Тысяча первая история о замерзающем мальчике [Аркадий Тимофеевич Аверченко] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Аркадий Аверченко Тысяча первая история о замерзающем мальчике
Был вечер кануна Рождества. Холод всё усиливался, и ветер дул грубыми бессистемными порывами, морозя нос, щеки и всё, что беззаботный прохожий беззаботно выставлял наружу… А наверху, над крышами многоэтажных домов, ветер совсем сбесился: он выл, прыгал с крыши на крышу, забирался в дымовые трубы и с новой силой обрушивался вниз. Беллетрист Вздохов и художник Полторакин бодро шагали по покрытому снегом тротуару, закутанные в теплые шубы. Оба спешили на елку, устроенную издателем газеты, Сидяевым, оба предвкушали теплую гостиную, сверкающую елку, щебетание детей и тихий смех девушек. А мороз крепчал. — Ужасно трудно писать рождественские рассказы, — пробормотал, отвечая сам на какие-то свои мысли, Вздохов. — Пишешь, пишешь — и обязательно или в банальщину ударишься, или таких ужасов накрутишь, что и самому стыдно… Он приостановился и обернулся к впадине неосвещенного, полузанесенного липким снегом, подъезда. — Гляди-ка! Что это там? Приятели приблизились к подъезду и разглядели у дверей чью-то маленькую скорчившуюся фигурку. — Что это он там? — Эй, мальчик, как тебя! Что ты тут делаешь? Тихий плач был им ответом. Потом лохмотья зашевелились, показалась скрючившаяся от холода красная ручонка, и заплаканное худое лицо мальчика лет девяти обернулось к ним. — Хол… ло … дддно, — стуча зубами, сказал малютка. — Экие у него лохмотья, — сочувственно прошептал Полторакин. Вздохов с задумчивым выражением лица склонился над мальчиком. Внимательно осмотрел его… — Полторакин! У нас сегодня какой день-то? — Сочельник. — Та-ак. Значить, вечер перед Рождеством? — Очевидно. — Так, знаешь, что это такое? Он носком своего мехового ботика указал на скорчившуюся фигурку. — Ну? — Это, — торжественно сказал Вздохов, — замерзающий мальчик! — Я думаю! Об этом не может быть двух мнений. — Это, — торжественнее повторил Вздохов, — знаменитый замерзающий в Рождественскую ночь мальчик!! Наконец-то, я увидел тебя воочию, замерзающий мальчик!!.. Оба, наклонившись над ребенком, внимательно его осматривали. — Да, да! Не может быть сомнений: самый настоящий замерзающий мальчик… И по календарю — нет никакой ошибки. Календарь показывает Рождество. — Постой, Полторакин… Взгляни-ка на окна фасада. Нет ли здесь где-нибудь зажженной елки? — Есть! Второй этаж, четвертое, пятое и шестое окна. Полторакин бросил взгляд на освещенные окна. — Так. Значить, всё в порядке! — А что в порядке — Замерзает у окон с елкой. По шаблону. Странно, — прошептал Вздохов, не слушая его. — Сколько раз читал об этих мальчиках, писал, потом даже сочинял иронический фельетон насчет злоупотребления рождественскими мальчиками. А вижу его в первый раз. — Ох, эти уж рождественские мальчики, — поморщился Полторакин. — Действительно, стоить только развернуть номер рождественского издания, чтобы непременно наткнуться на этого мальчика в той или другой форме. — А теперь, в последнее время, стало даже еще хуже, — возразил Вздохов компетентным тоном. — Теперь стали писать юморески и сатиры на увлечение рождественскими мальчиками, и смеялись эти шутники так усердно, что и этот сюжет затаскали. — Действительно! — улыбнулся Полторакин. — Скажи мы, что нам сегодня, в вечер под Рождество, встретился замерзающий у неосвещенного подъезда мальчик — да ведь нам в глаза рассмеются. — Вышутят. — Замахают на нас руками! — Пожмут плечами!! — Назовут пошляками. — А, действительно, какой ужас — банальщина! Ведь вот перед нами настоящий живой… — Вернее, полуживой! — Полуживой рождественский мальчик. «Замерзающий мальчик!» Какая в этом образе для литературно изысканного вкуса пошлость! Даже во рту кисло. — И вот ты возьми: может быть, если бы мы были простыми мужиками или рабочим", которые даже не слыхали о рождественских рассказах, — мы бы подобрали его, обогрели, накормили и, пожалуй, елочку ему соорудили. На тебе, мил человек! Получай удовольствие! А завтра бы проснулся он чистенький, в теплой постельке, и над ним бы склонилось добродушное скуластое лицо бородача-рабочего, который неуклюже пощекотал бы его грубым мозолистым пальцем. Полторакин насмешливо взглянул на говорившего Вздохова. — Ого! Импровизация. На тему о замерзавшем и спасенном мальчике?! — Фу, ты! Действительно, — смущенно рассмеялся Вздохов. — "Сюжетец"! А ты знаешь — я всё могу простить человеку, но не тривиальность! Но не пошлость! Но не шаблон! Пойдем. — Постой, — несмело остановил его Полторакин, поглядывая на забившегося в угол мальчика. — Не ужели оставить его так? А, может, отвести его куда нибудь?… Обогреть, что ли?… Покормить?… Переодеть, что ли?.. — Так, так, — поморщился Вздохов, будто кто нибудь скрипнул гвоздем по тарелке. — Так, так… А- 1
- 2
Последние комментарии
9 часов 58 минут назад
14 часов 6 минут назад
14 часов 23 минут назад
14 часов 43 минут назад
17 часов 25 минут назад
1 день 48 минут назад