Без ума от любви [Дженнифер Эшли] (fb2) читать постранично, страница - 2

себя.

— Ваша вдова богата. Вы поправите свои дела.

Мейтер рассмеялся. Йену приходилось видеть, как женщины самого разного возраста краснели или обмахивались веерами при виде улыбки Мейтера. Мейтер мастерски вел двойную жизнь.

— Она и вправду хороша. Мне повезло.

Мейтер позвонил и вызвал дворецкого и слугу Йена Керри. Керри внес деревянный ящик, выложенный соломой, в который Йен осторожно опустил чашу с драконами.

Йену очень не хотелось прятать такую красоту. Он коснулся ее в последний раз и не спускал с нее глаз, пока Керри не закрыл крышкой.

Он поднял глаза и увидел, что Мейтер распорядился разлить бренди. Йен взял бокал и поставил его на стол Мейтера перед чековой книжкой, которую приготовил для него Керри.

Йен отодвинул бренди и обмакнул перо в чернила. Он наклонился, чтобы поставить подпись, и загляделся на черную каплю черных чернил, повисших идеальным шаром на кончике пера. Блестящий шарик был настоящим чудом.

Он жалел, что не может сохранить навсегда это совершенство. Но он знал, что спустя секунду оно упадет с пера и исчезнет. Если бы его брат Мак мог нарисовать нечто столь же прекрасное, для Йена это было бы сокровищем.

Он не знал, как долго просидел так, разглядывая каплю чернил, пока не услышал, как Мейтер сказал:

— Проклятие! Он действительно сумасшедший, не правда ли?

Капля все падала вниз, вниз и вниз, пока не упала на страницу, погибнув в пятне черных чернил.

— Давайте я напишу это за вас, милорд?

Йен взглянул на симпатичное лицо своего слуги, молодого кокни, который в детстве был карманником на улицах Лондона.

Йен кивнул и передал ему перо. Керри повернул чековую книжку к себе и заполнил листок аккуратными заглавными буквами. Он снова обмакнул перо и протянул его Йену, держа его кончиком вниз так, что тот не видел чернил.

Йен, чувствуя на себе тяжелый взгляд Мейтера, старательно расписался.

— И он часто это делает? — спросил Мейтер, когда Йен встал, предоставив Керри промокнуть написанное.

У Керри покраснели скулы:

— В этом нет ничего плохого, сэр.

Йен взял свой бокал и, одним глотком осушив его, поднял ящик.

— Увидимся в опере.

Выходя, он не пожал руки Мейтеру, тот нахмурился, но кивнул Йену. Лорд Йен Маккензи, брат герцога Килморгана, занимал более высокое положение в обществе, а Мейтер остро сознавал разницу в титулах.

Усевшись в карету, Йен положил ящик рядом с собой. Он мог чувствовать округлость и совершенство, заполнившее его собственную пустоту.

— Я знаю, не мое это дело говорить, — сказал Керри, сидевший напротив, когда их карета, покачиваясь, двигалась по залитым дождем улицам. — Но этот человек — мерзавец. Он не стоит даже того, чтобы вы вытирали об него сапоги. Зачем вообще вы с ним связались?

Йен с нежностью погладил ящик.

— Мне это было нужно.

— Я не ошибусь, милорд, если скажу, что вы умеете добиваться того, чего хотите. А мы действительно встретимся с ним в опере?

— Я буду сидеть в ложе Харта.

Он бросил быстрый взгляд на невинное, как лицо младенца, лицо Керри, а затем перевел его на более безопасную бархатную стенку кареты.

— Узнай все, что сможешь, о некоей миссис Экерли, вдове, ныне помолвленной с сэром Линдоном Мейтером. Вечером мне расскажешь.

— Вечером? Почему нас так интересует невеста этого мерзавца?

Йен снова прикоснулся пальцами к ящику.

— Хочу узнать, она настоящий эксклюзивный фарфор, или она — подделка.

Керри подмигнул.

— Вы правы, хозяин. Посмотрим, что я сумею раскопать.

Линдон Мейтер был сама привлекательность и очарование, и все повернулись к нему, когда он под руку с Бет Экерли прогуливался по коридорам здания оперы «Ковент-Гарден».

Мейтер обладал четким профилем, стройным, атлетически сложенным телом и копной золотистых кудрей, в которые многим леди хотелось запустить пальцы. У него были безукоризненные манеры, и он очаровывал всех, с кем ему приходилось встречаться. Он имел неплохой доход, роскошный дом на Парк-лейн, и его принимали в самых высоких кругах общества. Прекрасный случай для леди, получившей неожиданное наследство и искавшей себе второго мужа.

«Даже леди, получившей неожиданное наследство, надоедало жить в одиночестве», — думала Бет, вслед за престарелой тетей Мейтера и ее компаньонкой входя в его роскошную ложу. Она несколько лет была знакома с Мейтером, его тетка и ее хозяйка дружили. Как джентльмен, он не был самым интересным, но Бет не хотела интересного. Никакой драмы, обещала она сама себе. В ее жизни было достаточно драм.

Теперь Бет хотела комфорта и спокойствия; она научилась вести домашнее хозяйство, распоряжаться слугами. И может быть, обзавестись детьми, которых она всегда хотела. В ее первом браке, девять лет назад, детей не было, но бедный Томас умер меньше чем через год после их свадьбы. Он был так тяжело болен, что даже не смог попрощаться.

Опера началась, когда они только что расселись в ложе сэра Линдона.

На сцене появилась