Взятие Рейхстага [Всеволод Вячеславович Иванов] (fb2) читать постранично, страница - 4

Деньги вложены.

— Да с Гитлером же!

— Али, раз занят, с Геббельсом!

― Кто это там? Гитлер, ты? Капут Берлин! Слышишь?

— Ха-xa!

— Геббельс! Слышишь? Капут фашизм! — слышался хриплый голос балагура сапёра, который, видимо, выспавшись, вышел к телефону побаловаться.

Полковник Зинченко сказал:

— Слышите? Это значит, что рейхстаг возьмём. Я как бывший политработник ручаюсь!

Начальник штаба дивизии сказал, всматриваясь:

— А что там тёмное, подальше за мостом?

— Местные жители определили — гиммлеровская канцелярия. Думали мы пробраться по-над берегом, да нельзя. Слева прикрывает, видите, противника квартал домов. Вот и ждём темноты.

Зинченко помолчал, вздохнул и добавил:

— Трудности такие, что несколько раз труднее любой ответственной высотки. Все постройки с подвалами, отовсюду огонь. И если не мины, так противник водку норовит подбросить. Идём втесную с танками и самоходками. Без них бы беда! Танки бросают гранаты из люка — в подвал. Слепят противнику глаза. Тогда проходим. А чтоб к мосту пробиться, пришлось пушками превратить тридцать четыре дома в пыль. Тридцать четыре дома. И тогда только прошла через эту пыль пехота.

И он сказал:

— А рейхстаг всё-таки возьмём! Сами знаете, командиру полка редко приходится бывать в боевых порядках, а тут, кажется, придётся.

― Сам не ходи, Зинченко! Пошли заместителя!

3инченко сказал:

— Самому взятием рейхстага выгоднее командовать из гиммлеровской канцелярии или какого дома поближе. Значит, за мост «Мольтке-младший» выйти надо, потому что рейхстаг приказано взять лично мне. Никакому заместителю нельзя поручить.

Начальник штаба дивизии пожал ему руку и сказал, отвернувшись:

― Ну смотри, Зинченко!

Начальник штаба говорил, дрожа от волнения, с напряжением подбирая слова, и в словах его слышалось опасение, что полковник не будет беречь себя; предупреждение — веди себя умно; угроза — плохо будет, если подведёшь дивизию. Он ушёл, и сразу же появился капитан, начальник разведки, который сообщил, что к рейхстагу выброшено два авиадесанта. Десантам лично фюрером поставлена задача: удержать рейхстаг во что бы то ни стало, не пустить к нему русских. И теперь в рейхстаге свыше двух тысяч отъявленных головорезов-эсэсовцев и зарядов столько, что они бьют фауст-патронами по каждому отдельно появляющемуся красноармейцу. Да и то, шутка сказать, у них две тысячи, а у нас в полку, дай бог, несколько сотен наберётся… потери большие…

Полковник Зинченко сказал, указывая на тот берег:

― А кто там ходит по берегу?

Капитан пригляделся, улыбнулся и проговорил:

— Славяне! Наши!

― Ну то-то! Раз ходят славяне в одиночку, там будет ходить и весь полк!

И он сказал, обращаясь уже ко всем офицерам, которые были около него:

— Наступление такое, что нам одна надежда: на солдат. А солдата учить наступлению сейчас не нужно. Он сам проберётся. Его только прошу не торопить. Надо, чтоб солдат мог подумать, выбрать половчее место, а там он так рванёт, что не остановишь. Однако, товарищи, пехота на той стороне, а танки и артиллерия из-за баррикады — на этой. Поэтому наша главная артиллерия — граната, и давайте выбивать Гиммлера из его канцелярии гранатами.

Всю ночь шёл бой за канцелярию Гиммлера.

К шести часам утра помещение её было очищено.

Но танки и артиллерия по-прежнему не могли пройти через мост «Мольтке-младший», хотя сапёры и работали всю ночь.

Соседи, наступавшие вместе с Зинченко, были так близко, что артиллерийские снаряды падали в расположение его полка и даже засыпало землей двух его офицеров.

Наконец в 8 часов утра 30 апреля сапёры расчистили и вторую баррикаду у моста «Мольтке-младший». Потащили танки и артиллерию через мост.

— По рейхстагу били все, — сказал Зинченко, — но попадали или нет — другое дело. Теперь наш полк будет бить по рейхстагу наверняка.

И слова его повторил с упоением весь полк.

Когда все танки и пушки миновали баррикады, Зинченко приказал готовиться к артиллерийскому огню.

― На два часа дня сего 30 апреля 1945 года, — сказал он, — назначаю штурм рейхстага.

Внимание, утомлённое непрерывным боем, соблазнялось любым зданием, которое вырисовывалось впереди. И Зинченко отвергал эти здания — нет, не рейхстаг! И в 8 часов утра он ещё думал, что здание рейхстага дальше. Но карта утверждала другое, и перед ним, со всей законностью графики, выступал огромный дом, чертовски приспособленный к защите.

Зинченко, пожимаясь от озноба и волнения, сказал по телефону в дивизию:

— Товарищ 31. Видим большое серое здание. Я по карте вижу настоящий… рейхстаг.

— Всмотрись хорошенько, — ответили ему из дивизии,― чтобы нам не ошибиться.

Зинченко приказал вызвать из подвалов двух — попочётнее — жителей Берлина.

Ввели двух немцев. Один, белокурый, с томными глазами и сливочным цветом лица, по-видимому, чиновник, старался говорить по-французски. Второй, низенький, седенький старичок во фраке, с цилиндром