Цитата: "А марганец при горении выделяет кислород". Афтырь, ты в каком подземном переходе аттестат покупал? В школе преподают предмет под названием - химия. Иди учи двоечник.
Стоит внимания. Есть новизна и сюжет. Есть и ляпы. Ну например трудно потерять арбалет, еще трудней не пойти его поискать, тем более, что он весьма дорогой и удобный. Я слабо представляю, что четверо охотников уходят на охоту без дистанционного оружия и лишь по надобности его берут, тем более, что есть повозка и лошади. Слабо представляю, что охотники за своей жертвой и подранками бегаю с мечами. Имея 4 арбалета и видя волколака автор
подробнее ...
рассказывает нам как его они рассматривают и как он готовится к нападению, дожидаясь атаки. Лишь ГГ успевает нажать на спуск в догон и забыв о перезарядке несётся безоружный за целью, видимо высказать своё устное фи за грубое подталкивание. Ну и как всегда охотники на монстров не имеют элементарной защиты от таких нападений - рогатины и предпочитают служить "кеглями" и летать не имея крыльев. Стандарт вооружения для таких писателей - меч, взяв авторит - ведьмака А. Сапковского. Только у него ведьмаки были уже биомутантами и обучались с детства, имели невероятную реакцию, гибкость, скорость и кучу химии от отравлений и заживление ран от ближнего контакта с чудовищами. Наши простые предки справлялись копьями,луками, собаками, ядом и ловушками. Диванные писатели пишут глупые книги и ссылаясь друг на друга. Да нормальные охотники в лес без хороших как минимум двух обученных собак держать зверя на одном месте на хищника не пойдут, иначе сами станут дичью. Я действительно умных произведений, где хоть чему то можно научиться из реального опыта давно не читал. На фоне прочих авторов оценку ставлю - хорошо и рекомендую представлять в уме более реальные ситуации и не резать монстров ножичком, а сразу колоть зубочисткой.
Очень! очень приличная "боярка"! Прочёл все семь книг "запоем". Не уступает качеством сюжета ни Демченко Антону, ни Плотников Сергею, ни Ильину Владимиру. Lena Stol - респект за "открытие" талантливого автора!!!
Написано на уровне детсада. Великий перерожденец и врун. По мановению руки сотня людей поднимается в воздух, а может и тысячи. В кучу собран казачий уклад вольных и реестровых казаков, княжества и рабы. 16 летний князь командует атаманами казачьего войска. Отпускает за откуп врагов, убивших его родителей. ГГ у меня вызывает чувство гадливости. Автор с ГГ развлекает нас текстами казачьих песен. Одновременно обвиняя казаков
подробнее ...
обворовывание своего князя. Читать о всемогущем колдуне и его глупых выходках и рассуждениях просто не интересно.
высказал это мне при встрече осторожно, но не оставив ни малейшего сомнения в своем недовольстве. Уклониться от участия в дискуссии он не мог: в глазах коллег мы трое тогда образовали монолитную группу. Это будет видно из публикуемого ниже письма.
Я никогда не делал попыток повлиять на него в чем бы то ни было. Вскоре после нашего знакомства он рассказал нам с Петей Рудневым, что с детства болен неизлечимыми болезнями, и коротко описал их неприятные проявления. После этого я смотрел на него как на прекрасную хрупкую хрустальную вазу. Я читал труды выдающихся психиатров и обсуждал их со знакомыми психиатрами: я серьезно относился к своему призванию педагога и считал это необходимым. И я знал формулу “гений — это болезнь” (впервые я ее встретил у Шопенгауэра). Михаил Леонович по строению тела и личности был диспластик. Как некоторые выдающиеся филологи, он сильно заикался.
Даже когда видел погрешность в какой-нибудь работе Михаила Леоновича или удивлялся неожиданному повороту его занятий, например, когда он начинал пересказывать прозой стихотворения наших классиков, я избегал его огорчать. Только в ответ на его настоятельные просьбы я изредка высказывал несогласие и, случалось, указывал на промахи. Один раз, уже незадолго до смерти, при нашей последней встрече, Михаил Леонович передал мне распечатку статьи о Пушкине с серьезной просьбой высказать свое мнение. Мне пришлось написать ему о нескольких пробелах, которые я у него усмотрел. Статью эту он, по-моему, так и не опубликовал. Текст, который он мне передал, я, разумеется, сохранил.
Так что Михаил Леонович выступил со статьей в дискуссии 1975–1976 годов, насколько мне известно, по собственному побуждению.
* * *
Далее полностью привожу письмо от 8 октября 2004 г. Михаилу Леоновичу жить оставался один год.
“Дорогой Вадим Соломонович, спасибо за Ваше доброе письмо и, заранее, за едущие сюда стихи и прозу. Преклоняюсь перед Вашей трудоподъемностью и хорошо понимаю ее истоки — хоть я и на пять лет моложе, но живу с такими же чувствами. К счастью, сейчас я впал в рабочее состояние и за последние два месяца написал пять с половиной погонных листов; самыми интересными и самыми неудобочитаемыми были 100 заметок для “Мандельштамовской энциклопедии” с “описаниями” 100 малых стихотворений 1908–1913 (примерно по 1000 знаков) — конечно, память о программе Вашей давней тысячи у меня все время была в голове. Моя опись, по необходимости, по более скудному плану, но тоже больше всего напоминает медицинский диагноз или эпикриз. Остальное перечислять не хочется; следующим присестом должен писать во второй раз в жизни о Бахтине, хоть это для меня очень не своя тарелка. (Я знаю книгу, которая могла быть образцом для его поздних фантазий о мениппее: H. Reich, Der Mimus, 1903, критики о ней писали: автор предлагает нам альтернативную античную литературу со своим Шекспиром по имени Филистион. Бахтин эту книгу заведомо читал). Простите за отвлечение. Доброго здоровья Вам, насколько возможно, буду ждать Ваших поправок, а причастность к такому изданию для меня истинная честь[2]. Низкий поклон Эде Моисеевне. — Любящий Вас М.Г.”
* * *
В письме от 20 апреля 1994 г. Михаил Леонович оспорил мое понимание важного места в стихотворении Пастернака “Весеннею порою льда…”. В книге “Б. Пастернак — лирик: Основы поэтической системы” (Смоленск: Траст-Имаком, 1993) я высказал такое соображение: “Сейчас много пишут о катастрофических последствиях, к которым привела насильственная сплошная коллективизация на рубеже 20—30-х годов, о гибели миллионов крестьян, о голоде и разорении деревень. В заключительном стихотворении своей книги Пастернак впервые в советской поэзии сочувственно показывает трагедию народа, прямо говорит о том, что для него неприемлемо:
Струитесь, черные ручьи,
Родимые, струитесь.
Примите в заводи свои
Околицы строительств.
……………………………….
В краях заката стаял лед.
И по воде, оттаяв,
Гнездом сполоснутым плывет
Усадьба без хозяев” (с. 133).
Михаил Леонович интерпретировал эти строки Пастернака совсем иначе: “Знаете ли, я все же не согласен с тем, что “усадьба без хозяев” у Б<ориса> П<астернака> — это отклик на коллективизацию: мне кажется, что это метафора западной культуры (края заката?!), откуда душа уходит в край революционной воли. Но перепродумать всё стихотворение под Вашим углом зрения я еще не пробовал”. Интерпретация Михаила Леоновича мне показалась странной тогда и кажется странной теперь, тем более что аргументации в пользу своей точки зрения он не привел. Какое отношение слова об усадьбе без хозяев, которая плывет сполоснутым гнездом, имеют к Западной Европе рубежа 1920—1930-х годов? Тогда как применительно к советской действительности эти слова слишком понятны. Я бы с натяжкой отметил это место
Последние комментарии
3 часов 11 минут назад
3 часов 46 минут назад
1 день 31 минут назад
1 день 33 минут назад
1 день 1 час назад
1 день 1 час назад