От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
толпу дикарей и смяла их. Началась кровавая резня.
Полуголые пикты не могли противостоять закованным в доспехи всадникам. К тому же избивавшие дикарей аквилонцы повторяли вслед за Конаном: «Сагайета мертв! Сагайета мертв!» Не понимая языка, но разобрав знакомое имя, дикари заволновались, и тут те из них, кто оказался рядом с вражеским вождем, заметили венчавшую его топор окровавленную голову шамана. В рядах пиктов произошло замешательство, а затем их войско превратилось в беспорядочную толпу; вскоре они, потеряв разум, бросились бежать, не слушая отчаянных призывов предводителей. Аквилонская пехота ударила вслед за кавалерией, и мечи, копья и стрелы боссонцев и гандерландцев довершили начатую бойню. В тот вечер Нергалу досталось множество жертв, а круглый диск луны, отражавшийся в протоке, сделался алым от крови пиктов, окрасившей ее воды. Мало кому из дикарей удалось спастись, добежав до черневшего вдали леса.
У опушки Конан остановил всадников и велел горнисту играть отбой: в темной лесной чащобе кавалерии делать было нечего. Он отыскал глазами командира пехотинцев.
— Глико! Теперь дело за тобой — перебейте всех, кого сможете догнать!
Старый капитан молча кивнул и, повелительно мазнув рукой своим солдатам, исчез в темной чаще. Конан соскочил с седла, но тут стволы деревьев закружились перед ним в причудливом хороводе; чудовищная усталость, раны и змеиный яд сделали свое дело. Даже для такого могучего человека, как гигант-киммериец, эти испытания оказались чрезмерными: свет в его глазах померк, и он, как подкошенный, рухнул на землю.
Глико и Флавий сидели рядом с постелью Конана, наблюдая, как лежавший на спине киммериец с явным неудовольствием протягивает левую руку легионному лекарю. Когда тот размотал бинты, они увидели, что предплечье чудовищно распухло и почернело, словно опаленное огнем.
— Никогда бы не поверил, если б не видел собственными глазами, что ты ухитрился держать в этой руке топор, — с удивлением произнес Глико.
— Кром! А что мне еще оставалось? В другой руке я держал поводья, — мрачно ухмыльнулся киммериец и спросил лекаря: — Ну что, мясник? Долго ли мне валяться тут бревном? Вылечишь руку или отрежешь напрочь?
— Вылечу. Но думаю, что ты сможешь подняться с постели лишь через несколько дней, мой господин, — ответствовал целитель. — А если ты не последуешь моим советам, то свалишься от лихорадки. Это я тебе точно обещаю!
Конан сердито сплюнул на пол и вполголоса пробормотал замысловатое ругательство. Потом со вздохом повернулся к Глико и Флавию.
— Расскажите-ка, чем кончилось дело?
— Мы долго преследовали в лесу дикарей, — ответил седовласый капитан. — Кое-кто пытался защищаться, и я потерял немало солдат, стрелков и копьеносцев, зато немногие из пиктов ушли живыми. Мы перебили их, мой господин!
Покосившись на свою руку, киммериец тяжко вздохнул.
— Наверное, я старею, — пробормотал он. — Разве в прежние времена я свалился бы с ног от укуса паршивой змеи? Да и не такой уж крупной она была, а я хлопнулся в обморок, как девица! А сейчас, похоже, у меня что-то с головой, мерещиться всякое… Если не ошибаюсь, я слышал слова «мой господин»?
— Пока ты валялся без сознания, мы кое-что успели сделать, — улыбнулся Флавий. — Королю Нумедидесу отправлен пергамент — о нашей победе, о спасении Чохиры и об измене Лусиана. Ну, и к нему приложена покорнейшая просьба назначить тебя командиром пограничной стражи. Мы все подписали, хоть Лаодамас долго упирался — он никак не может простить, что ты унизил его при солдатах. Похоже, он собирается послать тебе вызов на поединок — после твоего выздоровления, конечно.
— Пасть Нергала! — Конан расхохотался. — Да, мне пришлось обойтись с ним совсем неблагородно, не так, как он привык! Ладно, пошлю ему мои извинения… Парень он неплохой, вот только малость свихнулся на своей родовитой крови. Кровь, честь и достоинство нобиля… Ха!
В дверь постучали, и в комнату вошел человек в запыленной одежде королевского гонца.
— От пресветлого и великого короля! — торжественно провозгласил он. — Пергамент полководцу Конану, командиру пограничной стражи, начальствующему над легионом Золотых Львов!
Когда киммериец с ухмылкой признался, что именно он — обладатель этого пышного титула, ему с церемонным поклоном был вручен запечатанный воском свиток. Взломав печать и развернул пергамент, Конан, шевеля от напряжения губами, принялся старательно разбирать руны королевского послания. Глико и Флавий смотрели на него с нетерпением и любопытством.
— Наш пресветлый и великий король, — благополучно добравшись до конца письма, возвестил Конан, — утверждает мое назначение. А кроме того, приглашает в Тарантию, свою столицу, дабы представить ко двору. — Блаженно втянувшись под одеялом, киммериец с хрустом расправил мышцы и пробормотал: — Подумать только — целый год гонялся в этих проклятых лесах за пиктами, а теперь меня ждет городская роскошь…
Последние комментарии
4 часов 59 минут назад
8 часов 47 минут назад
9 часов 5 минут назад
9 часов 11 минут назад
9 часов 26 минут назад
10 часов 59 минут назад