Наш современник 2003 № 05 [Журнал «Наш современник»] (fb2) читать постранично, страница - 4

планшет, крой на сапоги, поскольку готовых не оказалось, фуражка, английская шинель большого размера. Все это я потом дома перешил и стал этаким франтом...

С будущей женой Ниной я впервые встретился на работе в “Райгосстрахе” в марте 1945 года. Она пришла к моему главному бухгалтеру за кон­сультацией.

Меня поразила ее красота, и она мне сразу запала в сердце. Но разумом я понимал, что для такой красавицы я как мужчина не представляю интереса — худой, одна рука не работает, одет в невзрачную одежду, не беру стройностью фигуры и своим суровым, строгим взглядом. Однако через несколько дней одна из молодых сотрудниц райфо мне передала, что эта самая красивая девушка не прочь сходить со мной в кино, и назвала и время встречи, и кинотеатр, так как в городе их было два.

Я очень сильно взволновался и был, что называется, на небесах. Но в то же время червячок сомнения меня мучил, что такая красавица не будет со мной дружить. По сравнению со мной Ниночка была одета шикарно. На ней было пальто с серым волчьим воротником, белые фетровые боты на каблуках. Кино я не помню, так как смотрел и любовался только Ниночкой, ибо в сердце сразу зажглась любовь, которая не погасла за все 56 лет и 3 месяца совместной жизни. Встречи наши продолжались до 24 апреля 1945 года, когда мы зарегистрировались в загсе. Я в это время работал заведующим горсберкассой. Началась наша совместная семейная жизнь. Свадьбы никакой не было. Просто собрались отец Нины с другом, моя мать, сослуживица Нины и мы, молодожены.

Как приданое невесты я принес на квартиру своих родителей (в наш собственный дом) Нинин матрац и сундучок с ее одеждой, а она — два своих пальто. Вот с такого “богатства” мы начали свою жизнь. У меня была только односпальная железная складная кровать, даже без матраца, на которую и уложили матрац моей молодой жены. Нам в то время хватало этой кровати на двоих, так как мне был всего 21 год, а моей красавице Ниночке 24 с половиной года. Семья увеличилась: мать, брат Валентин и мы вдвоем. Не хватало посуды. Я поехал в Куйбышев и купил там на рынке два алюминиевых ведра, вилки, ложки (все б/у), а у солдата из эшелона на станции — белую трикотажную мужскую нижнюю рубашку для Ниночки, из которой она, переделав немного, сделала себе красивую (по тем временам) теплую кофту... Так началась наша совместная семейная жизнь.

 

ПОБЕДИТЕЛИ

К 40-летию битвы за Днепр и освобождения Киева

 

Осенью сорок третьего армии 1-го Украинского фронта подошли к Киеву и стремительным ударом освободили столицу советской Украины от гитлеровских захватчиков. Пехотинцы и артиллеристы, танкисты и авиаторы в тесном взаимодействии нанесли фашистам сокрушительное поражение. В историю Великой Отечественной войны была вписана новая славная страница.

И вот недавно в наш город приехали его освободители, воины 17-й артил­лерийской Киевско-Житомирской орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова дивизии прорыва Резерва Главнокомандования. От Ленинграда до Берлина прошла она. Ее полки участвовали в обороне Москвы и Сталинграда. Освобождали Орел, Белгород, Харьков, Полтаву, Брянск, Киев... И теперь, спустя четыре десятилетия, съехались на встречу солдаты-победители. Мало их осталось. Небольшой зал окружного Дома офицеров был заполнен наполовину, хотя приехали почти все оставшиеся в живых. Поседевшие, они узнавали и не узнавали друг друга. Ведь многие из них не виделись почти полвека... Возле памятника В. И. Ленину, могилы Неизвестного солдата в парке Вечной славы, возле памятника командующему 1-м Украин­ским фронтом Н. Ф. Ватутину, где ветераны возложили цветы, их приветливо встречали киевляне.

Неумолим бег времени. Но и оно бессильно перед человеческой памятью. Что вспоминают сейчас ветераны?

МЕЛЬНИКОВ М. Н., подполковник в отставке, бывший начальник штаба 50-й гаубичной бригады, председатель совета ветеранов 17-й арт­дивизии, участник освобождения Киева.

— Так вышло, что на мою солдатскую долю выпали и защита, и освобождение Киева. В далеком 41-м после кровопролитных боев нам пришлось оставить его. Как тяжело сдавать врагу родной город, знают только те, кому довелось испытать это. Но, уходя, я твердо верил, что скоро вернусь. И этот час пришел. В конце сентября 1943 года наша дивизия вышла к Днепру южнее Переяслав-Хмельницкого и вступила в бой на Букринском плацдарме. А 26 октября командование приняло решение перебросить нас к Лютежскому плацдарму. Под проливным дождем побригадно снимались мы со своих позиций и рассредоточенно двигались к понтонной переправе. А переправлять нам было что. В дивизии насчитывалось более 500 орудий и минометов, столько же машин и тракторов. Вместо снятых боевых орудий мы оставляли макеты, чтобы гитлеровцы не смогли обнаружить передислокацию наших войск. На Лютежском плацдарме в полосе наступления 38-й армии, наносящей главный удар на шестикилометровом участке прорыва немецко-фашистской обороны, было сосредоточено свыше двух тысяч орудий и минометов. Вечером 2 ноября