Темный король (ЛП) [Кайли Кент] (fb2) читать онлайн

Перевод: Julia Ju

Редактура: Киара, Sunshine

Вычитка: Sunshine

Обложка: Ленчик Кулажко

Оформление: Ленчик Кулажко

Пролог

— Я не могу поверить, что ты это делаешь, Рай. Это безумие. Ты уверена, что не хочешь подождать еще немного? — Я знаю, что она по уши влюблена и даже не услышит мой вопрос. Моя сестра-близнец Райли, та самая, которая поклялась, что никогда не попадет в ловушку брака, что никогда не доверит мужчине свое сердце… Что ж, сейчас она проглотила эти слова, потому что мы стоим в комнате невесты в Вегасе.

Да, в Вегасе… Брэй, ее будущий муж, прилетел в Вегас, потому что… вот его собственные слова: «Я не собираюсь больше ждать ни одного гребаного дня, чтобы сделать Райли своей женой». Если говорить о зятьях, то меня не отталкивает мысль о том, что Брэй будет моим. Он замечательный; видно, как сильно он любит мою сестру. Яростно. У меня нет никаких возражений против этого союза, но я считаю своим сестринским долгом дать ей понять, что это нормально — передумать в последний момент.

— Я более чем уверена, Хол. Не могу представить, что не проведу с ним всю оставшуюся жизнь. — Улыбка озаряет ее лицо. — К тому же есть еще этот проклятый огурец с пирсингом. Я просто не могу от него отказаться. У меня от него зависимость.

— Фу, гадость, — ответила Элла, восемнадцатилетняя сестра Брэя.

— Знаете, я вынуждена согласиться с Эллой. Фу, гадость, — и давайте больше никогда не будем упоминать огурец Брэя. — Алисса сморщилась; она одна из наших лучших подруг и недавно вышла замуж за брата Брэя, Зака. — Пойдем, Эл, проветрим наши невинные ушки.

Алисса закрывает за ними дверь, оставляя меня наедине с Райли. Мне кажется, что у меня было не так много времени один на один с сестрой с тех пор, как… ну, с тех пор как она встретила Брэя. Их отношения не были гладкими; Райли потребовалось время, чтобы принять мысль о том, что она влюблена. Потом, когда она уже смирилась с этим, Брэя ранили, и он впал в кому. Это были тяжелые месяцы, когда Райли пыталась быть сильной, а на самом деле у нее все ломалось внутри.

Я до сих пор виню себя за ранение Брэя. Если бы я не вошла в это здание… в тот момент… Если бы пистолет не направили на меня… Если бы я сделала что-то, а не просто замерла на месте — разве он бы совершил такую глупость? Стал бы он противостоять этому безумцу? Я даже не помню, что сказал Брэй, но за несколько секунд он заставил нападавшего снова навести на него ствол. Секунды… Всего несколько секунд на меня был направлен пистолет, но они изменили все.

Выбросив все мысли из головы, я вновь сосредоточилась на настоящем. Сегодня день свадьбы Райли. Я не позволю ничему испортить его.

— Знаешь, я всегда представляла, как папа поведет меня к алтарю… — Моя сестра-близнец смотрит в окно.

— Очевидно, он был бы здесь, если бы мог, Рай. Наверное, у него сердце разрывается от осознания того, что все это происходит без него. — Чувства, которые я испытываю к отцу, даже трудно осознать. Я люблю его — он мой отец. Он был единственным человеком, на которого я всегда могла положиться, когда мы росли.

Пока жизнь не пошла под откос…

Сначала мой брат погиб по вине пьяного водителя. Затем отец взял правосудие в свои руки после того, как тот водитель отделался минимальным наказанием. В день судебного заседания я узнала, что отец выстрелил в парня в упор. В голову. И с тех пор наша семья уже не была прежней. Мама, Райли и я держались вместе, делая все возможное, чтобы поддержать друг друга и справиться с этим.

— Знаю, но я просто… Было бы здорово, если бы они могли быть здесь: мама, папа… Дилан. — Райли смотрит на меня пустым взглядом, прежде чем покачать головой. — По крайней мере, у меня есть ты. Мы всегда будем друг у друга, Хол. Мне этого достаточно.

Черт… Как только Брэй очнулся от комы, я решила, что меня больше не устраивает повторяющаяся повседневность моей жизни. Я решила что-то изменить. Я хочу жить. Хочу испытать то, о чем раньше и мечтать не могла.

Поэтому я подала документы на получение рабочей визы и работу преподавателем в Нью-Йорке. И, к моему удивлению, я получила и то и другое. Я еще не сказала Райли, но на следующей неделе я не поеду с ними обратно в Сидней. Я отправлюсь прямо отсюда в Большое Яблоко. Прямо к моей новой жизни. К моим новым приключениям. К новой Холли.

Глава первая

Холли

Хорошо, Холли, у тебя все получится. Просто двигайся вперед. Ты сможешь это сделать.

Я справлюсь. Ради бога, я взрослая женщина. Насколько сложно ориентироваться в аэропорте Кеннеди? Чертовски сложно, если учесть, что я всегда умудрялась заблудиться в Сиднее, который кажется просто крошечной взлетно-посадочной полосой по сравнению с тем, что я вижу сейчас.

Я отсчитываю от десяти до одного, пытаясь успокоить свои расшатанные нервы. Мне удается досчитать только до восьми, прежде чем кто-то толкает меня, не удостоив ни взглядом, ни извинениями. Я еще не вышла из аэропорта, а уже сомневаюсь в своем решении (и в здравом уме) выбрать Нью-Йорк в качестве места для поиска новой себя.

Холли 2.0? Да, ее пока не видно. У меня начинает щипать глаза. Я сжимаю руки в кулаки. Я не буду плакать — во всяком случае, не здесь. Я подожду, пока не окажусь за закрытой дверью, где меня никто не увидит. Или мой срыв. Благодаря трастовому фонду, который создал для меня отец, мне удалось арендовать шикарную квартиру в Карнеги-Хилл.

Последние пять лет я отказывалась прикасаться к этим деньгам. В основном потому, что была зла на отца — и до сих пор зла. Но отчаянные времена и все такое… На зарплату учителя в Нью-Йорке мало что можно себе позволить. Мне не хотелось каждый день добираться на работу, поэтому я воспользовалась трастом и оплатила полугодовую аренду маленькой симпатичной квартиры с одной спальней и одной ванной.

Школа, в которой я буду преподавать, — элитная. Если верить их сайту, она высокотехнологичная, с жестким отбором и чертовым десятилетним листом ожидания. Хотя я не совсем понимаю, кто, черт возьми, записывает ребенка в школу еще до его рождения. Помещение школы оборудовано по последнему слову техники — на нее не жалеют средств, так мне сказали, а преподаватели — лучшие и самые талантливые в своих областях. Несмотря на небольшой культурный шок, мне не терпится начать работать в этом учебном заведении.

Как было сказано, у меня есть две недели, чтобы освоиться в новом городе. И почему-то мне кажется, что это будет сложнее, чем я думала. Решимость заставляет меня выпрямить спину, поднять голову и идти за толпой к выдаче багажа. Я могу это сделать. Зажав в одной руке телефон, а другой удерживая ремень сумки на плече, я иду вперед.

Все будет хорошо.

Двадцать минут спустя я наконец-то сижу в такси, направляясь к своей новой квартире. В животе порхают бабочки: нервы и волнение. Хозяин квартиры сказал, что будет ждать меня, чтобы передать ключи и все показать. Мне еще предстоит обставить квартиру. Я успела заказать спальный гарнитур и постельное белье, запланировав их доставку несколько дней назад — хозяин квартиры любезно прислал мне фотографию планировки. Все остальное я расставлю в течение следующих двух недель. Я с нетерпением жду этого. Внесу индивидуальность в свое собственное пространство. Я уже говорила, что впервые в жизни живу одна?

До сих пор я жила с мамой. И пока Райли не встретила Брэя, с ней тоже. Интересно, как мама сейчас справляется одна… Я уверена, что у нее все будет хорошо. Она самый сильный человек из всех, кого я знаю. Она уже пережила самое страшное, что только может случиться с человеком: потеряла ребенка. А вскоре после этого она потеряла и мужа, хотя он еще жив, и она могла бы его навестить. Если бы он позволил ей…

Мой папа не хочет, чтобы мама видела его за решеткой, поэтому с того дня в суде они ни разу не встречались лицом к лицу. Вместо этого они каждую неделю пишут друг другу письма. Как их любовь сохранилась, пройдя через все это, я не представляю. Но я завидую. Я хочу этого. Когда-нибудь. Но не сегодня. Сегодня я с удовольствием изучаю и осваиваю свою новую жизнь. Самостоятельно.

Без ожиданий. Никаких серьезных жизненных целей или планов, кроме как просто жить.

— Вот оно, мэм. Таксист останавливается возле квартала высоких таунхаусов и, повернув голову, смотрит на меня. — С вас пятьдесят шесть долларов.

— Хорошо, спасибо. — Я вынимаю деньги из бумажника. Я знаю, что должна дать ему чаевые… Я просто не знаю сколько. И я не хочу быть грубой, поэтому я добавляю десятку, прежде чем отдать деньги.

— Я помогу вам с сумками.

— Спасибо. — Выйдя на тротуар, я смотрю вверх.

Ну вот оно… Район приятный, не слишком оживленный, всего несколько человек гуляют по усаженным деревьями улицам. Подходит водитель с моим чемоданом. Я бросаю взгляд в сторону лестницы, пытаясь сообразить, как буду подниматься по этим десяти ступенькам. И прежде чем я успеваю обратиться к водителю за помощью, он прыгает обратно в машину и уезжает, оставляя меня стоять на тротуаре и смотреть на кирпичное здание, которое теперь станет моим домом. Правильно, время не ждет. Я хватаюсь за ручку своего чемодана и с трудом поднимаю его на первую ступеньку. Осталось девять.

Проходит минут десять, но я наконец-то добираюсь до лестничной площадки, хотя чемодан выглядит так, будто видел лучшие времена. Нахожу кнопку пятой квартиры и нажимаю ее. Долго ждать не приходится, и в динамике раздается мужской голос.

— Здравствуйте.

— А, привет. Это Холли. — Что я должна сказать? Впустите меня?

— Привет, детка, просто толкни дверь, когда услышишь зуммер. Поднимайся на лифте на второй этаж, — говорит он, его тон скучен до безумия.

Детка? Правда? Я чувствую желание поправить его. Меня зовут Холли, а не детка. Но я этого не делаю. Вместо этого я пробираюсь внутрь, благодаря богов за то, что здесь есть лифт, и за то, что мне не придется подниматься еще по одной лестнице.

К чему я не был готова, так это к тому, что кто-то будет ждать меня прямо у лифта на втором этаже. Я делаю шаг назад, затем выпрямляю спину и выхожу из замкнутого пространства.

— Холли, я Грег, твой новый хозяин. Приятно познакомиться. — Стоящий передо мной парень одет в хорошо сидящий на нем костюм. Ладно, возможно, мое первое впечатление (ну, вы знаете, что этот парень — полный придурок) было немного ошибочным. Я протягиваю свободную руку, чтобы пожать ее.

— Привет, спасибо, что покажете, что здесь и как. Я тоже рада знакомству с вами. — Я вежливо улыбаюсь и изо всех сил стараюсь не отшатнуться, когда он подносит мою руку к своим губам и целует ее, прежде чем отпустить.

— Очень приятно. Боже, какой акцент. Ты горячая штучка. — Он ухмыляется, разглядывая меня с ног до головы.

И тут же я отказываюсь от своего предыдущего заявления: этот парень — придурок… эпических масштабов.

— Не хочу показаться грубой, но я немного устала. И, честно говоря, выжата как лимон. Я просто хочу устроиться и проспать всю следующую неделю.

— Да, конечно. Извини… иди за мной.

У меня желудок скрутило при мысли о том, что я останусь с ним наедине в этой квартире. Но у меня нет выбора. Я вспоминаю все приемы самообороны, которым Брэй научил меня, когда узнал о моих планах на будущее.

Я наблюдаю за тем, как Грег отпирает замок в двери, радуясь, что он вполне приличный и внушает доверие. Он переступает порог и открывает передо мной дверь. Мне приходится протискиваться мимо него, чтобы войти, но мне удается сделать это, не коснувшись его. К счастью.

Он симпатичный парень, такой тип «мальчика из соседнего двора». Светло-русые волосы, голубые глаза, ямочки. Он выглядит, как типичный американский мужчина, каких можно увидеть в кино. Но все же что-то в нем есть… не то. От того, как он смотрит на меня, у меня мурашки по коже и волосы на затылке встают дыбом, как у первой жертвы в фильме ужасов. Тот, которому все кричат, чтобы он поторопился и бежал.

Мне нужно покончить с этим (и спровадить этого парня из квартиры) как можно скорее. Повернувшись, я протягиваю руку.

— Спасибо еще раз… за то, что встретил меня, — говорю я, ожидая, что он отдаст ключи, которые держит в руке.

Он смотрит на мою раскрытую ладонь, потом снова в мои глаза.

— Конечно, без проблем. Хочешь, я тут все тебе покажу? — спрашивает он, все еще сжимая в кулаке холодный металл.

Я оглядываюсь назад. Это небольшая гостиная открытой планировки. Маленькая — это мягко сказано. Здесь есть крошечная кухонька, и с того места, где я стою, видны две двери в узком коридоре. Кажется, я уже только что все осмотрела.

— О, нет, спасибо. Я уверена, что все в порядке, — говорю я, снова поворачиваясь к нему, моя открытая ладонь кричит вместо меня. Отдай их и убирайся!

— Хорошо, ладно. Арендная плата вносится первого числа каждого месяца. — Он неохотно отдает ключи и выходит. Я закрываю дверь и запираю ее, как только он переступает порог. Прислонившись спиной к двери, я сползаю на пол и позволяю слезам, которые я сдерживала с самого аэропорта, наконец-то пролиться.

Что, черт возьми, я наделала? Почему я решила, что смогу это сделать? Неважно, как далеко я уеду и как сильно изменю свою жизнь, я всегда останусь прежней Холли. Тихой Холли, которая слепо следует за своей сестрой-близнецом. Застенчивой Холли, которая предпочитает сидеть дома и читать книгу, а не общаться с людьми. Трусливой Холли, которая (с тех пор как Брэй был ранен) боится своей собственной чертовой тени.

Я сердито смахиваю слезы. Я могу это сделать. Я должна это сделать. Поднявшись, я тащу свой чемодан по коридору и открываю первую попавшуюся дверь: маленькую ванную. Я направляюсь к следующей двери, где находится спальня.

Сняв обувь, я падаю на голый матрас. Скоро я встану и возьму постельное белье.

Глава вторая

Холли

Непрекращающийся звонок прорывается в мой затуманенный сном мозг. Я протягиваю руку, пытаясь смахнуть телефон с прикроватной тумбочки, но натыкаюсь на пустоту. Я резко сажусь, осматривая окружающее пространство. Вокруг темно, светится только экран моего мобильного телефона, лежащего на полу.

Звонок прекращается, но тут же возобновляется. Я облегченно вздыхаю, когда сознание возвращается ко мне. Все в порядке. Я в своей собственной квартире. Здесь мне нечего бояться. Я вскакиваю с кровати, беру трубку и понимаю, что уже два часа ночи. Я и не собиралась спать, когда ложилась.

— Райли, сейчас два часа ночи. Зачем ты мне звонишь? — отвечаю я.

— Ну, слава Богу. Брэй, все в порядке. Она жива! — кричит Райли, не отрывая рта от телефона и оглушая меня при этом.

— Я жива. Очевидно. Я спала.

— Я пыталась дозвониться до тебя последние два часа, Холли. Я попросила Брэя заказать билеты в Нью-Йорк, чтобы я могла приехать, выследить твоего убийцу и отомстить за твою смерть. — Я знаю, что она шутит. По крайней мере, я надеюсь, что это так… Но я не смеюсь; в нашей семье не принято смеяться над местью за убийство. Именно так мой отец оказался за решеткой. — Черт, извини, Хол. Я пошутила. В основном, — говорит Райли. — Ну, как тебе Большое Яблоко? Ха, я только что поняла.

— Что поняла? — Мой мозг все еще не стряхнул с себя остатки сна для ее головоломок.

— Большое Яблоко. Ты переезжаешь в город под названием Большое Яблоко. Это иронично, потому что ты учитель, а учителя едят яблоки и все такое.

— Я еще не проснулась и не выпила достаточно кофе, чтобы даже подумать над ответом на эту шараду, Рай.

— Ты должна была позвонить. Я волновалась. Я плохо себя чувствую, когда волнуюсь. Кажется, у меня появилось несколько седых волос, и я уверена, что если ты посмотришь в зеркало, то ты тоже их увидишь.

— Рай, ты же рыжая. Тебе еще долго не грозит седина.

— Хорошо, мне нужно, чтобы ты звонила мне каждый день. Давай назначим время, и, если ты не будешь выходить на связь каждый день, я куплю билет, чтобы прилететь и выследить твоего убийцу.

— Или вот еще идея. Давай не будем этого делать, — предлагаю я. Я не намерена играть в игры с ее невротическим помешанным на контроле умом.

— Ладно, думаю, в четыре часа дня по нью-йоркскому времени будет идеально. Позвони мне, напиши СМС, пришли фотодоказательство — например, дневную газету с твоим лицом на снимке, чтобы я знала, что это ты.

— Рай, мне пора. Мне нужно найти еду и кофе. Я приехала прямо из аэропорта и заснула. Я позвоню тебе позже.

— Хорошо, но обещай мне, что ты действительно позвонишь. Пожалуйста, Холли. — Тон Райли стал более серьезным, она на грани слез. Я слышу, как ей тяжело. Мне нужно завершить звонок, пока я сама не начала плакать или спонтанно не сказала, что возвращаюсь домой.

— Я обещаю. Я в порядке, Рай. Даю слово, что буду осторожна и позвоню тебе позже.

— Я просто очень люблю тебя, Холли, так же сильно, как я люблю себя, а это значит — очень сильно.

— Я тоже тебя люблю, Рай. Как могу не любить? Ты — моя копия. — Я смеюсь.

— Хорошо, перезвони мне позже.

— Обязательно. — Я кладу трубку и оглядываю жутко тихую комнату. Надо бы заправить кровать — все постельное белье лежит стопкой у изножья. Займусь этим после кофе. Я достаю телефон и набираю в Google, где можно выпить кофе и поесть, желательно поблизости и в два часа ночи.

Похоже, правду говорят: Нью-Йорк — это действительно город, который никогда не спит. Список ресторанов, кафе и баров в шаговой доступности бесконечен. Я накидываю пальто, засовываю ноги в ботинки и беру сумочку. Закрывая дверь, я не задумываюсь о том, что сейчас буквально середина ночи, и мне предстоит прогулка по улицам Нью-Йорка. Одной. Пока мои ноги не касаются тротуара…

Несколько человек проходят мимо. Я могу это сделать. Тротуары освещены кучей фонарей. Посмотрев на телефон, я вижу, что мне нужно пройти всего несколько кварталов, пока я не окажусь в деловом районе. В поисковике высветилось круглосуточное кафе, туда я и направляюсь.

В воздухе чувствуется легкая прохлада, но не слишком холодно. Просто холоднее, чем я привыкла в сентябре. Именно в это время в Сиднее начинает теплеть, и наступают палящие летние месяцы. Но в этом году я получу то самое белое Рождество, о котором всегда мечтала. Я не могу дождаться снега, чтобы ощутить нью-йоркскую зиму.

Песня «Empire State of Mind» Alicia Keys крутится в моей голове, пока я иду по улице. Именно здесь я открою в себе новую себя. Я уверена, что здесь произойдут удивительные вещи. Я полюблю этот город. Я смогу слиться с толпой, затеряться и остаться незамеченной.

Я могу быть здесь кем угодно. Никто меня не знает. Никто не знает историю моей семьи.

Никто не знает, что мой брат умер.

Никто не знает, что мой отец отомстил его убийце и оказался за решеткой.

Никто не знает, что я сестра-близнец Райли Уильямсон, которая является женой Брэя Уильямсона.

Они не знают меня.

Зная это, я высоко держу голову. Я стараюсь улыбаться людям, проходящим мимо, но в ответ получаю усталые взгляды, когда они отходят подальше, чтобы пропустить меня. Так, заметка для самой себя: поменьше улыбаться. Я, наверное, выгляжу как сумасшедшая.

Через десять минут я нахожу круглосуточное кафе. Я добралась сюда целой и невредимой. Видите? Я могу это сделать. Толкнув тяжелую дверь, я окунаюсь в тепло огня, полыхающего в сторонке. Здесь по-домашнему уютно: большие мягкие диваны из коричневой кожи стоят рядом с камином. Удивительно, но здесь никто не сидит, хотя в кабинках много посетителей.

Странно, что во вторник в два часа ночи так много людей. Я оглядываюсь по сторонам, думая, что просто найду свободную кабинку, но эти диваны… этот огонь… Они зовут меня. Улыбнувшись официантке, которая случайно подняла глаза, когда я входила в кафе, я подхожу и опускаюсь на один из одноместных диванов рядом с очагом.

И вся эта суета вдруг прекращается. Я оглядываюсь, и кажется, что все нарочно отводят от меня глаза. Все, кроме официантки, теперь она смотрит в мою сторону широко раскрытыми глазами.

Отлично, мне просто повезло. Первое место, которое я решила посетить в этом городе, и его, должно быть, грабят. Придушенный вдох вырывается из моих губ, сердцебиение учащается, ладони потеют. Это не может происходить со мной.

Я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть в чем дело. Но… ничего не происходит. Я не вижу никого, кто держал бы в руках оружие. Никто не выкрикивает требований. Люди не прячутся под столами. Нет, все они просто смотрят на меня или пытаются незаметно посмотреть в мою сторону.

Я опускаю взгляд на свое пальто и тру лицо. Какого черта они все пялятся? Я чувствую, как моя шея покрывается красными пятнами смущения. Руки немного дрожат, я судорожно хватаюсь за сумочку. Достаю телефон и решаю сосредоточиться на нем. Может быть, они все отвернутся, когда поймут, что во мне нет ничего, заслуживающего такого внимания.

Я прокручиваю свою ленту, но чем дольше я просматриваю фотографии, тем сильнее тоска по дому. Я слышу звон колокольчика, сигнализирующий о чьем-то приходе. Не поднимай глаза, Холли.

Я не отрываю глаз от телефона, как будто это самая интересная вещь, которую я когда-либо видела. Волосы на моем затылке встают дыбом, а по телу пробегают мурашки. Это не просто комната, полная людей, которые смотрят на меня. Это совсем другая реакция. Я напоминаю себе не поднимать глаз.

Мои глаза не отрываются от экрана, даже когда я слышу, как хрипловатый голос что-то громко произносит на итальянском языке. Как бы мне ни хотелось украдкой взглянуть, чтобы узнать, кто обладатель этого голоса, я этого не делаю. Я считаю до десяти. У меня дрожат колени, когда я борюсь с реакцией своего тела на этот голос. Я досчитала до пяти, прежде чем сдаться и поднять глаза. Но все, что я вижу, — это спины двух мужчин, проходящих через дверь с надписью: «Только для персонала».

Может быть, это хозяева?

Когда я снова оглядываю кафе, то замечаю, что все вернулись к еде, выпивке и всему остальному, чем занимались до того, как уставились на меня, словно я новый цирковой урод в городе. Даже официантка, похоже, оправилась от того, что было. Она подходит ко мне с огромной улыбкой на лице и блокнотом в руке. Я замечаю легкую дрожь в ее пальцах, когда она крепко сжимает ручку.

— Добрый вечер, что я могу вам предложить, мэм? — вежливо спрашивает она.

— О, привет! Я еще не успела посмотреть меню. Что посоветуете?

— О боже, вы австралийка? — Теперь ее улыбка искренняя.

— Да, — отвечаю я, не зная, что еще сказать на это.

— Я всегда хотела побывать в Австралии. Она есть в моем списке желаний.

— Обязательно поезжайте. Это замечательная страна, — уверенно говорю я и беру меню со столика перед собой.

— Боже мой, простите меня! Вы спросили, что я посоветую. Но, честно говоря, шеф-повар приготовит все, что вы захотите.

Все, что я захочу? Странно.

— Значит… если бы я захотела тосты с веджимайтом¹, он бы смог приготовить их для меня? — спрашиваю я бесстрастно.

— Ну, конечно, он приготовит. Просто это может занять некоторое время. Но если вы хотите именно это, я передам это шеф-повару. — Черт, она выглядит нервной.

— Я просто шучу. Я не хочу тосты с веджимайтом. — Но интересно, как далеко они зайдут, чтобы обслужить клиента. — Можно мне просто тосты с ветчиной и сыром — и самый большой чайный латте, который вы предлагаете?

— Да, конечно. — Я смотрю, как она записывает мой заказ, потом снова смотрит на меня. — Итак… тосты — это… какие именно? — Она в замешательстве вскидывает брови.

— О, это поджаренный сэндвич с ветчиной и сыром. Знаете, я могу просто посмотреть в меню и заказать то, что там уже есть.

— Нет, все в порядке. Я так и думала — просто хотела убедиться. Ваш заказ не заставит себя долго ждать. — Затем, слегка улыбнувшись и кивнув, она оставляет меня наедине с моими мыслями.

Маленькие волоски на моей шее снова шевелятся. Мне кажется, что за мной наблюдают, но, когда я оглядываюсь вокруг, никто не обращает на меня внимания. Кажется, что все они отчаянно пытаются не смотреть в мою сторону.

Мой заказ приносят очень быстро, особенно если учесть, насколько оживленным кажется это место. Через двадцать минут я уже готова вернуться домой, принять душ, застелить постель и поспать еще несколько часов.

— Вам все понравилось? — спрашивает та же официантка, когда я подхожу к стойке.

— Это был, наверное, лучший тост, который я когда-либо ела. — Я улыбаюсь. Я говорю ей правду. Если бы тостам присваивали звезды, этот, безусловно, был бы пятизвездочным.

— О, я рада. Вот, перед тем как вы уйдете, это тоже для вас. — Она протягивает мне маленькую белую коробочку.

— Что это? — спрашиваю я.

— Красный бархатный торт.

— О, я этого не заказывала. — Я пытаюсь вернуть ей коробку, но она поднимает ладони вверх, отказываясь принять ее.

— Я знаю, что вы не заказывали. Кое-кто хотел, чтобы вы его взяли. Большое спасибо, что поели у нас. Надеемся увидеть вас снова.

— Конечно. — Я в замешательстве… Кто мог заказать мне торт? Я никого здесь не знаю. Я достаю бумажник, нахожу купюру в пятьдесят долларов и протягиваю его официантке.

— Я не могу это взять. — Она смотрит на мои деньги так, будто они способны ее обжечь.

— Что вы имеете в виду? Сколько я вам должна? Я не думаю, что у меня есть купюра меньше. — Конечно, пятидесяти долларов более чем достаточно, чтобы оплатить мой заказ.

— Нет, я имела в виду, что вам не нужно платить. Ваш заказ уже оплачен. — Официантка разворачивается и уходит, оставляя меня в еще большем недоумении.

Я достаю из сумки ручку и бумагу и пишу небольшую записку. Я не знаю, кто решил, что может оплатить мой счет, но мне не нужны ничьи деньги. Я заворачиваю записку в купюру и оставляю ее на стойке. Надеюсь, никто не возьмет ее до возвращения официантки.

Всю дорогу домой меня не покидает колючее чувство, будто кто-то наблюдает за мной. Следит за мной. Но каждый раз, когда я оборачиваюсь, никого нет. Это пугает меня настолько, что я ускоряю шаг. Я возвращаюсь в свой дом за пять минут, запираю дверь и включаю весь свет в пустой квартире.

Следующие несколько минут я мечусь по небольшому помещению, прежде чем решаю избавиться от этого чувства, приняв его за простую паранойю. И дискомфорт от пребывания в новом городе…

Глава третья

Тео

— Ты же знаешь, Нео, что я изо всех сил стараюсь не обращать на тебя внимания, мать твою? И я не могу этого сделать, когда ты постоянно что-то бубнишь. — Я ворчу на своего кузена, который также является моей правой рукой. Хотя, возможно, в самом ближайшем будущем я буду искать ему замену, если этот сукин сын не научится наконец-то затыкаться.

Как бы мне ни хотелось выстрелить в него и заставить замолчать навсегда, он один из моих лучших капо. К тому же, по нашим правилам, нельзя стрелять в человека только потому, что тебе надоело слышать его голос. Тот, кто это придумал, очевидно, не был знаком с Нео.

Кроме того, несмотря на его раздражающий характер, он — мой лучший друг. Единственный человек в этом мире, которому я верю, что он прикроет меня. Всегда. Какой бы хреновой ни была ситуация, я знаю, что он будет рядом со мной, с оружием в руках. Черт, этот парень настолько предан, что готов пойти за мной в ад и сразиться с самим дьяволом.

— Да, но кто-то должен вбить в твою тупую черепушку хоть немного здравого смысла. Ты серьезно собираешься связать себя с ней, с этой семьей? Ради чего? Потому что твой папа так сказал? Да пошло оно все. Сейчас не пятнадцатый век, чувак. Браки по расчету больше не должны существовать, — кричит Нео, ударяя ладонью по рулю.

Почему он так переживает из-за этого? Это же не он женится на ком-то, кто его даже отдаленно не привлекает. Не поймите меня неправильно. Лана, моя невеста, просто сногсшибательна. Красивая. Как модель. Проблема в том, что… Мы с ней дружим с пеленок, и она мне, как сестра, мать ее.

Какого хрена наши отцы придумали этот план, я понятия не имею. Но мой старик — Дон, а гребаному Дону нельзя сказать «нет». Это не вариант, бл*дь. Поэтому, как послушный сын, я, младший босс, подаю пример и исполняю приказы своего отца. Всегда.

Кроме того, могло быть и хуже. Всегда может быть хуже. По крайней мере, я так себе говорю…

— Мой отец — гребаный Дон. Так что, да, я буду делать то, что он говорит. Выполню приказ и вступлю в этот фиктивный брак. Даже не пытайся сказать мне, что ты поступил бы по-другому.

— Конечно, я бы этого не сделал. Хочешь верь, хочешь нет, но у меня нет ни малейшего желания умереть, — ворчит он.

— Какая новость, придурок. У меня тоже. Я просто хотел бы знать, чего они пытаются добиться, объединяя наши семьи.

Я не понимаю, почему мой отец пошел на эту сделку. Каждый раз, когда я завожу об этом разговор, он отмахивается от меня, объясняя свое решение обычной ерундой — что мне пора остепениться и завести семью. Что мне нужен наследник. Да, чушь собачья. Мне, бл*дь, двадцать пять лет. С какого хрена он решил, что мне уже нужен наследник? Может, он умирает? Если это так, то я бы хотел, чтобы он сделал это до свадьбы. Тогда я смогу сам разрулить сделку с семьей Ланы.

Не то чтобы я не люблю отца. Конечно, я его люблю. Я даже уважаю его до чертиков. Он всегда был тем, на кого я равнялся, на кого стремился быть похожим. Мой старик правит железным кулаком, причем кровавым. Но его не просто боятся, его уважают. Я надеюсь, что смогу стать хотя бы наполовину таким же сильным боссом, как он, когда придет моя очередь возглавить семью.

Нео подъезжает к витрине магазина.

— Готов повеселиться? — спрашивает он с улыбкой. Этот ублюдок кровожаден. Это та часть работы, которую я выполняю, потому что должен. А вот Нео? Он делает это, потому что ему это чертовски нравится. Думаю, он получает удовольствие от насилия.

— Всегда готов. Давай покончим с этим. Я хочу лазанью твоей сестры.

Нео смеется.

— Я должен сказать тете Глории, что лазанья Хелены тебе нравится больше. — Он выскакивает из машины, уворачиваясь от моего удара.

— Она тебе ни за что не поверит. — Я ухмыляюсь. Моя мать считает, что я гребаный святой. Я уверен, что, если ее спросить, она скажет, что солнце светит прямо из моей задницы, и она в это искренне верит. Но она итальянка — большинство наших женщин так относится к своим сыновьям.

— У меня есть фотодоказательства того, что ты ел в «Хелене». Очень много, — продолжает он, когда мы входим в магазин. Маленький колокольчик, висящий над дверью, оповещает посетителей о нашем приходе.

Впрочем, это неважно. Бежать им некуда. Мы их найдем. Если они умные, то останутся на месте и встретят нас. Если они тупые, а они обычно тупые, то они побегут и заставят меня за ними гнаться. А я, бл*дь, не люблю играть в кошки-мышки — это никогда не заканчивается хорошо для грызуна. К счастью, эти идиоты, похоже, относятся к первым. Стоят, рты разинули, как рыбы из воды. Если они сегодня не заплатят, то могут оказаться рыбой в воде. С новенькими цементными башмаками, которые им подарят люди моего отца.

— Так, так, так. Нео, знаешь, я думал, что Лука и Пол не настолько тупые, чтобы меня накалывать.

— Пожалуйста, Ти, я не делал этого. Я достану тебе деньги. Нам просто нужно больше времени, — заикается Пол.

— Видишь ли, Пол, если я дам тебе больше времени, то мне придется дать больше времени и Джо Блоу с соседней улицы. А потом его кузену. И его гребаному дяде. Мне никогда не заплатят. Ты же понимаешь, что это будет для меня проблемой, правда? — Я говорю, засучивая рукава своей белой рубашки.

— Пожалуйста, мы достанем тебе деньги. Я клянусь. — На этот раз Лука пытается оправдаться.

— Ммм, я не знаю, Ти. Они кажутся искренними. Может, стоит дать им шанс, — предлагает Нео. Он чертов психопат, позволяющий им думать, что он на их стороне, прямо перед тем, как нанести удар. Я вижу, как в их глазах мелькает облегчение. Но это длится недолго. Мой двоюродный брат выхватывает из кобуры пистолет и простреливает Полу колено. Ублюдок с криком падает на землю. А Лука тем временем просто стоит, подняв руки вверх. — Или нет. Мы не отличаемся милосердием, и я не хотел бы портить репутацию Валентино. — Нео улыбается.

— Ты прав. Мы не такие, так зачем начинать сейчас? Мы вернемся завтра в это же время. Достань деньги, иначе это будет не просто коленка. Понял? — Я смотрю на дрожащего мужчину.

— Да, Ти. Я найду деньги. — Все его тело трясется от страха. В такие моменты я часто думаю, не стоит ли посочувствовать этим мудакам. Но потом вспоминаю, что они заняли деньги у гребаной мафии. Если не хочешь оказаться в такой ситуации, иди в чертов банк.

— Позаботьтесь об этом. Я не люблю тратить время попусту. — С этим последним сообщением я выхожу из магазина, Нео следует прямо за мной.

Слава Богу, все закончилось. Я чертовски проголодался.

— Пойдем. Мне нужно поесть.

— Рад, что немного крови не заставило тебя потерять аппетит.

— Заткнись. Это было один раз, бл*дь. — Мне было четырнадцать лет. Любого ребенка в этом возрасте стошнило бы, если бы он увидел, как его отец живьем сдирает кожу с человека.

— Один раз — это слишком много, детка.

Мы заходим в кафе «У Хелены», и я сразу понимаю, что что-то не так. Я мгновенно прихожу в состояние повышенной готовности, и мой пульс учащается. Что, черт возьми, происходит? Все знают, что это заведение принадлежит сестре Нео. Никто не будет настолько глуп, чтобы связываться с ним.

Я осматриваюсь. Все молчат. В их взглядах, мечущихся по кафе, я узнаю страх, но они также выглядят так, будто чего-то ждут. Как будто им… любопытно. И тут я замечаю объект их любопытства.

Рыжеволосый ангел, мать его. Только так я могу охарактеризовать девушку, сидящую сейчас в моем гребаном кресле. То самое кресло, которое никто не смеет занимать, потому что все знают, что оно предназначено для меня. Это лучшее место в кафе. Прямо у камина, с видом на весь зал.

Мои шаги замедляются. Я полностью очарован ею. Потом я вспоминаю, что все ждут моей реакции, ждут, что я буду делать с девушкой, которая осмелилась сесть в мое кресло. Она новенькая. Я никогда не видел ее здесь раньше. Я бы запомнил, если бы видел.

Она уткнулась лицом в свой телефон, не обращая внимания на то, что сейчас все смотрят на нее. Я вижу, что ее губы сжаты, так что, возможно, она не так уж и невнимательна. Но я не вижу ее глаз. А я так хочу увидеть ее глаза, черт возьми.

— Torna a quello che stavi facendo. Chiunque tocchi quella ragazza mi risponderai (с итал. — Вернитесь к тому, чем вы занимались. Если кто-то прикоснется к этой девушке, ответит передо мной), — говорю я им на родном итальянском. Даже если они меня не понимают, сообщение получено, и разговоры возобновляются. — Сегодня мы поедим в кабинете. Проследи, чтобы она получила все, что захочет, Хелена. — Я не жду ее ответа. Я знаю, что моя кузина сделает все, что я скажу. Я прохожу на кухню, ни разу не взглянув в сторону девушки. Как бы мне ни хотелось обернуться, я этого не делаю.

Вместо этого я иду в кабинет, откуда открывается вид на все кафе. Нео позаботился о том, чтобы здесь была установлена самая современная система видеонаблюдения. Я включаю видеостену и сажусь в кресло перед мониторами.

Даже не верится, что я сейчас это скажу.

— Может быть, ты и прав. — Я смотрю на Нео, который не проронил ни слова с момента нашего прихода.

— Обычно я прав. Но в чем именно я прав на этот раз?

— Мне нужно избавиться от этого гребаного брака.

— И некая милая рыженькая, которую ты только что оставил сидеть на своем месте — на котором ты не позволяешь сидеть даже мне, заметь, — не имеет никакого отношения к этой перемене настроения, верно? — издевается он.

— Или все, что с ней связано, — рассеянно отвечаю я, наблюдая за тем, как она общается с Хеленой на экране. Больше всего в кафе моя кузина любит общаться с клиентами. Она отказывается покидать зал, хотя зарабатывает более чем достаточно, чтобы нанять персонал для обслуживания столиков.

Спустя полчаса я вижу, как рыжеволосая лисица встает и направляется к стойке. Я вскакиваю на ноги, готовый последовать за ней, куда бы она ни направилась. Мне нужно знать, где живет эта женщина. Мне нужно знать ее имя. Мне нужно знать все.

Я улыбаюсь, глядя, как она оставляет записку у кассы после того, как Хелена отказалась взять у нее деньги. Сложив в карман маленький клочок бумаги, я пробираюсь за ней вверх по улице. Я держусь в тени, следя за ее шагами.

Она умна. Видимо, она чувствует, что за ней следят, и ускоряет шаг. Я останавливаюсь на другой стороне улицы, когда она входит в жилой дом. Я жду. И тут я вижу ее. Загорается свет, и она смотрит в окно. Как будто она смотрит прямо на меня, но я знаю, что это невозможно. Я хорошо скрыт тенью.

Я достаю из кармана записку и обнаруживаю завернутую в бумагу пятидесятидолларовую купюру. Она что, спятила? Она съела сэндвич и оставила пятьдесят долларов?

Я не знаю, сколько я тебе должна, но надеюсь, что этого достаточно.

Холли

Холли. Я перекатываю ее имя на языке. Мне нравится. Мне, бл*дь, нравится. Я стою и жду, когда выключится свет. Наверняка она скоро ляжет спать. И тут мне в голову лезут образы ее, раскинувшейся на моих простынях. Бл*дь! Мне действительно нужно найти способ избавиться от этой помолвки.

Я наблюдаю за ней уже больше часа. Ее свет не гаснет, но и в окне она больше не появляется.

Глава четвертая

Холли

Я просыпаюсь от настойчивого стука. Откуда этот чертов шум? Проходит некоторое время, и, все-таки проснувшись, я понимаю, что стук доносится от входной двери. Черт. Я встаю и, направляясь туда, мои босые ноги мерзнут на холодном деревянном полу. Почему я не взяла с собой теплые пушистые носки?

Я молюсь, чтобы это был не жуткий хозяин дома. Но меня здесь никто не знает, так кто же это еще может быть? Я смотрю в глазок, и у меня перехватывает дыхание. Сердце бешено колотится. Кто бы ни находился по ту сторону, он явно ошибся дверью.

Этот мужчина — нет, этот парень не просто мужчина. Он больше похож на бога. На ум приходит выражение «итальянский жеребец», когда я смотрю на это творение, стоящее у входа в мою квартиру. На нем темно-синий костюм. Тройка. С жилетом и всем остальным. Очень хорошо сидящий костюм, облегающий рельефное тело. Хотела бы я посмотреть, как выглядит это тело под слоями одежды, потому что, черт возьми, оно выглядит хорошо даже в них. Значит, без одежды он может выглядеть только лучше, верно?

Уголок его рта приподнимается.

— Dolcezza (с итал. — сладкая), это та часть, где ты открываешь дверь, — говорит он с легкой усмешкой. Его голос смертельно опасен. Знает ли он, как этот тон действует на такую девушку, как я? Я уверена, что знает… Как он может не знать? Удивительно, что я все еще на ногах, а не в луже на полу.

Черт… Он знает, что я стою здесь и смотрю на него в глазок. Я чувствую, как жар поднимается по шее к лицу. Надо покончить с этим ужасом, чтобы снова забраться в постель.

Я открываю дверь и улыбаюсь — улыбка немного натянутая.

— Извини, приятель, ты ошибся квартирой, — говорю я, намеренно вставляя австралийский сленг. Здесь любят австралийцев, по крайней мере, мне так говорили. Может быть, он меня не понимает? Неужели у меня такой сильный акцент? Наверняка нет.

И все же это богоподобное существо стоит с ухмылкой, расплавляющей трусики, и огнем в глазах, который я не могу объяснить. Но этот взгляд, который он не отрывает от меня, разглядывая с ног до головы, пробуждает все мои женские части. Части, которые уже давно покрылись пылью. Настолько, что мне пришлось бы достать пылесос, чтобы найти их.

Тут до меня доходит, что я буквально только что встала с постели. Должно быть, я выгляжу ужасно. Я провожу руками по волосам, пытаясь привести их в порядок. Сейчас я смущаюсь больше, чем когда-либо в своей жизни.

Он наклоняет голову, делает шаг в сторону двери, но не переступает порог. Но я не вижу коридор за его спиной: его тело полностью блокирует меня внутри. Именно сейчас я должна испытать страх. Я должна захлопнуть перед ним дверь и запереть ее на ключ. Однако я стою здесь, наклонив голову, и смотрю на него, словно впав в какой-то транс.

— Ты всегда открываешь дверь в таком виде? —спрашивает он.

— А? — Ага, какой остроумный ответ, Холли. Что он имеет в виду, говоря в таком виде? Мои ноги слегка дрожат, пока я стараюсь не обращать внимания на то, как замерзли мои пальцы. — Ты всегда стучишь не в ту дверь? — спрашиваю я в ответ, на этот раз немного гордясь своей реакцией.

— Нет, я стучусь туда, куда надо, Dolcezza, но тебе действительно стоит надеть побольше одежды, прежде чем открывать дверь незнакомцам. Это Нью-Йорк, здесь много извращенцев.

Мои внутренности нагреваются, когда он медленно проводит глазами по моему телу. Во второй раз. Черт возьми, мои ноги непроизвольно сжимаются. Он замечает. Я понимаю это по его наглой ухмылке, когда его глаза снова встретились с моими. Вот тут-то я и жалею, что у меня нет ни капли уверенности Райли. Она быстрее сообразила бы, что ответить, и поставила этого парня на место. Выпрямив плечи и изображая несуществующее высокомерие, я поднимаю на него бровь.

— Я вижу. Спасибо за предупреждение. — Я закрываю перед ним дверь, или, по крайней мере, пытаюсь это сделать. Он выставляет вперед ногу, чтобы предотвратить это.

И я на мгновение впадаю в панику. Этот парень огромен. У меня не будет ни единого шанса против него, если он попытается что-то сделать. Черт, какого черта я открыла дверь? Одна ночь в Нью-Йорке, и я уже собираюсь попасть на CNN или любой другой новостной канал, который сообщит об ужасной смерти идиотки-австралийки, открывающей двери незнакомцам, — ему даже не пришлось предлагать мне конфеты или просить помочь ему найти потерявшегося щенка.

— Черт! Подожди, вот, это для тебя. Небольшой жест в знак приветствия в Нью-Йорке. — Он поднимает то, что держит в руке: картонную подставку с кофейным стаканчиком и пакет с логотипом кафе, в которое я заходила вчера ночью.

Как я не заметила, что он держит их в руках? Я могла бы быть немного повежливее, лишь бы получить от него это жидкое золото. Я принимаю предложенные подарки. Мне так хочется поднести стаканчик к губам — хочется, но это будет неосмотрительно. Я смотрю на него, пытаясь понять, не добавил ли он туда что-то. Насколько я понимаю, он мог снять крышечку или что-то в этом роде.

Вдруг он протягивает одну из своих больших рук и выхватывает кофе из подставки. Его рот накрывает крышку, и он пьет. Теперь я знаю, что можно ревновать к стакану, потому что мысли о том, как эти губы обхватывают мои соски, пронзают меня.

— В кофе нет ничего лишнего, но ты умница, что подумала дважды, прежде чем пить. — Его хриплый голос выводит меня из задумчивости. Он возвращает стакан в подставку и делает шаг назад. — Запри за мной дверь. Не забудь воспользоваться цепочкой. Я не слышал, как ты ее отпирала.

Я киваю и закрываю дверь; это единственное, что удерживает меня от того, чтобы окончательно смутить нас обоих, бросившись на него. Прислонившись к двери, я подношу руку к груди. Мое сердце быстро бьется. Что это было, черт возьми? Кто это, черт возьми, был? Когда он выставил ногу, не давая мне захлопнуть перед ним дверь, я испугалась. Я почувствовала, что у меня начинается приступ паники. И в то же время я была возбуждена так, как никогда в жизни.

— Холли, цепочка.

Я завизжала. Черт, он все еще там. Мои пальцы дрожат, пытаясь вставить цепочку в защелку. С третьей попытки мне это удается. Я смотрю в глазок и наблюдаю за его спиной, пока он медленно уходит.

Затем я разворачиваюсь и направляюсь в спальню. В гостиной мне все равно не на чем сидеть. Закутавшись обратно в одеяло, я открываю пакет из кофейни и достаю кекс с шоколадной крошкой. Огромный кекс.

Кем бы ни был этот человек, он может приносить мне кофе и кексы каждое утро. Поднеся стаканчик к губам, я громко вздыхаю, когда сладкий кофеин попадает мне на язык, а затем балансирую с чашкой между ног. Я снова лезу в пакет в поисках салфетки. Я знаю, что не смогу откусить от этого кекса, не разбросав повсюду крошки. Когда я достаю салфетки, что-то падает мне на колени. Что-то, что я узнаю. Пятидесятидолларовая купюра, завернутая в бумажку. Та самая пятидесятидолларовая купюра, которую я оставила на стойке в кафе вчера вечером. Но на бумажке теперь чужой почерк. Открыв сложенный квадратик, я читаю три простые строчки:

Холли,

ты забыла это.

Встретимся за ужином. В семь вечера.

Ну, этого не будет. Он следил за мной до дома? Я переворачиваю бумажку, ищу имя. Его нет. Как бы мне ни хотелось убедить себя в том, что я умудрилась привлечь внимание психопата в первый же вечер, я не могу представить его таким. Мне должно быть страшно, но я помню, как меня тянуло к нему.

Его темные глаза выглядели очень опасными, даже угрожающими, и в то же время успокаивали. Мне хотелось утонуть в них. Встретиться с ним за ужином? Где?

Я смеюсь над собой за то, что вообще рассматриваю такую возможность. Я ни за что не буду этого делать. Я даже дома не могла пойти на свидание с парнем, не притащив с собой Райли под видом двойного свидания. Я не дерзкая сестра. Я тихая. Та, которая предпочитает лежать в постели и мечтать о том, чтобы быть похожей на свою близняшку. У меня здесь даже нет подруги, которую я могла бы заставить пойти со мной.

Первые свидания и я не очень хорошо сочетаются. Но разве это то, чем является записка? Приглашение на свидание? Нет, не может быть. Зачем ему приглашать меня на ужин? И куда?

Нет, я не могу этого сделать. Я скомкала записку и бросила ее обратно в бумажный пакет. Я не позволю себе расстраиваться из-за какого-то парня, пусть и безумно сексуального, в мой первый день здесь. Нет, я собираюсь встать, принять душ и отправиться за мебелью.

Новая Холли не будет задумываться ни о чем, что касается противоположного пола. Новая Холли не будет зацикливаться на том, стоит или не стоит мне встречаться с мистером Высоким, Темным и Красивым на ужине. Сегодня в семь часов вечера. Бог знает где…

Я уверена, что он хотел, чтобы мы встретились в кафе; очевидно, он забрал пятидесятидолларовую купюру, которую я оставила на стойке, чтобы вернуть ее.

Черт возьми, он узнал, где я живу. Это был не случайный горячий парень, постучавший не в ту дверь. Он пришел ко мне — ну, по крайней мере, чтобы передать деньги. Не успела я задать себе вопрос, откуда, черт возьми, он знает, где я живу, как уже знаю ответ. Я знала прошлой ночью, что за мной следят.

Эти волоски на затылке. Непонятное ощущение в животе. То же самое я почувствовала, когда двое мужчин вошли в кафе вчера вечером. Когда он вошел в кафе вчера вечером… Я виню недостаток кофеина в медлительности моего мозга, но он наконец-то набирает скорость. Его голос, тот самый голос, который я слышала, когда он говорил по-итальянски в кафе.

Нет, качаю я головой. Я не буду этого делать. Душ и покупка мебели. Вот чем я сегодня занимаюсь.

Глава пятая

Тео

Улыбка на моем лице кажется какой-то чужой, когда я выхожу из здания, где живет Холли. Напряжение в штанах? Не особо. Но я уже давно не испытывал такого охренительного возбуждения от одного взгляда на женщину.

Холли не похожа ни на одну из женщин, с которыми я когда-либо встречался. Она другая. Чертовски красивая, настолько чертовски красивая, что на нее почти больно смотреть. Но в ней есть и что-то еще. Я не могу объяснить, но меня как будто тянет к ней.

Когда она открыла дверь, на ум пришло одно слово. Моя. Эта девушка моя. Она еще не знает об этом; мир еще не знает об этом. Но помяните мое слово, полетят головы, прежде чем я от нее откажусь.

— Да что с тобой такое? — Нео отходит от затонированного Escalade, к которому он прислонился. Я закатываю глаза. Конечно, он выследил меня. Клянусь, этот ублюдок где-то установил на меня GPS без моего ведома. Я проверил каждый сантиметр своего тела с помощью устройства для определения жучков, но так и не нашел его. Но он всегда появляется, где бы я ни был.

— Какого черта тебе надо, Нео? Сейчас восемь утра. Разве ты не должен спать?

— Я бы спал, если бы мой любимый кузен не занимался Бог знает чем. Что именно ты делаешь? Или лучше сказать, с кем? Потому что такого странного выражения лица у тебя я еще не видел, а я знаю все твои выражения.

— Отвали, Нео. Не было ничего такого, — ворчу я.

— Было. Кроме того, твой отец вызвал нас на срочную встречу. Садись.

Нео запрыгивает на водительское место, а я сажусь на пассажирское.

— Что ему нужно? — спрашиваю я его. В том, что отец вызывает нас на незапланированные встречи, нет ничего необычного, просто они никогда не происходят так рано. Честно говоря, я бы еще лежал в постели, если бы мне не нужно было доставить кофе и разыскать горячую рыжую девчонку.

— Понятия не имею. Думаю, скоро узнаем. — Нео пожимает плечами и прибавляет громкость на стереосистеме, врубая какую-то отвратительную рэп-песню 90-х годов.

— Твой музыкальный вкус почти так же плох, как твой вкус на женщин, — ворчу я.

— Кстати, как поживает красотка из кафе? — Этот ублюдок смеется.

Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы соврать ему, сказать, что понятия не имею, о ком он говорит, но это бессмысленно. Он слишком хорошо меня знает.

— Она другая, — отвечаю я, не зная, что еще о ней сказать.

— Другая… как будто ты собираешься начать гребаную войну только для того, чтобы заполучить ее? Или другая, как будто ты собираешься поселить ее в квартире и навещать каждые два дня?

В нашей семье нет ничего необычного в том, что у мужчин есть женщины на стороне. Но мысль о том, что кто-то будет относиться к Холли как к такой женщине, заставляет меня краснеть.

— У меня никогда не будет женщины на стороне, Нео. Ты это знаешь. — Мой кузен знает, как я отношусь к неверности. Для меня это не вариант. Я видел, как сердце моей матери разбивалось снова и снова каждый раз, когда отец не возвращался домой по несколько дней. Я никогда не поступлю так со своей женой.

— Итак, это будет война. Хорошо… В последнее время здесь стало скучновато. — Нео ухмыляется как психопат, которым он и является.

— Не будет никакой гребаной войны. Я найду способ избежать этого брака с Ланой. Не провоцируя кровопролития. Я просто должен понять, что мой отец получит в результате этой сделки, и сделать лучшее предложение.

— Ага, конечно. Только учти, если ты не сможешь сделать это мирно, я поддержу кровавую баню и захват мира. И все такое. Я предан тебе, Ти. Больше никому.

— Я знаю. И я ценю это, но не позволяй нынешнему Дону узнать об этом.

Через пятнадцать минут мы въезжаем в поместье моей семьи. Ничего особенного. Посещение родителей не должно вызывать тревоги, я уверен, что это должно быть приятное, теплое чувство. Но с тех пор как отец вывалил на меня всю эту чушь про брак по расчету, я не хочу сюда приезжать. Все, о чем я могу думать: какого хрена ему теперь от меня надо?

Я вырос, боготворя его. Не считая того, что он бросил мою маму, он был хорошим отцом. Он научил меня семейным устоям, а также всему, что я знаю о том, как быть лидером, как быть боссом. Я просто не понимал, какую часть моей жизни он спланировал для меня с того момента, как я появился на свет. Я был рожден, чтобы стать его наследником, чтобы исполнить свою роль. И я ее выполняю. И очень хорошо. Я самым молодым присоединился к семье. Я совершил свое первое убийство, когда мне было всего двенадцать лет.

Но старик спятил, если думает, что я буду молча соглашаться на это свадебное дерьмо. До появления Холли я был готов делать то, что должен, — если это было важно для семьи, — даже если мне не нравилось двигаться вслепую. А сейчас я должен усомниться в собственном здравомыслии… Я готов пролить кровь, чтобы заполучить женщину, о которой я совершенно ничего не знаю. Нет, даже хуже, ради того, чтобы иметь с ней шанс.

Мне нужно решить эту проблему. Прежде чем войти в дом родителей, я отправляю быстрое сообщение своему детективу. Этот парень выяснит все, что нужно знать о моей загадочной девушке. Все, что от меня требуется, — это сообщить ему ее имя и адрес.

Положив телефон обратно в карман, я глубоко вдыхаю, расправляю пиджак и иду к дому, как будто он принадлежит мне, что, наверное, в какой-то мере так и есть. Все это станет моим, когда я возьму на себя роль отца.

— Доброе утро, мистер Валентино. Ваш отец в своем кабинете. Он ждет вас. — Тереза, экономка семьи, приветствует меня в холле.

— Спасибо, Тереза. — Я киваю и направляюсь к кабинету, Нео следует за мной.

Постучав один раз, я жду указаний.

— Войдите. — Я закатываю глаза, прежде чем повернуть ручку. Мой отец — немногословный человек.

Когда я вхожу в кабинет, я стараюсь не выдать ни капли своего внутреннего шока (или стресса) от того, что в комнате находится кто-то еще.

— Доброе утро! — Я приветствую всех, осматриваясь; это необходимое действие. Никогда нельзя быть слишком осторожным, когда речь идет о возможной засаде. За эти годы у меня накопилась достаточно врагов — тех, кто только и мечтает меня убить, — и я отказываюсь облегчать им эту задачу.

Я не сажусь. Вместо этого я подхожу и встаю рядом с отцом, сидящим за своим невозможно большим письменным столом из красного дерева. Я смотрю в глаза Лане, надеясь оценить ситуацию по ее позе и реакциям. Есть небольшая вероятность того, что она уже знает, о чем будет эта встреча, хотя напряжение в ее глазах говорит о том, что она так же, как и я, не в курсе происходящего.

— Итак, раз мы все собрались, то можем приступить к делу, — говорит мой отец, бросая на меня взгляд, который приказывает мне держать язык за зубами.

К несчастью для Нео, он не так хорошо умеет читать настроение, или, по крайней мере, предпочитает этого не делать.

— И какое же это дело, босс? — спрашивает он. Мой отец не отвечает ему. Однако он посылает в его сторону острый взгляд, который Нео игнорирует.

— Мы здесь, чтобы назначить дату. Эта помолвка длится уже достаточно долго. Мы думали, что поступаем правильно, позволяя вашим отношениям развиваться естественным образом и предоставляя вам самим решать все вопросы. Но до нас дошло, что вы оба тянете время по причинам, которые мы не будем сегодня обсуждать. Поэтому мы назначим дату. Это самое малое, что мы можем сообщить организатору. — Мой отец откинулся в кресле.

Черт! Черт! Ни хрена себе. Назначить дату? Я смотрю на Лану, а она выглядит так, как будто ей сейчас станет плохо. Ее кожа побледнела. Я вижу, как колотится ее сердце и учащается дыхание. Я знаю Лану лучше, чем она сама, и сейчас она либо побежит в туалет в слезах, либо взбесится и начнет кричать на двух из пяти боссов Нью-Йорка.

Ни то ни другое в данный момент не является допустимым вариантом. Мне нужно время. Если я хочу вытащить из этого дерьма нас обоих, мне нужно больше времени. Но если Лана сейчас что-нибудь скажет, они поймут, что мы не хотим свадьбы. Мне нужно, чтобы все думали, что мы в деле.

— Мы с Ланой уже выбрали дату. Мы собирались пригласить семьи на ужин на следующей неделе, чтобы обсудить это, — заявляю я, обходя стол и подходя к своей будущей невесте, чтобы поднять ее и обнять. Наклонившись, я целую ее в щеку и шепчу: — Соберись, Лана. Ничего не говори. Просто кивай и соглашайся.

Ее глаза встречаются с моими, и она едва заметно кивает, давая мне понять, что последует моим указаниям.

— Вы назначили дату? Какую? — Это говорит Джон, отец Ланы. Он ублюдок и, вероятно, наименее уважаемый босс из всех. Тем не менее он все еще босс. И, по крайней мере, на данный момент, он еще и мой будущий тесть.

Поэтому, вместо того чтобы сказать этому сукину сыну, чтобы он отвалил и убрался на хрен из дома моей семьи, я прикидываюсь вежливым.

— Через пять месяцев. Мы подумали, что 14 февраля будет идеально. — Черт знает, откуда я взял эту дату, но, похоже, все довольны моим выбором.

— Отлично, я сообщу об этом организатору свадьбы. А теперь, если все решено, у меня есть более неотложные дела. Ужин на следующей неделе у тебя дома, Ти, звучит как отличный способ объявить о дате остальным членам семьи. — Мой отец встает, сообщая об окончании встречи.

— Вообще-то, Тео, я хотела бы организовать ужин у себя. Это будет один из последних шансов принять гостей, понимаешь, до того, как я перееду. — Лана застает меня врасплох. Она никогда по доброй воле не высказывалась ни на одном из этих поганых собраний, а их было не мало.

— Ах да, отец, Лана уже все спланировала. Давай встретимся у нее в среду. — Я жду ответа отца. Как бы мне ни хотелось просто взять Лану и удрать из этого кабинета, я не могу повернуться к нему спиной, пока он не ответит. Поступить иначе было бы неуважительно. К счастью, он не заставляет меня ждать слишком долго, прежде чем я могу быстро уйти.

— Конечно, почему бы и нет? Увидимся.

Я киваю. Положив руку на поясницу Ланы, я вывожу ее из комнаты. Как только дверь закрывается, я подношу палец к губам, приказывая ей молчать. Нео стоит прямо за нами и выдыхает так громко, как только может.

— Похоже, мне нужно отнести смокинг в химчистку, да?

— Заткнись, придурок, — бурчу я, ведя Лану к машине. Я усаживаю ее на заднее сиденье, а сам прыгаю на пассажирское. Я не произношу ни слова, пока Нео не выезжает из ворот. — Что это было, черт возьми? Ты знала, что это произойдет? — Я перевожу взгляд на Лану. Я знаю, что она не заслуживает того, чтобы сейчас испытывать на себе всю тяжесть моего гнева. Но, черт возьми, я вне себя от ярости.

— Во-первых, можешь тренировать свой взгляд на ком-нибудь другом, на меня он не действует. Во-вторых, если бы я знала, что они планируют засаду, я бы предупредила тебя, — процедила она, после чего откинулась на спинку сиденья.

— Мы не поженимся, Лана, — впервые говорю я вслух.

— Да что ты, конечно, нет. Я скорее соглашусь на мгновенную смерть, чем буду приговорена к жизни в качестве твоей жены. — Она физически вздрагивает, как будто мысль о том, чтобы быть со мной, невыносима, и затем добавляет: — Не обижайся.

— Я не обижаюсь. Мне нужно, чтобы ты не делала ничего необдуманного. Никаких глупостей. Я найду способ выбраться из этой передряги, и никто при этом не погибнет. Есть идеи, что твой отец получит от этого?

— Ни малейшей зацепки. Я обыскала каждый клочок бумаги в его кабинете, в его сейфе. Ничего. Я ничего не нашла.

— Что-то должно быть. Нам просто нужно выяснить, что именно. Кто-то должен знать.

— А ты… ну, не знаю… не пробовал спросить у отца? — спрашивает Лана. Я не пытаюсь ей ответить. Вместо этого я говорю Нео, чтобы он подбросил ее до ее квартиры. — Ти, не то чтобы я жаловалась, но почему такая внезапная перемена настроения? Я имею в виду, почему до сегодняшнего дня ты был готов согласиться с этой дерьмовой идеей?

— Да так, без особых причин. Просто я не хочу провести остаток жизни, питаясь твоей едой. — Я ухмыляюсь и уворачиваюсь от маленького кулачка, летящего в мою голову.

— Что ж, готовься, потому что на следующей неделе ужин будет просто бесподобен. — Лана улыбается и открывает дверь, как раз в тот момент, когда машина останавливается возле ее дома.

Глава шестая

Холли

— Черт! — Две сумки из моей правой руки падают на пол, когда я пытаюсь вставить ключ в замок. Жить в квартире, говорят они. Это нью-йоркский образ жизни, говорят они. Кто бы они ни были, они чертовы идиоты. Сегодня я трижды возвращалась в свою новую квартиру, каждый раз с сумками, полными покупок.

Начинать все с нуля — это гораздо больше проблем, чем я предполагала. И мое достижение первого дня — мне удалось полностью укомплектовать кухню. Уверена, что когда я начну распаковывать сумки, я почувствую себя лучше от покупки всех этих новых вещей.

Но сначала мне нужно принять душ. Мне нужно переодеться в удобную пижаму и новую пару розовых пушистых носков, которые я купила сегодня. Прежде чем отправиться в ванную, я кладу бутылку белого вина — ту самую, мимо которой я просто не могла пройти — в морозилку, чтобы охладить. Надеюсь, что к тому времени, как я приму душ, я смогу заказать еду, выпить вина и распаковать кухонные приборы и посуду.

Горячая вода, стекающая по моей спине, — именно то, что мне нужно. Пока я намыливаю тело кокосовой пенкой, мои мысли уносятся к человеку, о котором я изо всех сил старалась не думать сегодня. Я не позволяла себе вспоминать, как пиджак обтягивал его широкие плечи. Как его глаза, блуждая по моему телу, оставляли шлейф бабочек и мурашек по всей коже.

Кончики моих пальцев проводят по шее, затем опускаются к середине груди и далее к пупку. Нет, я не думаю о его самоуверенной ухмылке, когда один уголок его рта приподнялся, как будто он боролся с улыбкой. Или о его голосе, хриплом глубоком тембре, который пронизывал меня насквозь. Нет, я не думаю о том, что моя киска умоляла прикоснуться к ней, когда он произнес мое имя через закрытую дверь. Моя рука опускается ниже, касается половых губ. Раздвинув их, пальцы медленно обводят клитор.

— Ммм… — Моя голова откидывается назад, ударяясь о кафельную стену. Как будто мои внутренности были напряжены весь день и ждали разрядки. Вставив два пальца, я медленно ввожу и вывожу их, прижимая ладонь к клитору. — О, черт! — Как бы я хотела, чтобы это была его рука. Как бы я хотела, чтобы его рот обследовал каждый сантиметр моего тела.

Другой рукой я обхватываю левую грудь, сжимаю сосок, представляя, каково это, когда его рот прижимается к ней. Мои пальцы набирают скорость. Я гонюсь за этим кайфом, и он так близок. Закрыв глаза, я мысленно представляю себе его образ: высокий, широкоплечий, загорелый. Он так чертовски горяч, что просто дымится.

Смотрю прямо в его темные глаза — по крайней мере, так я их себе представляю — и достигаю пика. Мои бедра сжимаются. И я кончаю. Падая на пол, я понимаю, что теперь ни за что не смогу встретиться с ним. Я только что кончила от воспоминания о нем. Как я смогу теперь смотреть ему в глаза? Хорошо, что я не собиралась принимать приглашение на ужин.

Два бокала вина спустя, я заказала кучу китайской еды, а на моей кухне… ну, честно говоря, бардак. Но все идет своим чередом. И еще бонус: я почти не думаю о некоем высоком, темноволосом и красивом незнакомце. Уверена, он уже понял, что я не приняла его приглашение поужинать, и дело не в том, что он не указал в записке место встречи.

Я набираю номер Райли — если кто и может отвлечь меня от мыслей, так это моя сестра. Положив телефон на коробку на стуле, я жду, пока подключится видеосвязь.

— Холли, слава Богу, что ты жива и тебя не зарезали, не ограбили или еще что-нибудь похуже, раз ты теперь живешь в самом опасном городе мира. — Райли слишком беспокоится. Неужели теперь каждый звонок будет проходить именно так? Мой близнец, требующий доказательств, что я жива?

— Это слишком драматично, даже для тебя. Где Брэй? Кто-то должен тебя обуздать.

— Я здесь, и мы с тобой оба знаем, что бессмысленно даже пытаться. — На экране на секунду появилось лицо Брэя, прежде чем Райли повернула телефон обратно к себе.

— Он как раз уходит в спортзал. — Я наблюдаю, как Брэй берет ее за челюсть и целует так, словно это в последний раз. Мое сердце разрывается. Я не ревную свою сестру. Я завидую тому, что у нее есть.

Я хочу такой глубокой любви, чтобы чувствовать ее каждой клеточкой своего тела. Я хочу любви, которая победит все. Любви, которая выдержит испытание временем. Я хочу то, что есть у них. Интересно, не суждено ли мне стать старой девой?

— Поболтаем позже, второй близнец. Тебе есть чем заняться и что повидать. Будь осторожна. — Брэй машет рукой, выходя за дверь.

— Я люблю смотреть, как этот мужчина уходит. — Райли вздыхает.

— Фу, нет, Рай. Просто нет.

— Ладно, хватит о моем красавчике-муже. Давай поговорим о тебе. Как прошел первый день?

— Он был насыщен событиями, — говорю я, и мои мысли уплывают куда-то не туда.

— Закрой входную дверь! Холли Рейнольдс, кто он такой и как получилось, что ты уже с кем-то познакомилась?

— Не говори глупостей. Я никого не встретила, Рай. Я просто устала. Как видишь, я весь день ходила по магазинам и всю ночь распаковывала вещи, пытаясь впихнуть как можно больше в эту жалкую маленькую пародию на кухню. Я помахала телефоном, чтобы показать ей прогресс — или, лучше сказать, беспорядок.

— Боже, Хол, ты что, выкупила весь Walmart?

— Ну, если учесть, что у меня здесь не было даже чайной ложки, то да, наверное, я скупила весь Walmart. — Стук в дверь прерывает тот умный ответ, который Райли собиралась произнести. — Запомни, на чем мы остановились, — это мой ужин, и я умираю от голода, — кричу я слишком взволнованно. Я кладу телефон обратно на стойку.

— Подожди, расположи экран так, чтобы я могла видеть дверь… ну, знаешь, на случай, если доставщик окажется сумасшедшим убийцей с топором.

— Ты буквально на другом конце света. Что ты вообще сможешь сделать?

— Позвонить 9-1-1? — отвечает она.

Я обдумываю этот вопрос и решаю, что иметь кого-то, кто может позвонить в полицию (если вдруг меня собираются убить), лучше, чем ничего. Я поворачиваю телефон так, чтобы Райли хорошо видела дверной проем.

— Хорошо, но если я умру, я хочу, чтобы мой прах был развеян в библиотеке из «Красавицы и чудовища». — Я смеюсь.

— На самом деле ее не существует, Хол. Просто открой дверь, и мы сможем вернуться к разговору о твоих безнадежных навыках домохозяйки.

— Хорошо, но мои навыки домохозяйки не безнадежны, — говорю я, распахивая дверь как раз в тот момент, когда в дверь еще раз громко стучат. — При… — Мой рот теряет способность произнести остаток приветствия. Я стою в дверях — в пижаме и розовых пушистых носках — и смотрю на человека, которого изо всех сил старалась избегать. Даже мыслей о нем. Что он здесь делает?

— Ты в порядке, милая? — Его рука поднимается и ложится мне на лоб. Он прикасается ко мне… Почему он прикасается ко мне?

— А, Хол, что за черт. Почему, черт возьми, наши водители Uber Eats так не выглядят? Это что, американская фишка? — Голос Райли выводит меня из ступора.

— Эм, что ты здесь делаешь?

— Ты не пришла на ужин. — Я жду, что он объяснит дальше. Но он этого не делает.

— И что? Решил постучать в мою дверь, чтобы?..

— Во-первых, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. Во-вторых, чтобы поужинать с тобой, конечно же. — Он протягивает пакеты с едой навынос.

— Точно. Извини, я уже поела, — вру я. Я не могу остаться наедине с этим мужчиной.

— Тогда тебе придется постараться получше, Dolcezza. Я пришел как раз в тот момент, когда подъехал твой курьер. Это еда, которую ты заказала.

— А что случилось с водителем? Я еще не заплатила за доставку. Подожди, я возьму свою сумочку. — Не задумываясь, я возвращаюсь на кухню и роюсь в беспорядке на кухонной стойке. Я резко оборачиваюсь, когда слышу, как закрывается дверь. Черт. Инстинктивно я отступаю назад, сердце бешено колотится, паника нарастает. Он в моей квартире. В моей квартире, где единственный выход заблокирован… им.

Как, черт возьми, я попала в такую ситуацию? Я оглядываюсь по сторонам. Может быть, здесь есть окно, через которое я могу выбраться? Пожарная лестница?

— Cazzo², dolcezza, ты в порядке. Я не причиню тебе вреда. Это просто ужин. — Парень приближается ко мне и ставит пакеты на стойку.

— Холли, я уже набрала 9-1-1. Мне сделать вызов? — спрашивает Райли.

Черт, я забыла, что мы не закончили видеочат.

— Нет, я в порядке. — Я обхожу стойку и беру трубку. — Рай, я перезвоню тебе позже.

— Нет, не перезвонишь. Что это за красавчик в костюме хочет с тобой поужинать? Хол, ты в Нью-Йорке сколько? День? И ты уже нашла такого мужчину?

— Не будь смешной. Нет никаких мужчин, идиотка. Пока, люблю тебя. Поговорим позже. — Я завершаю звонок, прежде чем она успевает ответить. Я уже достаточно опозорилась перед красавчиком в костюме.

И я все еще сомневаюсь, не стоит ли мне попытаться сбежать. Или, может быть, поискать оружие…

Глава седьмая

Тео

Услышать от Холли, что мужчины не выстраиваются за ней в очередь, — это музыка для моих ушей. Но тот факт, что она сейчас ищет пути к побегу (или, возможно, способ чем-то меня ударить), мягко говоря, смущает.

Эта женщина — одна из немногих, кого я не хочу пугать.

— Тебе не нужно бояться. Я никогда не причиню тебе вреда, Холли.

Некоторое время она смотрит на меня нерешительно. Я наблюдаю, как она берет со стойки бокал с вином и одним махом выпивает половину содержимого.

— Я уверена, что именно это говорят все сумасшедшие убийцы с топорами перед тем, как убить свою жертву.

— Уверяю тебя, я не сумасшедший убийца с топором. Хотя, возможно, ты и в самом деле моя добыча.

— Что значит — добыча? — спрашивает она.

— Та, кого я хочу оставить себе и сделать своей. — Глаза Холли расширяются от шока, ее рот приоткрывается, и все, о чем я могу думать, — как просунуть свой член между ее пухлыми губами. Последнее, что мне нужно, — это стояк, пока я пытаюсь убедить ее, что я не какой-то извращенец. — Так, у тебя есть тарелки или ты будешь есть из картонных коробок? — спрашиваю я, доставая еду из пакета. Похоже, она заказала достаточно, чтобы накормить весь комплекс.

— Э-э, у меня есть тарелки, но я планировала есть прямо из коробки, чтобы не мыть посуду. Не знаю, заметил ли ты, но кухня сейчас в полном беспорядке. — Она начинает подбирать пустые коробки и складывать их в более аккуратные стопки на противоположной стороне стойки.

— Я не заметил. Ладно, пойдем, посидим, поедим. — Я несу все пять коробок, палочки для еды и горсть салфеток в пустую гостиную и сажусь на пол, скрестив ноги. Холли наблюдает за мной из кухни, не решаясь присоединиться к моему импровизированному пикнику. — Подойди и сядь. Ты, наверное, умираешь от голода.

— С чего ты взял, что я умираю от голода? — спрашивает она, опускаясь рядом со мной.

— С того, что ты заказала столько еды, что ею можно накормить небольшую страну? — Я пожимаю плечами.

— Я просто не могла определиться. — Она заглядывает в открытые контейнеры и берет коробку с курицей в меде и рисом. — Знаешь, это чертовски невежливо — приглашать самого себя на ужин и есть мою еду.

— Я пригласил тебя на ужин, а ты меня отшила.

— Это не значит, что ты можешь так бесцеремонно прийти сюда. Обычно, когда девушка не приходит, это потому, что она, скорее всего, не хочет ужинать с тобой.

— Ха, так вот что это значит? Раньше такого не было, поэтому я не был уверен. Спасибо, что прояснила для меня этот вопрос. — Я беру коробку с какой-то говяжьей поджаркой и начинаю есть.

— Так почему же именно ты не захотела поужинать со мной?

Холли закашлялась, пережевывая пищу.

— Я… гм… я не очень хорошо справляюсь с первыми свиданиями. Не то чтобы я думала, что твое приглашение — это свидание или что-то в этом роде. Просто… мне не очень удаются ужины с мужчинами.

— Это свидание, Холли. И мне кажется, что сейчас ты ужинаешь с мужчиной.

— Это не свидание, ты ворвался в мою квартиру и ешь мою еду. — Она улыбается.

— Хорошо, тогда давай я приглашу тебя на настоящее свидание — завтра.

— Ммм, я подумаю об этом.

— Хорошо. Ну как, тебе пока нравится Нью-Йорк? — спрашиваю я ее.

— Откуда ты знаешь, что я недавно в Нью-Йорке?

Черт, не могу же я сказать ей, что уже все о ней выяснил.

— Просто догадался. У тебя в квартире нет мебели, и ты распаковываешь покупки, похожие на все кухонные принадлежности, известные человечеству.

— Ну, завтра будет день покупки мебели. Сегодня был день кухни. Я могу жить без дивана, но я не могу жить без укомплектованной кухни.

— Откуда ты переехала?

— Сидней, — говорит она, хотя я уже знаю ответ.

— Почему Нью-Йорк?

— Ну нет. Теперь моя очередь. Я даже не знаю, как тебя зовут? Кто ты и чем занимаешься?

— Я Тео Валентино. Предприниматель. — Я протягиваю руку, чтобы пожать ее. Это было ошибкой, потому что в тот момент, когда ее мягкая рука сжимает мою, по моей руке пробегают мурашки. Я обхватываю ее ладонь и подношу к своему рту, слегка целую ее запястье, прежде чем отпустить ее. Я хочу целовать каждый сантиметр ее кремовой кожи. Я хочу лизать, кусать и отмечать ее как свою.

— Я Холли, но ты это уже знаешь.

— Что ж, Холли, приятно познакомиться. Так что привело тебя в Нью-Йорк? — снова спрашиваю я.

— Я просто хотела начать все сначала, что-то изменить. Было ли у тебя когда-нибудь ощущение, что тебя спрятали в тени и ты никак не можешь найти выход?

— Чаще, чем ты можешь себе представить.

— Ну, такой была моя жизнь в Сиднее. Не пойми меня неправильно, она не была ужасной, просто… скучной. Предсказуемой. К тому же моя сестра вышла замуж и начала новую жизнь со своим мужем. Я не хотела больше быть третьей лишней.

— Вы близки с сестрой?

— Очень. Мы близнецы. Наверное, ближе быть не может. Это была она. Раньше. По телефону.

— Это объясняет, почему она так похожа на тебя. Есть еще братья и сестры? — Я спрашиваю, уже зная ответ, но это кажется следующим естественным вопросом. Кроме того, услышать о ее жизни от нее самой гораздо информативнее, чем прочитать об этом в отчете. Как много она мне расскажет? Какие детали она утаит? Приносит ли ее прошлое боль? Почему она действительно здесь? Ничего из этого нельзя понять из листа бумаги.

— Брат, Дилан. Он умер несколько лет назад. — Ее глаза становятся стеклянными от внезапной грусти.

— Мне очень жаль. — Сколько себя помню, я всегда был рядом со смертью, но я никак не могу подобрать нужных слов, чтобы утешить Холли. Из полученного ранее сообщения я знаю, что ее брат погиб в автокатастрофе по вине пьяного водителя. Я также знаю, что ее отец сейчас находится в тюрьме за убийство того ублюдка, который сел пьяным за руль. Мне нужно выяснить, кто у нас есть в Сиднее, чтобы вытащить ее отца. Ни один человек не должен сидеть в тюрьме за то, что защитил своих.

— Это не твоя вина. Все в порядке. В любом случае сейчас моя семья — это Райли, я и мама… так что оказаться здесь одной — это немного тяжело. Но я остаюсь при своем мнении.

— А как же твой отец? Где он? — спрашиваю я, гадая, придумает она что-нибудь или нет.

— Он… гм… Он в тюрьме. А как насчет тебя, есть братья и сестры?

Мне нравится, что она честна. Я вижу, что эта тема дается ей нелегко, поэтому я позволяю ей сменить ее.

— Братьев и сестер нет. Видимо, мои предки все сделали правильно с первого раза и не увидели необходимости повторять. Я смеюсь.

— Точно. Уверена, именно поэтому ты единственный ребенок.

— Итак, что ты планируешь делать в Нью-Йорке?

— Через пару недель я приступлю к новой работе. А до тех пор я планирую обжить это место и превратить его в дом.

— Ты спала здесь прошлой ночью без мебели? — спрашиваю я.

— У меня есть спальный гарнитур. Хозяин квартиры разрешил мне доставить его заранее.

— Это хорошо.

Мы с Холли больше часа ели и разговаривали. Задавали друг другу вопросы. Мне кажется, я никогда так не разговаривал с женщиной. Это приятно, но уже поздно, и я вижу, что она устала.

— Так, давай я все соберу и пойду. — Я встаю и протягиваю ей руку. Она немного колеблется, затем кладет ладонь на мою и позволяет мне подтянуть ее к себе.

— Это, безусловно, лучшее первое не-свидание, которое у меня когда-либо было, — честно говорю я ей.

— Это не было свиданием. Если бы это было так, я уверена, ты бы уже давно нашел причину уйти. Я не умею ходить на свидания, помнишь?

— Может быть, ты просто ходила на свидания не с тем человеком, с которым нужно. В тебе нет ничего такого, что заставило бы меня бежать к двери. Поверь мне, Холли, я бы не стал искать причину, чтобы уйти. Если бы я не хотел здесь находиться, я бы просто ушел.

— Это странно мило, учитывая, как по-дурацки это прозвучало. — Холли смеется, и это чертовски мелодично. Что, бл*дь, со мной не так?.. Почему я думаю, что ее смех звучит как симфония?

Я заканчиваю загружать контейнеры с остатками еды в ее холодильник. Обернувшись, я вижу, что Холли держит в руках свой телефон, постукивая по экрану. Не поднимая глаз, она извиняется.

— Извини, это Райли. Если я ей не отвечу, она попросит спецназ или еще кого-нибудь выломать дверь.

— Все в порядке. Ты можешь перезвонить сестре. Расскажи ей о том, какое очаровательное свидание у тебя было. Мне все равно пора уходить. Увидимся завтра.

— Это было не свидание, и я не соглашалась идти с тобой на свидание завтра.

Я решил проигнорировать ее отрицание. Для меня это не имеет значения, так или иначе, завтра вечером мы будем ужинать вместе. Поэтому, вместо того чтобы поправить ее, я наклоняюсь и целую ее в лоб.

— До завтра, Dolcezza. Запри за мной дверь и цепочку, — инструктирую я, прежде чем подойти к двери и открыть ее. Оглянувшись, я вижу, что Холли сидит точно так же, как я ее оставил. — Холли, запри дверь. Пожалуйста. — Я добавляю «пожалуйста» в конце, чтобы смягчить резкий тон.

— О, конечно. Спасибо, за не-свидание.

— Ты опоздал, — констатирует Нео очевидное, стоя на тротуаре.

— У меня были дела. — Я не собираюсь говорить ему, что опоздал, потому что, честно говоря, я бы предпочел сейчас сидеть в пустой квартире Холли, а не выполнять грязную работу отца.

— Имеют ли эти дела какое-нибудь отношение к некой рыжеволосой красотке? — Он затушил окурок ботинком.

— Знаешь, это дерьмо однажды настигнет и убьет тебя. — Я киваю в сторону окурка.

— Да, но мне почему-то кажется, что у моей работы больше шансов, чем у какой-то раковой палочки. — Он пожимает плечами.

— Постарайся избегать этого как можно дольше. Я не хочу, чтобы мне пришлось искать нового помощника, когда я стану Доном.

— Не волнуйся, Ти, меня невозможно уничтожить. А теперь пойдем и натворим дел, потому что эти ублюдки ни за что не зажмут наши гребаные деньги.

— Давай покончим с этим дерьмом.

Мы заходим в магазин, где оба брата стоят за прилавком. Я не вижу их рук. Мне не нравится мысль о том, что сегодня на меня могут наставить пистолет, поэтому я быстро достаю свой. Затем, не задумываясь, проделываю дыру в голове старшего брата, Луки. Крики Пола заполняют комнату, и я вижу блеск металла в его руке. Если этот ублюдок думает, что ему удастся одержать надо мной верх, то он может смело идти на х*й.

Мой пистолет стреляет, и он в шоке падает, пуля попадает ему в плечо, и его оружие падает на пол.

— Пошел ты, Валентино. Я убью тебя на хрен, сукин ты сын, — выкрикивает Пол свои пустые угрозы.

— И вот я уже думал оставить тебя в живых… а ты взял и назвал мою мать сукой.

— Он мог бы назвать сукой и твоего отца? — добавляет Нео.

— Ты прав. — Я скрещиваю руки на груди, будто раздумывая.

— Может, позвонить боссу и сообщить ему, что Пол думает о нем?

— Не знаю, Нео… Отец терпеть не может, когда его отрывают от дел.

— Да, наверное, нам не стоит его беспокоить, если мы можем справиться с этим сами. — Нео ухмыляется мне, а затем поворачивается лицом к Полу. — Я, конечно, не уверен… но я полагаю, что у тебя нет наших денег.

— Они у меня есть… ну, они у меня будут. Клянусь, я их достану. Мне просто нужно больше времени.

— Это, мой друг, роскошь, которой у нас нет. — Я больше не буду тратить свое дыхание на этого идиота. Я направляю пистолет ему в голову и нажимаю на курок. — Вызови сюда бригаду уборщиков. У меня полно дел.

— Без проблем. Ты идешь к Хелене на ужин?

— Нет, я уже поел. — Я не собираюсь торчать здесь и давать Нео шанс задать мне пятьдесят тысяч вопросов, которые крутятся у него в голове. Я выхожу из здания и иду по улице.

Пока я иду по темному тротуару, избегая света уличных фонарей, в мои мысли закрадываются слова Холли, сказанные ранее: «Ты когда-нибудь чувствовал, что тебя спрятали в тени и ты не можешь найти выход?»

Глава восьмая

Холли

После изнурительного шестидесятиминутного телефонного разговора с Райли я всю ночь крутилась и ворочалась. Я перебирала в памяти все, что было сказано в нашем с ним разговоре. Я никогда не встречала человека, с которым могла бы говорить так легко, так открыто. Как будто я знала его не несколько часов, а годы.

Тео смог заставитьменя чувствовать себя спокойно, даже безопасно, а я в последнее время редко испытывала это чувство. Это было одной из причин моего переезда сюда: куда бы я ни пошла в Сиднее, я оглядывалась через плечо, ожидая, что снова появится какой-нибудь сумасшедший безумец. Это иррациональный страх. Я знаю, что тот, кто стрелял в Брэя, уже не способен причинить кому-либо вред. Но страх тем не менее присутствует.

Вчера вечером первоначальный шок от того, что Тео вошел без приглашения и закрыл дверь, вытащил на поверхность тот же страх, и я уже подумывала о том, чтобы сбежать через окно. Но как только Тео заговорил, язык его тела и действия убедили меня в том, что с ним мне ничего не угрожает.

Вполне возможно, что я заблуждаюсь, испытывая ложное чувство безопасности, прежде чем он покажет свое истинное лицо. Возможно, все еще впереди. Но если бы я судила о Тео только по тому, как он вел себя вчера вечером, я бы сказала, что он — идеальный джентльмен, хотя и немного бесцеремонный.

Ладно, очень бесцеремонный. Помнится, он сказал мне, что я — его добыча и что он намерен сделать меня своей. Интересно, что именно это значит, и должна ли я вообще стремиться стать его добычей.

Хотя я чувствовала себя с ним в безопасности, в его глазах была какая-то тьма, которую я не могла уловить. Меня тянуло к этой тьме, тянуло к нему, но это нелепо. Наверное, я все еще страдаю от смены часовых поясов или чего-то в этом роде, потому что я никогда в жизни не чувствовала такой связи, как с Тео. Конечно, она отличается от той, что есть у нас с Райли.

Та связь, которую я почувствовала с Тео прошлой ночью, — это связь, которую я искала всю свою взрослую жизнь, но которую я боюсь признать. Интересно, так ли чувствовала себя Райли, когда впервые встретила Брэя? Она не сразу поддалась своим чувствам к нему. Я знала, что она сопротивлялась, но в конце концов они оба обрели свое счастье.

Тео — мой? Мой навсегда?

Наверное, нет, но это не значит, что он не может быть моим счастьем прямо сейчас. В Нью-Йорке я не знаю абсолютно никого, поэтому мысль о том, что у меня появился хотя бы один друг, успокаивает. Может быть, этот год действительно будет замечательным. Может быть, я смогу найти здесь новую себя. Может быть, не с Тео, но, черт возьми, я могу представить, что узнаю много нового о себе с этим человеком.

Откинув одеяло, я решаю сразу же прыгнуть в душ и пораньше приступить к предстоящим приключениям по покупке мебели. Очень хочется возвращаться домой к дивану, да и обеденный стол, за которым можно поесть, не помешает.

Пока я добираюсь до тротуара, солнце уже взошло, и люди вышли на улицу, переговариваясь и занимаясь своими делами. Я вдыхаю прохладный воздух и плотнее натягиваю куртку. Я иду по улице и говорю себе, что иду в «Хелену» за потрясающим кофе, который мне так необходим. И уж точно я иду туда не для того, чтобы встретить кого-то конкретного. В какой-то момент между принятием душа и одеванием мне пришло в голову, что у меня нет возможности связаться с ним. Даже если бы я захотела увидеть его снова, я не смогла бы осуществить этот план.

Полагаю, что все зависит от него: он настаивал на том, что сегодня мы снова поужинаем. Я не против этой идеи, но я также пытаюсь быть реалисткой. Я не хочу зацикливаться на этом парне и расстраиваться, что он не придет.

Как я поступила с ним вчера вечером… Черт, теперь я чувствую себя виноватой.

Я вхожу в двери кафе и оглядываюсь по сторонам. По сравнению с тем, что было во время моего первого визита, здесь почти пусто.

— Холли, доброе утро. Я могу тебе что-то предложить? — Меня приветствует та же девушка, что работала два дня назад.

— У вас, должно быть, хорошая память, раз вы запомнили мое имя. Простите, я не запомнила ваше?

— Я Хелена. — Я уже собираюсь протянуть руку, чтобы пожать ее, как вдруг ее руки обхватывают меня и крепко обнимают. Ладно, похоже, мы обнимаемся… Я отвечаю на ее объятия, хотя и неловко. — Я так взволнована. Я рада, что ты вернулась. Вот, садись. Что тебе принести? — Она подводит меня к стойке, а затем жестом указывает на кабинку.

— Эм, можно мне самую большую чашку чайного латте, пожалуйста? — спрашиваю я.

— Конечно, я ненадолго.

— О, Хелена, не возражаешь, если я присяду в кресло у камина?

По ее взгляду я поняла, что она хочет сказать «нет». Но потом она улыбается и кивает.

— Конечно, я принесу тебе кофе, дорогая.

— Спасибо. — Я устраиваюсь поудобнее в том же одиноком кресле с мягкой спинкой, которое дало мне передышку в ту первую ночь. Я снимаю туфли и подтягиваю ноги под себя.

К тому времени, когда Хелена выходит с кофе, я уже углубилась в составление списка вещей, которые хочу приобрести сегодня, и гуглю различные мебельные магазины по соседству. Она ставит кружку на стол передо мной.

— Вот, пожалуйста.

— Спасибо. — Я кладу блокнот и ручку и беру чашку. — Ммм, чертовски вкусно. Мне это было необходимо.

— Я рада, что тебе нравится. Дай мне знать, если я смогу предложить что-нибудь еще.

Сделав несколько глотков жидкого золота, я снова погрузилась в свой список. Чем больше я думаю о том, что мне нужно, тем длиннее становится список. Все это начинает немного подавлять. Я даже не знаю, с чего начать.

Я проверяю время на своем телефоне. Может быть, мне стоит позвонить Райли или маме и посоветоваться? Я знаю… Я — двадцати-с-чем-то-летняя девушка, которая должна была остаться дома, вместо того чтобы переезжать.

И конечно же, меня угораздило выбрать в качестве первой поездки чужую страну, без поддержки друзей или семьи. О чем, черт возьми, я думала? Я не могу этого сделать. Почему я решила, что справлюсь сама?

Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Но я заставляю себя сдержать их. Я не буду плакать. Я не буду разваливаться на части на людях — это стало новой мантрой, или так мне кажется. Я делаю успокаивающий вдох, и в этот момент я чувствую это.

Я чувствую его. Он здесь. Мне даже не нужно поднимать глаза, чтобы понять, что он здесь. Было бы очень странно с моей стороны броситься к нему с объятиями и заставить его обнять меня прямо сейчас. Но именно это я и хочу сделать.

Я хочу почувствовать его руки вокруг меня. И все же я не поворачиваюсь. Я не бегу и не прыгаю на него, как сделала бы ненормальная, которой я являюсь. Нет, я просто сижу здесь, изо всех сил стараясь не расплакаться. Я смотрю на свой телефон, мечтая, чтобы он зазвонил. Чтобы пришло сообщение. Что угодно, лишь бы отвлечься от собственных мыслей.

Я вижу, как его блестящие черные туфли останавливаются передо мной. Я не поднимаю головы. Черт, почему я просто не рванула отсюда, когда почувствовала его присутствие? Один взгляд на мои глаза, полные слез, и он поймет, что я слабая. Он поймет, что я не та, за кого он меня принимал. Я не та сильная, независимая женщина, которая может бросить всю свою прошлую жизнь и начать новую в городе, совсем не похожем на ее собственный.

Тео садится на журнальный столик прямо передо мной. Я хочу поднять глаза, встретиться с ним взглядом, но мне нужна еще одна минута, чтобы убедиться, что я смогу изобразить счастливое лицо, которое он заслуживает увидеть. Он не ждет этого. Он поднимает мой подбородок двумя пальцами и смотрит в мои глаза. Я чувствую, как его губы касаются моего лба, и растворяюсь в нем. Как может одно прикосновение заставить меня чувствовать себя так? Тепло и уют. Не нужно слов. Всего одно прикосновение, и как будто все становится хорошо.

— Доброе утро, Dolcezza. — Его глаза пробегают по моему лицу, прежде чем застыть. — Что случилось? Кто, черт возьми, расстроил тебя? — Резкий тон заставил меня отпрянуть. Я ожидала, что он смутится или найдет повод для поспешного бегства. Но только не злость…

— Ничего. Я просто устала, вот и все. Знаешь, эта смена часовых поясов — такое дерьмо. — Я пытаюсь отмахнуться.

— Холли, ты дерьмовая лгунья, но мы поработаем над этим. Сейчас я хочу, чтобы ты сказала мне, что на самом деле не так?

— Я не дерьмовая лгунья. И со мной все в порядке. Немного растеряна, может быть. Я не знаю… Просто до меня дошло, что я одна, на другом конце света, без семьи. Без друзей. Я внезапно осталась одна впервые за всю свою жизнь. Наверное, мне тяжело с этим справиться. Я составляла список того, что мне нужно сегодня купить, и… я не знаю… Это просто… много.

Какая ты крутая, Холли. Не знаю, как ему это удается, но он заставляет меня выплеснуть все, что я держу в себе, и мне становится немного легче, когда я делюсь этим с ним.

— Хорошо. — Он берет обе мои руки в свои. — Во-первых, ты не одна. У тебя есть я. Во-вторых, где твой список? Может быть, мы займемся им вместе?

— О нет, ты не должен тратить свое время на шопинг со мной. Я справлюсь, правда. Прости, что вывалила все это на тебя. У меня просто был момент слабости. Но со мной все будет в порядке. Это просто покупка мебели. Это не так уж и сложно. Занимайся своими делами. А я допью свой кофе, закажу еще один навынос и пойду по магазинам. — Тео берет мой блокнот и фотографирует список магазинов, который я записала. — Что ты делаешь? — спрашиваю я в недоумении.

— Отправляю своему водителю информацию о наших сегодняшних остановках. Ты допивай свой кофе. А я попрошу Хелену сделать тебе еще один в дорогу. — Он встает и идет к стойке, прежде чем я успеваю придумать ответ. Не собирается же он всерьез провести со мной весь день, покупая мебель? Зачем ему это делать?

Глава девятая

Тео

Когда я увидел в глазах Холли слезы, мне захотелось крови. Я никогда не испытывал такой ярости; мысль о том, что кто-то расстроил ее, вывела меня из себя. Я хотел стать ее темным рыцарем, отомстить за ее честь.

Потом, когда я обнаружил, что она просто перегружена тем, что ей нужно сделать, я захотел стать ее белым рыцарем, решающим все ее проблемы и снимающим все бремя с ее плеч.

У меня был список дел на сегодня, которые я теперь перекладываю на Нео, и все потому, что я не могу оставить Холли, когда знаю, что ей тяжело. Если я не исправлю ситуацию, она вполне может сесть на самолет и улететь домой.

Я бы последовал за ней, только чтобы вернуть ее обратно. Я еще ни к кому не испытывал такого чувства собственничества, такой потребности защитить. И это чертовски тревожно. Но я не собираюсь игнорировать это чувство; что-то подсказывает мне, что такое бывает раз в жизни.

— Хелена, ты можешь сделать Холли кофе навынос? — рассеянно спрашиваю я, отправляя СМС Нео.

— Конечно, но не думай, что ты так легко избавишься от меня, Ти. Что между вами происходит? — Хелена — главная семейная сплетница, и теперь я уверен, что все кузины и тети уже знают о существовании Холли.

— Ты должна держать язык за зубами, Хелена, — предупреждаю я ее. Меньше всего я хочу, чтобы слухи дошли до моего гребаного отца. — Я серьезно. Она очень важна для меня, и мне нужно время, чтобы разобраться во всем, прежде чем вводить ее в семью.

Глаза Хелены расширились от моих слов.

— А как же Лана?

— А что с ней? Ты не хуже меня знаешь, что мы с Ланой друзья детства. В конце концов мы скорее убьем друг друга, чем пройдем через это дерьмо со свадьбой.

— Хорошо, я ничего не скажу. Но не ради тебя. Мне нравится Холли. Она — глоток свежего воздуха. — Хелена уходит.

Мой телефон разрывается от сообщений Нео, спрашивающего, что я делаю такого важного, что он должен прикрывать мою жалкую задницу. Но я предпочитаю его игнорировать.

Я подхожу к Холли, когда она убирает блокнот и ручку в сумку. Она встает и поворачивается прямо ко мне, оступаясь на шаг. Я протягиваю руку, чтобы поддержать ее.

— Я знал, что в конце концов ты упадешь³. — Я смеюсь.

— Будто тебе нужно было стараться для этого. — Холли отстраняется, фактически освобождаясь от моей хватки. — Я пойду заплачу за свой кофе. Тебе не нужно тратить свой день на шопинг со мной, знаешь ли.

— Поверь мне, Dolcezza, у меня есть совершенно эгоистичные причины, чтобы провести этот день с тобой. Ты готова уйти отсюда? — спрашиваю я, беря ее ладонь в свою руку.

Холли смотрит вниз на наши теперь уже соединенные руки, а затем снова на меня.

— Ах да, позволь мне сначала рассчитаться.

— В этом нет необходимости. Я об этом уже позаботился. — В прошлом большинство девушек любили, когда я платил за них. Холли не похожа на большинство девушек…

Нет, она не выглядит ни капли впечатленной. Она вырывает свою руку из моей и упирает сжатые кулаки в бедра. Ее губы поджаты, и она пристально смотрит на меня.

— Мне не нужен сейчас и никогда не будет нужен мужчина, чтобы платить за мой чертов кофе. Я сама буду платить за свое дерьмо. Мне плевать, даже если у тебя денег больше, чем у Трампа. Я сама могу заплатить за свой чертов кофе.

Я улыбаюсь ей. Во всем кафе наступила жуткая тишина. Некоторые уже поспешно направляются к выходу. Со мной никто так не разговаривает. Никогда.

Я наклоняюсь к ней. Обняв ее лицо обеими ладонями, я поднимаю его вверх и плотно прижимаюсь губами к ее губам. Вздох приоткрывает ее рот, и мой язык устремляется вперед и проводит по ее губам. Я впервые ощущаю ее вкус. И тут же понимаю, что эта девушка определенно может стать моей погибелью. Все, что для этого потребовалось: три удара сердца, две секунды и ее вкус. И я стал ее.

Я знаю, что сделаю все, чтобы сохранить это навсегда. Когда ее шок проходит, она с пылом отвечает на поцелуй. Ее руки обхватывают мою шею, притягивая меня еще ближе. Еще крепче. Она пока не знает… что ее усилия бессмысленны. Потому что я никогда не отпущу ее.

Мои руки двигаются назад, запутываясь в длинных, мягких прядях ее волос. Ее ванильный аромат заполняет мои ноздри, мягкие изгибы ее тела контрастируют с твердыми гранями моего, когда она прижимается ко мне. Я медленно отстраняюсь, сопротивляясь всему, что требует от меня мое тело. Если я не остановлюсь сейчас, то в конце концов она окажется на столе. Разложенная передо мной.

Наклонившись, я шепчу ей на ухо:

— Если это действительно так много для тебя значит, я дам тебе свои банковские данные, и ты сможешь расплатиться со мной. Однако никогда нельзя делать это прилюдно. Особенно здесь. Я не могу пока этого объяснить… но в нашей семье я должен платить за свою девушку.

Холли встряхивает головой, словно пытаясь собраться с мыслями.

— Хорошо, я согласна на эти условия — в данный момент — и выплачу тебе все до копейки. Но то, что я стала твоей девушкой, — это ужасно самонадеянно с твоей стороны. У нас еще даже не было первого свидания.

— Ты — моя девушка, просто ты еще не приняла этого. Ну что, начнем наш день и наше второе не-свидание? — Я снова беру ее за руку и вывожу из кафе.

Луи, мой водитель, ждет у тротуара. Он открывает заднюю пассажирскую дверь, когда мы подходим к машине.

— Доброе утро, босс.

— Доброе утро, ты получил список, который я послал?

— Конечно. Я поручил Сэмми и Джонни проверить магазины.

— Отлично. — Я жду, пока Холли заберется на заднее сиденье, прежде чем наклониться к Луи. — Если сегодня что-то случится, вытаскивай ее нахрен. Это приказ.

Луи не выказывает своего шока, но почти незаметная вспышка в его глазах говорит о том, что он все же есть.

— Конечно, босс. Мы ожидаем неприятностей?

— Всегда. — Я ухмыляюсь. Мы — гребаная мафия, у нас всегда есть проблемы и люди, которые хотят их создать. Кроме того, я обычно не бываю на людях в светлое время суток, поэтому моя бдительность повышена.

Во время поездки на машине до первого магазина я немного на взводе. Держа руку Холли в своей, я кладу ее на бедро. Мой большой палец рассеянно обводит ее запястье.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? Я действительно могу пойти одна.

— Я уверен, что нет ничего другого, чем бы я хотел сегодня заняться. — Я поворачиваюсь и оглядываю ее с ног до головы. Она полностью скрыта от моих глаз парой джинсов и объемной курткой — я бы с удовольствием избавил ее от этой одежды. — Ну, может быть, есть кое-что, что бы я предпочел, но, учитывая, что это только второе наше не-свидание, я думаю, что подожду хотя бы до третьего.

— Хотя бы, да? — отвечает она, и румянец затапливает ее щеки.

Машина подъезжает к тротуару возле первого магазина. Я протягиваю руку и останавливаю Холли, чтобы она не вышла.

— Всегда жди, пока тебе откроют дверь. — По ее выражению лица я понимаю, что ей не нравится эта идея. Совсем. — Пожалуйста. Я знаю, что это может показаться странным или бессмысленным, но поверь мне. Мне нужно, чтобы ты всегда ждала, пока Луи откроет тебе дверь. Это его работа, к которой он относится очень серьезно, и ему будет трудно выполнять ее, если ты не будешь ждать.

Я решил не говорить о том, что это для ее же безопасности — задержка дает Луи время проверить обстановку перед выходом. Вся машина пуленепробиваемая и тонированная. Никто не видит, что она внутри, но все наверняка, черт возьми, знают, что я тут.

Я не допущу, чтобы она пострадала под перекрестным огнем. Черт, может, это была плохая идея — сопровождать ее. Если бы она пошла одна, никто бы не узнал, что она важна для меня. Никто бы не увидел нас вместе и не понял, что она — моя единственная слабость, которую я поклялся никогда не иметь.

— Хорошо, но, для понимания, я более чем способна открыть дверь самостоятельно. — Она улыбается.

Видя, как светлеет ее лицо, я расслабляюсь. Я не могу сдержаться. Наклоняюсь и нежно целую ее в губы.

— Спасибо, — шепчу я, когда дверь открывается. Я вылезаю из машины и внимательно осматриваю улицу, затем поворачиваюсь к машине и протягиваю ей руку.

— Знаешь, ты хорошо обучен всем этим джентльменским манерам. Твоя мама постаралась.

— Я уверен, что ей будет приятно это слышать. Ты должна сказать ей об этом при встрече. — Я ухмыляюсь, зная, что моя мать была бы рада услышать, как хорошо она меня воспитала.

Холли кашляет, а затем кивает.

— Конечно, но давай оставим это для нашего пятидесятого не-свидания, хорошо?

— Может быть. Посмотрим.

Ходить по магазинам с Холли оказалось не так просто, как я думал. Мы подошли к магазину номер пять. За последние четыре часа она обошла все пять магазинов из своего списка. Она сделала несколько покупок, но мы недалеко продвинулись.

Мне кажется, я еще не встречал такого нерешительного человека, когда речь идет о выборе мебели. Впрочем, я не жалуюсь. Я одержим желанием узнать о ней все до мельчайших подробностей, запечатлеть в памяти каждое выражение лица.

Кто бы мог подумать, что ее созерцательный взгляд может быть таким чертовски пленительным? Она просто сногсшибательна. Я нахмурился на большее количество мужчин, чем мог сосчитать, мысленно призывая их отвести свои чертовы глаза.

— Мистер Валентино, рада вас видеть. Что привело вас сегодня? — Калли ярко улыбается мне из-за стойки. Ее чрезмерно накрашенные красные губы слегка опускаются, когда она замечает мою великолепную спутницу.

Я очень хорошо знаю Калли. Мы вместе учились в школе, ее семья связана с моей. Почему я не вспомнил, что она, мать ее, владеет этим мебельным магазином?

— Я помогаю подруге. Холли только что переехала сюда; она обставляет квартиру.

— О. Это здорово. А еще я слышала, тебя можно поздравить. Вы с Ланой наконец-то назначили дату свадьбы. И в День святого Валентина — это так романтично, Ти, — с тоской говорит Калли.

Черт. Это не сулит мне ничего хорошего. Я знаю это еще до того, как повернусь. Слышу это еще до того, как произойдет контакт. Рука, которая приближается и бьет меня прямо по лицу. Я мог бы заблокировать ее, но не сделал этого.

— Холли, подожди. Это не то, что ты думаешь. — Черт, даже я знаю, как глупо это звучит.

— Я думаю… что ты помолвлен, Тео. Скажи мне, что это неправда? — умоляет она.

— Это правда, но не в том смысле, который ты предполагаешь. — Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что мы устраиваем шоу в самом центре общественного места. — Пойдем со мной. Позволь мне все объяснить.

— Объяснить? Не надо. Я все прекрасно поняла. Я искренне считала тебя другим… особенным. — Она качает головой и отворачивается.

Черт, я не могу позволить ей вот так просто уйти от меня.

Глава десятая

Холли

Не могу поверить, что позволила себе поддаться этому ложному чувству безопасности с Тео. Честно говоря, в глубине души я думала, что он другой. Почему мое сердце чувствует себя так, будто разбилось вдребезги?

Я знаю этого человека всего два чертовых дня. Оно не должно болеть так сильно. Никогда раньше не было так больно. Я не понимаю. Мне это не нравится.

Я поворачиваюсь и ухожу. Мне нужно уйти из этого магазина, пока я не развалилась на глазах у всех. Мне нужно вернуться в свою квартиру.

Мое тело внезапно отрывают от земли. Я даже не успеваю подумать, как меня перекидывают через широкое плечо. Приемы самообороны Брэя не очень помогли мне.

— Остановись! Поставь меня на землю, пока я не закричала, что ты кровавый убийца, — рычу я.

— Я никогда не позволю тебе уйти от меня, Холли. Кричи сколько хочешь, никто ни черта не сделает, чтобы остановить меня.

Я извиваюсь как могу, дерусь и пинаюсь ногами, и при этом кричу во все горло. Но он прав; никто не делает ничего, чтобы помочь мне. Меня снова бросают на заднее сиденье машины, и Тео быстро забирается внутрь, прежде чем захлопнуть дверь.

— Луи, отвези нас в мою квартиру, — бормочет Тео.

— Нет, Луи, выпусти меня отсюда. — Я пробую ручки двери — и, конечно, они не открываются.

— Я же сказал тебе — я тебя не отпущу. Мне нужно все объяснить, но я не могу сделать это здесь.

— А я тебе говорю — мне не нужно, чтобы ты объяснял. Я понимаю, как устроены помолвки и браки, Тео. Я не чертова идиотка.

— Нет, не идиотка. Но ты не понимаешь, как эти вещи работают в моем мире. Мне нужен час — дай мне час, чтобы объяснить тебе.

— Зачем? Скажи мне, почему я должна тратить на тебя свое время?

— Потому что я знаю, что я не единственный, кто чувствует эту связь между нами. Я знаю, что ты тоже это чувствуешь, Холли. Это мы, мы другие. Пожалуйста, не отказывайся еще до того, как у нас появился шанс начать… Я умоляю тебя. А я, бл*дь, никого не умоляю.

Ну, черт возьми, его слова, конечно, красивы. Но могу ли я действительно рискнуть и позволить ему уговорить меня? Какие у него планы? Чтобы я стала второй женщиной в его жизни? Этого никогда не случится. Сколько бы красивых слов он ни бросал в мой адрес.

Но что я теряю, выслушав его? Я слегка киваю и вижу, как он заметно выдыхает.

— Хорошо, но я никогда не стану любовницей, Тео. Если таков твой план, то этого не произойдет.

— Я клянусь, что ты — моя единственная девушка. — Он берет мою руку, переплетая наши пальцы. Я должна отстраниться. Я должна сказать ему, куда засунуть его объяснения и все такое, но я просто не могу отпустить его.

Он прав: мы другие. Что бы ни было между нами, это отличается от всего, что я когда-либо чувствовала. Это должно быть по-настоящему. Я должна поверить, что у него есть вполне рациональное объяснение тому, что у него есть невеста.

Даже от одной мысли об этом мне хочется рвать и метать. Я не успеваю остановить слезы, как несколько капель падают на мое лицо. Рука Тео поднимается и вытирает мне щеку.

— Odio vedere le tue lacrime; sei troppo bella per essere i così triste, — шепчет Тео. Я понятия не имею, что он только что сказал, но это звучит прекрасно. Не говоря уже о том, что его слова вызывают мурашки в тех местах, которым сейчас совсем не до мурашек.

— Что это значит? — спрашиваю я.

— Я сказал: мне неприятно видеть твои слезы; ты слишком красива, чтобы быть такой грустной.

— А ты слишком нежный, чтобы мое сердце могло с этим справиться.

— Я не разобью тебе сердце, Dolcezza. Я обещаю тебе это.

— Ты не можешь этого знать.

— И все же я знаю. — Тео достает телефон и набирает номер. Я слышу, как идут гудки, и через нескольких коротких мгновений отвечает женский голос. — Лана, мне нужно, чтобы ты встретилась со мной в моей квартире — сейчас же. — Я не могу разобрать, что говорят на другом конце провода. Однако, сложив два и два, я понимаю, что он говорит со своей невестой. Я пытаюсь отдернуть свою руку от руки Тео. Он лишь хмуро смотрит вниз и крепче прижимает к себе. — Нет, сейчас, Лана. Это важно. — И снова я не улавливаю ее ответа. — Потому что я, бл*дь, попросил тебя об этом. Если ты не сделаешь этого, я, возможно, позвоню твоему папочке и назову имя того русского парня, о котором, как ты думаешь, никто не знает. — Пауза. — Как я уже сказал, это чертовски важно. Будь там через двадцать минут. — Тео положил трубку.

Я поворачиваю голову и смотрю в окно. Я не знаю, как воспринимать его безжалостность. Он такой властный и требовательный. Это пугает меня, но в то же время возбуждает. Черт, я влипла по самые уши.

Звонит мой телефон. Нагнувшись, я поднимаю с пола сумочку. Тео неохотно отпускает мою руку, чтобы я могла ответить. Хотя, пока я копалась в содержимом сумки, я уже пропустила звонок. Я знаю, что это Райли, и она просто перезвонит. И она перезванивает. Через несколько секунд мой телефон снова включается — но на этот раз это видеочат.

Я отвечаю, держа экран подальше от Тео, чтобы она его не видела.

— Привет, Рай, как дела? — Я стараюсь говорить счастливым голосом, хотя понимаю, что это прозвучит неискренне. Если бы только на нее это подействовало…

— Прекрати нести чушь, Холли. Почему ты плачешь? И почему у меня внезапно появилась острая боль в груди? Что случилось?

— Ничего не случилось. Это аллергия — у меня аллергия, и я много бегала по делам. Поэтому у меня колика. Может быть, у тебя тоже колика? — предполагаю я.

— Ты хреновая лгунья, Хол. Попробуй еще раз, — говорит Райли, на что Тео фыркает.

— Погоди, что это было? Кто это был? Холли, поверни телефон, медленно и аккуратно. Вообще-то, подожди! Давай я позову Брэя. — Райли кричит мужу, а он что-то кричит в ответ.

— Рай, остановись. Смотри, здесь нет никого, кроме меня и водителя Uber. — Я поворачиваю телефон так, чтобы она могла видеть Луи за рулем, надеясь, что мне удастся избежать представления ей Тео — ну, в этот раз более формального.

Но мне не повезло… Он выхватывает телефон прямо у меня из рук и поворачивает камеру на себя.

— А меня зовут Тео. Приятно познакомиться с тобой, Райли. Я много слышал о тебе.

— Ну, к сожалению, я не могу сказать того же о тебе. Почему ты с моей сестрой и почему она чертовски грустная? — спрашивает Райли.

— Стоп. — Я тянусь за телефоном, но Тео держит его вне моей досягаемости.

— Я с твоей сестрой, потому что она чертовски замечательная. А грустит она потому, что у нас было небольшое… недопонимание. Но я работаю над тем, чтобы исправить это, пока мы разговариваем.

— Просто чтобы ты знал, если ты обидишь мою сестру, я найду тебя. Я разрублю тебя на мелкие кусочки и скормлю большим белым акулам. Я не боюсь испачкать руки, и я умею драться.

— Кому ты теперь угрожаешь, детка? — Голос Брэя звучит громче.

— Ладно, хватит. — Я вскакиваю и хватаю телефон. — Рай, я перезвоню тебе позже.

— Не смей вешать трубку. Брэй, она с мужчиной, — кричит Райли.

На экране появляется лицо Брэя.

— Хол, у тебя все в порядке? Твоя сестра сводит меня с ума. Знаешь, если хочешь, я организую самолет, который доставит тебя домой — только скажи.

Тео резко повернул голову в мою сторону. Я качаю головой.

— Я в порядке, Брэй. Райли просто сумасшедшая, но ты уже знал это до того, как женился на ней, так что это твоя проблема, правда. — Я смеюсь.

— Да, но она — моя разновидность сумасшествия. Мне это нравится. Итак, кто этот парень? У него есть имя? — спрашивает Брэй.

— Знаешь, я так и не узнала, как его зовут. Но обязательно спрошу, когда увижу его в следующий раз. Мне пора! Поболтаем позже. Люблю вас обоих. — Я завершаю звонок и возвращаю телефон в сумку. Повернувшись, я вижу, что Тео все еще хмурится. Я вспоминаю, как мы с Райли были детьми, и наша бабушка предупреждала нас, что наши лица так и застынут, если мы будем долго сохранять такое выражение. Я слегка смеюсь.

— Увидела что-то забавное? — Тео ворчит.

— Просто вспомнила кое-какие слова моей бабушки. Что с тобой вообще такое?

— Ничего. Мы на месте. Просто чтобы ты знала, если ты попытаешься убежать, я тебя поймаю.

— И чтобы ты знал, твои угрозы меня не пугают.

— Ну, тогда ты первая.

Глава одиннадцатая

Тео

Черт! Черт! Черт! Мои мысли состоят из одного этого гребаного слова. Я чертовски надеюсь, что смогу все исправить. Мне нужно заставить Холли понять, что помолвка между мной и Ланой ненастоящая. Но как, бл*дь, это сделать, не сказав ей, что я, бл*дь, недобосс одной из пяти семей? Она умна. Слишком, бл*дь, умна, чтобы остаться со мной. Чтобы вступить отношения с мафиози.

Она не заслуживает того, чтобы ее привели в этот поганый мир. Она слишком невинна. Но к черту. Я эгоист, и я не отпущу ее так долго, как только смогу.

Она не боится моих угроз — я чуть не рассмеялся, когда она это сказала. Все меня боятся, все, кроме этой огненно-рыжей девушки с характером гораздо более сильным, чем можно было бы предположить по ее миниатюрному телосложению. Интересно, вела бы она себя так же, если бы знала, на что я способен. Что я делал всю свою жизнь.

Я чертовски надеюсь на это. Меньше всего я хотел бы иметь застенчивую жену.

Жену? Не знаю, откуда взялась эта мысль, но она мне нравится. Это может быть моим выходом из этого дерьма с Ланой. Если я уже женат, то не могу жениться на ком-то другом. А развод — это не вариант в нашей семье. Раз уж женился, то на всю жизнь. Черт… Я бы подписал Холли смертный приговор. Я не сомневаюсь, что любой из наших отцов пошел бы на все, чтобы получить желаемое. Они бы напали на нее в мгновение ока.

Моя рука крепко сжимает руку Холли. Я оглядываю вестибюль, пока мы идем к лифту.

— Что случилось? И не трудись говорить — ничего. Я уверена, что что-то не так.

— Сейчас многое не так, Холли, — отвечаю я, заводя ее в лифт.

— Ладно, может, начнешь с чего-то одного? Может быть, я смогу помочь?

Я вглядываюсь в ее черты. Она искренне беспокоится обо мне. Я удивлен и не знаю, как поступить. За исключением нескольких человек, я не могу сказать, чтобы кто-то действительно беспокоился о моем благополучии — только о последствиях, если они не справятся со своей работой.

— Ну, ты можешь пообещать, что не бросишь меня. Сейчас я больше всего боюсь, что ты уйдешь.

— Я не могу этого обещать, Тео.

— Я знаю. Тогда пообещай мне вот что. — Я прижимаю ее к зеркальной стене. Моя рука зачесывает ее волосы за ухо. — Обещай, что, что бы ты ни услышала обо мне, ты всегда будешь приходить ко мне и узнавать правду. Обещай, что ты всегда будешь верить мне, когда я скажу, что никогда не причиню тебе вреда, Холли. Я готов принять пулю за тебя и убить на хрен любого, кто попытается повредить хоть один волос на твоей голове. Но… я никогда не причиню тебе вреда.

Ее брови опускаются вниз.

— Трудно думать, когда ты так близко. Из-за тебя у меня в голове туман.

— Тебе не нужно думать, Dolcezza, просто чувствуй. Почувствуй, что между нами происходит, это реально.

— Я чувствую, и это пугает меня до смерти, Тео. Я даже не знаю тебя, но мысль о том, что я могу потерять это — потерять тебя — душит меня. — Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но она поворачивает голову, и мой рот оказывается на ее щеке. — Я не могу целоваться с тобой, пока ты помолвлен с кем-то другим. Ты не мой, чтобы целовать тебя, Тео.

— Я не женюсь на Лане. Я никогда никому не принадлежал до тебя, Холли. Поверь мне, когда я говорю, что принадлежу только тебе.

— И все же ты помолвлен с другой. Я не собираюсь быть разрушительницей домашнего очага и разбивать сердце бедной девушки, уводя у нее жениха. Как бы сильно я ни хотела быть с тобой. Я не настолько жестока.

Я громко смеюсь — во весь голос.

— Ты не разрушительница домашнего очага. Вот увидишь: последнее, чего хочет Лана, — это выйти за меня замуж. — Двери открываются в мой пентхаус. — Пойдем, я принесу тебе выпить. Что бы ты хотела?

— Можно просто воды, — говорит Холли, оглядываясь вокруг. Большинство людей бывают поражены роскошью, видом и стоимостью этой квартиры. Холли ничуть не выглядит впечатленной.

Она такая… уникальная. И я чувствую себя в своей тарелке.

Пятнадцать минут спустя Лана заходит в мой пентхаус. Она не одна…

— Зачем ты его привела? — спрашиваю я, кивая в сторону Нео.

— Чтобы кто-нибудь остановил твою сумасшедшую задницу — ну, знаешь, если моя безвременная смерть покажется тебе решением проблемы с этим проклятым браком, — отвечает Лана.

Холли, сидящая рядом со мной, напрягается и пытается отодвинуться подальше. Я беру ее за руку, чтобы удержать там, где она должна быть — рядом со мной, черт возьми.

— Я польщен, что ты думаешь, будто я смогу остановить его, если он хочет твоей смерти. — Нео смеется, садясь на диван напротив нас. — Привет, я Нео, и ты, конечно же, просто охренительная. — Он протягивает руку Холли.

Она неуверенно протягивает руку в ответ.

— Я Холли. Приятно познакомиться. — Я перехватываю ее руку, прежде чем Нео успевает схватить ее раскрытую ладонь.

— В тебя я бы не задумываясь выстрелил, — предупреждаю я кузена, который только смеется в ответ.

— Ну, Холли, похоже, наш мальчик совсем потерял от тебя голову. Что происходит? — Нео адресует свой вопрос мне.

— Мне нужно, чтобы Лана объяснила Холли, что мы ни за что на свете не поженимся.

— О, не волнуйся, детка, я бы перерезала себе вены, прежде чем ввязалась в этом адский союз. Поверь мне, когда я говорю: Я совершенно не намерена выходить за него замуж, ни сейчас, ни когда-либо. — Лана заметно вздрагивает, сидя рядом с Нео.

— Я не понимаю… Почему вы помолвлены, если никто из вас не собирается жениться?

— Это семейное дело. Брак по расчету, организованный нашими отцами-идиотами, — отвечает Лана.

— Но разве ты не можешь просто сказать им «нет»? — Нео и Лана хихикают над вопросом Холли. Она не понимает, как устроен наш мир.

— Никто не говорит боссу «нет», — говорит Нео. Черт, я не хочу сейчас объяснять Холли про мафию… хватает и проблем с браком.

— Все немного сложно. Я работаю над решением. Мне просто нужно, чтобы ты дала мне немного времени.

— Хорошо.

— Хорошо? Ты дашь мне время, чтобы все исправить?

Холли встает.

— У тебя столько времени, сколько тебе нужно, Тео. Пока ты будешь решать свою проблему, я буду жить новой жизнью в своей новой квартире. Кто знает? Может быть, я даже встречу какого-нибудь привлекательного молодого незнакомца, который еще не помолвлен с кем-то другим. — У меня кровь закипает от ее слов. Как, черт возьми, она собирается встречаться с каким-то другим парнем. — Было приятно познакомиться с вами обоими. Извините, если я показалась вам грубой, но мне действительно нужно домой.

— Подожди. — Черт, я не могу позволить ей уйти. Не могу. Я вскакиваю на ноги и хватаю ее за руку, а затем тащу по коридору в свою спальню, прежде чем захлопнуть за нами дверь. — Не уходи. Пожалуйста, останься. — Я прижимаюсь к ней всем телом, вжимая ее в стену.

— Тео, мне нужно пространство. Мне нужно домой. — Ее руки ложатся мне на грудь, слегка надавливая.

— Хорошо, я отпущу тебя домой. Но, Холли, мне нужно, чтобы ты знала, что ты моя. Другого мужчины не будет.

— Ты об этом беспокоишься? Тео, у тебя есть чертова невеста.

— Не в общепринятом смысле. Я никогда не прикасался к Лане и не собираюсь.

— Почему нет? Она красивая.

— Она мне, как сестра, мать ее. Я знаю ее с тех пор, как мы были детьми. Этого не будет. Ты и я — это важно.

— Мне нужно домой, — повторяет она.

Я делаю вдох. Вопреки всем своим инстинктам, я знаю, что должен позволить ей уйти. Я не могу начать нашу совместную жизнь, заперев ее в своем пентхаусе в качестве пленницы.

— Давай я попрошу Луи подогнать машину. Он тебя отвезет.

— Не нужно. Я возьму Uber.

— Ты не возьмешь Uber. Я тебя отвезу. — Я делаю шаг назад и держу дверь открытой. Возвращаюсь в гостиную к обычным препирательствам Ланы и Нео, и прочищаю горло. — Я отвезу Холли домой. Вы двое можете попрощаться с ней.

Лана встает, шокируя нас обоих, подходит и обнимает Холли.

— Я так рада, что Тео нашел тебя. Дай ему шанс, он не так уж плох, когда узнаешь его получше.

Холли вскидывает брови.

— Разве ты не сказала только что, что перережешь себе вены, прежде чем выйдешь за него замуж?

— Ну да, потому что фу. Я имею в виду, это просто отвратительно. Это было бы похоже на инцест или что-то в этом роде.

— Спасибо, — говорит Холли. Я вижу, что она чувствует себя не очень уютно. Мне нужно увести ее отсюда.

— Пойдем, пойдем. — Я веду ее к лифту и жду, пока двери закроются, прежде чем спросить: — О чем ты сейчас думаешь?

— Я думаю… Я… Я так чертовски запуталась, что не знаю, что и думать.

— Что тебя смущает?

— Все. Ты. Почему я так себя чувствую. Я даже не знаю тебя. Почему твоя семья устраивает браки в двадцать первом веке? Список бесконечен, правда.

— В моей семье есть традиции, которые уходят корнями в далекое прошлое. Такие, которые никогда не исчезнут.

— Ты ведешь себя так, будто твоя семья — это мафия, Тео. Что на самом деле произойдет, если ты откажешься от этой помолвки?

Черт, я не могу ответить на этот вопрос. Я не хочу ей врать, но и говорить правду тоже не хочу. Двери в гараж открываются, и мы идем к черному Lamborghini.

Холли садится в машину со стороны пассажира. Она молча наблюдает за мной, анализируя каждое мое движение. Только когда мы выезжаем на дорогу, она снова спрашивает:

— Тео, скажи мне, что твоя семья — не чертова мафия. Что будет, если ты откажешься от этой помолвки?

— Я не могу тебе этого сказать, Dolcezza.

— То, что ты не в мафии, или то, что произойдет?

— Если я скажу «нет», либо начнется война, либо я получу пулю между глаз.

— Как мне чертовски повезло. Переезжай в Нью-Йорк, Холли. Это будет прекрасное место, чтобы начать все сначала, Холли, — бормочет она про себя.

— Холли, я найду выход из этого брака. У нас с тобой будет шанс.

— Извини, но ты чертов мафиози, Тео. Я не дура, а ты только что сказал, что тебе придется либо начать войну, либо умереть. И оба варианта мне ох как не нравятся. Думаю, будет лучше, если мы просто назовем все как есть: у нас ничего не получится.

— Я не откажусь от тебя, Холли.

— У тебя нет выбора, Тео. Ты должен.

— Выбор есть всегда, и я, бл*дь, выбираю тебя. Я выбираю нас.

Глава двенадцатая

Холли

Я, бл*дь, выбираю тебя. Слова Тео пронеслись в моей голове. Я не уверена, чего он хотел добиться. Но в любом случае сейчас я нахожусь в еще большем противоречии, чем раньше. Я бы хотела верить его красивым словам. В глубине души я им верю. Но в голове я твержу себе, что не надо быть такой чертовски наивной. Нужно бежать, пока я еще могу. Я должна воспользоваться предложением Брэя и сесть в самолет, чтобы улететь домой. Это было бы разумным поступком.

Вместо этого я позволяю Тео проводить меня. Я поворачиваю ключ в замке и открываю дверь, положив руку ему на грудь, чтобы он не последовал за мной внутрь. Я не могу позволить ему войти. Я должна побыть одна, чтобы проветрить голову и прийти в себя.

— Мне нужно, чтобы ты дал мне время и пространство.

— Почему?

— Потому что у меня в голове полный бардак. Мне нужно все обдумать. В одиночестве.

— Ты не одна, Холли. Мы вместе в этом деле. Тебе не нужно ничего переваривать в одиночку.

— Я просто… я не могу сейчас. Мне жаль. — Я закрываю дверь и запираю ее, не забыв при этом закрыться на цепочку.

Я чертовски устала как физически, так и морально. Все, чего я хочу, — это свернуться калачиком в постели. Я отправляюсь в душ. И как только я оказываюсь под струями воды, я даю волю слезам. Я так расстроена сейчас. Я не могу этого сделать. Я не могусправиться с болью, которая зарождается в моем сердце. Это абсолютно бессмысленно. Я ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что его зовут Тео и что у него есть невеста, на которой он отказывается жениться. Да, и он состоит в чертовой мафии.

Уже одно это должно заставить меня бежать как можно дальше. Я хороший человек. У меня есть мораль. Какой же лицемеркой я буду, если откажусь от этих убеждений ради красивого лица и хорошо сложенного тела?

Но, Боже, какое же это тело… Я помню, как прижималась к нему, когда он целовал меня в кафе, словно никто не видел. Я хотела только одного — заняться с ним сексом. Странно подумать, что этот момент был всего несколько часов назад. Кажется, что с тех пор произошло так много событий. И ни одного хорошего.

Я выбираю тебя. Его голос преследует меня. Я не могу выкинуть из головы эти три слова. Выбирал ли меня кто-нибудь раньше? Не знаю, вряд ли… Во всяком случае, никто из тех, кого я могу вспомнить.

Я выхожу из душа, надеваю старую толстовку и пушистые носки. Свернувшись калачиком в постели, я звоню единственному человеку, который никогда меня не осудит. В Сиднее сейчас три часа ночи, но она мне нужна.

— Холли? Все в порядке? — отвечает сонный голос Райли.

— Нет. Я не знаю.

— Подожди, дай мне встать, чтобы не разбудить зверя.

— Слишком поздно. Что случилось? — спрашивает Брэй, садясь рядом с ней.

— Это разговор для девочек. Ложись спать, детка. — Райли встает с кровати и выходит из спальни. Я жду, пока она устроится на кухне. — Ладно, что происходит?

— Как ты узнала, что Брэй — тот самый? Как быстро ты поняла, что он отличается от всех других парней?

— Речь о мужчине… Парень так тебя взволновал, что ты звонишь мне в три часа ночи. Ну, значит, он должен быть особенным. — Райли улыбается.

— Заткнись. Я не должна была звонить. Забудь, что я спрашивала.

— Подожди, ладно. Я поняла, что Брэй особенный, когда увидела его в первый раз. Хотя мы с тобой обе знаем, что я пыталась бежать как черт от ладана и оказаться как можно дальше от этих чувств.

— Как ты узнала?

— Я почувствовала его присутствие в комнате еще до того, как увидела его. Очевидно, между нами была неописуемая химия, которую я никогда не чувствовала раньше. Я имею в виду, что у него чертовски волшебный огурец.

— Райли, соберись. Я не хочу слышать о его пирсингованном огурце.

— Да, извини. Просто это очень отвлекает. В любом случае я знала, потому что, когда я думала о том, что останусь без него, мое сердце болело. Точно так же, как, я знаю, сейчас болит твое. Что случилось?

— Ты не поверишь, если я тебе расскажу. Это просто безумие… Я знаю Ти всего два дня, но чувствую такую странную связь, какой никогда раньше не ощущала. Она отличается от той, что между нами.

— Так почему ты борешься с этим? У него что, проблемы с членом или что-то в этом духе?

— Нет, ну, вообще-то… Я не знаю, но сомневаюсь. Он поцеловал меня сегодня, и я почувствовала этот поцелуй везде.

— Повторяю опять, что тогда не так?

— Я не знаю, могу ли я ему доверять. Должна ли я позволить себе быть уязвимой, чтобы он разбил мне сердце. Если мне так плохо уже через два дня, то как я буду чувствовать себя, если через неделю или месяц он передумает и найдет кого-то получше?

— Ты — Холли, мать твою, Рейнольдс. Нет никого лучше тебя. Если он разобьет тебе сердце, я разобью его невозможно красивое лицо.

— Невозможно красивое, правда? Мужчине не должно быть позволено быть таким красивым, верно?

— Верно.

— Спасибо, Райли. Иди спать. Извини, что позвонила в такое время.

— Холли, ты можешь звонить мне в любое время. Я всегда отвечу тебе. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, что я прилечу первым же самолетом.

— Знаю. Я люблю тебя.

— Не так сильно, как я люблю тебя, сестренка.

Я завершаю звонок, и слезы снова текут из глаз. Я скучаю по своей близняшке. Я скучаю по своей прежней жизни. По друзьям. Но я не могу вернуться ко всему этому и гадать, что было бы дальше. Темнота начинает просачиваться в комнату, а я никак не могу перестать плакать. Завтра у меня будут некрасивые опухшие глаза. Мне нужно попытаться заснуть.

Я лежу в постели и рыдаю уже, кажется, несколько часов, когда слышу его. Я знаю, что это он. Я чувствую его запах. Я чувствую его. Я не решаюсь пошевелиться. У меня мелькнула мысль сказать ему, чтобы он ушел. Вместо этого я просто лежу здесь, пока он забирается ко мне сзади. Он поднимает меня и переворачивает, обхватывая руками, так что моя голова лежит на его плече, а лицо прячется на груди.

— Что ты здесь делаешь? — фыркаю я.

— Я больше не мог сидеть за дверью и слушать, как ты плачешь. Прости меня, Холли. Мне чертовски жаль.

— Как ты вошел? Я заперла цепочку. — И это я говорю? У меня в постели буквально лежит Тео без рубашки, и все, что я могу сказать, это — я заперла дверь?

Подождите, подождите. У меня в постели лежит Тео без рубашки. Мои руки внезапно обретают собственный разум, путешествуя вверх и вниз по линиям его торса. Черт, это нехорошо.

— Dolcezza, как бы мне ни нравилось, когда ты ко мне прикасаешься, я пришел сюда не за этим. Я хочу, чтобы тебе стало лучше. Скажи мне, как сделать так, чтобы тебе стало лучше.

— Я попаду в ад за это, — шепчу я, прежде чем признаться, — я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, Тео. Я хочу, чтобы ты снова меня поцеловал. Я хочу всего, что ты обещаешь.

— Это я могу сделать. — Тео ухмыляется и прижимается своим ртом к моему. Его зубы покусывают мою нижнюю губу, пока я не открываюсь ему навстречу, и его язык жадно встречается с моим.

Мои руки продолжают двигаться вверх и вниз по его телу. Я не могу насытиться. Словно я испытываю желание впервые в жизни, каждый нерв реагирует на его прикосновения. Я вся горю. Мне нужно выбраться из этой толстовки. Отстранившись, я сажусь и стягиваю ее через голову. Затем я очень несексуальным движением стягиваю с себя пушистые носки.

Я оглядываюсь на Тео, который просто смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Меня охватывает чувство стеснения, и я пытаюсь накрываться одеялом.

Тео хватает меня за руки и прижимает их к бокам.

— Не надо. Я хочу рассмотреть каждый твой сантиметр. Я хочу выжечь этот образ в своей памяти. Ты чертовски великолепна, Холли. Настолько ох*енно великолепна, что я не знаю, с чего начать. — Он поднимает мои руки над головой, сжимая оба запястья в одной руке. — Я мог бы начать поклоняться тебе здесь. — Пальцы его свободной руки скользят по моей шее. — Или здесь, — говорит он, проводя языком по моему правому соску, а затем переходя к левому.

— Ммм, здесь хорошо. — Я откидываюсь на спинку кровати, предлагая ему свою грудь.

— Это не просто хорошо, это великолепно. — Он ослабляет хватку на моих запястьях и обеими ладонями накрывает мою грудь, а его рот исследует и ласкает мои соски.

Он не торопится. Я вся мокрая, дрожащая, когда одна из его рук, наконец, опускается вниз по моему животу, прямо к моему клитору.

— О, черт! — Я так возбуждена, что, кажется, сейчас кончу. Его палец выписывает круги вокруг моего клитора, прежде чем погрузиться внутрь меня. Он добавляет еще один палец и двигает ими внутри меня. Я чувствую, как все мое тело напрягается, когда я достигаю кульминации с неловкой быстротой. — Ах, черт, черт. Тео. Да, вот так! — бормочу я.

— Матерь Божья. Мне нужно увидеть это еще раз, — говорит он, наклоняясь и целуя меня в губы.

— Что увидеть? — Я в замешательстве…

— Тебя, когда я довожу тебя до оргазма. Мне нужно увидеть это снова. И еще раз. И еще раз. Я никогда не видел ничего настолько охренительно совершенного.

Тео устраивается между моих бедер. Мои ноги обхватывают его талию, пальцы тянутся к поясу его брюк. Наконец, мне удается его расстегнуть и перейти к пуговицам и ширинке. Я протягиваю руку и освобождаю его член из боксеров. Обхватив ладонью его упругую твердость, я глажу его вверх и вниз, размазывая пальцами сперму каждый раз, когда касаюсь головки.

— Бл*дь, Холли, если ты будешь продолжать в том же духе, я не протяну и минуты. А мне просто жизненно необходимо похоронить свой член в твоей киске.

Я убираю руку и киваю в знак согласия.

— Да, сделай это. Сейчас же, — требую я.

— Замри. — Я жду, пока он достает из кармана пакетик из фольги и окончательно скинет брюки. В комнате темно, единственным источником света является уличный фонарь. Но я могу различить силуэт его тела и наблюдаю за тем, как он раскатывает презерватив, прежде чем приблизиться ко мне. Он смотрит вниз, нависая надо мной. Чего он ждет? Я сжимаю вокруг него бедра и направляю его вовнутрь. Мне не нужно, чтобы он ждал. Мне нужно почувствовать его внутри себя. Сейчас. — Ты ведь знаешь, что это означает, что ты моя, верно? Я никогда не смогу отпустить тебя. — Его голос напряжен. Как будто он пытается сдержаться.

— Тогда не отпускай меня никогда. — Я притягиваю его губы к своим. Он начинает двигаться. Медленно. Я становлюсь еще более влажной, когда мое тело привыкает к его размерам.

Я встречаю каждый толчок. Мне нужно больше, но как сказать ему, что я хочу сильнее? Быстрее? Я никогда не чувствовала себя комфортно, занимаясь сексом. У меня он был — это очевидно — но я всегда была застенчивой, просто шла на поводу. Это было приятно, но у меня никогда не хватало смелости попросить о том, чего я хочу.

Пока я размышляла об этом, Тео прекратил толчки и перевернул нас так, что теперь я лежу на нем. Так я могу чувствовать его еще глубже.

— Я хочу, чтобы ты взяла все, что тебе нужно. Покажи мне, чего ты хочешь. — Мне кажется, он не понимает, чего от меня требует. Я не могу этого сделать. Я не знаю, как. — Не думай, Холли. Делай то, что тебе приятно. Положи мои руки туда, куда ты хочешь. Двигайся так, как тебе нравится.

— А как насчет того, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты получила удовольствие, потому что я планирую повторить. Так что не беспокойся обо мне. Поверь мне, когда я говорю, что быть полностью похороненным в тебе — это лучше, чем все, что я когда-либо чувствовал раньше.

Я закрываю глаза и начинаю двигать бедрами вперед-назад. Его руки скользят по моей талии и останавливаются под грудью. Я кладу свои раскрытые ладони поверх его ладоней и двигаю их вверх, чтобы они обхватили мои груди. Ему не нужно больше подсказывать, он начинает щипать и крутить мои соски. Мое тело выгибается, бедра двигаются быстрее, таз прижимается к его тазу. Я чувствую покалывания по всему телу. Это так интенсивно. Я гонюсь за разрядкой, которую никак не могу поймать. Я уже готова сдаться, когда его рука опускается ниже. Он щиплет меня за клитор, и эта маленькая вспышка удовольствия и боли заставляет меня рухнуть с обрыва.

Когда я прихожу в себя, Тео улыбается мне.

— Ох*енно. Так ох*енно красиво. — В этот момент я благодарна темноте, которая нас окружает, потому что чувствую, как румянец окрашивает мои щеки. — Теперь моя очередь. Если на каком-то этапе это будет слишком сильно или слишком грубо, скажи мне, и я остановлюсь, хорошо? — Я в замешательстве. Почему я должна говорить ему, чтобы он остановился? Но прежде чем я успеваю задать вопрос, меня переворачивают на спину. Одна моя нога поднимается и ложится на плечо Тео, а другой он обнимает свою талию. — Возможно, тебе потребуется держаться за что-то, Dolcezza. — Это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем он начинает трахать меня. Сильно и быстро.

Да, именно так я и представляла себе, что такой парень, как Тео, возьмет меня. Кому нужна мягкость и нежность, когда можно получить… это?

Тео не останавливается, даже когда я прижимаюсь к нему, испытывая третий за ночь оргазм. Он как чертов кролик-энерджайзер, и мне это чертовски нравится. Мой голос сорвался от криков и стонов, которые я издавала. Я не удивлюсь, если весь жилой комплекс знает, что Тео здесь и присваивает мою киску. И как хорошо, черт возьми, он это делает.

Меня официально трахнули. Как в буквальном, так и в метафорическом смысле. Потому что, когда его толчки становятся жесткими и он замирает на мне, а мое имя звучит на его губах как молитва, я понимаю, что никогда не смогу отказаться от этого мужчины.

Что бы ни случилось дальше, Тео Валентино — мой.

Глава тринадцатая

Тео

Я просыпаюсь от крика. Резко вскочив на ноги, я хватаю пистолет, который вчера вечером спрятал под кроватью, прежде чем устроиться рядом с Холли.

— Черт, что это было? — Голос приглушенный.

— Почему ты в моей квартире и как, черт возьми, ты сюда попал? — снова кричит Холли.

Я выбегаю в пустое пространство гостиной Холли, подняв пистолет. Надо бы выбить коленную чашечку, чтобы проучить этого сукиного сына.

— Извини… Ти прислал сообщение, что тебе нужны новые замки. Не стреляй в гонца. — Нео показывает пакет из хозяйственного магазина.

Я опускаю пистолет, так как единственная угроза здесь — это мой дурак-кузен.

— Спасибо, — говорю я и беру пакет.

— Ты в порядке, Холли? Ты выглядишь немного бледной? — спрашивает Нео.

Черт… Я перевожу взгляд на Холли, я замечаю, что ее глаза сфокусированы на пистолете, который я держу в руке, а лицо смертельно бледное.

— Dolcezza, что случилось? — Она не отвечает. Она молча падает в обморок. Нео успевает подхватить ее, прежде чем ее тело падает на пол. Я бросаю и пакет, и пистолет, и менее чем за пять секунд вырываю ее из его рук. — Какого хрена ты с ней сделал? — кричу я и несу ее обратно в спальню.

Нео следует за мной.

— Ничего, клянусь, Ти. Я только пришел, а она меня по яйцам.

— Холли, очнись. — Я укладываю ее на кровать и беру ее голову в руки. Какого хрена я делаю? — Клянусь Богом, я убью тебя на хрен, если ты тронешь ее, Нео. — Я знаю, что мой гнев бессмысленен. На этой земле нет другого мужчины, кому бы я доверил безопасность Холли, и я знаю, что мой кузен не причинит ей никакого вреда.

— Я бы тебе позволил. Но я клянусь, она выглядела нормально, пока ты не прибежал.

— Черт, Холли, очнись, — зову я чуть громче, и она открывает глаза.

— Что случилось? — говорит она, пытаясь сесть.

Я заставляю ее снова лечь.

— Не двигайся. Ты потеряла сознание. Нео, приведи сюда врача.

— Нео, не вздумай. Мне не нужен врач. Я в порядке, — настаивает Холли, пытаясь убрать мои руки.

— Ты не в порядке, ты потеряла сознание.

— Я в порядке. Я… — Она смотрит в сторону дверного проема и, заметив Нео, замолкает.

— Нео, подожди доктора у входа.

— Да, хорошо. Ты уверена, что с тобой все в порядке, Холли? Мне очень жаль, если я сделал что-то, из-за чего ты потеряла сознание, — говорит он, переступая порог.

— Ты ничего не сделал. Не беспокойтесь об этом. — Она застенчиво улыбается ему, когда он поворачивает за угол. Когда он уходит, Холли закрывает лицо руками и прижимается телом к изголовью кровати. — Мне так жаль. Мне так стыдно.

— Тебе не нужно извиняться или смущаться. Мне просто нужно знать, что произошло. С этим нужно что-то сделать. Это часто случается? Ты падаешь в обмороки? — Черт, если у нее есть привычка падать в обморок, я никогда не смогу от нее отойти. Что, если она будет спускаться по лестнице и потеряет сознание? Черт, а если она будет на тротуаре и упадет?

— Нет, только когда меня одолевает страх…

— Нео напугал тебя настолько, что ты упала в обморок? — спрашиваю я, готовый на самом деле пойти и всадить пулю ему в коленную чашечку.

— Нет, это ты, — шепчет она. Ее слова врезаются в меня как нож. Так глубоко, бл*дь.

Я напугал ее?

— Что? Я не?.. Что я сделал? Прости, но я меньше всего хочу тебя напугать. — Я притягиваю ее к себе на колени, мои руки гладят длинные пряди ее волос.

— Дело было не в тебе, а в пистолете. Я не люблю их. Я не могу их видеть.

— Пистолет? Я бы никогда не направил на тебя пистолет.

— Я просто… Был один случай… дома. Был один парень, и он… — Ее дыхание участилось.

— Холли, расслабься, здесь ты в безопасности. Со мной ты в безопасности. — Я еще не дослушал ее рассказ, а уже прикидываю, сколько времени мне понадобится, чтобы подготовить самолет для полета в Сидней.

— Он был в клубе, когда я вошла. Я должна была встретиться с Райли, а он был там. Он принял меня за нее… Он хотел навредить Брэю и принял меня за мою сестру.

Я провожу руками по ее спине. Я не уверен, пытаюсь ли я успокоить ее или себя в этот момент.

— Что он сделал, Холли? — Мой голос хриплый.

— Он направил на меня пистолет. Я действительно думала, что он собирается стрелять. Потом я услышала выстрелы. Он выстрелил в Брэя прямо у нас на глазах — мой шурин пролежал в коме два месяца. Мне пришлось наблюдать, как у моей сестры, моей сестры-близнеца, каждый день разбивалось сердце, когда он не приходил в себя.

— Мне жаль, что вы это пережили. Что случилось со стрелком? — спрашиваю я из эгоистических соображений.

— Я не знаю. Зак просто сказал, чтобы я не волновалась, что этот парень больше никого не побеспокоит. Я не задавала вопросов.

Что это за парни, с которыми Холли общалась в Сиднее?

— Кто такой Зак? — спрашиваю я, позволяя своему волнению и ревности вырваться наружу.

Холли улыбается.

— Зак — это… ну, он владелец самого горячего ночного клуба в Сиднее. А еще он сексуальный. Как из журнала GQ. — Она смеется над моим явным недовольством. — Помимо внешности, он брат Брэя и муж моей хорошей подруги Алиссы.

— А ты не могла об этом сразу сказать? — спрашиваю я, когда мое тело слегка расслабляется.

— Могла, но это было бы не так весело. Я пойду приму душ. Ты можешь приготовить кофе и сказать Нео, что мне не нужен врач.

— Договорились, но я бы предпочел присоединиться к тебе в душе. — Мой рот путешествует по ее шее.

— Ммм, это было бы забавно. Но нет, извини. Ты пригласил своего кузена в мою квартиру, вот и развлекай его.

— Я могу сказать ему, чтобы он ушел, — предлагаю я.

— Это было бы грубо. — Ее губы, подражая моим, двигаются вверх по шее, пока не доходят до уголка рта.

— Это Нео; он привык, что я ему приказываю.

— Кто-нибудь говорил тебе, что ты действительно хорош в переговорах?

— Я руковожу многомиллионными компаниями, это входит в мои обязанности.

Холли откинула голову назад и в замешательстве свела брови.

— Что значит, ты управляешь компаниями?

— Не удивляйся. Сейчас мафия — это уже не просто банда головорезов.

— Я не думала, что ты бандит. Ну, не совсем. Наверное, я не очень задумывалась над тем, чем ты на самом деле занимаешься.

— Хорошо, не надо об этом думать. Это семейный бизнес, в котором я родился и в котором умру. Все так, как есть. Я не могу этого изменить.

— Ты не можешь уйти?

— Никогда.

— Ладно. Я пойду в душ. — Холли вскакивает и выходит из комнаты с выражением лица, которое я не могу расшифровать.

Я стою у двери в ванную и некоторое время прислушиваюсь, чтобы убедиться, что она снова не упала в обморок. Я слышу, как она копошится в ванной, а потом начинает течь вода. Я решаю найти Нео. Удивительно, что, учитывая размеры квартиры Холли, я не сразу нахожу его на балконе с сигаретой во рту.

— Она в порядке? — спрашивает он, когда я захлопываю за собой дверь.

— Да, думаю, да.

— Что случилось?

— Она боится оружия. Не так давно в каком-то ночном клубе произошел инцидент.

— Итак, кого нам нужно заставить исчезнуть?

— Никого. Судя по всему, с ним уже разобрались. Узнай все, что сможешь, о братьях Уильямсон в Сиднее.

— Кто они?

— Один из них — шурин Холли, другой — владелец того ночного клуба.

— Конечно. Что ты собираешься делать с ее боязнью оружия? Мы не можем допустить, чтобы она падала в обморок каждый раз, когда видит его.

— Я все улажу. Кстати, куда делся мой пистолет? — спрашиваю я. Его не было на полу, где я его оставил. Нео достает его из-за пояса и протягивает мне. Я заправляю его за спину.

— Ладно, я пошел. Мне есть чем заняться. Ты уже приблизился к разгадке того, что затеяли твой отец и Джон?

— Нет. Но мне вдруг очень захотелось покончить с этим дерьмом.

— Не сомневаюсь, — говорит он, проходя обратно в квартиру.

Я следую за ним и осматриваюсь. Интересно, смогу ли я убедить Холли пожить у меня. Потому что я не собираюсь проводить даже одну ночь в постели без нее.

— Куда мы идем? — спрашивает Холли.

— Не пугайся. Но нам нужно, чтобы ты привыкла к оружию, детка. Ты не можешь падать в обморок каждый раз, когда видишь оружие. Поэтому я научу тебя пользоваться им.

Лицо Холли побледнело.

— Нет, Тео, я не могу. Пожалуйста, не заставляй меня делать это.

— Ты мне доверяешь?

— Наверное, больше, чем следовало бы, учитывая, что я только вчера узнала, что ты обручен с другой. — Она ухмыляется.

— Забавно. Но мне приятно слышать это от тебя. Теперь мне просто нужно, чтобы ты поверила мне, когда я пообещаю, что никогда не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое.

— Дело не в том, что я не доверяю тебе. Я не доверяю себе. И я не доверяю своему страху и его способности перекрывать все, что я понимаю логически.

— Я постоянно буду рядом. Ты сможешь сделать это. Мы сможем сделать это вместе. Возможно, я не смогу победить этих демонов за тебя, но я буду рядом с тобой, когда ты победишь их сама.

— А если я снова потеряю сознание?

— Тогда я поймаю тебя, и мы будем пробовать и пробовать снова, пока ты не справишься с этим.

— Ты гораздо больше веришь в мои способности, чем я, — говорит она, глядя вниз.

— Я уверен в нас. В этом мире нет ничего такого, что мы не смогли бы преодолеть вместе.

— Ммм, а одна из тех многомиллионных компаний, которыми ты руководишь, случайно, не Hallmark?

— Нет, а что?

— Потому что ты бы заработал чертову кучу денег, сочиняя поздравительные открытки с этими твоими фразами.

— Это не фразы, а наша реальность.

Глава четырнадцатая

Холли

Наша реальность? Правда ли это? Мы едва знаем друг друга, а он так настаивает на том, чтобы дальше все было только у нас. Вместе. Но кто я такая, чтобы спорить, если этот потрясающий мужчина хочет быть со мной?

Именно в такие моменты я задумываюсь, а не присматривает ли за мной мой брат. Действительно ли наши умершие близкие направляют нас свыше? Это хорошая идея, но я в ней не уверена. Уже много лет я прошу Дилана послать мне знак, что он все еще с нами. Хоть что-то, что подскажет мне, что он не ушел навсегда. Наверное, я цинична… потому что пока ничего не вижу. Райли говорит, что видит, и я уверена, что она верит в это. Просто я не видела этого воочию.

«Если ты рядом, Дил, пожалуйста, помоги мне найти силы, чтобы пройти через это. Ради всего святого, не дай мне снова потерять сознание», — мысленно произношу я безмолвную молитву, ожидая, пока Тео откроет мне дверь.

— Спасибо, — говорю я, беря его ладонь, и он мягко тянет меня вперед.

— В любое время. — Он подмигивает мне, и я чуть не растекаюсь в лужу прямо здесь, на парковке этого… ну, в общем, чем бы это ни было.

— А где мы? — Я осматриваю окрестности. Все вокруг выглядит чертовски мрачно. Пустынно. Прямо перед нами — одно старое здание складского типа, по бокам от него — похожие строения. Мы ехали не очень долго, поэтому я знаю, что мы все еще находимся недалеко от города, но все выглядит так, как будто здесь уже несколько веков не было живого человека.

— Это место принадлежит мне. Не волнуйся, здесь никого нет. — Тео кладет руку мне на поясницу и ведет в здание.

— Не знаю, как еще сказать, но это место чертовски жуткое, Тео. Я чувствую себя глупой девчонкой в каком-то фильме ужасов — той, которая полностью доверяет серийному убийце, ведущему ее на заклание.

— Ты права, ты слишком доверчива. Не доверяй никому из моей семьи, Холли. Кроме меня, конечно.

— Конечно. А как насчет Нео? Вы с ним, кажется, близки.

— Я доверяю ему свою жизнь. Если со мной что-то случится, и я не смогу быть рядом, нужно будет найти именно его. Он позаботится о тебе.

— Мне не нужно, чтобы кто-то заботился обо мне. И что, черт возьми, ты имеешь в виду, когда говоришь, что с тобой что-то случится? — Я начинаю волноваться от одной только мысли, что с ним что-то случится. О боже, я не продумала все до конца. О чем я думала? Я не могу встречаться с гангстером, с мафиози. Я не могу быть такой сильной. Я знаю свои пределы, и это далеко за ними.

Почему Тео не мог быть обычным банкиром или даже адвокатом? Нет, я должна была влюбиться в преступника. В того, кто, возможно, совершает ужасные поступки. В того, у кого полно врагов… Я смотрела «Крестного отца». Я знаю, как все это работает. Отчасти, во всяком случае.

Подождите… Любовь? Откуда это взялось? Я же не влюблена в него, правда?

— Ты когда-нибудь влюблялся? — пролепетала я, прежде чем закрыть рот руками. Да, мой рот работает быстрее, чем мозг.

— Холли, ты все слишком усложняешь. Я буквально вижу, как у тебя в голове крутятся колесики. Не бойся спрашивать меня, о чем угодно. Возможно, я не смогу ответить на все твои вопросы, но я сделаю все возможное, чтобы рассказать все, что смогу. — Он берет мое лицо в свои руки. — Был ли я влюблен? Раньше я думал, что понятие «любовь» — это то, что живет только в кино. Но теперь — да, я думаю, что я испытал это чувство.

— О, хорошо, круто. — Я пытаюсь скрыть боль. Он был влюблен в другую. — Что с ней случилось? — спрашиваю я, мне необходимо это знать.

— С ней ничего не случилось. Я смотрю на нее прямо сейчас.

Я замираю. Мой разум, мое тело — все замерло. Он не может говорить серьезно.

— Это безумие, Тео. Я даже не знаю твоего любимого фильма. Как мы можем быть влюблены?

— Я не думаю, что для этого надо знать все друг о друге. Я думаю, что наши души знают друг друга.

— Возможно. — Я обдумываю его слова. Это странное ощущение: чувствовать что-то настолько глубокое к человеку, о котором почти ничего не знаешь.

— Идем. Давай сделаем из тебя лучшего стрелка, которого когда-либо видел этот город.

— Я бы согласилась просто не терять сознание.

— И это тоже. — Он смеется.

Мы стреляем уже два часа. Мне удалось не упасть в обморок. Я поразила какую-нибудь цель? Ни одной. Но теперь я могу держать пистолет. Я не дрожу. И я не на грани слез.

Мне все еще не нравится держать его в руках. Если бы я могла избежать необходимости иметь дело с оружием, я бы это сделала. Но Тео настаивает на том, чтобы я знала, как защитить себя. При этом я не уверена, что когда-нибудь смогу направить пистолет на живого человека, чтобы сделать это.

— Холли, я хочу, чтобы ты представила, что кто-то находится на другом конце, там, где мишень. Он собирается выстрелить в тебя. Ты должна спастись, и единственный способ сделать это — выстрелить первой.

Я пробую еще раз. Я поднимаю пистолет, прицеливаюсь и стреляю.

— Я попала? — спрашиваю я.

— Не совсем. — Он делает паузу. — Ладно, давай сделаем перерыв. У меня есть еще одна идея, но мне нужно вытащить сюда Нео.

Через полчаса Нео заходит в здание с пистолетом в руках. Я не пугаюсь. Ну, не сильно. То есть до тех пор, пока он не ударяет Тео прикладом по затылку. Теперь я уже официально напугана до чертиков. Что происходит? Они оба лежат на земле и дерутся друг с другом.

— Пошел ты, я убью тебя на хрен, идиот, — рычит Тео, раз за разом нанося удары своему кузену.

Я отступаю к стене. Я не знаю, что делать. Я должна что-то сделать. Тео только что говорил мне, что Нео — единственный, к кому нужно обращаться, если с ним что-то случится. Какого черта они теперь пытаются убить друг друга?

Каким-то образом во всем этом хаосе Нео оказывается сверху, направляя ствол прямо в голову Тео.

— Думаешь, сможешь меня одолеть? Подумай еще раз, кузен. — Нео сплевывает кровь на землю.

— Холли, уходи отсюда, сейчас же! — кричит Тео, глядя на меня. Он что, думает, что я просто брошу его здесь? «Я должна что-то сделать», — снова говорю я себе. Я не могу потерять его, когда мы только что нашли друг друга.

— Н-нет, — говорю я, подходя к ним. Я вижу пистолет, который я использовала для тренировок, и поднимаю его.

— Холли, нет. Уходи отсюда.

— Тебе стоит послушать своего мальчика, милая. Я убью не только его. Ну знаешь, нельзя оставлять свидетелей. — Нео ухмыляется.

На лице Тео появляется угрожающее выражение. Я бы испугалась, если бы он посмотрел так на меня.

— Нет… Я не знаю, почему ты это делаешь, Нео. И мне жаль, очень жаль, но я не могу позволить тебе сделать это. — Я целюсь пистолетом ему в грудь и, не задумываясь, нажимаю на курок. Звук разлетается по зданию, и я вижу, как Нео падает на пол. Я падаю вместе с ним.

Через несколько секунд Тео оказывается рядом со мной, убирая волосы с моего лица.

— Холли, ты сделала это. Это было просто ох*ительно. Я чертовски люблю тебя. — По моему лицу текут слезы ужаса. И как только он решился произнести эти три маленьких слова?

— Мне жаль… Я не знаю. Прости меня. Черт, что я наделала?

— Черт, Холли, не думал, что ты на такое способна. Способна на убийство. Из тебя получится чертовски хорошая королева. Никто и не подумает, что ты скрываешь в себе. — Нео разминает шею, прежде чем сесть прямо.

Я вырываюсь из объятий Тео. Двое кузенов довольно улыбаются друг другу, как будто впервые открыли для себя нарезанный хлеб.

— Что? Какого черта?

— Извини, Dolcezza, мне пришлось прибегнуть к радикальным мерам, чтобы заставить тебя преодолеть свой страх.

— Ты думаешь, что напугать меня до смерти — это правильный способ? Заставить меня думать, что ты вот-вот умрешь? Ты хоть представляешь, Тео, каково это, черт возьми? — Теперь я злюсь. Я вне себя от злости. К черту его и его игры разума.

— Холли, ты сделала это. Было страшно? Да. Но это сработало. Ты взяла пистолет, выстрелила и попала в цель.

— Да, но, черт возьми, я могла целиться выше. Я не игрушка с кнопками, которые можно нажимать по своему усмотрению. В следующий раз, когда тебе в голову направят пистолет, спасай себя сам. Потому что меня не будет рядом, чтобы помочь тебе.

— Подожди, ладно, извини. Я не хотел тебя пугать, — пытается оправдаться Тео. Я поднимаю на него брови. Правда? Потому что я думала, что напугать меня до смерти — это именно то, чего он хотел. — Ладно, хотел. Но на то была веская причина. Ты была молодцом. Со мной все хорошо. Мы в порядке.

— Знаешь, что? Ты прав. Извини, что я так отреагировала. Можно мне взять ключи от машины? Мне нужно взять куртку. Здесь прохладно.

— Конечно. Мы можем уехать отсюда, если хочешь. Дай мне минутку, чтобы закрыть здесь все. — Я позволяю ему поцеловать мой лоб, когда он протягивает мне ключи.

— Нет, все в порядке. Я вернусь через секунду. Мне только нужна куртка. — Я беру ключи и выхожу как можно спокойнее. Как только машина оказывается в пределах видимости, я, не теряя времени, сажусь на водительское сиденье и закрываю двери. Я благодарна ему за то, что он обычный идиот, который любит быстрые машины, потому что, прежде чем я увидела Тео у дверей здания, машина уже с визгом вылетела на улицу.

Я умею водить машину. Это единственное, что обычно удивляет всех, — то, как сильно я люблю быструю езду. Я не сбавляю обороты, вливаясь в городской трафик. Но у меня нет цели. Я просто еду. Это не занимает много времени, чтобы освоить езду по правой стороне дороги, и вскоре мне кажется, что я делала это всю жизнь.

Я вижу, что машина Нео едет за мной. Я знаю, что он с трудом поспевает за моими хаотичными перестроениями. Я все еще еду куда глаза глядят. Я чуть не теряю их на Бруклинском мосту. Но я специально замедляюсь, чтобы дать им возможность догнать меня.

Два часа спустя я следую за указателем поворота с надписью: Hampton Beach. Пляж — это хорошее место для остановки. Я люблю пляж. За последние несколько часов я увидела больше Нью-Йорка, чем за все время своего пребывания здесь. Почему я не взяла машину напрокат и не сделал это раньше?

Я заезжаю на пляжную парковку и глушу двигатель. Я сижу на капоте его очень дорогой машины, когда ко мне приближается злой Тео.

Черт, он выглядит просто разъяренным.

Глава пятнадцатая

Тео

Она угнала мою машину. Я не могу поверить, что она украла мою чертову машину. Более двух часов мы пытались угнаться за ее чертовым стритрейсингом. Два с лишним часа мое сердце было близко к тому, чтобы разорваться. У меня, наверное, появились седые волосы. О чем, черт побери, она думала, когда ехала вот так? Неужели у нее нет чувства самосохранения?

Я бросаюсь к ней — она сидит на капоте моей машины за восемьсот тысяч долларов. Я чертовски зол, что она так удрала. Но меня накрывает облегчение оттого, что она цела и не тонет в гребаной Ист-Ривер.

Когда я подхожу ближе, ее глаза ищут мои. Она знает, что я в ярости. Но и она злится не меньше, чем раньше. Как только я подхожу к ней, я поднимаю ее и прижимаюсь губами к ее губам. Ее ноги обхватывают мою талию, и я обхожу машину сбоку, прижимая ее к двери.

Отстранившись, я рычу ей в рот:

— Никогда больше не пугай меня так. Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сделала?

— Почему ты испугался? Я прекрасно вожу машину. На твоей машине нет ни одной царапины.

— Я беспокоился не о чертовой машине, Холли. Я волновался за тебя.

— Ха, наверное, это было не очень приятно, да?

— Именно так. — Она смотрит на меня. Проходит некоторое время, прежде чем до меня доходит смысл ее слов. — Черт, мне очень жаль. Я больше никогда не буду делать ничего подобного. Я действительно просто пыталась заставить тебя преодолеть страх перед оружием. Вот и все.

— Мне не нравится мысль, что с тобой может что-то случиться. Я только что нашла тебя, Тео. Я не готова тебя терять.

— Хорошо, потому что я никогда не смогу отпустить тебя. — Я сливаюсь своими губами с ее. Я не могу насытиться. — Никогда больше не угоняй мою машину, Холли. Если бы кто-нибудь другой попытался это сделать, он бы преждевременно встретился со смертью.

— Мне жаль, что я взяла твою машину. Но не волнуйся… Я собираюсь купить свою собственную. Может быть, что-то даже более быстрое, чем эта штука.

— Нет. Тебе нужно… что-то типа маленького хетчбэка. А еще лучше, давай я отдам тебе Луи. Он всегда сможет отвезти тебя на внедорожнике туда, куда тебе нужно. Это самая безопасная машина из всех, что у меня есть.

— Я не возьму твоего водителя. И я не буду покупать хетчбэк. — Она опускает свои ноги с моей талии, когда позади нас кто-то прочищает горло. — О, ты до сих пор не умер? — спрашивает Холли у Нео.

— Жаль тебя разочаровывать, милая. Я как кошка, девять жизней и все такое.

— Нет, я имею в виду, что стреляла в тебя. Может, я промахнулась, а ты просто притворился, что я попала?

— Нет, ты попала вот сюда. — Нео поднимает рубашку, чтобы показать синяк.

— Боже мой, мне так жаль. Ну, хотя нет. На самом деле, ты это заслужил, — говорит Холли, подходя ближе, чтобы осмотреть его травму. — Тебе, наверное, стоит приложить лед или что-то в этом роде. — Ее рука тянется к его груди.

И, черт возьми, я не позволю этому случиться. Я обхватываю ее за талию и поворачиваю к себе.

— Знаешь, я тоже ранен. Мне бы не помешал лед и кто-нибудь, кто будет за мной ухаживать. — Я показываю на рану на голове, затем на засохшую кровь, прилипшую к волосам.

— Какого черта, Тео? Тебе нужно в больницу. Наверное, придется наложить швы и сделать прививку от столбняка. Садись в машину. — Она поворачивается к Нео. — Почему ты не заставил его поехать в больницу?

— Потому что мы были заняты преследованием твоей сумасшедшей задницы, детка.

— Холли. Ее зовут Холли, черт тебя возьми, Нео! — кричу я на кузена.

— Извини, я виноват. Потому что мы были заняты погоней за твоей сумасшедшей задницей, Холли! — Нео поднимает руки в знак капитуляции. — В общем, если вы в порядке, я ухожу. Это долгий путь обратно в город.

— Да, ладно, мы сейчас поедем ко мне.

— Отлично. Как всегда, рад тебя видеть, Холли. — Нео идет к своему внедорожнику. Я знаю, что на самом деле он не уедет, пока не узнает, что мы тоже в пути. Вряд ли он оставит меня в глуши без поддержки.

— Садись. — Я открываю дверь машины со стороны пассажира, но Холли не двигается. Она просто смотрит на меня, как будто чего-то ждет. — Пожалуйста, — добавляю я более мягким тоном.

— Это было так трудно? — спрашивает она, забираясь внутрь.

— Нет. — Я закрываю дверь, может быть, чуть сильнее, чем следовало бы. Мой гнев из-за событий последних нескольких часов снова нарастает, теперь, когда облегчение рассеялось.

Я выруливаю с парковки, колеса свистят, когда мы выбираемся на дорогу. Следующий час поездки проходит в молчании, никто из нас не хочет начинать разговор первым.

Как только мы пересекаем Бруклинский мост, Холли не выдерживает.

— Ты можешь подбросить меня до моей квартиры? Или просто остановись. Я могу вызвать Uber.

Я смотрю на нее. Она сошла с ума, если думает, что я когда-нибудь высажу ее, чтобы она вызвала гребаный Uber. Но меня прерывает звонок моего телефона, прежде чем я успеваю сказать ей об этом.

— Черт! — Я бью по рулю. — Что бы ты сейчас ни услышала, мне нужно, чтобы ты держала рот на замке. Не издавай ни звука. — Это единственное предупреждение, которое я делаю ей перед тем, как нажать кнопку «ответить», и ее взгляд говорит о том, что она чувствует по этому поводу. — Отец, что происходит?

— Сын, почему я слышу, что вы с Нео сегодня катались по всему чертову штату? Что случилось?

Черт.

— Ничего не случилось. Мы с Нео заключили пари. Это все, что было. Я выиграл, естественно.

— Пари. Ты ехал так, будто за тобой гнались гребаные русские, из-за пари?

— Да. — Я избегаю подробностей.

— Черт возьми, Ти. Тебе уже пора повзрослеть. Как, по-твоему, ты собираешься возглавить эту семью, если ты до сих пор ведешь себя, как ребенок?

— Я уверен, что справлюсь. Кроме того, ты еще долго будешь у руля, отец. У меня будет достаточно времени, чтобы повзрослеть.

— Ты скоро станешь мужем. И, надеюсь, вскоре после этого — отцом. Тебе нужно повзрослеть уже сейчас.

— Да, кстати. Не хочешь рассказать мне, почему этот брак так важен для тебя?

— Все, что тебе нужно знать, это то, что он важен. Не облажайся, Тео.

— Я и не собирался. — Телефон отключается; мой отец отказывается завершить разговор обычным образом, таким как «до свидания» или «поговорим позже». — Я сожалею, — шепчу я.

— О чем именно? — спрашивает Холли.

— Обо всем. Я не знаю, как это делать, Холли. Я никогда раньше ни с кем не пытался построить отношения. Мне нужно, чтобы ты была терпелива со мной. Если я буду груб или буду вести себя как козел, знай, что я не хотел этого.

— Насчет «козла» ты верно подметил.

— Еще раз извини. Скажи мне, как это исправить. Что мне нужно сделать?

— Тебе ничего не нужно делать. Мы знаем друг друга два дня, Тео. Ты не должен передо мной извиняться. — Она поворачивается ко мне лицом. — Высади меня у меня дома. Потом иди и покажи врачу свою голову — твоя рана плохо выглядит. Хотя, я уверена, что у тебя бывало и хуже.

— Хорошо, — говорю я ей. Я должен дать ей время. Я должен дать время себе. У меня есть список дел, которые нужно решить, если я хочу найти выход из этой гребаной ситуации.

— Спасибо.

Через полчаса я подъезжаю к ее дому. Паркуюсь и собираюсь выйти из машины, как вдруг рука Холли тянется ко мне и хватает за руку.

— Мне не нужно, чтобы ты меня провожал. Спасибо, что подвез домой. Увидимся позже. — Она не смотрит на меня. Где та решительная женщина, которая только что отчитывала меня и моего кузена?

Подняв пальцами ее подбородок, я смотрю в ее лицо, пока наши глаза не встречаются.

— Холли, мне нужно, чтобы ты запомнила одну вещь.

— Что именно?

— Ты моя.

— Но ты не мой,правда, Тео? Ты не можешь стать моим, пока не освободишься от этого брака.

— Я твой, Холли. Я всегда буду твоим. Мне нужно кое-что сделать, но я вернусь позже, хорошо?

— Хорошо, увидимся позже… может быть.

Я наклоняюсь и нежно целую ее губы.

— Нет, не может быть. Мы увидимся позже, Dolcezza.

Я смотрю, как она поднимается по лестнице, и не отъезжаю от обочины, пока она не оказывается внутри своего дома.

Кто-то должен, черт возьми, что-то знать. Мне просто нужно выпытать информацию у нужного мудака. Неважно, сколько времени это займет и сколько пальцев мне придется сломать.

Я опустил свой стакан с виски.

— Еще один. — Я киваю бармену.

— Думаешь, это разумно? Может быть, тебе пора спать? Я подвезу тебя домой. — Нео встает и бросает пару сотен на барную стойку.

— Нет, мне надо к Холли, — говорю я, соскальзывая с барного стула.

— Может, тебе стоит выспаться и пойти к ней завтра?

— Нет, я иду туда сейчас. — Я шарю по карманам. — Где мой телефон? Я попрошу Луи подогнать машину.

— Он у меня, а Луи ты дал выходной. Поехали. Я тебя отвезу. Но если она еще раз в меня выстрелит, ты останешься один.

— Она спасла меня, — говорю я, когда Нео усаживает меня на пассажирское сиденье своего внедорожника.

— Да, наверное, не только в этом.

В конце концов я стучусь в дверь Холли. Нео все еще здесь. Почему он все еще здесь?

— Знаешь, ты можешь уйти, — говорю я ему.

— Позволь мне сначала убедиться, что она не выкинет твою пьяную задницу на улицу. Возможно, тебя нужно будет подвезти домой.

— Она меня не выгонит. Она меня любит. И я ее очень люблю, знаешь ли.

— С каких пор? — спрашивает он, когда я стучу громче.

Я уже собираюсь стукнуть еще раз, когда дверь распахивается, и перед моими глазами появляется прекрасное лицо Холли — хорошо, возможно, я вижу два ее лица, и оба они выглядят злыми.

— Ты чертовски красива, даже когда злишься, Dolcezza.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но она отворачивается в сторону. Я начинаю заваливаться вперед, но Нео ловит меня. Он всегда меня прикрывает.

— А ты пьян. Что ты здесь делаешь?

— Я здесь, потому что ты здесь, — говорю я ей. Очевидно. Потому что я хочу быть там, где она.

— Извини, Холли. Он настоял на том, чтобы я его привез. Хочешь, я отвезу его домой? — спрашивает Нео.

— Мой дом — Холли, — напоминаю я им. Почему они не понимают?

— Хорошо, Ромео. — Холли берет меня за руку. Мне нравится ощущать ее мягкую кожу. — Нео, помоги мне сделать так, чтобы он приземлился на кровать, а не на пол.

— Конечно, веди.

Я следую за Холли.

— О, черт! Откуда оно здесь взялось? — Я не знаю, обо что я ударился, но это чертовски больно.

— Стена? Она всегда там была. — Холли смеется.

— У тебя красивый смех.

— Спасибо? — Она откидывает одеяло, и я, спотыкаясь, иду вперед, стягивая рубашку через голову. В конце концов, я сдергиваю ее и бросаю на пол. Мне нужно выбраться из этих брюк. Я нащупываю ремень, но никак не могу его расстегнуть.

— Ладно, вставай. — Холли тянет меня за руки. — Я помогу. — Я делаю, что мне говорят, и ее пальцы тянутся к пряжке моего ремня.

— Подожди, подожди. Позволь мне… — Нео подходит ко мне сзади и снимает что-то с пояса. — …возьми это. — Он кладет мой пистолет на прикроватную тумбочку и возвращается обратно. Комната кружится.

— Если я помогу ему вылезти из этих штанов, я наткнусь на что-нибудь еще? — спрашивает Холли.

— Не думаю, но у него, скорее всего, есть пара ножей, пристегнутых к лодыжкам. Я ухожу. Мой номер есть в его телефоне, если тебе что-нибудь понадобится, дорогая.

— Он мудак. — Я запинаюсь, указывая на своего кузена.

— Почему он мудак? — Холли освобождает мой ремень, расстегивает пуговицу и ширинку. Затем она наклоняется, чтобы развязать шнурки на моих ботинках.

— Черт возьми, как мне так повезло, что я нашел тебя? — Смотреть на то, как она стоит на коленях, — незабываемое зрелище.

— Я была голодна, а у твоей кузины отличное кафе. — Она ухмыляется. — Ладно, давай.

Я падаю спиной на кровать, пытаясь освободить ноги от брюк. Черт, комната кружится очень быстро.

— Отлично. — Я слышу, как Холли ругается, прежде чем чернота поглощает меня.

Глава шестнадцатая

Холли

Прошла неделя с тех пор, как Ти появился в моей квартире пьяный в стельку. Он возвращается каждую ночь. Иногда раньше, когда я еще не сплю. А иногда около двух-трех часов ночи, когда я притворяюсь, что это не так. Правда в том, что на самом деле я не могу заснуть в эти ночи. Без него. Я знаю, как это глупо с моей стороны — привязываться к кому-то вроде Ти, но ничего не могу с собой поделать. Я слишком далеко зашла.

Он сказал, что сегодня задержится допоздна. Он делает все возможное, чтобы найти способ, как нам быть вместе и при этом никого не убить. Честно говоря, я не знаю, как он все это делает.

В течение недели он проводит время в разных офисах, и я это заметила, потому что он каждый день забирает меня, чтобы пообедать с ним. Похоже, что сотрудники его уважают, хотя на самом деле это может быть скорее страх с их стороны. Я не совсем уверена.

И я понятия не имею, чем он занимается по ночам. Иногда он приходит домой и рассказывает мне какие-то детали, а иногда просто тихонько прокрадывается. Но когда мы вместе, он находит новые позы и способы заставить меня кончить.

Я лежу в постели, раздумывая, звонить Райли или нет, когда слышу звук ключа в двери. Я вскакиваю и выхожу в коридор, как раз в тот момент, когда закрывается входная дверь. Затем он оборачивается.

— Боже мой, что, черт возьми, произошло? — Он не один. Он с Нео, который в данный момент одной рукой поддерживает Тео.

— Мы столкнулись с небольшой неприятностью, — говорит Нео, ведя окровавленного и покрытого синяками Тео к моему дивану. Моему новому чертову дивану.

— Небольшой? — Я протискиваюсь мимо Нео и падаю на колени. — Ти, что мне делать? Скажи мне, что делать?

— Dolcezza, я в порядке. Никогда не было лучше. Тебе не нужно ничего делать.

— Прекрати нести чушь. Ты не в порядке. Ты вызвал врача? — Я адресую свой вопрос парню, который не выглядит так, как будто он провел восемь раундов на ринге с Тайсоном.

— Да, он уже в пути. Поверь мне, Холли, все не так плохо, как кажется. Бывало и хуже.

— И это должно меня утешить? Почему он так выглядит, в то время как на тебе нет ни царапины?

— Потому что я умею уворачиваться от них лучше, чем твой мальчик. Кроме того, он чертов идиот и пытался в одиночку справиться с пятью русскими. Эти ублюдки безжалостны. Если бы Лана не позвонила мне, я бы даже не знал, где он.

— Что у тебя с русскими? И сколько времени должно пройти, чтобы доктор приехал?

— Они чертовы подонки. Вот что. И они пытаются украсть нашу территорию. Тебе не о чем беспокоиться, Холли. Я с этим разберусь, — говорит Тео.

— Да, я вижу, — отвечаю я. — Не двигайся. — Я иду в ванную, беру влажное полотенце, аспирин и наполняю стакан водой. Когда я выхожу обратно, то застаю Тео и Нео, жарко шепчущихся о чем-то. Но они оба замирают, как только замечают мое присутствие. — Не останавливайтесь из-за меня. Вот, возьми это. — Я передаю аспирин Тео и начинаю осторожно вытирать полотенцем его залитую кровью щеку и изгиб челюсти. Вся правая сторона лица выглядит так, будто ее использовали в качестве боксерской груши, глаз почти заплыл, губа рассечена. — Кто это с тобой сделал? — шепчу я. Я хочу отплатить ему тем же — я никогда не испытывала такой ярости, которая нарастает во мне. Я и раньше злилась, но это совсем другое. Я хочу отомстить. Я хочу уничтожить что-то. Кого-то.

— Я в порядке, Dolcezza. Мне не нравится, что ты беспокоишься, — стонет Тео, перебираясь повыше на диване.

Как, по его мнению, я могу не беспокоиться? Неужели это будет происходить регулярно? Тео будет возвращаться домой черно-синего цвета или еще хуже? Неужели я действительно могу согласиться быть рядом с человеком, который ведет такую бурную жизнь? — Я… я скоро вернусь. — Я чувствую, что у меня наворачиваются слезы, и я отказываюсь плакать в присутствии этих двух мужчин.

Тео говорил мне (и не раз), что я гожусь на роль королевы. Я понятия не имею, как он представляет себе королеву, но уверена, что я не гожусь для того, чтобы править кем-то. Если бы он только знал, какую внутреннюю борьбу я веду каждый день…

Закрывшись в своей спальне, я беру со стола телефон. Мне нужно поговорить с Райли, но как я могу довериться ей, не выдав, кто такой Тео на самом деле? Я знаю, что она прилетела бы ближайшим рейсом, чтобы забрать меня домой, если бы узнала, во что я умудрилась ввязаться.

Я не хочу уезжать. Не хочу туда, где нет Тео. Я также не хочу видеть его избитым и измученным. Что же мне делать? Мне нужен знак.

Сейчас самое подходящее время для твоей помощи, Дилан. Я знаю, что ты все время помогаешь Райли, так может, поможешь и мне хотя бы в этот раз?

Я провожу рукой по щекам. Ненавижу, что меня так легко довести до слез. Это то, с чем я сталкивалась всю свою жизнь; именно поэтому я избегаю любых ситуаций, в которых может произойти конфронтация. И вот теперь я сижу здесь, на полу своей спальни, плачу и разговариваю со своим мертвым братом. Да, Холли 2.0 справляется просто отлично.

Дверь спальни открывается, и мне не нужно поднимать голову, чтобы понять, что это он. Я чувствую его всеми фибрами своего существа.

— Dolcezza, прости меня. Мне не следовало приходить сюда. Я должен был сначала пойти домой и привести себя в порядок. — Тео садится передо мной и отводит мои руки от лица. — Я не хочу тебя расстраивать. Sei troppo bella per piangere⁴, — шепчет он, проводя большими пальцами по моим щекам.

— Мне просто нужна была секунда. Через секунду я буду в порядке. — Я икаю, прежде чем поднять на него глаза. И вижу, как ему больно — да, это совсем не помогает.

— Тебе не нужно быть кем-то другим, кроме того, кто ты есть. Что тебя расстроило?

— Ты действительно не знаешь? Позволь спросить тебя, Ти: что бы ты почувствовал, если бы я пришла к тебе домой посреди ночи вся избитая?

Я наблюдаю, как ожесточается его лицо, как темнеют его глаза.

— Я бы вышел на улицу и сжег этот гребаный город дотла, пока не нашел бы того, кто тебя обидел. А когда нашел бы, наслаждался каждым мгновением его боли.

— Именно это я и чувствую, когда вижу тебя таким, Тео. У меня возникает непреодолимое желание уничтожить кого-нибудь, эти жестокие мысли проносятся в голове. — Я качаю головой. Это не я. Я — одиночка. Я не жестокая. Я не мстительная. — Я не знаю, как справиться с такими чувствами. Они переполняют меня. Я никогда в жизни не хотела никому причинить боль. Но сейчас я очень, очень хочу причинить кому-нибудь боль. — Тео улыбается мне. Он совершенно безумен. — Почему ты улыбаешься? — спрашиваю я, расстроенная.

— У тебя, mia regina senza nome⁵, вырастают крылья. Ты становишься той, кем тебе суждено быть.

— И кем же?

— Королевой одной из самых известных в мире мафиозных семей. Моей королевой.

— Я не королева, Тео. Я закрылась в своей спальне, потому что не могу даже смотреть на тебя, когда тебе так больно. Как я могу быть королевой?

— Это потому, что тебе не все равно, bella. Вот почему тебе так больно. Это нормально — чувствовать то, что ты чувствуешь, Холли. В этом нет ничего плохого. Но знай, что, несмотря ни на что, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты никогда не запачкала свои руки. Может быть, тебе и хочется причинить кому-нибудь боль прямо сейчас, но я привяжу тебя к этой чертовой кровати, прежде чем позволю тебе выйти на улицу.

Я смотрю на кровать, и мысль о том, чтобы быть привязанным к ней, мне совсем не кажется неприятной.

— С тобой действительно все будет в порядке? — спрашиваю я его.

— Чтобы вывести меня из игры, нужны гораздо более серьезные действия. Я буду в порядке.

Тео отключился в постели. Пришел доктор и осмотрел его. Судя по его заключению, все это поверхностные травмы. Я попыталась сказать Тео, что было бы неплохо услышать другое мнение, на что доктор посмотрел на меня и сказал, что я не понимаю, о чем говорю. Затем ворчливый старик захлопнул свою медицинскую сумку и ушел. Нео ушел следом за ним, хотя я ожидала, что он вернется, чтобы проведать своего кузена. Но он не вернулся.

Я помогла Тео принять душ и уложила его в постель. Но сама я так и не смогла заснуть. Солнце уже начало светить в окна, а я чувствую себя измотанной. Сегодня у меня встреча в новой школе. И я должна быть там через… три часа. Мои глаза, наверное, опухли от слез и недосыпания. Отлично, именно такое первое впечатление я хотела произвести на своих работодателей. Я должна приступить к работе на следующей неделе, за что я очень благодарна, потому что мне бы не помешало отвлечься. В последнее время в моей голове крутятся только мысли о Тео.

— Ммм, твои мысли разбудили меня, Хол, — хриплый голос Тео заставил меня повернуть голову в его сторону. Рука, которой он обнимал меня всю ночь, напряглась, когда он притянул мое тело ближе к себе.

— Извини, я просто нервничаю.

— Из-за чего?

— У меня сегодня встреча в школе. Я выгляжу ужасно. И я просто… я не знаю. Что, если я им не понравлюсь?

— Dolcezza, если ты им не понравишься, значит, они чертовы идиоты, и я могу их заказать.

Я смотрю на него с укором. Я уверена, что он шутит. Он же должен шутить, верно?

— Ты ведь шутишь, да? — На этот раз я произнесла вопрос вслух. — Ты же не станешь на самом деле заказывать кого-то только потому, что я ему не нравлюсь.

— Почему бы нет. — Он смеется.

Да, не убедительно. Есть еще крошечная мысль об этом ужине. Объявление о помолвке. Меня тошнит каждый раз, когда я думаю об этом.

— У тебя сегодня семейный ужин с Ланой, да? — интересуюсь я, как будто это не то, на чем я зациклилась.

— Да, но я буду здесь сразу после. Не волнуйся об этом. Это просто семейное событие, ничего больше.

— Это объявление даты твоей свадьбы, Тео. Это не просто ужин.

— Свадьбы не будет. Я близок к тому, чтобы найти выход из этой ситуации. — Я сомневаюсь, что это действительно так, но ради своего сердца я очень на это надеюсь.

На этой неделе я дважды встречалась с Ланой за чашкой кофе. Она клянется, что она ни за что не пойдет на этот брак и что если Тео не найдет выход из положения, то у нее есть что-то в рукаве. Я хочу им верить. Они знают мир, в котором живут. А я всего лишь сторонний наблюдатель. Что я знаю о внутреннем устройстве кровавой мафии? Ничего, вот что.

— Может, соберемся, и я отвезу тебя к Хелене на завтрак, прежде чем ты отправишься на встречу? Или… мы могли бы остаться здесь, и я мог бы позавтракать тобой.

— Ммм, думаю, я выберу второй вариант, — бормочу я, когда голова Ти уже отправилась на юг.

Глава семнадцатая

Тео

Мое тело чертовски болит, когда мой рот исследует тело Холли. Мне неважно, как сильно я мучусь; ничто не помешает мне попробовать ее на вкус. Я приподнимаю ее футболку и вижу, что ее киска обнажена, готова и ждет, когда я возьму ее. Проблема в том, что мне никогда не бывает достаточно. Сколько бы времени я ни провел в ней, я хочу большего. Я хочу получить все, что она может дать.

Мой язык проводит по ее клитору и медленно кружит вокруг него, прежде чем я ввожу его внутрь. Ее сладкие соки наполняют мой рот, когда я сосу, лижу и покусываю ее. Ее стоны звучат музыкой для моих ушей, давая мне все необходимое для того, чтобы продолжать доводить ее до предела. Я подвожу ее к краю и только слегка отступаю, пока ее бедра не обхватывают мою голову, а пальцы не запутываются в моих волосах. Она удерживает мою голову на месте.

— Пожалуйста, — говорит она.

— Пожалуйста, что? — Слегка приподняв голову, я позволяю своим глазам встретиться с ее глазами.

— Ты знаешь, что, Ти. Не делай этого со мной.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Холли. Все, что я делаю, это наслаждаюсь своим завтраком.

— Ну, твой завтрак — это не шведский стол на весь день, так что поторопись и дай мне кончить.

— Черт, Холли, мне нравится, когда ты дерзкая. Но ты должна знать, что я здесь главный — и это не обсуждается. Однако, раз уж ты так мило попросила, я уступлю.

Я снова погружаюсь в нее; мои зубы прикусывают ее клитор, когда я ввожу в нее два пальца. Ее стенки сжимаются вокруг моих пальцев, втягивая и удерживая их в заложниках. Я продолжаю ласкать ее, пока она переживает свой первый за утро оргазм. Я говорю «первый», потому что я точно планирую заставить ее кончить еще как минимум два раза, прежде чем мы выберемся из этой постели.

Когда она кончает и ее тело расслабляется, я забираюсь на нее и располагаю свой член у ее входа.

— Я чертовски люблю твою киску, Холли. Я люблю ее есть, люблю ласкать ее пальцами и люблю трахать ее, — говорю я ей перед тем, как войти в нее. Я стону и от удовольствия, и от боли. Черт, мое тело в худшем состоянии, чем я думал. Каждый толчок причиняет боль, но удовольствие от того, что я нахожусь внутри нее, слишком велико, чтобы остановиться. Я переворачиваюсь и поднимаю ее на себя. — Мне нужно, чтобы ты была сверху, Dolcezza, — стону я.

— Ты в порядке? Нам нужно остановиться. Черт, Ти, прости меня. Я не подумала о твоих травмах. Мне так жаль. Может, дать тебе что-нибудь от боли?

— Что ты должна сделать, так это попрыгать вверх-вниз на моем члене, Холли. Я в порядке, никогда не чувствовал себя лучше. — Я кладу руки ей на бедра и начинаю двигать ее телом по своему стволу. Ее киска пульсирует, сжимаясь и втягивая меня так глубоко, насколько это возможно. — Боже, как же в тебе хорошо.

— Просто чтобы ты знал: когда ты внутри меня, я чувствую себя живой, цельной и связанной с тобой больше, чем когда-либо. Быть с тобой — это все, чего я хочу, Тео. — Ее голова откидывается назад, киска плотно сжимается, а тело напрягается, когда она кончает.

— Черт, черт! — Я кончаю вместе с ней, и мой член опустошается в ее тугую киску. Через пять минут, отдышавшись, я понимаю, почему сейчас все было по-другому. Почему она чувствовалась лучше, чем когда-либо… — Черт, Холли, прости меня. Я не подумал.

— О чем ты говоришь? — Она поворачивается ко мне.

— Я не использовал презерватив, — признаюсь я.

— Мы не использовали презерватив, Ти. Ты делал это не один. Не волнуйся об этом. Я чиста. И я принимаю таблетки.

— Я не беспокоюсь о том, что ты не чиста, Холли. И, на самом деле, если подумать, мысль о том, чтобы обрюхатить тебя… чтобы ты была босая и беременная на моей кухне, весьма привлекательна.

— Я рада, что ты так думаешь. Потому что, когда у меня будут дети, я хочу, чтобы их было много.

— Когда у нас будут дети. У тебя не будет детей ни с кем, кроме меня.

— Ммм, посмотрим. У тебя сегодня ужин в честь помолвки с другой женщиной, и это не я.

— Черт, не напоминай мне.

Меньше всего мне сейчас хотелось бы изображать гребаную счастливую семью с моей покорной фальшивой невестой. Лана весь вечер вела себя странно. Я знаю, что она хочет, чтобы этот брак состоялся примерно так же, как и я, то есть совершенно не хочет.

Но нервничает она по другому поводу. Обычно она умеет скрывать свои мысли и чувства — не настолько, чтобы играть в покер, конечно. Но сегодня я вижу, как дрожат ее руки, когда она поднимает бокал с вином. Это не очень заметно, многие не обратили бы внимания.

— Я так взволнована. Эта свадьба должна быть как можно скорее. Я слишком долго ждала, когда появятся внуки. — Моя мама вздыхает.

Мои мысли сразу же устремляются к Холли и к тому факту, что я облажался сегодня утром, не воспользовавшись защитой. Я никогда так не поступал. Я действительно облажался? Мысль о том, что она беременна, привлекательна с нескольких сторон. Но то, что она могла забеременеть от меня вне брака, — это не найдет понимания у моей семьи. Кроме того, это сделает ее мишенью. А это последнее, чего я хочу для Холли. Я сделаю все, чтобы защитить ее.

— Дорогая, ты сегодня просто превзошла себя. Это очень вкусно, — говорит мать Ланы из-за стола.

Лана выглядит бледной, на ее бровях выступили маленькие капельки пота.

— Спасибо, мама. Я хотела, чтобы это было что-то особенное. — Она протягивает руку и накрывает мою ладонь.

Я ошарашен, ведь она никогда раньше не касалась меня так интимно. Ее ладонь холодная, а рука все еще дрожит.

— Что случилось? Ты заболела? — шепчу я ей на ухо.

Она слегка качает головой, в уголках ее глаз появляются слезы.

— Мне очень жаль, — говорит она.

Я не успеваю понять, почему она извиняется, как начинается хаос. Моя мама кричит, мама Ланы визжит, и от этого шума у меня звенит в ушах. Я смотрю на маму, которая держит голову отца в своих руках.

Она безутешна.

— Тео, помоги! Он задыхается. — Я вскакиваю и подхожу к отцу. У него изо рта идет пена.

— Кто-нибудь, помогите! — кричит мать Ланы, пытаясь оказать помощь своему мужу, который находится в таком же бедственном положении. Какого черта?

Я смотрю на Нео; он кивает.

— Закройте этот чертов дом. Никому не выходить, — приказываю я, перекрикивая шум. Тело отца обмякает, и я вижу, как из него буквально вытекает жизнь. Я обнимаю мать и вывожу ее из комнаты. По дороге меня осеняет — Лана. Это она сделала. — Черт! — Она не двигается со своего места за столом, смотрит на безжизненное тело отца. — Мама, прости меня. Я найду того, кто это сделал. Я уничтожу того, кто это сделал, — обещаю я, прекрасно понимая, что не смогу этого сделать. Может, я и не люблю эту девушку, но она — одна из моих лучших подруг. Я никогда не смогу причинить ей боль.

Но как, бл*дь, мне защитить ее от этого? Она облажалась. Она только что собственноручно убила двух из пяти глав нью-йоркской мафии.

Когда я веду мать к одному из диванов в гостиной, я понимаю, что это значит для меня.

Мой отец мертв.

Я — его наследник.

Теперь я босс.

Черт, я не был готов к этому. Хотел ли я найти выход из ситуации, чтобы не жениться на Лане? Да, бл*дь. Но я не хотел, чтобы в результате умер мой отец.

Это иррационально, но я хочу, бл*дь, что-то разрушить. Я знаю, что не могу причинить вред тому, кто в этом виноват. Но я никогда не прощу ее за это. Лана все равно что умерла. Потому что для меня это так.

— Кто-то должен заплатить. Кто, бл*ь, думает, что может так с нами поступить? — Я встаю и расхаживаю по комнате.

— Ти, мне очень жаль. Что мне сделать? — спрашивает Нео, стоя в дверях.

— Выстроить в ряд гребаный кухонный персонал. Сейчас же! — кричу я, поднимаю лампу и бросаю ее через всю комнату.

— Есть, босс. — Он тут же разворачивается и направляется к задней части дома.

Босс… Он всегда шутил по этому поводу. Но на этот раз это правда. Черт! Я не готов к этому дерьму. Я думал, что у меня еще годы в запасе, годы, когда я был бы младшим боссом и не отвечал за всю гребаную семью.

— Мама, оставайся здесь. Не заходи на кухню. — Я собираюсь уходить.

— Тео, заставь их заплатить, — говорит мне вслед мама.

— Заставлю. — К тому времени, как я добираюсь до кухни, Нео выстраивает все десять человек персонала кухни вдоль белых шкафов. — Кто, бл*дь, подал эту еду моему отцу? — кричу я, вытаскивая пистолет из-за пояса.

Каждый из них качает головой. Они знают, что их время на исходе. Ни один из них не выйдет живым из этой кухни. Но я позволю им думать, что у них есть шанс.

— Лучше бы кто-нибудь заговорил! — Я прицеливаюсь чуть выше их голов и опустошаю магазин, стреляя по шкафам. Осколки разбитого стекла сыплются на них, будто с небес. Их крики проникают в мои вены. Мне чертовски нравится их страх. Мне это нужно. Мне нужно причинить кому-то боль. И сейчас это они. Перезарядившись, я подхожу к первой женщине.

— Как тебя зовут, милая?

Она плачет:

— Пожалуйста, не делайте мне больно. Я… я ничего не сделала.

Я стреляю в ее колено, наблюдая, как она падает на пол. Нагнувшись, я хватаю ее за хвост и поднимаю ее лицо к себе.

— Неправильный ответ. Я спросил, как тебя, бл*дь, зовут!

— Т-Т-Тина.

— Тина, видишь? Это было не так уж и сложно, правда, дорогая? — Она качает головой «нет». Слезы текут по ее щекам. Я испытываю легкое чувство вины? Или это угрызения совести? Эта женщина, вероятно, даже не подозревала, для чего ее использовали. Но этот крошечный проблеск исчезает в мгновение ока, когда я вспоминаю своего старика с пеной у рта. — Видите ли, один из вас подал еду, которая убила моего отца. И не просто моего отца, но и Дона семьи Валентино. Вы хоть понимаете, что вы натворили?

Она снова отрицательно жестикулирует.

— Не представляешь. — Я встаю, направляю конец ствола прямо ей в голову и нажимаю на курок. Я наблюдаю за тем, как кровь растекается вокруг ее тела, а затем поворачиваюсь лицом к девяти оставшимся сотрудникам. — Итак, кто следующий? — спрашиваю я, улыбаясь им. — Никого? Ни одного добровольца? Ха, Нео, я думал, что хотя бы один из них захочет легко отделаться.

— Ти. Можно тебя на пару слов? — спрашивает Нео.

Я смотрю на него, но мне это слишком нравится, чтобы останавливаться. Открыв ящики, я ищу какой-нибудь инструмент и нахожу маленький разделочный нож. Я улыбаюсь.

— Не сейчас. Я занят. Мне все равно, даже если мне придется оставаться здесь всю долбаную ночь, если мне придется смотреть, как вы падаете один за другим — в любом случае вы все, бл*дь, заплатите.

— Ти, прекрати. Это не их вина. — Лана последняя, бл*дь, кого мне сейчас нужно видеть, входит в кухню.

Я поворачиваюсь и толкаю ее к шкафу. Я вдавливаю маленькое лезвие в ее шею. Одно небольшое усилие, и я перережу ей сонную артерию. Она истечет кровью в считаные секунды.

— Скажи мне, Лана, как ты это сделала? — шепчу я.

— Я… я кое-что взяла у своей подруги Елены, — запинается она. Я точно знаю, кто ее подруга — Елена Тарханова. До недавнего времени она была Еленой Фальконе. Я всегда подозревал, что она убила собственного отца и мужа. Теперь она замужем за долбаным Константином, главой Братвы. Гребаные русские.

— О чем ты, бл*дь, думала, Лана? — Я отхожу назад и прохаживаюсь по кухне.

— Я думала о том, что не хочу оказаться замужем за твоей задницей, Тео. Либо они, либо я. И я выбрала себя.

— Я, бл*дь, работал над этим. Ты не должна была лезть в это. — К этому моменту все на кухне уже знали правду. Но это неважно — ни один из них не проживет достаточно долго, чтобы рассказать об этом. — Нео, уведи ее отсюда. Я все улажу, Лана. Но мы с тобой… нас больше нет. И нашей дружбы тоже.

— У меня не было выбора, Ти.

— Выбор есть всегда, и ты сделала неправильный выбор.

Через полчаса я уничтожаю квартиру Ланы. Кухня похожа на гребаную скотобойню. Наверное, технически так оно и есть. Я весь в крови. И во мне осталось еще столько ярости. Я знаю, что теряю свой чертов разум. Я чувствую, что скатываюсь в опасную неконтролируемую зону. Мне всегда удавалось сдерживать эти эмоции, но сейчас я не справляюсь.

Нео приказал отвезти новоиспеченных вдов в дом моего отца. Я не знаю, куда исчезла Лана. Но если она умна, то убежит как можно дальше и больше никогда не покажется мне на глаза.

Я поднимаю очередную вазу, чтобы бросить ее через всю комнату, когда слышу ее голос.

— Тео?

Глава восемнадцатая

Холли

Вы когда-нибудь чувствовали нутром, что происходит что-то ужасное, но не представляли, что именно и как это остановить?

У меня сейчас такое ощущение. Я не знаю, что именно, но чувствую, что случилось что-то ужасное. Сначала я позвонила Райли. Я думала, что с ней что-то не так. Но она была в порядке. Обычно, когда у меня такое ощущение, это значит, что Райли расстроена или в беде.

Она могла решить, что это со мной не все в порядке. Мне пришлось придумать какую-то ерунду, сказав, что я нервничаю из-за новой работы. Не думаю, что она купилась на это, но все же промолчала. Но я не в порядке. Я не знаю, что делать, кроме как ходить взад-вперед по крошечному пространству моей гостиной, сжимая в руках телефон.

Я пыталась дозвониться до Тео. Я звонила ему раз десять, но он не отвечал. Может быть, мне сходить в кафе и спросить Хелену, не знает ли она что-нибудь? Может у нее есть другой способ связаться с ним?

Скорее всего, я слишком остро реагирую. Это чувство может быть просто моей уродливой ревностью, которая появилась из-за того, где и чем Тео сейчас занимается. Я знаю, что и он, и Лана клянутся, что свадьбы не будет… Но в глубине души я чувствую, что они сделают это… если не найдут иного выхода.

Ни у кого из них не будет выбора.

За последнюю неделю я узнала кое-что о том, как устроена семья Тео, в том числе то, что у них очень строгие традиции и обычаи. Понимаю ли я их? Абсолютно нет. Но я по уши влюбилась в этого человека. Это иррациональная, всепоглощающая любовь, не похожая ни на что, что я когда-либо испытывала. И, если я потеряю Тео, я знаю, что никогда больше не найду ничего подобного. Этот человек — моя любовь, которая бывает раз в жизни. Та самая, о которой рассказывают сказки. Вот только вместо прекрасного принца с шикарным замком я получила темного принца с троном, построенным на тайнах, лжи, крови и преступлениях. Хотя, судя по рассказам Тео, в его империи есть не только это. Есть и преданность, и доверие, и верность.

Я пытаюсь дозвониться до него снова и снова, но его телефон сразу же переключается на голосовую почту. Я не знаю, выживу ли я, если с ним что-то случится. Я не такая сильная, как Райли. Я не могу представить, что ей пришлось пережить, когда Брэя ранили, сколько месяцев она провела у его постели, пока он лежал в коме и не приходил в себя. Тогда мне казалось, что я понимаю ее боль. Но только сейчас, когда меня мучает страх, что с Тео что-то случилось, я по-настоящему понимаю ее. И тот факт, что вчера вечером он вернулся домой избитый и в крови, не помогает. Что, если его снова ранили?

Я знаю, что что-то не так. Он нуждается во мне, а я не знаю, как к нему добраться и где его искать. Я уже смирилась и собралась к Хелене, когда раздался стук в дверь. Слава Богу! Он здесь! Распахнув ее, я кричу:

— Тео, где, черт возьми… — Мои слова обрываются, и у меня сводит желудок. Это не он. Вместо него там стоит Нео. Один. Я качаю головой. — Нет… Где он, Нео? Что случилось?

— Холли, он в порядке… В некотором роде. Но мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Кое-что случилось. И я считаю, что ты единственный человек, который сейчас может ему помочь.

Я не раздумываю. Беру ключи со столика в прихожей и закрываю дверь.

— Что происходит? Где он?

— Я расскажу тебе в машине, не здесь. — Нео выводит меня из здания. Я с трудом поспеваю за его шагом.

Как только мы оказываемся в машине, он с визгом вылетает на дорогу. Сигналят клаксоны, люди ругаются, а потом быстро поворачивают головы в другую сторону, как будто ничего не произошло. Такое часто случается, когда я нахожусь с Тео: люди не смотрят ему в глаза. Я даже видела, как некоторые специально переходили улицу, чтобы не пересекаться с ним.

— Ладно, теперь скажи мне, что, черт возьми, произошло? Что случилось? — Я выхожу из себя, придумывая возможные варианты того, как Тео мог пострадать.

— Его отца убили во время ужина с Ланой, — отвечает Нео.

— Что? Как? Тео… он ранен?

— Он в порядке. Их отравили. Тео не очень хорошо это воспринял, что вполне понятно.

— Ну, его отец только что умер — конечно, он не очень хорошо это воспринял. А чего ты ожидал? — Я буду защищать Тео, несмотря ни на что. Даже перед его кузеном.

— Ты не понимаешь, Холли. Когда Тео не справляется с ситуацией, все очень быстро становится ужасным.

— Ты прав, я не понимаю. Так упрости мне задачу, говоря понятным языком.

— Он впал в буйство. Дом Ланы — это чертова кровавая бойня. Приготовься, потому что Тео, которого ты знаешь, совсем не тот человек, к которому ты едешь. Сейчас ему больно, и если ты любишь его, как утверждаешь, то должна ему помочь.

— Он ведь не знает, что ты поехал за мной? — спрашиваю я.

— Он не захочет, чтобы ты видела его таким. Но я не знал, что еще можно сделать. Я никогда не видел его в худшем состоянии.

— Хорошо, скажи мне, что делать? Как мне ему помочь?

— Прими его без осуждения. Он был готов развязать войну, чтобы сохранить тебя, Холли. Ты должна быть готова сделать то же самое. Что бы ты ни увидела, что бы ты ни услышала, когда мы приедем туда, ты должна отгородиться от всего этого и сосредоточиться только на Тео.

— Хорошо, — шепчу я. Мой разум все еще пытается смириться со словами «кровавая бойня». Я не уверена, что у меня хватит сил на это. Может быть, отец Тео был прав, пытаясь женить его на ком-то из их мира. Но я не знаю, подхожу ли я для этого. Я сомневаюсь в себе всю дорогу, пока не понимаю, что Нео наконец-то въезжает в закрытое поместье. — Где мы? — спрашиваю я.

— Это дом Ланы, или то, что от него осталось… Держись позади меня. Я не знаю, в каком он состоянии.

Я киваю, следуя за ним, поднимаюсь по лестнице и прохожу через вход в дом. Я иду за ним до тех пор, пока не слышу крик. Протиснувшись мимо Нео, я бегу по коридору и останавливаюсь только тогда, когда оказываюсь в открытом дверном проеме. Я вижу разрушения раньше, чем вижу его.

— Тео? — Я окликаю его в тот момент, когда он собирается швырнуть вазу. Повернувшись, он смотрит на меня. Да, он весь в крови, его рубашка разорвана. Но не это меня поражает, а его сломленный взгляд. Мучения, которые я вижу в его глубине. Я бегу и обнимаю его за плечи. Тео роняет вазу у наших ног, я запрыгиваю и цепляюсь за него. Может, я и не знаю, что делать, но я знаю, что хочу обнять его. Я хочу быть той, кто станет его опорой, чтобы не потерять его. Я зарываюсь лицом в его шею. — Мне так жаль, — шепчу я.

Его руки крепче сжимают меня, когда он падает на пол.

— Как?.. Что?.. Ты не должна быть здесь, Холли.

— Я должна быть рядом с тобой, Ти.

— Нет, это не… Ты не должна этого видеть.

Я оглядываюсь по сторонам, прежде чем снова посмотреть на него.

— Единственное, что я вижу, — это ты. Я вижу тебя, Тео. Я вижу, что человек, которого я люблю, страдает. Вот что я вижу.

— Он мертв… — Я замечаю слезы в уголках его глаз. — У меня должно было быть больше времени. Он не должен был уйти так рано.

— Я знаю. — Я не понимаю, что еще можно сказать. Что еще сделать. Я не знаю, как ему помочь. Если бы я могла избавить его от боли, я бы это сделала. За один удар сердца.

— Нет, ты не понимаешь. Он умер. Теперь я должен взять все на себя.

— Ты сделаешь то, что должен, Ти. Ты сделаешь шаг вперед, возьмешь на себя ответственность и станешь лучшим боссом, которого когда-либо видела твоя семья.

— Я не могу этого сделать. Я… что мне теперь делать?

— Ты приведешь себя в порядок и поможешь своей семье пройти через это. Ты позволишь себе горевать и возьмешь ответственность на себя.

Тео улыбается мне грустной улыбкой.

— Ты действительно моя непризнанная королева.

— Я не королева. Я — это просто я. Скажи мне, чем я могу помочь. Что я могу сделать?

— Ты уже делаешь это, — говорит он, крепче прижимая меня к себе и тихо всхлипывая мне в шею. Я сомневаюсь, что этого человека часто доводят до слез, и это разбивает мне сердце.

Я не могу не думать о том, как бы я чувствовала себя, если бы это был мой отец; чувство вины за то, что я не навещала его чаще, снедает меня. После того как его посадили в тюрьму, я не могла простить ему, что он нас бросил. Я ненавидела то, что он сделал. Я ненавидела, что он оставил маму, Райли и меня одних. Но сейчас мне бы очень пригодились его наставления.

— Я люблю тебя. Это никогда не изменится, что бы ни случилось, — говорю я Тео. Мы лежим в его постели. Мы пролежали на полу, прижавшись друг к другу, примерно час, а затем Тео встал и вынес меня из дома Ланы. Он посадил меня в свою машину и молча поехал обратно в свою квартиру.

— Я не знаю, что будет дальше, но ты моя. Я тебя не отпущу. — Кончики его пальцев играют с моими волосами. Он часто так делает. — Ты поедешь со мной утром? Мне нужно проведать маму.

— Ты думаешь, что это разумно — мне ехать с тобой? — спрашиваю я.

— Мне плевать, разумно ли это. Мне нужно быть там, и я не готов к тому, что тебя не будет рядом со мной.

— Хорошо, если ты хочешь, чтобы я была рядом с тобой, я поеду. — Я наклоняюсь вперед и нежно целую его губы. — Пообещай мне кое-что.

— Что?

— Если все пойдет через задницу, если будет выбор между мной и тобой, ты выберешь себя. Я не хочу, чтобы ты развязывал войну или подвергал себя опасности ради меня.

— Я не могу тебе этого обещать, Холли. Я всегда буду выбирать нас. Ты — часть меня, мы единое целое. Так что, если дело дойдет до этого, это будешь ты. Это всегда будешь ты.

— Мне страшно, что я уже теряю тебя. И я не знаю, как это остановить. Но даже если это произойдет, если что-то случится, я бы ничего не изменила.

— Ты не потеряешь меня. Я твой. Это я могу обещать.

Глава девятнадцатая

Тео

Я сжимаю руку Холли крепче, чем следовало бы. Я ничего не могу поделать. Сейчас мне нужна ее сила. Она считает себя слабой, но она сильнее любого мужчины, которого я знаю.

Я поднимаюсь по ступенькам семейного дома вместе с Холли и почти ожидаю, что сейчас выйдет отец и потребует объяснить, кто она такая и зачем я ее сюда привез. Но он не выходит, и уже никогда не выйдет.

Входные двери распахиваются, и Тереза обнимает меня. Она всхлипывает.

— Мне очень жаль, мистер Валентино. — Она быстро отстраняется и поправляет платье.

Притянув Холли поближе к себе, я игнорирую сочувствие экономки и представляю ей свою будущую королеву.

— Тереза, это Холли. Следи за тем, чтобы у нее было все, что ей нужно. Холли, это экономка моей семьи — Тереза.

Холли смотрит на расстроенную женщину, стоящую перед нами. Затем она отнимает у меня свою руку и обнимает Терезу.

— Я сожалею о твоей потере, Тереза. Дай мне знать, если я могу чем-то тебе помочь. — Холли разжимает объятия, и я быстро беру ее руку снова.

— Спасибо. Мистер Валентино, ваша мать в библиотеке. — Тереза отступает назад, чтобы пропустить нас.

— Спасибо, Тереза. — Я киваю.

Холли останавливается в холле с широко раскрытыми глазами. Я пытаюсь взглянуть на это место ее глазами. Очевидно, что здесь не экономили; это увлечение моей матери — заниматься декором и тратить деньги моего отца. Полы из белого и черного мрамора, все остальное — оттенки золотого и кремового, вплоть до огромных букетов белых и кремовых цветов на каждом столе в холле.

— Это так красиво, Тео. Я не могу поверить, что это место, где ты вырос. — Она поворачивается, разглядывая замысловатую винтовую лестницу.

— Скоро я проведу для тебя экскурсию. Пойдем. — Я веду ее через фойе в библиотеку.

Мама сидит в своем любимом кресле с бокалом вина в руке. Ее взгляд устремлен куда-то в пространство.

— Мама. — Я подхожу к ней, беру бокал и ставлю его на стол рядом с ней, после чего целую ее в каждую щеку.

— Тео. Ты в порядке? — спрашивает она, осматривая мое лицо. Оно все еще всех оттенков синего после вчерашней стычки.

— Я в порядке. Мама, я хочу познакомить тебя с моей подругой Холли. — Я встаю и подталкиваю нашего тихого зрителя вперед.

— Очень приятно познакомиться с вами, миссис Валентино. Я сожалею о вашей утрате.

— Не сомневаюсь, моя дорогая. — Моя мать поднимается на ноги, и ее рука взлетает и бьет меня по лицу прежде, чем я успеваю отреагировать, чтобы остановить ее. Я знал, что Холли не произведет на нее впечатления, но такая реакция была чрезмерно драматичной даже для моей матери.

— Мама, какого черта? — Я инстинктивно делаю шаг и закрываю собой Холли. Я буду защищать ее любой ценой, независимо от того, кто нападает.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не делал, Тео. Этого не можетбыть. Что ты натворил? — кричит моя мать.

Обхватив ее руками, я прижимаю ее к себе.

— Это не я, мама, клянусь тебе. Это был не я.

— Тогда кто же это был?

— Я не могу тебе этого сказать. — Правда, не могу.

— Семья захочет получить ответы, Тео. Что ты им скажешь?

— Правду — что с виновным разобрались. — Что, черт возьми, я им скажу? А семье Ланы? Я уверен, что брат Ланы, Джон, уже прилетел из Италии. Последние несколько лет он курирует международный семейный бизнес. Я не могу сообщить ему, что это была Лана — я не сомневаюсь, что он сам ее казнит. — Какие меры необходимо принять? — перевожу я разговор на другую тему.

— Отец Томас приедет на обед. Ты останешься и поможешь мне организовать службу и прощание. Твоя подруга должна вернуться домой, Тео. Ей здесь не место. — Моя мать забирает свой бокал и выходит из комнаты.

— Я… ты хочешь, чтобы я ушла? Я не хочу создавать проблемы, Ти.

— Ты не уйдешь, Холли. Мне все равно, что кто-то скажет. Твое место рядом со мной, ты принадлежишь мне.

— Ммм, я знаю это. Ты это знаешь. Но у твоей мамы явно другие мысли на этот счет, и она сейчас горюет. Я не хочу расстраивать ее еще больше. К слову, я бы хотела отрезать руку, которая дала тебе пощечину. — Холли проводит кончиками пальцев по моей щеке.

— Моя мама никогда раньше так не поступала. Обычно она не такая. Ты права — она горюет. Однако она будет относиться к тебе с уважением, которого ты заслуживаешь. Я никому не позволю проявлять к тебе неуважение, Холли. Даже моей матери. — Я обхватываю ее руками и прижимаю к своей груди. Мой подбородок лежит на ее голове, и я вдыхаю ее аромат кокоса и ванили.

Это успокаивает, она успокаивает. Сейчас мое тело истощено, а мысли бегут со скоростью мили в минуту от того, что я должен сделать. Я еще даже не приведен к присяге в качестве Дона, а уже измотан.

— Тео, нам нужно поговорить. — Это говорит мой дядя Гейб, который также является консильери моего отца. Был консильери моего отца… Думаю, теперь он мой. Если я решу оставить его в этой роли…

По сути, это должность советника Дона; он — доверенное лицо и отвечает за помощь в разрешении семейных споров и консультирование по ряду деловых вопросов. Я доверяю своему дяде Гейбу. В конце концов, он отец Нео.

Если Нео станет моим заместителем, то, думаю, Гейб будет блюсти интересы семьи. Всегда. Он сделает все для своего сына, несмотря ни на что. Я всегда ему немного завидовал. Как я уже говорил, мой старик был достойным отцом, но он был гораздо лучшим боссом мафии — человеком, который пустит пулю в лоб собственному сыну, если тот сделает что-то, что не устраивает семью. В этом и заключалась разница: мой дядя не просто убил бы за своих детей, он умер бы за них.

— Да, конечно. Дядя Гейб, это Холли. Холли, дядя Гейб, также известный как отец Нео. — Я машу рукой туда-сюда между ними.

— Привет. — Холли робко машет рукой. Она сдержана и насторожена после встречи с моей матерью. Я ее не виню, я бы тоже так себя вел.

— Приятно познакомиться, Холли. Извини, но у меня есть неотложные дела, которые нужно обсудить с Тео.

— Конечно. Я просто… подожду… — Холли оглядывает комнату, когда ее фраза обрывается.

— Минуту. — Я достаю телефон и звоню Нео.

Он отвечает на первом же звонке.

— Босс?

— Где ты? — спрашиваю я.

— Только что подъехал к дому твоих родителей. Где ты?

— Встретимся в библиотеке. — Я кладу трубку и снова поворачиваюсь к Холли. — Dolcezza, извини. Мне действительно нужно пойти и уладить кое-какие дела. Я попрошу Нео побыть с тобой здесь. Я ненадолго. — Я целую ее в лоб, как раз, когда входит мой кузен.

— Ты меня вызывал? — спрашивает он.

Дядя Гейб бьет его по затылку.

— Это босс, с которым ты разговариваешь, сынок. Прояви уважение.

— Точно, извините, босс. Что тебе нужно? — Нео ухмыляется.

— Заткнись. Оставайся здесь с Холли и не подпускай к ней мою мать.

Заходя в кабинет отца, я чувствую себя не в своей тарелке. Его здесь нет — хотя он должен быть. Я намеренно сажусь на диван. Я не сажусь за его стол, что не ускользнуло от дяди Гейба.

— Тео, я знаю, что ты только что потерял отца. Но семья, мужчины, они только что потеряли своего лидера. Ты должен немедленно взять на себя ответственность. Покажи им, что эта семья не дрогнет под ударом.

— Я знаю. — Я провожу руками по волосам. — Что мне делать, Гейб? Я не знаю, что мне нужно делать, — признаюсь я.

— Нет, знаешь. Ты готовился к этому всю свою жизнь. Ты лидер, Тео. Вот и веди нас.

— А если я не справлюсь?

Гейб несколько минут молча наблюдает за мной, обдумывая свои следующие слова. Он всегда осторожен в своих высказываниях; именно это делает его хорошим консильери.

— Ты любишь ее?

Ладно, это не тот вопрос, которого я ожидал…

— Кого?

— Не прикидывайся дурачком, сынок. Это тебе не идет. Рыжую, которую ты оставил в библиотеке.

— Холли? Да, люблю. — Я смотрю в сторону двери. Мне не терпится вернуться туда. Чтобы быть рядом с ней.

— Первое, что будут искать твои враги, — это твою слабость. Она — твоя слабость.

— Ты ошибаешься. Она — моя сила. Сейчас она — единственное, что удерживает меня от безумия.

— Я не это имел в виду. Если твой враг захочет причинить тебе боль, он попытается навредить ей.

— Ты думаешь, я об этом не думал? — огрызаюсь я, немного разозлившись.

— И что же ты собираешься с этим делать?

— Я не собираюсь с ней расставаться. Мне плевать, что там кто-то говорит. Она моя. Она будет рядом со мной.

— Во-первых, она не гребаная домашняя собака, Тео. Ты не можешь держать женщину рядом как питомца. Это она позволяет тебе быть тем, кто согревает ее постель по ночам. Во-вторых, я не предлагаю тебе избавиться от нее, совсем наоборот. Принеси семье клятву, а потом женись на ней. Покажи им, что ты так же силен, как и твой отец. Покажи им, что ты не тот, с кем можно шутить, Тео. Так ты защитишь ее.

Жениться на ней? Ну, черт возьми, это идея, с которой я действительно могу согласиться. Вопрос в том, согласится ли Холли?

— Что ты знаешь о браке с Ланой? Зачем он был нужен моему отцу?

— Ничего, он все держал в себе. У него было несколько встреч наедине с Большим Джоном. Я понятия не имею, что за хрень эти двое затеяли с этим планом. Но что бы это ни было, я уверен, что скоро мы это узнаем.

— И ты предлагаешь мне не выполнять приказ отца? Не жениться на Лане? — Я спрашиваю, чтобы проверить, не проговорится ли он, не знает ли он чего-то, о чем не говорит мне.

— Нет, я советую тебе жениться на той, кого ты любишь. Брак — это навсегда, Тео. Ты же не хочешь закончить жизнь несчастным.

— Хорошо. Есть идеи, как заставить девушку, которую ты знаешь всего неделю, согласиться выйти за тебя замуж? — спрашиваю я, поднимаясь во весь рост.

— Понятия не имею, но, судя по тому, что я видел, эта девушка влюблена в тебя. Уверен, ты что-нибудь придумаешь.

— Спасибо.

— Тео, все будет хорошо. У тебя все получится. Я очень долго ждал этого дня. Мне жаль, что твоего отца не будет здесь, чтобы увидеть это, но я знаю, что он бы гордился тобой. — Гейб обнимает меня и целует в обе щеки.

— Спасибо.

Глава двадцатая

Холли

— Я действительно не против подождать здесь, Ти. Ты должен пойти пообедать с мамой и помочь ей. Со мной все будет в порядке. — Я опускаю тот момент, что предпочла бы остаться здесь, в библиотеке, со всеми этими книгами, чем снова столкнуться с его матерью. Я понимаю, что она горюет, она только что потеряла мужа, но я не сделала ничего, чтобы вызвать ее мгновенную ненависть. Я никогда раньше не встречалась с родителями своего парня. Для меня это все неизведанная территория, и встречаться с ними при таких обстоятельствах, мягко говоря, не очень хорошо.

— Ерунда, ты пойдешь со мной.

— Твоя мама не хочет, чтобы я там была, Тео. Все в порядке. Я не против подождать, — пытаюсь я снова.

— Холли, Dolcezza. — Тео проводит кончиками пальцев по моим волосам, заправляя выбившиеся пряди за ухо. — Ты нужна мне там. Пожалуйста.

Черт возьми, когда он так говорит, как я могу отказать?

— Хорошо, но, если в какой-то момент тебе понадобится, чтобы я вышла и дала тебе и твоей матери возможность побыть наедине, просто скажи мне.

— Мне никогда не понадобится и не захочется что-то делать без тебя, Dolcezza. Если бы я мог, я бы приковал тебя к себе наручниками, чтобы мы никогда не расставались. — Тео улыбается, но улыбка не достигает его глаз.

— Конечно, попробуй и посмотри, что будет дальше.

— Как я уже сказал, если бы я мог. Давай уже сделаем необходимое, чтобы мы могли поехать домой.

Мы уже около двадцати минут ждем, когда мама Тео присоединится к нам за обедом. Тео крепко держит мою руку под столом. Время от времени он слегка ослабляет ее на мгновение, а затем снова сжимает. Я не уверена, то ли он боится, что я исчезну (или уйду), и это его способ гарантировать, что я не смогу этого сделать, то ли ему просто нужна поддержка. В любом случае я никуда не уйду. Если он хочет, чтобы я была здесь, значит, я буду здесь.

— Мне очень жаль, отец. Она скоро спустится, — говорит Тео священнику, сидящему напротив нас. Мне немного тревожно. Не знаю почему. Я не слишком религиозный человек, поэтому присутствие священника для меня ощущается странно. Мне кажется, что я должна исповедаться во всех своих грехах или что-то в этом роде. Когда я думаю обо всем, что я когда-либо делала неправильно в своей жизни, я смотрю на Тео и думаю, как выглядит его список. А он сидит здесь, абсолютно спокойный, как будто совершенно чист перед господом.

— Все в порядке, Тео. Все мы скорбим по-своему. Как ты держишься?

— Я в порядке.

— Это нормально — чувствовать себя плохо, сынок. Ты только что потерял отца. На твои плечи свалилась огромная ответственность. Сейчас самое время испытывать грусть.

— Я в порядке, — повторяет Тео.

— Тогда очень хорошо. Холли, как давно ты в Нью-Йорке? — Спрашивает меня отец Томас.

— Чуть больше недели, — тихо отвечаю я. Почему меня так осуждают все в этом доме?

— И как давно вы знакомы с Тео?

— Чуть больше недели, — отвечаю я.

Отец Томас смотрит на нас с Тео.

— Что ж, возможно, когда придет время, вы позволите мне с радостью обвенчать вас, — предлагает он.

Я поперхнулась водой, которую пила, и выплеснула ее на стол. Я чувствую, как краснеет мое лицо.

— Холли, дыши. Все в порядке. — Тео гладит меня по спине. — Я рад, что мысль о том, чтобы выйти за меня замуж вызывает у тебя такую реакцию, — говорит он с сарказмом. Но глаза у него обиженные. Неужели он думает, что я не захочу выйти за него замуж?

— Я была застигнута врасплох, вот и все. Если бы ты действительно спросил, то ответ, скорее всего, был бы утвердительным.

— Скорее всего, да? Мне нравятся мои шансы. Я буду иметь это в виду. — Тео целует меня в лоб, затем наклоняется и шепчет: — Я тебя не отпущу. Выйдешь за меня или нет, Холли, ты моя. Навсегда.

— Хорошо, потому что в отношении меня не действуют условия возврата или возмещения. — Это вызывает у него улыбку, искреннюю улыбку.

— Тео, я, кажется, просила тебя выбросить мусор. — Его мать садится за стол в элегантном черном платье.

Тео хлопает ладонью по столу и встает.

— Прекрати это дерьмо, ма. Я не позволю тебе проявлять неуважение к Холли. Ты можешь либо смириться, принять ее и проявить к ней уважение, которого она, черт возьми, заслуживает. Либо мы можем разорвать отношения прямо сейчас.

Я задыхаюсь от резких слов Тео. Не будет же он всерьез угрожать разорвать отношения с собственной матерью только потому, что я ей не нравлюсь? Конечно, нет. Я поднимаюсь и хватаю его за руку, усаживая обратно.

— Тео, все нормально.

— Нет, это ненормально, Холли. В нашей семье никто не будет относиться к тебе неуважительно.

— Серьезно, Тео, ты ведешь себя как капризный ребенок. Это ниже твоего достоинства, как и твой выбор спутницы. Не волнуйся, твоя невеста скоро будет здесь. Я послала за ней машину.

— Что ты сделала? — кричит Тео.

— Я послала машину за Ланой. За твоей невестой. — Его мать ухмыляется, видимо, надеясь, что я не знаю о его помолвке.

— Лане не рады в этом доме. Она также не является и никогда не являлась моей гребаной невестой. Вся эта херня, которую пытался провернуть отец, закончилась. Единственная женщина, на которой я когда-либо женюсь, сидит рядом со мной, так что начни проявлять к своей будущей королеве то гребаное уважение, которого она заслуживает.

— Королева? Прекрати. Она даже не итальянка, Тео. Ее никто не примет.

Ладно, я очень старалась бороться со слезами, которые наворачивались на глаза. Я не люблю плакать в присутствии посторонних людей. Стараюсь делать это в одиночестве. Я оглядываю комнату в поисках выхода, но рука Тео останавливает меня. Как якорь, он удерживает меня на месте.

— Я очень сожалею о вашей потере, миссис Валентино. Понимаю, что, возможно, я не самый лучший выбор для вашего сына. Но я люблю его так, как никогда никого не любила. — Я не знаю, почему я ищу понимания у этой ужасной женщины. Но по какой-то причине я это делаю.

— Любишь? Ты даже не знаешь его, милая. Ты не из этого мира. Ты не представляешь, во что ввязалась. Так что позволь мне рассказать тебе. Жизнь, запертая в позолоченной клетке, вот что это такое. Это может выглядеть заманчиво; может показаться, что у тебя есть все, что нужно. Но это не так. И не будет. Это пожизненное заключение, это постоянная необходимость оглядываться через плечо. Всегда быть начеку. Никогда не выходить из дома без вооруженной охраны. А потом, когда у тебя появятся дети, ты должна будешь наблюдать, как они растут и их приучают к такому же образу жизни. Разве об этом ты мечтаешь?

Ну, блин… нет — это первое, что приходит на ум. Потом я думаю о том, какова альтернатива. Белый забор и нормальный парень с нормальной работой. Такая жизнь была у моих мамы и папы, пока он не попал в тюрьму. Но все равно все закончилось трагедией. Так называемой безопасной жизни не существует. В одно мгновение ваш сын или дочь… или брат… может быть убит безответственным пьяным водителем.

Никто не может предсказать, что произойдет.

— Я знаю, чего я не хочу. Я не хочу будущего, в котором не будет Тео. Если мне придется изучать устои вашей семьи, если мне придется доказывать, что я достойна, снова и снова, чтобы завоевать ваше доверие или дружбу, то я сделаю это. Ничто из того, что вы скажете, не причинит мне большей боли, чем отсутствие вашего сына рядом. Так что я буду сидеть здесь и терпеть все, что вы на меня выльете. Альтернатива — выйти из этих дверей без него — это не вариант для меня. Совсем.

Все за столом молча наблюдают за мной. Тео подносит наши соединенные руки ко рту и целует мое запястье.

— Он рассказал тебе, что случилось с его отцом? Что сделал мой сын, когда его отец лежал мертвый на полу?

— Нет…

— Ма, прекрати! — кричит Тео через стол.

— Нет, она должна знать, на что подписывается. Мне пришлось наблюдать, как мой муж задыхается, как изо рта у него вытекает собственная слюна. Кто-то отравил его за ужином. На семейном ужине. После этого Тео пришел в ярость — десять человек из кухонного персонала были убиты в этом доме прошлой ночью.

Я уже знала, что Тео был не в себе, когда нашла его в крови. Но мне было все равно. Мне все равно. Когда я смотрю на него, я вижу человека, который каждое утро приносит мне кофе, человека, который отменяет встречи, чтобы каждый день обедать со мной. Я смотрю на человека, который, я уверена, готов ради меня на все.

— Неважно, что Тео делает или не делает, исполняя свою роль в вашей семье. Важно то, как он ведет себя со мной. Я не могу его винить. Вы вырастили прекрасного человека, миссис Валентино. И я не позволю ни вам, ни кому-либо другому представить его в другом свете. Потому что он самый лучший.

— Хорошо. Отец Томас, давайте обсудим организацию похорон. — Мать Тео, похоже, перестала обсуждать мою персону рядом с ее сыном и перешла в режим планирования, как будто щелкнул выключатель.

В течение следующего часа я сижу с ними и держу Тео за руку, пока он и его мать обсуждают приготовления и то, кто и что будет делать. Деталей очень много. Судя по всему, эти похороны более серьезное событие, чем все остальные, на которых я присутствовала. Мне так и не удалось познакомиться с его отцом, но, похоже, многие другие люди знали его. Ожидается, что на похороны придет не менее пятисот человек. Я даже не знаю такого количества людей…

— Спасибо, отец Томас, что уделили время. — Тео встает и пожимает священнику руку. Я наблюдаю, как пожилой мужчина прижимается к Тео, шепча молитву. Когда он заканчивает, они оба осеняют себя крестным знамением.

Я бы не назвала Тео религиозным человеком. Интересно, что еще я о нем не знаю. Думаю, у нас есть время это выяснить.

Похороны назначены на субботу — через пять дней, чтобы дать время прилететь родственникам из-за рубежа. Это суббота перед началом моей работы в школе.

На этой неделе мне придется заняться подготовкой к занятиям, так что выходные у меня будут свободны, чтобы побыть с Тео. Это если он согласится, чтобы я работала…

Глава двадцать первая

Тео

Раннее утро быстро становится моей любимой частью дня. Лежать рядом с мирно спящей Холли — лучший способ начать день. Она — моя опора, хотя раньше я думал, что это я стану ее опорой. Сейчас я нуждаюсь в ней так, как никогда не нуждался ни в ком другом.

Именно в эти ранние часы у меня есть время полюбоваться ее красотой. И поблагодарить Бога за то, что он послал ее мне. Я не заслуживаю этой женщины, но я уверен, что она мне нужна. Последние несколько дней были сущим адом, а Холли — светом, который возвращает меня из тьмы.

— Ммм, доброе утро. — Ее глаза распахиваются, сверкая зелеными изумрудами, в которых я так люблю теряться.

— Buongiorno, bella. — Я откидываю ее распущенные волосы на спину, а затем наклоняюсь и целую ее губы.

— Мне нравится, когда ты говоришь со мной по-итальянски. Что это значит?

— Доброе утро, красавица.

— Уверена, что сейчас я выгляжу ужасно. Это была дикая ночь. — Ее руки поднимаются, чтобы пригладить волосы — спутанные локоны, разметавшиеся по постели. Рыжие пряди яркие и живые, контрастирующие с белой простыней.

— Ogni volta che ti guardo, diventi sempre più bella. — Я переворачиваюсь, устраиваюсь сверху и повторяю свою фразу на английском, — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты становишься только красивее.

— Спасибо. — Она отводит глаза в сторону. Я заметил, что ей трудно принимать комплименты. Поэтому я стараюсь делать их как можно чаще. Это несложно, когда каждое мое слово — правда.

Я целую ее шею.

— Dalla testa ai piedi, la tua bellezza si vede. — Стянув простыню, я наблюдаю, как обнажается ее грудь. Я беру в руки каждую грудь и целую то место, где находится ее сердце. — Ma è la tua bellezza qui dentro che amo di più.

Самое лучшее в том, что я говорю по-итальянски? Я могу сказать ей это дважды.

— Ты красавица от головы до пальцев ног. — Я рисую сердечко кончиками пальцев там, где под кожей бьется ее сердце. — Но больше всего я люблю то, что ты красива здесь.

— Как так получилось, что ты до сих пор свободен? Как тебя еще не схватили и не заперли? — спрашивает Холли.

— Dolcezza, я далеко не свободен. Я занят настолько, насколько это возможно. — Она чувствует себя свободной? Да ну на фиг.

— Я не это имела в виду. Я имела в виду, пока не появилась я, очевидно. Как ты избежал похищения и содержания в подвале какой-нибудь женщины?

— Ты хочешь похитить меня и запереть в своем подвале, Холли? — Я смеюсь.

— Эта мысль приходила мне в голову. Но потом я вспомнила, что ты — босс мафии, и за мной, скорее всего, придет целая армия твоих верных солдат.

— У меня такое чувство, что ты обведешь вокруг пальца всех моих солдат. Но тебе не стоит беспокоиться. Я сам охотно пойду в твой подвал.

— Хм, может, мне стоит купить дом с подвалом? А пока у меня нет подвала, но есть ты, я планирую в полной мере воспользоваться этим произведением искусства, которое ты называешь телом. — Ее руки тянутся вниз в небольшом пространстве между нами.

Одна из ее ладоней обхватывает мой член — мой уже болезненно твердый член.

— О, черт, Хол. Продолжай в том же духе, — стону я, пока она продолжает гладить меня вверх и вниз.

Моя сперма вытекает на ее пальцы, и я с трепетом наблюдаю, как она подносит кончики пальцев ко рту.

— Никогда не думала, что мне может так нравиться вкус мужчины. Он мне не просто нравится. Я жажду его. Я жажду тебя. — Она облизывает пальцы, а затем толкает меня на спину.

— Устраивайся поудобнее. Это займет какое-то время, — говорит она, проводя языком по центру моего пресса. Она снова сжимает мой член, а ее язык высовывается и облизывает головку.

— Ммм. Боже. — Я тяну ее за волосы, откидывая их, чтобы видеть ее лицо. Она не перестает меня удивлять. Вид ее растянутых полных губ, когда она принимает меня и вводит мой член так далеко в горло, как только возможно, не поддается описанию. Она медленно двигается, облизывая уздечку и головку при каждом движении вверх-вниз. — Черт, Хол, твой рот — это, бл*дь, мировое сокровище.

Я чувствую, как она хихикает, и вибрация пробегает по моему члену.

— Adoro vedere la tua bocca piena del mio cazzo. — Я знаю, что ее заводит, когда я говорю с ней по-итальянски. Она даже не догадывается, что я только что сказал, что мне нравится видеть ее рот набитым моим членом. Но ее легкие стоны в ответ говорят о том, что ей нравится то, что она слышит, независимо от того, понимает она это или нет. — Sì, sì, sì. Merda, che si sente bene⁶. — Ее рука обхватывает мои яйца, оказывая на них нужное давление. — Черт, я сейчас кончу, Холли. — Я предупреждаю ее на языке, который она знает, хотя не уверен, зачем мне это нужно. Она никогда не отступает. Она принимает все, что я могу дать, глотая каждую каплю, когда я опустошаю себя в нее.

Черт возьми, кажется, я увидел звезды!

Я перевожу дыхание, когда она снова поднимается по моему телу.

— Я даю тебе пятиминутный перерыв, и ожидаю, что ты снова будешь готов.

— Да, мэм. — Я отдаю ей честь. Она падает на кровать рядом со мной, смеясь. Я переворачиваюсь, чтобы оказаться сверху. — Мне нравится твой смех. Я хочу слышать его каждый день до конца своих дней.

— Это кажется ужасно долго, Ти.

— Ну, с моей работой это редкость. — Моя шутка не получила позитивного отклика — видимо, мне нужно лучше читать аудиторию.

— Это не смешно. Тебе нельзя умирать, Тео. Если ты умрешь, я найду некроманта, который вернет тебя к жизни, только для того, чтобы самой тебя пристрелить.

— Не волнуйся, я не собираюсь тебя оставлять. Никогда.

— Пятая стадия клинча. Поняла.

— Когда дело касается тебя, я, бл*дь, на десятой стадии, Dolcezza. — Я чувствую, как мой член снова твердеет. Провожу кончиками пальцев по ее клитору несколько раз, а затем ввожу один палец в нее. Она, бл*дь, вся мокрая. — Бл*дь, да ты вся вымокла, Dolcezza, — говорю я вслух. — Тебе нужна небольшая разрядка? Уверен, я могу тебе в этом помочь. — Я ухмыляюсь, добавляя еще один палец и сильнее надавливая на ее клитор большим пальцем.

— Да, Тео. О боже, не останавливайся. — Ее ладонь обхватывает мое запястье, прижимая мою руку к себе, пока она принимает мои пальцы. Ее бедра начинают двигаться в такт моим толчкам.

— La cosa più bella che abbia mai visto. — Мои зубы касаются ее уха. — Самое горячее, что я когда-либо видел.

— О боже. — Ее тело застывает, и ее крик разносится по комнате. Она выкрикивает мое имя. Это я делаю с ней. Я, бл*дь, единственный, кто когда-либо будет делать это с ней.

Как раз в тот момент, когда она отходит от оргазма, я ввожу в нее свой член. Один быстрый толчок, и я глубоко внутри нее.

— Sposami? — шепчу я, все еще находясь в ней.

Холли поднимает ноги, обхватывая меня за талию.

— А? Что это значит?

— Sposami, perfavore? — Это почти как молитва, слетающая с моих губ. Мне нужно, чтобы она сказала «да». Я буду спрашивать каждый день, пока она не скажет. Мои предплечья лежат рядом с ее головой, удерживая мой вес над ней. Мы встречаемся взглядами. — Я сказал — выходи за меня замуж? Выходи за меня, пожалуйста?

Я вижу, как дрожат ее губы. Черт, я довел ее до слез. Ненавижу, когда она плачет, а она часто это делает. У моей девочки такая ранимая душа.

— Я не знаю, что сказать. Подожди. — Она поворачивается всем телом и тянется, чтобы достать свой телефон.

Какого черта? Я прошу ее выйти за меня замуж, а она ищет свой телефон? Кому, бл*дь, она собирается звонить?

Я смотрю, как она что-то набирает, потом оглядывается на меня, читая с экрана:

— Sì, mille volte sì. — Она коверкает произношение каждого слова. Но мне достаточно, чтобы понять, что она сказала. Что она ответила: Да. Тысячу раз «да».

Я никогда не чувствовал такого восторга, такого облегчения и удовлетворения.

— Я люблю тебя. Спасибо.

— Не стоит благодарности. В этой сделке я в полном выигрыше. Ты — горячий товар, Тео. Кажется, я где-то читала, что ты самый желанный холостяк Нью-Йорка.

— Не верь всему, что читаешь в таблоидах, они любят выдумывать всякую ерунду.

— О, так ты не самый желанный холостяк? А кто же? Я должна пойти поискать его.

Я поднимаю на нее брови.

— Только если ты хочешь найти свидетельство о его смерти. И я не просто убью любого мужчину, который прикоснется к тебе, Холли. Я уничтожу их нахрен и буду наслаждаться каждым мгновением медленной пытки. Я попрошу Дока сохранять им жизнь, чтобы я мог продолжать убивать их снова и снова. И снова.

— Это… очень наглядно. Я пошутила, Тео. Я никогда даже не посмотрю на другого мужчину. Я в деле.

— Мы оба в деле.

Она согласилась. Я все еще нахожусь на девятом небе, наблюдая за тем, как она ест пончик напротив меня.

— Ты можешь прекратить! Я начинаю комплексовать.

— Что прекратить? — Я улыбаюсь.

— Смотреть на меня вот так.

— Как?

— Как будто ты пытаешься заглянуть мне в душу.

— Мне не нужно заглядывать в твою душу. Я знаю твою душу, Холли, потому что она — вторая половина моей. — Она не признается, но ей нравится, когда я произношу свои, как она их называет, фразы в стиле Hallmark. Я просто говорю то, что у меня на уме. Каждая фраза — это правда.

— Итак, что у нас сегодня на повестке дня? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Скучное дерьмо, связанное с бизнесом, о котором тебе лучше не знать. — Даже если бы она и хотела знать, я не могу, черт возьми, ничего ей сказать. Я не хочу, чтобы она была замешана в каких-то незаконных операциях. Если не справлюсь, то я один. Она всегда сможет сказать, что ничего не знала. Я уверен, что федералы ждут, когда я облажаюсь. Прошел слух, что отец умер, и я занял его место. На этой неделе у двух из пяти семей появились новые боссы — это охренеть какие серьезные изменения.

Все на взводе — ждут либо войны, либо того, что кто-то из нас не справится. Последнее особенно касается меня. Я молод. Самый молодой Дон в истории семьи Валентино.

Мне все равно, что мне придется делать, сколько часов работать. Я докажу, что заслуживаю этой должности. Что она принадлежит мне не только потому, что она моя по праву. Я заработаю ее кровью, потом и своим гребаным мозгом.

— Ммм, ну, мне нужно подготовиться к занятиям на следующей неделе. Я так взволнована. Я никогда не учила третьеклассников, но с нетерпением жду перемен. Я имею в виду, вряд ли они будут сильно отличаться от пятиклассников, которых я привыкла учить, верно?

— Ты знаешь, что тебе не нужно работать. Я о тебе позабочусь. — Для меня не имеет значения, работает она или нет. Но гнев на лице Холли говорит о том, что для нее это определенно важно.

Глава двадцать вторая

Холли

— Возможно, я не так финансово обеспечена, как ты, Ти. Но поверь мне, со мной все в порядке. Я не нуждаюсь сейчас — и никогда не буду нуждаться — в том, чтобы ты заботился обо мне, как ты так красноречиво предложил, — повторяю я слова, сказанные ему, когда он оплачивал мой счет в тот первый раз. — Если ты ищешь жену, которая будет сидеть дома и выполнять все твои желания, то ищи другую. Потому что я не такая. Я люблю свою работу. Я получила степень магистра не для того, чтобы положить ее на полку. Так что можешь забрать свое предложение и засунуть его туда, где не светит солнце. — Я улыбаюсь, хотя моя кровь кипит при мысли о том, что он просто хочет посадить меня на цепь.

— Ладно, Dolcezza, расслабься. Я сказал это, чтобы ты знала, что можешь рассчитывать на меня. Я знаю, что тебе не нужно, чтобы я о тебе заботился. Я видел твой трастовый фонд, Холли. Просто, как правило, женщины в нашей семье не работают. Они воспитывают детей, а это само по себе работа на полный рабочий день.

— О, так теперь ты хочешь, чтобы я стала твоей племенной коровой? — Я складываю руки на груди. Ухмылка на лице Тео выводит меня из себя почти так же сильно, как и его дурацкие ожидания.

— Холли, ты неправильно воспринимаешь то, что я говорю. Если и когда у нас будут дети, я ожидаю, что ты будешь воспитывать их сама. Я могу нанять нянь, но ничто не сравнится с воспитанием в семье любящих родителей. Я предполагал, что ты захочешь остаться дома с нашими детьми.

— Ты предположил. Необоснованные предположения вызывают бесконечные трудности⁷, — повторяю я слова, которые обычно говорила нам моя мама. — Перестань смотреть на мою грудь и перестань так ухмыляться.

— Хорошо. Но даже от меня ты не можешь требовать слишком многого. Когда ты скрещиваешь руки и выставляешь грудь, это похоже на гребаное предложение, от которого я не могу отказаться. Я думаю о том, как хочу просунуть свой член между твоих грудей и облить их своей спермой.

Отлично, теперь я тоже об этом думаю.

— Черт возьми, Ти. Теперь из-за твоих слов у меня мокрые трусики. — Я смеюсь над мгновенной переменой в его поведении.

— Я могу помочь тебе с этим. Подвинься немного ближе. — Он похлопывает по сиденью рядом с собой.

— Ни за что на свете. Я бы позволила на многое себя уговорить. Но делать что-то подобное тому, что у тебя на уме, здесь, в этом кафе — нет, не буду. Кроме того, мне нужно вернуться домой и подготовиться к работе.

— Пойдем со мной сегодня. Возьми с собой ноутбук. Ты сможешь работать из моего офиса.

— Сомневаюсь, что у меня получится много сделать, и, кроме того, я буду тебе мешать.

— Холли, ты мне никогда не будешь мешать. Пойдем со мной, пожалуйста.

— Что подумают ваши сотрудники? Это неправильно — приводить свою девушку на работу, Ти.

— Невесту. Ты не моя девушка, Холли. Ты моя невеста, и сотрудники ни слова об этом не скажут. Самое лучшее в том, чтобы быть боссом, — я устанавливаю эти гребаные правила. Приводить свою невесту на работу теперь в порядке вещей. Пойдем, мы вернемся в твою квартиру и возьмем то, что тебе понадобится для работы.

Невеста… Когда он произносит это слово, мое сердце начинает учащенно биться. Черт, а ведь я еще даже не позвонила Райли. Должна ли я рассказать ей об этом… развитии событий? Она попытается образумить меня. Я это знаю. И это не то, от чего я хочу, чтобы меня отговорили. Я хочу Тео. Я хочу быть его. Я хочу, чтобы он был моим. Мне все равно, что он делает для своей работы или для своей семьи. Когда он со мной, он не Ти, босс мафии. Он просто Ти, заботливый парень, а теперь и жених, который сделает все, чтобы я была счастлива.

Я встаю и позволяю ему вывести меня из кафе. Мне действительно нужно узнать, как он всегда добивается своего. Я только что отказалась идти с ним работать из его офиса, а теперь иду обратно в свою квартиру за ноутбуком, чтобы сделать именно это.

Неужели я настолько податлива? Хотелось бы думать, что нет. Но он может уговорить меня на что угодно.

На самом деле, я хочу пойти с ним. Мне не нравится, когда мы расстаемся днем или ночью. Я понимаю, что у него большая нагрузка. А сейчас, с тем, что происходит в его семье, ему еще тяжелее. Но он все равно умудряется выделять время для меня. Если я могу немного облегчить ему задачу, поехав и проведя день, работая из его офиса, то я это сделаю. С другой стороны, я не уверена, что мне удастся многое сделать, когда он будет рядом; он чертовски отвлекает. Я бы соврала, если бы сказала, что, когда я видела его в режиме босса несколько раз, приходя к нему в офис на обед, я не испытывала сильного возбуждения.

— Мария, перенеси встречу с Карло в зал заседаний. — Голос Ти вывел меня из задумчивости. Удивительно, но мне удалось отгородиться от него, ну по большей части, и сосредоточиться на планах уроков, которые я составляла.

— Мистер Валентино, сейчас в зале заседаний идет совещание с рекламным отделом.

— Черт, ну, найди другую комнату, где мы сможем разместиться. До конца сегодняшнего дня мой кабинет недоступен. Если здесь запланированы еще какие-то встречи, перенеси их. — Не дожидаясь ответа, он нажимает кнопку на переговорном устройстве.

Мария — его милая секретарша, которой должно быть не меньше шестидесяти. Она не заслуживает того, чтобы на нее кричали — бедная женщина. Как Тео удается удерживать персонал при таком отношении, ума не приложу. Может быть, во время наших предыдущих обедов я и заходила к нему ненадолго, но провести с ним целый день — это совсем другая история. Его сотрудники определенно уважают его из страха, а не из-за его хорошего отношения.

— Знаешь, я могу уйти, если тебе нужно провести здесь совещание. Я не против. — Я встаю, подхожу к маленькой кухоньке и включаю чайник.

— Ты не уйдешь. Поверь мне, я хочу, чтобы ты была здесь больше, чем все остальные, с кем запланированы встречи.

— Хорошо. — Я кладу пакетик чая в чашку и жду, пока вода закипит.

— Ты завариваешь чай? Ты же не пьешь чай, — комментирует он, не отрываясь от экрана своего компьютера.

— Это для Марии. Ты мог бы попытаться говорить с ней немного повежливее. Она же не виновата, что ты изменил свои планы на сегодня. — Чайник свистит, я наливаю в него воду, а затем молоко. Я беру с прилавка кекс и кладу его на поднос.

— Зарплата, которую я ей плачу, достаточно хороша. Ты не должна готовить моим сотрудникам чай, Холли. Это то, за что я им плачу.

— Ну а я сделаю ей чай, и еще я принесу ей этот кекс. — Тео уставился на меня с выражением, которое я не могу расшифровать, на его лице. — Что? — спрашиваю я.

— Ничего. Просто все по-другому. — Он пожимает плечами.

— Что именно?

— Когда кто-то говорит мне «нет» или полностью игнорирует мои слова и все равно делает то, что хочет. Никто никогда так не поступает. Во всяком случае, никто из тех, кто дожил до наших дней.

— Знаешь, иногда я забываю, что ты можешь быть большим плохим боссом, а потом ты говоришь какую-нибудь ерунду как сейчас, и я вспоминаю. Должна ли я опасаться за свою безопасность? Волноваться, что я окажусь на дне Ист-Ривер в цементных башмаках, если не сделаю, как ты говоришь?

Тео встает и подходит ко мне, прижимая меня к шкафам.

— Я никогда не трону ни одного волоска на твоей хорошенькой головке, Холли. Никогда. Я не хочу, чтобы ты боялась меня. — Он наклоняется и целует меня в лоб.

Поцелуи в лоб — это мой криптонит. Я просто таю, когда он это делает.

— Хорошо, тогда будь уверен, что ты будешь слышать слово «нет» до конца своей жизни.

— Я с нетерпением жду этого. — Он смеется, возвращается к своему столу и садится.

Я несу поднос с чаем и кексом Марии.

— Привет, Мария. Вот, передохни. Извини, что Тео сегодня так груб. У него много дел.

— О, милая, тебе не нужно извиняться за него. Я уже привыкла. Что это? — спрашивает она, указывая на поднос.

— Чай и кекс. Для тебя.

— Ты приготовила мне чай? — Она оглядывает тихое офисное помещение. Перехватив ее взгляд, я замечаю, что еще несколько женщин следят за нашим общением.

— Да. Но если ты не любишь чай, я могу сделать кофе или что-то холодное? — Я начинаю нервничать из-за всех этих взглядов, направленных в мою сторону. Видимо, я не очень хорошо все продумала.

— Нет, я люблю чай. Спасибо, мисс Рейнольдс. Я… просто спасибо вам. — Она кивает.

— Не за что. Еще раз извините, что он был так невежлив.

— Мисс Рейнольдс, вы — глоток свежего воздуха. Еще раз спасибо.

Я возвращаюсь в офис. Тео стоит перед своим столом, засунув руки в карманы и скрестив ноги в лодыжках. Он снял пиджак и галстук, а рукава белой рубашки засучил до локтей. Воротник расстегнут, демонстрируя гладкую, загорелую кожу.

Этот вид я хочу навсегда запечатлеть в своей памяти. Как можно быть таким чертовски привлекательным?

— Запри дверь, Холли. — О нет, я знаю этот тон. Этот властный тон, который проникает прямо в мою киску.

— Я закрою, но не мог бы ты не двигаться. Одну секунду. — Подняв один палец, я бросаюсь к дивану и беру телефон, затем возвращаюсь к двери и закрываю ее. Я поднимаю телефон и фокусирую камеру на нем. — Замри. Мне нужна эта фотография, как воздух, — говорю я, делая миллион снимков моего итальянского бога.

Тео ухмыляется, с трудом сдерживая смех. Я часто наблюдала, как он это делает. Когда снимков становится достаточно, я кладу телефон в карман.

— Ты закончила? — спрашивает Тео.

— На данный момент. Но предупреждаю, если я снова войду в комнату и увижу, что ты выглядишь так сексуально и круто, я снова захочу сделать фото. И я сделаю много фотографий, потому что ты всегда выглядишь сексуально. Возможно, мне придется купить несколько SD-карт. Мне не хватит места для их хранения.

На это Тео рассмеялся — но я не шучу. Мне действительно нужно столько его фотографий.

— Ладно, я постараюсь выглядеть менее сексуально и круто.

— Ты не сможешь, даже если захочешь. — Я подхожу и встаю перед ним. Мой рот наполняется слюной, когда я окидываю его взглядом. Я столько всего хочу сделать с этим мужчиной.

Тео протягивает руки, обнимает меня и отрывает от пола, а затем поворачивается и усаживает меня на свой стол. Мои ноги сами собой раздвигаются, немедленно предоставляя ему доступ между ними.

Палец Тео проводит по внутренней стороне моего правого бедра, затем под юбкой.

— С тех пор как мы вышли из кафе, я не могу выбросить кое-что из головы.

— Что именно? — спрашиваю я.

— Действительно ли твои трусики мокрые или нет?

— Ну, может быть, тебе стоит проверить это самому, — предлагаю я.

— Не волнуйся, я планирую очень тщательно их осмотреть. — Его палец проскальзывает под кружево и проводит прямо по середине моей киски.

— Ммм, кажется, мне нравится, как ты это делаешь.

— Я горжусь тем, что делаю эту работу так, как надо. — Его палец обводит мой клитор, медленно, мучительно.

— И каков твой вывод? — спрашиваю я.

— Я думаю, что мне нужно изучить все более тщательно. — Он убирает палец и поднимает мою юбку до талии. Затем он берется за мои кружевные трусики и рвет их. Я ожидала, что он стянет их с моих ног, а не разорвет пополам.

Он раздвигает мои бедра настолько широко, насколько это вообще возможно. Расстегнув брюки, он освобождает свой член и вводит его в меня одним сильным толчком.

— О боже! — Мои ноги обхватывают его талию. Я прижимаюсь к нему, давая своему телу привыкнуть к его проникновению. Когда он впервые входит в меня, я всегда чувствую легкое жжение, смесь боли и удовольствия вызывает мгновенное возбуждение.

— Я думаю, тебе стоит почаще приходить ко мне на работу. Мне бы не помешали такие перерывы, — говорит Тео, медленно двигаясь во мне.

— Ммм… — У меня нет слов, когда моя голова падает на его стол. Я уверена, что испортила какие-то важные документы, пока ерзала на них. Мне просто не настолько это беспокоит, чтобы остановиться.

— Бл*дь, как же мне нравится твоя киска. Она подходит мне как перчатка, Холли. Клянусь, ты создана дляменя.

— Уверена, что так и есть. — Я смеюсь — хотя, чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что он, возможно, прав. Мы действительно очень подходим друг другу, и секс у нас просто фантастический.

— Подними руки над головой и держись за край стола.

— Очень властный? — Я поднимаю брови, и Тео шлепает меня по заднице. Боль от удара отдается прямо в киске. Ну, это другое. — О, черт возьми.

— Руки, Холли, сейчас же! — От его доминирования я становлюсь еще более влажной; я чувствую, что с меня почти капает.

Следуя его указаниям, я поднимаю руки над головой. В тот момент, когда мои пальцы обхватывают край стола, я понимаю, почему Тео просил меня держаться. Он подхватывает мои бедра, располагает их под углом и трахает меня. Входит и выходит, жестко и быстро. С каждым толчком он бьет в какое-то место глубоко внутри меня, и от этого я вижу звезды.

Через несколько минут я кончаю. Мои ноги сжимают его талию.

— Да, кончи для меня, Dolcezza. Я хочу почувствовать, как твоя киска будет сжиматься вокруг моего члена. Да, бл*дь! Вот так. Мне чертовски нравится смачивать свой член твоими соками.

— О боже, Тео! — кричу я, когда за первым оргазмом следует второй.

— Да, бл*дь. Так. Ох*енно. Идеально. — Тео замирает, опустошая себя внутри меня. С тех пор как однажды забыл, он больше не беспокоится о презервативах. Думаю, я тоже. Умом я понимаю, что это не самый разумный шаг, но мне нравится чувствовать, что между нами нет ничего лишнего.

Глава двадцать третья

Тео

Я чертовски ненавижу ждать людей. Ведь нетрудно прийти вовремя на встречу. Вот и сейчас я сижу в пустом офисе и жду Джона-младшего, брата Ланы, он же новый глава семьи Мортелло. Что у нас с ним общего? То, что мы стали Донами своих семей намного раньше, чем ожидали этого. Это также единственное, что нас объединяет. Я терпеть не могу этого парня.

Люди считают меня сумасшедшим, но безумие Джона-младшего не знает границ. Я даю ему максимум пять лет, прежде чем это настигнет его, и он встретит пулю между глаз.

Я снова проверяю часы. Теперь он официально опаздывает на пять минут. Я подожду еще пять, а потом уйду отсюда. Я, бл*дь, никогда не жду никаких ублюдков. Если он не может прийти вовремя, то это его вина.

Я смотрю на часы, и как раз в тот момент, когда я собираюсь встать и уйти, он входит. Я молча смотрю на него, пытаясь понять, в каком он сегодня настроении.

— Ты опоздал, — говорю я.

— Это Нью-Йорк. Гребаные пробки. Он пожимает плечами. — Так что у тебя для меня есть? Какой идиот убил моего отца?

— С ней разобрались. Одна из работниц кухни, недовольная женщина. Я убил ее на кухне твоего отца. — Ложь легко соскальзывает с моего языка. Я могу ненавидеть Лану, но даже я не стал бы подвергать ее гневу брата.

— Ты не мог подождать меня, чтобы разобраться с ними?

— Они убили и моего отца. Я был там. Мне пришлось смотреть, как они задыхаются, как у них идет пена изо рта. Я слушал крики моей матери. Крики твоей матери. Я разобрался на месте.

— Скажи мне кое-что. Где была моя сестра, когда все это происходило?

— Прямо, бл*дь, рядом со мной. А в чем дело?

— Просто так. Она ужасно молчалива после всего произошедшего.

— Как я уже сказал, она видела, как ее отец умирает за обеденным столом. Я подозреваю, что она испытывает шок и горюет. — Возможно, ее также мучает чувство вины. Я знаю Лану, она всегда играла жестко, но никогда раньше не лишала никого жизни. Это, должно быть, не дает ей покоя.

— Да, наверное, ты прав. И что теперь? Ты ожидаешь конкуренции? — Джон имеет в виду мое руководство семьей.

Я могу быть следующим в очереди на трон, но любой может попытаться претендовать на мое место. Они, конечно, не выиграют, но попытаться всегда могут.

— Нет. А ты?

— Нет, к сожалению, насколько я знаю. Мне бы не помешала хорошая война. — Он ухмыляется.

— Точно. Ну, если это все, то у меня есть другие дела.

— Еще одно. Эта помолвка с моей сестрой. Ты намерен выполнить условия сделки?

Черт. Я надеялся, что он не упомянет об этом, если бы он этого не сделал, все стало бы намного проще.

— А что именно ты знаешь о сделке?

— Не очень много, только то, что мой отец сказал, что это единственный выход, и что брак решит все его проблемы. — Он пожимает плечами.

— Возможно, но этого брака не будет. Что бы ни планировали наши отцы, это умерло вместе с ними.

— Почему? У тебя есть предложение получше?

— Я не могу на ней жениться, Джон. Я уже женат, — говорю я.

— Ты женат? И давно? Должно быть, мое приглашение затерялось в почте.

— Мы сбежали, два дня назад. Еще никто не знает.

— Очень удобно, учитывая, как ты был против союза. Наши отцы оба умерли, а через два дня ты женишься на другой.

— К чему ты клонишь? — Теперь я разозлился. Да, я хотел выйти из этой сделки, но никогда в жизни не стал бы убивать своего гребаного отца, чтобы добиться этого.

— Ни к чему, просто констатирую факты. — Джон встает, и я встаю вместе с ним.

— Конечно, но скажи мне, Джон. Теперь, когда твой отец ушел из жизни, ты можешь многого добиться. Есть идеи, откуда у скромной девчонки, работающей на кухне, могли взяться наркотики, которые она использовала? — Если этот ублюдок собирается обвинить меня в чем-то, мне есть что ответить.

— Я не собираюсь удостаивать это ответом. — Он поворачивается и останавливается, когда подходит к двери.

— Если в результате срыва этой помолвки возникнут какие-либо последствия, я ожидаю, что ты поддержишь семью Мортелло.

— Естественно. — Я киваю. Выйдя за дверь, я возвращаюсь в свой кабинет. По дороге я отправляю Нео текстовое сообщение с просьбой оформить документы на брак между мной и Холли, зарегистрированный два дня назад.

Проходит всего три секунды, и мой телефон звонит.

— Что?

— Какого хрена тебе понадобилось подделывать документы о браке? — Нео ворчит в трубку.

— Потому что я только что сказал Джону-младшему, что не могу жениться на его сестре, потому что уже женат. Ты можешь это сделать или нет?

— Я могу это сделать. Вопрос только в том, сможешь ли ты заставить Холли подписать их или мы подделаем и ее подпись?

— Я не буду подделывать ее подпись. Она подпишет. — Даже произнося эти слова, я понимаю, что заставить ее согласиться на это, будет не так-то просто. Мне кажется, что я ее обманываю, лишаю ее большой, шикарной свадьбы, которую она заслуживает.

Я возвращаюсь в свой кабинет и замечаю, что двое мужчин, которых я поставил у входа, ушли. Открыв дверь кабинета, я обнаруживаю, что он пуст, и у меня сводит желудок. Где она, черт возьми? Я оставил ее здесь.

— Мария, куда, черт возьми, делась Холли? — кричу я, хотя женщина сидит всего в двух шагах от меня.

— Она сказала, что идет обедать, мистер Валентино.

— Когда она ушла?

— Около пятнадцати минут назад.

Я направляюсь к лифту, отправив Нео еще одно сообщение, чтобы он прислал мне GPS-координаты телефона Холли. Когда двери лифта открываются, он отвечает, что она находится в холле этого здания.

Я понятия не имею, как ему удается так быстро находить людей, но это его умение я часто использую. Мое сердце немного успокаивается, зная, что она в вестибюле. Так было до тех пор, пока не открылись двери на первом этаже, и я не увидел ее в другом конце холла.

Мои шаги быстрые и решительные, я пробиваюсь сквозь толпу, чтобы добраться до нее. Я смотрю на двух своих охранников, которые стоят и ничего не делают, чтобы остановить это. С ними я разберусь. Но сначала…

— Джон, по какой причине ты прижал мою жену к гребаной стене? — рычу я, подходя к ним.

Я замечаю недоумение и страх в глазах Холли. Мне чертовски не нравится видеть этот страх. Джон делает шаг назад. Трое мужчин, идущих за мной, окружают нас, готовые к драке. Я бросаю взгляд на двух других бесполезных ублюдков, которые не должны были позволить этому придурку прикоснуться к Холли. Я прищуриваю глаза в их сторону: они только что поняли свою ошибку. Хорошо, пусть эти ублюдки немного попотеют, прежде чем я перережу им глотки.

— Твоя жена? Забавно. Когда я спросил милую Холли, кто она такая, она не представилась твоей женой. — Он ощупывает глазами ее тело, а у меня в голове проносятся видения, как я выкалываю эти самые глаза.

Встав между ними так, чтобы Холли оказалась за моей спиной, я не теряю ни секунды. Я не позволю этому сукиному сыну взять надо мной верх.

— Она и не должна была. Она не идиотка, мы держим это втайне. Мы хотели дождаться похорон отца, чтобы объявить об этом, но теперь явился ты и нарушил наши планы.

— Зачем ждать? Если бы я отхватил такую классную задницу, я бы точно не стал ждать, пока весь мир узнает, что она принадлежит мне.

Я знаю, что он пытается взбесить меня. Я понимаю. Но в нашем мире жены и дочери всегда были под запретом. Никто не проявляет неуважения к женщинам, принадлежащим мужчинам с положением. Этот ублюдок только что проявил огромное неуважение к жене Дона. И я не могу это просто так оставить. Как по личным, так и по профессиональным причинам.

Моя рука отклоняется назад, и я наношу удар в челюсть. Я давно хотел это сделать. Прежде чем я это осознаю, я подминаю под себя этого ублюдка и наношу удар за ударом. Я слышу крик Холли. Оглянувшись, я вижу, что один из моих людей удерживает ее и не дает приблизиться. Пока я отвлекаюсь, Джон переворачивает нас и до крови бьет костяшками пальцев по моему носу и челюсти.

Затем он нацеливается на мои ребра. Я блокирую удар, как могу в таком положении. Я обхватываю рукой его горло и сжимаю. Проблема в том, что я знаю, что не могу его убить. Но я точно могу причинить ему боль. Я уже собираюсь перевернуть нас обратно, когда слышу безошибочный щелчок срабатывающего предохранителя. Мы оба замираем и смотрим вверх. Мои парни направили оружие на людей Джона, а люди Джона — на Холли. Черт, а Холли… в данный момент направляет ствол в голову Джона.

Как, бл*дь, ей это удалось? Какого хрена я решил, что это хорошая идея — избавить ее от страха перед оружием?

— Черт, Dolcezza, опусти пистолет, — говорю я ей спокойным голосом.

— О, не волнуйся, я так и сделаю. Сразу после того, как этот мудак слезет с тебя, — рычит она.

— Какого хрена вы все ждете? Стреляйте в эту суку, — кричит Джон своим людям — все они смотрят то на него, то на меня, то на Холли. Никто не знает, что делать. Они могут выполнять его приказы, но в нашем мире есть свои правила. И его люди не готовы нарушать их даже по его приказу.

Я отталкиваю от себя Джона. Вскакиваю на ноги, выхватываю пистолет из рук Холли и снова закрываю ее собой.

— Я думаю, что ты просрочил мое гостеприимство, друг. Тебе лучше уйти. — Мой голос спокоен, а вот разум и сердце — нет.

— Это еще не конец, Валентино. Береги свою спину. И ее. — Он кивает в сторону Холли.

— Да ладно, Джон, даже ты не настолько глуп, чтобы угрожать моей жене — жене Дона.

Я вижу, как мои слова доходят до него, когда его лицо становится жестким. Он знает, что Холли неприкосновенна, если только он не хочет развязать войну. Если бы он даже подумал об этом, меня поддержали бы три другие семьи, а он остался бы один.

Все пять семей — союзники, но если кто-то пойдет на нарушение одного из наших основополагающих правил, то этот кто-то окажется в свободном плавании. Как только я вижу, что Джон-младший и его люди выходят из здания, я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы поймать падающую Холли.

— Черт! — Подхватив ее на руки, я иду к лифту. — Отведи этих двоих в подвал, сейчас же. — Я жестом указываю на мужчин, которым ранее было поручено охранять Холли. Гейб, который держит двери лифта, кивает в знак молчаливого согласия — он все сделает.

Глава двадцать четвертая

Холли

Я испытываю смятение. Почему меня несут? Почему Тео несет меня?

— Остановись. Опусти меня на землю.

— Ни хрена подобного, Dolcezza, — ворчит он и крепче прижимает меня к себе.

— Что случилось? Я в порядке. Я могу идти. — Я извиваюсь в его руках, но это бесполезно, так как он держит меня, словно в тисках.

Тео смотрит на меня всего лишь мгновение, но я вижу это. Его глаза цвета грозового неба — он в бешенстве. И тут я вспоминаю… что произошло в холле.

Но почему он злится? Ведь это я испугалась до смерти.

Он врывается в двери своего кабинета, и я в ужасе отшатываюсь. Все только что видели, как он нес меня сюда. Я чувствую, как слезы жгут мне глаза. Мне нужно уйти. Мне нужно побыть одной, чтобы дать им пролиться.

Тео мягко опускает меня на диван, что резко контрастирует с тем, как он смотрит на меня сейчас. Я наблюдаю, как он подходит к бару, наполняет стакан янтарной жидкостью и выпивает его, после чего поворачивается ко мне и бросает на меня ледяной взгляд.

— О чем ты, бл*дь, думала, Холли? У тебя что, есть желание умереть? — кричит он, швыряя пустой стакан в стену.

Я ошеломлена. Не знаю, как на это реагировать. Он никогда не повышал на меня голос. Я никогда не боялась Тео, но сейчас он пугает меня до смерти. Ладно, может быть, я испугалась в первый день, когда встретила его, когда он без разрешения вошел мою квартиру. Но с тех пор мне даже в голову не приходило, что он может представлять собой угрозу. Для меня.

До сих пор… Никогда еще он не был так похож на босса мафии, как сейчас. Мне вдруг захотелось уйти.

Сбежать.

Я не могу этого сделать.

Я не могу вступать в конфронтацию.

Я молча поднимаюсь на ноги и иду в ванную. Он наблюдает за мной, как лев, готовый наброситься на свою жертву. Открыв дверь, я захожу внутрь, но не успеваю ее закрыть, как он уже настигает меня. Он протискивается в ванную, прижимая меня к столешнице.

— Остановись. Пожалуйста. — Мой голос звучит, как шепот, как мольба. Моя рука слегка касается его груди. Тот факт, что я в ужасе, но при этом протягиваю руку так, словно испытываю к нему желание, сбивает меня с толку. Я хочу оттолкнуть его. Я хочу убежать от его нервирующей близости, и в то же время мне хочется, чтобы его руки обхватили меня и успокоили так, как может только он.

— Черт, Холли, я не собираюсь причинять тебе боль. Я никогда не обижу тебя. — Он отступает назад, давая мне немного пространства. Его пальцы пробегают по волосам, дергая за кончики. Я вижу, что он пытается сдержать свой гнев, но ему не удается скрыть, что он зол как черт. Я не произношу ни слова. Я просто стою, как олень в свете фар, не в силах пошевелиться. — Черт! — кричит он, прежде чем снова наброситься на меня и впиться своими губами в мои.

Его поцелуй злой и страстный. Я чувствую каждую эмоцию в этом жесте. Я обхватываю его за шею и притягиваю ближе. Мне нужно, чтобы он был ближе. В его темноте есть что-то, что зовет меня, как бы я ни боялась этого. Затем, так же быстро, как он набросился на меня, он отстраняется, разворачивается и поднимает пистолет на что-то… или на кого-то.

— Господи, бл*дь, Нео, я чуть не снес тебе голову. — Ти убирает пистолет обратно в кобуру.

— Не стреляй в гонца — в прямом смысле. Мне вернуться позже? — Нео поднимает руки в знак капитуляции.

— Нет. Ты сделал то, что я просил? — Ти огрызается.

— Да, конечно. Но зачем кому-то подписывать это дерьмо и торчать с твоей сумасшедшей задницей до конца жизни — ума не приложу. Холли, моргни два раза, если хочешь, чтобы я вытащил тебя отсюда. — Нео смотрит мимо Ти на меня, с ухмылкой на лице.

— Отвали. Дай мне пять минут, — рычит Ти, разворачивается и пинком закрывает дверь ванной. Тео берет мое лицо в свои руки и поднимает его, чтобы встретиться с моими глазами. — Прости, что накричал на тебя. Я не должен был выходить из себя. Не с тобой. — Я не знаю, что ответить, поэтому ничего не говорю. Я просто смотрю в темные глубины его глаз и надеюсь, что я не ошибаюсь в нем. Что он хороший, сколько бы плохого он ни сделал. — Dolcezza, ты для меня все. Я не знаю, что бы я без тебя делал. То, что ты сделала внизу… — Он делает глубокий вдох, как будто изо всех сил старается сохранить самообладание. — Это было неосторожно. Ты не из этой жизни, поэтому я уверен, ты не понимаешь, что могло произойти, когда ты направила пистолет в голову Дона. Какого черта ты это сделала?

— Я боялась, что он причинит тебе боль, — говорю я ему.

Тео улыбается — настоящей улыбкой, которая достигает его глаз.

— Я могу постоять за себя. Он бы не убил меня. Есть правила, и убивать другого Дона — это большой гребаный запрет.

— Ты хоронишь своего отца в выходные, Ти. Кто-то явно не очень заботился о соблюдении твоих правил.

— Ты права. Но это было другое, — говорит он, не глядя в глаза.

— Тео, кто убил твоего отца? — У меня были подозрения, но я никогда бы их не высказала.

— Я не могу тебе этого сказать, Холли. Ты не должна задавать мне такие вопросы. Я никогда не буду тебе лгать, поэтому не могу тебе этого сказать.

— Это была Лана? — Я спрашиваю и наблюдаю, как дергается его глаз.

— Почему ты думаешь, что это была Лана?

— Просто догадка. Я тихий наблюдатель. Обычно у меня хорошо получается читать людей. И судя по тому, как ты вздрагиваешь каждый раз, когда кто-то упоминает ее имя… — Я пожимаю плечами. — Я просто подумала, что что-то должно было случиться.

— Ты должна держать эти наблюдения при себе, Холли. Никогда не обсуждай это ни с кем, кроме меня. Вообще ничего. Понятно?

— Хорошо.

— Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещала, — говорит он.

— Что?

— Пообещай, что бы ни случилось, ты не уйдешь. Обещай, что, даже если тебе не понравятся мои решения и ты не согласишься с ними, ты будешь помнить, что я, бл*дь, люблю тебя больше всего на свете. Все, что я делаю, я делаю для того, чтобы защитить тебя. Обещай, что ты этого не забудешь.

— Хорошо, обещаю. — Я заметила, что он часто просит меня об этом, особенно когда чувствует, что теряет контроль. Эти обещания, похоже, облегчают его страдания, поэтому я буду давать их так часто, как ему нужно.

— Нет! Тео, нет, я не могу это подписать. — Все эти обещания вдруг обретают смысл. — Тебя, наверное, слишком много раз били по голове — ты буквально спятил. Это безумие. Нео, скажи ему, что это безумие. — Я вышагиваю по кабинету Тео, ненадолго останавливаюсь у бара, чтобы налить себе текилы, а затем продолжаю свои метания по кабинету, вызванные тревогой.

— Прости, Холли, но это нужно сделать. — Нео пожимает плечами.

— Холли, Dolcezza, ты согласилась выйти за меня замуж сегодня утром. Это не безумие, — спокойно говорит Тео.

— Я думала, что соглашаюсь на помолвку. На долгую помолвку. На планирование свадьбы, свидетелями которой могла бы стать моя семья. Ты хочешь, чтобы я просто подписала кучу документов — и все, мы женаты уже два дня назад?

— Ты все еще можешь планировать свадьбу своей мечты; у тебя все еще будет все, что ты захочешь. Я позабочусь о том, чтобы твоя семья присутствовала на ней. Я позабочусь о том, чтобы твой отец отвел тебя к алтарю. Dolcezza, все это у тебя будет. Эта простая формальность сделает тебя моей. Сделает тебя семьей. Это сделает тебя гребаной королевой. Это сделает тебя неприкасаемой.

— Мой отец? — Я смеюсь. — Правда, ты слушал хоть что-нибудь из того, что я говорила? Хоть что-нибудь? Мой отец в тюрьме и останется там, по крайней мере, еще на десять лет. Ты предлагаешь нам ждать десятилетие, чтобы сыграть свадьбу мечты? — Я возражаю, используя кавычки, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

— Мы не будем ждать десятилетие. Твой отец выйдет на свободу к концу месяца, Холли. — Тео говорит так, как будто это факт.

Что? Он не знает, о чем говорит. Не может быть, чтобы мой отец вышел раньше. Настолько.

Я качаю головой в знак отрицания.

— Я не знаю, в какую больную игру ты пытаешься играть, но это не смешно, Тео. — Я убираю ноутбук в сумку, беру со стола телефон и оглядываюсь на Нео и Тео, которые смотрят на меня так, словно я сумасшедшая кошка, которую держат над водой в ванной, но она еще не готова туда нырнуть. Кстати говоря… — Я иду домой. Мне нужно принять душ и немного поспать. — Я поворачиваюсь и направляюсь к двери. Тео опережает меня на два шага. Он всегда, черт возьми, опережает меня на два шага. Он останавливается перед дверью, загораживая мне выход. — Отойди, — говорю я таким яростным тоном, на который даже не знала, что способна.

— Нет. Я не могу позволить тебе уйти отсюда, Холли. Ты уйдешь не раньше, чем подпишешь эти бумаги, и точно не одна.

Я смеюсь. Если он думает, что сможет запугать меня и заставить подписать брачный контракт — что ж, возможно, ему это удастся. Но это не значит, что я должна облегчать ему задачу. Я возвращаюсь в комнату и сажусь на диван, сложив руки на груди. Я поднимаю на него бровь. Тео подходит и садится передо мной на корточки. Он либо глуп, либо чертовски храбр. Потому что, когда он садится на корточки, моя нога оказывается прямо у его яиц. Мне так и хочется пнуть его и дать ему по рукам, но тут я вспоминаю, что, возможно, когда-нибудь захочу от этого мудака детей.

В голове все перевернулось. Надо позвонить Райли — она меня успокоит. Она всегда знает, что делать. Обычно… Единственное: я не могу сказать ей, что влюбилась в босса мафии, который настаивает на том, чтобы жениться на мне и сделать меня своей королевой.

— Холли, мне очень жаль. Мне чертовски жаль, что все так получилось. Поверь мне, когда я говорю, что я хочу, чтобы у тебя был весь мир. Я хочу, чтобы у тебя было все, о чем ты мечтала. И даже больше. Но больше всего я хочу, чтобы ты была в безопасности. Мне необходимо, чтобы ты была в безопасности.

Что ж, он начал хорошо.

— Но это не так, неправда ли? Только что в вестибюле твоего здания ко мне подошел, похоже, один из твоих врагов, а твои люди, которые должны были охранять меня, стояли там и ничего не делали.

— И с ними разберутся. Клянусь тебе: у них не будет возможности повторить эту ошибку.

— Почему мы должны пожениться? К чему такая спешка? — спрашиваю я. Я пытаюсь понять эту срочность. Действительно пытаюсь.

— Возможно, я солгал и сказал брату Ланы — новому главе ее семьи, — что мы сбежали два дня назад и поженились. Он снова проталкивал этот дерьмовый брак с его сестрой, и в тот момент это было единственное, что пришло мне в голову, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда. А потом ты все усугубила, приставив пистолет к его голове. Он этого не забудет, Холли. Он захочет отомстить, а если он узнает, что мы не женаты… что ж, ты будешь не защищена, и он сможет делать все, что захочет, без всяких последствий. Если же мы будем женаты, меня поддержат другие семьи. Тебе гарантирована их защита так же, как и моя собственная.

Я достаю свой телефон. Возможно, я не смогу рассказать Райли все, но мне нужно услышать ее голос. Мне нужно прояснить голову, и моя сестра поможет мне, как всегда.

— Что ты делаешь?

— Звоню сестре или это запрещено? — спрашиваю я с сарказмом.

— Ты можешь делать все, что ты хочешь, Холли.

— До тех пор, пока не решу уйти, верно? — Как только эти слова вырвались из моего рта, я поняла, что обидела его. Это было первое, что он заставил меня пообещать, и я намерена придерживаться этого обещания. Несмотря на ситуацию, в которую он нас втянул…

Мы. Я никогда раньше не была частью «мы». Мне это очень нравится. Черт бы его побрал.

Я набираю номер Райли и жду, пока она ответит.

— Холли! О. Боже мой. Боже! Я как раз собиралась тебе звонить. Ты слышала? — визжит она в трубку.

— Что слышала? — спрашиваю я.

— Папу досрочно освобождают, что-то про то, что его адвокат нашел изъяны в документах или что-то в этом роде. Я ничего не понимаю, но мне все равно. Папа выходит на следующей неделе.

— Что? — Я поднимаю глаза на Тео, который сохраняет абсолютное спокойствие. Он знал, что это произойдет. Я не поверила ему. Он это устроил? Это безумие… Как он мог это сделать?

— Папу выпускают. Слушай, я знаю, что ты приступаешь к новой работе на следующей неделе, но ты ведь приедешь домой на рождественские каникулы? Ты должна вернуться домой.

— Рай, мне нужно идти. Я тебе перезвоню. Посмотрю, что можно сделать с Рождеством. — Я вешаю трубку, прежде чем она успевает сказать что-то еще. — Мне нужно в туалет. — Я пытаюсь сдержать слезы. Это трудно.

— Нео, я позвоню тебе позже, — говорит Тео, не сводя с меня глаз.

— Конечно, босс. — Нео останавливается передо мной, прежде чем выйти из комнаты, и щелчок двери отдается эхом в тишине.

— Мне нужно в туалет, — говорю я снова.

— Нет, не нужно. Тебе не нужно прятаться от меня, Холли. Никогда. — Тео поднимает меня и сажает к себе на колени, так что я оказываюсь на нем.

Я уже не могу остановиться, слезы текут по моему лицу. Я плачу перед ним. Я не плачу при людях. Я зарываюсь головой в его грудь и позволяю ему утешать меня, а его руки гладят мою спину.

Глава двадцать пятая

Тео

Холли, рыдающая в моих объятиях, разбивает мое мертвое сердце. Я дышу ради этой женщины. За то короткое время, что я ее знаю, она стала для меня всем. Я не знаю подходящих слов. Я сегодня чертовски облажался. И мне нужно это исправить.

Я должен вернуть нас к хорошему… к тому счастливому состоянию, в котором мы были сегодня утром.

— Холли, Dolcezza, поговори со мной. Что случилось? Скажи мне, как это исправить.

— Я… мой отец выходит на свободу, Тео. Его освобождают досрочно. — Она поднимает голову и смотрит на меня. — Это ты сделал? Ты имеешь к этому отношение? — спрашивает она.

— Я думал, что ты этого хочешь, Dolcezza. Я думал, что ты будешь счастлива, — говорю я, смущаясь. Неужели она не рада этому?

— Я счастлива, но, Тео, он убил человека. Пришел к нему домой и застрелил его, даже не моргнув. Как же он выйдет на свободу?

— Холли, он застрелил человека, который убил его сына. Он восстановил справедливость там, где система не справилась. Твой отец не такой уж плохой человек, раз так сильно любит своих детей.

— Наверное. Но он убил человека из-за Дилана… Как ты думаешь, что он сделает с тобой, когда узнает, что мы женаты? — Она улыбается.

— Ну, я думаю, что смогу справиться со всем, что он мне предъявит. Кроме того, я уверен, что твоя семья будет любить меня. А что тут не любить? — Шучу я. — Подожди, ты сказала, что когда он узнает, что мы женаты… Значит ли это, что ты подпишешь документы? — Я затаил дыхание. Мне очень не хочется подделывать ее подпись, но если дело дойдет до этого, я сделаю и это ради ее безопасности.

— Я подпишу, но при одном условии.

— Назови его — я сделаю что угодно.

— Мы пока не можем сказать моей семье. Я не хочу, чтобы моя сестра прилетела сюда первым же рейсом, чтобы подвесить тебя за яйца.

— Договорились. Я люблю тебя, Холли Валентино.

— Я люблю тебя, Тео Валентино.

Я встаю и подхожу к столу с моей невестой на руках. Мне нужно подписать эти бумаги, пока она не передумала и не поняла, что может встретить кого-то получше, чем такой сукин сын, как я. Я вписываю свое имя, а затем передаю ей ручку.

— Твоя очередь.

Ее рука дрожит, когда она ставит подпись.

— Я не могу поверить, что делаю это. Это буквально самая безумная вещь, которую я когда-либо делала, черт возьми. Но я чувствую, что это правильно. Ты — мой выбор, — говорит она, когда чернила высыхают.

— Теперь ты моя. Я никогда не отпущу тебя, Холли.

— Хорошо, потому что я не думаю, что когда-нибудь захочу этого.

Я переношу Холли через порог, а она смеется над моим архаичным жестом — так она его называет. И мне чертовски нравится этот звук. Мне нужно чаще слышать ее смех.

— Добро пожаловать домой, миссис Валентино, — говорю я, ставя ее на ноги.

— Спасибо. Подожди, что значит «домой»? — Она поднимает брови.

— А ты не собиралась переезжать ко мне? Мы женаты, Холли. Женатые люди обычно живут вместе.

— Ну, да, я это понимаю… но я только что подписала договор аренды. Я не могу просто взять и избавиться от своей квартиры. Я живу там чуть больше недели.

— Можешь, и ты это сделаешь, — рычу я, расстроенный тем, что она все еще борется со мной по этому поводу.

— Знаешь, ты все время выдвигаешь мне требования и ждешь, что я буду им следовать, — но брак так не работает. Я не из тех, кто будет беспрекословно выполнять твои приказы. — Она складывает руки на груди. И я не могу не улыбнуться. Она чертовски сексуальна, когда становится такой дерзкой. Не так часто она чувствует себя достаточно комфортно, чтобы вот так высказывать свои мысли, но мне чертовски нравится, когда она это делает. — Какого черта ты улыбаешься? — спрашивает она, топая ногой — буквально топая ногой, мать ее.

— Извини… просто… ты такая охренительно сексуальная, когда сердишься.

— Это не смешно, Ти. Я серьезно.

— Я вижу, — говорю я, изо всех сил стараясь скрыть ухмылку. Никто другой не осмелился бы говорить со мной в таком тоне, но, когда Холли делает это, мне нравится.

— Забудь об этом. Я оставляю свою квартиру. Мне все равно, что ты скажешь.

— Ты можешь оставить свою квартиру, но ты не будешь в ней жить. Теперь это твой дом, Холли. — Я обвожу рукой пентхаус. Любой другой был бы благодарен разделить это пространство, ну, знаешь, вместо квартиры размером с коробку из-под обуви.

— А что, если мне не понравится твой дом? — спрашивает она.

— Наш дом. Тогда мы можем купить другой — какой захочешь. — Я пожимаю плечами. Мне плевать, сколько мне придется потратить, лишь бы она была счастлива.

— Вот так просто купить еще один дом? Это Нью-Йорк, Тео. Дома стоят недешево.

— Dolcezza, разве я хоть раз намекнул, что не смогу обеспечить тебя всем необходимым? — спросил я, честно говоря, немного оскорбленный тем, что она задала такой вопрос.

— Обеспечить? Мы живем не в чертовы 1950-е годы, Ти. Я не нуждаюсь в том, чтобы ты обеспечивал меня! Сколько раз мне повторять?

— Может быть, и не нуждаешься, но ты мне позволишь. У меня есть средства, чтобы дать тебе все, о чем ты только можешь мечтать, Холли. Не отказывай мне в удовольствии обеспечить нашу семью.

— Черт возьми, ты серьезно.

— Как сердечный приступ. Слушай, я понимаю: ты не итальянка и далека от нашего образа жизни. Но есть вещи, которые никогда не изменятся. Мужчина должен быть главой семьи, обеспечивать семью — это традиция. Это укоренилось в нас.

— Ммм, посмотрим. Я не уйду с работы. Я еще даже не приступила к ней.

— Хорошо, но тебе понадобится охрана.

— Ты спятил, если думаешь, что я пущу твоих головорезов в школу, где полно невинных детей.

— А ты ненормальная, если думаешь, что у тебя есть выбор.

— Правда? Знаешь, что? С меня уже хватит этого дня. Я иду в душ.

Я смотрю, как она бежит в спальню, бросает сумку на пол, затем снимает туфли и швыряет их в стену. Ну, блин, сейчас, наверное, не время говорить ей, какая она чертовски милая…

Решив дать ей возможность немного остыть в одиночестве, я отправляюсь в свой кабинет и звоню Нео.

— Босс? Ты все еще жив. Я тут на минутку забеспокоился, — отвечает он.

— Отвали. У меня на столе лежат подписанные документы. Забери их и проследи, чтобы все оформили как можно скорее. И еще посмотри, как обстоят дела с охраной в Willow Prep. Холли настаивает на том, чтобы продолжить работать.

— Какого хрена она хочет сохранить свою работу? Она понимает, за кого вышла замуж?

— Если честно, не думаю, что она понимает масштабы империи Валентино. Все в порядке. Если она хочет преподавать, пусть преподаёт, мать её.

— Ладно, успокойся. Я займусь ее безопасностью.

— Спасибо.

— Эй, босс, можно я буду присутствовать, когда ты сообщишь тете Глории новость о том, что ты женился без ее участия? — Он смеется. Бл*дь, моя мать будет в ярости.

— Отвали. Я скажу ей после похорон, — отвечаю я. — Моей матери не нужен лишний стресс. — Я завершаю звонок и отправляюсь на поиски своей невесты.

Зайдя в спальню, я обнаруживаю Холли, свернувшуюся калачиком в постели. Я иду и смываю с себя грязь этого дня, прежде чем забраться к ней в постель. Потянувшись, я притягиваю ее к себе.

— Мне жаль, что все так получилось. У нас должно было быть больше времени на свидания. У меня должно было быть больше времени, чтобы заставить тебя влюбиться в меня, — шепчу я, целуя ее под ухом.

Холли поворачивается и обнимает меня за шею.

— Я не смогла бы влюбиться в тебя сильнее, даже если бы попыталась. Нравится ли мне эта ситуация? Нет, совсем нет. Но я кое-что поняла, пока была в душе. Именно там мне лучше всего думается. — Она улыбается.

— И что же ты поняла? — Я целую ее в лоб. Мои губы словно не могут оторваться от нее, требуя касаться ее кожи так часто, как только возможно.

— Я поняла, что это наша история, Тео. Она не должна быть такой, как у всех. Она не должна следовать общественным нормам или развиваться так, как ожидают окружающие, потому что это только наша история. Она о нас и о том, что мы хотим сделать. Это наше счастливое будущее, и мы сами задаем темп своего повествования, никто другой. Только мы.

Черт, я знал, что Холли умная, но это, должно быть, лучшее, что я когда-либо слышал.

— Я чертовски люблю тебя, и я люблю нашу историю. Я обещаю, что всегда буду стремиться подарить тебе «долго и счастливо», которого ты заслуживаешь.

— Ты уже сделал это, Тео. — Она помолчала. — Ладно, возможно, сегодня был момент, когда я хотела дать тебе по яйцам, но он был недолгим. Я люблю тебя.

— Я напугал тебя сегодня. Не хочу, чтобы ты боялась меня, Холли. — Я нежно целую ее губы.

— Ну, тогда тебе стоит поработать над своим характером. Я не очень хорошо переношу конфронтацию, Тео. И никогда не умела.

— Я думаю, что ты справляешься лучше, чем тебе кажется. Холли, ты сегодня приставила пистолет к голове Дона мафии и даже не вздрогнула. — В тот момент я был в ярости… и в ужасе за нее. Но теперь, когда я думаю об этом, я не могу не гордиться ею.

— Я сделала это только потому, что думала, что с тобой может случиться что-то плохое. Это совсем иначе, когда я вижу, что кто-то причиняет тебе боль. Я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы остановить это. Это происходит неосознанно.

— И мне это в тебе нравится. Но ты не можешь ходить и стрелять во всех подряд или угрожать этим. Я большой мальчик, Холли. Я с рождения в мафии. Я могу постоять за себя. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне.

— Я думаю, что как твоя жена, я неизбежно буду волноваться.

— Скажи это еще раз, — прошу я. Мне нужно услышать, как она это скажет.

— Что сказать?

— Что ты моя жена.

— Я твоя жена. — Она смеется.

— Черт возьми, когда ты это говоришь, я становлюсь чертовски твердым. Я думаю, что нам пора консумировать наш брак, не так ли?

— Формально мы поженились два дня назад, а за последние сорок восемь часов мы уже сделали это много раз, так что… — Ее слова обрываются, когда я спускаюсь вниз по ее телу к нирване, которую я нахожу между ее ног. — Ах, конечно, может быть, нам стоит консумировать его еще раз, просто чтобы убедиться, что мы все сделали правильно, и все такое. О, черт возьми, Ти, не останавливайся.

Руки Холли путаются в моих волосах, а мой язык кружится вокруг ее клитора.

— Черт, ты невозможно сладкая. Я никогда не смогу насытиться тобой.

Мой язык погружается в нее, толкаясь внутрь и наружу. Холли еще сильнее вжимается в мое лицо своей киской. Мне чертовски нравится, что она настолько поглощена наслаждением, что забывает обо всех запретах. Черт, мне нужно больше. Перекатившись на спину, я приподнимаю ее и располагаю ее бедра по бокам от моей головы.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, смутившись.

— Ты собираешься оседлать мое лицо, Dolcezza. Хватайся за изголовье, — говорю я, опуская ее киску на свой рот.

— О, черт, не останавливайся. Черт возьми, боже! — Ее крики становятся громче, ее бедра начинают двигаться быстрее, и она прижимается сильнее. Если удушье — это то, как мне суждено умереть, то лучшего способа, чем этот, не найти.

Я чувствую, как ее соки стекают по моему подбородку — я хочу их все. Я тянусь к ней сзади, мой палец находит ее попку и медленно проникает внутрь. И в этот момент ее тело напрягается.

Ее бедра обхватывают мою голову, и она содрогается от оргазма. Такая красивая. Она всегда прекрасна. Но это мой любимый ее образ: голова откинута назад, длинные рыжие волосы спадают по изгибу позвоночника, рот открыт в форме буквы «О», в глазах — чистое удовлетворение.

Да, именно такой взгляд я хочу видеть, как можно чаще.

Глава двадцать шестая

Холли

Я нервничаю. Я не могу нервничать прямо сейчас, но бабочки, порхающие в моем животе, не прочитали уведомление. Я знаю, что Ти надел свою обычную маску безразличия, как будто его ничто не трогает. Но это, должно быть, причиняет ему боль. Сегодня похороны его отца. Мы стоим на ступеньках церкви, приветствуя прибывающих гостей, с одной стороны от него стоит его мать, с другой — я.

Глория не слишком обрадовалась, увидев меня рядом со своим сыном. Кроме ледяного взгляда, который сам по себе говорит о многом, она не сказала мне ни слова. Тео то и дело крепче сжимает мою руку. Это единственный знак, который он подает, что с ним не все в порядке.

Я чувствую себя бесполезной. Я должна утешить его, облегчить ситуацию. Но не знаю, как это сделать. Я здесь не в своей тарелке. Я помню, какое горе я испытывала на похоронах Дилана — никто ничего не сказал (или не мог сказать), чтобы что-то изменить.

Поэтому я ничего не говорю. Я стою здесь рядом с Тео, держу его за руку и улыбаюсь людям, когда они приветствуют его, а затем меня.

Один мужчина полез обниматься. После того как Тео зарычал — да, буквально зарычал — и оттащил меня назад от этого человека, никто больше не пытался сделать то же самое. Однако они обнимают сначала мать Тео, а потом его.

Людей здесь больше, чем я могла себе представить. Отец Тео, должно быть, был широко известен, и, судя по слезам и расстроенным лицам, его любили — можно так предположить.

Я чувствую, как тело Тео напрягается, когда к ступенькам подходят трое пожилых мужчин.

— Глория, мы соболезнуем тебе и твоей семье, — говорит первый из них, протягивает руку и целует ее в каждую щеку. Глория разражается очередным приступом слез. — Ти, мы поговорим позже. — Тот же мужчина кивает Тео, затем пожимает ему руку и повторяет жест.

Много поцелуев в щеки. Я рада, что Тео дал всем понять, что я не из тех, кого можно трогать. Я бы не выдержала, если бы все эти незнакомцы прикасались ко мне.

Когда первый мужчина наконец обращает на меня внимание, Тео представляет меня.

— Хэл, моя жена — Холли. — Первоначальный шок от моего статуса исчезает так же быстро, как и появился.

— Холли, какое прекрасное имя для прекрасной девушки. Я сожалею о потере вашей семьи. — Он наклоняется и целует мои щеки — одну, потом другую. Рука Тео сжимается вокруг моей, но он не вмешивается.

Все повторяется и со следующими двумя мужчинами. Меня представляют, как жену Тео, и они прощаются со мной, после чего уходят в церковь. Тео наклоняется ко мне и шепчет:

— Это главы трех других семей. Не направляй на них оружие, Dolcezza. — Он ухмыляется, отрывая свое лицо от моего.

— Очень смешно, — бормочу я.

Следующим по лестнице поднимается человек, которого я ожидала увидеть в последнюю очередь: Лана в сопровождении своего брата. Она обнимает Тео, и я чувствую, как выпрямляется моя спина. Как у нее хватает наглости прикасаться к нему, предлагать ему утешение прямо сейчас, я не представляю. У меня чешутся руки, чтобы выцарапать ее маленькие красивые глазки. Она сделала это.

— Я очень сожалею о твоей потере, — говорит она Тео.

— Еще бы, — говорю я себе под нос, впрочем, недостаточно тихо. Тео притягивает меня к себе, обхватывая рукой мою талию. Я не уверена, пытается ли он опереться на меня для поддержки или прижать меня к себе, чтобы я не сделала ничего необдуманного. Скорее всего, последнее. Определенно.

— Спасибо. Как и я о твоей, — говорит Тео. Похороныотца Ланы были назначены на следующие выходные. Они не хотели устраивать двое похорон в один день.

Лана заходит в церковь, уводя с собой своего жуткого брата. Этот мудак просто стоял и смотрел на нас, не говоря ни слова. Такая чертова грубость. Я не жалею, что приставила пистолет к его голове. Но мне жаль, что я не нажала на курок. Эта кровожадная мысль повергла меня в шок. Я не склонна к насилию. Обычно нет, но что-то в этом человеке заставляет меня хотеть причинить ему боль. Увидеть, как он истекает кровью. Что, черт возьми, со мной происходит?

— Пора, — говорит отец Томас, распахивая двери.

Тео входит точно так же, как мы стояли: я — с одной стороны, его мать — с другой. За нами следуют по меньшей мере шесть человек — большие мужчины в черных костюмах. Забавно, что похороны — единственное место, где эти люди действительно уместны. Они одеты по случаю.

Служба проходит как в тумане. Я все время смотрю на Тео, но черты его лица неподвижны. Если бы не легкое подрагивание руки, никто бы не заподозрил, что он сейчас хоронит своего отца.

— Тео, не хочешь ли ты сказать несколько слов? — спрашивает отец Томас.

Долгое мгновение Тео сидит. Не двигаясь. Даже не вздрагивает. А потом он встает, только он забыл ту часть, где должен был отпустить мою руку. Он тащит меня к подиуму, где я располагаюсь чуть позади него и слева, держась за ту же руку, пока он обращается ко всем.

— Спасибо, отец Томас. Как многие из вас знают, мой отец был великим человеком. Человеком чести. Человеком, который ставил нужды семьи выше своих собственных. Он был предан до мозга костей. Мой отец научил меня всему, что я знаю. Я могу только надеяться, что стану наполовину таким же сильным лидером, каким был он. Но я буду идти вперед, стараясь соответствовать его примеру.

Толпа молча смотрит, как Тео ведет меня обратно вниз по ступеням. Но на скамью он не возвращается. Пройдя со мной через занавески, он открывает деревянную дверь. Но прежде чем закрыть ее, он останавливает двух мужчин, идущих позади.

— Проследите, чтобы никто сюда не вломился.

— Да, босс. — Их идентичные ответы обрываются хлопком двери.

В следующее мгновение Тео подхватывает меня и усаживает на деревянную скамью. Его рот сливается с моим, язык проникает внутрь. Торопливый. Ищущий. Я обхватываю его за шею и прижимаю к себе. Моя юбка задралась, Тео судорожно пытается расстегнуть ремень и брюки, затем он сдвигает мои трусики в сторону и входит в меня одним движением. Сильно.

— О, черт, — вскрикиваю я, и требуется некоторое время, чтобы боль утихла. Но Тео не останавливается, он продолжает вколачиваться в меня. Его движения бешеные. Я никогда не видела его таким отчаянным. Я обхватываю его ногами за талию и побуждаю его взять меня. Взять все, что ему нужно. Если это единственное утешение, которое я могу ему предложить, то я с радостью его дам.

Проходит совсем немного времени, и моя влага покрывает наши тела. Он входит и выходит, и с каждым неистовым проникновением мне кажется, что он уже не сможет проникнуть дальше в мои глубины. Но так или иначе ему это удается. И когда он это делает, он как будто захватывает новую часть меня.

— Бл*дь, Холли, ты мне нужна. Мне чертовски нужно почувствовать, как ты кончаешь. Это, тебя. Ты гребаное совершенство в моем хреновом во всех смыслах мире. Кончи для меня, Холли. Сейчас же, — требует Тео.

Он протягивает руку между нашими телами и сжимает мой клитор. Одно касание — и я кончаю. Падаю с обрыва. Вижу звезды.

Тео напрягается, его толчки становятся все более жесткими. Он кончает в меня, прежде чем его голова падает мне на грудь. В течение минуты мы не двигаемся. Затем я чувствую это. Его грудь тяжело вздымается и опускается, влага пропитывает мой топ.

— Шшш, все хорошо. Все будет хорошо. Мы пройдем через это вместе, Тео. — Мои слова утешения — дерьмо, даже я это знаю. Я глажу его волосы и поднимаю его голову, чтобы его глаза встретились с моими. — Все будет хорошо, — повторяю я. Мне незнакомо горе потери родителей — не в этом смысле, — но я знаю, что такое горе. И хотя оно, возможно, никогда не пройдет, жить с ним станет легче.

— Он не должен был уйти так рано.

— Я знаю, но ты должен это сделать, Ти. Ты — лидер. Ты и я, мы сделаем это вместе.

— Я не знаю, какой ангел послал тебя ко мне, но слава Богу, что он это сделал. Я не смог бы пережить этот день без тебя, Холли.

— Хорошо, что тебе и не нужно, — говорю я, вытирая слезы, покрывшие его щеки. Я оглядываю комнату, и тут меня осеняет: мы все еще находимся в этой чертовой церкви. — Тео, я не католик, но даже я знаю, что делать то, что мы только что сделали в церкви, — это, наверное, очень плохо, да?

— Мы же не на алтаре это делали, детка. Это всего лишь ризница. — Тео пожимает плечами.

— Звучит как что-то важное, Тео.

— Это место, где священник готовится к службе. Не беспокойся об этом. Поверь мне, Иисус прощает и не такое. К тому же ты моя жена; мы не грешили. На этот раз. — Он подмигивает.

Глава двадцать седьмая

Тео

— Давно пора было ответить на твой чертов телефон, — кричу я, как только я слышу соединение.

— Доброе утро. Что заставило тебя быть таким добрым и веселым в понедельник? — Нео, наконец, отвечает на звонок, пропустив три до этого. Я чуть было не сел в машину и не поехал к нему.

— Где ты был?

— Спал. Ты понимаешь, что сейчас около шести? Гребаного утра.

— Я знаю. Вставай и собирайся, в девять у нас встреча с «тройкой», — говорю я.

Тройка — это то, как мой отец и Джон-старший называли три другие семьи в Нью-Йорке. Мы все должны работать вместе, но мой отец и Джон были ближе, чем все остальные. И теперь мне интересно, в какое дерьмо Мортелло втянул моего отца.

— Девять? Какого черта ты вообще встал? До этого еще три часа, Ти.

— Я завезу Холли на работу примерно через тридцать минут. У меня куча дел, возглавить семью — это тебе не шутки, Нео. Количество дерьма в моем списке дел никогда, бл*дь, не уменьшится.

— Стоп. Холли действительно собирается работать? Она собирается продолжать работать, выйдя за тебя замуж? Я думал, что это все просто игра власти с ее стороны, ну, знаешь, чтобы взъерошить твои перышки.

— Очевидно, нет. Она твердо намерена работать, — ворчу я. Я не понимаю, почему она должна идти на работу. Я зарабатываю более чем достаточно денег для нас обоих.

— Мне это не нравится. Эта школа — полный пиздец. То, что я видел в учительской, когда взламывал их камеры… Блин, это заставляет по-новому взглянуть на фразу «любимец учителя».

— О чем ты, бл*дь, говоришь?

— Они занимались этим в учительской, Ти. Учителя занимались этим в стиле порно.

— Отъ*бись. Это одна из самых элитных школ Нью-Йорка. Они бы этого не потерпели.

— Ну, я видел то, что видел.

— Неважно. Будь готов к восьми. Я заеду и заберу тебя. — Я положил трубку, когда Холли вошла в мой кабинет. Я беру свои слова обратно. Я беру назад все, что я сказал о том, что она работает, бл*дь. На ней облегающая черная юбка-карандаш, белая блузка и розовый кардиган. Но, черт возьми, она никогда не выглядела так сексуально. Ее волосы завязаны в хвост — хвост, который я хочу обернуть вокруг своей руки.

Мои глаза медленно перемещаются вверх и вниз по ее телу, запоминая каждый захватывающий дух дюйм.

— Ти, у тебя инсульт? Что с тобой? — Холли машет руками перед моим лицом.

— Бл*дь, Dolcezza. Это то, что ты носишь на работу? У меня вдруг появилось желание записаться к тебе в класс.

— Это будет трудновато, учитывая, что ты не третьеклассник. — Она смеется.

— Ты уверена, что тебе нужно идти на работу? Ты могла бы остаться здесь, наклониться над этим столом и научить меня многим новым вещам. Мы могли бы учиться вместе.

— Ммм, заманчиво, но нет.

— Черт. Подожди. Сколько в этой школе учителей-мужчин? — Я только что понял, что я не единственный, кто увидит ее в таком виде. — О, бл*дь, там еще и папы есть.

— А?

— Каждый мужчина в радиусе десяти миль обратит на тебя внимание, и меня не будет рядом, чтобы сказать им, чтобы они отвалили.

— Ну, хорошо, что у меня есть этот большой блестящий камень, чтобы показать им. Не знаю, как бы я от них отбилась без него. — Холли поднимает левую руку, на которой сверкает новенький бриллиант в три карата. Я подарил его ей после того, как мы вернулись домой с похорон в субботу. Для усиления своего ответа она закатывает глаза.

Я не понимаю, как она не видит своей красоты. Она чертовски великолепна.

— Тебе очень идет это кольцо. Обязательно продолжай его носить.

— Ты не сможешь снять его с меня, даже если попытаешься. Вы, мистер Валентино, теперь мой навсегда. Возврат не предусмотрен. — Ее руки обхватывают меня.

Мои руки быстро опускаются на ее задницу, ее идеальную, в форме сердца задницу, которую сейчас обнимает эта чертова узкая юбка.

— Очевидно, что в этом браке выигрываю я. Ты, Dolcezza, явно не в моей лиге. Но теперь ты у меня в руках, это зафиксировано в письменном виде и все такое.

— Поверь мне, это мне повезло. Ты для меня все, Тео. Никогда не забывай об этом.

Ее губы приникают к моим, и я с жадностью беру все, что она предлагает. Через минуту я отстраняюсь.

— Прости, Dolcezza, если мы хотим позавтракать до того, как тебе нужно будет идти в школу, то нам, наверное, пора. Хотя я более чем открыт для того, чтобы съесть тебя на завтрак. Прямо здесь, на этом столе. — Я шлепаю рукой по столу.

— Опять заманчиво. Но мне нужен кофе Хелены. Ты готов?

— Да, у тебя есть все необходимое? — спрашиваю я.

— Да.

— У тебя в сумке есть баллончик? Электрошокер? Нож?

— Все эти вещи в спальне. Я не могу взять их в начальную школу, Ти. Там дети.

— Холли, люди берут в школы вещи и похуже. Ты должна быть защищена. Не ведись на престижные здания и современную хрень — перестрелки в школах могут происходить и происходят везде. — Я знаю, что мудак, раз вбил ей в голову эти мысли в первый же день, но это реальность в нашей стране. Она из Австралии, где таких вещей просто не бывает.

А теперь она еще и замужем за мафией, где угрозы нависают со всех сторон. Мне нужно, чтобы она осознавала, что ее окружает. Неразумно ожидать, что я всегда буду рядом, чтобы защитить ее. Я знаю, что не могу приклеиться к ней, но, черт возьми, мне этого очень хочется.

— Ладно, и на этой ноте, я иду завтракать. Ты либо идешь со мной, либо нет.

Холли собирается уходить. Я хватаю ее за запястье и притягиваю к себе.

— Я пойду за тобой куда угодно, Dolcezza. Никогда не забывай об этом. — Я возвращаю ей ее слова.

— Ты знаешь, что тебе суждено стать большим страшным боссом мафии, верно? Но на самом деле, в глубине души, ты мягкий кексик, не так ли?

Я скривил лицо в отвращении.

— Никогда и никому не повторяй этих слов. Не заблуждайся: я в полной мере тот страшный босс мафии, о котором тебя предупреждали. Но для тебя я с радостью стану… кексом. Значит ли это, что ты хочешь обхватить меня своими губами?

— Конечно, хочу. Но сейчас мне больше нужен кофе, так что пойдем.

Я выхожу за дверь вслед за ней. Я думаю, что мне понравится наша совместная жизнь. Просыпаться вместе с ней, собираться каждое утро рядом с ней — это самое настоящее семейное счастье.

Все хорошие чувства, которые я испытывал сегодня утром, улетучились к чертовой матери. Я здесь всего пятнадцать минут, а эти придурки уже успели вывести меня из себя.

— Не может быть, бл*дь, чтобы мой отец претендовал на новую территорию. Я бы знал, — рычу я.

Они обвиняют моего отца и Джона-старшего в сговоре с целью захватить половину Нью-Йорка, перебив другие семьи.

— Ты уверен в этом, Ти? Весь этот брак между семьями планировался для создания альянса. Мы получили доказательства того, что Джон был замешан в торговле детьми. Мы проголосовали за исключение. Твой отец был единственным, кто наложил вето на это решение.

Я не верю.

— Мой отец много кем был, но даже он никогда бы не стал заниматься торговлей людьми, тем более детьми.

— Ты прав. Он бы не стал. Сознательно. К сожалению, он был слеп ко всему, что делал Джон. Отказывался в это верить, — говорит Бено, глава семьи Гарзо.

— Где же эти доказательства? И если Джон-старший был замешан в этом, что происходит теперь, когда его не стало?

— Вот. — Мне бросают папку с документами. Есть несколько вещей, которые мафия не потерпит: секс-трафик и все, что связано с детьми. От этого дерьма мне хочется выблевать яйца, которые я ел сегодня утром. Открываю папку и просматриваю содержимое: фотография за фотографией Джона-старшего и Джона-младшего в доках… со стальными клетками, в которых детей грузят на корабли. Я захлопываю папку и кладу ее обратно на стол. Мне больше не нужно это видеть. — Послушай, мы уверены, что ты не был в курсе. Знал ли твой отец и был ли он в этом замешан, сейчас не имеет значения. Что нам нужно сделать, так это положить этому долбаный конец.

Я бы с удовольствием покончил с Джоном-младшим.

— Я с радостью расправлюсь с ним сам, если вы этого хотите, — предлагаю я, откидываясь в кресле.

— Если бы это было так просто, он был бы уже мертв. То, что нам нужно от тебя — тебе не понравится, но только так мы сможем уничтожить весь этот гребаный бизнес, — говорит Бено.

— Ладно, давайте послушаем этот грандиозный план. — Следующие двадцать минут я сижу и молча слушаю, оказывая каждому боссу то уважение, которого они заслуживают. Когда они заканчивают рассказывать мне свой план, я соглашаюсь. Так будет лучше. Есть только один недостаток: я ни хрена не хочу этого делать.

Я не могу этого сделать. Но есть ли у меня выбор?

— Ты уверен в этом? — спрашивает Нео с пассажирского сиденья.

— Похоже, другого выхода нет. Кроме этой хреновины с торговлей людьми, этот придурок не собирается отказываться от своей вендетты против Холли. Он знает, как добраться до меня, и наши коды для него ничего не значат. Я должен его уничтожить. Если это то, как я могу это сделать, то я должен это сделать.

Я выхватываю у него сигарету. Я не хочу этого делать. Это сломает нас. Я просто надеюсь, что она простит меня. Что каким-то образом мы справимся с этим дерьмом.

— Просто пообещай мне, что ты присмотришь за ней, Нео. Мне нужно знать, что с ней все будет хорошо.

— Я готов умереть за нее, ты же знаешь. Но могу ли я хоть на минуту понадеяться, что с ней будет все в порядке, с ее психикой? После этого? Ни единого шанса, и ты это тоже знаешь.

— У меня нет выбора. Ты знаешь, что должен сделать.

Глава двадцать восьмая

Холли

Никогда до сегодняшнего дня я не сомневалась в своей профессии. Я пришла утром полная энергии, воодушевления и идей. Сейчас только обед, но все, что я думала, что знаю об образовании, вылетело в окно.

Я никогда в жизни не встречала более самодовольной, претенциозной своры дурно воспитанных детей. Я не должна так говорить, но они именно такие: избалованные маленькие сопляки. За исключением близнецов в моем классе… Мальчик и девочка, которые оглядываются на других учеников каждый раз, когда те отказываются что-то делать или угрожают мне судебным иском — или, что еще лучше, своими папами.

Сейчас немного после полудня, и я прячусь в своем классе, стараясь не расплакаться. Как нелепо! Я справлюсь с этим, они всего лишь дети. Я Холли Рейнольдс… нет, не так. Я Холли Валентино. Я могу все, во всяком случае, по словам Ти. Я все еще работаю над тем, чтобы поверить в это.

— Миссис Валентино? — Я поднимаю глаза и вижу близнецов, Габриэля и Габриэллу. Понятия не имею, о чем думали их родители, выбирая такие имена.

— Да? — Я немного теряюсь, ведь я представилась, как мисс Рейнольдс. Это вырвалось у меня сегодня утром по привычке, и я решила, что пусть так и остается.

— Если хотите, мы можем с ними разобраться? — говорит Габриэль.

— Разобраться с ними? — спрашиваю я.

— Да, Ти хотел бы, чтобы мы это сделали. Он бы не хотел, чтобы кто-то проявлял к вам неуважение. Особенно эти клоуны, — говорит Габриэлла. — Они просто не знают, кто вы. Если бы они знали, то не вели бы себя так.

Я теряюсь в догадках.

— Вы знаете Ти? — спрашиваю я. Неужели мой муж всерьез поселил в моем классе маленьких шпионов? Честно говоря, я не думаю, что он это сделал.

— Мы кузены. Но я думаю, что ты тоже наша кузина. Наш папа сказал, чтобы мы сегодня присматривали за тобой. Никому не позволено проявлять неуважение к семье. — Габриэль сосредоточенно кивает.

Господи, они настроены серьезно.

— Что ж, я ценю это. Но поверьте мне, я справлюсь со всем, что эти дети выкинут. Со мной все будет в порядке. Я не хочу, чтобы из-за меня у кого-то из вас были неприятности. Сейчас время обеда. Вы должны пойти и поиграть.

Они смотрят друг на друга, потом кивают и выходят за дверь. Я точно знаю, что они только что сделали: они разговаривали молча. Мы с Райли постоянно так делаем. У меня возникает искушение сказать им, что у меня тоже есть сестра-близнец, но я этого не делаю. Я хочу оградить Райли от этого мира настолько, насколько это возможно.

После звонка я делаю глубокий вдох и готовлюсь к последнему часу рабочего дня. Я наблюдаю за тем, как мои ученики организованно входят в класс и делают это необычно тихо. Хм. Затем все они занимают свои места и выжидающе смотрят на меня.

Габриэлла подмигивает мне со своей парты сзади. Отлично. Что, черт возьми, сделали эти двое? Навели страх божий (или лучше сказать — мафию?) на этих детей. Мне придется поговорить с ними об этом позже. А сейчас я собираюсь делать то, ради чего пришла сюда.

Учить.

День пролетел незаметно, ученики без возражений выполняли все задания, которые я им давала. Я собираю вещи, и тут раздается стук в дверь. Повернувшись, я вижу, что на пороге стоит Нео с мрачным выражением лица. У меня замирает сердце.

— Что не так? Что случилось? Где Ти? — Спрашиваю я, заглядывая ему в глаза. С надеждой.

— Ничего не случилось, Хол. Ти занят работой. Он попросил меня быть твоим самым эффективным водителем Uber. Я здесь, чтобы сопроводить тебя домой. — Он ухмыляется.

Я знаю, что он говорит мне не все. Я чувствую это нутром. Он отлично держит покерфейс, надо отдать ему должное, но против инстинктов не попрешь. И сейчас мои кричат. Мне нужно найти Ти.

— О, хорошо. Дай мне несколько минут. Сначала мне нужно сбегать в туалет. — Я не жду его ответа. Однако он идет за мной по коридору.

Закрыв за собой дверь, я опускаюсь на пол. Что-то не так. Я знаю наверняка. Я достаю телефон и звоню Тео. Он отвечает на третьем звонке.

— Dolcezza, Нео должен приехать, чтобы забрать тебя.

— Он здесь, — подтверждаю я.

— Отлично. Как прошел день? — непринужденно спрашивает он.

— Ти, что происходит? Мне нехорошо, я чувствую, что что-то не так. Скажи мне, что все в порядке и, что, если я позволю Нео отвезти меня домой прямо сейчас, то ты тоже вернешься домой сегодня вечером.

— Я всегда буду возвращаться к тебе, Холли. Ничто не сможет удержать меня вдали от тебя. Обещай мне, что ты будешь помнить об этом. Я вернусь. — Его голос звучит напряженно.

— Хорошо, я обещаю, что буду помнить, — уступаю я. Что бы он ни делал, я не должна его отвлекать или задерживать. — Я люблю тебя, Ти. Я люблю тебя так сильно, что мне больно, когда тебя нет рядом со мной.

— Ti voglio bene. Tornerò appena posso. Я тоже тебя люблю. Позволь Нео отвезти тебя домой. — Он завершает звонок, прежде чем я успеваю попросить его перевести. Я повторяю слова в голове, произнося их как можно лучше, затем открываю Google translate⁸ и набираю текст.

— Я люблю тебя. Я вернусь, как только смогу, — шепчу я, читая с экрана. Может, я что-то напутала с итальянским? Я встаю, мою руки и расправляю плечи. — Я готова. Извини. — Я улыбаюсь Нео.

— Не беспокойся, bella. Сюда. — Нео протягивает руку и ведет меня к выходу из здания.

Я мельком замечаю, как другие преподаватели с любопытством смотрят в нашу сторону. Но сейчас мне все равно. Сейчас у меня сводит живот, а в душе поселился затаенный страх.

На полпути к квартире Нео отвечает на звонок.

— Босс? — Это Тео звонит ему, и меня охватывает чувство облегчения.

— Я оставил пакет в твоем багажнике. Мне нужно, чтобы ты завез его мне, — говорит Ти.

— Да, конечно, но давай я сначала завезу Холли, — отвечает Нео и смотрит на меня.

— Привет, Dolcezza. Извини, но мне очень нужен этот пакет. У меня нет времени ждать, Нео. Холли, ты не возражаешь, если он сделает крюк, прежде чем отвезти тебя домой?

— Нет, конечно, нет. Все, что тебе нужно, Ти, — соглашаюсь я. На самом деле я рада отвлечься от своих мыслей. Может быть, если я увижу Тео своими глазами, ужас, который я ощущаю, наконец-то пройдет.

— Спасибо, Dolcezza. — Ти вешает трубку, не дождавшись ответа. Я улыбаюсь — я целый день не видела его и не разговаривала с ним. Он нужен мне больше, чем я думала.

Через десять минут Нео подъезжает к старому дому. Почему Тео здесь? Это не то место, где я ожидала его застать.

— Жди здесь. Запри двери и ни в коем случае не выходи, Холли. — Нео выпрыгивает из машины. А я в замешательстве, с колотящимся сердцем, смотрю, как он идет к багажнику.

Игнорируя указания Нео, я следую за ним.

— Вернись в машину, Холли. — Нео складывает руки на груди и встает передо мной, одновременно закрывая мне обзор.

Я уже собираюсь сказать ему, куда идти, как вдруг по непонятной причине я оказываюсь на земле. Раздается громкий звук — какой-то взрыв. Тротуар содрогается от силы удара, и я наблюдаю, как пламя охватывает дом. Все превращается в белый шум. Я толкаюсь под тяжестью, удерживающей меня на земле.

— Нет, отвали от меня. Ти! — кричу я, или, по крайней мере, мне так кажется.

В ушах звенит. Все, о чем я могу думать, это то, что мне нужно попасть в этот дом. Мне нужно попасть к Ти. Каким-то образом уроки Брэя всплывают в моем сознании, и мне удается выбраться из-под Нео. Я вскакиваю и бегу к охваченному огнем строению, когда меня обхватывает пара рук.

— Нет, отпусти меня. Я должна его вытащить. Ти, не смей так поступать со мной. Нет! — Я чувствую, как оседаю на грудь Нео за моей спиной.

— Холли, остановись, мне нужно увезти тебя отсюда.

Я качаю головой, отказываясь. Я не могу… Я не могу этого сделать. Я смотрю на дом. Дом, в котором был весь мой мир. Тот самый дом, который теперь поглощен пламенем и дымом. Я чувствую, как мое сердце разрывается пополам, а затем все вокруг становится черным, и мое тело слабеет. Я отдаюсь тьме. Мне нужно, чтобы она взяла надо мной верх.

— Ти… — Едва слышный шепот срывается с моих губ, и я чувствую давление рук, уносящих меня от клубящегося дыма.

Notes

[

←1

]

Национальное блюдо Австралии, густая паста темно-коричневого цвета на основе дрожжевого экстракта.

[

←2

]

Итальянский аналог слова fuck.

[

←3

]

Шутка построена на двойном значении слова falling — падать и влюбляться.

[

←4

]

С итал. — ты слишком красива, чтобы плакать.

[

←5

]

С итал. — моя непризнанная королева.

[

←6

]

С итал. — да, да, да. Черт, это так приятно.

[

←7

]

В оригинале звучит так: когда ты предполагаешь, ты делаешь из нас с тобой задницу. Слово assume (предполагать) делится на части ass-u-me (задница-ты-я).

[

←8

]

Онлайн-переводчик.