Алмазная маска [Джулиан Мэй] (fb2) читать постранично, страница - 2

воспоминаниях, усмехнулся старик. Обрыдли приставания лилмика, понуждающего его работать. Как проклятого!.. Роги внезапно обозлился – цены его мемуарам нет, он трудится в поте лица, а доведется ли когда-нибудь кому-нибудь из рода человеческого почитать их? Вот на какой вопрос ответьте мне, господа Генеральные Инспектора. Или эти страницы навсегда осядут в архивах правительства Галактического Содружества?

…В тот день он напился, как скунс. Но разума не потерял. Нет, брат экзотик, шалишь!.. Скорехонько собрал манатки, сунул их в свой рокрафт, задал программу роботу-автопилоту – Гавайи, остров Кауаи, – и был таков. «Теперь ищите-свищите меня, господа хорошие!.. «

Проснулся он поутру в своем похожем на яйцо аппарате и долго с похмелья не мог понять, где находится. Рокрафт парил на высоте нескольких сот метров над каким-то тропическим островом, вокруг в лазоревой дымке просвечивал океан. Чудеса! Пить начал в самый ливень в штате Нью-Гемпшир, а похмеляться придется черт знает где! Потом уже, осознав происшедшее, он начал возносить осанну, что хватило разума забросить себя на просторы Тихого океана, в родные места. Здесь проснулась его давняя страсть к орнитологии – он уже лет десять не наслаждался птичьим пением. В поселке Рогатьен обзавелся необходимым оборудованием и отправился на Алакайские болота, где, если повезет, ему впервые удалось бы увидеть и сфотографировать редкую птицу из единственного оставшегося в живых местного вида.

Теперь по собственной глупости он упустил такую возможность. Птица скрылась, и, если он начнет преследовать ее, пичуга может завести в такие дебри, из которых ему уже никогда не выбраться. В здешних топях исчезли куда более сильные операнты, чем он. Тут еще встречаются такие заброшенные и пустынные уголки! Какой позор, если он, попав в гиблое место, начнет взывать о помощи! До сих пор он соблюдал осторожность и не удалялся от пробитой через болота тропки более чем на несколько шагов…

Все, хватит причитать, нельзя терять голову. Пора заняться делом!..

Он не спеша обогнул покрытую ржавой водой бочажину – по краям ее россыпью росли белые, оранжевые и шоколадного цвета лишайники, затем, выбрав более удобный пункт наблюдения, навел тепловой видоискатель на рощу. Глазок на приборе мерцал безнадежно зеленым светом. Разве в такой чаще можно отыскать птичку размером с двадцатицентовую монету? Отчаяние охватило старика. Он повел фотокамерой в поисках цели без всякой надежды на успех, ведь пичуга могла спрятаться за стволом дерева. Вдруг зеленый блеск глазка сменился на торжествующий, алый… Роги осторожно переменил положение тела, принял более удобную позу и глянул в зрачок видоискателя.

В самом центре поля зрения была ясно видна нахохлившаяся маленькая птичка, злобно посматривающая в сторону бесцеремонного следопыта. Вид у нее был крайне недовольный, словно радость человека, отыскавшего ее в глухих джунглях, вывела ее из себя. Сидела она на тоненькой веточке, вся черная, только на длинных, крупно когтистых лапках, словно дамские панталоны, выглядывали ярко-желтые манжеты или, точнее, опушки. Птица нетерпеливо помахивала хвостиком…

Это была жемчужина местных болот, редчайшая представительница единственно сохранившегося на Гавайях естественного вида с диким для привыкшего к стандартному английскому слуха названием «о'о-а'а». Первый и третий звук человеческое горло еще кое-как могло воспроизвести, второй и четвертый с каким-то хитроумным придыханием следовало выталкивать из самого нутра.

Роги доверился автоматике, которая подправила наведение, включила телескопическую систему, выбрала параметры – раздался тихий щелчок. Сразу, не дав времени на повторный снимок, о'о-а'а вспорхнула с ветки и исчезла в направлении Ваиалеале.

Уже угасла в небе радуга, солнце спряталось за огромной покатой горой, новая облачная громада в мгновение ока затянула Алакайские топи. Как всегда, в тропиках неожиданно легли густые сумерки…

Вовремя он успел щелкнуть затвором!

Старик нажал на кнопку «печать», расположенную на боку фотокамеры, и спустя десяток секунд из длинной щели прямо в его руки выполз влажный снимок. Он жадно принялся разглядывать его – операнту даже невеликих способностей свет был не нужен. Изображение превосходное, с точной прорисовкой каждой детали, цвета сочные, даже гордое презрение, которым птица наградила фотоохотника, легко угадывалось на снимке.

Странно, удивился Роги, но он теперь никаких чувств не испытывал. Разве что усталость… Старик зевнул, спрятал снимок в нагрудный карман рубашки…

Голос, долетевший до его сознания из пропитанных туманом глухих сумерек, окликнул его:

Что, дядюшка Роги? Плоды усердных трудов нагоняют меланхолию?

Рогатьен Ремилард с удивлением огляделся, потом недовольно проворчал:

– Кучу дерьма тебе на голову, злой дух! Неужели я не могу достойно отпраздновать свое стошестидесятивосьмилетие?

Тот же голос мягко упрекнул старика:

Сколько же можно