Бельгийская новелла [Хуго Рас] (fb2) читать постранично, страница - 4
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Оксана Тимашева
Констан Бюрньо
Катерина
Я помню ее, сидящую июньским днем на пороге своего домика: бледную, со слегка вздутым животом. Соседи говорили: «У нее водянка». Вообще она работала в городе, но вот уже несколько недель — раздутая и измученная этим странным недугом — как вернулась в дом к своим родителям. Я помню ее худой, мертвенно-бледной, с выпирающими костями. Ее длинное, изможденное тело завершалось маленькой смешной головкой, на которую словно была нахлобучена жалкая каштановая шевелюра. Катерина все же умудрилась соорудить из нее что-то вроде прически. Крошечный нос ее почти целиком состоял из огромных впадин черных ноздрей. И тяжелые руки безжизненно свисали вдоль длинных бедер. Она словно еще больше раздувалась и бледнела, перебираясь от одного стула к другому. «У нее водянка», — повторяли соседи.Итак, это произошло в осеннее воскресенье, во время ранней обедни. Катерина и ее младший брат остались одни в доме. Жан-Простак курил трубку в кухне, облокотившись на стол. Беззлобное лицо с маленькими спрятавшимися глазками было невозмутимо, как у настоящего идиота. Вдруг его привлекли звуки в комнате сестры. Оттуда раздавались стоны. И вдруг… Плач новорожденного!.. Он бросился к двери. — Жан!.. Нет! Нет!.. Не открывай, беги предупреди их… Все кончилось!.. Жан-Простак поколебался, слушая крики, плач ребенка. Эти крики!.. И успокаивающий голос женщины, только что ставшей матерью. Жан-Простак помедлил, потом ушел. Немного погодя снова раздались голоса самки и малыша… Да! Несмотря на принесенную цивилизацией белизну простынь, именно малыша и самки! Катерина распрямилась, прислушалась к тишине… Она представила, как возвращаются мать, отец, трое других братьев; услышала пересуды возбужденной деревни; представила, как накатит стыд, заполонит все собой, завоет на каждом перекрестке. Ей стало страшно. Она поднялась, прошла через кухню, наткнулась, выходя, на вилы, схватила их, побежала к навозной куче, вырыла яму… Потом она пошла за своим малышом, взяла его и бережно положила в яму. Он кричал! Она умоляюще протянула к нему руки, заметалась, потом быстро перевернула его лицом в землю. Он снова закричал. Она увидела большой камень, подняла его… Крак! Скорей! Скорей! Скорей! Катерина засыпала яму. И тут ей стало плохо. Она пошла в кухню, стала ощупью искать в темноте уксус… Все! Дверь была открыта! Был бледный день, все в сборе. — Где он? — спросила мать. — Где он? — переспросил отец. Где он?.. Катерина взглянула на них, отступила к окну и, ничего не отвечая, прислонилась к столу… Вдруг она рухнула на него, соскользнула и, большая-большая, распростерлась на кафеле. На дворе Жан-Простак звал новорожденного, приводя в ужас соседей окровавленным бельем, которое он схватил в комнате сестры. Он кричал, что она убила своего ребенка и от этого умерла сама. Через час появились жандармы. Они рылись повсюду. Но новорожденного нашел Жан-Простак. Он положил его, окровавленного и пахнущего навозом, прямо на стол Между двух усатых жандармов стояла, смотря прямо перед собой, Катерина — напряженная, смирившаяся. В углу плакала ее старая мать. Отец и братья куда-то исчезли. Катерину увели. Ее приговорили к двум годам тюрьмы.
Когда она вернулась, отец ее уже умер, а трое братьев женились. В остальном все осталось
Последние комментарии
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 8 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 11 часов назад