Кибернетика или управление и связь в животном и машине [Норберт Винер] (fb2) читать постранично, страница - 6

прогресса»^[40]. Механизм их возникновения состоит в естественном отборе устойчивых форм^[41]; здесь физика непосредственно переходит в кибернетику.

Стремясь в конечном счете к вероятнейшему, стохастическая Вселенная не знает единственного предопределенного пути, и это позволяет порядку бороться до времени с хаосом. Человек воздействует в свою пользу на ход событий, гася энтропию извлеченной из окружающей среды отрицательной энтропией — информацией. Познание — часть жизни, более того — самая ее суть. «Действенно жить — это значит жить, располагая правильной информацией»^[42]. Однако победы познания временны, как временна жизнь. «Я никогда не представлял себе логику, знания и всю умственную [c.14] деятельность как завершенную замкнутую картину; я мог понять эти явления только как процесс, с помощью которого человек организует свою жизнь таким образом, чтобы она протекала в соответствии с внешней средой. Важна битва за знание, а не победа. За каждой победой, т. е. за всем, что достигает апогея своего, сразу же наступают сумерки богов, в которых само понятие победы растворяется в тот самый момент, когда она будет достигнута»^[43].

Человеческие способности познания стохастической Вселенной и управления ею ограничены. Это, по Винеру, обусловлено уже стохастическим характером связи между человеком и окружением. «В вероятностном мире мы уже не имеем больше дела с величинами и суждениями, относящимися к определенной реальной Вселенной в целом, а вместо этого ставим вопросы, ответы на которые можно найти в допущении огромного числа подобных миров»^[44]. Иными словами, здесь также возникает кибернетическая проблема «шума».

Самое существование вероятностей есть для Винера в конечном счете гипотеза «Никакое количество чисто объективных и отдельных наблюдений не может показать, что вероятность является обоснованной идеей. Иными словами, законы индукции в логике нельзя установить с помощью индукции. Индуктивная логика, логика Бэкона, представляет собой скорее нечто такое, в соответствии с чем мы может действовать, чем то, что мы можем доказать»^[45].

Статистическим методам в физике Винер ставит в параллель иррационалистические течения в философии и психологии — экзистенциализм, фрейдизм, бергсоновский интуиционизм. Выше уже приводилась цитата с параллелью между Гиббсом и отцом экзистенциализма Киркегором, а в «Кибернетике» мы найдем ссылки на Бергсона. Винер — рационалист, но, как казуалист, он согласен допустить глубоко иррациональный компонент в поведении и мышлении человека.

Этот «интеллектуальный пессимизм»^[46], вызванный торжествующим буйством случая, Винер хотел дополнить своеобразным новым стоицизмом и тем самым внести «нечто положительное» в трагические учения Киркегора и Сартра «Лучшее, на что мы может надеяться, говоря о роли прогресса во Вселенной, в целом идущей к своей гибели, так это то, что зрелище наших устремлений к прогрессу перед лицом гнетущей нас необходимости может иметь смысл очищающего ужаса греческой трагедии»^[47]. «Никакое поражение не может лишить нас успеха, заключающегося в том, что в течение определенного времени мы пребывали в этом мире, которому, кажется, нет до нас никакого дела»^[48].

Я не могу здесь входить в подробный разбор всех этих посылок и выводов. Такой разбор, наверное, вылился бы в новую книгу. Картине мироздания, рисуемой Винером, нельзя отказать в известном мрачном величии, но по существу она более вопрос интерпретации, чем фактов. Напрашивается мысль, что основатель кибернетики [c.15] смотрел на вещи слишком мрачно и что другое понимание необходимости и случайности открыло бы перед нами более оптимистические виды.

Вокруг второго закона термодинамики десятилетиями кипела физическая и философская полемика. Заметим лишь, что даже при справедливости его для всей Вселенной в целом невозможно указать верхнюю границу во времени и пространстве для существования счастливых «островков порядка». Если тепловая смерть достижима лишь в вечности, как предел неограниченно долгого процесса, то и прогресс может продолжаться сколь угодно и распространяться по Вселенной вширь — при условии, что он достаточно организован и целеустремлен. Бесконечность допускает подобные парадоксы. В частности, человечество не приковано к Земле и может «сменить пароход», выйдя в космос. Мыслимы и другие оптимистические гипотезы; я хотел показать лишь сложность того, что некоторые называют «кибернетической эсхатологией». Винер прав, однако, в том, что человек сам должен позаботиться о своем будущем. «Простая вера в прогресс является убеждением не силы, а покорности и, следовательно, слабости»^[49].