До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
любви в привычном смысле слова, — замечает Сиприо. — Похоже, она собиралась расстаться с ним». Однако и из далекой Верховни она пристально следила за «нравственностью» Бальзака, ревновала его и заставляла оправдываться. Вот уж воистину: «И есть тошно, и бросить жалко»…
29 ноября 1841 года Эвелина овдовела, о чем сообщила Бальзаку только через два месяца. Теперь она была свободна. Казалось бы, чего лучше для двух любящих сердец? Но нет. Игра продолжалась: «Не приезжайте». Он не выдержал и в июле 1843 года помчался в Петербург. Приняли его холодно. «Ева частенько оставляла его наедине с книгой». После его возвращения в Париж она написала ему, что собирается уйти в монастырь. Она утверждала, что «воплощает его несбыточную мечту». Он слег. Тогда было решено сменить гнев на милость: из Дрездена, где она находилась с дочерью и ее женихом, Эвелина написала в Париж: «Мне хотелось бы увидеться с тобой». Какое счастье! Бальзак, несмотря на недомогание, поспешил в Дрезден. Потом все завертелось, словно в калейдоскопе: Париж, Верховня, снова Париж, снова Верховня, беременность Эвелины, завершившаяся выкидышем… «Теперь главная мысль писем Евы к Оноре сводилась к следующему: видеться — да; выйти замуж — нет; жить в Париже — нет». Осенью 1848 года, убегая от новой, претившей ему революции, Бальзак снова поехал в Верховню и пробыл там 19 месяцев. Теперь болезнь окончательно свалила его. Он почти не вставал с постели. О литературной работе думать больше не приходилось. И тут вдруг Эвелина сделала новое антраша: отдав остатки своей недвижимости детям в обмен на ежегодную ренту, она согласилась… стать «госпожой де Бальзак» и жить в Париже. Свадьба была сыграна в 1850 году в Бердичеве, после чего «молодые» отправились во Францию. Бальзак возвратился в Париж только для того, чтобы там умереть на пятьдесят первом году жизни. Так он стал одним из самых ярких героев своей «Человеческой комедии» — куда более ярким, чем Люсьен Рюбампре или Рафаэль Валантен! Шагреневая кожа, все уменьшаясь, сморщилась до предела и, едва после всех танталовых мук он получил вожделенное, обратилась в прах…
Сиприо не остановился на этом и посвятил несколько строк последующей судьбе госпожи де Бальзак. Они интересны, поскольку бросают луч в прошлое, освещая подлинный характер отношения Эвелины к писателю. Она отнюдь не оказалась безутешной вдовой. Во время агонии мужа, в своих письмах к дочери, она почти не упоминала о «бедном бильбоке», зато подробно распространялась о том, как весело проводит время в Париже. Не успел еще прах Бальзака найти последний приют, а она уже флиртовала с молодым критиком, «малышом» Шамфлери; а когда он бросил ее, Эвелина тут же увлеклась художником Жаном Жигу, с которым пробыла до конца своих дней. После смерти Бальзака она здравствовала еще 32 года, пережив Вторую империю, Франко-прусскую войну и Парижскую коммуну.
На этой ноте, так отвечающей смыслу «Человеческой комедии», можно бы и закончить, если бы не осталось еще одной и немаловажной проблемы, которой бальзаковеды обычно занимаются в начале своих исследований, а Сиприо, в основном, оставил на конец: выяснить социальное и политическое кредо Бальзака, его место и роль в многообразных коллизиях своего времени и, соответственно, в мировой литературе.
Советское литературоведение решало эту проблему «не мудрствуя лукаво»[5]. Бальзак провозглашался «великим народным писателем», одним из основоположников «критического реализма», предшествующего «социалистическому реализму» советской литературы. Мировоззрение Бальзака и его творческий метод рассматривались как «следствие революционной ликвидации феодализма» и «результат широкого общественного движения», питавшего творчество писателя. Бальзак якобы объективно отражал интересы «трудящихся масс», «с глубоким пониманием той огромной роли, которую играют „низы“ в жизни общества». Смотря вперед, «он видел людей будущего, выступающих против буржуазии», и показал «преходящий характер ее власти». Его же так называемый «легитимизм» — всего лишь «оборотная сторона антибуржуазных настроений», форма оппозиции «царству банкиров», монархии Луи-Филиппа.
Как было бы все просто, если бы дело обстояло именно так! Но здесь, как убедительно показал Сиприо, все было значительно сложнее.
Идеология Бальзака столь же противоречива, как его жизнь и творчество. Действительно, он не жаловал буржуазию, хотя сам происходил из буржуазной среды. Но неприязнь его распространялась прежде всего на «паразитическую», непроизводящую буржуазию — на банкиров и финансистов. А главное, она шла у Бальзака не «слева», а «справа»: в противовес своим коллегам — либеральным демократам он превозносил аристократию и пытался баллотироваться от легитимистов — крайне правой монархической партии. «Бальзак был вечным оппозиционером из принципа, — утверждает Сиприо. — При Карле X, короле ультрароялистов, он был либералом, зато при Луи-Филиппе, короле
Последние комментарии
21 часов 3 минут назад
1 день 6 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 13 часов назад
1 день 18 часов назад
1 день 18 часов назад