытством оторвал взгляд от игрушечных машинок. Я не был уверен, понял ли он, что я имел в виду. Вероятно, он был еще слишком мал, чтобы понять это.

— Ты хочешь прокатиться на пожарной машине? — спросил я вместо этого.

Он с энтузиазмом кивнул. Этого было достаточно, даже если я все еще не был уверен, что он понял, что я имел в виду.

Я достал телефон и позвонил в пожарную службу. Сначала они подумали, что я разыгрываю их. Мне пришлось несколько раз повторить свое имя, прежде чем мне сказали, что я могу подойти. Я встал и протянул руку.

— Давай, поедем кататься на пожарной машине.

Баттиста оторвал взгляд от своих игрушек, затем, спотыкаясь, поднялся на ноги, держа один грузовик подмышкой.

По пути к выходу я схватил ключи от машины, но остановился, потому что чуть не забыл детское сиденье. После того, как я взял его из маминой машины и поставил в свою, мы с Баттистой наконец смогли отправиться в путь.

Мы были в пути пятнадцать минут, когда Баттиста подал сигнал, что он голоден и хочет пить. Конечно, я ничего не взял с собой. Мне даже в голову не пришло упаковать его сумку с подгузниками. Поморщившись, я направился в Whole Foods, потому что Аврора сделала бы именно это, и купил Баттисте арбузный сок, фруктовые пакетики, бутылку воды и бутерброд с сыром.

Через десять минут Баттиста был удовлетворен, а его одежда испачкана соком, пятнами от ежевики и хлебными крошками. Половина воды пропитала и мою рубашку.

— Ладно. Полагаю, нам нужно пройтись по магазинам одежды.

Я отправил Авроре фотографию Баттисты и спросил, где я могу купить для него одежду.

Она немедленно позвонила.

— Это кровь? — спросила она.

Я закатил глаза.

— Это арбуз с ежевикой.

— О, — сказала она смущенно.

— Я знаю, что до сих пор был ужасным отцом, но ты действительно думаешь, что я обагрю Баттисту кровью, когда в первый раз остаюсь с ним наедине?

Она откашлялась.

— В его сумке для подгузников есть запасная одежда. А почему тебя нет дома?

Беспокойство в ее голосе было безошибочным.

— Я забыл сумку, и мы направляемся в пожарную часть, чтобы посмотреть на пожарные машины и прокатиться на них.

На другом конце провода молчание. Я мог представить беспокойство на лице Авроры. Я предположил, что это было не то, что она сделала бы с Баттистой.

— Ну, тогда, я полагаю, тебе придется купить одежду, а также солнцезащитную шапочку, крем от солнца, подгузники, крем от сыпи… — Она замолчала. — Сирены могут быть слишком громкими для Баттисты, поэтому они не смогут их включить.

— Тогда это занятие перестанет быть забавным.

— У него чувствительные уши.

— Хорошо, Рори. Я позабочусь о том, чтобы Баттиста был цел и невредим, когда ты вернешься домой сегодня вечером. Не волнуйся.

— Невио, ты действительно думаешь, что это хорошая идея? Ты мог бы пойти с ним на игровую площадку. Там есть один…

— Все будет хорошо, — сказал я и повесил трубку. Рори нужно было видеть, что я делаю вещи не так, как она, но все равно могу делать их хорошо.

После быстрого посещения еще двух магазинов, чтобы купить все, что сказала Рори, плюс защитные наушники, мы с Баттистой, наконец, оказались перед пожарной службой.

— Мы на месте, приятель, — сказал я, поворачиваясь на своем сиденье, но обнаружил, что Баттиста крепко спит. Взгляд на часы на приборной панели показал, что ему пора спать.

Я со смешком откинул голову на спинку сиденья. В кармане завибрировал телефон. Это была мама. Прежде чем она успела что-либо сказать, я спросил:

— Аврора тебе доложила? С Баттистой все в порядке.

Мама рассмеялась.

— Ладно. Но если тебе что-нибудь понадобится, звони.

— Со мной все будет в порядке! — пробормотал я. Черт. Вероятно, следующим здесь окажется папа, чтобы помочь.

— Веселись, — сказала мама с оттенком веселья.

Я схватил пакет с фруктами и опустошил его, затем съел вторую половину бутерброда Баттисты. Я забыл захватить еды для себя.

«Вау» с заднего сиденья заставило меня обернуться. Баттиста уставился в окно на пожарных огромными глазами. У огромного входа были припаркованы две пожарные машины.

Я вышел и схватил Баттисту. Один из пожарных был незаконнорожденным сыном члена Каморры. Именно он показал нам с Баттистой пожарную машину. Я сделал несколько фотографий Баттисты за рулем, затем отправил их Авроре, прежде чем мы выехали на грузовике с ревущими сиренами. Баттиста сидел у меня на коленях и возбужденно хлопал в ладоши.

Благодаря защитным наушникам Баттиста мог безопасно слушать вой сирен и прекрасно проводил время в своей молодой жизни. И я должен был признать, что мне тоже было весело. Я думал, что проводить время с маленьким ребенком будет чертовски скучно, но там было много интересных занятий, и видеть его таким взволнованным было бонусом. Я отправил Авроре видео, на котором Баттиста кричит от восторга, когда мы разъезжаем по городу с включенными сиренами.

Она отправила в ответ смайлик с поднятым большим пальцем, что было чертовски обидно. Может быть, она все еще не одобряла мои действия, но я не собирался ни с того ни с сего заниматься занудным дерьмом. Это был мой ребенок, и если бы он был хоть немного похож на меня, то вскоре захотел бы делать сумасшедшие вещи, например, ездить на пожарных машинах по прихоти.

Когда ближе к вечеру мы вернулись домой после короткой остановки в Shake Shack, чтобы перекусить бургером и картошкой фри, Баттиста выглядел так, словно был готов уснуть. И я тоже чувствовал усталость.

— Не говори своей маме о картошке фри, — подмигнув Баттисте, сказал я, когда относил его. Хотя, учитывая, что от него пахло так, словно он упал в ведро с картошкой фри, было бы трудно сохранить это в секрете. Я не осмелился помыть его без посторонней помощи.

Мама сидела в общей комнате за швейной машинкой. Она занялась шитьем пару лет назад, после того как Джемма показала ей, как это делается, и теперь большую часть своих платьев шила сама, а иногда шила на заказ для женщин в нашей семье.

Она держала в руках пижаму, разрисованную маленькими пожарными машинками.

Баттиста бросился к ней с широкой улыбкой, и она крепко обняла его.

— Я чувствую запах жареной картошки.

Я покачал головой.

— Ты можешь помочь мне искупать его до возвращения Авроры?

— Она не рассердится, что ты угостил его фастфудом.

— В данный момент ей нравится злиться на меня, — сказал я.

Мама ничего не сказала, но выражение ее лица сказало мне, что она была в этом деле на стороне Авроры. Однако она помогла мне быстренько искупать Баттисту, прежде чем я улегся рядом с ним на кровать и почитал ему книжку.

Я хотел показать Авроре, что готов взять на себя ответственность, и я чувствовал, что сделал это сегодня, даже если она не одобряла мои методы. Черт, я надеялся, что Аврора тоже это увидит.

ГЛАВА 43

Аврора

Джоэле, новый врач, работавший на Каморру, высадил меня перед моим домом. Это было уже не в первый, потому как мой дом был ему по пути, а я не хотела, чтобы папа все время забирал меня, как маленького ребенка.

Как только я оказалась внутри, я начала искать Баттисту и Невио, но их здесь не было. Может быть, они все еще были у Фальконе, поэтому я направилась туда. Я тоже практически жила там.

Однако Невио в гостиной не было. Там была Серафина, сосредоточенно склонившаяся над своей швейной машинкой. Она работала над юбкой и была занята прикреплением кружев к подолу. Она всегда создавала красивую одежду в стиле бохо. Может быть, если я когда-нибудь соберусь замуж, то попрошу ее сшить для меня платье.

— Где Невио? — спросила я.

— Они с Баттистой в спальне Невио, потому что Баттиста устал.

Я нахмурилась.

— Все в порядке? — Баттисте было еще рано ложиться спать.

Серафина понимающе улыбнулась мне.

— Это был волнующий день для них обоих.

Я кивнула.

— Могу я пойти туда?

— Это практически и твой дом тоже.

Я прикусила губу. Несмотря на то, что я проводила так много времени здесь с Баттистой, я не осмеливалась зайти в крыло Римо без разрешения.

Когда я чуть позже постучала в дверь Невио, никто не ответил. Обеспокоенная, я открыла дверь и замерла.

Невио растянулся на своей кровати, Баттиста прижался к нему сбоку, одна маленькая рука была закинута на грудь Невио. На животе Невио лежала книга, а одна из его рук защищающе обвилась вокруг Баттисты. Его глаза распахнулись, когда я вошла внутрь. Я слегка улыбнулась ему, чувствуя себя виноватой за то, что так волновалась, но, учитывая прошлые выходки Невио, я ничего не могла с собой поделать.

Невио высвободился из рук Баттисты и встал. Мы вышли в коридор. Волосы Невио были взъерошены.

— Не хочешь проверить, есть ли у него пульс? — спросил он, саркастически скривив губы.

Я покраснела.

— Это был первый раз, когда вы были с ним наедине, и ты решил устроить из этого целое путешествие, конечно, я волновалась.

— Все прошло хорошо.

— За исключением испорченной одежды, пропавших подгузников, отсутствия полезных перекусов и нарушенного распорядка дня перед сном.

Он подошел на шаг ближе, прижимая меня спиной к стене.

— За исключением этого, да, — сказал он низким голосом. — Но я сомневаюсь, что Баттисту волновало что-либо из этих вещей. Он не вспомнит, что я забыл упаковать его сумку, он вспомнит, как катался на гребаной пожарной машине и отлично проводил время со мной.

К своему удивлению, я заметила намек на обиду в глазах Невио.

— Ты прав, — неохотно признала я. — Но быть родителем — это не только заниматься веселыми вещами.

— Черт возьми, Рори. Я знаю, и я делаю все, что в моих силах. Может быть, это еще не соответствует твоим высоким стандартам, и, может быть, этого никогда не будет, но я никогда не буду таким, как ты. Я буду таким отцом, каким только смогу быть. Может быть, я не буду делать то, что сделала бы ты, но это не значит, что я буду это плохо.

— Баттиста выглядел счастливым на фотографиях, которые ты мне прислал. Спасибо, что подумал обо мне, — сказала я в качестве своего рода предложения мира. На самом деле извиниться перед Невио в данный момент было невозможно.

Его взгляд, казалось, схватил меня за горло.

— Я всегда думаю о тебе.

Я отвела взгляд, прочищая горло.

Взгляд Невио прошелся по моему телу.

— Мне нравится, когда ты в медицинской форме. Она сексуально смотрится на тебе.

Я пожала плечами, притворяясь, что мне все равно, хотя мое тело нагревалось.

— Она удобная. — Я ускользнула, чтобы увеличить расстояние между нами. — Мне нужно придумать, как переложить его в постель.

— Я могу отнести его.

— Мне нужно переодеть его в пижаму.

— На самом деле он в пижаме. Я переодел его после того, как мы приехали.

Меня охватило удивление, за которым последовало подозрение.

— Что ты с него смыл?

Невио вздохнул. Он схватил меня за запястье и притянул ближе.

— Ты действительно хороша в том, чтобы доставлять мне неприятности.

— Это не я доставляю неприятности.

Он ухмыльнулся.

— Тогда ладно. Как насчет того, чтобы мы вдвоем сходили на свидание?

Я начала качать головой, но Невио продолжал говорить: — Невинное свидание, без игры с ножом или других извращенных штучек. И никаких других веселых развлечений с участием наших нижних частей тела, если только ты сама не захочешь.

— Я не…

— Я смыл с него запах картошки фри, ладно? Мы поужинали в Shake Shack, и я забыл почистить ему зубы после.

Я не смогла удержаться от смеха.

— И ты думаешь, это заставит меня согласиться на свидание?

— Я думал, что честность поможет, — сказал он. Его улыбка все еще сулила неприятности, и у меня были серьезные сомнения, что Невио выдержит все свидание, не пытаясь соблазнить меня, но я почувствовала, что киваю.

— Ладно, только без шуток.

— Мы не будем веселиться, если ты этого хочешь, — сказал он с улыбкой.

Я вздохнула. Я действительно надеялась, что не пожалею об этом.

Невио отнес Баттисту ко мне домой. Он был настолько измучен, что даже не пошевелился, когда я уложила его в постель. Я проводила Невио вниз, где мы встретились с папой. Выражение его лица было разъяренным.

— Что ты делал наверху? — спросил он.

Ответная ухмылка Невио сулила неприятности.

— Невио понес Баттисту вместо меня, — быстро сказала я, пока ситуация не обострилась.

Папа расслабился, но по-прежнему пристально смотрел на Невио.

— Джоэле аккуратно вел машину, когда привез тебя сегодня домой?

Я поджала губы.

— Конечно, почему… — Тогда я поняла, почему папа упомянул Джоэле. Пристальный взгляд Невио остановился на мне. Я бросила на папу свирепый взгляд, прежде чем вытолкать Невио на улицу, подальше от папиной провокации.

— Кто такой Джоэле? — спросил он.

Я закатила глаза.

— Он врач в больнице и иногда подвозит меня до дома, чтобы папе не приходилось заезжать за мной.

— Как мило с его стороны. — Голос Невио был жестким, а глаза обещали жестокость.

— Кажется, некоторые вещи не изменились…

— Я — все еще я, Аврора. Кровожадный засранец, в которого ты влюбилась. Я не превратился в гребаного домашнего кота, так что, если какой-то мудак думает, что может приставать к тебе, ему лучше знать о последствиях. Я не поделюсь тобой.

Мое сердце подпрыгнуло.

— Ты не можешь не делиться мной, потому что я не твоя.

Он ничего не сказал, но по его лицу было ясно одно: я принадлежу ему.

— Джоэле женат, так что тебе не нужно причинять ему боль.

— Как будто брак когда-либо кого-то останавливал.

— Он ничего не сделал, так что, пожалуйста, прекрати это!

— Я остановлю это и даже не буду надирать ему задницу, если ты позволишь мне забирать тебя в будущем.

— А что, если ты будешь занят?

— Тогда я пошлю кого-нибудь, кому доверяю.

Я фыркнула. Я не могла поверить в его дерзость, но в то же время испытывала болезненный трепет от осознания того, что Невио ревнует.

— Мы не встречаемся, — напомнила я ему.

— Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы изменить это. Я буду исправлять то дерьмо, в которое вляпался в прошлом, пока не стану достоин называть тебя своей.

Он повернулся и зашагал прочь, оставив меня с колотящимся в груди сердцем. Невио был все так же напряжен, как и до своего ухода, несмотря на заметные изменения, которые я не могла отрицать. Даже если бы я никогда не призналась ему в этом, я была рада, что он не изменился полностью. Этот факт, вероятно, сводил меня с ума так же, как и его. При мысли о нашем предстоящем свидании в моем животе запорхали бабочки. Я никогда не была на свидании. То, что мы с Невио делали в прошлом, вряд ли можно было назвать таковым.

Невио

Я заехал за Авророй в больницу на следующий день. Фабиано отвез ее туда утром. Посколькумне пришлось посетить пару казино по делам Каморры, мама наблюдала за Баттистой до полудня, а после этого я сменил ее. К этому времени маленький человечек привык ко мне, и с каждой минутой, которую я проводил с ним, он тоже все больше нравился мне.

— Джоэле сегодня не был на работе. По крайней мере, не как врач. Прошлой ночью он был госпитализирован в качестве пациента, потому что, очевидно, кто-то переехал его машиной.

Я оскалил зубы.

— Это опасный мир.

Аврора прищурилась.

— Это был ты.

Я пожал плечами.

— Я — это все еще я, Рори. Ради тебя я чаще надеваю свою гражданскую маску, но под ней все еще скрывается монстр, жаждущий крови, особенно когда мужчины не соблюдают дистанцию по отношению к тебе.

Аврора покачала головой.

— Ты мог убить его!

— Я переехал его своей машиной, чтобы не испытывать искушения убить его, потому что, если бы я почувствовал его кровь на своей коже, я бы вырвал ему сердце.

Аврора моргнула и медленно повернулась к Баттисте, как будто только сейчас вспомнила о его присутствии.

— Тебе сегодня было весело?

Он с энтузиазмом кивнул. Его вьющиеся темные волосы разметались по всему телу.

— Мы с ним быстро искупались в бассейне.

Аврора слегка улыбнулась мне. Я мог сказать, что она все еще была немного зла, но она знала, во что ввязывается.

— Ты уверена, что хочешь провести вечер скромно?

Я предоставил ей выбор между роскошным и сдержанным стилем для нашего свидания, и, конечно, Аврора, будучи Авророй, выбрала последнее.

— Определенно. Никаких нарядов или строгой обстановки.

— Ничего строгого не будет, обещаю, — сказал я с дьявольской ухмылкой. Аврора послала мне предупреждающий взгляд, как будто Баттиста мог понять мой намек.

Я оставил их в особняке Фабиано, чтобы Аврора смогла переодеться (хотя мне она очень нравилась в халате медсестры, и я бы с удовольствием снял его сам) и уложить Баттисту в постель, прежде чем поехать на наше свидание.

Два часа спустя я позвонил. Конечно, дверь открыл Фабиано. Он загородил дверной проем с суровым выражением лица, скрестив руки на груди. Он был похож на вышибалу.

— Не думаю, что мне нужно что-то говорить.

— Я буду вести себя хорошо и приведу ее обратно до комендантского часа, — сказал я своим лучшим голосом. — Обещаю, сэр.

— Не понимаю, почему такая умная, милая девушка, как Аврора, выбирает кого-то вроде тебя, — пробормотал Фабиано.

— У плохих парней это получается лучше.

К счастью, в этот момент за спиной Фабиано появились Леона и Аврора, иначе он ударил бы меня по лицу. И хотя я всегда был рад небольшому спаррингу, я действительно с нетерпением ждал своего свидания с Авророй. Это само по себе доказывало, что Аврора изменила меня.

На Авроре был короткий черный комбинезон, белая футболка под ним и ее любимые белые конверсы. Я улыбнулся. Это была Аврора, и я надеялся, что она никогда не изменится.

Она похлопала Фабиано по плечу, пока он, наконец, не отступил, пропуская ее. Она оглядела мою рубашку, приподняв брови. На мне была черная футболка с логотипом группы KISS, черные брюки-карго и черные конверсы.

— С каких это пор тебе нравятся KISS?

— Я начал слушать их в Италии.

— Возвращайтесь в десять, — прервал нас Фабиано.

— До полуночи, — сказала Леона.

— Я совершеннолетняя.

Фабиано нахмурился на меня, а не на нее.

— И ты живешь под нашей крышей, поэтому играешь по нашим правилам.

Аврора вздохнула, следуя за мной к моей машине. Я коснулся ее поясницы, но она отодвинулась, и моя рука соскользнула. Справедливо. Мне еще предстояло проделать много работы, прежде чем Аврора простит меня. Я подвел ее к своему «Рэму» и открыл перед ней дверцу, затем протянул руку, чтобы помочь ей забраться внутрь. Она взяла ее, пробормотав слова благодарности, и села в машину. При виде ее великолепных ног у меня сразу же участился пульс, но, приложив максимум усилий, я оставил свои комментарии при себе. Аврора хотела сегодня увидеть меня в образе хорошего мальчика, и я постараюсь подарить ей его.

Когда я сел за руль, я сказал:

— Это мое первое свидание.

— Я знаю.

— Нет, — твердо сказал я. — Я никогда не был на свидании с девушкой.

Удивление мелькнуло в глазах Авроры, и легкая улыбка заиграла на ее лице, делая ее еще более великолепной, и мне было в десять раз труднее удержаться, чтобы не наклониться и не поцеловать ее.

— Я думаю, тогда нам нужно принять это во внимание.

— Я делаю все, что в моих силах, — сказал я, заводя двигатель и трогаясь с места. В зеркало заднего вида я видел, что Фабиано все еще стоит в дверях. Признаюсь, я был уверен, что он пустит мне пулю в лоб. Однако то, что он позволил мне пригласить Аврору на свидание, заставило меня по-настоящему захотеть доказать ему и всем остальным, что несмотря на то, что я облажался, у меня хватило сил стать человеком, которого заслуживала Аврора.

— Куда ты меня ведешь? — спросила она.

— Мини-гольф KISS world.

Аврора рассмеялась.

— Правда? — Ее голубые глаза искрились весельем. — Так вот почему ты надел эту рубашку?

— Ага. Пытаюсь настроиться. — Я окидываю ее пристальным взглядом. — И мне действительно нравится, что наша одежда подходит друг другу, хотя мы не сговаривались.

Ее руки лежали на коленях, и она играла пальцами. Я положил руку на центральную консоль ладонью вверх. Раньше я бы просто взял ее за руку, не спрашивая, но на этот раз я действительно хотел дать Авроре время, в котором она нуждалась, даже если это шло вразрез с моей натурой.

Ее взгляд метнулся к моей руке, но она ее не взяла.

Подавив разочарование, я оставил ладонь там, где она была, на случай, если Аврора передумает.

Глаза Авроры загорелись, когда мы вошли в мини-гольф в стиле KISS. Он светился в темноте неоновыми цветами.

— Я даже не помню, когда в последний раз играла в мини-гольф, — сказала она.

— Я думаю, это было около трех лет назад с Карлоттой, Гретой, Массимо, Алессио и мной.

Она задумчиво кивнула.

— Верно. Массимо победил всех нас, но ты занял второе место.

— Сегодня вечером я выиграю.

— Посмотрим, — сказала она с улыбкой.

* * *

Аврора вздохнула, когда снова промахнулась мимо лунки. Мяч должен был закатиться по красному язычку фигурки Джина Симмонса, но Аврора применила либо слишком много силы, либо слишком мало, и это привело ее в отчаяние.

— Позволишь мне помочь? — Я подошел к ней сзади, и она слегка кивнула. Прижавшись к ее спине, я положил свои руки поверх ее, обвивая ее руками. — Тебе нужно достаточное количество силы, — сказал я ей на ухо, чтобы быть услышанной сквозь музыку. — Не слишком сильно, но и не слишком нежно.

Аврора задрожала в моих объятиях, а затем мы вместе двинулись и ударили по мячу клюшкой для гольфа. Мяч взлетел по красному язычку и упал в лунку.

Аврора просияла.

— Позволь мне попробовать самой.

Я отступил назад, даже если это было последнее, чего я хотел. Позади нас ждала пара человек, но один мой взгляд — и они отступили.

Аврора покраснела.

— Извините. Еще одна попытка!

— Потрать столько времени, сколько тебе нужно, — твердо сказал я.

Но на этот раз она ударила по мячу с нужной силой с первой попытки и попала в лунку. Она вскочила с широкой улыбкой и обняла меня. Мои руки сразу же обхватили ее, прижимая к себе. Она улыбнулась мне, а затем заиграла песня KISS, которая играла на повторе в моей машине, когда я был в Италии.

Я был создан для того, чтобы любить тебя.

Я наклонился.

— Рори, ты была создана для меня, а я — для тебя. — Наши взгляды встретились, и Рори с трудом сглотнула. Я заставил себя отстраниться, чтобы дать ей пространство, о котором она просила, затем кивнул в сторону следующей лунки. Аврора молча последовала за мной, когда заиграла следующая песня.

После этого мы заказали бургеры «In-N-Out» и ванильное мороженое и поели в машине на холме с видом на Лас-Вегас. Аврора попросила отвезти ее в это место, и я понял почему.

— Для тебя это достаточно сдержанно? — спросил я, когда мы покончили с мороженым.

Она кивнула и откинулась на спинку сиденья с довольной улыбкой. Черт, в тот момент она выглядела идеально, особенно из-за пятна мороженого на щеке. Это было чертовски мило.

Я протянул руку и вытер мороженое.

— Готова идти домой? — Была половина двенадцатого, и я хотел вернуть Рори в то время, которое обозначила Леона. Для меня это было в новинку, но если бы это означало, что Аврора поймет, что я чертовски серьезно отношусь к ней, тогда я бы хоть раз побыл хорошим парнем.

В ее глазах мелькнуло удивление. Последовало мгновение колебания, прежде чем она ответила:

— Да.

Я завел двигатель и, как делал по дороге в начале нашего свидания, положил руку посередине. Рори взглянула на нее, затем вложила свою ладонь в мою, и я сомкнул свои пальцы вокруг ее.

Гребаное совершенство.

Прежде чем высадить ее, я повернулся к ней, наши руки все еще были сцеплены.

— Не думаю, что мне когда-либо так нравилась ночь, в которой не было крови, как сегодня.

— Мне тоже понравилось наше свидание, — призналась Аврора.

— Пойдешь ли ты со мной еще раз?

— Да.

— Возможно, это нарушение протокола, но мне все равно. Мне нужно это сделать. — Я притянул ее к себе и поцеловал, затем с огромным усилием отстранился.

— Спасибо, — тихо сказала Аврора, подходя к входной двери.

— Спасибо, что дала мне шанс, которого я не заслуживал.

ГЛАВА 44

Аврора

Невио действительно удивил меня нашим свиданием. Возможно, некоторые женщины хотели шикарный ресторан и все такое прочее, но для меня сдержанность позволяла чувствовать себя самой собой.

Невио нарушил мое правило «нет физическим действиям», поцеловав меня, но поцелуй был таким сладким и целомудренным, настолько не похожим на Невио, что я даже не могла злиться на него, особенно потому, что я почти потеряла контроль и сама чуть не углубила поцелуй.

Но на этот раз я хотела все сделать правильно и не позволить моему желанию к Невио затмить все остальное.

Мы с Невио сходили еще на два запланированных им свидания. Первый веселый вечер мы провели на игровой площадке с играми для взрослых, такими как «Доктор гейм», а во второй раз он даже повел меня в музей, о котором я ему как-то упоминала, что определенно было не в его вкусе.

Я оценила продуманность свиданий, особенно потому, что каждое из них показывало, что он знает мой вкус лучше, чем я когда-либо считала возможным.

Я решила организовать наше четвертое свидание — вечер кино в квартире с домашними тако и любимым кислым пивом Невио.

— Ты думаешь о том, чтобы вернуться сюда? — спросил Невио, когда мы устроились на диване с нашими тако. Я включила телевизор, чтобы посмотреть классический фильм ужасов «Носферату», который так любил Невио. Я не была большим поклонником черно-белых фильмов, но иногда мне нравились шедевры прошлого, и это был один из них.

Я оглядела маленькую уютную гостиную. Мне было приятно жить здесь с Карлоттой, но с учетом ее сложной ситуации со здоровьем и того, что я заботилась о Баттисте, мне казалось неразумным переезжать из дома в ближайшее время. Поддержка моих родителей и клана Фальконе значительно облегчила повседневную жизнь с Баттистой. Конечно, теперь, когда Невио вернулся, нам всем придется придумать новый распорядок дня.

— Я так не думаю. Я бы не хотела жить здесь одна. Я действительно ценю всеобщую поддержку.

Невио кивнул. Мы с ним сидели очень близко, наши плечи соприкасались.

— Я мог бы переехать к тебе.

Мои глаза расширились.

— Ты хочешь переехать из особняка Фальконе, подальше от Алессио и Массимо, чтобы жить в этом маленькой квартире? Почему?

Его глаза были серьезными, и все равно было странно видеть его таким ответственным и вдумчивым.

— Я бы сделал это для тебя. И таким образом мы могли бы решить, как быть семьей с Баттистой.

У меня сдавило горло, а в груди возникло ощущение, что она вот-вот разорвется от сильного сердцебиения. Я прочистила горло, пытаясь подобрать слова.

— Разве мы не должны понять, как быть парой, прежде чем жить вместе и пытаться стать семьей?

— Разве мы уже не пытаемся?

Мне казалось, что так оно и есть.

— Пока еще слишком рано говорить. — Я могла видеть разочарование, возможно, даже досаду в глазах Невио. Я понимала его. Я тоже хотела ускорить события, с головой окунуться в это дело, но прошлое научило меня осторожности, особенно когда дело касалось благополучия Баттисты. — Я не хочу давать Баттисте семью, которую он может потерять.

— Он не потеряет, Рори. Я хочу тебя и сделаю все, чтобы у нас все получилось. Я знаю, что мы можем быть семьей для Баттисты. Может быть, не такой, какой ты видишь в дрянной рекламе. Мы всегда будем нетрадиционной семьей, но нетрадиционность не значит плохо. Моя семья — сборище чудаков, и мне нравилось расти среди них. Черт возьми, я не мог бы пожелать лучшей семьи.

Я усмехнулась.

— Они замечательные, и ты доставлял им неприятности на протяжении многих лет.

— Да, но они справились с этим настолько хорошо, насколько смогли. И если Баттиста хоть немного похож на меня, ему понадобится семья, которая прикроет его спину.

— Я хочу, чтобы мы были семьей, — призналась я. — Давай еще немного поработаем над собой, прежде чем думать о привлечении Баттисты, хорошо?

Невио медленно кивнул. Я включила телевизор. Через некоторое время Невио обнял меня за плечи. Я прижалась к нему, позволяя этой близости быть, потому что мое тело жаждало этого больше, чем я могла выразить словами.

— Думаю, я открою твои подарки завтра, — прошептала я. Его подарки на Рождество и дни рождения для меня были спрятаны в глубине моего шкафа. У меня не хватило духу выбросить их, и теперь, когда мы с Невио, казалось, работали над нашими отношениями, я была рада этому.

Невио слегка отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо.

— Я боялся, что ты их выбросила.

Легкая улыбка тронула мои губы.

— Я хотела. Ну, часть меня так бы и сделала, но я не смогла заставить себя, хотя ты этого заслуживал.

Выражение его лица стало более напряженным, и его взгляд метнулся к моим губам.

— Я поцелую тебя сейчас, и это будет не тот целомудренный поцелуй, что в прошлый раз, так что, если ты действительно этого не хочешь, тебе следует бежать. Сейчас же.

Мне следовало убежать. Его губы прижались к моим, следуя его предупреждению, и затянули меня в водоворот ощущений. Я скучала по этому, по огню, который только Невио мог разжечь во мне. Только на этот раз гнев не был доминирующей эмоцией, и от этого я почувствовала себя еще лучше. Невио притянул меня ближе, пока я наполовину не легла на него сверху, его рука собственнически обвилась вокруг моей спины. Его ладонь прошлась вверх по моей спине, по чувствительной шее и выше, пока его пальцы не запутались в моих волосах, не коснулись кожи головы. Я застонала в ответ на поцелуй, отчаянно желая большего. Несмотря на жгучую потребность в моем теле, я отстранилась.

— Мы пропускаем фильм.

Невио откинул голову назад, крепко зажмурив глаза.

— Мне сейчас наплевать на Носферату.

Я улыбнулась напряжению в его голосе и поцеловала его в щеку, прежде чем сесть рядом с ним. Я притворилась, что не замечаю выпуклости у него в штанах, но, увидев это, получила огромное удовлетворение. Если бы Невио снял с меня штаны, то он тоже нашел бы результат нашего сеанса поцелуев.

— Давай посмотрим фильм, — твердо сказала я.

Невио схватил последний тако, который уже должен был остыть, и отправил его в рот, затем запил несколькими глотками пива.

Через несколько минут он расслабился, прижавшись ко мне, и мы продолжили смотреть фильм. Ближе к концу он наклонился к моему уху.

— Сидеть рядом с тобой, зная, что ты мокрая, и не имея возможности ничего с этим поделать, — это настоящая пытка. Люди называют меня жестоким, но это они еще не знают тебя.

Я закатила глаза.

Когда Невио привез меня домой той ночью, он подарил мне еще один целомудренный поцелуй. Мое тело хотело большего, и я задавалась вопросом, наказываю ли я себя так же сильно, как наказывала Невио. Баттиста заснул рядом с Серафиной, так что у меня был свободный вечер. Было странно находиться одной в своей спальне. Я подошла к шкафу и взяла две коробки. Усевшись на кровать, я открыла ту, что была с Рождества. Это был красивый кулон, который мерцал, как северное сияние. В посылке на мой день рождения был такой же браслет. Оба были невероятно красивы.

Со вздохом я позволила себе упасть обратно на кровать и уставилась в потолок. Мой сотовый запищал сообщением. Когда я увидела, что оно от Невио, я схватила его.

Невио: Сегодняшний вечер был великолепен. Я наслаждался каждым нашим свиданием. С тобой никогда не бывает скучно, Рори. Приятных снов. Я буду видеть тебя во сне.

Аврора: Кажется, я не смогу уснуть. Я заново переживаю наш поцелуй.

Невио: Ты могла бы получить повторное представление и многое другое. Одно твое слово, и я буду рядом, чтобы дать тебе все, что ты захочешь.

Я прикусила губу.

Аврора: Тебе придется пробраться в наш дом тайком.

Ответа не последовало. Я почувствовала разочарование. Может быть, я надеялась на секстинг? Хотя это было бы сопряжено с риском того, что кто-нибудь прочтет наши сообщения. Я встала и пошла в ванную, чтобы приготовиться ко сну. Пятнадцать минут спустя я вернулась в свою спальню в ночной рубашке и нырнула под одеяло, затем выключила свет. Как только я закрыла глаза, поцелуй живо прокрутился в моей голове. Мое нутро сжалось от желания.

Покорно вздохнув, я провела рукой по своему телу, чтобы немного снять напряжение. Чья-то рука сжала мое запястье сквозь одеяло, в то время как другая рука закрыла мне рот, сдерживая мой испуганный крик, затем горячее дыхание коснулось моего уха.

— Это моя работа, Рори.

Я расслабилась, и мои все еще расширенные глаза разглядели очертания Невио, когда они обрели четкость в темноте. Он убрал ладонь с моего рта. Я облизала губы, в горле внезапно пересохло.

— Как ты сюда попал? — спросила я.

— Через подвал. Тем же путем, которым когда-то пробралась Грета. Конечно, к настоящему времени коды изменились, но как будущий Капо, у меня есть доступ ко всей важной информации о безопасности.

Я слышала самодовольство в его голосе, но также и нетерпение, которое только разжигало мое собственное.

— Папа убьет тебя, если найдет в моей комнате.

— Я уверен, что это то, что он хотел бы сделать, — пробормотал Невио, его лицо все еще было прямо над моим. — Но он не узнает, потому что ты будешь молчать, когда я заставлю тебя кончить, не так ли?

Мои бедра подергивались в предвкушении, а жар между ног достиг невыносимых размеров.

— Я думала, тебе понравится, если я буду шуметь.

— О, да, и у меня будет масса возможностей заставить тебя закричать, но сегодня ты будешь хорошей тихой девочкой.

Я вздрогнула. Его губы коснулись моих, полные обещания, и я почти умоляла его прикоснуться ко мне там, где у меня болело. Вместо этого я с нетерпением смотрела, как он включает лампу на моей тумбочке, заливая нас мягким светом.

— Мне нужно увидеть тебя, когда я заявлю на тебя права сегодня вечером.

Он стянул с меня одеяло. Моя рука все еще лежала над лобковой костью. Невио оттолкнул ее и забрался на меня сверху для еще одного обжигающего поцелуя. Его губы на моих, руки блуждали по моему телу, теребя мои соски сквозь тонкую ткань ночной рубашки. Я выгнулась навстречу ему, мои собственные руки ощупали его сильную спину там, где доказательство его порочности было нанесено чернилами на его кожу.

Его пальцы сомкнулись на моем бедре, когда я снова выгнулась, теряя терпение. К этому времени мои трусики промокли, и я нуждалась в Невио, чтобы снять невыносимое напряжение.

Он усмехнулся — зловещий звук, от которого я стала еще влажнее.

— Терпение, Рори. Разве не ты хотела подождать с физической частью наших отношений?

Я впилась зубами в его нижнюю губу, прокусывая кожу.

— О, заткнись.

Он снова усмехнулся, но на этот раз его рука, наконец, опустилась туда, где я нуждалась в нем. Его пальцы скользнули мне под трусики, и его ответное рычание, когда он почувствовал, как сильно я в нем нуждаюсь, заставило меня улыбнуться. Его пальцы дразнили мой клитор, а губы заглушали мои стоны. Я была на грани, готовая взорваться от месяцев одних фантазий об этом моменте. Я подходила все ближе и ближе, мое дыхание сбилось, и когда он ввел в меня два пальца, я взорвалась со сдавленным криком, который Невио проглотил всепоглощающим поцелуем.

Невио не дал мне времени перевести дыхание.

Он вскочил на ноги и сорвал рубашку через голову, обнажив тело, о котором я мечтала в своих самых мрачных кошмарах и самых похотливых фантазиях. Вид татуировки с изображением северного сияния заставил мое сердце забиться еще сильнее в груди. Невио проследил за моим взглядом и коротко прижал ладонь к татуировке, его глаза передавали сообщение, которое я едва осмеливалась расшифровать. Затем это чувство исчезло, сменившись жгучим желанием. Торопливыми движениями он стянул с себя брюки и нижнее белье, затем сбросил их ногой.

Невио наполовину упал на меня сверху, широко раздвинув мои ноги своими бедрами, его темные глаза были как у охотника, когда он прижался своими губами к моим. Я коснулась его щеки, и его глаза вернулись к моим. Безумие в них спало, и он замедлился. Его поцелуй стал нежнее. Наши взгляды встретились, и он вошел в меня, пока полностью не поместился во мне. Я закрыла глаза, по-настоящему ощущая его. Это было прекрасно.

Его губы коснулись моего уха, его голос был хриплым.

— Это похоже на гребаное возрождение.

Невио

Ничто и никогда не было таким приятным, как находиться внутри Авроры, быть связанным с ней таким глубоким образом. Не только в физическом смысле, но и потому, что при одном ее взгляде я почувствовал, что она держит мое сердце в своих руках.

С каждым толчком она все больше становилась моей. То, что я принадлежал ей, больше не было вопросом. Она жила в моей голове, в моем сердце, даже в моей черной душе. Она была голосом на задворках моего сознания, который удерживал меня на месте.

Я целовал ее так, словно она была моим спасением, и, возможно, так оно и было. Она начала дрожать, ее стенки сжимались вокруг моего члена, пока перед моими глазами не заплясали звездочки, а затем мы взорвались одновременно. Наши слившиеся губы заглушали наши стоны.

В конце концов, я отстранился, и наше прерывистое дыхание наполнило комнату. То, что его можно было услышать даже сквозь стук моего сердца, было чудом.

Голубые глаза Авроры пронзили мои, полные вопросов и надежд.

— Ты знаешь, чего я хочу, — прошептала она. — Я хочу обязательств. Я хочу любви и верности. Я хочу вечности.

— Я хочу того же, Рори. Ты моя навсегда.

— Правда?

Я прижал ее пальцы к татуировке в виде северного сияния.

— Я хочу быть тем человеком, которого ты заслуживаешь.

Черт. Я ничего так не хотел, как быть этим человеком для Авроры. Но я был монстром. Я знал это. Я получал от этого удовольствие, но я мог им управлять. В большинстве случаев мне нравилось быть им. Редко мне это не нравилось, в основном, когда были вовлечены мама, Грета и Аврора. Единственные разы, когда я чувствовал себя виноватым за то, что был монстром, были, когда они были недостаточно проворны, чтобы скрыть от меня свой страх. Страх, но не того, что я сделаю с ними, потому что они знали, что я скорее умру, чем причиню вред людям, которые мне дороги. Страх потерять меня в темноте и того, что я могу сделать со всеми остальными. Может быть, моя темнота пугала их больше, чем папина, потому что моя не была вызвана детской травмой. Я родился монстром. Это было заложено в моих генах.

— Но я монстр, и это никогда не изменится.

Аврора кивнула.

— Я знаю. Я знаю тебя всю свою жизнь, и с того момента, как я подслушала, как папа рассказывал маме о том, как ты убил человека на свой двенадцатый день рождения, я знала, что ты монстр, но это никогда не меняло моих чувств к тебе…

Алессио и Массимо знали моего монстра, но они не возражали. Массимо потому, что он тоже был монстром, другого вида, но, тем не менее, а Алессио потому, что он хотел быть монстром, чтобы заставить замолчать демонов, которые преследовали его в кошмарах. Мама и Грета знали об этом, но предпочитали не обращать на это внимания и притворяться, что я мог бы стать лучше. Папа и мой дядя знали все о моем монстре, но они тоже были слишком чудовищны, чтобы обращать на это внимание — монстр был полезен в нашем мире.

Аврора, однако, знала моего монстра, но не игнорировала, не любила и не использовала его. Она приняла его, потому что любила меня.

Я видел любовь в ее лице и глазах. Долгое время я не был уверен, способен ли мой помутившийся мозг испытывать такое чистое чувство, как любовь. Но если то чувство, которое я испытывал к Авроре, не было любовью, тогда что это было? Когда я был с Авророй, я хотел быть лучше. Никто никогда не заставлял меня чувствовать себя так.

Я был под кайфом от алкоголя, под кайфом от адреналина, под кайфом от гнева, похоти и боли.

Сегодня я был под кайфом от Авроры.

Я не был уверен, что этого достаточно, чтобы перенести меня через грозы, которые иногда бушевали в моем мозгу. Долгое время, слишком долгое, они заставляли меня отдаляться от Авроры, ожидая момента определенности. Но когда еще в жизни была абсолютная уверенность?

Единственное, в чем я был уверен, — это в своих чувствах к Авроре прямо сейчас.

— Что говорит о тебе тот факт, что ты заставила монстра влюбиться в тебя?

Глаза Авроры слегка расширились, дыхание прервалось. Она шумно сглотнула, и легкая улыбка тронула ее прелестные губы.

— Что говорит обо мне факт, что я влюбилась в монстра?

Я обхватил ладонями ее щеки и поцеловал.

— Если бы ты знала, как я без ума от тебя, ты бы сбежала, Рори.

— Думаю, я знаю. Ты убил человека за то, что он флиртовал со мной.

— И я сделаю это снова. У тебя мое гребаное сердце, а к такому дерьмовому подарку прилагается большой багаж.

Аврора рассмеялась. Я снова поцеловал ее.

— Знаешь, что самое худшее в том, чтобы любить тебя?

Она покачала головой, широко раскрыв глаза в ожидании.

— Впервые в жизни я боюсь смерти, потому что это означает, что я потеряю тебя.

— Тогда тебе лучше постараться не погибнуть в одном из своих безумных приключений.

ГЛАВА 45

Аврора

— Как она? — спросила я Диего, следуя за ним наверх, в комнату Карлотты. Я не верила ее утверждениям, что с ней все в порядке.

— Ее сердце дает нам повод для беспокойства. Вероятно, ей нужна еще одна пересадка.

Я медленно кивнула. Я боялась, что это так. Возможно, рассказывать ей о нас с Невио было не лучшей идеей, но она была моей лучшей подругой, и я хотела, чтобы она знала.

Я постучала в ее дверь и вошла внутрь. Она сидела за своим столом, вероятно, готовясь к занятиям в колледже. Она выглядела бледной, даже ее обычно розовые губы были бледными, как будто с них смыли краску.

Я подошла к ней.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

Она бросила на Диего хмурый взгляд.

— Надеюсь, он не преувеличил. Я в порядке. — Она повернулась ко мне с тем же хмурым видом. — Не смотри так взволнованно.

Я попыталась расслабить мышцы лица, но это было трудно. Когда Диего закрыл дверь, я сказала:

— Я пришла сюда, чтобы сказать тебе кое-что, но сейчас я не уверена, что должна.

Она пихнула меня ногой.

— Прекрати. — Она вгляделась в мое лицо. — Ты и Невио, верно?

Я кивнула.

— Мы встречаемся. Я знаю, что он тебе не нравится…

Карлотта вскочила на ноги и положила руки мне на плечи.

— Мне не нравится, как он с тобой обращался.

— Он изменился, Лотта. Он действительно показал мне, что хочет быть со мной.

— Если он и дальше будет относиться к тебе так, как ты того заслуживаешь, то я не против.

Я улыбнулась и обняла ее.

— Теперь я просто должна сказать своим родителям…

Карлотта усмехнулась.

— Удачи. Твой отец — самый крепкий орешек, который можно расколоть.

— Нет, это была ты.

Мы обе рассмеялись.

* * *

— Могу я с вами поговорить? — спросила я, входя на кухню с Баттистой на бедре, где мама, папа и Давиде ждали меня завтракать. Прошло две недели с тех пор, как Невио признался мне в своих чувствах, и с тех пор он пробирался в мою спальню почти каждую ночь. Никто ничего не знал. Они думали, что мы с Баттистой проводим время с ним только днем.

Давиде откинулся назад, скрестив руки на груди. Впервые я поняла, насколько он вырос и насколько он был похож на папу. Если бы только он не был такой занозой в моей заднице.

— Это будет весело. Она выглядит чертовски виноватой.

— Язык, — предупредила мама, забирая у меня Баттисту и сажая его на высокий стульчик. Я опустилась рядом с ним. Я хотела одобрения мамы и папы, но сомневалась, что получу его, особенно от папы.

Папа отхлебнул кофе и приподнял светлую бровь.

— Да?

Мама ободряюще улыбнулась мне. Возможно, мне следовало начать с нее и рассказать о своих отношениях с Невио.

— Кофе? — спросила мама, поднимая термос.

Я коротко кивнула.

— Ты знаешь, что я люблю тебя, и я все еще чувствую вину за то, что действовала за твоей спиной…

— Значит, ты снова решила действовать за нашими спинами? — спросил папа, прищурившись.

Я уставилась на него.

— Нет! Я имею в виду… На самом деле я не действовала за вашими спинами. — Знали ли они о ночных визитах Невио? Я не могла представить, что папа был бы так спокоен, если бы это было так.

— Мы с твоим отцом знаем, что ты встречаешься с Невио, — сказала мама.

Папа поморщился.

— Мой худший кошмар стал явью.

Давиде рассмеялся, явно обрадованный.

— Как? — спросила я.

— Давиде видел, как ты целовалась с Невио в саду несколько дней назад.

Я сердито посмотрела на брата.

— И тебе не оставалось ничего другого, как донести на меня?

— Я мог бы надрать задницу Невио за то, что он прикасался к тебе, но он мне нравится. И сначала я пошел к маме. Если бы я хотел причинить тебе неприятности, я бы пошел к папе. Тогда мама не смогла бы держать его в узде.

Папа нахмурился.

— Твоя мама не держит меня в узде.

Мы с Давиде переглянулись, потому что она определенно так и делает. Мама откашлялась, пытаясь скрыть улыбку.

— Мы знаем, что ты встречаешься с Невио, но нам бы хотелось, чтобы на этот раз ты сказала нам об этом сразу.

— Сначала нам с Невио нужно было во всем разобраться, — сказала я. — Ты не будешь возражать? Мне действительно нужна твоя поддержка.

— Мы всегда тебя поддерживаем, — сказала мама.

Я взглянула на папу. Он был единственным, о ком я действительно беспокоилась.

Он кивнул и взял меня за руку.

— Я всегда буду поддерживать тебя, даже если я не совсем доволен твоим решением.

— Но тебе ведь нравится Невио, верно?

— До того, как он начал что-то с тобой, он мне нравился больше.

Я рассмеялась.

— Он действительно очень старался сделать меня счастливой с тех пор, как вернулся из Италии.

— Я буду впечатлен, если он продолжит в том же духе через год. Я очень надеюсь, что он серьезно относится к тебе.

Я улыбнулась.

— Так и есть. Он попросил меня жить вместе, чтобы мы могли стать семьей для Баттисты.

Мама и папа посмотрели друг на друга с явным удивлением.

— Ты съезжаешь? — спросила мама. — Обратно в квартиру?

Я покачала головой.

— Мы с Невио решили, что лучше всего будет жить с нашими семьями. Мы оба молоды и нуждаемся во всей возможной помощи Баттисте, и мы хотим, чтобы он испытал такую же большую семейную поддержку и безумие, какие были у нас.

Невио

Я отправился на поиски своих родителей и обнаружил их обоих в комнате Джулио, делающих с ним домашнее задание. Если они оба объединили усилия, то у Джулио серьезные неприятности. Никто не смог бы сыграть хорошего/плохого полицейского лучше, чем мама и папа. Когда дело доходило до школьных занятий, мама обычно была плохим полицейским. Папа, вероятно, не понял ценности математического анализа, когда Джулио стал членом мафии.

Они подняли головы, когда я вошел. Лицо Джулио озарилось облегчением.

— Мне нужно с вами поговорить, — сказал я. Я уже рассказал Грете о своих отношениях с Авророй, и она была рада за меня. Она, вероятно, подумала, что это судьба. С тех пор как она узнала Амо, вера в судьбу была самой раздражающей чертой ее характера. Хотя часть меня должна была признать, что Аврора чувствовала себя моей избранницей. Черт.

Джулио вскочил со своего рабочего кресла.

— Я оставлю вас наедине.

Папа схватил его за плечо и толкнул обратно.

— Оставайся на месте. Еще одно отстранение, и у нас не останется другого выбора, кроме как обучать тебя на дому, и поверь мне, когда я говорю, что никто в этом доме этого не хочет.

Джулио надулся, но больше не протестовал. Мама и папа вышли за мной из его комнаты и закрыли дверь.

Как только мы оказались в коридоре, я сказал:

— Я встречаюсь с Авророй и хочу, чтобы все знали.

— Это замечательно, — воскликнула мама, обнимая меня так, словно я получил Нобелевскую премию. Рори стоила намного больше, чем шведский трофей.

Папа хлопнул меня по плечу с суровым выражением лица.

— Не облажайся. Найти хорошую женщину — все равно что выиграть в лотерею, особенно для таких мужчин, как мы.

— Я знаю, папа, не волнуйся. Именно поэтому я хочу показать Авроре, что вложился на 100 процентов. Мы решили съехаться.

— Куда? — спросила мама. Вероятно, она боялась потерять внука и сына одновременно.

— Та часть дома, где живет Адамо, пуста. Там достаточно места для Авроры, Баттисты и меня.

— И еще больше детей в будущем, — добавила мама.

— Давай попробуем держать Джулио в узде, прежде чем спланируем еще одно потомство с моей кровью.

— Это не тебе решать, папа. — Я усмехнулся. — Так можно нам занять старые комнаты Адамо?

— Конечно! — Мама улыбнулась.

— Отлично.

Папа вздохнул.

— Я правлю Западом, но, очевидно, моя власть не распространяется на мой собственный дом.

Мама с улыбкой коснулась папиной руки.

Мой телефон запищал сообщением от Авроры. Я сразу же нажал на него и вздохнул с облегчением, когда прочитал, что ее родители были не против нас.

* * *

— Я не могу поверить, что ты обращаешься к нам по вопросам быта, — сказал Алессио, когда мы покрасили одну из комнат в светло-голубой и кремовый цвета. Она стала детской Баттисты. Карлотта хорошо рисовала, она помогла Нино нарисовать воздушные шары, облака и животных на одной из стен в качестве украшения. Половину времени Массимо крутился рядом с ними, вместо того, чтобы помогать нам.

— Я отец, и я хочу быть с Авророй, так что это логичный выбор. — Массимо посмотрел в мою сторону, услышав одну из своих любимых фраз. Он склонил голову в знак согласия.

— Я не могу представить себя отцом прямо сейчас.

— Это не входило в мои планы, но я хочу, чтобы у Баттисты был отец, на которого он мог бы равняться.

Алессио одобрительно посмотрел на меня.

— Не думал, что ты на это способен.

— Не волнуйся. Я все такой же долбоеб, когда дело доходит до наших ночных рейдов. Я не откажусь от них полностью.

— Я и не думал, что ты это сделаешь, — сказал Массимо, когда присоединился к нам.

Вошла Аврора, держа Баттисту за руку. Его глаза загорелись, когда он увидел рисунки на стене.

— Как красиво! — сказала Аврора.

— Это не моих рук дело. Благодари за это Карлотту и Нино.

Баттиста бросился ко мне, и я поднял его на руки, а затем отнес к настенному рисунку.

— Это твоя новая комната.

Аврора подошла ко мне с довольной улыбкой.

— Это так волнующе.

* * *

Два дня спустя мы с Авророй провели нашу первую ночь в нашей спальне. Баттиста лежал в своей кроватке рядом с кроватью, потому что Аврора беспокоилась, что краска в его комнате еще слишком свежая. Я бы не возражал заняться сексом, когда он заснет, но Авроре этого не хотелось, поэтому она прижалась ко мне, положив голову мне на плечо.

— Не могу поверить, что у нас теперь есть свой дом. — Она помолчала. — Ну, вроде того. Такое чувство, что у нас есть свое собственное место.

— За вычетом всех обязанностей по кухне, потому что Киара и Джемма любят это делать.

Аврора рассмеялась.

— Мы должны больше помогать им.

— Сомневаюсь, что кому-нибудь захочется попробовать то, что я готовлю.

— Ты мог бы мыть посуду.

Я застонал.

— Если бы я знал, что это часть сделки, я бы отказался.

Аврора сильно ударила меня в грудь. Я перевернул нас, пока не оказался на ней сверху.

— Люди теряли свои жизни только за то, что ударили меня.

Она закатила глаза. Затем она стала серьезной.

— Тебя это беспокоит? То, что мы живем вместе?

— Нет, — сказал я, и это была абсолютная правда. — Я знаю тебя, и ты знаешь меня.

— Мы знаем друг друга как друзей, и мы узнали друг друга лучше как пара, но быть семьей — это новый вызов.

— Мне нравится бросать вызов, и я знаю, что мы справимся с ним.

Аврора улыбнулась.

— Так и будет. — Она провела рукой по моей лопатке, затем вниз по спине, очень отвлекающим образом. — Консерваторы определенно будут сплетничать о наших новых условиях жизни.

— Дай им выговориться. Никто не посмеет сказать тебе что-либо в лицо, поверь мне. — Я заглянул ей в глаза. Отношения между нами были еще свежи, но в моем сознании не было никаких сомнений, что мы с Авророй состаримся вместе, если меня до этого не убьют. Может быть, она хотела, чтобы я задал этот вопрос? На самом деле я не видел необходимости в браке. Это всегда казалось таким излишним соглашением. Зачем кому-то нужно свидетельство о браке, чтобы быть счастливым? Но если Аврора хотела, чтобы мы сделали это официально таким образом… — Мы могли бы пожениться, если бы тебе от этого стало лучше.

Ее лицо исказилось от шока, но не от хорошего.

— Я не хочу выходить замуж из-за давления общества или потому, что ты думаешь, что я этого хочу. Я хочу, чтобы мы поженились, потому что мы оба этого хотим.

— Тогда мы, возможно, никогда не поженимся, потому что я просто не вижу смысла для брака.

Аврора сглотнула, но упрямый блеск в ее глазах остался.

— Тогда я не буду возражать. Я хочу, чтобы мы поженились по правильным причинам, и я хочу настоящего предложения!

Я усмехнулся.

— Обещаю, если я когда-нибудь найду вескую причину для женитьбы, то я выбью тебя из колеи своим предложением.

* * *

Я прибыл на нашу еженедельную деловую встречу на десять минут раньше. Удивление на лицах папы, Фабиано и Нино, которые уже были там, ясно дало понять, что они все еще не привыкли к моей ответственной стороне. Не только Рори должна была увидеть, что я нечто большее, чем сумасшедший убийца. Папе нужно было понять, что однажды я стану хорошим Капо и со своим безумием не стану причиной взрыва Каморры.

Я опустился в кресло напротив Фабиано. У нас с ним было что-то вроде перемирия, но я определенно нравился ему немного меньше с тех пор, как начал встречаться с его дочерью.

— Наверное, мне следует честно предупредить тебя, что однажды я, возможно,попрошу руки Рори.

Слова вырвались прежде, чем я успел их обдумать. Я все еще не был уверен насчет брака.

Выражение лица Фабиано исказилось от замешательства, а не от шока, которого я ожидал.

— И ты говоришь мне это сейчас?

— Значит, ты можешь смириться с этой идеей, — сказал я с усмешкой.

Папа и Нино обменялись взглядами, которые показывали, что они были потрясены больше, чем Фабиано.

— Если бы я не смирился с тобой и моей дочерью, ты бы уже знал это. И я всегда ожидал, что ты серьезно отнесешься к ней, так зачем мне привыкать к мысли о браке?

— Я серьезно отношусь к ней. Но это не значит, что все должно закончиться браком. Люди могут любить друг друга, не будучи женатыми.

Фабиано прищурился.

— Не в моем мире.

Я усмехнулся.

— Не понимаю, почему мы должны жениться без веской причины.

— Тогда найди причину.

Папа закатил глаза.

— Тебе потребовалось время, чтобы найти причину просить руки Леоны.

— Но я нашел, так что это не имеет значения.

Нино открыл рот. Он так же скептически относился к браку, как и я. Фабиано поднял ладонь.

— Не беспокойся. Я выслушал все ваши логические доводы, и они меня устраивают. Невио найдет причину жениться на Авроре.

Я подавил смешок. Тактика запугивания Фабиано была направлена не на того человека, но я не сомневался, что однажды Рори заставит меня захотеть жениться.

ГЛАВА 46

Аврора

Я оглядела землю под нами. Было светло, когда наш самолет взлетал, но сейчас, при посадке, под нами царила темнота. Вдалеке я различила проблеск света. По крайней мере, было похоже, что Невио привез меня в цивилизацию.

— Ты не скажешь мне, куда мы направляемся? В конце концов я узнаю, — сказала я. Я спрашивала Невио бесчисленное количество раз с тех пор, как он практически похитил меня из-за стола за завтраком этим утром. У меня было время только попрощаться с Баттистой, прежде чем мы с Невио поехали в аэропорт, где нас ждал частный самолет Каморры. Невио даже собрал мою сумку, что было одной из моих главных забот прямо сейчас. Я сомневалась, что Невио имел хоть малейшее представление о том, какая одежда мне понадобится. Я надеялась, что он, по крайней мере, попросил кого-нибудь из членов семьи помочь с сумкой для туалетных принадлежностей. Меня беспокоило, как поживает Баттиста. Это был первый раз, когда меня не было рядом с ним больше чем несколько часов. В этом году ему исполнится четыре года, и он любит проводить время со своими бабушкой с дедушкой и своим дядей Джулио, так что мое беспокойство было совершенно необоснованным.

Невио с довольной ухмылкой скрестил руки за головой.

— Разве ты не догадываешься?

— Ну, учитывая время нашего полета и пейзаж внизу, я бы предположила, что мы где-то в Европе, скорее всего, на севере.

— Отличная детективная работа, Шерлок.

Я подошла к нему и села к нему на колени.

— Мы должны оставаться пристегнутыми, — сказал он, подняв брови, но его руки схватили меня за бедра, когда я оседлала его бедра.

— Тогда тебе следует подумать о том, чтобы рассказать мне или рискнуть моим здоровьем.

— Мне нравится, когда ты сидишь у меня на коленях. Что за жизнь без небольшой опасности? — Он поцеловал меня, его пальцы запутались в моих волосах.

Я погрузилась в поцелуй, когда снова загорелся знак «пристегнуться». Невио со вздохом отодвинулся.

Я вернулась на свое место с выжидающим выражением лица.

— Хорошо. Лапландия.

Мои глаза расширились.

— Мы здесь, чтобы наблюдать северное сияние?

Из-за одержимости Невио сиянием я начала изучать его, и фотографии, которые я увидела, вызвали у меня желание испытать их в реальной жизни.

— Я подумал, что это был бы идеальный способ провести наш второй день Святого Валентина вдвоем.

— Так и есть!

* * *

Отель, который выбрал для нас Невио, находился в Северной Лапландии и состоял из маленьких круглых домиков со стеклянной крышей над кроватью. Во внутреннем дворике нашего коттеджа даже было джакузи. Все было покрыто снегом, отчего местность выглядела еще более волшебной. Я провела большую часть жизни в Лас-Вегасе, и местная температура была шоком для моего организма, но Невио купил для нас обоих зимние костюмы, готовясь к поездке.

— Признайся, тебе помогли с моей одеждой.

Невио даже не пытался отрицать это.

— Киара помогла мне.

Несмотря на смену часовых поясов и усталость, я упросила Невио прокатиться на собачьих упряжках по заснеженному ландшафту. В моих толстых слоях одежды я не смогла бы долго ходить по этому району, не упав, как фигура Мишлена.

Кинолог показал нам, как управлять санями, но собаки вокруг Невио нервничали, их вой и лай разносились высоко над кронами елей вокруг нас. Я понимала их слишком хорошо. Невио был силой природы, сам по себе хищник, тот, кто долгое время преследовал меня по ночам — кошмары и сны, одинаково наполненные страстью. Когда мы с Невио оба заняли места в санях, причем руки Невио обвились вокруг меня, пока мы держались за ручку. Невио издал сигнал, приказывающий собакам бежать. Я бы опрокинулась назад, если бы Невио не был у меня за спиной. Собаки мчались мимо деревьев, взметая снег, как будто за ними гнался дьявол.

Это было невероятно, и я не могла перестать смеяться от абсолютной радости.

* * *

Той ночью и в последующие мы с Невио наблюдали северное сияние из нашей постели, обнявшись, и это зрелище совсем не надоедало. Всякий раз, когда мне казалось, что я уже видела каждую цветовую гамму, природа снова удивляла меня. Ночное небо вспыхнуло светящимися волнами, бирюзовыми и бледно-голубыми, розовыми и огненно-оранжевыми. У меня перехватило дыхание, когда я с благоговением наблюдала, как темнота осветилась над нашими головами. Это было завораживающее зрелище, свидетелем которого я никогда не мечтала стать, но здесь я была с мужчиной, который не позволил мне убежать от него. Я почувствовала на себе пристальный взгляд Невио, как будто я была интереснее северного сияния.

Невио

Разноцветные огни северного сияния отражались в глазах Авроры, освещая ее волосы и благоговейное лицо.

— Ты должен следить за звездами, а не за мной! Ты можешь следить за мной все время! — Возмущенно воскликнула Аврора, не отрывая глаз от неба.

Я понимал ее. Было трудно отвести взгляд от чего-то столь прекрасного. Однако для меня небо было только на втором месте. Тем не менее, я, наконец, запрокинул голову, чтобы полюбоваться зрелищем природы. Аврора прижалась головой к моему плечу и выдавила легкую довольную улыбку.

Я наклонился к тумбочке и достал коробочку, которую носил с собой с тех пор, как мы покинули Лас-Вегас. Сейчас был идеальный момент подарить его Авроре.

В конце концов, она отвела взгляд от неба и лучезарно посмотрела на меня.

— Это просто невероятно. Я никогда не забуду этот момент. Спасибо, что привез меня сюда.

— Я должен был, — грубо сказал я. Брови Авроры сошлись на переносице. — Мне пришлось, потому что я хотел, чтобы ты поняла, что я чувствую, когда смотрю на тебя. Я хочу, чтобы ты поняла, что ты делаешь со мной. Это северное небо ничто по сравнению с темнотой внутри меня, но тебе все равно удается проливать на меня свой свет гораздо более впечатляющим образом, чем северное сияние.

— Невио, — прошептала Аврора, ее дыхание создавало небольшие облачка между нами.

Мои пальцы крепче сжали коробочку, и я поднял ее, чтобы Аврора могла ее увидеть.

Глаза Авроры опустились на мою руку и расширились, прежде чем снова недоверчиво уставиться мне в лицо.

— Невио?

Я выбрался из нашего теплого гнездышка и обошел кровать, затем опустился на колено со стороны Авроры и открыл коробку. В этот момент огни стали особенно яркими, как будто хотели соответствовать кольцу, которое я показал Авроре. Ювелирное изделие, на поиски которого я потратил много времени, пока все-таки не заказал ювелиру изготовить его для меня. Камень выглядел так, словно я поместил в нем северное сияние.

Аврора медленно села, ее губы сложились буквой «О», а в глазах заблестели слезы, которые только усиливали в них сияние северного неба. От нее у меня перехватило дыхание. Последние несколько дней, проведенных с ней здесь, я был чертовски доволен. Мне не нужны были острые ощущения от убийства, охоты, крови и пыток. С Авророй мои разрушительные порывы могли немного поостыть. Я знал, что они всегда будут рядом, и эти короткие передышки всегда будут просто короткими паузами в моей темной натуре, но это уже было больше, чем то, на что я считал себя способным.

Я взял ее за руку.

— Я говорил тебе раньше, но я знаю, что мне следует делать это чаще. Я люблю тебя. Светлая сторона меня, о существовании которой я никогда не знал, но также и самые темные, порочные уголки меня, любят тебя, Аврора, каждую гребаную частичку в тебе. Больше всего то, что ты продолжаешь ярко сиять, несмотря на темноту, которую я бросаю на тебя. Я не могу отпустить тебя. Я тебя не отпущу. Я хочу, чтобы ты была моей навсегда, потому что в моем сердце, в моей голове, даже в моей проклятой душе, если у меня есть что-то подобное, ты всегда будешь моей. Выходи за меня замуж.

Оставили ли мои слова Авроре выбор? Я не был уверен, что он у нее был. Я надеялся, что ей он не понадобится. Я надеялся, что она испытывала такое же болезненное желание провести свою жизнь со мной до самого последнего вздоха. Потому что ей лучше пережить меня. Я бы и мгновения не прожил без нее.

Аврора прикусила губу с мягкой улыбкой и кивнула.

— Конечно, я выйду за тебя замуж!

Прежде чем я успел подняться на ноги, Аврора соскользнула с кровати и упала мне на колени, обвив руками мою шею, прижавшись губами к моим губам. Она прильнула ко мне, когда я полностью опустился на теплую овчину, и прижал ее к себе, отвечая на ее поцелуй со всей любовью, которую я чувствовал.

Вскоре ее слезы намочили мое лицо, и я отстранился, чтобы вытереть их.

Идея о слезах счастья всегда была для меня загадкой. Черт, я даже не плакал слезами печали, насколько мог вспомнить, но, увидев очевидную радость Авроры, я наконец-то понял, что такое слезы счастья, даже если сам никогда не плакал.

— Полагаю, на этот раз ты не злишься на меня за то, что я заставил тебя плакать?

Аврора сдавленно рассмеялась.

— Нет!

Я взял ее за руку и надел кольцо ей на палец. Аврора покачала головой, как будто не могла в это поверить.

— Что изменило твое мнение о браке?

— Каждый день, проведенный с тобой. Может, брак и не является необходимостью, но многое в жизни таково. Я просто хотел назвать тебя своей женой. Все чертовски просто. И твое имя будет звучать сказочно. Аврора Фальконе.

Я снова поцеловал ее, а потом занялся с ней любовью под сияющим ночным небом.

КОНЕЦ