Прочитал первую книгу и часть второй. Скукота, для меня ничего интересно. 90% текста - разбор интриг, написанных по детски. ГГ практически ничему не учится и непонятно, что хочет, так как вовсе не человек, а высший демон, всё что надо достаёт по "щучьему велению". Я лично вообще не понимаю, зачем высшему демону нужны люди и зачем им открывать свои тайны. Живётся ему лучше в нечеловеческом мире. С этой точки зрения весь сюжет - туповат от
подробнее ...
начала до конца, так как ГГ стремится всеми силами, что бы ему прищемили яйца и посадили в клетку. Глупостей в книге тоже выше крыши, так как писать не о чем. Например ГГ продаёт плохенький меч демонов, но который якобы лучше на порядок мечей людей, так как им можно убить демона и тут же не в первый раз покупает меч людей. Спрашивается на хрена ему нужны железки, не могущие убить демонов? Тут же рассказывается, что поисковики собирают демонический метал, так как из него можно изготовить оружие против демонов. Однако почему то самый сильный поисковый отряд вооружён простым железом, который в поединке с полудеманом не может поцарапать противника. В общем автор пишет полную чушь, лишь бы что ли бо писать, не заботясь о смысле написанного. Сплошная лапша и противоречия уже написанному.
Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
освободительной Отечественной войны 1812 года. В романе «Война и мир» мы видим потаенные душевные движения тех, кто выйдет 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь.
Декабризм, как идейное понимание судьбы России, как политика слома старого, отживающего свой век крепостничества, рухнул. Рухнули идеалистические представления о всесилии самого народа, его готовности отречься от прошлого. Декабристы попытались европейскую свободу внедрить в России, а она оказалась ей чуждой — слишком сильна была народная вера в монарха, в его справедливость. Любопытно и другое: Лев Толстой настолько хотел видеть стремление представителей высшей власти к единению с народом, что даже начал писать «Посмертные записки старца Федора Кузмича» — свою версию легенды об Александре I, покинувшем власть и ушедшем в народ, растворившемся в беспредельности народной жизни.
Лев Толстой в повести «Хаджи-Мурат» понял и свободу человека нерусского, даже недруга, как всеобщее инстинктивное стремление.
Николаевская Россия представляется огромной застывшей глыбой, которую монарх стремился обтесать своими реформами и беспредельной регламентацией. Реформы всегда имеют свойство перевоплощаться в антиреформы, тем более когда реформатор не хочет их проводить до конца. Так получилось в николаевской России. Реформа управления государственными крестьянами министра государственных имуществ П. Д. Киселева только отодвинула обрушение крепостничества да оказала содействие самому монарху в его личных владениях.
Современники писали, что царь своим обликом напоминал Петра I. Высокий рост, черты лица, огромная энергия, решительность и величественность внушали тайные надежды и чаяния. Даже Пушкин оказался во власти этого образа. «Семейным сходством будь же горд, во всем будь пращуру подобен», — не без гордости наставлял монарха гений русской литературы. Работоспособность императора поражала всех, он мог работать по восемнадцать часов в сутки. Но вся эта энергия была направлена на иные деяния. Если Петр I стремился прорубить окно в Европу, то Николай I, на наш взгляд, постарался закрыть это окно в европейскую цивилизацию. Внешние атрибуты сохранялись полностью, французский язык вошел в плоть и кровь образованной части общества. Приветствовались французские платья, быт, кухня. Но это — в обиходе, а в делах государственных над всем возвышался мундир.
В 1826 году была упразднена Комиссия составления законов и вместо нее учреждалось особое Второе отделение собственной Его Императорского Величества канцелярии для подготовки нового Уложения законов Российской империи. Во главе его был поставлен М. А. Балугьянский, бывший ректор Санкт-Петербургского университета, а душой всего предприятия стал выдающийся русский государственный деятель и чиновник М. М. Сперанский. И огромная работа по систематизации законов Российской империи была проведена за несколько лет; уже в 1832 году вышли первые тома полного собрания законов Российской империи. Так М. М. Сперанский из реформаторов попал в консерваторы. К слову, Николай I всячески препятствовал хотя бы изменению законов и даже сурово отчитывал за эти попытки.
Выход на Сенатскую площадь 14 декабря многих лучших офицеров и гражданских лиц привел императора к мысли о недостаточности политического надзора, и летом 1826 года появилось Третье отделение. Главной его целью было улучшение повсеместного и всеобщего наблюдения и соответственного принятия мер. Политическая неблагонадежность, настроения крестьян, взяточничество, мошенничество, картежная игра и масса других неблаговидных поступков ставились во главу угла деятельности Третьего отделения. Наиболее важной в нем была Первая экспедиция, осуществлявшая политический надзор. Глава Третьего отделения А. X. Бенкендорф так формулировал свои обязанности: «Государь избрал меня для образования высшей полиции, которая покровительствовала бы утесненным и наблюдала за злоумышлениями и людьми, к ним склонными». Таким образом, во-первых, Третье отделение было «отеческим государя императора учреждением», во-вторых, оно должно было предупреждать всякое зло, беспорядки и беззакония, в-третьих, поощрять добросовестных чиновников («бедных и сирых»), в-четвертых, на Третье отделение возлагалось воспитание молодых людей. Казалось бы, вполне добропорядочные и гуманные задачи. По сути же, все подданные империи отдавались во власть жандармов, действовавших секретно и без контроля, несмотря на то что формулировки о назначении Третьего отделения на первый взгляд были составлены с огромной, поистине отеческой заботой о стране и ее народе. Кстати, такое убеждение оставалось у Николая I вплоть до его кончины.
Один из литераторов того времени, не очень-то благоволивший демократическому лагерю, М. М. Дмитриев писал: «Москва наполнилась шпионами, все промотавшиеся купеческие сынки; вся бродячая дрянь, не способная к трудам службы; весь сбор человеческого общества подвигнулся
Последние комментарии
39 минут 23 секунд назад
56 минут 46 секунд назад
1 час 21 минут назад
1 час 53 минут назад
3 часов 15 секунд назад
4 часов 40 минут назад