Встречи с животными [Евгений Павлович Спангенберг] (fb2) читать постранично, страница - 2

короткое время мы с Гаудиком успели исследовать окрестности, познакомиться со всем, что казалось интересным. Изо дня в день мы бродили по сопкам, по речным лесистым долинам, не раз побывали в угрюмой тайге, пробирались по травянистым зарослям.

Однажды, когда мы шли по возвышенности среди болота, я заметил на дереве гнездо китайской иволги и заинтересовался: обитаемо оно или нет? Положив ружье, я снял сумку и полез на дерево. Гаудик тем временем наткнулся на сибирского хоря — колонка. Зверек этот небольшой, но смелый и невероятно злой. Колонок из норы на Гаудика как сорока стрекочет, пес лает, но схватить его не может: кинется на зверька, тот мигом скроется в узкой норе. Отойдет пес от норы, а смелый колонок опять из норы выберется.

Сверху все хорошо видно. Пока я спускался с дерева, колонок, улучив удобную минуту, вцепился в нос Гаудика острыми зубами. Трясет Гаудик головой, щелкает зубами, но не может ни схватить, ни сбросить с себя ловкого хищника.

Однако, завидя мое приближение, колонок сам отпустил собачий нос, опять забился в нору и уж больше не показался наружу.

Я науськивал Гаудика, чтобы он лаем выманил колонка из норы, но пес не подходил близко, обидчиво лаял издали, будто хотел сказать: «Сам с колонком расправляйся, а я не хочу больше рисковать носом — видишь, как он искусан».

Осмотрел я нору — она под корень уходит; ни топора, ни лопаты у меня не было. Ничего не выйдет, надо бросить бесполезное дело. Зашагал я опять по болоту, с километр уже прошел, оглянулся и с удивлением заметил, что Гаудика нет сзади. Но вот появился и он, забежал вперед, не дает мне идти, вертится под ногами, все свой искусанный нос показывает. В ответ я только руками развел: хотел объяснить собаке, что ничем помочь не могу. Вскоре Гаудик снова исчез.

Ждал я его, ждал и повернул назад. Прошел немного, вдруг вижу — навстречу мне бежит Гаудик. Морда у него довольная, на лбу упрямая складка. Завидев меня, пес весело залаял и побежал обратно. Я за ним. Опять вернулись мы на старое место, и Гаудик привел меня к задавленному колонку. Я рассматриваю мертвого зверька, а Гаудик на меня лает: «Не хотел колонку за меня отомстить, так я и без тебя обошелся — сам с ним расправился».

В напряженной работе незаметно летело время. Наконец настал день, когда мы должны были расстаться с Островным и спустились вниз по реке Большая Уссурка. Дальнейшие сборы я предполагал проводить в окрестностях небольшого поселка Вербовка.

Но как туда перебраться? После обильных дождей в верховьях вода в реке прибывала с каждым часом. Она вышла из берегов, подмывала корни растущих по берегу кедров и, когда дерево валилось в воду, ревя и пенясь, несла его вниз по течению.

— Вас никто сейчас не повезет в Вербовку, — сказал мне хозяин. — Ведь обратно против такого течения невозможно подняться. Значит, бросай лодку. Лучше купите лодку и поезжайте сами. Это обойдется много дешевле, а внизу она вам пригодится.

На другой же день я купил лодку. Но что это была за лодка! Выдолбленная из толстого тополя, узкая и длинная, она была настолько легка, что, взвалив на плечи, я мог без особого напряжения пройти с ней 2–3 километра. Все это, конечно, можно было отнести к ее положительным качествам. Однако на воде лодка напоминала полудикого жеребца, пытающегося всеми средствами сбросить с себя седока.

— Как же мы доплывем на такой лодке? — жаловался я хозяину. — Она действительно оправдывает свое название — морочка.

— Да вы поплавайте на ней денечек, поучитесь.

— Чего там учиться, умею управлять лодкой, — перебил я его с раздражением. — А в этой вертушке за час я уже успел два раза выкупаться в одежде. Мало того, перевернувшись, она ударила меня по голове так, что я едва из воды выбрался.

— Уверяю вас, — успокаивал меня хозяин, — как только уложите в нее ваш багаж, лодка перестанет вертеться.

И действительно, разложенные на дне лодки тяжелые вещи сделали ее более устойчивой и послушной. Несмотря на это, наученный горьким опытом, я на всякий случай снял сапоги, прикрепил к лодке веревками наиболее ценный багаж и, признаюсь, с чувством недоверия и даже страха отчалил от берега и пустился в далекий путь. В течение всего переезда жизнь наша была интересна и полна впечатлений.

— Гаудик, смотри, какой замечательный остров! — обращался я иной раз к собаке. Мы сворачивали с пути, проникали в один из тихих лесных затонов и, разбив на берегу палатку, оставались здесь на несколько дней. Каждая остановка позволяла делать интересные наблюдения над животными и пополнять коллекцию новыми экземплярами.

Жаркая погода и обилие пищи согнали сюда оленей, иногда встречалась группа кабанов, но особенно много было птиц. В затонах плавали яркие утки-мандаринки, по отмелям бродили черные аисты, лес звенел от голосов мелких птиц.

Уссурийские большеклювые вороны доставляли нам много хлопот и беспокойства. Бывало, сидишь в лагере и не