Солдат и учительница [Эрвин Штритматтер] (fb2) читать постранично, страница - 7

выброшенных на сушу глубоководных рыб. Книги валяются повсюду, раскрытые, захлопнутые, некоторые своими закладками, словно бумажными ушами, подслушивают, что говорится в комнате, другие — спина к спине — стоят на полках, словно отара овец в загоне.

Двадцать квадратных метров учености и посредине преобразившаяся учительница, раскованная и точно хмельная. Ее качалка стремительно качается, ее взгляды повергают его в смущение. Спрашивается, обнажились ее ляжки от качания или с нее соскользнула юбка?

Темным осталось для него и то, что она бормотала, когда они лежали на овечьей шкуре: теперь она уже не так уверена, что все знание сливается воедино только в мастерских художников.

Ему пора идти. Время, для него называющееся «отбой», давно истекло. Наказание, ему предстоящее, ястребом падает на жавороночье гнездо его раздумий.

Наказание не миновало солдата. Тем не менее службу он несет как в тумане. Неделя. Они не увиделись. Две недели. Они не увиделись. Он пишет ей. Она не отвечает. По двенадцати лестничным маршам он поднимается в ее комнату. Ее там нет. Туман рассеялся. Горе пригибает его к земле. Он не знает, что и подумать.

Он несведущ в психологии, не знает, что наука о душе считается и с таким фактом — можно кому-то отдаться, имея в виду не того, кому отдаешься. Этот факт и надуманные его оправдания ему еще неизвестны.

Земля вертится. Стареет. Ночи сменяют дни. Он не становится ни Ромео, ни Вертером, ни тем более Отелло. Хвала нашему времени!

Использованы пять отрывных календарей. Листки их давно уже валяются в грудах мусора. Ее муж, учитель рисования и воспитатель в старших классах, кладет журнал на ее стол и уходит. Дома он всегда надевает толстые шерстяные носки и потому движется почти неслышно. Он всегда очень занят. Он всегда пьет чай. Всегда называет жену «моя дорогая». И всегда приносит ей журналы, если, по его мнению, в них есть что-то интересное.

У нее мало времени. Она проверяет классные сочинения. Один из ее близнецов в этот момент пытается перелезть через первый забор в своей жизни — решетку манежика. На стене над манежиком, точно икона, висит репродукция широко известной картины Вейнгарда «Учительница». Она.

Только поздно вечером раскрывает она художественный журнал. Ее муж поставил красный крестик под рисунком темперой. Он всегда ставит красный крестик. Она смотрит на блеклую репродукцию: легкая, словно случайно занесенная в этот ландшафт, деревня, кажется, вот-вот растает, превратится во что-то совсем другое: в облака, в лес, в буровые вышки или сверкающие алюминием ангары.

— Как диалектично, — шепчет учительница.

Это работа одного из участников армейского художественного кружка. Она читает звание автора. Читает его имя. Она потрясена и долго не может оправиться от потрясения.

Входит ее муж. Он всегда входит неслышно. В руках у него книга. Он всегда читает ей интересные места из книг. Она занята. Нельзя ей мешать. Он всегда ждет, пока она на него взглянет и попросит прочитать. Она попросила. Он читает: «Иной раз мне кажется, что два человека катятся навстречу друг другу, как бильярдные шары, сталкиваются и, после громкого щелчка, разбегаются в разные стороны, не сознавая, что это столкновение определило их дальнейший путь». Она закрывает глаза. Наверно, устала? Муж хочет уйти. Он всегда очень внимателен. Не поднимая век, она говорит:

— Прочитай еще раз!

Примечания

1

Местный колорит (франц.).

(обратно)

2

Здесь: ушла в прошлое (франц.).

(обратно)