О заблуждениях и истине [Луи Клод Сен-Мартен] (fb2) читать постранично, страница - 3

здесь об отдалении от пути и безрассудном по оному шествии подобных мне не только не хочу уничижить их пред собственными очами, но напротив, всеусердно желаю, чтобы они не упускали никогда из своего виду того величества, в которое могут облечься. О, если бы возмог я споспешествовать событию сего желания, постараясь отнять затруднения, удерживающие их, возбудить в них бодрость и показать им путь, ведущий к цели их желаний!

Как скоро человек захочет обратить взор свой на самого себя, при первом взгляде легко почувствует и признается, что есть для него определенная Наука, или очевидный Закон; потому что и всякому Существу оный дан, хотя не во всех вообще Существах находится; и потому что мы среди самых слабостей наших, невежества и заблуждений не иное что делаем, как ищем мира и света.

Следственно, хотя старание человека, которое он вседневно употребляет к достижению цели своего искания, и весьма редко награждаемо бывает успехом, однако не должно для сего думать, что сия цель мечтательная; но только человек не надлежащую избрал дорогу, и следовательно в величайшем находится недостаточестве; ибо не знает даже и пути, по которому идти должен.

О истине

И так и теперь уже можно согласиться, что несчастие настоящего человека не в том, чтоб не знал он, что истина есть; но в том, что ошибается в естестве ее; ибо и те самые, которые старались отрицать ее, или опровергнуть, отнюдь не думали успеть в своем намерении, не поставя другой на место ее. В самом деле, они облекали свои химерические мнения именами силы, неизменяемости и повсемственности; одним словом, всеми свойствами, приличествующими Существу истинному и самобытному. Чувствовали они, что Истина не может быть таковою, не существуя действительно, не будучи неизменяема и совершенно не зависяща, и не имея начала своего бытия в самой себе; ибо если бы приняла она бытие свое от иного Начала, то сие могло бы паки погрузить ее в прежнее небытие и недействие, из которых была им изведена.

И так противоборцы истины своими собственными системами доказали, что они имеют ничем незагладимую идею о Истине. Повторим же сие, что большую часть людей мучит не столько то, что есть ли Истина, сколько то, что какая есть сия Истина.

О добре и зле

Но возмущается часто сие чувствование, и сии ясные лучи света помрачаются в человеке от непрерывной смеси добра и зла, светлости и темноты, стройности и беспорядка, усмотренных им во Вселенной и в себе самом. Сие всеобщее противоборствие тревожит его, и мысли его приводят в такое замешательство, что трудно ему разобрать их. Огорчен будучи и изумлен столь странным стечением вещей, и желая оное себе изъяснить, предается пагубным мнениям, и скоро, лишась чувствования Истины, теряет и свое надеяние на нее. И так величайшее тот покажет ему благодеяние в сем горестном состоянии, кто уверит, что может он узнать источник и происхождение того беспорядка, который его изумляет, и кто не допустит его делать какие-либо заключения противу сей Истины, которую он исповедует, любит, и без которой пробыть не может.

О добром и злом Начале

То неоспоримо, что взирая на применения и противности всех Существ Натуры, люди должны были признаться, что она подвержена влиянию добра и зла; а потому принуждены были необходимо признать для Начала противоположные. Примечание весьма благоразумное, и заключение, которое они из того вывели, самое справедливое. Но для чего ж не столь благоуспешно их покушение истолковать свойства сих двух Начал? Для чего положили они своей науке весьма тесное основание, которое принуждает их самих разорять ежеминутно сооружаемые на оном свои системы?

Причиною сему то, что, пренебрегши истинными стредствами научаться, отважились безрассудно сами собою сделать определение сей священной вещи; как будто человек, удаленный от обители света, быть может благонадежен на свои рассуждения. И для того хотя и признали два Начала, но не умели распознать их различие.

Иногда приписывали обоим равную силу и старшинство, и, следовательно, делали их друг другу соперниками, поставляя обоих на единой степени могущества и величия.

Иногда, правда, провозглашали зло, как Начало во всем нижайшее доброго начала; но тотчас противоречили сами себе, как скоро вздумали изъяснять свойство зла и его происхождение. Иногда не устрашались они вмещать добро и зло в единое Начало, думая возвеличить его, приписав ему все без изъятия могущество, по которому бы оно было создателем всех без исключения вещей, то есть: сие Начало должно было быть отцом вместе и мучителем, разорять то, что само строит, быть злым и несправедливым по мере своей великости, и, следовательно, долженствовало и наказывать себя для удержания собственного правосудия.

Некоторые, наконец утомленные волнующим их недоумением, и не находя твердого пристанища мыслям своим, решились отвергнуть и то, и