Газета День Литературы # 174 (2011 2) [Газета «День Литературы»] (fb2) читать постранично, страница - 2

или растерянности – только продуманная позиция, за которую заплачено целой жизнью (а заодно двумя инфарктами и тремя операциями на сердце, которыми всегда оптимистичный, всегда светлый Бондаренко не кичится, о которых и не помнит будто – что есть неизменный признак настоящего бойца, а не понтаря, отсидевшегося в тылу).

Ещё у Бондаренко, при всех его фехтовальных выпадах в сторону противника, есть редкая по нынешним временам критическая черта – такт по отношению к писателю. Он не стремится к хлёстким (на самом деле – отдающим хлестаковством) критическим ходам, не сочиняет едких формулировок, которые вскрывают суть писателя, как будто он консервная банка с фаршем.

"Я знаю, что тайна жизни есть, – сказал как-то Бондаренко, – Но надо ли пытаться разгадать, раскрыть всю полноту эту тайны? Тогда это будет смерть тайны. А смерть тайны – это будет и смерть жизни, и смерть литературы".

Это очень важное его ощущение. Право на тайну, на недосказанность он оставляет всегда. Проницательный критик, понимающий, что писатель всё равно не разбирает на элементы таблицы Менделеева, – это лучший в мире читатель.

Бондаренко, при всём его, опять же, бойцовском характере – опять же по-пушкински всемирно отзывчив.

Может быть достаточно широким в своих предпочтениях умный и жёсткий критик Немзер; часто парадоксален, и замечателен в своей пародоксальности Данилкин; саркастичен и смертельно наблюдателен Виктор Топоров; мощно и красиво работает Капитолина Кокшенёва – но я про любого из названных знаю наверняка, какую книгу, какого автора они не оценят никогда, потому что не оценят, и всё тут. Не хочу вникать, что уж там определяет их отношение – принципы или физическое неприятие, но что есть, то есть.

Для Бондаренко же – самого настоящего патриота, православного человека и критика с репутацией – нет никаких преград, если речь заходит о настоящей литературе. Он своему треклятому врагу простит и хамство, и подлость, и спокойно признает, что товарищ этот хоть и никакой нам не товарищ – но книгу написал отличную.

И совершенно зачаровывает меня, как по-детски счастливо Бондаренко радуется всем литературным успехам в патриотическом лагере: вот какой мы гол забили в этом году, вот какого форварда выпустили на поле, вот какой праздник ценителям литературы устроили. Вместе с тем, он никогда не закроет глаза на то, когда гол забивает противоположная сторона. Напротив, спокойно признает: молодцы, забили, хорошо сработали.

Вот у меня на книжной полке лежат прочитанные мной, и, к слову сказать, моей мамой, книги Бондаренко "Дети 37-го года", "Серебряный век простонародья", "Поколение одиночек", "Три лика русского патриотизма".

Откройте их, и найдёте там имена Андрея Битова, Юрия Кублановского, Ольги Седаковой, Беллы Ахмадулиной… Бондаренко много пишет, скажем, о Владимире Сорокине – и периодически вполне комплиментарно.

Но вы можете представить книгу статей либерального критика (не буду называть имён, просто не хочу) где он напишет (даже не хорошо, а просто – напишет) статью про Вячеслава Дёгтева или про Веру Галактионову? Да они про Леонида Бородина с Валентином Распутиным ничего говорить не хотят…

Потому что критерий у Бондаренко, по сути один: если писатель уважает язык, на котором пишет, и болеет о стране, для которой пишет, – он становятся фактом литературной жизни, а значит, что о нём можно и нужно говорить.

Сказать, что единственно к кому Бондаренко по-настоящему беспощаден – так это к врагам русского народа, – тоже будет, пожалуй, преувеличением. Бондаренко год от года всё меньше на них обращает внимания. Человеческая и житейская мудрость позволяет ему понять, что всё их отвратное копошение – если будет жива Россия – снесёт, умоет, вытравит время.

Как вытравила имена многих и многих либеральных оппонентов Бондаренко, столь буйно и гордо витийствовавших с самой середины 80-х. И где теперь они? Кто будет перечитывать их, полные желчи и малоумия, статьи? А Бондаренко вон свои статьи того времени переиздаёт – и они будто вчера написаны, ни слова менять не надо.

Одновременно с этим Бондаренко хватает мужества первым в глаза своим однополчанам сказать о крахе прежней русской патриотики. О том, что патриоты, мужественно перенеся и незаслуженное забвение, и многолетнее хамство всевластных либералов, и насильственное отлучение от читателя, – к нынешнему дню израсходовали свои душевные силы, и уже не способны противопоставить русское лобби – литературному лобби пришлых, зачастую чуждых русской литературе, но очень активных людей. Что есть то есть!

Эта бондаренковская честность – во вред себе, – она дорогого стоит. Он же о друзьях пишет! Что ему стоило сказать, что они по-прежнему дальнозорки, умны, бесстрашны… Но вот не сказал.

Такое поведение, такая позиция, такое мужество называется коротким русским словом – путь.

Бондаренко видит свой