Дон Жуан [Алессандро Барикко] (fb2) читать постранично, страница - 3

сказав при этом. Исчез безвестно. С тех пор Донна Эльвира его искала. По следу Дон Жуана она проехала немало верст и все надеялась в один прекрасный день его найти. Как поступить тогда, ей было ясно, — убить его. И вот настал желанный день. Тот человек стоял пред нею. Летней ночью она нашла того, кто погубил ее. Теперь она могла сказать все то, что думает о нем.

— Я вас люблю, — сказала она.

— Видал? — сказал Дон Жуан Лепорелло. — Бояться нечего.

— Я очень вас люблю, — сказала Донна Эльвира. — Но час настал. Теперь я вас убью.

Три

Вообще-то она его не убила. Дальше было вот что. Они начали говорить. Правда, иногда это еще хуже, чем убить. Донна Эльвира хотела услышать ответ на несколько «почему». Почему Дон Жуан сбежал от нее? Почему он на ней женился, если не собирался с ней жить? Почему он был таким красавцем, душкой и… мерзавцем?

— Поведай ты ей, — сказал Дон Жуан Лепорелло.

— Я?

— Да ты. Ты знаешь все. И список покажи.

— Ну, нет уж, список ни за что…

— А я велю тебе ей список показать.

— Список? — заинтересовалась Донна Эльвира.

Дон Жуан подошел к Донне Эльвире и бережно взял ее за руки. Он сказал, что ему действительно надо идти. Крайне срочное дело. Увы. Но пусть она не беспокоится. Лепорелло ей все объяснит.^[1] Она обязательно поймет, и все образуется.

— Вы так думаете? — засомневалась Донна Эльвира.

— Как, вы мне не доверяете? — сказал Дон Жуан.

— Нет. То есть да. То есть не знаю. Наверное.

— Доверьтесь мне, — прошептал Дон Жуан, поклонился и ушел. Это у него получалось отменно — уходить. Тут ему равных не было.

— Ну, разве он не прелесть? — спросила Донна Эльвира у Лепорелло.

— Я, право, в этом мало сведущ.

— Нет, нет, он точно прелесть, — с уверенностью подтвердила Донна Эльвира. — Так что за список там? — добавила она.

Лепорелло что-то залепетал в ответ. Он сказал, какая нынче чудная ночь, неплохо бы прогуляться, съесть по мороженому, хотя уже поздно и, верно, пора домой. Можно и завтра встретиться, в удобное время…

— СПИСОК! — оборвала его Донна Эльвира.

Лепорелло глубоко вздохнул.

— Вот извольте, — сказал он, доставая из-под плаща… книгу не книгу, скорее, толстую тетрадь, да, толстую тетрадь в кожаном переплете.

— Красивая, — сказала Донна Эльвира.

— Прочтите прежде, — сказал Лепорелло и открыл тетрадь. Сотни страниц сплошь заполнены аккуратным мелким почерком.

— Это что, дневник? — спросила Донна Эльвира.

— Ну, не совсем, — ответил Лепорелло. — То список. Список имен. Одних имен: их сотни, тысячи, пожалуй.

— Имен, но чьих? — спросила Донна Эльвира.

— Всех женщин. Всех тех, кого любил хозяин.

Донна Эльвира так и обмерла.

— Но их здесь сотни, — едва произнесла она.

— Две тысячи и шесть десятков с половиной, если точно, — сказал Лепорелло и принялся листать страницы. — Взгляните же и убедитесь сами… В Италии — шесть сотен и четырежды по десять. В Германии — две сотни, три десятка и одна. Сотня во Франции, девять десятков с единицей в Турции… Ну, а в Испании, в Испании, вот посмотрите, уж тысяча и три набрались, хотя, еще точней, четыре, поскольку прошлой ночью наш молодец опять на славу расстарался, так что четыре, позвольте я поправлю, так, сейчас — готово… Как видите, вы числитесь в конце девятой сотни. Смотрите, вот ваше имя. Донна Эльвира, номер 988. Тут, знаете ли, все в порядке полном.

Донна Эльвира была потрясена.

Лепорелло понял, что стоит рассказать обо всем поподробнее. Он говорил так, словно объясняет устройство лампочки. Или компьютера. Или чего-то в этом роде.

— Тут дело в том, — сказал он, — что моему хозяину по нраву все женское сословье без разбора. Крестьянки, мещанки, служанки, графини и княгини, баронессы и принцессы. Ему неважно, богаты иль бедны они, стары иль молоды — он в каждой обязательно отыщет нечто. Нечто особенное. Ему по вкусу белокурые: он говорит, они любезны и милы; но и брюнетки страсть как хороши: они все с норовом, он приговаривает вечно. Зимой он предпочтет толстушек, чтоб согревали пуще, а летом выберет худышек: с ними и потеть не надо… Способен приударить он за дамой средних лет и за старушкой даже, когда войдет он в раж с единственною целью пополнить список свой, вы понимаете?

Но предпочтение он, знамо, отдает девицам, юницам свежим и неопытным молодкам: от них он без ума… Вот так, и с этим ничего уж не поделать. Ему что симпатяшки, что дурнушки, что маленькие, что большие, что умницы, что дуры — все одно: была бы женщиной, а он ее полюбит. А женщины, коль скоро это женщины, поверьте мне, его не меньше любят. Теперь вы понимаете, в чем суть?

Донна Эльвира неотрывно смотрела на тетрадь. Возможно, у нее слегка дрожали ноги. Хотя сказать наверняка нельзя. Их закрывала длинная изящная накидка.

Но вот она сказала твердым голосом, в котором не было печали:

— Я полюбила полного глупца.

— Напротив, — взвился