Статика [Владимир Борисович Данихнов] (fb2) читать постранично, страница - 3

делать было абсолютно нечего. Разве что выть с тоски.

— А я бы сказала, что клиентов не осталось, потому что население Статики уменьшается на миллион каждый месяц в течение последних трех лет.

— Тогда по моим подсчетам нам осталось около трех месяцев, — улыбнулся я, пуская дымные колечки в сторону Лерочки. — Не больше.

Она вдруг посерьезнела.

— Гера, а тебе не кажется, что нам тоже пора линять отсюда?

Я сначала не нашелся, что ответить. Конечно, такая мысль приходила мне в голову и не раз. Чем стала Статика для меня за последние десять? Родиной? Вроде, нет. Не осталось ничего такого, ради чего здесь можно жить.

Да, надо сваливать. Бежать. Рвать когти.

— Сегодня ко мне подвалил какой-то журналист, — сказал я, пытаясь сменить тему, — статью какую-то написать хотел. Кто его знает, откуда он взялся… Пришлось припугнуть бедняжку.

— Зря, — покачала головой Лера, — хоть какая-то реклама…

Трель коммуникатора разорвала тишину офиса. Я скривился и, натягивая на ходу пиджак, отправился к себе в кабинет.

— Если опять эта бешеная старушка с девятнадцатого этажа — я умер!

Лера кивнула, и нажала кнопку соединения.

— Детективное агентство «Фалькон». Чем могу помочь?

— Мне нужно увидеть Германа Петровича Лукина, — голос был мужским, незнакомым. Почти без акцента, но нечто неуловимое подсказывало мне, что его обладатель — немец или австриец. Ариец, короче говоря.

— Он у себя, — проворковала Лера, очаровательно взмахнув длиннющими ресницами в монитор. Значит, незнакомец был симпатичным. По крайней мере, по ее понятиям.

Я уселся в кресло у себя в кабинете, взял ручку и притворился, что записываю что-то в блокнотик. Потом отложил его в сторону. Взял в руки книжку. Закинул ее в угол. Снова поднял блокнот.

И поймал себя на том, что у меня дрожат руки.

И ноги.

А еще дергается левое веко.

Черт, неужели что-то стоящее? Уже больше месяца я в цейтноте. Так и с голода помереть недолго.

Хлопнула входная дверь.

— Он в офисе, мистер… — это Лера. Чего это она на английский перешла? Незнакомец через коммуникатор свободно по-русски общался…

— Я бы хотел пока что остаться инкогнито, — проговорил мужчина.

Точно, немец. Два к одному, что с Макса-3. Это такая веселая немецкая планетка по соседству.

— Это ваше право. Однако я должна вас предупредить, что в соответствии с законом о…

— Я знаю, что я на прицеле автоматической пушки, которая выстрелит меня транквилизатором в случае чего, — резко ответил мужчина, — давайте бумажку, которую надо подписать.

— Здесь, — холодно сказала Лерочка. Она у меня девочка вежливая и всегда ждет, что и в ответ с ней будут обращаться соответственно. А клиенты мои в большинстве своем так не думают. Некоторые из них не думают вовсе.

Вообще, я заметил, что во всем мире думает от силы один процент населения.

Короткая заминка, и в дверном проеме показался человек.

Высокий голубоглазый блондин в строгом черном костюме. Короткая прическа, очки-хамелеоны и ни капли пота на лице. Лет тридцати пяти, сорока, крепкий, возможно бывший спортсмен. На шее я заметил аккуратно вырезанные кусочки скотча, которые склеивали искусственные жабры. Точно с Макса. Девяносто процентов этой планеты покрывает океан.

— Лукин Герман Петрович? — спросил немец, без спросу усаживаясь в кресло напротив.

Истинный ариец, черт подери. Мне тут же вспомнился какой-то старый фильм, который я смотрел на Земле, про войну — когда русские воевали с немцами.

Стереотипы, блин.

Еще припомнилось дельце с группкой юнцов-националистов, которые однажды обкурились какой-то гадости прямо на центральной площади и учинили стрельбу. Вышло так, что я как раз проходил мимо. Крайне неприятное воспоминание — как бы соглашаясь, моя правая нога заныла, ведь именно в нее тогда попала шальная пуля.

* * *

Националистам, правда, повезло еще меньше — одному я сломал ногу, другой отделался сотрясением мозга, а третьего я уронил в реку. Кто же знал, что парнишка не умеет плавать! Его откачивали неделю, а папаша наци, который в то время баллотировался в мэры города, приходил ко мне в офис и извинялся. С помощью дипломата, полного банкнот.

Я принял его извинения. И еще десять тысяч евро в придачу.

А папаша все равно провалился, что меня ничуть не огорчило.

— Он самый, — кивнул я, пряча блокнот в карман.

— Я слышал, вы — самый знаменитый сыщик на Статике, — произнес немец, подрезая меня взглядом.

Какой-то он чересчур серьезный и уверенный в себе. Мне такие никогда не нравились.

— Учтите только, что на Статике больше частных детективов нет, — выдавил из себя улыбку я.

— По моим данным — вы все равно остаетесь лучшим, — сказал немец. — Мне нужны самые лучшие люди, это понятно?

— Естественно, — сухо ответил я. — В чем состоит ваше дело?

— Можно воды? — спросил немец и потянулся к бутылке минералки.

Этого я стерпеть уже не мог.

— Нет, — ответил я строго.

— Нет? — удивленно переспросил незнакомец. Рука