Большие деревья [Евгений Николаевич Гаркушев] (fb2) читать постранично, страница - 3

Сейчас они спят больше. А так и по ночам гул стоит такой, что хоть уши зажимай.

– С тобой разговаривают? – поежился Мирчо.

– Кто их поймет? Может, со мной, а то и друг с другом. Только я с ними не говорю. Незачем.

По спине дровосека пошли мурашки. Нет, деревья должны молчать. Дровам и доскам разговоры ни к чему.

Сила между тем сошел с тропки, хмыкнул, легонько стукнул обухом топора по стволу большого клена. Тот тихо зашумел, с ветвей упало несколько горстей снега.

– Этот, что ли, рубить собрался? – испугался Мирчо. Поляна на виду, на дереве – огромный красный крест, да еще и написано что-то.

– Нет. Пока не буду, – ответил Сила. – Видишь, чье дерево?

– Чье? – Мирчо вгляделся в каракули, прочел: «Стефан Грач».

– Помнишь, как он нам копейки платил? Топоры тупые давал? Кровопивец… Слышишь меня, Стефан?

На этот раз дерево и веточкой не дрогнуло.

– Не хочет он тебе отвечать, – прошептал Мирчо.

– Да нет, мы с ним беседы часто ведем, – усмехнулся Сила. – Я ведь в лесу гораздо чаще бываю, чем его родственники. Он ко мне привык. И знает – если что, срубить его недолго.

– Разве можно?

– Отчего нет? Это дерево, Мирчо. И хорошее дерево. Но Грача я пока рубить не стану. С ним весело – всё же знакомы были… Сейчас, еще немного отойдем – и приступим. Пока солнце не встало, надо деревце обработать.

– Да тут без крестов и нет вообще…

– А что ж ты думал? Самые хорошие деревья – заговоренные. Только осинку какую жалкую незаговоренную или елочку можно срубить.

Снег хрустел под ногами, в редкие просветы между деревьями иногда заглядывали тусклые звезды. Откуда-то – наверное, из города – послышался запах дыма.

– Ну, вот я и пришел, – заявил Сила, подходя к большому дубу. – Вчера еще его приметил. И катки тут спрятал. Я всегда дерево заранее выбираю.

Мирчо оглядел дерево. Таких в Волчьем лесу, конечно, нет. Мощное, крепкое, толстое, ровное. Да еще и дуб – крепкая, благородная древесина. Рублей на пятнадцать потянет, если не на двадцать пять. Вот только красный крест на коре… Приглядевшись еще внимательнее, Мирчо заметил в стволе какой-то гвоздик. Да ведь это крепление говорящего колокольца! Не иначе, Сила его срубил еще вечером, чтобы дерево никого предупредить не могло. Ох, страшно…

А Сила хмыкнул, выхватил из-под шубы топор, ощерил неровные зубы.

– Иди, приятель, ищи себе дерево. Мне веревку разложить надо. У тебя-то веревка есть?

– Есть.

– Это хорошо. А то на твой стук людишки набегут – и мне не поздоровится.

– Я ж не совсем без понятия…

Молчаливая веревка досталась Мирчо еще год назад, по случаю. Соседка добро покойного мужа продавала – отчего не взять? В хозяйстве всегда пригодится. А в лесу – тем более.

Дровосек побрел между стволов. Кресты, кресты, кресты… А вот и клен с колокольцем – медным, объемным, но тонкостенным. По нижнему краю выбиты руны, внутри – короткий язычок. Кажется, что деревянный, но кто знает?

– Эй, парень!

Мирчо вздрогнул и едва не сел на снег. Колоколец едва заметно вибрировал. Голос раздавался от дерева.

– Чего тебе? – хрипло спросил дровосек.

– Поговорить хочу. Тебя как зовут?

– Мирчо.

Сказал – и понял, что совсем зря отозвался. А уж свое имя называть – вообще глупость.

– А, так ты – Мирчо Мраков, дровосек?

Казалось, колоколец, приросший к дереву, гудит на весь лес.

– Тише! – попросил Мирчо.

– Неужели ты, Мирчо, стал браконьером? – продолжал вещать клен.

Дровосек выхватил из кармана веревку, поспешно начал разматывать ее вокруг дерева. Когда круг замкнулся, шум леса сразу стих. Теперь тем, кто остался снаружи, не было слышно, что происходит внутри, а тем, кто внутри – ничего не слышно снаружи.

– Неужели ты собрался рубить меня прямо сейчас, Мирчо? – осторожно прогудел колоколец. – Даже не спросишь, кто я и откуда?

– Лучше скажи, откуда сам меня знаешь? – спросил дровосек.

– Так ведь я стражником был в городе. Пошлину на воротах собирал.

– А как тебя звали?

– Не помню, – то ли дерево и правда не помнило имя стражника – такое случалось сплошь и рядом, – то ли лукавило. – А ты всех стражников знал?

– Нет, конечно. Сунешь кому-то монету – и идешь дальше. Все вы одинаковые, до денег жадные – зачем имя спрашивать?

– Нехорошо так говорить о государевых людях… Ну да ладно – речь сейчас о тебе. Ты, выходит, лес теперь против закона рубишь? – продолжал цепляться к Мирчо клен. – Взыщут с тебя за это, суровым стал закон.

– Ты-то откуда знаешь?

– К нам приходят люди. Рассказывают. А я всегда законами интересовался. Тем более законы о лесном браконьерстве теперь меня напрямую касаются. Правда, с другой стороны.

– В каком смысле?

– Как потерпевшего. Не привык я быть потерпевшим.

Мирчо вздохнул и вытащил топор, попробовал пальцем острие. Зазубрина, другая… Надо бы поправить инструмент. Дерево сказало: «Приходят люди». Значит, само оно человеком себя не считает. А дерево – оно и есть дерево. Дрова.

– Может, ты пообещаешь, что никому меня не выдашь, если я тебя не срублю? – предложил