Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
не могли, что это она и есть.
Итак, в уголовном розыске кое-что знали о нашей операции. Однако я никак не предполагал, что личные заботы Карличека могут привести его к выводам, которые имеют отношение к «Зет-58». Встав из-за стола, я вышел в приемную, где в это время находились офицеры моей группы — Лоубал и Трепинский. Оба работают как часы, никогда не выходящие из строя, невероятно точные и надежные, похожи на парочку железных рыцарей с опущенным забралом, за которым не видно, есть ли там внутри человек со своими человеческими свойствами. Во всем они одинаковы, если не считать внешности, по которой только и можно их различать. Спрашиваю:
— А Гонзика тут нет? — И при этом случайно останавливаю взгляд на Лоубале, а тот отчеканивает:
— Будет через семь минут.
Ответ спокойный, точный и незамедлительный, как всегда, и уж если унтер-офицер Ян Тужима, в просторечии Гонзик, не вернется через семь минут, значит, мир полетел вверх тормашками.
— Я хотел попросить его приготовить для меня черный кофе, а для Карличека, как всегда, жидкий чай.
— Слушаюсь.
Я любил Лоубала и Трепинского, но они как-то не откликались на это. Только в последнее время я начал понимать, что сам виноват. Не нашел к ним подхода. Несколько лет назад я потребовал, чтобы их перевели в мой отдел — именно за их механически точную исполнительность; в ней-то я, в сущности, постоянно и с непонятной самому себе последовательностью их и утверждал. Боялся, что она откажет, что ли... Вот Карличек — другое дело. Карличека я понимал слишком хорошо — понимал если не его оригинальное мышление, то хотя бы то, как с ним надо обращаться. Мне его порой даже недоставало, хотя его детективная фантазия иной раз прямо-таки выводила из себя. В остальном был Карличек умница, с перспективой до гробовой доски сохранить мальчишеский облик. За толстыми стеклами очков прятались его прозрачные фиалковые глаза, и он часто и быстро моргал. Быть может, таким образом он уменьшал количество света, утомляющего зрение, но иногда казалось, что этим морганием он помогает выстраиваться своим мыслям. Все это нисколько не тормозило его речевых способностей, нередко доходивших до болтливости.
Одно время я подозревал, что Карличек — потомок Шерлока Холмса, детектива из детективов. Холмс, как известно, по одному взгляду на трость клиента определял, что дядя клиента по матери служил на флоте и потерял ногу на Бермудах. Прошу прощения, что останавливаюсь на этом, но ведь как характерно: гениальный Шерлок Холмс мог опростоволоситься в том случае, если б трость принадлежала не клиенту, а кому-то, у кого тот ее одолжил. Так что даже Холмсу не следовало исходить из непроверенных посылок. Из сказанного следует, что был Холмс мудрым — и немудрым и что порой он промахивался, хотя и попадал точно в яблочко. То же самое время от времени происходило и с Карличеком.
К сожалению, кое-кто до сего дня воображает, будто при социализме вместе с капиталистами и эксплуататорами исчезнет и тип так называемого детектива, к какому, бесспорно, относится Карличек. Работает он, правда, в оперативной группе надпоручика Ска́лы, но редко умеет воздерживаться от самостоятельных суждений. Скала относится к этому разумно. Знает: без сообразительности, без размышлений не обходится даже обыкновеннейшая «ножная работа» по охране порядка. Но в сердцах Скала порой обзывает Карличека Клифтоном, Филем Вэнсом, Эркюлем Пуаро или именами других великих сыщиков, ибо некоторые фантастические «дедукции» Карличека совершенно обоснованно ему не нравятся. Однако Карличек не книжный детектив. Ведь все эти «следопыты» обычно, в хитром сговоре с автором, держали свои открытия при себе, чтоб в итоге оказаться умнее прочих. Карличек, напротив, спешит выложить свою мудрость, если только считает ее таковой, и поэтому, возможно, высказывает больше, чем знает. Но всегда в его умозаключениях можно найти нечто дельное.
Наконец Карличек пришел.
Он появился в дверях, постучаться в которые все равно было нельзя, так как они обиты с обеих сторон. Я встретил его радушно, и мы подсели к журнальному столику. Карличеку подали специально для него заваренный очень жидкий чай.
— Причина моего визита к вам чрезвычайно важна, — заговорил он, размешивая в чашке пять кусков сахара. — Сегодня у нас суббота. А во вторник к нам явился с заявлением некий кругловатый человек...
— Кругловатый? — переспросил я.
— Именно так, товарищ капитан. Разные бывают люди. Старо-ватые, грубо-ватые, толсто-ватые, ну а этот — кругло-ватый. Прежде всего ему округленно сорок восемь лет. Дату его рождения можно установить, лишь округляя. — Карличек описал обеими руками два полукруга, как бы показывая футбольный мяч. — Ибо родился он ровно в полночь. И священник с капелланом долго спорили, какую дату вписать ему в метрику: тридцать первое марта или первое апреля. А это ведь не лишено значения для новорожденного. Представьте, кто-нибудь родился в полночь с тридцать первого декабря на первое
Последние комментарии
7 часов 42 минут назад
10 часов 31 минут назад
1 день 20 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 13 часов назад