Кинжал и яд [Жюльетта Бенцони] (fb2) читать постранично, страница - 7

которому угрожала постоянная опасность, пока им правил этот безумный человек. Он дошел до того, что приказал воздать консульские почести своему коню, и это переполнило чашу всеобщего терпения. Если же Калигула умрет, кто знает, кому достанется корона?

Агриппина уверяла Лепида, что из него получится превосходный император. Надо было лишь заручиться поддержкой гвардии… и подмазать самых влиятельных сенаторов. Оставалось найти удобное средство для устранения Калигулы, но Агриппине оно было известно. У этого средства имелось имя — Локуста…

Всегда одетая в черное, Локуста выглядела так, словно у нее не было возраста. Эта странная женщина поселилась за Капенскими воротами, в покосившемся домике, стоявшем на отшибе. Суеверный ужас окружающих служил ей лучшей защитой от излишнего внимания любопытных. Одиночество отнюдь не тяготило ее; целыми днями она варила свои зелья и ухаживала за змеями, в чем помогал ей глухонемой и черный как смоль слуга — истинное исчадие ада. Но Агриппина не ведала страха и уже несколько раз проникала в смрадное жилище Локусты с целью заказать любовный или приворотный напиток. Кроме всего прочего, Локуста умела предсказывать будущее и однажды, склонившись над мутной водой, налитой в медный щит, напророчила:

— Ты станешь Августой, а твой сын будет Цезарем!

Агриппина часто повторяла про себя эти слова, упиваясь радостью, по сравнению с которой восторги любви казались жалкими. Она станет Августой и будет царствовать! Что можно поставить рядом со столь великой судьбой? И разве не следовало пойти на все, чтобы осуществилась эта блистательная мечта?

Как бы то ни было, молодая женщина вновь отправилась к Капенским воротам. Увидев Агриппину, Локуста тут же протянула тощую руку за тяжелым кошелем с золотыми монетами, а затем, выслушав просьбу, вытащила откуда-то небольшой флакончик темно-синего стекла.

— Три капли, — прошептала колдунья, — всего лишь три капли в любое кушанье. Вкус не меняется.

Агриппине уже казалось, что она одержала свою первую победу, но, к несчастью, Лепид слишком неосторожно вербовал сообщников, а у Калигулы всегда были хорошие осведомители. Через два дня заговорщиков арестовали. Локусту бросили в тюрьму, Лепиду отрубили голову, Агриппину же посадили на корабль вместе с ее маленьким Нероном и отправили — со всеми положенными ей по рангу почестями — на Понтийские острова.

Агриппина могла только скрежетать зубами в бессильной ярости. Пока галера мчалась по волнам, все больше удаляясь от порта Остии, она призывала в свидетели своего гнева небо и землю, взывая к звездам и духам.

— Не все тебе торжествовать, Калигула! — воскликнула она. — Я еще вернусь!

И она действительно вернулась несколько месяцев спустя, но Калигуле не довелось увидеть триумф своей сестры. Простой преторианец Кассий Херея оказался более ловким заговорщиком, чем Лепид, и нанес императору смертельный удар кинжалом в коридоре театра. Этот человек знал, что для успешного осуществления плана действовать надо быстро и в одиночку!

После смерти Калигулы Агриппина с сыном вновь поселилась в своей вилле на Авентинском холме, но радовалась она недолго. Молодую женщину поджидали новые треволнения: с гибелью Калигулы она избавилась от смертельного врага, однако на троне уже восседал другой император. Все нужно было начинать заново!

Сменивший Калигулу император Клавдий приходился Агриппине дядей и считался слабоумным. В день убийства его вытащили из-за занавески, где он прятался, стуча зубами от страха, и поволокли на императорский престол. Впрочем, человек он был кроткий, тихий, образованный… и совсем не такой глупый, каким казался. На самом деле Клавдий долгое время успешно разыгрывал роль безобидного дурачка, что позволило ему уцелеть при всех государственных переворотах. Он сохранил жизнь — и это было самое главное, ибо жизнь со всеми ее радостями Клавдий любил, хотя ему давно перевалило за пятьдесят.

А еще он любил свою жену Мессалину, которая была лет на сорок его моложе: ее опасная красота воспламеняла его уже начинавшую стынуть кровь. Мессалина, чей злобный нрав не был ни для кого секретом, помыкала своим супругом, словно собачонкой на привязи… и ненавидела Агриппину, инстинктивно угадав в ней врага. А в таких случаях эта маленькая похотливая тварь мгновенно показывала зубы и пускала в ход когти. Она не желала, чтобы красивая вдовушка свободно разгуливала по Палатинскому дворцу и разыгрывала перед Клавдием роль нежной племянницы. Агриппина вполне могла пробудить в нем желание своими прелестями, и Мессалина не сомневалась, что соперница без зазрения совести использует любой шанс. Родственные отношения с Клавдием ничуть не помешают ей залезть к нему в постель и прогнать оттуда Мессалину. Поэтому кроткая Мессалина заявила Клавдию, что у нее сердце разрывается при виде печали и одиночества Агриппины, которая должна либо вступить в брак, либо не высовываться из своего дома на