Выстрелы над яром [Леонид Януарович Прокша] (fb2) читать постранично, страница - 66

не смог бы сделать и шага. В голове шумело, и ему казалось, что он спит на сеновале в сарае и все это ему снится. Думал ли он, когда копал яму в саду Леванцевича вместе с Тамарой, что в ящике, который они откопали, хранятся вещи, так нужные заводу? Даже тогда, когда ночью вместе с Юркой выхватил несколько деталей из ящика и утром принес их Касьянову на завод, не представлял, что это станет важным событием в жизни завода «Металлист». Ему поначалу было просто интересно — что в ящике?

— Садись, Леша! — услышал он голос Касьянова. А председатель собрания объявил:

— Первый вопрос — прием в комсомол слесаря Жору Борковского…

Он рассказал про Жорку все, что знал и Лешка, только тот не сумел бы так складно изложить, хотя и жил с Борковским на одной улице.

Вдруг Лешка услышал свое имя и Юркино, и о том, что «мертвый» цех ожил благодаря обыкновенным паренькам.

«Это про нас», — подумал Лешка.

— Первой жнейке, которую выпустим на этих станках, дать имя «Пионер», — предложил кто-то из рядов.

— Погодите, сейчас обсуждается вопрос о приеме Борковского в комсомол. Жора, расскажи собранию свою биографию.

— Какая там биография! С пеленок помним. Отец его с нами работал. Человек он был что надо. Пусть лучше про Москву расскажет.

— Давай, Жора, про Москву! Жорка встрепенулся, вскочил:

— В Мавзолее был. Ленина видел. Волновался очень. К тому же тревожно было за детали, которые выкопал и оставил в сарае: а что, если наши рабочие не успеют их забрать? И так все в голове — и про Ленина, и про детали думаю… Подошла моя очередь в Мавзолей. Как увидел Ленина — сердце мое сжалось: пусть бы пожил еще… вместе с нами… Рассказал бы ему про все… — Жорка вздохнул. — Еще в музее был. Под стеклом видел кепку и пальто Ленина. Одна пуговица к пальто пришита белыми нитками и закрашена чернилами. Мне мать так же однажды пришила пуговицу белыми нитками, только я покрасил нитки не чернилами, а сажей, потому что чернил не было. Так я стоял и думал, что и Ленину трудно жилось, если не было черных ниток, чтобы пришить пуговицу… Поэтому прошу принять меня в комсомол, так как он Ленинский…

— Вопросы к Борковскому есть? — спросил председатель.

— Кто твой отец?

— Уже сказано, — зашумели в рядах: — погиб на фронте в гражданскую, защищая Советскую власть…

— Да, погиб… Только карточка его в красноармейской форме осталась…

— Родственники за границей есть? Жорка пожал плечами:

— Мамка про то не говорила. А сам я не знаю…

Лешке этот вопрос напомнил о его дедушке, которого он никогда не видел, даже на карточке. Бабушка его карточку порвала, когда он ее покинул.

— А что, это плохо или хорошо, когда есть родственники за границей? — спросил Лешка Касьянова.

— Смотря какие…

— Будут еще вопросы? — спросил председатель собрания.

— Все ясно. Ставь на голосование.

— Итак, голосуем. Кто за то, чтобы Жорку Борковского принять в комсомол — прошу поднять руки.

Лешка и Юрка подняли руки первыми: но услыхав: «голосуют только члены комсомола», поспешно опустили. Братков улыбнулся и что-то шепнул председателю.

Тот кивнул и сказал:

— Единогласно. А теперь проголосуем все, кто присутствует.

— И пионеры тоже, — сказал, глядя на Юрку и Лешку, Братков.

…Заводской гудок объявил о начале работы второй смены. Рабочие пошли к своим станкам. А для Юры и Леши этот гудок прозвучал как призыв к новым свершениям.

1

Конт — угол (польск.).

(обратно)

2

Багнет — штык (польск.).

(обратно)

3

Курсадня — насест (бел.).

(обратно)