Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
без калош? Тебе неловко, что они смеются – как это глупо! Береги себя, ты… мой любимый. Ну иди, иди… и не смотри, как Цезарь: ты еще не победил.
Т е н о р медленно отходит.
Д и н а. (зовет). Л иля! Пойди сюда! (Что-то говорит ей.)
Г р и н е в и ч (хочет взять у Онуфрия стакан с вином). Дай-ка!
О н у ф р и й (не дает). Нет, дядя, шалишь. Тебе вредно.
Г р и н е в и ч. Глупости! (Хочет взять у Блохина, но тот не дает также) Ну и свиньи же вы, братцы. Вы думаете, что если захочу напиться, так без вас не сумею. Посмотрим! (Идет в столовую.)
Б л о х и н. Там ничего нет, я последнюю взял.
О н у ф р и й. Когда же он успел, – Лилька с него глаз не сводила. Какой вредный характер! За твое здоровье, Сережа.
Б л о х и н. За твое, Онуша.
Д и н а. (обнимая Лилю). Господа, я хотела сказать несколько слов…
Л и л я. Петровский, молчите там!
Д и н а. Ничего, Лиля. Товарищи, сейчас придет один господин, то есть не господин, а студент, я не знаю, как назвать.
П е т р о в с к и й. Начало полно захватывающего интереса – кто же он, Дина, господин или студент?
Л и л я. Петровский, свинство.
Д и н а. Нет, очень серьезно. Стамескин, Онучина, будьте добры, послушайте меня, дело касается нашего землячества. В субботу у нас собрание, и я и вот Александр Александрович, мы хотели предложить нового члена.
К о с т и к. Стародубовец?
Т е н о р. Нет, какой-то дальний.
К о с т и к. Тогда нельзя, и толковать нечего. Мы не можем не соблюдать устава.
Г р и н е в и ч (проходя мимо Онуфрия, тихо). Свиньи!
Д и н а. Нет, послушайте меня. Это очень милый, даже очаровательный человек, но только, кажется, очень несчастный. Дело в том, что ему сорок восемь лет, он уже седой, даже белый, и нынешнею осенью он поступил в университет. Так странно и трогательно видеть его в мундире.
К о з л о в. Позвольте – это его я встретил, значит, на Никитской. И еще подумал, что это за форма такая, совсем студенческая. Так это он?
Л и л я. И я его видела в театре. Такой удивительный, нам с Верочкой он очень понравился.
С т а м е с к и н. Кажется, юрист. Я его раза два встречал в университете.
О н у ф р и й. Бывает на лекциях, не то что ты, Сережа.
Д и н а. Ну да, этот самый. Давно когда-то, еще студентом, он был сослан в Сибирь, там женился, но жена и ребенок отчего-то у него умерли, и вот… ну, да он сам расскажет, он так трогательно об этом говорит. Очень милый! И я хотела, чтобы вы до собрания сами познакомились с ним, во всяком случае это интересно…
Л и л я. Еще бы не интересно! Ведь это совсем как Фауст: был стариком, вдруг сделался молодой, студент, на лекции ходит.
П е т р о в с к и й. Ну, не совсем молодой… Неужели ему сорок семь лет?
Д и н а. Сорок семь или сорок восемь, наверное не знаю. Он очень сохранился, лицо моложавое, почти без морщин и такое… чистое; и хорошая фигура. (Улыбаясь.) Он умеет и одеться.
Т е н о р. И нарочно покороче стрижет волосы – a я бы на его месте такую белую гриву запустил. Ха-ха!
Л и л я. Ну, пустяки, только бы не лысый. Ужасно боюсь лысых…
К о з л о в. Да о чем вы, господа? Лысый не лысый, тут речь о деле идет, а они… Как твое мнение, Костик – выскажись, как наш председатель, ты и устав блюдешь.
К о с т и к. Нельзя принять. Какая бы там у него душа и шевелюра не была, а раз он не стародубовец – в землячество принять нельзя. Пусть идет в свое.
Д и н а. У него своего землячества нет: та гимназия, где он когда-то учился, не то совсем закрыта, не то перенесена в другой город.
О н у ф р и й. Вот Мафусаил!
С т а м е с к и н. Я стою за прием. (К Онучиной.) Вы также?
О н у ч и н а. Я также. Конечно, принять!
К о з л о в. (вызывающе). Это на каком же основании, Стамескин? Вообще я замечаю, что вы и ваши товарищи совсем не намерены считаться с уставом. Вы проваливаете ссуды, требуете, чтобы деньги шли на посторонние землячеству цели…
О н у ч и н а. Мы не считаем их посторонними.
П е т р о в с к и й. Господа, господа, здесь не собрание! Успеете в субботу наругаться, ей-Богу!
К о з л о в. (сердито). Молчи, тетя! Я нахожу, что Стамескин своими отступлениями…
К о с т и к. Погоди, Козлов. Стамескин, не хотите ли вы изложить вашу точку зрения? Погоди же, Козлов.
Л и ля. Я тоже стою за принятие Старого Студента.
К о с т и к. Да успеете вы, Лиля! Стамескин, за вами слово.
Стамескин встает, закладывает руки за спину и говорит медленно, слегка в нос.
С т а м е с к и н. Я нахожу, что вы, господа, ставите себя в очень тесные рамки, в которых скоро задохнетесь от неимения настоящего, живого дела. В то время, когда люди стремятся к слиянию в естественные большие группы, вы устанавливаете какие-то внешние незначительные и даже смешные признаки…
К о з л о в. (нетерпеливо). Что же, по вашему мнению: и студенческий мундир – только внешний признак?
С т а м е с к и н. Если только вы в нем не родились… Но и тогда он будет только цветом вашей кожи и, стало быть, остается признаком внешним…
Г р и н е в и ч. Нет, позвольте! Я хочу сказать! О выборах мы потом поговорим, – вы вот что скажите мне…
К о с т и к. Господа! Так нельзя
Последние комментарии
12 часов 32 минут назад
15 часов 21 минут назад
2 дней 1 час назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 18 часов назад