В августе жену знать не желаю [Акилле Кампаниле] (fb2) читать постранично, страница - 2

этаже уже заняты вон теми господами.

Он показал на нервно прохаживавшихся здоровяка и пятерых молодых людей. Джедеоне подошел к компании:

– Я уверен, что вы готовы мне уступить…

– Что именно?

– Свои номера.

– Да ни за что, – отрезал один из молодых людей, смерив его взглядом.

– Если вы думаете, что сможете запугать меня, – воскликнул Джедеоне, – то вы ошибаетесь.

– Да если бы вы знали, – возразил тот, – с кем имеете дело, – не разговаривали бы так.

– Ну и кто же вы?

– Если вам угодно, я очень известный человек. И вы видели мою фотографию в журналах бессчетное число раз.

Джедеоне всмотрелся.

– Не узнаю, – сказал он. – Напомните.

– Я, – сказал молодой человек, – позирую в группе силача-гренадера, который поднимает на руках артиллерийский лафет и пятерых своих товарищей одновременно. Для помещения в журналах.

– Ух ты, вот это силища! – воскликнул Андреа с восхищением в глазах.

– Журналисты, – пробормотал Джедеоне. – К черту! Лучше держаться от них подальше.

Он поспешно отошел.

Другие отдыхающие выразили свое восхищение молодому человеку, который обвел окружающих довольным взглядом и спросил:

– А хорошо я придумал, что сказал ему, что позирую в группе силача-гренадера?

– А что, – разочарованно протянула одна девушка, – это неправда?

– Сущая правда, – ответил тот.

– Вообще-то, – заметила одна дама, внимательно разглядывавшая его в лорнет, – не очень верится, судя по вашей комплекции.

Молодой человек был щуплого сложения.

– Дело в том, – пояснил тот, – что не я выступаю в роли силача-гренадера. Я один из тех, в группе, которых силач-гренадер держит на руках, вместе с артиллерийском лафетом.

– А! – воскликнул Джедеоне, снова подходя к ним. – Так вот почему мне ваша физиономия немного знакома. Вы тот, кто сидит на левой руке, если не ошибаюсь.

– Именно.

Джедеоне пожал ему руку.

– Рад с вами познакомиться, – сказал он. – Я давно этого желал.

Молодой человек поклонился. Затем, показав на прохаживавшегося здоровяка, сказал:

– Силач-гренадер – это он. А вот эти господа, – добавил он, показывая на молодых людей, – это остальные участники труппы.

Произошел обмен приветствиями.

– А не найдется у вас местечка и для моего сына? – спросил Джедеоне, который как раз старался куда-нибудь пристроить Андреа.

– Мне очень жаль, – ответил силач-гренадер, – но мы укомплектованы. Даже более того, могу вам сказать, что уже не смогу долго держать всю эту компанию на руках – содержать ораву из пяти ртов, да еще и жерло.

– Меня, – сказал Андреа, – устроило бы совершенно скромное местечко, где-нибудь на одном из ваших бедер, которые, насколько мне помнится, пока что не заняты.

Силач-гренадер махнул рукой, как бы говоря, что об этом и думать не стоит – по крайней мере, на этот момент, – и Джедеоне повторил свою просьбу насчет номеров на втором этаже.

– Скоро, – пояснил он, – прибудут из Америки на пароходе «Эстелла» супруги Суарес, которые едут, чтобы присутствовать на свадьбе своей дочери Катерины с моим сыном Андреа. Если бы вы были так добры…

– Никак нельзя, – ответил силач-гренадер. – Мы ожидаем приезда наших жен, которые должны вот-вот прибыть после триумфальных гастролей по Америке. Они ездили туда позировать в группе «Веселые купальщицы на прекрасном пляже в Майами резвятся с водяным мячом».

– О! – воскликнул Джедеоне. – Так это те самые знаменитые и милые девушки?

– Уже много лет они успешно справляются с этой важной ролью, благодаря которой столь прославились, – ответил силач-гренадер. – А сейчас, выполнив свою миссию, они возвращаются домой, и тоже на «Эстелле».

– Этого судна, – сказала одна из отдыхающих, которые дожидались ужина, – очень ждут еще и потому, что на нем должен прибыть Ланцилло.

– Знаменитый ловелас? – спросил Джедеоне, помрачнев.

– Именно! – воскликнула, хлопая в ладоши, рыжая девушка с веснушчатым лицом.

Сидевший рядом с нею молодой человек недовольно на нее покосился.

– Ну если уж на то пошло, – холодно сказал он, – «Эстеллу» трепетно ждут все местные горничные, потому что на берег сойдут крепкие ребята из экипажа.

– Точно, – сказал силач-гренадер. – А в котором часу прибывает пароход?

– По-моему, в двадцать тридцать пять, – сказал Джедеоне. – Впрочем, сейчас узнаем. – Он позвал: – Арокле!

Арокле, который как раз входил, охотно провалился бы от стыда, когда услышал, как его зовут по имени. Он принялся равнодушно насвистывать.

– Болван! – крикнул ему силач-гренадер.

– Чего изволите?

– Принеси сегодняшнюю газету, – велел ему Джедеоне.

– Единственное, что есть свежего в этой гостинице, – с горечью заметил силач-гренадер.

Но не успел Джедеоне раскрыть газету, как из его груди вырвался крик.

– Что с вами? – с тревогой стали спрашивать окружающие.

– А то, – сказал Мальпьери, теребя газетный лист, – что этот номер старый.

– Прошу прощения, синьор, – с достоинством произнес Арокле, – он от 27 августа 1930 года,