Современные куртуазные манеристы (сборник) [Автор неизвестен] (fb2) читать постранично, страница - 3

Орден для спаивания и развала. Дескать, он самолично видел хвост, и что вместо ступней у Коннетабля копытца. - Ну снимите сапоги, снимите, если это не так, - приставал к собутыльнику пьяный Григорьев. Гранд-Коннетабль лукаво улыбался, но сапог не снимал.

Как-то Великий магистр после трехдневного кутежа заехал к архикардиналу, который в свою очередь тоже был в состоянии похмельном и раздраженном. Желая развлечься, друзья написали шутливый пасквиль на послушника Быкова и тут же отнесли в модную столичную газету. После чего уже в хорошем расположении духа отправились отобедать. Быков шутки не понял и вышел из Ордена. С тех пор ни в свете, ни в литературе о нем больше не слышали. Рыжий фавн Григорьев (по убеждениям азербайджанский мусаватист) был личностью загадочной. Никто не знал, чем он завлекал в свои сети доверчивых христианок. Рыжая борода ли была тому виной или что другое... Только доподлинно известно, что женщины, отдавшие ему самое дорогое, неизменно сходили с ума. - На совести усталой много зла, - не без удовольствия сознавался молодой мизантроп.

Пеленягрэ всю жизнь страстно любил заграницу. Заграница же не отвечала ему взаимностью. - Два великих поэта никогда не были за границей - я и Пушкин, - со свойственной ему скромностью сокрушался архикардинал.

Александр Вулых

Поэт Александр Вулых не принадлежит к числу куртуазных маньеристов, но удостоен чести быть представленным на нашем сайте благодаря протекции со стороны командора-ордалиймейстера Ордена Константэна Григорьева.

Александр Вулых выпускает приложение к газете "Московская правда" под названием "Ночное рандеву", где обильно публикует молодых литераторов - поэтов и прозаиков. Возраст свой тщательно скрывает. В свободное от работы время пишет хорошие стихи, которые в частности печатает газета "Московский комсомолец".

Автобиография

Я родился в пятьдесят шестом...

Год за годом рос, и постепенно

ростом вышел для прыжков с шестом,

да не вышло из меня спортсмена.

Шелестело детство, как листва,

голосами юность колосилась...

И ложились звуки на слова,

только песни что-то не сложилось.

Не сложилась песня... Ну и что?

Кто заметил?-Шут, ей-богу, с нею...

Кстати, мог бы стать и я шутом,

да шутить, как надо, не умею...

Слишком долго в облаках витал,

не летая толком, и при этом

с неба звезд горстями не хватал...

И не стал поэтому поэтом.

Только я - понятно, не о том.

А скорей - о счастье человека

быть рожденным...

в пятьдесят шестом

на изломе облачного века.

Баллада о настоящем Крисе

В тридевятом царстве небогатом, от зари лабая до зари, жили-были три родимых брата: Крис де Бург, Крис Норман и Крис Ри. Им судьба отмерила немало беззаботных и счастливых дней. Им всего, казалось бы, хватало: и вина, и бабок, и коней... По ночам они гудели в баре, а потом, придвинувшись к огню, до утра играли на гитаре разную заморскую фигню. Напевая всякий раз: "I love you", братья не питали интерес к собственному вздорному тщеславью... Но однажды их попутал бес. И тогда они, затеяв бучу о судьбе различных доминант, стали выяснять, кто в жизни круче как певец и просто музыкант. Спорили пять лет и три недели. На рубашках выцвел яркий шелк, кудри на затылках поредели, но консенсус так и не пришел. И когда их силы покидали через столько лет и столько зим, застучали по полу сандалии и вошел... архангел Онэксим! И сказал он им: "Я все устроил и решил ваш спор уже давно; и хотя вы гении все трое в сущности вы все-таки - говно, и всегда останетесь ослами... А в стране, где ветер душу рвет, за семью морями и долами настоящий музыкант живет!" И тогда пропел Крис Ри - де Бургу, не пытаясь раздраженье скрыть: "Кажется архангел гонит дурку, ведь такого блин не может быть!" и добавил по английски: "Телл ми, ю, арханджел, уот хиз нейм из?" И в ответ услышал: "Это Кельми. А зовут его, запомни, - Крис!" и, сказав, он тут же испарился, как с волшебной лампой Аладдин... А на том же месте появился с романтичной внешностью блондин. И тогда опять Крис Ри - де Бургу, усмирить пытаясь дрожь в груди, стиснув зубы еле слышно буркнул: "Дай гитару, брат, и отойди..." Он в розетку подключил гитару, "усилок" врубил на тыщу ватт, и запел, страдая, как Ротару, про любовь и про "Дорогу в ад"... А когда он все-таки заткнулся и накал страстей немного спал то блондин всего лишь пошатнулся, но душой и телом не упал. И тогда, как будто острый скальпель зажимает опытный хирург, как Суворов, покоряя Альпы, взял гитару бледный Крис де Бург. Взял гитару и запел о разном, уносясь печалью в небеса. А когда дошел до "Бабы в красном" содрогнулись реки и леса! Небосвод от горьких слез прогнулся и разлился по ущельям скал... Но блондин всего лишь пошатнулся, а душой и телом не упал. И тогда, таинственный, как Борман в сорок пятом памятном году, к инструменту подошел Крис Норман и, хрипя, запел: "What can I do?" Показалось - мир перевернулся и свой разум в бездну уронил... Но блондин всего лишь пошатнулся и слегка колено преклонил. И