Очередной безграмотный технологически автор, у которого капитан милиции в XI веке ухитряется воспроизвести револьвер, казнозарядное ружье, патрон, и даже нарезную артиллерию...
Трусливая Европа, которая воевать не умеет etc etc...
Вобщем, стандартный набор российского патриота :)
Интересно другое... Всегда читерство основано на использовании технологий, в свое время разработанных именно этой самой жуткой Европой. Это не смущает? :)
До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
скрылись в белесом мраке, и я посадила машину на ледяную гладь озера вслепую, по чутью.
Когда лыжи покатились по ровной поверхности, я с душевным облегчением откинулась на спинку сиденья. Ведь мы спаслись, не разбились.
Однако события только назревали.
Не зная, в какую сторону подрулить самолёт, я подождала минут десять, не выключая мотора. Затем несколько раз выстрелила в небо из ракетницы. Но всё напрасно, к нам никто не подошёл.
Ураганные порывы ветра прекратились, и снег теперь сыпался крупный, сухой, точно нарезанный из бумаги. Его подвижный занавес скрывал от нас весь мир и нас отгораживал от мира. Выключив мотор, мы долго слушали шелест снежинок. Что же делать?
Посоветовались и решили искать жильё аэродромной команды. На случай вынужденных посадок у меня были лыжи, автомат, сухой спирт для разведения костра.
Я прикрыла мотор чехлом, закрепила самолёт, и мы отправились.
Заблудиться было трудно. Стоило идти вдоль береговой кромки озера, и где-нибудь попадутся катки, тракторы и склады аэродрома. Однако на деле это оказалось не так просто. Снег на этом краю озера был глубок и рыхл. А лыжи у нас одни на двоих.
Шли попеременно: сначала я скользила впереди на лыжах, а Шереметьев брёл по колено в снегу, затем он становился на лыжи. Жарко нам стало в меховых комбинезонах. Казалось, мы прошли уже десятки километров, а никаких людских следов не было. Особенно трудно было Шереметьеву. Он тяжелей меня и глубоко проваливался в снег. Барахтался, как медведь. Вначале это было смешно, потом стало грустно. Он совершенно выбился из сил.
Но заблудиться мы не могли. Ведь всё время держались берега озера, загромождённого валунами и скалами, и в конце концов должны были наткнуться на жильё наших людей. Уж не так велико озеро. Ну, обойдём его кругом, а всё же найдём своих!
Так убеждала я Шереметьева.
Он садился в снег, злился, чертыхался. Ругал себя, что доверился девчонке:
— Вам хорошо, товарищ Строева, вы доберётесь до жилья — и спите, отсыпайтесь. А мне что вы устроили? Я же вымотаюсь и не смогу лететь на бомбёжку. Подумать только! В К. — в узком фиорде — скопились подводные лодки, морские транспорты. Наши самолёты обрушиваются на них, как снег на голову, внезапно. Ведь фашисты не ожидают, что мы можем их достать… Товарищи мои пикируют, всаживают бомбы в осиное гнездо… А я? Нет, никакой я не лыжник! Рождённый летать, ползать не может…
Мне было смешно и горько. Невольно чувствовала себя виноватой. И мне уже казалось, что я на самом деле завезла боевого лётчика куда-то не туда.
Вдруг навстречу потянуло дымком! И не было в мире запаха приятней в ту минуту…
Все, кто живал за Полярным кругом, кто зимовал в сумраке «вечной ночи», тот знает, как радует путника этот щекочущий ноздри дымок. Значит, где-то горит огонь, и у огня — люди. Там тепло и пища.
Мы безошибочно пришли к людскому жилью. Труден был этот путь на ощупь в белесом мраке снегопада. Снег шёл так обильно и так плотно, что слепил глаза, мгновенно заносил следы наших лыж.
Неожиданно наткнулись на бревенчатое строение. Но это был не жилой дом, а какой-то странный сарай с навесом. Под навесом мы увидели огромное мельничное колесо, причудливо обросшее громадными сталактитами льда.
Это была водяная мельница. Значит, где-то рядом жильё мельника. Может быть, в двух шагах.
Вот с трудом различимая бороздка заваленной снегом тропинки. Мы тронулись по ней и вскоре оказались у высокого крыльца дома.
Да, это было жильё мельника. Старинный дом с коньками на крыше, с резными наличниками. Он был срублен из громадных сосновых брёвен и стоял высоко, на подклети, как древний русский терем. А проще говоря — это была хорошая, добротная поморская изба с крыльцом, чело которого украшено деревянным солнцем с лучами.
Из трубы дома, навстречу снегопаду, шёл дымок. В одном окне таинственно мерцал свет.
Я взяла наизготовку автомат и, поднявшись на крыльцо, постучала в дверь. Шереметьев шёл вслед за мной. Найдя на крыльце веник, он принялся обметать мои и свои унты.
Дом был явно обитаем, но почему-то нам долго не открывали. Прислушавшись, я уловила странные мелодичные звуки, как будто в доме заиграла и смолкла музыкальная шкатулка. Затем в неосвещённом окне появилась протаинка. Кто-то подышал на заиндевевшее стекло и попытался рассмотреть нас. Вот скрипнула дверь. Два глаза посмотрели на нас сквозь щель, прорезанную в бревенчатой стене сеней. Потом загремела щеколда — и дверь открылась.
На пороге появилась девушка. В лучах электрического фонаря, который зажёг Шереметьев, мы хорошо разглядели её: по облику — карелка; смуглое, несколько скуластое лицо, две толстые косы цвета ржаной соломы и глаза какие-то жёлтые, словно из светлого янтаря. Как у кошки: вот-вот засветятся.
Одета она было по-фински: пушистый свитер верблюжьей шерсти, лыжные суконные брюки, пьексы[2] с загнутыми носками. Словно собралась на
Последние комментарии
3 часов 3 минут назад
5 часов 52 минут назад
1 день 16 часов назад
2 дней 1 час назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 8 часов назад