Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
потеряем. Так что пойдете в 100 ― 150 метрах от боевых цепей. И сохраните себя во что бы то ни стало.
Он посмотрел на Егорова, затем перевёл глаза на Кантария. Бойцы стояли бледные, но испуга в их глазах не было. Значит — думают. Солдату надо дать время подумать, торопить его нечего.
Помолчав, Зинченко спросил:
— Задача понятна?
Егоров ответил:
― Так точно, товарищ полковник.
― Водрузить знамя на рейхстаге!
И теперь ответили оба солдата:
― Так точно, понятно.
Зинченко опять помолчал и сказал:
— Теперь спрашиваю вас как командир и старший товарищ. Лезть помимо прочего ещё и на купол. А купол — метров десять, побит, поковеркан, ползти под огнём, по стропилам, железу и даже не знаю по чему. Поджилки трясутся — признавайтесь! Тогда поручу другим. А дойдёте — прославитесь вовеки. Народ вам скажет спасибо. Ну?!
По щекам и вискам красноармейцев катился крупными каплями пот. Теперь они задание знали точно и не боялись, а пот катился от того, что они думали, как бы им получше, — и для полковника и для всей страны, — выразить свою мысль, что они не боятся. Пауза затягивалась. В соседней комнате кто-то резал хлеб и стучал ножом о доску, и звук был такой, словно скрипели вёсла в уключинах. На плечи полковника накинута шинель, голова его отброшена назад, и оттого лицо кажется длинным.
Наконец Егоров сказал:
― Товарищ полковник! Раз приказано, я должен умереть, но задачу выполню!
— Безусловно водрузим, товарищ полковник! — сказал Кантария.
И было в тоне их голоса что-то такое, отчего Зинченко, не в силах преодолеть волнение, быстро поднялся на носки сапог, затем опустился на каблуки, подошёл к солдатам, поцеловал их и сказал:
— Будем торопиться, товарищи, добивать врага!
Офицеры и солдаты, средних лет и молодые, падали раненые, отчаянно и горестно стеная или, наоборот, молча, стиснув зубы. Они падали, повисая на ступеньках лестниц, в комнатах, в коридорах рейхстага. Многие из них умирали. И случалось, умирая, они обращались со словами команды к другим. В полку Зинченко во время жестоких боёв были серьёзные потери. И однако батальоны шли вперёд, разрезая рейхстаг пополам — не по вертикали, а по горизонтали, Офицеры и солдаты ползли, бросая гранаты, стреляя, ругая противника, браня тех, кто отстаёт. И наконец два батальона выскочили на противоположную сторону рейхстага, выскочили, глянули друг на друга широко раскрытыми глазами и засмеялись от счастья. За спинами их гудел и ревел рейхстаг. Половина неба была искристо оранжевого цвета, а колонны, среди которых они стояли, и разбитые латы рыцарей — статуй, свергнутых снарядами с крыши рейхстага, отливали синим, и в этом смещении цветов лица людей казались голубыми.
― Куда ж теперь подаваться? — раздался чей-то горячий и молодецкий голос.
— Полковник приказал: подаваться наверх! Должно быть, там у него главная сила.
Но вскоре выяснилось, что наверх ушла меньшая часть немцев, а большая осталась внизу, в подвалах. Там же находится немецкий лазарет и штаб по защите рейхстага. В общем, там, за поворотами этих тёмных и липких лестниц, внизу, сидит больше тысячи гитлеровцев, сидит не для того, чтоб спать… Командир одного из батальонов позвонил по телефону полковнику, и Зинченко приказал:
— Основными силами глушить подвалы, а наверх выделить одну роту. Пусть идёт, стреляя во все стороны и расчищая дорогу. Надо водрузить знамя!
И рота сержанта Сьянова, а за нею два знаменосца, Кантария и Егоров, пошли наверх. Они шли, освещая себе дорогу взрывами гранат. Сердца сжимались, и люди чувствовали себя как бы закрученными в ниточку. Вокруг лежала огромная и смертоносная темнота, и откуда-то из этой темноты сверкали красные огоньки. И лестницы казались нескончаемо крутыми и длинными. Воспалёнными глазами глядели вперёд, ища купол. Наконец приветно дохнуло свежестью, и они увидали сквозь разбитый купол рейхстага сине-алое небо. И из перекладин купола, где, казалось, и людям-то спрятаться негде, били по ним. И они били в ответ, и немцы падали, туго подскакивая на перекладинах. Всюду отрывисто, разноголосо звенел и визжал разорванный взрывами металл, словно купол сам себе пел отходную. Рота, окружив тесным кольцом двух знаменосцев, приближалась к вершине рейхстага…
Бой продолжался весь день 1 мая.
Немцы, находившиеся восточнее, связались с подвалами рейхстага по рации и в 11 часов утра 1 мая двинули на рейхстаг около тысячи гитлеровцев. В это же время немцы, сидящие в подземельях рейхстага, собрали у входов на лестницы шкафы, бумагу, деревянные макеты зданий, в том числе макет «Дворца Победы», — в подвалах находилось имперское проектное бюро, — вытолкнули всё это на лестницы и зажгли. Они рассчитывали, что когда пламя разгорится, то им удастся выскочить. Русские отступят, теснимые если не контратакой, то пламенем.
Однако русские стояли.
Полковник Зинченко доложил в дивизию:
— Трудновато! Часть пехоты из рейхстага пришлось вывести, чтобы отбивать
Последние комментарии
21 часов 36 минут назад
1 день 5 часов назад
1 день 20 часов назад
2 дней 12 минут назад
2 дней 30 минут назад
2 дней 36 минут назад