Цитата: "А марганец при горении выделяет кислород". Афтырь, ты в каком подземном переходе аттестат покупал? В школе преподают предмет под названием - химия. Иди учи двоечник.
Стоит внимания. Есть новизна и сюжет. Есть и ляпы. Ну например трудно потерять арбалет, еще трудней не пойти его поискать, тем более, что он весьма дорогой и удобный. Я слабо представляю, что четверо охотников уходят на охоту без дистанционного оружия и лишь по надобности его берут, тем более, что есть повозка и лошади. Слабо представляю, что охотники за своей жертвой и подранками бегаю с мечами. Имея 4 арбалета и видя волколака автор
подробнее ...
рассказывает нам как его они рассматривают и как он готовится к нападению, дожидаясь атаки. Лишь ГГ успевает нажать на спуск в догон и забыв о перезарядке несётся безоружный за целью, видимо высказать своё устное фи за грубое подталкивание. Ну и как всегда охотники на монстров не имеют элементарной защиты от таких нападений - рогатины и предпочитают служить "кеглями" и летать не имея крыльев. Стандарт вооружения для таких писателей - меч, взяв авторит - ведьмака А. Сапковского. Только у него ведьмаки были уже биомутантами и обучались с детства, имели невероятную реакцию, гибкость, скорость и кучу химии от отравлений и заживление ран от ближнего контакта с чудовищами. Наши простые предки справлялись копьями,луками, собаками, ядом и ловушками. Диванные писатели пишут глупые книги и ссылаясь друг на друга. Да нормальные охотники в лес без хороших как минимум двух обученных собак держать зверя на одном месте на хищника не пойдут, иначе сами станут дичью. Я действительно умных произведений, где хоть чему то можно научиться из реального опыта давно не читал. На фоне прочих авторов оценку ставлю - хорошо и рекомендую представлять в уме более реальные ситуации и не резать монстров ножичком, а сразу колоть зубочисткой.
Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
рано, с 1630 по 1660 годы. В 1660 году «Европа» присутствует в западном лексиконе. Но в Испании, на юге Италии, в Австрии, Венгрии, Польше перед лицом турок — везде, где еще жив былой дух Крестовых походов, по-прежнему преобладает выражение «христианский мир». В 1750 году, в свою очередь, «Европа» обосновывается уже на Востоке в привычном для Парижа и Лондона употреблении. Слова, по крайней мере в их бессознательном употреблении, отражают подлинную реальность.
Слово «Европа» вошло в употребление в XVII веке. Дополнение же «классическая» относится к XVIII веку. Вольтер своими «Веком Людовика XIV», вышедшим в Берлине в 1751 году, и «Опытом о нравах» (1756) возвысил данное прилагательное. Таким образом, «классическая Европа» есть порождение 1750 года, эпохи Просвещения, что проистекает от осознания двух моментов — глубокой солидарности XVIII века с французской мыслью 1660-х годов и истинных масштабов великой интеллектуальной революции 1620–1640 годов. Солидарности в плане эстетическом, солидарности в плане философском, солидарности в плане политическом. Дерзость энциклопедистов в плане политическом была прежде всего вербальной. Философская Европа бурно приветствовала Помбала, восторгалась Фридрихом и Екатериной Великой. Сверх того, некоторые прилежные критики: Буше, Буланже, Дамьелавиль, Дидро, Жокур, — ссылаясь на Генриха IV, требуют улучшений. Революция — это не завтрашний день. Она началась вчера против Лиги, против Фронды. Если энциклопедисты и требуют чего-то в гражданском порядке, так это доведения до совершенства монархического государства, которое совсем недавно было к ним благосклонно.
Утверждая классицистичность Франции Людовика XIV, Европа эпохи Просвещения, вслед за Вольтером, утверждает глубоко ощущаемую элитой взаимосвязь с этими ста тридцатью годами (1630–1760), которые и составляют то, что мы предлагаем называть классической Европой. Задача историка — подтвердить единство классической Европы.
Либеральная и марксистская историография XIX и XX веков вразрез с традицией XVIII века игнорировала мощную преемственность 1620—1630-х и 1750—1760-х годов. С одной стороны Французская революция, с другой — революция индустриальная: эта неоспоримая реальность способствовала отчуждению и затем разрушению классической Европы. В такой перспективе Новое время целиком стало «Старым порядком». Это выражение передает отчуждение. Дело дошло до обозначения существующего, настоящего, реального через будущее. Вся историография, принимающая понятие Старого порядка, сознательно впадает в анахронизм. Разрушен континуум, который чувствовали четыре переживших его поколения. Восемнадцатый век оказался искусственно отделен от века семнадцатого и тем самым сведен к роли всего лишь продромального периода с 1715 по 1787 год, а лучше, повторяя название одной хорошей книги, — к «интеллектуальным истокам Французской революции». Если говорить об интеллектуальных истоках Французской революции, то их следовало бы возводить к «Богословскополитическому трактату» Спинозы, а еще точнее — к картезианским корням трактата, вышедшего в 1670 году. Тем самым Европа классическая, глубоко ощущаемая деятельной и мыслящей элитой читающих европейцев (15–20 тыс. чел. на 50 млн. взрослого населения), вновь обрела бы глубокое единство, коего безвременно лишилась по причине детской болезни истоков революции.
Вторая ошибка проистекает от умолчания. Подлинные революции меняют прежде всего порядок мыслей. Они не нарушают в одночасье внешний порядок вещей. Приходящееся на 1492–1540 годы взрывное рождение христианского Дальнего Запада в мировом масштабе и появление около 1540–1550 годов первого планетарного наброска наметившейся сети мир-экономики взяли на себя, согласно традиционным взглядам, объяснение великого перелома начала XVI века. За грандиозностью этих событий теряется тот факт, что количественное и пространственное умножение в начале XVI века не привело к глубоким изменениям, что оно является итогом революции, начавшейся в середине XII века и завершившейся к 1600 году. Единство Европы классической оказывается в какой-то степени замаскированным тенью великих революций, которые историографическая традиция обычно помещает в начало XVI и в XVIII век, тогда как наиболее значимое из качественных изменений приходится на середину XVII века. До того — мир архаичный, после — количественные изменения. Классическая Европа — это возникновение ментальных структур будущей планетарной цивилизации в экономических, социальных и политических рамках, по-прежнему целиком пронизанных многовековыми традициями.
Классическая? Следовало бы сказать — барочная. В плане художественного выражения барокко повсеместно доминирует с 1630 по 1750 год. Действительно, классицизм был возможен только в диалектическом напряжении, которое предполагает наличие его противоположности — извечного романтизма, изобилующего формами, называемыми с тех пор барочными, — между чистым ренессансом Кватроченто и холодной фальшью
Последние комментарии
20 часов 19 минут назад
20 часов 21 минут назад
21 часов 19 минут назад
21 часов 42 минут назад
1 день 15 часов назад
1 день 15 часов назад