Юрьев день [Геомар Георгиевич Куликов] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (30) »
Глава 2 Шестая ложка
Утром дед толкает Треньку: — Подниматься пора. Мамка печь топить будет. Спит Тренька, бормочет что-то невнятное, в ответ на дедовы слова. Дед своё: — Терентий, а Терентий! В который раз говорю: мать принимается печь топить, слышь? Иногда деду удаётся разбудить Треньку. А сегодня махнул рукой, полез с полатей. Посапывает Тренька, наслаждается сладким утренним сном. Только коротко Тренькино блаженство. Недаром толковал дед про печь, за которую принималась мать. Топится изба Якова Позднева по-чёрному. Нет в печи трубы. Оттого весь дым — в избу. Проходит малое время, начинает беспокойно ворочаться Тренька. И вдруг кубарем валится с полатей, кашляет, чихает, трёт полные слёз глаза. Сердится на деда: — Не мог разбудить! — Тебя пушкой надобно будить, а её, как на грех, в избе нету. Смеются над Тренькой отец, мать, бабка. Дед в бороду улыбается. Самому Треньке не до смеху. Пулей вылетает из избы дыхнуть свежего воздуха. А на воле — Тренька сначала даже глазам не верит — дождя нет. Кончился дождь. Висят ещё над деревенькой сизые рваные тучи. Пробивается сквозь них робкая заря. Но нет под ногами распроклятой грязи. Ломкая ледяная корочка студит босые Тренькины ноги. — Тятька! — летит сломя голову обратно Тренька. — Ночью земля, гляди-ка, подмёрзла! Забыл вчерашние обиды. Рад, сказать невозможно. — Надоело в избе сидеть? — улыбается отец. — Спасу нет как… — По дружкам соскучился? — А как же! — с готовностью отвечает Тренька. Однако оба понимают: не об одних дружках речь. — Будет, мужики, попусту терять время. Идёмте к столу, — зовёт мать. Вздохнул втихомолку Тренька. Насупился отец. Пошли в избу. Расселись по своим местам. Посреди стола солонка. Хлеба полкаравая. Против каждого — ложка. Только что за диво? За столом пятеро сидят, а ложек — шесть… Понял Тренька: мать, забывшись, и для Митьки, старшего Тренькиного брата, ложку положила. В самый раз возле Треньки, где прежде Митька сидел. Не на шутку перепугался Тренька. А ну как дед заметит? Вытащила мать из печи подогретые вчерашние щи. Дед хлеб нарезал. Первым ложку взял. За ним остальные. И увидели все: лежит на столе лишняя, шестая ложка. Изменился дед в лице. Из-за стола молча встал. Грохнул в сенях дверью. Всхлипнула в подол мать. Сказал с укоризной отец: — Что ж ты, а?.. — Не нарочно ведь, по привычке… Обнял её отец за плечи: — Жив, здоров Митька. Поди, слаще нашего ест-пьёт. Верно. Жив и здоров был Митька. И не хлебал пустые щи, как Тренька. Только та, шестая ложка и впрямь будто ждала хозяина. Или других с укором спрашивала: «Где он, мой хозяин-то, отчего не дома?»Глава 3 Холоп
Жил Митька вовсе недалеко, верстах в трёх от родной деревеньки. Только иной раз верно говорят: близок локоть, да не укусишь. А получилось так. И прежде в доме Якова Позднева лишнего не было, однако и голодом не сидели. А в этот год к весне, что ни обед или ужин — хлеба на столе всё менее, а щи да каша всё жиже. Треньке, как младшему, понятно, лучший кусок. Но не таков Тренька человек, чтобы тот кусок съесть в одиночку. Испечёт бабка для него блины, Тренька сердится: — Отчего мне одному? — Тебе расти надо, — говорит бабушка. — А Митьке нетто не надо? — возражает Тренька. — Глянь, тощий какой. За обедом дед ворчит: — Разве ноне праздник, блинов напекли? Экий неразумный народ. Скоро не то что блинов — куска хлеба не будет. Прав оказался дед. Сели как-то раз обедать. Мать поставила на стол миску пшённой каши и виновато, будто она тому причиной, сказала: — Хлеба нету. Мука кончилась… Дед длинную седую бороду вперёд выставил: — Другие не лучше живут. Авось и мы не помрём. Однако плохая еда без хлеба. Тренька из-за стола вылез, кажись, голоднее, чем был. Дальше — хуже. Гречу, пшено, овсянку — всё подъели. Отощал Тренька. Бабкины блины во сне стали видеться. Митька принялся ставить силки на зайцев. Только не глупы они, зайцы-то. Редко возвращался Митька с добычей. Солнышко стало припекать. Снег сошёл. Настало время пахать да сеять. А как пахать, коли лошадь прошлым летом ещё околела? И что сеять, когда всё зерно давным-давно перемололи на муку и съели? Однажды дед объявил: — Завтра пойдём на поклон к государю-батюшке князю Петру Васильевичу. — И мы с Митькой… — запросился Тренька. Дед с отцом переглянулись: — Митька пойдёт. Ты дома останешься. — И я хочу… — заныл Тренька. Глянул на него дед чёрными запавшими глазами — осёкся Тренька. Мать забеспокоилась: — Митеньку-то к чему? Чего попусту будет ноги бить? Не удостоил дед ответом. Проснулся наутро Тренька — печь не топится. И даром, что весна на дворе — студно в избе. Прислушался, а в углу будто дитя малое всхлипывает. Удивился Тренька: откуда в избе- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (30) »
Последние комментарии
3 часов 26 минут назад
3 часов 28 минут назад
16 часов 10 минут назад
18 часов 59 минут назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 14 часов назад