Латынь [Ги де Мопассан] (fb2) читать постранично, страница - 3
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[В оригинале непереводимая игра слов: piquedent – колет зубом; piquenez – клюет носом.]
Вдруг он сказал: – Мадмуазель, Рауль говорил вам о моих чувствах? Она сделалась серьезной, как судья. – Да, сударь! – Что вы на это ответите? – На такие вопросы никогда не отвечают! Тяжело дыша от волнения, он продолжал: – Все-таки могу ли я надеяться, что понравлюсь вам? Она улыбнулась. – Глупенький! Вы очень милы. – Словом, мадмуазель, не думаете ли вы, что когда-нибудь… мы могли бы… Секунду она колебалась, затем ответила дрожащим голосом: – Вы хотите на мне жениться, да? Иначе никогда, понимаете, никогда! – Да, мадмуазель! – Ну, что ж, идет, господин Пикне! Вот каким образом эта легкомысленная парочка, по вине мальчишки, решила вступить в брак. Но я не думал, что это серьезно; может быть, и они тоже. Ее охватила нерешительность: – Но, знаете, у меня ведь ничего нет, ни одного су! Пьяный, как Силен, он пробормотал: – Зато у меня пять тысяч франков сбережений. Она торжествующе вскричала: – Тогда можно будет начать какое-нибудь дело! – Какое дело? – встревожился он. – Почем я знаю? Там видно будет! С пятью тысячами можно многое сделать. Ведь вы же не хотите, чтобы я поселилась у вас в пансионе? Не правда ли? Он не предвидел этого и в смущении замялся: – Но какое же дело? Это неудобно! Я ничего не знаю, кроме латыни! Она, в свою очередь, размышляла, перебирая все профессии, казавшиеся ей подходящими. – Вы не могли бы сделаться доктором? – Нет, у меня нет диплома. – Или аптекарем? – Тоже нет. Она радостно взвизгнула. Она нашла! – Тогда мы купим бакалейную лавку. Ах, как хорошо! Мы купим лавку! Небольшую, конечно! С пятью тысячами далеко не уедешь. Он запротестовал: – Нет, я не могу быть бакалейщиком! Я… я… слишком известен. Я знаю только… только… латынь! Но она влила ему в рот полный бокал шампанского, после чего он замолчал. Мы снова сели в лодку. Ночь была темная-претемная. Однако я заметил, что они сидели обнявшись и несколько раз поцеловались. Потом последовала ужасная катастрофа. Наша проказа обнаружилась, и дядюшку Пикдана прогнали со службы. А мой отец, вознегодовав, отдал меня оканчивать изучение философии в пансион Рибоде. Шесть недель спустя я сдал экзамен на бакалавра. Потом я уехал в Париж изучать право и вернулся в родной город только два года спустя. На углу улицы Серпан мой взгляд привлекла вывеска, где значилось: «Колониальные товары. Пикдан». А пониже, для невежд, стояло: «Бакалейная торговля». Я воскликнул: – Quantum mutatus au illo! {Сколько с тех пор перемен! (лат.) – слова Энея из «Энеиды» Вергилия (II, 274).} Пикдан поднял голову и, бросив покупательницу, кинулся ко мне с протянутыми руками: – Ах, мой юный друг, мой юный друг! Вы здесь! Как я рад, как я рад! Красивая, полная женщина выбежала из-за прилавка и бросилась ко мне на шею. Я с трудом узнал ее, до того она растолстела. Я спросил: – Как идут дела? Пикдан снова принялся отвешивать товар. – О, превосходно, превосходно! В этом году я заработал три тысячи франков чистоганом! – А латынь, господин
Последние комментарии
1 день 6 часов назад
1 день 14 часов назад
2 дней 5 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 9 часов назад