Эсэсовский легион Гитлера. Откровения с петлей на шее [Леон Дегрелль] (fb2) читать постранично, страница - 3

воссиять и подняться над тусклой обыденностью режима и эпохи.

Такая борьба шла до мая 1940 года.

Вторая мировая война — которую я проклинаю — переменила все, в том числе и в Бельгии. Старые институты, старые доктрины рухнули, как прогнившие деревянные замки, вдобавок источенные червями.

Движение рексистов никак не было связано с победоносным Третьим Рейхом, ни с его лидером, ни с его партией, ни с его пропагандистской машиной. Наше движение было целиком и полностью национальным и совершенно независимым. Все архивы Третьего Рейха были захвачены, но никто не сумел найти даже малейшего следа, прямых или косвенных связей между Гитлером и рексистами до мая 1940 года. Наши руки чисты, наши сердца чисты, наша любовь к стране, яркая и горячая, была совершенно искренней.

Немецкое вторжение захлестнуло нашу страну.

Для 99 процентов бельгийцев и французов война закончилась в июле 1940 года. Более того, старые демократические и финансовые режимы страстно желали как можно быстрее приспособиться к господству Рейха!

Среди тех, кто возмущался Гитлером в 1939 году, слишком многие пожелали броситься к его ногам в 1940-м. Это были лидеры левых партий, финансовые магнаты, владельцы крупнейших газет, министры-масоны, бывшее правительство — все они с льстивыми улыбками искали возможности стать коллаборационистами.

Разве можно было отдать страну во власть дискредитированных призраков старых партий, гангстеров финансовых империй, чьим единственным богом оставалось золото, бандитам, лишенным ума и достоинства, жаждущим только набить свой кошелек?

Эту тяжелую проблему следовало решить как можно быстрее. Почти все обозреватели полагали, что Германия одержала полную победу. Необходимо было изменить точку зрения. Можем ли мы, опасаясь ответственности, позволить стране безвольно плыть по течению?

В течение нескольких недель я размышлял об этом.

Только запросив и получив у короля разрешение, я возобновил издание газеты рексистов.

Однако бельгийский коллаборационизм, который возник в конце 1940 года, пошел в неверном направлении. Было совершенно понятно, что немецким оккупационным властям больше нужны капиталисты, чем идеалисты. Никто не мог точно понять, что именно требуется Германии.

Король бельгийцев Леопольд III желал выяснить все более точно и разобраться во всем. Он попросил Гитлера принять его. Аудиенция была дана. Но король Леопольд вернулся из Берхтесгадена, ни в чем не преуспев и не узнав ничего нового.

Было ясно, что нашей стране придется ждать, пока установится мир. Но к тому времени может быть и поздно. Мы должны победить раньше, чем закончится война, чтобы получить право вести переговоры с Германией на веских основаниях. Как этого добиться?

Коллаборационизм внутри страны был не чем иным, как работой в окружении, собиранием обломков, бесконечной борьбой за влияние против непонятных второстепенных персонажей. Такая работа не только не принесет авторитет занимающемуся ей, но может только дискредитировать его.

Я не попался в эту ловушку. Я следил и искал другой вариант. Внезапно в июне 1941 года я получил свой шанс: Германия начала войну против Советского Союза.

Это была уникальная возможность, возможность завоевать уважение немцев в бою, завоевав славу. В 1940 году мы были побеждены, наш король стал пленником.

В 1941 году нам представилась возможность стать товарищами своих завоевателей. Все зависело от нашей отваги. Наконец мы получили возможность завоевать престиж, который позволит нам в момент реорганизации Европы говорить с высоко поднятой головой от имени своих героев, от имени своих павших, от имени своей нации, которая принесла в жертву свою кровь.

Во время нашей борьбы в бескрайних степях Востока мы желали исполнить свой долг перед Европой и христианством. Но, мы говорим об этом прямо, мы с первого дня заявили об этом прямо и громко, мы приносили в жертву свою юность ради будущего нашей нации в могучей и спасенной Европе. Именно ради этого погибли тысячи наших товарищей. Именно ради этого тысячи мужчин сражались четыре года, страдали четыре года, поддерживаемые этой надеждой, ведомые этом желанием, укрепляемые уверенностью, что добьются своей цели.

Рейх проиграл войну, но ведь он также мог и выиграть ее.

До 1945 года победа Гитлера оставалась возможной.

Я уверен, что если бы Гитлер стал победителем, признал бы право нашей нации на жизнь и величие, право, которое приобретается медленно и трудно, кровью тысяч бельгийских добровольцев.

Эти люди вынесли два года эпической борьбы, прежде чем привлекли внимание Рейха. В 1941 году бельгийский антибольшевистский Валлонский легион отправился на фронт, никем не замеченный. Наши солдаты должны были дать множество примеров отваги, тысячи раз рисковать жизнью, делая имя своей страны легендой. В 1943 году наш легион добровольцев стал известен всему Восточному фронту своим идеализмом и бесстрашием. В 1944 году он достиг пика своей славы во время битвы