С тобой и без тебя. И снова с тобой. [Дарья Волкова] (fb2) читать постранично, страница - 3

от происходящего перед ней совершенно невозможно.

— Ладно, уговорила, — хрипловатый чувственный баритон выводит ее из состояния, близкого к трансу. — Думаю, меня на двоих хватит. Только очки сними.

Веру моментально кидает в краску. Зато возвращается способность связно мыслить. С этим извращенцем разговаривать бесполезно. Она наклоняется, подбирает ключи. По максимально возможной кривой обходит его стороной и, оттеснив девушку от своей двери, вставляет ключ в замочную скважину.

— Котик, это твоя знакомая? Почему у нее есть ключ от твоей квартиры? — от противно мяукающего женского голоса у Веры начинают ныть зубы. Как хочется услышать тот, другой голос. Да пожалуйста.

— Наверное, потому что это не моя квартира, — несостоявшийся эксгибиционист весело хмыкает, — Черт, это же семьдесят восьмая. А у меня семьдесят шестая.

— Так вот почему ты не мог дверь открыть!..

Эти двое придурков начинают хихикать, а Вера, наконец, проникает в свою квартиру и поспешно закрывает за собой дверь.

А она, идиотка, так радовалась, когда на прошлой неделе съехал сосед из семьдесят шестой квартиры. Перманентно сопливый, новомодный художник с непомерно раздутым эго и отвратительной, мелкой, вечно визгливо гавкающей собачонкой. Милейший, как теперь понимает Вера, был человек.

Глава 2. Что с утра лучше — кофе или портвейн?

«Проснись и пой, проснись и пой,

Попробуй в жизни хоть раз

Не выпускать улыбку из открытых глаз.

Пускай капризен успех,

Он выбирает из тех,

Кто может первым посмеяться над собой»

Песня из телеспектакля «Проснись и пой!»

Нет ничего хуже, когда тебя будят ни свет, ни заря звонком в дверь. Если только ты не с похмелья. Тогда это еще хуже. Впрочем, про похмелье — это она загнула. Вера и накатила-то вчера три по пятьдесят. Первую — налив трясущейся рукой и не закусывая, вторую и третью — с интервалом в минуту. Правда, грызя в виде закуски яблоко. Но ей много не надо. И заснуть все-таки смогла, и наутро голова трещит как у нормального человека после приличной попойки.

Трезвонящий звонок в дверь ни фига не способствует изгнанию головной боли. Приходится вставать, натягивать на пижаму халат, а на нос — очки, и идти открывать дверь. На ходу придумывая приличное (вместо нецензурного!) ругательство для неугомонного Квасова. А как же, надо опять «все обсудить».

А это и не Матвей вовсе. Чист и свеж аки клумба после поливки. Все те же голубые джинсы и белая футболка. Темные волосы, слегка влажные, откинуты назад. И осмысленное выражение глаз необыкновенно ему идет.

— Доброе утро. Я ваш новый сосед. Пришел знакомиться и… извиняться.

От его улыбки желудок завязывается в узел. Или это вчерашняя водка виновата? Волной накатывают воспоминания о давешней сцене перед ее дверью. И из Веры прорывается желчь.

— Вас что, воспитывали разумные белки? Или я упустила момент, когда колонизировали Луну, и вы последние десять лет провели там?

— Прости, не понял, — идеальная темная бровь вопросительно изгибается.

Ух ты, мы уже на «ты»… Вера злая, не выспавшаяся, и это она еще в зеркало на себя не смотрела. А то бы настроение еще больше испортилось. Откидывается назад, глядя на часы за дверью.

— Кто вложил в вашу голову мысль, что с извинениями к незнакомым людям надо приходить в полвосьмого утра? Поверьте, он вам не друг.

— Извини, — вся та же обезоруживающая улыбка. — Я не знал, во сколько ты на работу уходишь. Боялся не застать дома. Мучиться угрызениями совести целый день сил нет.

«Да прекрати ж ты улыбаться, скотина!». Ноги и так уже подкашиваются. А резон в его словах все же есть. В ответ на вопросительный взгляд Вера отступает вглубь квартиры, делая вялый приглашающий жест рукой. Ложиться спать толку нет. Матвей все равно скоро заявится со своими «обсуждалками».

— А это тебе, в качестве знака примирения, — на кухне ее новый сосед протягивает Вере бутылку. Этикетка на испанском, похоже, какой-то навороченный портвейн. Вот, блин, оригинал.

— Версия с разумными белками отпадает, — бормочет себе под нос Вера. Включает чайник, берет банку с кофе. — Будешь?

Ее гость смотрит на нее со смесью недоверия и изумления.

— Будешь ЭТО пить?

— Не хочешь — как хочешь. Могу так насыпать, погрызи.

— Это же отрава. Профанация кофе. Дай сюда, — ловко выхватывает банку из Вериных рук. — У тебя зерна есть?

— Чего?

— Чего-чего! Кофе, конечно.

Вера отрицательно качает головой.

— Так, ладно, дай мне пару минут, я сейчас принесу.

— А?..

— А это, — показывает банку с кофе, — я на всякий случай заберу с собой. Чтобы не сгрызла.

За — ши — бись! Чудненький у нее теперь сосед. Приперся с утра пораньше с бутылкой портвейна, забрал кофе и свалил. А еще знает слово «профанация». Ну почему он такой красивый!.. Надо пока сходить в ванную,