Черная Книга Арды [Наталья Эдуардовна Васильева] (fb2) читать постранично, страница - 3

предназначил тебя.

В недоумении ушел Айну Мелькор от Престола Единого; тесно было ему в Чертогах Эру, и вновь покинул он обитель Илуватара. Так начались его странствия в Эа; и все меньше мысли его походили на мысли прочих Айнур…

…Я ушел снова.

И вернулся.

Я уходил и возвращался снова и снова, потому что не умел еще — без того, чтобы чувствовать себя Единым. Веемы, Изначальные, были Единым. Началом был — Он. Мы были единой плотью, которая не сможет жить, если разъять ее члены. Мы были нотами Музыки, которая смолкнет, распавшись на звуки. Мы еще не умели быть без этого.

Но я учился быть цельным. Я хотел стать Музыкой.

Не понимая этого, я сам обрекал себя на то, чтобы остаться в одиночестве.

Он вложил в нас жажду творить. Я не знаю, зачем Он это сделал: может быть, Он просто не умел иначе — ведь все мы были рождены мыслью Творца… И Замысел Его вызревал, как плод; когда же плод созрел, Он дал нам Песнь. Мы стали голосами этой Песни, нитями гобелена судеб для нового бытия, которое творил — Он.

Новая грань понимания: для этого Он создал нас. Мы должны были зазвучать инструментами в Его Музыке — нами Он ощущал ее, как ощущал потом и Мир Сотворенный. Он не видел в нас иного.

Но я уже был иным.

Нас было четырнадцать — тех, кто слился в Песне Мира, кто вел ее.

Нет, не так: нас было — тринадцать и один.

И этим одним был я.

Отступник.

Восставший в Мощи.

Я не знал, что в Его Замысле этого не было. Мы должны были творить Песнь по мыслям Его — а я изменял Песнь, и Изменение рождало в узоре гобелена-мира новое, непредсказанное, непредреченное. И рождался из хаоса звуков — мир-Песнь, бывший Его — их — моим миром; мое Изменение касалось музыки, творимой Братьями и Сестрами, оно создавало иной мир, не тот, что был задуман Им, но я не знал этого. И было: мы достигли единения, и две темы — та, что дал Он, и та, что была рождена моей душой, — сплелись, перекликаясь, но не сливаясь воедино, кроме лишь самых возвышенных прекраснейших нот… Мы творили Красоту, творили Дом и Тех, кто будет жить в Доме, и то, что украсит Дом; и единение наше звалось — Любовью, Жизнью, Миром Сущим, с которым отныне мы были связаны неразрывно — связаны нитями того гобелена-Песни, который ткали сами.

Мы, четырнадцать, становились Единым.

Нет. Тринадцать — и один.

Тогда я еще не понимал этого…

…И было так: созвал Эру всех Айнур, и зазвучала перед ними Музыка, прекраснее которой не было еще сотворено в Чертогах. И рек Эру: Ныне хочу Я, чтобы, украсив тему Мою по силам и мыслям каждого, создали вы Великую Музыку. Я же буду внимать вам и радоваться той красоте, которую породит музыка сия.

…а ему казалось — чего-то недостает в совершенной красоте Музыки; он видел в ней лишь Вечность, Неизменность и Покой. Тогда он шагнул в рождающуюся Песнь, изменяя ее, и новая Музыка Творения встала перед глазами Айнур странными, прекрасными и тревожащими образами.

…глубокий многоголосый аккорд — каменная чаша, наполненная терпким рубиновым вином вибрирующих струнных нот, — зеркала, отражающие звезды, — лестницы, уводящие ввысь, — взметнувшиеся в небо острые ноты шпилей, созвучие сумрачных башен…

Как смутно-тревожащий дурманящий туман рождается над озерами, как мерцающими каплями плачет высокое ночное небо — и тянутся к печальным звездам деревья — руки земли… Вкуси от плодов Кемен — ты познаешь мудрость бытия. Омой лицо живой водой лесного ручья — ты прозреешь…

Чей танец в небе — неведомые знаки… темное серебро — крылья ветра… откуда эта музыка?

Кто это?

Еще неясные призрачные фигуры: только — тонкие летящие руки, только — сияющие глаза… Явились — и исчезли; и смутная, неясная тоска шевельнулась в душе…

…Я нарушил Его Замысел, не зная этого. Моя Песнь была чужой в согласном хоре Изначальных; Он знал исток этой Песни, но Его Музыка должна была звучать по-другому, начало ее должно было быть только в Нем.

Ты — это Я, сказал Он; часть Меня, нить в ткани, нота в Музыке. Ты не можешь изменять Песнь, сказал Он: изменяя ее, ты изменяешь Меня…

Он был удивлен. Он не понимал.

Мы не понимали друг друга.

Он был Замыслом; я стал изменением Замысла.

Он был Покоем; я стал Пламенем.

Он был Вечностью; я стал Временем.

И мне казалось — так должно быть.

Потом я понял, что ошибался.

Но это — потом…

…И поднималась Песнь горько-соленой волной, и полынные искры вспыхивали на гребне ее — над золото-зелеными густыми волнами музыки Эру летела она ледяным обжигающим ветром и вспарывала, как клинок, блестящую, переливающуюся мягкими струнными аккордами глуховатую неизменность. И вот — гаснет музыка Единого, и только прекрасный и безумный голос одинокой скрипки эхом отдается в Чертогах: Время рождается из Безвременья, огнем вечного Движения пульсирует сердце неведомого…

…Мы спорили, Начало и Изначальный. Мне казалось — мы ищем единения, мы стремимся постичь