Гривенник [Всеволод Вячеславович Иванов] (fb2) читать постранично, страница - 2

фигура спросила:

Што?

Разрешите обогреться, — сказал я.

— Опокрется? У меня харчовня? Нато свой, свой опокретса…

— Вам хорошо философствовать, стоя под крышей, — не выдержала жена, — а мы закоченели, понимаете?

— О-о!.. — повел неодобрительно усами немец. — Как ви разговаривать… Малатой фрау… О-o! — Он опять пошевелил губами и закончил: — Нато работать… Та-а…

— Мы работали, но раз нет работы, понимаете?

— Ви работайте? — подтянул брови немец. — Што ви работайте?

— Актеры, — со злостью сказал я

— О-о… Поет?

— И поет…

Немец покачал головой и сентенциозно заметил:

— Такой холот, ви гуляет… А-я-яй! И поет не будет… Та-а…

— Вот и пустите, черт вас возьми, — окончательно рассердился я. — Коли вам так жалко.

— Нато свой… — сказал немец и повернулся к нам спиной.

— Скотина! — выругался я.

Закрывающий двери немец вдруг остановился и сказал:

— Ви работать путет?

— Пожалуйста.

— Пусть поет… Ми за рапоту платим… Ми справетливы… О-о…

Мы с женой переглянулись, у обоих мелькнула мысль: «Споем, лишь бы пустил». Я немного подвинулся ближе к крыльцу, откашлялся и запел знаменитую кантату «Ринальто». В окнах показалось несколько любопытных лиц, из-за спины немца выглянулась чья-то стриженная голова. Жена отвернулась.

Я пел отвратительно. Слова падали скупо и бесцветно, словно в колодец. Моросил дождь, слабо дрожало небо, точно из серой паутины. За домом, у колодца, лаяли на нас собаки.

Я пропел.

— О-о… карашо… — сказал немец. Достал кошелек, порылся в нем и протянул мне новенький блестящий гривенник.

Я повернулся и пошел. Гривенник со звоном покатился по ступенькам. Жена догнала меня уже на тракте. Поравнялась и показала на ладони новенький гривенник.

— Брось! — сказал я.

— Нет, зачем же? Ничто так не украшает жизнь, как воспоминания. Это, кажется, немецкая поговорка…