Итоги № 35 (2013) [Итоги Журнал Итоги] (fb2) читать постранично, страница - 2

и начали появляться в вашей губернии?

— Нужно было отрывать детей от войны. Мы шефствовали над Грозненским сельским районом, он считался нашим, 42-м муниципальным образованием Саратовской области. Оттуда мы вывезли почти всех детей-школьников в наши лагеря труда и отдыха, а ветеранов — в наши госпитали. Помогали чеченскому народу как могли.

— В силу чего и получили события в городе Пугачеве Саратовской области?

— Мне сейчас ставят это в упрек: Аяцков, мол, пригрел здесь чеченцев, а они… Дело, однако, не в национальности, и я абсолютно согласен с теми, кто утверждает, что у преступника национальности нет: преступник — он и в Африке преступник…

Думали, что за два года мы решим все вопросы. Оказалось, что и до сегодняшнего дня многие проблемы не отрегулированы. Самая напряженная точка на Кавказе — Дагестан, и этого никто не отрицает. В свое время Абдулатипов был сенатором от Саратовской области, и я могу сказать, что с нынешним назначением Рамазана Гаджимурадовича мы опоздали минимум на 15 лет. Ему досталась очень тяжелая ситуация. Разрешит ли он ее? Наверняка разрешит, коль пошли такие серьезные подвижки, как арест мэра Махачкалы Амирова.

— Общались с ним?

— Конечно. Помню, саратовский «Сокол» играл в высшем дивизионе, и мы поехали в Махачкалу — играть с «Анжи» на их поле. Когда наши ребята забили первый гол, около поля появились автоматчики с собаками. Пришлось вмешаться. Я говорю: «Это же спорт!» Амиров мне: «Вы должны проиграть». В результате мы выиграли, но улетали из Махачкалы очень трудно. Тогда уже было понятно, что и спорт, и бизнес, и коррупция там замешаны в одно целое. Несъедобная вышла каша…

Что греха таить: координации на Кавказе долгое время не было. Спецвойска делали свою работу, МВД — свою, армейцы — свою. И только в нулевых этими вопросами стал заниматься Путин — человек, которому в детстве ампутировали страх…

— Каким образом?

— Не знаю, но страха у него нет. А может быть, и не было никогда. Кто бы из неподготовленных людей мог сесть в истребитель и улететь на Кавказ?

— Вы тоже летали туда.

— Да, летал. Но там была другая ситуация. Никто не разрешал лететь на похороны старшего Кадырова в мае 2004 года, а я сел на самолет и полетел. Приземлился в Махачкале и целый час уговаривал Магомедали Магомедовича Магомедова, главу Дагестана, поехать со мной в Чечню и проводить Ахмата-хаджи в последний путь. Он мне: «Да нет, там опасно! Там опасно!» В результате все же поехали в Грозный — я, краснодарский губернатор Ткачев и Магомедали Магомедович после длительных уговоров. Приехали в Хасавюртовский район на границу с Чечней — разрушенный мост через реку, прочая живопись. Нас встречает делегация: «Вот только что здесь обезвредили фугас». При слове «фугас» Магомедали Магомедович быстро сел в свой бронированный мерседес.

Когда в Грозном впервые шел парад в честь Дня защитника Отечества в начале 2000-х, я тоже вылетел туда, и не один — с Любовью Слиской и нашим омбудсменом Александром Ландо.

— Но для чеченцев 23 февраля — день депортации 1944 года…

— Все продумали и парад провели на два дня раньше. Прилетели на базу в Ханкале и выяснили, что опоздали — парад проходит в грозненском аэропорту Северный, все здешнее начальство уже там. Садимся в обычный уазик и через весь разбитый Грозный, через площадь Минутка приезжаем в Северный. Парад уже закончился, все сидят по шатрам-палаткам, обедают. Мы заходим. Николай Павлович Кошман застыл с бокалом в руках: «А что это я бетономешалку не слышал? Вы как сюда попали?» Бетономешалками там называли вертолеты — ну действительно, грохот очень похож. Когда мы рассказали, что приехали на обычном уазике, он присел.

Про Чечню много могу рассказать. До сих пор туда езжу. Недавно был на десятилетии принятия конституции республики, поразился тому, как меняется Чечня — и Грозный, и вся республика. Рамзан Кадыров — достойный ученик Кадырова-старшего, зовет меня дядей, потому что мы с его отцом друг друга называли братьями. Вот это — точка роста и стабильности на всем Кавказе. Раньше у Валерия Кокова такой точкой была Кабардино-Балкария, теперь это Кадыров и Чечня. Сказать, что на Кавказе мир, еще рано…

— Но и в Чечне мир будет лишь до тех пор, пока не иссякнет поток федеральных дотаций. Не поддерживаете такое мнение?

— Конечно, нужно смотреть, как их расходуют. Но и сделано там много. Очень много.

— В чем разница советской и российской аппаратной жизни?

— И там и там аппарат бессмертен. Работая губернатором, я никого из центрального аппарата не признавал. Знал президента и премьера, а больше для меня никто по большому счету был не указ. Когда поняли, что мою волю не сломать, включили аппарат, он сделал свое дело — и Аяцкова-губернатора не стало.

До 2000 года губернаторский корпус был губернаторским корпусом. Сегодня же роль региональных лидеров упала очень резко. Они стали отвечать за все,