Золотое рандеву [Алистер Стюарт Маклин] (fb2) читать постранично, страница - 5

этому времени был уже, наверное, где-нибудь в Китае.

Пронзительный крик тревоги резко вернул нас к действительности. Один из двух стропов, державших повисший над люком трюма номер четыре контейнер, неожиданно ослаб, контейнер клюнул в его сторону так, что затряслась от натуги мощная грузовая стрела.

Этот контейнер готов был выскользнуть из второго стропа и грохнуться на дно трюма. Так бы и случилось, если бы не сообразительность и проворство двух матросов, догадавшихся повиснуть с другой стороны на направляющем тросе и не дать контейнеру соскользнуть. Но достигнутое равновесие оказалось весьма шатким. Контейнер вместе с отчаянно уцепившимися за трос матросами качнулся в сторону борта. Совершенно случайно я взглянул на грузчиков на причале — на лицах их был ужас. Хунта даровала своему народу «свободу» и «равенство». Равенство всех граждан ответить за любое прегрешение против режима перед военным трибуналом. Приговоры же его оставались совершенно свободными от соблюдения требований закона. Ужас грузчиков был вполне объясним. У трибунала разговор короткий: саботаж — расстрел. Контейнер качнулся обратно к люку. Я прокричал наверняка уже запоздалое приказание всем разбежаться и одновременно дал рукой сигнал аварийного спуска груза. Крановщик, к счастью, обладал помимо большого опыта еще и отличной реакцией. Он точно уловил момент, когда раскачивающийся контейнер завис в мертвой точке над люком, лихо спустил его, презрев все нормы техники безопасности, и затормозил за долю секунды до того, как нижний угол контейнера должен был с треском врезаться в дно трюма. Пару секунд спустя контейнер осуществил мягкую посадку. Капитан Буллен достал из кармана платок, сдвинул фуражку на затылок и утер покрытый испариной лоб. Делал это он весьма долго и сосредоточенно.

— Вот к чему мы пришли, — подвел он наконец итог. — Капитан Буллен опозорен. Команда разобижена. Пассажиры злятся. На два дня выбились из расписания. Корабль обшарен американцами от киля до клотика, как последняя контрабандная шхуна. Впрочем, мы таковой и оказались. Пассажиры на освободившиеся каюты пока не показываются. К шести надо выйти из гавани. А теперь еще эти остолопы пытаются нас потопить. Нормальный человек все это вынести не может, старший, — он водрузил фуражку на место. — У Шекспира ведь есть что-то по этому поводу, старший?

— Насчет моря бед, капитан?

— Нет, я про другое. Но и это подходящая цитата, — он вздохнул. — Пусть вас сменит второй помощник. Третий помощник проверяет трюмы. Пусть четвертый, нет, только не этот пустомеля, лучше боцман, он, кстати, по-испански болтает, как туземец, пусть он покомандует на причале. Будут протестовать — мы больше ничего не грузим. А нам с вами, старший, пора пообедать.

— Я уже сказал мисс Бересфорд, что не буду…

— Если вы полагаете, — сурово прервал меня капитан, — что я собираюсь слушать, как эта банда звенит кошельками и плачется на судьбу, начиная с закуски и кончая кофе, то вы наверняка спятили. Мы пообедаем у меня в каюте.

Там мы и пообедали. Трапеза для «Кампари» была совершенно обычной, то есть такой, о которой может только мечтать любой современный последователь Лукулла. Капитан Буллен на этот раз, по вполне понятным причинам, отклонился от железного на корабле правила, что ни он, ни офицеры за обедом не употребляют спиртного. К концу обеда он обрел свое обычное расположение духа и однажды даже назвал меня «Джонни-малыш». Жалко, что это было ненадолго, но тем не менее весьма приятно, и я с большой неохотой вывалился, наконец, из кондиционированной прохлады капитанской каюты на солнцепек палубы, чтобы сменить второго помощника.

Пока я подходил к трюму номер четыре, он улыбался во весь рот. С лица Томми Вильсона вообще никогда не сходила улыбка. Это был смуглый, жилистый, среднего роста валлиец, поражавший своим оптимизмом и брызжущей через край энергией в самых тяжелых жизненных обстоятельствах.

— Как дела?

— Сами можете убедиться, — он самодовольно махнул рукой на штабель контейнеров на причале, уменьшившийся на добрую треть со времени моего ухода. — Мастерство и тонкий расчет. Когда за дело берется Вильсон, пусть лучше никто и…

— Фамилия боцмана до сих пор была Макдональд, а не Вильсон, — напомнил я.

— Так точно, — он засмеялся, взглянул на причал, где боцман, высокий, крепко сложенный мастер на все руки, уроженец Гебридских островов, разглагольствовал о чем-то с докерами, и восхищенно покачал головой: — Жаль, что я ни черта не могу понять из того, что он говорит.

— Обойдемся без перевода. Я приму вахту. Старик посылает вас на берег.

— На берег? — его лицо еще более оживилось. За каких-нибудь два года успехи второго помощника в береговых похождениях стали просто легендарными. — Никто никогда не осмеливался заявить, что Вильсон не выполняет приказов. Двадцать минут на душ, бритье и приведение в порядок формы…

— Контора агентства прямо за воротами порта, — прервал его я. —