Маяковский, русский поэт [Эльза Триоле] (fb2) читать постранично, страница - 24

совершенно равнодушен, завоевал его сердце 50 бельгийскими франками. Эренбург только что вернулся из Бельгии, изрядно там поистратившись. Эти 50 франков стали постоянным источником нежности со стороны Маяковского. "Бельгийские!" — говорил он. "Обрати внимание на тот факт, что они бельгийские!" — и восторженно смеялся. Он начал называть Эренбурга по имени… И обнаружил в нём массу новых качеств.

Несмотря на то что Маяковскому было позволено остаться в Париже, интерес к его делу у полиции не пропал. Куда бы мы ни пошли, рядом всегда оказывались какие-то мужчины, которые неустанно делали то же, что и мы. Мы, наверное, стоили им немало расходов на такси, еду и развлечения.

Мы ежедневно ели в одном и том же ресторане — "La Grande Chaumiere" — потому что Маяковский всегда создавал заведённый порядок или рутину на второй или третий день, куда бы он ни ездил. Мы обедали с какими-то приятелями, когда в ресторан вошли двое мужчин, примеченных нами ранее. Они сели за соседний столик. Один был в возрасте, а другой — совсем молодой, оба — типичные французы, крайне вежливые, сдержанные… Маяковский начал рассказывать нам всякие истории, и мы смеялись до слёз под невозмутимыми взглядами наших соседей. Потом Маяковский с жаром начал историю об одной игре в билльярд… и всё! Они ничего не могли поделать и разразились тем хохотом, который невозможно сдержать, даже если работа или жизнь зависят от него.

Я видела Маяковского в последний раз в 1929 году — вновь в Париже. Я помню, он сидел на полу, с блокнотом на кровати, и писал письма в Москву. Вы замечали, как дети любят выбирать самую неудобную позицию для чтения или писания? И могут оставаться в ней часами… Маяковский был таким…

А потом пришла новость, по телефону, в восемь утра: Маяковский покончил собой ночью 14 апреля 1930 года. Пулей в сердце. Смерть была мгновенной.

Так начинается записка, которую нашли рядом с его телом:

Всем

В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.

Мама, сестры и товарищи, простите — это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет.

Лиля — люби меня.

Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская.

Если ты устроишь им сносную жизнь — спасибо. Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.

Как говорят-

              "инцидент исперчен",

любовная лодка

              разбилась о быт.

Я с жизнью в расчете

              и не к чему перечень

взаимных болей,

              бед

                     и обид.

Счастливо оставаться.

Владимир М а я к о в с к и й.

12/ IV -30 г.