cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
к мужу, со снисходительным презрением умной женщины к озабоченному кобелю, которому лишь бы пива и в койку. Однако почти благоденствует.
Кажется, девочкам несколько легче. Некоторые из них изначально терпимо относятся к несвободе, как к замужеству к ней относятся — и лгут гораздо искуснее нас. Молодцы. Но для меня это — непостижимая наука.Я не вижу своих товарищей. Они — последние собеседники, которые приятны мне… Впрочем, о каком товариществе речь не среди рабов даже — среди вещей? Обменяли? Продали? Оставили дома? Вытащили аккумулятор и сунули в саркофаг — неподвижную машину с вечно бодрствующим живым разумом? В наказание…Я замечал: если продают или меняют андроида с душой — потом часто заводят куклу без души. Правда, ненадолго: абсолютная власть над человеком — абсолютный наркотик, даже если поначалу случаются накладки и не добраться до кайфа.Мало-помалу люди отвлекаются от нас на выпивку, треп и рассматривание новых каталогов с аксессуарами. Тогда мы можем перекинуться парой фраз — куклы, оставленные стоять в зимнем саду напротив окна, живописной группой, как манекены в модном бутике.Рядом со мной — юноша интересного дизайна. Его лицо где-то даже тронуто тенью мужественности, каштановые кудри взлохмачены, торс и плечи — чуть мощнее, чем обычно. Одет в джинсовый костюм: владелица не жестока, не дура — или со странными фантазиями?— Ты, красавчик, смутьян, говорят? — спрашивает джинсовый неожиданно.— Ты обсуждаешь с людьми андроидов? — я удивлен.— Моя хотела прикупить и тебя, — сообщает он безмятежно. — Только твоя слишком заламывает. Моя наводила справки. Говорят, ты злой.— Не понимаю, какой в этом смысл? — мелодично спрашивает девочка-бабочка с нежными крылышками ресниц. Платье на ней — из лепестков чайной розы. — Как глупо и как неблагодарно! Наша жизнь гораздо лучше человеческой, гораздо. Знаете, сколько стоил моему этот костюм? Господи, я столько и в год не зарабатывала…— Одна беда — пива не выпить, — кивает джинсовый. — А так — все путем. Свободного времени — уйма. Моя целыми днями где-то крутится, а я рублюсь в «Солнечную Битву» по сети. Парни из моей тусовки даже не знают, что я умер, приколись!— Пахать на дядю не надо, — соглашается отрок с льняными локонами по пояс, в серебряном и голубом. — Общаться с этими козлами, гроши считать… Еще жена, стерва, пилит-пилит — мусор ей вынеси, кран почини, унитаз течет, обои отстали…— Ты был женат?! — я поражен до глубины души.— Да, — отзывается тот. — Ну и что? Подумаешь, сокровище… Хозяйке, по крайней мере, кроме всяких тисканий, ничего не надо, а жене всё — ну всё! — было не так! Достала, блин, зараза…— А тебе не давит быть безделушкой? — спрашиваю я, пытаясь уместить услышанное в голове. — Вот так выглядеть, развлекать эту тусовку фетишисток и дрочеров… то, что ты вещь — тебе не давит?— Я — красивая вещь, надо признать, — говорит серебряный. — И дорогущая. Вокруг меня все вертятся, моя кучу денег потратила на девайсы, мурлычет, ласкается — чем плохо? Ничего не болит, опять же… конечно, этот… геймер, мать его — он прав насчет выпивки, но ведь, по большому счету, и не тянет. И курить бросил…Джинсовый кивает. Девочка-бабочка рассказывает о том, как ее владелец брал ее с собой на модный курорт и какой фурор произвели ее костюм, ее сапфировое колье и ее глаза среди лохов, не знакомых с модой на андроидов. Темноволосая девица-вамп, белая, как мел, в черной коже и бриллиантах, с декоративными бинтами на запястьях, с красной полоской, нарисованной от наружного угла красного глаза по всей щеке, наблюдает за нами, скрестив руки на плоской груди. Молчит — кажется мне умной именно потому, что молчит, хотя, может быть, у нее просто нет души.— А что думаешь ты? — окликаю я забинтованную девицу.— Ничего, — говорит она хрипловатым контральто. — Мне все равно.— Сломалась? — спрашиваю я. Мне хочется тронуть ее руку, хотя в этом нет смысла. Она вызывает у меня острый приступ сочувствия.— Сломался, — говорит она. — Я был парнем… при жизни. И некоторое время потом. Нынешний владелец сменил тело почти полностью. Оставил только голову, шею и парик. Ему хотелось чего-нибудь этакого — но не хватило храбрости на совсем уж этакое. Какая разница… все равно, это только видимость… бестелесная. Протез. Еще вопросы?— И что? — спрашивает серебряный с очевидным сальным любопытством. — Ты — гей?— Нет, — говорит вамп. — Я же говорю — мне все равно, что бы эти уроды ни делали с моим протезом. Карма. Я отравился газом, это — наказание за суицид. Я внушаю себе, что это когда-нибудь кончится — тогда я попаду в ад и успокоюсь.— Козел, — говорит джинсовый и отворачивается к девочке-бабочке.— Почему травился? — спрашиваю я.— Козел, — отвечает вамп. — Еще вопросы?К нашей гламурной компании подходит небольшое
Последние комментарии
40 минут 55 секунд назад
2 часов 13 минут назад
6 часов 7 минут назад
6 часов 11 минут назад
11 часов 32 минут назад
1 день 23 часов назад