Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
доложить об идеологически вредной болтовне.
— Отчасти верно, — согласился Костя. — Отчасти — потому, что милиция и госбезопасность все-таки не одно и то же. Мы их не очень любим — и за то, что их куда лучше обеспечивают, и за чванливую самоуверенность, и за то, что мы занимаемся черной работой, а они обычно в перчатках… Я, конечно, имею в виду внутренние дела, а не Зорге, Абеля и подобных им уважаемых людей. Лично я по своей охоте на контакт с госбезопасностью никогда не выходил. Но вы имеете полное право не верить мне на слово.
— Ты уверен, что тогда, после войны, перестал любить Катю? — спросил Вася.
— Нет, — прямо ответил Костя, — я в этом уверен не был. Наверное, я и тогда ее любил, я и сейчас ее вспоминаю…
— Как видите, повод у Кости имелся, — сказал я. — Но донос написал не он.
— Эмоции или факты? — спросил Володька.
— Факты. Он здорово перепил, мы боялись его выпустить — он был в форме и при оружии. Под утро мы уложили его спать, а потом я проводил его в Химки, на электричку — его мать тогда жила в Фирсановке.
— Алиби, — согласился Вася. — Костя, у меня тоже был повод. Ребята, кто знает, не последний ли это наш разговор, давайте в открытую. Вы все знаете, я любил Птичку, Андрюшка дважды ее отбил, в школе и на фронте. Не скрою, я сильно переживал. А потом, после войны он ее оставил, когда вернулась Катя. Прости, Птичка, дело интимное, ты продолжала его любить и мне отказала. Вскоре я женился на Гале, и лишь тогда обида стала утихать… В отличие от Кости, алиби у меня нет — я ушел домой часа в три ночи, разболелась голова.
— Ты можешь доказать, что ушел сразу домой, а не к Лыкову? — спросил Костя.
— Нет, не могу, — подумав, ответил Вася. — Разве что… Катя спросила, нет ли у меня уксуса для пельменей, и пошла со мной. Я разбудил мать, она нашла уксус, и я проводил Катю обратно. Потом вернулся и улегся спать, но доказать этого не могу, мать давно умерла, других свидетелей нет.
— Вася, — волнуясь, сказала Птичка, — ты тоже меня извини… Ты сказал, что потом, после Гали, обида стала утихать… Ты не испытывал неприязни к Андрюшке?
— Нет, не испытывал, — сказал Вася. — Гришу я всегда любил больше, но и Андрюшку тоже, хотя порой завидовал его счастливому характеру, тому, что к нему все тянулись, да и его литературному дару — ведь мы все верили, что он станет писателем.
— Есть еще один факт, который против тебя, — сказал Костя. — Ты стал быстро делать карьеру, хотя мы знали, что никакой мохнатой руки у тебя не было. Госбезопасность частенько помогала полезным людям. Так что ты, Вася, остаешься подозреваемым… Твоя очередь, Птичка. Вы с Андрюшкой несколько лет любили друг друга. Он тебе изменил. Я знаю много случаев, когда
женщины мстили за измену, и очень жестоко, женщины, как правило, измен не прощают. Ты простила?
— Очень трудный вопрос, — ответила Птичка. — Не знаю…
— Ты продолжала любить его до конца?
— Да.
— Ты надеялась, что он вернется к тебе?
— Я бы его не приняла… Особенно после рождения Тонечки.
— Тогда скажи: что ты делала после того, как проводила домой Елизавету Львовну?
— Я ушла к себе.
— Со мной, — добавил я. — Птичка ушла с Елизаветой Львовной в плохом настроении, а когда у нее плохое настроение, то и у меня тоже. Я стоял у барака и ждал. Когда у Елизаветы Львовны погас свет, вышла Птичка. Она долго плакала, я утешал ее и проводил домой. Она легла, я дождался, пока она уснула, и ушел.
— Птичка, когда ты покинула Елизавету Львовну, ты на минуту, на полминуты не заходила к Лыкову? — спросил Костя.
Птичку передернуло.
— Я всегда испытывала к нему стойкое отвращение.
— Это не ответ, — сказал Костя. — Но я думаю, хотя это и эмоции, что ты не заходила, однако, возможно, к этому придется вернуться. Гриша, а ведь тебя долго не было. Мы еще не успели как следует надраться, ждали тебя. После того, как ты проводил Птичку, ты не заходил к Лыкову, Гриша? Или до того, как проводил?
— Нет, — ответил я. — Но доказательств у меня нет.
— У меня они есть, — сказала Елизавета Львовна. — Я видела, что Гриша ходит под дождем, хотела
его позвать, но Игорь и Юрик спали, Птичка плакала, я не позвала… не позвала… И потом в барак никто не заходил, никаких шагов… никаких…
Я неотрывно смотрел на Елизавету Львовну. Лицо ее исказилось, она провела рукой по лбу, будто что-то вспоминая… В ясновидцах я никогда не числился, но у меня вдруг возникло и стало бурно нарастать предчувствие того, что весь предыдущий разговор был абсолютно лишним и круг сузился до предела. Даже не предчувствие, а пока что ничем не обоснованная уверенность, что в этом кругу остаются два человека, Елизавета Львовна и Мишка. Наверно, в минуты высшего нервного напряжения в мозгу происходят какие-то явления, которые в обиходе и называются ясновидением; я уже был уверен, что между Елизаветой Львовной и Мишкой протянута какая-то ниточка. Какие-то слова Елизаветы Львовны… какие-то недавние разговоры с Мишкой… Почему он сидит, как воды в рот
Последние комментарии
13 часов 10 минут назад
15 часов 44 минут назад
16 часов 13 минут назад
16 часов 19 минут назад
10 часов 35 минут назад
19 часов 22 минут назад