Я успею, ребята! [Андрей Петрович Ефремов] (fb2) читать постранично, страница - 39
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Медаль
Первого сентября второклассник Николай Бутырин явился в школу с медалью. В праздничной суете это прошло незамеченным, но на следующий день перед уроками в класс зашел дежурный учитель, историк Иван Яковлевич. Иван Яковлевич сразу заметил исходившее от Бутырина сияние и подошел к его парте. Медаль была самая настоящая — «За отвагу». Она висела на замусоленной ленточке и, казалось, притягивала все солнце, отпущенное второму «в» классу. — Это у тебя чья медаль, Бутырин? — спросил Иван Яковлевич, который знал по фамилиям всех мальчишек в школе. Бутырин похлопал коротенькими ресницами и спокойно ответил: — Моя. Учитель истории приглашающе покосился на класс. — Не иначе как ты, Бутырин, на проспекте Щорса танк подбил. Лишенный чувства юмора Бутырин снова похлопал глазами: — Ничего я не подбивал. — А за что ж медаль? — Медаль отцу дали на фронте. — Вот видишь, Бутырин, твой отец награду заслужил, а ты ее для баловства навесил. Узнает отец — что скажет? — Ничего не скажет. Помер он летом. За окном грузовой трамвай, скрежеща, свернул на Геслеровский. — Прости, брат, — сказал учитель истории. — Садись. «Они ничего ещё не понимают, — подумал Иван Яковлевич, глядя в окно, — все им бирюльки». На большой перемене Бутырина вызвали в учительскую. Классная руководительница Анна Климентьевна и завуч стояли посреди комнаты, остальные сидели кто где. — Коля, — сказала Анна Климентьевна, стискивая перепачканные мелом пальцы, — мы не знали, что у тебя такая беда. Может, вам с мамой что-нибудь нужно? Родительский комитет… Бутырин знал, что говорят в таких случаях. «Чего теперь-то, — думал он, — теперь ничего, как вдвоем остались. Вот втроем так да, тяжело на мамкину зарплату». Завуч не то похлопал его по плечу, не то подтолкнул к выходу: — Ладно, Коля, иди, мы подумаем. Бутырин уже наполовину вышел, когда завуч снова окликнул его: — Вернись-ка, Коля. Ты все-таки медаль сними. Не твоя ведь. — Моя. — Ну как же она твоя, если ее отец твой, слышишь, отец получил на фронте. Не тебе же ее дали. — А я и не говорю, что мне. — Ну ты же все понимаешь. И потом, где это видано — чужие награды носить? Теперь их обступили почти все, кто был в учительской, и нужно было объяснять, доказывать, а Бутырин устал. Ведь не надел же Бутырин орден. Орден так и остался на отцовском пиджаке, и он понимает, что орден трогать нельзя. Александр Федорович придвинул к медали свои дремучие брови, приподнял желтым большим пальцем серебряный кружок. — Сними, Николай. Никто не имеет права носить чужие медали. От отца, поди, кроме этой награды, ничего не осталось. — Орден ещё на пиджаке. — Орден, — повторил физик. Он стоял, по-прежнему нагнувшись к Бутырину, и его дыхание пахло табаком, как у отца, когда он три года назад вернулся домой и врачи ещё не запретили ему курить. Орденские планки на пиджаке Александра Федоровича были совсем близко, и Бутырин неожиданно спросил: — А вы про свои ордена в классе рассказываете? Физик дернул бровями, переглянулся с завучем. — Ну, положим, рассказываю, когда спросят. Тут вдруг всполошилась Анна Климентьевна. — Коля,
Последние комментарии
10 часов 46 минут назад
18 часов 45 минут назад
1 день 9 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 13 часов назад